— Пойми, и ты, и твои амаута просто не видят очевидной опасности. Почему я лично против того, чтобы пустить в страну англичан? Потому что все возможные плюсы от этого с лихвой перекрываются опасностью — возможным государственным переворотом.

— И вы боитесь, что полетят ваши головы? — спросил Верховный Амаута.

— Да если бы только наши. Ты думаешь, христиане не будут жечь амаута на кострах?

— Какая бы власть ни была, жечь амаута только потому, что они амаута, никто не будет, — тот только пожал плечами в ответ. — Кому нужна страна без образованных людей?

— Да вот не особенно нужны европейцам наши образованные, — ехидно ответил Инти. — Их интерес, в конечном счете, лишь ограбить нас. Много ли образования нужно для грабежа? Вон Франсиско Писарро даже в школу не ходил...

— Но, тем не менее, всех амаута поголовно он не жёг...

— А де Толедо потом жёг. Это любой школьник знает. Попробуй напомнить об этом своим умникам.

— Но англичане не де Толедо...

— Горный Ветер говорит, что некоторые из них рады принять его политику за образец. А лично тебе бы я напомнил, что ты подвергаешься опасности не только как амаута, но и как носитель крови Солнца...

— Ну, какой из меня кандидат на престол? Кровь Солнца у меня только по женской линии...

— Ну, так я-то тоже по женской, — сказал Асеро.

— Вряд ли будут копаться в таких тонкостях, — сказал Инти, и с хитрой улыбкой добавил — Если они избавятся от нас с Асеро, то их заинтересуют и такие как ты, Наимудрейший, ты правнук Манко, и внук легендарного Тупака Амару!

Увы, мужеством своего легендарного деда Верховный Амаута не обладал. Наимудрейший мелко задрожал.

— Теперь ты понял, что не допустить англичан в страну — твой кровный интерес. Постарайся уговорить своих амаута забыть о европейских книгах. Напомни им о творимом европейцами насилии. А Радуга объяснит Девам Солнца, что им грозит от белых людей. И чтобы ко дню голосования это было готово.

— Признаться честно, я и сам о подобном думал. И конечно, когда амаута обсуждали этот вопрос, и такие мысли высказывались. Сам я лично человек осторожный, будь чисто моя воля, я бы на этот книжный обмен не полагался. Но наши амаута не верят, что переворот возможен. Разве вы не можете его предотвратить?

— Конечно, возможен. А зачем бы они сюда к нам так лезли? — сказал Инти. — Тем более, если вы будете вставлять нам палки в колёса. Так что выбирай: или Радуга учит моих людей у себя в обители, или никаких книжных обменов. И ещё скажи своим амаута, что на спокойную жизнь им в случае контактов с белыми людьми рассчитывать не придётся. Буду вас в этом случае трясти и проверять.

— Всё ясно. Я пож-жалуй пойду, — сказал Наимудрейший заплетающимся языком и поспешно удалился, даже не допив чай.

— Сурово ты с ним, — сказал Асеро, обращаясь к Инти.

— А что поделать? Кто на него больше надавит, тот своего и добьётся. Давят на него, это видно. Но что-то он всё-таки темнит, говорит не всё. На него явно давили, но кто именно — не говорит. Не думаю, что это Травник. Он не такой человек, чтобы давить на самого Верховного Амаута. Скорее тут Жёлтый Лист постарался. Но, в конце концов, я всего лишь сказал нашему кузену чистую правду. Хотя подозреваю, что он испугался не столько правды, сколько моего неудовольствия. Думаю, что и на Славного Похода можно воздействовать.

— Ну, так его не испугать, он не трус.

— Зачем пугать? Просто объясню ему, что в случае государственного переворота его армия, как бы хорошо не была подготовлена, окажется бессильна без командования. В этом уязвимость любой армии.

— Да, армия в таких условиях сопротивляться не может. А кто может? Могут ли твои люди оказаться сопротивление в условиях, если им будет известно, что и я, и ты, и Горный Ветер убиты или в тюрьме?

— Не знаю. Любое сопротивление требует вождя. Кого-то, кто взял бы на себя смелость возглавить, и за кем бы пошли люди. К счастью или к несчастью, но заранее просчитать того, кто сможет стать таким вождём, не может никто. Иначе всех потенциальных вождей убивали бы заранее, и сколько-нибудь организованное сопротивление врагам было бы невозможно. Ведь если бы испанцы знали, кем потом станет Манко, разве они бы надели на него алое льяуту? Да повесили бы без церемоний! А так они считали его лишь куклой, послушной марионеткой... Да и в Великую Войну командирами партизанских отрядов нередко становились люди сугубо мирные, в которых до того никто не подозревал подобных талантов. Хотя, конечно, большинство моих людей владеют навыками, необходимыми для партизанской войны. Впрочем, всё это досужие рассуждения. Наше с Горным Ветром дело — не допустить переворота. Если допустим, то уже не сможем сделать ничего, потому что будем или мертвы, или в тюрьме.

— Ладно, я жду ответа от Старого Ягуара и Зрелого Плода. Но боюсь, в Тумбесе и Кито долго совещаться будут. Также сделаю визит к Небесному Своду.

— Значит, ты к нему, а не он к тебе... Признайся честно, совсем старик плох?

— Непонятно, что с ним. Лекаря говорят, что старость, но ведь ещё совсем недавно он был ещё довольно бодр для своих лет. А теперь настаивает, чтобы я больше не тянул и искал ему замену. Но заменить его на его посту могу только на Киноа, а сейчас он никак в преемники не годится. Сейчас лучше вообще перестановок не делать, а тем более таких. Или ты иначе посоветуешь?

— Сам думал об этой теме, но ничего посоветовать не могу. Сыновья Зоркого Глаза ещё слишком молоды и неопытны.

Асеро некоторое время помолчал, потом решился признаться:

— Если честно, я и сам понимаю, что нужно думать о наследнике, но ничего не могут придумать. Инти, меня порой дурные предчувствия мучают непонятно от чего. Вроде я ещё достаточно молод, всего сорок лет, здоровье в порядке, даже если не зачну наследника, сам прожить могу ещё долго. Но временами меня мучает один и тот же кошмарный сон — будто бы сначала Ветерок смотрит на меня злыми-презлыми глазами, а потом я оказываюсь один перед огромной толпой народа, и при этом я совсем нагой, и руки у меня за спиной то ли связаны, то ли скованы. Во всяком случае, я не могу ими даже прикрыться. И я просыпаюсь, дрожа от страха и стыда.

— И обнаруживаешь, что во сне случайно скинул на пол одеяло, — улыбнулся Инти. — Не обращай на это внимание, глупости всё это, — отпив чаю, он добавил — Надо мне идти домой, хотя не хочется.

— Раз не хочется, может, лучше останешься у меня? Переночуешь.

— Нельзя. Скорее всего, жёны опять перессорились, и придётся разбирать семейный скандал. Горный Ветер с этим не справится, пасынок для мачех не авторитет... Завидую своим дочерям, они теперь ночуют не дома, а в обители, я договорился с Радугой.

— С одной стороны, ты правильно сделал, что хоть дочерей от проблем избавил, а с другой — не боишься, что Алая Лягушка так всех из дома выживет?

— Боялся бы, если бы мы жили в мире, где разрешена частная собственность. Там самый ушлый родственник может захапать дом и прочее себе, выгнав всех остальных за порог, но у нас такое невозможно, дом принадлежит государству, конкретнее — моему ведомству, и в собственность его себе Алая Лягушка не захватит.

— Всё-таки разводись ты с ней, добром это не кончится. Уговори её как-нибудь, если до суда дело доводить не хочешь.

— Ладно, подумаю ещё. Попробую.

На следующее утро Асеро проснулся от того, что его кто-то будит, тряся за плечо. "Государь, вставай, скорее!" — раздавался над самым ухом голос начальника охраны. Асеро с трудом разлепил глаза — вокруг были предрассветные сумерки, где-то часа два до подъёма.

— Что случилось? На дворец напали?

— Нет, Государь, в твоей столице всё пока что спокойно. Но прибежал взмыленный гонец из Тумбеса...

— Уж не война ли началась, Кондор? — в тревоге спросила проснувшаяся Луна.

— Пока вроде нет, но дело может этим обернуться. Сыновья Зоркого Глаза взяты в заложники англичанами!

Это было как гром с ясного неба. От неожиданности Асеро не мог вымолвить ни слова.

Зоркий Глаз был когда-то его командиром на войне с каньяри и был убит при странных обстоятельствах. Смерть настигла его не в бою, где гибель хоть и досадна, но ожидаема, а на привале, как раз в тот день, когда случился редкий для бойцов праздник — прибыла почта. Они сидели возле костра, Асеро получил коротенькое письмецо от матери, а Зоркому Глазу пришла весть о том, что его молодая жена, с которой они вместе не успели прожить даже месяца, родила двойню. Этой радостью он тут же поделился с Асеро и стал вслух мечтать о том, как кончится война и он вернётся домой и будет растить сыновей. И на середине речи он вдруг упал с пущенной из-за куста стрелой в горле. Асеро так потом никогда и не узнал, кто был таинственный убийца и как он незаметно пробрался мимо часовых, так как при попытке его поймать тот тут же покончил с собой, поняв, что не уйдёт от погони.

Некоторые, правда, предполагали, что его подослал один из вождей каньяри Острый Нож, против которого уже сжималось кольцо преследователей. Он мог сделать это, надеясь, что смерть командира временно дезорганизует войско, хотя для таких надежд инки давали мало оснований. Потом иные полагали, что война не при чём, а на самом деле убийцу подослал Горный Лев, чтобы избавиться от возможного конкурента на тавантисуйский трон, а иные сторонники Горного Льва приписывали это убийство самому Асеро. Но всё это было много позже, когда здоровье Горного Потока сильно ухудшилось после покушения на него, а конкретно в то время о престолонаследии мало кто думал. А теперь гипотетически претендентами на престол могли стать и сыновья Зоркого Глаза, Ясный Взор и Тонкий Слух, тем более что сам Асеро уже пятнадцать лет не мог зачать наследника.

Но тогда юный Асеро, видя умирающего Зоркого Глаза, бессильного что-то даже сказать напоследок, поклялся ему, что не оставит его сыновей. И сдержал клятву: с самого возвращения в Куско Асеро принимал деятельное участие в судьбе мальчиков, с малых лет приглашал их с матерью в гости, чтобы те подружились с кузинами.

Мать юношей, Чистая Верность, оправдала своё имя и отказалась второй раз выходить замуж, желая сохранить память о муже в неприкосновенности. Она также пыталась раскрыть тайну смерти мужа, Асеро пытался ей помочь, но тут их постигла неудача. Отступившись, женщина всё-таки решила стать историком и даже в истории войн разбиралась не хуже мужчин.

Если не считать неудачи с тайной, довольно долго шло хорошо, пока мальчики не повзрослели и не стали юношами. Подросший Ясный Взор влюбился в Прекрасную Лилию, а та не только не отвечала ему взаимностью, но всячески избегала его и потом прямо потребовала от отца, чтобы братья во дворце больше не появлялись. Когда отец потребовал как-то объяснить своё поведение, Лилия ответила, что ни за что на свете не пошла бы за Ясного Взора, даже если бы его и полюбила. Потому что не хочет стать женой человека, которого могут избрать Первым Инкой. Она хочет быть свободной и ходить по родному городу без охраны. Асеро, конечно, это всё не нравилось, но дочь он отчасти понимал. Хождение под охраной ему и самому было не особенно приятно, но увы, печальный опыт Манко помнили со школы все тавантисуйцы. Лучше ходить живым и под охраной, чем сидеть мёртвым со своими предками.

Отвергнутый юноша заявил, что теперь не может здесь оставаться, хочет пойти на флот, совершить там много подвигов, и тогда Прекрасная Лилия его оценит и полюбит. Насчёт последнего Асеро сильно сомневался, но в то же время понимал, что перемена обстановки пойдёт юноше на пользу. Ну а Тонкий Слух и до того высказывал идею поехать в Тумбес, поступить в Морское Училище, и потом совершать подвиги.

В принципе Асеро не мог не одобрить выбор юношей. Любой юный тавантисуец, достигнув пятнадцатилетнего возраста, должен был отслужить или в армии, или на флоте. Правда, для студентов существовала возможность обучиться военному делу параллельно с учёбой, правда потом всё равно надо было год отслужить командиром. Однако отказаться от льготы и отслужить наравне со всеми в некоторых ситуациях было предпочтительнее. Вот Инти, когда решил поступить на службу к своему отцу, приостановил учёбу в университете и специально пошёл учиться на флот, чтобы в случае чего мог бы даже сам отвести корабль куда ему нужно. Или вот Киноа тоже старшего сына служить отправил (правда, тому не повезло — погиб даже не в бою, а подхватил оспу). На сыновей Зоркого Глаза многие смотрели как на возможных кандидатов на престол в будущем, так что будет лучше, если они не будут прятаться от трудностей за мамкину юбку. А Чистая Верность не хотела их отпускать, видно, чуяло что-то материнское сердце... Но тогда он, Асеро, уговорил её отпустить сыновей так, чтобы никто не догадался об их высоком происхождении. Говорил, что их отцу было бы стыдно, если бы сыновья выросли трусами...

Так юноши уехали, их мать окончательно переселилась в обитель Дев Солнца, и почти два года ничего страшного не происходило, а тут...

Но кто и как мог раскрыть тайну их происхождения? Сами бы они ни за что не проболтались бы и под страхом смерти, потому что в противном случае их могла ждать участь, много худшая, чем смерть или рабство. Простой смертный, попав в плен к пиратам, скорее всего, был бы продан в рабство с шансом быть выкупленным своими, а вот за "принца" потребуют куда больший выкуп, и очень велики шансы на мучительную смерть. И на корабле никто больше не мог знать об их происхождении. Не знали об этом даже в Тумбесе. Тех отправили туда с одним из самых надёжных людей Инти, который представился там их дядей, а юношей выдал за сирот (в таком случае не требовалось указывать родителей в документах). И впоследствии письма домой они писали на его имя, а тот уже передавал их матери. Но кто-то выдал бедных юношей, и этот кто-то мог быть только в столице, и среди очень осведомлённых лиц. Холод пробирал от мысли, что этот человек мог выдать ещё....

Всё это вихрем пронеслось в голове Асеро, когда он наспех умывался и одевался. Гонца он велел пропустить во внутренние покои, дворцовые церемонии при такой срочности ни к чему.

Бледный взмыленный юноша с мешками под глазами не вошёл, а скорее вбежал в сад.

— Государь, я скакал без перерыва из Тумбеса, только лошадей менял, не знал отдыха и сна, чтобы передать тебе этот пакет, — и юноша вручил Асеро пакет с алой каймой.

— И очень неразумно, — сказал Асеро, принимая послание. — Если дело только в пакете, то ты мог бы передать его по эстафете, а так ты рисковал подорвать своё здоровье. После нашего разговора ты обязательно будешь осмотрен дворцовым лекарем.

— Государь, после всего, что случилось, мне едва ли имеет смысл жить, а кроме того, я должен передать тебе кое-что на словах, что нельзя доверить бумаге.

Асеро пробежал глазами документ. Он был написан в хвастливой и наглой манере, там издевательски говорилось, что за каждого из "принцев" полагается по десяти бочек золота, если же золота всё-таки окажется недостаточно, то они согласны вместо одной бочки золота принять две бочки серебра, три бочки бриллиантов, пять бочек рубинов или алмазов.... Ясно, что казна после такого будет разорена и опустошена. Впрочем, Асеро не знал точно, сколько точно сокровищ есть в казне и есть ли возможность дать такой выкуп даже теоретически. В случае отказа от уплаты выкупа от юношей грозились каждый день отрезать по небольшой части тела, такой как нос, уши, пальцы...