Закройщик заметил. Но оценил мужество паренька.
— Знаешь, поговорю я с нашими кузнецами. Есть там один малый, одаренный чарами. Вот у него может получиться. Ты не устал?
— Нет. — Улыбнулся Вовка. — Мне понравилось.
— Хорошо. — Одобрил мужчина. — Хочешь примерить дамскую одежду? Или передумал?
— Нет. Даже собирался в ней идти на бал.
— На бал? Интересная идея... Я подумаю. А пока — надень!
Парень, с помощью Штафа, влез в женское платье с пышными нижними юбками. Закройщик затянул сзади корсет. Вовка, посмотрев на свою грудь в декольте, рассмеялся:
— Так не пойдет! Это не красиво, а смешно! Вот тут, — он скосил глаза на вырез, — надо чем-то прикрыть!
— Да... неважно. Ты прав. Женщина должна вызывать у мужчины определенные мысли и желания своим полуобнаженным видом. У тебя же вместо выпуклых прелестей бледная доска. Нехорошо. А ведь на балах заключается множество брачных соглашений. Где еще может девушка из хорошей семьи познакомиться с юношей из семьи состоятельной?
— Согласен. И мои выпирающие из декольте ключицы вызовут лишь женские улыбки и мужскую насмешку. Может, закрыв грудь, обнажить часть спины и плечи? Пусть впереди будет совершенно невинный и целомудренный облик. Пышные кружавчики, вышивка...
— Да, господин Шонн... Заканчиваем! — Довольный Штаф хлопнул в ладоши. — Сейчас служанка из кухни принесет ужин. Не откажешься разделить его со мной?
— Спасибо, но нам на двоих его точно хватит?
— Какой ты забавный мальчик! Не хватит, попросим принести еще.
Мужчина сам упаковал новые вещи Вовки по коробкам и чехлам.
— Пойдем, юный герцог. А то все остынет!
Когда они вышли из каморки господина Штафа, девушки-швеи уже закончили работать. Освободив от тряпок и ниток широкий стол, они ловко расставили посуду и наполнили тарелки принесенными из кухни кашей и котлетами. Увидев начальника и синеволосого мальчишку, они заулыбались.
— Присаживайтесь к столу! — Пригласила самая старшая из них. — Пока все горячее, надо хорошенько поесть!
— Слышал, господин Шонн? — закройщик положил ладонь на мальчишечье плечо и подвел его к столу. — А ты говорил: не хватит! Тут еще много останется!
— Спасибо вам всем! — Приложил ладонь к сердцу Вовка. — И правда, обед уже куда-то провалился, и снова захотелось есть. Особенно, когда вокруг всё такое горячее! — Ухмыльнулся он, присаживаясь к столу рядом с герром Штафом.
— А не рановато ли в чужие тарелки заглядываешь? — Прищурила глаз одна из девушек. Ее личико было симпатичным, но, в то же время, достаточно ехидным. — Поди, пальчик-то, чтобы пробу снимать, еще не вырос?
Девушки с интересом посмотрели на Вовку.
— Для горячего может быть. — Невозмутимо ответил тот и подул в ложку. — Первая проба должна быть нежной и теплой! — Вовка медленно облизал губы. — И не острой, как чей-то язычок!
Девицы захихикали.
— Вы мне ребенка не обижайте! — Хмыкнул герр Штаф. — Ишь, взялись прощупывать!
— Так нам положено, мы же одежду шьем! — Притворно возмутилась та самая девушка и сняла платок с рыжих кос. — Вот, например, подгоняешь штаны... — Она посмотрела на своих подруг. Те, давя улыбки, опустили головы. — Думаешь, перед тобой — мужик...
— А в кармане — пшик. — Закончил Вовка и тут же огреб легкий подзатыльник от герра Штафа. — За что? — Со слезой в голосе спросил он.
— За едой надо думать о пище, не только телесной, но и духовной. — Назидательно сказал закройщик.
— Так и я о том же!... — Вовка немного пригнулся и отодвинулся от своего покровителя. — Чем больше у мужчины... в кармане, тем сильней женская фантазия. А то сидят девушки целый день, пальчики колют, пустые штаны щупают... А тело-то движения просит!
С другой стороны от него взметнулась легкая девичья рука и взлохматила синие пряди, больно дернув самый кончик.
— Ай! — Пискнул Вовка. — Чур, вареные куры не лягаются!
Щекастая девица с кухни, притащившая сюда, наверх, кастрюли, с удивлением слушала задорную перепалку портних с синеволосым мальчиком, который, по слухам, был неуловимым королевским шутом.
На самом деле Вальтер, когда стал жить во дворце, старался лишний раз на глаза не попадаться. Во-первых, его мучил стыд из-за того, что он, высокородный наследный герцог, стал ровней слугам, и издеваться над ним безнаказанно мог кто угодно. Чем с удовольствием занимались на пирушках гости короля. А во-вторых, он боялся людей и не умел найти с ними общий язык. Поэтому, спрятавшись на чердаке, он мог целыми днями голодать и пить только дождевую воду, собранную в старый медный чайник из дырки в протекающей крыше. А еще — ждать Фридриха, которому, считая того ниже себя, все же доверял, принимая из его рук принесенную из кухни еду. Но этих переживаний маленького шута не знал никто. Да и видели его редко. Поэтому кухарка внимательно смотрела и слушала, запоминая слова, чтобы потом рассказать о нем в домашнем кругу.
— Эй, милая, — вдруг обратился к ней шут, — и чего же ты для таких резвых девушек морковки да чесночка пожалела? Смотри, как нетерпеливо подпрыгивают!
— Так что дали... — растерялась она.
Вовка посмотрел на швей, а потом на кухарку.
— Не дали. Но, — Он поднял указательный палец кверху, — если время от времени не подкармливать живущий в их душах огонь, они могут взять самостоятельно. Так что, красавица, уж попроси завтра подливочки побольше и поострее. Хорошо?
Он наклонил голову и, сверкая хитрым глазом, умильно улыбнулся. Девчонки смеялись и быстро допивали компот с тоненьким ломтиком хлеба.
Когда кухарка с кастрюлями ушла, громыхая по каменному полу тележкой, герр Штаф встал из-за стола.
— Спасибо за хорошую работу. Спасибо за ужин. — он бросил на стол салфетку. — До завтра.
— До завтра! — Девушки собирали со стола. Кто-то пошел мыть посуду, а кто-то уже снимал рабочий фартук и косынку.
— Приходи к нам, маленький шут! — Ласково прикоснулась к его вихрам рыженькая девушка. — Мы научим тебя любовным песням!
— Петь я и сам умею, — Вовка приподнялся на цыпочки, чтобы его лицо было на одном уровне с ее лицом. — А вот целоваться... — он почти касался своими губами ее губ, — меня никто не учил... — Тихо выдохнул он.
Девушка отстранилась и покраснела. А Вовка рассмеялся и схватил пару пакетов из тех, что собрал для него герр Штаф.
— До завтра, барышни!
Закройщик подхватил остальные узлы, и они вышли в коридор.
— А где господин фон Шоттен? Почему он оставил тебя одного? — Только сейчас спохватился герр Штаф.
— Капитан вызвал. Да Вы не переживайте, я почти всегда один. — Пожал плечами Вовка.
— Я видел.
— Заживет, — как можно беспечнее сказал парень и перевел разговор. — А Вы зайдете со мной в комнаты? Мы с Фридрихом их отмыли до блеска! И Вашу спальню тоже! И портьеры с покрывалами нам уже постирали и даже погладили. Мой брат, оказывается, отлично умеет договариваться! Только надо мной девушки все время смеются!
Старый закройщик последние слова мальчишки воспринял серьезно.
— Ничего, малыш. Вырастешь — бегать за тобой начнут, помяни мое слово!
— За шутом без гроша в кармане? Вряд ли. Все женщины любят подарки. Даже побирушки. — Вовка вставил ключ в дверную скважину и несколько раз повернул им запорный механизм. Дверь открылась. — Мой удел — богатые старые вдовушки в поисках развлечений...
Вовка повернул диск, подающий в люстры газ, и в гостиной вспыхнул яркий свет. Закройщик прищурился.
— Действительно. Даже запах другой.
Вовка покраснел.
— Я случайно пролил немного ароматического масла на ковер... но, согласитесь, насколько вкусным стал воздух!
— Не бойся, я не стану ругать тебя. Но, мальчик, я удивлен: ты не испугался запачкать свои руки в пыли!
— Так мы будем здесь жить! А дом, в котором живешь, должен быть чистым, иначе и добра в нем не видать.
Герр Штаф сложил узлы в углу.
— Ты уж все разбери сам. Шкаф в твоей комнате большой, места хватит. А потом я подберу тебе верхнюю одежду для конных выездов и прогулок.
— Спасибо, господин Штаф! Я постараюсь, чтобы Вы не пожалели о нашем знакомстве!
— Я уже не жалею, мой мальчик. — Закройщик погладил синие нестриженные вихры. — Спи спокойно. И никому не открывай двери. Прихожу я рано, так что подниму тебя сам и покормлю. А потом посмотрим.
Герр Штаф вышел за двери и Вовка их тут же запер.
Перетащив и распаковав новенькие вещи, парень вздохнул и сел на подоконник раскрытого окна. Вот так, в беготне и суете, прошел его первый день в мире Вальтера. Солнце уже свалилось за крыши, посылая вверх последние малиновые лучи. На темнеющий небесный свод высыпали пока неяркие звезды. Прохладный ветерок начала осени холодил лоб и щеки. Вовка погладил узкую оконную раму и прикрыл створку.
— Новый мир... И я — уже не я. Так странно... Но Петр Ильич, — прошептал он по-русски, — спасибо за грамотный язык! Жаль, что не сдержал данного Вам слова стать врачом... Но, если получится...
Вовка разделся и нырнул под теплое одеяло. Камин топить не хотелось, а каменные комнаты уже успели остыть. Подвернув газ до еле видимого глазу язычка пламени в светильнике, он накрылся с головой и свернулся калачиком.
— Ингер... — пробормотал он, — как там Вальтер? Он видел мою бабушку? Интересно, какая она...
Скользнув в пограничное состояние между явью и глубоким сном, Вовка вдруг очутился в залитой утренним светом маленькой комнате, похожей на больничную палату. Посредине стояла высокая кровать, на которой он неожиданно увидел свое, такое родное, в порезах и царапинах, лицо. От шеи до кончиков ног его скрывало одеяло, и лишь по бокам торчали укутанные в бинты руки с торчащими наружу безвольными кончиками пальцев. Из закрытых глаз по щеке катилась одинокая слезинка.
— Я там вкалываю, как лошадь, а он в кроватке валяется. — Всплеснул руками Вовка. — Твое побитое тело, между прочим, встало и пошло, когда пожрать захотело! А тебя лечат, в постельку еду носят! Герцог, блин! А ты мою бабушку даже искать не хочешь! Ты! — Он внезапно резко наклонился над собственным, еще не ставшим чужим, лицом. — Если не начнешь работать, не видать тебе твоего герцогства! Понял?
— Вовка! — Глаза неожиданно распахнулись и встретились с Вовкиными. — Подожди, не уходи! — Легкая тень Вальтера отделилась от лежащего тела и села в кровати, протянув свободные руки. — Просто я все забыл... А вот сейчас увидел тебя и вспомнил... Как там, во дворце?
— Нормально. — Буркнул Вовка. — Братан у тебя классный! Вот бы мне такого вместо сеструхи!
— Какой братан?
— Твой брат, Фридрих!
— А, этот...— Вальтер поморщился. — Солдафон.
— Интересно, из-за кого он стал солдафоном, а? Времени у нас мало, поэтому слушай меня внимательно: ты теперь — Владимир Волков. Летел в Германию к бабушке — Лидии Энцель... Запомни хоть это и, прошу: не подведи меня, Вальтер.
— Я постараюсь. И ты постарайся. Помнишь, мы обещали?
— Разберусь. Кстати, выучи русский язык. Странно, но за сегодняшний день твоя речь стала для меня родной. Так что, думаю, и у тебя получится.
Вовка оторвал взгляд от Вальтера.
— Надеюсь, еще увидимся? — Произнес тот.
— Да, несомненно.
В углу светлой комнаты стоял господин Ингер и улыбался.
— Мне пора, Вальтер. И, знаешь, — Вовка замялся. — Если что, я очень хотел стать врачом!
Постепенно комната начала расплываться перед его глазами, превращаясь в цветные пятна, которые медленно кружились, заманивая парнишку в страну снов. Он согрелся и засопел носом.
Только сон оказался недолгим. Во входную дверь апартаментов господина Штафа кто-то громко стучал. Вовка поднял голову и прислушался. Может, уйдут? Но стук из частого стал редким и более громким.
— Да что ж такое! Здесь тоже поспать не дают. Только, в кои веки, решил за всю предыдущую жизнь на мягкой перине отоспаться, так нет! Иду! — Крикнул он и, охнув от боли в ребрах, поспешил к входной двери. — Кого черти принесли? — Громко поинтересовался он.
— Вальтер, это Фридрих, — раздалось с той стороны. — Открой! Извини, что задержался!
Вовка включил посильней газ и щелкнул ключом.
В двери возник улыбающийся Шоттен. Его физиономия была красной, а вокруг щекочущим нос облаком распространился запах крепкого пива.
— Прости, малыш! С ребятами посидели. Разве от них быстро уйдешь? — Он скинул у двери сапоги и прошел к столу. — Вот. — Поставил он бутыль темного стекла.
— Что это?
— Мазь от ушибов. Ребята тебе передали. Быстро залечивает синяки, трещины и даже переломы. Если будем заниматься, она тебе обязательно пригодится. Да и сейчас, думаю, будет не лишней.
Фридрих скинул верхнюю одежду, оставшись лишь в брюках и нижней рубахе.
— Ты уже спал? А я тебе пирожков прихватил. — Порывшись в карманах, он извлек оттуда небольшой пакет. — Вкусные, с мясом! Жаль, у тебя попить нечего. Надо будет завтра кого-нибудь послать за графином морса. Ешь.
— Спасибо, Фред! Я думал, что сегодня не увидимся!
Вовка откусил пирог. Он был вкусным.
— Ребята обрадовались, что ты решил заниматься. Хочешь, начнешь прямо завтра с кем-нибудь из них?
— Нет, Фридрих. Начну я с собой, поскольку мне надо подлечить ушибы. А завтра с утра я с герром Штафом иду в мастерскую. Мы кое-что придумали. Хочется надеяться, что задумка получится.
— Иди ко мне. Я тебе спину намажу.
Вовка подошел к Фридриху и задрал ночную рубаху.
— Ну ни хрена себе! — Изумился тот. — У тебя ребра целы? Дышать не больно?
— Утром было больно. А сейчас — ничего.
— Ну-ка стой и не дергайся. Если будет больно, скажешь. — И Фридрих начал прощупывать пальцами тощую мальчишечью спину и бока.
В одном месте Вовка зашипел.
— Больно? Сейчас... — Фридрих встал и пошел в ванную комнату, откуда донеслось его бурчание. Впрочем, он быстро вернулся. — Вот. Видел же днем я там бинт. И точно. Сейчас я тебя оберну. Будешь ходить, пока не разрешу снять. Понятно?
— А что там, Фред?
— Похоже, трещина в ребре. Странно, что не перелом. Судя по синякам, били тебя крепко.
— Наверно. — Вовка запихнул в рот еще пирожок. — Вкусно!
— Вот и ешь. — Фридрих закончил перевязку. — А теперь — в кровать. И никаких вопросов. Я лягу в гостиной. — Он немного помолчал. — Вальтер, я уйду завтра рано, а сменюсь только следующим утром. Дежурный гвардеец, когда уходит с поста, отдыхает в казарме. Ты от герра Штафа не отходи, хорошо? Посиди завтра в мастерской. Мне будет спокойней.
— Хорошо, Фред. Буду держать Штафа за штаны... — Вовка зевнул и засмеялся, увидев вспыхнувшие глаза брата. — Это выражение такое. Означает, что буду рядом.
— Ты обещал! — Фридрих накрыл мальчишку одеялом и подвернул в светильнике газ. — Спи!
И прикрыл дверь.
— Спасибо Тебе, Господи, за моего замечательного брата! — Неожиданно для себя сказал Вовка и закрыл глаза.
Фридрих, закрывающий дверь, услышал его слова и улыбнулся: он даже не подозревал, что всего за один день сможет привязаться к этому гордому, смешному и так изменившемуся мальчику...
