Черная рысь-1. Искусство выживания

Не дожидаясь позволения (еще бы оно было), я вытащила кусок и впилась в него зубами.

— Люблю девушек с аппетитом,— сказал Дарин, подливая чай в чашки,— там, откуда я родом, все мои знакомые сдвинуты на диетах.

— А откуда ты?— прожевав пиццу, спросила я.

— Из Дублина.

— Ирландия, я так и знала!

— Дать тебе шоколадную медальку?— Дарин склонил набок голову, ожидая продолжения. Я смутилась.

— Я по-другому представляла ирландцев.

— Коротышек с длинной рыжей бородой и стаканчиком эля?— догадался он, и мои щеки залил румянец.— Или в зеленых костюмах и высоких шляпах?

— О, сравнение с лепреконами, как это мило! Ты еще забыл о горшочке с золотом, зарытом у подножья радуги. Нет, скорее представляла Колина Фаррелла и Пирса Броснана.

Дарин, услышав это, прокашлялся. "Подавился что ли? Так тебе и надо!"

— Ты это серьезно? Небось, в ванной?— спросил он, чем еще больше ввел меня в заблуждение. Я пнула его ногой под столом, чтобы заткнулся и сменил пластинку.— И ты не скажешь, что в твоей родной России по дорогам ходят медведи в валенках, играют на балалайке и пьют водку?

— Без понятия,— ответила я, уткнув нос в чашку и делая глоток горячего напитка,— Наверное, нет. Все-таки Канада несильно отличается от России. Разве что цивилизованнее.

— Хоть это радует,— сказал он. Упрека в его голосе не было, но я почувствовала сильное желание перелистать атлас мира.— Кстати говоря, твой запах еще не оформился, ты бы вполне смогла устроиться в Москве, сойти там за свою. Город красивый, но экологии никакой.

— Если бы добрый волшебник подарил тысяч десять зеленых, я бы с радостью поехала куда угодно. Подальше от Рима, тебя и твоих чокнутых друзей-ищеек с аморальными принципами.

Дарин проглотил оскорбления. Умный человек решил не спорить с дураком, чтобы самому им не стать. И правильно сделал, по крайней мере, мой словесный понос обложил бы всю его стаю.

— А почему у тебя слабый акцент?— спросила я собеседника, когда он слегка приуныл, занявшись едой.

— Я давно не был в Ирландии. А если бы говорил с акцентом, ты не поняла бы ни слова.

Об этом я слышала: речь ирландцев текла единым потоком, и американцам казалось, что они не делали пауз между словами и несли бессмыслицу, хоть и говорили на том же языке.

— И что ты забыл в Италии?— донималась я.

— Сюда привел след Черной Рыси. Остальное...

— Не мое дело,— закончила за него,— это я уже слышала.

— Быстро учишься, молодец.

К тому моменту, как мы вдвоем умяли всю пиццу, солнце окрасилось в яркий багровый цвет, приклонившись к горизонту, и часть звезды загораживал острый край Колизея. Кафешка наполнилась поздними туристами. Коренные римляне и приезжие жители города предпочитали местечки потише и подешевле. Дарин заплатил по счету, и мы покинули пиццерию, двинувшись в обратном направлении к светофору.

— Ты водить умеешь?— спросил Дарин, подталкивая меня на переходе, чтобы не задерживалась. Ботфорты возымели нужный эффект — я еле передвигала ноги и готова была свалиться под ближайшей скамейкой на остановке.

— Конечно, вожу с шестнадцати, официальный стаж — два года. У меня была "хонда". Здесь своя машина — дорогое удовольствие. Иногда беру напрокат, катаюсь по Италии, чтобы совсем навык не потерять.

— Так, это уже хорошо. То есть доехать без аварий сможешь?

— Смогу, а что?

— Ничего,— Дарин мотнул головой,— беру на заметку, на всякий случай.

— А мне надо куда-то ехать?

— Манька, возможно все. Твоя родственница шустрая, и чтобы нагнать ее, нам нельзя уступать в скорости. Держи телефон наготове.

— Минутку, ты будешь выдергивать меня из дома, когда вздумается?— не поверила я. Его наглости не было предела.

— И не только из дома. Просто будь готова выйти в любой момент.

— А если я на учебе? Или на работе? Знаешь, красавчик, у меня есть своя жизнь, под которую тебе придется подстраиваться.

— Мы сработаемся, Манька, не переживай.

— И еще кое-что.

Дарин повернулся ко мне, прищурившись от угасающих лучей солнца.

— Не многовато ли условий?

— Нет, в самый раз. Люблю, чтоб полная тарелка, да с горочкой,— улыбнулась я. Как бы Дарин ни угрожал, как бы я его ни боялась временами, у меня было преимущество. Без моих способностей команда ищеек не справится, раз не смогла до этого, и я намеревалась ковать железо, пока горячо.— На сегодня приплюсуй еще одно.

— Ладно,— произнес он измученно,— валяй.

— Никаких Мусек, Мурок, Манек и так далее. Если ты был в России, это не дает тебе права переходить на другой язык. Меня зовут Анна.

— Это все?

— Нет, не все. Я натура ранимая, поэтому давай поласковее.

Наверное, Дарин понял мои слова буквально. Мы стояли на остановке совершенно одни. Я вздрогнула, когда Дарин переплел свои пальцы с моими и наклонился надо мной, опершись второй рукой о рекламную стойку. В голове не осталось ничего кроме сладковатого аромата дорогого одеколона и пронзительности переменчивых синих глаз, проникающих прямо в душу. Дарин знал меня намного лучше, чем показывал, и это пугало больше, чем его принадлежность к ищейкам.

— Настолько ласковее?— спросил он низким бархатистым голосом, от которого любая девушка, готова поспорить, давно бы попрощалась с крышей. А мне не с чем было прощаться, потому и вздрогнула снова, когда Дарин приблизился почти вплотную, прижимая меня спиной к рекламной стойке.

— Руки убери,— прошипела я. Он приблизился еще ближе. Я бы не смогла даже размахнуться, чтобы заехать ему в селезенку или пах. И, если быть до конца честной, не особо этого хотела.

В бедро уперлось нечто твердое, и, о боже, я почти наплевала на приличия и строгое воспитание.

— У тебя телефон,— пробормотала я, когда это "нечто" помимо вибрации начало издавать звуки.

— Я знаю,— ответил Дарин в опасной близости от моих губ.

— Ты не ответишь?

— Ты хочешь, чтобы я ответил?

Сложный вопрос. Один поцелуй разрушил бы пуленепробиваемое поле моего самоконтроля. А вообще, о чем речь? Я начинала забывать о значении этого слова. Умеет же, зараза, голову морочить, получше некоторых.

— Может, это твой дружок.

— Подождет.

Возможно, я корила бы себя впоследствии за упущенный шанс, но, чувствуя дыхание Дарина и не отводя глаз от его тонких губ, я приняла правильное решение.

— Ответь, может быть, он нашел Рысь.

Упоминание Рыси отрезвило его.

— Ты права,— он потянулся за телефоном и извлек его из кармана.— Я слушаю.

Он отошел на другой конец остановки, но я слышала взволнованный голос Эдгара.

"Сигнал чистый, она только что выехала из города, но скоро вернется. Сто процентов! Весь день мы точно следили за ее передвижениями, и, не поверишь, почти без помех! Где твоя цыпа, Дэр? Она никак исчезла, раз перестала сбивать радар",— говорил мужчина. Дарин задумчиво шаркал ногой по земле.

— Я весь день был с ней, Эд. Неужели никаких помех?

"Совсем никаких! Будто и не было этого раздвоения! Дэр, похоже, что твой радиус перекрывает ее, иначе как еще объяснить невидимость девчонки?"

— Мы скоро разойдемся, и Анна снова притянет к себе внимание. Зафиксируй место Рыси.

"Разойдетесь? Дэр, ты гонишь! Мы только уловили ее и не можем упустить!"

— Так что ты предлагаешь делать? Не отпускать ее?

"Конечно! Держи ее при себе, иначе мы так и не узнаем, когда Рысь вернется в город. Этой ночью полнолуние — она обязана будет обернуться, зато потом будет спокойно гулять по Риму. Мне кажется, она что-то ищет здесь, поэтому не уйдет с пустыми руками".

На мою удачу автобус притормозил перед остановкой. Дарин не оборачивался, не ожидая, что я сбегу. А я сбежала.

— Piu veloce, per favore,— попросила я водителя ехать быстрее, и створки за моей спиной захлопнулись. Пока-пока, змей искуситель, для начала попробуй меня догнать.

Глава 6

Из всех городов Европы эту девицу-оборотня занесло именно в Рим, и, о великая случайность, мы настолько похожи по строению, что теперь я сбиваю ищеек-радаров. Бедные, бедные собачки, их дурят сразу две кошки. Дарин вышел на след — это факт. Он профи, его друзья олухи, но касательно своей работы их можно было назвать и неплохими поисковыми псами. У Дарина был недостаток, который свозил всю его проделанную работу в выгребную яму: он уперся рогом в одну истину и отказывался поверить в невозможное. Идеальный кандидат на роль убийцы вертелся перед его носом! И чем больше он велся на отвлекающий маневр, на Черную Рысь, тем сильнее земелька засыпала яму с его планами на успех операции.

Я могла сбежать. Могла, да, если бы очень постаралась. Без денег, без цели, без дома, автостопом. Но ищейки уже отметили меня в своем черном списке. Для Дарина я и вовсе горела в темноте, как маяк. Проникнув однажды в мой разум, он навсегда оставил в нем свой товарный знак вроде микрочипа.

Но, несмотря на все уязвимые места, я умела маскироваться. Умела прятаться, как нас с детства учила мама, не подавать сигналы без крайней необходимости. Мама сплачивала нас, делала одной семьей, где члены ее зависимы друг от друга и в ответственности за каждого ближайшего родственника. Если бы не она, не было бы и половины проблем, из-за которых я металась по Италии, зайцем виляя между деревьев.

Но я правильно сделала, что оставила Дарина на остановке и уехала. Прежде чем он посадил меня насильно в свой черный седан и держал под постоянным контролем, не давая ни вдохнуть, ни (обойдемся приличным эквивалентом) пискнуть без его ведома. И даже случись это, ситуация не была бы настолько критической. Полнолуние. Рысь потому и покинула Рим, что боялась обнажиться в опасной зоне. Обнажиться не в том смысле, в котором это слово обычно употребляется. И она мудра, эта девушка, хоть я бы и прикончила ее быстрее ищеек, если бы нашла, за ее бездумное самопожертвование. В тот день стоило взять с нее пример и сделать ноги.

Доехав до нужной остановки, я вышла из автобуса и, обессилев от долгой ходьбы, еле добралась до дома Джемы. Ключ, оставленный подругой, вставила в замочную скважину и повернула ручку двери. Квартира пустовала. Вероятно, Джей времени зря не теряла и проводила вечер в компании сладких студентов с факультета иностранных языков в каком-нибудь баре или клубе. Знаю, что это последнее, что мне хотелось бы говорить Джеме, и я ей редко врала, скорее не договаривала, но мне необходимо было уйти незамеченной и не оставить после себя ливень вопросов. Найдя на тумбочке чистый клочок бумаги и карандаш, я аккуратным почерком вывела записку: "Ночую у Дарина. Ночью не жди",— и прикрепила ее к двери. Наскоро покидала в рюкзак вещи первой необходимости, переоделась в джинсы и теплую куртку и после этого покинула дом.

В кроссовках ноги отдыхали. Я дошла до Термини за пять-десять минут, неся в одной руке походный рюкзак. Дорожные кассы пустовали. Я подошла к окну одной из них и, постучавшись, спросила:

— Buona sera. Vorrei i biglieti a Ferenze per oggi. (с ит. Добрый вечер. Могу я приобрести билеты во Флоренцию на сегодня?)

Девушка оторвалась от телефона и переместилась к клавиатуре.

— Скорый поезд CNL 484 отходит через полчаса. Вас устраивает?

— Да, отлично!— обрадовалась я.— Просто отлично! Один билет, пожалуйста.

— Какой класс?

— Второй.

— Туда-обратно?

— Нет, только туда.

Я просунула в специальное углубление паспорт. Девушка быстро вбила в компьютер мои данные и вытащила из принтера свеженький билет на Евростар.

— Время прибытия: 23:05. Время в пути: 2 часа 35 минут,— прочитала кассирша,— с Вас 38 евро.

Достав кошелек, я вытащила купюру и положила ее в отверстие окошка в ожидании сдачи, которая вернулась ко мне вместе с билетом и документами.

— Приятной поездки.

Вокзал Термини совмещал перроны и торгово-развлекательный центр. Настоящий город в городе. Проходя мимо павильонов, я разглядывала витрины с выставленными манекенами, наткнулась на Макдоналдс, где перекусила чизбургером и картошкой. Дешево и сердито. Затем прошлась вдоль торговых рядов до крупнейшего в районе книжного магазина, до выхода из вокзала. В секции с англоязычными книгами откопала новый любовно-фантастический романчик ранее неслыханного автора, купила его и двинулась обратно к поездам.

На билете я прочитала: "Рим (Термини) — Флоренция (Санта-Мария-Новелла). Отправление: 20:25. Путь N 3, CNL 484; 3/45". Насколько я поняла, вагон мне достался третий. Остроносый поезд, известный своей скоростью и комфортабельностью, ждал на третьем пути. Я прошла по перрону до нужного вагона и, предъявив билетеру требуемые бумаги, залезла в "Евростар". Мужчина помог мне поднять рюкзак, но до места я понесла багаж сама.

Купе в этом поезде не было. Я заняла кресло у окна, откинувшись на спинке и поставив рюкзак под ноги. В наушниках заиграла медленная усыпляющая песня, под которую я осмелилась прикрыть глаза, плотно прижав к груди сумку с документами. Сон мой чуток, и воришки так просто ее не вытащат. Попутчик мне достался хмурый — дяденька за шестьдесят с одной седой бровью и в шерстяной шапке. Он заснул, лишь только присел рядом. Ровно в половину с небольшой задержкой поезд тронулся, покидая вокзал и все больше набирая скорость.

К моменту прибытия улицы Флоренции заволокла вечерняя дымка. Я проснулась до полной остановки и смотрела, как в окне размытые пятна приобретают очертания огней большого города.

Вокзал Санта-Мария-Новелла по сравнению с римским выглядел скромно. Я вышла на площадь и знала заранее куда идти. Через несколько минут я доволокла рюкзак до двухзвездочного отеля "Элит", где меня уже наверняка считали постояльцем. Девушка за стойкой ресепшна узнала гостя и растянула губы в приветливой, но усталой улыбке.

— Доброго вечера,— пропела она на английском, но с итальянским акцентом,— мы рады снова видеть Вас в нашем отеле.

— Есть свободные номера?

— Одноместный?

Я кивнула.

— Есть,— девушка потянулась к стенке с крючками и достала ключ,— заполните, пожалуйста.

Она пододвинула мне бумаги. Я вписала данные, расписалась и сверху положила двадцатку.

— На одну ночь?— предположила девушка, забирая формуляры.

— Да, съеду утром.

— Хорошо, тогда все в порядке. Комната N44, третий этаж, вторая с конца.

— Спасибо,— я взяла ключ и покинула прихожую, поднявшись по лестнице.

Отель не отличался шиком и блеском, но был довольно уютным и ухоженным, особенно если учесть количество "звезд". Завтрак включался в стоимость, но я планировала выехать ранним утром, чтобы днем быть в Риме.

Комната 44 походила на обычное помещение, которое годилось только для сна. Одна узкая кровать занимала большую часть комнаты, зато дверь выходила прямо в ванную. Однотонные стены создавали эффект стерильности. Обойдя всю комнату, я собрала вещи, которые можно было испортить: простыни с кровати, настольную лампу, подушки,— и запрятала в разваливающемся деревянном шкафу, отчего номер потерял всякую привлекательность. Дверь я заперла изнутри и ключ повесила на высокий выступ над ней, опустила жалюзи на окна. И напоследок я полностью разделась и одежду оставила в том же шкафу, куда отправился и рюкзак. Прежде чем взошла луна.