Прокляты одной судьбой

Унижение? Ооо.... Это слово даже на одну тысячную процента не способно описать её состояние.

Возбуждение, желание...

... это не поддавалось логике, ...но Мэри четко ощущала, как сжимаются стенки ее влагалища, желая ощутить плоть этого мужчины внутри себя.

Она сама часто смеялась над подобными историями, из древних скрижалей, где тело предавало женщин, встретивших свою судьбу. А сейчас она сама лично убедилось, что такое возможно.

Старый древний миф, в который никто уже давно не верил. Ведь после того, как проклятый бог Шмесс был изгнан Пресветлым в свои чертоги, именно с тех самых пор все жители десяти миров лишились его проклятия — встретить свою судьбу...

Пока она соображала и пыталась подавить неуместное возбуждение и желание, герцог не стал ждать.

Он ловко развернул ее к себе спиной, продолжая держать ее руки, одной своей рукой. Второй, он стянул с Мэри плащ, фиксируя им же, ее руки. И девушка не сразу сообразила, что он собрался делать, как уже оказалась животом лежащей на том самом столе для посетителей. А Владислав уже задрал ее юбку и залез рукой в колготки.

Мэри забилась под ним, пытаясь сопротивляться и сжимать ноги, но Владислав ловко втолкнул собственное колено между ее ног, а затем и вторую ногу, раздвигая ее бедра, фиксируя их, чтобы она не могла двигаться, и забрался в ее трусики, пальцами трогая влажные от возбуждения половые складочки.

— Ах, ты похотливая самка... — засмеялся, он, — да ты вся течешь!

Сложно было не услышать триумфальных и самодовольных ноток в голосе герцога. И часть Мэри, готова была умереть со стыда от этих слов, которые она в своей жизни ни разу не слышала по отношению к себе. Но другая часть, о которой Мэри даже не подозревала, вдруг встрепенулась и заставила ее выгнуться навстречу этим жадным пальцам, скользящим по ее лону, и вызывающе хрипло и протяжно застонать.

"О, Присветлый... она сумасшедшая... у нее раздвоение личности... !" — с ужасом поняла она.

— Ах, детка, какая же ты горячая, — прошептал демон, уже расстегивая ремень на своих брюках и вытаскивая свой мгновенно затвердевший член.

Он чуть припустил ее колготки, сильнее задрал юбку до пояса, и Мэри почувствовала его головку у своего влажного входа.

— Пошел ты к Шмессу Владислав Корн, — зашипела отчаянно она, из последних сил, а сама поддалась ему на встречу.

Демон засмеялся в ответ.

— Детка, в чертоги проклятого, только вместе! — и толкнулся в нее с силой.

Мэри вскрикнула, и в ее глазах потемнело, от первого оргазма.

Владислав начал двигаться быстрее, уже отпустив её руки. А Мэри, скинув с себя плащ, схватилась за столешницу руками, и, выгибаясь всем телом, начала толкаться ему навстречу, при этом каждый раз всхлипывая от микро оргазмов, взрывающихся внизу ее живота, застилающих ее разум животной похотью.

Владислав ни кресха* не понимал. От каждого ее всхлипа, от каждого ее толчка навстречу его движениям, и от того, как стенки ее влагалища сжимали его член, он совсем потерял себя.

Он с силой продолжал входить в ее влажное и такое узкое лоно, сжимая в своих руках ее бедра, оставляя на ее коже красные следы. Владислав рычал от удовольствия, а Мэри стонала и шипела в ответ, продолжая двигаться ему навстречу, буквально насаживаясь на его член.

Герцог услышал рваное дыхание девушки и почувствовал, как на них обоих накатывает волна сильнейшего в его и её жизни оргазма.

Мэри даже закричать не смогла, ей просто воздуха не хватило, она захрипела и забилась под Владиславом, сотрясаясь всем телом, когда что-то взорвалось в ее венах, заполняя эйфорией все естество. Мозг просто отключился, и она обмякла, распластавшись всем телом на столе.

А Владислав навалился сверху, придавливая ее своим телом, понимая, что кончил настолько быстро, словно это был его первый раз....

Кресха* — ругательство на древнем языке демонов. Кресхи были низшими помощниками проклятого бога Шмесса.

Глава 11

Мэри сидела в ванной под горячими, практически обжигающими струями воды. Вся кожа уже раскраснелась, а она никак не могла согреться. Она уже несколько раз терла себя мочалкой, смывала пену и собиралась выбраться из душа, но потом опять брала с полки мыльные шарики, раздавливала их и вновь терла свою кожу до исступления, пока больно не становилось.

Последние пятнадцать минут она просто сидела в ванной и пыталась, наконец, осмыслить, что же случилось.

А осмысливать было не просто мерзко... нет... Мэри даже слово было трудно подобрать к тому, что сейчас она ощущала.

Грязь... грязь... какой же грязной она была!

Ей не хотелось думать, хотелось забыть. Хотелось, чтобы все это было одним из ее тех страшных кошмаров, что мучили ее каждую ночь последние месяцы.

"А может, так и было?" — пришла трусливая мысль ей в голову, но черные синяки на ее предплечьях и внутренней стороне бедер, и уже затянувшиеся порезы от когтей высшего демона, говорили совсем об ином.

Нет... это было, было на самом деле. Она отдалась.... Нет, не так это называется, она не отдалась, она трахалась, как похотливая самка виона* в момент гона на столе со своим будущим боссом, и демоном, которого ненавидела всю свою жизнь, и более того, демоном, который засадил ее руниэ в тюрьму!

— О, Присветлый... — всхлипнула, Мэри впервые за все это время, — что же я наделала?

Она закрыла лицо ладонями и поняла, что больше не может сдерживаться, слезы потекли по ее лицу.

Она давно хотела заплакать, точнее, сказать, сразу же после того, как пришла в себя, распластанная на столе и ощутила вес Владислава на себе, и его горячее дыхание, щекочущее затылок, и жадные когти, зарывшиеся в ее волосы....

Мэри понятия не имела, как она смогла сдержаться и не зарыдать в тот момент. Как она смогла заставить Владислава встать с себя, хотя тот и не собирался из нее выходить, она ощутила, что стоило ей пошевелиться, как его плоть затвердела внутри нее опять! И о, Присветлый, ей это понравилось, она хотела еще! Это ощущение растянутости, казалось чем-то правильным, настоящим... в отличие от всей её предыдущей жизни.

Как Мэри смогла задушить в себе этот порыв, она понятия не имела. Но ей все же удалось, выбраться из-под герцога, оттолкнуть его от себя и, схватив свою сумочку, которую умудрилась не забыть в отделе кадров и пальто, наскоро поправив одежду, убежать из кабинета. Как она добиралась до своего кэба, это вообще отдельная история. Ей казалось, что все! Абсолютно все! Знают, что она занималась сексом с Герцогом Владиславом Корном.

Мэри забилась в лифте в самый угол, спряталась за волосами. Застегнула пальто на все пуговицы, и стояла, не шелохнувшись, чтобы не привлечь к себе внимания, сжав пальцами свою сумку, с такой силой, что они даже заныли, когда она попыталась их разжать чуть позже. А когда она вышла из лифта в холл, ей показалось, что все, кто там был, абсолютно каждый посмотрел на нее.

Ох, и чего же ей стоило не бежать, а выпрямив спину обычным шагом дойти до выхода, а потом еще и до своего кэба... Никто! Никто этого не знает и не узнает никогда!

Она со страхом и трясущимися руками посмотрела на себя в зеркало заднего вида, ожидая увидеть там чучело. Но зеркало показало лишь ее бледное лицо с огромными напуганными глазами сияющими, ярким зеленым светом... слишком ярким. Во всем остальном она выглядела, как обычно. Дорога до дома прошла, как в тумане. Мэри чувствовала себя механизмом разработанным очередным гением из второго мира, отрабатывающим определенные действия — нажать педали в такой-то последовательности, включить поворотник, повернуть направо, дождаться сигнала сброса силового поля, затем, прямо, не сворачивая, и так до зеленого района.

А стоило ей войти в дом, как она прямо на пороге разделась догола, бросив всю одежду в коридоре, и заскочила в ванную, под горячий душ. И принялась тереть свою кожу мочалкой с остервенением, даже еще не до конца понимая, что вообще делает.

И вот уже целый час, а то и больше, Мэри уже давно потерялась во времени, она сидит здесь под душем и пытается прийти в себя и понять — что это было?

Изнасилование?

Нет! Нет! Шмесс! Это не было изнасилованием!

Она сама, сама, как низшая из веселого квартала насаживалась на его член, подмахивала ему задницей, хрипела и стонала под ним. Какое это изнасилование? Чушь! Да и то, что она испытала.... Да разве такое испытывают при насилии? И то, как она кончила.... Нет, не так, кончила это не то слово, она испытала самый фееричный оргазм в ее жизни! Вот это правильное слово... и то, оно вряд ли отразит всю ту гамму чувств, что она испытала, пока Владислав имел ее на том проклятом столе...

Мэри не знала, что такое вообще бывает. Нет, она, конечно же, слышала и читала об этом в журнале, что издавали любвеобильные сильфы — каскадный или множественный оргазм.... Но у нее такого никогда не было. С Сиаром она испытывала самый обычный оргазм. И ее все устраивало, ей нравился секс с руниэ. Она любила его и... о, Присветлый, и о чем она только думает?! И сейчас она его любит, так же, как и всегда любила!

А то, что было с Владиславом.... Какая к Шмессу любовь? Это же была чистая похоть. Причем... это даже не ее собственная похоть была. Мэри ненавидела Владислава всей душей, а тут резко воспылала к нему чувствами? Чушь! Тут было что-то другое. Скорее всего, то, о чем Мэри совсем не хотела думать, но... это имело место быть и с этим ей пришлось согласиться...

У Мэри из-за кровосмешения чистокровного высшего демона и эльфийки самое настоящее раздвоение личности. Её доктор когда-то говорил ей об этом. Он предупреждал, что может случиться что-то подобное. Потому что она сама подавила в себе сущность высшей, после того случая.

"Мэри, рано или поздно, но та девочка, которую ты подавила, и которую ты ненавидишь так сильно, что мысленно решила избавиться, она поднимет свою голову, она придет к тебе и заставит тебя пожалеть о том, что ты сделала, нельзя забывать о ней, нельзя так сильно ненавидеть ее и подавлять!" — вспомнила она слова демона, что помогал ей.

А ведь он был тогда прав, она вернулась. Та маленькая девочка, безумно влюбленная во Владислава... она вернулась в тот день, когда Мэри увидела его на стоянке. И она возвращалась к Мэри во снах, заставляя ее вновь и вновь вспоминать все то, что было. Мстя ей за то, что та когда-то попыталась ее уничтожить, забыть, стереть, словно ее и не было.

А она была. Та маленькая глупышка, она была, все это время она пряталась где-то очень глубоко в ее душе, так и оставаясь в том же самом возрасте где-то между тридцатью и сорока годами. Ведь Мэри даже не дала ей вырасти, она не позволила ей это сделать, не дала ей повзрослеть и понять, пройти через все постепенно. И вот теперь та девочка подняла свою голову, увидев рядом свою заветную мечту — герцога Корна...

Мэри только сейчас вспомнила, что она настолько сильно пожелала забыть себя ту в юношестве, что у нее даже ни одного кристалла с её изображениями не сохранилось. Она же все уничтожила. Все свои юношеские воспоминания, начиная с того момента, как она пошла в академию и до тридцати пяти лет. Словно она и не училась вовсе в академии до своего первого совершеннолетия. И только лишь после того, как она перевелась в другую академию, когда они переехали жить в другой город, только лишь после этого у нее есть кристаллы и какие-то вещи...

О, Присветлый, да она даже всю свою одежду, все свои игрушки, все свои книги выкинула на помойку.

Она даже мебель из комнаты хотела выкинуть и отказывалась вообще входить туда. Ведь там она мечтала о Владиславе...

И даже на деревянной спинке своей кровати она выжгла зарождающейся огненной магией его имя, и вокруг еще и дурацкие сердечки нарисовала....

— О, Присветлый, какой же глупой дурой ты была! — не выдержала и закричала Мэри вслух, — маленькой влюбленной глупой дууууроооой...

И она взвыла, словно раненый зверь, свернувшись в комочек в ванной.

— И это ты заставила меня с ним трахнуться! — опять закричала она не понятно на кого...

...на себя? Нет!

Она знала на кого кричит, она кричала на нее, на эту маленькую влюбленную глупую дурочку...

— Зачем.... Ну зачем ты это сделала!? Ты же заставила меня предать Сиара, как ты могла со мной так поступить? — продолжала всхлипывать и выкрикивать Мэри.

— Ну, зачем... зачем, ты вернулась? — уже шептала она, так как голос сорвала. — Как же я тебя ненавижу, глупая... глупая...

* * *

— Меня не для кого нет, — отчеканил Владислав ледяным тоном голоса секретарше и положил личный артефакт с такой силой на стол, что на экране, сделанного на заказ визора во втором мире известной ювелирной фирмой "братьев Вертал", появилась трещина.

Герцог досадливо поморщился, припоминая, что заплатил за него две тысячи золотых, а белые кристаллы, вставленные в корпус артефакта, ему обошлись в еще большую сумму. Но затем он посмотрел на себя и понял, что до сих пор не только не помылся, но даже не застегнул ширинку. И, в который раз выругавшись на языке древних за несколько минут после ухода полукровки, пошел ванную приводить себя в порядок.

Когда он вернулся в кабинет, то взглядом сразу же наткнулся на разбросанные по полу артефакт-визор с договором и пакет с очень дорогой и брендовой ... "униформой" для его будущей личной горничной.

Владислав подошел и медленно подобрал все еще работающий визор, и сам пакет. Затем положил пакет на стол, и хотел уже пробежаться глазами по договору, как память услужливо подкинула то, что произошло несколько минут назад, на том самом месте, где лежал пакет. Распластанная под ним изнывающая от возбуждения дерзкая полукровка.... И герцог вновь ощутил прилив желания в низу живота.

Но та же самая память вдруг резко извернулась и уже показала совсем другую картину. Как девушка выворачивается из его объятий, как она с трясущимися руками пытается привести свою одежду в порядок. Как она избегает смотреть на него, и опустив голову вниз буквально вылетает из его кабинета словно... словно...

"Нет!" — вдруг резко остановил себя Владислав на так и незаконченной мысли.

— Нет, — уже вслух он повторил сам себе.

А возбуждения уже, как и ни бывало.

Он не мог... он не насиловал ее! Она сама хотела, он же чувствовал, как она толкалась ему навстречу, как мартовская кошка, урчащая от желания, и запах.... Он же не идиот. Уж что-что, а запах вожделения, направленный на него, он — высший демон, не смог бы перепутать с отвращением.

Да, конечно, тогда, когда он развернул ее и просунул руки в ее трусики он сильно... ладно, он очень сильно рисковал в тот момент. Бывали случаи в его жизни, когда некоторые особы, дабы затащить его в свою постель, а затем обвинить в нападении, использовали запрещенную магию, вызывающую иллюзии запаха. Но какой же триумф он испытал, когда ощутил влагу на своих пальцах в подтверждение запаха. Это ли не доказательство ее желания? В тот момент ему просто крышу снесло, и член, который заломило от возбуждения, чуть сам не выпрыгнул из штанов.