Курама

Арка 1. Глава 1

С легким всплеском мелкие камешки ссыпались в воду. Шкряб, шкряб, хрусть — порода отслаивается под силой острого когтя, что без усилий чертит новую линию на каменной стене. Линия за линией, движение за движением создают узор, который можно различить только отдалившись. Здесь нет неба — каменный потолок нависает над головой, здесь нет горизонта — стены перекрывают три стороны света, создавая каменный мешок, единственный проход в котором перекрыт золотистыми воротами.

Огромный коготь продолжает своё неторопливое движение, завершая длинную извилистую линию. Каменный барельеф, изображающий распустившееся дерево, был завершён.

— Красиво?

— Красиво, — отвечаю я. — Особенно если вспомнить мои первые попытки.

— А что там было? Я уже и подзабыл.

— Там был обычный куб, — напомнил я. — Смешно даже вспоминать то, что у меня получилось вместо него.

— Ха-ха. Точно-точно, тогда вышла самая настоящая кракозябра. Уж это я навсегда запомнил.

— Точно, точно, — отвернулся я от только что выточенного барельефа. — Что мне ещё выточить? Растительная тема ужа надоела, может быть что-то ещё?

Кап — в мертвой тишине огромного зала упала капля. С тихим, на грани слышимости шелестом сдвинулись линии вырезанного в камне дерева стирая рисунок. Сначала корни могучего дерева, с которых начинал барельеф, потом ствол и ветви — камень как жидкость заполнял борозды, возвращая стене прежний вид. Мелкие листики, чётко вырезанные вплоть до едва заметных зубчиков листовых пластинок, растворялись десятками, сменяясь чистым камнем. Последней пропала длинная извилистая линия, что отделяла в моем представлении сам ствол от почвы.

Как и раньше — стоит отвлечься, прекратить подпитку и это место возвращается в прежнюю форму. И как всегда мой вопрос остался без ответа — говорят, что говорить с самим собой — это плохая примета.

* * *

Когда-то очень давно я лег спать и не проснулся. Сейчас мне сложно не то что говорить, а вспоминать о том времени, ведь место, куда я попал в своём сне, пожрало почти все мои воспоминания. Вокруг просто пустота, настоящий космос, только огни звезд не различить. Здесь нет эмоций, просто существование в некотором пространстве, которое медленно, но верно затягивает твой разум в себя. Как снимают руки опытного повара оболочки лука, так и это место слой за слоем снимало оболочки моего разума. Кто-то религиозный назвал бы это место 'Чистилищем' и это название достаточно точно описало бы то место. Жаль, что я слишком прагматичен для таких слов.

В какой-то момент этот процесс остановился. Пламя, обжигающее до самых глубин, но в тоже время и нежное, словно прикосновение ребенка окружило меня, выдирая из этого места. Кроваво-красное пламя... Была бы моя воля, я бы остался в темноте, но здесь и сейчас я был просто безучастным наблюдателем. Неподвижный, способный лишь видеть, но не двигаться.

Полупрозрачная фиолетовая фигура рогатого демона с зажатым в зубах клинком тянула ко мне руки, пытаясь вернуть обратно.

'Я же вылетел прямо из его рта', — только успела мелькнуть в голове мысль, как я погрузился в настоящее пекло. Окружение пылало, плавя мир, пытаясь пожрать и меня. И как раз растворяться и становиться его частью я совсем не собирался. Что и как в этот момент я делал? Даже и не знаю. Во всяком случае тогда я сопротивлялся, как только мог. В конце этого противостояния, когда я уже не различал, где явь, а где выдумка, милосердно погасшее сознание спасло меня от этого кошмара.

Я проснулся, чтобы понять, что ещё ничего не закончилось.

Первым ощущением, просто обрушившимся на меня, стало появление собственного тела. Пусть непривычного и странного, но после Пустоты и существования в той странной форме, снова полноценно ощущать подобное было просто божественно. Хотелось двинуть каждой его частью, ощупать всё, что попадется, только лишь не расставаться с этими ощущениями, Лежа с всё ещё закрытыми глазами, отдыхая после произошедшего, я продолжал предаваться своим ощущениям идущим от моих рук и ног, головы и туловища, хвоста и другого хвоста. Казалось, что каждая клеточка тела отзывается неслышным колебанием и звоном на мое обращение. Стоп! Хвост?! Копчик прострелило новым чувством, когда некая часть тела тяжело сдвинулась. Хвост передвинулся чуть в сторону своим движением пуская волны по воде. Какой такой хвост?! Откуда у меня хвост?! Новая конечность снова извернулась, зацепив при этом движении другие. Это что же, он там отнюдь не один? Как-то мне не приходилось слышать о том, чтобы у людей были хвосты, да ещё и в множественном количестве. Вздохнув, пришлось открывать глаза, чтобы снова удивиться, разглядывая торчащий далеко вперед нос.

— Этого всего просто не может быть, — проговорил я в слух, рефлекторно прижав уши от басовитого голоса.

Это не моё тело, не мой голос. Я не могу подтвердить обратного, а значит придется согласиться и принять происходящее. Без лишних эмоций, без повышенного давления... У меня не было пульса, я слышал шелест воды, я слышал своё дыхание, но не слышал стука собственного сердца, не чувствовал в груди его ударов.

Новый вздох вырвался уже непроизвольно, когда, приняв удобное положение сидя, я рассмотрел точно также покрытое рыжей шерстью и все остальное. Вот сейчас без паники. Паника совсем не нужна. Привычным движение в рот ткнулась лапа, а шершавый язык прошелся между маленьких мягких подушечек пальчиков очищая их. Спрятанные внутри когти выдвинулись, красуясь теперь прямо перед глазами. Ну что ж, а теперь примем тот факт, что у меня несколько хвостов, а я сижу в воде вычищая свою лапу, глядя на некие врата перед собой. Влево и вправо, перевернуться, пытаясь разглядеть чуть больше и уже точно отметить, что это тело рыжей лисицы. Вдох и выдох, вдох и выдох. После всего произошедшего это уже не кажется самым страшным.

Итак, мы имеем здоровенную чуть светящуюся клетку, что закрывает меня в этой каменной камере. Ещё в наличии имеется пол, частично заполненный водой, которая очень неприятно пощипывает погруженные в неё руки. Точнее уже не руки, а лапы. Визуальный осмотр показал, что теперь я представляю собой лису с явно непропорциональными конечностями и несколькими хвостами, которые умудряются как-то крепиться там сзади все вместе. Один, два, ещё вот эти — в итоге получаем девять штук. Натуральная лиса-мутант, которая мне кого-то смутно напоминает. Хвосты — есть, шерсть — рыжая, вода — есть, клетка — вон она прямо перед моим носом. Ткнувшись в неё носом, сразу понял, что больше этого никогда делать не буду, так как от прострелившей его боли, я мгновенно улетел в другой конец клетки. Спасибо следует сказать рефлексам, чего уж там. Молнии, словно предостерегая от новых попыток приблизиться, пробежали по прутьям врат. Нос слишком чувствительный, это надо запомнить и не совать его куда не надо.

О чём вообще я сейчас думаю, что за клетки, хвосты и прочее? Я же только что был... спал...

Пусто внутри, ничего не осталось. Я ведь мысли, оцениваю поступающую информацию на основе уже полученного опыта, который я не помню. До хруста зубов, до вонзившихся в мягкие лапы когтей пытаюсь вспомнить хоть что-то, но не могу, пусто, лишь злость то этого накатывает всё больше и больше.

* * *

Несколько успокоился я только мысленно пройдя все стадии принятия действительности. Стадия отрицания пролетела за секунду, так как отрицать окружающее никак уже не получалось. Гнев? Так остатки рациональности сразу предложили не трогать окружение и не пытаться ломать хоть что-то, а то может потом и аукнуться. Торговаться было просто не с кем, хотя я бы и попробовал. Принял своё новое существование уже тогда, когда в глубине души шевельнулось некое недоумение от того, чем я сейчас занимаюсь. Я всё ещё могу мыслить, имею какое-никакое тело, но при этом ною как девчонка по поводу того, что оно принадлежит совсем не человеку. Ткнулся снова носом в прутья врат, получил в него ещё один разряд прочищая таким образом мозги. Да пошло оно всё — буду решать проблемы по мере их поступления.

Вода, стены и клетка — что я вообще могу сделать? Ломиться в решётку пока что не вариант, молнии намекаю, так что остается или ждать, или копать стены.

Если уже с ближайшим будущим я определился, — сидеть спокойно на месте и ничего не трогать — тоже план — то определимся теперь с самим собой. Что я вообще такое? Нет, с телом все было нормально, только ходить на четырёх лапах неудобно и хвосты немного мешают, а так всё просто отлично, особенно после Пустоты. Но всё же как дико смотрятся эти девять хвостов, в особенности стоило только подумать просто о возможности такой конструкции, не говоря уже о скелете и иже с ним строении тела. Даже сейчас я так и не понял, как они там крепятся и держатся — место крепления было не видно, да и ещё и зеркала в клетку не поставили, а разглядеть в колышущейся поверхности воды ничего не получалось. Новая попытка вывернуться и посмотреть, что там да как устроено, закончилась падением в воду и внезапным лицезрением своей пятой точки. Никаких тебе намеков на пол и прочее, ну а хвосты действительно сходились прямо в окончании копчика. Возможность удлинятся или менять тело? После всего произошедшего я даже не удивлён. Несколько крепких рывков за левую лапу подтвердили это, когда конечность явно несколько удлинилась, а после вернулась в привычный размер. Просто примем это на веру, а тщательно обдумывать буду когда-нибудь потом.

Странное нечеловеческое тело влияет на моё сознание и способность к мышлению? Пульса нет, частичное — а частичное ли? — изменение тела, нет крови, когда я попытался прорезать когтем лапу, царапина мгновенно затягивалась, а в разрезе я не успел ничего заметить. Строение лап, морда явно намекают на семейство псовых. Про хвосты пока что забудем. Собаки, волки и лисы.

— Я — лис? — произнес в тишине клетки. Выглядело наверняка странно, но где-то в глубине откликнулось нечто. Толкнулось, отзываясь на голос и смысл, который я вложил в слово Лис. Голос, кстати, снова вышел могучим и басовитым, точь-в-точь как мягкий рык могучего зверя. Видение полыхающего пламени, что заслоняет собой небеса и вздымающиеся высоко в небо девять хвостов. Никто не смеет противиться силе...

— Курама, — это слово вырвалось из пасти вместе с снопом дымного пламени. От него вкусно отдавало копченым мясом вперемешку с уже не таким вкусным пеплом. Полыхнувшая шерсть, вздыбившиеся к потолку хвосты в обрамлении из пара, пошедшего от вскипевшей воды, присутствовали. Это имя, имя с большой буквы, от звучания которого внутри всё полыхало.

Все люди имеют имя, так есть ли оно у меня? Гнев снова толкнулся в груди, я не помню своего имени.

— Курама, — имя снова прозвучало в этих, но теперь произнес его уже непосредственно я. Полный контроль над голосом, над порывом прямо сейчас броситься в неизвестность, над огнем, что полыхнул прямо внутри, расходясь живительной теплой волной. Словно пар, что стравливают из парового котла, вверх из ноздрей потянулись ниточки дыма. Фу-у-ух, могучий выдох, и вот теперь я снова себя контролирую. Не так сложно, как казалось в самом начале. Ассоциировать себя с этим именем пока не получалось, пусть это и казалось правильным. Вот так взять и назвать себя... и ведь нравится мне это имя, чего уж добавить.

* * *

Шкряб, шкряб, хрусть — новая линия выходит из-под моего когтя. Пришлось вспоминать ремесло древних предков, что украшали стены своих пещер в свободное от выживания время. Шкряб, шкряб, жаль только, что это место почти мгновенно откатывает внесённый мной изменения до стандартных голых стен. Скучно и даже неизвестно, сколько мне ещё так сидеть. Ещё и вечно мокрые лапы и брюхо из-за залитого пола. Уфф.

Поток огня хлынул из моей пасти, разбиваясь о стену. Ничего, снова, а ведь когда я почувствовал в себе эту странную силу, то решил, что смогу выбраться из этого места. Увы, но нет.

Эту самую энергию я почувствовал почти сразу, что было немудрено, так как само тело казалось пузырем с водой, вот только вместо воды была та самая сила. После произнесения имени 'Курама', этот внутренний океан не то что взбурлил, казалось, что внутри бушует самый настоящий шторм. Чуть позже это дополняло ощущение и чувство струящихся вокруг меня потоков энергии, что пронизывали стены и ворота темницы. Научиться управлять этими новыми чувствами получилось довольно быстро, да и делать было банально нечего, кроме этого. Теперь я понял, что пусть кости и мышцы во мне вроде как есть, но вот в остальном... светящаяся субстанция на месте разреза заставила признать, что я совсем необычная лиса.

Столп огня из пасти? Здоровенный язык пламени выплеснулся из пасти, стоило мне только подумать об этом. Думаю, что это вполне позволительно существу, почти полностью состоящему энергии. Такое себе зрелище, я вам скажу. Настоящая магия.

Чуть позже добавилось и кое-что другое, а мир раскрасился оттенками новых цветов позволяя не только почувствовать, но и увидеть потоки этой энергии вокруг. Они пронизывали всё и вся, особенно сильно оплетая прутья решётки врат и круглый замок на них.

После того, как я немного поэкспериментировал, мне стало несколько легче. Просто психологически это отвлекало, заставляя играться подобно ребенку с тем, чего просто не существовало в моем прошлом. С такими возможностями можно многого наворотить. Жаль только, что если с огнем было возможно почти все, что я смог придумать, то вот с остальным выходил пшик. Мало того, что я просто не представляю, как можно создать воду из ничего, так и собственные чувства по этому поводу молчат. В принципе я не был расстроен, но ведь магия же, а сделать всё что угодно не получается. Хотя раньше я даже мечтать не мог о подобном. Слишком сильно повлияло на моё сознание это тело, словно предлагая легкие решения, предлагая погрузиться в эйфорию от подобной силы. Именно в такие моменты человек хочет просто ни о чём не думать, решая задачи с позиции голой силы, а не мозгами! Думать начнём потом и всё такое! Нам море по колени и шапками закидаем! Будем расслабляться только после того, как я выберусь отсюда. Но до этого надо ещё дожить и придумать способ выбраться из этой долбанной клетки. Будем жить, будем стремиться к свободе, а кто против моего освобождения — живо порву, сожгу и скажу, что так оно и было!

Из моей пасти вырвался новый поток пламени прямо в печать на запертых вратах. Молния прилетела обратно, заставляя вздрогнуть от шокового разряда.

— Кхм, кхм, — откашлялся я после того, как перестал идти дым из пасти и ноздрей, а желтого цвета молнии перестали скакать по шерсти. — Это тело на меня слишком сильно влияет. Надо учиться лучше контролировать свои эмоции, а то спалю кого ненароком. Скромнее надо быть, скромнее.

Подобные вспышки гнева для меня всё же слишком нетипичны. Пусть я не помню своего прошлого, но вот то, что мои эмоции сейчас скачут от спокойствия к гневу — это слишком странно. Это можно было бы списать на стресс, но я уже провёл в этом месте достаточно долго времени для банальной истерики.

* * *

Проведя несколько месяцев в этой дыре, в этом каменном мешке, полном воды, я уже подзабыл о таком понятии как скромность. Да и о доброте и всепрощении прошу не упоминать в моем присутствии. Эта вода способна вывести из себя любого и даже самое спокойное существо в этом мире будет беситься, постоянно пребывая в ней. Мои несчастные и внезапно очень нежные лапы... Сколько я уже пытаюсь не сойти с ума? Неделю? Или уже месяц? Проклятое заточение. Вот повеселюсь, когда все-таки сойду! Хе-хе-хе... Мва-ха-ха... Уже смех прорывается, настолько всё стало плохо. Всё это очень печально, особенно пребывание в одиночестве. Печально для меня естественно. Я рад тому, что я жив (а кто бы не был рад этому?), но вот такими темпами я протяну не очень долго, ещё месяц, другой и здравствуйте голоса в голове. А там я поздороваюсь с домом с желтыми стенами, если, конечно, меня туда примут на содержание. Говорю так, будто я уже сумасшедший. И все из-за недостатка в общении и дикой скуки. Даже все то, что можно было творить при помощи этой магии надоело. Необычное и интересное, то, чего банально не существовало в моем мире, превратилось с течением времени в норму. Я согласен, что эта магия или энергия — дело интересное и наверняка даже для меня полезное, но даже этим можно пресытиться. За это время я научился изменять форму выдуваемого пламени, закручивая его или наоборот разводя в стороны для большего накрытия. Научился ужимать чакру, увеличивая её плотность, после чего, когда я терял над ней контроль она довольно красиво взрывалась, уже начал думать над защитой от воды, когда все уже приелось. Вот зачем мне всё это, если я ещё целую вечность буду сидеть здесь? И где здесь, если я ничего не знаю об этом месте? Мне что сидеть так лет десять или даже двадцать!? Может быть вечность? Зверею!

Взбешенный, я в который уже раз бросился на прутья клетки, пытаясь повредить их. И снова меня остановила неведомая сила для того, чтобы оттолкнуть назад словно нашкодившего котенка. Бесит! Бесит! Бесит! Мой ноготь спокойно проходит между прутьев, но вот нормально просунуть лапу уже не получается. А ведь ноготь проходит!

После того, как прутья пропустили мой ноготь, я думал над одной очень и очень бредовой идеей: почему расстояние между прутьями клетки настолько велико, что в него может войти человек, но не может выйти лис? Неужели, если уменьшиться до человеческих габаритов, то появляется шанс выйти? Я даже спросил это у клетки, но она так и не ответила. Уже позже, когда осознал, что снова начал выговариваться этому бесчувственному куску металла, чуть не разрыдался от своего бессилия. Клетка продолжала молчать, как и прежде. Да и я сам понимаю, что это полный бред. И идея — бред, и разговор с клеткой — бред. Но идея-то заманчива. Очень заманчива. Я даже пустил щуп из чакры, который уже научился создавать, выращивая его из своего тела, посмотреть, что же там за решеткой. Пусть я и не могу уменьшаться, то вот выпускать и управлять чакрой мне по силам. Оказалось, что там что-то вроде замка, прикрытого бумажкой с выписанными на ней кругами иероглифов. При попытке приподнять бумагу, всю чакру из щупа будто что-то выпило, не позволяя и коснуться её. Скорее всего — это была неизвестная защита от шаловливых ручек, что решат открыть клетку. Возможно, и от моих. После этого новые попытки выйти хотя бы этими эрзац руками за пределы клетки провалились. Видимо клетка усилила контроль и перестала пропускать даже малые вливания. Остаётся лишь снова вернуться к рисованию на этих стенах.

Самая худшая пытка для разумного и социального существа — это пытка одиночеством. Так как же мне отсюда выбраться?

* * *

Анализ... Проверка показателей... Мощность, концентрация, частота реакции... Превышение, превышение, многократное превышение... Перенаправление потоков чакры, частичная активация. Анализ по новому алгоритму, сравнение выборки реакции: год, два, три... вывод результатов. Переключение режима безопасности на новый уровень. Проверка, анализ... Переключение режима безопасности... Проверка, анализ... Переключение...

Алгоритмы печати продолжали свою работу, продолжая вечное бдение.

Клон, оставленный на самый крайний случай, пришел в себя. Печать частично пробудила его, что было возможно лишь в двух крайних вариантах. Лис прорвался? Или его сын решил его освобождать? Не мог он попасть сюда, слишком молод ещё, прошло слишком мало времени. Ошибка? Нет, всё точно так, как и должно быть. А вот в клетке что-то странное творится. Проверим ещё раз для того, чтобы убедиться точно. Да, всё нормально, это Лис побушевал немного. Защита сработала по плану. Неужели он поумнел и решил разведать, какой печатью его запечатали? Почти безучастный в прошлые годы, сейчас он продолжал биться в прутья, иногда даже используя новые приемы. Этого просто не может быть! Девятихвостый и настолько разумное поведение? Невозможно! На протяжении всей истории Лис действовал только силой, снося всё перед собой. А если вспомнить, что, после разделения на инь и ян, его инь компонент вместе с разумом и моей душой отправился в желудок Синигами, то сейчас было даже странно, что он уже обрел свою форму. Слишком быстро он вернул разум. Хотя печать была рассчитана даже для того, чтобы сдержать его полную силу, так что сейчас беспокоиться не о чем. Подергается и перестанет. А вот мне нужно как можно быстрее заснуть, своей чакры осталось мало. Её надо оставить как можно больше, а то потом не хватит с сыном пообщаться. Сейчас лучше продолжить свой многолетний сон, не обращая внимания на мечущегося в клетке зверя. Нужно спать...

* * *

Пусть прошлая моя попытка дотронуться до замка на клетке и не увенчалась успехом, но она дала так необходимое чувство надежды. Пусть ужаться или уменьшиться в размерах у меня и не выходит, но вот уже отработанный навык по выращиванию различных новых конечностей из своей чакры вселял уверенность. Да, я так не смог открыть клеть и только усилил защиту своими попытками, но потом удалось хоть и таким извращенным способом, почти на ощупь, исследовать пространство за ней. Стоило только вратам вернуться в обычный свой режим, как из меня рванули все новые и новые щупы из чакры. Постоянно создавая их всё больше и больше, почти сразу я вызвал этим новое срабатывание защиты. Новое томительное ожидание, лежа брюхом в колющейся воде, когда темница опять переключится на обычный режим. Не надо спешить в следующий раз, не надо посылать так много чакры. Теперь, подавая чакру дозированно, контролируя каждое движение, началось исследование. Щупы-руки из оранжевой полыхающей чакры продолжили свои бесконечные попытки углубиться всё дальше и дальше во тьму коридоров, затопленных водой. Увы, но даже учитывая, что на исследование этих тоннелей я потратил огромное количество времени, нашел я там только всё тот же покрытый водой пол и голые стены. Стоило направить чуть больше чакры как её высасывала решетка. Углубиться немного дальше она уже не позволяла, снова и снова обрубая мои руки-щупы.

Кстати, с самой главной проблемой пребывания в этом месте мне удалось разобраться. И это я говорю о то самом, что донимало меня тут постоянно — воде. Хорошо натренировавшись в управлении чакрой, пытаясь узнать, что же там за пределами темницы, я в конце концов смог создать прямо у прутьев полыхающую огненную стену, которая постоянно испаряла противную влагу. Первое время пар, валом идущий от стены пламени, раздражал ещё больше, чем просто вода, но, после того как я выпарил всю воду в темнице, он самостоятельно исчез. Постоянно пребывающая и испаряющаяся вода, кстати, теперь перестала просачиваться сквозь прутья и уходила обратно, расползаясь белесой пеленой по тоннелям, оставив меня в покое. Скорее всего, это была ещё одной защита, что сдерживала Лиса. После того, как уровень воды в темнице упал, обнажив каменный пол, резко повысился контроль над чакрой. Прямо-таки ощутимо повысился и теперь можно даже было сравнивать с прошлым. И даже, когда воды уже совсем не осталось, удалось продвинуться ещё дальше вне камеры по этим однотипным тоннелям.

Саму камеру удалось сделать несколько уютнее, когда в покрытии пола удалось проплавить подобие лежанки в форме своего тела, точно такой в какую я постоянно сворачивался перед сном. Бытие определяет сознание, как и рефлексы и привычки тела. Стало привычно вылизывать шерсть, тщательно вычищать лапы, а также спать, свернувшись. Эдакий клубок, обвитый лежащими вокруг хвостами. В буквальном смысле очень сложный клубок, ведь хвосты ещё и переплетались, но некоторым кошатницам он мог бы и понравиться. А если не присматриваться к моей клыкасто-зубастой пасти, то вообще красота. Темнота, ещё один мой бич, также была побеждена. Царившая здесь в прошлом она отступила перед пылающими рыжим светом шарами-светильниками, что удалось создать и развесить прямо в воздухе. Подобные шары я запускал и за решетку пытаясь визуально, а не на ощупь, как раньше, разобрать что там находится. Увы, но поворот коридора не позволял. А ещё, к моему сожалению, они очень быстро исчезали после преодоления прутьев решетки. Зараза! Ворота с прикрепленной к ним бумажкой явно отвечали на мои телодвижения, как живые подстраивались под меня. После использования шаров для освещения, эта решетка начала постоянно тянуть мою чакру словно настоящий насос, теперь полностью позволяя выпускать её вне темницы. Явный переход на новую ступень нашего с ней негласного противостояния.

Тогда же ко мне пришло понимание и причины моих приступов гнева — нечто, оставшееся от прошлого обитателя этого тела. Оно явно было связано с именем 'Курама', реагируя на него, и периодически вмешивалось в мои мысли добавляя нотки ненависти и гнева в мысли. Спасибо моему увлечению, когда сосредоточен на рисовании было очень легко отмечать переход от спокойствия к гневу.

После изменения работы темницы единственное моё развлечение в виде изучения мира вне клетки было этой самой клеткой перекрыто. Уже очень долгое время я держусь на одном только упрямстве. Свернувшись в клубок почти не мигая, смотрю в дрожащие языки пламени, ярко полыхающие передо мной. Одно постоянное шипение кипящей воды, что не может прорваться ко мне и дрожащие тени на стенах. Секунда за секундой, час за часом я смотрю и жду хоть чего-то. Краткие периоды дремы наполнены тревогой. Я уверен, что это связано с тем, что я делал в темнице и это наверняка ей не понравилось. Словно попытка заставить сдаться и вернуть всё, как и раньше к беспрерывному ожиданию. Добавились и кошмары, теперь стоит только задремать, как вокруг появляются красные глаза, что навевают жути. От них хочется бежать и прятаться, но остается лишь снова просыпаться в этом месте. Причем чувства страха явно идут от той части Лиса, что дремлет где-то глубоко во мне. Пока что эта часть вмешалась только один раз, подсказав мне Имя, но чую, что рано или поздно она преподнесет ещё сюрприз. А сейчас мне остается лишь снова открыть тяжелые веки и продолжить смотреть на танец теней, что продолжают трепетать на исцарапанных моими когтями стенах под вечный шелест воды. Чуть позже я проснусь полностью, подойду к стене, чтобы сделать пару набросков и снова лечь, пытаясь заснуть. Снова и снова, даже не зная сколько я уже провёл времени в этом месте. Снова и снова...

Снова засыпая, я уловил незнакомый звук, который отражаясь и набирая силу в пустых тоннелях дошел и до меня. Едва заметный толчок пошатнул окружение, взбаламутив мир. Удар пришел снаружи, приводя спокойную гладь в движение. Что-то в этом месте изменилось, и я буду идиотом, если не попытаюсь использовать это в свою пользу.

* * *

День Победы над Девятихвостым Демоном-Лисом уже долгие годы был одним из самых массовых празднеств Деревни Скрытой в Листве. День, когда Девятихвостый Лис был побежден, стал одним важнейших событий года, ежегодным праздником, когда на улицы выходили гулять почти всё население и многочисленные гости деревни. Праздник, ставший традицией. Но даже на этом празднике случаются и неприятности: вот воришки, которых пока ещё не поймали, обчищают чей-то дом, пользуясь тем, что полиция сосредоточена на центральных и самых многолюдных улицах, а вот два шиноби-генина лет двадцати от роду уже подрались друг с другом, не поделив выпивку. Всякое может произойти в этот день.

Светловолосого мальчугана зажала в переулке банда малолеток. Разговор 'по понятиям', требование отдать деньги и несколько толчков в грудь. Вот парни что-то крикнули, мальчик ответил нелицеприятно, использовав свое богатое воображение вкупе с приютским лексиконом и завязалась драка. Блондин пытался убежать или хотя бы дать отпор хулиганам, но что может сделать двенадцатилетний подросток против четырех одногодок, да ещё и превосходящих его по комплекции? Правильно, почти ничего. Несколько ударов, принятых на блок руками и вот, сквозь защиту проходит новый удар, что выбивает ему весь воздух из легких. Академия шиноби, стойки и спарринги, но против сразу четырех человек, плотно обступивших и прижавших его к стене шансов вырваться не было. Попинав ещё немного слишком наглого по их мнению пацана, хулиганьё рвануло прочь, едва к ним направился взрослый мужчина, который увидел потасовку. Получить проблем от взрослых, что уже начали приглядываться к потасовке в подворотне, или тем более от полиции никто из хулиганов не желал.

Блондин лежал на земле и тихо стонал: пусть обидчики уже ушли, но он все ещё не мог встать после избиения. Отбитые внутренности, множественные синяки, ушибы и ссадины причиняли слишком много боли. А ведь несколько раз обидчики успели ударить его и ногами, когда он уже лежал на земле. Острая боль в груди и хруст, когда его ударили туда, явно намекали на непорядок с ребрами. Мальчик беззвучно рыдал, шепча сквозь боль тихие проклятия в сторону обидчиков. Воспитанный в приюте он не раз видел подобное, но всегда избегал подобных столкновений сам. Сегодня ему не повезло.

— Почему я? За что меня? Что я вам сделал? — обида от поражения всё ещё сдавливала грудь. Дерись они один на один, да даже если бы их было двое, то он отделал бы их, но вот сразу с четырьмя в ограниченном стенами переулке...

Через несколько минут кто-то из прохожих заметил лежащего без движения ребенка и бросился к нему на помощь. Почти сразу вокруг места происшествия собралась толпа зевак. Ругань по поводу произошедшего, призывы позвать врачей окружили лежащего мальчика.

— Пропустите меня! Да отойди ты... Я врач, пропустите меня! — протолкнулся сквозь собравшуюся толпу к ребенку немного покачивающийся мужчина. — Всем отойти! И позовите уже полицию, его надо немедленно доставить в больницу!

Опустившись на колени рядом с залитым кровью ребенком, он мягко перевернул его на спину, пытаясь осмотреть. Стоило ему увидеть лицо мальчика, как гнев захлестнул мужчину.

— Да это же Лисеныш! — почти прорычал он. Беспокойство и забота сменились всепоглощающим гневом. — А я уже хотел помочь ему... Мерзкое отродье, лишь бы ты сдохло! — оттолкнул он маленькое тельце, вставая.

— Ты что делаешь? — человек рядом отбросил врача в сторону. — Не смей приближаться к нему! А ещё назвался врачом.

— Это Лис! Это из-за него двенадцать лет назад погибли мои родители! — пытался выбраться мужчина. — Посмотрите на него сами!

— Да что за чушь ты несешь! — попытались его вразумить окружающие, но несколько стопок спиртного внутри уже затуманили его рассудок.

— Дайте его мне! — закричал кто-то в забурлившей толпе. — Это из-за него... Моя жена, дети... Они все погибли из-за него!

Именно в этих фразах отразились всё чувства, которые испытывали сейчас многие жители деревни в отношении к этому мальчику. Взбешенная, подогретая алкоголем толпа двинулась вперед, пытаясь добраться до главного виновника, того, кто по их мнению убил их родных. Кто-то, сохраняя рассудок, пытался вырваться из тисков неконтролируемой и разогретой атмосферой праздника и алкоголем толпы, но таких было мало, тогда как большинство просто поддались общему настроению. Одиннадцать лет назад погибли близкие, а страх и боль остались. Люди пытались добраться до него, не замечая тех, кто уже не держался на ногах от выпитого, падая прямо здесь под ноги толпе. Затуманенные алкоголем они превращались в неконтролируемую массу человеческих тел. Толпе безразлично, кто перед ней. Ну и что, что это ребенок?

Теряя от пронизывающей его боли сознание Наруто смотрел на приближающуюся к нему разъяренную толпу. Немного протрезвевший от происходящего врач опомнился и попытался остановить взбушевавшихся людей, но, получив крепкую оплеуху, рухнул на землю. Тянущиеся к нему руки, раззявленные рты, глаза, полыхающие безумием — всё это ужасало. Колотящееся в страхе сердце, боль от избиений и страх перед толпой заставляли, да просто требовали от него подняться с камней и бежать. Несколько рывков в сторону и вот у него уже не осталось сил. Почувствовав, как его руку обхватывают чужие злые руки, он дернулся изо всех сил пытаясь вырваться, как в голове раздался ужасающий и обжигающий голос.

'Я помогу... просто доверься мне...'

Где-то далеко в глубине его подсознания в могучую печать клетки врезался огромный поток ужасающей чакры. Пытаясь поддержать своего носителя печать всё же взяла каплю чакры Лиса для ускорения регенерации, но вслед за маленькой каплей просочилось гораздо больше. Незаметно для окружающих зрачки мальчика по-звериному вытянулись, а уже выдохшееся сердце забилось намного быстрее. Навалившаяся на ребенка толпа отхлынула назад под силой ударившей от него воздушной волны. Алая пелена демонической чакры покрывала свернувшегося мальчика, не пропуская к нему врагов. Наливаясь сиянием, она одним своим присутствием обжигала окружающих. Обжигающий воздух закручивался в проулке, сбивая людей с ног. Несколько ритмичных пульсаций и от мальчика разошлась широкая огненная волна, сметая и испепеляя окружающих. Только те, кто стоял дальше всего смогли отделаться обширными ожогами, тогда как от основной массы остались лишь обугленные костяки. Несколько минут жаркое багровое пламя, полыхающее прямо в воздухе, бушевало, подпитываемое истекающей из печати чакрой. Печать закрылась, полностью отрезая Лиса, и только после этого стало тихо. Алая плёнка покрова чакры неторопливо истаивала, оставляя обожженного мальчика.

Когда дежурный отряд АНБУ прибыл к месту происшествия, они обнаружили лишь израненного джинчурики, лежащего без сознания на пепелище, оплавленные стены домов и два десятка человеческих останков, лежащих в различных позах в покрывающем улочку пепле. Было заметно, что даже эти скелеты медленно рассыпаются. Несколько минут работы экспертов АНБУ и уже ничего не напоминает об этом инциденте.

Глава 2

— О-о-ох... — тяжелый стон невольно вырвался из его пересохшего горла. Попытка свернуться, защищаясь от наступающих людей, обернулась вспышкой боли в измождённом теле. Только вот не было вокруг ни криков толпы, ни жара огня. Прохлада хорошего постельного белья и легкий запах чистящих средств царили вокруг, позволяя осознать, что страх уже позади и теперь он в царстве ирьенинов. Неподвижно замерев в больничной кровати, Наруто пережидал пока пройдет эта обжигающая боль, что сейчас пронизывала каждую клеточку тела. С новым стоном он стянул с глаз влажную повязку, оглядываясь вокруг. Вид больничной палаты, в которую он попадал раз за разом после различных происшествий, позволил расслабленно выдохнуть. Всё хорошо, всё в прошлом. Окинув взглядом бинты, покрывающие грудь и руки, он вздохнул снова, но теперь уже от досады: теперь снова начнутся бесконечные нравоучения старика, от которых так пухнет голова, а ведь он в этот раз не был виноват в произошедшем. Последнее, что он помнил, это бегущая к нему совсем не с добрыми намерениями толпа и марево огня, после чего он потерял сознание.

— Это не я, оно всё само! — непроизвольно вырвалось, едва только он увидел сидевшего рядом с ним старика. Он ожидал возможных проблем, но ведь не так сразу.

— А ведь я ещё ничего тебе не сказал, Наруто, — усмехнулся старик Хокаге и, мгновенно сменив вид на более грозный, добавил: — Или ты снова что-то натворил, а мне ещё не сообщили об этом?

— Не-не-не, я совершенно ничего не делал! Совсем-совсем ничего! Абсолютно!

— Да всё я про тебя знаю и в этот раз ты точно не виноват, — небрежно отмахнулся от детских оправданий старый шиноби. Словно морщины разрезали его лицо, заставив постареть и даже несколько осунуться, когда он продолжил: — Здесь скорее моя вина в том, что ты пострадал.

— Дедуля?

— Ты помнишь, что там произошло? — начался уже серьезный разговор.

— Было страшно, — вздрогнул Наруто, вспоминая события прошлого вечера. — Их было слишком много, а я не смог убежать сразу. Было больно и я лежал, когда ко мне подошел и ударил мужчина. Люди стояли вокруг меня и кричали, очень громко кричали, а потом было много огня, — дрожь охватила его на этом моменте. — Он был везде, просто везде...

— Хватит, не надо терзать себя, — легла ему на лоб рука старика, даря прохладу. Прохладная волна разошлась по от места прикосновения даря покой. — Спасибо за рассказ. Лучше не вспоминай произошедшее.

— Эти люди до сих пор стоят передо мной. Зачем? — зарылся глубже в одеяло мальчик, стараясь скрыть страх. — Почему они так ко мне относятся? Почему они это делают?

— Мой мальчик... Я Хокаге нашей деревни, а в ней не смогли защитить ребенка от нападения, — тяжелый усталый голос успокаивал. — Даже я не могу ответить на все вопросы. В нашей деревне живут разные люди и для того, чтобы таких происшествий не происходило есть полиция, — скривился он. — Если бы она успела вовремя, ты сейчас не лежал бы здесь. Кхм... хотя это не позволит тебе вредить Конохе хотя бы пару дней... Ты бы знал, сколько у меня лежит на тебя донесений от самых разных людей... а ещё это избавит меня от волнений... — сделал он вид, словно задумался над тем, чтобы запереть всем известного хулигана в больнице.

— Я сбегу, — перешел в атаку хулиган, не собираясь оставаться на лечении и минуты. Воспоминания пришли и исчезли, а оставаться в больничной палате надолго желания не было никакого.

— В этот раз я по-настоящему серьезно прошу тебя, Наруто, — оставил в стороне шутливый тон Хирузен. — Останься в больнице и не сбегай никуда несколько дней. Может сейчас ты не чувствуешь этого из-за препаратов и проведенного лечения, но вчера ты очень серьезно пострадал. Просто ради меня, пообещай, что останешься здесь ещё на три дня. В противном случае мне придется привязать тебя на это время к койке.

— Хорошо, — признал свое поражение ребенок. — Я останусь здесь, но не просто так, а с одним условием.

— И что за условие? Учти, что в твоем положении торговаться не выйдет.

— Скажите мне, кто были те люди, что напали тогда на меня, и больше ничего не надо. Я только хочу понять почему? Ай, нет, ещё и где они сейчас. Их тоже доставили в больницу?

— Их задержала полиция, что ещё могло произойти за нападение? — пожал плечами Каге. — Там с ними сейчас и разбираются, но по своему опыту могу сказать, что им выпишут штраф и отправят вон из Конохи с запретом более здесь появляться. Слишком мягко по мнению многих, но ведь сейчас у нас и не военное положение. Они простые люди, что выпили и потеряли контроль, а не шиноби другой деревни. А в Госпиталь их не доставляли — они не пострадали при задержании.

— Жаль, я хотел сам их спросить, почему они на меня напали...

— Пьяный человек частенько не может контролировать свои порывы... — только начал разъяснения Хирузен, как в дверь постучали. Вошедший в палату АНБУ, не обращая внимания на пациента, передал Хокаге свиток и замер рядом в ожидании. Мельком прочитав сообщение, он обернулся к мальчику.

— Работа меня достанет даже здесь.

— Тебе пора идти, дедуля Хокаге?

— Увы, но мне пора. Помни, что ты обещал не сбегать, — уже стоя в проеме двери он обернулся. — И слушайся врачей!

* * *

Слегка подвигав затянутой в бинты непослушной рукой и прошипев ругательства от прострелившей её резкой боли, мальчик прикрыл глаза, отдыхая после разговора. Старик действительно не врал и болью отзывалось каждое движение. Было очень неприятно, но пока терпимо во многом благодаря медикаментам.

Бинты, бинты и бинты — нельзя было найти и кусочка голой кожи, настолько сильно его замотали. Пропитанные вонючей медицинской гадостью они словно охлаждали многочисленные ожоги. Припекающий жар под влажными и вонючими бинтами отнюдь не содействовал хорошему настроению. А может бежать прямо сейчас? Конечно, он обещал и всё такое, но при этом почти каждый раз все рано сбегал из Госпиталя в первый день после поступления. Провалы случались и его иногда ловили, потому пару побегов ему удавалось вырваться только на второй день. Сейчас последовать старой доброй традиции помешала боль ожогов и тонкие цепочки, связывающие его щиколотки с кроватью, звякнувшие при движении ног.

— Он мне не поверил. Хотя на его месте я бы тоже так сделал. И почему он солгал про тех людей, я ведь точно помню, что там был огонь? Там точно обгорело несколько человек никак не меньше, чем я! — с возмущением пробормотал обожженный мальчик. Усталость от ранений и разговора навевала сон. Старик солгал и теперь обещание о побеге сдерживать не надо. Жаль, что бегство откладывалось на неопределённый срок, хотя бы до тех пор, как ему освободят от бинтов руки, и он сможет открыть замки на цепочках.

— Вот почему именно со мной? Почему я? — уже засыпая пробормотал он, продолжая погружаться всё глубже и глубже в сладкую дрему.

* * *

Сколько он себя помнил он отличался от других детей. Это была не столько внешность или черты характера, сколько едва уловимая дымка, некоторая тяжесть, что давила на окружающих его людей. Это чувство чуждости было с ним всегда, как бы он не старался изменить это.

Почти с самого рождения его жизнь была связана с миром шиноби. Приют для сирот, который отличался от подобных ему учреждений тем, что в него переводились в основном те дети, что имели шанс повзрослев стать шиноби, определил его характер и жизненный путь. Большинство его одногодок не понимали того, что путь, которым они шли связан больше с потом и кровью, чем с героическими подвигами и победами над непременно глупыми и слабыми врагами. Чаще всего в их образе выступали шиноби Камня или Молнии. Долгое время и он не понимал этого. Дети о подобном не задумываются, такова уж их природа. Он был как все — весел, задирист и полон сил.

А потом... потом случилось первое событие, которое изменило в нём многое, открыло ему глаза на окружение и отдалило от сверстников, — в приют пробралась кошка. Он увидел её и это потрясло его сознание. Израненный зверь, уже стоя на пороге смерти из последних сил пытался спрятаться в густых кустах приютского двора. Ещё слишком живая и слишком неправильная из-за глубокой раны на животе, ободранная, покрытая многочисленными царапинами она лежала на боку. Лишь едва заметная дрожь лап говорила о том, что она ещё жива.

От одного единственного прикосновения, одной попытки взять её на руки длинная глубокая царапина разошлась, обнажая внутренности.

В этот момент к кошке подошли и другие дети. Они стояли и смотрели на неё — им было смешно. Только ему было страшно от этого вида. От крови на своих руках Этот страх шёл изнутри, стуча ударами сердца в виски, шепча, что и он может оказаться на её месте. Ведь он тоже живой и у него тоже есть кровь!

Под тихие поскуливания умирающего животного, что ещё пыталось куда-то уползти, Наруто выворачивало остатками приютского завтрака вперемешку с желчью.

Позже, ночью, он, лёжа в кровати, судорожно ощупывал себя, пытаясь отогнать страх того, что и он 'раскроется' словно та самая кошка.

Эти воспоминания почти стерлись из его памяти и с течением времени, и по воле детского желания забыть этот кошмар, но они все же повлияли на его характер.

Второй случай произошёл несколько позже, всего за год до его поступления в Академию. Именно он изменил его больше всего, успокоив его нрав.

Наруто признавал, не мог не признать, что больше всего он хотел добиться внимания. Внимания и признания. Именно с этого начались его попытки привлечь чужое внимание своими шутками. В первое время в этом участвовал не только он — приютским детям понравились развлечения такого рода, а позже к ним присоединились и другие. Весёлая ватага носилась по деревне вызывая лишь усмешки у прохожих. Веселое время, как ни посмотри, которое подошло к концу после того, как они, шутки ради, подмешали немного одной интересной травки вредному пекарю. Ух, как он терпеть не мог шатающихся по улицам молодых спиногрызов, вечно отгоняя их от своей лавки. Засушенный пучок травы прихватил у своего отца-шиноби один из их товарищей даже не подозревая, что тот ядовит. Итог: четыре человека отравились свежим хлебом, едва не скончавшись, ну а дети понесли своё наказание. Все, кроме Наруто. И так каждый раз, когда их наказывали. Приказ Хокаге, доброго дедушки, который приходил на помощь. Месяц, другой и мальчик превратился в изгоя, которому все исходило с рук. Тихие слухи, что называли его демоном, превратились в голос толпы. Благоволение Хокаге стало не помощью и защитой, а прицельной меткой на его спине.

Его не ругали никогда, просто в какой-то момент рядом появлялся молчаливый шиноби в маске и возвращал его в приют, где, поджав губы, его уже ждали воспитатели. Своей цели он добился и привлек к себе внимание людей, только вот ценой этого внимания стало одиночество и призрение. В какой-то момент он уже не смог остановиться, рискуя всё больше и больше, переходя ту тонкую грань от шутки к... преступлению. Наказания не последовало.

Свою встречу и разговор с настоящим шиноби он запомнил на всю жизнь. Той ночью, чуть ли не высунув от усердия язык, он разрисовывал украшенными красками стену одного из домов. Таланта к рисованию у него отродясь не было, но по специфическому головному убора с кандзи Огня в кривой фигуре можно было различить Хокаге. Дымящая трубка тоже намекала, кто был изображён на этой карикатуре. Кто-то другой после подобного мог навеки исчезнуть в подвалах допросных, но ему не грозило ничего.

— Что это ты делаешь? — чужая рука схватила его за шиворот, приподнимая над землёй. Униформа, короткие чёрные волосы и красные глаза с одним томое — он попался, сейчас его держал полицейский Учиха. Когда-то давно, Учиха были приветливы и добры к нему, иногда даже подкармливая сладостями. Увы, но те времена уже прошли. Полицейскому, который постоянно вынужден отпускать преступника, пусть и просто хулигана, сложно испытывать к тому тёплые чувства.

— Рисую.

— Рисуешь, — от этого укоряющего взгляда ему даже стало стыдно. — Ты знаешь, сколько людей недовольны твоим поведением?

— Много?

— Много, — кивнул полицейский. — Терпение кончилось, один человек хочет поговорить с тобой из-за этого. Советую серьёзно обдумать его слова.

— Дедуля? — что мог сказать старый дед кроме своих нудных нотаций, которые он даже не слушал? Ничего.

— Нет, — от тона Учихи холодок пробежал по его спине.

До нужного места они добирались долго, несколько раз петляя по узким улочками, иногда проходя здания насквозь.

Человек, который хотел с ним поговорить, стоял перед ним всем своим видом являя олицетворение идеального шиноби. Такой, как его описывают книги. Он подавлял, ему хотелось довериться. Это было странно и неправильно, но Наруто не замечал этого.

— Расскажи мне всё, — просто сказал он, а томое в его глазах развернулись принимал вид рисунка — три вращающихся кривых вокруг зрачка с тремя точками возле каждой, которые закручивались вокруг зрачка против часовой стрелки.

Наруто рассказал всё. Долгое время он ни с кем не разговаривал, а тут его словно прорвало. Его жизнь, мечты и желания — он рассказывал всё.

— Тогда зачем тебе их внимание?

— ... я хочу...

— Чего же ты хочешь?

— Я хочу стать Хокаге, — это было стыдно, но, после того как он сказал это, с души словно свалился тяжёлый груз. Говорить это каждое утро было легче, чем сказать в лицо этому человеку.

— Ты хочешь сделать это ради жителей Конохи или для того, чтобы они тебя признали? Ради славы и известности? Или из чувства ответственности?

— ... — в другой раз он бы ответил, но не сейчас.

— Ты ведь знаешь, что тебя ждёт в будущем?

— Нет, — мертвая кошка тихо мяукнула у него за спиной. То, чего он хотел забыть, то, чему не было места в его счастливом детском мире было здесь.

— Ты знаешь, — теперь Учиха не спрашивал. — Ты должен задуматься над этим и решить, что ты будешь делать дальше. Я знаю всё о тебе.

-Вы...

— Сегодня ты украл краску, — рисунок в глазах провернулся. — Ты будешь красть её всё больше и больше, избегая наказания. Этот путь губителен. Придёт время и за украденную краску придётся заплатить, — эти глаза подавляли, заставляя смотреть в них, заставляя погружаться всё дальше и дальше, засасывая его всё глубже.

Они говорили ещё, но эти разговоры остались в тумане. Они спорили, его убеждали, но он не соглашался, понимая, что упорствует зря. Слишком правильные слова, которых он не помнил, как и лица этого странного Учихи.

— Не беспокойся, ты обязательно станешь шиноби, — напутствовал он его. Этому человеку хотелось верить. — Я могу тебя заверить, что в будущем ты станешь очень сильным шиноби, ведь даже сейчас я вижу твою силу.

— Мою силу? — слишком давно его кто-то хвалил.

— Твою силу, — кивнул Учиха. — Сила бывает разная, но в тебе я вижу силу воли. Исправь свои ошибки, у тебя ещё есть время измениться.

Глава клана Учиха стёр кровавую слезу, что выступила из его глаза после того, как за джинчурики закрылась дверь. Он не соврал и сила воли этого ребёнка, который был способен сопротивляться даже в иллюзии Мангёкьё, поражала.

Пусть он не смог выполнить своего обещания в прошлом, не удержав сына Минато у себя, сейчас он, возможно мог исправить это. Если ребёнок унаследовал хоть что-то от своих родителей — он сможет выбрать верный путь.

После этого разговора прошёл месяц. Месяц без происшествий, пусть это и не сказалось на уже сложившемся негативном мнении людей о мальчике.

В приют периодически приходили шиноби. Они рассказывали интересные истории, показывали фокусы, играли с детьми и, как позже понял Наруто, проверяли уровень развития источника чакры.

— Дядя шиноби, дядя шиноби-сан, — подергал он его за штанину.

— Да?

— Шиноби ведь убивают? — взрослый мужчина даже вздрогнул от той детской непосредственности, с которой ребёнок задал вопрос.

— Мы защищаем наш дом, нашу деревню, — ответил он, но Наруто продолжал держать его за штанину. Совсем скоро этот мальчик пойдёт в Академию, где и так ему объяснят многое. — Да, убивают.

— А они тоже умирают, да?

— Таков наш долг, — ответить простым 'Да', глядя в эти наивно-голубые детские глаза, он почему-то не смог.

В тот день Наруто решил, что он умирать совсем не хочет. Плата за украденную краску была слишком высока.

* * *

— Добро пожаловать, — взрывом прогремел над головой громовой рык, от которого ребенок шуганулся и, запутавшись в ослабевших от страха ногах, рухнул с головой в воду. Окунувшись с головой в холодную воду, он с ошалевшим видом вскочил снова и замер, увидев перед собой многометровые прутья клетки. Стряхнув стекающую в глаза воду, озираясь в поисках источника звука, он поднял голову выше.

— Добро пожаловать, — улыбнулась во всю пасть лисья голова, освещенная полыхающим в основании решетки пламенем. Пасть с зубами, каждый из которых был как минимум в два раза больше замершего в ужасе ребенка, снова открылась: — Всё нормально?

Замерший в ужасе перед клеткой мальчик с мощным всплеском упал на спину, снова погружаясь в воду. Протянувшаяся от Лиса к ребенку чакра исчезла, стоило только ей дотянуться до прутьев клетки.

— Ожидаемо, — фыркнул монстр из чакры, отмечая усиление защиты темницы, стоило только ребёнку появиться здесь. Первоначальный план с попыткой затянуть мальчика внутрь клетки отменялся — теперь придется налаживать отношения, что было всяко лучше, чем бесконечное ожидание в одиночестве заточения.

— Тук-тук, пропусти меня или он там захлебнется, — постучал Лис по вратам. — Если он там помрет — это будет на твоей совести, решетка.

Разряд желтоватых молний снова ударил в направлении Лиса, безвредными искрами стекая по его шерсти. Когда ты получаешь постоянно по разряду, то ты либо привыкаешь, ну или недостаточно долго сидел под каскадами молний.

* * *

— Я тебя не трону. Малыш, успокойся уже, — снова басовито прогудел ужасающий узник. — И давай там аккуратнее, а то снова в ногах запутаешься и упадешь.

— Я-я-я, т-т-тебе н-не ма-а-алыш, — заговариваясь отполз от прутьев и огненной стены за ними Наруто. Мгновенно переместиться из безопасной палаты в холодную воду, да ещё перед рычащим чудовищем, многого стоит. Сначала от этого рыка он запутался и упал, а потом, когда он увидел вот ЭТУ хтоническую тварь прямо перед собой, замер от страха. Почти как кролик перед змеей, причем в роли кролика. Только откашлявшись от попавшей внутрь воды и отойдя на безопасное расстояние, он понял, что на него никто не бросается. Могучие врата, пусть и закрытые на не совсем могучего вида замок, прикрытый одной бумажкой, внушали и позволяли надеяться, что до него чудищу не добраться.

— Так кто ты такой и где я сейчас нахожусь? — наконец-то переведя сбитое дыхание спросил Наруто. Лис не нападал, а даже пытался его успокоить, так что можно было попытаться поговорить.

— Все, что ты видишь вокруг — это вроде как отражение тебя самого, твой внутренний мир. Ну а я здесь живу, — обвел клетку своей лапой Лис и придвинулся ещё ближе к прутьям. Разряды полыхнули по вратам и прошли по телу лиса, стекая с него вниз. — Рад приветствовать, — продолжило чудище, словно не почувствовав удар молнии.

— Ну, ничего себе, — протер после ослепляющей желтой вспышки глаза Наруто. — Вот это бахнуло.

— Бывает. Я почти привык, — сарказм из ответа Лиса так и сочился. — После сотого раза уже привычно.

— Подожди, — нахмурился Наруто, возвращаясь к своей главной мысли, — Если это все вокруг — это часть меня, то, что ты здесь делаешь? Или у каждого человека есть такое?

— Я здесь заперт, — полыхнули огни в клетке, разгоняя тьму и позволяя рассмотреть ее обитателя. Поднимаясь на четыре лапы, он словно рос вширь, становясь все больше, подавляя собеседника. Девятью огненными свечами взмыли вверх хвосты, заставляя отступать ребенка еще дальше.

Гас оранжевый огонь, бездымными шарами полыхающий вокруг лиса, гас, погружая темницу обратно в темноту. В воде перед ней поднимался снова упавший мальчик и теперь в его глазах был отнюдь не страх.

— Хватит меня пугать, если не хочешь говорить нормально, то я сам найду отсюда выход, — двинулся он во тьму коридоров, снова откашливаясь от нового погружения.

— Да-да, — помахал ему в спину Лис. — Как найдешь, покажи и мне.

— А вот и найду!

Отойдя от прутьев, я вернулся к своей лежанке. За все время моего пребывания в этом месте она претерпела серьезные изменения, превратившись из кое-как поцарапанного когтями пола в овальную выемку с несколькими углублениями для лап и живота. Добавьте к этому ещё несколько вырезанных форм для того, чтобы положить хвосты и прекрасное спальное место готово. Можно вечность дремать, прямо как я сейчас, ожидания возвращения Наруто. Рано или поздно он вернется сюда после бесцельных поисков, а там можно будет и поговорить. Жаль затащить его сразу в клетку не удалось: защита этого места выросла в разы, стоило ему здесь появиться.

— Сколько ты здесь сидишь? — постучал по решетке ребенок. Набродившись по лабиринту, он, как я и думал, вернулся обратно. Сначала постоял в темноте, потом посидел, почти по пояс в воде, а потом неторопливо потопал ко мне.

— Я не знаю, — пришлось отвечать, хотя я и сам сейчас задумался над этим вопросом. Действительно, а сколько? — Мне сложно определить время.

— Мне одиннадцать лет, — решил продолжить разговор с монстром Наруто. — Точнее уже двенадцать, вчера исполнилось. Может быть тебе это поможет.

Огромный глаз, раза в полтора больше самого ребёнка приоткрылся, фокусируясь на нем.

— Я сказал что-то не так?

— Я ценю твою доброту, но ещё до тебя я пребывал в заточении, — веко опустилось. — Можешь считать, что я пребываю в заточении много-много лет и ещё одиннадцать сверху.

Снова молчание, прерываемое лишь шипением там, где вода соприкасалась с огнём.

— Ты девятихвостый демон-лис, который напал на Коноху! Почему ты это сделал?

— Понятия не имею, — мгновенно отвечаю, так как действительно сам не знаю. Я вообще не знаю, кто такой этот Девятихвостый. — Я мало что помню об этом.

— Издеваешься? — встал он прямо перед клеткой. — По твоей вине погибли тысячи людей, а ты не знаешь? За дурака меня принял?

Два глаза открылись алыми озерами вглядываясь в дрожащего и промокшего обвинителя. А ведь совсем не боится, а дрожит скорее от холода.

— Я проснулся не так давно и единственное, что могу вспомнить, так это то, что меня заставили сражаться не по моей воле, — лучше я предстану в роли пострадавшего, чем агрессора. — То был не я.

Пришлось передвинуться ближе к ребенку, снова принимая на шкуру такие привычные разряды молний. Пожелание, контроль своей чакры и передо мной зажигается ещё один бездымный огонёк, копия тех, что освещают темницу. Остается только толкнуть его вперед. — Погрейся.

Инстинктивно протянув руки к лисьему огню, он сначала даже отпрянул, ощутив идущий от него жар. Сначала настороженно приближаясь к источнику тепла, потом он едва ли не обнял его, спасаясь от влаги и сырости. В этот момент вода вокруг него отпрянула в стороны, совсем как живая. Всё же это его внутренний мир, и он здесь хозяин. Уже забыв про меня, он со слабой улыбкой уселся рядом с шаром. Пусть посидит, погреется, не буду прерывать это.

— Ты же Девятихвостый Лис! Ты же должен напасть на меня, как напал на Коноху! — вдруг очнулся от дремы, навеянной теплом лисьего огня, Наруто. Мирная атмосфера, тепло от всё ещё висящего рядом лисьего огня и пол, внезапно ставший мягким и удобным словно кровать — всё так и располагало к неге и сну. Особенно сильно выделялась огромная туша Лиса, который нагло дрых, даже не собираясь нападать на него. Почему-то Наруто ощущал себя расстроенным, когда живая страшилка всей деревни повела себя настолько мирно. — Да почему всё так получилось?

— А зачем мне нападать на тебя? Я здесь один. Я устал сидеть в этом месте и смотреть на голые стены или эту проклятую клетку, — уставился на него осуждающе алый глаз с узким звериным зрачком. — Любой устал бы, будь он на моем месте.

— Вот бы и мне только и делать что спать, — вырвалось от мальчика чувство неприкрытой зависти. — А то вечно старик и сенсей меня пилят: сделай то, сделай это, учись хорошо, слушайся старших...

— Ты бледнеешь, — прервал поток слов Девятихвостый.

— Э? Что? Я себя чувствую как обычно, что со мной? — встревоженно рассматривал себя Наруто. — В чём дело?

— Может просыпаешься? Тебе должно быть виднее, — резонно ответил Лис. — Давай, иди уже обратно в свой мир, — развернулся он от прутьев решетки, уходя в полумрак.

— Просыпаюсь? — рассматривал мальчик свои почти просвечивающие руки. — Эй, Лис, а это точно не сон?

— Точно-точно, — покивал он.

— Я помню огонь, который оградил меня вчера, это был ты? — мысль об огне появилась у него в голове совершенно внезапно, навеянная воспоминанием о разговоре со стариком Хокаге.

— Может быть, — уклончивый ответ, но вот его тон говорил слишком о многом.

— А я могу тебе чем-то помочь? — крикнул он снова в спину удаляющегося монстра. Слишком сильно напоминал сейчас Лис его самого, тогда, когда от него отворачивались другие мальчишки не желая пускать в свои игры, когда отворачивались люди, если он пытался заговорить с ними. Точно так же уходил он от них, получая в спину только издевки и оскорбления. Чувство, что он отталкивает его, зная, что он уйдет.

— Просто заходи сюда иногда, этого будет достаточно. Человеку сложно понять моё одиночество, — мягко рыкнул ему в след Лис.

— Может быть, — помахал ему в ответ полупрозрачной рукой светловолосый мальчик, возвращаясь обратно из своего сна в реальность.

— Человеку сложно понять моё одиночество, — повторил слова своего нового знакомого проснувшийся в палате ребенок, которого ненавидели почти все и каждый в его родной деревне. Быть вечно запертым совсем не так весело, пусть он и мог спать вечно и его никто не трогал. Только представить на мгновение, что вокруг никого нет, а он сам, Наруто, находится в заточении. А ведь он отнесся к нему совсем не так как остальные люди... Неужели для того, чтобы его перестал ненавидеть каждый встречный, этот встречный должен быть Девятихвостым Демоном-Лисом?

— Да кто его знает, — ворвался в его мысли исполненный власти и силы чужой голос. — Я над подобным никогда не задумывался. Тебе тоже, кстати, не советую.

* * *

Потянуться, всё ещё лежа в кровати, а затем резко взметнуться, вихрем проносясь по скромной комнатушке, одеваясь в разбросанную вчера перед сном одежду. Раздвинуть занавески, впуская лучи восходящего солнца и поставить разогреваться чайник, позже вытаскивая из шкафа и выставляя на стол упаковку с лапшой быстрого приготовления. Вроде всё, обычное утро, обычного дня. Ах да, остался последний штрих...

— Доброе утро, Коноха! — крикнул он в открытое окно так, чтобы услышала вся улица. Привычка подниматься в шесть часов утра, привитая ещё в приюте, обеспечила веселое пробуждение всей улице с момента его заселения сюда.

— Да иди ты... — прилетело в ответ с улицы от прохожего, а в стену и потолок почти одновременно ударили из соседних квартир соседи. — Дай поспать, псих малолетний, — донеслось из-за стены.

— Ох, как хорошо... — потянулся, начиная утреннюю разминку будущий шиноби. Комплекс упражнений Академии шиноби, который вдалбливали каждому ученику, заставляя отрабатывать их до автоматизма для всестороннего и гармоничного физического развития выполнен почти полностью за то время, пока закипала вода.

— Доброе утро, Наруто, — ещё недавно пробирающий до дрожи, теперь голос демона уже казался привычным.

— Доброе утро! Доброе утро! — дублируя и в мыслях и голосом ответил мальчик своему недавнему знакомому, заливая кипятком свой будущий завтрак.

— Привыкай думать, а не говорить вслух, иначе люди тебя посчитают сумасшедшим, — мгновенно пришел ответ демона. — И начни уже готовить нормальную еду, на этой гадости, что ты сейчас ешь, долго не продержишься.

— Я стараюсь. Это не так и просто, взять и чётко подумать. И не надо мне тут указывать, что мне есть.

Уминая за обе щеки разогретую лапшу с редкими вкраплениями мяса, Наруто активно думал, как же ему занять этот день. Оставалось совсем ничего до выпуска и завершения Академии, а там начнется уже совсем другая жизнь. Как же быстро прошли эти несколько месяцев с его выписки в октябре из госпиталя. Целых четыре месяца, а кажется, что это было вчера. Знакомство с демоном, обитающим внутри него, а потом и их разговоры к которым он уже почти привык. Ну а дальше ведь все будет ещё интересней: приключения и опасности, суровые миссии в знойных песках и холодных горах, возможно тяготы походной жизни, которые он будет разделять со своей командой — всё это сейчас представало перед его воображением. А там и денежки появятся, и он переберется в место получше чем это общежитие, куда его переселили несколько лет назад из приюта. Закинув опустевшую миску в раковину, он вылетел наружу, обуреваемый идеями чего бы такое сегодня сотворить. Лис оказался диким занудой, которого было невозможно расшевелить. А его ехидные замечания, когда он пытался несколько раз подшутить над жителями Конохи, вообще сбивали весь настрой. Может быть раскрасить или подорвать что-нибудь? Или тихонько спереть ценную вещичку и заставить того толстого торговца искать её? Все было так мелочно, а в последние две недели перед выпуском хотелось чего-то более масштабного. А как насчет старой проказы, когда он почти раскрасил лица Хокаге? Ах, точно, после прошлого раза там стоит такая суровая охрана, что теперь его даже близко к ним не подпустят. А если и пустят, то вёдра с краской от патрульного не спрятать.

Пиная найденную по дороге консервную банку, Наруто слонялся всё утро по деревне.

— Лис, эй, Лис, чем мне заняться? — снова обратился он внутрь себя, прислоняясь к перилам небольшого мостика. Шелест текущей внизу воды навевал воспоминания о том времени, когда он ещё не мог в любой момент времени обратиться с вопросом к демону внутри себя.

— Иди на занятия, первый урок ты уже пропустил, но если появишься сейчас, то тебя ругать почти не будут, — даже не задумываясь ответил тот.

— Я и так тебя послушался и ходил почти на все занятия в прошлом месяце. Осталось всего десять дней, и я стану настоящим шиноби, зачем мне эта учеба? Что я там узнаю нового?!

— Тогда иди в библиотеку. И ещё сегодня зайдем на полигон, мне надо проверить одну идею.

Кто о чём, а этот демон об учебе. Едва только они смогли немного поладить друг с другом, как демон, который, как оказалось, мог видеть то же, что видел и он, почти смотреть его глазами, начал задавать ему вопросы. Огромный список вопросов, на многие из которых Наруто сам не знал ответа. Там было почти всё: география, история, математика и, самое страшное, теория чакры. Если открыть карту и указать основные страны и крупные города мира, рассказать историю родного селения и пролистать учебник Академии по математике он ещё кое-как смог, то вот с теорией чакры всё было совсем плохо. Общего учебника по этой дисциплине вообще не было в общем доступе, а в Академии учителя их учили по специальным методичкам, даже не давая в них заглянуть ученикам. На самих уроках в основном учили только нескольким упражнениям на контроль и простейшим техникам, мало затрагивая теорию, во всяком случае на тех занятиях, которые Наруто не пропустил.

— Ты странный демон, — как-то раз сказал он этому воплощению всех бед и пороков мира. Ну или предвестнику апокалипсиса, по версии некоторых религиозных культов.

— Я знаю, — только и ответил Демон-Лис, после чего потребовал идти в библиотеку для того, чтобы ознакомиться с полной версией истории о своем собственном нападении на Коноху. Слишком странный и мирный демон, который в последнее время вообще почти перестал с ним общаться, постоянно отвечая, что он занят и работает с его системой чакры. Несколько раз при этом он просил его потренироваться или, несколько реже, попытаться воспользоваться частичкой его чакры, обещая при положительном результате увеличение сил. Каждый такой новый опыт он объяснял анализом каких-то данных по работе чакры в его организме.

— Стоять, — выдернул его резкий окрик из воспоминаний. От знакомого голоса Наруто чуть было не свалился в воду через перила мостика. — Попробуй только дернуться.

* * *

После первого появления Наруто около моего обиталища у меня появилась возможность, некоторым образом, вливать чуть больше своей чакры и впоследствии говорить с ним. Чуть позже получилось и видеть окружение из его глаз. Теперь можно было понять, что и как устроено в этом мире. Я хоть смогу узнать, что же я такое и почему сижу в этой клетке.

Жизнь немного наладилась, а я наконец смог утолить свой информационный голод. Некоторое опасение, что грызло меня с момента моего появления в этом теле, по поводу этого мира почти исчезло. Пообщавшись с местным жителем, Наруто, а позже и убедившись своими глазами, глядя на окружение через глаза невольного тюремщика стало ясно, что пусть это и не мой мир, что в нем существуют сверхъестественные явления, демоны и многое другое люди здесь остаются людьми. Окружающие жили своей жизнью радуясь и горюя, заводя семьи и рождая детей, вели войны и убивали врагов — ничего из того, чего было бы невозможно осознать, хотя и приходилось учитывать восточный менталитет и культуру этого общества. Постоянные войны, клановость, древние традиции с их нормами долга и чести слишком сильно переплелись друг с другом, создав при этом ту самую касту шиноби, смесь японских ниндзя из моего мира и боевых магов из фантастики.

Самого мальчика, кстати, я представлял несколько иначе, так как здесь он больше представлял из себя спокойную и даже несколько закрытую личность. По всей видимости на его развитии сказывалось негативное отношение окружающих его людей. Но при всем его спокойствии иногда его как будто прорывало и несколько сносило голову, заставляя делать абсолютно необдуманные и даже дурацкие поступки. Только долгими уговорами удавалось отговорить его от новых хулиганств и направить на учебу, к которой он испытывал явное отвращение. Ой, не оказалось рядом с ним в нужный момент того человека, что показал бы ему радость от получения новых знаний, ой, не оказалось. При всем этом отвращение он испытывал в основном только к обучению в местной Академии шиноби, а не вообще. Интересную для себя информацию и знания он схватывал буквально на лету.

Тяжело шли мои опыты со своей чакрой. С одной стороны печать на вратах резала как контроль над ней вне темницы, так и её объем, выпуская лишь крохи, а с другой стороны тело ребенка очень плохо воспринимало её, по всей видимости неспособное подстроиться под эту силу. Слишком концентрированная чакра, слишком агрессивная для человека. Но время шло и небольшой прогресс в адаптации наметился уже совсем явно. Очень интересный мальчик, способный так быстро привыкнуть к частичке чакры демона, циркулирующей в его собственной.

Наконец через долгие уговоры удалось получить доступ к самому для меня главному — истории о Девятихвостом Демоне-Лисе. Целый сборник похождений этого демона лежал в местной библиотеке. Пусть многие данные были отнюдь неточны и приблизительны, но понять, что это за зверь такой удалось. Ох и много же этот Лис в свое время городов и деревень разрушил, кланов уничтожил, что встречались ему по его пути. Своими разрушениями даже географию некоторых регионов мира изменил, реки переворачивал, дочиста выжигал лес, превращая те места в пустыню. Даже несколько торговых путей, что проходили по ущельям в горах страны Молний, по версии очень многих исследователей были ничем иным как следами плавившего столетия назад эти горы Лиса. После такого было действительно страшно осознавать, что за сила находится в моих... лапах. Заодно и узнать обо всей, во всяком случае официальной, истории с нападением Лиса на Коноху двенадцать лет назад. Диверсия, враг не дремлет, героическая гибель Четвертого Хокаге и многие другие популярные высказывания, которым было крайне сложно поверить. А и пусть, если повернется так судьба я правду о тех событиях и так узнаю.

* * *

— Стоять, — от знакомого голоса Наруто чуть было не свалился с перил моста. — Попробуй только дернуться, — попытался схватить его за шиворот мужчина.

— Ирука-сенсей, а что вы здесь делаете? — едва ли не елейным тоном отозвался хулиган, увернувшись и отпрыгнув в сторону от явно недовольного сенсея. Совсем недавно Ирука-сенсей пообещал, что силой будет водить его на занятия, но, так как такие угрозы он получал по нескольку раз в учебном году, то и на эту Наруто тоже не обратил внимания. А ещё он ходил почти всегда в течение прошлого месяца по настоянию Лиса, но для Ируки-сенсея это, по-видимому, не было весомым доводом. И за сегодняшний пропуск, сегодня Ирука-сенсей похоже решил воплотить свою угрозу в жизнь.

— Тебя ищу, — мрачно отозвался сенсей. — Тебя сегодня не было. Будешь отрабатывать, живо за мной!

— Посылай его да подальше, нам уже пора на полигон. В вашей Академии занятия все равно давно закончились, он явно с них идет, а тебя по пути случайно увидел, — дал подсказку Лис.

— Так сегодня занятия окончились, Ирука-сенсей. Давайте я завтра приду? — попытался выкрутиться наверно самый злостный прогульщик Академии за всё время её существования.

— Я проконтролирую, — суровый взгляд сенсея Наруто встретил привычной улыбкой. От сенсея удалось отвязаться и, пусть сегодня не произошло ничего интересного, но Лис обещал показать что-то на их импровизированном полигоне! Вперед к тому заброшенному дому на окраине деревни! Потом перекусить в раменной старика Теучи и домой. И не забыть выйти завтра из дома пораньше, Ирука-сенсей такой человек, что действительно может потащить его в Академию силой.

Добравшись к полуразрушенному дому, где на чердаке Наруто давным-давно оборудовал себе небольшое убежище, где он прятал свои придумки для приколов над жителями и иногда прятался сам, они наконец приступили к эксперименту.

— Ляг и расслабься, — голос демона сейчас звучал мягко, словно урчание домашней кошки. — Почувствуй свой источник чакры. Настройся на это чувство и удерживай его.

— Я чувствую его. Я чувствую, как выходят и возвращаются в него потоки. Я готов, — лежа на старом тюфяке, мальчик сосредоточился на своей чакре.

— Скажи мне, если почувствуешь неприятные ощущения, — продолжил Лис, а в очаг по ощущениям словно подбросили топлива.

— Тяжело и жарко. Слишком сложно удержаться, — вышла по всему телу испарина.

— Ещё немного, мне необходимо понять её уровень. Совсем чуть-чуть... — жар отступал, оставляя после себя усталость и пот. Неприятный запах жженых тряпок наполнил чердак — на местах тюфяка, которых касались руки ребенка, остались слегка дымящиеся отпечатки ладоней.

— Ух ты! — разглядывал свои отпечатки, несколько раз приложив к ним ладони рук для сравнения, Наруто после того, как потушил тлеющую ткань. — Что это было и почему ты не предупредил меня заранее?

— Говори про себя, ты снова забылся. Это была моя чакра, мне было необходимо узнать можешь ли ты её использовать в достаточных количествах или нет. А потом я сам удивился, что он загорелся.

— А я смогу так сделать сам? Смогу использовать эту силу?

— Всё потом. Несколько таких попыток и только тогда можно будет говорить точно. А сейчас беги в свою раменную, ты потратил сегодня много сил.

* * *

— Ты молодец, что уже собрался, — встретила его очень добрая улыбка сенсея, заставляя отступить назад. — Нам с тобой как раз по пути.

— По пути? — шансы отвязаться от назойливого сенсея таяли с каждой его фразой. Он пришел за ним прямо в шесть утра. Можно было ещё попытаться сбежать, но это будет совсем уже неуважительно. Да и стыдно, ведь сенсей его наверняка поймает.

— В Академию. Живо! — уговаривать хулигана в этот момент никто не собирался.

— Упс! — качнувшись спиной назад, Наруто перевернулся через перила опоясывающей общежитие общей лестницы на улицу, падая вниз на мостовую. Мягко приземлившись, перекатом уйдя от прыгнувшего следом за ним сенсея, он рванул вниз по улице, стремительно набирая скорость.

— Стой, хуже будет! — раздался сзади рык мужчины, который был вынужден был почти час караулить своего ученика под дверью.

— Попробуйте догнать! — обернувшись, Наруто показал язык сенсею. Такой погоней он был не прочь отметить окончание Академии. — Если не поймаете, то я не буду ходить на уроки до выпуска!

— А ну стой паршивец! — изменился в лице Ирука, вспоминая своё обещание Хокаге позаботиться о посещаемости Наруто. Тот как раз начал ходить на все занятия... И ведь если он его не поймает, этот шантажист действительно сдержит это глупое обещание не появится в Академии до выпускных экзаменов. — Я тебе сейчас покажу, как спорить с учителем!

Лавируя среди немногочисленных прохожих и срезая путь сквозь узкие улочки, Наруто пытался сбросить с хвоста настойчивого преследователя, что подбирался всё ближе и ближе. Только знание местности вокруг дома и маленький рост помогали ему каждый раз уворачиваться от захвата сенсея. Только вырвавшись на одну из центральных улиц Конохи ему удалось затеряться в толпе и оторваться от настырного сенсея, упустившего беглеца. Его крики всё ещё раздавались где-то там, далеко позади.

Шмыгнув в проулок, Наруто остановился, восстанавливая сбившееся дыхание. Ирука-сенсей так и не смог поймать его, а значит теперь целую неделю можно было не ходить на занятия! Ещё раз прислушавшись к шуму улицы и не услышав новых гневных выкриков сбившегося со следа сенсея, он уже не торопясь отправился подальше от этого места, шанс встретить сенсея был всё ещё очень велик.

— ... Наруто... — совершенно случайно вычленил он своё прозвучавшее совсем рядом в чьём-то разговоре имя. Будто весь мир остановился, когда мальчик за мгновение осознал, что Ирука-сенсей так и не оставил попыток найти его и опрашивает прохожего о нем! Рванувшись с центра улицы в ближайшую подворотню он со всего маху влетел в неторопливо идущую перед ним женщину. Врезавшийся мальчик пусть не заставил её упасть, но вот выпавший из рук небольшой мешочек, в котором от соприкосновения с камнями улицы что-то громко звякнуло, её явно разозлил. Извернувшись, пропуская руку женщины над своей головой, когда она попыталась схватить его, Наруто всё же успел проскользнуть, убегая дальше по узкому проходу.

Когда он уже почти выбрался на другую улицу его вдруг сзади за шиворот схватила чья-то сильная рука. Треск крепкой ткани воротника костюма, который выдержал резкий рывок беглеца, сообщил о завершении погони. Мгновенно перебрав в уме все те кары, что сейчас обрушит на него сенсей, Наруто, состроив самое печальное выражение лица, обернулся.

— Ирука-сенсей, прос... — слова замерли у него на языке, когда он увидел, что держит его отнюдь не сенсей, а та женщина, в которую он врезался только что. — Простите?

— Простите? И это всё?! — прошипела она с неожиданной силой приподняв его в воздух прямо за воротник рыжего комбинезона. — Ты хоть знаешь, что ты сейчас натворил? Ты разбил результат моей работы!

Глава 3

Хрусть, щёлк, хрусть, щелк и отлетела на пол новая щепочка. Противные щелчки отлетающих щепок раздражали, но при этом ни персонал, ни редкие посетители ресторана почему-то не возмущались. С негромким стуком задумчиво перебирала по столу пальцами явно чем-то недовольная женщина. Легкий хруст слегка треснувшего стола и новая щепка вылетела из-под её тонких ухоженных пальчиков. Новая царапина, оставленная ноготком, сопровождалась сдвоенным судорожным глотанием со стороны сидящих напротив неё.

— Ваш заказ, — на мгновение появился рядом со столиком официант, выставляя на стол вазочку с мороженым. — Желаете ещё...

— Желаю вернуть обратно свое потраченное время, — снова хрустнула столешница и, пусть эта фраза относилась не к официанту, тот чуть ли не растворился в воздухе. — Скажете хоть слово или так и продолжите молчать?

— Госпожа, — только открыл рот мужчина, как нежная женская ручка снова отколола небольшой кусочек стола. — Хрр...

— Мальчик, ты кушай пока мороженое, пока я говорю с твоим учителем, хорошо? — обратилась она к ребенку, указывая на вазочку с мороженым. Милый теплый ласковый тон сменился холодом зимы, стоило ей перевести свой взгляд на мужчину: — Я так ничего и не расслышала, какая жалость.

— П-п-прошу простить недостойное поведение, — прямо за столом поклонился тот, наконец справившись с чувствами. Глаза сидящей напротив женщины опасно сузились. — Возникло критическое недопонимание. Примите мои искренние извинения.

— Недопонимание? Ах, недопонимание... Наруто-кун, ты ведь мне все верно рассказал? Твой сенсей погнался за тобой, пытаясь привести обратно на занятия, тогда как ты убегал, перед этим пообещав, что никогда там не появишься снова? Я всё верно поняла? — под её взглядом Ирука-сенсей медленно сползал всё ниже и ниже.

— Ага, но только если он меня не поймает! Вот поймал бы, тогда я сразу вернулся, — зачерпнул новую ложку Наруто. Сперва показавшаяся такой страшной эта женщина едва не задушила его, держа на весу почти минуту, а потом даже не побила, просто потребовав рассказать по какой-такой причине он бежал. Рассказав всю правду о том, что за ним бежит его сенсей из Академии шиноби и о нежелании сидеть там последние дни перед выпуском, Наруто ожидал порицания и наказания, а не задумчивого взгляда и предложения встретится и поговорить с его сенсеем.

Ирука-сенсей, которого они встретили вернувшись обратно, сначала попытался снова схватить его, а потом замер, глядя на его новую знакомую. Та, даже не смутившись, предложила побеседовать о возникшей ситуации в удобном месте, после чего они очутились в этом дорогом ресторане. Следуя за ней, Наруто успел шепотом рассказать сенсею о том, что, убегая, он разбил у неё хрупкую вещь, после чего тот выдал указание молчать и быть вообще незаметным.

— А он поймал тебя?

— Неа... — улыбка сама собой вылезла на лицо. — Проходил рядом со мной и спрашивал прохожих, а я решил срезать путь и врезался в вас, — понурился он. — Простите, — отставил мальчик полупустую вазочку в сторону и, встав, поклонился. — Я не хотел доставить вам проблем.

— Звание? Возраст? Сколько лет на должности учителя Академии? Вы действительно упустили его или специально дали ему бежать?.. — полностью проигнорировав ребенка, она обратилась к мужчине. От тона этой женщины казалось, что сейчас окна покроет изморозь. С каждым новым вопросом сенсей бледнел все больше.

— Ирука-сенсей? — удивленно оглядывался то на незнакомку, то на сконфуженного сенсея Наруто.

— Можешь взять мороженное и подождать нас на улице? — с милой улыбкой, совсем не вяжущейся с тем, каким тоном она только что говорила с сенсеем, она попросила его выйти. И что-то внутри стремительно подталкивало к тому, чтобы молча взять вазочку и подождать снаружи, пока эта ситуация не разрешится сама собой без его участия.

— Спасибо, Наруто, — улыбка в сторону уходящего ребенка и хищный взгляд, который пригвоздил школьного учителя к его стулу. — Значит вы, действующий чунин, действительно упустили ребенка, ещё не окончившего Академию и фонящего чакрой так, что его можно увидеть за несколько километров?..

В некоторые моменты действительно лучше стоять на улице, поедая сладкое. Спустя некоторое время дверь лавочки открылась, выпуская его новую знакомую. Взглянув мимо неё внутрь помещения Наруто заметил своего сенсея, сидящего с мутным взглядом за столом.

— А может быть Ирука-сенсей... — протянул было он, потянувшись к ручке двери, как его перебили.

— Ирука-сенсей проиграл спор с тобой, — улыбнулась женщина. — и теперь ты свободен от занятий на неделю. Ты же рад этому, не так ли?

— Я рад, но ведь сенсей... — предчувствовал надвигающиеся неприятности Наруто в радостном голосе своей новой знакомой.

— Твой сенсей ещё немного посидит там, — указала она на кафе, — ему нужно о многом подумать. Пусть ты и свободен от учебы, но должен возместить мне ущерб. На эту неделю я тебя забираю отрабатывать то, что ты испортил!

— Советую сейчас радостно улыбнуться, — впервые за весь разговор раздался басовитый голос ещё одного его знакомого, — и больше никогда не раздражать эту женщину.

— Наруто Узумаки, — церемонно поклонился Наруто. Радости работа не доставляла, но это было всяко лучше просиживания в Академии. И вообще он чувствовал себя виноватым в том, что причинил неприятности незнакомому человеку. Он поможет в меру своих сил, главное, чтобы она не хватала его снова — висеть над землей прижатым к стенке ему отнюдь не понравилось.

— Цунаде Сенджу, — слегка улыбнулась она в ответ кончиками губ. — Будем знакомы, Наруто Узумаки.

* * *

— Позавтракал? — такой фразой его встретили в первый день. Взглядом она пробежалась по нему, словно глядя насквозь.

— Что? — от удивления Наруто даже обернулся, убеждаясь, что обращались именно к нему. — Я каждый день завтракаю! — возмущения в его голосе было достаточно. — Если не завтракать, так и сил на весь день не будет.

— Похвально, но что ты ел? — будто не услышала его Цунаде. — Лапша? Или перекусил в раменной?

— А почему бы и нет, — пришел ответ от мальчика, после которого его потащили во вчерашнее заведение.

— Вкусно? — глядя на уплетающего уже вторую большую порцию бекона, спросила Цунаде.

— Ммм... Уф, а можно ещё одну порцию? — затолкав в себя последний кусок, на неё уставились сверкающие голодом умоляющие глаза. Для того, чтобы оторваться от взгляда этих голубых озер ей пришлось приложить изрядное усилие.

— Это ненормально, — обвела она заставленный пустыми тарелками стол. — Неужели этого было мало?

— Я люблю покушать, — даже несколько притих обжора. — Так ещё кусочек можно? Пару тарелочек...

— За мной! — от её тона подпрыгнул даже официант, проходящий рядом. Оплатив монструозный счет, они вышли на улицу.

— Что с воротником твоей... — окинула она рыжий комбинезон скептическим взглядом, — твоего комбинезона?

— Порван, — потянул Наруто за край воротник, открывая вид на кривые стежки, которыми вчера вечером он крепил расползшуюся ткань. — Вы меня за него схватили и подняли, вот он и не выдержал. Я его хорошо зашил, не переживайте.

— Вот всегда вы так говорите и хочется сделать глупость, — помассировала она переносицу. — Тогда нам в противоположную сторону, — развернулась она, направляясь обратно к торговой улице. — Разберемся сначала с твоим воротником.

— А кто так ещё говорит?

— Один мой знакомый вечно влипает в неприятности и мне приходится его вытаскивать. Или скажет такое, что после этого так и хочется его пожалеть, старый извращенец, — в вспышке внезапной ярости сжала она кулак. — Если встретишь старика с гривой нечёсаных белых волос, драном зеленом кимоно и хитай-ате с кандзи масло, — указала она на его лоб, — то беги от него и не разговаривай. Извращенца хуже него во всей стране не найти.

— Ясно, — только и оставалось кивать её невольному слушателю. Рассказывать о том, что делают извращенцы с детьми, воспитаннику приюта не было нужды. Нескольких таких людей он и сам знал.

Примерка новых шорт и майки в одном из многочисленных магазинов одежды не заняла много времени — под взглядом Цунаде-сама продавцы, как и сам Наруто, начинали шевелиться очень быстро. Попытка отказаться и одеть свой старый оранжевый комбинезон привела к внезапной амнезии продавцов и словами о том, что никакого комбеза и не было. Пришлось идти в купленном и только несколько кварталов спустя Цунаде-сама отдала ему пакет, куда был завернут его старый оранжевый комбинезон работниками магазина.

— Теперь ты больше похож на шиноби, чем раньше, — пресекла она на корню любые попытки вернуть одежду. — Сейчас мы отправимся ко мне на... — несколько замешкалась она, — на временную работу. Считай, что я не хочу, чтобы ты испортил все своим неряшливым видом. Там ты мне поможешь с моей работой, и на сегодня я тебя отпущу.

— Я не против, но я ещё не знаю, что мне надо делать?

— Полежишь на кушетке, пока я буду снимать показания, — женщина обернулась к замершему посреди улицы ребенку. — Эй, только не говори, что боишься врачей?!

В такое знакомое здание Госпиталя Конохи Наруто входил словно шествуя на казнь.

— У тебя интересная чакра, — объяснила ему новая знакомая. — Я хочу исследовать её — эти данные могут пригодиться в моих исследованиях. Поможешь спасти несколько жизней? Ложись на кушетку и раздевайся. Нижнее бельё можешь оставить.

— А может не надо ничего проверять? — при всей своей нелюбви к медикам и богатой истории побегов, сейчас Наруто серьезно опасался того, что ему устроят, убеги он. Или попробовать, а потом его простят?

— Напомнить, сколько ты сегодня съел за мой счёт? — такое крыть было нечем. — Лежишь спокойно, потом ещё сдача анализов. Единственное, что ты почувствуешь будет ощущение тепла.

— Особенно когда мне шприц воткнут, — буркнул он.

— Когда я это буду делать, ты даже самого укола не почувствуешь. Ты недавно обжегся? — спросила она едва только провела руками над его грудью. — По всему телу? — профессиональный интерес сменился недоумением. — Сколько раз ты ломал ребра? — недоумение превращалось холод, а светящиеся зелёным руки двигались дальше и дальше.

— Старик Хокаге сказал, что меня хорошо отделали. Может быть там были и ожоги, — невозмутимо пожал он плечами, сразу же замерев снова. — На мне всё быстро заживает.

— Я уже вижу, как тебя отделали, — закончив обследование передала ему ирьенин бумажку с печатью фуин. — Влей сюда каплю своей чакры.

— Ой, — отбросил мальчик на пол внезапно вспыхнувшую бумагу. — Я ничего не делал.

— Всё в порядке, держи ещё одну, но теперь будь аккуратнее, — пододвинулась она чуть ближе, наблюдая за процессом. Едва чакра мальчика проникла в печать, как та снова самопроизвольно загорелась. — Очень интересно, попробуй с этим, — протянула она ему железный штырек. — Он не загорится.

— Фух, — непроизвольно выдохнул Наруто, когда из его онемевших от напряжения пальцев вынули проклятый штырь. Несколько минут ему пришлось потратить на то, чтобы влить в него хоть частичку чакры, да и то с очень сильным напряжением. — А это реально было сложно.

— Главное, что у тебя получилось, — подбодрила его новая знакомая, пряча образец чакры в своей стол. — Теперь анализ крови.

— А может не надо... — глядя на стеклянный шприц протянул мальчик, вытягивая руку.

— Это совсем не больно, — жгут перетянул предплечье. — Дам тебе совет — не смотри на шприц, смотри на что угодно, кроме шприца, — её странные, кофейного оттенка глаза приковывали к себе. Смотреть на все, кроме места укола? Она сама не смотрела на шприц, неотрывно глядя только на него! Как она собирается колоть? Взгляд случайно скользнул ниже, в то место, о котором он в эти дни даже думать не хотел. Пусть и скрытые, они манили и притягивали его взгляд, о как хотелось дотронуться до этих мягких холмов...

— Всё, прижми руку, — процедура завершилась, а разум успокоился.

— Простите, — помня о том, как она легко впадает в гнев лучше было извиниться сразу.

— В счёт ущерба, ты всю эту неделю будешь помогать мне вычистить мой старый дом. Я давно уже не заходила туда, и сейчас не представляю даже в каком он состоянии, — только легкая улыбка обозначила принятие извинений.

— И всё? — Наруто был удивлён. — Один дом?

— Ты ещё его не видел. Готовься выносить очень много вещей и убирать грязь и пыль из здания размером с твою Академию, — с каждым её словом улыбка ребёнка меркла. — А ты думал, всё так просто? — её кофейного цвета глаза смеялись.

В этот день во время ужина в памятном ресторане Наруто успел познакомиться и с Шизуне-сан, единственной ученицей Цунаде.

— Цунаде-сама, — у их столика появилась разгневанная девушка, — как вы можете спаивать ребёнка? Это уже слишком даже для вас!

— Здравствуйте, меня зовут Наруто Узумаки, — мгновенно поднялся он, пытаясь перевести гнев на себя. — Меня никто не спаивает, я тут мороженое ем, — указал он на пустые вазочки.

— Шизуне, не надо кричать на весь зал. Никого я не спаиваю, — опрокинула новую чарку Цунаде. — кроме себя.

— Какой пример вы подаете... — синхронно протянули они, неодобрительно окидывая взглядом несколько пустых бутылок на столе.

— Скажешь ещё слово и пойдешь разбирать подвал, — ткнула она.

— Там ещё и подвал есть? — несколько побледнел невольный работник. — Если в доме столько хлама и мусора, то там...

— Там его ещё больше, — мрачно протянула Цунаде. — А ещё там два уровня.

— Вы говорите про свой старый дом, Цунаде-сама? Я была там с вами, но очень давно. Интересно, что изменилось за эти годы?

— Стало больше грязи, пыли и воспоминаний о прошлом, — задумалась хозяйка дома. — Больше никого в нем не осталось, — разговор застыл.

— Так это ты тот мальчик, что разбил экспериментальную сыворотку? — перешла на новую тему Шизуне, напрямую спросив Наруто и мгновенно потупила глаза, заметив реакцию своего учителя. — Прости-прости, ты ничего не слышал, верно?

— Я виноват в том, что Цунаде-сама уронила свою вещь, — приняв самый честный вид, ответил Наруто. — Со всеми вопросами обращайтесь к ней.

— Хороший мальчик, — с хрипотцой в голосе произнесла Цунаде, глядя на возмущенно хватающую воздух ошеломленную ученицу.

— Во всём виновато саке, — поникла девушка. — Цунаде-самааа...

— Ну, за хороший день, — ушла новая порция алкоголя, под неодобрительный взгляд Шизуне-сан и Наруто.

— Пить вредно, — вставил Наруто, глядя, как Цунаде-сама наливает в пиалу ещё.

— Если вы не слышите меня, то прислушайтесь к ребёнку — даже он знает о вреде алкоголя.

— А уже сколько я знаю об этом, — протянула Цунаде, кидая взгляд на новую бутылку. — За вред алкоголя! — звонко хлопнула выбитая пробка.

— Я уже устала от этого. Наруто-кун, пообещай, что не будешь выпивать, — смежила веки её ученица.

— Эээ?.. — не таких требований он ожидал. Сейчас все его внимание было направленно только на жаренную курочку, которой надо было съесть как можно больше, пока они не ушли отсюда.

— Наруто-кун, ничего не обещай, — присоединилась к их разговору Цунаде. С лёгким румянцем от выпитого, она спросила: — Наруто-кун, лучше скажи, а что со мной будет, если я продолжу пить?

— Страшная станете, — передернул он плечами, вспоминая нескольких алкоголичек, виденных в трущобах. — Зачем убивать себя, не понимаю. Будете в тридцать выглядеть на шестьдесят. Это страшно, я видел.

— Хороший мальчик, — слегка погладила его по голове Шизуне, глядя на закашлявшуюся наставницу.

На следующий день уже с рассветом Наруто стоял напротив того самого дома. Огромной протяженности стена ограждала территорию поместья от торгового квартала вокруг. Здание внушало как своими размерами, так и размером земельного участка. Заросшие бурьяном территории выглядели больной раной в сравнении с окружающими их лавками и богатыми улицами. Выполненное в традиционном стиле одноэтажное деревянное строение широко раскинулось по территории. Окруженное верандой, оно большей частью было покрыто богатой резьбой на растительные мотивы.

Перекусив несколькими выданными ему бутербродами, Наруто приступил к работам, убираясь в тех помещениях, которые указала Цунаде-сама. Многочисленная мебель и груды поломанных вещей росли с каждым часом работ. Настоящие залежи выносимого из здания мусора скапливались перед домом. Убедившись, что работник не отлынивает, хозяйка дома переместилась на крыльцо у входа, ведя свои записи и лишь изредка отрываясь для контроля работ.

— А почему вы не наймете ещё людей? Разбираться здесь мы вдвоем будем больше недели точно, — утер Наруто лоб, вынеся из дома ещё одну кучу сгнивших досок, бывших ранее полом одной из комнат. Хлопок ладонью Цунаде по гнилому полу превратил его в груду мусора.

— Я ещё не решила буду я здесь жить или нет, — невозмутимо писала что-то в своей тетради женщина. — А если не буду, так зачем мне приводить его в порядок?

— Чтобы сдать его и зарабатывать на нем деньги? У вас за стеной торговый квартал! Сколько же вы уже денег потеряли, — схватился он за голову. — Как так можно?

— Этот дом нельзя продать или сдать в аренду, Наруто, — покачала головой она, отрываясь от письма. — Слишком многое связано с этим местом. Никто, кроме моей семьи не может жить здесь.

— Да что это за дом такой, что нельзя его продать?

— Лучше не бурчи и пойди вынеси ещё и те ящики. Это во второй комнате направо, не ошибешься, — ткнула она его пальцем в дверной проем. — Солнце ещё высоко, иди работай и я, может быть, вознагражу тебя за старания ужином.

— Вы умеете готовить? — представить явную аристократку на кухне было сложно.

— Умею, но не люблю, — кратко ответила женщина.

— Тогда в том же ресторане, что вчера? — запах жареной курочки, которую он ел вчера, заполонил всё.

— Кто знает...

Поедая после работы сочное прямо сочащееся соками мясо, Наруто думал, что это лучший день в его жизни. Пусть у него и болели натруженные спина и руки, а в голове осталось только желание упасть и заснуть, он был по-настоящему счастлив.

* * *

Дни текли за днями, гора мусора и поломанных вещей во дворе становилась все больше и больше, а края своей работы Наруто не видел. В какой-то день ему говорили приходить прямо к дому, иногда подходить прямо к Госпиталю, где после очередного обследования, он снова шел убирать старый особняк. Он обильно ел каждый день за счёт своей новой знакомой, разбирал вещи, а в моменты отдыха болтал на разные темы. Иногда к этому присоединялся и Лис, что было ещё интереснее. После многих лет одиночества возможность общаться сразу с двумя собеседниками открыла в нем целый фонтан красноречия. И если Цунаде могла выслушивать многое, даже не отрываясь от своих записей, то вот Лис иногда просил замолчать. Позже уже просил заткнуться.

— Ты мне сам говорил заходить, — удивился в первый раз Наруто этому.

— Тебя слишком много, а я не так терпелив, как эта ирьенин и её ученица, — зевнул Лис. — Доставай лучше их, а я и так смотрю отсюда за всем, что у тебя происходит.

Последний день отработки подходил к концу, но прекращать уборку отчего-то совсем не было желания. Мытьё пола затянулось до позднего вечера, когда на улице уже зажглись редкие фонари.

— Неделя закончилась, — стоя у ворот он обернулся к пустому дому.

— Снова вернешься к прошлой жизни? Будешь доставлять проблемы людям? — вышла из тени Цунаде.

— Я не хочу, да и не успею, — криво улыбнулся хулиган. — Чуть больше недели до выпуска, а там Ирука-сенсей перестанет отвечать за меня. Долгожданная свобода.

— Ты всё равно должен вернуться на занятия, — уколола его Цунаде. — Осталось совсем немного.

— Совсем немного и выпуск, — его голос вздрогнул. — Я могу... могу вернуться? Могу приходить сюда ещё?

— Если ты хочешь, то можешь приходить после занятий в Госпиталь, а потом снова помогать мне здесь, — с некоторой задумчивостью произнесла она. — но только если ты каждый раз будешь брать у своего сенсея записку о посещении уроков. Такое от меня условие.

— Это будет просто, — яркая улыбка предательски выдала все его чувства.

— Тогда я приду на твой экзамен. Узнаю, как сейчас готовят замену старикам. Ты ведь не против? — спросила она у всё ещё мнущегося и не желающего уходить мальчика. Прочитать, обуревающие его мысли было слишком просто для опытной куноичи.

Кивок смущенного ребёнка был самым красноречивым ответом.

Глава 4

Моя темница продолжает меняться. Тот процесс изменений, что начался с первого моего разговора с Наруто, был виден невооруженным взглядом. Темница изменялась, все больше и больше ограничивая меня. Уже сейчас я почти не могу пробиться чакрой во вне, а каждый приход в это место самого мальчика вызывал всё новые изменение. Словно эта защита просыпалась и разворачивалась, следуя только одной цели — как можно сильнее подавить демона, меня. Темница превращалась в проводника воли Наруто, контролируя то количество моей чакры, что он использовал. Теперь возможности повлиять на происходящее как внутри, так и снаружи у меня не было от слова совсем. Уже в самой клетке нарастало давление и сгущались тени, словно пытаясь задавить меня. Вода снаружи постоянно бурлила и всё большими волнами накатывала на мою защиту. Слишком рьяно эта темница реагирует на любые мои действия. Вырваться я всё равно отсюда никак не смогу, печать на клетке удержит всё, если только её не откроют. Сам Наруто, несмотря на вроде бы дружеское отношение, никогда близко даже к вратам не подходил, всегда оставаясь на расстоянии. Доверие человека к чудовищу оно такое, специфическое...

* * *

Как они и договорились ранее, Цунаде пришла вместе с Наруто на его выпускной экзамен.

— Иди, — подтолкнула она его к дверям Академии, — а я подожду здесь. Это место навевает воспоминания.

— Почему нельзя просто выпустить меня без всяких бесполезных экзаменов? — пробурчал он, в последний раз вступая в эти стены. — Я и так всё знаю, так выдайте мне мой протектор и сразу направьте в крутую команду. Цунаде-сама вот вообще сказала, что эти экзамены все сдают и не было ещё такого ученика, что на них провалился, — все ещё недовольный, ввалился он в свой класс.

— Отнеситесь серьезно к сдаче последнего экзамена, — обводя аудиторию взглядом Ирука наткнулся на свою головную боль последних лет. — Тебя это касается в первую очередь, Наруто. Письменный экзамен ты завалил и теперь тебя может спасти только правильно выполненная техника. Потрать время перед экзаменом и проверь своё выполнение техник.

— Ха-а-ай, Ирука-сенсей, — лениво отозвался негодник, раздражая этим своего учителя ещё больше. Ленивое ожидание своей очереди, заполненное болтовней с редкими оставшимися одноклассниками, завершилось.

— Техника иллюзорных клонов, пожалуйста, — с невозмутимым видом дал задание Ирука-сенсей. Выражение глаз вконец доставшего его ученика было сейчас настоящим бальзамом для него. Получив выволочку сначала от неожиданно встретившейся саннина Цунаде Сенджу, а потом ничуть не меньшую от самого Хокаге, которому он до этого обещал позаботиться о посещаемости Наруто хотя бы в последний месяц учёбы, сейчас Ирука был на седьмом небе от переполнявшего счастья.

Клубы дыма заполнили помещение класса, скрывая итог техники. Ирука, как и все экзаменаторы, почти не сомневался в результате, даже не видя его. Что можно ещё ожидать, если при выполнении выбрасываются такие излишки чакры, да ещё и от главного неуча?

— Ты. Не. Сдал, — отдельно, выделяя каждое слово произнёс он, рассматривая перекореженных, а иногда и просвечивающих клонов. — Я говорил тебе, что необходимо учиться, но ты продолжал пропускать занятия. Из всего класса ты один, кто не способен выполнить эту технику. Возвращайся через год, Наруто. Сейчас ты недостоин звания генина Конохагакуре.

— Ирука-сенсей, я прошу не торопиться и дать Наруто-куну еще один шанс, — прервал его речь Мизуки-сенсей. — Незнание одной техники можно простить, если он способен выполнить остальные. Проверим их исполнение, а клонов Наруто-кун выучит чуть позже. Я сам помогу ему с дополнительным обучением.

— Вы слишком добры, Мизуки-сенсей. Если он не может показать нам клонов, то и другое у него не получится. Иллюзорные клоны — это простейшая техника. О чем вообще можно говорить? Нет смысла тратить время на этого прогульщика, — высказался другой экзаменатор. — Я даже не помню, чтобы видел вообще его на моих занятиях, но вот то, как он знает мой предмет — историю, я отлично понял из прошлого теста. Мне просто стыдно сказать, что я чувствовал, проверяя его ответы. Поддерживаю решение, он полностью провалил выпускной экзамен.

— Я не изменю своего решения, Наруто, — добил ошеломленного мальчика Ирука-сенсей. — Ты провалил письменные тесты, а теперь ещё и практический экзамен. Учись лучше и в следующем году станешь генином.

* * *

Единственным чувством, что в нем оставалось после выхода из аудитории было ощущение безмерного удивления и опустошения. Обычные иллюзорные клоны — техника, которая получалась вообще у всех, кого он знал, поставила крест на его будущем.

— Овца. Змея. Тигр. Буншин но Дзюцу, — полное сосредоточение на источнике чакры, идеально выполненные печати и как результат клубы дыма излишков чакры от выполненной техники. — Почему!? — несколько размашистых ударов разрушили снова перекореженных клонов. — У меня раньше всё получалось! Я был абсолютно уверен в себе!

Наруто сидел, обхватив себя руками, на полу недалеко от класса. Он сдавал одним из последних, так что экзамен не затянулся надолго, и все ученики уже разошлись. Экзаменаторы также вышли, только Ирука задержался рядом с сидящим в отчаянии мальчиком словно желая, что-то сказать, но, несколько промедлив, ушел с остальными.

— Наруто, — позвал его знакомый голос, вырывая из пучины отчаяния. — Ты слышишь меня, Наруто?

— Мизуки-сенсей? — с надеждой обернулся он к тому человеку, который единственный выступал за то, чтобы ему выдали протектор Конохи.

Выслушивая рассказ сенсея о специальном экзамене, который он должен пройти, чтобы получить заветное звание генина, он не задавал вопросов, только соглашаясь с каждым словом учителя. Надежда, которая появилась, когда к нему обратился сенсей, превратилась в ещё большую апатию и усталость. Неужели сенсей не понимает, что предлагает ему сделать? Выйти в ночь, в то время, когда гражданским подросткам, в том числе и ему, как ещё не ставшему официально генином? Он был готов сделать это, уже представляя первые строки письма, которое он сегодня отдаст дедуле Хокаге о замысле сенсея. Проникнуть в самую охраняемую библиотеку деревни? Без проблем, особенно если вспомнить, что попытка стащить в прошлом году книжку из простой общей библиотеки окончилась для него задержанием нарядом полиции, который прибежал за минуту на сигнал сработавшей печати от воров. Вынести секретный свиток с техникой за пределы деревенских стен? Ещё легче, чем всё остальное. Мысленное письмо Хокаге о предательстве учителя Академии полностью уложилось в его голове, и он кивнул, соглашаясь на предложение Мизуки. Спасибо сенсей за то, что подошли с таким предложением, за поимку настоящего шпиона дедуля Хокаге точно позволит ему стать генином. Довериться и поверить в сказку про дополнительный экзамен у него не получалось.

— Предатель предаст любого, — отозвался на его мысли Лис. — Ты всё делаешь верно.

— Я рад, что мы поняли друг друга, Наруто-кун, — улыбнулся сенсей. — Ты станешь хорошим шиноби.

— Конечно, Мизуки-сенсей, ведь это мой путь шиноби! Спасибо вам! — расплылся он в ослепительной улыбке. Пусть сегодня и не получилось, но за поимку настоящего предателя дедуля Хокаге обязательно простит его и выдаст протектор. Оставалось только попрощаться с шпионом и дойти до администрации. Дойти до выхода, где его ждет Цунаде-сама, а потом...

— Мизуки-сенсей, а вы не могли бы мне выдать протектор сейчас? Не записывая официально, просто один протектор? — несколько изменившимся голосом спросил Наруто.

— Даже если у тебя будет протектор ты всё равно не будешь шиноби без записи в документах, — покачал головой сенсей. — Я думал, что ты понимаешь это.

— Я понимаю, просто... мне сложно сказать причину.

— Это связано с другим человеком? — улыбнулся мужчина, глядя на смущенного мальчика. — Я верю в тебя и то, что у тебя получится вынести свиток. Держи и помни, что я помогу в меру моих сил, — протянул ему учитель хитай-ате с символом Листа. — Всегда.

— Ждите меня в том месте, и я обязательно принесу вам этот свиток, не будь я Узумаки Наруто, — повязал мальчик хитай-ате на левую руку. Он не пойдет сейчас к Хокаге с доносом на предателя. Этой ночью он приложит все свои силы и добудет необходимый свиток с техниками. Наруто Узумаки всегда платит по своим долгам. А вдруг он ошибся и это действительно дополнительное испытание?

— Ты поступаешь неразумно, — влез Лис со своими нравоучениями.

— Он поверил мне, а теперь я поверю в него — это мой путь шиноби! А если он предатель, то я разберусь с ним своими силами, — тихо прошептал ребенок в тишине полупустого здания.

— Ты и так уже знаешь правду... — ответил Лис. — Нет смысла себя обманывать.

Спустившись вниз к выходу, Наруто заметил ожидающую его там Цунаде.

— Сдал? — встретил его суровый взгляд прямо на выходе из здания.

— А то! — предоставил он под её взгляд левое плечо с протектором. — Я стал настоящим шиноби, даттебайо!

— Ложь может погубить любого. Сейчас ты ещё можешь рассказать ей всё, а она ещё может понять тебя. Позже это будет сделать намного сложнее, — тон монстра, что скрывался в нём, едва не заставил признаться прямо сейчас. Нет, сейчас он промолчит, надеясь, что обман не раскроется позже.

* * *

Прыгнуть и подтянуться. Прыгнуть и подтянуться. И ещё разок. А теперь зацеп вон за ту выемку в стене, забрасывая себя ещё дальше. Новая порция чакры демона подбадривает уставшие мышцы, позволяя взбираться дальше по стене без отдыха и перерывов.

С тяжёлой одышкой Наруто перевалился через подоконник, позволяя себе отдохнуть после тяжёлого подъёма. Искра снова полыхнула внутри, наполняя тело теплом и силой. Заряд силы лиса пришелся в самое время, ускоряя восстановление. Он признался себе, что в своем обычном состоянии вряд ли смог совершить целый марафон по окрестным крышам, а потом без передышек взобраться по выщербинам стены к одному из верхних окон административного корпуса Конохи.

Пытаясь не шуметь, он пробирался по пустым коридорам и кабинетам к спецхранилищу. Волна энергии прошла сквозь него на входе в помещение с многочисленными стеллажами, заваленными книгами и свитками.

— Свиток Печатей, попробуй его здесь найти, этот свиток печатей, — бормотал воришка, первый раз пройдясь по рядам. — Сколько же мне пересмотреть в этом бардаке придется? — наклонился он, пытаясь разобрать написанное на свитке больше его роста.

Более получаса он искал необходимый сенсею свиток, пройдя за это время только первый ряд. Документы из различных отделов, отчеты, приказы — груда бумаг копилась в этом месте годами и, похоже, никто её даже не пытался разложить или структурировать.

— Да ну, не может быть... — протянул мальчик, разглядывая толстый свиток, лежащий около окна, прекрасно освещенный светом луны. — Да кто в такое поверит? — перевернул его Наруто вчитываясь в название. — Дедуля Хокаге, вы будете не против, если я позаимствую его?

После того, как он увидел необходимый свиток, лежащий на самом видном месте, всё встало на свои места: и то, что его не заметили, когда он пробирался по крышам и лез по стене, и пустой административный корпус, и полное отсутствие охранных печатей, ведь будь они тут, его скрутили бы через минуту после их активации. Теперь было понятно, что Мизуки-сенсей был прав и это настоящий дополнительный экзамен.

Забросив тяжелый свиток за спину Наруто направился напрямую к тому месту, где Мизуки-сенсей назначил встречу. Охраны всё так же не было видно.

* * *

— Я наконец нашел тебя, мальчишка, — приземлился перед Наруто Ирука-сенсей.

— Я прошел экзамен, сенсей? — устало спросил растянувшийся у корней дерева мальчишка. Толстый свиток с запретными техниками лежал рядом с ним. — Свиток я принес на условленное место, по пути меня никто не задержал.

— Мизуки-сенсей рассказал мне о свитке и об этом месте. Если бы не он, я бы и не узнал о специальном экзамене. Я ведь сдал, правда?

— Мизуки? При чём тут он?

— Ты сдал свой экзамен, Наруто, — вышел из зарослей Мизуки. — Ты настоящий шиноби.

— Мизуки! — обернулся к нему Ирука. — Неужели ты...

— Предатель, — свистнула духовая трубка и игла с ядом вошла в шею Ируке. — Ты настолько слаб, что даже не можешь отличить иллюзию от реальности. И такие как ты учат будущие поколения шиноби. Как нехорошо... друг.

— Вы предали Коноху, как я сразу и подумал, — несколько поник мальчик. — Только у вас ничего не получится — дедуля Хокаге знал о вашем плане и специально позволили мне украсть свиток и прийти сюда. Я уверен, что мой путь постоянно отслеживали и вокруг нас уже десятки шиноби!

— А ты не так глуп, как может показаться, — подтащил к дереву парализованного Ируку предатель. — Всё абсолютно так, как ты и сказал, только ты забыл, что я могу быть не один. За тобой наблюдали, ты прав, вот только этих наблюдателей уже устранили. За тобой отправили три группы, две из которых уже уничтожены — мы, шиноби Деревни Звука, умеем работать тихо и незаметно, — привязал он к дереву сенсея и, хорошо примерившись, пробил ударом куная его бедро. — Артерию не задел, жить будет, — пояснил он свои действия. — Не хочу убивать своего старого друга.

— Вы же не отпустите меня просто так? Я выполнил свое обещание и принес свиток.

— Увы, Наруто, если выбирать, что ценнее свиток или же ты, то ты ценнее его в разы, — направился к нему предатель, поигрывая окровавленным кунаем. — Не смотри на меня так, я не маньяк какой, просто ты реально достал всех учителей Академии. Да не бойся ты так, я же не убью тебя, а просто передам своим друзьям. Нечего бояться...

— Стой, — просипел сзади Ирука, пытаясь перебороть действие парализующего яда. — Не подходи к нему. Беги, Наруто. Беги.

— А ты силен. Всего ничего, а действие яда слабеет, — отошел немного в сторону предатель, пытаясь удерживать в поле зрения и Наруто, и своего старого друга. — Мне даже стало интересно, как ты добрался сюда. Ах нет, не стало. Иди ко мне, Наруто, а не то я убью его, — указал он на сенсея. — Решай его судьбу малыш.

— Сволочь, Мизуки. Какая же ты сволочь, — действия яда прекращалось, но рана в ноге, кровотечение, связанные руки и ноги не давали и шанса на побег.

— Это ведь будет так иронично, что ты погибнешь из-за того, кто убил твою семью, не так ли Ирука?

— Да ты поехавший! Ты сбрендил от своей ненависти, — пальцы слушались все ещё плохо, но мало-помалу узел на веревке, стягивающей запястья, слабел. Только бы выиграть ещё немного времени.

— Это мне говорит тот, кто вымещал свою злость годами на ребенке. Ты же помнишь его особое к тебе отношение, Наруто-кун? — обратился предатель к замершему рядом мальчику. — В первые годы Академии он был особенно строг с тобой, не так ли?

— Я изменился! Я пересмотрел свои чувства! — выкрикнул Ирука.

— А ведь всё почему? Почему он, как и все жители этой деревни тебя ненавидят?

— Не смей, Мизуки!

— Какой смысл мне говорить с тобой, если Наруто ничего не знает? Сейчас вокруг нет никого, кто бы мог мне помешать ответить на все его вопросы! — засмеялся предатель.

— Стой! Не смей! — попытался дернуться к нему Ирука, но из-за ранения ему не удалось даже отпрянуть от дерева.

— Я сорву планы вашей деревни и у вас больше не будет возможности вертеть им как того пожелает Хирузен, — Мизуки перевел взгляд с раненого на спокойно взиравшего на происходящее ребенка. — Наруто, как ты думаешь, почему всю твою жизнь жители Конохи так к тебе относились? Почему они так ненавидят тебя, но при этом терпят все твои выходки? Почему сам Хокаге так печется о тебе?

— Стой... Он не должен знать... — упал, истекая кровью, Ирука. Слишком поздно он развязал узлы, слишком много его крови разлито вокруг.

— А я тебе скажу, почему всё так происходит, — расплылся в маниакальной ухмылке предатель. — Одиннадцать лет назад страшнейший демон этого мира напал на нас. Побежденный Четвертым Хокаге, он не был убит. Демон был запечатан в младенца, что стал его сосудом и хранилищем. Все вокруг знают, что ты и есть тот самый демон-лис, что почти уничтожил Коноху тогда! Это ты убил их родственников, что тебе не простит ни один из жителей! Это ты убил его семью, за что он и мстил тебе в Академии! Ты говорил, что хочешь иметь друзей?! У тебя их никогда не будет в этом месте!

— Я не демон-лис, — отходил всё дальше и дальше Наруто. — Я не могу быть им.

— Ты удивлен, слишком много сегодня произошло с тобой. Я предлагаю тебе пойти со мной, Наруто. У тебя есть шанс уйти отсюда в новый дом, где к тебе будут относиться абсолютно по-другому! Туда, где у тебя будет шанс начать всё с чистого листа, — протянул ему руку бывший наставник, подойдя ближе и убрав кунай. — Вспомни, Наруто, ведь я всегда относился к тебе не так как остальные!

Оглянувшись на лежащего без сознания Ируку мальчик всё-таки взялся за протянутую ему руку.

— Это правильный выбор мальчик, — смотрел сверху вниз на ребенка Мизуки, сжимая его ладошку. — Ты должен был узнать всё это и сделать правильный выбор.

— А кто сказал, что я ничего не знаю? — совсем не по-детски посмотрели на него два кроваво-красных глаза, сейчас в темноте ночи, кажущиеся провалами в бездну. — Мизуки-сенсей, кто вам сказал, что я ничего не знаю? Лис мне давно ответил, — жизнерадостная улыбка на знакомом лице самого яркого и активного ученика в классе теперь выглядела страшной гримасой. — и мне больше не нужны друзья, Мизуки-сенсей. Мой друг теперь всегда со мной. С моего рождения, как вы и сказали.

Рывок с неожиданной от ребенка силой за руку, заставил его наклониться. Маленькая ладошка снизу вверх вошла в грудь мужчине, пробивая бронированный жилет и погружаясь в тело. Шаг вперёд и толчок, проламывающий грудную клетку своему противнику, заставляет потерять равновесие. Маленький с виду ребенок одним движением вбил взрослого мужчину в землю. Один удар детской ручки, на кончиках пальцев которой перемигивались ало-красные огоньки демонической чакры, превзошел реакцию чунина.

— Вы проиграли, сенсей, — протянул ребёнок. — Разве вы сами нас не учили, что предателей никто не любит? Я ведь хорошо усвоил урок?

— Ты всё знал, мерзавец, с самого начала, — прохрипел сквозь кровь Мизуки. — Убей меня. Ты монстр и тебе это всё-равно ничего не стоит, а меня кхр... меня это спасет от пыток. Кхр... Кх... Убей...

— Я не собираюсь убивать, — ушла краснота из глаз, возвращая им привычный голубой цвет, — ведь я человек, а не чудовище.

— Дурак, мы шиноби, а ты монстр, — прохрипел сквозь боль раненный чунин. — Ты всегда будешь страдать, ты всегда будешь оружием этой деревни, которое потом выбросят... Ты тот, кто... — его слова прервал упавший сверху шиноби, заткнувший ему рот ладонью.

— Отойди, — вытянутая ладонью вперед рука и тон незнакомца в маске, заставили сделать несколько шагов назад. — АНБУ займется этим предателем, — пояснил он, когда рядом появились новые люди в масках. Один из АНБУ грубо схватил Наруто за руку.

— Почему ты сразу не доложил о предательстве? — жёстко спросил он, грубо встряхивая мальчика.

— Я поклялся...

— Ну и дурак, — ответила маска, даже не слушая его оправданий. — Держись крепче, я перенесу тебя домой, — вокруг двух фигур взметнулись в вихре листья скрывая их.

Глава 5

— Куда это ты собрался? — перехватила Наруто прямо на входе смутно узнаваемая медсестра. А ведь точно, именно она ухаживала за ним, когда он лежал здесь в прошлый раз. Крепко схватив его за плечо, она не пускала его дальше.

— Мне надо, — попытался протиснуться мимо женщины Наруто, но хватка не ослабевала.

— Или ты говоришь, что тебе здесь надо или я вызываю охрану и тебя ведут куда надо, — намекнула медсестра. — Можешь уже не вырываться, вон уже охранник подходит, — указала она на невозмутимо приближающегося к месту происшествия чунина.

— Мне надо к госпоже Цунаде, — так как с чунином договориться всё равно не получится приходилось говорить прямо, надеясь на доброту хотя бы медсестры. — Извиниться.

— Что-то случилось, сестра? Мальчик пострадал? — задал очевидные вопросы охранник.

— Всё в полном порядке, — слегка улыбнулась медсестра, — он спрашивал, как пройти к одному из наших ирьенинов.

— Да-да, — закивал головой Наруто.

— Имя и должность ирьенина? — едва ли не ощупал взглядом охранник ребенка и медсестру. — Причина посещения?

— Цунаде Сенджу. Внештатный сотрудник. Цель визита — плановое обследование, — охладел голос медсестры.

— Ясно, — обронил чунин, ещё раз оглядев их. — В следующий раз записывайтесь заранее.

Поднявшись на нужный этаж и пробравшись сквозь переплетения коридоров и переходов, Наруто застыл перед знакомой дверью. Если она внутри, что сказать ей? Ведь он даже не представлял, что ему делать после того, как он провалили сначала выпускной экзамен, а затем ради простой железки последовал плану предателя и едва не убил его. Прошлой ночью АНБУ доставил его домой и исчез, не проронив ни слова. Идти сейчас Наруто мог только к двум знакомым людям: Хокаге и госпоже Цунаде. Даже посоветоваться с Лисом не выходило — тот молчал со вчерашнего дня и сейчас даже частички его чакры не ощущалось в теле.

— Входите уже, хватит стоять под дверью, — прервал размышления знакомый голос. — Наруто? — удивилась женщина, увидев распахнувшего дверь ребенка.

— Я обманул вас вчера, — замер в проеме мальчик, — я провалил экзамен.

— Садись, — вздохнув она указала на стул рядом с собой, сама ставя на разогревающую печать чайник. — Я всё знаю. Ты будешь пить чай?

— Буду, — кивнул он, — Но ведь?.. — вскинулся было Наруто, но остановился, наткнувшись на её пристальный взгляд. — Как?

— Пусть я ирьенин, но ведь я и шиноби. Ты должен понимать это, — покачала она головой. — Обмануть шиноби трудно, а у тебя ещё всё на лице было написано.

— Ясно.

— Наруто, — коснувшись его подбородка кончиками пальцев она приподняла его голову так, чтобы посмотреть прямо в глаза, — ты помнишь, что я тебе тогда сказала перед экзаменом? С последнего курса Академии не отчисляют никого, это просто один из уровней проверки. Можешь считать, что я тебе тогда открыла одну из маленьких тайн деревни. Протектор и звание всё равно выдают через несколько дней после так называемого 'отчисления', — обозначила она кавычки характерным движением, — на основании отдельного приказа, где прямо говорится, что Коноха дает шанс исправиться хорошей службой. Понятно, что в действительно сильную команду такой человек не попадет и это останется в его личном деле, но при этом он всё равно станет шиноби. Намного реже может случиться так, что, если ученик остался до окончания экзаменов его могут просто пожалеть и всё-таки выдать протектор. Я уверена, что этот ваш Ирука-сенсей, при всем своем непрофессионализме, так бы и сделал, — улыбнулась Цунаде, вытирая невольно выступившие слезы мальчику.

— Тогда этот протектор всё равно фальшивый.

— Твой протектор настоящий. Тебе совсем скоро скажут об этом. Если хочешь, то мы можем поменять хитай-ате на другой, — указала она взглядом на его левую руку. — Если ты хочешь, это можно сделать даже сегодня.

— Тогда я не буду его менять. Не хочу, — провел кончиками пальцев Наруто по чуть-чуть исцарапанной железной пластине со знаком Скрытого Листа. — Он будет мне напоминанием за ту цену, что я заплатил, получив его.

— Хорошо, но почему ты не сказал? — логичное продолжение фразы: 'о предателе?' неловко повисло в воздухе.

— Я не мог поступить иначе, — потупил глаза Наруто.

— Я действительно не злюсь на тебя. Пусть ты и поступил безответственно, но это был твой личный выбор. Кто я такая, чтобы тебе указывать? — каждое её слово словно кол вбивалось в грудь — Но я действительно хочу знать, почему ты не сообщил о предательстве? Что это была за причина? Тот Узумаки Наруто, которого я знаю, способен на шутки и баловство, но не с такими вещами. Просто почему?

— Я не мог поступить иначе. Я был должен, — упрямо повторил он. — Я всегда выполняю свои обещания.

— Должен... Ты ведь сейчас сказал, что был должен Мизуки? Он твой учитель, но... что он мог предложить?.. — её зрачки расширились в удивлении. — Это был не Ирука, а Мизуки. Он подошел к тебе сразу после экзаменов, а значит ты мог взять у него только...

Красный от смущения мальчик повернулся чуть в сторону, чтобы скрыть левую руку с полученным протектором. Признаваться в том, что он пошел на сделку с предателем лишь от того, чтобы попытаться обмануть её фальшивым протектором было слишком стыдно. Наруто не хотел, чтобы первый человек в его жизни, что стал... другом или скорее хорошим знакомым, ведь назвать эти странные отношения с взрослой женщиной дружбой было довольно сложно, понял, насколько он ценил её мнение и отношение к себе. Слишком стыдно...

— Простите, — от волнения Наруто до хруста сжал кулак. — Простите, простите, простите, простите... — как заведенный продолжал он. Ну почему она спросила именно это? Что ответить, так, чтобы быть понятым, кроме глупого 'простите'?

— Иди сюда, — слегка развела она руки, вставая перед ним. — Я совершенно точно не сержусь. Можешь ничего не говорить.

— Точно?

— Точно.

— Почему? — спросил он, всё ещё сомневаясь. — Почему так просто?

— Я же шиноби и читаю всё по твоему лицу, — добрая улыбка так и просила довериться.

Словно дикий зверек он неловко приближался, боясь взглянуть выше и поймать этот понимающий взгляд. Наконец Наруто ткнулся головой в бок и тихо замер ожидая. Такие сильные, но сейчас мягкие и нежные руки сомкнулись у него за спиной, прижимая ближе. Неловко он тоже обнял её чуть выше талии, так как дотянулись руки. Мягкая ладонь зарылась в его волосы, распространяя тепло по голове.

— Чай стынет, — разорвала неловкую тишину Цунаде.

— Я люблю чай, — невпопад шмыгнул распухшим носом ребенок, не отпуская её.

— Я никуда не исчезну, а вот чай остынет, — снова прошлись тёплые руки по его голове растрепав непослушные волосы. — Это будет неуважением к людям, что его вырастили и собрали.

— Я не хочу, — все же отстранился от неё мальчик. — простите.

'— Что же мне сейчас сказать? Ааа! Почему я молчу? Не могу же я просто взять и уйти, это же будет так грубо. Раньше так не казалось, но сейчас я просто не могу сделать этого. Да что сделать? Эй, Лис, хоть ты скажи, что мне сейчас сказать?' — роились мысли в его голове. Только Лис продолжал молчать вот уже со вчерашнего дня, после того как дал частицу своей силы, чтобы побороть предателя. Что бы он посоветовал сейчас сделать? Скорее всего просто высказать все то, что сейчас бушует в душе напрямую и не скрывая.

— Спасибо, — глубоко поклонился подросток, отстраняясь и вытирая лицо от неожиданных слез. — Спасибо, — поклонился он ещё раз, собираясь выйти из кабинета. Слишком стыдно...

— Наруто! — в спину окликнула его Цунаде. — Постой.

— Да?

— Приходи в следующий вторник к зданию администрации Конохи в восемь утра. Там я тебя встречу, и мы сходим в одно интересное место.

— Я приду. Приду обязательно.

— Хорошо, — расправила она немного смятую после объятий одежду. — Только не бросайся так больше.

— Может быть мне не следовало вот так приходить сюда? Я каждый раз смущаюсь этого. Я ведь отнимаю ваше рабочее время. Если начальство узнает, ведь и вам попадёт, — смутился он.

— Все нормально, — женщина по-прежнему оставалась безмятежна, — я уже заканчиваю здесь работать. Нужную им дрянь я синтезировала, а с остальным пусть сами разбираются. Пару дней на бумажную работу, и я свободна, как и раньше.

— Цунаде-сама, — распахнув дверь и едва не сбив Наруто в кабинет влетела давнишняя медсестра, — пришли АНБУ, — с паникой в голосе произнесла она. — Их ненадолго задержат, но через несколько минут они будут здесь.

— Что им надо? — вылетевшая из-под ногтя щепка стола не сулила ничего хорошего.

— Он пришел к вам, — указала медсестра на джинчурики, — Они пришли к нему.

— Наруто, — обернулась Цунаде к мальчику, — забудь про то, что я тебе говорила, встреча во вторник отменяется.

— Но ведь?

— Решай сейчас: ты идешь со мной или остаешься?

— Цунаде-сама, — в шоке прижала ладонь ко рту медсестра, переводя взгляд с мальчика на саннина и обратно. — Вы же... это против всех правил... я не хочу в этом участвовать! — приняв решение, медсестра вышла прочь.

— Эм, — Наруто перевёл взгляд с хлопнувшей от удара двери на Цунаде, — я ничего не понял, но я с вами, Цунаде-сама.

— Держись за мою ладонь и не отпускай, — протянула она ему левую руку.

— Есть! — крепко схватил он женскую ладонь, как снаружи кабинета раздался женский крик, который мгновенно перекрыл мужской бас.

— Мы слишком задержались. Извини, но тебе придется немного побыть грузом, — перехватила Цунаде мальчика, прижимая к левому боку словно мешок. И не сказать было, что Наруто был не рад соседству своей щеки и одному из сокровищ о которое она терлась. Ладошка с активированной снотворной техникой ирьенина легла ему на затылок, и он обмяк, проваливаясь в навеянный сон.

Легкий удар ножкой по полу заставил вздрогнуть здание и частично осыпал в некоторых местах штукатурку. Скользнув на этаж ниже, Цунаде вихрем промчалась по этажу, аккуратно придерживая мальчика. Персонал Госпиталя расступался, освобождая проход. Выглянувший на шум из-за угла шиноби получил щелбан прямо в протектор на лбу и сполз без сознания по стене. Ворвавшись в кабинет в самом конце коридора саннин распахнула окно и прыгнула вниз в сторону складской полуподвального строения во дворе. Первый удар обнулил защитные печати, нанесенные на дверной проем, а второй смял десятисантиметровую сталь двери вбивая её внутрь подвала. Уже в подвале, активировав несколько механизмов, замаскированных под камни, она вошла в подземный ход. Дробь щелчков взведенных механизмов и проход в подвале закрывается, оставляя ворвавшихся всего через полминуты преследователям ни с чем.

Выйдя из подземного хода в подвале одного из частных домов, владельцы которого даже не подозревали о тайном лазе, она позволила себе передохнуть несколько минут. Хенге скрыло эффектную блондинку, превращая её в женщину средних лет с уставшим немного изрезанном морщинами лицом. Вытряхнув из одного лежащего мешка в подвале клубни картофеля, она положила внутрь мальчика, забрасывая мешок с ношей на спину. Выбраться из дома проблемой не было.

— Добрый день, — в богатую цветочную лавочку вошла пожилая женщина. — Спасибо большое, что помогли донести, — обратилась она к стоящему на улице молодому парню, принимая из его рук мешок. — Даже и не знаю, как сама несла бы. Здоровья тебе самого крепкого, жену хорошую... — только начала благодарить его женщина, как парень быстро откланялся.

— Не думаю, что вы пришли по адресу, — смерил потрепанное кимоно и внешний вид женщины продавец. Богато расшитое золотом хаори, надетое поверх также отнюдь не дешевых кимоно с камоном Яманака и хакама вкупе с высокомерным видом пожилого продавца и убранством богатого цветочного магазина резко констатировали с пропыленными одеждами посетительницы. — И мы ничего не покупаем, — смерил он презрительным взглядом грязный мешок.

— Ой, да я ничего не буду продавать. Что вы такое говорите? — отмахнулась женщина. — Я только хочу спросить...

— Прошу покинуть помещение, — за спиной женщины появился чунин-охранник магазина.

— ...спросить есть ли у вас розовые розы?

— Погоди, — остановил охранника продавец. — Какое количество вас интересует?

— Четыре цветка.

— Прошу за мной, — слегка склонился старик. — Попробуем найти.

Проследовав за продавцом в служебные помещения, женщина остановила его через несколько поворотов.

— Мне нужны твои навыки. Прямо сейчас, — хватка на плече была отнюдь не женская.

— Я не понимаю о чём вы говорите, — удивленно взглянул тот на неё. — Отпустите меня или я вызову охрану!

— Я вернула на место ключицу, которая превратила в лохмотья легкое и чуть не пробила его сердце, и вырастила новую печень из того куска, что остался после действия того яда, — глядя старику в глаза ответила она.

— Понятия не имею о чём вы говорите, — отвернулся он от неё, продолжая путь. — Мы почти пришли, — приостановился он около стены, нажимая на несколько камней. Тихий хруст и продолжил свой путь. — Прошу сюда, — приоткрыл он дверь, пропуская её вперед. — Я в вашем распоряжении, Цунаде-сама, — склонился в глубоком поклоне старейшина клана Яманака.

— Полное ментальное сканирование, — распутав завязки на грязном мешке, она указала на спящего мальчика. — Я хочу знать всё.

Расположившись в отдельной комнате менталист взялся за работу, иногда поглядывая на замершую рядом старую знакомую. Одна из троицы саннинов Конохи, ученица Третьего Хокаге, во время прошлой войны она в буквальном смысле вытащила с того света его внука, так и не согласившись взять предложенную награду.

— Есть результаты? — спросила саннин, едва только старый менталист оторвал руки от головы лежащего без сознания мальчика. — Говори всё как есть, мне нужна полная картина.

— Да, — хруст ломающихся подлокотников кресла, в котором расположилась саннин, заставил вздрогнуть старика. — Всё в полном порядке, хотя и видны следы явной работа менталиста из моего клана, скорее всего самого Главы, — слова правды тяжело падали в тишине комнаты. — Никакой коррекции, просто остатки нескольких погружений в его сознание, наверняка с целью проверки работы печати, удерживающей Девятихвостого, — несколько успокоил менталист.

— Я думала, что будет намного хуже, — пробормотала Цунаде. — Это даже странно.

— Но это ещё не все, — нервно вытер лоб менталист, — есть ещё одна ментальная структура и её ставил явно не наш клан. Я даже не могу понять, что это, настолько давно она была поставлена. Ещё и чакра Лиса создает огромные проблемы в работе.

— Смотри снова, время ещё есть.

— Это слишком сложно. Это просто не мой уровень, эту закладку поставили едва ли не сразу после его рождения!

— Я подстрахую, — заняла позицию около мальчика саннин, — и вреда он не получит. Да и ты тоже не полезешь слишком глубоко.

— Я только попытаюсь понять за что они отвечают, — кивнул старик, снова кладя руки на виски мальчика. — Я помню, что вы вытащили с того света моего внука. Теперь пришло мое время отплатить за это.

— Спасибо.

* * *

— Эй, ты там как вообще? — постучал Наруто по золотым прутьям врат, вглядываясь в мрак за ними. Только что он был прижат к прекрасной груди, а теперь оказался в этом месте. Клетка достаточно серьезно изменилась с его последнего посещения: огромное помещение, освещенное висящими прямо в воздухе огненными шарами, было сейчас погружено во мрак, и только узкая полоска пламени из последних сил сдерживала рвущиеся в клетку потоки воды.

— Уууу... — раздался тихий скулеж на грани слышимости из глубин клетки.

— Да что вообще тут происходит? — побрел, продираясь сквозь потоки воды, к ближайшей стене Наруто. — Сначала предатель-сенсей, потом Лис замолчал, а теперь ещё я убежал куда-то. Ничего не понимаю!

Вздрогнули стены залитого водой подземелья, а к печати стали стягиваться темные тени, что, сливаясь и сливаясь друг с другом, образовывали огромную кляксу. Черная масса ненадолго замерла неподвижно перед вратами. Один быстрый рывок вперед, погребая под собой ничего не заметившего мальчика, а потом удар всей массой на саму клетку и печать. Словно живая волна обрушилась на прутья, частично проникая внутрь и приоткрывая врата. Содрогнувшись всей массой, новое образование протащило сквозь печать порцию демонической чакры, выплевывая её снаружи. Живой насос начал свою работу.

* * *

— Что это?! — вскрикнул менталист. — Зачем?

— Что случилось? — глядя на его резко побледневшее лицо спросила Цунаде. — Ты узнал за что отвечает эта закладка?

— Это ловушка, — отшатнулся от ребенка старик, — нам надо уходить. Прямо сейчас, пока ещё не стало поздно! — с удивительной для своего возраста прытью он бросился к двери. Только её не хватало для того, чтобы убежать от саннина.

— Что она делает? — прижав к стене Яманаку прошипела женщина. — Что за ловушка?

— Последний шанс, уничтожение джинчурики, чтобы он не достался противнику, — просипел, пытаясь вздохнуть ещё немного воздуха, менталист. — Я не знаю почему, но она сработала! Я даже не дотронулся до неё! Нам нужно бежать отсюда! Мне надо спасти свой клан, пока Лис не вырвался, я слишком хорошо помню, как он почти снес Коноху в прошлом!

— Что. Она. Делает? — сдавила она его горло.

— Выпускает чакру Лиса, которая в таком количестве убьет носителя, — рухнул мешком старик возле стены. — Когда он умрет, Лис вырвется прямо здесь.

— Как она это делает? — медик уже стояла около ребенка возложив руки на его живот, исследуя очаг чакры. — С ним сейчас все в порядке, как она это делает? Там же стоит Печать Восьми Триграмм, никакая ментальная закладка не способна сломать её таким образом!

— Кха, кха, — откашлялся дед. — Она только начинает ломать печать, удерживающую Лиса, остальное Лис сделает сам. Чудовище совсем скоро вырвется, и мы будем в самом эпицентре! Нам необходимо идти, ему уже не помочь!

— Я всё ещё... — очаг мальчика прямо под её руками вздрогнул, исторгая из себя искры алой демонической чакры.

— Началось, — глядя на едва заметное алое марево, произнес менталист. — Уходим.

— Помоги мне!

— Ему не помочь. Если хочешь, то умирай, — поковылял прочь старый Яманака, — но меня за собой не тяни.

Толчок за толчком вырывались всё новые и новые потоки демонической чакры, продолжая смешиваться с чакрой мальчика.

— Да чтоб тебя, — продолжала она безуспешные попытки остановить поток демонической чакры. Почти полностью покрытый тонкой дрожащей пеленой алой чакры, мальчик тихо застонал.

— Сейчас, сейчас, — словно в ответ на её слова мальчик открыл глаза — алые с вытянутым звериным зрачком безумные глаза уставились в кофейного цвета человеческие. Рефлекторный удар прямо с поверхности рук чакры саннина частично был поглощен покровом чакры, но оставшегося импульса хватило для того, чтобы вбить детское тело, раздробив им в щепки стол, в покрытие пола. Ответная ударная волна чакры Девятихвостого отшвырнула к стене женщину и заставила пошатнуться само строение.

— Наруто, — протянула она вперед руку, глядя как ломая доски пола из углубления поднимается окутанный алым покровом мальчик. Несколько прищурившись, он наблюдал за ней и её движениями, неторопливо дерганными движениями вставая на ноги. Позади него из покрова чакры вырывался ясно различимый хвост, рядом с которым на глазах вырастал и второй. Покров чакры бурлил и переливался всеми оттенками красного, усиливаясь прямо на глазах.

— Ррр... — хриплый рык вырвался из монстра, тогда как слишком разумные глаза смотрели на Цунаде с издевательской усмешкой. Такие чужие и так разительно отличающиеся от привычных голубых озер.

— Девятихвостый Лис, — устало осела химе клана Сенджу у стены.

— Р-рау... — рыкнул монстр, выбрасывая в пространство вокруг себя новую волну демонической чакры, разметывая крышу и стены магазина. Облако дыма и пыли, пропитанное алыми протуберанцами, поднялось высоко над соседними домами, ясно видимое почти всей Конохе.

Глава 6

— Как же давно я не чуял запахов, — вздох полной грудью донес запахи огня и дыма. Противные раньше, сейчас они казались изысканным букетом, после тюрьмы внутреннего мира мальчика. Звуки там были и работали как в реальности, чего нельзя было сказать о запахах. Бытие в нечеловеческом теле также накладывало особенности восприятия. О, ещё и эти вкрапления пыли и грязи, витающие вокруг меня в воздухе на месте снесенного дома. Насколько великолепно сейчас вернуть эти несколько подзабытые человеческие ощущения. Наслаждение...

Хмыкнув, перевожу взгляд на себя. Объятый покровом немного пощипывающей алой чакры, в грязных и порванных темных шортах и светлой майке. Всё это та самая одежда, что подарила мальчику тогда Сенджу. Она совсем рядом, я чувствую, даже скорее слышу ускоренный ритм биения её сердца и осязаю всю ту ненависть, что она сейчас испытывает по отношению ко мне. Эти глаза напротив меня, горят огнем гнева и душевной боли несмотря на то, что она наполовину засыпана кусками дерева и обломками камней стены.

Осматриваю руки. Ещё один хмык, когда я вижу, как под действием моей чакры верхний слой кожи сначала немного сгорает, а потом под её же воздействием восстанавливается. Вот откуда у меня эта легкая чесотка по всему телу.

Непрерывное давление обрушилось на меня после того, как я уже второй раз целенаправленно помог Наруто, а именно справиться с Мизуки-сенсеем. Эта небольшая помощь вызвала моментальную реакцию со стороны моей темницы. Да, чунин даже не успел, да и не смог бы среагировать на ту скорость, с которой был нанесен удар, из-за чего их бой окончился одним ударом. С раскрошенными ребрами особо не повоюешь. А вот у меня в клетке мгновенно, словно кто-то переключил рубильник, полностью отрезав от Наруто. Сопротивление моим действиям, что постепенно росло до этого дня, перешло на качественно новый уровень, отчего, даже не обращая внимания на всю мою силу, меня буквально распластало по полу клетки. Никакого движения, только постоянно усиливающиеся давление, грозящее рано или поздно раздавить о пол. Когда уже начали хрустеть мои псевдокости из чакры, а голову уже вжало в тиски, пришло облегчение. Давление печати исчезло, словно его и не было, а меня почти принудительно что-то начало выдавливать наружу. Пусть не полностью, а только частично, но вот сама скорость истечение туда чакры впечатляла. Хотел свободы, так получи же её... рванулся я изо всех сил в приоткрытую дверцу. Если есть шанс, то им надо пользоваться. Мимолетно пролетели перед глазами врата, до этого непреодолимые, а сейчас пусть и не без сопротивления, но приоткрывшие замок. Небольшое движение вперед, словно змея в узкой норе и целый океан образов и чувств валится на меня. Вкус, запах, ощущения, передаваемые едва ли не каждой клеточкой этого тела — как же давно я чувствовал всё это. Закованный в пусть и неуязвимом теле из чакры я даже не осознавал, чего же лишился в бытие не человека, а биджу. И плевать на то, что вся эта система, по которой двигается чакра, сейчас просто полыхает от преобладания моей, а не родной для неё чакры. Выбрасываемые излишки чакры формировали настоящую алую пленку вокруг тела, при этом, как и остальная моя чакра, не забывая жечь его. Да, я сейчас фактически медленно сгораю изнутри и снаружи, но даже эта боль доставляет большее ощущение жизни и реальности окружающего, чем прошлая темница. И всё это окружение бьет словно кувалдой, заставляя просыпаться в глубине тщательно мною подавляемое с самого начала чувство всемогущества, что наверняка являлось ведущим качеством Лиса.

Бессильно ткнувшийся в грудь метательный нож заставил вернуться к окружению, где как раз закончила оседать пыль, после моего появления в физическом мире. Жалкие людишки, что продолжают копошиться под моими величественными лапами... Люди десятками прибывали на место происшествия, в большинстве своем резко меняя выражение лица, стоило только им рассмотреть тот ураган, непрестанно бушующий вокруг меня, подпитываясь за счет вырывающихся протуберанцев алой чакры.

Легкий взмах ладонью, поддержанный желанием-приказом к окружающей меня чакре, вызвал мгновенную реакцию в виде в конец разрушенных обломков дома, на которых я и стоял, а также внезапно из всех щелей полезших шиноби. Не слишком сильный толчок от себя, небольшое приложенное мысленное усилие и этот ураган неконтролируемой ударной волной расходится вокруг, вызывая подобие локального землетрясения. Сметаемые хрупкие восточные домики, собранные из дерева и бумаги, мгновенно загорались, вызывая лишь ещё большую панику. Более основательные дома из камня всё же сопротивлялись натиску ветра и огня. Слабо, слишком слабо, больше, ещё больше силы!

Толчок из живота, из самой печати, откуда всё это время идет непрерывный поток энергии. Боль, словно раскаленная добела тонкая леска прошла по всем каналам чакры, валит с ног, заставляя рухнуть наземь. Так и хочется встать на четыре лапы, обмахиваясь хвостами, но нельзя забывать о том, что я все ещё человек. Оглядываюсь... так и есть, второй хвост вышел, а вместе с тем в несколько раз увеличилась плотность Покрова. Чем теперь могут ответить мне эти жалкие черви? Одного моего плевка хватит для того, чтобы...

— ... — сквозь покров моей ноги касается человек. — Отпусти его, — с руки этой женщины слоями сходит кожа, не выдерживая воздействия Покрова, но она удерживает мертвой хваткой мою лодыжку. Раздавить её ногой, эту сумасшедшую, что пытается уговорить меня. Даже если бы я и выбирал, я бы всё равно выбрал этот путь! Как итог из этой самоуверенности — полет в уцелевший кусок стены, куда меня не глядя отправила Цунаде, одним скользящим движением встав и излечив обугленную руку. Ещё в полете в меня дополнительно прилетело несколько воздушных ударов от подобравшихся несколько ближе шиноби — в живот, грудь и дополнительно небольшой, но очень мощный и плотный огненный шар в плечо. Последний, вообще-то, нанес наименьший урон, просто распавшись, едва коснувшись огненного покрова. Воздушные удары добавили ускорения делая посадку в стену ещё жестче.

— Стой на месте, тварь, — только звериные рефлексы и инстинкты спасают меня от этого удара. Инстинкты, что просто кричат не попадать под эти кажущиеся с виду слабыми удары. Пригнув голову, я уклоняюсь, чему способствует и мой маленький рост. Стена, что только что выдержала мое приземление, вывернулась едва ли не цветком из разлетающихся во все стороны кирпичей и пыли от места попадания женского кулачка.

— Защитить Цунаде-сама, — с криком вылетают на меня несколько шиноби. Кого от кого ещё защищать надо? На них ещё даже нет жилетов чунина, просто дети по моим прошлым меркам. Четырнадцать-пятнадцать лет... жить и жить, а не стремиться к своей смерти. Огненный шар положил конец их жизням, оставив только выжженные тени от тел на стене соседних развалин с едва различимыми остатками расплавленного металла и костей.

— Отпусти его, — снова бросается саннин в бой. Упорная. Снова уклониться, пропуская над собой полыхающий грязно-зелёным цветом удар, ловя женщину на противоходе, впечатывая сполна запитанный моей чакрой кулак ей прямо в солнечное сплетение. Удар ушел словно в монолитную постройку, а не в тело человека, даже не заставив её пошатнуться. Больше, нужно больше силы, стать ещё сильнее и быстрее. Сокрушительный ответный лоу-кик прилетает в правый бок, даже не замечая блока. Словно пушинку, несмотря на всю мощь я улетаю в сторону.

Меняем тактику, больше скорости и никаких попыток блокировать, правая рука только после одного этого блока напоминает немного пожеванный кусок мяса. Усилить Покров чакры с противными щелчками кости встают на место, срастаясь. Мне нужен максимум — она снова идет в атаку.

— Я сказала отпусти его, — прилетел новый удар и только ещё большее ускорение спасло от неминуемой смерти. Промахнувшись мимо меня и ударив прямо в землю, она вызвала теперь уже самое настоящее землетрясение. Просевший на несколько метров уже точно разрушенный район намекнул, что уворачиваться наше всё. Уже сейчас от неё разрушений даже больше, чем от меня. Секунда остановки после атаки позволила провести двойку в корпус, наткнувшись кулаками прямо на две 'подушки безопасности'. Быстрее, ещё быстрее перемещаться вокруг не настолько быстрого противника, постоянно уворачиваясь её от почти смертельных ударов, успевая выдать четыре-пять ударов на её один. Как можно ближе и всегда немного в стороне, заставляя корректировать каждый удар. Как маленький рост детского тела, так и её явное нежелание нанести слишком серьезные или смертельные раны помогали играть на этом. Постоянно влезающие под руку другие шиноби скоро казались всего лишь помехами, что лезли в бой, вылетая из него после первого же удара. Получая ранения и погибая, они все же выигрывали себе время. Подловить саннина на её левом хуке, провести несколько ударов в корпус и, разогнавшись выбросом чакры, подшагом уйти в вбок от контратаки. Два хвоста вылетают из-за спины, цепляясь за запястья противника, разводя руки в стороны. Во всяком случае пытаясь их развести... Насколько же, она сильна, если даже сейчас она может двигаться? Пусть и несколько секунд, но этого хватает для того, чтобы провести апперкот под полным ускорением с максимальной концентрацией чакры прямо в челюсть. Сдвинутая вбок челюсть, поплывший взгляд и... ответный пинок, который меня, держащего её руки двумя хвостами из чакры отправляет вертикально вверх. Теперь уже Цунаде схватив меня за один из хвостов возвратила обратно на землю, прямо на летящий в лицо кулак.

Только новый импульс чакрой вокруг себя спасает меня, сбивая траекторию полета и заставляя саннина пошатнуться. Огненный шар, прилетевший в ответ от меня, рассыпался всполохами от касания её кулака. Второй, третий, четвёртый — всё больше и больше огня только для того, чтобы остановить её продвижение. Последний шар, в который была вложена, казалось, вся душа, вышел более чем десять метров в диаметре, лишь опалил, и так уже потрепанный и засыпанный пеплом, светло-зеленый плащ.

В прыжке бросившись на нее, захватываю её руки, пытаясь повалить. Противостояние в голой силе, где она ещё и нависает надо мной используя преимущества взрослого тела над телом ребенком. Голая сила, разламывает нам обоим пальцы, дробя их слабые плоть и кости, но даже здесь она превосходит меня. Пользуясь тем, что она приложила слишком много сил, пытаясь додавить меня, пропускаю её мимо, ослабляя хватку. Упав, Сенджу словно кошка перекатывается по земле, пытаясь встать, но мой толчок отбросил её в воронку от её же удара. Сконцентрировать чакру... Уже отросшие пальцы вошли ей прямо в открытый бок, проникая внутрь. Импульс! Ладони и пальцы снова разворочены, после того как через них прошел поток чакры, но и женское тело улетает дальше, радуя меня полностью развороченным и обугленным боком.

Два парня бросились мне навстречу, когда я двинулся в сторону упавшей. Девушка, явно их сокомандница, держалась немного позади. Перехватить их, сначала разбив ладонью на осколки катану первого, и, не обращая на удар куная противника, что застрял в Покрове чакры биджу в считанных сантиметрах от моего лица, разорвать второго надвое ударом своего хвоста. Ещё два хвоста рванули к недоуменно уставившемуся на обломок клинка в своей руке человеку, пробивая его торс сквозь защитный жилет и выходя из спины, следующим движением разрывая его на куски. Рык отбрасывает и сбивает с ног бросившуюся к погибшим девушку. Уже освободившийся хвост пробивает её насквозь, прибивая к земле под её дикий вопль. Импульс сквозь хвост прямо в развороченную спину, взрывом разрывает противницу на куски. Саннин от такого осталась жива, значит и тут есть прямая зависимость от чакры.

Земля вздрогнула, когда из завала, куда я её только что отправил, выбралась эта сумасшедшая. А ведь ещё несколько дней она так мило пила саке, посмеиваясь на нехитрые шутки собеседников... Развороченный бок, где можно было увидеть её внутренний мир напрямую, уже сиял чистой, только очень светлой кожей.

Скинув обгорелое одеяние, оставшись теперь в потрепанной светло-серой тунике, Цунаде сделала несколько нетвердых шагов вперед. Нетвердых, но от каждого из них вздрагивала сама земля!

— Хрен вы у меня заберете ещё хоть что-то, — выкрикнула саннин, бросаясь в новую атаку. Это она мне или для себя? Несколько минут прошло с начала нашего боя, а окрестные развалины уже заполненный наблюдающими за боем шиноби. Уяснив опыт товарищей, что бросились в бой сразу без раздумий и так же мгновенно погибли, сейчас они в основном закидывали меня метательным железом, которое даже не проходило сквозь покров чакры, явно поджидая подхода более серьезных сил.

Гнев не лучший союзник, особенно в таком бою. У моего противника подавляющий боевой опыт вкупе с силой и навыками, а у меня лишь моя чакра, которая несколько уравнивает шансы. Поддавшись чувству гнева, она допустила новую ошибку, снова попав не в меня, а в разрушенную мостовую. Красивый джеб летящий точно в висок, в который мне удалось вложить целую прорву сил и чакры и который она всё же успела заблокировать. Одновременный удар рукой и Покровом чакры, который почти взорвался, вырастая иглами в сторону противника.

Да это же невозможно, она выдержала его! Просев и уйдя почти по колено в мостовую, женщина всё же удержалась на ногах. Что за?.. А теперь приходить в себя пришлось мне, после того в ответ меня одной левой в буквальном смысле перебросили через себя и зашвырнули в одно из немногих уцелевших зданий вокруг. Уцелевшего, потому что каменного, что и продемонстрировали несколько пробитых мной кирпичных стен. Не столько больно, сколько унизительно. Зато прочищает мозги, заставляя вспомнить, что я вообще-то не драться собирался, а бежать куда подальше от противников, пытаясь сберечь обретенную свободу. Чакра и то, что всё ещё дремлет в виде инстинктов и рефлексов Лиса глубоко во мне слишком сильно бьют по мозгам.

— Теперь наша очередь, — выступил перед всё же немного покачивающейся после моего последнего удара Сенджу знакомый мне старик. Третий Хокаге этой деревни, тот самый человек, наверняка способный скрутить меня и в одиночку. — Положись на меня.

— Благодаря вашей помощи нам удастся взять его живым, — обратился к ней замотанный в бинты мужчина. — Похвальная самоотверженность.

Теперь мне только и остается, что швырять в стороны выдуваемые языки пламени и разрывать слишком близко подбирающихся врагов. Сбежать просто так эти зубры мне не дадут. Печать напомнила о себе новым импульсом чакры, повышая мои шансы. Приложив ещё больше сил, наверняка удастся продвинуться ещё дальше.

— Ааа!.. — прямо на глазах обугливается кожа, когда сзади начинает вырастать уже третий хвост. Это тело всеми силами уже просто кричит, что больше нельзя! Я не могу остановиться, особенно сейчас, когда я в шаге от свободы и когда чакра идет полноводным почти безграничным потоком.

— Ещё! — над разрушенными домами раздаётся рев почти сгоревшего человека. Четвёртый хвост... ещё немного и четвёртый хвост. Если до этого их атаки рассыпались о Покров, то что будет дальше? Всё моё естество клокотало. Ещё чуть-чуть и свобода! Плевать на мальчика! Свобода! Ещё чакры!

— Выпусти! — кричу сейчас я, раздираемый бурлящей силой. В этот момент я понимаю биджу. Ведь это я — биджу! Я — девятихвостый, которого они заточили! Десятки лет проведенные прикованным обжигающими золотыми цепями к камню, а потом ещё, только во мраке и влаге темной клетки. Я сотру их всех с лица земли! Тот миг, когда остатки человека дрожат перед инстинктами зверя, что наконец вырвался на охоту. Сразу за четвертым взмыл и пятый хвост, разрывая такую слабую плоть. Кровь вышла из разошедшейся рваными лоскутами кожи, смешиваясь с бушующим вокруг штормом чакры. Бурлящая алая чакра окрасилась в кровавый тон, преобразовывая Покров чакры в сплошной слой темно-красной чакры.

Букашка, что пытается сопротивляться. Эти бесполезные усилия остановить меня, почему я боялся её раньше? Зачем бояться, когда можно просто поймать так медленно движущийся ко мне удар, останавливая его голой силой!

Удар саннина вошел в поднятую багровую ладонь, кулак женщины как влитой остановился в хватке чудовища. Ударная волна от силы удара ушла дальше, частично проходя сквозь тело одержимого, дробя и перемешивая остатки зданий, частично разметывая окружающий мусор. Не в силах вырвать завязшую руку Сенджу остановилась, подставляясь под удар. Грязевая волна, поднявшаяся по воле Третьего, бессильно разбилась о Покров демона.

-Цунаде-сама! — закрыл от меня законную добычу жалкий человечек, нанизавшись своим телом на мою лапу, заставляя промахнуться и выпустить женщину. Совсем немного и эта самка уже лежала бы разорванная на куски.

С рыком расходится вокруг новая ударная волна, снося окружающих. Пять хвостов и пять крушащих ударов вокруг себя, что разрубали обломки, саму землю и тела моих врагов. С двух рук срываются многометровые языки насыщенно багрового цвета пламени, поливая окружение. Пришло время работать по площади, попробуйте это! Усилиться ещё больше раскалывая всё окружение ударами удлинившихся лап из чакры. Пять хвостов и две руки из плотной чакры сокрушающими многометровыми плетями смели всё вокруг. Где эта сучка, что бросала меня из стороны в сторону?

Приняв на блок мой удар, она снова попыталась пробить мою защиту. Попытайся! Снова завязла в багровом Покрове, а ведь это только пять хвостов! Удар под дых, подбрасывая её в воздух, чтобы перехватить за ногу и, размахнувшись, обрушить на торчащие остатки фундамента. Ещё и ещё раз, пока от неё не останется кусок сочащегося мяса. Удар, сместиться в сторону от прилетевшей от Хокаге воздушной волны и, используя её тело как дубину, размазать подобравшегося слишком быстро чунина. Помог зеленый жилет? Не думаю.

Бросив выглядящей как поломанная кукла с вывернутыми в разные стороны ногами и руками Сенджу прямо в летящий в меня новый Огненный шар, перемещаюсь к стоящему чуть в стороне замотанному в бинты старику. Так и не вступая в бой он только стоял чуть в стороне, раздражая ожиданием подлянки. Теперь он не помешает. Словно с ленцой приняв мой удар на блок, он, сложившись пополам от силы удара прямо в воздухе, объятым пламенем дымящимся снарядом улетел далеко в сторону.

Прыжок вверх на несколько десятков метров, оглядываясь вокруг. Приближающиеся толпы людей порадовали новым размахом битвы. Ещё больше и больше червей погибнет от моих лап. Больше силы и больше хвостов, пока жалкий человечек машет на меня своим посохом.

Снова ударить вокруг себя ударной волной, но теперь уже прямо в воздухе. Видимой пленкой расходящегося слегка передернутого алым воздуха она врубилась в землю перемалывая и перемешивая в мясной фарш слишком слабых. Приземление с одновременно с этим толчком выпуская импульс чакры себе под ноги, вызывая новое колебание почвы.

Левее, четыреста метров, я чувствую их страх. Это манит, заставляя двигаться ещё быстрее. Разрывая пылевую завесу, несусь в ту сторону. Многометровый прыжок, используя всю мощь напитанного чакрой тела. Первая, вторая, третья секунды полета для того, чтобы врезаться всей массой в грудь противнику. Клыки обагряются кровью, разрывая ему шею, переламывая позвонки в труху, тогда как руки вкупе с хвостами перемалывают остальное. Порыв ветра сбивает в сторону пылевую завесу, открывая вид на целую толпу передо мной. Этот манящий страх, что охватывает их великолепен!

Пинком отправляю оставшийся от жертвы торс прямо в толпу и иду на сближение. Ближайший ко мне мужчина блокирует удар закованной в камень рукой, пытаясь остановить. Прыжком бросаюсь прямо на него, помогая себе оттолкнуться от земли двумя хвостами, тогда как остальные три удлиняясь обходят его с боков. Мой Покров плавит каменную броню человека, но он продолжает держаться, пытаясь сбросить меня с себя, нанося в Покров всё новые и новые удары свободной рукой. С обошедших его хвостов в остальных противников срываются сразу три потока огня, превращая остатки улицы в огненный ад. Сбросив меня, он попытался упасть сверху, нанося удар ещё и массой каменной брони. Упавшее тело замерло едва ли не в сантиметре надо мной, повиснув на проткнувших его хвостах и моей правой руке, что, проплавив камень вошла в грудь, разорвав сердце. Прямо перед лицом рассыпалась в крошку лицевая пластина, открывая вид на его ошеломленное лицо. Ещё живой, до чего же упорный. Моё дыхание, наполненное огненными искрами, превращает эту голову в обугленный череп.

Прямо сквозь лежащее на мне тело в меня вонзают клинок, к счастью остановленный, как и все их атаки до этого Покровом. Ударная волна вверх от себя разрывает на куски мертвое тело в каменной броне, осколками этой брони отрубая руку с клинком, тому кто решил меня им потыкать, пока я остановился. Удар лапой, разорвал скорчившуюся девушки передо мной девушку, которая сквозь слезы пыталась наложить себе жгут на культю. Не тыкала бы катаной — осталась жива.

Из окружающего марева пыли и дыма вылетел удлинившийся конец посоха, что, неведомым образом пробив Покров, отбросил меня в сторону.

— Да как вы посмели?! — я практически ничего не вижу, но чувствую, что куда-то лечу. На одних животных рефлексах приземляюсь и ко мне возвращается зрение. Сейчас от мирного городского пейзажа почти ничего не осталось: окрестности разрушены до фундаментов, вся поверхность усыпана телами и обломками построек, деревья повалены и споро занимаются огнем, посреди улицы кратер, а небо от дыма многочисленных пожарищ больше похоже на филиал ада. Где-то там, на другой стороне этого странного кратера, созданного вышедшей из-под моего контроля чакрой, стоят люди. Третий, Цунаде и какой-то шиноби в странном шлеме и с сияющей зелёным рукой! Я хочу, просто всей своей душой желаю уничтожить вас!

— Р-р-рау-у-у-у! — раздается мой рев на многие километры вокруг. Звуковая волна этого вопля такой силы, что даже ветви деревьев ломаются от неё. Рефлексы и инстинкты движут мной в этот момент, когда покрытый пламенем я из глубин разума приходит воспоминание о мощном оружии. Я же теперь знаю, как его создать. Что же это? Бомба? Биджу? Не понимаю, но инстинкты берут свое. Собрать и спрессовать свою чакру в некое подобие шара, но с хаотичной, а не стабилизированной структурой, и ослабить противоположную от себя сторону! Не думая, просто взять и сделать, тогда, когда Зверь внутри стал сильнее Человека.

* * *

Сдерживать вырвавшегося биджу до высвобождения пятого хвоста было ещё возможно. Сложно, получая урон, но не невозможно. Да, он слишком быстрый, да, ей приходится сдерживаться для того, чтобы не убить ни в чём не виновного Наруто, тело которого захватил Лис, но, при крайней необходимости, она могла завершить этот бой несколькими ударами. Во всяком случае так считала последняя Сенджу. Признавая, при этом, что победить и не убить самого мальчика у неё не получится, из-за чего и приходилось сдерживаться и большей частью отвлекать на себя монстра. Эти идиоты вокруг, бросались на непробиваемого биджу, словно мотыльки на свет, мгновенно сгорая, не нанося ровным счетом никакого урона. Благо, что смерть нескольких десятков бойцов несколько отрезвила остальных и они перешли большей частью на дистанционные атаки, хоть немного отвлекая демона. Одержимый всё больше и больше наращивал темп, комбинируя атаки, после чего перешел на атаки чакрой, словно учился и старался опробовать как можно больше. Оставалось только тянуть время, ожидая подмоги, которая запечатает вырвавшегося биджу.

С пятым хвостом стало ясно, что сдержать его не получится. Особенно, когда он в открытую явно насмехаясь остановил мой удар.

Он смог выдержать в новой форме мой удар? Вырвать из ставшей такой плотной и вязкой демонической чакры руку не удалось с первого раза, а он атакует снова...

Зачем я только настояла на то, чтобы разобраться в той ментальной закладке?

* * *

— Бомба! Этот чертов биджу создал Бомбу! Небеса спасите нас! Ками, защити!

— Держи и используй правильно, — повесила на шею шиноби в странном шлеме свой амулет Цунаде.

— Ямато! — надсаживаясь закричал Третий. От этого оружия почти нет спасения, но не тогда, когда под рукой есть владелец мокутона!

— Мокутон!

— Насколько же силен этот демон! Он же вырвется! Да на него ничего почти не действует! Его просто невозможно коснуться! Эта чакра выжигает почти всё. Цунаде Сенджу, Третий, Ямато, Какаши, даже Данзо! Сильнейшие шиноби деревни! Одна его бомба снесёт всю деревню! — продолжали хаотично метаться мысли людей после чудовищного взрыва.

— Ещё бомба! — новый порог отчаяния пройден.

— Все ко мне! Мокуджо Хеки!

— От этих Бомб только Ямато защитить и сможет! — устало вытер пот Хокаге, присоединяясь к своим людям укрывающимися за древесной преградой. — Сам бы я потратил намного больше сил.

— Я отрезал его! — выдохнул Ямато, удерживая биджу чакрой стихии Дерева с помощью талисман химе Сенджу.

— Запечатывай его обратно! Дави его ещё сильнее!

— У него четыре хвоста! Уже не пять!

— Удерживайте его!

— Держать, не отступать! Мы обязательно удержим его!

* * *

— Сдохните! — рычу я, выпуская технику из-под своего контроля.

— Мокутон: Мокуджо Хеки! — раздался чей-то крик. После моего удара мир вокруг уже сгорел. Только багровое небо и огромный кратер, рядом с которым торчит обугленная деревянная раковина, из-под защиты которой выходят мои враги. Потрепаны и обожжены, но не настолько, чтобы прекратить бой.

'Они выжили! Чертов Первый с его техниками! Кто такой Первый? Ещё чакры! Больше хвостов, ещё больше силы! Ты ничего не сделаешь, Первый!'. Во мне как будто смешались мои чувства и чувства старого Лиса. 'Почему я думаю о Первом? Они смогли его оживить? Кто это вообще такой?'. Сейчас всё слишком сильно смешалось, отвлекая от боя.

— Держи его! ... Хокаге-сама! ... Воздушное лезвие! ... Призыв! Дотон: Доруй Тайга! ... не дайте ... четыре хвоста! ... Футон: Шинку Ренпа! ... Ямато! Чидори! — я не вижу уже ничего, окружающее смешалось в одну непрестанно вращающуюся картинку. Только ярость, одна только ярость клокочет внутри, вырываясь наружу всё новыми и новыми атаками. Убить всех! Растерзать!

— Запечатывай! Запечатывай его чакру! Четыре хвоста! Мокутон!

— Удержим! — можно было расслышать нотки надежды в неистовом реве десятков людей.

Вставшие вокруг меня деревянные столбы, пожалуй, впервые вызвали из самой глубины чувство опасения. Опьянение уходило, возвращая трезвый рассудок. Невидимая преграда оттолкнула меня обратно, не позволяя выбраться из круга. Тень сверху, внезапно заслонившая солнце, заставила поднять голову только для того, чтобы попытаться вырваться снова, но теперь спасаясь от гигантской, размером с небольшой холм, капли воды, падающей прямо на меня.

Чувство противного скрежета, словно поворачивали исправный, но несмазанный механизм, пришло изнутри. Живительный канал перерезали, так и не позволив открыться печати полностью.

— Особая Техника Хокаге: Полное Очищение Закрытой Ладони! — раздается на грани слышимости.

Пятый хвост исчез, осталось четыре! Почти ломается некая граница внутри и возвращается такое знакомое старое противодействие темницы. Ещё бы чуть-чуть, ещё немного...

Полыхающая клеть посылала всё новые и новые разряды в паразита, что сейчас насильно пытался выкачать чакру биджу. Противостояние затягивалось, а вырвавшийся из темницы Лис получал всё больше и больше сил, продолжая бой и нанося всё больше увечий телу джинчурики своими действиями. Ментальный паразит с каждым мигом всё больше и больше ломал сопротивляющуюся из последних сил структуру печати. Замок на вратах провернулся ещё на несколько делений, увеличивая рвущийся наружу багровый поток чакры ещё больше. Делением больше и уже шестой хвост вырвется.

Объятая золотом фигура выступила из центра печати, срывая своим приходом эти планы. Возложив руки на приоткрытый замок, она ненадолго замерла, контролируя его внутренние процессы. Хрустнул замок, возвращаясь на деление назад. Ещё на одно и ещё, начиная отсчет обратно.

— А ведь я вычистил всю эту гадость, — словно копье из желтых молний сорвалось в сторону черного паразита, заставляя его сжаться и прекратить свою работу. Всё новые и новые разряды пронизывали ударами молний его дрожащее дымчатое тело, когда как уже открытые деления замка на печати закрывались обратно. — И проверял ещё несколько раз. Надо же, что-то уцелело.

Удар посохом прилетел прямо в голову, пока я пытался прийти в себя после обрушившегося сверху удара многотонной массой воды. Прямо в висок, едва прикрытый ослабевшим Покровом, выбивая сознание. Снова крутящаяся темнота вокруг меня и вид залитых водой коридоров, будто я возвращаюсь обратно. Не бывать этому!

Возвращаясь обратно за клетку, пытаясь схватиться за что угодно в попытке удержаться. Когти скользят по стенам, оставляя за собой багровые царапины, но не в силах они сейчас зацепиться. Уже перед самыми вратами прикладывая максимальные усилия, замирая на месте. Всего пара секунд, чтобы увидеть: маленький и совсем незаметный он лежит сейчас почти прямо перед закрывающимися вратами. Уже летя в темницу, прикладываю последнее титаническое усилие лапы для того, чтобы зацепить маленькое тело и затащить его в клетку, ещё и на бешенной скорости. С оглушительным грохотом захлопнулись врата прямо перед моим носом, когда меня впечатывает набранным ускорением в стену старой темницы. Вот и полувырыто-поувыгрызенное спальное место рядом...

— Где мой сын, шавка помойная?! — прошипело мне прямо в морду некое существо. Объятая пламенем, с вертикальными зрачками и стоящими огненно-рыжими волосами, она просто излучала силу одним своим присутствием. Что смотрелось не так грозно, после завершившегося моим поражением боя. Случаем не это создание изнутри помогло моим противникам?

— Смотри мне в глаза, тварь! — мой противник что-то сделал и моё тело прошил болевой разряд. — Отвечать на вопросы! — сама стена оттолкнула меня вперед, заставляя рухнуть на пол. Давление печати вжало в пол, не позволяя пошевелиться. Скосив чуть глаз, я всё же смог разглядеть упавшего совсем рядом Наруто, которого я успел зацепить, влетая в клетку. Золотые объятые молниями колья вошли в тело, прибивая меня уже капитально. Ещё немного, совсем чуть-чуть, продираясь сквозь многочисленные барьеры, сковавшие меня, сквозь золотые колья, которыми я сейчас прибит к полу, я всё же смог приподнять лапу над лежащим в воде мальчиком.

— А теперь мы поговорим серьезно, — я слаб и наружу выходит не рык, а тяжелый хрип. Слишком измотал меня этот бой, да еще и это возвращение обратно в клетку вкупе с возвращением старой пытки. Вот как раз за то, что он меня остановил в одном шаге от столь желанной свободы я взыщу с этого типа по полной. На вопросе с сыном он и прокололся, этот момент необходимо использовать по полной. — Вытаскивай из меня это говно, — насколько мне дает давление печати киваю на торчащие по всему телу колья, — если не хочешь, чтобы я раздавил пацана, и ответь: ты кто такой и какого хрена вернул меня обратно?

* * *

— А я говорил тебе, что рано или поздно придется менять его? — стоя над закованным в деревянные оковы джинчурики прошипел Данзо. Пусть он и не принимал серьезного участия в сражении, но опаленный от удара бок явно не способствовал к доброте и прощению того, кто его нанес. — Печать нестабильна, даже Кушина не смогла создать полностью стабильную систему. Она всегда была далека от талантов Мито, перенимая только готовое. Мы просто обязаны сменить джинчурики! Пока ещё не поздно!

— Он ещё жив, — осматривая тяжело дышащего лежащего без сознания ребенка с ожогами разной степени почти по всему телу, произнес Хокаге. — Пока он жив, тебе известно мое мнение.

— И он погибнет, едва только Ямато освободит его! Он живой труп. Хирузен, ты должен понимать сам, что после того, что он сотворил здесь, люди не выживают. В двенадцать лет выжить после пятихвостой формы джинчурики — это уже подвиг. Он уже калека и никогда не станет шиноби снова.

— Цунаде поможет нам вылечить его, ей многое под силу.

— Твоя ученица лежит в обмороке прямо за твоей спиной, — кивнул Данзо. — Её гемофобия не позволяет ей использовать свой потенциал и знания полностью, ты же знаешь об этом. Увидела его после того, как спал Покров биджу и упала, позорище. Она уже долгое время не проводила настоящих операций, ограничиваясь внешним воздействием. Бесполезна, как всегда.

— Чтобы ты не говорил, ты его не получишь, — АНБУ уже аккуратно забирали закованного в дерево джинчурики. — Я этого не позволю.

— Я посмотрю, что ты будешь делать после того, как он сегодня умрет, а посреди Конохи вылезет не жалкая пятихвостая пародия, а настоящий Девятихвостый, — гневно поджал губы Глава Корня. — Только тогда будет слишком поздно.

— У тебя есть кандидат? — уже когда унесли Наруто, развернулся к старому другу, а затем и сопернику, Сарутоби Хирузен.

— Есть, — нехотя ответил Данзо. — Четырнадцать лет, мать из Сенджу, пусть и вторичная ветвь, но гены есть гены, — пожал он плечами, признавая, что чакры и жизненных сил у кандидата до неприличия много. — Нашли его не так давно, и он уже как год проходит обучение здесь в Конохе, — намекнул он. — Есть и другие, но они хуже, временная замена на несколько лет.

Неприятная пауза повисла в разговоре и ни один из его участников не желал прервать её. Прервать первым эту паузу сейчас, означало показать свою слабость оппоненту.

— Подготовь всё, — глядя на пепелище, бывшее центром торгового района, прервал молчание Сарутоби. — Если он действительно... действительно будет умирать, действуй.

— Только если он не сможет выкарабкаться, — кивнул Данзо, возвращаясь к неспешному наблюдению за копошащимися в обломках рабочими. — Только тогда.

* * *

— Куда ты лезешь? — металл и кровь звучали в каждом слове старика. Этот сложный день стремился к завершению, на центральных улицах уже зажгли фонари, разгоняя ночную тьму, тогда как в кабинете Хокаге проходил сложный разговор старого учителя и бывшей ученицы. — Девчонка, — веско упало оскорбление, заставив вскинуться сидящую напротив женщину, — и я могу тебя так называть, не пытайся спорить, — добавил Хокаге. — Я уже жалею, что предложил тебе вернуться. Обошлись бы мы и без нового токсина. Не за такую цену точно.

— Я тоже...

— Молчи, — устало прикрыл глаза старый наставник, — просто молчи. Ни одного слова! Вот зачем ты к нему полезла? Молодость заиграла и на мальчиков потянуло? Так найди себе кого-то! Или материнский инстинкт на старости проснулся?

— А что в этом такого? — зло прошипела Сенджу, окидывая его непокорным взглядом. — Если бы я знала, как живет сын моей подруги, то не позволила бы вам вытворять с ним подобное!

— Он был жив и здоров до твоего появления, а ты появилась в его жизни и всё испортила!

— Не я это начала, чтобы портить!

— Я ведь многое продумал, — выдохнул новый клуб табачного дыма старик. — У него не было бы проблем еще несколько лет, если только я внезапно не погиб. Проклятое равновесие кланов, старейшин деревни, меня и Данзо, которое хранилось годами! Я смог обеспечить ему достойные условия, и он даже не стал ничьей марионеткой! Несколько лет генином, на не слишком сложных миссиях, и отдать его на обучение Джирайе или даже тебе. Всё шло по плану, а потом вмешалась ты, — ткнул он в нее пальцем. — и этого не изменить. Не пытайся оправдаться.

— Я все равно уже замешана во всем этом, — отмахнулась ирьенин от табачного дыма. — Скажи мне, где он сейчас?

— И ты, Цунаде, даже поклянешься не бежать за ним сразу? Боюсь, что я не могу сказать тебе этого. По крайней мере сейчас. Просто знай, что сейчас он в надежном месте под защитой моих людей.

— Защитой? От кого? — сарказм так и сочился из ее губ.

— От себя и от окружающих. Никому не нужен бушующий посреди Конохи Девятихвостый Лис.

— Скажи это своему другу.

— Он под охраной моих людей, — свел брови Сарутоби. — Моих, а не Данзо, если ты об этом.

— Что будет с ним дальше? — видно было, что эти слова несколько остудили её пыл.

— О нём позаботятся, — выдохнул новый клуб пряного дыма Сарутоби. — Я сам о нём позабочусь. Нужно время, чтобы понять, что делать дальше.

— Я могу помочь в его лечении, — столь явный намек нельзя было трактовать как-то иначе.

— А я не могу подпустить тебя к нему, — словно маленькому ребенку пояснил Хокаге свою позицию. — Никто не может гарантировать, что ты не выкинешь какую-то глупость. Уровень наших ирьенинов ты знаешь, а с ним будут работать самые лучшие.

— Тогда, что насчет...

— Хокаге-сама, — прямо через окно проник в кабинет посыльный АНБУ. — Джинчурики Девятихвостого бежал, полностью перебив охрану.

— Весь Госпиталь? — новость была ошеломляющей. Потерять за одну ночь одно из важнейших учреждений было кошмаром.

— Госпиталь? — сам посыльный был удивлен не меньше. — Уничтожена четвертая база отделения Корня АНБУ.

— Ох, -помассировал переносицу Третий, несколько поморщившись от головной боли, что преследовала его сегодня с окончания сражения с Лисом. Снова Данзо, трактующий его приказы как ему хочется. Как же он устал от этих проблем, что доставлял ему старый друг. Да, он был полезен, в некоторых случаях без него даже нельзя было обойтись, но ведь и проблемы, которые он создавал... впечатляли. Впрочем, раз он не видит из окон резиденции стоящего посреди Конохи Лиса, то самое страшное не случилось. — Где он сейчас? — спросил он у посыльного и мгновенно перевел взгляд на ученицу: — По твоей вине сегодня уже второй район Конохи сегодня превратится в руины.

— Он ушел пространственной техникой. Во все направлениях отправлены группы разведки.

— Джинчурики и пространственной техникой, — подробности вызывали сомнения в рассудке посыльного.

— Хирузен... — в кабинет зашел Данзо, — джинчурики...

— Мне здесь не место, — глядя на устало прикрывшего глаза наставника перебила Главу Корня, поднимаясь из кресла, Цунаде. — Теперь меня уже ничего здесь не держит.

— Ты же понимаешь, что мы найдем его быстрее? — всё же бросил ей в спину Глава Великой Деревни. — Мы на одной стороне, забудь свои обиды и возвращайся. Вспомни о долге своего клана!

— Если от тебя бежит джинчурики, которому ты даже не способен дать место, которое он назовет своим домом, то о каком долге ты можешь говорить? Больше слушай советов своего друга, — слегка поклонилась Шимуро Данзо последняя Сенджу. — Всего хорошего, сенсей.

— Я говорил, что необходимо её устранить, — склонился перед Хокаге Глава Корня. — Ещё тогда говорил. Сейчас она стала слишком опасна, одно слово и мои люди позаботятся о этой проблеме.

— Ищи нашего джинчурики, — головная боль лишь усиливалась. Эти идиоты, что его окружают, не понимают, на каком волоске держится мир в Конохе. Каждый хочет урвать свой кусок власти, а здесь ещё и открытое предложение устранить одного из саннинов. Они и так уже годами почти не появляются в Конохе. — Пока он не будет у нас в руках, я не собираюсь ничего выслушивать.

— Но...

— Найди мне его, — от рыка Третьего вздрогнуло само здание. — Найди мне его немедленно!

Глава 7

— Вытаскивай из меня это всё, — насколько мне дает давление печати, киваю на торчащие по всему телу колья, — если не хочешь, чтобы я раздавил пацана, и ответь: ты кто такой и какого хрена вернул меня обратно?

— Ты отпустишь его прямо сейчас или я заставлю тебя страдать, — его эмоции сменились арктическим холодом, едва он увидел распластанного под моей лапой Наруто.

— Ты... — внезапно на плечи рухнула ещё большая тяжесть, а сквозь удерживающие меня колья прошел новый разряд, заставляя распластаться ещё больше. — выбрал! — под таким давлением я уже не могу держать лапу на весу. Попытавшись отвлечь меня этим ударом, это существо похоже забыло об этом. Оно быстро, даже слишком, но даже его скорости не хватило, чтобы выдернуть тело из-под многотонной лапы. Врезавшись на полной скорости в уже опустившуюся лапу, он только едва заметно поколебал её.

— Ты будешь страдать, — вспыхнула фигура отражением моей, только очень странной, ещё более злой и несколько темной, чакры. — Ты будешь страдать за смерть моего сына, — пробежали по нему слепящие разряды, стекаясь в слепящий шар его рук. — Вечность, — это было страшнее чем всё, что я испытывал до этого.

— Это место не исчезло, — успеваю вытолкнуть из себя несколько слов, когда он приблизился к моей морде, замахиваясь этим шаром, от которого сейчас веяло просто непередаваемой жутью.

— Не исчезло, — остановившись, словно эхо повторил он, стоя перед моим глазом. Аналог моего Покрова чакры почти полностью стек с него, полностью сконцентрировавшись в этой страшной технике, что он продолжал удерживать всё это время. Обернувшись назад, он присмотрелся к моей лапе. — Мразь, — потухла так испугавшая меня техника. — Какая ты мразь, Лис! — закричал он, отправляя так испугавшую меня технику далеко в темноту.

— Ты всё правильно понял, — ухмылка сама по себе вылезает на морду. Пусть и придавленный моей лапой, мальчик всё ещё лежит там, даже не получив повреждений. Пока что.

— И Кушина не успеет, — рухнул он на колени прямо в воду. Преображение из сильного объятого гневом мужчины в растерянного парня было особенно разительно.

— Вытащи колья и ослабь действие печати — я едва удерживаюсь, чтобы не раздавить его, — моя лапа несколько вздрагивает под силой всё ещё работающей на полную печати. Пока он раздавлен нужно выжимать из него как можно больше. Если шантажировать, так по полной.

— Я всё сделаю. Жди, — переместился к замку на клетке человек. С чавканьем и хрустом из моего тела сначала вышли объятые молниями клинья, а чуть позже уменьшилось и давление защиты печати. Не исчезло полностью, но теперь можно было лечь удобнее, хоть немного передохнув после предыдущей схватки.

— Хорошая работа.

— Покажи мне его, — никак не отреагировав на мои слова потребовал он.

— Сначала отойди, — я всё удерживаю лапу от того, чтобы раздавить бессознательного мальчишку. — Дальше. Ещё дальше, — только теперь подбираю Наруто в свою ладонь, неторопливо переходя к своей лежанке. Положив пленника посредине, кольцами сворачиваюсь вокруг, вытягивая хвосты в стороны. Как же всё болит... Слишком сильно погрузившись в себя, я едва успел прикрыть мальчика от рванувшего к нему отца. Это было быстро. Накрыв пленника своим телом и почти полностью погрузив в свою шерсть, благо сейчас она не полыхает пламенем, смотрю на этого мужчину, свою новую проблему. Хотя какой это мужчина, скорее очень сильно уставший парень с потухшим взглядом.

— Я должен был остановить сына, если он решит открыть по неосторожности печать, а не сначала убирать ментальные закладки, а потом ещё и возвращать обратно Лиса, — сел он рядом со мной. — Не понимаю, как это произошло.

— Ты так и не сказал мне, кто ты такой.

— Минато Намикадзе, Четвертая Тень Огня и самый большой неудачник в мире. Ты сам знаешь, к чему всё это? — всплеснул он руками.

— Реальность частенько не соответствует нашим ожиданиям.

— Тогда освободи его? Сожри меня, ведь это я тебя запечатал, а он здесь не причем, — видно было, что он сам не понимает, почему я вообще говорю с ним и продолжает разговор пытаясь придумать хоть что-то.

— И остаться в печати пока он не умрет? — со скепсисом отнесся я к такому предложению. Я этого парня до этого и не видел ни разу, так что претензий и не имею. Запечатал он или кто-то другой — всё это относится к прошлому Лису, а не ко мне. Меня интересует не месть, а способ выбраться отсюда.

— Я изменю это место. Что демону несколько десятилетий? — как он, однако, зацепился за эту мысль. Возможно, до этого я и согласился на это, но даже краткое пребывание в настоящем живом теле вновь разожгло во мне немного притухшее пламя свободы. Никто не смеет снова отнять её у меня, никто в этом мире и оставшееся от Лиса вторило этим чувствам.

— Мне важна лишь свобода, я не собираюсь существовать в виде человеческой игрушки, — моё условие он услышал, а теперь всё зависит лишь от его решения.

— Я могу это сделать, — выдавил из себя парень, уже встав. Неторопливо пройдясь прямо перед моей мордой, он повторил, но уже задумчиво: — Я могу это сделать.

— Так сделай, и тогда я не трону твоего сына, — хвосты вздрогнули от радости, подняв при этом небольшое цунами внутри клетки и едва не смыв моего собеседника.

— Когда ты выйдешь из печати, мой сын погибнет, — видно было, как нелегко даются ему эти слова. — Ты никогда не выйдешь отсюда.

— Значит он умрет по твоей вине. Я могу раздавить его в любой момент. Только небольшая привязанность мешает мне сделать это прямо сейчас.

— Я не могу выбирать, — покачал головой Минато. — В любом случае мой сын погибнет, — горечь поражения и несбывшихся надежд пронизывала каждое слово. — Пусть лучше Коноха останется цела, я не выпущу тебя отсюда.

— Жаль, — мне действительно было жаль. Одно дело люди, которые сражаются против меня, пусть и уступая многократно, а другое вот так, обыденно. Слишком противно, но при этом лучший вариант. Я надеялся, что есть другой выход.

— Что? — вздрогнуло все вокруг, а со стен посыпалась пыль и куски камня как во время землетрясения.

— Это не я, — ещё сильнее прижал я к себе мальчика. Только не говорите, что сюда заявится ещё кто-то кроме его умершего отца? Он упоминал некую Кушину и что она не успевает, может быть?..

— И не я, — эхом повторил за мной Минато, продолжая оглядываться. — Не понимаю, что-то произошло снаружи?

— Проверь, — договориться мы ещё успеем, а я смогу ещё немного отдохнуть. Не верится мне, что он будет стоять и смотреть, как умирает его сын. Та штука в его руках меня заставила испугаться сильнее, чем что-либо. Даже в бою, хотя я там и действовал почти на одних инстинктах было не так страшно.

— Я слежу за тобой, Лис, — направился к печати мужчина. — Сейчас узнаем...

* * *

— Положение критическое, — доложил дежурящий у кровати ирьенин, едва только Данзо вошел в спецпалату. — Мы сделали всё возможное, — поклонился он, — теперь остается надеяться на самого мальчика. Если бы Цунаде-сама оказала нам помощь, то, возможно, прогноз был благоприятный.

— Он умирает? — Главу Корня не волновали предположения, когда цель была совсем рядом. Оставалось лишь воспользоваться тем шансом, что предоставила ему сама судьба.

— Простите?

— Он сейчас умирает? — повторил свой вопрос забинтованный старик.

— Состояние тяжелое нестабильное.

— Что означает, что он может умереть в любой момент, — пронзительный взгляд заставил вытянуться молодого ирьенина. А чуть позже и проклянуть ту минуту, когда всё начальство сбежало из палаты, оставив его сиделкой при джинчурики. И как сейчас отвечать на вопросы такого характера? — Я вас правильно понял?

— Мы приложим все силы, чтобы спасти его. На данный момент...

— Кхм, — недовольство так и ударило от старика.

— Я? Я приложу все силы?.. — не понял его причины испуганный парень. Злить людей такого уровня было смерти подобно.

— Прочтешь и распишешься, — направился прочь так испугавший его старик, а АНБУ всё это время стоящий рядом с ним протянул бланк о переводе его подопечного в связи с его критическим положением и высокими рисками гибели.

— Но мы ведь стабилизировали положение?

— Подписывай, — тон АНБУ и особенно репутация этой организации не располагали к обсуждениям и пререкания.

— Пожалуйста, — протянул заполненные документы ирьенин, наблюдая за тем, как кровать с пациентом выкатываю в коридор. В документах действительно было указано всё правильно и поступил он также по инструкции, а иных указаний не поступало. Придраться к нему было невозможно, ведь он просто сделал свою работу. Он всё сделал абсолютно правильно. Технически...

Прямо в коридоре мальчика отсоединили от капельниц и, замотав в обрез ткани, вынесли из здания. Группа держала свой путь к неприметному магазинчику, под которым был один из тайных объектов оборонной системы Конохи. В то место, где их уже ждала готовая лаборатория. Подложные приказы усилили защиту лаборатории группой шиноби вдобавок к оперативникам Корня. К извлечению биджу всё было готово. Ждать, выживет мальчик или нет, Корень не собирался.

* * *

— Не понимаю, не понимаю, — бормотал, стоя у печати, Минато, пока меня не отделился багровый канал чакры, скрываясь в темных недрах этого мира. — Они извлекают Лиса?! — одновременно с его возгласом, Наруто, всё ещё лежащий в моей шерсти, громко застонал. — Это же смертельно!

— Знаешь, Минато, а ведь теперь всё поменялось, — он, словно вспомнив про меня, резко обернулся. Похоже, что такого предательства он от своей деревни никак не ожидал.

— Мне остается лишь уничтожить тебя, — истолковал он мои слова по-своему. Эй-эй, я ведь хотел предложить совсем другое. То чувство, когда меня потянули из печати, было, мягко говоря, неприятным. И ещё более неприятным тянуло от того места, куда они меня тянули. Всё моё естество кричало о опасности и не верить я опасался, справедливо считая, что от новых тюремщиков можно ожидать чего угодно, тогда как с этими я ещё мог договориться. Может быть из следующей тюрьмы я вообще не смогу выйти.

— Я не собираюсь выходить таким образом, — пояснил я, пока этот парень ещё ничего не натворил от отчаяния. Осознать, что после твоей смерти, деревня, за которую ты и отдал жизнь, убивает твоего же сына, которого при этом держит в своих лапах демон, который тебя люто ненавидит и который тебя и убил, явно было неприятно.

— Ты тянешь время, — снова прикоснулся он к печати. — Тебе это не поможет!

— Я не убил Наруто сразу, — выкладываю свой последний козырь. — и я, а не ты, попытался договориться. А сейчас я не хочу одну клетку менять на другую!

— Ты хочешь обмануть меня, — всё ещё сомневался он в моих словах.

— Решай сам: убить его, — указал я на зажатого в моей ладони Наруто. — или оставить шанс выжить. Сейчас важен только твой выбор.

— Я согласен, — решился Четвёртый спустя несколько минут раздумий. — Что ты предлагаешь?

— Я выйду и разберусь с теми людьми.

— Ты выйдешь, и мой сын умрет — это неприемлемо, — вот теперь передо мной снова стоял тот уверенный в себе мужчина.

— Тогда он умрет, — слегка пожимаю плечами.

— Я предлагаю... другое... — глядя словно сквозь меня, предложил он. — Если ты и вправду не хочешь убивать моего сына, что ты можешь сделать в любой момент.

— И что же?

— Я сделаю всё сам, — сказал Минато. — Это моя ноша. Тогда как ты останешься здесь и Наруто останется жив. Договориться с тобой мы сможем уже потом. Я знаю ирьенина, что в моё время были способен едва ли не с того света вытащить человека. Она может помочь, и мой сын не умрет. Такое тебя устроит? — пламя снова охватило его, превращая в полыхающего призрака. Ох нелегко дались ему эти слова. — Мне понадобится твоя чакра, когда я начну.

— Там, — я указываю в темноту коридоров. — уже ждут меня. Помни, если ты предашь меня, то моя чакра убьет твоего сына и помочь ему не сможет никакой ирьенин.

— Свои обещания я держу, чего не могу сказать о тебе, Лис, — процедил сквозь зубы разъярённый призрак. — Иди уже и выполняй свою часть.

— Конечно-конечно, — бесить того, кто совсем недавно напугал меня едва ли не до смерти, доставляло неимоверное наслаждение.

— Сделка? — прорычал демон, протягивая сквозь полыхающие разрядами молний прутья свой коготь.

— Сделка, — коснулся кончика когтя своей пылающей ладонью Четвертый Хокаге.

* * *

— Он очнулся, увеличьте подачу усыпляющего газа, — под суматошные крики людей и шипение вентиляционной системы пришел в сознание Четвертый. Усилием воли сформирован покров из чакры, не позволяя газу проникнуть в легкие, переходя почти что на замкнутый режим дыхания. Временный и несовершенный, но большего и не надо, особенно тогда, когда от истекающих потоков демонической чакры уже дрожат печати на стенах и двери. Собираемая чакра демона явно концентрируется в специальных печатях, перемещаясь в соседнюю комнату.

Удар покрытой алым маревом ладони сбил с петель стальную дверь, что, вращаясь от силы удара, врезалась в лежащего посреди комнаты парня. Не жилец, с раскуроченной головой не живут. Видно, что именно к нему тянулись потоки чакры — вот ты какой мой несостоявшийся тюремщик.

Несколькими ударами Минато растерзал остальной персонал и нескольких охранников, что скрывались в соседних помещениях.

— Говно, говно, дрянь из Суны, а это ещё хуже, чем говно, болотное дерьмо из Воды... — выложив перед собой найденные у персонала клинки бегло изучал их одержимый, спешно пытаясь переодеться в снятую с того же персонала и охраны одежду. — А вот это интересно, — привлекли его внимание два куная. — Конечно, страна Железа! Как умер, так ничего и не поменялось, только они делают нормальный металл. Двух мало будет, ещё бы несколько... — выудил ещё один кунай Четвертый, посылая проклятиями на тему не озаботившихся качественным оружием противников.

— Как мы и условились, — прогудел Лис, когда оживший мертвец потребовал больше чакры.

— Как и условились, — ответил тот глядя на три полностью сформировавшихся из покрова чакры хвоста. — Попробуешь обмануть, я всегда смогу загнать тебя обратно!

— Готовься любоваться оставшееся время не на сына, а на лепешку мяса и костей, — не остался в стороне демон. — В отличие от тебя я бессмертен.

— Всего скормил бы Синигами, если бы мог, — чертыхнулся Каге, беря в руки три выбранных клинка. Под воздействием как его, так и чакры Лиса чакро металл поплыл не в силах справиться с подобным. Понемногу оплавляясь обычные кунаи меняли свой вид на привычный для Четвертого. Вязь фуин проплавленная ногтем с сконцентрированной демонической чакрой оплела их рукояти. В условиях, когда бумага печатей горела от прикосновения приходилось импровизировать и использовать любые подручные средства.

— Сойдет, — более-менее подогнав под себя слишком большого размера штаны и майку, рассматривал свой арсенал Минато. Три привычных куная для его коронной техники и четыре стандартных, что не рассыпятся на куски от его силы и скорости, россыпь кривых игл, две выплавленные длинные спицы и ворох бывших лабораторных журналов, листы которых пошли на изготовление взрывных фуин. В былое время с таким арсеналом он был способен вырезать целую армию, а теперь придется убивать тех, кого он клялся защищать...

— Сами напросились, — гримаса ненависти исказила детское лицо, — предатели!

— Шевелись, потом погримасничаешь, — поторопил его Лис. — Сколько мне ещё держать три хвоста?

— Заканчивай, оставь одно общее усиление, — истаивали в воздухе хвосты, оставляя лишь слабый уровень демонической чакры. Сейчас одни звериные алые глаза и несколько заостренные черты лица позволяли понять, что демон всё ещё присутствует.

— Всем сердцем я желал только одного — мира, сначала для себя, а потом для своей семьи. Я верил, что придет время, когда люди смогут по-настоящему понять друг друга. Я отдал свою жизнь в исполнение этой мечты, — глядя в испуганные глаза последнего выжившего произнес мертвец. — Вы предали меня, — прервал Четвертый Хокаге мучения раненного.

— Не трать время зря, — бесцеремонно вторгся в мысли Девятихвостый. — Его и так мало осталось!

— Не мешай, демон. Меня хватит на всех, — наконец сделал окончательный выбор Минато. Бывший лабораторный халат лег на его плечи, а остатки демонической чакры испепелили лишнюю ткань, оставляя опаленную бахрому в виде языков пламени. Жалкая пародия на оригинал. — Я верю, что вы простите меня Наруто, Кушина, — приоткрыл дверь лаборатории Четвертый. — Вас ради... — вылетел из детской ладошки в сторону свежей баррикады кунай Летящего Бога Грома. — Вас ради... — грохотом грозовых разрядов отдались эти слова по базе Корня.

* * *

Кунай с фуин вылетел с едва заметной для человеческого глаза скоростью, минуя при этом всех противников. Впрочем, в них он и не целился.

Один: переместиться и ударить наотмашь, пронзая затылок чунина, заставляя того пораскинуть мозгами. Перемещение.

Два: тонкая спица вонзается в грудь, пробивая силой удара защитный жилет, тогда как взлетевшее вверх колено раздрабливает челюсть. Прыжок.

Три: перехватить летящий кунай, второй рукой выбрасывая второй такой же дальше. Отточенная сталь взрывает укрепленный стоячий воротник защитного жилета, застревая в нём, едва оцарапав шею противника. Вторая спица остается в теле, поразив печень. Перемещение к второму летящему кунаю. Звук грозового разряда от самого первого перемещения доходит до уха. Слишком медленно, если бы он работал как в своем теле, то бой уже завершился.

Четыре: четвертый противник успел ударить Катоном, накрывая потоком огня весь коридор даже не разбирая, где союзник, а где враг, расплавляя при этом летящий кунай. Дрянное железо, ой как дрянное. Оплавлено лезвие, но он всё ещё чувствует печать Бога Грома. Перемещение, выходя прямо под ногами у человека. Кунай Бога Грома улетает к следующему противнику, а этот получает удар между ног. Перемещение. Кровь закипает, жуткая боль пронизывает каждую частичку тела, которое не подготовлено к работе на таких скоростях. Нельзя останавливаться, только вперед, как можно быстрее.

Пять: выйдя прямо перед противником его рука, напитанная чакрой Лиса, вонзается ему в грудь. Мало чакры, скорость велика, но силы мало из-за чего защитный жилет остановил удар, так и не позволив зацепиться пальцами за ребра врага. Дернуть его на себя, валя с ног и отправляя в сторону скорчившегося от боли и держащегося за пах врага. Взрывную печать на спину и прощальный пинок. Последний прыжок к своему улетевшему оружию, подальше от взрыва. Взрыв, врагов не осталось.

Пять секунд и почти стометровый, подкопченный всё ещё горящим огнем от вражеской техники коридор пройден. За спиной остались лишь порванными на куски пять оперативников Корня, которым не повезло охранять именно эту базу. Рухнув без сил сразу после выхода из техники, Минато пытался отдышаться, стараясь не обращать на внимания на многочисленные повреждения. Лис всё залечит, а ему необходимо двигаться дальше. У него осталось всего два куная для техники, потерять хотя бы один из них сейчас по глупости, как тот расплавленный третий, означало крах.

Выдернуть одну уцелевшую, но несколько погнувшуюся спицу, добить одного ещё живого противника и продолжить путь. До выхода оставалось всего несколько поворотов.

* * *

Щеку опытного джонина дергало. Предчувствие грозящих неприятностей, воспитанная ещё его сенсеем паранойя и капелька удачи позволила в своей время вернуться с Третьей мировой одним куском, попав в госпиталь всего два раза. И вот сейчас щеку опять дергало в предчувствии. Сначала снова вырвался Девятихвостый, как говаривали сегодня его сослуживцы, а теперь это смутное направление на охрану, да ещё и в компании корешков Данзо. Ой неспроста всё это... Особенно тревожно стало после объявления тревоги. Эти идиоты из Корня следуя своим инструкциям сразу кинулись на подавление, до сих пор так и не вернувшись. Будь его воля, он обрушил бы магазинчик, которым был замаскирован выход и дождался подмоги. Вот только приказано бдеть и не выпускать. Будь прокляты эти коридоры и подземелья, которые большинство шиноби люто ненавидели. Мало пространства для маневра, узкие переходы, откуда нельзя отступить, большинство массовых техник не использовать из-за боязни зацепить союзника, нельзя увернуться от вражеских техник, наличие ловушек в стенах и многое другое. То ли дело бой на поверхности, где можно в самом крайнем случае попытать обмануть или оторваться от преобладающего противника.

Послало же его начальство на усиление этих желторотых чунинов, что даже поля боя нормально и не видели. Пара десятков миссий, тьфу. Одна охрана караванов, был уверен джонин. Научились резать разбойников, вот и считают себя сильнее всех. Особенно раздражало отношение этих будущих смертников, не желающих слушать его советы, и их командир, всё ещё чунин в свои сорок. Ему, джонину, прошедшему мировую войну, было всего тридцать два. Расположившись чуть дальше от них, так, чтобы его не задело чем-то тяжелым, но при этом достаточно близко, чтобы прийти на помощь, джонин прислонился к стене, отдыхая.

Из-за поворота вылетело отчаянно визжащее тело. Пролетев оставшиеся метры ещё живой, но с обрубленными по колено ногами бывший корешок врезался в стену и замолк уже навсегда. Сунувшийся к мертвецу, несмотря на окрик, чунин получил из темноты булыжник в голову и рухнул без сознания рядом. Дернув за шиворот своего подчиненного, командир отступил назад и вовремя — взрыв сотряс подземелье, заставляя осыпаться штукатурку.

— Ты совсем тупой?! — глядя на немного оглушенного подчиненного закричал командир отряда. — Ты что не понимаешь, что тот труп был печатями обвешан, как гирляндами? Шевели жопой и иди посмотри, что там от него осталось, — подтолкнул он парня. Лезть неизвестно куда и сражаться в таких условиях этот мужчина не собирался. Своя рубашка ближе к телу.

— Помоги нам, почему ты ждешь? — с отчаянием он обернулся к джонину. Издевательская улыбка ответила на все вопросы.

Кунай специфической формы с противным хрустом вошел прямо в грудь поднявшемуся на ноги чунину. С закладывающим уши, особенно в закрытом помещении, грохотом появившийся прямо на нем ребенок довершил начатое свернув ему одним движением шею.

— Ками, — на глазах у джонина, подросток раскидывал команду шиноби словно толпу крестьян. Слишком быстро для его возраста, просто нечеловечески быстро, размазываясь для глаз, когда он уклонялся от их ударов. Два куная прикрывали маленькую фигурку со всех сторон отводя и отклоняя удары взрослых мужчин, не позволяя даже прикоснуться к ней. Сталь клинков рвала броню, кости и мышцы словно кухонный нож масло. Удары точны и быстры, ни одного лишнего движения. Мальчик словно не двигался, а танцевал, перетекая из движения в движение, не останавливаясь ни на миг. Танец смерти ребенка и четырех чунинов.

Его враг (а кто это мог быть, как не враг?) двигался среди мешающих друг другу в узком пространстве чунинов, нанося им всё новые и новые удары. Неспособный закончить бой быстро, он изматывал людей нанося все новые и новые порезы, заставлял ошибаться и ранить друг друга. Каждое движение, каждый удар, каждый его вздох... были точно размеренны и идеальны. Неопытный с первого взгляда, он читал бой, как дышал. Опытный шиноби сомневался, что подобное он мог повторить сам когда-либо.

Длинная спица вошла в живот одного из бойцов, выводя его из боя уже навсегда. Отведя сначала летящий в лицо кунай, мальчик, оттолкнувшись от другого противника, смог достать горло третьего шиноби. Оставшись вдвоём, не считая всё ещё стоящего позади них джонина, враги отступили назад, переходя в оборону. Наступив чуть сильнее, чем он рассчитывал, на раненую ногу один чунин скривился, отвлекаясь за что поплатился жизнью. Сдвоенный удар, усиленный бурлящей силой Лиса, почти разрубил его на три части. Теперь в живых остался только командир группы.

Глубоко вздохнув, последний враг собрал воздух и чакру для техники. Поток огня залил всё пространство перед ним, отрезая от психованного мальчишки. Джонин за его спиной наконец-то прекратил наблюдение и направился к схватке. Смерть доставших этих идиотов его позабавила, но теперь дело принимало серьезный оборот.

Специфичной формы кунай пролетел почти под потолком, проходя над огненной волной почти не поврежденным. Вывалившись прямо над головой вглядывающегося в пламя корневика, подросток почти достал его, но брошенный приближающимся джонином кунай заставил увернуться. Оглушенный раскатом грома тот сам дернулся в сторону от удара. Залитый кровью, как своей, так и вражеской он вступил в ближний бой, прикрываясь телом своего противника от новых дальних атак. Две секунды, несколько столкнувшихся друг с другом клинков и рослый сорокалетний мужик отлетел к стене.

— Расенган, — вошел ему в живот синий с оттенками красного шар техники. Нестабильная чакра биджу взорвала технику прямо внутри шиноби, разрывая его на две части и усеивая остатками окружающее пространство. Всё ещё удерживая перед собой клинок, мальчик устало прислонился к стене. На пути к его свободе остался стоять один джонин.

Он стоял всё это время и не вмешивался, наблюдая за ходом боя. Специфический стиль боя, эти движения, оружие, такое знакомое всем, кто прошел через пламя войны и примененные техники...

— Минато-сама, — нисколько не смущаясь залитого кровью пола, мужчина опустился на одно колено и преклонил голову перед своим господином. — Ваши приказания?

* * *

Зайдя в свой старый дом, что помнил ещё шаги её деда и дяди последняя Сенджу замерла.

— Пространственной техникой ушел, значит, — крутанула она в руке послание из прошлого. Такой знакомый, этот кунай лежал прямо за входной дверью, оплавленный, отдающий жаром огня и запахом крови, застывшие чешуйки которой отслоились с него при прикосновении.

Забрав несколько свитков из своего рабочего кабинета, она покинула дом, направляясь к воротам Конохи.

— Только не надо мне говорить, что вас послали остановить именно меня, — притворно закатила глаза саннин, глядя на перегородившего дорогу человека. — Это даже звучит смешно. Изумо-кун, не шути так.

— Но всё так и есть, — печально вздохнул вечный сторож ворот. — Прошу не оказывать сопротивления и пройти с нами, вы временно задержаны.

— Без указания причины и предъявления документов, — скрестила руки под грудью женщина. — И ведь всё по закону.

— Увы, — почти что смущенно развел руками сторож, пока его товарищи обходили со сторон саннина. — Я имею полное право задержать Вас на семь суток без объяснения причин, закон вы знаете.

— Знаю, но, увы, сейчас у меня нет времени, я спешу. Очень спешу, — сделала она ударение.

— Это ведь Вы нас сейчас поубиваете, снесете ворота, — загибал пальцы шиноби, перечисляя по пунктам последствия, — а ещё и разрушите часть торговой улицы и нанесете бесчисленные убытки гостям нашей деревни, — взглянул Камизуки Изумо на затор из спешащих покинуть Коноху торговцев. На каждый пункт Цунаде утверждающе кивала, всё больше заставляя нервничать окружающих её людей. Некоторые торговцы уже поспешили бросить свои повозки прямо посреди образовавшейся пробки, спасаясь от кровавой бойни, что развернется здесь совсем скоро.

— ... а по приказу, данному мне, я должен хотя бы задержать вас, Цунаде-сама, — слегка поклонился стражник. — Цунаде-сама, не подождете ещё хотя бы полчаса, а там мы вас пропустим без препятствий?

— Почему именно столько?

— Если уж поисковая команда не справится со своей задачей с форой в час, то я не понимаю, почему я должен погибать ради них? — развел тот руками.

— Я подожду, — спокойно прошла внутрь ближайшего кафе химе Сенджу, сопровождаемая внимательными взглядами патрульных.

Прошло ровно тридцать минут, и она спокойным шагом вышла за ворота Конохи.

— Обезьяне не догнать молнию, — обернулась она, бросая последний взгляд на Скалу Хокаге.

— Что она имела в виду? — спросил у своего напарника до этого не проронивший слова Котетсу.

— А Ками его знает, — махнул тот рукой. — Мы живы остались, вот что важно.

— Мысли читаешь, — напряжение, до этого витавшее на пропускном пункте, уходило чем дальше отдалялась от него одна буйная Сенджу.

Глава 8

После побега события разворачивались в диком темпе. Внезапно присоединившийся к нам по своим причинам джонин позволял перемещаться с неимоверной скоростью. Пусть использовать пространственные техники запретил сам Минато, но даже обычной скорости опытного шиноби хватало за глаза. Перекинувшись парой слов с Четвертым, он, закинув наше пока ещё общее тело себе на плечо, он поскакал по крышам домов в сторону от центра Конохи и разрушенной базы соответственно. Забравшись в пустой дом, он оставил нас минут на десять, отправившись по словам бывшего Каге передавать послание тем самым людям, что помогут в моем извлечении. Я же в этот момент абсолютно не волновался так как всё равно ничего не мог сделать. Вдобавок на меня очень сильно повлияли мои сказанные в гневе слова о бессмертии. Это бытие уже подкидывало мне приколы, как в виде внезапного безумия, проявившегося при высвобождении нескольких хвостов, так и внезапно всплывающих воспоминаний о событиях прошлого. К примеру, управление растениями того человека в интересном шлеме вызвало чувство удивления и гнева с каплей страха.

Вернувшийся джонин был отнюдь не с пустыми руками, а с новой одеждой и, как это ни странно, косметичкой. Обмыв измазанного в грязи и крови ребенка, он помог переодеться, а потом принялся за внешность. Краска для волос, тени на лицо, линзы и теперь голубоглазый блондин превратился в обычного брюнета с темными глазами. Тональный крем завершил маскировку скрыв едва заметные шрамы-усы на щеках. Словно отпечаток запечатанного внутри демона за эти несколько дней они стали намного заметнее и ярче. Как пояснил будущий план Минато, мы вместе с Кента-саном, как звали нашего внезапного союзника, пройдем напрямую через один из пропускных пунктов Конохи. По его словам, был и второй вариант в виде преодоления стены вокруг деревни с помощью его пространственной техники — Полета Бога Грома. Переместиться по чувству нанесенной на клинок фуин у Минато не получалось, объяснял он это не родным телом. Так что Кента-кун мог метнуть один кунай вертикально вверх, а второй навесом через стену. Одно перемещение ввысь, второе к кунаю уже за стеной, а третьим погасить удар при падении с высоты. Только вот при таком способе Наруто погибал из-за излишнего перенапряжения, неприспособленности к подобным техникам и вообще общим повреждениям как его тела, так и системы чакры. По поводу последней Минато вообще просил его не спрашивать, но я и сам частично ощущал, насколько же там всё плохо. Я уже сомневался доживет ли он до безопасного места.

Проходя через ворота, неприятностей, к моему удивлению, удалось избежать — патрульный шиноби просто скользнул по нам взглядом и вот мы уже снаружи. Вполне возможно, что это заслуга настоящей толпы, что сегодня повалила из места, где едва не вырвался демон. Хотя тут скорее сыграли роль несколько печатей, спешно нарисованных кровью и прикрепленных на грудь и спину — явно некая заготовка из арсенала Минато для скрытных проникновений от которой по и так искореженным каналам чакры расходился зуд. Во всяком случае создавал их он, закрывая от джонина, явно не желая раскрывать секреты. Настолько едва, что превратил в руины несколько кварталов вместе со всеми их обитателями. Помогло и знакомство Кента-сана с охраной, его бывшими сослуживцами, из-за чего нам удалось пройти, даже не отстаивая длинную очередь. Как он сказал, стоять очередь, видя знакомых, было сейчас слишком подозрительно.

После неторопливого путешествия вместе с другими людьми, мы свернули на обочину в гущу леса, где наконец сняли жгучие печати и пересели обратно на плечи Кенте. Перебравшись на верхние пути, он начал путь к одному из тайников Четвертого, куда должен был прибыть его старый знакомый. Что-то я уже начал подозревать, кто именно это будет.

Встретила спустившегося с ветвей дерева джонина с ребенком Цунаде совсем не гостеприимно. Несколько минут они обменивались только друг другу понятными вопросами и ответами, где лично для меня понятен был только один отрывок.

— Наблюдатели? АНБУ или Корень?

— Всего одна команда. Обычная разведка. Остальные, похоже, вас по всей деревне ищут. Оторваться сразу не получилось, в команде был Инузука. Пришлось задержаться и поговорить.

— Проблемы?

— Очнутся через полдня, ещё час пока откопают друг друга и найдут нинкена, а там пусть хоть по всей стране ищут, — отмахнулась она, словно это был пустяк, а не команда опытных бойцов. — Претензий ко мне не будет, я их даже не поцарапала. Почти.

После чего они углубились в воспоминания об одном из сражений прошлой войны, перейдя позже на послевоенную жизнь. Экспресс-опрос на тему общих воспоминаний. Похоже, что Цунаде только сейчас поверила в происходящее, всё же начав первичный осмотр. После которого, высказав много всего как обо мне, так и о Минато, начала немедленное лечение. По всей видимости последствия сначала моего частичного освобождения и сражения, неудачной попытки извлечения биджу, а потом и техник Четвертого оставляли мало шансов ребенку.

— Мне всё ещё сложно в это поверить, — наконец отстранилась от уже не обещающего умереть в ближайшие пару минут изможденного тела ирьенин, — но всё говорит о обратном. Вернуться из мертвых пусть и таким способом, подумать только.

— Я мертв. Здесь часть меня, не ушедшая к Синигами. Я не жив, вам обоим, — Минато сжал руки Кенто и Цунаде, — вам надо помнить об этом. Минато Намикадзе умер годы назад, пожранный Синигами в плату за использование запретной техники.

— Господин... — вздрогнул джонин, — вам не надо...

— Он прав, — остановила его Цунаде, — пусть в это сложно поверить, но это так. Лучше перейдем к текущим проблемам. Я никогда и не подозревала, что буду помогать освободиться Девятихвостому. Даже не знала, что у него есть разум и он может говорить.

— Сейчас поверишь, — сосредоточился Минато.

— Господин!

— Минато!

— Я сожру тебя, — вырвалось у меня непроизвольно, когда я неожиданно получил возможность говорить. Язык мой поспешил и высказал именно то, что вертелось в мыслях, когда я увидел ту женщину, что совсем недавно швыряла меня как игрушку, держала мои прямые удары в четыреххвостой форме, а потом ещё зарастила дыру в боку, где можно было чётко рассмотреть внутренние органы.

— Раздавлю, — прямо перед носом остановился такой знакомый для меня кулак, а плечо сжал железной хваткой джонин. Синяков прибавится.

— Минато-сама будет недоволен, — вмешался Кента, продолжая удерживать одной рукой меня, второй отгораживая от взъярившегося саннина. — Цунаде-сама, пожалуйста, не надо. Нет нужды слушать демона!

— Я убедилась в твоих словах. Прости меня, Минато, если сможешь, — прекратила выплескивать на меня гнев эта женщина, — если бы я была в Конохе тогда, двенадцать лет назад, то всё могло быть по-другому.

— Я вообще-то ещё здесь!

— Он меня слышит, демон, это самое главное, — оборвала она разговор. — Нам пора отправляться, времени осталось мало. Мне необходимо сначала провести нормальное лечение, а не это издевательство. Извлечь Лиса сейчас — это убить Наруто.

— Мне нужно тело, — если есть возможность, то я хотел бы оставаться в человеческом теле, а не состоять из одной только чакры. Сравнить ощущения получилось совсем недавно и снова вернуть хотя бы их часть я бы не отказался. Ответом на моё высказывание было три удивленных выражения.

— Кх... — поперхнулся воздухом вечно невозмутимый джонин. — Девятихвостому нужно тело. Это вообще как?

— А ты не охренел? — просто напрямую спросила Цунаде не обращая ни на что внимания.

— Это вы похоже не понимаете, что мы обсуждаем, — играть в эти игры мне уже порядком надоело. Я шел этим сложным путем только из-за того, что с самого начала испытывал некоторые дружественные чувства к Наруто и не желал убивать его. Прибавим ещё некоторый естественный страх перед будущим существованием в виде разумного, пусть и огромного, но сгустка чакры, чего я опасался, просто не понимая, КАК это будет. Разумные опасения. — Прямо сейчас он находится в моих лапах прямо внутри клетки. Его сознание беззащитно передо мной и стоит мне пожелать... и этот спектакль окончится, — двух сидящих напротив меня людей явно проняло от этих слов. — Я могу освободиться в любой момент, стоит мне только пожелать этого.

— И тогда я превращу твоё существование в ад, — исчез на миг мой контроль над речью. — Если ты убьешь моего сына, я приложу все оставшиеся силы... — лицо Узумаки будто разрезала пополам ясно видимая черта, разделив почти неизменившуюся левую часть с голубым глазом и правую с багровым. Звериный алый глаз, заострившиеся черты лица, ставшие четче и ярче шрамы-усы на правой демонической части напоминали о пленнике.

— ... и всё равно проиграешь, — перебиваю Минато. — Я получу своё в любом случае!

— Мы предоставим тело, — напомнила о себе Цунаде. — но нам нужно больше времени.

— Семь дней, как мы договорились с Минато.

— Семь дней мы только будем добираться до моего знакомого, что поможет с телом. Всё это время я буду лечить Наруто, чтобы был хоть какой шанс пережить извлечение. Своими действиями вы нанесли ему слишком много повреждений, — предложила новый план Сенджу. — Сколько займет подготовка к извлечению я даже не берусь предполагать.

— Я могу на это согласиться, но буду наблюдать за каждым вашим шагом.

— Идем, — едва я отступил чуть в сторону, вперед вылез Минато. — Я правильно понимаю к кому мы направимся? Когда я был жив мне уже докладывали о нем разное.

— Да, но со временем всё стало ещё хуже. Намного, — выделила это слово своим голосом Цунаде, — хуже. Он и раньше был одержим своими исследованиями, но после того, как он связался с Корнем всё стало ещё хуже. Впрочем, меня он не предаст и нас не выдаст, в этом я уверена.

— Тогда в путь, — забрался он обратно на спину к Кенте. — Я держусь из последних сил, -проследите за Лисом, если я выключусь.

— Подожди немного, мы не можем так рисковать. Призыв! — от хлопка её ладони по земле разошлись знаки фуин призывая на это место комок желе.

— Цунаде-сама, — нежным тихим голоском откликнулся маленький слизень. — Что-то случилось? Кого-то ранили?

— Да, Кацую. Мне нужна твоя помощь в лечении, — перенесла Цунаде слизня на мальчика. — Поддержи его жизненные силы некоторое время.

— Бедняжка, — отозвалась слизь, растекаясь по открытой коже. — Много страданий было на его пути. Я позабочусь о нём.

— А ещё доставь это письмо змеям, — протянула ей Цунаде маленький свиток. — Это очень важно и поможет спасти его.

— Змеи не любят меня, — печально вздохнула слизь. — Согласно пищевой цепочке змеи едят лягушек, но боятся слизней. Они могут отказаться выслушать меня, но я постараюсь передать твое сообщение.

Перейдя на верхние пути два чудовища в человеческом облике поскакали дальше. Мелькающие мимо деревья и скорость под пятьдесят-шестьдесят километров в час. Радовало и то, что если за Сенджу не было преследования, то искать нас никто не будет. С самого начала они должны были искать одного ребенка, а не ребенка с мужчиной, да ещё и опытным джонином.

— Почему ты присоединился? — в пути можно попробовать разузнать больше о попутчиках.

Мужчина мой вопрос полностью проигнорировал, а пытаться давить я не стал и пытаться. Он ответит мне только тогда и только тогда, когда ему напрямую прикажет это сделать Минато.

Добравшись до опушки леса, где он резко обрывался, переходя в поле, мы остановились. Огни в окнах домов впереди привлекали внимание моих невольных спутников. Что можно сказать? Обычная деревня, есть небольшая базарная площадь в самом центре, уже закрытая в виду позднего времени. Грязь и отсутствие ставших привычными в Конохе дорог. Благо хоть был открытый бар. Пришлось, по настоянию ирьенина, в нем и останавливаться. Маленькая узкая комнатка с одной кроватью, куда немедленно уложили Наруто. Жар, пот, а на закуску вскрылись едва залеченные моей чакрой ранения. В довесок к этому вскрылись и новые повреждения в системе чакры. Меня крайне убедительно попросили не вливать ничего от себя, иначе можно сразу разрывать наши договоренности ввиду смерти скорой Наруто. Мне оставалось только вернуться обратно в клетку и продолжать наблюдение за тем, как Сенджу снаружи, а Минато изнутри вели свою работу. Чувствую, что путь будет долгим, но сейчас я не жалею об этом. Гложило меня сомнение в моих возможностях выжить без физического тела. Я до сих пор не понимаю как законов этого мира, так своих собственных возможностей, так чего мне замахиваться на большее.

На утро, после очередного сеанса лечения и покупки новой одежды для всей компании, мы выдвинулись в путь. Чтобы встретиться с необходимым человеком следовало преодолеть несколько сотен километров на север не привлекая внимания.

* * *

Компания в таверну ввалилась достаточно колоритная: женщина в годах в потрепанной одежде типичной горожанки, и мужчина, по виду пропитый пьяница. Пропустив вперед себя явно уставшую женщину, о чём говорили мешки под глазами, морщинки и неуверенная походка, он подтолкнул вперед похожего на неё мальчика, светлые волосы и черты лица. С мальчика вообще можно было писать картину тяжелобольного: прерывистый кашель, бисеринки пота, частыми каплями покрывшие лоб, и тусклые глаза.

Осмотревшись в просторном помещении питейного заведения, Цунаде потащила своих спутников в самый дальний его угол, место, где расположилась с бокалом вина одинокая фигура.

— Ку-ку-ку... Добро пожаловать, старая подруга, — расплывшись в несколько жутковатой ухмылке, поднялась из-за стола бледного вида девушка. Длинные темные волосы выбивались из-под шляпы, которую она носила даже в помещении, спадая прямыми прядями на небольшую, но явно заметную даже через слой ткани кимоно, грудь. Крепкий первый размер, отметил наметанный взгляд Сенджу. Маленькие женские ладони с ногтями, покрытыми фиолетовым лаком, довершали картину. Тень длиннополой шляпы скрывала верх её лица, бросая полутень на остальное, оставляя видимой для собеседников лишь слегка фосфоресцирующую зеленоватую радужку глаз и легкую задумчивую улыбку подчеркнутых фиолетовой помадой чувственных губ. — Добро пожаловать, её добрые друзья. Ку-ку-ку... Змеи донесли до меня твои слова. Чем вам может помочь простой скромный ученый?

— Мне нужно тело, — устало приземлилась за стол несколько постаревшая химе Сенджу. — Прямо сейчас.

Огни в глазах её собеседницы вспыхнули немного ярче, а сама девушка задрожала и, несколько нервно обхватив себя руками, попятилась назад, не отрывая настороженного взгляда от старой подруги и её спутников.

* * *

— Прошу простить меня за произошедшее при нашей встрече, — извинился позже змеиный саннин. Переместившись из трактира в одну из его тайных баз-лабораторий, которая как раз располагалась в черте этого города, они смогли поговорить нормально. — Опыты, клонирование, пребывание в женском теле, влияние гормонов, к которому я пытаюсь привыкнуть, попутно изучая сами процессы... — развел он руками, оправдываясь за свою реакцию. Тогда, при встрече, он повел себя слишком странно, а всё из-за текущего опыта. Да-да, опыта.

— Клонирование, — зацепилась за это слово Сенджу. — Мне срочно необходимо чистое тело. Более-менее здоровое с подавленным или отсутствующим разумом. Срочно!

— Срочно?

— Уже вчера, — помассировала та гудящие виски. — причем в буквальном смысле вчера. Я сейчас всё попытаюсь объяснить, так что разговор будет долгий. Только скажи сразу, у тебя есть нечто подобное?

— Поймать десяток крестьян и свести их с ума? Можно пробовать сколько угодно.

— Крайний вариант, — скривилась Цунаде.

— А ты всё такая же чистюля, — в этом женском теле было слишком сложно разобрать настоящие эмоции старого змеиного саннина. — Что-то в этом мире не меняется, — несколько грустно вздохнул он... она. — У меня есть похожее, но я предпочту услышать всю историю. Ку-ку-ку... Саке?

— Не откажусь, — под неодобрительным взглядом, сидящего рядом Кента-сана, взяла она пиалу. — Вкусненько.

— На протяжение этого опыта у меня появилось некое увлечение хорошим алкоголем, — приторно вздохнул (вздохнула?) Орочимару. — Саке? Или вина? — предложил он выпить и джонину.

— Не пью, — сказал, как отрезал, он. — Необходима скорейшая помощь мальчику.

— А я вина, пожалуй, — облизнулась Орочимару. — А по вашей теме постараюсь помочь. Удерживать тех, кто хочет умереть в живых я хорошо научился.

Орочимару, его знания и его лаборатория оказались настоящим кладом для Цунаде. Четыре дня путешествия до этого она не смыкая глаз только и делала, что лечила, лечила и лечила. Теперь, передав мальчика на попечение одного из лучших медиков в мире, она могла нормально отдохнуть и выспаться. Долгое время она проводила наедине с Орочимару о чём-то переговариваясь и совещаясь, тогда как Кента, как и прежде, неотрывно находился рядом, то ли приглядывая, то ли охраняя от змеиного саннина. Что у него там творилось в голове после разговоров с умершим Четвертым представить было страшно.

* * *

— Нас здесь не услышат, — успокоил севшую напротив него Сенджу змеиный саннин. — В этом помещении мы можем говорить не скрываясь, я тоже не хочу, чтобы меня услышал демон или, — здесь Орочимару немного скривилась, — Кента-кун. Противный мальчик, что мешается под ногами.

— Не говори так, Орочимару, — вступилась за джонина Цунаде. — Он встретил ожившую легенду, человека, который спас его во время войны и вообще закончил её. Его мотивы можно понять.

— Он мне мешает изучать джинчурики!

— Я вообще-то тоже против этого! — напомнила свою позицию Цунаде. — Не смей и пальцем коснуться Наруто.

— Я же должен лечить его? Впрочем, забудем об этом, — тон змеиного саннина стал строже. — Поговорим о Лисе.

— Всё, что я знаю об этом, я уже тебе рассказала.

— Я говорю совсем о другом, ку-ку-ку. Ты же не думаешь, что я буду помогать тебе бесплатно? Всё в этом мире имеет свою цену.

— Я знала, что ты коснешься этой темы, но сейчас я мало чего могу предложить в оплату. Только в память о дружбе.

— Я ценю нашу дружбу, ку-ку-ку. Я даже оценил, что ты не обратилась к этому балбесу Джирайе и не притащила его с собой в моё убежище. Я могу поверить, что когда вы покинете его, ты не побежишь сразу сообщать о его местоположении старику Хирузену, ку-ку-ку, во всяком случае не сразу.

— Не сразу, — улыбнулась словно на отличную шутку Цунаде, — а через несколько дней.

— Вот именно, — улыбнулся в ответ Орочимару. — У тебя есть то, что я хочу в оплату своих услуг, своей помощи.

— Что?

— Лиса, — мигнули зеленым отсветом змеиные глаза, — я хочу, чтобы ты отдала мне Девятихвостого.

— Что?!! Как ты представляешь себе подобное? — сама мысль о том, что кто-то сможет удержать сильнейшего в мире биджу, была удивительна. И, честно говоря, сама Цунаде рассматривала в серьез план о том, как бы быстро и неожиданно убить Лиса после того, как он освободит Наруто. Тот вполне мог и не выполнять своих обещаний и всё же убить ребенка перед уходом.

— Он будет слаб, после извлечения, — улыбнулся Орочимару, представляя будущую программу изучения. Придется продумать слишком много изменений текущих планов, но отказываться от совершенно бесплатно ему в руки Девятихостого он не собирался. — Я подготовлю помещение, полная защита, печати и много другое.

— Это даже звучит дико!

— Или я не участвую в этом, и вы покинете мою базу уже сегодня, — улыбка саннина превратилась в дикий оскал. — Я даже не попытаюсь отобрать Лиса силой. Соглашайся, это выгодно для всех нас.

— А что ты будешь делать с ним потом?

— А потом он всё равно достигнет того уровня, когда сможет вырваться, — поскучнел саннин. Мысль о своей невозможности создать полностью надежную тюрьму для биджу удручала. — Тогда я уничтожу его и услышим мы о Лисе только спустя годы, когда он возродится снова.

— По рукам, — согласившись, Цунаде пыталась отогнать от себя мысль, что ради спасения одного запавшего ей в душу ребенка, только что, вполне возможно, обрекла на гибель неизвестный город или даже Скрытую Деревню, где её немного сошедший с ума друг может выпустить ради эксперимента Девятихвостого. — И вернись уже обратно в свой настоящий облик, эта новая форма просто ужасна.

— Зависть — это плохо, — покачал ей в ответ тонким пальчиком змеиный саннин. — Грудь не самое важное, пора было уже понять это в свои пятьдесят.

— Это не зависть!

— Просто признай, что проиграла!

— Сколько тебе лет, если ты несешь такую глупость?

— Столько, сколько и тебе? — звонко разнесся по подземелью его/её смех.

* * *

От предложенной первым делом Орочимару идеи взять десяток или даже два местных крестьян, как и от прочих подобных предложений отказался уже я сам. Чувство утекающего сквозь пальцы времени, что появилось у меня пока мы шли сюда эти четыре дня, только усиливалось. Не думаю, что у меня будет повторная попытка. Немного поломавшись, Орочимару предложил воспользоваться результатом одного из его проектов по клонированию. Здесь пришлось всей толпой держать взбесившуюся последнюю Сенджу, которая узнала, что её старый друг уже долгое время пытался создать клонов из разных кланов этого мира, пытаясь получить и исследовать их способности. И, понятное дело, клан Сенджу он своим вниманием не обошел. Результаты, по словам самого Орочимару, которому после показанного уже никто не верил, были удручающими, так как клоны выходили в основной своей массе дефектными. Геномы кланов также отказывались нормально приживаться в новых владельцах, обрекая их только на муки или смерть. Поэтому, как последний вариант, он предложил использовать один из своих удавшихся опытов по клонированию, где из дефектов присутствовало только отсутствие нормальной мысленной деятельности.

— Я согласен, — сказал я сразу, едва только увидел клона. Часы уже не тикали, а стучали набатом в голове, так что я уже был согласен и на крестьянина. Здесь же присутствовало тело, без видимых уродств, руки и ноги на месте, а в глазах пустота. Выглядит лет на двадцать. — Проверь его, Цунаде, — не то, чтобы я сам доверял Орочимару или Цунаде, но, взбешенная после информации о попытках клонировать соклановцев, она могла помочь мне.

— Здоров, особых нареканий нет, — отвела от тела светящиеся зеленым руки Сенджу. — Больная печень, проблемы с желудком и кишечником, здесь виновато искусственное питание, атрофия мышц, из-за плохой стимуляции. Про мозг говорить я не буду, вы и сами знаете. Проверю кровь и на этом всё, — жестом попросила она шприц.

— Ку-ку-ку, мой старый эксперимент пригодился. Давно созрел, но я решил подождать ещё, — прошелся рядом Орочимару, переводя взгляд с меня на неподвижное тело. Брр, этот мужчина в теле женщины внушает серьезные опасения. Я привык, что многие в этом мире люди довольно странные, но этот человек давно уже вышел за обычные границы. — Хорошо, что не утилизировал его сразу, ку-ку-ку. Если все согласны, я начну подготовку лаборатории? Мне уже не терпится начать своё новое исследование!

Несколько дней ушло на подготовку к операции переноса моего сознания в новое тело.

* * *

— Демон принадлежит мне, вы же не собираетесь возражать, когда уже всё готово? — задал волнующие его вопрос Орочимару, едва только Наруто заснул перед началом операции. Два кивка от Цунаде и Кенты послужили ответом. — Тогда продолжим.

Вспыхнули печати на двух стоящих рядом друг с другом столах, а от лежащих на них тел протянулись друг к другу едва заметные нити.

— Теперь дело за Минато, — завершил формирование связи между телами змеиный саннин. Нити окрасились в алый, а от тела Наруто словно побежали по ним светящиеся сгустки.

— Почему ты не сказал мне сразу, что это клон Сенджу? — не отрываясь от лечения спросила Цунаде.

— Если ты считаешь это тело Сенджу, тогда всё население Конохи попадает под это определение. Тебе напомнить, сколько людей вышло из клана? Или сколько потомков и бастардов наплодил твой клан за всё время? В этом теле крови Сенджу столько же, сколько и нескольких других кланов.

— Но она преобладает, — сжала кулаки химе клана. — Я не могу позволить, что...

— Что демон будет обитать в этом теле? Это ничего не изменит. Ты же не собираешься вот так сразу нарушить своё обещание?

— Прошу, разорви связь, — не отрываясь от лечения мальчика, указала ирьенин на пульсирующий между телами канал алой чакры. — Я хочу, чтобы он исчез. Сдох и я вспомнила о нем только лет через десять, когда он снова возродится на задворках нашего мира. У нас ещё есть шанс.

— Чтобы после этого здесь осталась воронка, а не моя лаборатория? Тебе ли не знать, что происходит, когда погибает биджу? Ку-ку-ку... всё будет в порядке, — улыбка радости озарила лицо девушки. — Ку-ку-ку.

* * *

— С пробуждением, Наруто, — вынырнув из океана боли, услышал он знакомый бас. Две полыхающие знакомым алым пламенем фигуры, что стояли почти точными копиями друг друга несколько путали.

— Лис — это я, — указала на себя одна из них. — А с ним ты познакомишься чуть позже, — указал Лис на другого. — Я обещаю, что вам будет о чём поговорить друг с другом.

— Не говори так громко, пожалуйста, — скривился Узумаки от рокочущего баса голоса. — Голова болит. Как ты оказался здесь, если я вижу тебя там? — ткнул он на фигуру огромного Девятихвостого за клеткой. — Ты же в тюрьме и все такое.

— Долго объяснять и у меня нет на это времени. Я вообще разбудил тебя чтобы попрощаться, — приблизилась фигура к клетке. — Ещё немного и я смогу покинуть это место.

— А я уж начал привыкать к голосу в голове, с которым всегда можно перекинуться парой слов.

— Вот он поговорит с тобой вместо меня, — снова ткнул Лис в огненную фигуру. — Я могу ему помочь и рассказать кое-что сейчас...

— Нет, — оборвал тот его фразу. — Если ты скажешь ему хоть ещё одно слово, я не выпущу тебя.

— Вот с такими людьми приходится общаться, — пожал плечами Лис. — Наруто, не вырасти таким же, хорошо?

— Лис! — рыкнула огненная фигура. — Хоть одно слово...

— Ты странный, но не мне говорить тебе об этом. Пока, Наруто, — перевёл Лис взгляд на удивленного мальчика, с открытым ртом слушавшего перепалку между двумя огненными сущностями. — Может случиться такое, что в будущем мы с тобой ещё встретимся.

По хлопку его ладоней огни в клетке начали гаснуть. Огненная фигура, ещё несколько раз махнув на прощание рукой, двинулась в темноту. Шаг за шагом она погружалась все глубже и глубже, растворяясь в ней. Совсем скоро её огонь погас.

— Надеюсь, что он не вернётся, — вернул листок с печатью на место Минато. — Проклятый Лис даже после смер... кхм... — оглянулся он на сына, что поле ухода Лиса внимательно следил за его действиями. — Я хотел сказать, что он вечно вредит людям.

— А мне показалось, что он просто хотел свободы. Никто не хочет годами сидеть в клетке.

— Советую не считать его другом. Девятихвостый Лис — самое страшное и злобное создание в этом мире, — точь-в-точь с этими словами из темноты пришёл отголосок могучего звериного рыка. Вздрогнули стены внутреннего мира, когда из клетки вырвался полыхающий протуберанцами шар, устремляясь к ушедшему. С грохотом печать захлопнулась.

— Это он? — несколько ближе придвинулся к незнакомцу Наруто, вздрогнув от этого звука.

— Он, — аккуратно положил руку на плечо своему сыну Минато. — Больше мы его не увидим.

* * *

Первый шаг дался тяжелее всего. Открытая печать и проход, теряющийся в темноте, были прямо передо мной. Огненной человеческой фигурой я вышел из массы чакры Лиса. До обретения заветного тела оставалось совсем немного. Несколько слов Четвертому, что не хотел открывать в таком огненном образе Наруто правду о том, то он его отец и самому мальчику. Поток чакры ушел вперед в темноту, прокладывая мой будущий путь. Вперед, оставляя прошлое позади.

Огромная масса чакры оставалась в печати, связанная со мной тонкой, но крепкой связью. Клетка, Минато и Наруто, свет — всё это осталось далеко позади, и только едва заметная алая пленка в окружающей темноте отмечала мой путь. Нет звуков, нет света и только пустота вокруг.

Холод навалился, обволакивая мое огненное тело, неожиданным ударом разрушая окружение. Видимый до этого путь исчез, и только тонкая нить продолжала держаться, связывая меня с покинутым телом Лиса. Вся та масса чакры, сейчас оставленная мной в печати, давала мне уверенность в себе в прошлом. Жалкие остатки её трепетали под действием окружающей меня темноты. Идти только вперёд и не отступать. Шаг за шагом, только вперед в кромешном мраке. Страх, подбирающийся все ближе и ближе, заставлял трепетать все естество. А ведь сейчас я должен находиться где-то между телами там в реальном мире.

'— Человек не способен на это. Моих сил не хватит,' — пронзила меня трусливая мысль. '— Слишком слаб, слишком труслив. Привык к всемогуществу и забыл о том, кто я на самом деле.'

Слабые человеческие ноги уже подкосились не в силах держать изменившийся вес. Человек не способен на такое. Потянувшись назад к движущейся за собой массе чакры, я остановился на месте. Холодно и тяжело, невозможно продвинуться вперед.

Рухнув на колени, я остановился посреди тьмы. Проиграть так глупо после всего пережитого... Алая аура, окружающая всё это время меня, почти истаяла. Когда она исчезнет, исчезну и я.

Вздрогнув, последние её клоки отделились, светящимся туманом срываясь вперед. Холод вонзил свои когти ещё глубже. Я — человек и всё ещё висящая напротив меня алая дымка, что всегда меня спасала. Я ведь за все время, проведенное в этом теле, сам ничего не сделал. Всё, что получилось, только заслуга демона. И сейчас, когда я решил оставить всё это и снова стать человеком, меня настигла расплата.

Если человек не способен на такое, значит необходимо изменить правила в этой игре. Признаться самому себе, что прошлого уже не вернуть и начать всё заново!

Гнев и ярость, что уже давно дрожат на самой грани сознания, сейчас ластятся, словно верные собаки к ногам любимого хозяина. Потяни, отринь разум и всё получится.

Из той массы чакры, почти из самой клетки отделилась яркая искра, самое сердце биджу.

Да что ты такое, чтоб заставить меня склониться перед тобой? Тьма? Холод? Настоящая волна гнева поднялась изнутри, прорываясь и ломая любые преграды. Да, сейчас я слаб, но та другая моя часть души бушевала. Как эта пародия на смерть может сломить бессмертного духа?

— Я жил тысячи лет, погибал и возрождался бесчисленное количество раз, — словно ревела душа. — От моей поступи дрожат небеса и земная твердь, от моего рыка бежит все живое и нет никого, кто может бросить мне вызов, ибо я сильнейший из всех!

— Курама, — я боялся признать это с самого своего появления здесь. Сила и влияние демона на этот мир, вместе с его именем. Я боялся назваться этим именем, гоня от себя саму мысль о подобном. Безумие, в которое я погрузился, когда во время сражения высвободился пятый хвост, ещё больше заставило бояться этой силы. Пусть демон будет отдельно от меня, а я отдельно от демона, так я думал все эти дни. Это было той самой причиной, из-за чего я боялся освободиться без тела, в форме разумной чакры. Страх исчезнуть, раствориться в этой силе и безумии Лиса.

— Курама! — средоточие сил, точка отсчета, с которой началось бытие Девятихвостого совсем рядом, только потянись к нему. Слепящий шар застыл передо мной, желая воссоединиться вновь. Потянись или погибни в той ловушке, куда я загнал себя сам, своим желанием существовать в человеческом теле. Бросился как мотылек на огонь, опьяненный всемогуществом, забыв, что человек. Теперь уже нет...

Искра, вошла в почти потухшую ладонь, разжигая новое пламя. Рухнув на четвереньки, я застыл, чувствуя, как такой теплый, такой привычный мех покрывает меня. Полупрозрачное тело ломалось и менялось. Здесь есть и моя воля! С хрустом ломающегося и перестраивающихся позвонков, я встаю на две лапы. Выдвигающаяся вперёд челюсть и нос обрастали шерстью, как и все тело. Бездымный рыжий огонь по желанию полыхнул лепестками в поднятой лапе. Неправильная, слишком животная... лапа менялась, формируя нормальную кисть. Чего-то не хватает, но вот чего... Соткавшийся из остатков моей чакры посох занял место в правой руке, помогая в ходьбе изменившемся телу. Рубаха, штаны и плащ соткались на теле, завершая изменения. Застывшая чакра давала ощущения почти как от настоящих вещей. Огонь из руки перенеся на навершие посоха, давая свет. Время идти вперёд, сделать шаг в окружающую меня бездну!

Победный рык вырвался из пасти антропоморфного лиса, когда с его первым шагом полыхнули языки пламени, формируя защитный покров, а из-под длинного плаща пола коснулись девять хвостов, завершая процесс объединения двух искалеченных душ. Вперед, сквозь бездну!

Арка 2. Глава 9

В тишине зала вспышками перемигивались между собой научные приборы, на краткие мгновения разгоняя темноту. Круглый зал, заставленный оборудованием вокруг изучаемого объекта, был пуст. Почти пуст.

Легким шелестом раскрыло свое присутствие гигантское пресмыкающееся, один из нескольких стражей этого места. Одна из многометровых змей, свернувшихся рядом с объектом охраны, попробовала на вкус воздух и легла обратно на свое место. Во мраке рядом с дверью от её движения вздрогнул охранник-человек. Соседство со змеями занятие отнюдь не настолько приятное, даже если они союзники.

Мягкие звуки шагов разорвали тишину, говоря о том, что сюда приближаются люди. Свет загоревшихся ламп осветил рабочие места, а за приборы встали несколько лаборантов. Для начала работы недоставало только одного человека.

Тихие и мягкие шаги профессионального убийцы были неразличимы для обычного уха, но человек в камере шевельнул ухом, реагируя на новый звук.

— Добрый день, мой дорогой гость, — щелчок переключателя осветил комнату с прозрачными стенами. Закаленное стекло, мастерски исписанное едва заметными для глаза фуин, крепко закрепленное к полу и потолку разделяло людей.

— Ты умрешь, — тихо ответил пленник. Сидя у противоположной стены камеры, низко склонив голову, он создавал впечатление уставшего и сломленного человека.

— Только это и говоришь. День за днем, — притворно вздохнула девушка. Полы длинного лабораторного халата хлестнули её по длинным ножкам, когда она отвернулась от пленника, направляясь к приборам. — А ведь я рассчитывал на сотрудничество. Жаль, очень жаль.

— Ты умрешь, — как и прежде безэмоционально ответил пленник. Его длинные нечесаные светлые волосы спадали вниз, скрывая лицо, грудь и большую часть спины. — Ты умрешь, — повторил тихий хриплый голос.

— Всё когда-то умрут, — прокрутила в руке карандаш девушка, — но я буду бессмертен. Конечно, ты, как и все остальные, подобные вам, в этом плане вне всякой конкуренции, но и я кое-чему научился.

— Ты умрешь.

— Да-да... — пробежали ловкие пальчики по кнопкам оборудования, начиная привычный процесс сканирования. — Будь добр, дай мне сто миллилитров крови. Добровольно.

— Ты умрешь.

— Попробовать стоило, — вернулась девушка к камере. — Если не добровольно, то как всегда.

— Ты умрешь, — впервые поднял голову сидящий внутри прозрачной камеры. — Тебе не в силах сдержать стихию, человек, — эхом отдались его слова в месте, где эху было просто негде взяться. — Я раздавлю тебя, уничтожу, как уничтожал других ещё до твоего рождения, — хрустя суставами вставал напротив обожжённый полутруп. Клочья светлых волос, торчали почти по всему телу, успев врасти в израненное тело. — Ты умрешь, — пошатнулся пленник, глядя сквозь стекло на своего тюремщика.

— Какой непослушный мальчик, — расплылся в улыбке старый учёный, не обращая внимания на рев тревоги и заметавшийся персонал вокруг. — Ты мне ответил, а большего и не надо. Ку-ку-ку. Будет интересно научить тебя послушанию, — звериный алый вытянутый зрачок с нескрываемой ненавистью открылся ему, тогда как саннин расплылся в дьявольской улыбке, наблюдая за растущей сетью трещин в стекле. Зверек поднакопил достаточно сил и сейчас их нужно стравить, словно пар из работающего парового котла.

Сирены взвыли ещё громче, когда рука играючи прошила барьеры, почти достав до стёкла. Эта клетка уже не могла в полной мере сдержать его силу.

— Пускайте усыпляющий газ, — в который уже раз отдал команду Орочимару и в камеру потек токсин. Монстр в человеческом обличье в его плену становился всё сильнее и сильнее. Следовало как можно скорее приручить или избавиться от него.

Потянулись дни исследовательской работы. Бесчисленные анализы и исследования непрестанно изменяющего тела, которое при этом следовало держать в искусственной коме. Первые попытки обойтись легкими средствами привели к тому, что даже пребывая без сознания он своей реакцией на зашедших в камеру людей едва ли не убил их. Только быстрая реакция спасла лаборанта, который приблизился слишком быстро. Еще чуть-чуть и он окрасил бы прозрачные стены содержимым своей головы, которую он едва не потерял он стремительного взмаха руки бессознательного монстра.

Никогда до этого дня биджу не попадал в настолько идеальные условия для его изучения. Самый первый ответ на самый главный вопрос для самого Змеиного саннина — это точно биджу или нечто другое? — был найден уже скоро. То существо, которое они держали сейчас в заточении всё ещё было человеком. Все ещё... если бы оно не менялось, с каждым днем все больше и больше превращаясь во что-то. Процесс трансформации такой сложности, что в прошлом разобранный саннином геном клана Джуго, который и позволил создать Проклятую Печать в нынешнем её виде, и рядом не стоял. За всю свою жизнь великий ученый, которым по праву считал себя Орочимару, подобного просто не встречал. Прекрасное и вместе с этим ужасающее зрелище.

Почти не меняясь физически, на уровне духовном всё это время шел процесс изменения. Очаг чакры, почти не разработанный из-за отсутствия у выращенного ради эксперимента клона потребностей в ней, сейчас превратился в НЕЧТО. Подопытный уже успел умереть сразу после перехода биджу, и только своевременное вмешательство Змеиного саннина вернуло его к жизни. Старый очаг чакры после этого исчез, превратившись в чрезмерно усложненный аналог, который сейчас вырабатывал ту самую чакру биджу, под силой которой старая система каналов чакры просто сгорала, превращаясь в нечто новое. Нечто новое, словно сбросив с себя тот невообразимый массив набранной за столетия чакры, Девятихвостый задался целью с самого начала создать ещё более мощную и концентрированную чакру чем ранее. О проблемах, которые возникли при этом в виде гниющей плоти, обожжённых участков тела, отказах внутренних органов и говорить было не нужно. В чём-то пытался помочь сам саннин, но большую часть исправляла эта невероятная регенерация, присущая всем джинчурики. Стремительно изменяющийся организм непрерывно убивал и восстанавливал сам себя, превращаясь в нечто иное. Как бы саннин не желал увидеть финальный результат, но допустить полного восстановления своего пленника он не мог. Взяв на себя эту ответственность, что казалось в самом начале прекрасным экспериментом, только позже он понял, что избавиться от биджу, который узнал кто он и как его зовут, так просто не получится. Запечатать не выйдет не столько из-за сложности печати, с этим саннин ещё мог разобраться, сколько из-за отсутствия подходящих людей, способных выдержать силу Девятихвостого и не умереть от неё даже через пару лет. Просто уничтожить? Исторические хроники говорили об этом, но биджу всегда возрождался и, набирая силу пару лет, возвращался к обидчикам. После о них никто не вспоминал. Подчинить или привязать к себе? Этого он и хотел достичь с самого начала, но вечно твердящий 'Ты умрешь' демон совсем не желал идти на контакт. Оставалось лишь собирать всё больше и больше образцов, вместе с этим прорабатывая план перемещения из не так надежной лаборатории в стране Огня в более укромное и удобное для содержания биджу место. Место, которое будет как можно дальше, если что-то пойдет не так. Необитаемый остров далеко от континента с уже готовым подземным комплексом-тюрьмой, где он в свое время проводил исследования генома клана Джуго прекрасно подходил для этого. Даже несмотря на всё своё безразличие к окружающим его людям, Орочимару не желал того, чтобы Демон Разрушения, вырвавшийся на свободу, прошел всего сотню другую километров на север до границы со страной Рисовых Полей, где и находилась Деревня Звука, мстя ему за пленение. Играл свою роль и тот фактор, что шиноби Конохи тоже мирно не сидели, а только и делали, что пытались найти его совсем не с мирными целями. Статус нукенина и пристальное внимание учителя в чине Каге обязывали.

Враги пришли, как это ни странно, внезапно. Орочимару не сомневался, что несмотря на их старую дружбу, пусть и несколько странную, Цунаде первым делом, после того как покинет его базу, сначала обязательно проверит состояние мальчика, а вот затем сразу побежит с сообщением их старому учителю о его местонахождении. Тот комплекс, в котором они проводили извлечение биджу взяли штурмом уже через пять дней, хотя и на целых три дня позже, чем он рассчитывал с самого начала. Видимо последняя Сенджу действительно была благодарна ему за помощь, если повременила с сообщением на несколько дней.

Для того, чтобы раскрыть местонахождение второго комплекса им понадобилось больше месяца. Основные исследования были уже успешно проведены, пусть для этого и пришлось несколько приостановить его старые планы. Внезапное появление в его руках ослабленного биджу едва не заставило его отказаться от плана по захвату последнего Учиха на экзамене чунина. Пришлось едва ли не разорваться, пытаясь руководить разработкой плана нападения на Коноху, модифицировать свою Технику Проклятой Печати для того, чтобы она как можно лучше была приспособлена к геному Учиха, и ещё вырывать время на опыты с Девятихвостым. Сейчас, когда и эту базу раскрыли, с изучением биджу придется повременить и отложить это дело на более позднее и спокойное время.

— А новый дом ты скоро увидишь, — собственноручно закрыл крышку экранированного сосуда Орочимару. Стилистика под бочку, которая уже много раз выручала в плане маскировки. Сложный комплекс печатей, следящих и поддерживающих существо внутри, а в данном случае держащее в коме. А сверху этого ещё более сложные печати, ради которых ему пришлось в своё время порезать немало Узумаки, которые почти смогли создать систему экранирования чакры. Несовершенная и неполная, она все равно помогала спасаться от обычных сенсоров. Опытным шиноби хватало даже этого.

— Передать контейнер и свиток, — положил свиток на крышку бочки саннин, отдавая приказ шиноби Звука. — Команда курьеров прибудет позже. Ичиро и Джиро — четвертая дробь девять команда.

— Хай!

Дожидаться будущих курьеров саннин не собирался, не желая терять своего времени. Женское тело, опыт, который он довольно долгое время хотел провести, не позволяло ему в полной мере пользоваться своими силами. Оно уже раздражало ученого своими физиологическими реакциями на различные явления и моменты в его жизни. Скоро он закончит этот опыт, после экзамена на чунина оно ему больше не понадобится, исчерпав эффект внезапности, которым саннин мог воспользоваться, самолично проникнув в Коноху в этом облике, и можно будет вернуться к старому облику. Змеиный саннин устремился по тайному проходу, иногда вздрагивая от глухих ударов, доносящихся от взрывов с поверхности, где охрана базы прикрывала эвакуацию. Проклятое и неудобное тело.

* * *

— Ваше задание, — потолок вздрогнул от близкого взрыва и осыпался им на головы мелкими кусочками бетона, — и посылка.

— Понял, — пробежал взглядом содержимое свитка шиноби Звука и передал его своему товарищу. — Приступаем к выполнению.

— Приступаем, — свиток сгорел в руках второго шиноби.

Их вызвали спешным приказом, едва ли не сорвав с текущей миссии. Оба в стандартной униформе чунинов Звука. Ичиро и Джиро, настоящие имена они не раскрывали, оба чунины Звука, почти достигшие уровня джонинов и только специфика их специализации как шиноби несколько замедляла прогресс. Подделка торговых документов, шпионаж и контршпионаж, работа с тайными агентами в разных странах и многое другое, что так далеко от прямого открытого боя с вражескими шиноби. При их работе, если враг уже замечал даже намек на их присутствие, то миссию уже можно было считать проваленной.

Два беглеца спешно уходили от раскрытого убежища. Там, вдали, ещё продолжала безнадежный бой охрана уже не тайной базы Звука, тогда как цель их задания лежала почти на другом конце мира. Странное задание совсем не соответствовало специализации их слаженной команды, но шиноби не задавали вопросов. Во всяком случае не в тот момент, когда враги были в сотне метров от них. Команду специалистов шпионажа, в особенности торгового, направили на задание обычных курьеров? Значит никого под рукой кроме них не оказалось, тут и придумывать тайны не надо.

Бесшумной тенью рухнул вниз шиноби Звука, падая на притаившегося несколькими ветвями ниже вражеского шиноби. Явно одно из колец окружения. Кунай прошил череп человеку настолько быстро, что тот так и не успел издать ни единого звука. Прислонив бездыханное тело к стволу и закрепив его для надежности, привязав несколькими мотками тонкой бечевки, чунин замер, вслушиваясь в звуки леса вокруг. Второй чунин, замерший с бочкой за спиной выше, высвободил из-под плаща руку с массивным наручем. Неслышный для обычного человека звук ушел в стороны, расцвечивая для звуковика темноту ночи. Выброшенный второй рукой едва ли не наугад во тьму кунай, пройдя сквозь ветви и листву пришпилил к стволу дерева второго наблюдателя. Хрип боли прервал поток раскаленного воздуха и пепла, что выдул в лицо приблизившийся враг. Новый обмен знаками и их путь продолжается.

Преодолев за ночь больше тридцати километров, на рассвете шиноби Звука уже рассматривали просыпающуюся деревню, которой они достигли. С тихим хлопком Техники Превращения приняв облик шиноби Конохи с их фирменным обмундированием они вошли в деревню.

Агент Звука, хозяин одного из магазинчиков в центре деревни, ответив специальным знаком и словом на пароль, проводил их в внутренние помещения, где они сбросили технику, возвращаясь к привычному виду. Лежащее в погребе уже настоящее облачение чунинов Конохи почти не отличалось от Хенге и из магазина вышли всё те же люди. Только теперь маскировка была абсолютно реальной. Фальшивый приказ о передислокации дополнял их историю при проверке не слишком придирчивым патрулем. Следующей целью был переход к границе страны Огня и страны Горячих Источников, где их должен был ждать корабль.

Маскировка под шиноби Огня помогла им преодолеть весь путь до границы почти без проблем. Под словом почти скрывался всего один слишком параноидальный даже не шиноби, а просто страж одного из городков, который они прошли насквозь. Сначала он остановил их прямо посреди улицы, потом затянул с проверкой документов, которые чисто технически они по правилам могли и не показывать, а позже отказался их вернуть и приказал пройти с ним на пункт. Наивный человек, тело которого найдут совсем не скоро.

— Он умер, — встал на месте шиноби.

— Не понял шутки, — обернулся к нему товарищ. — Кто умер?

— Наш объект, — хлопнул по стенке бочки Ичиро. — Печать активизировалась — значит он умер.

— Печать? Печать на крышке? — замер на месте Джиро. — Остановимся и проверим всё.

Шиноби продвинулись дальше по лесу в поисках более безопасного места для разговора, чем ветка дерева. Несколько минут бега верхними путями и полузакрытая впадина у корней одного из лесных гигантов приютила людей.

— Что делать? — спросил сокомандника Джиро.

— Что делать? Вскрывать будем, — потянулся тот к крышке бочки. — Хотя стоп, мы должны были доставить целый контейнер, вот мы и доставим его целым.

— А там пусть и разбираются, что и почему, — продолжил его мысль Джиро. — Давай аккуратненько цеплять его обратно. Сейчас помогу, — приподнял он бочку и замер.

— Чего там? — стоя спиной к товарищу спросил Ичиро. — Долго ещё стоять?

— Печать потухла, он жив, — неверяще смотрел тот на контейнер. — Сбой?

— Сбой, — подтвердил он. — Цепляй уже, и так время потеряли. Точно сбой.

Никто из них не хотел думать о том, кого же они тащили в бочке за спиной. На их памяти печать если и сбоила, то не та её часть, которая отвечала за отзыв 'умер-жив'. Открывать ящик Пандоры умный человек не станет.

Границу пришлось преодолевать незаконно, так как при проходе через официальный пропускной пункт стража страны Огня проверяла вообще всё на наличие контрабанды. Пронести незаметно целую бочку было невозможно.

Ещё один из агентов Звука, к которому они частенько обращались во время своих прошлых заданий, вывел их на контрабандиста, который промышлял на местной границе. Уже с его помощью, а также кругленькой суммы наличности, люди на погранпункте прикрыли в нужный момент глаза. О пересечении границы в неположенном месте и речи быть не могло — страна Огня в отличие от многих более слабых и бедных стран создавала на границе целый барьер из ловушек и сигнальных фуин, через который пробираться было настоящим искусством. Они могли пройти её, но это требовало времени на подготовку, разведку местности, а провал при пересечении грозил провалом всего задания. Благо коррупция победила даже такую продуманную систему, а система маскировки на бочке уберегла от поимки, когда, даже несмотря на взятку, их аккуратно и незаметно осмотрел сенсор.

С переходом через границу Страны Горячих Источников команда Звука позволила себе несколько расслабиться. Смена маскировки под мелких торговцев в первом городе после границы и вот небольшая тележка, которую тянет уставшая старая лошадка, двигается к побережью. Абсолютно официальная работа на одного из торговцев, которому было необходимо доставить груз в портовый город.

Краткий разговор с капитаном, что ожидал их в одном из многочисленных средней паршивости кабаке недалеко от самого порта и только теперь в относительной безопасности чунины смогли наконец-то стать самими собой. Корабль, как и его команда, выполнял только задачи от Отогакурэ перевозя как шиноби, так и многочисленные грузы. Постоянная смена документов, флагов и названий вкупе с неимоверной скоростью, из-за специальной печати, которую нанес сам Орочимару на днище корабля, и нескольких чунинов обладающих Стихией Ветра, позволяли ему неуловимо метаться почти по всему миру. Жаль, что подобные суда могли себе позволить лишь очень богатые страны.

На пятый день морского перехода погода испортилась. Вся команда судна во главе с капитаном истово молилась за то, чтобы буря обошла корабль стороной. Чуда не случилось и уже к вечеру темные тучи, весь день маячившие на горизонте, закрыли всё небо, а на палубу упали первые капли будущего ливня. Волны стали выше, а порывы ветра начали рвать паруса. Капитан приказал готовить корабль к шторму, а немногочисленных пассажиров спуститься внутрь.

Высокие темные волны с силой ударили в борт в темноте ночи. Спустив измочаленные паруса, корабль перешел во власть морской стихии от воли которой зависела судьба этой деревянной скорлупки. Океан ярился и рычал словно дикий зверь. Тяжелые волны вздымались всё выше и выше, поднимая судно для того, чтобы с грохотом низвергнуть его в пучину. Потоки воды перекатывались по палубе, снося с неё всё и вся в пучину взбешенного океана и только капитан за штурвалом стоял словно вросший в землю камень. Только от его воли зависит переживут они ночной шторм и отделаются сломанной мачтой или пойдут на дно.

До самого утра ярилась природа. Края волн пенились, вздымаясь много выше хрупкого борта, но судно продолжало идти. Волна за волной, вверх и вниз и воля человека за штурвалом против воли океана. Шторм уходил всё дальше, оставляя после себя избитое судно и уставшую команду.

Шторм ушел, но океан всё ещё гулял высокими волнами. Команда Звука наконец-то вышла на палубу внимательно рассматривая последствия неспокойной ночи. Сомкнуть глаза они так и не смогли, шум бури и трески и скрипы корпуса вкупе с молитвами в полный голос матросов не самая спокойная обстановка.

Под встревоженные крики матросов, судно немного, но чувствительно, накренилось на левый борт.

— Господа, — подошел к ним капитан судна, — у меня крайне плохие известия для всех нас.

— Что случилось?

— Случился шторм, — обвел рукой искореженную палубу капитан. Морщины избороздили его лицо, а черные синяки под глазами отражали усталость. — Мы не сможем добраться до острова в таком состоянии судна. Необходимо остановиться на две-три недели. Только тогда я смогу дать гарантии, что мы не пойдем на корм рыбам в любой момент.

— И пираты... — протянул Ичиро.

— И пираты, — подтвердил капитан. — Проклятая гражданская война в Воде и никакого контроля на море. Сейчас нас догонит даже самый ленивый пират в мире. Даже после ремонта мы не сможем оторваться от некоторых пиратов.

— Идем в ближайший порт, — принял решение курьер. — Мы попробуем найти корабль в порту, а если не получится, то дождемся, когда вы закончите ремонт.

— Доплыть бы, — одновременно со словами капитана палуба ещё немного накренилась на левый борт. — Бог моря зол на нас.

Небольшой порт в стране Лапши, кормящийся за счет проплывающих по торговым маршрутам судов, вырос здесь совсем недавно из маленькой рыбацкой деревеньки. Почти полное отсутствие инфраструктуры, разбитые причалы, на ремонт которых администрация городка годами не могла выделить средств и, как следствие, малый трафик торговых судов.

С трудом купив место на одном отплывающем торговом судне, команда Звука затаилась.

После погрузки и отправки корабля тем же вечером бочка снова просигналила о смерти объекта внутри неё. Уже не через несколько минут, а только на следующее утро он снова ожил.

— Надо открывать и смотреть, — уставился невидящим взглядом в непрерывно меняющую показания печать. — Как же я не хочу этого делать.

— Тоже самое. Давай аккуратно и по самому мирному варианту.

— Лишь бы там уже труп был... — провернул крышку Ичиро.

— Не повезло... — заглянул внутрь Джиро. — Дышит. Посмотри сам, это натуральный живой скелет. Брр... Гадость какая.

— Не хочу будить его, пока она открыта.

— Я тоже. Ками знают, что он может выкинуть, — вернул крышку на место Джиро при этом не активирую усыпляющую систему сосуда. — Тук-тук. Тук-тук.

* * *

Мир вокруг меня изменился. Насыщенные цвета раздражали слишком чувствительные к свету глаза, а кожа впитывала в себя целый каскад из ощущений колебаний пространства, без зрения, просто чувствуя, как сейчас движутся объекты вокруг меня.

— Ты умрешь, — снова произношу эти слова, которые позволили мне остаться самим собой. Я слаб, я болен, мне необходимо время, которого люди за стеклом мне не дадут. Два сердца, одно в груди, а второе в глубине души, бьются почти синхронно, даря чувство безопасности. У меня нет того неимоверного объема чакры, что был в прошлом и я не могу вырваться с помощью обычной голой силы. Пусть, главное сейчас это то, что я пришел в себя, после перемещения в новое тело. Дни, наполненные лишь болью от размещения неприспособленной к такому души в таком же неприспособленном теле, остались в прошлом, и лишь общая слабость и жар от прокопченной в некоторых местах кожи напоминал об этом. Я не слышу и даже не пытаюсь услышать то, что пытаются до меня донести эти люди вокруг. Просто дайте мне время и их не станет.

— Пускайте усыпляющий газ, — произнесла смутно знакомая женщина за стеклом. Газ? Попытка защититься от него привычным Покровом чакры принесла лишь новый спазм боли, скрутивший и меня, и мой очаг чакры.

— Ты умрешь, — уже засыпая повторил я. Я-Курама уверен в своих словах.

Внезапный грохочущий звук разбудил меня. Настоящая пустыня во рту и связанные руки и ноги — прекрасно, просто прекрасно. Сижу, свернувшись словно эмбрион, а вокруг ни лучика света. Ни встать, ни разогнуться.

— Тук-тук, — сопроводил свои слова неизвестный стуком по стенке моего обиталища. — Подай голос или останешься без еды и воды, — сопроводил свои слова пленитель новым стуком. Еда и вода? Желудок внезапно напомнил о себе сворачивающей внутренности болью, а тонкая кожица нижней губы лопнула, едва я попытался выдавить звук. Что-то да выдавил.

— Понял, слышу, — скрипнула отодвинувшаяся в сторону крышка, пропуская внутрь первый луч света, настолько яркого, что всё вокруг представало с полосой засветки на сетчатке глаза. — Ты давай без лишних движений, если живой ещё, то побереги силы — они тебе ещё понадобятся, — сильные руки подхватили меня вытаскивая на свет.

— Бочка, — видно было плохо, но меня вытащили из обычной бочки. Это как вообще? Вокруг закрытая комната, ни тебе окон и темноту разгоняет только свет свечей. Слишком чувствительное зрение? Сил нет настолько, что я даже сам стоять не могу, вися мешком в руках человека. Тонкие высохшие обезвоженные руки с длинными пальцами-тростинками и ярко выраженными фалангами. Сколько прошло времени с моего последнего пробуждения?

— Бочка, — кивнул мне человек настолько сильно замотанный в тряпки, что видимыми оставались только его глаза. — Это чтобы ты не попытался наделать тут нам проблем, — подергал он узлы на руках и ногах, проверяя их крепость, — а это чтобы ты нас не поубивал, — мне на шею приземлилось тяжелое металлическое ожерелье. — Прошу к столу!

— Вы кто? — сложно признать, что произошедшее в прошлом было только моей выдумкой. Эти двое явно шиноби, пусть и общаются со мной так вежливо. Вежливо для тюремщиков.

— Шиноби Скрытого Звука. Слышали про нас? — продемонстрировал мне протектор разговорчивый, вытащив его из подсумка. — На задании не носим в открытую, проблемы могут возникнуть из-за него.

— Первый раз вижу и слышу.

— Повезло тебе.

— Заканчивай болтать, — вмешался молчаливый. За всё время он так и не проронил ни слова, продолжая стоять в углу комнаты. — Нам нужно поговорить серьезно.

— Давай лучше я? — перебил его болтун. — Я быстро! — ответил он на кивок молчуна.

— И?

— И? Для начала, ты должен понять, что ты у нас в плену. Я не знаю, кто ты такой и чем так важен нашему господину Орочимару, но свое задание мы выполним и доставим тебя куда надо.

— Ну попытайтесь, — очаг чакры внутри вздрогнул и ничего не случилось. Ожерелье на шее немного нагрелось, уколов кожу легким разрядом электричества.

— У нас другая специализация и мы не так часто, как многие другие группы перевозим пленников, но с теми предметами, что нам выдали, мы и джонина удержим, — узлы на моих руках сами собой затянулись ещё сильнее, врезаясь в кожу. — Предлагаю договориться, — человек передо мной совсем не шутил.

— Ты умрешь, — снова плен, снова и снова. Хоть немного отдохнуть и они все поплатятся за это. Рык едва не вырвался наружу.

— Мы не пытаем тебя, не приносим ещё больше страданий, а ты ведешь себя тихо и мирно? Питание входит в приз за хорошее поведение.

— Почему тогда вытащили из той бочки? — предложение заманчиво. Отъемся и сбегу, меня это устраивает.

— А тебе этого знать совсем необязательно, — закончил шиноби. — Ну так как, согласен не пытаться сбежать?

— Конечно, — улыбка далась тяжело, ранка на губы снова закровоточила, наполняя рот соленым привкусом. — Никаких побегов.

— Вот и отлично, вот и хорошо. Теперь можно и свет пустить, — хекнув он толкнул наружу кусок стены, открывая проход лучам солнца и впуская внутрь запах соли. Море? Сейчас шансов у меня всяко больше, чем раньше. Да и не похожи они на суровых тюремщиков. — А ты чего сидишь? Полезай обратно! — обознался, похожи. Провести весь путь в бочке — настоящая каторга.

Профессиональный удар в затылок повернувшемуся к бочке пленнику отправил того прямо в неё прикорнуть без сознания.

— Ну, мы его хотя бы накормили, впервые за всё это время, — погрузили шиноби тело обратно на его место в контейнере. — Должен дожить до конечной.

— Должен, — крышка вернулась обратно. — Странный тип, вроде и дохляк дохляком, а как посмотрит, так в дрожь бросает. Глупый правда, вроде поверил тебе, когда ты его едва ли не облизывать начал.

— То-то я заметил, что ты и слова не сказал. Но глупый это точно.

— Тут скажешь хоть слово, когда вот здесь, — ткнул он себя в грудь, — всё так и кричит или бежать прямо с корабля, или вот этого, — ладонью провел он по контейнеру, — прямо здесь и сейчас положить.

* * *

Пусть новый корабль и не направлялся напрямую к интересующему их острову, но по пути он останавливался около небольшого островного поселения, где агенты Звука тайно покупали продовольствие для своей тайной базы. Выйти с ними на связь, подтвердить свою принадлежность и задание, и они быстро и безопасно доставят их вместе с грузом к цели.

Всё бы хорошо если бы эти острова не находились совсем недалеко от Страны Воды с её вечно неспокойным внутренним положением. Гражданская война, что уже несколько лет полыхала на островах, уже более чем год как перешла в горячую стадию. Разорванная на группировки страна, где сам дайме имел контроль только над столицей и окрестными землями, не могла обеспечить безопасности на море. Десятки пиратов, контрабандистов и торговец, что решили словить рыбку в мутной воде, создавали в этом регионе эффект бурлящего котла.

— Корабль на горизонте! С левого борта! — раздался крик наблюдателя. — Приближается!

— Храни нас Ками, — прошептал рядом сидящий матрос. — Только не патруль...

— Почему? — обернулся к нему Ичиро. — Они ведь на службе даймё Воды.

— Эти звери из Воды никому не помогают, а топят всех подряд. Одним кораблем больше, одним меньше, разбираться никто не станет. Камона знатной семьи у нашего корабля нет, только знак торгового представительства мелкой компании, так что они даже говорить не будут — сразу потопят, — сплюнул другой матрос. — Что патрули, что пираты — одно и тоже. Идите на палубу, сами смотрите. Я лучше помолюсь в свой последний час, — сжал он в руке оберег, едва слышно зашептав молитву.

— Псих и трус, — кинул брезгливый взгляд на матроса Джиро. — Пойдем, с палубы будет лучше видно, чем из этой щели. Если будет бой, то спустимся в каюту.

Стремительно приближающийся к ним корабль резко отличался от пузатого торговца всем своим обликом напоминая прошлый корабль Звука. Стремительные острые очертания выдавали в нем военное судно, рейдер, созданный исключительно для боя и преследования удирающих от него противников. Шансов оторваться от такого противника у простого торговца просто нет.

— Я тут помогу только если ближний бой будет, — напряженно следил за приближающимся совсем с недружественным видом рейдера Ичиро. — Джиро, ты вроде хвалился, что освоил Огненный Шар?

— Освоил, — кивнул Джиро. — Пять раз стабильно. Только сомневаюсь, что они подойдут настолько близко, что я смогу попасть.

— Только не говори мне...

— Освоил, но они всё ещё нестабильны. Может отклониться в сторону или взорваться не долетев. Я работал над этим, но пока не успел.

— Тогда пошли с палубы, — от идущего полным ходом рейдера прямо в них полетело Водяное Ядро.

— Сейчас, — в сторону летящей водяной техники отправился Огненный Шар. Столкнувшись, техники одновременно взорвались, взаимно уничтожившись и накрыв место взрыва пеленой пара. — Вот теперь пошли.

— Теперь они будут бить сильнее.

— Или обойдут нас стороной испугавшись ответа, — выглянул наружу Джиро. — Они разозлились.

Сразу несколько Водяных Ядер вошли в борт торговца, пробивая его и разрушая внутренние помещения. Поднявшаяся волна перевалила через борт судна пройдя по его палубе и сметая людей в открытое море.

— Несколько попаданий и корабль потонет, — выглянули через дыру в борту прямо из своей бывшей каюты шиноби Звука.

— Нужно избавиться от него, — обернулся на переносной сосуд рыжий, — как приказал Орочимару-сама в инструкции.

— Только наш любимый хозяин не сказал, что тогда произойдет, — проворчал второй шиноби.

— Тогда на палубе, — подхватил 'бочку' рыжий. — Больше шансов за борт успеть прыгнуть.

— Дело говоришь.

Длинное лезвие клинка вошло в щель, проходя сосуд почти насквозь. Некоторое сопротивление, когда клинок наткнулся на нечто, и лезвие явно ткнулось в противоположную стенку. 'Бочка' вздрогнула, а два шиноби Звука прыгнули за борт, спасаясь от приближающегося к кораблю нового Водяного Ядра.

Бомбардировка ударными техниками стихии Воды сделала свое дело превратив крепкий торговый парусник в развалюху. Удачное попадание последнего Водяного Ядра почти разломило корабль пополам, вместе с этим снеся последнюю целую мачту в море.

— Эй, там на корыте, — в рупор рявкнул помощник капитана. — Вылазьте уже или мы вас сейчас на дно отправляем.

На палубу небольшими группами выбирались оставшиеся в живых люди.

— Раненых на корм рыбам, остальных в цепи, — обвел хозяйским взглядом стоящих перед ним людей капитан рейдера страны Воды. Активно текущая в стране гражданская война вкупе с выданным патентом дайме Воды, позволяла чувствовать себя хозяином этих морей. Особенно в этом помогали десяток орудий и два преданных лично ему джонина, что своими техниками приносили ему победу в морских боях. Да и среди команды не было тех людей, кого смущала эта откровенно разбойничья деятельность. — Обыскать корабль, пока он не ушел на дно, и подобрать чего там ценного осталось на воде.

— Хай, — под приказы старпома и боцмана люди распределились по работам: кто заковывать в железо немногочисленных пленников, а кто и пинками скидывать раненых бедолаг в морскую пучину.

— Господин, — к капитану приблизился его помощник, — мы захватили двух шиноби. Пока они без сознания, да и мы ещё добавили, но вопрос решать надо.

— Чьи они?

— Протекторов нет, но это ничего не значит, — присоединился к разговору джонин капера. — По внешнему виду и силе чакре они на уровне чунина — мы их, если что, удержим.

— Удержим, а потом продадим, — к ценности трюма торговца присоединился и хороший приз в виде двух будущих рабов. — Есть кто-то ещё из шиноби?

— Никого, только обычные люди.

Несколько лодок быстро метались между постепенно сносимых течением воды обломков, пытаясь собрать всё, что имело цену.

— Там ещё одна, — помахал рукой матрос в сторону неторопливо дрейфующей от тонущего судна бочке. — Греби давай, — толкнул он гребца.

— Тю... — пригляделся тот к обгоревшей бочке и оглядел содержимое лодки. — Да до неё грести ещё сколько... Там течение её ещё гонит, мы потом с таким грузом назад не вернемся, — указал он на несколько выловленных ящиков товарищу. — Хрен с ней!

— Ну хрен так хрен, — согласился тот, озаботившись волнами, что едва не перехлестывали через борт сильно осевшей от груза лодочку. — В этих сундучках всяко больше будет. Хай плывет, будет кому счастье, ха-ха-ха.

Глава 10

Рыбацкая лодка, влекомая многократно штопанным парусом, неторопливо разрезала водную гладь. Сети уже свернуты, богатый улов, что едва поместился в несколько бочек на маленькой палубе, позволил сегодня вернуться на берег намного раньше, чем обычно. Духи моря были щедры на свои дары.

Прибрав парус, снижая скорость уж слишком разогнавшейся на сильном ветру старой лодки, и проверив снасти рыбак поднялся со своего места, прикладывая руку козырьком к глазам, защищаясь от яркого солнца. Острые глаза различили слишком выбивающийся из привычной картины объект. Переложив руль и совершив небольшой разворот, он направил лодку к бочке, незнамо как оказавшейся в море.

С нескольких попыток подцепив её крюком и затащив на лодку, мужчина едва не пустился в радостный пляс, ощупывая со всех сторон плотно закрытый и неповрежденный сосуд. Идеально подогнанные доски, стянутые двумя железными обручами. Крышка так и не поддалась на попытку добраться до содержимого голыми руками, но рыбак и не думал расстраиваться. Сложив ладони, он несколько раз глубоко поклонился морской пучине, благодаря сначала за богатый улов, а теперь ещё и такой подарок. Одна такая бочка, даже без своего содержимого, стоила больших денег в сравнении с доходами простого деревенского рыбака. Такую находку показывать другим было нельзя, потому мужчина направил суденышко не к деревенским пирсам, а к пляжу, скрытому от них утесом. Придется идти в обход несколько километров до дома, но никто так и не узнает о находке. Поторопив своего нерадивого помощника-племянника, который, открыв от удивления рот, глазел на выловленный приз, рыбак занялся парусами.

Слишком разыгравшееся море и племянник, который снова перепутал снасти, едва не стали приговором для старой лодки. Худшего удалось избежать, хотя слишком разогнанное ветром и волнами судно и выбросило на берег.

* * *

Такой знакомый грохот заставил меня открыть глаза. Снова тьма вокруг, неудобная скрюченная поза и онемевшее тело. Ещё холод и влага вокруг. Снаружи снова загрохотали, а по стенке бочки провели чем-то явно металлическим. А в том, что это бочка я уверен. В животе словно вспыхнуло, а по телу устремилось тепло. Тысячи иголок словно единовременно вонзились в тело, прогоняя онемение. Да что же так больно-то так? Будь у меня силы, то уже кричал во весь голос от пронизывающей боли.

Снаружи, тем временем, гнусаво чертыхнулись, а моя бочка перевернулась от толчка на бок. Вместе со мной, конечно, отчего я хорошо приложился макушкой прямо в крышку, выбив её наружу. Боль от удара я даже не ощутил, настолько она казалась смешной на фоне возвращения чувствительности дрожащих словно в припадке конечностей.

Стоило только расслабиться, как тень от наклонившегося надо мной человека легла на лицо.

— Чего тебе надо? Иди отсюда, — после пережитого уже совсем не до вежливости, особенно с незнакомыми людьми, от которых ещё и несет как от свалки. Пусть он мне и помог, вроде как, но на плату пусть не рассчитывает. Да и не выглядел он опасным, замотанный в грязные тряпки, что было довольно сложно назвать одеждой. Шаркающими шагами мой спаситель ушел, наконец оставляя меня в покое. Жаль, но совсем скоро он зашаркал обратно.

— Да ты... — пришлось мне перекатываться в сторону от удара копья. Точнее это даже не копьё, а настоящий зазубренный гарпун!

— Гхы... — выдернул мой 'спаситель' свое оружие из песка и снова ткнул им в меня.

— Ты... — попытавшись подняться, приходится снова падать, уворачиваясь от удара. Хотя нет, не уворачиваться, просто ноги подвели, вот и упал. — Да... — снова перекат, — что... — отдернуть руку от удара, — да я... тьфу... — при новом перекате, когда мне чуть не зашел острый конец гарпуна прямо в бедро, песок попал в рот, заставляя замолчать.

— Ух, — снова кинулся на меня местный психованный 'абориген', — не крутись, — снова ткнул он своим гарпуном и запнулся о скрытый песком камень падая на колено рядом. — Я доберусь до тебя, морской чёрт.

— Да ты больной! — мне наконец-то удалось отползти от него и подняться на ноги.

— Иди сюда, чёрт, — снова попер на меня мужчина. — Я тебя насажу! Ух, как насажу!

Теперь уже чётко разглядев зазубрины на не совсем чистом гарпуне, я принял самое главное решение — хочешь жить, умей вертеться. Сбежать не даст моё общее убитое состояние, остается только бой. Новый взмах гарпуном и меня, попытавшегося уйти в сторону и поймать оружие за древко, скрючивает от боли во внезапно напомнившем о своём существовании пустом желудке. Ноги подвели снова, так что острие гарпуна пролетело прямо над моим скрюченным телом вместе с потерявшим равновесие и запнувшимся противником.

— Да ты достал уже, — наконец-то схватившись за древко гарпуна я изо всех сил дернул его на себя, вырывая его из рук мужчины. Хруст смятого дерева вместе с запахом гари и обломки рассыпавшегося прямо в руках примитивного оружия упали на песок.

— А-а-а! — с визгом задом наперед отползал от меня по пляжу 'абориген'. Перекатившись, совсем как я недавно, и встав он со всей возможной скоростью рванул в сторону зарослей. Ну и пусть бежит, не знаю я, чего он так сейчас испугался. Потерял своё оружие и, когда всё превосходство испарилось, наложил в штаны? Возможно. Да и сравнивая его с теми людьми, которых я видел, он был совсем непохож на воина. Минато, Цунаде, Орочимару, даже от имени которого из меня рвется зубовный скрежет, ощущались настоящими зубрами по сравнению... тут я увидел выброшенную на берег побитую жизнью крупную лодку. Рыбацкую лодку.

— ... по сравнению с рыбаком, — хохот рвался наружу даже сквозь прижатые к лицу ладони. Я не знаю, насколько в действительности, а не в прочитанных книгах, высоко в этом мире стоит титул Каге, но явно выше, чем рыбак с гарпуном. Утирая текущие от смеха слезы, я поплелся, слабо переступая по песку непослушными ногами, к лодке. Тут даже можно назвать её маленькой яхтой, а не лодкой. Нужно найти хоть немного еды и воды, иначе я упаду прямо здесь.

На лодке нашлась небольшая котомка с едой и бочонок с солоноватой водой. Эти грубые сухари, что кажутся подарком с небес, а не ужасного качества пищей. Хоть что-то.

Заходящее за горизонт солнце требовало ускорить поиски или хотя бы раздобыть огонь. Огонь, огонь, огонь... Зачем вообще рыбаку разводить огонь на лодке? Правильно, незачем. Но ведь иметь с собой хотя бы примитивный кремень он должен. Вспомнил про кремень, а до этого даже и не подумал, как разводить огонь примитивными способами.

Обшаривая лодку, приблизился к бочкам на её корме. Что же там у них внутри, слишком тяжелые, так просто не поднять.

Рыба, целая бочка такой вкусной, такой свежей рыбы пропала зря. С тоской я проводил взглядом серебристый поток рыбьих тел, что прыгали по мокрому песку, стремясь окунуться в накатывающие на берег волны. Вот и стоило переворачивать бочку, если можно было сначала снять с неё крышку?

Съесть сырыми? Желудок издал одобрительный рев, а во рту началось обильное слюнотечение. Противно, но ведь так хочется, пара сухарей и полупустой бурдюк воды даже не утолили первый голод. Лучше развести костер, а то потом проблем с желудком не оберешься, если есть сырую пищу. Набрать веток не проблема — лес совсем рядом с пляжем.

Сложив ветки небольшой кучкой, неаккуратным конусом, распростер над ними руки. Чакра, пронизывающая каждую клеточку тела, откликнулась тупой болью. Пытаться сейчас сделать ею хоть что-то напоминало самоистязание причем без всякого результата. Попробуем пойти другим путем.

Глубокий вдох и медленный выдох, снова вдох и, немного напитав чакрой воздух легких, горячий и немного острый по ощущениям языка, выдох. Знакомые струйки дыма едва заметно протянулись из ноздрей, заставляя чихнуть. Спазм боли, начинаясь от центра живота и заканчивая самими легкими заставил скорчиться перед импровизированным костром.

Приблизившись к сложенным горкой веточкам аккуратно, сквозь боль дую на них, пропитывая вдох чакрой, стараясь использовать её как можно меньше, не напрягая себя. Сначала затлев с противным вонючим дымом, на них вспыхнул первый огонек. Подкладывая ветку за веткой, я стремился разжечь нормальный костер, опустив на время наблюдение за своим окружением.

Грохот на палубе рыбацкой лодки заставил дернуться и едва не упасть в костер. Это что же, я не заметил там второго человека? Или он только сейчас залез туда?

— Выходи на свет или тебе же хуже будет, когда я за тобой полезу!

Раздались новые звуки тихого шевеления и с носа лодки спрыгнул замотанный в грязные обмотки ребенок.

— Можно и мне? — раздался в вечерней тиши голос ребенка, пожирающего взглядом рыбу.

— Умеешь готовить? — пусть я и разжег костер, но вот придумать как правильно приготовить на нем рыбу, чтобы банально не сжечь её, не получалось.

— Я попробую, — попробовать стоит, благо у него опыта должно быть поболее моего.

Скептически осмотрев несколько рыбин, которых я уже успел насадить на найденные ветки, он перевел взгляд на меня. Потом он, всё также глядя на меня, поднял одну из рыбин за ветку, торчащую изо рта, которая мгновенно прогнулась под этим весом. Одно движение и с жалобным хрустом та разломилась.

— Мда, — тут даже слов не надо.

— Нож был у моего дяди, — споро повыдергивав ветки, начал выгребать из центра на край костра угли мальчик, — разделывать не будем. Сейчас разложим на углях, засыпаем золой, а сверху ещё углей, — привычными движениями раскладывал он рядком на угли рыбу.

— И сколько ждать?

— Тридцать-сорок минут, — потёр он живот. — Можно снять раньше, но тогда она не прожарится.

— Тогда ты по-своему, а я по-своему, — снова начал я нанизывать рыбу на ветки. Возьмём более упругие и крепкие чем раньше и поедим раньше.

Довольно скоро нанизанная на палочки рыба уже жарилась на костре. Да, это было не слишком притязательное блюда, но всё же лучше, чем сырое мясо. Хрусть, обломилась одна из веток, а рыба упала в самый центр костра, увлекая за собой ещё несколько рядом. Последняя ветка радостно загорелась, занявшись огнем от летящих от вспыхнувшего костра искр.

— Надо было следить, — вякнул мальчик, мгновенно съежившись под моим взглядом. Сам понимаю, что отвлекся, вот и потерял часть ужина.

— Положу лучше на угли.

— Почти готово, — начал он ворошить пепел.

— Выглядит не очень.

— Чешуя подгорает, но мясо внутри пропекается, — взяли мы по рыбине.

Даже за это я был благодарен этому ребенку. Я бы долго маялся, пытаясь придумать как поджарить мясо, не имея рядом мангала. И ведь даже посмотреть на него было страшно. Слишком худой, слишком слабый для ребенка его возраста. В таком возрасте дети не должны напоминать меня, человека, который уже более месяца не помнил, чем он питался всё это время. Кстати, если вспомнить внешний вид рыбака, то тот выглядел ненамного лучше.

— Кто был тот человек, кто напал на меня?

— Это был мой дядя. Он очень испугался, когда вы выпали из бочки. Обычно он не такой. Просто сегодня мы едва не погибли как вы видите, — указал он на выброшенную на берег рыбацкую лодку. Довольно большое судно. Жаль только, что я не разбираюсь в морском деле.

— Мы подошли слишком быстро к берегу, а тут ещё ветер поднялся, — понурил голову мальчик. — Я подвел его, — ещё больше расстроился он. Видимо, что он считает себя главным виновником в крушении.

Наевшись до отвала свежезапеченой рыбой, мы легли рядом с тлеющим костром спать.

Спустя несколько часов я проснулся от крутящего чувства в животе. Снова хочу есть.

Хочется есть, а проклятую рыбу надо ещё жарить. Снова лезть в эту вонючую бочку, убивать сопротивляющуюся рыбину, потом ещё жарить в углях. Бесит, а резь от голода нарастает, снося голову. А ведь совсем рядом есть такой вкусный, такой мягкий кусок настоящего мяса.

Уже нависая над спящим мальчиком, я успел остановился. Инстинктивно загоревшиеся алые огоньки на кончиках пальцев медленно потухли под моим взглядом. Несколько искр сорвалось с рук простреливая их болью, когда часть чакры вырвалась наружу. Назад, прочь от спящего ребенка, которого я только что едва не распотрошил.

Остановившись по пояс в воде, я посмотрел на своё лицо в её отражении. Даже при учете луны в небе, из-за туч света все равно было мало, но я прекрасно всё различал. Это новое незнакомое лицо, которое теперь моё навсегда и звериные светящиеся во тьме алые глаза. Хотел ли я по-настоящему съесть этого ребенка? Нет, не хотел. Просто я воспринял его не как человека, а как ходячую пищу. Не заметил разницы между ним и рыбой из-за сильного голода.

Так хочу ли я его съесть? Именно человека? Является это моим, лично моим реальным желанием? Ведь приняв тогда часть Лиса я чувствую, что изменился, причем, мягко говоря, в не совсем правильную сторону по сравнению с моим прежним мировоззрением. Могло проявиться всякое и лучше понять это сразу. На целую минуту я остановился над всё ещё спящим ребенком, что прямо у меня на глазах пододвинулся чуть ближе к теплу костра. Я голоден, очень голоден и то, как я смотрю на него... Нет, мне противно это. В тот миг лишь голод возобладал над разумом, а не некое скрытое желание. Даже чувство гадливости от собственных размышлений появилось, пока я смотрел на спящего. Я хочу есть людей? Нет! Так может быть я хочу поиздеваться над ним? На ум сразу пришел образ Орочимару, которому я неторопливо подпаливаю пятки. Нет, заниматься садизмом желания тоже нет. Вот и отлично, а теперь закроем эту тему до лучших времен. Самое время откупорить вторую бочку и наестся до тех пор, пока терзающее меня чувство голода не пропадет полностью.

Завтракать утром пришлось всё той же рыбой. Чувство голода, до этого так терзающее меня, уже несколько притупилось. Общее самочувствие также резко улучшилось и теперь я хотя бы не спотыкался на каждом шагу, пытаясь удержаться на ногах. Тремор рук... несколько щелчков пальцами, покрутить кистями и вытянуть их перед собой. Немного дрожат, но всё уже намного лучше, чем вчера. Отъестся и отоспаться ещё пару дней и всё пройдёт.

— Ого, — уставился на меня мальчик, не забывая при этом уплетать рыбину. — А ты, дядя, оказывается сильный!

— Что? — я всего размял руки, а он говорит о какой-то силе.

— Вчера темно было, а теперь я понимаю, почему мой дядя убежал, — как-то он на меня слишком пристально смотрит.

Окидываю себя взглядом ещё раз: торчащие ребра, впалый живот, руки и ноги... Ещё раз ощупываю себя, понимая, что за ночь прибавилось несколько сантиметров мускулатуры. Руки и ноги, вчера более подходящие больному анорексией, сегодня казались просто несколько исхудавшими. В принципе теперь понятно, куда ушла почти полная бочка рыбы, которую я ел как не в себя всю ночь. А ещё, вспоминая рыбака я могу отметить, что выглядел он едва ли лучше, чем узник концлагеря, так же, как и ребенок передо мной. Это же насколько плохо здесь живут люди?

— Ничего особенного.

— Хотел бы и я быть таким, — несколько завистливо вздохнул мальчик. — Хорошо быть белолицым.

Теперь, вспоминая Коноху, я понимаю, что большинство шиноби очень сильно отличались от привычного облика азиата и, в особенности от внешности вчерашнего рыбака и вот этого ребенка. Слишком европейские черты лица и разрез глаз вместе со светлой кожей в противоположность желтоватому оттенку кожи и узкому разрезу глаз рыбака.

— Вытяни руку.

Сейчас, когда я могу сравнить свою и его руки, моя кожа кажется неестественно бледной. А раньше я этому такого значения не придавал. Получается, что я не смогу укрыться и затеряться среди крестьян?

— А теперь сгоняй в деревню за своим дядей, — вчера усвоенным фокусом от простого щелчка пальцами разлетаются яркие искры. Больно и неприятно, как и любая, даже самая слабая попытка воспользоваться чакрой, но эффектно и позволяет не повторять слова замершему от удивления мальчишке. — Мне с ним поговорить надо, да и лодку свою пусть заберет.

— Ага, — задом отодвинулся он от меня. Не понял, что это с ним? Всего пара искр и теперь он в ужасе? Похоже, что замер он совсем не от удивления. — Не убивайте, шиноби-сама, я всё ему передам. Не убивайте, шиноби-сама, — рванул он меня, точь-в-точь, как его родственник вчера. Будем надеяться, что его родственник уже успокоился после вчерашнего и будет в более адекватном состоянии. Мирно поговорить о том, где я нахожусь, возможно помочь ему с приведением в порядок лодки. Думаю, что, если всё получится, у меня есть шанс задержаться здесь и определиться со своими планами на будущее. Щелчок, новые искры огня взлетели в воздух, с шипением падая в воду. Жаль, что я сейчас не могу ничего большего.

Чакра... Я видел, что те люди, которые её использовали специально складывали пальцы, создавая необходимые формы. В тоже время Цунаде не использовала почти никаких печатей, когда создавала в своих руках лечащие техники. А вот для меня... для меня чакра была воздухом, она являлась моей частью и сущностью. После переселения в это тело это ощущение стерлось. Новый щелчок и новые искры, тогда как руку от плеча до кончиков пальцев простреливает болью, а саму кисть словно на мгновение погрузили в кипяток. Сконцентрироваться не получалось из-за отвлекающих меня мыслей о будущем, но понять, что всё совсем не в порядке получилось. Когда осознаешь внутри себя сразу две системы чакры и настоящий бурлящий котел в животе дальше лезть не хочется. Вернусь к этому позже. Сосущее чувство внутри напомнило, что рыба ещё осталась и пропадать ей позволить нельзя. Не думаю, что пустым бочкам обрадуется тот рыбак, когда его приведет обратно племянник, но голод брал своё.

Ближе к вечеру, когда я уже сходил несколько раз на опушку леса, готовя ветки для костра на следующую ночь, со стороны мыса раздался шум. Голоса, факелы и множество людей, во главе которых в мою сторону шел старик что-то скандируя. Не понял... Всё больше и больше людей выходило из леса направляясь ко мне.

Приближающаяся ко мне хмурая толпа намекала, что я несколько ошибся в своих прошлых суждениях. Я думал поговорить с одним рыбаком, а не с целой армией. С таким видом люди обычно идут не говорить и импровизированное оружие в руках укрепляло подозрения. Выходя из-под укрытия окаймляющей пляж растительности, они растягивались полукругом, перекрывая пути отступления. Одетые большей частью в грязные халаты, а то и простые обмотки несколько сотен человек крепко сжимали в своих руках кто вилы, кто колья или даже знакомые гарпуны. Несколько... сотен... человек... Крестьяне, которые едва выживают, что было заметно по их телосложению. Ещё вчера, после долгой голодовки, я выглядел почти как они.

— Прогоним демона! — тот старик, что вел их сюда уже скрылся в толпе, но голос его четко слышался даже сейчас.

— Гнать его! — стоять на лодке, возвышаясь над этим людским морем, было действительно страшно. Вскинутые вверх кулаки и раззявленные в ярости рты с рыком многорукого человеческого монстра.

Если я прямо сейчас не смогу остановить этот кошмар, то они разорвут меня голыми руками.

— Как же вы все меня достали! — я знаю, что сейчас мои глаза светятся алым, что в лучах заката выглядит достаточно ужасающе. Понимаете только силу? Будет вам сила!

— Ты... — вышел вперед толпы чуть более опрятно выглядевший мужчина.

— Заткнись! — частичная усиление тела чакрой снова вернула нудную боль, изменив при этом голос. — На колени, чернь! — и плевать, что такая толпа меня сомнет за секунды. Покрова чакры мне не создать, но напитать тело до алого свечения кончиков ногтей уже по силам.

Двинувшаяся рывком вперед толпа остановилась, не дойдя до меня всего десяток метров. Рука, напитанная чакрой пробила насквозь борт рыбацкой лодки, вырывая несколько досок.

— Хотите бойню, вы её получите, — конец доски затлел ярко различимыми огоньками огня. Взмах рукой в сторону приближающейся толпы заставил людей отшатнуться от летящих в них искр и дыма. Ещё одно усилие и новый, чуть более сильный поток, летит в искореженный борт лодки, поджигая её.

От моего оскала, вкупе с полыхающей за спиной лодкой, толпа не выдержала и отхлынула назад. Шагая вперед, раздавая в стороны удары подожжённой доской одной рукой и пуская обжигающие потоки воздуха вперемешку с искрами с другой, я заставлял людей отходить всё дальше и дальше, пока передние ряды не дрогнули, начиная бегство.

— Прочь, чернь! — с левой руки срывается невидимый поток чакры, врываясь в толпу и вызывая вопли боли. Передний ряд отпрянул назад, падая и корчась от боли под ногами других людей. Тлеющая одежда и тела добавляли хаоса. Толпа дрогнула, когда люди начали рваться прочь от огня и раненых, пытаясь прорваться сквозь тех, кто стоял позади. Началась давка.

— Где вы живете? — наступил я на пытавшегося уползти от меня человека. Паника привела к тому, что большая часть людей даже не понимая, что их никто не преследует убежала, передавив намного больше, чем я ранил.

— Не убивай! Не убивай!

— Где? Где деревня? — удары палкой развязали ему язык, заставив выложить всё, что мне было нужно и не нужно. Прибежавший в деревню перепуганный мальчик дополнил слова своего дяди, который вернулся прошлой ночью с рассказом о чужаке, который отобрал его лодку. Только теперь, со слов мальчика, чужак стал ещё и шиноби, которых, как оказалось простые люди совсем не любили. Любить людей, которые могли творить сверхъестественные вещи, убивать за любой косой взгляд в их сторону, а ещё и частенько не соблюдали законы было сложно. Вот и решил местный староста с полного одобрения односельчан 'пойти всем миром' и забить одного шиноби, что забрел к ним.

Мотивы понятные, хоть и лично мне совсем не нравятся. Если уж они понимают только язык силы, вот и будем говорить на нем. Я хотел найти место, где смогу передохнуть некоторое время? Запугать этих людей, и они сами отдадут мне всё что угодно лишь бы избавиться от меня. Мне нужны одежда и деньги? Заглянем к тому, кто всё это затеял.

— Показывай, где дом старосты деревни, — схватил я первого попавшегося мужика. Несколько хороших встряхиваний и вот мне уже показали на один из домов.

Дождаться пока обстановка на улице уляжется мне помогла женщина, которую я застал в доме. Жена старосты под взглядом моих багровых глаз довольно споро выставила на стол нехитрую снедь и заняла место в углу. Подождем её мужа, который, как я слышу, пытается наладить хоть какую-то организацию и помощь раненым, которых кто-то уже притащил с пляжа. Я рад, что тот мужик не сказал, что видел меня уже в самой деревне.

— Присаживайся, — а меня в своем доме он явно не ожидал увидеть. Старый, множественные морщины изрезали лицо, опирается на трость, причем украшенную, а не на простую палку. Халат, как и у большинства крестьян, вот только он более-менее чист, особенно после такой ночи, и также украшен несколькими цветными вставками. Побогаче будет.

— Ч-ч-что? — подкосились у него ноги, а жена бросилась на помощь.

— Садись, поговорим, — жестом указываю усадить его женщине, и она нехотя всё же подчиняется. Из-за этого человека и его решения сегодня пострадало множество людей. Несколько даже погибло, а многие получили ранения. И я сомневаюсь, что медицина в этом мире хоть иногда заглядывала в это место.

— Я не понимаю!

— Я снесу голову сначала ей, — указал я на женщину, — а потом и тебе, если ты не будешь меня слушать, — трясущимися руками схватился он за свою трость.

После угрозы убить его он соглашался со всем, что я ему говорил. Этот дом, который он покинет, пока я буду здесь жить, новая одежда, еда каждый день и его жена в качестве прислуги в доме.

— Ты человек вообще? — его явно пугали мои глаза. Пока что я подобного изменения глаз при использовании чакры у шиноби не видел.

— Ну а кто ещё? — он сам заслужил подобного, напав на меня.

Жаль, что у меня нет никакой уверенности в его словах. Более часа ожиданий и вот входная дверь негромко скрипнула, а по полу соседней комнаты явно прошло несколько человек. Вставая с пола, прижимаюсь к стене около двери в комнату. Решили просто напасть во сне, а не сжечь дом, что я тоже предполагал, как один из самых вероятных вариантов. Видно, жалко стало старосте своего дома вот и не позволил.

Почти беззвучно отворилась дверь впуская внутрь рассеянный свет. Один человек аккуратно проскользнул вперед к кровати, тогда как второй только просунул в проем двери руку со связкой горящих лучин для освещения. Меня они так и не заметили, сосредоточив всё внимание на обманке, накрытой покрывалом. Размашистый удар разрубил обманку на кровати.

Удар снизу вверх по руке осветителя, перемалывая в обратную сторону сустав локтя, заставляя его бросить связку лучин и с воплем боли рвануть к выходу. Пусть бежит, я уже устал от крови. Вооруженный кинжалом мой несостоявшийся убийца выдернул своё оружие из одеяла, разворачиваясь ко мне.

— Зря, — напитанной чакрой рукой хватаю его прямо за грудь, пробивая-прожигая одежду и кожу, и вышвыриваю из комнаты. Поток обжигающего воздуха с рук и несколько крепких ударов прилетают ему вдогонку, пока он, наверно ослепнув от страха, метался живым снарядом по гостиной. Своё оружие он уже потерял, так что теперь почти не опасен. Несколько направляющих толчков и, схватив крестьянина за тлеющий халат, вытаскиваю его на порог дома, вышвыривая под ноги здесь же стоящему старосте.

— Больше сюрпризов не будет? — от вопроса, вместе с другими людьми рядом, упал на колени. Если они понимают только язык силы, то буду использовать его.

В течение остальной ночи происшествий не было и удалось немного подремать, прислонившись к стене и вернув обманке на кровати прежний вид. Боль в левой руке нарастала всё больше и больше, напоминая о том, что использовать чакру сейчас — прямой путь в могилу. Тот последний удар, когда я выплеснул как можно больше своей чакры в толпу, был явно лишним.

* * *

— Когда ты отправил сообщение своему господину? — стоящий передо мной навытяжку старик вздрогнул. Думал, что я не спрошу? Или то, что я просто уйду на утро? Вспоминая те книги по истории этого мира, что я успел прочитать с помощью Наруто, ещё будучи запертым, сейчас в этом мире живет и здравствует настоящее Средневековье, только с азиатской спецификой и оглядкой на деревни шиноби, которые своими умениями вполне способны помножить на ноль тех же самураев. Это не про Страну Железа, а про обычных мелких и средних феодалов. Вот и у этой деревни такой просто обязан быть, и уже мчаться сюда за моей головой если не сам, то его люди так точно.

— Я не успел отправить сообщение, — поклонился староста.

Он это серьезно? Почему каждый так и хочет обмануть меня?

— Знаешь, я устал от того, что каждый встречный так и хочет обмануть меня, — жена старосты поставила передо мной кувшин с молоком. — Спасибо, — от моей улыбки она, как и её муж, вздрогнула.

— Я считал, что у нас получится, — мило напомнил он про ночной инцидент, — поэтому не отправлял сообщение нашему хозяину.

— А я проверю, — поднес я стакан с молоком ко рту, краем глаза наблюдая за женщиной. Мда... чего ещё я ждал. — Пей, — вставая из-за стола передал я стакан согнувшемуся в поклоне старосте, так и не отпив из него ни глотка. — А я проверю твои слова, — почувствовал я резкое движение за спиной, когда жена выбила из рук мужа отраву.

Мне надо знать правду и понять, могу я остаться здесь ещё на несколько дней или мне уже следует бежать отсюда.

— Стой на месте и не двигайся, — мужчина на пороге соседнего дома, куда, как я видел зашел староста, с ненавистью в глазах замер на месте. — И никто не пострадает, — главное после всего этого действительно не вжиться в этот образ.

— Ты мне и нужна, — схватил я девочку лет восьми, что сидела за столом. — А ты в угол и заткни рот, — под беспомощным взглядом мужа молодая женщина выполнила приказ.

— Господин, прошу! — видимо местные аристократы выслушивают крестьян только когда те стоят на коленях.

— Отпустите её! — вошел в дом староста, также падая на колени. Вот теперь, когда они рядом друг с другом я точно уверен, что они родственники. Понятно теперь, почему выкинутый мной из собственного дома он пошел ночевать сюда.

— Сын и отец? — два кивка стали ответом.

— Когда ты отправил сообщение своему господину? — мне нужно знать правду и я сам не рад таким методам. Одной рукой удерживая едва сдерживающую слезы девочку, на другой заставляю загореться алым кончики ногтей. Терпи и не плачь, мне сейчас намного больнее приходится с почти полностью разрушенной системой чакры.

— Я не сообщал о вас, господин! — с расширенными от ужаса глазами он наблюдал, как раскаленный ноготь приближается к щеке его внучки. — Никто не знает! Я же говорил!

— А если подумать?

— Никто, никто! Прошу, не надо!

— Прошу! — вторил ему его сын, глядя на вырывающуюся дочь.

— Не верю! Говори правду!

— А-а-а! — ударил по стене старик, разбивая до крови руку. — Вчера, ещё вчера я отправил человека!

— Правда так сладка, — девочка улетела в руки матери. — Когда прибудут солдаты?

— Сегодня, завтра... Я же не знаю, — похоже, что староста смирился.

— Мне нужно знать точно, — кивок в сторону зажавшихся в углу женщин. — Отвечай.

— Они прибудут быстро, — затараторил старик. — Уходите отсюда, уходите!

— Я скажу правду, — поднялся с колен, оттолкнув в сторону своего отца мужчина, — только отпустите мою семью.

— Отпущу.

— Они не придут, — от слов смирившегося перед судьбой человека так и веяло тоской. — Мой отец солгал, что они придут на помощь — буси редко помогают нам отбиться даже от бандитов. А тут ещё... Наш господин совсем недавно женился, мы отправляли дополнительный налог для свадьбы, и сейчас ни его воины, ни тем более он здесь не появятся даже если нас демоны жрать будут.

— Я проверю.

— Это каждый расскажет, — взглянул он на свою семью. — Отпустите их, прошу вас.

— Вы первые напали на меня, — вышел я на улицу. Ничего ответить на это он не смог, просто понурив голову и спрятав глаза. Эх, вот как после такого теперь поймать ещё нескольких и узнать не обманули ли меня снова? У меня даже сейчас все внутри переворачивается. Хорошо, что это кимоно, которое мне передала женщина утром, своими длинными полами скрывало, насколько сильно у меня дрожали колени, когда я угрожал им.

— Простите нас, шиноби-сама.

— И неси ещё больше еды, — пощелкал пальцами выбивая несколько искр. — Если, когда я вернусь, её не будет на столе, то сначала я сожгу твой дом, потом дом твоего сына, а после и всю деревню. Я понятно выразился?

— Эй ты, в замке вашего господина недавно была свадьба? — первый встречный человек для проверки сойдет. И неважно, что он попытался убежать, едва я направился к нему. И неважно, что для того, чтобы он заговорил, пришлось удерживать его за плечо.

— Д-д-да... — стуча зубами и обдавая меня запахом нечистот и перегара выдавил он из себя. — Не убивайте, добрый шиноби...

— Да нужны вы мне... Как же от вас всех несет. Фу, и от меня тоже.

Отсидеться в этой деревне и привести себя в порядок мне удалось и этому даже не помешали ненавидящие взгляды её жителей. Благо, что на большее чем несколько взглядов и шепота за спиной, когда они думали, что я не слышу, они не решились. Только на второй день какой-то умник закидал навозом стену дома старосты, который я занял, но, после того как сам староста своими руками это всё убрал, больше подобных инцидентов не происходило. Сам я старался как можно меньше контактировать с ними, большую часть времени проводя в доме.

Время проведённое 'в гостях' у Змеиного Саннина я запомню надолго. Истязания и опыты, от которых я только и мог прятаться в глубине сознания. Голод и паралич, пока я трясся в коробе за спиной у его людей. Людей, которые убили меня! Два шрама на груди от их ударов. Я запомнил, я запомнил всё и воздам по заслугам. Впрочем, сейчас лучше вернёмся к деревне.

Сытная, но слишком пресная из-за почти полного отсутствия соли, перца и сахара, которые стоили просто неприличные для обычного крестьянина денег, еда и сон. Эти люди боялись настолько сильно, что у меня на столе постоянно было мясо, которое было в чудовищном дефиците для бедной деревни. Жаль, что так не могло продолжаться слишком долго. Рано или поздно или в деревню прибудут солдаты местного феодала, или сами крестьяне снова решат напасть и не факт, что у меня снова получится обратить их в бегство. В своих силах справиться с несколькими невооруженными людьми я уверен, но не более того. Мне банально не с чем сравнивать то, как я восстанавливаюсь. Если в плане физическом за эти несколько дней я достаточно хорошо отъелся, уже слабо напоминая скелета, обтянутого кожей, что сидел в бочке, то вот в плане чакры были проблемы.

Погружаясь в себя, ощущая потоки энергии, что пронизывают всё тело, передо мной открывается всё та же картина в виде полыхающего багрового 'солнца' в центре моего живота и нескольких тонких каналов от этого солнца к конечностям и голове. И всё это на фоне почти погасшей намного более сложной и разветвленной второй системы, по всей видимости существовавшей в этом теле до вселения. Из неё словно в прямом смысле выдрали самый центр — очаг чакры, заменив его тем, что я чувствую своей основной сущностью, тем самым 'солнцем'. Вся окружающая его периферия просто исчезла или сгорела от совершенно новой чакры. От нового очага чакры шла уже своя собственная система каналов, тогда как старая разрушалась и деградировала, банально не в силах пропускать принципиально отличную чакру, от банального соседства с которой старые каналы сгорали. Можно попробовать представить картину полностью разрушенного мегаполиса, через который строят совершенно новые дороги, не обращая внимания на оставшуюся инфраструктуру. Только вот дороги эти едва ли грунтовые, тогда как ездить по ним должны настоящие Белазы. Даже каждый раз, когда я, выпуская минимальную частичку чакры, те же смешные искры, перегорает почти вся периферия в кисти, кроме основного канала, да и он частично разрушается тоже. Радует только то, что вся эта система постоянно меняется, разрастаясь и меняясь всё больше и больше. Проверим результаты с течением времени, а пока даже трогать не будем, о чём явно намекала левая рука, через которую я пропускал чакру во время боя с толпой. Хорошо, что она достаточно быстро восстановилась. Пусть я и бессмертен, но потерять тело будет неприятно.

Стоп, что? Бессмертен? Я ведь переместил свою душу из печати в новое тело при этом полностью слившись с самой сущностью биджу! Перед глазами всё поплыло, а я словно оказался на поляне в окружении странных существ перед вещавшим нам человеком. У биджу нет души, они есть сама чакра вследствие чего бессмертны и подвержены фуиндзюцу? По непонятной причине словам этого человека хотелось верить. Чувства внутри так и просили верить каждому слову, ведь Отец и Создатель никогда не врал и был мудрейшим человеком в мире.

Бессмертие... Где-то внутри, даже не чувствуя, а на уровне инстинкта я уверен в этом и не могу описать эти чувства, что живут внутри. Почему-то я знаю, что если случится непредвиденное, если внезапно мой путь оборвется я встану снова. Я встану снова.

Проведя в этом месте чуть больше недели, я решил отправляться. Слишком подобревший прошлым вечером староста заставил проснуться мою притихшую паранойю и начать собирать вещички. Уверен, что он узнал о приближающихся солдатах или даже нанял шиноби по мою душу и ждет прибытия. Смену одежды в котомку, небольшой запасец еды уже дожидается там же и на рассвете я был уже в нескольких километрах от деревенских домов, шагая по дороге. Карт у деревенских не водилось, но мне достаточно подробно рассказали как о местности вокруг, так и о нескольких городах, куда иногда отправлялись деревенские для торговли. Как раз названия этих городов и позволили мне понять, что сейчас я нахожусь на южном побережье Страны Лапши, которая располагалась на полуострове восточнее Страны Огня и являлась фактически её вассалом. Удобное расположение вдали от большинства фронтов со всеми Великими Странами, кроме Страны Воды, которая уже десятилетие вела постоянные междоусобные войны в своих границах, привело к некоторой стабильности, а также постепенному росту населения и торговли. Как раз к одному из таких торговых городов и лежал мой путь.

Всего через несколько часов пути я встретил мчащийся по дороге конный отряд самураев. Я ушёл вовремя.

Глава 11

Шаг за шагом, метр за метром пыльной дороги остаются позади. Пот пропитал уже всю одежду, а солнце всё также одуряюще продолжало стоять в зените. Может быть стоило подумать головой и не выходить в самый солнцепек из-под крон деревьев? Нет, мысль была хороша — пройти как можно дальше и оторваться от возможной погони, всего-то идти дальше и дальше по дороге, вот только скоро лес кончился, в конце концов перейдя в огромные поля. Такие огромные, что я иду по пересекающей их дороге уже несколько часов, причем с хорошей скоростью, а на горизонте всё ещё ни деревца, ни рощицы, только уходят в стороны от пустой дороги повороты к возможным деревням! Повезло хоть, что чуть позже встретилась по пути повозка. Сначала скрип несмазанных колес и хруст высохшего дерева плохо сколоченных досок раздался позади, а потом сбоку просто остановился борт телеги, на которую я и запрыгнул с ленивого разрешения-кивка её хозяина. Если так подумать и вспомнить карту, что я видел пару месяцев назад ещё пребывая в заключении, то Страна Лапши находится почти на самом экваторе. Мда, выйти в полдень в чистое без единой тени поле, когда над землей даже марево стоит от высокой температуры было гениальным решением.

— Куда путь держите? — лениво спросил крестьянин, надвигая на глаза широкополую соломенную шляпу.

— Куда и всё, — мне бы такую шляпу, да приходится ходить с подобием куфии, которую я кое-как накрутил из прихваченного обреза хлопковой ткани. Единовременное решение проблемы с солнцем и моим внешним видом. Повезло, что решил взять с собой, пусть и с целью продать кому. Белокожий светловолосый парень с почти европейским лицом и разрезом глаз разительно выделяется среди местных крестьян, а так хотя бы моё лицо не разобрать. — В город, — длинные спутанные пряди светлых волос, которые доставали почти до колен, я срезал опасной бритвой ещё в деревне, оставив лишь короткий сантиметровой длины ежик. А позже, я так думаю, придется сбрить вообще всё, так как обычные люди все как один были только брюнетами.

— Видно дело серьезное, — даже не обернувшись продолжил возница, — раз в такую жару вышли.

— Не рассчитал, — про жару он меня, конечно, подколол.

— Это да, жар у нас тут другой, не то, что в вашей пустыни, — похоже, что он принял меня из-за головного убора за какого-то бедуина. — Помню, был у нас проездом один торговец из ваших, так как он страдал, как страдал. Говорил, что у вас в пустыне жар сухой, а у нас влажный, вот и худо ему. А вот потом с ним такая история приключилась... — продолжил он свой монолог. Чувство легкого удивления моим внешним видом, слабый интерес и банальное желание поболтать...

Что? Крестьянин продолжал свой рассказ уже перейдя на обсуждение дальнего родственника и даже не давая мне времени вставить в разговор хоть слово. Что это сейчас было за чувство? Я словно был в трансе, одновременно с этим улавливая интерес собеседника.

— Воды? — протянул он бурдюк, видимо заметив, что со мной что-то не так. Беспокойство, он не хочет проблем, если я потеряю сознание в его телеге.

— Спасибо, — вода сейчас мне совсем не помешает. Эмпатия, ощущение сильных эмоций, были вполне естественны для меня-Лиса, хотя и почти не использовались в прошлом. Вообще даже забавно сейчас думать одновременно о себе-человеке и себе-Лисе, совмещая это вместе по мере того, как я применяю к себе совершенно различные черты абсолютно различных личностей. А сейчас лучше поблагодарить мою удачу за то, что эта способность открылась только сейчас, а не в прошлом, например во время боя. В этой безлюдной местности, когда вокруг нет сильных эмоций мне будет намного проще привыкнуть к новым силам. И, кстати, теперь я понимаю, почему этот мужчина остановился подобрать меня. Ой болтливый мне мужик попался, ой болтливый, а ведь и не заткнуть его, если не хочешь пешком топать дальше. А вот спокойно лежа на повозке, можно снова обратиться к своей чакре, изучая процессы внутри себя.

— Если есть желание, то можете остановиться вместе со мной у моего друга, — когда к вечеру мы свернули с основной дороги, обернулся возница. — Придется заплатить, но он сделает скидку.

— А сколько примерно выйдет? — денег в доме старосты я собрал совсем ничего. Это, кстати, ещё один вопрос, который мне необходимо решить в ближайшем будущем. Двадцать тысяч — это смешные деньги по меркам Конохи, цены которой я примерно знаю.

— Думаю, что сто рё за ночь, — пожал он плечами. — Это с ужином и завтраком, конечно, — похоже, что он неправильно истолковал моё молчание. Сто рё, меньше, чём порция рамена в Конохе.

— Спасибо за приглашение. И спасибо, что подвезли.

Добротный, но видавший лучшие времена домик, в котором нас встретил тот самый друг моего попутчика. Его семья, жена и двое детей, мальчик и девочка, кидали удивленные взгляды, но так ничего и не сказали.

Стоило мне только снять мою импровизированную куфию во время ужина, как домашняя обстановка фактически исчезла. Сначала чувство беспокойства от женщины, которая, сидя прямо передо мной, начала чересчур внимательно рассматривать мои ладони, а потом исходящая от неё вспышка страха, едва я открыл лицо.

Поздний ужин прошел в гробовом молчании. В самом начале, женщина, почти не притронувшись к своей тарелке, постоянно кланяясь, быстро вывела детей на улицу вернувшись лишь к завершению трапезы уже без них. Наверняка она оставила их у соседей подальше от такого непонятного типа, как я. Эх, пойду я лучше на свежий воздух, сидеть в гробовом молчании рядом с потупившими взгляд людьми удручает.

Выйдя на улицу, я вернулся к своей тренировке. Всё-таки моя эмпатия работает в основном на яркие и чаще всего на негативные эмоции вроде страха или ярости. Придется привыкнуть к этому и научиться отбрасывать лишнее.

Изменения физические продолжались, пусть и не так стремительно, как раньше. Например рубаха, которая ещё несколько дней была мне несколько великовата, уже стала ровно по размеру. Если так продолжится, то ещё через неделю она станет жать в плечах. А вот что там изменилось с очагом чакры за сегодня?

Каждый день я продолжал следить за меняющимся очагом чакры и её системой каналов. Мертвые каналы старой системы выходили многочисленными потоками к поверхности тела, тогда как в новой системе подобные выходы успели восстановиться только в кистях. Слишком слабые, они были неспособны выдержать потоки чакры, если я направлял её через них вовне, как тогда в бою с селянами, и частично сгорали. Те, что оставались с каждым днем становились немного крепче, а на месте уничтоженных вырастали новые. Рано или поздно эта система восстановится во всем теле и главное для меня сейчас не допускать излишнего напряжения.

Послушный воле сгусток чакры вырвался из очага, направляясь в правую ладонь. Медленно, ведь я специально хочу прочувствовать весь его путь, к плечу, переход на новый канал и движение по руки к кончикам пальцев. Слишком сильно, слишком большая концентрация, я ощущаю, как он обжигает меня изнутри руки. Сбросить половину обратно и в периферию, продолжая путь оставшейся частью в конце концов неторопливо выпуская её из ладони в окружающее пространство. Я не вижу эту чакру глазами, видимо концентрация слишком мала для того, чтобы её алый цвет стал виден, но продолжаю чувствовать. Влево и вправо, закручивая потоки воздуха, создавая легкий ветерок вокруг себя. Я помнил из новых ощущений себя-Лиса, что я могу воздействовать чакрой на физические предметы, а сейчас только убедился в этом. А ведь в моём нынешнем ограниченном положении, если удастся выпустить определенный объем единовременно, то и нанести серьезный урон им возможно.

— Господин, — хрустя гравием дорожки, ко мне подошел хозяин дома, — комната готова, — согнувшись в глубоком поклоне, продолжил он.

— Спасибо за заботу, — хорошо, что я уже почти привык даже к подобным крайностям этикета людей в этом мире. Даже сам начал привыкать при встрече хотя бы делать легкий кивок, а не стоять истуканом. — Оплата...

— Прошу вас, не надо, — согнулся он ещё ниже. — Прошу.

В итоге, проведя ночь в доме, тогда как его хозяева ночевали на соломе в хлеву рядом, на утро я отправился дальше. К вещам добавился бурдюк воды и широкополая плетёная шляпа, которые я приобрел в этом поселении. Наученный горьким опытом, переждал полуденные часы лежа в тени деревьев небольшой рощицы, которая мне удобно встретилась по пути. Жара, сонное состояние, но тренировки важнее, когда от них в будущем будет зависеть моя жизнь. Ничего нового, продолжение прошлых упражнений, гоняя чакру, иногда выпуская её во вне, анализируя состояние каналов в руках, после каждого действия. Мне необходимо знать тот предел, которым я могу свободно пользоваться без явного вреда. Жар отступил, можно продолжать путь.

* * *

Как все опытные шиноби она проснулась мгновенно. Никто и не заметил бы этого, ведь реакции тела не изменились, но вот разум... разум уже был готов к действию.

Звуки спящего дома, щебет птиц за окном и едва слышимый шелест камешков под ногами у слуги в саду — она слушала и слышала всё. Запахи, звуки, вибрации — привычка, которая появилась у неё еще в первый месяц мировой войны и осталась на всю жизнь.

Первый глубокий вдох, ускорение ритма сердца, изменение давления. Второй вдох и привычное ускорение токов чакры, разгоняя немного задеревеневший за ночь мышцы. Едва заметной тенью вошла служанка, поднося одежду. Она могла бы помочь ей одеться, но это было запрещено — Мито Узумаки всегда одевалась сама. Она должна оставаться сильной, а отклонение от традиции даст знак врагам, что она ослабла.

Руки легли на живот, привычно активируя печать. Проверка, которую она обязана проводить каждый день на протяжении всей своей жизни. Её проклятье и дар, ноша, которую она несёт долгие годы.

Затем встречи с людьми большинство из которых, будь её воля, уже лежали бы на два метра ниже уровня земли. Но теперь не всё зависит от её воли и потому она продолжит эти бесконечные встречи, которые так необходимы для клана.

Давным-давно, она точно посмеялась бы, если бы кто-то сказал, что она будет стараться изо всех сил на благо чужого клана. Она была молода и красива, были годы. Но и время было неумолимо: изменилась она сама, отказавшись стать лишь марионеткой в руках своего клана и выбрав сторону мужа, изменился и мир, обратив в пыль и пепел её родину. Оказалось, что она сделала правильный выбор.

Были годы, когда одного её взгляда было достаточно для необходимого результата. Были времена, когда она, сидя за спиной мужа на переговорах смотрела на гостей и видела их страх. Страх того, что будет позже, когда она шепнет на ухо любимому лжет гость или нет.

Можно боятся могущественных техник, можно бояться гендзюцу. Самые сильные боялись мощи, что таится в хвостатых зверях, но настоящие политики боялись другого. Человек, который способен прочесть в их душах, не смотря ни на какие способы защиты, настоящую правду.

Это было сложно, но она училась. Сначала просто чувство ненависти, потом её оттенки. Она училась читать лица людей, мимика, рефлекторные движения и многое другое. Тёмные закоулки души вместе с наукой позволили ей стать шитом своему мужу, помогая на переговорах. Коноха была сильна, ведь договоры были нерушимы.

Старая Узумаки устало смежила веки — сегодня последний день, когда она видит свою внучку... прежней. Цунаде опытна и сильна, она выполнила множество заданий, но завтра, ещё до рассвета, она отправится на фронт. Когда она вернётся — а она обязана вернуться! — останется ли она прежней?

Вернуться с фронта может абсолютно чужой человек и какой же мелочью будет привычка проверять своё окружение по утрам даже в родном доме.

Молодые уходят на войну, тогда как она должна оставаться здесь. Мито Узумаки обязана сберечь клан, Мито Узумаки должна оставаться сильной... всегда.

* * *

— Уф, хорошо, — расстегнул ремень на поясе после опустошенной кружки пива мужчина. — Проклятая жара.

Жара в этот день действительно стояла адская. Настолько сильная, что я решил потратить свою небольшой запас наличности и переночевать на настоящей кровати, а не в тюке сена, как делал обычно. Придорожный трактир милостиво предложил мне последнюю свободную кровать в общей комнате, позволяя скрасить свободное время за кружкой холодненького в зале.

— Холодное пиво самое то после такого дня, — поддержал я его. Пусть это пиво и сложно было назвать настоящим пивом, но оно было холодным и здорово освежало. — Хотя до пива ему...

— Посоветуете к нему что-то местное? — обратился ко мне мой невольный собеседник.

— Понятия не имею, что они тут едят.

— Я думал, вы из местных, — протянул он. — Нишимия Таро, торговец, — представился он и подозвал трактирного служку для нового заказа.

— Простой путешественник, — пожал я плечами. Представляться своим именем у меня нет никакого желания. Просто знать его — это уже большая честь, внезапно поймал я себя на мысли. — К родственникам направляюсь.

— А в какой город сейчас держите свой путь? — уже в завершении вечера и изрядно поднабравшись, пристал ко мне торговец.

— Вперед, по тропе жизни, — хоть и немного, но алкоголь давал о себе знать.

— В Хоши, что ли? — даже икнул он. Местные поверья про шиноби?

— Какой нормальный человек пойдет к шиноби? — благо географию Страны Лапши я примерно знал, спасибо разговорам с попутчиками и парочке карт, которые я увидел в одной лавке. — Я в... как его там, крупный порт на северном побережье, Катасами? — был такой порт на севере.

— Если вы в Катагами, то нам по пути, — а ведь он не так уж и пьян, как может показаться.

— Есть предложение?

— Дороги опасны, особенно для одиноких путников и торговцев, — подмигнул он. — А вот если они будут вместе, то есть варианты.

— Может вы и правы, — этот торговец явно решил нанять меня.

— Пять тысяч по прибытию, — протянул он мне руку.

— Пятьдесят и я согласен, — хорошо, что я уже примерно знал цены в этой местности. Пусть я загнул с пятьюдесятью тысячами в качестве оплаты, но в ходе торга я мог её сбросить.

— Десять?

— Сорок пять?

— Эх, — хлопнул он пустой кружкой по столу. — Вечно все торгуются. Я сразу скажу, что двадцать пять я тебе не дам.

— Повозка хоть нормальная?

— А то!

— Тогда двадцать тысяч и пять из них сейчас авансом.

— Выпьем! — легла передо мной на стол пачка банкнот.

Уже лежа в кровати, перед сном я снова занялся занятием с чакрой, которым я начал предаваться в свободное время, ещё отдыхая в деревне. Почти полностью разрушенная, прошлая система постепенно истаивала, почти не влияя на 'прорастание' новой. От основных магистралей новой системы чакры тем временем начали неторопливо отделяться более мелкие каналы, хотя до завершения восстановления всё ещё было далеко.

Малая толика чакры прошла вверх по центральному спинному каналу, разойдясь теплой волной по сложной системе, расположенной в голове. Закрытые глаза, спокойное дыхание и накатывающее от работы с чакрой мягкое тепло сделали своё дело направляя меня в объятья сна.

* * *

— Подойдите ко мне, друзья, — мягкий баритон заставил меня приоткрыть глаза. Старик снова хочет что-то нам рассказать? Снова будет отчитывать за то, что я задирал Шукаку? Так этот енот сам виноват, если у тебя один хвост, так и держи язык за зубами, а не пытайся придумывать обидные прозвища! А как он вчера сказал, что у меня хвост куцый, так я весь извертелся, пытаясь рассмотреть.

— У меня больше не осталось времени. Шукаку, Мататаби, Исобу, Сон Гоку, Кокуоу, Сайкен, Чоумей, Гьюки, Курама. Даже разделившись, вы всё равно останетесь вместе. Пока наконец не придёт то время, когда вы станете едины... У каждого у вас есть своё имя... И с собственной формой, которая отныне есть у каждого из вас, вам однажды покажут правильный путь, отличный от того времени, когда вы находились внутри меня. Что есть истинная сила... До того времени... — аура силы дрожала вокруг него, но отчего-то я понимал, что этому человеку осталось не так много.

Время, когда девять существ из чакры станут едины... Имел ли Мудрец в виду единство духовное или предполагал полное слияние? Сама мысль о последнем вызывала отвращение с толикой страха.

Резко открыв глаза, я едва сдержал невольный рывок с кровати. Где-то во дворе снова громко выругался неизвестный, от звука голоса которого я только что проснулся. Успокаивая дыхание, я одновременно с этим успокаивал и чакру, бушующую в теле. Ярко освещенная комната постепенно погружалась во мрак по мере того, как уходило алое свечение из глаз. Не хватало мне ещё, чтобы кто-то из спящих вокруг меня постояльцев увидел сейчас подобное.

Передвигаться на повозке с запряженной в неё чахлой лошадкой оказалось намного лучше, чем на своих двоих. Пара закрытых ящиков, а поверх них два мешка с яблоками, которые Таро купил перед отправлением. Полотняный тент, куфия и небольшой потрепанный жизнью и временем веер превратили полуденные часы в нечто куда более приемлемое.

— Яблоко? — протянул он мне одно.

— Давай, — сидеть с поводьями было скучно, да и лошадка оказалось на диво смирная и тихая.

— Первое бесплатно, остальные по 10 рё, — добавил он, едва я вгрызся в сладкую мякоть плода.

— Ещё пять штук, — и забудем о грабительской цене, яблоки этого стоили. Я нашел то, что мне здесь нравится.

* * *

— Они мне не нравятся, — предостерег я 'своего' торговца.

Большую часть пути до города Катагами мы уже преодолели и оставался последний и самый короткий отрезок. Вот только пролегал он по предгорьям, да ещё и другой провинции, центром которой и был город Катагами. Увы, но её управлении уже долгие годы бушевал разлад и продолжался конфликт между несколькими княжескими семействами, отчего серьезно страдало местное управление. Как итог, настоящее засилье преступников всех мастей, из-за которого торговцы и путешественники для безопасного пути создавали настоящие караваны и нанимали охрану.

— Мои товарищи им доверяют, — пожал плечами он, всё же ещё раз пройдясь взглядом по явно синюшным рожам только что нанятой охраны. — Хотя и с тобой я согласен. Пойдем в самом хвосте.

— Опасно.

— Опасно, но теперь я сам не доверяю нашей охране. И ведь уже заплатил за них!

И эта охрана мне действительно не нравилась. Веяло от них гнильём и ожиданием вперемешку с предвкушением. Попутчики, к каравану которых мы присоединились, также не внушали доверия.

— А оружие где? — подошел к нам главный в караване, окидывая меня взглядом.

— А что, посреди улицы ходить с ним? — от ответа его взгляд едва ли не заледенел. Хотя и понять его можно, у меня из оружия только нож на поясе, который здесь носит едва ли не каждый крестьянин.

— Настоящий воин никогда не бросит своего клинка, — выплюнул в ответ он, сжимая собственную катану за поясом. — На вас, если что, надеяться нет смысла, — отправился он к остальным торговцам, что скоро отчего-то засмеялись, поглядывая на нас.

Стоило веренице повозок преодолеть самый сложный участок предгорий и выйти с другой стороны, как случилось то, чего я ожидал с самого начала — дорогу нам перегородила цепь людей с совсем недружественными намерениями. Такая же группа перекрыла и путь назад, а из леса по бокам выглянуло несколько лучников.

— Вы идете по нашей земле, — вышел вперед из группы мужчина, одетый чуть более опрятно, чем остальные. — Заплатите за проезд.

— Разберитесь с этими оборванцами, — ткнул в него пальцем один из торговцев, приказывая охране. — Да поживее!

— Я тебя запомнил, — в ответ указал на него бандит. — У тебя я всё заберу. А все остальные скидываемся папе — по сто штук с каждого, и вы свободны. Нет денег, — ощерился он, — и кто-то недосчитается груза или жизни.

— Охрана! — снова попытался возмутиться крикливый торговец, как охранник, стоявший рядом с ним, заехал ему в челюсть, валя на дорогу.

— Хорошая работа, — хлопнул по плечу бандит слегка кивнувшему ему главного в охране. — Вопросы?

— Что будет дальше? — на этих людей мне наплевать, но и лишнего кровопролития я не хочу.

— Да, что будет с нами, если мы не сможем заплатить? — нестройный хор позади меня.

— Сначала мы перевезем ваши повозки, а там и разговор вести будем, — окружившие повозки разбойники подходили всё ближе. — Заплатите — отпустим.

— Нас всех убьют, едва мы сойдем с дороги в эту чащу, — шепнул мне 'мой' торговец.

— Почему? — кроме Таро никто из торговцев не беспокоился настолько сильно. Для них всё происходящее словно было достаточно привычной ситуацией, когда действительно легче заплатить, а не пытаться оказать сопротивление. Да, они боялись, да, сжимали руки на рукоятях своего оружия, но это был страх не смертельный. Да и бандиты сразу сказали, что их больше интересуют живые деньги, а не груз. Значит Нишимия Таро везет нечто такое, что даже показывать нельзя. А вот это как раз интересно.

— Да сам посмотри на эти рожи! — ха, совсем недавно я говорил ему почти тоже самое.

— А может дело в грузе? — он явно вздрогнул и от него просто 'пахнуло' страхом. — Деньги заплатить им есть?

— Что? — похоже, что он не мог сразу прийти в себя. — Сто тысяч? У меня с собой нет.

— И они вскроют ваши ящики, — я весь путь пролежал на них, так что знал о чём говорю.

— Да, — оглянулся он на повозку.

Бежать прямо сейчас? Если я серьезно вложусь чакрой, то догнать они меня точно не смогут. Будут ли преследовать? Глядя на них, я скажу, что им будет просто лень. Слишком уверенные в себе, словно их тут никто и не гоняет, что вполне может быть суровой реальностью, когда местные феодалы не обращают внимания на подобные мелочи или им даже находятся в доле.

— Платите мне пятьдесят, и я решаю эту проблему.

— Я согласен, — прошептал он, — только, когда будете решать, не втягивайте меня, я ведь не боец, — отошел он чуть назад.

— Ну? — уставился на меня главарь. Пока мы стояли, остальные караванщики уже успели вернуться в повозки. — Или мне помочь решиться? — провернул он в руке маленький... меч, наверно. Танто, так его зовут местные.

— Мы поедем дальше, — издевка и уверенность в его голове раздражали. Логично было кинуть всё и просто убежать, но эта наглость и вообще вся ситуация бесила.

— Что? — он очень сильно удивился такому нелогичному ответу. — Ты один, а нас три десятка, мужик!

— Окружай его, народ, — свистнул остальным, обративший своё внимание на заминку, главарь. Похоже, что теперь боя не избежать. Снова усиление и чакру через руки? Так у меня они до сих пор болят. Лучше воспользуюсь тем, что я видел в исполнении Мудреца в своём сне.

— Лучше вам пропустить меня, — рокочущий бас в моём исполнении выходит намного круче, чем у Мудреца, хотя и адски дерет горло. Легкая дымка чакры вокруг, смешанная с моими эмоциями, которые я сейчас едва ли не испускаю вокруг себя, заставляет замолкнуть птиц в лесной чаще, что окружает дорогу. Я чувствую всеми порами кожи, как потоки воздуха едва заметно закручиваются вокруг, влекомые движением чакры, заставляя нервно оглядываться людей.

— А то что? — он всё уверен в себе, но я чувствую настороженность в его голосе.

— Я разозлюсь, — не понимаю, почему они всё ещё стоят на ногах? Я делаю всё точно так как было во сне, но чего-то недостает.

— Я уже разозлился, — бросился вперед главарь, выбрасывая в уколе своё оружие. Чего же не хватает, почему они всё ещё на ногах, тогда как в исполнении Мудреца подобное заставило меня отступить.

Он источал величие и мудрость. В его словах были только спокойствие и умиротворенность. А мне сейчас нужно совсем другое. Ярость, вспомнил я свои чувства. Огонь ярости и желания убить, разорвать сотнями способов человека перед собой. Вот только не получается у меня воссоздать подобные чувства сейчас, не могу я принять желания убить неизвестного мне просто так.

— Я тоже, — ненависть разошлась вокруг, ввергая в ужас бандитов. Кончик танто замер в сантиметре от моих ребер, когда главарь замер посреди шага, а после рухнул прямо на землю, содрогаясь всем телом и отползая назад. Помощник одного из торговцев даже перегнулся через борт повозки расставаясь с содержимым желудка. А грабители вокруг... ну им явно придется менять штаны, судя по запахам. Если этих людей я не могу пожелать убить, то вот вспоминая время проведенное у змеиного саннина, желание убивать появляется мгновенно.

— Эй, ты, — ткнул я пальцем в несколько оклемавшегося главаря, когда Таро уже направил повозку прочь, — пропускаете-то вы только нас, а остальные ваши, — взмах в сторону остальных торговцев. Я запомнил, как высказались в мою сторону несколько из них. Мелочно, знаю, но не могу отказаться. Презрение к Шукаку, что вечно пытался уязвить других оскорблениями или глупыми прозвищами, и подобным ему по характеру намертво отпечаталось в моём характере.

* * *

— Вскрывай ящик, думаю, что мы уже далеко отошли от тех ребят.

— Пятьдесят тысяч твои.

— Вскрывай, — кончик моего ножа уперся ему в спину.

— Сто, — отпустил он поводья и лошадь начала замедляться.

— Я шутить не намерен, — одной рукой удерживая нож, а второй его руку, что уже потянулась к похожему ножу на поясе, добавил я. — Я не договаривался вести контрабанду.

— Это просто небольшой заказ, — он даже немного расслабился.

— Небольшой?

— Всего пара вещичек, — он выглядел так непринужденно, почти не обращая внимания на прижатый к спине нож.

— Ради пары вещичек те бандиты не стали бы устраивать бойню, — надо ли мне выдавливать из него всю правду, если моё обоняние, что совсем недавно серьезно изменилось в лучшую сторону, уже почти нашло ответ? — А вот из-за некоторого растения... — от одного ящика слабо тянуло душистым пряным запахом неизвестного растения. Причем почуял я это только тогда, когда он полежал достаточное время на солнце и серьезно нагрелся. Видимо, что была предусмотрена и защита от специфического запаха.

— Чего ты хочешь?

— Деньги. Триста, — мне нужны деньги для того, чтобы жить среди людей, а вот чьи они будут едва ли имеет значение. — И пятьдесят за то, что я спас твой зад сегодня.

— Триста тысяч, — с трудом выдавил он из себя. — Согласен, но по прибытии на место. С собой у меня столько нет. Пятьдесят отдам сейчас.

Ну что же, я могу усилить свои физические возможности, создать нечто вроде ауры страха и практически не наносящий урона поток чакры. Искры и нагрев воздуха не в счет. Для обычных людей этого будет достаточно в случае возникновения новых проблем.

— Деньги решают многое, а большие деньги решают все, — в ответ лицо торговца травкой расплылось в широкой довольной ухмылке.

Глава 12

Цок-цок, цок-цок стучит подковами запряженная в нашу повозку чахлая лошадка, продолжая свой неспешный путь. Цок-цок, цок-цок подходит к завершению это путешествие на своём последнем отрезке.

— Это вообще нормально, что те ребята так в открытую на дорогу выходили? Шиноби или самураи должны таких после пары нападений зачистить, а они были совсем беспечны, — этот вопрос меня мучал ещё с самого наглого появления на дороге тех бандитов.

— Это Страна Лапши, что ещё добавить, — пожал плечами Таро. Усвоив, что сейчас ему почти ничего не угрожает, он несколько расслабился за это время, хотя прежней почти дружеской атмосферы было уже не вернуть.

— Да и были это не совсем разбойники.

— А кто тогда? — мне было действительно интересно узнать это.

— Ребята от местного князя. Нанимают крепких людей, выдают им бумагу-разрешение и отправляют собирать деньги, — дикое время и дикие законы. — Сами грузы они обычно не берут, им это почти всегда запрещают, а вот деньги только так. Противоречит законам страны, но в случае серьезного конфликта судить будет владелец земли, тот человек, что и выдал им бумагу. Одновременно и законно, и незаконно. Была бы их воля, так они бы вообще всё забирали, но тогда у торговцев прибыли не будет вообще, — похоже, что такое положение дел было для него совсем не в новинку пусть и не вызывая радости. — Будет крепкий правитель и эти банды исчезнут за год, — закончил он.

После прохода через таможенный пост на въезде в город Таро едва ли не светился от сдерживаемой радости. Видно было, что, негромко переговорив с одним из таможенников, он не только беспрепятственно провез товар в черту города, но и передал сообщение о таком слишком много знающем мне. Во всяком случае, это было самое банальное и логичное предположение.

— Вот мы и прибыли, — остановил он повозку около богато украшенного особняка.

— Что дальше?

— Как вы можете видеть, — указал он на висящую сбоку от двери вывеску, — торговое представительство 'Гато Компани'. Сейчас загоним мою повозку во внутренний двор, а после рассчитаемся.

— Было бы неплохо рассчитаться и здесь. Думаю, что перед самим представительством на вас уже не нападут.

— Ну что вы, — засуетился торговец, — я же не смогу сам разгрузить повозку. Эти жмоты ещё сотню рё сдерут просто за разгрузку, а вам всего пять лишних минут.

— Тогда с вас доплата.

— Конечно-конечно, — слез он с козел и, подхватив лошадь под уздцы, начал обходить особняк со стороны, выискивая ворота.

Подозрительно. Очень подозрительное поведение торговца в последний день нашего пути могло объясняться как волнением за свой груз, так и чем-то ещё. Он считает, что его могут кинуть партнёры вот и тащит меня с собой для страховки? Или это банальная засада на глупого вымогателя?

Сейчас у меня остается последний шанс завершить это дело миром банально свалив отсюда. Деньги у меня остались и на несколько дней их хватит с лихвой. Посидеть в местной пивнушке, послушать разговоры, а потом решить: идти дальше или остаться в этом городке на некоторое время.

Но жадность... Я хочу быть уверен в своём будущем, и крупная сумма мне совсем не помешает. Особенно полученная таким лёгким путём. Тот факт, что я фактически обдираю незаконный бизнес, только подталкивал к выбору жесткого решения.

— Заходишь? — уже стоял у дома, приоткрыв дверь, Таро. Он знает, я знаю, люди в доме знают, что сейчас будет, так какой смысл из всех вышеперечисленных волноваться именно мне? Ничего разгружать я даже не начинал, и так было ясно, что это просто предлог для того, чтобы покинуть оживленную улицу. Те же ворота уже споро закрыли за нашими спинами после того, как повозка вкатилась во двор.

Несколько хмурых мужчин с оружием уже ожидали нас внутри. Ещё несколько вышли из-за спины после чего от них последовало крайне убедительное предложение поговорить с важным человеком, а Таро, грубо подхватив под локти уволокли в другую сторону. Почему бы и не поговорить, если так настойчиво просят?

— Триста тысяч, — неторопливо сдвинулись в мою сторону несколько пачек крупных купюр. Мужчина напротив откинулся на спинку богато украшенного кресла, затягиваясь сигарой и продолжая меня рассматривать. — Этот крысюк мне сказал, что именно столько он должен тебе?

— Не соврал, — лежащие на плечах лапы двух здоровяков не позволяли не то, что потянуться к деньгам, а даже пошевельнуться с силой вдавливая меня в стул.

— Это хорошо, — кольцо дыма ушло к потолку, — а то свистеть он любит, гнилой человечек. Может снимешь это, — небрежно обвел он своё лицо, намекая на мою куфию.

— Это совсем не обязательно.

Он слегка прищурился на мой ответ, снова окидывая меня взглядом.

— Здесь ровно триста штук, — легла его рука на деньги, — и кое-что, что может принести ещё больше, — на стол легла ещё одна бумага, а громилы позади наконец отпустили мои плечи.

— Не интересует.

— Похоже, что ты всё ещё не понял, где находишься. Эта бумага договор для работы на нашу компанию. Сначала я даже не собирался смотреть на того наглеца, что пришел ко мне с таким тупым требованием, но любопытство победило. И как я вижу, похоже, что ты из тех людей, которые подходят нашей компании. Господину Гато нужны такие люди.

— Не интересует. Только деньги и ничего больше.

— У тебя будут хорошие деньги, если ты согласишься. Прочти контракт и всё поймешь.

— Не интересует, — эта ситуация и сам этот разговор с настолько очевидными целями раздражает. Понятно, что просто так отсюда я не выйду.

— Поня-ятно, — растянул он гласную. — Тогда поговорим по нашим правилам, — сломался его голос посреди фразы, превращаясь из мягкого баритона в рык, — где груз, падла?! Отвечай на кого работаешь!

— Что? — здесь я даже опешил.

— Пацан, мы тебя приняли у тела курьера нашей компании, — прогудел из спины один из громил. — Свидетелей целая улица, как наш парень вывалился на улицу с распоротым брюхом, а после к нему подошел ты, обшмонал беднягу и попытался скрыться. Он нёс письмо, на теле письма не оказалось, а подходил к нему только ты, — продолжил он. — Груз пропал, а наша компания не любит таких наглецов, что не признаются в своих преступлениях.

— У тебя возникли серьезные проблемы, мистер не хочу открывать личико, — усмехнулся главный передо мной, выпуская несколько клубов табачного дыма мне в лицо. —

— Понятия не имею о каком грузе вы говорите, — сыграю на дурачка, пытаясь выиграть немного времени. Чакра послушно отзывается, растекаясь теплым облаком по всему телу. Три человека, два позади, а один ровно передо мной, а значит ударив вокруг себя я смогу на время обезвредить их всех. Чем больше я смогу сейчас собрать чакры, тем сильнее будет ударная волна. Именно тогда, в хаосе, у меня будет возможность уйти без ранений. Серьёзных во всяком случае.

— Люди говорят об обратном, а стража нашего славного города поверит скорее его жителям, чем неизвестному чужаку, — подал голос второй громила за спиной.

— Имел я и этих жителей, и стражу.

— А я ведь предлагал договориться, — несколько отодвинулся назад бандит, — и я предлагал тебе достойные условия, зря не ты не читал. А вот сейчас тебе придется отрабатывать. С процентами, — добавил он.

— А я повторю, что не заинтересован в постоянной работе. Мне нужна лишь моя плата за время охраны и не более!

— Ты всё ещё думаешь, что ты сейчас спокойно пойдешь по своим делам? — едва не засмеявшись продолжил бандос.

— Конечно, — после мой фразы за спиной едва заметно хрюкнули, словно пытаясь сдержать рвущийся смех.

— Нет, нам такие тупые не нужны. Ты видел груз и должен представлять цену. И обещаешь, что не побежишь в полицию едва покинув эту комнату, — оба громилы встали вплотную за спинкой моего стула. — И я в это должен поверить, — покачал он головой. Очаг чакры уже дрожит, едва сдерживая накопленное. — Ты или очень наивный, или идиот, каких я давно не видел, — чакра рванула от центра живота к периферии, готовясь вырваться вовне. — Он ваш, парни, — пора действовать, разговоры закончились. Глубокий вдох, задержка дыхания, прикрыть глаза... Удар!

Алая пелена ударила вокруг, вихрем подхватывая окружение. Словно ударная волна от взрыва перемолола людей и вещи вокруг, разметывая их в стороны. Деревянный паркет, что покрывал пол, остался только вокруг моего стула, показывая рваной кромкой то место, где волна чакры коснулась пола. Несколько раз с хрипом вздохнул и замер почти разрубленный столешницей обнаглевший бандюга. Минуту назад он с самоуверенным видом сидел напротив, а теперь сползает со стены выпуская кровавые пузыри изо рта. От двух громил сзади не доносилось и звука — одного из них впечатало в стену, переломав всё, что только возможно, тогда как другому повезло чуть больше, и он, пробив собой дверь, улетев вместе с ней дальше.

— Ааа... Мрази, — каждую клеточку тело словно погрузили в кипяток, когда такая волна чакры вырвалась наружу через не подготовленную к подобному издевательству систему чакры. Если бы всё последнее время я не тренировался как проклятый, то мог и не пережить подобную нагрузку. — Ммм... — нельзя кричать, нельзя сейчас привлекать ещё больше внимания, даже если я вижу, как кусками сползает кожа с левой руки, где выжгло почти под ноль каналы чакры.

Несколько минут ушло на то, чтобы вернуть контроль над дрожащими как у алкоголика конечностями и наконец встать, шатаясь, со стула. Необходимо как можно скорее убираться отсюда, пока в комнату не заглянули другие так называемые работники 'Гато Компани', но ведь не могу же я уйти от сюда с пустыми руками? У этих парней просто обязана быть наличность, которая мне сейчас совсем не помешает, всё-таки я рассчитывал, что мне заплатят по прибытии в город. Чёрт, или они откуда-то принесли деньги, или у них сейф, встроенный в стену, который я не найду быстро из-за этой груды обломков.

— Долго вы ещё? — сверху из дверного проёма на меня смотрел неизвестный. Облик, одежда, обувь, маска на лице — автоматически подметил я детали. Шиноби, но голос слишком тонкий, так что или девушка, или он молод. — Ясно, — за мгновение окинув взглядом разрушенное помещение и меня, остановившегося перед заваленным на бок шкафом, он захлопнул дверь.

— Не понял?

Из-под закрывшейся двери тяжелыми мокрыми клубами повалил туман, застилая помещение и снижая видимость до почти нулевой. Неизвестный шиноби решил не начинать бой сразу, а сначала подготовить поле боя? Скажем ему 'до свидания' и выйдем через другую дверь.

Бег по пустым коридорам завершился остановкой в тупике. Не понял, я заблудился?

— Ты кто? — удивленным тоном спросили меня сзади. — Что случилось? — выглядывая из комнаты оглядел он коридор.

Удар в грудь вернул его обратно в комнату. Постанывая и пытаясь восстановить дыхание, он скорчился в обломках того, что было комодом.

— Где выход? Сколько человек в доме? Сколько шиноби работают на вас? — выхваченный у него же из ножен на поясе танто и несколько оплеух вызвали водопад информации, а именно: планировка дома с такими нюансами, как подвал с пленниками, склад, численность противника — словом, всё, что было так нужно для того, чтобы безопасно выбраться отсюда.

— Спасибо, — уж не знаю, выжил он после удара навершием рукояти, но шансы на это у него остаются хорошие.

Новый рывок по дому, пытаясь не вступать в бой с поднявшимися по тревоге его обитателями, молясь при этом разминуться с шиноби. Вступать в долгий боя я тоже не могу, так как они меня банально задержат на одном месте, а после к бою подоспеют и шиноби.

Только чудом успеваю вскинуть перед собой клинок, разбивая на осколки летящую прямо в лицо сосульку. Вот и встретился я с ним и никакие молитвы не помогли.

— Я не хочу убивать тебя, — швырнул он ещё несколько сосулек, а следом за ними и кунай.

— Да? — только кувырок в соседний коридор спас меня от взрыва прикрепленной к кунаю взрывной печати. — А я этого как-то и не заметил!

— Сдавайся и я пощажу тебя, — донеслось мне в след, когда я рванул от него. Чёрт, прорваться через него я не смогу, придется идти другим путем, воспользовавшись подвалом с пленниками.

Хлопок раскрытой ладонью в грудь рванувшему на меня бандиту, из-за чего он улетел в стену уже без сил продолжать бой. Мне нельзя медлить, пусть простые люди мне сейчас почти не страшны, но они всё ещё могут задержать меня до подхода шиноби со Льдом.

Добить поднимающегося бандита рубящим ударом и больше противников вокруг не останется. Вперед, к камерам, спускаясь по винтовой лестнице вниз в подземелья.

— Кха-кха... Вы свободны! Кха, — сбившееся от бега дыхание подвело и из моего горла вышел не гордый возглас, а кашель.

— Иди в жопу, шутник, — пришёл мгновенный ответ из самой первой камеры.

— Вот-вот! — поддержал его из соседних камер хор из ещё нескольких сидельцев.

— Нам и тут хорошо, — подошел к решётке пожилой мужичок с плюгавым голосом. — Мы тут за долги, так что никто бежать не будет. Нам проблемы не нужны, мы всё выплатим или отработаем! Правильно я говорю? — обернулся он назад.

— Да! Дело говорит. Ради десятка тысяч рё жизнь себе губить? Старикан прав! — на разные голоса отозвалась камера.

— А вас никто и не спрашивает, — схватился я руками за дверь, одной ногой отталкиваясь от стены рядом. И-раз, и-два, и-три... с хрустом вывернулись петли из камня под стон сминаемого в ладонях металла. Теперь ещё две, тогда как сидельцы из первой камеры с ужасом осматривают погнутую решетчатую дверь, начиная по одному, мгновенно забыв о своих прошлых словах, выбираться из камеры.

— Ааа! Туман! — завопил кто-то уже поднявшись выше по лестнице. — Нас всех прямо тут положат!

— Бежим! — паника обуяла толпу и десятки людей рванули наверх, пытаясь выбраться из тумана, который быстрыми темпами заполнял подземелье и уже доходил почти до уровня груди. В след за ними отправился и я, пропуская основную массу людей вперед себя. Пусть ловят меня в толпе, где меня и нет. Подождем немного, пока они там наведут шороху, а потом выберемся и сами, благо сейчас я более-менее представляю примерную планировку особняка.

— Топай, голоногий, — в бок сзади кольнули чем-то острым, а ухо обжег горячий хриплый шёпот. — Не стой на месте, шевели жопой.

Оружие у моего правого бока, так что шаг в лево и удар правым плечом назад и вверх прямо в челюсть, добавляя позже ещё и локтем. Правый бок обожгла боль, но и я задел противника. Проклятый туман, который скрывает всё вокруг. Шаг вперед, тогда как слева мелькает размытая тень. Мой пинок попал точно в цель, отшвыривая противника выше по лестнице. С тихим стуком прокатилось по камням рядом со мной оружие неизвестного. И ещё добавить, и ещё с руки, ведь теперь я знаю, что оружия у него не осталось. Пропустив прямой удар в грудь, он захрипел и, скособочившись, рванул от меня вверх. А этот человек явно был ранен ещё до встречи со мной. Значит, что он пострадал или от заключённых в камере, или это местные тюремщики постарались. Шум наверху от бегущей толпы бывших заключенных уже отдалился, можно попробовать выйти.

— Я слышу тебя, — через несколько витков совсем рядом за поворотом снова услышал я хриплый надтреснутый голос. — Не поднимайся или я убью тебя.

— Работаешь на Гато? Подсадной в камере? — бандит упоминал некого Гато, да и само название звучало соответствующе, так что наверняка это крупная шишка.

— Что? — удивился он. — Нет, я им немного насолил, вот они меня и взяли.

— Тогда почему ты напал на меня?

— Я понятия не имею кто ты, — отозвался он. — Но по голосу я знаю, что это ты открыл камеры и спровоцировал эту толпу на побег.

— Я тоже не знаю, кто ты. Вот только сейчас ты мешаешь выйти мне отсюда.

— Снизу ты, а сверху Юки, — вздохнул тот. — Пойми моё положение.

— Юки?

— Парень в маске, швыряется льдом и любит драться в тумане. В ближнем бою затыкает иголками. Знакомое описание?

— Про иголки не знал, спасибо.

— Не за что, — ответил мой собеседник и замолчал.

Или я сейчас буду стоять здесь и терять драгоценное время, пока там этот самый Юки гоняется за беглецами, или придется снова драться с этим парнем.

— Ну что там наверху?

— Пара бандитов стоит. Ещё несколько в соседнем коридоре, я их слышу.

— А Юки?

— Понятия не имею, где он, — ответил он, тихо закашлявшись.

— А как звать тебя, болезный?

— Тебе знать ни к чему.

— Так может ты разберешься с ними, и мы пойдем своими дорогами? — он уже показал, что умеет сражаться и несколько простых человек не должны стать для него серьезной преградой.

— Как только я отвлекусь, ты ударишь мне в спину.

— Не ударю, я тоже хочу выбраться из этого проклятого дома, — да решайся ты, проклятый параноик, который боится принять мою помощь. Ты же должен понимать, что выбраться отсюда мы сможем только вместе.

— Хе-хе, ты даже не знаешь, сколько людей потеряли в этом доме свои деньги, здоровье, а в конце концов и жизнь. Кха-кха, — снова тяжело закашлялся он. — Поднимайся, я попробую поверить тебе.

— Будешь Хриплым, — даже на мой дилетантский взгляд ему было очень плохо. Натекшая лужица крови под ногами сидящего у стены человека слишком явно говорила об этом. Понять хоть что-то по его лицу тоже не выходило, так как оно было закрыто, только не тканью, как у меня, а грязно-светлой маской, частично залитой красной россыпью подсохших капель крови.

— Ай, — только и отмахнулся он, услышав такое прозвище и аккуратно вставая. Я точно помню, что я ударил его в правую часть грудины, а залит кровью у него сейчас левый бок, где, видимо от моих ударов, открылась старая рана. Теперь понятно, почему он так скованно сражался раньше. — Я уберу этих двух на виду, а твои те, что сидят в засаде в коридоре слева. Где выход знаешь?

— Примерно представляю.

— Где именно? — обвел он рукой вокруг себя. — В какой стороне фасад дома? Я кроме подземелья нигде не был.

— Здесь есть подземелье кроме тюрьмы?

— По дому проложено несколько ходов, но после того, как меня поймали в одном из них, их должны были перекрыть. Жаль, — хмыкнул он, — один из них выходит к порту.

— Понял. Значит, если смотреть от нас, то прямо до лестницы на второй этаж, там поворот налево и по коридору, ещё налево и должен быть фасад здания, — прикинул я маршрут.

— Сойдет, — сжал он в руке маленький нож. У него был ещё один нож? Тогда странно, что он ещё тогда против меня его не использовал.

— Начинаем?

— Вперед, — прохрипел он, выскальзывая из спуска в подвал.

С неожиданным помощником всё стало неожиданно легче. Видя, с какой скоростью и ловкостью он расправляется с врагами, я даже не представляю, смог бы я отбиться от него, если бы он с самого начала не был ранен. За его смертоносными умениями чувствовалась школа — это явно был непростой человек.

— Сюда, — оставался один поворот до галереи второго этажа. — Почти вышли.

— Понял, — ответил Хриплый и попытался вставить свою заточку мне в бок. Одно смазанное движение, которое я едва заметил боковым зрением, и его оружие разлетелось на осколки от удара в стену.

— Ты труп, — только его короткая заминка перед от раны в боку позволила мне увернуться сейчас.

Пригибая голову, в то время как с неприятным хрустом прямо в то место, где она только что находилась вошла в стену ледяная сосулька. Вошла, пробив камень стены, словно это и не камень вовсе.

— Он важнее, лови его, — указываю на Хриплого, который уже обернулся на нашедшего нас Юки, и мчусь прочь.

Прибавим ещё немного, осталось всего несколько поворотов, и я должен выйти к галерее, обрамляющей с внешней стороны второй этаж здания. Пусть эти два психа разбираются друг с другом, а я пойду отсюда.

Едва я пробил деревянную дверь и вылетел на галерею, как чувство опасности взвыло, заставляя шагнуть в сторону, пропуская мимо летящий в спину сенбон. Учитывая, что он вошел едва ли не полностью в деревянные перила, то меня он прошил бы насквозь. Ух, высоко прыгать отсюда, но выбирать не приходится.

Целый веер сосулек вонзился в мостовую рядом со мной, преследуя меня. Всего ничего и я скроюсь в ближайшем проулке, а там меня уже не догонят.

Слабость в ногах, отчего так хочется прислониться к стене дома. Нельзя, нельзя отдыхать, ведь преследователь наверняка всё ещё меня ищет. Сбившееся дыхание от быстрого бега, а тут ещё эта тошнота и темнота в глазах.

— Друг, что с тобой? Помочь чем? — хриплый мягкий баритон прокуренного голоса заставил развернуться в сторону новой угрозы.

— Нет, не надо.

— Брат, да ты совсем плох, — кивнул он куда-то вниз. — Я же по-дружески.

Тошнота и слабость нахлынули снова, заставив непроизвольно облокотиться на стену и посмотреть вниз. Прочертив взглядом путь кровавых капель, невольно замер, глядя на подтаявшую ледышку, торчащую прямо из бедра. Почти невесомая ледышка и струйка крови из небольшой раны, тогда как подо мной уже лужа крови. Словно от удара ноги подкосились, а мир потемнел, сузившись до едва различимой щели.

— Зря ты, друг, с Юки повздорил. Это надо же суметь в нашем городишке Юки суметь найти, — пробормотал склонившийся надо мной прохожий. — Но, пока есть такие как ты, то такие люди, как я без работы не останутся.

— А ты пока поспи, друг, а то ещё снова вскачешь, — из темноты раздался новый голос, а на лицо упала влажная ткань.

— Я займусь его ногой, а ты пока вяжи его, — чужие руки одним движением разорвали штанину, тогда как моё сознание уплывало в темноту под действием снотворной дряни.

* * *

— Что там у этих идиотов снова случилось? — спросил Забуза напарника и ученика. 'Гато Компани' хоть и платила хорошие деньги за относительно непыльную работу, но вот как её руководство, так и большинство работников уважения в глазах мечника не вызывали. Да, там были люди, к которым он относился с уважением, но, если оценивать их число относительно основного большинства, то выходили считанные единицы. Таким образом к различного рода косякам и провалам чужих для него людей он относился с долей здравого безразличия, а в некоторых случаях и насмешки.

— Они сами не знают. Всё руководство погибло, а выжившие понятия не имеют, что это был за человек. Он опасен, — Хаку понизил голос. — Я не смог его догнать в доме компании, а после он ушел в толпу. Он видел мою силу, — намекнул он на свой геном.

— Понятно, — тихо ответил ему Забуза и, потянувшись, уже громко продолжил: — Поганый городок! Я уже думаю согласиться на тот контракт. Эх, Страна Волн, давно там не был. А ты что думаешь, Хаку?

— Я последую за Вами куда бы Вы не направились.

— А теперь быстро убираемся отсюда. Уже сегодня мы покинем этот город, я не собираюсь привлекать внимание людей неравнодушных к силе старой крови.

Глава 13

— Хей, ты там глухой? Э-ге-гей, не устал стоять? Там ваши уже на берегу бухают, а ты тут! Неудачник, чего молчишь?!

Снова он принялся за своё. Надеюсь, что наш тюремщик не настолько суров, чтобы продолжать терпеть это, иначе план летит к чертям.

— А нам выпить принесут?! Глотка-то уже пересохла! Мой уставший корабль стремится к причалу... — с завыванием достойным горного козла продолжил сиделец.

Чёрт побери, да как у этого человека выходит так противно кричать? Я понимаю, что это только притворство, но даже это знание не делает звуки его голоса приятнее.

— Я бы не отказался от темпуры с лососем под саке, дайгиндзё подойдет, а ещё... — в помещение с хмурым видом вошел стражник, что всё это время стоят снаружи. Суров, почти полчаса простоял, выслушивая эти вопли.

— Если я услышу отсюда хоть ещё один звук... — начал было он, как его перебили.

— ... а ещё твою мамашу, чтобы мой малыш, — сделал человек в клетке несколько ритмичных движений тазом, — не грустил.

Похоже, что это вульгарное телодвижение его доконало, став последней каплей. У тюремщика дрогнул глаз от нервного тика, тогда как пленник ещё и подмигнул ему, продолжая кривляния. С нечленораздельным криком и налившимися кровью глазами, одним движением выхватив из ножен катану, стражник подскочил к клетке. Лезвие клинка, пройдя в сантиметре от головы отпрянувшего в сторону пленника, остановилось. Трель незатейливых свистков из примитивной свистульки, которую держал у своих губ второй пленник, на несколько секунд заставила остановиться стражника, чем воспользовался его товарищ, выдирая из ослабевшей руки оружие. Колющим ударом катана пронзила горло, выйдя окровавленной полосой стали из шеи. Удерживая на весу обмякшее тело, пленник снял с пояса мертвеца связку ключей.

— Подавители, увы, снимать не умею, — ответил мне шиноби Звука — а это были именно они — на высказанный взглядом вопрос после того, как отпер мою клеть. — Если бы умел, то по таким миссиям я не бегал бы.

— Выдвигаемся, — оборвал разговор второй шиноби Звука. — Действуем по плану, мы идем впереди и расчищаем путь, ты за нами. Выбираемся на борт корабля, ныряем под пирс и, придерживаясь опор, доходим до берега. Ясно?

— Ясно, — отвечаю ему. Пока что я буду следовать этой роли, а этот инструктаж был больше предназначен мне, чем его товарищу. Впрочем, скороно наши пути разойдутся.

* * *

Страх... Сейчас я понимаю, что он преследовал меня всё это время. За каждым моим решением стоял страх, который подспудно точил меня изнутри. Даже тот шаг с сокрытием лица был продиктован не столько солнцем, а страхом перед людьми. Вечная агрессия, решение конфликта как можно более жестким способом, пытаясь доказать свою силу не столько окружающим, сколько себе самому. Ну и деньги. Деньги, деньги, больше денег... Опираясь лишь на неясные воспоминания памяти прошлого, которые настойчиво твердили, что лишь деньги определяют значимость человека, я старался получить их как можно быстрее любым способом, чтобы банальным образом почувствовать уверенность в будущем. Один, в окружении чужих людей, с залитыми кровью руками, я сорвался. Деньги есть показатель твоего успеха, примерно так можно охарактеризовать постулаты моей прошлой жизни. В этом мире они значат не настолько много, особенно когда вокруг ходят толпы людей, способных и умеющих убивать. Вечно мысля лишь старыми понятиями, пытаясь урвать как можно больше и быстрее, я не учел, что это другой мир! А если учесть, что я и в этом мире провел достаточно долгое время фактически в карцере, залитом водой, то такой срыв можно считать естественной реакцией — тут любой немного сошел бы с ума.

Всё это время я просто продолжал существовать по инерции, не живя полной жизнью. Прошлая жизнь с её вечными условностями, давлением общества, которое само не имело четкой цели и существовало только для того, чтобы потреблять. Потреблять всё больше и больше, засасывая поколения людей в этот бесконечный водоворот.

* * *

Двое парней, что приняли меня в подворотне, пока я истекал кровью из перебитой артерии, оказались неплохи. Настолько неплохи, что даже подлечили меня, правда лишь в меркантильных целях. Состояние бреда, в котором я валялся, сменилось эйфорией и слабостью от действия наркотика. Транспортировка на корабль, осмотр моего бессознательного тела покупателем, подавляющий чакру кандалы на руках и шее — всё это осталось в наркотическом тумане сладковатого запаха, которым сочился небольшой мешочек травки, которую мне периодически совали под нос.

Очнулся из дурмана я уже поздно ночью, запертый в клетке, одной из нескольких, расположенной в этой каюте. Никакого беспокойства, страха или волнения, как раньше. Погружаясь в себя, даже замираю, с удивлением рассматривая произошедшие изменения. Система чакры, что существовала, умирая и изменяясь, в этом теле распалась полностью, полностью поглощенная мной. Широкие магистрали потоков, широким веером расходясь от источника чакры, связывали весь организм в единое целое, вместо прошлого лоскутного одеяла. Да, некоторые места всё ещё вызывали сомнения, но, если рассматривать всё в едином комплексе, результат впечатлял. Похоже, что моё усилие, когда я за мгновение пропустил сквозь себя огромное количество чакры, в разы ускорило моё восстановление. Словно жесткая щётка сдирает грязь, этот импульс содрал всё лишнее и наносное, оставляя лишь крепкую основу.

Колебания в области шеи и кистей рук привлекли внимание. Понятно, оковы постоянно испускают свои собственные сигналы внося помехи и срывая тем самым попытки сознательно воспользоваться чакрой. Небольшое усилие, хруст со стороны замысловатых приблуд фуиндзюцу, которые просто не были рассчитаны на то, что сквозь них пропустят чакру биджу. Снимать их полностью я пока не стану, чтобы не вызывать лишних подозрений.

— ... два дня... да... он вышел из своей каюты... — тихий шепот из соседней клетки разбудил меня. — Ни звука, этот проснулся.

— Кем будешь? — знакомый голос заставил меня встрепенуться. Где же я его слышал?

— Знаете, — обвел я взглядом старых и совсем не любимых знакомых. В клетках рядом со мной сидели закованные в такие же как и у меня железные 'украшения' шиноби Звука, которые совсем недавно меня неизвестно куда тащили. Понятия не имею, что с ними случилось по пути и как они меня потеряли, но сама мысль, что им тоже пришлось несладко грела душу, — я вас тут увидел, и кое-что вспомнил. У меня, кажется, появилась первая серьезная цель. Вы даже не представляете, как я хочу сейчас пожать горло вашему хозяину.

Сидящие в таких же клетках шиноби Звука, от одного взгляда на которых заныл затылок, переглянулись.

— Работа такая у нас, — пожал один из них плечами.

— И, похоже, что мы её выполним, — вторил ему его напарник.

— Кто вы вообще такие?

— Ичиро, — игнорируя мой вопрос, указал шиноби на дверь. Второй шиноби достал из угла клетки небольшую свистульку и просвистел незамысловатую мелодию.

— Три минуты я вам дал.

— Теперь нас не услышат эти, — с толикой презрения он махнул в сторону двери. — Там один матрос, типа нас охраняет. Меня зовут Джиро, а это мой напарник Ичиро. Тебе повезло, что тебя встретили мы, а не кто-то другой.

— Вы тоже в камере, как и я. А ещё говорили, что шиноби. Деревня Звука и всё такое...

— В отличие от тебя, мы можем бежать отсюда в любой момент, — привёл он железобетонный аргумент.

Ну-ну, не буду разрушать их мечты. Оковы мне уже не мешают, так что и я могу свалить отсюда. Вот только узнаю у них, где я вообще сейчас нахожусь.

— Но всё ещё сидите здесь.

— Почти в любой, — надавил он. — А сейчас мы слушаем весь корабль. Разговоры, перемещения экипажа и многое другое. Бежать прямо сейчас просто нет смысла, мы посреди океана и бежать отсюда просто некуда. И пусть с самим кораблем мы справимся, но позволить им довезти нас до суши будет легче и быстрее.

— Время, — выдал ещё несколько трелей свистулькой Ичиро. — Быстрее.

— Совсем скоро мы прибудем в Страну Воды. Ты идешь с нами, — затараторил Джиро.

— Это кто вам такое сказал? — их наглость просто поражала.

— Ты всего лишь наш груз, который мы доставляем к цели, — цинично продолжил Джиро. — У тебя нет выбора.

— Сообщу тюремщикам о побеге?

— Один из них сейчас в нескольких шагах от нас и ничего не слышит, — вмешался Ичиро. — Мы контролируем всё. Можешь нам не верить, но подобные задания — это наша специализация.

— И лучше тебе пойти с нами по-хорошему, — недобро улыбнулся Джиро.

Я могу прямо сейчас снять с себя эти оковы и захватить корабль. Двое шиноби Звука проблемой не станут, я вижу, что на них одеты такие же оковы, как и на мне. Команда корабля проблемой тоже не станет, если только там нет сильных шиноби. Да даже если я его захвачу, то столкнусь с той же проблемой — я понятия не имею, как управляться, да ещё и в одиночку, с парусником. А если будут и шиноби, то в бою мы полностью разнесем судно.

— В команде корабля есть шиноби?

Сейчас только от их ответа зависит моё решение.

— Да, — проклятие, всё-таки придется сотрудничать с Звуком, — двое. Сильные боевики, но при этом отвратительные сенсоры. Дальше своего носа не видят, — с презрением добавил он.

— Тогда я иду с вами.

— Так сказал, словно у тебя был выбор, — хохотнул он.

Железо клетки для меня не проблема, как и обшивка корабля. Вот только это будет настолько громко, что за мной побежит разве что не ленивый. Решено, как только мы покинем корабль, я сразу же скроюсь от шиноби Звука. Забавно, но, судя по их поведению, они понятия не имеют, кого именно везли в бочке.

— Надеюсь на твоё благоразумие. Нам осталось до прибытия ещё два дня пути, — вступил в разговор Ичиро. — Прибудем к вечеру. Всё сделаем мы, твоя задача не мешаться у нас под ногами. У нас есть влиятельный человек в этом городе и есть большой шанс того, что он посетит этот корабль. Если повезет, я передам ему знак и нас выкупят. Нет, тогда той же ночью мы бежим своими силами. Просто не мешай.

— Этот человек, кто он?

— Не твоё дело, — фуркнул Ичиро.

— Решишь помешать, дам по голове и так унесу, — оставил за собой последнее слово Джиро. Ну-ну, наивный орочимаровский парень, так я тебя и боюсь.

В своих расчетах звуковики несколько ошиблись и прибыли мы не вечером, а к полудню. По прибытию в порт никто на корабль так и не явился, во всяком случае нас никто из камер на палубу не выводил, да и к нам никто не спускался. Наш тюремщик, принеся жиденький обед, только позубоскалил, рассказав нам, что уже завтра нас отправят на рынок для продажи.

После смены караула у тюремной каюты, Джиро начал горланить во всю глотку, раздражая, а после и оскорбляя караульного. Тот и так бесился, что его оставили на корабле, а не отпустили с большей частью команды на берег, ну а после: короткая схватка, освобождение из клеток и тихое движение по почти безлюдному судну в поисках выхода. Бесшумно прокравшись мимо дремлющих на самой палубе дозорных, мы скрылись в воде.

— Выкинешь что, — шепотом предупредил меня Джиро, едва мы только погрузились в грязную воду порта, — мы всё равно найдем тебя.

— Всё понял, никаких проблем. Я сам хочу добраться до берега, — показал я на свои чакроподавляющие 'браслеты'.

— То-то же.

Стоило только шиноби немного отплыть, как оковы на моих руках сломались, с лёгким всплеском распадаясь в воде на несколько частей. Усиление и напитка мышц чакрой, пока звуковики с трудом удерживаясь на поверхности продвигались к опорам пристани, отозвались приятной теплотой по всему телу. Теперь у них вообще нет шансов, так как чакроподавляющие кандалы всё же до сих пор на них. Весят эти железяки чуть больше шести-семи килограмм, так что плывут шиноби, особенно без использования чакры, отвратно. Общая слабость после той дряни вместо нормальной, которой нас пичкали на корабле, также сказывалась. Когда я, изо всех сил загребая руками и ногами, уже преодолел весь путь, они едва достигли середины. Надо отметить, что они попытались схватить меня, пока я проплывал мимо них, но просто не успели.

— А-а-а, там морской чёрт! — истошный крик у меня вышел совсем даже не истошным из-за прорывающегося баса. Повторим, только немного сжав связки: — Там, смотрите! Там, у опор! Оно живое!

Проблем звуковикам я обеспечил, так как мой крик подхватили ещё несколько человек на пирсе, тогда как я, погрузившись под воду, начал движение вдоль набережной. Отплыву в сторону и выберусь на берег, пока всё вокруг отвлечены. Следует как можно быстрее выбраться из этой мусорной свалки, что представляет собой вода у причалов, если только я не хочу подцепить какую инфекционную заразу. И нет, не хочу.

Некоторое усилие над собой и эмпатия развернулась вокруг. Сила, что в первый раз показалась мне невероятной, таила в себе множество ограничений. Чувствовал я почти всегда лишь сильные эмоции, что выбивались из общего фона и чаще всего были связаны с гневом или болью, а шиноби, как показал пример звуковиков и встреченных ранее в 'Гато Компани' Юки и Хриплого, я вообще не ощущал. В разговоре и понимании человека поможет, но не более. Ну или как сейчас, когда я тащился по пустой грязной улочке, пытаясь понять, какой дом вокруг безлюден. Порт остался позади, как и большинство людей, а в самой улочке я по пути так и не встретил ни одного человека.

Рис не самого лучшего качества, который я нашел в покосившемся от старости доме, и несколько протухшая вода составили скудный ужин.

— Ну, как говорится, спасибо за еду, — первая порция сухой крупы отправилась по пути в желудок. Приходится есть так, на варку и готовку просто нет времени, этой ночью я хочу уйти несколько дальше, чем на несколько кварталов от порта.

С перекусом закончили, пусть во рту и остался привкус сероводорода от протухшей воды, и теперь перейдем к самому важному, тому, чего я ждал всё это время.

— Как мне этого не хватало, — слова сами вырвались, едва теплое облако чакры полностью меня окутало.

Одно моё желание и впервые за долгое время тенкецу раскрылись, выпуская чакру вовне. Алая пленка покрова биджу и хвосты, что подрагивают словно от радости у меня за спиной, впервые за долгое время вырвались на свободу. Девять штук — все на месте. Сама система чакры словно задышала после первого открытия танкетсу.

* * *

Она не знала ни своего настоящего имени, ни своих родителей. Дитя войны, осколок некогда большой крестьянской семьи, девочка осталась одна, когда её последний родственник — брат её мамы, так и не вернулся домой. Через пару дней неизвестные мужчины выбросили её из дома дяди. Улица стала её домом, а ватаги беспризорников семьёй. Ей повезло, ведь она была здорова в отличие от многих других. Расквасив нос нескольким слишком задиристым мальчишкам, она отвоевала себе место на улице.

Дети вовсе не были одни, да одни они и не выжили бы, — хоть кто-то да присматривал за ними. Калеки стали попрошайками, заполняя лишней монетой кошельки преступным авторитетам, а кто-то, как и она начали воровать. Как она.

Этим днём ей не повезло и её поймали за руку. Она смогла вырваться, быстрый мальчишка заехал по ноге схватившего её мужчине, и она смогла убежать. Их наставник, пожилой и опытный вор-карманник, лишь покачал головой на её оправдания и, отхлестав ремнём, выбросил на улицу.

Ночью голод загнал её в покинутый дом. Его ещё не обчистили голодные до наживы люди и здесь ещё была еда. Немного подгнивших овощей и крупа. Найдя ведро, она принесла и немного воды из колодца. Она отдавала тухлятиной, но другой воды в городе просто не было.

Подкрепившись, она только попыталась заснуть, свернувшись на подранном футоне в углу комнаты, как со стороны порта раздались крики. Голодный желудок разразился тихим урчанием, напоминая о том, что она сегодня не обедала и не ужинала, тогда как совсем рядом лежит рис. Встать, сварить и нормально заснуть — именно так она бы и сделала, если бы не страх привлечь огнём чужаков с улицы. Заснуть, дождаться утра и тогда наестся на весь день. Через пару дней её наставник сменит гнев на милость и позволит вернуться.

Чужак с шумом вошёл в дом, заставляя девочку вынырнуть из дрёмы. Слишком громкий, даже не закрыл за собой дверь — так ходят или хозяева, или те, кто не боится встретить опасность, особенно в ночи портового города. Чужак громко дышал, обшаривая каждый угол, пока не нашёл рис и воду. С жутким хохотком он зашелестел завязками мешочка. Скрипнув, закрылась дверь, закрывая для неё возможность побега.

Лишь бы не обратил внимание на груду тряпок, в которые она укуталась. Лишь бы ушёл из дома.

Хруст перемалываемой крупы отдавался эхом в ушах, пока она молилась. Как же он голоден, если с таким чувством ест сырую крупу? Только бы он не понял, что здесь есть кто-то ещё, лишь бы её голодный живот предательски не заурчал.

Алый свет залил ту щель в тряпках, через которую она смотрела на чужака. Жар опалил её лицо, когда от страха она забилась в угол, смотря на сидящую перед ней фигуру.

— Можешь быть спокойна, — обратился к ней, даже не открывая глаз, демон, объятый багровой плёнкой ненастоящего огня, — я тебя не трону.

Он подавлял самим своим присутствием, и девочка даже не услышала его слов. Сквозь багровую плёнку было видно, что это был тот чужак. Выросты за его спиной шевельнулись, обвивая тело, а длинные выросты на голове, шевельнулись как уши у собаки.

Мягко поднявшись, монстр ушёл не тронув её, не забрав её жизнь.

Едва слышно всхлипнув, она зажала обеими ладошками рот. Что-то тёплое растеклось по сведенным вместе и онемевшим от долгого сидения ногам, но девочка даже не обратила на это внимания.

Вздрагивая от каждого шороха, молясь, чтобы монстр не вернулся за ней, она провела в этом углу всю оставшуюся ночь, выйдя наружу лишь с рассветом, аккуратно обходя выжженное пятно — место, где сидел демон.

* * *

Запах гари заполнил комнату. Вот только я помнил о проблеме с поджиганием всего и вся, потому и убрал от себя все предметы, так что в самом доме ничего не горело. Пожар в городе? Только выглянув на улицу я понял весь масштаб — огненное зарево на месте порта, напомнило об оставленных где-то там озлобленных шиноби Звука. Что-то мне подсказывает, что это их рук дело.

Что же, оставаться в этом доме я не могу, учитывая, что вокруг натуральные трущобы, тушить их, если вдруг огонь дойдет и сюда, никто не будет. Девочка в углу комнаты, которую я не заметил несмотря на всю свою эмпатию? Захочет — спасётся.

Только что пустая улица была сейчас забита людьми. Кто-то спешил в сторону порта, возможно помочь в тушении пожара или просто желая посмотреть на зрелище, а кто-то стремился как можно быстрее покинуть опасную территорию.

Лязгающий звук, словно столкнулись два железных предмета, донесся сверху. Две фигуры в темных одеждах мчались по крышам домов, периодически вступая в бой друг с другом. Взмахом руки одна из них отправила в полет россыпь сюрикенов, часть из которых попала в толпу на улице, вызывая массовую панику. Второй шиноби, сложив перед собой руки, толчком отправил в противника заметный лишь по колебаниям воздуха воздушный удар. Рукотворный порыв ветра прошел по десятку крыш, снося с них черепицу и части перекрытий, после взорвавшись ударной волной, почти целиком снося дом.

Маска... На одном из них была знакомая маска, точно такая, как и у того шиноби в подвале бандитов. Стоил ли вмешиваться? Пока они отвлечены и продолжают сражаться друг с другом, я могу помочь масочнику.

Увесистый булыжник с мостовой так и просился в руку. Оценка расстояния, траектория движения, скорость цели, сила броска — едва ли не автоматически прикидывал я варианты броска, выжидая удобного момента. Одно движение рукой и, едва слышно свистнув, камень вошел в бок противнику, сбивая его с ног. Стремительный рывок от масочника и добивающий удар поставил точку в этом бою.

— Мне не нужна была помощь, — приземлился передо мной Хриплый. Уж его голос я точно узнаю. — Скажи, почему я не должен убить тебя прямо сейчас?

— Не сможешь? — если раньше я бы задумался о его силе, то сейчас он не сможет и коснуться меня. — Знаешь, что не получится, вот и спрашиваешь?

Летящий в меня кунай я выхватил из воздуха прямо перед своим лицом в то время, как моё желание убить вырвалось наружу, всей своей силой обрушиваясь на него. Содрогнувшись всем телом, словно игрушечная кукла с оборванными нитями, он рухнул на колени, чтобы чуть позже дерганными движениями упасть возле стены.

— Надавишь так ещё раз и однажды можешь не проснуться, — немного придя в себя и отлипнув от стены, прохрипел он. — Контролируй свою Ки.

— Серьезно? — это было уже наглостью заявлять подобное, особенно после того, как я спас его, а он решил напасть снова.

— Серьезно, — как же сложно определить по его тону эмоции, особенно с этим хрипом.

Новая волна Ки обрушилась на его разум и он, схватившись за голову, прижался к стене.

— Поставить на колени снова?

— Я понял, мне не следовало говорить о этом, — тяжелое дыхание доносилось из-под маски. Если бы я не знал, что это от боли, то подумал, что он возбужден. — Прекрати! Хватит!

— Пойдем, — я убрал давление. Будучи в подчиненном положении, он обязан подчиниться. — Расскажешь из-за чего начался пожар, и будем в расчете.

— Твои знакомые из Звука сожгли порт, — через минуту ходьбы, обернувшись на меня сказал Хриплый.

— Вот как.

— У тебя хорошая маскировка, — добавил он, когда мы отдалились от места боя. — Словно два разных человека сейчас и тогда.

— Почему ты решил, что я знаю кого-то из Звука? — пропустил я его слова.

— Плыл с вами на одном корабле и видел, как вы с него выбирались, — с тихим смешком прокомментировал он. — Что твои знакомые из Звука, что охрана корабля, словно слепые котята. Не беспокойся, это простая случайность, у меня есть дело в этой стране, а этот корабль шел в неё первым.

— Мог бы хоть поблагодарить за то, что я вытащил тебя из лап Гато.

— Я бы выбрался и сам. И ты попытался натравить на меня психованного Юки.

— Дырка в моём боку от твоей заточки.

— Это была не заточка.

— А есть разница?

— Есть, — отрезал он в молчании продолжая путь.

— Я так понял, что ты знаком с этим городом, Хриплый-кун?

Самое время разузнать о ситуации в городе, названия которого я даже не знаю.

— Бывал раньше здесь. Город как город. Там порт, точнее уже сгоревший порт, — махнул он рукой, — вышли мы из трущоб, сейчас идем через квартал мастеровых. — Ничего особенного. И не называй меня так или убью.

— Можно было и не спрашивать, — не то, чтобы я на что-то рассчитывал. — Как же мне тогда тебя называть?

— Тогда добавлю, что скоро этот город будут штурмовать войска Мей Теруми. Гражданская война подходит к концу, и её коалиция одерживает победу за победой. Этот город один из последних, что ещё сохраняет верность действующему Мизукаге. Он падёт без крови.

— Штурм — это уже серьезно, без потерь не обойдётся.

— Как нет смысла стоять на пути цунами, так и нет смысла городу сражаться. Войска Мэй войдут в город, дойдут до городской администрации прямо по этой улице и примут капитуляцию — вот и весь штурм. Настоящие бои будут потом, когда будет бой за саму Скрытую Деревню.

Уже в молчании мы продолжили свой путь по пустым улицам ночного города.

— Называй меня Кролик, — начал он первый. — Так будет правильно.

— Кролик?! — его достаточно грубое поведение и голос в особенности совсем не вязались с таким прозвищем.

— Моя маска, — ткнул он пальцем себе в лицо.

— Хорошо, — пришлось согласиться, всё-таки это единственный человек, что ещё не попытался меня предать или убить. Тот случай в подвале у бандитов Гато не считается, всё же это было стечение обстоятельств. Но 'Кролик'? Что у них тут за кролики такие, если эта маска совершенно не похожа на обычного кролика?

— Что... Что это было? — с некоторой запинкой спросил он, когда мы выбрались из глухих переулков на оживленную улицу. Было заметно, что произошедшее неслабо ударило по нему. — Ты свалил меня с ног используя лишь Ки. Без подготовки, мгновенно. Это просто невозможно.

— Спрашиваешь вот так, напрямую?

— Мне интересно, — когда он говорил вот так тихо, его голос даже казался нормальным. — Меня интересует необычная чакра. Можешь считать это простым увлечением.

— Ты — шиноби, — только и ответил я. Никто не будет по собственной воле раскрывать своих сил и умений тому, кто использует это знание ему же во вред. — Скажи мне, ты ответил бы на подобный вопрос?

— Да, всё верно, я понял тебя, — шагнул он с освещенной улицы во тьму узкого прохода между домами. — Я ведь шиноби, как и ты.

Глава 14

— Тут у нас здесь — это вам не там! — шиноби Звука поморщился, пытаясь не смотреть на брызжущего слюной чиновника. Ночной пожар успели остановить до того, как он перекинулся с портовых трущоб на более богатые дома. Видно было, что чиновник явно решил отметить спасение своего дома парой бутылок, но похоже, что так и не смог остановиться. — Это из-за вас я не сплю, — ткнул он в них пальцем, оборачиваясь к роскошным напольным часам, — в два часа ночи. В два часа ночи!?

Толстяк в дорогом халате, закатывающий истерику в кабинете, купить который шиноби Звука не смог бы и за десять лет работы, раздражал. Раздражал своей внешностью, своим противным голосом, своей наигранной истерикой, которой он старался содрать как можно больше с попавших в неприятную ситуацию шиноби. Союз — союзом, но вот деньги важнее.

Делать было нечего и приходилось стоять и выслушивать эти совершенно пустые сетования и почти что откровенные оскорбления от чиновника. Он не переходил ту грань, после которой им пришлось бы его прирезать, но от этого становилось лишь сложнее сдерживаться. И не сказать ничего нельзя, ведь только этот человек, очень давний агент Деревни Звука, мог помочь им сейчас.

Нет, будь это кто-то иной, рангом пониже, то не сносить бы ему головы за подобные слова, но — сам! — первый помощник начальника финансовой управы мог себе позволить и не такое. Фактически третий по важности человек в этом городе. Возможности должности заставляли считаться с тем, кто совсем скоро может перестать просто помощником, поднявшись ещё выше. Всего десяток лет прошёл, как клерк средней руки добрался до этого места, впрочем, не забывая и о тех, кто ему помог в этом, деньгами или даже более 'грязными' способами. Благодаря руке Змеиного Саннина и своим мозгам, он стал тем, кем стал. Одним словом, он мог себе позволить выместить свои эмоции, особенно по поводу своего едва не сгоревшего дома. Вот кто же знал, что от одной брошенной на эмоциях огненной техники будут такие проблемы!

А ведь всё так хорошо начиналось и, благодаря невероятному стечению обстоятельств, — не иначе как сами боги дали им шанс исправить свою ошибку! — их цель сама пришла к ним, уже закованная в чакроподавители и готовая к дальнейшей транспортировке. Если так подумать, то не вытащи они этого странного мужчину из бочки-сосуда, то даже и не знали бы, как он выглядит.

Недолгое путешествие в достаточно комфортных условиях именно в тот город, где находился один из влиятельных агентов Змеиного саннина в Стране Воды, ещё больше наталкивало на мысли, что сами боги направили их путь. С поддержкой человека такого уровня в административной системе города, проблем в принципе и возникнуть не могло. А вот потом безвольный и пассивный пленник просто взял и снял с себя оковы, словно это не блокирующие чакру кандалы, а какие-то бирюльки, и оставил их против половины ночного порта. Ночного порта, да ещё и в стране, где всё ещё шла война.

И вот тут им не повезло второй раз, когда какой-то пьяный идиот решил-таки взять, да и посмотреть о каких там морских чертях кричат. Ну и сунулся с факелом, не рассчитал движения замутненным немалой дозой алкоголя мозгом и, естественно, свалился на потеху собравшейся толпы с пирса в тёмную воду. И вот ровно так упал, просто идеально зацепив затаившегося звуковика краем факела. Этого хватило.

Толпа взревела от вида двух фигур — кто-то удивления, кто-то от страха. Пришлось нырять и продвигаться в той замусоренной жиже вдоль набережной, уповая на темноту.

Вот только крики о неизвестных морских чудищах уже разлетелись по округе и, когда они наконец-то выбрались из воды, их встретили обнажившие оружие матюгающиеся почем зря стражники. Они прибыли устанавливать порядок, а тут прямо перед ними из воды вылезают два тела, покрытые портовым мусором с ног до головы. Не забывая при этом позвякивать всё ещё подавляющими чакру кандалами. Как сказали бы некоторые — здравствуйте.

Стража увидела чудищ и толпу, толпа увидела чудищ и портовую стражу, а 'чудища' даже смотреть не стали и полезли обратно в воду. Кто-то рявкнул 'Окружай их, живьем бери — продадим!' и от воды их отрезали.

Алкоголь, ночь и две группы людей, которые друг друга на дух не переносили смешались вместе, пытаясь добраться до добычи.

Раздавая тычки во все стороны и матюгаясь похлеще матросов, звуковики так и не выбрались бы из этой толпы если бы не случайность — из ближайшего кабака вывалилась целая толпа ещё более пьяных матросов, тоже желающая увидеть тех морских тварей, что по воплям были совсем рядом. Увидев толчею, стражу и матросов, они проявили товарищеское чувство и, требуя отпустить своих, влетели в этот хаос начиная драку. Припортовые жители всегда не особо почтительно относились к стражам порядка, что поделать.

В итоге, дышащие перегаром матросы едва не смели вообще всех. В ход пошло настоящее оружие и пролилась кровь, ещё более распаляя людей. Только ловкость и крупица удачи помогла звуковикам выбраться из этой мясорубки. Спасибо кандалам, что позволяли хоть как-то блокировать удары, один из которых прилетел прямо в ошейник. И то ли сталь матросской сабли была специфична, толи сам ошейник уже отслужил своё и не выдержал этого издевательства, но внезапно вернувший свои способности Джиро смог и вытащить товарища и скрыться сам.

И все было б хорошо, если бы прямо перед ними не появился шиноби Воды в которого Джиро абсолютно рефлекторно не бахнул тренируемым последние годы до автоматизма Огненным Шаром. Джонин на то и джонни, чтобы без серьёзных усилий увернуться от летящего в лицо сгустка пламени, но вот стоящий позади него перекошенный от старости деревянный сарай так делать не мог. Как итог шар пролетел прямо сквозь ветхую стену внутрь и разорвался, поджигая все и вся, а также обрушивая крышу ударной волной.

С крыши упавшего сарая к ним спрыгнула тень на свету превратившаяся в ещё одного шиноби. Окинув взглядом двух оборванцев с одной стороны и нового противника во вполне приличном снаряжении и костяной маске с другой, джонин Тумана отдал приоритет в опасности масочнику. Появившийся в руках масочника кунай как бы намекал.

Несколько секунд они постояли, оценивая друг друга, после чего звуковики рванули прочь, тогда как джонин Тумана сцепился с масочником. Видимо, они оба посчитали именно друг друга самыми опасными противниками и решили не отвлекаться на каких-то двух мокрых оборванцев.

Редко оборачиваясь и вслушиваясь в звуки яростного сражения между неизвестными, шиноби Звука пробирались к дому работающего с их деревней шпиона.

Вздрогнув, Джиро вынырнул из воспоминаний. Видимо, Ичиро, который обычно выступал голосом их команды на переговорах, завёл разговор уже совсем не туда. Похоже, что пришло вмешаться ему.

— Нападешь на меня и мои люди задушат тебя твоими же кишками, — прошипел, брызжа слюной, чиновник. Разговор принимал уже совсем неприятный оборот. — Думаешь, что я буду плясать перед вами? Думаешь, что вам здесь всё позволено? Я работаю с вами только из договорённостей с вашим змеиным хозяином!

— Он на нашей стороне, не стоит, — положил Джиро на плечо своему напарнику руку, пока тот не сделал или не ляпнул чего-то совсем непоправимого. — А вы, уважаемый, будьте повежливее перед друзьями, — перевёл он взгляд на чиновника. — Мы ведь все здесь друзья, не так ли? Давайте уже закончим этот фарс. Мы понимаем ваши претензии, но наша задача важнее. Я уверен, что Орочимару-сама щедро отплатит вам за помощь.

— Даже среди друзей может быть недопонимание. Закончим так закончим, — переход от нытика к настоящей акуле от мира бюрократии был молниеносен. Кхм, похоже, что они ошибались и перед ними был отнюдь не дурак. Похоже, что чиновник уже выплеснул все свои эмоции и вернулся в рабочую атмосферу. — Так и быть, я помогу вам. Даже это происшествие не повлияет на наши отношения, так и передайте вашему хозяину. Какая помощь потребуется с моей стороны?

Наконец-то они перешли к цели их визита.

— Поиски человека, — слегка пожевал губами их собеседник. — Если он в городе, то мои люди найдут его быстро.

— Портрет в течение этого дня, если будут материалы.

— Будут, — подобная мелочь была несущественна. — В таком случае я жду от вас образец ориентировки на вашу цель и ручаюсь, что уже завтра вся городская стража перевернет город в его поисках. Вот только... что мы будем делать с пожаром?

— Пожаром?

— Я не намекаю, но только вы прибыли в город, да ещё в таком... — он даже скривился, глядя на их внешность, — виде, — закончил он, — начался пожар.

— Должен быть виновник? — правильно понял его Ичиро. — В порту случилась стычка со патрульными, кто-то не рассчитал, одна искра — вот и пожар.

— Это не то, чего бы я хотел. Мне не нужны лишние проблемы в городе, а виновник быть должен. Пусть лучше именно ваш беглец подожжет порт. Если виноват он, то я подключу и силовиков.

— Но... — запнулся было Ичиро, а после протянул: — Коварно, может и сработать.

— Тогда может быть и люди из порта нам помогут? — намекнул на обязательных едва ли не для каждого порта бандитов второй звуковик.

— У меня есть друзья и там. Мои друзья из порта умеют... многое.

— Он нам нужен живой.

— Пусть так и будет, — мысли не слишком честного бюрократа уже занимали совершенно другие и более важные вопросы: когда именно повстанцы решат брать этот город и как много он сможет вывезти в свое загородное поместье за это время? А кстати... это ведь решит сразу несколько проблем: и обезопасит переезд, и уберёт из города излишне активных шиноби Звука. Да и мало ли, чем их потом ещё занять можно будет, ведь поиски — это процесс долгий, а двух условно верных чунинов во всей Воде не найти.

— Вы же не думаете, что помогу вам просто из добрых чувств? — оба шиноби почти синхронно вздохнули, взваливать на себя ещё что-то никто из них не имел ни малейшего желания, а к этому всё и шло. — Мне необходимо перевезти некоторые вещи в своё поместье, и я опасаюсь за их сохранность. Если вы поможете мне, то, я думаю, ваш беглец найдется намного быстрее.

— Сколько дней ехать? — Орочимару-сама и так, и так будет недоволен, а судя по этому чинуше, если они ему не помогут, он вообще может специально затянуть поиски.

— Пара дней, не больше. Если вашего беглеца найдут, я подержу его до вашего прибытия, — ещё одна петелька на шее для нежданно свалившихся на голову союзничков из Звука.

— Тогда мы согласны. Надеемся на сотрудничество.

— Прекрасно, — расплылся сановник в улыбке. — Располагайтесь, мой дом — ваш дом. Вас проводят, — взмах ладони и служка предусмотрительно открыл дверь, повинуясь приказу.

Коридоры богатого дома были уже пусты. Казалось, что и не было той паники перед подходом пожара всего несколько часов назад, когда они добрались сюда от порта.

— Добро пожаловать в вашу комнату, господа, — встретила поклоном их миловидная женщина, кивком отпуская их сопровождающего. — Ужин готов. Ванна наполнена, — несколько девушек у стены синхронно поклонились. Лёгкие халатики, облегающие все изгибы их тел, полотенце, перекинутое через плечо, — банщицы.

— Э-э...

— Чистое бельё, — словно по волшебству в её руках появились сложенные юкаты.

— О-о...

— Всё, что вы пожелаете и всё, что будет в силах слуг этого дома, — женщина-управляющая вполне себе догадывалась о том, что сейчас испытывали шиноби, что уже почти полгода не выбирались с полевых миссий.

* * *

Проводив взглядом удаляющегося шиноби, я сместился с освещенной части улицы в тень. Странное знакомство и странный человек, лица которого я даже не знаю, но чего в этом мире не бывает? Это была несомненно интересная встреча, в ходе которой я немного узнал про эту страну, но сейчас передо мной во весь рост стояли отнюдь не абстрактные философские проблемы, а самая настоящая драма реальной жизни. Один в незнакомом городе, ночью, да ещё и одетый в грубое рубище, через которое можно увидеть мои худосочные стати, я стоял на одной из центральных улиц. Как говорят умные и осторожные люди — пора валить и искать место хотя бы для ночлега.

Официальные места в виде ночлежек или съёма комнаты мне не подходят — меня туда просто не пустят в этом натурально бомжацком облике, а даже если и пустят, то заплатить мне нечем. Да и претит такое, видел я уже такие места в Стране Лапши и тех, кто там обитал. Кто-то приютит по доброте душевной? Ну-ну, был бы я горожанином, то не рискнул бы даже открыть дверь в подобный час — наоборот, проверил бы крепость замков или засова.

Только выйдя из тени и немного пройдя по улице я вспомнил о своих способностях. Надо привыкать, надо привыкать. Волна эмпатии развернулась вокруг меня донося огоньки чужих эмоций. Иголки чужого раздражения кольнули мои чувства, заставляя наконец-то убраться из-под света фонаря в тень проулка. Надо же, не подумал бы, что прямо сейчас из темных провалов окон на меня смотрит как минимум три человека, один из которых даже... во всяком случае он меня недолюбливает так точно. Или же не меня, а кого-то другого, — негромко переговариваясь, из-за угла вышла группа мужчин. Кожаная броня, копья и катаны, специфические налобные повязки — мимо меня прошёл патруль городской стражи, про них я специально узнавал ещё в Конохе, пытаясь разобраться с тем, как устроен этот мир. Про аналоги полиции, таким образом, я тоже не забыл. Мне как можно скорее необходимо найти ещё один дом без хозяев, как бы я не хотел, но мне придётся пойти на преступление.

Благодарение моему чутью, что позволяло мне ориентироваться в городе, продвигаясь по его улицам. Похоже, что за эту ночь мне придётся вломиться в ещё одно чужое жилище. Девочку в прошлый раз я сразу не заметил — злиться они не злилась, сильных эмоций не выдавала. Может быть она была и несколько более развита в плане чакры относительно обычных людей, а таких я эмпатией не чуял. Одним словом, мне следует вести себя сейчас более осмотрительно.

Небольшой на фоне соседей, этот двухэтажный дом привлек меня скромностью отделки и заколоченными окнами. Шанс, что кто-то все ещё обитает в нём минимален, да и мои чувства молчат. Наглеть и взламывать главный вход я не стал, вместо этого взобравшись по редким элементам декора боковой стены на небольшой балкончик на втором этаже. Окна и дверь заколочены, как и везде, но держится всё это лишь на одном замке — скреплять полотно двери со стеной или костяком хозяева дома явно посчитали излишним.

Чакра мгновенно отозвалась на желание и больше сил ушло скорее на то, чтобы ограничить её поток. Окутанный алым палец вошёл в личинку замка настолько легко, словно это был не металл, а желе. Уже объятая алым рука погрузилась в это месиво, расширяя дыру. Ещё несколькими движениями я выдернул оплавленные остатки замка, сквозь образовавшуюся дыру. Веселые огоньки, которые заплясали на деревянном паркете комнаты от упавших капель раскаленного металла, я предусмотрительно затоптал.

Густой воздух, сейчас заполненный вонью горелого дерева, и мертвая тишина пустого дома. Осталось лишь осмотреть дом и прикрыть чем-то прожженную дыру в балконной двери, чтобы не вызывать подозрений у соседей или прохожих. Хотя, если судить по тому, что успел увидеть в этом городе, на разломанную дверь скорее слетится целая толпа мародеров, а не органы правопорядка.

Обшарив весь дом и убедившись, что он пуст, причём, судя по толстому слою пыли уже не один месяц, я наконец-то смог вернуться к своим размышлениям, которые так некстати прервали Хриплый и незнакомый мне шиноби Воды, в не очень живом состоянии сейчас валяющийся на крыше, если только до неё не дошёл пожар. Всё-таки он довольно забавно реагирует на это прозвище, видно, что ему не нравится, когда напоминают про его голос, раз он потребовал его называть по своей маске. Пфф, всё же, как же это забавно звучит — Кролик.

— Благодарствую хозяевам этого дома, — поблагодарил я неизвестных мне людей за кров и пищу. Я запомню этот дом и попробую вернуть то, что я взял. Как же я умилился, раскрыв створки шкафчика и увидев ровные мешочки с рисом. Добавлю, что вода в доме тоже была — колодец в саду.

Шар алой чакры завис прямо над моей ладонью, освещая комнату. Как же всё это отличается от прошлых ощущений, когда слияние демона и человека ещё не завершилось, а чакросистема не доросла до необходимого уровня. Сейчас уже нет страха, так и хочется 'зажечь' по-настоящему. А ведь самое забавное во всем этом, что моим единственной сдерживающим фактором остаётся как раз та самая банальная человечность.

Ведь, по сути, какой у меня тогда был выбор? Последовать тому пути, куда меня толкало безумие биджу, пытаясь при этом своими силами выбраться из печати? Ну да, вот только не выбраться, а 'попробовать выбраться'. В этих словах и есть то самое коренное отличие. Только вот я сомневаюсь, что у меня были на это хоть какие-то реальные шансы, учитывая, что меня тогда уже — уже! — загнал обратно в клетку Минато. Да и, если задуматься, то что ждало меня дальше? Если предположить, что я смогу адекватно научиться существовать в качестве огромного массива неимоверно ядовитой чакры в реальном физическом мире, а не как раньше в искусственном мире печати, то что мне делать дальше? Я ведь даже предположить полный размер своего тела не могу! Ну нет у меня подобного опыта, у Лиса — есть, а вот у меня — нет. Тогда оставалось мне лишь бродить огромной горой чакры до скончания веков или пока ещё кто-то особо умный не запечатает. Не слишком оптимистичный вариант.

В другом варианте я мог просто остаться в заточении. Годами лежать в относительной безопасности лишь изредка передавая не слишком большие порции своей чакры моему тюремщику, взамен наблюдая за миром вокруг через его чувства и органы восприятия. То ещё развлечение, по моему мнению, сравнимое с пыткой. Мазохизмом, щипок за руку, я не страдаю. Проверил только что.

И последний путь, которым я пошёл, повинуясь гласу не логики, а инстинктов. Человеческих инстинктов. Только сейчас, спустя эти месяцы я примерно понимаю, что двигало мной. Как я мог забыть об этом? Простая рефлексия, попытка подогнать окружающую реальность под привычные человеческие рамки. Эта такая банальная и наивная попытка хоть таким извращенным способом вернуться к простой и понятной жизни едва не погубила меня совсем недавно. А ведь и правда, ведь даже не помня прошлого, съедаемый приступами меняющихся эмоций и извращенной логики поступков от чужеродной частицы демона, я всё это время пытался сохранить в себе остатки человечности. Человечности в понимании своего мира, а не чужого. Не стал решать проблему с печатью простым решением, не стал вырываться на свободу в своей настоящей форме Девятихвостого Лиса, а решился на совершенно сумасшедший поступок и наивный шантаж, который и привел меня к настоящей ситуации. Я чувствую свою слабость, чувствую, что эти кости, эти мышцы просто не выдержат всей той прорвы силы, что кроется во мне, но именно это мне и было так необходимо. Не мчаться огненной стихией, а остаться, пусть даже и на время в своём прошлом. Именно из-за этого меня так бросало из крайности в крайность, пока человек и демон во сливались воедино. Забавно, как слились жадность к деньгам и лжи со стороны человека и гордость вперемешку с ненавистью со стороны демона.

— Жалкий тюфяк, — глиняная кружка раскрошилась в руке от гнева. — Трус, который испугался своей силы! Лгун и обманщик!

Да, гордость и ненависть, всё верно. А вот логика говорит, что следует не злиться, а думать. Много думать и потом делать.

— Какой же жалкий... — признать свою слабость было сложно. Но ведь признать это сейчас, значит решить проблему, которая могла повлиять на меня в будущем. Помнить моменты слабости прошлого, чтобы не допустить этого в будущем.

Если будет у меня это самое будущее.

О да, изобразив на лице улыбку, представил я себе это будущее. Если с самого моего пребывания в этом мире я ставил себе цель достичь свободы, которая позже видоизменилась до 'не допустить, чтобы меня могли снова заточить', то несколько позже добавилась и промежуточная цель в виде ещё одной встречи с Змеиным саннином. Нам будет о чём поговорить, в том числе: о операциях, проведённых надо мной в его плену; экспериментах с чакрой и ядами; вечном голоде; психологическом давлении и многом другом. Если так подумать, то я наверняка не единственный его 'объект для исследований', что почти автоматически переводит насильственную смерть от испепеления в Бомбе Биджу в разряд хороших дел. Неприятие контроля над собой со стороны кого угодно и неприятие лжи с возможностью частично читать человеческие пороки — да хороший парень. Эй, кто там ещё называет меня демоном? Те мертвецы — это была самооборона.

Взгляд в себя показал, что, пусть основные магистрали системы чакры и были восстановлены, а наконец успокоившееся ядро моей личности, сейчас выполняющее функции аналога очага чакры у обычного шиноби, работает стабильно, но процесс изменения и восстановления далёк от завершения. Вообще довольно странно осознавать, что вот эти руки, эти ноги — это не ты. Это лицо — это просто внешний вид, кусок мяса, который я натянул на себя. А я... клубок чакры, что спрятан в самой глубине этого тела. Людей, в которых заточили биджу, называют джинчурики, значит я джинчурики сам себя? Забавно.

Отъесться, отоспаться и не вступать в серьезные передряги — рецепт восстановления. Лучше не привлекать первое время к себе внимания, контактируя с людьми в другом образе. А ведь остались ещё и те два неугомонных подручных Змея, которые наверняка выбрались из порта.

В таком случае, если уж я решил сначала больше изучить этот мир из тени, то вопрос маскировки вставал передо мной во весь рост. Образ путника, как это было раньше, был слишком размыт, да и любого путника должна быть цель путешествия. Под обычные страты населения я тоже не подходил ввиду отсутствия опыта и собственного нежелания пресмыкаться перед кем-то. Крестьянин? Даже не смешно. Мелкий торговец? Может быть, если бы я разбирался в торговле этого мира. Понятно, что во всех мирах будет действовать одна и та же парадигма 'купи-продай', но всё же. Горожанин? Учитывая местное производство, почти целиком и полностью построенное на мануфактуре и ручном труде, — увольте, рабочим быть — точно не моё. Ремесленником тоже. Остаются чисто военные сферы — феодалы, обычные войны на службе и шиноби, которые частенько совмещают это вместе. Замка у меня нет, как и понимания местных традиций аристо — случай с прирезавшими друг друга в проулке самураями показателен — я до сих пор с трудом понимаю почему они начали бой. Знать-то знаю, благо расспросил людей и уже несколько вник в реалии этого мира, но вот принять и понять не могу.

Похоже, что для меня остаётся лишь путь шиноби, благо странных или непонятных личностей в этой среде полным-полно. Одиночкой наёмник, прибывший из-за моря, чем не образ? Гражданская война должна привлекать и манить, как свет манит мотыльков, таких личностей.

Чуть позже я ещё раз вознёс благодарность этому дому, только теперь не за запас риса, лапши и фасоли, а за настоящую ванную. В доме наверняка было несколько слуг, ведь воду пришлось таскать из колодца в саду, но это того стоило. Окутанная чакрой ладонь в качестве регулятора температуры и безграничное наслаждение от чистой кожи. Если вспомнить, то последний раз я нормально мылся только в деревне после того, как бочку со мной прибило к берегу. Как же быстро летит время.

На следующий день я проснулся только к обеду или даже позднее. Вообще-то часов в доме не было, как и многое другое из наверняка вывезли, но солнце уже прошло зенит.

'Ну хоть стал похож на человека', — подумал я после позднего завтрака, рассматривая изменения. Явно воздействие чакры, ведь превратиться из состояния 'кожа и кости' в 'худой, но не смертельно' за одну ночь невозможно. У меня получилось, вот только первый мешочек с рисом уже показал дно. Пусть он и не был забит полностью, как его соседи, потому я и взял его, но это показатель — почти два килограмма за два приёма пищи. Когда заваривается здоровая кастрюля, а потом берёшь из неё, тарелку за тарелкой, пока от напряжения не заболит желудок. Десять минут передышки и по новой. После этого — здравствуй кровать, давно не виделись.

Раннее утро, только-только рассвет и нестерпимый щебет пташек в саду. Подняться. Сполоснуть лицо ледяной водой. Потягивание отозвалось хрустом суставов, а рёбра прострелило болью. Вдох полной грудью привёл к новым неприятным ощущениям и множественным щелчкам.

'Мда, — постучал я по груди, оценивая подросшую мускулатуру, — я конечно рад, но стать через неделю такого роста амбалом желания не имею. Лучше что-то среднее.'

Осколок зеркала отразил в себе вполне европейское лицо, пусть и небольшой примесью азиатской крови. Вспоминая гнев Сенджу Цунаде по поводу схожести черт лица, сейчас я могу сказать с абсолютной уверенностью — если мы встанем рядом, то почти любой подтвердит, что мы родственники. Не близнецы, да и не брат с сестрой, но похожи, овал лица, форма носа. Особенно увеличивают эту схожесть одинаковый цвет глаз — светло-коричневые, кофейного оттенка, и одинаково светлые волосы. До этого момента мне как-то не приходила мысль рассматривать свою причёску, короткие, в глаза не лезут, вот и нормально, а сейчас пригляделся.

Из нескольких явно забытых комплектов одежды удалось найти нормальные штаны, что-то вроде водолазки и несколько более-менее целых традиционных мужских кимоно. На остатки моего тряпья, в которое меня переодели ещё на корабле было жалко смотреть. Теперь даже и не скажешь, что за душой ни монеты не имею. Ах да, ещё и деревянные гэта, которые мне едва не переломали ноги, когда я решил в них пройтись и чуть не упал. Первым делом куплю нормальные сапоги с носками. Не будет носков — отрез сукна или хлопка я всяко найду.

Кстати, о монетах, хозяева дома перед своим отъездом вывезли из него почти всё, но несколько тайников осталось. Это я сейчас не о нескольких узких кроватях, явно для слуг, в одной из которых я и спал, и не о запасе еды, а о настоящих тайниках. То ли у меня нюх на такие вещи, то ли просто их плохо прятали, но несколько подозрительных половиц и небольшая потайная дверца в подвале, скрывающая ещё одну маленькую комнатушку, сделали меня богаче на три десятка монет и небольшой гардероб кимоно. Искусные узоры и явно дорогая ткань, странно, что их не вывезли, а оставили пылиться в подвале. И да, не в ходу здесь бумажные деньги в отличие от континента, ой не в ходу. Это и понятно, что в условиях войны люди доверяют не бумаге, а тяжести ценных металлов. Четыре дня у меня следовали по одному единственному алгоритму: спать, есть, прогнать чакру по телу, снова спать. Только на четвертый день, когда я уже привычно натаскал воды из колодца, у меня появилась мысль выйти наконец-то в город. Скажем пройтись по улицам, зайти в магазины, послушать разговоры людей. Хотя самой важной причиной стало скорее не желание общения, а отсутствие мяса. Рис и фасоль неплохи, особенно после голодовки, но не всю же жизнь их есть. Соль тоже уже кончилась, да и было то её пара горстей. Вот значит на сегодня ещё одна горячая ванна, а завтра в город. Приценюсь к ценам на одежду, а потом попробую продать найденное в доме в каком-нибудь ломбарде. Я бы и не продавал ничего — я же пообещал вернуть после без спроса взятое! — но даже по моим скромным прикидкам на нормальную одежду, способную выдержать и не расползтись от нескольких движений в бою, мне найденных денег не хватит.

Глава 15

— Да чтоб этот урод с Ягурой встретился, — сплюнул себе под ноги мастеровой, рассматривая розыскной лист. — Столько людей погибло.

— Ага, точно, — согласился я с ним, всё ещё пребывая в некотором... удивлении? Ступоре? Может быть просто в шоке? В общем на меня повеяло чем-то родным и знакомым, когда я увидел розыскной лист со своим лицом прямо на стене дома, где я скрывался всё это время. Вышел, называется, за хлебушком, здравствуйте. А я ещё думал, заматываться в арафатку, как раньше, или нет? Впрочем, моих намеченных на сегодня планов и целей это не изменило: нормальная одежда, приценка на найденные богатые кимоно, оружие и сбор слухов, гуляющих по городу. Ах да, про розыск я тоже не забыл — следующую встречу со мной эти двое очень прилипчивых звуковика точно не переживут.

К счастью, ну или к сожалению, той ночью я не успел рассмотреть истинный облик этого города, а после не выходил из заброшенного дома. Мда, если ту же Коноху уже можно было спутать с городом века эдак двадцатого, пусть и с учётом азиатской специфики, то здесь при свете дня моему взгляду открылись кривые улицы и улочки с абсолютно хаотичной архитектурой, заваленные нечистотами, в подворотнях которых периодически можно было увидеть неподвижные бесформенные фигуры, что ещё недавно были живыми людьми. Одно из таких тел прямо на моих глазах выволокли из улочки и погрузили на повозку несколько стражников. Ноги-палки, выпирающая грудная клетка, едва обтянутая почти прозрачной кожей, — смерть от голода. В повозке лежало ещё два таких тела.

В первую половину дня я успел обойти несколько лавок с одеждой и прицениться к товару. Если так подумать, то продай я все те богатые кимоно, стал бы миллионером. Хотя, скорее всего, мне пришлось бы банально перебить всех тех, кто придёт отбирать их у меня. Слишком богато, просто так платить за них не будут, такие вещи легче отобрать. Слишком заметно — не вариант. Значит, продам всего одно в половину или даже треть рыночной цены, такое будет почти не подозрительно.

Обедал прямо на улице чем-то вроде лепёшку, только чуть более толще и обсыпанную прожаренным мясом рыбы. Называется это всё дело окономияки, готовится прямо на улице. Быстро перекусил, отвернувшись от людей на улице, и вперёд.

В лавке с оружием докупил айкути — небольшой кинжал без цубы. Никаких вопросов не возникло и кинжал занял своё место у меня на поясе. Тут вообще у каждого первого оружие есть, только они его не показывают. Мне-то этот кинжал как третья нога, но подозрительно выделяться из толпы из-за такой мелочи. Что добавить о кинжале? Длина клинка двенадцать сантиметров. Из металла, хотя из какого я не скажу, всё равно в этом не разбираюсь. Были, кстати, и из кости. Ножны деревянные, чёрные. Попытался согнуть лезвие — выдержал, не треснул и не погнулся. Неплохо. От аккуратно проведённого усиленного чакрой ногтя осталась едва заметная царапина и наплыв немного потёкшего металла. Хм, или рано я его похвалил, или чакра у меня слишком ядовитая. Скорее всего, тут оба случая встретились вместе.

Уже вечером, изрядно устав, но зато обойдя почти весь город, я решил перекусить не опостылевшим рисом собственного приготовления, а зайти в местный трактир. Красный фонарь на входе в идзакая видно издалека.

Стражи в зале нет, излишне бандитски выглядящих рож тоже, в основном обычные работяги. Даже не совсем обычные, люди в зале выглядят опрятно и чисто. Сам зал чист, десяток столов и барная стойка. Дерево с металлом. Место для среднего класса с претензией на достаток чуть более выше. Инстинкты правда немного добавили напряжения, ведь вкушать плоды трудов местного повара мне пришлось сидя за столом у стены спиной к остальному залу. Ну а как иначе, я ведь не умею есть с лицом закрытом тканью!

— Что-нибудь местное, но не слишком алкогольное, — подсел я за барную стойку, где уже собралась небольшая группа людей. Один моряк, это точно, остальные скорее всего торговцы, ну и бармен. К слову барменом был сам владелец заведения.

— Особенное? Хм... — обвёл взглядом бармен полки за своей спиной.

— Наш, на абрикосе, чего тут думать? — подсказал ему один из клиентов и отсалютовал мне кружкой с пивом: — Ваше здоровье!

— Лимонный сок, сироп, абрикосовый ликёр, саке, — поочерёдно добавил в шейкер компоненты бармен. — Прошу, наслаждайтесь, — взбил он коктейль и перелил в бокал.

— Ваше здоровье! — струйка алкогольного напитка пробежала по пищеводу разливаясь приятным теплом в желудке. — Пива, тёмного.

— Будет.

— Мне тоже добавить!

— Из пустыни к нам?

— Дела-дела, у кого их нет, — ответил я, отпивая ещё глоток. Это же сложно пить едва сдвигая полу куфии так, чтобы не открывать лицо.

— А? — едва ли не показал на мой головной убор мой сосед.

— Это народ пустыни, — толкнув его в бок подсказал один из купцов. — Они там все так ходят.

Народ пустыни, надо же. Это получается страна Страна Ветра, как я припомню? Пара только что выдуманных баек про жизнь в пустыне позволили влиться в беседу. Только вот после этого анекдота: 'Ползут два мужика по пустыне, умирают просто от жажды. Тут навстречу им из-за бархана ползёт верблюд в таком же состоянии. Один говорит другому: — По-моему, это плохой знак.' засмеялся всего один человек, тогда как остальным пришлось объяснять, что зверь такой этот верблюд.

— Снова эти, — в какой-то момент цыкнул трактирщик, глянув куда-то мне за спину. — Одни убытки...

— Это да-а-а, — оглянувшись, протянул мой сосед по барной стойке. — Ну и громила. Не наш, я такого не припомню. Кто-то новый?

— Всё те же, — забросил на плечо тряпку трактирщик, — из порта. Понабрали всякой шелупони из деревни, вот она и не платит. Ну ничего, мы потерпим, а эти или правила выучат, или подохнут от случайного ножа, — последнее он добавил едва слышно, уже выходя к нежданным гостям. С заменившим своего хозяина другим сотрудником разговор уже не клеился.

С уходом бармена разговор несколько затих — все смотрели на новых беспокойных клиентов, которые чувствовали себя почти как дома.

— Поросёнка заказал, — прокомментировал из моих соседей по барной стойке, дрожь рук и слабые попытки сопротивления владельца заведения.

— Жируют, — с лёгкой завистью добавил кто-то.

— В наши времена, когда люди на улице мрут...

— Могут позволить, был бы и я в банде, то...

Зал притих, когда бандиты только зашли, предчувствую возможную драку, но после несколько расслабились, возвращаясь к разговорам. Я же, в свою очередь, попытался прислушаться к разговору двух братков.

Пока не принесли основное блюдо, они разогревались другими блюдами и алкоголем.

— Что думаешь насчёт этого типа? — забрасывая палочками в рот очередной кусок жареной рыбы, спросил здоровый громила своего соседа. — Кайсацу нас не кинет? Деньги большие!

— Мичи, ты глухой? Ты забыл, что я тебе говорил? — возвёл глаза к потолку его собеседник. — Умные люди знают, что это те самые кайсацу решили навести порядок в порту — это же мечта их боссов! — и перестарались. Какой-то идиот поджёг дом и началось.

— Но ведь смотрящего джонина из Кири нашли мёртвым, — перешёл на шёпот упомянутый Мичи. — Его точно завалил этот парень!

— Мичи, — раздражённо ткнул в него палочками собеседник, — подумай, пошевели своими мозгами.

— Я не тупой, — сразу набычился он.

— Ками с тобой, — всплеснул тот руками. — Если ты сейчас же не заткнёшься, я обижусь.

— Хорошо, — покладисто согласился Мичи. — Тогда с меня пиво и ты всё объясняешь.

— Да иди ты, — он встал из-за стола. — Сдачи не надо, — сунул он почти не глядя пару купюр трактирщику.

— Ну чего ты?

— Хочешь искать кошку в тёмной комнате — ищи. Только её там нет.

— Два пива! — успел Мичи крикнуть тому в след перед тем, как закрылась дверь. — Ну во-о-от...

Покушал. Я одним глотком допил свою легкую брагу.

— Кошка в комнате, — пробормотал Мичи. — В комнате темно, — его глаза сошлись в одной точке от напряжения, — значит её нельзя увидеть. Так как я её поймаю?

— Возьми с собой факел, — подсказали ему из-за соседнего стола. Ещё немного и я сам не выдержал и подсказал бы, настолько смешно было смотреть на сосредоточенное задумчивое лицо здоровяка.

— Ну да, факел, — осенило его, когда я уже подошёл к двери. — Можно ещё лампу, но там масло, дорого выйдет.

— Ваш поросёнок, — лично поставил на стол блюда хозяин заведения.

— Э? — удивлённо посмотрел на него бандит. — Мне факел нужен! Так, а зачем мне, это-о-о, нужен факел?

За моей спиной грохнул дружный хохот других посетителей.

— Ага, факел будет, — подхватил было поднос с поросёнком тот.

— Факел подождёт, верни порося, — насупился Мичи. — Мичи кушать будет!

Позволив себе улыбнуться, я нашёл взглядом спину собеседника здоровяка Мичи, что сейчас неторопливо удалялся от кабака. Ты-то мне и нужен.

'Брать его или отпустить?' — терзал меня этот вопрос, ещё тогда, когда он выходил из бара. Один, ночью. Идеально.

Всё, что я запланировал сделать за этот день я сделал, а это так, бонус, вишенка на пирожном, простое, но очень удачное стечение обстоятельств под конец дня. Если получится взять его, то у меня будет источник информации о городе. Он образован, его речь намного чище, чем у других людей, а значит должен знать многое. В конце концов, его пошёл встречать лично хозяин заведения, явно узнав. Это неспроста, он точно находится выше уровня простых шестёрок. Возможно, что 'поговорив' с ним, я узнаю и о том, кто стоит именно стоит за моим розыском. Понятно, что тут постарались те двое, но, если я узнаю о организаторе поиска, то рано или поздно выйду и на них.

С одной стороны узнать кто я он не сможет, ночь, закрытое лицо, ничем не примечательная одежда, которую я легко могу сменить, а с другой стороны выступает моя паранойя. Стоит мне хоть куда-то влезть, как сразу же мне прилетает в ответ.

Сам мужчина оказался не промах, засёк меня уже через несколько поворотов. Вот он был спокоен, а через секунду от него шибает страхом. Не паника, совсем нет, просто понимание, что его ведут. К слову, внешне он даже с шага не сбился.

Пройдя в размышлениях за ним пару сотен метров, я решительно прибавил шаг, приближаясь к своей цели и... обогнал его. Да ну это гиблое дело, новых проблем потом не оберешься.

Только пройдя несколько кварталов я понял, что это дело совсем не закончено — этот парень, даже не задумываясь, просто пошёл за мной. Хорошо, что слежку я заметил ещё до того, как вернулся в своё убежище. Не хотел проблем называется.

Церемониться с ним и не надо, я примерно могу себе представить то, чем занимается портовая мафия. Хотя, здесь же якудза, а у них там свои особенности. Ладно, буду я ещё вспоминать, чем они отличаются, если в принципе это одно и то же.

От моего толчка он кубарем улетел в узкий проулок, заваленный мусором. Может быть, там лежит не только мусор, но и чьё-то тело. Несколько раз перекатившись, он одним движением встал на ноги, небольшой нож мгновенно оказался у него в руке. Ну да, местные без оружия даже дома не ходят. Убегать он не собирался, свидетелей рядом я не наблюдаю, значит можно проверить насколько же сильно я превосхожу обычного человека. Силу я уже проверил.

'Медленно, — перехватил я его руку с кинжалом. — Очень медленно, — отступил назад, пропуская мимо себя его удар по ногам. — Это не имело смысла с самого начала, — от одного моего не слишком сильного толчка он просто отлетел в стену. — Слишком разные весовые категории.'

— Вечер добрый, — упав он выронил своё оружие, а хруст во время удара свидетельствовал о переломе. Возможно, не об одном. — Я хочу знать всё о вашей банде.

— Да иди ты.

— Зря, — закрыл я ему рот рукавом его же халата, впивая пятерню в грудь.

— ... — выпученные глаза и ужас, разливающийся по округе. Эмпатия коварная штука, следует быть осторожнее с этим, стать наркоманом острых эмоция незавидная судьба.

— Просто расскажи, — дал я ему ещё один шанс. Убивать или калечить я его не собираюсь, а перелом одного или нескольких рёбер — не фатальная травма для людей его профессии. Через два-три месяца полностью оклемается.

— Ыы-ы-ых, — с хрипом выдохнул он.

— Говори, — капля моей чакры проникла с моей руки в его тело. А ведь это обычный человек, даже не шиноби.

Выгибаясь несмотря на переломы, неистово суча ногами, он пытался вырваться.

— Я... скажу... я всё... скхажу... прошу, — его воля пала, стоило только капле моей чакры коснуться его.

Он действительно был членом группировки, которая контролировала порт. Не шестёрка, но ещё и не авторитет. Что-то вроде помощника по деликатным делам, где требовалась не столько грубая сила, сколько мозги и хорошо подвешенный язык. В качестве поддержки с ним был его 'телохранитель' Мичи, который изрядно потрепал ему нервы в последнее время, просто помешавшись на поимке того, кто сжёг порт. Моей поимке, как можно понять.

Захлёбываясь слезами и кровью, он говорил и говорил, выторговывая себе жизнь. Настоящий водопад из имён, мест и договорённостей. Клички, примерная численность и структура... я едва успевал запоминать хотя бы основное.

— Медленно и подробно, — немного встряхнул его я, уже просто не успевая за тем, как он тарабанил. — Я не хочу убивать тебя. Ты меня понял?

— Угу, ага, — закивал он.

— Медленно, — я даже немного расслабил хватку. — Меня интересует всё про поджигателя.

В отличие от большинства простых горожан, которые видели только сам пожар, якудза прекрасно знали и даже видели подоплёку событий. Оказывается, сам пожар начался от места схватки джонина Тумана и трех неизвестных. Двух из них даже отследили потом.

'Ну привет, — пронеслось у меня в голове, — давно не виделись, ребята'.

Нос, а именно так звали их самого главного авторитета, лично заявил, что это всё просто провокация и попытка уничтожить их, посеять разлад. Даже рассказал, кто именно из городской администрации начал всё это. И, по словам бандита, главу братков изрядно возмутило такое 'кидалово', когда ему — а ведь именно он пострадал больше всех от пожара в порту! — попытались скормить ложную информацию, а потом, как оказалось, припрятали тех самых двух звуковиков.

'Вот вы и попались', — пусть под тканью куфии не видно, но мои губы расплылись в улыбке. Имя чиновника и адрес его дома я узнал.

С этой портовыми якудза вообще оказалось всё довольно странно, ведь они не были бандитами в самом чистом виде. Понятно, что это специфика менталитета и культуры, которая создала специфическую патриархальную семью, а не привычную банду. Да, контрабанда, убийства, сбор 'налога-дани' с территории, но чисто технически они копировали органы официальной власти. Теперь понятно о каких правилах говорил владелец таверны. Учитывая ещё и гражданскую войну, то во многих случаях это оказывалось удобнее обычным людям. Проклятье, да эти бандиты даже начали заботиться о беспризорниках, пусть и пристраивая их к себе 'в семью'.

— Мог до этого не доводить, — отпустил я его.

— Да, — с облегчением ответил он, едва я только его отпустил.

— Не следи за мной больше.

— Ы-ы-ы... — застывшим взглядом он уставился на мою левую руку.

'Эм, что? В чём дело? Что произошло?' — я просто почувствовал, насколько быстро мир вокруг изменился.

Эмпатия читает не мысли, а эмоции. В моём случае я чувствую именно негативные эмоции, как-то ненависть, страх и иже с ними. Когда эта сила проявилась в первый раз, я мог почувствовать только ненависть. Сейчас, несколько освоившись и привыкнув, я чувствую и воспринимаю больше, иногда воспринимая даже оттенки. Пусть пока я таким образом ощущаю лишь людей без чакры, прогресс заметный. Вот только если любой человек испытывал хоть какую-то 'тёмную' эмоцию, то сейчас передо мной полулежала статуя. Его чувства, эмоции исчезли так быстро, словно у газовой лампы потушили фитиль. Он что, сошёл с ума?

— Я понял, — едва просипел он, поднимая на меня взгляд. Такие чистые и незамутнённые, страх уже покинул их. Без разума, без мысли. И лёгкая чистая улыбка.

— Ты не боишься, — только что от него шугало злостью и страхом, а теперь одна пустота. Да он седел прямо на глазах! Это неправильно, так не должно быть, просто не должно! — Почему? — снова схватил я его.

'Почему?' — я даже слегка сжал пальцы, касаясь сломанных рёбер.

— Я умру, — ссадины на лице сочились каплями крови, стекающими на губы, но его это не смущало. — Что бы я ни сделал, я всё равно сдохну. Ха-ха, — кровь пошла горлом.

— Почему?

— Я видел Ягуру, — в этих глазах застыла сама вечность. — Чакра. Ты такой же. Вы все — монстры. Человек не может, кха-кха, бороться против стихии.

Кашлянув ещё раз, он потерял сознание. Он смотрел на мою руку, когда я отпустил его. Пока я держал его, я немного усилился чакрой, отчего на кончиках пальцев вспыхнули огни. Я идиот, который забыл это проконтролировать. Глупая ошибка, ценой которой станет жизнь этого человека.

Только сегодня купленный айкути оборвал его жизнь.

'Оставлять так?' — холодок грядущих неприятностей пробежал по спине, заставляя поёжиться.

Из трактира я выходил не сразу, передо мной вышло и зашло ещё несколько человек, связать меня и труп будет сложно. Выйди я чуть позже, то и не успел бы заметить, куда он пошёл.

'В таком случае... — распростёр я над телом ладони, пытаясь прочувствовать возможных наблюдателей, — прости.' Никого вокруг, ни одного взгляда, покой и тишина ночи. Потоки чакры устремились друг к другу, соединяясь в воздухе между ладоней. Один пожар этот город недавно пережил, переживёт и другой — поток высокотемпературного пламени сорвался с рук, пожирая тело.