Без памяти

— Здравствуйте, Надежда Васильевна, — повторил я, — мы к вам в гости, будем рады, если покормите чем-нибудь.

— Заходите, — она кивнула на дверь в дом, а сама отправилась мыть перепачканные землёй руки в бочке с водой.

Войдя в дом, мы расположились за обеденным столом. Через некоторое время старушка вошла следом.

— Это вам, — я протянул ружьё, — подарок, от чистого сердца, с наилучшими пожеланиями, надеюсь, что умение стрелять, коему обучал вас покойный отец, не забылось с годами.

— С чего это покойный?! — возмутилась она, — он под Воронежем живёт, девяносто шесть лет старику, но всё в здравом уме. Сестра младшая за ним ухаживает.

— Извините, не ожидал, — я даже растерялся.

— Картошка на обед, — объяснила она, бережно укладывая двустволку на кровать, — жареная.

Через пять минут мы, стараясь не подавиться от жадности, поглощали картошку алюминиевыми вилками. Старушка сидела поблизости и рассматривала патроны, которых я ей отсыпал два десятка.

— Как обстановка вокруг? — спросил я у неё, не переставая жевать.

— Тревожно, — задумчиво сказала она, — люди вдруг стали жестокими и жадными, а ведь времени прошло совсем мало. Страшно представить, что тут начнётся, когда наступит зима и голод, если уже сейчас они облик человеческий потеряли. Потому я и за ружьё вам благодарна, не хочется мне убитой быть за мешок сухарей.

— Верно, — согласился я, — в таком мире зубы нужны.

— Ходила вчера к солдатам, — она кивнула в сторону кордона, — спрашивала, сколько всё это продлится, когда людей выводить будут? Молчат служивые, только глазами из окон сверкают, да стволы на меня направили.

— Сегодня и мы к ним пойдём, — поделился я планами, — прогонят, возможно, но попытаться стоит.

— Пробуйте, они всё же не сразу стреляют, слово сказать успеете.

Плотно пообедав, мы отправились в путь. В который уже раз я подходил к проклятому блокпосту. Надоело. Бойцы-то новые, а я всё тот же.

— Стоять! — гаркнул боец за пулемётом, когда я приблизился к границе, — стреляю на поражение.

Напугать ежа голой задницей было сложно, поэтому я подошёл вплотную к колючке. Показал руки, демонстрируя, что не вооружён, и громко проговорил:

— Мне срочно нужен майор Лямкин, — заявил я им, — доложите, что прибыл капитан Резников с важной информацией.

Боец ничего не ответил, но какая-то суета на позициях началась. Я не знал, сколько потребуется времени, поэтому просто присел на траву перед спиралью "Егозы" и предался медитации. Полный желудок, как ничто другое способствовал расслаблению. Ксения последовала моему примеру и присела рядом. На какое-то время я даже, кажется, задремал. Из оцепенения вывел строгий голос.

— У вас какая-то информация? — майор стоял на той стороне барьера, поглядывая на меня сверху вниз. Одет он был в камуфляж, а на боку висела внушительных размеров кобура. Стечкин.

— Разумеется, товарищ майор, — я встал на ноги и отряхнул штаны, — для начала, разрешите представиться. Антон Резников, капитан спецназа в отставке.

— Это я знаю, бойцы мне сообщили, а я проверил базу данных. Что хотите сообщить?

— Первое, оно же главное, — заложив руки за спину, я стал ходить туда-сюда вдоль колючки, — не далее, как завтра утром, ориентировочно, часов в одиннадцать, ожидается атака на блокпост.

— Кто? Какие силы? Вооружение? — начал перечислять майор.

— По вопросу состава могу сообщить, что это будут киборги, те, кто побывал в центре. Каждому вживили некие железяки в голову и не только. В результате они стали совершенными зомби, которые, однако, помнят, как держать автомат.

— И много их?

— Почти сотня штыков. Подразделением условно командует некто Кореец. Один из местных авторитетов, тоже прошедший через операцию. На вооружении автоматы, ружья, карабины. Более всего хлопот доставят кустарно бронированные машины. Они не смогут протаранить блокпост, но даже и в сгоревшем виде будут перекрывать сектор обстрела. А под их прикрытием будет наступать пехота. Не забывайте, что киборгов убить не так просто, они и с простреленными внутренностями вполне способны идти в атаку.

— Вы так расписываете, словно уже видели всё это, — заметил майор.

— Не смогу вам объяснить, но в целом, так и было. Списывайте это на мои травмы.

— Я учту вашу информацию, что-то ещё?

— Ну, надеюсь, что вы посадите гранатомётчиков на передний край, а стрелять они начнут сразу, как только появится бронемашина, не дав ей набрать скорость. Более того, приведите в боевую готовность миномётную батарею, чтобы при первых признаках атаки открыла ураганный огонь, разнося всё, что за тем поворотом. В этом секрет успеха.

— Я учту, — с ноткой раздражения ответил Лямкин.

— Далее, — продолжил я, показав на Ксению, — вот эта девочка — дочь местного олигарха, по фамилии...

— Попов, — подсказала она, — Попов Сергей Константинович.

— Так вот, он, папа её, сейчас обивает пороги вашего начальства и суёт охапками взятки, с целью вытащить её на Большую землю.

— Приказ никого не выпускать. На дочерей олигархов это тоже распространяется. Если начальство прикажет напрямую, тогда пропущу.

— А пропустите сейчас, — встрепенулась Ксения, — я заплатить могу. Сколько скажете.

Зря она это сказала. Лямкин скрежетнул зубами, злобно прищурился, потом медленно, с расстановкой проговорил:

— Свои деньги, девушка, оставьте при себе. И отвыкайте от мысли, что всё на свете можно купить. Там, за колючкой, куча народа. Такие же граждане страны. И только для спасения остальных, мы перекрыли им путь. И будет ошибкой думать, что можно выкупиться из подобной ситуации. Более того, лучше и не пытаться. Будь вы не дочерью, а сыном олигарха, я бы вас просто прогнал, подбадривая пулями под зад. Считайте это классовой ненавистью.

— Опять? — она жалобно посмотрела на меня.

— Привыкай, — ответил я, — пока в избушке поживёшь. Надежда Васильевна тебе умереть не даст. Не исключаю, что в ближайшие дни всё это закончится. Не знаю только, в чью пользу.

— Автомат просить бесполезно? — спросил я у майора, обернувшись, — мне с дронами воевать ещё.

— Отчего же, — майор махнул рукой и из-за стены мешков выскочил солдат, который передал ему вещмешок и автомат. — Держите, если завтра ваша информация подтвердится, приходите, ещё побеседуем.

Я развернулся и, взяв за руку Ксению, бодро зашагал в сторону частного сектора. Надо избушку выбрать, чтобы отлежаться было где. Уже на подходе к ближайшей ограде услышал выстрел. Ружьё. Перехватив поудобнее помпу (магазины к автомату ещё не снарядил), медленно двинулся вдоль забора в ту сторону. Забор из тонкой жести никакой защиты не давал, но меня, хотя бы, не видно.

Подходя к повороту, за которым и происходили события, я приложился к ружью. Заряжено картечью, расстояния здесь небольшие. Неудобно только вправо поворачиваться. Набрав воздуха в грудь, я вынырнул из-под прикрытия забора. Но выстрелить не успел. Один из нападавших стоял на улице, приложив к плечу карабин и выцеливая кого-то за забором. Меня он не видел, но и я выстрелить не успел. Откуда-то сбоку хлопнул второй выстрел, и мужик рухнул на землю, обильно обдав кровью щебень дорожки. Я ещё подумал, что голову, куда пришёлся заряд картечи, могло и разорвать, но, видать, пороха мало положили.

Приблизившись вплотную, я понял причину. Голова убитого почти целиком состояла из металла, на который кое-как натянули кожу. Вместо швов применили скрепки, подозреваю, канцелярские.

С тихим скрипом отворилась калитка. Моё ружьё уже висело за спиной, поэтому на звук я вскинул пистолет, но тут же его опустил. Из калитки с дымящимся ружьём в руках вышла Надежда Васильевна. Лицо её было бледным, дыхание вырывалось с хрипами. Нелегко ей дались эти выстрелы. Мало уметь стрелять. Нужно ещё уметь стрелять в людей. Более того, в вооружённых людей.

— Вроде, всё, — убитым голосом произнесла она, — других не было. Надеюсь, и не придут больше.

Глаза старушки внезапно расширились, а рука стала подниматься, чтобы указать на что-то за моей спиной. Я догадывался, что там, вот только обернуться уже не успевал. Две чудовищно сильных руки схватили меня за шею и уже через миг придавили к земле. Стальные пальцы сомкнулись на горле, а перед носом у меня повисла окровавленная физиономия, где из-под рваного мяса торчали провода. Старушка начала переламывать стволы, я хотел крикнуть, чтобы она не делала этого. Если в железную башку, которая в двух сантиметрах от моего лица, прилетит горсть рубленого свинца, мне точно не поздоровится.

Но крикнуть в момент, когда тебя активно душат, было затруднительно. К счастью, тренированное тело, пусть и пребывающее не в лучшей форме, работало на рефлексах, мало зависящих от повреждённого мозга. Рука вытащила пистолет, который я уже успел спрятать, в глазах потемнело, ещё немного и отключусь, ствол упёрся ему в глаз, непослушный палец нажал на спуск, представляя, как срикошетившая от металла пули влетает мне в лоб. Выстрел слегка оглушил, но давление рук ослабло. Надо отдать должное оружейникам Третьего рейха. Убойности пистолетной пули хватило, чтобы пробить мозг робота. Он несколько раз дёрнулся, а потом затих. На этот раз навсегда.

Вытирая с лица кровь и ошмётки мяса, я поднялся на ноги. Надежда Васильевна, ещё более бледная, но с ружьём в руках спросила:

— Кто это? Неужто, правда, конец света настал?

— Для нас, — уточнил я, — для них, там, за забором, ничего не кончается, жили, как живут. Но не расстраивайтесь, мы тоже ещё побарахтаемся.

Она покачала головой, опустила ружьё и вошла в калитку. Через минуту появилась обратно, держа в руках две штыковых лопаты.

— Надо похоронить, — объяснила она, — кто бы ни были, облик-то человеческий.

Облик действительно человеческий, у нас тоже, вот и не будем его терять. Я взял лопату. Копать начали у противоположного забора. Земля была относительно мягким суглинком, лопате вполне поддавалась. Несмотря на годы, старушка орудовала лопатой едва ли не быстрее меня. Скоро подошла Ксения и взяла лопату себе. Приятно было посмотреть, как копает землю ребёнок богатых родителей, который в жизни никогда ничего не делал руками. Надо сказать, что она не жаловалась, просто молча ковыряла землю. Пользы было мало, но лучше, чем ничего. Через пару часов получилась вполне вместительная могила на двоих, куда мы по очереди оттащили трупы. И трупы уже не вызвали у ребёнка такого отвращения, неприятно, но необходимо. Экстремальные условия дают хороший воспитательный эффект.

Засыпав могилу и сделав небольшой холмик, я посмотрел на неё, потом на себя, после чего отправился искать баню. Таковая обнаружилась за ближайшим забором, более того, дальнейшие поиски дали колодец с относительно чистой водой и небольшую поленницу.

Наплевав на конспирацию, я затопил печь и начал носить воду. В конце концов, мне дано видеть будущее, и видение это говорит, что до завтрашнего утра здесь гостей не будет. Вёдра с водой оказались тяжелы, приходилось наливать по половинке и долго переводить дух после каждой ходки. Несмотря на это, вмонтированный в печь котёл скоро наполнился до краёв. Дрова весело потрескивали в печи, экономить их я не стал, возможно, живём последний день. Через пару часов, когда котёл стал кипеть, я объявил помывку.

Ксения, изнеженная дочь олигарха, тоже, как оказалось, времени даром не теряла. Обыскав дом, а потом и два соседних, она разжилась несколькими кусками мыла, бутылкой простенького шампуня, несколькими полотенцами и огромного размера махровым халатом. Умница, быстро научилась соображать, где что плохо лежит.

Отправив её в помывочную первой, я присел на приземистый чурбак у входа, положил на колени дарёный автомат и начал снаряжать магазины. Через пару минут меня отвлёк голос Ксении:

— Антон, мне помощь нужна.

С кряхтением, вполголоса матерясь, я поднялся, ну, что там ещё? Ксения разделась, к счастью, только до белья, а теперь смотрела на котёл, тазики и ковш, словно то самое животное на новые ворота.

— Что делать?

— Солнышко, я, конечно, понимаю, ты несколько оторвана от жизни, но определить назначение предметов по внешнему виду несложно. Вот это, по-твоему, что такое? — я протянул ей ковш.

— Ковш, — совершенно определённо ответила она.

— А что им делают? — ехидно поинтересовался я.

— Наливают воду?

— Бинго! Вода здесь, — я указал пальцем на котёл.

— Но она кипит, — с ужасом прокомментировала девочка.

— А для этого есть второй бак, — я пнул ногой оцинкованную ёмкость литров на сорок, ситуация продолжала меня веселить. — А эта круглая штука — таз, в котором можно навести воду нужной температуры. Зачерпываешь один ковш горячей, так, выливай, теперь туда же два ковша холодной, теперь пробуй пальцем температуру, устраивает?

Она кивнула.

— Приступай. Вот это называется мочалка, её нужно намылить и тереть по телу...

— Да поняла я!

— А бельё постирать сможешь?

— Постараюсь.

— Неужели в сауну никогда не ходила?

— Там душ был.

Махнув рукой, я вышел и закрыл дверь. Дальше пусть сама воюет, а у меня пока есть чем заняться. В мешке я нашёл шесть магазинов и патроны в пачках, также там нашлась старенькая разгрузка. Бронежилет не прилагался, да и не нужно, тяжело, а я не в лучшей форме. Распихав магазины по местам, я пока не стал облачаться, успею, ещё баня впереди.

Часа через полтора дверь бани распахнулась и на пороге появилась она. С ног до головы закутанная в махровый халат, с огромным голубым тюрбаном на голове (и это притом, что волос у неё на голове не больше, чем у меня). В руках она держала бельё и футболку, которые тут же стала вешать на верёвку, даже сумев без подсказки использовать прищепки. Растёт девочка.

Я посадил её на тот же чурбак и приказал смотреть по сторонам. В руки сунул пистолет, предупредив, что патрон в стволе и с предохранителя снят. Прикинув запасы воды, решил, что хватит. Надо было и мне по домам пошарить, хоть бельё раздобыть, ну да ладно, позже, может быть.

Автомат я прихватил с собой. Быстро разделся и прошёл в помывочную, которая была и парной тоже. Поддал на каменку, вода зашипела, раскалённый воздух растёкся по всему помещению. Некоторое время я просто сидел на полке, наслаждаясь теплом. В предбаннике висело с полдюжины берёзовых веников, можно было взять и попариться, но лень одолела. Просто сидел в полусне и наслаждался минутой покоя.

Из оцепенения меня вывел пистолетный выстрел снаружи. Я спрыгнул с полка, едва не налетев на котёл с кипятком, подхватил автомат и, распахнув дверь, приготовился стрелять с колена.

— Случайно нажала, — виновато улыбнулась Ксения, — а ты смешной, голый и с автоматом.

— Тьфу на тебя! — я плюнул, захлопнул дверь и вернулся к помывке.

Когда с гигиеной было покончено, мы вернулись в дом. Дело шло к ночи, на ужин у нас было печенье с мёдом и горячий чай, всё, что смогли нашарить в окружающих домах, небогато, да и мой истощённый организм мечтал о куске мяса, но жить пока можно. После ужина, сходив на всякий случай к Надежде Васильевне и убедившись, что с ней всё хорошо, мы завалились спать. Я прилёг на широкую пружинную кровать в обнимку с автоматом, она предпочла продавленный диван в большой комнате перед неработающим телевизором.