Тогда почти никто никуда не кочевал, и никто никого не геноцидил. Конечно, люди всегда находили поводы пустить друг другу кровь, но все познается в сравнении. Эпоха Тишины получила свое название по контрасту с предыдущей Эпохой Дорог и последующей Эпохой Крови.

К началу Эпохи Тишины многих современных рас еще не было, а ныне вымершие или почти истребленные процветали или только начинали своё развитие. Например, в джунглях вовсю хозяйничали черные данхарцы (ветвь тяжелой кости). Севернее бурно размножались и расселялись асаны (ветвь непрозрачной кожи). Тетраксы (ветвь прозрачной кожи) обживались еще севернее, в более лесистой местности, где их маленьким женщинам было проще прятаться. Еще дальше на север раскинулись травянистые равнины, где обитали только звери. От стай сорков, ганков и торресинов могли бы спастись только быстроногие лабердинцы, но они тогда еще не появились. После травянистых равнин начинались глухие леса с другими видами деревьев, там боролись за выживание иторканцы, унусы и им подобные (ветвь кожной кости). А на самом дальнем севере, в горах жили шелланцы (ветвь легкой кости).

Запад принадлежал ветви древней кости — разнообразные и многочисленные расы "древних" тогда еще не собирались вымирать. Даже древнейшие всё ещё существовали в небольшом количестве и в почти первозданном виде. На востоке, где теперь пустыня Виз-Бакир, климат был несравненно лучше. Тысячи верст заселяли самые разные народы вперемешку — древние и древнейшие, парессы, тетраксы, ир-мелоуны и прочая, и прочая, а на самом дальнем востоке жили огары и риканаты. Вскользь упоминались еще три или четыре ветви, генетически далекие от остальных, но слишком малочисленные, чтобы удостоиться подробного описания. Вместе с ними количество подвидов достигло дюжины — вероятно на те времена пришелся пик разнообразия для Homo Anime.

И так было долго — целую Эпоху Тишины.

Хотя климат Виза стабильнее земного, он все равно подвергался изменениям. Только вместо оледенений случались, если можно так выразиться, обсыхания. "Засуха" — слишком слабый эпитет для такого масштабного, но длительного и постепенного процесса. Очередное обсыхание началось еще в Эпоху Дорог и стало одной из причин массовых переселений. Например, обширные южные болота превратились в саванны, это привело к тому, что древние оказались на западе, а на их месте теперь жили асаны.

Затем сильно ухудшилось положение на востоке. Реки, текущие с вершин Хребта Бакир, одна за другой меняли свое направление. Пустыня к северу от гор превратилась в цветущие луга (то есть шел процесс, противоположный обсыханию), а на юге, наоборот, начались проблемы.

Ранее плодородный регион засыпали пески, жить там стало почти невозможно. Люди разбредались кто куда. Именно тогда древнейшие, мигрируя и смешиваясь с потомками, окончательно исчезли как отдельная раса.

И только один народ смог приспособиться к тяжелым условиям. Их называли "дети пустыни", и тогда у них еще не было гибких костей. Но они понемногу эволюционировали, распространяясь все дальше по мере того, как засушливая зона расширялась на юг.

Пустынники на тот момент представляли собой генетически неоднородную, аморфную массу без четких отличительных признаков, они периодически покидали гиблые пески, где даже им было тяжко, и кочевали по землям других народов, забираясь даже далеко на запад, во влажную зону речных лесов.

Золотой век закончился, когда появились белые карлики. Начиналась Эпоха Крови.

Арранцы распространялись как саранча: сначала почти отгеноцидили данхарцев, потом истребили асанов и, наконец, принялись за тетраксов. Все перечисленные, кстати, были предками арранцев, и вот так их "отблагодарили" потомки.

Анраконцам на западе тоже досталось, хотя они на тот момент были самым "продвинутым" народом: ездили на "лошадях", стреляли из луков, вырезали сложные, красивые фигурки из кости, разводили скот и строго придерживались моногамии. На границе с саваннами у них появились первые постоянные поселения с примитивной архитектурой, то есть они находились в шаге от возникновения городов (а это здесь считалось точкой отсчета, от которой начинается цивилизация).

Как назло, наибольшего расцвета культура древних достигла вплотную к зоне влияния арранцев. Вооружение и навыки воинов древних находилось на грани того, чтобы успешно противостоять арранцам на открытой местности, но стада оказались слишком уязвимыми, а поселения — недостаточно укрепленными. Карлики не истребили древних, но всё сожрали и разрушили.

Получив очень болезненный урок, анраконцы вынуждены были отступить. В процессе миграций они слишком рассеялись, начали либо вырождаться, либо ассимилироваться, а их развитие надолго застопорилось и даже обратилось вспять.

Почти одновременно с арранцами на севере возникли первые расы ветви тонкой кости. Если белые карлики, выйдя из джунглей, уже мало менялись, то тонкокостные стремительно эволюционировали в халиганцев, лабердинцев, сороканцев и других, завоевывая новые территории.

Эльфы постепенно продвигались на юг, белые карлики — им навстречу, на север, а между молотом и наковальней оказались тетраксы. При попытке вторгнуться на чужие земли эльфы умылись кровью, но арранцы все-таки смогли одолеть альбиносов, хотя и дорогой ценой. Поредевшие племена "злобных качков" медленно восстанавливали свою численность, заселяя отвоеванные земли. Прежде, чем они смогли продолжить свою экспансию, миновало много тысячелетий.

В отличие от древних, зарождающаяся раса "детей пустыни" была примитивной, но это им даже помогло. Не будучи привязанными к своим стадам или поселениям, они при малейшей опасности срывались с места и уходили. Они быстро поняли, что с белыми карликами лучше не связываться. Арранцы не убивали ради убийства, они всего лишь старались захватить территории, где могли прокормиться охотой. В бесплодные земли они не лезли и пустынников не преследовали.

В процессе эволюции у детей пустыни возникли сотни изменений, усовершенствований. Каждое само по себе на революцию не тянуло, почти всё встречалось даже у землян, только редко или в ослабленной форме. А то, чего не было, пустынники получили от других рас, в том числе и от карликов. Иногда они пересекались между собой, но это необязательно заканчивалось смертоубийством, а изредка — даже наоборот, потому что гены ускоренного переваривания белков пустынники получили именно от арранцев. Аналогично у древних они взяли улучшенную усвояемость жиров, но при этом не прихватили "в нагрузку" блокировку соответствующих генов для мужчин, поэтому у них не возникло различий в телосложении полов. От парессов они получили аэросомы, но только для нейронов, а не костей. Впрочем, этот конкретный "апгрейд", защищавший от сотрясения мозга, оказался настолько ценным, что он вообще распространился очень широко и закрепился у каждой второй расы.

Когда белые карлики загнали пустынников в самые суровые условия, все эти небольшие полезные мелочи стали стремительно развиваться и усиливаться.

Даже как-то слишком стремительно. Первые останки с упругими костями обнаруживались в тех же слоях пород, где лежали совершенно твердые черепа их предполагаемых предков. Судя по всему, эволюция сделала внезапный рывок всего за несколько сотен поколений. По меркам естественного отбора это почти мгновенно. Либо им очень сильно повезло, либо... отбор был совсем не естественным.

Считалось, что древние уже тогда имели неплохие представления о селекции. При раскопках стоянок анраконцев, относившихся к началу Эпохи Крови, встречались останки лошадей и будюгов разных пород. Пустынники имели контакты с древними на западе, могли узнать о селекции и потом, оказавшись на краю гибели, заняться евгеникой ради того, чтобы выжить. Анраконцы не могли применить селекцию к самим себе из-за рано установившейся моногамии, а пустынники — могли.

Искусственный отбор гораздо быстрее естественного, это объясняло, как за несколько тысяч лет появился новый, особенный подвид. А потом, когда стало легче, про евгенику могли позабыть. Древние источники об этом молчали, то есть к моменту изобретения письменности все уже закончилось. Единственным (и довольно прозрачным) намеком на применение селекции оказалась одна специфическая старинная традиция, дожившая до эпохи городов. Если муж узнавал, что жена ему изменила и родила ребенка от кого-то постороннего, но дитя отличалось отменным здоровьем или проявляло какие-то экстраординарные способности, это становилось поводом для полного прощения.

Какие бы причины ни привели к быстрому формированию нового подвида, но позже полезные изменения никуда не делись. Наоборот, за счет них выросла самая разнообразная и успешная ветвь в генеалогическом древе рас и народов — ветвь гибкой кости.

В основе ветви, как финальный результат предполагаемого краткого периода самоселекции, находилась раса, получившая название "шаперонцы". Точное происхождение названия неизвестно, но обычно предполагают, что "шаперон" — это исказившееся "бакир он" (дитя пустыни) — созвучность вроде бы есть, но доказательств нет.

Шаперонцы имели коричневую кожу, оттенок которой менялся в зависимости от питания: сладкоежки становились темнее, а мясоеды — светлее вплоть до желтизны. Прозвище "шоколадки", данное Марией, учитывало то, что шоколад тоже бывает темным и светлым.

Если не считать цвета кожи, лица шаперонцев не имели характерных черт африканцев или мулатов, они больше напоминали китайцев и вообще монголоидов, за исключением глаз — огромных, как у всех визанцев, без эпикантуса и с симметричным разрезом.

Со временем они стали второй по численности расой после меранцев. Те и другие были близки по средним размерам, но только по средним.

Дальше в книге следовала иллюстрация: в центре аккуратно, по линеечке выстроились серые меранцы — все одинаковых пропорций, похожие на набор стандартных гаечных ключей размером от метр-шестьдесят до метр-девяносто. А вокруг танцевали шоколадно-коричневые шаперонцы самых разных форм: и обычные, как земляне, и хрупкие, как сороканцы, и накачанные, как белые карлики, и толстые, как бегемоты.

Кей улыбнулся. Местные художники — просто гении, когда требовалось передать настроение, эмоции и добавить "жизни" плоским неподвижным картинкам. Вполне возможно, что иллюстратор сам был шаперонцем, поскольку изобразил серых слишком чопорными, а шоколадных — веселыми и беззаботными. Художник слегка утрировал — меранцы не были настолько одинаковыми, но карикатура намекала на то, что шаперонцам физиология многое позволяла, а меранцев, напротив, ограничивала жесткими рамками.

Некоторые расы как будто подчинялась единственной цели: белые карлики пытались стать сильнее, иторканцы — прочнее, лабердинцы — быстрее и так далее. Про шаперонцев тоже можно было сказать, что все их особенности сводились к одной: устойчивости к голоду. Пожалуй, в их случае визанская эволюция слегка сошла с ума, получив заведомо избыточный результат.

Для других ветвей можно было найти аналоги в земных сказках, пусть даже с натяжкой — эльфы, орки, гномы, гоблины, великаны... но с кем сравнить шаперонцев, Мария так и не придумала. Шоколадки — ссылка на цвет, что слишком тривиально, но ничего лучше в голову не пришло.

Шаперонцы заселили земли, где периоды изобилия и опустошения могли длиться по несколько лет. Воду еще можно было найти (хотя бы немного), а запасы еды в какой-то момент заканчивались. Но про шаперонцев пословица говорила, что их нельзя ни уморить голодом, ни перекормить.

Когда наступала засуха, длительное похолодание, или непрерывные песчаные дожди засыпали толстым слоем грязи съедобную растительность, то животные уходили в другие края, птицы улетали, а растения погибали, сохраняя в почве лишь семена или клубни. Оставались только некоторые насекомые и люди.

На очередной иллюстрации шаперонцы уже не выглядели такими веселыми, шагая куда-то на фоне скудной и увядающей растительности.

Засуха могла длится очень долго.

Земляне могли вытерпеть тридцать дней голодания, расходуя внутренние резервы организма. Шаперонцы ту же самую способность развили еще дальше.

Новая иллюстрация — на целый разворот — один и тот же шоколадный мужчина был нарисован несколько раз, а рядом обозначались размеры — 22, 20, 18, 16, 14, 12, 10 и, наконец, 8. Начав с телосложения покрепче, чем у Кея, шаперонец постепенно сравнялся с самыми худенькими эльфами.

Это была вполне научная схема, весьма познавательная, с отображением внутренних органов и скелета. На ней демонстрировалось, как постепенно полностью исчезает жир, а мускулы и сухожилия становятся тоньше, как уменьшаются все органы, кроме мозга. Схема сопровождались многочисленными сносками и детальными пояснениями.

Самыми интересными были изменения скелета: кости становились тоньше и уже, как и весь шаперонец. Толщина костей у землян могла меняться с возрастом, от спортивных нагрузок и при нехватке кальция в организме. У "шоколадок" то же самое происходило очень быстро и в обе стороны.

Если уж дошло до такого, он мог бы, наверное, и в росте уменьшаться, но нет. Укорачивались только ребра и ключицы, что постепенно сокращало объем грудной клетки и ширину плеч. Лопатки, грудина и тазовая кость сохранили продольные размеры, но стали в два раза уже, кости ног сблизились, приняв строго вертикальное положение, а позвоночник полностью распрямился.

Меньше всего изменилась черепная коробка, хотя ее кости тоже постепенно истончались. Скорее всего, эта часть скелета оказалась слишком сложной и все мутации, которые могли повлиять на форму головы, оказывались фатальными. Впрочем, оно и к лучшему: деформации черепа могли сильно изуродовать черты лица, и получилось бы страшилище. А так, конечно, не красавчик с обложки, но обычное худое лицо как у эльфов.

По мере преобразований костная ткань понемногу теряла кальций. Пониженная масса тела не требовала такого жесткого скелета, как раньше, зато упругость для защиты от травм становилась важнее. Так появлялось свойство, давшее название всему подвиду — гибкая кость.

Новый рисунок: рука, попавшая в расщелину между камнями, согнулась почти под прямым углом, но вернулась в нормальное состояние.

У земных младенцев кости тоже могли немного изгибаться, причем, по тем же самым причинам — чтобы избежать травм, а с возрастом скелет землян становился более жестким. Организм шаперонцев обращал этот процесс вспять: по мере возвращения к детской массе тела кости тоже "впадали в детство".

Остальные изменения тоже не противоречили законам биологии, все они занудно перечислялись, но большая часть сводилась к тому, что расход чего-то понизился, а синтез чего-то повысился.

То, что оказалось действительно феноменальным — так это сбалансированность. Клетки теряли белки очень дозированно и равномерно, и даже иммунитет сохранялся на хорошем уровне. У других рас в определенный момент нарушался какой-нибудь важный элемент равновесия в организме, например, один из органов не выдерживал, когда у других еще оставались ресурсы. Идеальный баланс внутри шаперонцев — вот причина их устойчивости к голоду и одновременно причина того, почему это потом не передалось всем расам вообще. Для этого от родителя к ребенку должны были перейти сразу все или почти все мелкие "апгрейды", которые сочетались между собой. Но при зачатии происходило случайное перемешивание: этот ген — от мамы, этот — от папы... Если оба — отец и мать — шаперонцы или похожая раса, тогда гены "антиголода" одинаковы и дальше получается то же самое, но если один из родителей из другой ветви, то часть "апгрейдов" теряется, точного равновесия уже не выходит, и положительный эффект резко ослабевает. Тем не менее некоторые расы из других ветвей (например, раконцы и парессы) оказались рады и отдельным полезным улучшениям.