Оборотень среднего звена

— Садись в машину, уезжай — неохота было Караеву сопли — слюни разводить. Много чести.

Нарушитель спокойно встал с лавки и сделал шаг навстречу к Караеву. Остановился. Ну, ничего такой, крепенький. Ростом Тимура малость пониже, а Караев и сам не высокий. Весом наверно где-то под девяносто кило, а это как минимум килограмм на двадцать меньше Тимура. Мускулистый в меру, ходит пружинисто. Аккуратный весь такой, ухоженный даже. Костяшки стерты, как же без этого. Ухо одно точно сломано.

Все занимаются, все нынче опасные, думал Тимур, лениво разглядывая нарушителя внутри-объектового режима. Этот тип людей он знал хорошо. Таким гражданам никогда не живется спокойно, вечно хотят себя проверить, утвердится так сказать в своей уникальности за чужой счет. Ходят такие, перед всеми извиняются, культурно руками разводят, а на самом деле пытаются тебя своим поведением спровоцировать и на конфликт вывести.

Но Караеву на него и прочих интриганов-провокаторов было насрать. Он таких четверых спокойно схавает (оборотень как-никак), а в тигрином обличье и трогать даже не будет — западло. Зевнет только, и товарищ этот обделается моментом, в обморок упадет.

— Чего сказали, не расслышал? — нехорошо улыбаясь, проговорил наглый тип.

Точно культурный, на вы обращается, интриган херов.

— Валите отсюда по-быстрому, гражданин — тоже вежливо ответил Караев. А то нехорошо, чтобы окружающие думали, что директор предприятия невоспитанный человек.

Нехороший гражданин побагровел, совсем неприятно улыбнулся, отступил обратно, чуть на шаг, чуть наклонился корпусом вперед. Борьба, подумал Караев, точно борец, а бокс приложение, потом уже факультативно занимался. В ноги сейчас ринется, они по-другому редко начинают. Бить не буду, милосердно решил Караев, не надо кровь на объекте в начале трудовой недели проливать, примета плохая. Скручу и с территории выкину. Вместе с тачкой его вонючей.

Внезапно у Тимура возникло беспокойство в груди. Странно, ситуация была для него не из трудных. И самое удивительное — характерные признаки приближения тигриной натуры (клыки лезут, десны болят, в глазах рябит) в этот момент отсутствовали.

Караев еле успел отставить таз назад, согнуться и перехватить своего противника на пути к Тимуровским нижним конечностям. Пытаясь погасить скорость, а с ней и мощь тела соперника, Тимур навалился на него сверху, обхватил своими клешнями за шею, прихватил за одно и руки, придавил всем корпусом вниз. Тяжело было очень, парень оказался неожиданно сильным, упрямо пер к ногам Тимура, не обращая внимания на превосходящий вес соперника, рычал. Караев поразился, даже представить себе не мог, что данный товарищ мощным таким окажется. Поднапрягся со всей натугой (никогда в таких ситуациях этого не делал, тем более один на один), и начал давить вредного наглеца всем телом вниз. Тот упирался и довольно успешно, прихватывал Тимура за локти, пытался извернуться корпусом, увлечь Караева за собой и таким образом оказаться на земле сверху Тимура. Караев эти маневры хорошо знал. Положение тела своего менял, пресекая подобные попытки. Пора бы звериную сущность привлечь, подумал Тимур и призвал свою натуру. Так не перекидываться, конечно, а лишь в целях пополнения резервов силовых.

И понял, что там глухо. Не было у Тимура больше ни тигра, ни второй сути, ни звериной личины. Обалдев от такого поворота, Караев попробовал вовсе перекинуться (плевать уже на окружающих, их, кстати, немало уже собралось, затянулась дуэль), опять никуда. Не было того механизма, который тигриную натуру в оборот запускал, не чувствовал его Тимур абсолютно.

Исчез могучий оборотень-тигр Караев. Остался Караев-человек, обычный крепкий дядька сорока с лишним лет. Ну, возможно, с подзабытыми спортивными навыками, доставшимися ему из далекой юности.

Сначала Тимур просто запаниковал. Ну как спортсмен обычный, который инициативу в схватке упускает и понимает, что неминуемо проиграет. Ощутил он всем сердцем, что может и не сдюжить, одолеет его наглец залетный. Стыдоба-то какая, суматошно метались мысли в голове у Тимура, на глазах у всех меня сейчас уработает. Противник, сомнения Караева почувствовал, зарычал, начал крутиться всем телом, пытаться из захвата вырваться. Тимур от волнения задышал быстрее, стал уставать, ощущения были, что не долго уже он сможет таким путем ситуацию контролировать. Вырвется соперник и порвет Караева на адреналине своем, на эмоциях.

И тогда Тимур ощутил липкий, отвратительный страх. Именно тот, за который обычному мужчине, даже если он и не оборотень, очень стыдно бывает. Не тот страх, который за семью, родителей, детей. И не страх увольнения, потери работы, отсутствия денег.

Впервые в жизни Караев ощутил позорный, крайне оскорбительный для его натуры ужас за собственную жизнь, какой бы бестолковой она ему иногда и казалась. Сейчас Караевская жизнь стала для него очень нужной, самой важной и драгоценной в мире. Только за себя сейчас переживал Караев и больше ни до кого ему дела не было. И так ему стала собственная жизнь ценна, что ужас этот в тот же миг показался Тимуру не таким уж постыдным и безнравственным.

Караев чуть ослабил захват, соперник сразу же начал активно выбираться назад, уходить, выпрямляться. Тимур как-бы позволил ему это сделать. И врезал со всей дури снизу правой в подбородок. Зубы залетного так клацнули, что стоявшие ближе всех Саня с Ваньком (когда прилететь уже успел) переглянулись и облегченно заулыбались. Соперник Караева обмяг на мгновение, ослаб, и вновь начал напирать снизу на Тимура. Тимур перехватил ослабшее на миг тело противника, напрягся, что есть мочи, взревел и, выпрямляясь и одновременно скручиваясь назад, бросил нарушителя обратным поясом на землю, вбивая голову и плечи соперника, вминаясь в него сверху всем телом специально. Тот при падении охнул, оказался на животе в положении нижнего, Тимур моментом очутился сверху и:

Изо всех сил, насколько это возможно в партере врезал локтем тому по уху;

Сразу тем же локтем по затылку (улица, правил нет);

Кулаком снова правой в челюсть снизу, опять клацнула;

Левой дал от души не глядя, попал куда-то в скулу;

Опять с локтя, по шее уже;

Локтем по затылку.

Караев уже лупил, не переставая, с обеих рук, задыхаясь, полностью отдавшись животному ужасу быть побежденным и растерзанным ненавистным соперником. Тот уже не сопротивлялся, лишь сжимался изредка всем телом от очередного, наносимого Тимуром удара.

Какие-то руки со всех сторон обхватили Тимура, оттащили его от размотанного до крайности, раздавленного Караевым чучела, в которое превратился в результате жестокой схватки заезжий наглец. Тимур не сопротивлялся, оперся на самодельную лавку и зашелся в жестком, болезненном кашле, как будто пытаясь выплюнуть свои такие не готовые к подобным интенсивным и драматическим испытаниям человеческие легкие. Голова налилась, стала невыносимо тяжелой, заболела. Караеву захотелось прилечь, но он опомнился, взял себя в руки, огляделся.

Иван, Саня, еще пара охранников, куча работников с объекта, несколько арендаторов стояли, не шевелясь, и с непониманием смотрели на Тимура. Слишком долго по их мнению всесильный и непобедимый Караев не мог справится всего лишь с одним, пусть и крепким, но все равно абсолютно недосягаемым для Тимура противником.

— Вадимыч, пошли, этот, в ЦТП, сходим, сполоснешься, заодно и сменку тебе поищем, переоденешься — Ваня прихватил вымотанного Тимура под руку и повел его в сторону импровизированного банно-прачечного комплекса, в котором мылись работники службы эксплуатации в конце каждой рабочей смены.

Мылся Караев долго. Даже не столько мылся, сколько просто тупо под мощными струями теплой воды стоял (ЦТП все-таки — воды хоть отбавляй, напор почти, как у пескоструйного аппарата), пытаясь прийти в себя. Физически, и что самое важное — морально. Телом восстановиться у Тимура получилось, криво, нехотя, но постепенно приходил он в обычное состояние. Не сразу, конечно, через час только после окончания такой нелегкой схватки у Тимура дыхание в норму пришло. Тело, руки, ноги продолжали немного ныть, но это уже было не страшно.

Самое жуткое было то, что Караев разбитым себя морально чувствовал, и при этом понимал, что от ощущения этого он теперь не скоро избавится. Утратил Тимур уверенность в своих силах, засомневался, что сможет теперь за семью свою, за близких постоять, да и что греха таить, за себя любимого тоже переживал немало. Как же я буду дальше жить, тоскливо думал Караев. Теперь я в любом конфликте выходит голый, незащищенный совсем, как человек обычный. Любой может меня унизить, оскорбить, испугать, наконец, а я ничего и противопоставить не смогу. С каждым мне теперича рубиться что-ли, как сегодня, да это никакого здоровья не хватит. Стоп, а как же другие люди живут, не оборотни, а простые граждане. Да как, ответил себе сам Тимур, так и живут, как на войне, постоянно в ожидании угрозы, опасности. Готовые к труду и обороне, как говорится. Так это же можно с ума сойти от такой жизни, Караев так жить совсем не желал. Ну а другого выбора у него и не было. Нес ответственность Тимур за близких, семью. Ответственность перед самим собой в первую очередь.

Надо будет как-то одуплиться по такой жизни, приходил к нелегким выводам Караев, настраиваться на непростые бытовые будни, которые оказывается большинство людей как в диких джунглях проводят. К вопросам тренировочным, здоровья и прочему, что с этим связано, со всей серьезностью подходить буду, решил Караев. Сегодня мочи уже нет, завтра в зал пойду. Начну по новой верстать свою жизнь нелегкую, с азов так сказать. Надо только с Халком созвониться вечером, узнать как дела у него. Халк с этого момента стал Тимуру просто необходим, незаменим, можно сказать.

Караев сходил в кафе, перекусил немного. Больше пил, естественно, после таких передряг, жидкостей разных. И не кофе, а морс и воду обычную.

Вечером в кабинет к Тимуру заскочил Ваня. Сказал, что персонаж этот, с которым сцепился Караев, на своих конечностях умотал с объекта. Перед выездом охране сказал, что претензий ни к кому не имеет и заявлений никуда писать не будет. Пояснил, что все честно было — один на один то есть. Ну, хоть здесь без последствий, выдохнул немного Тимур. А то не раз бывает, что ходят всякие демоны, нарываются, а потом с соплями кровавыми бегут в милицию заявления писать, дескать, злодеи нехорошие по беспределу напали на них и обидели почем зря. Нормальный парень оказался, хоть и баклан редкостный.

Домой он не поехал, Витек все равно по вечерам заскакивает каждый день Рикушку проведать, покормить, подумал Тимур. Завтра уже поеду, сегодня чего-то настроения совсем нет. И вырубился на диване, не раздеваясь.

Глава шестая

Ночью Тимур просыпался несколько раз. Один раз, чтобы помочиться сходить, такого конечно раньше не бывало. Видно, жидкости выпил вчера много, организму разгрузиться срочно понадобилось, подумал Тимур, падая обратно на диван. Подумал и сам себе не поверил. Ни в этом, конечно, дело, ни в этом совсем. Человеческой слабой жизнью начинал жить Караевский организм. И это ни Тимуру, ни самому организму совсем не нравилось.

В девять утра сходил в кафе позавтракать. Поел, как в детстве мама кормила, пару бутербродов с белым хлебом, маслом и сыром, чай с сахаром, лимончиком. Захотелось кайфануть от еды немного, покушать запретного. Побаловав себя опасными бутербродами, Тимур вернулся на рабочее место. На телефон особо не звонили, официально то Караев в отпуске числился.

После одиннадцати Тимур начал активно Халку названивать. Тот был недоступен. Караев расстроился сильно. Не за Халка, правда, а за себя в первую очередь. Поспокойней пока надо быть теперь, гонял нелегкие думы Тимур, подмога видимо нескоро проявится.

В обед заскочил Витек, доложил о состоянии Караевского домашнего очага, о Рикушке сообщил. Рассказал о здоровье идущей на поправку капитана Рыковой. Веселый такой, радостный.

— Не в курсе, где Халк, что с ним? — на всякий случай поинтересовался Караев.

— Как же, в курсе конечно, в Индию смотался по делам — ответил почему-то с гордостью Виктор.

— А, понятно — Тимур немного расслабился, все нормально тогда. Наверно отдыхать Халк отправился, вот и трубу не берет. Гоа какие-нибудь или еще чего дальше — загорать поехал, значит.

— Да, нет — возразил Витек — пацаны на районе сказали, что Халк поехал барменов за беспредел наказывать.

— Каких еще барменов? — удивился Караев.

— Серьезных видать — Витек принял несколько гордый вид — там, в Индии бармены, короче, получают с братвы. Бандюганы местные ничего с ними поделать не могут, с барменами этими и сами в шатрах каких-то сраных живут, даже в хаты их нормальные не пускают. А если они возбухать начинают, то их вообще к чертям засовывают, которые в помойках живут. Такие дела — Витек был солиден до крайности, даже грозен чуток. Тут Караев вспомнил, что Витя сам много лет назад подрабатывал барменом в одном из Московских клубов.

— Бред какой-то — несмотря на плохое настроение Караеву стало смешно от таких нелепых сказок — откуда эти вымыслы?

— Так, парни говорят, что Халк перед тем как туда свалить сам обо всем и рассказал старшим товарищам. Сказал, чтоб за ним не совались. Слишком горячо там будет.

— Сам, значит, так и сказал? — Тимуру интересно даже стало.

— Ага, я сам от ребят, которые в том коллективе, это слыхал — Витя стал похож на рассказчика из старинных советских сказок — говорит, приду, значит, к ним в шатры, и пойдем вместе с теми, которые из шатров, барменов гасить.

Все понятно, мысленно расхохотался Тимур, опять Халк со своей телевизионной грамотностью всех запутал. Пацаны из шатров это кшатрии, а бармены — понятно брахманы. Черти — шудры и так далее.

— А пацаны с района сказали, что это полный, короче, аллес — уже не останавливался Витек — собрались тоже в Индию, барменов этих в чувство приводить. Говорят, загоним этих барменов самих к чертям жить, чтоб другим неповадно было.

— Ясно все — произнес помрачневший Тимур. Ничего, короче, не ясно. Получается, Халк вообще непонятно где и неизвестно когда появится. Плохо, надо только на себя рассчитывать.

Виктор побежал дальше помещения потенциальным арендаторам показывать. Да у них есть вообще потенциал-то у этих арендаторов потенциальных, разозлился Караев, или они просто решили людей от работы отрывать, поиграть в бизнесменов. Не буду ни с кем общаться сегодня, решил Тимур, настроения нет. Все равно в отпуске пребываю за свой счет. Родная фирма не оплатит никак мне эти подвиги.

Пошел заниматься спортом в пять часов вечера. А рабочий день то до шести. Чувство одно неприятное стало тут гложить Тимура, что уступил своей слабости, лени. Ощущение это было хорошо известно Тимуру. Называлось оно — чувство вины. Такое чувство Тимур ненавидел очень сильно и всячески пытался от него избавиться. Но, как известно, приходит оно только к тем, кто его испытать способен. А Караев к числу таких граждан как раз и относился. Знал он, что от чувства этого сможет он избавится лишь выполнив те поступки, отсутствие которых и породило это поганое ощущение. В общем, решил Тимур на следующий день конкретно за ум взяться и работать с утра до ночи. Ну, с перерывом на обед и ланч естественно. И ужин.