День непослушания

Потом она с Леной таскала трупы — великолепное физкультурное упражнение для зреющего девичьего организма! Что может быть лучше, чем вечерком схватить мертвеца и отправиться с ним в соседнюю квартиру? Ну не вечерком, а уже ночью, но все так и есть. Ощущение холодного, податливого мертвого тела Настя потом вспоминала еще дооолго, и непроизвольно содрогалась. Привыкнет, конечно — в связи с реалиями современной действительности. Но пока вот так.

Маму Лены отнесли довольно-таки быстро и несложно — она и в самом деле оказалось не тяжелой, настоящая Дюймовочка. А вот папу, с его мышцами, накачанными железом...пришлось волочить по полу, с большим трудом, до скрипа и стона напрягая усталые мышцы.

Лена заливалась слезами, рыдала, Настя стискивала зубы и пыхтела, но в общем-то все прошло нормально. Взяли мужчину за руки, и...как две лошадки. Через порог только трудно было перетащить — голова уперлась. Но и с этим справились, хотя когда из Лениного папы с хрипом и стоном вышел воздух когда перетаскивали через порог — Лена едва не упала в обморок — побелела и схватилась за грудь.

Всех оттащили в зал, положили на пол возле телевизора. Маму Лены, папу, и Настину бабушку. Потом накрыли их покрывалом — не ради соблюдения каких-то там обрядов, а только чтобы не смотреть в мертвые лица. Страшно. И хотелось плакать. Даже сильной Насте.

Настя собрала с полок в шкафу свои вещи, сложила в сумки, отнесла в квартиру Лены. Потом собрали продукты, что были в квартире — их оказалось на удивление много. Замучились таскать. По прикидкам Насти на этих продуктах семья из трех человек могла бы прожить как минимум полгода, даже не выходя на улицу.

Мама всегда говорила, что бабушка запасается как на войну. Бабушка же смеялась, мол — жизнь научила! Вот нападет на страну враг, тогда и запоете! Прибежите к бабушке покушать!

Мама ругалась — кто еще нападет?! Кому мы нужны?! Меньше слушай Киселева с Соловьевым! Это они все придумывают, мол, весь мир нам враги! А мы ездим по всему миру, и видим, что происходит — нафиг мы никому не нужны! Но бабушка только многозначительно щурила глаза и загадочно улыбалась. Мол, что спорить с дурой?

А как-то и выдала — мол, перед войной мы тоже с Гитлером дружили. Пакты подписывали! НКВД и Гестапо обменивались опытом — как бороться с нежелательными элементами! Ну и где потом оказалась эта "дружба"? Договоры и пакты подписывают только для того, чтобы их нарушить в самый удобный для нападения момент. Америкосы всегда расторгают все неудобные им договоры, наплевав на совесть, честь, и всякую такую латату, придуманную русскими для дураков. Для русских дураков. Во многих иностранных языках и понятия-то такого нет — "совесть".

В общем, тогда они крепко поспорили, даже поссорились и дулись друг на друга дня два, или больше. Настя в спор не вмешивалась — куда ей, сопливой? Но "на ус" мотала. И почему-то точка зрения бабушки ей нравилась больше. Мама все-таки была совершеннейшей раздолбайкой, и в политике разбиралась не больше, чем в вождении истребителей. То есть — никак. И больше как попугай повторяла высказывания так называемой актерской интеллигенции, в кругу которой вынуждена была вращаться. А это "интеллигенция" известна своей продажностью, и готовностью за роль не только трусы снять, но и...все, что угодно сделать.

А потом они помирились. И мама, и бабушка были легкими людьми, долго сердиться не умели. И зло не затаивали. Но за своих готовы были порвать. Национальная черта, так сказать. И Настя в них пошла.

Продукты у бабушки в квартире были везде — в шкафах, в ящиках на лоджии, на антресолях, в кладовке — мука, сахар, пшено, рис, банки тушенки и килька в томатном соусе, макароны и перец, специи и уксус. Ну чего только не было! Лена только глаза пучила и удивленно мотала головой, глядя на гору продуктов, которые нужно перетаскать. Потом сказала, что с такой бабушкой, как была у Насти, можно не то что мор — атомную войну пережить! И у Насти защипало глаза — нет теперь у нее бабушки. И не будет. Не с кем ей переживать мор.

Закончили таскать уже глубокой ночью, чуть ли не под утро. Лена предлагал оставить все на месте и заняться делом уже утром, но Насте что называется вожжа под хвост попала (так бабушка говаривала). Сегодня, или никогда! Она сама не знала, что ее так заело, почему надо было сделать именно сегодня. Но чувствовала, что это будет правильно.

Может просто не хотелось возвращаться в квартиру, превращенную в склеп? Разом покончить с этим неприятным делом, и все тут! И больше в "склеп" не заходить. Кстати — запах там стоял уже просто ужасный. Люди после смерти, как оказалось, пахнут гораздо хуже, чем при жизни. Истина такая...глупая, но наглядно ее проверить — только зайти в зал с тремя мертвецами. Бррр!

Что будет потом с телами мертвых в квартире — Настя знать не хотела. Или сгниют, или мумифицируются (Видела она статью, как бабулька умерла и пролежала в квартире год. Мумия фараона, да и только).

Спали девчонки как убитые, по крайней мере — Настя. Вымылись, пока еще есть вода (пусть и холодная, но — вода!), и плюхнулись на кровати. Настя спала на диване в зале, Лена в своей комнате. Само собой, спать в спальне, где только что лежала мертвая Ленина мама никто не пошел.

Забавно, но Лена перед тем как мыться, тщательно заперлась, и на предложение Насти потереть спинку напряженно отказалась. А вот Настя без всяких церемоний потребовала, что ее спинка была потерта, и с некоторым извращенным удовольствием смотрела, как Лена, стараясь не глядеть на голую Настю, трет ей спину, отставив ручку эдак по-интеллигентски, на отлете. И только приговаривала: "Сильнее три! Ну что ты гладишь, как лесбиянка подружку!". А Лена стеснялась и краснела. Вот же мамина дочка! Действительно, как она с мужиком-то в постели будет!

На утро договорились совершить обход квартир на предмет нахождения живых людей. Станут бить в двери твердыми тупыми предметами ( не головой!), и вызывать народ на разговор. Неплохо было бы еще заранее найти бейсбольную биту...или лучше две. Но такого добра в квартире Лены не было. Впрочем — как и в квартире Насти. Вернее — квартире Настиной бабушки.

В квартире Лены даже топора не было! И молоток слетал с рукоятки! Ну что за мужик такой, а? Впрочем — вслух это Настя не сказала. Зачем расстраивать девчонку? Она и так немного не в себе.

Найдет Настя себе какое-нибудь оружие — в крайнем случае ножку от стула отломает. В квартиру бабули за топором идти не хотелось. Очень не хотелось.

13 июня, день. Андрей Комаров.

Я уехал от могилы родителей через полчаса. Эти полчаса просто стоял, и смотрел на город. Отсюда он был виден почти весь — начиная с Юбилейного, заставленного высотными домами, и заканчивая дугой Волги, в дальнем конце которой тонкой ниткой угадывался железнодорожный мост. Все, как на ладони — можно поставить пушку и простреливать все районы. Нигде не укрыться.

Хмм...и чего это у меня возникла такая дурацкая мысль? Или это потому, что ощущение — я на войне? Впереди — город, захваченный врагом, и я должен выжить? И убить врага?

И опять глупо — каким таким врагом? Вирусом, что ли? Так его пушками не одолеешь! Его биологи должны искоренять!

Интересно, а хоть один из них выжил? Из биологов? Вообще-то я слышал, что в Саратове есть целый закрытый институт, "Микроб" называется. Там хранят и разрабатывают биологическое оружие — вирусы всякие, типа Эбола. Ну и основное — ищут способы борьбы с ними. По крайней мере, народу так говорят — что "Микроб" ищет всякие вакцины по борьбе с болезнями. Но так ли это — кто знает? Уж точно — не я.

Кстати, неплохо было бы и лекарств всяких в аптеке набрать. Бинтов, шприцов, и всяческой такой ерунды. Ну и антибиотиков — тоже. Один вирус я пережил, а другой вполне может меня и загнобить.

И вот что интересно — а животные как перенесли эпидемию? Болели они, или нет? Или вирус только людей коснулся?

Впрочем — а какая по большому счету разница? Ну — даже если не болели, и что? Ну вот летит птичка, и летит себе. И она не заболела. Как сможет этот голубь повлиять на мою жизнь?

Нет, ну так-то может, если нет жратвы и этого самого голубя подшибить булыжником, ощипать, засунуть в кастрюлю. Но не более того.

И все равно не дает покоя мысль о "Микробе". А может там люди все-таки сохранились? Вот если где и сильна система биологической защиты — так это там!

Хотя...скоро электричество исчезнет, и тогда системе конец. Если только у них нет автономного питания системы.

И опять же, как с птичкой — а что мне даст тот факт, что где-то в глубине подземелий под "Микробом" сохранились взрослые люди? Ну вот сидят они там, и сидят! И что?! Выйти не могут — сразу помрут. А что они там делают — да не все ли равно? Вакцину от вируса? Да нафиг она, эта вакцина...все, кто мог помереть — уже помер. А мертвых все равно не воскресить. Смысл тогда в этой вакцине?

Я повернул ключ в замке зажигания, машина рыкнула и завелась. Включил первую передачу, и трехтонный "танк" медленно пополз по склону вниз, к проселочной дороге. Я посмотрел на указатель топлива в баке, бак был почти полон. И это хорошо. Не хотелось останавливаться для заправки. Так, теперь — куда?

К Митьке Круглову, само собой. Напарник нужен. Как без напарника? Ну а потом уже...потом подумаем, что делать. Митька хороший парень. Я его давно уже знаю, с тех самых пор, как начал заниматься в боксерской секции.

В отличие от меня, он совсем не большой, даже наоборот — мелкий парнишка. Едва мне достает до плеча. Но резкий — это что-то! Да, в весе "пера" выступает...выступал. Но кстати — тренер тоже легковес, а назвать его слабым бойцом язык не повернется. Вот и Митька такой — выносливый, как бушмен, стойкий к боли, как берсерк. И просто хороший человек. Мы не сразу с ним сошлись — я не так давно обжегся на Гладове, и на всех потенциальных друзей смотрел с подозрением — не прячется ли внутри этого паренька "Вадик"? Митька тоже не особо бросался в объятия первому встречному. А потом как-то разговорились, оказалось — мы оба любим фантастику, оба гамаем в онлайновые игры, и да в одной и той же игре — в Силкроаде играем! Нашли там друг друга, создали клан, ну и бегали, общались. Других ребят подтянули.

Про него папа сказал, что парень со стержнем внутри — крепкий, несгибаемый. И порядочный. А папе не верить — дураком быть. Он людей видит...видел — насквозь, как рентген. Иногда даже пугало — как скажет, так и припечатает! Все один-в-один! Вот как с Вадиком.

Тем более что с Митькой нам по большому счету нечего делить. Даже выступали в разных категориях, и друг с другом ни разу не спарринговали. Ну нет у нас никакого соперничества!

Девчонками особо не увлекались — времени не было, да и...нет-нет, желание-то было! (мы ж не гомики какие-то!) Да еще какое! Но не доходящее до одержимости. Теми более что по нашему графику жизни, когда из школы в секцию, потом сделать уроки и спать, а когда поспал, время есть — хочется или книжку послушать, или поиграть в "Силку" — какие нам девчонки? Да и мелкие мы еще...по возрасту. Хотя вот на меня лично девчонки заглядываются — тот же Митька мне сказал. Гимнастка одна спрашивала, как меня зовут, и все такое прочее. Но вот только как узнала, сколько мне лет — тут же отвяла. Малолетка я, чего уж там! За меня так-то могут девушку (женщину!) и в тюрягу закрыть — даже если мы по согласию. Так что приходится, если уж приспичило — порнушку зырить, да "Дуньку Кулакову" в подруги брать. Что теперь поделаешь...как сказал один персонаж: "Если молодость это порок — то скоро я от него избавлюсь" Вроде как-то так.

Снова на трассу, лавируя между машинами. Часть стоят пустыми, часть — с мертвецами, над которыми вьются мухи, и...воронье! Вот же черт...начали пировать, твари! "Ты не вейся, черный ворон..."

Ехать недалеко, но тащился почти час. Пока объедешь машины — иногда приходилось почти что съезжать в кювет, да и водила из меня пока что аховый — задумываюсь, какую скорость включить, осторожничаю. Но все-таки добрался. Хотел поехать против движения, тем более что никакого движения-то и нет — прямо по Бакинской, она с односторонним движением — но не смог. Вот не смог, и все тут! Вбито в голову, что ездить против движения по улицам с односторонним движением нельзя, и я не еду! Ох уж эти законы цивилизации! Надо как-то изживать из себя. Не то теперь время. "Эпоха непослушания".

Митькина пятиэтажка стоит второй от дороги, прямо у газового пункта распределения. Второй подъезд, четвертый этаж. Родичи у него работают...работали...да черт же возьми! Никак не привыкну к тому, что все умерли! РаботалИ на промысле — мать на сборном пункте оператором по добыче, отец на ППУ — такая здоровенная хреновина на шасси от КРАЗа-"лаптежника". Хорошая семья. И зарабатывали хорошо, и Митьку содержали по уму. Не бедствовал, но и не шиковал. Обычная среднестатистическая семья, на каких держится вся страна. Да наверное и весь мир.

Улица не была забита брошенными машинами, но...проехать не так просто. Прямо у женского СИЗО, что на углу, у самого поворота, поперек дороги стояла какая-то микролитражка, и ощущение было таким, будто ее вот-вот, только что развернули и перегородили дорогу. Кто это сделал — не знаю, и у меня в голове сразу же зазвенел колокольчик тревоги — дзынннь! Машинки сами поперек дороги не становятся! И кто же это сделал?

Бросив строить догадки, я медленно, осторожно подвел джип к борту машины, уперся стальным бампером в дверцу, и только хотел как следует газануть...но передумал. Минуту разбирался в рукоятках, отыскивая "понижайку" — спалишь сцепление, что потом делать? Новую машину искать?

Нашел. Дернул рукоять, и потихоньку отпустил сцепдение, добавляя газ. Медленно, со скрежетом прогибая тонкую жесть обшивки "недомашины", мой кукурузер двинулся вперед, похоже что не особо замечая добавившегося сопротивления, и через несколько секунд отодвинул препятствие на обочину. Угол стального бампера продавил на кузове "букашки" длинную серебристую полосу, по которой осыпалась зеленая краска, и двинулся дальше, ревя мотором на пониженной передаче. Я остановился, включил обычный режим и довольно похлопал по кожаной обшивке моего внедорожника — хороший, хороший джипик!

Как будто поощрил угодившую мне лошадь... Ну, теперь отлично! Поехали! Ннооо!

Слава богу — у подъезда, где жил Митька никаких машин не было. И трупов не было. Очень неприятно переезжать труп...брр...в одном месте на трассе пришлось — никак не объехать было, а выходить, хватать труп руками, отгоняя толпу зеленых жирных мух — это выше моих сил. Лучше уж переползу через него...по-тихому. Прости, неизвестный мужик! Я не со зла! И не ради глумления! Просто мне надо выжить. Прости.

Машину поставил на сигнализацию, нажав на кнопку брелка. Мало ли...вдруг найдутся умельцы — угонят. Или заберутся в салон, а потом кааак...выпрыгнут! С ножом к горлу! Видел такие штучки в голливудских боевиках. Скорее всего — брехня, но зачем рисковать?

Поднялся по лестнице — осторожно, прислушиваясь к происходящему вокруг дома. Не оставляло ощущение того, что кто-то на меня смотрит — внимательно так, вглядываясь, решая — то ли сейчас меня грохнуть, то ли погодить. Неприятное ощущение, нервное, наверное, это и есть паранойя — человек ходит себе по миру, и думает, что за ним следят, что его выслеживают, что ему желают зла.