А слова он выучил уже давно.
Женщина-палач была уже совсем рядом. За ней шел тот страшный вооруженный хмырь, явно намереваясь всадить пулю в его голову, когда она его выпотрошит. Так, на всякий случай...
-Не подходи! — захлебываясь слезами, проорал Альберт. — Не подходи! Я маг! Ты не тронешь меня! Я маг! Я маг!
Я маг.
У меня получится.
Я ведь столько читал...
Эта штука называлась "108 печатей" или как-то так. Красивые названия и всякую псевдофилософскую муть Альберт всегда пропускал, его интересовали лишь сухие рабочие формулы.
Сплетенные за спиной руки отчаянно задергались, разбитые губы забормотали нужные слова. Начавшись в кончиках пальцев, сила — а вместе с ней и боль — потекла все выше и выше...
-Эй, ты что д...
Последнее слово еще не успело растаять в воздухе, когда Альберта Блаха заключила в свои жаркие объятья агония. Боль была такой, что у него даже не было сил кричать.
-Шепот, отойди от него!
-Нет! Не стрелять!
Все исчезло. Не существовало больше ничего, кроме ослепительной боли.
Это...ад?
Темнота.
Темнота, в которой он кричал так долго...кажется, целую вечность...
Кричал беззвучно, умоляя о смерти — сам не понимая, кого.
-Не могу поверить... — грубый голос отца впервые кажется каким-то странным, таких ноток в нем никогда раньше он не слышал.
-Мы сделали все, что смогли. По крайней мере, он теперь может дышать.
-Дышать, но не колдовать. Я посылал импульс раз пятнадцать. Глухо. Даже не дернулся.
-Сожалею. Он замахнулся на что-то, что ему не по силам. Первый раз вижу такой случай...
-Что мне ваши сожаления? Что мне с ним теперь делать?
-Это уже ваша забота, — в разговор вклинивается третий голос. — Радуйтесь, что он в живых остался.
-Нечему радоваться. Вы понимаете, кто он теперь?
-Пустышка.
Что...
Они...
Они это обо мне?
Пустышка. Пустышка. Пустышка.
Слово врезалось в сознание, угрожая разорвать его на части.
-Альберт, что же ты наделал?
Нет. Нет. Не хочу.
Не верю.
Пустите. Почему? Почему я не могу двигаться? Почему я не могу открыть глаза?
Пустите. Дайте мне уйти отсюда. Не хочу. Не хочу. Не хочу.
Я не пустышка.
Я не пустышка.
Я НЕ ПУСТЫШКА!
-Я не пустышка! — захлебываясь криком, Альберт Блах рухнул с кровати на ковер.
Снова...снова это...
-Эй! У тебя там все в порядке? — минут через пять за дверью послышалось какое-то шевеление, а затем и голоса.
-Альберт! Не молчи!
-Все...все хорошо, — выдохнул Блах, растянувшийся на ковре. — Эпнорд там?
-А куда этот хмырь денется? — вздохнули из-за дверей. — Слушай, мы вообще долго тут куковать будем еще?
-Нет. Уже нет... — Альберт взглянул на часы, медленно поднялся на ноги. — Скажи Эпнорду, пусть достанет чего-нибудь пожрать.
-А ты не лопнешь? — издевательски поинтересовался полукровка.
-Не мне. Скоро полночь.
-И что?
-У нас будут гости.
Дождь, который даже не думал прекращаться, приводил сидящего у окна Эпнорда все в большее уныние: там, где он раньше поставил грузовик, теперь было самое настоящее озеро. А к утру будет грязное болото, из которого попробуй еще выберись. Блах, этот чертов психопат, обещал, что человек, который принесет его деньги, должен прибыть в полночь. И либо парень снова что-то перепутал — неудивительно, коли у тебя мозги набекрень — либо его таинственный гость оказался куда умнее своего друга и решил переждать непогоду...
В конце-то концов, уже было полвторого!
Решив, что прождал уже более чем достаточно, Риар встал и пошел умыться, с неудовлетворением отметив, что на руках снова остались клочки кожи. Тело снова напоминало о том, что вскоре придется вернуться к убийствам. Более чем некстати. Впрочем, как только он получит свои денежки и вернется в...
Закон подлости работал на полную катушку: кто-то начал барабанить в дверь, когда Риар, окончательно расслабившись, уже думал пойти вскрыть еще одну бутылочку.
Все-таки приперся...
-Тебя только за смертью посылать! — зло бормотал Эпнорд, звеня ключами. — Что так долго? Что...
Едва дверь открылась, в лицо Риара полетел мокрый насквозь дорожный плащ.
-Где Альберт? — услышал опешивший Эпнорд чей-то мягкий голос. — Я к тебе обращаюсь, вешалка.
-Какого хрена ты...
Сбросив с себя плащ, не успевший даже толком разозлиться, Эпнорд так и замер, увидев их гостя.
Вернее сказать, гостью.
Как человек, научившийся за долгую жизнь разбираться в людях, Риар Эпнорд классифицировал эту женщину как более чем привлекательную и более чем неприятную. За первый пункт говорила стройная, высокая фигура, длинные, ухоженные темные волосы, аристократически, но отнюдь не болезненно бледное лицо и, выражаясь словами самого Риара, пара других выдающихся особенностей. Очень даже выдающихся. Однако, на вторую чашу весов падал колючий, полный презрения и усталости взгляд темных глаз — такой он встречал у проживших добрых две-три сотни лет — а также старая татуировка на шее — три башни, вписанные в рваный круг.
Чтоб я сдох! Она из них!
Проглотив едва не слетевшую с языка ругань, Эпнорд проскрипел:
-Рад вас видеть.
-Я задала вопрос. Где Альберт?
-На втором этаже, комната рядом с лестницей. А вы...
-Плащ повесь у огня. И приготовь мне чего-нибудь, мы потом придем ужинать.
Эпнорд был готов взорваться от злости. Если бы только она не была из той проклятой шайки, он бы уже размазал ее по...
Быстрым шагом поднявшись вверх по лестнице, гостья остановилась, поравнявшись с дежурившим у дверей полукровкой.
-Фрери Ланн, — пробормотала она. — Рада, что с вами все в порядке.
-Вам обо мне сказали? — встрепенулся Фрери. — Альберт звонил?
-Вас наняла на работу я. Причем исключительно из-за ваших инициалов — люблю такие удачные совпадения.
-Вы? Альберт сказал...
-Альберт слишком любит хвастаться, я погляжу, — рассмеялась женщина. — Он, конечно, умный мальчик, но связей у него никаких нет. Кроме меня.
-И кто же вы такая?
-Та, кто вам заплатит, — Фрери на колени упал увесистый мешочек. — Я надеюсь, вы простите, что не в современной валюте. Никак не найду время перевести туда все это дурацкое золото...
-Золото? — Ланн развязал мешочек. — Погодите...тут...
Миновав полукровку, который с трудом удержал грозящую отвиснуть челюсть, гостья толкнула дверь в комнату Альберта.
-Где она? — прибежавший наверх Эпнорд выглядел более чем встревоженным. — Я к тебе обращаюсь!
-Ушла к Блаху, — отмахнулся полукровка. — Лучше посмотри, чем она заплатила!
-Я бы на твоем месте не спешил радоваться, — скривился Эпнорд. — И вовсе не потому, что это будет сложно потратить.
-А в чем тогда...
-Ты видел клеймо?
-Нет, — Ланн не стал уточнять, что смотрел совсем не на шею.
-А я видел. Видел, кому она принадлежит.
-И их стоит бояться?
-Трио, — глухо произнес Эпнорд.
-Чушь несешь, — выдохнул изрядно побледневший Ланн. — Их же всех давным-давно перебили.
-Значит, не всех, — Риар еще больше понизил голос. — Что мы вообще про них знаем, кроме кучи слухов?
-Если так подумать, то больше и ничего.
-Я выхожу из дела, — бросил Эпнорд. — Поделим денежки и я сваливаю.
-Ты серьезно? — расхохотался Фрери. — Ты, Мертвый Апостол, испугался какой-то...
-Если музыку для Блаха заказало Трио, то единственный разумный выбор — бросить все и бежать. Ей придется предложить мне как минимум втрое больше, чтобы я передумал.
-Дела настолько плохо пахнут?
-Пошли вниз, расскажу, что знаю. Не хочу у нее под носом шептаться...
В комнате царил приятный полумрак, позволявший отдохнуть усталым глазам Альберта. Правда, в нем же было куда сложнее разглядывать его собеседницу, занявшую кожаное кресло у стены, не менее черное, чем ее платье.
-Я вижу, ты неплохо тут устроился, — лениво протянула она. — Как все прошло с родителями?
-Мертвее не бывает, — оскалился Блах. — К тому же я достал почти все, что мне нужно, спасибо твоим парням.
-А не забыл ли ты о том, что нужно мне?
-Нет, само собой, — поспешно бросил Альберт. — Договор я помню.
-Тогда где же мое сокровище? Я хочу, наконец, взять его в руки.
-Как пожелаешь, Фрас, — открыв комод, Блах осторожно извлек оттуда увесистую картонную коробку.
-Именно. Как я пожелаю, — повторила она. — Ты, надеюсь, их не трогал?
-Нет. Его шифры мне не под силу, к тому же там все готово рассыпаться в труху от случайного прикосновения, — аккуратно поставив коробку на стол, Блах вернулся к себе — на кровать, где он сидел, подобрав ноги.
Открыв коробку, Фрас медленно извлекла оттуда перехваченную бечевкой пачку желтых от времени листов. Коснулась их, погладила бумагу, испустив едва слышный вздох.
-И все ради этого? Ради пачки бумажек старого...
-Побольше уважения к моему предку, Альберт, — Фрас посуровела. — И побольше уважения ко мне.
-Прости. Я просто думал, что раз уж я...
-Наш договор исполнен, — опустив бумаги обратно в коробку, Фрас быстро закрыла ее и поставила рядом с креслом. — Я получила его дневники, а ты получил свое оружие и свою месть, мало того, ты получил шанс обратить Ассоциацию в ничто.
-Я бы хотел получить кое-что еще, — криво улыбнулся Блах.
-Не сомневаюсь, — усмехнулась Фрас. — Твой взгляд не менее голодный, чем несколько лет назад, но как и тогда, ты меня нисколечко не интересуешь.
Лицо Альберта растянулось в более чем неприятной гримасе, но спустя несколько секунд он справился с собой и с жаром заговорил, активно жестикулируя:
-Я изменился! Ты...ты тогда сказала, что тебя не интересуют инвалиды...но посмотри на меня! Я теперь другой, Фрас! Я могу ходить, я могу колдовать, черт, я теперь один из сильнейших магов в мире! Что тебе еще не хватает?
-Вся твоя сила — ворованная и мы оба это прекрасно знаем. Для меня ты все тот же...
-Не произноси это!
-...все тот же Пустышка Блах.
-Не называй меня так! — заорал, вскакивая с кровати, Альберт. — Не называй меня так!
Подскочив к Фрас, он навис над ней, окончательно утратив весь налет цивилизованности и рассудка: красный от стыда и гнева, с перекошенным лицом и трясущейся губой, широко раскрытыми глазами...
Глазами, что уже полыхали цветными огоньками.
-Я могу тебя и заставить.
-Помилуй, не смеши, — спокойно произнесла Фрас, глядя ему в лицо. — Эти Мистические Глаза я сама тебе установила, не забыл? Неужели ты думаешь, что я стала бы давать тебе что-то, что позволило бы причинить мне реальный вред?
-Ты дала мне Сферу! — прорычал Альберт. — Ты расшифровала для меня манускрипты! Нашла ту книгу! Ты позволила мне узнать, как принять Каинову печать!
-Которая тоже не поможет против меня, — Фрас улыбнулась. — Ты накачан силой, как никто другой, да, и ты более чем надежно защищен. Но я знаю все твои секреты, Альберт. И я знаю не менее хорошо, что даже со всем, что у тебя есть сейчас, ты не можешь меня убить. По крайней мере, окончательно. А я не трону тебя и пальцем, так что твоя чудовищная печать останется спать. Так что сделай милость, подбери слюни и вернись на свое место. А то упадешь в моих глазах еще больше...
Глаза Блаха потухли. Простояв так еще около минуты, он отшатнулся, и, сгорбившись, поплелся назад, к стене.
-Вот молодец, — Фрас пару раз хлопнула в ладоши. — Если будешь послушным, куплю тебе воздушный шарик.
-Что...что такого у него было, чего нет у меня? — простонал Альберт, обхвативший голову руками. — Что? Скажи!
-Шусана я уважала. И он уважал меня. Он показал мне, что далеко не все из нас — с рождения конченые люди...но тебе не стать таким, как он.
-Но он мертв! Ты сама говорила, что он умер! Почему ты все еще цепляешься за него?
-Я не думаю, что ты поймешь.
-Фрас, послушай...
-Нет, нет, нет. Не интересно ни в коей мере, — закинув ногу на ногу, Фрас снова потянулась к коробке. — В отличие от его дневников.
-Я больше не пустышка! — простонал Альберт.
-Потише, пожалуйста. Я хочу спокойно почитать.
-Фрас...я ведь достал из Могилы все, что ты просила...я думал, мы теперь...
Ничего не ответив, собеседница Альберта аккуратно, двумя пальцами, перевернула первую ветхую страничку.
-Иди сюда.
Давясь бессильной яростью и слезами в почти одинаковых пропорциях, Блах заковылял к ее креслу.
-Погода дрянная. Все сапоги испачкала, — Фрас легонько качнула ногой. — Почисти, что ли.
Издав полузадушенный хрип, Блах рухнул на колени.
-В общем, Альберт, займи пока язык чем-то более полезным, чем твое обычное пустословие, а я проверю, насколько мы с учителем ошибались в нашей рецептуре, — спрятав ухмылку за пожелтевшим листком бумаги, Фрас вгляделась в аккуратно выписанные знаки. — Однако, кто бы мог подумать! Он таки успел выехать из Константинополя еще до апреля...как предусмотрительно с его стороны, правда?
Альберт, понятное дело, не ответил.
Рассказ Эпнорда подошел к концу куда быстрее, чем содержимое старой зеленой бутыли, а напиваться слишком сильно Свечке не хотелось. Есть время для дела, есть время для отдыха, и сейчас до второго еще было довольно-таки далеко. К тому же, после того, что ему рассказал вампир, он как-то не очень хотел терять бдительности — по крайней мере, пока в их временном укрытии находится эта одновременно прекрасная и жуткая особа. Если то, что Риар поведал ему, было правдой, то его прежние работодатели в сравнении с ней были людьми очень даже порядочными.
Оставив угрюмого Апостола продолжать свои возлияния, Ланн слонялся по дому, в последний раз проверяя все двери и окна. Три часа ночи, а спать совсем не хочется...к тому, выспаться можно будет и днем: из-за очевидных особенностей их нового товарища, спокойно передвигаться они смогут теперь лишь в ночное время суток.
-О, а вас-то я и ищу!
Резко обернувшись, Фрери вновь напоролся взглядом на их опасную гостью. Она стояла на лестнице, глядя на него сверху вниз, вид у нее был донельзя довольный, подмышкой была зажата какая-то большая коробка.
-Я так и не представилась в свое время, — опередив Свечку, сказала она. — Устала с дороги, но усталость ни в коем случае не отменяет простейших приличий. Фрас Лютт, Пурпурная.
-Пурпурная? — переспросил полукровка, у которого на языке вертелся до этого совсем иной вопрос. — Это ваш...
-Цветовой ранг Ассоциации. Цвет, может быть, недостаточно благороден по их табелям, но мне самой всегда нравился, так что я совсем не в обиде. Вы что-то хотели спросить?
Например, про твою отметину. Про то, правда ли, что болтают о магах, носивших такую...
-Я... — Фрери попытался отвести взгляд от темных глаз, но получилось как-то плохо. — А меня прозвали Свечкой.
Зачем ты это говоришь?
-Как оригинально, — Фрас спустилась вниз. — Альберт, к сожалению, ужинать с нами отказался, ему что-то нездоровится. К утру будет в полном порядке, но пока что его лучше не стоит беспокоить.
