— Ну, мы не можем так резко разорвать. Это всё равно что сжечь поле, на котором только поднялись всходы, и не дождаться урожая.
— Искристый Снег, ты всерьёз думаешь, что Розенхилл всё это выкинул по собственному почину? Думаешь, он просто развратник, который не способен отвечать за свои мужеские стати? Нет, я не верю в это. Это часть большого плана против меня. Позор Луны и её выкидыш могли бы принудить меня ко второму браку, но не получилось. Теперь он принялся за Лилию. Соблазнить девицу, формально обручённую с другим, было при его опыте плёвым делом. Теперь её помолвку с Золотым Подсолнухом не восстановишь, я бы на его месте отказался. При том, что он кандидат на Синее Льяуту. А может, и не в нём дело, а во мне. Для любого человека то, что обрушилось на меня, было бы страшным горем. У меня сердце заболело впервые в жизни. Но сейчас я рассуждаю не просто как опозоренный отец, а как правитель. Ведь если они сегодня сознательно и расчётливо оскорбили мою честь, то что будет завтра? Искристый Снег, я понимаю, что лично ты можешь тут не видеть ничего страшного, так как моя опозоренная честь не делает меня хуже в твоих глазах. Но не все же рассуждают так, как ты. А если я из-за позора льяуту лишусь? Это будет очень на руку англичанам. Я ведь не хочу дать им захапать наши богатства, а им нужен кто-то, кто даст.
— Нет, нет, Асеро, если бы у тебя был явный соперник вроде Горного Льва, но этого нет... Какой смысл тебя позорить, если нет того, кто мог бы этим воспользоваться? Пока я не увижу прямых доказательств заговора, я буду исходить из того, что тут на первом месте любовная интрижка. Твоя дочь настолько прекрасна, что ради неё можно рискнуть жизнью. И тем более интриговать против Золотого Подсолнуха — кому это нужно? — спросил Искристый Снег, и вопрос прозвучал так, будто речь шла о чём-то безобидном. Асеро порой приходил в отчаянье от незамутнённой наивности своего законника. А Искристый Снег добавил:
— Всё-таки, очень не хочется доводить дело до войны. Я постараюсь уладить всё как можно более мягко, но надо сперва посмотреть реакцию англичан.
"Всё-таки не зря тебя родители Ослом назвали", — подумал Асеро. — "Чего тут смотреть, и так ясно, что в их глазах Розенхилл — сама невинность, а я — жестокий деспот".
Когда Знаток Законов только ушёл, Асеро хотел было опять взяться за статью, но к нему вошёл Горный Ветер.
— Асеро, дело скверно, часть охраны придётся арестовать. Лучше бы вообще всех отправить в Огненную Землю, но увы, на полную замену состава возможностей нет. Но этой ночью дворец будут охранять мои люди, завтра днём оставшаяся часть охраны, а дальше, наверное, надо присылать какую-нибудь из воинских частей, расположенных за пределами столицы.
— Почему именно за пределами столицы?
— Потому что в двух из трёх столичных изменники тоже пытались поработать, я это узнал ещё до того, а если мы такого не знаем про третью, то это ещё не значит, что этого нет. Причём их метод работы... я ещё даже не знаю, чем его можно нейтрализовать до конца. Они просто предлагали юношам книги эмигрантов из Тавантисуйю, и, движимые естественным любопытством, юноши их читали и, привыкшие уважать книги, в общем, терялись, верить или нет. Разве может быть, чтобы в книге всё было неправдой? Конечно, мой человек пытался их переубедить, но какой-то осадок остаётся. Асеро, ты сам понимаешь, что если бы ты был тем дурным и порочным тираном, которого живописуют их книги, ты бы по нашим собственным меркам заслуживал бы отстранения от власти всеми законными и незаконными способами. И потому чтобы защищать тебя, нужно быть твёрдо уверенным, что ты чист и невиновен. А человек, который в тебе хоть чуть-чуть сомневается, он может сам на тебя руку и не подымет, но не факт, что будет защищать от врагов, лезущих на штурм с обвинениями. Понимаешь мою мысль?
— Понимаю. Только не думаю, что дело дойдёт до штурма или чего-то такого. Я подозреваю, что в ближайшее время носящие льяуту поставят вопрос о том, могу ли я быть Первым Инкой после такого позора. Вот что, твой отец действительно в столь безнадёжном состоянии, что не может приехать в Куско? Ведь всех носящих льяуту я должен буду собрать вскоре так или иначе, и каждый голос будет на счету...
Горный Ветер как будто чем-то смутился:
— А не можешь отложить хоть дней на десять? Я боюсь, если он сейчас узнает о позоре Лилии, то это его добьёт.
— Ну, Лилия ему всё-таки не дочь.
— Ты ведь помнишь, как он на письмо о новом "подвиге" Ветерка прореагировал? И какова будет дальнейшая судьба Лилии?
— Я не знаю. Но варианта два: либо она помирится с Золотым Подсолнухом, во что я не очень верю, но всё-таки не исключаю, либо станет Девой Солнца.
— Вот что, а нельзя ли отложить возвращение моего отца до того момента, когда это станет ясно окончательно?
— Боюсь, время не терпит.
— Понимаешь, каждый удар, связанный с его родными, мой отец переживал очень тяжёло. Он любил мою мать — но вынужден был ей изменить, а потом, когда она умерла, он всю жизнь мучился от этой раны, она так и не зажила никогда. Потом Ветерок, потом жёны... Я не знаю, как он прореагирует на беду, постигшую твою семью. Я просто боюсь...
— Но ведь всё равно же он узнает рано или поздно. А если меня лишат льяуту, то это будет гораздо хуже и для него тоже.
— Узнает. Но только не сейчас, а когда всё утрясётся. Ты меня не переубедишь, я буду стоять на своём, так как не хочу, чтобы его постигло то же самое, что было после известия о новом преступлении Ветерка.
— Послушай, можешь сказать мне хоть, что про его здоровье говорит его лекарь?
— Не могу... увы. Лекарь куда-то уже три дня как исчез, ищут его конечно, но думаю дело плохо. Или он мёртв, или в плену у врагов. Ты знаешь, что отравить человека через лекаря проще всего. Потому лекарь должен быть человеком надёжнейшим. И даже такого могут шантажировать. Боюсь, что это и случилось...
— Хорошо, а Панголин может твоего отца осмотреть?
— Может, но... тогда ему тайно надо в замок пробраться.
— С тайным ходом это не проблема.
— Ну, хорошо, но ему всё равно надо время для наблюдений... так что сложно. Нужен постоянный лекарь на замену, а Панголину лучше в столице быть. Конечно, если не будет иного выхода... Но сейчас лучше не дёргать отца по-любому. Ты же не хочешь ему дополнительного вреда?
— Не хочу, конечно... Послушай, а мой начальник охраны как на всё отреагировал?
— Несчастный в панике и в отчаянии. Я его допросил — судя по всему, чист как белый лист.
— Я думаю, что ему пару дней отдыха надо дать, а то ведь всё равно как ему исполнять его обязанности? Если он в ближайшие дни тебе не нужен, я подпишу ему бумагу, пусть съездит домой и в себя немного придёт, хорошо?
— Хорошо. Лилию, я думаю, лучше опросить завтра, после сверки и обработки всех протоколов допроса охраны, чтобы её два раза не дёргать. И да,
Горный Хрусталь, к сожалению, таки оказался виновен. Найдёны прямые доказательства его связи с Розенхиллом. У него найдены не только безделушки, но и письмо, в котором есть план переворота после Райма Инти. Кондора просто трясёт от всего этого.
— Послушай, а может быть, дать Кондору небольшой отдых? Раз он в таком состоянии, то едва ли от него будет большой толк. Ведь все показания ты с него снял.
— Думаю, да. Можешь дать ему отдохнуть.
— Тогда позови его сюда ко мне, хочу поговорить с ним наедине.
— Да, это будет нелишним. Иду за ним.
Асеро подумал, что Горному Ветру, хотя он стремительно набирается опыта, до отца ещё далеко. Инти бы, наверное, всё-таки заподозрил бы хоть что-то на его месте.
Кондор вошёл бледный и растерянный.
— Государь, я виноват перед тобой. И виноват так сильно, что даже просить прощения не смею. Ведь это я всё прохлопал. Накажи меня так сильно, как считаешь нужным. Если казнить, то казнить!
— Не надо, Кондор. Я помню, как четыре года назад, вернувшись на службу после болезни, ты грудью своей закрыл меня от пуль убийцы, одна из них пробила тебе лёгкое, и ты едва не отдал жизнь за меня. Я не могу казнить человека, которому сам обязан жизнью.
— Но ведь я был обязан тебе больше, чем жизнью. Я был обязан тебе честью, государь. Впрочем, теперь я убеждён, что не стоил твоего доверия. Раз я допустил то, что случилось...
— Ну, Кондор, разве ты виноват, что несколько твоих подчинённых оказались продажными шкурами?
— Если бы несколько... а то ведь большинство. Английских безделушек оказалось очень много. Ножички, статуэтки, зеркальца, шкатулочки... Но главное, Горный Хрусталь оказался заговорщиком. А я считал этого человека кристально честным...
— И что он говорит в своё оправдание?
— Что он не виноват, что ему подбросили....
— Кондор, а ведь кому-то и в самом деле могли подбросить, — ответил Асеро, — если за этим стоит серьёзный заговор, то заговорщики не дураки подставляться. Могли специально подбросить компромат, в том числе и ни в чём не повинным соседям...
— Все, у кого нашли европейские безделушки, сидят под арестом. Ночью дворец будут охранять люди Горного Ветра, потому что оставшихся охранников хватает только на дневную смену.
— Да, Горный Ветер мне говорил уже. Вот что, Кондор, скажи, твоя родная деревня ведь находится недалеко от замка Инти?
— Да...
— Тогда у меня к тебе есть одно очень деликатное поручение. Я формально дам тебе отпуск на пару-тройку дней, ты поедешь домой, отдохнёшь, тебе это необходимо, но завернёшь в замок Инти, и передашь ему моё письмо.
— Меня не пропустит его охрана.
— Есть способ сделать это, минуя охрану. Ты ведь хорошо стреляешь из лука...
— Как и положено твоему телохранителю.
— Так вот, замок Инти находится в ложбине. Ты взойдёшь на пригорок, и когда присмотришься, то увидишь возе окна на втором этаже специальную подушечку ярко-алого цвета. Письмо ты прикрепишь к стреле и попадёшь в эту подушечку. Запомнил?
— Да, государь.
— Ну, вот тебе отпускная бумага, а вот — письмо. Ну, свободен.
Благодарю тебя, государь.
Кондор положил драгоценное письмо за пазуху и вышел с отпускной бумагой в руках.
Асеро вздохнул с облегчением. В письме, которое он отправил, говорилось следующее:
Инти, друг, я не стал бы тебя беспокоить, но дело принимать серьёзный оборот. Мне нужно срочно созвать всех носящих льяуту и решить вопрос о высылке англичан из страны. У меня есть основания подозревать, что в ответ Жёлтый Лист постарается повернуть дело так, чтобы лишить меня льяуту и отправить в ссылку. Каждый голос будет на счету, так что скажи мне точно — в состоянии ли ты в ближайшее время выехать в Куско, или твои дела безнадёжны?
Твой друг Асеро.
После этого Асеро ещё до полуночи сидел за статьёй, а когда отправил её с курьером, то завалился спать.
Порвалась дней связующая нить
Когда на следующее утро Асеро проснулся, время было уже довольно позднее.
— Ты чего меня не разбудила? — спросил он Луну.
— Ты вчера был так измучен и так поздно лёг, что я решила дать тебе побольше поспать, тем более что никаких посетителей на утро у тебя запланировано не было. Раз уж тебя даже бой часов не разбудил, значит, сон тебе просто необходим, чтобы не свалиться в болезни. Не всё ли равно, часом раньше или часом позже ты прочтёшь свои бумаги.
— Ну ладно, уговорила. А как Лилия?
— После завтрака ушла в университет. Собирается помириться с Золотым Подсолнухом. Точнее, попросить у него прощения. И надеется встретить его на учёбе.
— Это хорошо.
— Твоя мать уже тоже позавтракала, но ей что-то неможется, так что завтракать будем вдвоём. Дочери уже все учатся, а младшую я отвела в гости к Звезде. Ты знаешь, малышка уже стала учиться шить, а Звезда рада учить рукоделию.
— Тогда давай скорее. Если я не жду посетителей, то это не значит, что ко мне никто неожиданно не заявится. И будет не очень удобно, если люди поймут, какой я сегодня соня...
Первый Инка оказался прав — спокойно позавтракать ему в этот день не удалось. Сначала прибежал один из охранников-посыльных и сообщил, что на площадь перед дворцом стекается народ. Однако пока никто ничего не требовал. Значит одно — надо будет выйти и поговорить с народом? Неужели слухи о случившемся уже проникли в город, и теперь надо будет говорить на эту тему? Впрочем, Асеро надеялся, что вряд ли некрасивая история с его дочерью так волнует жителей Куско, скорее всего, причина другая. Ладно, народ выберет оратора, и тот изложит суть дела, а пока можно дозавтракать.
Потом примчался Кондор.
— Уф, я еле пробился через толпу. Но хорошо, что я успел к тебе, государь.
— Что случилось, Кондор? Ты передал письмо?
— Увы, нет, государь. Я просто не смог сделать это из-за того, что Инти мёртв.
От этого известия Асеро чуть не подавился:
— Мёртв?! Неужели недуг его доконал?!
— Всё ещё хуже, государь. Инти убит. Замок взяли штурмом.
— Да кто... осмелился?!
— Не знаю. Я выехал на рассвете, а это случилось ночью. С утра был виден лишь результат — разорённый замок и тела охраны. А на самом видном месте тело самого Инти.
— Ты уверен, что это был он?
— Он лежал лицом внизу, но по одежде и фигуре я не мог ошибиться. Льяуту было на нём. И во всех убитых были стрелы, к которым были прикреплены записки — "это мы, убитые тобой, кровавый палач, встали из могил, чтобы отомстить".
— А в самом замке ты был? Там пусто?
— После такого я не осмелился к нему и близко подойти. И никто из деревни Рубеж не осмелился. А трупы... их отволокли от замка к деревне Рубеж. Кто — не знаю.
— Хорошо. Но ведь о таком надо немедленно сообщить Горному Ветру!
— Я хотел это сделать, но... проезжая мимо, я увидел, что его дворец в блокаде.
— Да ты что... И чего же хотят осаждающие?
— Они кричат, чтобы он вышел для расправы, зовут его убийцей и палачом... И твой дворец окружён, я еле пробился через толпу.
— Так, — сказал Первый Инка, — похоже, что началось. Я должен немедленно выйти к народу.
— Государь, не советую тебе этого делать, — сказал Кондор и посмотрел на него умоляюще, — я боюсь, что они тебя растерзают, я слышал разговоры в толпе, когда продирался через неё.
— И что же они говорили?
— Они называли тебя жестоким тираном, грязными кровосмесителем, потомком самозваного бога, жестоким убийцей и угнетателем. Ты не сможешь их ни в чём убедить... Даже на меня, когда я продирался сквозь толпу, бросали такие взгляды...
— Полные ненависти?
— Даже хуже, ненависть я бы ещё понял. Но в их глазах блестела алчность. Некоторые говорили, что если захватить меня целым и невредимым в рабство, то за меня можно немало выручить... Противно и стыдно чувствовать себя товаром! Но я так понял, что они хотят разгромить дворец и разграбить его сокровища, а людей — в рабство. Государь, умоляю тебя, беги, не медли! Если ты выйдешь через потайную дверь переодетый простым воином, то у тебя есть шанс спастись.
— Давай я гляну на толпу из окна Галереи Даров, и потом решим, что делать, — сказал Асеро, вставая из-за стола и направляясь через сад галерее.
