Воровка живых картин

А в трактир уже набилось еще с десяток стражников, они медленно обходят посетителей и по каким-то им понятным признакам нет-нет да вяжут тем руки. До нас им осталось всего три столика, вот в это-то момент все и завертелось. Откуда-то сверху прозвучал перезвон струн и голос музыканта пропел:

— Не стоит уповать на магию, она лишь миф, которая живет мгновение!!!

Магический щит, защищающий мага, с последним словом певца тренькнул как порванная струна, народ обрел подвижность. Мгновение и в зале раздался лязг оружия, крики гнева — посетителям не понравилось к ним отношение стражи и они пошли в атаку. Хотя нет, не в атаку — драку! В ход пошли стаканы, лавки, ножи, пистоли, вилки... все, что имелось под рукой. Через минуту нельзя уже разобрать, где свои, а где чужие, все сцепились друг с другом.

— Айлин, беги! — прокричал Злор, отбивая выпад табурета какого-то бандита.

Я же, так и продолжаю сидеть, лишь уклонилась от летящего в лицо стакана, да сильнее вцепилась в рукоять пистоля. Передернула головой и, вскочив, рванула меч, пропустив удар скамьей, которая задела мой бок. Выпустив оружие, схватилась за отбитое место и меч стражника срезал с моей головы пару волосков. Фсан разрядил в того пистоль и недоуменно покосился на свою грудь, в которую ударил арбалетный болт. На его губах запузырилась кровь и он рухнул к моим ногам. Левую руку опускаю на пистоль и всаживаю смертоносный заряд в лицо арбалетчику. Кто-то, как куклу, сносит меня с ног, падаю под стол, а из разбитого кувшина мне на лицо стекает вино. Из под стола вижу, что к страже подходит подмога, нам не продержаться. В зале стоны, пороховой дым, лязг оружия, трещащая мебель, удары и проклятия. На четвереньках ползу к входу на второй этаж, в надежде сбежать по крышам или хотя бы где-нибудь спрятаться. В голове несколько вариантов: скинуть с себя свой наряд и найти платье служанки — в такой суматохе могу и вырваться, если не меня ищут и попали мы под обычную облаву. Второй вариант: пробиваться с боем и надеяться на ноги.

Кто-то схватил меня за волосы, пнув сапогом под ребра — больно! Из глаз потекли слезы, бью наотмашь кинжалом, мою прическу оставляют в покое. Но я уже на ногах, оборачиваюсь и ищу глазами оставшихся в живых своих людей. Злор молча бьется с двумя стражниками, его левая рука висит плетью — шансов никаких, и ничем ему помочь не в силах. Третьего охранника не вижу, то ли сумел уйти, то ли лежит где-то. Пытаюсь рассмотреть убитых, но не успеваю, кто-то хватает меня за руку и отправляет в полет под лестницу. И как только головой о стену не вмазалась?

— Чего застыла? Уходим! — появился спустя секунду певец.

Не слушая моих слов, хватает за руку и впихивает меня в неприметную дверь, расположившуюся рядом. Несколько поворотов по коридору и он втягивает меня в подсобное помещение — веники, метла, швабры... С удивлением озираюсь, а певец, это оказался тот, кто пел в трактире и разрушил заклинания мага, пинками откидывает ведра и поднимает за кольцо люк. На меня пахнуло сыростью и мерзким запахом канализации.

— Двигайся! — кивает на лаз мой спаситель.

Дернув носом, очень уж запашок специфический, спускаюсь в лаз. Певец опускает за нами крышку люка и сдвигает массивный засов, отгораживая нас от происходящего наверху.

— Тут пересидим? — задаю вопрос, с удивлением понимая, что мой голос дрожит от испуга.

— Нет, — коротко отвечает тот, разжигая факел.

Свет отразился от стен, и я рассмотрела место, в котором оказалась: каменные стены, под ногами влага, а зев лаза уходит по наклонной вниз.

— Как хоть тебя зовут, и куда мы направляемся? — задала вопрос через пять минут, после того, как мы пошли по подземелью.

— Можешь звать меня — Музык, певец или Муз. Пойму, — улыбка тронула его губы.

— Это кличка, а имя?

— Не важно, милое создание, — хмыкнул он. — Тебя звать — Айлин?

— Откуда ты знаешь?

— У меня хороший слух, — сухо ответил тот. — Поменьше разговоров, надо оторваться от преследователей.

— А за нами погоня?

— Да, пять минут назад стража вскрыла люк. Нам надо спешить, пока еще нет развилок и догнать нас могут.

Интересно, за кем охотится стража? За моим спасителем или за мной? Прикидывая так и этак, ни к какому определенному выводу не пришла — нет информации, да и не очень-то способствует размышлению боль под ребрами, да и голова раскалывается, а тут еще и "аромат" канализации...

Сколько мы блуждали — сказать не могу, но поворотов совершили множество, ноги уже еле переставляю, а запаха и вовсе не чувствую. Механически передвигаю за певцом ноги, который время от времени меняет факелы, как он пояснил, их оставили на всем протяжении пути, так на всякий случай. Кажется мне, что случаи такие случались неоднократно. Вот интересно, сколько же ему лет? Скачет как молодой, а... додумать не успела, врезалась в спину своему сопровождающему.

— Черт! — потрогала многострадальный нос, похоже, кровь опять пошла.

— Извини, — не оборачиваясь, ответил тот и попросил: — Помолчи и постарайся ни о чем не думать.

— Это как?

— Просто повспоминай что-нибудь, — процедил тот, но помолчав, пояснил: — Твоя аура мечется в момент твоих раздумий, забивает все и вся, я не могу понять есть ли кто наверху!

Хм, у меня не такая мощная аура, что бы она помешала... так он выходит маг! Н-да, с головой у меня пока не все ладно. То что певец маг понял бы и ребенок, если бы присутствовал в трактире. Заклинания лейтенанта-мага он разорвал играючи, правда, это мог бы оказаться и не сам певец, а, допустим, артефакты специальные.

— Прошу, если хочешь оказаться в безопасности — мечтай! Не зная, что творится наверху, туда не сунусь. Придется тебе блуждать еще десяток километров, пока силы не иссякнут! — прошипел он.

Пришлось прикрыть глаза и отрешиться ото всего.

— Отлично! Пошли, наверху никого!

Певец отбросил факел и полез наверх. Он с усилием и кряхтеньем открыл люк. В лаз хлынули звуки, свет и... запах. О-о-о, аромат леса закружил мою голову, вылезла как пьяная и без сил повалилась на траву.

— Хватит валяться! — проворчал мой спаситель, с грохотом водружая на место крышку лаза. Потом наклонился надо мной и нахмурился: — Н-да, а тебе досталось больше, чем я думал.

Он покачал головой и задумчиво потер пальцем висок.

— Где мы? — спросила я, не в силах повернуть голову, перед глазами только трава и лес.

— За городской стеной, в лесу, — объяснил певец. — Тут, не так далеко, есть домик, там передохнем и обсудим ситуацию, в которой оказались. — Пошли?

— Пойдем, — переворачиваясь на четвереньки и пытаясь встать, ответила я.

Музыкант меня поддержал, иначе завалилась бы и уже ни за что не встала.

Пьянящий запах лесных трав кружил голову и отбирал последние силы. Честно говоря, меня хватило на несколько самостоятельных шагов, а потом меня взвалил на плечо хмыкнувший певец и понес.

Очнулась и не пойму где нахожусь. Тело болит, ноги гудят, голову от подушки оторвать не в силах... Так-с, подушка, постель... а на мне ни клочка одежды — это как понимать? Кстати, запашок-то тот еще! Ладно, пес с ним с ароматом. Почему я голая?! Что вчера произошло? Память напрочь отказывала в воспоминании, до того события, как с охраной отправилась ужинать. Меня что избили и изнасиловали? Рука метнулась между ног, но ничего необычного не ощутила, кстати и боли там нет...

— О-о-о, спящая красавица проснулась! — Послышался чей-то голос.

Подняла взгляд и увидела у двери в комнату силуэт мужчины. Голос показался знакомым, но мозг отказывался подсказать кто это такой.

— Ты кто? — хрипло спросила я, натягивая одеяло на подбородок.

— Хм-м... — мужик потер пальцем висок и, подойдя, присел на край кровати, спросил: — Забыла?

— Голова болит, — неопределенно ответила и в подтверждении провела рукой по волосам.

А прическа-то изменилась, части волос нет... Дотронулась до носа, что-то он заложен, может заболела? Упс, это что такое? Под моими пальцами прощупывается какая-то груша, а не мой симпатичный носик. Мужик, ни слова не говоря, ушел, но через минуту вернулся с бокалом в руках.

— Выпей, — протянул он мне, — полегчает.

Подозрительно уставилась на трещину и скол на бокале, но подумав, взяла и понюхала странную бурую жидкость — передернула плечами и поморщилась.

— Пей, не отрава, — неопределенно покачал головой незнакомец.

На вкус напиток оказался не таким и противным, жидкость потекла по горлу, с каждым глотком боль из моего организма исчезала.

— Еще есть? — посмотрела на своего спасителя.

— Больше нельзя, — покачал тот головой, забирая у меня бокал. — Память вернулась?

— Вернулась... — откинулась я на подушку и прикрыла глаза. — До того момента, как ты взвалил меня на плечо.

Он кивнул и задумчиво посмотрел мне в глаза, прищурился, с его губ почти сорвались какие-то слова, но певец, как бы споря с собой, мотнул головой и пружинисто встал.

— Кто меня раздел и где мои вещи? — спросила я.

— Этот дом когда-то принадлежал одной банде, их в живых давно нет, мы с тобой тут одни, а твои вещи на улице. Не хотелось мне, чтобы тут все провоняло городской канализацией.

Что ж, более-менее ясно... Прислушалась к себе, странно, но стеснения нет, будто всю жизнь его знаю.

— Мне бы помыться...

— Извини, но горячей воды, как и ванны тут не наблюдается, — певец хмыкнул. — За домом, в десяти шагах лесное озеро, оно чистое, в нее впадает мелкая речушка — там можешь вымыться.

— Мыло...

— Прости, забыл захватить, — рассмеялся тот. — Иди, приведи себя в порядок, а я пока перекусить соображу.

Он встал и вышел. Закутавшись в одеяло, все же скромность взяла верх, встала и осмотрелась: запыленное окно, покосившийся стол, деревянные полы, кровать, зеркало на стене все в разводах от грязи и... все, ни ковров, ни картин или еще какой-никакой мебели — ничего. Заглянула, во вторую комнату, думая, что там спал мой спаситель, но там и вовсе все порушено, стулья порублены, на стенах бурые разводы — драка тут происходила не иначе. Самочувствие у меня отличное, голова соображает, тело немного ломит, но недавней хворотьбы и в помине нет. Вышла на крыльцо: солнышко, птички поют, лес шумит — хорошо! Нос уловил неприятный запах от кучки вещей, сваленной в двух шагах — моя одежда, настроение испортилось. Вспомнились охранники, драка в трактире и бег по подземному туннелю. Огляделась, певца нигде не видно, скинула одеяло и, взяв в охапку свои вещи, отправилась на поиски воды.

В зеркальную гладь озерца на меня взглянуло растерянное лицо с опухшим носом и запекшейся кровью, взлохмаченные волосы с одной стороны намного короче (приличный кусок срезали, хорошо, что не ниже удар пришелся). Н-да, на теле тоже приличные повреждения: под грудью справа расплывается багряный синячище, на плече содрана кожа, а уж о мелких порезах и ссадинах и говорить не стоит. Повстречай меня сейчас в столице нищие — поделились бы своим заработком, это если не надевать одежду, а в ней и вовсе все подаяния моими станут.

Сама-то помылась, а вот как с одеждой поступить? Такую легче выкинуть, чем отстирать. Но не голой же скакать, с помощью травы и песка кое-как избавилась от запаха, но вещи и вовсе пришли в непотребное состояние. А еще необходимо решить вопрос с котомкой... Ее-то выкидывать, а вот как поступить с картиной? Певец говорил, что не заглядывал в мои вещи... хотя, вряд ли. Поразмыслив, закинула заплечный мешок, в котором хранился холст и, натянув влажные трусики и рубашку, подвязала пояс, на котором разместила кинжалы, отправилась на обещанный обед или как там можно это назвать. Если коротко, то есть хочется страшно. Мокрые вещи, в том числе и сапоги пристроила на крыльце, чтобы солнышко их подсушило. С мечом в одной реке, и со свернутым холстом во второй вошла в дом.

На кухне горит очаг, на котором стоит кривая сковородка и источает шкварчение и аромат жарящегося мяса.

— Зайца подстрелил, — покосившись в мою сторону, обронил певец.

— Из чего подстрелил-то? — удивилась я, тряхнув не до конца высохшими волосами.

— Почти готов, — не ответил он мне, присаживайся.

На столе лежит мешочек с солью, какие-то травки, виденный ранее бокал и фляга. Меч и холст положила рядом с собой, хотя, ни тот, ни другой, если что не помогут.

— Хоть бы имя свое сказал, — обгладывая косточку, проговорила я, и чуть не подавилась, когда услышала:

— Мирксун из рода Кулов, откликаюсь на: Певец, Музык или Мирк...

Смотрящий! Он из рода! Отложила кроличью ножку и в изумлении посмотрела на... Кого? Бродячего музыканта, по положению который никоим образом не мог там оказаться! Максимум что с таким могло произойти — топор палача, даже не рудники и не петля, из родов там никто и никогда, ни за какое преступление не может очутиться.

— Как? — хрипло спросила и закашлялась, в горле все пересохло от того, что хватала воздух открытым ртом, забывая его выдувать.

— Очень долгая и печальная история, — отрицательно мотнул он головой. — Не об этом речь, — он отложил кинжал, которым подцеплял со сковородки куски мяса, и, улыбнувшись, спросил: — Это за тобой охоту стража вела?

— С чего это ты взял? — дернула я плечом, не собираясь посвящать того в свои передряги.

Он достал листок с наградой за мою голову и подтолкнул ко мне.

— В Гродни я уже около года, никогда в столице стража не устраивала таких облав, ни за кого не обещалась столь крупная награда. А все из-за чего? — он взглянул мне в глаза.

Меня сковал какой-то паралич, руки-ноги расслабились, голова налилась тяжестью, я как бы стала растворяться в его глазах. Резкая боль бьет по глазам, моргаю, руки слушаются — хорошо!

— Что это было? — спрашиваю, стараясь незаметно подвинуть ближе меч ногой.

— Гипноз, — спокойно пожал плечами Мирк, и, поморщившись, вытер кровь, засочившуюся из носа.

— Почему?

— Ты не хотела говорить, а мне интересно, заинтриговала с первого взгляда, таким как ты не место в той забегаловке, откуда я тебя выдернул. Меня уже давно ничего не волнует, а тут ты... — он глянул в сторону.

Аура у него полыхнула каким-то цветным переливом. Странно-то как! Раньше, чтобы рассмотреть ауру приходилось напрягаться, а тут прямо перед глазами возникла. Кстати, как появилась, так и ушла. Сосредоточилась и... Мирка окутывает темно-синяя, с вкраплениями черного и красного. Он сильный маг... наверное, так четко никогда не видела ауру, а тут не только все подробно и ярко могу рассмотреть, но и кинжал у него магический — лезвие окутывает белый туман, естественно, не видимый обычным зрением.

— О чем задумалась? — прервал мои эксперименты певец.

Тряхнув головой, отгоняя видения и пытаясь очистить мысли, подбирая слова, сказала:

— Никак не пойму, что подвигло тебя, рискуя собой, спасать незнакомую девицу, которая ошивалась в таком злачном месте, — прислонилась плечом к стене и повернула на бок голову, с задумчивым видом, стрельнула глазами. — Вот, на мои попытки заигрывания ты морщишься — неприятно это тебе... отчего-то.