— Балетмейстера зовут Ванесса?
— Нет. Вини и Бобси называли её Каро, но я доверяю твоему чутью. Скорей всего, это второе имя или даже прозвище, так как в переводе с мертвого языка означает — 'танцовщица'.
— Ну, раз так, — я еще раз оглянулся на Карла, который в этот момент что-то нашептывал на ухо Каро, и сказал, — будет Ванькой!
— Ванькой? — насмешливо уточнил у меня Ир.
— Ага, — подтвердил я. — Мужское имя. Полное — Иван, а сокращенно — Ваня или ласково — Ванечка.
— Ей подходит.
— Вот и я так думаю.
И мы с ним еще успели досмотреть окончание обалденного танца, который, как потом оказалось, специально для Лии в главной роли поставила Ванесса Каро Ви'Хольм. Так что, да, чутье мое снова сработало, как надо, и барышня оказалась женой нашего многоуважаемого Карла.
Таким макаром мы плавно перекочевали во второй тайм и в течение его, как ни странно, нарушений со стороны зрителей не было. Зато под конец игра пошла буквально на минуты. Счет 3:1 в пользу ласточек держался слишком долго, но потом, на последних минутах матча Алый и Инга забили по голу. И со зрительских грибков раздались возгласы, где-то негодующие, где-то подбадривающие. Так как это был первый настолько масштабный матч на территории университета, то, разумеется, болельщики не додумались разделиться на сектора, поэтому все сидели вперемешку. И, возможно, все это безобразие могло бы закончиться конфликтом, но тут прозвучал финальный свисток. Зрители все дружно решили, что команды сыграли в ничью, но тут поднялся Кар, по бокам от него встали Улька и Том, и главный судья объявил дополнительное время.
Вскочившие со своих мест зрители быстро уселись обратно, потому что наш бесбашенный комментатор Машка в красках живописал, что такое дополнительное время и с чем его едят. Теперь все игроки на поле, да и на грибках для запасных, подобрались, готовясь дать противнику последний и решительный бой. И, как я уже сказал, счет в тот момент пошел на минуты.
Это была очень напряженная игра. Воздух вокруг потрескивал от невидимого напряжения. Мяч переходил от ласточек к пантерам и наоборот и вот, наконец, когда наш главный судья Кар начал отсчитывать последние минуты матча, мяч попал к Алому и отважный капитан пантер помчался к воротам противника. Зрители притихли, у меня появилось такое ощущение, что даже время в тот момент замедлилось, казалось, вот-вот будет еще один гол. Просто обязан быть. Ведь зрители не знают, Машка так и не оповестил их об этом, но мы-то все в курсе, что это матч-реванш, что темные просто кровь из носа должны отыграться. И гол был, вот только то, как он был забит, надолго ввергло меня, да и всех окружающих в ступор. Когда Алый подбегал уже к воротам, гоня перед собой мяч, прямо у него под ногами выросло из земли нечто непонятное, то ли коряга, то ли пенек какой, которого там в принципе быть не могло. Светлый капитан собирался ударить с правой ноги, но, извернувшись, каким-то чудом сумел уже в падении ударить левой. И забил, и тут же повалился на землю с гримасой боли на лице, схватившись за правую ногу. Даже с того расстояния, на котором сидели мы с Иром, было видно, что перелом открытый, так как над черным гольфом мелькнуло что-то красное. Кровь. И вот тогда время снова ускорилось и наш импровизированный стадион взорвался криками, а я обернулся к зрителем и увидел, как мальчишка, явно первокурсник, который сидел на одном из верхних грибков, встретился со мной перепуганными глазами и в одно мгновение сорвался с места. Побежал. Но быстро нашлось, кому его догнать.
Глава 5
Нам не страшен серый волк...
Андрей
Его бы легко поймали, если бы мальчишка в какой-то ускользнувший от моего восприятия момент не превратился в волчонка. Не матерого волка, и даже не в подросшего в холке подростка на высоких лапах, а маленького волчонка. И помчался не вверх, за пределы поля, так как там путь ему уже преградили коммандос, Шмель и, как ни странно, Лучистый, а вниз по проходу прямо на меня. Разумеется, Ир тут же попытался оттеснить меня к себе за спину, но я не дался. Вот еще! Что я, волчат, что ли не видел? В зоопарке, ага. Очень вовремя вывернувшись из-под руки мерцающего, я бухнулся на колени, проигнорировав неприятный хруст в суставе, и вытянул вперед руки: как раз вовремя, чтобы поймать перепуганного до полусмерти малыша.
— Ир, прикрой нас! — рыкнул я в сторону секретаря, прижимая к себе мелко дрожащего звереныша.
И в одно мгновение на нас с ним опустилось уже знакомое мне маскировочное поле. За что уважаю и люблю Ира, так это за умение вовремя сориентироваться и правильно отреагировать. Но о моих нежных чувствах к мерцающему как-нибудь потом.
Отстранить от себя волчонка оказалось непростой задачей. Он отчаянно цеплялся за мои джинсы когтями и вжимал длинную мордочку в живот. Как-то не вовремя вспомнилось про зубы, которыми он мог вгрызться по самое не балуйся, и еще не факт, что местный главный лекарь Гвидион сумел бы меня после такого заштопать. Но я отмел от себя эти мысли и вместе с волчонком на руках развернулся так, чтобы видеть поле. Я хотел убедиться, что Алому, хоть он и получил травму, уже помогают и кто-то открыл портал, чтобы отправить его в лекарское крыло главного корпуса. А оказалось все совсем не так, как мне представлялось. Прямо в центре поля плечом к плечу и лицами к зрителям стояли темные и светлые, образовывая замкнутый круг и не давая рассмотреть, что же там происходит за их спинами. Вопрос вырвался непроизвольно.
— Что это они делают?
И, среагировав на него, волчонок попытался обернуться, но это у него не очень получилось. С перепугу я слишком сильно его к себе прижал, но он завозился и я, сориентировавшись, слегка ослабил хватку. Звереныш смог тоже увидеть поле, когда на мой вопрос ответил стоящий рядом с нами Ир.
— Иля снова скомандовала сомкнуть ряды, они там с Ингой над Алым вдвоем колдуют.
— Насколько колдуют? — настороженно уточнил я.
— Судя по зареву...
— Чему?
Мерцающий пренебрежительно хмыкнул и отмахнулся.
— Ты все равно не увидишь, — отрезал он и продолжил. — Так вот, думаю, к лекарям его вести не придется.
— Хочешь сказать, что наши владычицы какой-то своей тайной магией сами его исцелят?
— У меня есть темное мерцание, забыл?
И вот тут подал голос наш хвостатый нарушитель.
— Мерцание? — тонким голосочком с едва заметными рыкающими нотками выдохнул волчонок, причем мне, как человеку воспитанному в мире без магии и прочих иномирных прикрас, слышать живой человеческий голос от волка было более чем странно.
Ир обернулся на нас, как-то странно посмотрел на него. Потом перевел взгляд на меня.
— Зачем ты сказал прикрыть нас? И долго еще собираешься тут отсиживаться? А то Карл уже минуты две как настойчиво к нам стучится. Да и не только он.
— А кто еще?
— Да все, кому не лень, — Ир улыбнулся. — Даже Лучистый, не говоря уже про командоров.
Я задумался, но не надолго. Волчонок у меня на руках окончательно приуныл и даже, если я правильно идентифицировал издаваемые им звуки, хныкать начал.
— Командоров не надо, — решил я, — они одним своим видом ребенка еще больше запугают, а Карла давай и... — я запнулся, так как все еще был не уверен, и все же решил рискнуть. — Карамельку тоже.
— Кого? — Ир вытаращил на меня изумленные глаза.
— Ну, он же Камарель, ты сам сказал, вот я и подумал...
— Карамель — это такая сладость, которую сосать нужно? — прищурившись, уточнил у меня Ир. Судя по всему, он поднял в памяти те сведения о моем мире, которые когда-то почерпнул из моего переводчика.
— Ага, — ответил ему я и, поддавшись порыву, потрепал волчонка у меня на коленях по мохнатой холке. Добавил, объясняя, — Он ведь смазливый, у нас про таких говорят 'сладенький мальчик', вот я и подумал... — и запнулся, когда волчонок извернулся и по-щенячьи в ладонь меня лизнул.
Не получалось у меня к этому нечастному зверенышу ненависть испытывать, да и злиться на него было просто невозможно. Хоть и надо бы. И все же я воспринимал его, как ребенка, который в какой-то момент просто не рассчитал силы. Как оказалось, в этих своих выводах я был не так уж далек от истины.
К нам тут же подошли Карамель и Карл, Ир их пропустил. И не дав ни одному из них и слова сказать, я первым делом огорошил ректора своей догадкой.
— Карл, а почему мне кажется, что столь юных студентов у вас быть не должно? — и указал на волчонка.
Тот снова попытался спрятать мордочку в области моего живота, но я, перехватившись поудобнее, заставил его повернуться к ректору, склонился к стоящему торчком уху и прошептал:
— Обращайся. Дай нам на тебя посмотреть.
Но, разумеется, с первого раза он не послушался.
— Вы меня теперь отчислите, да? — преданно заглядывая снизу вверх в глаза Карла, спросил малыш, задыхаясь от ужаса.
— Ты на самом деле слишком юн, чтобы у нас учиться, — заметил Карл больше для меня, чем для оборотня, который и без того это знал. — Как ты сумел тут очутиться?
— И отучиться почти полгода, я прав? — встрял я, обращаясь к малышу.
— Уму не постижимо! — подал голос Лучистый. Конечно же, он был возмущен. — Как ребенок...
— И брата тоже? — чуть не плача, уточнил волчонок.
Ректор вопросительно посмотрел на него.
Пришлось снова вмешиваться мне. Я не сильно встряхнул звереныша и потребовал уже с нажимом.
— Обращайся.
И оборотень подчинился. Через мгновение к моей груди прижимался дрожащий всклокоченный мальчишка лет тринадцати на вид, но, помня о том, какие у них тут сроки жизни, конечно же, чисто номинально, он был старше, но вряд ли это сильно меняло дело. Да когда я его в первый раз увидел, он выглядел лет так на пять-семь старше. Магия, чтоб её!
На лице Карла мелькнул проблеск жалости, но ректор быстро справился с собой. А вот Карамелька в первый момент посмотрел на малыша со странной смесью напускной брезгливости и узнавания. Интересно, кого это эльф узнал в нем. И, разумеется, первой пришедшей мне на ум мыслью было — себя. Вот тебе раз. А ведь Лучистый на самом деле для декана выглядит довольно юно. Даже Мика, невзирая на всю её подчеркнутую изысканность, смотрится старше. Так-так.
— Как тебя зовут? — погладив мальчишку по волосам, оказавшимся куда мягче жесткой волчьей шерсти, спросил я.
— Тихимир Шутц, — пробормотал тот, уткнувшись лицом мне в плечо.
— А брата?
— Ваникир.
— Ты из-за него пошел учиться раньше времени? — навскидку предположил я.
И тут маленького оборотня прорвало. Он разревелся, по-детски откровенно и истерично. И заговорил, перемежая слова всхлипами, глотая окончания фраз и снова мелко дрожа у меня в руках:
— У меня только брат... Только он один... А он так хотел учиться... И мы решили, что если сумеем заработать стипендию — и он, и я, то не станем отказываться... То сможем осуществить его мечту... А я... Я сначала не хотел учиться, но ради брата... Ради него я... Не знаю, Ваникир говорит, что я талантливый, талантливей его, но на самом деле я... У меня все так легко получается, потому что... Потому что, когда меня кто-нибудь из учителей спрашивает, мне так страшно становится, что нас могут раскрыть, и все как-то само собой получается...
— И чего же ты тогда так испугался, что защитные контуры Гарри и Фа обошел и Алого поранил? — уточнил до этого молчаливо стоящий в сторонке Ир.
И тут Тишка аж дернулся от возмущения.
— Да потому что тогда бы темные победили! Так не честно! — воскликнул он с жаром.
Я пересекся взглядом с изумленным Карлом и закатил глаза к небу. Встряхнул Тимошку, привлекая к себе его внимание и с улыбкой сказал:
— Напротив, очень даже честно. В прошлые выходные как раз ласточки и победили. Так что сегодня был матч-реванш и теперь у них с пантерами вроде как ничья.
— В прошлые выходные? — негодуя, воскликнул Карамель.
Мы с Иром и Карлом переглянулись и почти одинаково насмешливо фыркнули.
— Ну да, — протянул я. — Должны же мы были провести репетицию, прежде чем всем остальным сей беспредел демонстрировать.
— Вот именно, что беспредел! — возмутился декан.
— Это значит, что тебе не понравилось? — заинтересованно уточнил я.
— Понравилось, но я бы предпочел изначально быть в курсе событий, а не узнавать обо всем постфактум. Как вы вообще умудрились скрыть от всех такое событие?
— Это не ко мне, — улыбаясь от уха до уха, заверил я, — Это к ним, — и кивнул в сторону поля.
Именно в этот момент и темные и светлые игроки расступились, и к нам вышли Игна, Иля и, что удивительно, Алый, причем последний, как и полагается, на своих ногах. Он только совсем немного прихрамывал, но мне отчего-то показалось, что это скорей психологический эффект. Наши темные барышни слишком быстро его вылечили, нога все еще помнила боль, поэтому он так осторожно на неё ступал. Но улыбался, что немаловажно. И тогда зрительские ряды взорвались приветственными криками. А я решил, что мое вмешательство пока не требуется, и снова сосредоточил все свое внимание на маленьком оборотне.
— Тиш, скажи-ка мне, малыш, что вы с братом будете делать, если вас отчислят?
Тот замялся, отвел глаза. Я подумал и решил продолжить.
— Родителей, как я понял, у вас нет. Стипендий, на которые сейчас живете, вы лишитесь, значит, нужно будет зарабатывать деньги. Но честным трудом, особенно без диплома и, не достигнув соответствующего возраста, заработать на жизнь будет проблематично, так?
— Мы воровали, — тихо-тихо прошептал оборотень, не глядя на меня, и тут же вскинулся. — Но по чуть-чуть, только для себя. Просто... Просто чтобы выжить. И мы никого не обездоливали, просто...
— Тс-с-с-с, — прижав палец к его губам, прервал я поток слов. Поднял глаза на Карла и Карамельку, — А теперь представьте, — сказал я им, — что мы сейчас, как и положено по уставу университета, отчислим этого маленького гения и его старшего брата. Хорошо, если им хватит душевной стойкости не озлобиться на всех и вся и не начать воровать по-крупному, а там и убивать. А ведь может сложиться так, что эти дети попадут в какую-нибудь неблагоприятную компанию. При этом оба уже имеют за плечами полгода обучения, значит...
— Ничем хорошим это не кончится, — хмуро закончил за меня Ир.
— У тебя есть что предложить? — помедлив, уточнил у меня Карл.
Это было неожиданно. Я, разрываемый сочувствием к этим мальчишкам, в которых частично узнавал себя, свое одиночество, как-то не ожидал, что Карл спросит моего совета.
— На каком факультете ты учишься? — неожиданно вмешался Лучистый.
— На классике, — ответил Тишка и добавил в сторону. — Я бы и хотел поступить на другую специальность, просто среди классиков проще затеряться. Да и с преподавателями творческого факультета мы почти не пересекаемся.
— Разумно, — помедлив, сказал Лучистый. — Ваславей бы вас быстро раскусил.
— Ваславей? — подал голос я.
— Ваславей Киндзец — декан факультета Маготворчества и Магохудожеств, — пояснил специально для меня Ир. Соотнеся созвучность в образовании имен, я тут же уточнил:
