Без памяти

Глава первая

Проснулся я от холода. Странное слово проснулся, если спал, то проснулся, а я не спал. Со мной что-то другое было. Что? Холодом тянуло справа. Оттуда, откуда падал свет. Тусклый свет, не очень-то похожий на дневной. Схватив рукой край простыни, я попытался подтянуть её повыше. Не получилось. Нужно двумя руками. Попытка взять простынь ещё и левой рукой вызвала боль в предплечье. С трудом подняв руку, я разглядел катетер, вставленный в вену, а в него уже была вставлена капельница.

Капельница? Я в больнице? Похоже на то. Подняв глаза, я увидел рядом штатив с пустым флаконом из-под физраствора. А непосредственно надо мной висело нечто напоминающее вешалку. Такая перекладина на цепи. Надо полагать, это для того, чтобы взяться за неё руками и подтянуться. Это я и сделал, предварительно вырвав из руки капельницу. Было больно, потекла кровь, край простыни украсило красное пятно. Впрочем, кровь была густая, и вытекло её совсем немного.

Приподнявшись на кровати, я огляделся. Просторное помещение, четыре кровати. Три пустых, на четвёртой лежу я. Над кроватями куча аппаратуры, да только вся отключена. Ни одна лампочка не горит. Вот этот монитор должен зигзаг кардиограммы показывать. Не показывает, электричества нет. Что происходит?

Повернув голову направо, я увидел причину похолодания. Разбитое окно. А на улице сумерки, или пасмурно, или смог. Но свет тусклый. Я прислушался. Тишина вокруг стояла гробовая. Плохое слово, наверное, лучше его не употреблять. Надо думать, что делать. Я в больнице. Более того, это реанимация. Здесь ничего не работает, и нет врачей. Здесь вообще никого нет. Нужно кого-то найти, встать с кровати и найти.

Первая попытка встать успехом не увенчалась. Не то, чтобы было больно, просто отказывали ноги. Сесть получилось, ноги я спустил вниз, а встать уже никак. Что это? Паралич? Нет. Ноги я чувствовал. Более того, я их словно отсидел, такое было ощущение. Значит, просто разучился ходить от долгого лежания. Попытка вторая. Теперь я, крепко уцепившись за надкроватную держалку, навалился на неё всем телом и попытался подняться. Получилось. Прошёл я только два шага, коленки дрожали, мышцы отказывались повиноваться. Я ухватился за край стола дежурного и тяжело опустился на стул.

Итак. Вывод первый: далеко я не уйду, слишком слаб. Второй: я голый, нужно где-то достать одежду. Рано или поздно я найду людей, а встречаться с ними голым не хочется.

Как следует бороться со слабостью? Нужно поесть. Еда? Я прислушался к ощущениям. Есть не хотелось, хотелось только пить. Сухой язык, спекшиеся губы. Сколько же я пролежал?

Руки начали шарить по столу, но ничего, чем можно было утолить жажду, я не нашёл. Есть целлофановый кулёк с овсяным печеньем, но съесть его без воды будет невозможно. Стул, к счастью, был крутящийся, поэтому я развернулся. Позади меня стоял шкаф. Открыв дверцу, я увидел несколько стеклянных бутылочек, стоявших на полке в ряд. Физраствор можно пить? Чёрт его знает. Есть ещё глюкоза, её точно можно. Схватив двухсотграммовую бутылку, я попытался пить. Твою мать!

Оказалось, что её нужно сперва открыть, а попробуйте сделать это, когда вас руки не слушаются. Содрать алюминиевую нашлёпку не получилось, вместо этого я сломал два ногтя. От жажды хотелось выть, но пересохшее горло выталкивало из себя одни только хрипы.

Взгляд случайно упал на лежавшие на углу стола ножницы. Не увидел их сразу, потому что их частично скрывал лист бумаги. Теперь жить можно. Ножницами я расковырял фольгу, выдернул пробку и опрокинул содержимое в рот. К счастью, немного. Проглотить приторно сладкую воду я не смог, но и обратно она не пошла, поскольку успел вовремя захлопнуть рот. Так и сидел, удерживая воду во рту и позволяя ей впитаться в слизистые оболочки. Следующую порцию уже удалось проглотить. Мучительно, трудно, но вода пошла в организм. Сердце стало биться чаще, в голове прояснялось. Допив всё, я снова повернулся к шкафу. Бутылка глюкозы нашлась. Последняя. Снова открыл ножницами, снова отпил, на этот раз, половину. Достал печенье, положил кусочек в рот, стал жевать. Организм был в восторге от долгожданной еды, а отключившаяся за ненадобностью пищеварительная система его восторгов не разделяла и наотрез отказывалась что-либо принимать. Половину печеньки я жевал минут десять, пока, наконец, не заставил себя её проглотить.

Хватит. Пока хватит. Остальное доем потом. Попытался положить пакет в карман, но тут вспомнил, что я голый. Даже трусов нет. Нужно найти одежду. Я снова встал, на этот раз уже легче. Колени по-прежнему тряслись, но шаги делать получалось. Я вышел из двери. Обернулся. На двери висела табличка, на которой были карандашом написаны фамилии больных. Оказывается, их должно быть трое. То есть, не их. Нас. Гиреев И.Г, Миронов С.П, Горячев А.Л.

Некоторое время я тупо пялился на этот список. Что-то мне в нём не нравилось. Наконец, я понял что. Своей-то фамилии я не знаю. И имени. А также кто я вообще и что здесь делаю.

Непонятно зачем, я вынул табличку из рамки и забрал с собой. Весёлая картина. Идёт по тёмному коридору голый мужик, в одной руке кусок картона, а в другой — пакет с печеньем.

Увидев свет, падающий из распахнутой двери, я завернул туда. Как оказалось зря. Ничего интересного там не нашлось. Нет. Не так. Ничего полезного не нашлось, а интересен был лежавший на полу мужчина. Был он мёртв и, судя по запаху, уже не первый день. О чём это говорит? О том, что больницу эту люди покинули быстро и, возможно, в панике. Никто за трупом не вернулся. Это был врач, одет он был в белый халат и светло зелёную пижаму, не помню, как правильно их форма называется. Вот, казалось бы, и одежда для меня, но раздевать его не хотелось, труп уже сильно подгнил, неделя прошла, или около того. Надевать на себя его одежду не стоит.

Ещё вопрос: а от чего конкретно он умер? В тело воткнуты осколки от разбитого окна напротив, но их немного и раны неглубокие. Окно выбито напрочь, причём, не камнем и даже не пулей. Видимо, взрывная волна, она же и врача убила. А от чего у нас взрывная волна бывает? Именно. Выходит, я войну проспал.

На стене чудом сохранилось небольшое зеркало в рамке. Я подошёл и посмотрел на своё отражение. Вид у меня, конечно, тот ещё. Тощий, с бородой, но при этом коротко стрижен, возможно, неделю назад меня даже побрили наголо. Причину угадать было нетрудно. На голове красовались два внушительных шрама. Один шёл от темени к левому виску, другой проходил горизонтально над правым ухом. Начинаю кое-что понимать. Черепно-мозговая травма, реанимация, частичная потеря памяти. Интересно, это меня на войне ранило? Вряд ли. Война была, если судить по состоянию трупа, меньше недели назад, а шрамы, пусть и не зажившие до конца, всё же выглядят гораздо старше. Швы, по крайней мере, уже сняты.

Итого, что имеем. Я треснулся головой, например, в ДТП, повредил мозг, лежал в коме. Врачи мне заштопали скальп, потом сняли швы, а я всё не просыпался, мирно лежал и гадил под себя. При этой мысли захотелось помыться, но воды не было даже для питья. Что дальше? А дальше случился БП, ядерная война или ещё что-то в этом роде. Больницу покинули все, кроме нескольких особо невезучих людей, вроде того, что лежит сейчас позади меня. А меня почему-то забыли. По идее, должен был тихо и мирно умереть, но организм отчего-то умирать передумал, а вместо этого взял, да и вышел из комы.

И снова встал вопрос, что делать? Я ещё раз посмотрел в зеркало. Кто же я такой? Волосы у меня русые, глаза синие, да и морда славянская. Гиреевым быть не могу. Миронов? Допустим. А С.П. — это что? Сергей Петрович? Семён Пантелеевич? Самуил Пейсахович? Нда. Никакого отклика в душе. Да и чёрт с ним! Есть сейчас проблемы поважнее. Буду Миронов Сергей Петрович, а лет мне... Я внимательно посмотрел в зеркало. Тридцать, ну, пускай тридцать пять. Что дальше? А ничего. Людей нужно искать, не всех же убило, найду кого-нибудь и узнаю все события. Только одежду бы найти для начала. Снова перешагнув через труп, я пошёл дальше по коридору. Изредка останавливался, опираясь на стену, чтобы отдохнуть. В конце коридора нашёл лестницу, начал спускаться, медленно, вцепившись двумя руками в перила.

Этажом ниже обнаружилось отделение абдоминальной хирургии, первая же надпись над дверью гласила: "Ординаторская". Это такое место, где врачи сидят. Врачей в кабинете, само собой, не было. Успели уйти, когда всё началось. Зато здесь были мягкие кресла, телевизор, электрочайник к которому я тут же припал, выхлёбывая остатки воды.

Так. Попробуем рассуждать логически. Врачи на работе ходят в белых халатах и разноцветных пижамах. А куда они скидывают свою гражданскую одежду? Взгляд мой упёрся в шкаф, стоявший у противоположной стены. Я медленно проковылял туда. Мысль моя оказалась верной. Не скажу, что был большой выбор, вещи здесь были больше женскими, но неплохие джинсы с ремнём и чёрную толстовку с капюшоном найти удалось. А внизу стояли туфли с носками. Джинсы были хоть и под мою ростовку, но шире на два размера, кое-как удалось затянуть ремнём на тонкой талии. Не спадут. С толстовкой проблем не было, она и должна быть большой. Туфли тоже были великоваты, но выбирать не приходилось. Ходить босиком по зданию, полному битого стекла, — удовольствие сомнительное. Чужие носки надевать не хотелось, но, прикинув своё состояние в плане чистоты, я отбросил ложную брезгливость. Главное, чтобы удобно было.

Одежда сразу придала уверенности, даже силы откуда-то появились. То ли глюкоза на пользу пошла, то ли просто мышцы вспомнили забытую технику ходьбы, но на первый этаж я спустился, почти не шатаясь. В хирургическом, кстати, я наткнулся на каталку, заставленную железными коробками. В них оказались инструменты. Выбрав себе скальпель, я обернул лезвие бумагой и засунул в карман. Что-то мне подсказывало, что на улице может быть опасно.

Отдохнуть я присел уже на крыльце. Попутно разглядывал окружающий мир. Да, сомнений быть не могло, это именно ядерная война. Вот отсюда пришла взрывная волна, вот они разрушения, вот трупы на улице лежат. Неубранные. Все погибли? Сомнительно. Сидят в убежищах? Возможно. А как у нас дела с радиацией? Допустим, в больнице меня защищали толстые стены, а теперь я мигом облысею и пойду язвами? Однако.

Думать о прошедшем можно было бесконечно долго, но меня куда больше интересовал вопрос "Что делать?"

На улице было пусто, тишина давила на уши, нигде никого не было, даже птиц и насекомых. Несколько деревьев обгорели и были повалены. Взрывная волна прокатилась вдоль по улице. Там находится эпицентр взрыва. Небо над головой не просто пасмурное, это пыль. Или она должна была уже осесть? Не знаю. На земле пыли немного. Может быть, не всё так страшно. Людей эвакуировали, не всех, понятно, но основную массу успели вывезти. А те, кто эвакуироваться отказался или не успел, вот они, на улице лежат. Да и бомбоубежища какие-нибудь в городе должны быть. Они, конечно, все заброшены давно и мусором забиты наполовину, но чтобы самое опасное время пересидеть вполне подойдут.

Я ещё раз осмотрелся вокруг. Нужно идти дальше. Искать людей. Сил мало, но со временем оклемаюсь. Нужно где-то найти воду. И еду. С печеньем далеко не уйду. Руки и ноги как спички.

Я положил в рот ещё одну печеньку и тяжело, с кряхтением поднялся. Куда мне теперь? Не придумав ничего, я просто пошёл вдоль по улице, стараясь избегать сильно разрушенных домов. Ещё, чего доброго, стена обвалится от громкого чиха и меня придавит. Метров через сто наткнулся на дверь, сильно напоминающую магазин. Точно, вон и вывеска лежит, сорвало взрывом. Магазин находился в цокольном этаже здания, поэтому вход уцелел. Более того, его уже грабили, стекло на двери разбито, а на ступенях насыпана какая-то крупа. Проверить всё равно нужно, всё унести не могли.

Однако. Неизвестные мародёры поработали от души. Вынесли они, разумеется, не всё, но ценного здесь осталось мало. Консервы, шоколад, сухари, крупы, чай, кофе, — всё под метёлку. Только ценники на полках остались. Есть хлеб, частично заплесневевший, частично ссохшийся до каменного состояния. Один пакет с мукой не взяли, упаковка порвана, могла радиоактивная пыль попасть. На боку лежал опрокинутый холодильник с пивом. Что-то выгребли, но что-то и оставили. Вот сейчас и посмотрим.

Добычей моей стали пять банок безалкогольного пива. Отлично. Жажду утолить хватит. Поесть бы ещё. Из еды удалось обнаружить банку со шпротами, обронённую мародёрами, да разорванный пакет с карамельками. Жить можно. С громким пшиком открыл банку и начал осторожно пить пенистое, пахнущее дрожжами пойло. Выпить удалось только полбанки, потом к горлу подкатила тошнота, пришлось ненадолго прерваться. Отдышавшись и уняв тошноту, я с великим трудом открыл шпроты. Банка тоже открывалась ключом, но был он куда более твёрдым. Нашарив под кассой пачку одноразовых вилок, начал есть. Проглотив одну, некоторое время ждал последствий, только потом позволял себе съесть следующую. Еды мало, нельзя позволить ей выскочить обратно. Съев шпроты и допив пиво, я расслабленно откинулся на кресле продавца. Странно, пиво, вроде, безалкогольное, а я слегка опьянел. Хотя, возможно, это от еды меня так вставило, с непривычки. Глаза стали слипаться, но спать в кресле было неудобно, я подобрал какие-то шторы, которыми занавешивался вход в склад, тоже, кстати, пустой. Положив их на деревянный пол, я заснул почти мгновенно.

Спал недолго, когда открыл глаза, был вечер. Немного болела голова, но в целом, чувствовал себя уже гораздо лучше. С трудом поднялся на ноги и направился к выходу. Пиво и карамельки сложил в пакет, нести было тяжело, поэтому достал из пакета одну банку, сразу открыл и стал пить.

Внезапно наверху послышался шум, совсем негромкий, словно кто-то неумело крался. Поставип банку на пол, я прижался к стене у входа. Свет сюда проникал плохо, так что сразу меня не увидят. Через минуту в дверь зашёл худощавый подросток лет четырнадцати, одетый в мятые джинсы и клетчатую рубаху. В правой руке он держал стальную монтировку, которой как-то странно покачивал, словно уже наметил себе цель для удара.

Меня он, хоть и с опозданием, заметил. Коротко замахнувшись, он нанёс удар, целясь в голову. По всем вводным, я должен был тут же и лечь с разбитой головой, но вышло иначе. Моё измученное тело отчего-то подумало за меня. Я ушёл от удара, более того, рука моя перехватила монтировку, а вторая ударила по запястью, отчего орудие с громким звоном упало на пол. Через секунду я уже прижимал противника к стене, а кончик скальпеля упирался ему в сонную артерию.

— Молчи и будешь жить, — сказал ему я. От такой нагрузки сердце бешено заколотилось, дыхание вырывалось с хрипами, в глазах потемнело. Я понимал, что, если парень сейчас просто толкнёт меня двумя руками, я сяду на задницу и не факт, что потом вообще встану. К счастью, он до такого не додумался. Моя страшная рожа и скальпель у горла сломили волю к сопротивлению. — Ты один?

Он испуганно кивнул.

— Как звать?

— Денис, — ответил он шёпотом, — Денис Пригожин.

— Зачем сюда пришёл? Денис.

— Еды поискать, там уже всё пусто, а в эту сторону они ходить боятся.

— Они? — не понял я.

— Мужик, ты с луны свалился? — удивление парня было неподдельным.

— Сейчас я тебя отпущу, а потом мы поговорим, — я убрал скальпель от его шеи, — расскажешь мне всё, что здесь происходит. Подробно.

Мы присели на прилавок, я протянул ему карамельки и банку пива. Открыв банку и сделав большой глоток, он начал рассказывать:

— Не знаю, где ты всё это время был, но тут в городе глобальная катастрофа была. Война типа, но не знаю с кем, и никто не знает. Дней пять назад, с утра, связь вырубили и электричество. Потом по центральным улицам машины поехали. КамАЗы и автобусы. Вояки там, МЧС, менты, много кто. Кричали, что срочная эвакуация, вещей брать минимум, документы, деньги. Все пошли эвакуироваться, и мы тоже. Женщин и детей первыми грузили, мама с сестрой уехали, а мы с батей долго ждали. Нас только в самом конце повезли, последним автобусом. Поздно уже было, тут и началось: свет яркий и взрыв, вроде как бомба атомная, но я не знаю точно. Автобус наш перевернуло и в угол забросило. Батя шею сломал. Вообще все, кто в автобусе был, погибли. Последний от потери крови умер, нога сломалась, кость мясо разорвала, кровь вся и вытекла. Я его перевязывать пытался, да не получилось ничего.

— А сам ты как выжил? — спросил я его.

— Повезло мне, просто лёгкий был, меня и отбросило. Потом пошел по городу, всё горит, везде всё разбито. До ночи бродил, а ночью они появились.

— Они? — снова спросил я, — Кто они?

— Не знаю, кто. Техника какая-то. Беспилотники, вроде. Только странные, таких не бывает, даже у пиндосов. Пропеллеров нет. Летают бесшумно. Стреляют какими-то иглами, которые потом исчезают. А главное, в темноте они видят, в инфракрасном, наверно. Ничего им не нужно, только по улицам летают и валят всех, кого найдут. Днём они тоже бывают, но редко. Я тогда сообразил вовремя спрятаться, сразу понял, что от железяк этих хорошего ждать нельзя.

— Так, а с людьми что стало?

— Людей мало осталось. Мужики в основном, женщин-то вывезли всех. Они группами собрались человек по десять, по магазинам шарят, да между собой дерутся. Стреляют иногда. И солдаты есть в форме с автоматами. Они тоже грабят. Слышал, как говорили, что город там, — он показал рукой вдоль по улице, — войсками оцеплен. Никого не пропускают ни туда, ни сюда.

— Зона, — прокомментировал я, — расскажи, что ещё слышал?

— Слышал, что бомбу ту, вроде как, наши же и скинули, чтобы убить врагов, да только зря, не вышло у них ничего.

— А враги кто? Пиндосы?

— Сначала так и думали, — Денис понизил голос, — теперь уже про инопланетян говорят.

Приплыли. Я, оказывается, нашествие марсиан проспал, теперь нахожусь в разрушенном городе, выйти отсюда нельзя, но можно погибнуть от роботов-убийц, ну, или мародёры застрелят.

— А как далеко оцепление стоит? — спросил я.

— Точно не скажу, но вот за постом ГАИ на выезде, это точно. Мужик, который туда ходил, говорил, что дошёл до него, а дальше пройти никак. Колючка, а за колючкой солдаты. Стреляют и ещё мины там стоят.

Я понятия не имел, где там находится пост ГАИ, но с понимающим видом кивнул.

— В той стороне, — продолжал он, — разрушений и нет почти, там даже люди живут, как раньше, в домах своих. Слышал, что местные, отсюда, скоро грабить их пойдут.

— Это без сомнения, — подтвердил я. — Сейчас лютая грызня начнётся за ресурсы, вода, еда, оружие, патроны.

— Вот бы ствол достать, — мечтательно произнёс Денис. — Меня в этот раз грабители чуть не убили, в их магазин зашёл. Кое-как убежать успел. Вдогонку они стрелять не стали, наверно, патроны берегут.

— А ты стрелять умеешь? — поинтересовался я.

— Нет, — он вздохнул, — только в стрелялках компьютерных. Но научусь обязательно.

— Тогда нужно потрошить военные части, военные склады, отделы полиции, ЧОПы, охотничьи магазины, — начал я перечислять, — по квартирам тоже пошарить можно, народ часто стволы покупал, только оно в сейфах там.

— Я знаю один охотничий магазин, — задумчиво сказал он, — и ружья там точно были.

— Дохлый номер, — я отмахнулся, — там уже всё вынесли, даже обои со стен отодрали. Такие места всегда в первую очередь грабят.

— Его вряд ли тронули, он там, — Денис неопределённо махнул рукой, — в опасной зоне, где взрыв был. Туда почти никто не ходит.

— Почему? Радиация?

— Не только радиация, там эти летают. Железные. Здесь их мало и только ночью, а там много. Днём тоже летают.

— Может, снесло его взрывом, магазин этот?

— Не знаю, но здесь недалеко. Можно сходить глянуть.

— Ты же говорил, что опасно, — удивился я.

— Так мы прятаться будем, они тоже не всё видят. Толпу большую с мешками они заметят, машину работающую тоже заметят, а нас двое всего, спрятаться можно.

— А ты вообще, представляешь себе, что такое оружейный магазин? Он от продуктового несколько отличается. Двойные стальные двери, решётки на окнах и потолке, патроны лежат в сейфах, ключ от сейфов у хозяина, а хозяин дома.

— Так ведь он открыт был, когда началось, — не сдавался пацан.

— А продавцы, услышав призывы к эвакуации, почесали яйца и продолжили спокойно сидеть за прилавком? В таких случаях полагается всё закрыть на десять замков, а ключи унести в безопасное место. Вскрыть при желании можно всё, вот только бесшумно мы этого никак не сделаем.

— Ну, хоть посмотрим, — жалобно сказал он, закидывая в рот последнюю карамельку.

— Посмотрим, — согласился я, вызвав у него сильное удивление, — на разведку сходим, не столько за магазином этим, сколько просто на опасную зону посмотреть. Сдаётся мне, что в ближайшее время только там и можно будет пряники доставать, в других местах уже нет ничего. Пошли. Думаю, лучше засветло. Ночью у них преимущество.

Глава вторая

Мы пошли. Моя походка становилась всё бодрее. До полноценного бойца далеко, но беспомощным инвалидом себя уже не чувствую, более того, уверен, что с одним человеком в рукопашной справлюсь, откуда-то руки мои знают кое-какие приёмы. Словно читая мысли, Денис спросил:

— А где так драться учат? До сих пор рука болит.

— В армии, — туманно ответил я. Что ещё оставалось сказать?

— А зовут вас как? — не унимался он.

— Ээээ... Сергей. Сергей Миронов, так меня зовут.

Парень хотел спросить что-то ещё, но вдруг осёкся, указав рукой дальше по улице. Не тратя драгоценные секунды на разглядывание того, что там было, я схватил его за шиворот и затащил за угол. Уже оттуда я аккуратно выглянул одним глазом, сожалея, что с собой нет зеркала. Увиденная картина мне не понравилась. Над землёй висело нечто. Беспилотник все обычно представляют, как маленький самолёт. Или вертолёт. А тут была блестящая каракатица, которая непонятно как держалась в воздухе. Я разглядел несколько несимметричных выступов по бокам, отдалённо напоминающих крылья. Но самым интересным было не это. На асфальте, усыпанном битым стеклом, лежал человек. Был он ещё жив, но ранен или оглушён. Пытался встать, но не мог. Адская машина выпустила манипуляторы, которые подхватили человека и потащили его по улице.

— Я слышал, что они людей хватают, — прошептал Денис, — только не верил, зачем им люди?

— Как видишь, зачем-то понадобились, — ответил я так же тихо, — где твой магазин?

— Там, — он указал в конец улицы, — по левой стороне.

Улица, по которой мы шли, была расположена под углом к взрывной волне, поэтому левая сторона была разрушена не в пример сильнее. Пригибаясь и оглядываясь, мы быстро перебегали от поворота к повороту, сперва заглядывали за угол, только потом шли дальше. Под ногами предательски хрустели осколки стекла. Конечно, если внезапно выскочит этакий монстр, убежать мы не сможем, разве что успеем запрыгнуть в разбитое окно, но и это только отсрочка. По мере движения, разрушений становилось всё больше, кое-где были обвалены стены. Но нам это оказалось на руку.

Не знаю, был ли магазин открыт в момент взрыва, выяснить это не представлялось возможным. Массивная стальная дверь была вдавлена внутрь, причём, вместе с куском стены. Войти внутрь получилось, правда, тут же пришлось упасть на пол и отползти подальше. По улице плавно и бесшумно скользили два летательных аппарата. Иногда они замедлялись, потом снова двигались вперёд. Когда поравнялись с магазином, сердце у меня замерло. Мозг лихорадочно начал соображать. Магазин на солнечной стороне, сейчас тёплый летний вечер, несмотря на непонятную облачность, кирпичи здания нагреты, мы своим теплом выделяться не должны. Визуально нас не видно. Есть ещё датчики жизни, вроде "Лаванды", так она на земле должна стоять, а эти в воздухе висят. Могут быть химические анализаторы, вот тогда нам точно конец, воняет от меня знатно.

Обошлось, оба металлических монстра, полетели дальше. Нет химических анализаторов, да и вообще, эти монстры, кто бы их ни создал, оказались отнюдь не всесильными. Ещё момент, а откуда я вообще знаю про датчики? "Лаванда" какая-то. Мозг послушно нарисовал внешний вид прибора, который сигнализирует, если рядом находится живое существо. Где и как мне доводилось его применять, я вспомнить не смог.

— Пошли, — шепнул я на пределе слышимости, — только тихо.

Оказавшись внутри, мы, наконец, смогли рассмотреть картину произошедшего. Продавец здесь был только один, немолодой мужик в свитере. Да и сам магазин отнюдь не впечатлял своими размерами. Так вот. При первых признаках грандиозного шухера, продавец предпочёл закрыться внутри и пересидеть опасность. Взрывная волна не только вынесла двери и окна, но и повалила решётку, отделявшую продавца и товар от покупателей. Эта решётка и проломила голову мужика. Он был ещё жив какое-то время, даже пытался перевязаться куском полотна. Крови натекло море, но так всегда бывает при ранениях головы.

Это из хороших новостей. То есть, мужика, конечно, жалко, но зато магазин доступен. Теперь о грустном. Кусок стены и часть потолка упали как раз на оружейную стойку, развалив её в хлам. Что стало со стволами, оставалось только гадать. Сейчас аккуратно разберём кирпичи и арматуру, и будем смотреть.

Стволов здесь, как я понял, было немного, кроме того, подозреваю, что это было комиссионное оружие не первой свежести. Первая же находка заставила меня выругаться. СКС, который и так был далеко не новым, оказался разбит в щепки, даже ствол погнут. Копаем дальше. Вот вертикалка двенадцатого калибра, приклад треснут, не беда, можно обрез сделать. Дальше, полуавтоматический "Бекас" восстановлению не подлежал, смята ствольная коробка. Горизонталка, курковая, тоже двенадцатый, вроде, исправна. Тут я поднял взгляд на остатки стойки. Чёрт! Под слоем пыли и не разобрал сразу. Только бы цела была.

Под слоем пыли меня ждал дорогой подарок, трёхлинейка. Не новая, но вполне исправная. Да с современной оптикой, которая стоит дороже самой винтовки. Быстро протёр и осмотрел. Прицел в полном порядке, а ствол? И опять из глубины отбитой памяти выскочили сведения. Производство довоенное, но в боях не участвовала. Почему? Откуда это известно? Крепление ремня соответствующее и ложе из ореха. А это точно орех? Точно. А почему в боях не участвовала? Да потому, что после четырёх лет постоянной стрельбы ствол не может быть в таком состоянии, близком к идеальному.

Осмотр меня удовлетворил полностью, я даже поиски прекратил, хотя Денис ещё какое-то время доставал из завалов куски металла, дерева и пластика. Ничего стоящего.

— Бери ружья, — велел я ему, — потом почистим. Поищи ключи пока.

— Где?

— Под прилавком нет, посмотри у трупа в кармане.

— Я боюсь, — честно сказал парень.

— Ну, ладно, — я подошёл к лежавшему трупу и залез в карман. Ключи нашлись, большая связка. Теперь можно продолжить мародёрство. Открывать витрину с ножами не понадобилось, стекло спереди было разбито вдребезги. Что тут есть?

Выбор и тут не блистал разнообразием, никаких дорогих шедевров от "Колдстил" или "Ка-Бар" на худой конец, здесь не было. Скромные поделки Кизлярского и Златоустовского завода. Но, за неимением лучшего, возьмём и это. Мне достался интересный кинжал "Цербер" с листовидным клинком, для душегубства в самый раз, только разве что прочность клинка подвести может, а напарник мой получил танто "Аргун" с пластиковой рукояткой и небольшой гардой. Не самое плохое оружие, вполне может пригодиться. Ещё взяли по одному складному. Чем тут ещё можно поживиться?

Быстро подобрав ключ, мы открыли витрину с оптикой. Заговорила жадность, но я взял только два маленьких бинокля и один большой. Тут понадобилась тара для переноски, пришлось пошарить по вешалкам и найти небольшой рюкзак болотного окраса. Теперь поищем фонари.

Дальнейший поиск был прерван появлением на противоположной стороне улицы двух вражеских дронов. Мы оба, не сговариваясь, нырнули под прилавок, через дыру в стене нас должно быть видно. К счастью, у них была другая забота. Оба поднялись выше и заглядывали в окна дома напротив. Нашли кого?

Внезапно из чрева роботов стало что-то падать на тротуар. Разглядеть было трудно, и я приложил к глазам бинокль. На асфальт падали чёрные колобки, которые сразу разворачивались в паучков, размером с кулак, которые сноровисто побежали внутрь здания. Логично, если цель внутри, а войти туда не позволяют размеры, разносить весь дом нецелесообразно, нужно просто использовать роботов поменьше.

Через пару минут раздался истошный женский визг, в окне показался силуэт, который тут же был подхвачен манипуляторами одного из роботов. Жертвой оказалась женщина лет пятидесяти, которую уже уносили куда-то в сторону эпицентра. Кричала она недолго, упала в обморок, вкололи снотворного, оглушили электрошоком.

Второй робот, терпеливо дождавшись вернувшихся паучков, принял их в своё чрево и медленно полетел дальше.

— Что это значит? — спросил Денис.

— Это значит, парень, что мы в полном дерьме. Далеко не факт, что сможем отсюда уйти. Хватай фонари и пойдём за патронами.

Патроны хранились в сейфе размером с холодильник, закрытом на два замка. Для двенадцатого калибра я выбрал все пулевые, картечь и дробь нулёвку. Были патроны и к трёхлинейке. Их тоже скидывал в рюкзак, не считая. Открыл только последнюю пачку. С полуоболочечными пулями. На зверя неплохо, на человека тоже пойдут, хоть и похуже армейских. Набил магазин и закрыл затвор. Ещё там было много автоматных, семёрки. Нам без надобности, но что-то подсказывало, что в ближайшее время, возможен будет какой либо обмен наличными ресурсами, так что патроны эти станут отличной валютой. Надо ещё в больницу вернуться, медикаментов поискать. Ну и в нагрузку две банки пороха.

Всё, пора валить, темнеет летом поздно, но солнце уже низко. Напоследок схватил с вешалки камуфляж. Лёгкая хлопчатобумажная куртка и шаровары. Цвет светло-зелёный с жёлтыми "листьями", переоденусь потом, когда получится помыться. Вот теперь пора валить.

Высунув нос на улицу, мы не обнаружили опасности, но темнело слишком быстро. Пошли по улице. Нужно было бежать, но с тяжёлым рюкзаком получалось только плестись. А потому, появившихся дронов мы прозевали. Не знаю, увидели ли они нас, мы спрятались за машиной. Здесь был автомобильный затор, впереди перекрывали движение. Я намеренно выбрал машину тёмного цвета, она сильнее нагрелась на солнце, может, нас на её фоне не обнаружат.

Дроны скользили по воздуху, издавая тихий свист. То ли двигатель так работает, то ли это просто от трения об воздух. Обошлось, прошли мимо. Теперь медленно, на карачках, прячась между рядами машин, идём дальше. От напряжения стучало в висках, дыхание стало хриплым, скоро упаду.

Наконец показался долгожданный поворот. Это уже безопасная зона, насколько тут вообще может быть безопасно. Поднявшись на ноги, мы побежали. Теперь спрятаться и переждать ночь. Собственно, прятаться есть куда, пустых квартир много, а то, что без окон, терпимо, лето на дворе.

Место лёжки мы выбрали на отшибе, в шестиэтажном кирпичном доме. Я выбрал второй этаж, куда легко было забраться через балкон. Трёхкомнатная квартира пуста, но можно догадаться, что жила здесь женщина. Жаль, я хотел разжиться одеждой и инструментами. Ладно, в другом месте разживусь.

Разбирать "покупки" в темноте не хотелось, а зажигать фонари мы опасались. Я отправился на кухню в поисках еды. Добычей стали две банки сайры, ванильные сухари и половина шоколадки. Хватит, чтобы не умереть. Ужин у нас занял минуты три, оба были настолько голодны, что проглотили всё в один миг. Теперь спать. Я лёг на широкий диван, а Денис нашёл кушетку в другой комнате.

Утро нас встретило отнюдь не пением птиц, тишина, как и прежде, была гробовая. Растолкав Дениса, я заставил его чистить оружие, раствор для чистки я вчера прихватил мимоходом, а ветошью послужила разорванная простынь. Патронов к дробовикам было четырнадцать пачек, сто сорок всего. К винтовке больше, почти двести. Что с вертикалкой делать? Обрезать бы, да нечем. Наудачу я пошёл по квартире, и в кладовке наткнулся на большой ящик с инструментами. То ли дама была такой хозяйственной, то ли мужчина этот дом совсем недавно покинул. Дальнейший осмотр квартиры подсказал, что второй вариант гораздо предпочтительнее. Там же, в кладовке, нашлись неплохие мужские кеды, старые, но пригодные к носке. Прикинув размер, решил переобуться.

Но главная находка ждала меня в ванной. Санузел в квартире был раздельным, поэтому мы вчера сюда не заходили, а зря. Немалых размеров ванна была наполнена водой. Зачерпнув пластиковым ведром литров десять, я отставил его в сторону. Это нам для питья, потом ещё через фильтр пропустим, я видел на кухне. Оставшейся воды мне хватит, чтобы, наконец, помыться.

Но сразу заниматься гигиеной я не стал, сперва предстояло поработать. Я достал из ящика ножовку по металлу и, положив ружьё на стул, начал пилить стволы. Хорошо, что мыться не стал. С меня сошло семь потов, прежде чем в моих руках оказался изящный обрез. Стволы я отпилил максимально коротко, а от приклада оставил несколько сантиметров, так удобнее. К ближнему бою готов.

Теперь главное, я быстро разделся и принялся поливать себя водой из ковша. То, что вода была холодная, меня не смущало, то, что она стекала на пол, тоже. Соседей снизу нет, а из квартиры этой мы уйдём и больше не вернёмся. С полки я схватил кусок ароматного мыла, которым быстро стал намыливать себя везде, куда только мог дотянуться. Смыв пену, намылился снова, теперь используя жёсткую мочалку. Процедуру эту я повторил раз пять, только потом решил закончить. Растёршись махровым полотенцем огромного размера, я снова почувствовал себя человеком. Даже, как будто, сил прибавилось. Ещё бы с бородой что-то сделать.

Перетряхнув шкафчик, я нашёл пачку одноразовых станков. Ну, да, женщинам ведь тоже есть, что брить. Взяв ножницы, я, как смог коротко, обстриг бороду и усы. Затем, намылив их всё тем же мылом, начал скоблить. Щетина была жёсткой, отчего лезвия в станках быстро тупились, но пяти штук мне хватило.

Подошёл к зеркалу. Отлично. Ещё отъемся, и волосы отрастут, тогда и вид будет нормальный. Шрамы и те почти совсем скроются под волосами. Натянув на голое тело камуфляж, а на босые ноги кеды, я подошёл к Денису. Тот уже заканчивал чистку оружия. Взяв из его рук винтовку, я с удовольствием осмотрел её. Шедевр по-своему. Легенда.

Внезапно, мы услышали шум за окном. Аккуратно выглянув одним глазом, я увидел группу из пяти человек. Мужчины лет сорока, одеты легко, по гражданке, у двоих в руках охотничьи ружья. Они нисколько не таились, наоборот, шли целенаправленно в нашу сторону. Увидели в окне? Похоже, у нас намечаются проблемы. Ну, или у них.

Я быстро начал заряжать винтовку. Глядя на меня, Денис тоже переломил ружьё и вставил два патрона. Захлопнув, не забыл взвести курки.

— Иди в ту комнату, — указал я, — встань слева от окна и, если что, стреляй по диагонали. Что зарядил?

— Картечь, там видно, гильзы прозрачные.

— Молодец. Выполняй.

Я отошёл как можно дальше вглубь квартиры, теперь меня в окно не видно, навёл прицел на одного. Они подошли уже вплотную, через прицел было отчётливо видно недельную щетину и прыщ на носу.

— Алё, гараж, — один из них запустил в окно маленьким камнем. Эффект был слабым, стёкол не было, поэтому камень просто упал на пол. — Можете не прятаться, мы вас видели. Территория эта наша. То, что вы об этом не знали, вас не оправдывает.

Эка, за неделю уже частную собственность на городскую землю ввели. Так.

— Короче, завязывайте прятаться, не заставляйте нас лезть за вами. Если сейчас покажетесь, отпустим живыми. Без штанов, но уйдёте.

— Извини, мужик, но мне мои штаны нравятся, — тихо пробормотал я себе под нос, нажимая спуск.

Пуля, прилетевшая точно в переносицу, сработала на отлично, голова разлетелась вдребезги, оставив на шее только нижнюю челюсть. Безголовое тело ещё полсекунды стояло, потом упало на спину, орошая асфальт струями алой крови. Минус один у врага, более того, минус один вооружённый, я резко присел, пропуская над головой пули второго. Один, два. Теперь он безоружен. Тут за стенкой выстрелил Денис, один из них наклонился, чтобы забрать себе ружьё убитого, и тут же был за это наказан. Зарядом картечи в бок. Парень определённо был талантлив. Второй выстрел, правда, ушёл в землю, но зато не позволил ещё одному пробиться к лежавшему на земле оружию. А второй вооружённый сейчас перезаряжал стволы, спрятавшись за бетонной урной. Только был он, на свою беду, широкоплечим, поэтому за урной целиком не поместился. Сейчас накажем.

Пуля не просто пробила плечо, она, по всей видимости, разнесла ему плечевой сустав. Горе-стрелок упал на бок, оглашая окрестности диким воплем. Двое других, наплевав на раненого товарища, уже скрылись за ближайшим поворотом. Нам тоже пора сваливать, вдруг, это не весь состав банды? Сейчас вернутся, приведут человек двадцать, да со стволами. Трофеи бы прибрать, да ничего путного там нет. У одного оказалась двустволка шестнадцатого калибра, у другого — помповый "Бекас", тоже шестнадцатого. И всего дюжина патронов на двоих. Негусто. Как же вы, ребята, с таким дерьмовым оружием и ещё более дерьмовыми боевыми навыками, собрались ещё какую-то территорию под себя подмять?

Я согнулся над раненым. Он уже не кричал, сил оставалось только на тихие стоны. Судя по количеству вытекшей крови, скоро замолчит совсем. Допросить бы, да поздно, ничего уже не расскажет. Прирезать из жалости, да тоже уже ни к чему, кончается уже, вон, глаза мутной пеленой подёрнулись, и дышит мелко и часто. Вдохи становились всё реже и всё менее глубокими. Наконец, он затих, навечно уставившись глазами в небо.

Нам тоже пора. Трофейное оружие пока взяли с собой, потом нужно спрятать. Пригодится на случай расширения группы. В магазине, кстати, были патроны шестнадцатого калибра, но брать мы их не стали, а второй раз я туда точно не пойду.

— Куда дальше пойдём? — спросил Денис, закидывая на плечо рюкзак. Вообще, парень молодец, первый бой перенёс стойко. Теперь был бледен, но в обморок падать точно не собирался. Неплохо. А что я? Для меня это какой бой? Первый? Десятый? Сотый? Когда людей убивал, ничего в душе не шевельнулось. Словно так и надо. Да и навыки стрельбы у меня есть, и рукопашный бой знаю. Ох, непростая биография у меня. Может, и к лучшему, что не помню ничего. Вроде как, с чистого листа жизнь начал. Нет, не лучше. Жизнь эта, не факт, что очень долгой будет. Сегодня пять великовозрастных идиотов с двумя ружьями, а завтра нагрянет бригада в два десятка рыл, да при автоматах. А мне и вспомнить будет нечего. Жизни моей один день, к тому же начавшийся с обоссанной койки в реанимации.

— Туда, — я указал рукой в сторону, противоположную от эпицентра взрыва. — Хочется мне на кордон этот посмотреть, интересно, с какой целью его поставили. Ну, пусть мы все облучились, так это не заразно. Помыть, переодеть и в больничку. Есть мнение, что мы с тобой чего-то не знаем. Как думаешь?

— Думаю, — парень наморщил лоб, потом выдал идею, — не зря они вчера людей таскали. С ними там что-то делают.

— Мысль здравая, — похвалил я, — допустим, имплантируют им новые мозги и посылают совершать диверсии на объектах народного хозяйства, а наши про это пронюхали и перекрыли путь. Всем. Ну, или здесь, помимо прочего, какой-то ядрёный вирус распылили. Я, правда, людей, умерших непонятно от чего, пока не видел, но это не значит, что их нет. Или просто у вируса этого инкубационный период долгий, а через пару дней мы все попадаем в приступах кашля, покроемся волдырями и будем кишки выблёвывать. Ты чего так побледнел? Это же предположение только. Собственно, это единственные причины, по которым следует перекрывать дорогу.

— Может, просто скрыть всё хотят, типа, секретно, — предположил он.

— Вряд ли, ядерный взрыв точно не спрячешь. А это был именно ядерный взрыв, пусть и слабый. Странно, что радиация слабая, видимо, облако пыли в другую сторону снесло.

— Слабая? Откуда ты знаешь?

— Конечно, пять дней прошло, самое время для лучевой болезни, а у вас даже не облысел никто. Если бы осадки здесь выпали, фонило бы так, что в живых никого бы не осталось, кроме крыс.

— Ясно.

— Как идти? Я города не знаю, веди ты. Желательно там, где народа поменьше. А по пути присмотри, куда можно стволы лишние спрятать.

Глава третья

К вечеру мы уже сидели в наспех оборудованном окопчике, сразу напротив кордона. Сразу напротив нас находился блокпост, обложенный мешками с песком. На небольшой вышке стоял пулемёт НСВ, за которым сидел солдат в каске. Границу, за которую нельзя было заходить, обозначала спираль "Егозы" растянутая прямо по земле. Конца ей не было видно, надо полагать, охватывает город кольцом. Не надеясь только на пулемёты, через каждые десять метров поставили вбитый колышек с табличкой "Мины". Убивать никого без нужды не хотят, но и не пропустят.

Несколько раз подходили люди и что-то кричали. Солдат за пулемётом молчал, другие тоже только высовывали стволы автоматов в узкие бойницы. Один раз дали очередь поверх голов. Бесполезно. Я откинулся назад. Нужно было уже место для сна присматривать, на голой земле спать не хочется.

Денис продолжал наблюдать, громко разгрызая сухарь. Мешок сухарей мы обнаружили в одном частном доме на окраине, несмотря на древность, оказались вполне съедобными. Минут через пять, когда я старательно обдумывал дальнейшие действия, он потянул меня за рукав.

— Сергей, смотри, — сказал он, указывая в сторону блокпоста, — там кто-то идёт.

Я привстал и посмотрел в указанном направлении. Действительно, в направлении блокпоста шёл грузный бородатый мужик в свитере, волоча за собой огромный мешок, в котором громыхали непонятные железяки. Подойдя вплотную к колючке, он остановился. Громко крикнул что-то насчёт какого-то уговора. Так, это уже интереснее. Взяв бинокль, я разглядел, что в свободной от мешка руке у него зажата граната. Кажется, РГД-5. Страховка, чтобы не кинули.

Стоял он долго. Наконец, из глубин блокпоста вышли двое. Солдат с большим деревянным ящиком, а с ним худой мужчина средних лет в камуфляже, но без погон. Они подошли к границе и стали разговаривать. Сам разговор мне не был слышен, но пришедший мужик потрясал у них перед носом то мешком, то гранатой, настойчиво объясняя что-то. Кончился диалог тем, что он перебросил мешок на другую сторону. Человек без погон осторожно заглянул туда, потом сунул руку. Через некоторое время он кивнул солдату и тот передал мужику ящик. Прежде, чем его взять, мужик осторожно воткнул в гранату чеку. Потом он закинул ящик на плечо и пошёл обратно с довольным видом.

Я начал делать выводы. Первое: никакого вируса нет, иначе бы эти двое в скафандрах стояли и уж точно бы никакие мешки отсюда не принимали. Второе: какая-то торговля с внешним миром присутствует. Нужно только узнать, что он им продал.

— Этого глушим, — сказал я Денису и отправился на перехват.

При этом, даже если мужик этот один, что далеко не факт, он вдвое тяжелее меня, так что, глушить его будет, как минимум, непросто. Но меня это отчего-то не заботило. Я был уверен, что справлюсь.

Перехватили мы его сразу, как только он вышел из поля видимости блокпоста. Аккуратная подсечка вывела его из равновесия, а руками я немного подправил направление падения, так, чтобы головой он врезался в бетонный столб. Большая масса тела в итоге пошла ему только во вред. Теперь он лежал рядом с полученным от военных ящиком, постепенно приходя в себя. Из ссадины на лбу стекала тонкая струйка крови. Денис кинулся вскрывать ящик, а я быстро обшарил карманы. В результате стал обладателем гранаты и пистолета Макарова.

Тут пленный, стиснув зубы, застонал. Ага, готов к разговору. Я упёр ему в ноздри стволы обреза и спросил:

— Жить хочешь?

Он едва заметно кивнул.

— Ствол убери. Не убегу.

— Не убежишь, я слушаю, — сказал я, не убирая оружия.

— Что говорить-то?

В этот момент Денис вскрыл ящик и протянул мне банку.

— Тушёнка тут.

— А вы что думали? Пулемёт? — проворчал пленный.

— Что в мешке том было? — спросил я, ещё сильнее вдавливая стволы.

— Дрон.

— В смысле? — не понял я.

— Без смысла. Дрон, летающий, точнее, обломки его. Потому и на ящик тушёнки сменял, за целого бы вагон у них запросил.

— Как сумел добыть?

— Не я это. Это Пашка, из нашей команды, мент бывший. Его прижали к стенке, но стрелять почему-то не стали, в плен, наверное, хотели взять. У него граната была, так он её кинул удачно.

— Гранаты хватило, чтобы на куски разорвать? — не поверил ему я.

— Нет, гранатой он только повредил ему чего-то, самого контузило и осколками посекло неслабо, он ведь совсем рядом стоял...

— Ближе к телу! — оборвал я его, страдания бывшего мента меня волновали мало.

— Так я и говорю, повредил какой-то контакт, над правым крылом сразу. Тот повисел с полминуты, поискрил немного, как бенгальский огонь, а потом взорвался, Пашка еле отползти успел.

— Ясно всё, — я задумался, — сами-то кто будете?

— Кто? Да никто, люди, которые жить хотят, вот кто. Я да сын мой, да Пашка, да вояк двое, срочники, забыли их здесь. Может, ещё кто к нам прибьётся. Никого не трогаем, но и за себя постоять можем. Пока. Что дальше будет, не знаю. Народ местный день ото дня всё больше дичает и оскотинивается.

— А звать тебя как?

— Семён Голытьба. Это не прозвище, фамилия такая.

— Сергей Миронов, — представился я, Денис, возьми две банки, положи в мешок. Извини, Семён, но гранату тоже изымаю. А в целом, иди с богом. И мы пойдём.

Пистолет я разрядил и бросил его в одну сторону, а обойму в другую. Теперь не выстрелит. А мы с напарником пошли дальше. Меня интересовало, как выглядит запретка в других местах.

Ничего нового мы не увидели, только "Егоза" была уже на вбитых в землю уголках и в три ряда, один над другим. А от зазубренных спиралей тянулись тонкие проволочки, как будто прямо в землю. Сразу под колючкой и позади неё. Аккуратно протянув руку, я отгрёб землю и сухие листья, так, что стало видно тёмно-зелёный цилиндр, вкопанный в землю с торчащим запалом.

— Знаешь, что это? — спросил я Дениса.

— Нет, — Денис покачал головой, — на тушёнку похоже.

— Тушёнка получится из нас, если мы эту проволочку заденем, или обрезать попытаемся. Мина это. ОЗМ-72. Осколочная, прыгающая. Когда срабатывает, подпрыгивает на метр, а потом вокруг себя осколками бьёт. Сколько, думаешь, там осколков?

— Не знаю, — он пожал плечами, — сто?

— Три тысячи двести. Ничего живого не оставляет вокруг.

— А ты вытащить её сможешь?

— Эту, может быть, смогу, если сапёр никаких дополнительных сюрпризов не оставил, а сколько их тут всего? Не факт, что соседнюю не задену. Пусть уже стоят. Если судить по следам, то место это регулярно патрулируется. А дальше, вон там, в зарослях, ещё что-то есть, вроде блоков бетонных, это против автомобильного тарана. А если бы я был с той стороны, то ещё бы и камер слежения понавешал и миномётную батарею пристрелял.

— Хорошо, что ты не на той стороне, — сказал Денис, поёжившись.

— Там и без меня спецов достаточно. Идём.

И мы пошли. Сначала вдоль границы. Минут через пять действительно услышали шаги. Отошли в сторону и оттуда, под прикрытием кустов, рассматривали группу из десятка военнослужащих, идущих по периметру. Так и есть, причём период между проходами двух групп меньше, чем время, необходимое для разминирования. Не дураки границу ставили. Далеко не дураки. Кроме прочего, солдаты имели вполне ухоженный и сытый вид. Не похоже, что там, на большой земле война идёт. Видимо, апокалипсис имеет локальный характер.

Всё, можно идти назад. Теперь нужно попробовать выжить там, в городе. И не просто выжить, а попытаться воевать с врагом, кем бы он ни был. Его дроны тоже, как оказалось, не бессмертные, да и вряд ли их у него бесконечное количество. Да и не только это, есть и другие враги, например, неадекваты в людской массе. Те, кто уже территорию делить начал и глотки за еду резать готов. Народа в городе мало осталось. От силы, процента три. Да погибло немало, и от взрыва, и от дронов этих. Прокормить такое количество вполне реально. Можно при желании и с внешней охраной договориться. Им проще изредка тушёнку нам подбрасывать, чем ждать, пока мы с голоду на штурм полезем, не считаясь с потерями. Для начала переговоров, конечно, придётся им подбросить что-либо интересное, но за этим дело не станет.

Теперь мы бодро шагали обратно по частному сектору. Солнце уже садилось, нужно было подыскать место для ночёвки, но с этим проблем не будет. Пустых домов много, где-нибудь приткнёмся. Уже на подходе к многоэтажным домам, я завернул в переулок, выискивая наименее приметную избушку. Но ещё раньше, чем мы вошли за ограду, нас окликнул старческий голос:

— Грабить пришли, или дело у вас? — обернувшись, мы увидели старушку, лет семидесяти, стоявшую за соседним забором.

— Чего ты, бабушка, нам бы переночевать только, а утром дальше пойдём, — объяснил я ей.

— Ну, коли так, заходите, — она распахнула калитку, — переночевать вам найдётся где, да и угостить смогу.

Когда стемнело, мы уже сидели в свете фонарей на кухне и со смаком употребляли вкусный борщ, в который пошла одна из трофейных банок. Старушка, которую звали Надеждой Васильевной, негромко жаловалась на жизнь.

— Мука пока есть, а вот крупы закончились, не догадалась запас сделать. Кто же знал о таком. Ну, ничего, скоро картошка молодая пойдёт, прожить можно будет. Если в силах буду, то и у соседей выкопаю, им-то уже не нужно. Одна я осталась. Всё бы ничего, да нелюди эти шастают.

— Какие нелюди? — спросил я с набитым ртом, — железные?

— Куда там! — старушка всплеснула руками, — железных я и не видела сроду, только слышала, что есть где-то. Настоящие, живые, что по домам шастают. И ладно бы только грабили, люди ушли, добро им без надобности, они вон две хаты спалили с левого края. А позавчера видела, как человека забили насмерть. Полдня могилу копала, скоро и ко мне придут. А у меня и оружия нет никакого.

— А вы стрелять умеете? — удивлённо спросил я.

— А как же? — достоинством ответила Надежда Васильевна, — отец мой — фронтовик, дважды ранен, он после войны лесничим был, я всё детство в лесу провела, так он меня и стрелять учил. И из ружья умею, и из трёхлинейки. Силы мои уж не те, но ружьё удержать смогу.

— Однако, — сказал я, — завтра придумаем что-нибудь.

После ужина благополучно завалились спать. Никто нас не тревожил до утра. Утром, после подъёма и умывания, я сказал Денису:

— Помнишь, где ружья спрятал?

Он кивнул.

— Сгоняй туда, принеси двустволку и патроны все. Бабушке отдай.

Парень обернулся быстро, Надежда Васильевна, получив подарок, широко улыбнулась.

— Хорошее ружьё, запущенное, правда, ну, да ничего, вычищу. Спасибо вам. И за патроны спасибо. Мне их хватит.

Распрощавшись с доброй хозяйкой, мы направились обратно. Если я правильно понял устройство города, то центр его сейчас захвачен, не пойми, кем, если идти от него в нашу сторону, то будет условно безопасная зона, где сейчас резвится всякого рода мразь, а с другой стороны от центра всё разрушено взрывом. А по периметру — кордон.

— Что сейчас делать будем, — каким-то убитым голосом спросил Денис.

— Сейчас, — я задумался, — на повестке дня добыча жизненно важных ресурсов, понятно, путём мародёрства, разбоя и обмена. Далее, расширение группы за счёт адекватных людей, одновременно с отстрелом дегенератов. Потом — охота на дроны.

— Думаешь, получится? — с сомнением спросил он.

— Как показала практика, нет ничего невозможного. Что касается коллектива, то, поверь мне, хороших людей больше, просто у плохих более активная жизненная позиция. Но для начала нужно базу создать.

— Базу? Где прятаться будем?

— Не только, вообще, центр, откуда будем совершать рейды. А помимо этого, желательно с кем-то поговорить. Вменяемым.

— Ну, — он задумался, — я могу показать кое-кого. Насчёт вменяемости только сомневаюсь.

— Показывай.

— В том доме, где мы ночевали. Точнее, не в нём, а недалеко, Васька хотел обосноваться.

— Что за Васька?

— Мужика так зовут, твоих лет где-то, чернявый такой, на нерусского похож. С ним ещё человек десять. Они жратвы уже нахапали вдоволь, и искали, где всё свалить и в оборону сесть. А там, типа, дом элитный, квартиры большие, вот они и пригляделись.

— Так они там или нет? — не понял я.

— Не знаю я, — отозвался он, — собирались, это я слышал, а пошли или нет, не знаю. Прогнали меня, сказали, буду ещё под ногами путаться и их добычу хватать, застрелят.

— Веди, — решительно сказал я.

Элитный дом, где якобы осели искомые личности, располагался на просторной площадке. По-хорошему, там ещё два таких же построить можно. Вот только некому уже. Зато для нас всё складывалось, как нельзя, лучше. Засев в доме напротив, не таком элитном и уже порядком разграбленном, мы могли вести наблюдение, оставаясь незамеченными. Бинокли у нас для этого были. Оставалось только ждать.

Первые полдня ожидания обогатили нас немалым количеством информации. Те, кого мы искали, действительно сидят в этом доме. Заняли второй этаж из пяти. Там постоянно слышны удары, подозреваю, хотят пробить стену и соединить квартиры. Численность определить не получалось, но ясно, что не меньше десятка. Стволов на всех не хватает, если выходят втроём, ствол только у двоих. Ружья, в основном. Денис говорил, что у главаря, Васьки этого, Сайга есть, но точнее марку назвать не смог. Сказал только, что нарезная и полуавтомат. Во дворе стоит джип, и, сдаётся мне, стоит он там неспроста. Средство экстренной эвакуации комсостава. Не самый удобный вариант, джип, даже самый навороченный, слишком уязвим, уехать под градом пуль вряд ли получится. Вообще, заметил, что техники в городе достаточно, но даже в спокойных местах её не используют. Дронов боятся?

К вечеру ожидание уже начало утомлять. Пора действовать. Нам, в общем-то, только поговорить нужно. Если не договоримся, то будем воевать, но потом. Сейчас я отсюда уйду, а потом вернусь и начну боевые действия.

Дело было за малым, вызвать главаря. Удачный момент для этого выпал уже незадолго до заката. Двое членов банды, один с ружьём, типа Денисова дробовика, другой с топором в руке, отправились куда-то. Они часто курсировали по окрестностям и приносили баулы с вещами в новый дом. Теперь их путь лежал мимо нашего наблюдательного пункта. Оружие за спиной, в руках четыре немалого размера сумки.

Выбрав место с расчётом, чтобы нас не увидели другие, мы спрыгнули из окна первого этажа перед носом у них и вежливо предложили остановиться.

— Кто такие? — начал с места идущий первым, молодой мужик с брюхом и большой залысиной, — валите отсюда, место наше.

— Молодой человек, я бы не советовал вам так разговаривать с теми, кто сейчас направляет на вас ствол.

— А чё мне твой ствол? — он не успокаивался, — знаешь, сколько нас? И все при стволах.

— Да ну! — удивился я, направляя обрез ему в живот — вижу я, что даже группы вооружить не можете. При стволах они. А если и при стволах, то что с того? Стволы ваши там, а я здесь. Или ты думаешь, что ваш старший, обнаружив твой объеденный крысами труп, всё бросит и побежит вендетту устраивать? Нет, не спорю, он, конечно, расстроится. Две пары рук в минусе, а ещё важнее ствол и добыча. Вот только войну никто не устроит из-за этого. Да и с кем воевать? Мы — не чёй-то дом или семья, мы сами по себе, сегодня здесь, а завтра там.

— Чего хотел? — мужик по-прежнему скалился, но гонор потихоньку шёл на убыль. Сказанные мной слова легли на верную почву.

— Вот это уже разговор, — похвалил я его, — мне ваш старший нужен, Василий, кажется, вот к нему разговор есть.

— Не будет он говорить, — упавшим голосом произнёс второй, — сразу стрелять прикажет.

— Ну, тем хуже для него, но попробовать стоит. Ружьё ваше я оставляю в залог, баулы можете забирать. Жду его к себе сразу, как только доложите. Пусть один приходит.

— А что сказать? Ты кто сам будешь?

— Серёга Миронов меня зовут, да ему это ничего не скажет. В общем, жду, пусть к дому подходит, переговорим и разойдёмся. Или нет. Это ему решать.

Ружьё они отдали без сопротивления, потом подхватили сумки, в которых я разглядел рулоны ткани, и понуро побрели домой. Втык, конечно, получат, но дефицитный ствол желательно будет вернуть. Так что стимул есть и немалый. Мы сели к окнам и стали ждать. Теоретически, нас могли обойти, но делать это придётся по очень широкому кругу. В любом случае, сюда придут.

Через некоторое время после возвращения двух неудачников, в доме раздался медвежий рёв, маты сыпались, как из рога изобилия, подозреваю, что по и роже они тоже получили.

Потом наступило затишье. Через некоторое время двери подъезда распахнулись, и в нашу сторону пошёл человек в кожаном пиджаке. На плече его висела упомянутая Сайга, но агрессии он пока не проявлял, шёл размеренным шагом, не торопясь, проявляя достоинство. Выглядел он действительно как нерусский, но не как кавказец или среднеазиат, а, скорее, как цыган.

Приблизившись к стене дома на десять метров, он скинул с плеча карабин и крикнул:

— Кто здесь?!

— Ствол прибери и заходи, — спокойно ответил я, — поговорим и разойдёмся.

— Не о чем говорить, — проворчал он, но карабин на плечо повесил и к двери подошёл, — место это наше, мы с него не сойдём, а хотите войны...

— Да срать я хотел на ваше место, — прервал я его, — и хабар собранный меня не интересует. Представляешь?

Он вошёл в двери он пристально посмотрел на нас. Я сидел на стуле, обрез держал под рукой, но направлять на него не собирался. Если нужно будет, успею схватить. В другом конце комнаты сидел Денис, доже держа свою двустволку на коленях и положив руки сверху.

— Ты присаживайся, — я указал ему на стул, сразу у входа, — в ногах правды нет. А разговор к тебе, и правда, серьёзный.

— Для начала изложи, кто ты? — выдвинул он условие, присев на стул, — потом предлагай, потом объясни, в чём твой интерес.

— Кто я, — вопрос второстепенный. Имя своё я уже называл, твои люди тебе его передали. А разговор у нас будет о планах на будущее.

— Мои планы уже готовы, — он откинулся на спинку стула.

— И что за планы? — с усмешкой спросил я, — нахапать добра, сложить в подвал и сидеть на нём, дрожа от страха и стреляя на каждый чих? Отличные планы. И пока, надо сказать, они себя оправдывают. Просто народ ещё не оголодал и не оскотинился до конца. В городе, считай, что безопасно. Дроны я не учитываю. Твои люди даже добро таскают не таясь. А скоро всё изменится. Станет голодно, холодно, запасы, даже самые большие, имеют свойство кончаться. Так ведь?

— Ну, так, — нехотя ответил он, — что с того.

— А то, Вася, что через пару месяцев, беззаботное житьё закончится. Оголодавшие люди вспомнят, кто и сколько в нору уволок. Вы сидите крепко, но вас не полк, и пулемётов нет, и выходить, хотя бы за водой, вам придётся. Очень скоро вас валить начнут по одному, просто, чтобы вас ослабить и ствол забрать. А к зиме ближе, подозреваю, будут и просто на мясо забивать. Голодные люди брезгливостью не страдают.

— Справимся, зря пугаешь.

— А я не пугаю, эту информацию ты и сам мог получить, если бы мозгами раскинул.

— К чему разговор? — ему явно не нравились мои слова, — давай уже к делу.

— Дело выглядит так. Первое: надо укрупнять группировку, контакты с соседями наладить, времени немного прошло, счета взаимные пока не накопились. Второе: частично сохранился частный сектор, это огороды, засеянные, замечу, урожай с которых очень поправит ситуацию с продовольствием. Не только на этот год, но и после.

— Тебе череп не жмёт? — на полном серьёзе спросил Василий, — думаешь, до тебя никто об этом не вспомнил?

— Думаю, что сельскохозяйственный труд в условиях постоянной войны малоэффективен. Как ты себе это представляешь, один с кетменём картошку окучивает, а десять вокруг бегают с ружьями?

— Именно поэтому никто туда не лезет. Пока. Ближе к осени потянутся все. Что тогда начнётся, не знаю.

— Вот для этого и нужен пункт первый. Выживать нужно в коллективе, а то, чем заняты вы, называется доживанием. И приз в этой игре — возможность умереть последним, доев своего менее удачливого товарища.

— Думаю я, что кордон не навечно, откроют когда-то, — сказал он без особой уверенности.

— А вот третье: нужно установить контакт с внешним миром, связи тут, как я понял, нет?

— Ни мобилы, ни спутниковые, ни рации простые, даже приёмник "Европу плюс" не ловит.

— А значит, путь один. Контакт с кордоном.

— Они не разговаривают. Стреляют. Сначала поверх голов, а потом...

— Ой, ли? А я вот своими глазами видел, как один мужик у солдат ящик тушёнки выменял.

— На что? — его явно заинтересовало.

— На обломки дрона. Ради такого вояки на переговоры пойдут.

— А не свистишь ли ты? Первые два дня пытались с дронами воевать, так все уже в землю легли. Не убиваются они. Никак.

— И, тем не менее, у одних ребят получилось. А что сделали одни, могут повторить другие.

— Красиво ты расписываешь, — сказал он, поднимаясь со стула, — но я пока на своём стоять буду. С другими поговори, я не против мирного сосуществования. Глотки резать за еду мне не хочется. Хотя, как знать, возможно, в голодное время я и передумаю. Ружьё верни.

— Держи, — я протянул ему ружьё и тоже встал. — Кстати, о еде. Нам бы тушёнка не помешала. Банок десять, не подгонишь? Только хорошую, без сои.

— Благотворительностью не занимаюсь.

— И в мыслях не было что-то просить, на обмен патроны есть. Дура твоя под семь шестьдесят две?

— Ну.

— Одна банка — десять маслят.

— Один на проверку возьму.

— Договорились. Сто патронов и один на выбор выстрелишь в воздух.

— Ждите, — сказал Василий и покинул нас, проворно выпрыгнув в окно.

Ждать пришлось недолго, через пять минут после того, как местный курбаши вернулся в дом, он уже вышел снова, видимо, не доверяя обмен никому из своих людей. В руке он держал пакет с компактным и тяжёлым грузом. Я достал из запасов пять бумажных пачек, из шестой выковырял один патрон и положил рядом.

Обмен состоялся в молчании. Василий взял в руку свой карабин, сильно напоминающий АКСУ с укороченным магазином, вынул магазин, выковырял патрон из пачки и с лёгким щелчком вставил его внутрь. После этого он сгрёб пачки в обширные карманы пиджака, после чего выскочил на улицу и с улыбкой передёрнул затвор. В момент выстрела Денис, ранее молчавший, вскинул руку и как-то странно замычал, словно хотел что-то сказать, но ему зажали рот. А в момент, когда Василий нажимал на спуск, я увидел, куда указывает его рука. Там, из-за поворота чинно выплывал дрон. Не знаю, заметил ли он стоявшего снаружи Василия, но вот выстрел услышал точно.

— Валим! — выдохнул я, подхватывая рюкзак и винтовку.

Василий оперативно запрыгнул обратно, и мы втроём кинулись вверх по лестнице. Выход на чердак был открыт, так что, кое-какие шансы у нас были. В любом случае, бежать по улице от самолёта — занятие бесперспективное.

Остановились на пятом этаже. Встал вопрос, лезть ли на чердак. Вряд ли получится сделать это бесшумно, да и погоня сейчас пожалует.

— Он сюда не пролезет, — сказал Василий, — да и стену вряд ли пробьёт.

— Зато пауки пролезут, — парировал я, доставая обрез, — ждём.

Железный враг не подвёл. Очень скоро мы услышали топот множества железных ног по лестнице. Я поднял обрез. Пауки могут быть из сколь угодно прочного сплава, законы физики никто не отменял. Горсть свинца существо такого размера просто сметёт. Вопрос только, чем они могут быть вооружены?

Когда первый паучок показался на ступенях, я прицелился. Но Василий меня остановил.

— Не гони, рикошетом всех нас зацепит, так растопчем.

Он действительно поднял ногу и наступил на небольшого, размером с кулак, механического монстра. А дальше всё пошло не так. Во-первых, придавить его к полу не получилось. Восемь суставчатых ног, каждая толщиной с карандаш, выдержали вес взрослого человека, во-вторых, одна из ног развернулась вверх и ударила его по ноге неслабым разрядом тока, синяя искра влетела под штанину и Василий с криком отпрыгнул. А паучок сразу же прыгнул ему на ногу, чуть ниже колена и применил другое оружие.

Что это было, я сразу не понял, скорее всего, заряд взрывчатки направленного действия. Паук впился в ногу, раздался хлопок, Василий с криком повалился на пол, штанина мгновенно пропиталась кровью, нога в ботинке выпала наружу. Кричал он, впрочем, недолго, тот же паук прыгнул ему на голову и, обхватив её ногами, словно зародыш Чужого, впился ему в лоб и начал его сверлить, так мне показалось. По голове потекла кровь, Василий всё ещё отчаянно трепыхался, но видно было, что ему пришёл конец.

Наплевав на возможные рикошеты, я выпалил из обреза, разбив вдребезги и железного паука и голову Василия. Второй патрон потратил на следующего, третьего отстрелил Денис, потратив оба патрона. Дальше, не желая испытывать судьбу, мы кинулись вверх о лестнице. Пауков было ещё много, и они нас преследовали, ловко перепрыгивая со ступеньки на ступеньку. Скорость наша была гораздо выше, вполне могли оторваться, но увы, для этого нужна бесконечная лестница, а у нас только пять этажей.

— Лезь на чердак! — крикнул я Денису, заряжая обрез. Надеюсь, по такой лестнице паучки забраться не смогут.

Я навёл стволы на лестничный пролёт, а парень начал подниматься к люку, подхватив рюкзак, винтовку и ружьё. Атака снизу отчего-то задерживалась, хотя цокот железных ног был слышен отчётливо. Вдруг рядом со мной упало ружьё, а следом и сам Денис, сунувший уже голову в люк, мешком свалился вниз. Он, в отличие от Василия, не кричал, видимо, механическая тварь вколола ему транквилизатор или оглушила разрядом. Помимо восьми опорных ног у твари оказались ещё какие-то тонкие металлические щупальца, которыми она забуривалась ему в лоб.

Сбить паука пинком получилось, вот только спасать Дениса было уже поздно. Лоботомия завершена и даже кусок мозга удалён. Во лбу у парня зияла кровавая воронка, сантиметров пять диаметром, глаза безжизненно смотрели в потолок. Но, рассматривать его дальше мне было некогда, паук никуда не делся, быстро втянув щупальца в брюхо, он сориентировался, отыскивая глазами (если таковые у него были) обидчика, а отыскав, бодро кинулся на меня. А по ступеням уже поднимались его коллеги.

Ближнего получилось сбить выстрелом, а второй выстрел ушёл в пустоту, трое на лестнице с поразительной ловкостью, отпрыгнули в стороны. Лезть на чердак было смерти подобно, поэтому я распахнул дверь в квартиру, которую заранее оставил открытой, чтобы свободно перемещаться по дому, и заскочил внутрь, дважды провернув замок. Их это не остановит, но хоть перезарядиться смогу.

Действительно, стальная дверь продержалась полминуты, потом замок просто вынесло кумулятивной струёй, изуродованная дверь приоткрылась, и в квартиру вполз ещё один восьминогий робот. Этому не повезло, увернуться от картечи не вышло, его просто разметало на куски, а вот двое других оказались умнее, они полезли в квартиру не по полу, а по стенам, непонятно как удерживаясь. Я кинулся в другую комнату, роняя за собой шкаф с одеждой. Одного удалось сбить и даже придавить к полу, но и это его надолго не задержало.

Межкомнатная дверь подарила три драгоценных секунды, перезарядка, картечи больше нет, пуля. В один и в другой ствол, промахнуться нельзя, бежать уже некуда. Лёгкая фанерная дверь слетела с петель. Выстрел. Удачно, ещё один разлетелся на куски. И последний. Пуля прошла мимо, но с одним можно и поиграть. Я вскочил на диван, переламывая обрез, он вскочил следом, перепрыгиваю через него, одновременно загоняя в стволы новые патроны, роняю на него трюмо, а когда он из-под этого трюмо выполз, я смог его подловить. Свинцовый шарик расплющил некрупное шарообразное тело паука, ноги ещё какое-то время выбивали дробь, но постепенно затихли.

Что дальше? Уходить. Знать бы ещё, куда? Я выглянул на балкон, где нос к носу столкнулся с дроном. Какое-то время мы просто рассматривали друг друга. Метнуться назад я не мог, расстреляет иглами в спину, но пока я ему зачем-то нужен.

Из тела стального монстра выдвинулись многосуставчатые механические "руки" и протянулись ко мне. Левая от меня металлическая клешня раскрылась и изнутри выдвинулась игла. Вот, значит, как. Схватят, уколют, и всё. Оставалось неясным, зачем им люди, причём живые.

Пока железные руки тянулись ко мне, мои руки, бросив бесполезный уже обрез, вынули чеку из гранаты. "...Какой-то контакт, над правым крылом сразу" — звучал в голове голос Семёна.

Пальцы отпустили предохранительный рычаг. Четыре... Три... Два... Один! Граната летит вперёд, я падаю на пол с призрачной надеждой, что тонкая пластиковая перегородка защитит от осколков. А через секунду наступает темнота.

Глава четвёртая

Когда открыл глаза, была уже ночь. Не просто непроглядная тьма, а обычная ночь, со звёздами и растущей луной. Все астрономические подробности были мне хорошо видны, по причине того, что над городом, наконец-то, стояло чистое небо, да и крытый балкон был разнесён на куски взрывом.

Звёздное небо я анализировал довольно долго. Потом в голове нехотя заворочались мысли. Я здесь, лежу на балконе, очевидно, жив. О чём это говорит? Меня ведь преследовал дрон. И железные пауки. Пауков я перебил, а что стало с дроном? Взрыв гранаты. Его я уже не видел, отключился. Контузия? Как минимум. А в остальном?

Я попытался пошевелиться. Руки и ноги нехотя отозвались. Значит, тело в полном комплекте. Поворот головы отозвался болью и головокружением, бывает при контузии, пройдёт. Нужно встать.

Подняться у меня получилось далеко не с первой попытки, чувствовал себя ещё хуже, чем там, в реанимации. Там голова была почти ясная, а теперь наоборот. Наконец, у меня получилось сесть. Где-то под правой ногой обнаружился обрез, а в кармане я нащупал три патрона. Уже легче, за себя постоять смогу, во всяком случае, попытаюсь.

Что же случилось? Если жив, значит, дрон однозначно мёртв. Выходит, так. Я осторожно подполз к краю балкона и посмотрел вниз. В лунном свете отчётливо был виден блестящий силуэт металлического монстра. Почти целый? Трофей. Ценный. Уже не ящик тушёнки, а... два ящика. Не нужно считать дураками противоположную сторону, пропуск на выход точно не дадут.

А где остальные? Василий точно мёртв, я сам ему голову отстрелил, а Денис? Скорее всего, тоже. Ему мозг просверлили, после такого не живут. Надо проверить. Встав на четвереньки, я двинулся в квартиру. Сломанная мебель, дырки от пуль, которые было видно даже в темноте. То, что мне нужно на выходе. Когда выполз за дверь, присел на корточки. На полу нащупал рюкзак, расстегнул, вынул один из фонарей. Наплевав на безопасность, включил его и осмотрелся.

Вот Денис, мёртв, разумеется. Не уберёг я его. Рядом обломки пауков, мелкие, вряд ли такие продать можно. Имущество в мешке цело, хотя, вот бинокль большой разбился, не беда, ещё два есть. Два бинокля, два ножа, два фонаря. А я один. Более того, скорее, половинка. Так, а винтовка? Парень её наверх закинул, на чердак, сразу перед тем, как... Я тяжко вздохнул и попытался встать. Получилось. Схватился руками за лестницу, тяжело, но справлюсь. Собственно, понадобилось подняться только на две ступени, а дальше я протянул руку и ухватился за торчавший ремень. Осторожно потянул на себя, винтовка спокойно поехала вниз, где я перехватил её за приклад. Повесив на плечо, я подобрал рюкзак и стал медленно спускаться вниз. Двумя пролётами ниже перешагнул через обезглавленный труп Василия. Потом вернулся в квартиру, в которой мы сидели. Десять банок тушёнки всё так же стояли на стуле. Интересно, почему никто из людей покойного Васи не пришёл его проведать? Или дрона боялись? Даже мёртвого? Плевать. Мне уже неважно.

Винтовку и рюкзак я запинал под диван, а сам прилёг сверху, скинул предварительно осколки стекла вместе с покрывалом. Заряженный обрез сунул под подушку, а в карманы куртки засунул десяток патронов. Спалось плохо, большую часть времени просто лежал, закрыв глаза. Временами начинало мутить, но это быстро проходило. Ближе к утру, видимо, всё же заснул.

— Вася?! — раздался голос снаружи. Я открыл глаза и увидел, что уже утро. Взяв в руки обрез, я подошёл к окну. Снаружи, сторонясь мёртвого дрона, стояли два молодых мужика с ружьями. Высунувшись, я жестом их поприветствовал.

— А Вася где? — спросил один, бритый наголо, худой, одетый в камуфляжные штаны с кроссовками и чёрную олимпийку.

— Мёртв, — спокойно ответил я, — и напарник мой тоже. Похоронить поможете?

— Поможем, — растерянно сказал второй, низкорослый, плотный и с небольшой рыжей бородой. Потом показал на сломанный механизм и спросил, — а с этим что?

— Сам не понял, гранатой, видать, удачно попал, меня контузило, но и ему несладко пришлось.

— Мы видели, — подтвердил первый, — он заискрил и на землю грохнулся. Ещё ночью искры сыпались, мы потому и не подходили.

— Там Васин карабин, — напомнил я, — заберите. И ружьё ваше. И наше одно, тоже возьмите, мне без надобности. Только помощь от вас нужна.

— Ты про похороны? Поможем, не вопрос, — кивнул бородатый.

— Не только похороны, — объяснил я, показывая на дрон, — видите эту дуру? Вот её нужно на кордон отнести и воякам отдать.

— Я к ней не прикоснусь, — замотал головой первый.

— Да и вояки там сперва стреляют, а потом разговор ведут, — добавил второй, — желания никакого нет, туда идти.

— Парни, я вчера эту тему покойному Василию разжёвывал. Без контактов с большой землёй здесь не выжить. И все припасы ваши позволят, разве что, помереть последними.

— И как ты себе это представляешь?

— Позавчера я своими глазами видел, как мужик приволок в мешке обломки такого же дрона и сменял их на ящик тушёнки.

— Небогато, — заметил бородатый.

— Не в тушёнке дело, — возразил я, — а в том, что контакт возможен. А потому нужно пользоваться. Им это нужно, мимо они не пройдут, а значит, поневоле придётся с нами дело иметь.

— А что им помешает нас просто завалить и всё забрать? — спросил худой.

— А вот это уже от нас зависит, страховку придумаем. Так что?

— Хорошо, — неуверенно сказал бородатый, — сейчас похороним всех и пойдём.

— Давайте для начала прикинем, сколько он весит, — предложил я, — а то не факт, что всей вашей бандой поднимем.

Оказалось, что аппарат вполне транспортабелен, два человека вполне могут его переносить. Решили, что они вдвоём пойдут со мной. Лишние ружья и Сайгу покойного Василия они вернули своим, я, в целях установления дружеских отношений, отдал им все патроны к карабину, справедливо рассудив, что лишняя тяжесть мне ни к чему. И без того, мешок, набитый тушёнкой и патронами двух сортов, к винтовке и обрезу, едва не придавливал к земле.

Погибших похоронили здесь же, раскопав цветочную клумбу. Сколотили крест из двух брусков, я написал, что лежит здесь Денис Пригожин и указал дату смерти, парни написали данные Василия, который оказался совсем молодым, двадцать четыре года. У Дениса оставались мать и сестра. Когда-нибудь люди сюда вернутся.

Перед тем, как отправиться в путь, я попросил у парней хозяйственного мыла, они удивились, но несколько кусков принесли. За пару минут, с помощью скотча, проводов и старого сотового телефона, я сварганил нечто, вроде пояса шахида. На дурака, понятно, рассчитано, но, если вблизи не рассматривать, сойдёт.

— Вот это — наша страховка. Угроза подорвать аппарат на них подействует. Двинем?

И мы двинули. Парни оказались способными. Худого звали Пашей, а тот, что с бородой, предложил его называть просто Рыжий. Аппарат несли легко, дорогу знали. Из города вели несколько дорог, и на всех стояли блокпосты, но самым крупным был тот, что за постом ГИБДД.

Через частный сектор мы не пошли, предпочли срезать через небольшой лесок. Узкая асфальтированная дорожка, по которой аппарат пришлось нести вертикально, вывела нас к границе, примерно в трёхстах метрах от нужного места. Посадив парней в чаще, а отдал им рюкзак, а сам, взвалив на себя аппарат, поковылял к блокпосту, подвесив под камуфляжной курткой псевдобомбу. Было тяжело, я после реанимации толком не восстановился, а тут ещё гранатой прилетело. Но всё же донёс. Положил напротив ближнего ДОТа, сам сел сверху и стал ждать. Какая-то суета внутри была слышна, но поначалу они попробовали меня прогнать.

Двое солдат с автоматами, в бронежилетах и касках подошли ко мне и предложили уйти.

— Гражданин, покиньте запретную зону, иначе мы применим оружие.

— Задайся вопросом, боец, что с тобой сделает начальство, когда узнает, что вам приволокли почти целый аппарат, но по вашей вине он был уничтожен?

— Уничтожен? — спросил второй солдат, — по нашей вине?

— Именно, — подтвердил я, — вместо того, чтобы доложить, куда следует, вы пошли в атаку, в результате чего погибли сами, и с вами погиб ценный образец.

Злорадно улыбаясь, я расстегнул куртку. Их впечатлило.

— Вот как-то так. Так что, не советую вам включать босса, просто позовите начальство, а оно пусть решает.

Оба солдата, сильно смутившись, вернулись обратно, а я присел на прохладную поверхность дрона и стал медитировать. Доклад и всё прочее заняло минут тридцать. Я расслышал, как где-то позади блокпоста подъехала машина, надо полагать, то самое начальство. А может и контрразведка.

Ещё через десять минут прибыл некто. Не тот, кто был в прошлый раз. Теперь передо мной стоял крепкий высокий мужчина, одетый в гражданскую одежду, ещё относительно молодой, но тёмные когда-то волосы уже наполовину поседели. Он развернул красную книжку, откуда я не успел ничего прочитать.

— Майор Лямкин, чем могу помочь? — вид у него был недовольный.

— Да вот, — я похлопал по железу, — слышал, что вас интересуют подобные штуки, вот и принёс, понятно, в надежде, что вы заплатите.

— А где этот... Семён как его там?

— Голытьба? Он здесь ни при чём, я лишь вдохновился его примером.

— Так что вы хотите?

— Патроны, гранаты, оружие. Но могу вместо этого взять информацию.

— Какую? — майор скривился, таким как он делиться информацией не пристало.

— Всю, — просто и ясно ответил я, — что здесь происходит? Для чего нужен кордон? Ведь это враньё про смертельный вирус, иначе бы вы тут не стояли. Откуда взялись дроны, зачем они убивают и похищают людей? Кого пытались убить ядерным взрывом? Наконец, почему вы игнорируете людей внутри периметра? Вам зачем-то понадобился карантин, так будьте добры, хоть продовольствия подбрасывать, людей там осталось ещё несколько тысяч. Скоро они от голода пойдут на штурм границы, не считаясь ни с какими потерями.

— Я думаю, — майор напрягся, — обойдёмся патронами.

— Два автомата и пять РГО, — парировал я.

— У нас нет гарантии, что это оружие не применят против нас же.

— У меня вообще никаких гарантий нет, и ничего, жив пока.

Вдруг он замер и внимательно посмотрел мне в глаза.

— А ты кто? — с подозрением спросил он.

— В смысле? — не понял я.

— Рожа твоя знакома.

— Всё может быть, — неопределённо ответил я, — зовут меня Сергей Миронов, но это псевдоним, имени своего я не помню, буду благодарен, если вы меня найдёте.

— Амнезия? — спросил он.

— Типа того, — ответил я, — но вы меня поищите, вдруг найдёте.

С этими словами я демонстративно приложил ладонь к гладкому боку дрона. Захотят, вычислят. Теперь майор стал более сговорчивым. Он пробубнил что-то в рацию и через некоторое время появился солдат, который принёс два автомата, несколько запасных магазинов, цинк с патронами и пять гранат с уже вкрученными запалами.

— А почему "эфки"? — возмутился я, — РГО же просил.

— Нет у нас здесь, не завезли, — объяснил майор, — бери, что дают.

Забрав добычу, я собрался уходить, но в последний момент обернулся и сказал:

— Через два дня на третий я приду сюда, скажите, если что-то интересное найдёте.

Майор кивнул.

Парни, увидев меня с добычей, несказанно обрадовались, теперь их огневая мощь возросла в разы, теперь можно было с успехом бороться за место под солнцем с другими группировками, да только я их осадил.

— Парни, вы всё ещё ничего не поняли? До вас не доходит, что сидеть на наворованном добре и драться с соседями, — не самая лучшая стратегия.

— А что ты предлагаешь? — спросил Рыжий.

— Предлагаю поддерживать контакт с внешним миром и воевать с реальным врагом.

— Реальный враг вон там за колючкой сидит, — напомнил Паша, — самый натуральный враг, нас в осаде держит.

— Я про другое, дроны, причём, не столько они сами, сколько место, откуда их направляют.

— С ними тягаться чревато, — добавил Рыжий.

— Само собой, — согласился я, — но справиться можно, вы сами видели. К тому же, нам повезло, что аппараты эти полностью автономны. Заметьте, он гонял людей в одиночку, мы перебили пауков в здании, потом сбили его, и никто ему на помощь не пришёл. Так же можно поступить и с остальными.

— А толку? — спросил опять Рыжий, — тоже на автоматы менять?

— На автоматы тоже, вот только цель наша глубже. Там, — я указал рукой в сторону центра, — сидит какое-то дерьмо. Допускаю, что инопланетный корабль, наши попробовали его прощупать, — получили по морде, от отчаяния шарахнули ядрёной бомбой, — безрезультатно, тогда, будучи не в силах что-то изменить, они просто огородили это место кордоном, списав в расход всех, кто не успел вовремя эвакуироваться.

— Вот козлы! Что им мешало и нас потихоньку вывезти, мы заразные что ли?

— Всё может быть, — объяснил я, — а наша задача это выяснить. И ещё, как часто железяки вообще в тот район заходили?

— Вообще не заходили, это первый.

— Вот и ответ. Я был неправ, когда говорил, что все умрут от голода, не успеют. Они уже переловили всех, кто прятался в домах опасной зоны, теперь добрались до нас. У всех конец один, они придут за всеми. А кто этого не понимает, умрут первыми.

— И что теперь делать?

— Как что? Для начала, сваливать с того места. Много добра накопили?

— Две квартиры забито, — ответил Паша.

— Так вот, нужно брать самое необходимое и сваливать. Самое безопасное место — частный сектор, займите несколько пустых домов, окопайтесь, сложите запасы, а оттуда будем ходить в рейды. Далеко, конечно, но так будет лучше.

— Мужики не поймут, — заметил Рыжий, — получается, мы хлебное место сами бросили.

— Что в нём хлебного? Или вы думаете, что в разграбленных магазинах новые консервы появятся? Согласен, жильё менее комфортное, зато зимой можно дровами отапливать.

— Таскать, не перетаскать, — вздохнул Паша.

— А что джип ваш? — вспомнил я, — он ведь на ходу, возите. Или горючки уже нет?

— Горючка есть пока, да только на работающую технику железки быстро реагируют, могут даже издалека прилететь.

— Где логика? — не понял я.

— У них спроси.

Так, за разговорами, мы добрались до жилых районов, точнее, конечно, не жилых, а бывших когда-то жилыми, а теперь покинутыми за редким исключением. До места, где окопалась группа покойного Василия, был ещё час ходу, как мне объяснили, территория здесь считалась условно безопасной и даже не занятой никем из местных банд. Вот только безопасность оказалась именно, что условной.

Стоило нам пройти пару кварталов, как окружающая тишина взорвалась автоматными очередями. Странно, здесь в условиях дефицита всего, включая боеприпасы, кто может себе позволить подобную расточительность?

Очень скоро мы это увидели. Вдоль стены одного из домов, отстреливаясь, отходили шесть человек в военной форме, бронежилетах и касках. Если быть совсем точным, отходили пятеро, а шестого несли, признаков жизни он не подавал.

Поняв, что уйти не смогут, они заняли оборону в подъезде с оторванной дверью, лежавшей поперёк входа, что было вполне оправданно, гранаты у противника вряд ли водились. А противник, постепенно сжимал кольцо окружения, пользуясь численным превосходством и знанием местности.

— Кто такие, есть мысли? — спросил я, когда мы, чтобы не попасть под раздачу, залегли за бетонным блоком, закрывавшим въезд в один из дворов.

— Отстреливаются солдаты, причём, не те, кого здесь забыли, а свежие, оттуда, — прокомментировал Паша, — а нападающие — люди Корейца. Я его самого в лицо не знаю, но слышал, что отморозок конченый, да и люди его такие же. Он, наверное, первым резню в городе устроил, ещё на второй день после.

— А много у него людей?

— Десятка три, все со стволами.

— Предлагаю их слегка проредить, нам такие соседи ни к чему.

Парни, переглянувшись, моё предложение приняли. Вояки как пришли, так и уйдут, а бригада головорезов поблизости — это всерьёз и надолго. Да и позиция наша была удобной, нападавшие, обкладывая солдат, оказались повёрнуты к нам спиной.

Я аккуратно выкатился из-за блока и прицелился, первой жертвой стал молодой парень, одетый почему-то в меховую душегрейку. В длинных руках, сплошь покрытых татуировкой, он держал ручной пулемёт. Вообще, вооружение у нападавших было отличным, действительно, опасная бригада.

Я нажал на спуск, и голова пулемётчика разлетелась кровавыми брызгами, других это не остановило, вряд ли кто-то вообще понял, что пуля прилетела не с той стороны. А следом заработали автоматчики, проходя очередями по спинам залёгших бойцов. Первыми полегли шесть человек, что крались вдоль стены, ещё двое присели за таким же блоком. Эти последние успели сообразить, откуда стреляют, но сделать ничего не смогли, так и упали, не успев развернуться. Ещё одним выстрелом я пробил голову бойцу, что стрелял из-за угла дома, он как раз высунулся, чтобы увидеть, что произошло с его товарищами.

В итоге, бой занял, примерно, полминуты. Нападавшие, числом тринадцать человек, были убиты, нам осталось только собрать трофеи и поговорить с военными.

Первую задачу я доверил парням, второй занялся сам. Я подполз к дверям подъезда на максимально возможное расстояние и крикнул:

— Мужики, стволы опустите, воевать больше не с кем.

— Ты кто? — раздалось из-за двери.

— Это неважно, кто я, важно то, что нападавших мы перебили, вы можете валить, но с одним условием.

— Чего тебе надо?

— Две вещи, — ответил я, — среди вас есть двухсотый, а на нём автомат, броник и разгрузка, вот это всё отдаёте мне за труды, второе, когда вернётесь, доложите начальству, что из такой задницы вас вытащил Сергей Миронов.

Из-за железной двери на меня посмотрел солдат. Посмотрел он, правда, одним глазом через коллиматорный прицел. Убедившись, что я стою в полный рост, винтовка висит на плече и никакой агрессии от меня не исходит, он встал и опустил автомат. Это, конечно, было с моей стороны неосмотрительно, могли остаться враги в засаде, которые с удовольствием меня подстрелят, но я решил рискнуть.

— Не такая уж большая плата за спасение, правда?

— Ну, — кивнул солдат.

— Ну, так давайте сюда указанные вещи, а сами валите своей дорогой, да не забудьте начальству сообщить то, что я вам сказал.

Когда я вошёл в дверь, то помимо двухсотого, увидел ещё и двух раненых, которые сейчас спешно бинтовались. Жить будут. Мёртвый погиб от пули в голову, аккурат под край каски, над левой бровью. Без вариантов. Я снял с него разгрузку с магазинами, бронежилет неизвестной мне марки, а боец, бывший, видимо, командиром, передал мне автомат.

— Вот и отлично, — резюмировал я, — вам сейчас куда, наружу или внутрь?

— Наружу, — ответил командир, — то, что было нужно, уже сделали.

— Ну и славно, берите двухсотого и валите, здесь военных не особо жалуют.

— Я заметил, — мрачно проговорил командир и поднял своих.

Двое подхватили убитого, остальные, держа оружие наготове, двинулись в сторону того самого поста ГИБДД, где, надо полагать, им и надлежало возвращаться. А мы трое, увешанные оружием, как новогодняя ёлка игрушками, направились на базу.

Встретили нас, как героев. Пожилой мужик, толстый и седой поделился своей радостью:

— А к нам Юрка вернулся, — он кивнул на сидящего в углу молодого парня, выглядел тот ужасно, худой, бледный, с какой-то покойницкой синевой на лице, на голове, как и у меня, были шрамы, только свежие, из них торчали нитки. — Он от железяк прятался, да и свалился куда-то, весь изорванный, кровью истекал, да кто-то сжалился, да и спас. Перебинтовал и зашил. А он и не видел, кто. Память отшибло, тут помню, тут не помню.

— Бывает такое, — подтвердил я, наворачивая ложкой тушёнку, — вы покупки разбирайте, а я на разведку схожу.

— Куда, если не секрет? — поинтересовался Рыжий.

— К центру, насколько смогу близко.

— Уверен? — с беспокойством спросил он, — может, вместе сходим?

— Не стоит, — ответил ему я, выскребая из банки остатки, — одному проще, да и, скорее всего, долго лежать придётся, смотреть, выводы делать, нет смысла вдвоём идти.

— Смотри сам, — он развёл руками.

— Кстати, — вспомнил Паша, — у Корейца это не последние бойцы были, если узнает о нашей роли, будет нехорошо.

— Когда узнает, мы далеко уже будем, парировал Рыжий, да и пусть пробует, у нас теперь стволов много, отобьёмся.

Я был другого мнения, стволы решают не всё. В этой команде с Юркой и мной насчитывалось шестнадцать человек, не так много и, что более важно, ни одного профессионала. А если ещё и атакуют внезапно, будет нам кисло.

Я облачился в бронежилет, достаточно лёгкий, кстати, надел разгрузку с магазинами, убили бывшего владельца в самом начале боя, так что его боекомплект остался целым. Присутствовали две гранаты РГН, а ножа не было, но и не нужно, у меня своих два. Автомат мне достался неплохой, почти новый, без единой царапины и надписей типа "ДМБ-1985 Махачкала", также с коллиматором, более никаких излишеств на нём не было.

— Не скучайте, — сказал я присутствующим и вышел из дома.

Глава пятая

Когда я выходил, было около восьми часов вечера. До темноты ещё часа два, можно снова поиграть со смертью в догонялки. Объектом разведки я выбрал всё тот же центр города, от оружейного магазина и дальше. Риск большой, но и информация незаменимая, добыть её иным способом не получится.

Когда добрался до оружейного, увидел, что там уже кто-то побывал, более того, этому кому-то повезло куда меньше, чем нам. Кирпичный завал на входе был залит кровью, видимо, неизвестный мародёр не захотел сдаваться живым, и машинам пришлось пустить в дело пауков.

Пригибаясь, я вошёл в застывший поток автомобилей и пошёл между рядами, растопырив уши и пытаясь поймать каждый шорох. Дроны летают бесшумно, но кое-что слышно, например, звук рассекаемого воздуха. Идти согнувшись было трудно, всё же здоровье моё оставляло желать лучшего. В итоге, добравшись до конца улицы, я остановился, прятаться было больше негде, машины закончились, дальше дорога шла под уклон. Вряд ли такое было сделано специально, таких спусков просто не может быть. И вряд ли это результат взрыва, тогда бы не осталось асфальта, и машины бы здесь не стояли.

Я стал внимательно рассматривать рельеф, так и есть, словно огромный кусок города резко провалился вниз, причём плавно, так, что даже отдельные здания уцелели. Ощущение, будто из-под земли выдернули какое-то огромное тело, ну или там был закопан воздушный шар, который постепенно сдулся.

Бинокль давал несколько более подробную картину, но и он не мог подсказать, какой катаклизм мог вызвать подобное. Инопланетяне приземлились. Ну, как вариант. Дальнейший осмотр дал кое-что интересное. В центре этой вмятины, воздух внезапно помутнел. Не то, чтобы туманом заволокло, а какое-то марево появилось, словно земля очень горячая. Смотришь, как через воду. А через секунду, оттуда выскочили четыре дрона, которые тут же двинулись в мою сторону. От немедленного бегства меня удержала только следующая картина: оттуда же вышли несколько человек, и тоже разошлись в стороны. Сначала походка их была нетвёрдой, потом они всё увереннее ступали ногами по земле, и вот уже идут к городским кварталам. Дроны их не трогают, хотя летят совсем рядом, более того, они их сопровождают. Потом все вместе полезли по склону, то есть, это люди полезли, а машины просто взлетели повыше. Поднявшись, машины понеслись вдоль улицы, а люди просто свернули кто куда и затерялись среди полуразрушенных домов. Был резон проследить за одним, да только дроны удалялись слишком медленно, придётся ждать ещё.

Наконец, они удалились на достаточное расстояние, позволив мне, всё так же согнувшись, выскочить из-под прикрытия машин и вбежать в узкий переулок, куда только что завернул один из этих людей. Но было поздно, никого я уже не встретил, хотя времени прошло не так уж много. Свернув в проход между домами, я осторожно огляделся и пошёл по диагонали через двор.

Вдруг я боковым зрением увидел какое-то движение. Автомат сам прыгнул к плечу, но я тут же его опустил. Ко мне бежала собака. Как-то странно бежала, словно плохо владела своим телом, или это была заводная игрушка, переставлявшая ноги по воле двигателя. С виду это был обычный двортерьер, причём изрядно потрёпанный, шерсть его частично облезла, на теле были какие-то шрамы, словно от порезов, с ближней дистанции я рассмотрел, что порезы эти аккуратно зашиты. Зашиты. На собаке. После ядерной войны. В чём подвох?

Я снова поднял автомат. Собака была уже совсем рядом, она разинула пасть, словно крокодил, а позади зубов блеснул металл. Реакция, выработанная мной в прошлой жизни, которую я даже и не помню, сработала безотказно. Я успел отпрыгнуть. То, что выскочило из горла собаки, более всего напоминало гофрированный шланг из ванной с клювом на конце, но схватить меня этим клювом не получилось. Стальные челюсти, между которыми я увидел памятную иглу, клацнули перед самым носом. И в тот же миг автоматная очередь разнесла голову собаки-киборга на множество кусков костей, мяса и металла.

Теперь непонятная тварь лежала на боку, но продолжала так же механически перебирать ногами. Я подошёл и осмотрел её. Чёрт знает что, вот мышцы, к ним провода подведены, а это, видимо, резервуар, куда помещается шланг-хваталка. Зрелище, сказать по правде, было тошнотворное.

Разглядывать долго это творение пьяного ветеринара было нежелательно. Дроны не могли не слышать выстрелы, так что, лучше отсюда поскорее убраться. Но это ещё не всё, нужно было во весь дух мчаться к дому, где сидела команда. Перед глазами у меня стояла полумёртвая физиономия Юрки, который вернулся откуда-то и его там кто-то зашил. И память, сука, отшибло.

Долго и быстро бежать у меня не получилось. Силы быстро закончились, и я прислонился к стене, чтобы перевести дух. Солнце уже садилось, могу ещё, чего доброго, заблудиться. Но этого не произошло, город, точнее, то, что от него осталось, был совсем небольшим, скоро показался знакомый поворот и тот самый "элитный" дом окружённый пустотой. Надо отдать должное команде, даже оставшись без командира, они не расслаблялись, в забитых досками окнах второго этажа сидели часовые.

Меня узнали и пропустили сразу, я ворвался в жилое помещение, где собравшиеся уже легли отдыхать и громко спросил:

— Где Юрка?!

— А что не так? — спросил тот мужик, что радовался его возвращению, — вышел он куда-то.

— Куда???

— Да кто его знает, может, до ветру, может воздухом подышать, что случилось-то?

— Он — это не он, — просто и доходчиво объяснил я, — из него киборга сделали и к нам заслали.

— Серёга, — встал с места Рыжий, — ты, конечно, крут по-своему, но именно сейчас гонишь. Ну, какой киборг? Просто подлечили парня...

Его речь была прервана грохотом не втором этаже. Я, а за мной и остальные, кинулись туда. Один из часовых, я не запомнил его имени, лежал на полу в луже крови, а над ним стоял Юрка и размахивал окровавленным ножом.

— Юра, ты чего? — с ужасом спросил пожилой мужик.

Но ответа мы не услышали, он вообще с самого возвращения отделывался несколькими фразами, типа: "Не помню, не знаю, наверно". А теперь его организм, явно состоявший больше из железа, чем из органики, вообще утратил способность к речи.

Зато его руки и ноги двигались очень даже бодро, увидев нас он поднял руку с ножом, выставив её вперёд, словно держал шпагу и пошёл в атаку.

Нет, убить его (как вообще можно убить неживое?) мы могли быстро, только у меня были другие планы. Живой зомбо-киборг, — неплохой подарок для спецслужбистов на кордоне. Надо полагать, что и кордон от них поставили, хотя неужели так трудно просто проверить всех выходящих металлодетектором?

Одного из нас он зацепить успел, молодой парень осел, зажимая глубокую рану на плече, а когда рука с ножом пошла обратно, я смог перехватить запястье, а Рыжий просто подкатился ему под ноги. Через пару секунд, бывший Юрка, а теперь киборг-шпион, был благополучно придавлен к полу.

— Скотч несите, — прохрипел я, выкручивая руку. Нечеловеческая сила монстра давала о себе знать, разжать его пальцы не получалось, даже когда хрустнул сустав запястья, пришлось немало потрудиться, чтобы отобрать нож.

Тут, к счастью, принесли скотч, два рулона. Всё так же повиснув на руках и ногах, мы начали его пеленать. Липкая лента, слой за слоем опутывала его тело. Появилась возможность отпустить, теперь его просто ворочали с боку на бок, наматывая всё больше и больше. Никакая хваталка со встроенным шприцем из горла не выстрелила, что не могло не радовать.

Тяжело дыша, мы расселись вокруг пленного, напоминающего свёрнутый ковёр. Торчавшая из пут голова продолжала вращать глазами и открывать рот, словно пыталась что-то сказать.

Взяв нож, я чиркнул кончиком по свежему шву на голове. Как и ожидал, в голове обнаружился блестящий металл, впрочем, не вся голова была такой, только нечто, вроде заплатки после трепанации. Возможно, вскрыли мозг и вставили какой-то имплант, а потом заделали дыру в кости. Ковырять дальше я не стал. Просто предложил дождаться утра, тогда спокойно отвезём экспонат воякам, да и сами с добром отправимся туда же. До утра бы только дожить.

С последним могли быть проблемы, последние наблюдения показали, что у дронов плохо с коммуникацией между собой. Если один атакован, другой ему на помощь не приходит. Но всегда это так, или просто в нашем случае получились накладки?

Утра мы дождались, почти никто при этом не спал, обстановка была тревожной. Если до этого опасность была довольно эфемерной, разве что с конкурентами сцепиться можно было, а теперь всё совсем плохо. Мало того, что дроны расширяют район действий, так ещё и киборги. А ведь не каждого узнать можно, швы и аккуратными бывают. И даже тот факт, что готовится переезд в более спокойное место, никого не успокаивал. Частные дома имеют много преимуществ, но оборонять их куда сложнее. А о том, чтобы защититься от атаки дронов, не могло быть и речи. Как только найдут, всех перестреляют. Ну, или прооперируют и в атаку пошлют, что ещё неприятнее. Как бы то ни было, но хоть небольшая отсрочка появится, а дальше будем диалог с оцеплением налаживать, майор тот кого-то во мне признал, глядишь, выяснит личность.

С рассветом начались сборы, добра у них было много. Еда, вода, одежда, сигареты, алкоголь, ткани, мыло, чистящие средства, горючее. В других обстоятельствах смогли бы просидеть больше года, но, увы, от голода и жажды умереть не получится.

Техникой занялся некто Фома, высокий крепкий мужик, весь покрытый татуировками, но, вроде бы, не уголовного содержания. Джип был не единственным транспортным средством, между соседних домов стоял грузовик ЗИЛ-131, старый, но на вид вполне годный. В его-то кузов и принялись складировать всё, что собирались забрать с собой, одних мешков с крупами, макаронами, мукой, солью и сахаром, набралось почти по борта, а наверх навалили ящики с консервами. Так отправили первый рейс. Джип аналогичным образом забили под завязку, а пленного киборга Юрку просто прикрутили на крышу. По следам машин отправилась часть группы с оружием, они должны будут занять дома и приготовить к обороне, а до их прихода разгрузкой займутся те четверо человек, что уехали на машинах.

Здесь, в доме, на остатках роскоши, засели, ощетинившись стволами, четыре человека. Я, Рыжий, Павлик и тот самый старый мужик, которого звали Санычем. По-хорошему, машины вернутся через три часа, после чего мы загрузим остальное добро и свалим отсюда навсегда, оставив эту элитную цитадель другим людям.

Но всё произошло иначе. Шум автомобильных двигателей мы услышали, но совсем с другой стороны. Тут же припали к окнам, а я ещё и бинокль достал. На широкой площадке перед домом остановились два джипа. Выглядели они так, словно сошли с экрана. Из фильма про Безумного Макса. На перед были наварены толстые стальные листы, даже лобовое стекло закрыто, только небольшая щель, в которую ещё попробуй попади. Такими машинами можно кордон штурмовать, их, разумеется, остановят, но часть людей, возможно, прорвётся. Хотя, конечно, вряд ли, не стоит недооценивать военных, они явно предусмотрели всё.

Машина остановились, двигатели были заглушены, а наружу вышли четыре человека.

— Это Кореец! — сказал Саныч и побледнел, — вычислил, кто его людей положил. Хана всем.

— Погоди, — я, в отличие от него, не был склонен преувеличивать могущество и проницательность непонятного главаря, — здесь их не так много, если что, отобьёмся. Который из них Кореец?

— Да вон тот, что у первой машины стоит, в куртке.

У первой машины стоял крепкий мужик восточной внешности в тёплой куртке, на корейца он был мало похож, скорее, казах.

— Вижу, только непохоже, что они воевать приехали, даже в нашу сторону не смотрят.

— Думаешь, уедут?

— Можно попробовать поговорить, объясним, что враг общий и если не справимся, то всем конец.

— Только не с Корейцем, он отморозок, к переговорам неспособен. Стреляет сперва, потом разговаривает.

— Не факт, — возразил я, продолжая рассматривать фигуру главаря, — их, скорее всего, тоже коснулось. Люди со шрамами.

Внезапно взгляд мой упёрся в одну деталь, заставившую меня забыть о любых переговорах. Кореец был коротко стрижен, и мне хорошо было видно свежий шрам на правой стороне головы. Но, в отличие от Юрки, отнюдь не создавал впечатления безмозглого кадавра. Наоборот, он говорил о чём-то, размахивал руками, показывал вдаль. Может, совпадение? Вдруг его ножом пописали? А остальные?

Тщательно присмотревшись к остальным, я заметил шрамы и у них, небольшие, явно вживляли что-то маленькое, какой-то чип, который позволяет управлять ими.

— Сидим тихо, — только и сказал я своим, — они, возможно, сейчас уйдут.

— Куда там, — воскликнул Рыжий, — Кореец знает, что Васина команда здесь окопалась.

— Так, то Кореец, — ответил я, — есть у меня большие сомнения, что это он.

Объяснить им свои сомнения я не успел, подъехали ещё две машины, на этот раз грузовики, кабины которых тоже были обшиты стальными листами, кузов одного был заполнен людьми с оружием, сидели они плотно, разглядеть шрамы на головах не получалось. Вторая была заполнена непонятными мешками. Еда? Патроны? Взрывчатка? Некоторое время они молча стояли рядом и чего-то ждали, потом, словно кто-то невидимый отдал приказ, все быстро попрыгали в машины и, взревев двигателями, сорвались с места.

— Вот и всё, — резюмировал я, — а вы уже с жизнью попрощались.

— Куда они? — удивлённо спросил Рыжий.

— Есть мнение, — предположил я, — что к барьеру, не исключаю, что будет штурм.

— Кореец двинутый, но люди-то его должны понимать, что ничего им не светит, — сказал с удивлением Павлик, — перебьют же всех вояки.

— Ключевое слово — люди, — ответил ему я.

— А они?

— Как Юрка, может, чуть лучше, или чуть хуже, но обработали всех.

— А их, киборгов этих, убить нельзя что ли? — заинтересованно спросил Рыжий, — с Юркой мы справились.

— Представь, — начал я объяснять, — что ты сидишь на кордоне, в руках у тебя автомат, а на тебя бежит один такой, ты в него стреляешь, повреждаешь жизненно важные органы, а он боли не чувствует. И даже голову пробить не получится, потому как пластина там. А если и пробьёшь, толку нет, думает он не мозгами, а встроенным чипом. А представь, что у него оружие, автомат, ну, или даже топор, но он при этом не один.

— Хватит уже жути плескать, — оборвал меня Саныч, — пусть пробуют, глядишь, мы чем-нибудь поживимся.

— Думаешь выйти за кордон по трупам? Зря, — я поспешил его разочаровать, — там через три минуты после нападения артиллерия и миномёты лунный пейзаж устроят.

— Всё-то ты знаешь, — проворчал Саныч, — докладывают они тебе?

— Просто сам я так бы и поступил, а они там поумнее меня будут. Мне другое интересно, где дроны, почему они привязаны к своему центру? Понимаю, может запас хода быть ограничен, так ведь добирались они до окраин, редко, но добирались. Вот и сейчас могли бы больше мяса для атаки заготовить, да и саму атаку поддержать. Я их видел рядом с киборгами, а вот работать вместе они отчего-то избегают.

— Ты, пожалуйста, не советуй им таких вещей, — попросил Паша убитым голосом.

— Лишь бы с нашими не пересеклись, — сменил тему Рыжий, — дорога-то одна.

— Надеюсь, нашим хватит ума в сторону свернуть.

Ума им хватило, и грузовик и джип доехали обратно без приключений, прибывшие рассказали, что эскадрон Франкенштейнов проехал мимо них, никак не реагируя. То ли не заметили, то ли другим были заняты.

После недолгого обсуждения, было решено быстро побросать в кузов всё, что сможем, остальное бросить и срочно ехать к месту событий. Машины оставим в безопасном месте, а сами, хорошо спрятавшись среди деревянных изб, возможно, даже окопавшись, будем ждать развязки. Надеюсь, до нас не долетит, хотя, могут и ещё одну атомную бомбу сбросить, но от неё уже никому и нигде не спрятаться.

Имущество загрузили довольно быстро, запас тканей сочли второстепенным, горючку тоже загрузили в количестве небольшом. Если получится, потом вернёмся и заберём. Сейчас есть более интересное дело.

Ехали быстро, если пешком дорога занимала почти три часа, то на колёсах добрались за пятнадцать минут. Когда подъехали к месту расположения, сидевший за рулём грузовика Фома ловко завернул за двухэтажный деревянный барак и остановил машину. Разгружались в одну из четырёх "квартир". По окончанию разгрузки присоединились к остальным.

Под жильё определили три относительно новых деревянных дома. Стояли они рядом, имели толстые стены, небольшие огороды и обязательные погреба, где можно хранить еду и не только. На хозяйстве оставили Саныча и ещё одного молодого парня, не старше покойного Дениса, который приходился ему племянником. Остальная группа, разобрав автоматы, отправилась к месту предстоящих событий.

Глава шестая

Группа Корейца, которую можно было так назвать исключительно условно, собиралась на большой дороге, перед последним поворотом к блокпосту. Допускаю, что солдаты слышали шум двигателей и теперь, подняв по тревоге всех, кого только можно, готовятся к отражению штурма.

Готовились и нападать. По дороге шагали люди с оружием. В массе своей они выглядели вполне обычными, даже шрамы не у всех было видно, киборгов в них выдавала всё та же механическая манера ходьбы. Словно робот заведённый. Они, по одиночке и группами, подходили и вставали рядом с машинами. Никто никому ничего не говорил, надо полагать, они могут общаться невербально, ну, или у каждого в голове есть подробно расписанный план действий.

Когда численность отряда достигла определённой величины, примерно, в семьдесят штыков, а новые люди подходить перестали, Кореец, который, как оказалось, всё же выполнял какие-то руководящие функции, взмахнул рукой. Жест был вполне человеческим, видимо, не полностью управление отдавалось машине.

Человеческая масса медленно двинулась вперёд. Так же медленно тронулись с места машины. Бронированный грузовик, которому отвели роль тарана, выехал вперёд. Я подумал, что от поворота до блокпоста меньше ста метров, нужной скорости он не наберёт.

Наша группа тоже снялась с места и выдвинулась левее, там, заняв позицию на небольшом пригорке, мы могли видеть блокпост в подробностях, как и заворачивавшую к нему штурмовую роту киборгов.

Ничего нового роботизированные товарищи не придумали. Грузовик резко взревел двигателем, из-под задних колёс полетели комья грязи, наконец, он сорвался с места и, набирая скорость, помчался к крепости. Но и там, на позициях, сидели отнюдь не первоклассники. Стоило броневику поехать вперёд, как навстречу ему с позиций, оставляя за собой дымный след, устремилась реактивная граната. Из чего стреляли, я не разглядел, но заряд был мощный. В бинокль отчётливо было видно, как ракета ударила в то место, где под бронёй был радиатор. Броневые листы вспухли и порвались, выпуская огонь и дым. О судьбе водителя гадать не приходилось, когда от кабины остаются только обгорелые куски железа, то водитель точно не уцелеет.

Тем не менее, план нападавших частично удался. Бронеавтомобиль успел набрать скорость, которой хватило, чтобы по инерции докатиться до позиций, снести колючку, вызвав одновременное срабатывание десятка мин, а затем ткнуться горящим огрызком кабины в пулемётный ДОТ, которому таким образом был начисто перекрыт сектор обстрела.

Более того, из кузова выскочил десант. Небольшой, всего восемь человек, задачей которых было, видимо, принять на себя первые пули. В бинокль хорошо было видно, как эти бывшие люди, а ныне механические кадавры идут в полный рост на автоматный огонь, вяло постреливая при этом. В них попадали, в бинокль мне было отчётливо видно, как их отбрасывает, но пока ни один не упал. Видно было и то, что при попаданиях не только отлетают клочья человеческой плоти, но и летят искры.

Остановили их уже на самом подходе к позициям, даже встроенный металл уступил после сотен попаданий. Но это было только начало, не успел десант из грузовика-тарана, полечь, как в атаку пошли основные силы, причём, отнюдь не собираясь разменивать свой личный состав на патроны противника. Наоборот, шли относительно грамотно, прячась за оставшиеся три машины, которые на этот раз ехали медленно, подстраиваясь под скорость "людей".

У этих шансы были, атаковать было недалеко, а как только ворвутся на позиции, там начнётся ад. Мы толпой одного Юрку с трудом повязали, а если бы таких было с десяток? Но военные продолжали работать. Ещё три гранаты, которые вообще-то с такого расстояния и запускать не рекомендуется, оставили противника без бронетехники. Дальше события развивались стремительно. Не знаю, кто и где создал этих киборгов, но он точно был знаком с тактикой действий мотострелкового взвода. Примерно половина нападавших выскочила из-под прикрытия догорающей брони и открыла шквальный огонь по позициям блокпоста, а стреляли они грамотно, через одного, а потом перезаряжались, не прекращая огня. Вторая половина отряда, стараясь не перекрывать товарищам сектор обстрела, рванула с места в атаку. Бежать там было немного, метров пятьдесят, счёт пошёл на секунды, но обороняющиеся уже успели перенести крупный калибр и по бегущим ударила свинцовая волна.

Если попадания автоматных пуль они выдерживали, то с таким калибром всё было иначе. Законы физики одинаковы для всех, поэтому каждое попадание отшвыривало, пробивало насквозь, отрывало конечности, атака была слита вчистую. Осталась только огневая группа, которая, увидев незавидную судьбу предшественников, кинулась врассыпную. Сделано это было как раз вовремя, поскольку на то место, где они стояли, обрушился настоящий дождь из гранат. Где-то позади позиций находился АГС и, видимо, не один. Более того, командование посчитало и это недостаточным, так, что через пару секунд я услышал протяжное завывание мин.

Ряд взрывов перепахал землю, почти начисто лишив слуха даже нас, находившихся далеко. Сто двадцать миллиметров. Задели взрывы и нескольких убегавших. Но не всех, остальные с разбега кидались вперёд. Посчитав крупнокалиберный пулемёт большей опасностью, чем мины, они просто с разбега прыгали, пытаясь перескочить колючку. Раздались новые взрывы, кто-то так и остался висеть на "Егозе", но пять или шесть человек, в дыму было плохо видно, прорвались за периметр. Что было потом, неясно, но выстрелы на той стороне звучали ещё полчаса или около того. Надеюсь, что их всех убили.

Мы тихонько снялись с позиции, и вернулись к своему новому дому. Итак, что мы имеем? Кордон непробиваем, пусть реакция медленная, но отбились. Будь нападавших даже втрое больше, они бы прорвали позиции, но их бы точно так же накрыли минами. Допускаю, что не только минами, очень может быть, что и гаубичная батарея где-то в тылу стоит. Интересно, почему они стали прорываться именно здесь? Дорога? Хотели с собой транспорт протащить? Но атака в другом месте обошлась бы меньшими жертвами. Был шанс проскочить ещё до того, как ударят мины. Неизвестно только, что там дальше. Кольцо обороны может быть двойным и тройным, человеческая фантазия всегда отлично работает в вопросе уничтожения себе подобных.

Что ещё? Количество отрицательных персонажей вокруг ощутимо снизилось. Кореец, который и в человеческой своей ипостаси был далеко не подарком, теперь благополучно разорван на части, люди его тоже и не только его, есть даже мысль добраться до оставленных без присмотра запасов.

Сколько человек населения осталось. Было, ну, пусть, три тысячи. Кого-то убили дроны, кто-то погиб в стычках между собой, кто-то обязательно пробовал на зуб кордон и был застрелен. Ну и в киборгов превратили тоже немало. Итого, подозреваю, что уже меньше тысячи осталось. Скоро и кордон не нужен станет, некому будет наружу проситься.

По возвращении мы сообщили товарищам обо всём увиденном, все облегчённо вздохнули. Теперь встал вопрос, что делать с Юркой, по идее, нужно нести сдавать, только не хочется мне туда соваться, ещё пристрелят, не разобравшись. Но сходить желательно, глядишь, теперь разговор пойдёт другой.

В итоге, я решил подождать до вечера и пойти с добычей на переговоры. С собой по традиции взял Пашу и Рыжего, которые положили связанного киборга на самодельные носилки и вперёд ногами понесли за мной. Тот, кстати, проявлял кое-какие признаки жизни, вертел головой и моргал глазами.

Сам я шёл впереди, закинув автомат за спину. В руке был импровизированный белый флаг, бывший недавно вафельным полотенцем, которое я прикрепил к палке. Помахивая своим символом добрых намерений, я медленно подходил к позициям. Позади, тяжело дыша, шагали парни. Удалось подойти метров на тридцать, прежде чем меня окликнули.

— Стой, стрелять буду! — голос был нервный, что было вполне объяснимо, сегодня точно не обошлось без потерь.

— Стою, — спокойно отозвался я, махнув рукой парням, чтобы поставили носилки.

— Башку покажи! — приказал солдат, оторвавшись от сбора останков.

Упс! Проблема, теперь мне трудно будет доказать, что я не верблюд.

— Погодите, — я отбросил флаг и начал объяснять, активно при этом жестикулируя, — шрамы на голове у меня есть, но они не связаны с последними событиями, можете посмотреть, шрамы старые, швы сняты. Я их получил ещё до того, как всё началось.

— Я не доктор, — резонно заметил солдат, — в шрамах не разбираюсь, а даже если и так, зачем пришли? Здесь без вас проблем хватает.

— Нам бы майора Лямкина увидеть, — попросил я, — он как раз хорошо в шрамах разбирается.

— А серьёзно? — солдату явно надоело слушать.

— Серьёзно, у вас рация есть, вот и доложите, что пришёл Сергей Миронов и принёс интересный образец, — я кивнул на носилки, — у вас после сегодняшнего боя образцов много, но этот целый и пригоден для опытов. Я обещал прийти завтра, но, боюсь, товар залежится.

Солдат недовольно пробурчал что-то в рацию, после чего стал ждать, по-прежнему не отводя от нас ствол автомата. Чуть поодаль его страховали ещё двое. Интересный момент. В городе вообще никакая связь не работает, а здесь по рациям переговариваются, какие-то странные глушилки, направленного действия.

Лямкин прибыл минут через пять, не знаю, какую должность он занимал, но по случаю ЧП явно прибыло всё начальство. Одет он был в армейский камуфляж, хоть и без погон, вид имел усталый и недовольный. На его отношении к нам это, впрочем, никак не сказалось. Он поздоровался со мной за руку и поинтересовался целью визита.

— Вы уж извините, — церемонно начал я, — но пришлось прибыть раньше обещанного. В наши руки попал любопытный образец. Вот он, на носилках. Киборг, зовут Юра, абсолютно невменяемый, говорить может только отдельные фразы, но в целом абсолютный кадавр. Агрессивный кадавр. Напичкан железом, как робокоп. Интересует?

— Интересует, Антон Леонидович, — ответил он со вздохом, — ещё как интересует.

Он повернулся к солдатам.

— Берите носилки и несите к машине, а вас, — сказал он мне, — прошу пройтись со мной, люди ваши могут пока подождать здесь. Проводить кого-либо за границу запрещено, но в данный момент само понятие границы довольно условное.

Мы прошли к позициям. Майор присел на низкий ряд мешков с песком и закурил, я присел рядом, отметив пятна крови на мешковине. Потери были и немалые. Я же и начал разговор:

— Если я правильно понял, вы теперь владеете информацией о том, кто я такой?

— Совершенно верно, — ответил он, выпустив вверх клубы дыма, — вы верно рассудили, что ваши отпечатки пальцев в базе данных есть.

— Я забыл всё, что касается моей личности, но тело моё помнит науку убивать, я явно раньше был военным, по крайней мере, служил в армии. А у солдат берут отпечатки. Так?

— Именно, а по отпечаткам мы установили вашу личность, после чего подняли личное дело.

— И? Что там? — с опаской спросил я.

— Бумаги я сюда не понёс, смысла не было, но могу рассказать по памяти. Зовут вас Резников Антон Леонидович, тысяча девятьсот восемьдесят четвёртый, действительно когда-то служили в армии в одном, так сказать, разведывательно-диверсионном подразделении, потом перешли на службу в одно из спецподразделений МВД, несколько командировок в места боевых действий, боевые награды, одно ранение и контузия, год назад уволились в чине капитана, получали пенсию. Насколько мне известно, вас ещё неоднократно привлекали к выполнению некоторых специфических задач. Совсем недавно, когда вас по делам занесло в этот город, неизвестные лица совершили на вас покушение, вы получили серьёзное ранение головы, вас поместили в реанимацию, где вы впали в кому. Последняя информация от врачей сообщала, что состояние "стабильно тяжёлое". Всё.

— А личность? Кто я и откуда?

— Ну, да. Женат, есть дочь одиннадцати лет, семья проживает в Подмосковье. Сам родом из Челябинска. Что ещё?

— А семья знает? — я кивнул головой в сторону города.

— Им сообщили, что Антон Резников пропал без вести, как и несколько тысяч других граждан. О том, что вы живы, пока не сообщалось.

— Я понял, а что теперь. Вы мне доверяете, но отсюда не выпустите?

— Увы, нет. Не в том даже дело, что таков приказ сверху. Просто вы нам нужны здесь, считайте, что родина снова призвала вас на службу.

— Ну, если так, то введите меня, пожалуйста, в курс происходящего, так я смогу более эффективно работать.

— Что же, вы, я думаю, имеете право знать. Итак, проблемы начались примерно в тот день, когда вы получили ранение. Что именно это было, не разобрались до сих пор. В городе внезапно вырубилось электричество. Да не просто вырубилось. Масса электроприборов, особенно, высокоточных, просто сгорела, словно от мощного электромагнитного импульса. Быстро выяснили, что проблема где-то под центральной частью, приборы показывали там наличие какой-то жутко мощной энергетической установки. Попытки выяснить закончились гибелью учёных. Тогда и приняли решение организовать карантин, по людям ударили неизвестным смертельным вирусом. Правда, потом выяснилось, что вирус этот короткоживущий и от человека к человеку не передаётся. Но эвакуацию решили всё же начать, а когда внезапно появились дроны и полезли откуда-то непонятные люди с имплантантами в голове, стало ясно, что проблема очень серьёзна. Руководство, напуганное вирусом и непонятной техникой, приняло решение о тотальной санации территории.

— Ядерный взрыв? — высказал я очевидное.

— Именно так. Но, конечно, людей постарались эвакуировать, более того, смогли вывезти почти всех. Но всё оказалось гораздо хуже, чем думали, ядерный взрыв ничем не помог, более того, большую часть энергии взрыва неизвестный объект как будто поглотил, даже радиация теперь на приемлемом уровне. Половина города разрушена полностью, вторая частично. Оставшееся население оценивается в три с половиной тысячи человек, их было решено изолировать, те, кого успели эвакуировать, пропущены через карантин и расселены в других населённых пунктах.

— А что с оставшимися людьми, у них ведь родственники и друзья там, снаружи?

— Официально вы все мертвы, погибли от взрыва. Город оцеплен, никого близко не подпускают. Третьего дня, к западу отсюда один отмороженный журналист на мине подорвался. Самого насмерть, оператор тяжело ранен, возможно, тоже умрёт.

— Почему не принято решение о снабжении оставшегося населения? Или боитесь, что кто-то извне посчитает, сколько вы сюда продуктов завезли и поймёт, что здесь люди живут?

— И это тоже.

— Почему не вывести через карантин? Или так трудно отличить киборгов?

— В том-то и дело, что трудно. Вы видели одного, через наши руки прошло больше сотни. Шрамы — не показатель, у некоторых экземпляров чип буквально микроскопический и почти не содержит металла, рентген его не видит, но этого хватает, чтобы такой человек выполнял все возложенные на него функции. При этом он не забывает почти ничего из личной жизни и ведёт себя почти естественно. К счастью, таких немного.

— Но сейчас там оставшиеся люди пополняют армию неизвестных врагов.

— Не все, как выяснилось. Вас они завербовать не смогли.

— Какова теперь моя задача? — я решил сменить тему, ясно было, что переубедить его в необходимости карантина не удастся, да и не он решения принимает.

Пока только разведка и охота, на дроны и киборгов. Все найденные образцы передавайте нам, они очень ценны, можно сказать, что двух одинаковых нет. Вы получите всё необходимое, вас усилят людьми. Старайтесь сгруппировать вокруг себя людей, надёжных, решительных. Ваше поселение здесь должно разрастись.

— Есть информация по дронам? Как убивать, как обманывать?

— В ближайшее время издадут методичку, я вам её передам. Проблема этих механизмов в том, что ведут они себя нестандартно. Логика действий странная, они убивают или захватывают людей, но при этом их поиски не имеют никакой системы, дальность полётов большая, но от центра стараются не уходить, имеют мощные приборы слежения, но иногда не замечают добычу совсем рядом с собой, часто передвигаются парами, но никакой совместной работы не ведут. Наконец, не было ни одной попытки с их стороны прорвать кордон.

— А что вскрытие показало?

— Ничего особенного, двигатель, конечно, уникальный, сейчас изучают и, возможно, смогут его скопировать. Хотя бы, в далёком будущем. Материалы не представляют ничего сверхъестественного, сплав из более чем десятка металлов, очень прочный, но кумулятивной гранате под силу, пусть и не под любым углом. Приборы обнаружения стандартные, реагируют на движение, на тепло, на некоторые химические маркеры. Начинка в виде пауков дистанционно не управляется, каждый сам себе голова. Да и дроны тоже не завязаны на единый центр, тоже самостоятельны.

— А это не может быть связано с подавлением связи?

— То есть, связь у них есть, но использовать не могут? Вариант, гордость от земных технологий.

— Мне нужно оружие.

— Что именно?

— Снайперская винтовка большого калибра, патроны к ней, взрывчатка. РПГ с запасом гранат. Патроны к автоматам. Бронебойные, само собой. Кстати, а электричество подать не сможете?

— Сейчас нет, сами с дизеля запитываемся, возможно, потом.

— А что с центром? — спросил я, — я там видел вмятину, из которой дроны появлялись.

— Да, мы внимательно наблюдаем со спутника, известно, что там металлический объект, размером с небоскрёб. Подробности неизвестны. Бурить грунт по понятным причинам не можем.

— А почему нет? Если загнать войска...

— Вирусы и не только, начальство осторожничает, выжидает, после конфуза с бомбой никому не хочется брать на себя ответственность.

— Ясно.

Всё необходимое привезли к вечеру, тогда же прибыла группа из восьми солдат. Старший представился, как лейтенант Стоянов. Группе вменялась глубокая разведка и диверсии. У меня, если быть откровенным, вызывала большие сомнения рациональность использования подобных групп. Заходили бы уже полноценной танковой дивизией. Солдат и вообще государственных людей здесь не любят, очень может быть, что до настоящего врага группа элементарно не дойдёт, завязнув в бою с очередной группировкой. Имело смысл маскироваться под местных, но руководство такими тонкостями не заморачивалось. Бойцы и командир разместились в одном из домов, боевые действия были запланированы на завтра. Мои люди, оказавшись по соседству с военными, поначалу выказывали недовольство, но полученные плюшки его сильно смягчили.

Глава седьмая

Утром, когда проснулась основная масса народа, нас ждал сюрприз. На огонёк заглянула Надежда Васильевна, которая тепло поприветствовала нас и выразила желание, чтобы мы остались надолго.

— А что с грабителями? — поинтересовался я у неё, — приходили ещё?

— Приходили, как же, — ответила она, немного подумав, — только оба странные, их кто-то здорово подрал, шрамы на голове огромные, кое-как зашиты.

— И что с ними? — спросил я тревожно.

— Да вон, присмотрись, у того забора, — с безразличным видом ответила старушка, указав пальцем на другую сторону дороги.

Посмотрев в указанную сторону, я не сразу различил два приземистых холмика и свежевырытую землю. Однако.

После обеда, когда основная масса народа занялась хозяйством, прибыли гонцы на джипе, которых отправляли в город с заданием привезти остатки добра и понюхать обстановку. Добро осталось там же, а новости они привезли исключительно тревожные:

— В городе стрельба везде, — заявил с порога Фома, едва покинув водительское сидение джипа, — кто кого мочит не разобрать, только стрельба из всех стволов, да ещё железяки эти участвуют.

— На чьей стороне? — попробовал уточнить я.

— Чёрт их разберёт, может, и ни на чьей, а просто всех подряд кладут.

— А чем воюют? — поинтересовался Стоянов, — по нашей информации, стволы в городе были, но число их крайне невелико. Автоматов даже и сотни не набиралось.

— Не знаю, как там по вашей информации, — фыркнул Фома, — а я своими глазами видел, что там бой лютый, пальба из-за каждого угла и даже гранатомёты работают. Как в Сталинграде, ей богу.

— Пойдём, поучаствуем? — спросил я у Стоянова, — или подождём, пока все всех перебьют?

— Пойдём, — бодро подскочил он, — только с воздушной поддержкой, сейчас запрошу.

Он поднял трубку допотопного полевого телефона. Другой связи с внешним миром у нас не было.

Выдвинулись пешком, восемь военных и я, беспамятный офицер спецназа. Парни из команды тоже хотели пойти, но я им отказал. Меня за Дениса всё ещё совесть гложет. Воздушная поддержка должна была появиться чуть позже в виде двух вертолётов. Как с ними связываться, как корректировать огонь, как сделать так, чтобы нас самих по ошибке не разнесли в пыль, я, честно признаться, понятия не имел. В руках я держал автомат, в разгрузке были магазины и гранаты. Вот этим и буду работать, а думать за меня есть кому.

Выстрелы услышали ещё на подходе. Стоянов про сотню автоматов говорил. Полтора десятка у нас, остальные, надо полагать, сейчас здесь. Знать бы ещё, в чьих руках.

Поначалу мы упёрлись в препятствие, перестрелка между домами, только в обход идти. Но тут, к счастью, появилась поддержка с воздуха, два вертолёта огневой поддержки кучно уложили по паре НУРСов у каждого дома и стрельба на какое-то время стихла. Вряд ли там все убиты, но настроение воевать у них отбили.

Мы быстро вышли на улицу и, перебегая в клубах пыли и дыма, продвинулись дальше, вертолётчики нас наблюдали визуально. Пока. Что будет, когда войдём в здание, выйдем, соединимся с кем-то, просто покроемся пылью до неузнаваемости, остаётся только гадать.

Чуть отстав от группы, я различил справа движение, кто-то, чьего лица было не разобрать, выбирался через завал. Я вскинул автомат.

— Не стреляй! — кашляя, выкрикнул он, — я свой, нормальный, шрамов нет, посмотри.

Смотреть я не стал. Шрамы, как таковые, ни о чём не говорят.

— Сколько вас? — спросил я, не опуская ствол.

— Семеро, было, сейчас не знаю.

— А с той стороны кто?

— Так эти... киборги, мать их так, не знаю сколько, каждого уже по два раза убили, а всё живые.

— Это бывает, — согласился я, — собери своих.

Собрать получилось только троих, остальные были мертвы, причём, умерли они от пулевых ранений ещё до удара с воздуха. Стоянов тщательно осмотрел каждого на предмет шрамов, после чего разрешил им идти с нами. В противоположный дом вертолёт всадил ещё три ракеты, но уже потом, когда мы ушли дальше, панельная пятиэтажка на два подъезда просто сложилась внутрь, после такого даже роботы не выживают. Дальше на дороге нас встретили дымящиеся руины, чем и как это сделано, можно было только догадываться. Допускаю, что какой-то бывший сапёр разорил магазин удобрений. Ну, или грузовик с газовыми баллонами подогнали.

Здесь, на этих руинах нас встретили первые серьёзные проблемы. Противник, кем бы он ни был, вспомнил, наконец, о пользе совместных действий. В наступление шли полтора десятка киборгов и два летающих дрона. Первые выглядели на твёрдую пятёрку. Неизвестный хирург уже не старался скрывать следы вмешательств, из-под кожи у них торчали какие-то металлические штыри, провода, череп был наполовину металлическим. В руках они держали автоматы, но стреляли редко и расчётливо.

Вертолётчики даже не стали ждать сигнала. Прямо посреди этой орды оглушительно прогремели два взрыва. От местных терминаторов не осталось и следа, только один, которого отбросило к ближайшему кирпичному завалу, пытался встать. Понятное дело, безуспешно. Встать на ноги, которых у тебя нет, невозможно.

А вот дроны взрывы ракет пережили без видимых потерь и уже через несколько секунд снова плавно парили над асфальтом. Нужны более радикальные меры. Снайпер скинул с плеча внушительных размеров винтовку и приложился к прицелу. Двенадцать и семь — серьёзный аргумент даже для неуязвимого робота. Так казалось.

А на деле всё получилось куда сложнее. От удара тяжёлой пули тело робота дёрнулось назад, на какое-то время потеряло равновесие, но потом снова продолжило движение. Вот только направление изменилось, теперь он летел прямо к нам. Второй выстрел также не дал эффекта, а третий и вовсе прошёл вскользь. Теперь уже все мы, включая недавно присоединившихся мужиков, безостановочно палили, пытаясь хоть как-то его задержать. Теперь понятно стало, насколько случайной была прошлая удача с гранатой.

Остановить его получилось только на расстоянии тридцати метров. И не благодаря нашим бесплодным потугам, а с помощью вертолёта, который зашёл на второй круг и ударил снова. На этот раз из автоматической пушки. И железного, наконец, проняло. Несколько раз перевернувшись в воздухе, он начал сыпать искрами, и, в конце концов, упал на асфальт. Пролежал недолго, уже секунд через пять от мощного взрыва содрогнулась земля. Выглядело, как ядерный взрыв в миниатюре. Такого, понятное дело, не бывает, но очень похоже.

Второй дрон, увидев печальную судьбу своего собрата, начал быстро отступать, плавно передвигаясь из стороны в сторону. Казалось бы, проблема наша решена, но и тут мы просчитались. Убитое чудовище, лежавшее сейчас в виде даже не обломков, а мелкой пыли, перед смертью успело разродиться. С полдюжины уже знакомых нам механических паучков, каким-то образом сумевших избежать последствий взрыва, громко цокая ногами, бежали к нам.

— Пауки! — заорал я, показывая на землю, впрочем, все были так оглушены, что ориентировались больше по жесту, а не по голосу, я и сам себя едва слышал.

Пояснять ничего было не нужно, все имеющиеся стволы снова взорвались ураганом огня. Теперь вертолёт нам помочь бы не смог, он просто не видел мелких тварей, да и мы стояли слишком близко. Лёгкие автоматные пули не оказывали такого воздействия, как выстрел из дробовика. Они опрокидывали пауков, отрывали лапы, но уничтожить не могли. Точку в дискуссии поставил один из бойцов, ударивший по паукам гранатой. РГН взорвалась совсем рядом. Не знаю, как остальные, но я взрыв перенёс плохо. Окружающий мир начал резко заваливаться набок, звуки, которые я до того хоть как-то различал, теперь слились в один непрерывный звон, который становился всё тише, под левой щекой как-то сам собой оказался жёсткий асфальт, глаза ещё какое-то время смотрели, как паук, у которого осталось две лапы с одной стороны, пытается ползти в мою сторону. Потом видимое пространство стало быстро сужаться, сначала до круглого окна, в котором даже этот паук не помещался, потом до светлой точки и, наконец, видеть я перестал совсем.

Глава восьмая

Открывать глаза не хотелось. Я слышал какие-то звуки, ощущал запахи, чувствовал прохладу. Всё это было смазанным, ненастоящим, но даже так приносило облегчение, значит, я жив.

Не знаю, как долго я пребывал в этом состоянии, час, день, месяц. Вряд ли долго, но мне это время показалось бесконечным. Наконец, я понял, что глаза открывать нужно. Если я этого не сделаю, случится нечто непоправимое. Борщ остынет, поезд уйдёт без меня, мир рухнет, не знаю что, но что-то очень нехорошее. Во избежание чудовищных последствий, глаза я всё-таки открыл.

Дежавю, перезагрузка матрицы, день сурка. Снова я, голый, накрыт простынею, снова больничная койка, капельница в той же руке, пустая бутылка, воткнутая в штатив, даже потолок того же цвета. При этом нет искусственного освещения, приборы не гудят, а от окна веет холодом. Вывод? А вывод может быть каким угодно. Например, что я умер, а вместо положенного ада, был наказан тем, что буду вновь и вновь повторять свой жизненный путь с этого места, пока, наконец, не пройду его без ошибок. Или я — персонаж компьютерной игры, вот меня убили, а игрок, громко выругавшись, нажал загрузить с сохранения. Мысль до предела идиотская, но чем-то даже неплохая. А чувство, заставляющее меня открыть глаза и встать, это реакция игрока, у которого слишком медленно прогружается заставка.

Может быть, это всего лишь контузия от гранаты? У меня ведь были травмы головы, потом контузило там, на балконе, а когда они накладываются одна на другую, последствия могут быть самыми печальными.

А, может быть, я вовсе не вставал с кровати. Так и лежу в совершенно обычной реанимации. Все приборы работают, по монитору исправно пробегает зигзаг кардиограммы, капельница исправно снабжает меня водой и глюкозой, из пластиковых трубок в ноздри подаётся кислород. А отбитый мозг пытается изображать нечто, похожее на жизнь.

Гадать можно было до бесконечности, но всё то же чувство, не давшее мне лежать в полусне с закрытыми глазами, заставило встать с кровати, снова выдирая из руки присохший катетер. Подъём занял уже меньше времени, сказался прошлый опыт, вот только слабость, к сожалению, никуда не делась. Я теперь знаю, что я — Антон Резников, офицер спецподразделения МВД. Какого, интересно? СОБР? ОМСН? В ОМОНе офицерских должностей мало. А раз так, то я по определению обладаю кучей полезных для выживания навыков. Навыки эти, правда, сводит на нет чудовищная слабость, вызванная голодом и атрофией мышц от долгого лежания.

Так, что дальше по сюжету? В два шага добираюсь до стола. Печенье, ножницы, поворот стула, шкаф с флаконами. Хватаю глюкозу и, вскрыв крышку ножницами, начинаю пить. Не пить, разумеется, просто набираю в рот. Способность глотать при сильном обезвоживании пропадает. Минут через пять, когда сладкий раствор впитался в пересохшие слизистые рта и глотки, я смог протолкнуть в себя ещё глоток.

Теперь — печенье. Взял одну и поднёс к глазам. С виду всё абсолютно реально, трещинки, запах, несколько обуглившихся изюминок в тесте. Не хочется только, совсем не хочется, желудок после долгого безделья забыл, что значит работать, потому и чувства голода нет.

Тяжело вздохнув, я положил печеньку в рот. Вкус есть, вроде, слабый какой-то. Это потому, что мир ненастоящий? Или вкусовые рецепторы атрофировались, как и всё стальное?

Плевать, вот серьёзно. Настоящий этот мир, или ненастоящий, он есть, и я в нём тоже есть, а значит, мне тоже нужно есть. Как-то так. Зубы с великим трудом раскусили хрустящий кружок, нужно напрячься и запихнуть его в себя. Напрягся, запихнул. Пока всё.

Сладкая вода, как и в прошлый раз, быстро закончилась. Пришлось с кряхтением поднимать свой исхудавший организм с нагретого стула и шагать в коридор. Картонку с фамилиями я брать не стал, зачем она, если там меня нет? И снова тот же поход по коридору. Вот он прямоугольник света, открытая дверь, куда мне следует зайти. Хотя, стоп, зачем мне туда? Что я, покойника не видел? Или своё отражение? Видел и прекрасно помню. Поэтому, проходим мимо.

То, что действительно нужно, — это ординаторская этажом ниже и стол с инструментами. Ординаторская нашлась на прежнем месте, шкаф с одеждой тоже. А вот чайник, на который я так рассчитывал, оказался безнадёжно пуст. Тревожный знак. Или просто время в окружающем мире продолжает идти, в то время как я продолжаю топтаться на одном месте? Тогда вода просто испарилась, но и остальной мир должен был измениться в соответствии с прошедшим временем. Значит, уже была атака на блокпост, и бой в городе, и сбитые дроны. Так что, теперь я выйду уже в новый, почти полностью разрушенный город. Будем посмотреть, окно, как назло, выходило на внутренний двор, и что-то иное разглядеть было невозможно.

Туфли, джинсы и толстовка нашлись на прежнем месте, вот только носков не было, пришлось надевать обувь на босу ногу. Однако, наметилось какое-то мелкое несоответствие. Как оно в будущем пойдёт? Я ведь уже собрался соломки везде постелить.

Скальпель я, к счастью, нашёл на прежнем месте. Вообще, видимо тот же самый мир, начинаясь сначала, претерпевает только мелкие изменения. Главные события остаются прежними. Как говорится: и не в лотерею, а в домино, и не миллион, а три рубля, и не выиграл, а проиграл, но в остальном всё правильно. Спустившись вниз, я не стал сидеть на ступенях, холодных, кстати, несмотря на тёплый летний день. Сразу пошёл по улице, в том же направлении. Мелькнула мысль, что можно наплевать на магазин и пошарить по квартирам. Окна разбиты почти все, так что, влезть труда не составит.

Разумеется, не составит. Обычному человеку, да только не мне. Я через каждые двадцать метров отдохнуть присаживаюсь, а окно, как ни крути, высоко. Нет, сперва в магазин.

В продуктовом всё было как и в первый раз. Нет, не всё. Пива я нашёл не пять банок, а шесть. А шпроты вообще отсутствовали, как данность. Зато тут нашлась упаковка спагетти. Грызть всухую? Нет уж. Желудок мой такое точно не примет. Оставлю следующему мародёру-неудачнику. Пообедав карамельками, я завалился спать. К счастью, занавески, отделявшие склад от торгового помещения в этот раз никуда не исчезли.

Проспал я в этот раз дольше. Часов у меня не было, но в магазине стало ощутимо темнее. Подумал, а не проспал ли я визит известно кого? Нет, не проспал, остатки добычи в виде трёх банок безалкогольного пива, как и прежде, стояли на прилавке. Значит, надо ждать ещё.

Я не ошибся, очень скоро наверху послышался шорох, потом негромкие шаги по ступеням, наконец, в магазин проскользнула невысокая худая фигура. Монтировка была в руке, так что всё сходится. В этот раз я поступил иначе, было гораздо темнее и у меня получилось скользнуть ему за спину, левой рукой я взял его в захват, а правая прижала к шее скальпель.

— Здравствуй, Денис, я ждал тебя, — проговорил я, как можно более зловещим голосом. Монтировка упала на пол.

— Не надо, — пискнул тоненький девичий голосок, — не убивайте меня, пожалуйста.

Я от неожиданности даже руки разжал. Пойманное существо развернулось ко мне лицом и, отшатнувшись, медленно сползло по стене. Страшная рожа даёт некоторые преимущества. Итак, передо мной сидела девка примерно того же возраста, что и Денис, одетая в потрёпанную вельветовую куртку и застиранные джинсы с кедами, коротко стриженная, чем-то, кстати, на него похожая. Сестра? Он ведь говорил, что у него сестра есть.

— Ты кто? — оторопело спросил я.

— Ксения, — едва слышно произнесла она тонкими бледными губами.

— А где Денис? — задал я совершенно идиотский вопрос.

— Ка-какой Денис?

— Пригожин. Знаешь его?

— Нет. Не знаю, не убивайте меня, — она заревела.

— Если сейчас заткнёшься, оставлю в живых, — пообещал я. Она моментально закрыла рот и даже, кажется, слёзы испарились.

Я сел на стул и начал рассуждать.

— Итак, я начал с сохранения, авторы игры допускают изменения сюжета, логично, хотя и раздражает. Что теперь делать? Придётся проходить с оглядкой.

— Дяденька, вы о чём? — пропищала она, — какая игра?

— Шутер, — серьёзно сказал я, — от первого лица. Я её прохожу, а вы — боты.

— Боты? — не поняла она.

— Совершенно верно! — воскликнул я с безумными глазами, — боты, безмозглые компьютерные персонажи. У вас в голове программа.

— Какая программа? — с обречённым видом спросила она, поняла, что попала к маньяку, от которого живым не спасёшься.

— Теорему Пифагора скажи? — хитро поинтересовался я.

— Не знаю, мы не проходили ещё.

— Чёрт, а в каком классе проходят? Ладно. Кто в Мавзолее лежит?

— Каком ещё Мавзолее?

— В Москве! На Красной площади.

— Не знаю.

— Кто Америку открыл?!

— Не знаю, — она снова заплакала, — не знаю, зачем мне это? Никогда не интересовалась.

Так, теперь что? Это говорит о том, что девка — бот? Или просто такая, как и все дети? Если честно, ничего не говорит.

— Короче, — сказал я ей, спрятав, наконец, скальпель, который до того вертел в руке. — Убивать тебя пока не буду, раз тебя здесь нарисовали, значит, ты зачем-то нужна.

— А зачем?

— Не знаю, Денис хоть толковый был, из ружья метко стрелял, а ты... ладно, сегодня поздно уже, ложись спать, магазин потрошить завтра пойдём.

— Какой магазин?

— Винный.

— У вас же пиво есть.

— Закрой рот и ложись. Многие знания рождают многие печали. Слышала такое?

— Нет.

— Ну, и ладно. Спи, давай.

— А вы меня не изнасилуете? — не забыла, однако, поинтересоваться. Про это она знает. Лучше бы книжки почитала.

— Успокойся, Ксения. Неприятно такое признавать, но я сейчас в таком состоянии, что изнасиловать тебя у меня "рука" не поднимется.

Она, видимо, успокоившись, легла на всё те же шторы, подложив под голову тощий рюкзак, а я, выспавшись, устроился на стуле. Постепенно становилось темно. Самое подходящее время подумать. Итак, что имеем? А имеем мы следующее: завтра пойдём в магазин, без оружия стрёмно. Надеюсь, по дороге дроны нас не выкупят, потом загляну к Василию. Договариваться ни о чём не буду, просто совет дам, когда Юрка придёт, пристрелить его поскорее. Дальше пойду к кордону. Просто приду на блокпост и потребую Лямкина. Ему с порога представлюсь, доложу обстановку в городе и предложу совместные действия. Если не пошлёт сразу (а ведь может), то дальше другой сценарий пойдёт. Если пошлёт, предупрежу его об атаке киборгов, опишу время и обстоятельства, а когда подтвердится, снова приду на разговор. Это пока ясно. А с девкой что? Придётся с собой таскать балластом. Не бросать же. Ничего хорошего её не ждёт, в городе никакой власти, а из женщин только она да Надежда Васильевна. Надо хоть расспросить, кто и откуда? Или спит уже? Словно отвечая на мои мысли, она сказала в темноте:

— А как вас зовут?

— Се... Антон. Антон Резников. Офицер спецназа. В отставке. Сейчас не в лучшей форме.

— Это хорошо, — как-то совсем спокойно ответила она, — тут за мной погнались какие-то, я кое-как убежала. А ты меня защитишь.

— А родители где? Почему не эвакуировалась. Детей и женщин первых грузили.

— Отец по делам улетел, должен был только через неделю вернуться, а мама на Мальдивах, она всегда куда-нибудь летает, когда отца нет.

— Вон оно как, — усмехнулся я, — начинаю понимать. А ты что делала?

— А мы с подружками тусили всю ночь, а потом они ушли, а я спать завалилась. С утра на улицах что-то кричали, но у нас звукоизоляция хорошая, почти ничего не слышно. Я только одеяло натянула и дальше спать.

— А потом?

— А потом всё засветилось, даже сквозь жалюзи видно было, я испугалась и под кровать залезла. Потом взрыв, стёкла вылетели, я, наверное, отключилась. Когда очнулась, услышала, как какие-то люди по квартирам шарят и вещи выносят. Я испугалась, схватила сумку, телефон и деньги, а потом увидела, что они все в соседской квартире, выскочила в окно и убежала. Я в другом доме пряталась, туда ещё никто не приходил, а там еда была и вода тоже. А как закончилось всё, я в магазин пошла.

— Хорошо, что хоть этаж первый был, — заметил я.

— Первый и второй, у нас двухэтажная квартира была.

— Странно, не похожа ты на дочь богатых родителей.

— Конечно, — фыркнула она, — меня ведь с постели подняли, я не успела себя в порядок привести. А одежда, так эти шмотки дорого стоят, их в Европе покупали, просто стиль такой.

— Мне не понять, — честно сказал я. Действительно, не понять, эти тряпки бомж-стайл, возможно, стоят, как моя годовая зарплата. А то, что стиль такой, так у европейцев этих в голове тараканов много.

— Теперь всё иначе будет? — спросила она, — и деньги уже не действуют?

— Нет, что ты, — поспешил я её успокоить, — это только локальный Апокалипсис в отдельно взятом городе.

"Или в отдельно взятой голове, — подумал я про себя, — моей голове".

— Не переживай, Ксения, твой папаня уже обивает пороги высоких чинов и раздаёт взятки налево и направо, пытаясь выяснить, где ты и что с тобой. Очень может быть, что тебя и через кордон пропустят, как фамилию назовёшь. Всё, как обычно, все равны перед законом, но некоторые равнее.

— Правда?

— Думаю, что, скорее, немножко да, чем совсем нет.

Услышав такой ответ, она заворочалась, устраиваясь поудобнее.

— Слушай, Ксения, — меня вдруг осенило, — а у бати твоего ружья, случаем, не было?

— Нет, он иногда с друзьями охотился, но ружья у них брал. А если бы и было, квартиру-то уже ограбили, всё оттуда вынесли... хотя, стоп! Есть сейф отцовский, в спальне, там паркет приподнимался. Его бы не нашли.

— А что в нём? — заинтересованно спросил я.

— Не знаю, но не деньги, точно. Деньги он в другом месте хранил, а там... может, золото, или камни, или документы важные. Не знаю.

— Далеко?

— Нет, рядом, я покажу, — сказала она, начиная вставать, но я её остановил.

— Не надо никуда ходить ночью. Дроны утащат.

— Дроны?

— Именно, беспилотники, видела когда-нибудь?

— Квадрокоптеры.

— Типа того, только больше, прочнее, без пропеллеров, на антигравитации летают.

— Такого не бывает, — решительно возразила она, — это только в фильмах фантастических...

— Отлично, — воскликнул я, перебивая её, — вот и здесь фильм фантастический, а для меня он дважды фантастический, но я тебе это не объясню. Ты, как я понял, вопросами геополитики заморачиваться не любишь, но просто прикинь, что должно было здесь произойти, чтобы руководство страны решилось применить по своему городу в своей стране атомную бомбу?

— А это атомная бомба была? — с сомнением спросила она.

— Да уж поверь мне, я отличаю.

— "Обитель зла" вторая часть, — вынесла она окончательный вердикт, — там тоже на город бомбу скинули, потому что в нём зомби завелись.

— Кое-что общее есть, — согласился я, — тут, помимо дронов, встречаются ещё и некие киборги, которых дроны похищали. Им где-то голову вскрыли и железяк туда насовали, некоторые совсем, как зомби, другие на людей похожи.

— А как отличить?

— Обычно, по шрамам на голове, есть шрамы, значит, киборг.

-А у тебя? — тревожно спросила она.

— А у меня — нет. Мои шрамы старые, я их ещё до того получил, зажили почти. Там свежие шрамы должны быть, только что зашитые.

Некоторое время мы молчали, потом я откинулся на стуле и произнёс в темноту:

— Спи уже, завтра рано вставать, пошарим в заначке твоего папы, на предмет чего полезного, потом в магазин за покупками.

— Угу, — ответила она и через минуту уже ровно сопела во сне. А я, погружённый в раздумья, так и остался сидеть на стуле. Что день грядущий нам готовит?

Глава девятая

Несмотря на то, что задремал я уже под утро, с рассветом открыл глаза абсолютно свежим и бодрым. Наверное, в реанимации за это время выспался на неделю вперёд. Сказать то же самое о моей спутнице было нельзя, она, несмотря на то, что крепко спала от заката до рассвета, проснулась бледной и уставшей. Видимо, спать на полу было не так удобно, как на пуховой перине у себя дома.

— Вставай, соня, нас ждут великие дела, — подбадривал я её.

— Бок отлежала, — пожаловалась она, — как тут вообще спать можно? А поесть ничего нету?

— Есть, — я поспешил её обрадовать, — настоящие итальянские спагетти.

— Отлично! — воскликнула она, но восторг тут же улетучился, как только она увидела полиэтиленовую пачку. — И как это есть?

— Зубы у тебя на месте, так что, разжёвывай тщательно, желудок, пусть и не полностью, но переварит.

Тяжко вздохнув, она разорвала уголок пачки и достала несколько жёлтых соломинок. Некоторое время смотрела, потом с опаской откусила сантиметра три и начала громко хрупать. Потом откусила ещё, потом достала следующие. Голод не тётка, жить захочет, всё съест. Я присоединился к ней, дожёвывая последние макароны уже на ходу.

Поначалу я думал, что её дом — это то самое жильё, где обосновались Василий и компания. Но оказалось, что дом этот в другой стороне. Мы старались быть как можно незаметнее, но нас, тем не менее, увидели. Мужик лет сорока, крепкий, одет прилично, рубашка, брюки, вот только намерения неприличные.

— Куда собралась, красавица? — меня он демонстративно не замечал, — пойдём со мной, тебе у меня хорошо будет.

— Нам нужно идти, — я попытался встать между ними.

Глаза его горели злобой и похотью, а ведь не уголовник и не бомж, наверняка уважаемым человеком был, но, как только исчезла карающая рука государства, вместе с ней пропала и человечность, снова все стали бабуинами, дерущимися за самку.

— Отвали, доходяга, — сильной правой рукой он схватил меня за плечо и одним резким движением отпихнул вправо, другой рукой хватая Ксению за рукав куртки. Она попыталась вырваться, но мужик был слишком силён. Рот девочки открылся для крика, но закричать она не успела.

Я валялся на асфальте, чудовищная слабость и скелетоподобное телосложение давали о себе знать. Но и обидчик мой внезапно замер и опустил глаза вниз и вправо. На ткани рубашки быстро расползалось кровавое пятно, более того, кровь, не успевая впитываться, стала стекать на землю. Мужик отпустил руку жертвы, мелко задрожал, оборачиваясь на меня с бешеным взглядом, но больше ничего не успел сделать. Он упал в лужу алой крови, хватая воздух ртом и тщетно пытаясь зажать рану на внутренней стороне руки. Чуть позже началась недолгая агония. Всё.

— Что ты сделал? — спросила Ксения, глядя на меня выпученными глазами, в голосе её, впрочем, страха не было, только удивление.

— А что мне оставалось делать? — с улыбкой спросил я, вытирая скальпель пучком травы, — драться с ним я не могу, несмотря на все мои умения, я едва жив, сил с трудом хватает на то, чтобы просто на ногах стоять. Он бы меня одним ударом убил.

— Тогда что? — она была уже совсем спокойной, — зарезал?

— Вроде того, — начал я объяснять, — когда он меня отшвыривал, я успел чиркнуть лезвием по плечевой артерии, вот тут.

Я легонько похлопал её по внутренней стороне руки.

— Маленький порез, от силы сантиметра два, он его даже не заметил поначалу.

— А потом?

— А потом ты всё видела, кровь полилась, как из брандспойта, давление в артериях большое, а он, подозреваю, гипертоником был, лишний вес этому способствует. Представь, с каждым ударом сердца из тела выливается по полстакана.

— Круто, — только и сказала она, — меня так научишь?

— Боюсь, времени не будет, — ответил я, — судя по прошлой моей инкарнации, всё закончится меньше, чем за неделю.

— Ты о чём?

— Не обращай внимания, это я о своём, было уже всё это, теперь повторно. Денис только вместо тебя был, хороший парень, убили его, хоронил собственноручно.

— А потом в магазине искал живого?

— Я же говорю, не бери в голову, тебе не понять. Пошли уже.

— А мы пришли, вон тот дом, окна с краю на первом этаже.

Мы быстро подбежали к зданию, стёкла, как и везде, были начисто выбиты. Я собрался было лезть в окно, но она меня остановила.

— У меня ключ есть, пойдём.

Мы вошли в подъезд, она быстро открыла четыре замка, на которые закрывалась массивная дверь с коваными узорами. После этого мы вошли в квартиру.

Кавардак был знатный, то, что не смогли вынести, мародёры сломали, разбили или просто опрокинули вверх дном. В воздухе стоял ощутимый запах... да, именно тот запах. Источник быстро обнаружился, на широкой кровати, где, по всей видимости, ещё недавно спали родители Ксении, нашлась внушительная куча. Девочка едва не плакала.

— Зачем так делать? Ну, забрали, что нужно, а гадить зачем? И ломать всё?

— Это, Ксюша, называется классовая ненависть, — попытался я объяснить ей сложные вещи как можно проще, — ты и твоя семья владели средствами производства, жили богато и роскошно, а они могли только продавать свои рабочие руки, а стоят руки дёшево, вот и жили они бедно. Кто-то и вовсе без работы был. Ненависть к вам долго копилась, но её сдерживало государство в лице полиции, а здесь и сейчас уже ничто не сдерживает. А потому толпа с криком "Грабь награбленное!" взяла ваш дом штурмом и разнесла всё, до чего дотянулась. Хорошо, что ты убежала, а родителей твоих не было дома. Подозреваю, вас бы ждало худшее.

— Но мы же никому плохого не делали? — она по-прежнему ничего не понимала, — за что всё это?

— Вы, возможно, но их это не интересует, вы для них — коллективный буржуй, а счёты у каждого индивидуальные. Опять же, не забивай голову, этой дискуссии не одна сотня лет, тебе не понять. Говори, где тайник.

Мы прошли в одну из боковых комнат, где царил точно такой же беспорядок, Ксения поковыряла ногтями плинтус, но ничего не добилась. Я протянул ей скальпель. Тогда она поддела дерево тонким лезвием, сунула палец между плинтусом и стеной, что-то щёлкнуло, и одна из плит дорогого паркета поползла в сторону.

Нашему взору предстал ящик размером примерно сорок на сорок сантиметров. Деньги здесь действительно были, две пачки. Рубли в пятитысячных купюрах, и евро в пятисотенных. Сумма, конечно, внушительная, для меня, а для её отца — мелочь. Запас на случай, вроде нынешнего.

— Спрячь в карманы, — велел я, — попробуешь с солдатами договориться.

Она сделала, как я сказал. Дальнейший осмотр ящика дал восемь слитков золота, грамм по тридцать с латиноязычным клеймом. Их я тоже себе не взял и ей отсоветовал, карманы оттягивать будут и греметь, что ещё более страшно. Далее шла толстая папка с документами и несколько флешек, это тоже оставим здесь.

Настоящая находка лежала на дне. Чёрный пластиковый футляр, тяжёлый, закрытый декоративным замочком, который я легко сковырнул скальпелем. Внутри, как я и думал, лежал пистолет. Модель была известна всем, кто смотрел фильмы про войну. Вальтер Р-38. Только, в отличие от киношных, не воронёный, а блестящий хромированный. На рукояти щёчки, как я понял, из настоящей слоновой кости. Да ещё и вензель какой-то золотом по кости выложен. А рядом была запасная обойма и пластиковая пластина, в гнёздах которой торчали двадцать четыре патрона. Отлично.

Я выщелкнул обойму, стал быстро вставлять патроны. Не скажу, что это оружие решит массу проблем, но оно куда лучше, чем ничего. Хотя бы, от людей поможет, а то скальпелем много не навоюешь. Мы вставили на место крышку и быстро покинули дом. Искать здесь что-либо полезное точно не стоит, а любоваться бардаком не хочется.

Дальше наш путь лежал в магазин оружия, а оттуда на кордон с небольшой задержкой у дома Василия. Скажу ему пару слов, а дальше пусть сам думает. Парень, вроде, неглупый.

Дорога к магазину осталась прежней. Затор из машин, одна сторона разрушена сильно, вторая умеренно. Магазин видно издалека, стена, как и в прошлый раз, проломлена, внутрь попасть сможем. Пригибаясь, мы пошли между рядами автомобилей. Я изредка выглядывал, чтобы определить опасность, но пока железных монстров не было видно. Напротив магазина ситуация несколько отличалась от прошлой, тут несколько машин были поставлены взрывной волной набок и при этом сильно обгорели.

С трудом обойдя завал, мы быстро нырнули под защиту стен. Перелезли через гору битого кирпича, потом подошли к прилавку.

— Чем тут воняет? — девочка с отвращением поморщилась.

— Да вот, — я указал ей на источник запаха, — дяденька один слегка завонялся, осторожно, не наступи.

— Фу, — она побледнела, ещё немного и стошнит бедолагу.

— Ничего, нам только ключи у него взять нужно, — успокоил я её.

Первым делом кинулись к стойке с оружием, но тут ждало жестокое разочарование. Отличной винтовки с оптикой на стойке не было, на этот раз она оказалась чуть дальше, а потому, как и СКС, оказалась разломана до совершенно непотребного состояния. Но, словно в утешение, на месте винтовки стоял дробовик. Иностранная модель, "Моссберг" кажется, помпа с ручной перезарядкой, весь чёрный, пистолетная рукоятка и складной приклад. Калибр двенадцать на семьдесят шесть. Не лучше снайперки, но тоже достойно. Сам я, кажется, готов, нужно теперь ещё спутнице оружие найти.

Завал раскапывали недолго, нашли ещё два ружья. Одно постарше, курковая двустволка. Второе почти новое, вертикалка. Калибр тот же.

— Отлично, — подвёл я итог, передавая ей оба ружья, — поставь пока ближе к выходу, будем остальное выбирать. Возьми ключи, у трупа в правом кармане брюк.

Нарочно отдав провокационный приказ, я отвернулся и стал выбирать нож. Прошлый мне не пригодился, как теперь пойдёт. Взял в руку "Аргун", прикинул вес, прямой хват, обратный. Сойдёт, вбив клинок в ножны, я повернулся к девочке. Она, сморщившись и побледнев, как стенка, она дрожащей рукой пыталась залезть в карман к мёртвому. А тот лежал на правом боку, придавливая карман, так что его надлежало повернуть. Зажмурив глаза, она толкнула труп ногой, тот, медленно, как будто нехотя, перевернулся на спину. Она подцепила связку ключей и осторожно, двумя пальцами протянула её мне. Только потом, отвернувшись, снова начала дышать.

— Умница, — совершенно искренне похвалил её я, — а Денис на твоём месте забоялся, мне пришлось брать.

— А так можно было?

— Конечно, я больше для проверки сказал, ты проверку прошла.

— Ага, — она нервно сглотнула, хорошо, что желудок у неё пуст, а то бы точно вырвало бедняжку.

— Держи, — я протянул ей хороший складной нож, дорогой, фирменный. С острым лезвием. — Сейчас бинокль дам.

Нужный ключ в связке я нашёл быстро и быстро взял два бинокля.

— Может, лучше большой? — спросила она, — он ведь, наверно, мощнее.

— Не нужно, — отказался я, — он разобьётся.

— Почему?

— Не знаю, просто разобьётся, возьми мешок, патронов сейчас хапнем.

Пока она выбирала рюкзак, а разжился двумя небольшими фонариками. Потом открыл сейф и занялся патронами. В отличие от прошлого раза, ничего про запас брать не стал, воевать нам, от силы, неделю, а в торговые отношения я ни с кем вступать не собирался. Взял пули и картечь, те, что для себя, рассовал в патронташ, который уже повесил на пояс. Остальное ссыпал в рюкзак, который повесил на Ксению. С двумя ружьями и рюкзаком она выглядела потрясающе, только идти будет медленно. А я занялся гардеробом, всё тот же камуфляж, да ботинки, схватил ещё пару хэбэшных футболок, на портянки пойдут. Не забыл и о своей спутнице, протянул ей чёрную кепку.

— Надень. А то твоё наличие рядом — лишний повод меня убить. Надвинь козырёк на глаза, глядишь, за пацана сойдёшь. Фигура у тебя подходящая, сисек почти нет.

— Есть! — обиженно воскликнула она.

— А надо, чтобы не было, так что ссутулься и ходи по-мужски.

— Как это?

— Как я, смотри и повторяй.

— Попробую.

Когда мы высунули нос на улицу, пришлось тут же спрятать его обратно. Над обоими тротуарами парили дроны. Они двигались в противоположные стороны, словно патрулируя улицу. Распластавшись по полу, мы боялись даже дышать. Впрочем, Ксения не дышала по другой причине, когда мы залегли, нос её оказался сантиметрах в двадцати от ноги трупа.

Снаружи неспешно пролетела тень. Выждав ещё минуты две, я приподнялся на локтях, прислушался к звукам, вроде, никого нет.

— Пошли, — шёпотом скомандовал я.

И мы пошли, тем же путём, что и пришли сюда. Искать дом, где мы ночевали с Денисом, я не стал, там территория каких-то типов, которых потом придётся отстреливать, не хочу. А помыться нужно. Своими проблемами я поделился со спутницей.

— В чём проблема, возьми влажные салфетки и оботрись.

— А где их взять?

— Магазин нужен, парфюмерный, вот, например.

Прямо по курсу обнаружился небольшой магазин хозтоваров. Тоже в подвале, тоже, скорее всего, не разграбленный по причине слишком опасного расположения.

— Вперёд.

Быстрым броском мы перебежали улицу и спустились в подвал. Тут царил полумрак, но разглядеть товар на полках получилось. Ксения, тяжело дыша, поставила рюкзак на пол.

— Тяжело. И зачем нам лишнее ружьё, одно тебе, другое мне, а это давай выбросим.

— Это ружьё не лишнее, его я собираюсь подарить одной милой старушке. Она одинокая, ей нужно как-то защищаться.

— Старушка? — с сомнением спросила она, — а она что, стрелять умеет?

— Гораздо лучше тебя, — заверил я её, — и почти так же хорошо, как я. У неё было трудное детство. А теперь покажи, что мне нужно?

Она быстро отыскала две пачки влажных салфеток и одну сухих.

— Раздеваешься, берёшь вот это, — она ткнула пальцем в герметичную пачку, — вытираешь себя много раз, а под конец промакиваешь сухими. Понятно?

Я кивнул, взял всё в руки всё предложенное и отошёл в угол.

— Не подсматривай, — предупредил я её.

— Больно надо, — фыркнула она. Действительно, чего на мои кости смотреть, проще фотографии жертв концлагеря полистать, эффект тот же.

Раздевшись, я принялся протирать себя салфетками, пахло какими-то цветами, или фруктами. Я проводил по телу, после чего выбрасывал почерневшую салфетку и брал новую. Когда вторая пачка подошла к концу, я почувствовал себя относительно чистым. Теперь одежда. Вдел ремень в камуфляжные штаны. Натянув их на себя, позвал Ксению.

— Спину протри, не достаю.

Она подошла и взяла салфетку.

— Так нечестно, ты уже штаны надел.

— А ты думала, я тебя соблазняю? Размечталась. Мне бы хорошо поесть да поспать с недельку, тогда, может быть, чего-то захочу, а пока пас. К детям, кстати, меня и здорового не тянуло.

— Да, ладно, мне скоро пятнадцать будет, — сказала она, вытирая спину между лопаток.

— Это мало, у меня дочь не намного младше.

— Да поняла я уже, просто это так романтично, двое, на краю гибели...

— Тьфу на тебя! — рявкнул я, оборачиваясь. — Зачем каркаешь? Гибели. Я-то потом оживу в реанимации, а ты не факт, что существовать будешь.

— Точно, двинутый, — выдала она диагноз и бросила очередную салфетку в угол, — теперь ты почти чистый, можешь одеваться.

Но у меня были ещё планы. Я схватил с полки баллон с пеной для бритья, а с другой — несколько пачек одноразовых бритвенных станков. Быстро намазал пеной бороду и стал бриться. Полоскать станки было негде, поэтому я, после нескольких движений просто выбрасывал станок и брал следующий. Ушло больше десятка, но я всё же побрился и теперь, за неимением зеркала, проводил по лицу пальцами, проверяя, не осталась ли щетина.

— А ты красивый, — снова ожила Ксения, — правда. Был бы ещё помоложе.

— И что? — ехидно поинтересовался я, — пришёл бы к тебе просить руки и сердца? Отставной офицер, живущий на пенсию? Твой папаня меня и на порог бы не пустил, так что готовься, станешь женой сына олигарха.

Она резко скисла.

— Да. Если честно, так и есть, он уже присматривает кого-то.

— Терпи, такова доля всех принцесс, а я всё равно женат, чтоб ты знала.

— Поняла уже, куда теперь пойдём? Хотелось бы туда, где кормят.

— Пойдём к бабушке, Надежде Васильевне, она нас накормит, а мы ей ружьё подарим.

— Пошли, — обрадовалась она.

И мы пошли, вот только сделали ещё небольшой крюк к нужному дому. Я посадил Ксению подальше и велел надвинуть кепку на глаза, надеюсь, с большого расстояния не разглядят, что девка.

К дому я подошёл совершенно свободно. Хотя и видно было, что на меня смотрят несколько пар глаз. И стволов, естественно, тоже.

— Хозяева! Покажитесь, дело есть!

— Через полминуты из двери вышел Рыжий.

— Чего хотел, мужик?

— Привет, Рыжий. Василия увидеть хотел, старшего вашего, информация для него есть.

Он на секунду задумался, но потом вернулся в дом. Через некоторое время в одном из окон показалась знакомая цыганская физиономия.

— Ты кто? — спросил он, вместо приветствия.

— Антон меня зовут, но это неважно. Информация для вас есть. Важная. У вас, я знаю, Юрка пропал.

— Ну, — ничего не понимая, ответил Василий, — и что с того?

— А то, что он вечером вернётся, весь израненный, со шрамами на голове.

— И?

— Пристрелите его сразу. А можете связать, отволочь на кордон и солдатам продать за тушёнку. Их начальство такие образцы любит.

— Ты чего несёшь?

— Не хотите, дело ваше. Можете подождать, пока он кого-то из вас завалит. Это не он уже, киборг. Там, — я показал рукой, — в центре таких делают, а потом выпускают. Кто со свежими шрамами, тот киборг.

— А ты? — он показал пальцем на мою голову.

— Сказал же, свежие. У меня они не свежие, у меня с довоенных времён. Короче, я вас предупредил, а дальше решайте сами. Юрка не единственный, таких ещё много будет, внимательно на головы смотри. Шрамы. Свежие. Недавно зашитые. А я пойду, надеюсь, в спину не выстрелите? Я вам ещё пригожусь, можете поверить, не последний раз видимся.

Я повернулся к ним спиной и демонстративно беспечно зашагал обратно. Что-то мне подсказывало, что не выстрелят.

— Пойдём, — кивнул я Ксении, — бабушка ждёт.

Глава десятая

Бабушка нас не то, чтобы ждала, но и появлению нашему не удивилась. Надежда Васильевна работала в огороде, когда я постучал в калитку и окликнул её по имени. Нисколько не удивившись, она подошла к калитке и открыла засов.

— Здравствуйте, Надежда Васильевна, — повторил я, — мы к вам в гости, будем рады, если покормите чем-нибудь.

— Заходите, — она кивнула на дверь в дом, а сама отправилась мыть перепачканные землёй руки в бочке с водой.

Войдя в дом, мы расположились за обеденным столом. Через некоторое время старушка вошла следом.

— Это вам, — я протянул ружьё, — подарок, от чистого сердца, с наилучшими пожеланиями, надеюсь, что умение стрелять, коему обучал вас покойный отец, не забылось с годами.

— С чего это покойный?! — возмутилась она, — он под Воронежем живёт, девяносто шесть лет старику, но всё в здравом уме. Сестра младшая за ним ухаживает.

— Извините, не ожидал, — я даже растерялся.

— Картошка на обед, — объяснила она, бережно укладывая двустволку на кровать, — жареная.

Через пять минут мы, стараясь не подавиться от жадности, поглощали картошку алюминиевыми вилками. Старушка сидела поблизости и рассматривала патроны, которых я ей отсыпал два десятка.

— Как обстановка вокруг? — спросил я у неё, не переставая жевать.

— Тревожно, — задумчиво сказала она, — люди вдруг стали жестокими и жадными, а ведь времени прошло совсем мало. Страшно представить, что тут начнётся, когда наступит зима и голод, если уже сейчас они облик человеческий потеряли. Потому я и за ружьё вам благодарна, не хочется мне убитой быть за мешок сухарей.

— Верно, — согласился я, — в таком мире зубы нужны.

— Ходила вчера к солдатам, — она кивнула в сторону кордона, — спрашивала, сколько всё это продлится, когда людей выводить будут? Молчат служивые, только глазами из окон сверкают, да стволы на меня направили.

— Сегодня и мы к ним пойдём, — поделился я планами, — прогонят, возможно, но попытаться стоит.

— Пробуйте, они всё же не сразу стреляют, слово сказать успеете.

Плотно пообедав, мы отправились в путь. В который уже раз я подходил к проклятому блокпосту. Надоело. Бойцы-то новые, а я всё тот же.

— Стоять! — гаркнул боец за пулемётом, когда я приблизился к границе, — стреляю на поражение.

Напугать ежа голой задницей было сложно, поэтому я подошёл вплотную к колючке. Показал руки, демонстрируя, что не вооружён, и громко проговорил:

— Мне срочно нужен майор Лямкин, — заявил я им, — доложите, что прибыл капитан Резников с важной информацией.

Боец ничего не ответил, но какая-то суета на позициях началась. Я не знал, сколько потребуется времени, поэтому просто присел на траву перед спиралью "Егозы" и предался медитации. Полный желудок, как ничто другое способствовал расслаблению. Ксения последовала моему примеру и присела рядом. На какое-то время я даже, кажется, задремал. Из оцепенения вывел строгий голос.

— У вас какая-то информация? — майор стоял на той стороне барьера, поглядывая на меня сверху вниз. Одет он был в камуфляж, а на боку висела внушительных размеров кобура. Стечкин.

— Разумеется, товарищ майор, — я встал на ноги и отряхнул штаны, — для начала, разрешите представиться. Антон Резников, капитан спецназа в отставке.

— Это я знаю, бойцы мне сообщили, а я проверил базу данных. Что хотите сообщить?

— Первое, оно же главное, — заложив руки за спину, я стал ходить туда-сюда вдоль колючки, — не далее, как завтра утром, ориентировочно, часов в одиннадцать, ожидается атака на блокпост.

— Кто? Какие силы? Вооружение? — начал перечислять майор.

— По вопросу состава могу сообщить, что это будут киборги, те, кто побывал в центре. Каждому вживили некие железяки в голову и не только. В результате они стали совершенными зомби, которые, однако, помнят, как держать автомат.

— И много их?

— Почти сотня штыков. Подразделением условно командует некто Кореец. Один из местных авторитетов, тоже прошедший через операцию. На вооружении автоматы, ружья, карабины. Более всего хлопот доставят кустарно бронированные машины. Они не смогут протаранить блокпост, но даже и в сгоревшем виде будут перекрывать сектор обстрела. А под их прикрытием будет наступать пехота. Не забывайте, что киборгов убить не так просто, они и с простреленными внутренностями вполне способны идти в атаку.

— Вы так расписываете, словно уже видели всё это, — заметил майор.

— Не смогу вам объяснить, но в целом, так и было. Списывайте это на мои травмы.

— Я учту вашу информацию, что-то ещё?

— Ну, надеюсь, что вы посадите гранатомётчиков на передний край, а стрелять они начнут сразу, как только появится бронемашина, не дав ей набрать скорость. Более того, приведите в боевую готовность миномётную батарею, чтобы при первых признаках атаки открыла ураганный огонь, разнося всё, что за тем поворотом. В этом секрет успеха.

— Я учту, — с ноткой раздражения ответил Лямкин.

— Далее, — продолжил я, показав на Ксению, — вот эта девочка — дочь местного олигарха, по фамилии...

— Попов, — подсказала она, — Попов Сергей Константинович.

— Так вот, он, папа её, сейчас обивает пороги вашего начальства и суёт охапками взятки, с целью вытащить её на Большую землю.

— Приказ никого не выпускать. На дочерей олигархов это тоже распространяется. Если начальство прикажет напрямую, тогда пропущу.

— А пропустите сейчас, — встрепенулась Ксения, — я заплатить могу. Сколько скажете.

Зря она это сказала. Лямкин скрежетнул зубами, злобно прищурился, потом медленно, с расстановкой проговорил:

— Свои деньги, девушка, оставьте при себе. И отвыкайте от мысли, что всё на свете можно купить. Там, за колючкой, куча народа. Такие же граждане страны. И только для спасения остальных, мы перекрыли им путь. И будет ошибкой думать, что можно выкупиться из подобной ситуации. Более того, лучше и не пытаться. Будь вы не дочерью, а сыном олигарха, я бы вас просто прогнал, подбадривая пулями под зад. Считайте это классовой ненавистью.

— Опять? — она жалобно посмотрела на меня.

— Привыкай, — ответил я, — пока в избушке поживёшь. Надежда Васильевна тебе умереть не даст. Не исключаю, что в ближайшие дни всё это закончится. Не знаю только, в чью пользу.

— Автомат просить бесполезно? — спросил я у майора, обернувшись, — мне с дронами воевать ещё.

— Отчего же, — майор махнул рукой и из-за стены мешков выскочил солдат, который передал ему вещмешок и автомат. — Держите, если завтра ваша информация подтвердится, приходите, ещё побеседуем.

Я развернулся и, взяв за руку Ксению, бодро зашагал в сторону частного сектора. Надо избушку выбрать, чтобы отлежаться было где. Уже на подходе к ближайшей ограде услышал выстрел. Ружьё. Перехватив поудобнее помпу (магазины к автомату ещё не снарядил), медленно двинулся вдоль забора в ту сторону. Забор из тонкой жести никакой защиты не давал, но меня, хотя бы, не видно.

Подходя к повороту, за которым и происходили события, я приложился к ружью. Заряжено картечью, расстояния здесь небольшие. Неудобно только вправо поворачиваться. Набрав воздуха в грудь, я вынырнул из-под прикрытия забора. Но выстрелить не успел. Один из нападавших стоял на улице, приложив к плечу карабин и выцеливая кого-то за забором. Меня он не видел, но и я выстрелить не успел. Откуда-то сбоку хлопнул второй выстрел, и мужик рухнул на землю, обильно обдав кровью щебень дорожки. Я ещё подумал, что голову, куда пришёлся заряд картечи, могло и разорвать, но, видать, пороха мало положили.

Приблизившись вплотную, я понял причину. Голова убитого почти целиком состояла из металла, на который кое-как натянули кожу. Вместо швов применили скрепки, подозреваю, канцелярские.

С тихим скрипом отворилась калитка. Моё ружьё уже висело за спиной, поэтому на звук я вскинул пистолет, но тут же его опустил. Из калитки с дымящимся ружьём в руках вышла Надежда Васильевна. Лицо её было бледным, дыхание вырывалось с хрипами. Нелегко ей дались эти выстрелы. Мало уметь стрелять. Нужно ещё уметь стрелять в людей. Более того, в вооружённых людей.

— Вроде, всё, — убитым голосом произнесла она, — других не было. Надеюсь, и не придут больше.

Глаза старушки внезапно расширились, а рука стала подниматься, чтобы указать на что-то за моей спиной. Я догадывался, что там, вот только обернуться уже не успевал. Две чудовищно сильных руки схватили меня за шею и уже через миг придавили к земле. Стальные пальцы сомкнулись на горле, а перед носом у меня повисла окровавленная физиономия, где из-под рваного мяса торчали провода. Старушка начала переламывать стволы, я хотел крикнуть, чтобы она не делала этого. Если в железную башку, которая в двух сантиметрах от моего лица, прилетит горсть рубленого свинца, мне точно не поздоровится.

Но крикнуть в момент, когда тебя активно душат, было затруднительно. К счастью, тренированное тело, пусть и пребывающее не в лучшей форме, работало на рефлексах, мало зависящих от повреждённого мозга. Рука вытащила пистолет, который я уже успел спрятать, в глазах потемнело, ещё немного и отключусь, ствол упёрся ему в глаз, непослушный палец нажал на спуск, представляя, как срикошетившая от металла пули влетает мне в лоб. Выстрел слегка оглушил, но давление рук ослабло. Надо отдать должное оружейникам Третьего рейха. Убойности пистолетной пули хватило, чтобы пробить мозг робота. Он несколько раз дёрнулся, а потом затих. На этот раз навсегда.

Вытирая с лица кровь и ошмётки мяса, я поднялся на ноги. Надежда Васильевна, ещё более бледная, но с ружьём в руках спросила:

— Кто это? Неужто, правда, конец света настал?

— Для нас, — уточнил я, — для них, там, за забором, ничего не кончается, жили, как живут. Но не расстраивайтесь, мы тоже ещё побарахтаемся.

Она покачала головой, опустила ружьё и вошла в калитку. Через минуту появилась обратно, держа в руках две штыковых лопаты.

— Надо похоронить, — объяснила она, — кто бы ни были, облик-то человеческий.

Облик действительно человеческий, у нас тоже, вот и не будем его терять. Я взял лопату. Копать начали у противоположного забора. Земля была относительно мягким суглинком, лопате вполне поддавалась. Несмотря на годы, старушка орудовала лопатой едва ли не быстрее меня. Скоро подошла Ксения и взяла лопату себе. Приятно было посмотреть, как копает землю ребёнок богатых родителей, который в жизни никогда ничего не делал руками. Надо сказать, что она не жаловалась, просто молча ковыряла землю. Пользы было мало, но лучше, чем ничего. Через пару часов получилась вполне вместительная могила на двоих, куда мы по очереди оттащили трупы. И трупы уже не вызвали у ребёнка такого отвращения, неприятно, но необходимо. Экстремальные условия дают хороший воспитательный эффект.

Засыпав могилу и сделав небольшой холмик, я посмотрел на неё, потом на себя, после чего отправился искать баню. Таковая обнаружилась за ближайшим забором, более того, дальнейшие поиски дали колодец с относительно чистой водой и небольшую поленницу.

Наплевав на конспирацию, я затопил печь и начал носить воду. В конце концов, мне дано видеть будущее, и видение это говорит, что до завтрашнего утра здесь гостей не будет. Вёдра с водой оказались тяжелы, приходилось наливать по половинке и долго переводить дух после каждой ходки. Несмотря на это, вмонтированный в печь котёл скоро наполнился до краёв. Дрова весело потрескивали в печи, экономить их я не стал, возможно, живём последний день. Через пару часов, когда котёл стал кипеть, я объявил помывку.

Ксения, изнеженная дочь олигарха, тоже, как оказалось, времени даром не теряла. Обыскав дом, а потом и два соседних, она разжилась несколькими кусками мыла, бутылкой простенького шампуня, несколькими полотенцами и огромного размера махровым халатом. Умница, быстро научилась соображать, где что плохо лежит.

Отправив её в помывочную первой, я присел на приземистый чурбак у входа, положил на колени дарёный автомат и начал снаряжать магазины. Через пару минут меня отвлёк голос Ксении:

— Антон, мне помощь нужна.

С кряхтением, вполголоса матерясь, я поднялся, ну, что там ещё? Ксения разделась, к счастью, только до белья, а теперь смотрела на котёл, тазики и ковш, словно то самое животное на новые ворота.

— Что делать?

— Солнышко, я, конечно, понимаю, ты несколько оторвана от жизни, но определить назначение предметов по внешнему виду несложно. Вот это, по-твоему, что такое? — я протянул ей ковш.

— Ковш, — совершенно определённо ответила она.

— А что им делают? — ехидно поинтересовался я.

— Наливают воду?

— Бинго! Вода здесь, — я указал пальцем на котёл.

— Но она кипит, — с ужасом прокомментировала девочка.

— А для этого есть второй бак, — я пнул ногой оцинкованную ёмкость литров на сорок, ситуация продолжала меня веселить. — А эта круглая штука — таз, в котором можно навести воду нужной температуры. Зачерпываешь один ковш горячей, так, выливай, теперь туда же два ковша холодной, теперь пробуй пальцем температуру, устраивает?

Она кивнула.

— Приступай. Вот это называется мочалка, её нужно намылить и тереть по телу...

— Да поняла я!

— А бельё постирать сможешь?

— Постараюсь.

— Неужели в сауну никогда не ходила?

— Там душ был.

Махнув рукой, я вышел и закрыл дверь. Дальше пусть сама воюет, а у меня пока есть чем заняться. В мешке я нашёл шесть магазинов и патроны в пачках, также там нашлась старенькая разгрузка. Бронежилет не прилагался, да и не нужно, тяжело, а я не в лучшей форме. Распихав магазины по местам, я пока не стал облачаться, успею, ещё баня впереди.

Часа через полтора дверь бани распахнулась и на пороге появилась она. С ног до головы закутанная в махровый халат, с огромным голубым тюрбаном на голове (и это притом, что волос у неё на голове не больше, чем у меня). В руках она держала бельё и футболку, которые тут же стала вешать на верёвку, даже сумев без подсказки использовать прищепки. Растёт девочка.

Я посадил её на тот же чурбак и приказал смотреть по сторонам. В руки сунул пистолет, предупредив, что патрон в стволе и с предохранителя снят. Прикинув запасы воды, решил, что хватит. Надо было и мне по домам пошарить, хоть бельё раздобыть, ну да ладно, позже, может быть.

Автомат я прихватил с собой. Быстро разделся и прошёл в помывочную, которая была и парной тоже. Поддал на каменку, вода зашипела, раскалённый воздух растёкся по всему помещению. Некоторое время я просто сидел на полке, наслаждаясь теплом. В предбаннике висело с полдюжины берёзовых веников, можно было взять и попариться, но лень одолела. Просто сидел в полусне и наслаждался минутой покоя.

Из оцепенения меня вывел пистолетный выстрел снаружи. Я спрыгнул с полка, едва не налетев на котёл с кипятком, подхватил автомат и, распахнув дверь, приготовился стрелять с колена.

— Случайно нажала, — виновато улыбнулась Ксения, — а ты смешной, голый и с автоматом.

— Тьфу на тебя! — я плюнул, захлопнул дверь и вернулся к помывке.

Когда с гигиеной было покончено, мы вернулись в дом. Дело шло к ночи, на ужин у нас было печенье с мёдом и горячий чай, всё, что смогли нашарить в окружающих домах, небогато, да и мой истощённый организм мечтал о куске мяса, но жить пока можно. После ужина, сходив на всякий случай к Надежде Васильевне и убедившись, что с ней всё хорошо, мы завалились спать. Я прилёг на широкую пружинную кровать в обнимку с автоматом, она предпочла продавленный диван в большой комнате перед неработающим телевизором.

Глава одиннадцатая

Утром проспали долго, часов в десять, я толкнул спутницу и предложил встать и одеться.

— Вставай, соня, — в очередной раз сказал я, подёргав её за ногу, — нас ждут великие дела.

— Какие? — зевая, спросила она.

— Одевание, завтрак и кино про войну.

— Какое ещё кино? — первые два пункта у неё вопросов не вызвали.

— Помнишь, что я вчера майору втолковывал, насчёт атаки на блокпост?

— Помню, а откуда ты это знаешь?

— Уже объяснял. Так вот, через час, или около того, сюда прибудут крупные силы киборгов. Что-то около сотни стальных рыл. На бронемашинах. Они будут атаковать блокпост. А мы, не имея возможности как-то повлиять на это, будем смотреть на всё со стороны. Бинокль не потеряла?

— Нет, в рюкзаке.

— Ну и умница, пойдём завтракать.

Быстро проглотив остатки роскоши, мы вышли на позиции. Всё тот же холм, с которого мы уже однажды наблюдали побоище, правда, в другом составе. Кореец со своими был уже здесь. Бронемашины дожидались своего часа. Постепенно подтягивались остальные участники предстоящего веселья. Собственно, уже сейчас их можно было вполне эффективно накрыть минами, предотвратив все дальнейшие поползновения, но связи с блокпостом у меня нет, им остаётся только реагировать по факту. Надеюсь, на миномётной батарее все уже замерли с минами в обеих руках и ждут только свистка.

Как и прежде, в атаку устремилась первая машина. На этот раз, солдаты думали куда быстрее, стоило бронированному носу грузовика показаться из-за поворота, как с позиций стартовали две ракеты. Грузовик успел всё же преодолеть половину пути, после чего кабина разлетелась на куски дымящегося металла. Досталось в этот раз и десанту. Из восьми камикадзе в атаку смогли побежать только трое, но бежали быстро и грамотно, в разные стороны, кроме того, каждый нёс в руках некий предмет, довольно крупный и, подозреваю, взрывоопасный.

Один, тот, который побежал в середине, буквально, грудью на пулемёт, уже через пару секунд был разнесён в клочья. Примерно та же участь постигла того, который повернул вправо. А вот левому повезло больше, то есть, его тоже срезал пулемётчик, но к тому моменту малопонятный ящик уже летел через колючку в сторону позиций. Не добросил, конечно, но взрыв был мощный. Даже на таком расстоянии по ушам ударило, и земля под ногами задрожала. Сейчас пулемётчик, если он вообще жив, лежит в отключке, залитый кровью, как и остальные бойцы. Вряд ли кто-то там вообще способен продолжать бой.

Но это и не требовалось, миномётная батарея, хоть и с опозданием, но среагировала. И, подозреваю, была она далеко не одна. Атакующие только и успели, что сдвинуться на десяток метров, как раздался пронзительный вой, а следом зачастили взрывы. Мины рвались в таком количестве, что невозможно было различить отдельные взрывы. Земля под нами поднималась и опускалась, как живая. О судьбе нападавших можно было и не задумываться. Разве что, совсем мелкие фрагменты потом собрать получится, и то, не факт.

Говорить было бесполезно, поэтому я просто показал Ксении, что нам пора уходить. Ловить тут больше нечего, а вот контузию заработать легко. Разброс мин был довольно велик.

Канонада гремела и тогда, когда мы вернулись в избу и стали думать, чем перекусить. Ревизия погреба дала двухлитровую банку непонятного варенья, а неподалёку нашли мешок сухарей. Пенсионеры — народ запасливый.

В разгар чаепития настала тишина. Сколько вбухали мин, оставалось загадкой, надо полагать, счёт шёл на многие тонны. Я спокойно выждал минут десять, потом собрался и, закинув на плечо автомат, пошёл на беседу.

Подходя к месту бойни, я сделал вывод, что ушли мы вовремя. Непонятно, почему, но три воронки от взрывов оказались совсем рядом с тем местом, где мы прятались. Как можно было так промахнуться? Или это специально сделано?

Рельеф местности здесь теперь, мягко говоря, стал другим. Ни о какой дороге речь уже не шла, исчез небольшой лесок, да и холм, который огибала дорога, тоже более не существовал. Землю словно вспахали гигантским плугом, вывернув глубинные слои. Кое-где из дымящейся горячей земли торчали щепки, или кусок железа, оторванный от машин. В одном месте наткнулся на интересную конструкцию, а именно, человеческий череп с куском позвоночника. То и другое было начисто лишено плоти, а череп процентов на семьдесят состоял из металла. Трофей на стенку.

Когда подошёл ещё ближе, увидел, что досталось и блокпосту. Не только от взрыва фугаса, но и от своих же мин, которые долетели и сюда. Надеюсь, хоть раненых успели утащить. Здесь, ближе к барьеру, земля почти не пострадала, и я уже не проваливался по колено в рыхлый песок.

— Здравствуйте, — сказал я четверым солдатам, уже наставившим на меня стволы.

— Кто такой? — выкрикнул первый.

— Мне бы с майором Лямкиным пообщаться, — я демонстративно поднял раскрытые ладони, показывая, что агрессивных планов не имею, — он сказал зайти после боя. Вот я и зашёл.

Вызывать бойцам никого не пришлось, очень скоро товарищ майор нагрянул сюда сам. Некоторое время он молча наблюдал результат работы батарей, потом удовлетворённо кивнул и направился ко мне, сделав знак солдатам, чтобы они опустили автоматы.

— Добрый день, Антон Леонидович, — он кивнул, предлагая пройтись, — и спасибо вам за предупреждение, всё так и получилось.

— Теперь нам есть о чём поговорить? — спросил я.

— Разумеется, — он не стал отказываться, — вам, как я понял, нужна информация.

— Нужна, но в целом, я представляю себе ситуацию, хотелось бы активных действий.

— Что вы подразумеваете под активными действиями? Ещё один ядерный удар?

— Странный подход, для чего нужно было вообще применять ядерное оружие?

— В момент начала, когда был применён неизвестный вирус и из центра стали расходиться люди с электронными мозгами, руководство наше было напугано. Вы ведь знаете, на каком уровне может быть отдан приказ о ядерном ударе. Вот именно.

— Что мешает теперь зачистить остатки города? — серьёзно спросил я.

— Как вы это себе представляете?

— Батальон пехоты при поддержке брони и вертолётов. Заходят, уничтожают дронов и киборгов, оставшихся людей загоняем в карантин, а потом разберёмся с тем, что там в центре.

— Видите ли, приказ о подобной операции принять должны на более высоком уровне, кроме того, где гарантия, что всё пройдёт успешно? Нам до сих пор известен только один случай успешного уничтожения дрона, можно сказать, по счастливому стечению обстоятельств.

— Да, я знаю, некий бывший мент гранатой удачно попал. Но автоматические пушки с их бронёй неплохо справятся, есть, правда, ещё пауки, но и они не бессмертны.

— Мы учтём ваше мнение, возможно, такая операция в ближайшем будущем состоится, но проблема гораздо шире. Дело в том, что техника по мере приближения к центру начинает барахлить, а электроника и вовсе сходит с ума. Причём этот опасный участок постоянно меняет размеры и очертания.

— Но хоть в городе дронов отстрелять можно?

— Можно попробовать, но это также чревато потерями.

— Возможно, но и противник останется без рук. Сколько всего этих железяк?

— Одномоментно видели со спутника двадцать девять, максимальное число оценивается в пятьдесят.

— А какова вероятность того, что в центре находится завод по их изготовлению?

— Крайне малая.

— Вот, собственно, и ответ. Можно ввязаться в бой и, пусть с потерями, но лишить противника подвижного состава. Тем самым спасём остатки людей. А в центр уже потом идти, без техники, одной пехотой. Если нужно, я сам пойду в первых рядах. Пусть я не в лучшей форме, но боевые навыки никуда не делись.

— Ваша готовность к самопожертвованию, Антон Леонидович, весьма похвальна. Когда начнём операцию, обязательно привлечём вас.

— Что делать теперь? — спросил я.

— Отдыхайте, вам что-то ещё нужно?

— Продукты, мясо, свежий хлеб.

— Хорошо, вы это получите.

Обратно к дому я шёл, сгибаясь под тяжестью мешка, в котором лежала тушёнка в количестве десятка банок, ещё несколько банок мясной каши, хлеб и дюжина плиток шоколада. Не так уж много, ну так и я не Геракл.

Моё появление было встречено ликованием. Уже через полчаса на печке стояла огромная кастрюля, в которой булькал аппетитный суп, Надежда Васильевна, подсыпая зелени в бульон, тихо спросила:

— Когда эти орлы в бой пойдут? Или так и будут за колючкой прятаться?

— Не знаю, надеюсь, хотя бы завтра. Я сам с ними пойду.

— Тебе-то куда, тебя ветром качает, — фыркнула старушка, пробуя суп, — отлежись сперва.

— Не хочу, — серьёзно сказал я, — не могу отлёживаться, когда такие дела вокруг творятся. Автомат держать могу, а больше ничего и не нужно.

— А со мной что? — спросила Ксения, дожёвывая плитку шоколада, — про меня он ничего не говорил?

— Нет, — я развёл руками, — вообще не вспомнил, — либо приказа не получал, либо о тебе никому не доложил. Но ты не переживай, скоро всё изменится, когда в городе операция начнётся, старайся быть рядом. Думаю, людей будут эвакуировать через карантин.

— Почему? — не поняла она, — мы больны?

— Насчёт больных не скажу, а вот граждане с имплантами в черепе командование сильно беспокоят. Готовься к рентгену.

— Угу, — промычала она с набитым ртом.

Отлежаться и впрямь получилось. Два дня никто нас не тревожил. Я благополучно валялся на диване и всё время что-то жевал.

Утром третьего дня меня разбудил рёв моторов и громкий лязг стальных гусениц. Началось. Я вскочил с кровати, благо, спал, не раздеваясь, и принялся натягивать разгрузку. Теперь и броник бы подошёл нормально, но уже как есть. Выбежав на дорогу, я встретил уже не отделение автоматчиков, а полноценный батальон пехоты, да с танками и БТРами. Вот это сила, можно так в город входить. Танков я насчитал восемь, вот только модели были несколько устаревшими. ИС-3 собственной персоной.

На переднем БТРе я различил Лямкина, теперь уже в бронежилете и каске, вооружённого автоматом. Я подошёл поближе и, пытаясь перекричать рёв двигателей, спросил:

— Товарищ майор, я правильно понимаю, это всё идёт на зачистку города?

— Именно так, можете присоединяться, только от меня далеко не отходите.

— Легко, — воскликнул я, забираясь на броню, — что насчёт эвакуации жителей?

— Если вообще, то только после зачистки, когда появится возможность спокойно их сортировать. Если вы про дочь олигарха, то её на общих основаниях. Папа её действительно крут и всю плешь проел руководству, но ничего не добился.

— Ждите эвакуации! — крикнул я Ксении и Надежде Васильевне, которые стояли у забора, провожая взглядом колонну. Они едва заметно кивнули.

Колонна приближалась к жилым кварталам, причём настроены все были на серьёзный бой. Уже на подходе отделились снайперы с дальнобойными винтовками и заняли позиции. Пехота спрыгнула с брони и шла под прикрытием машин, удерживая окна под прицелом. Мне это казалось странным, в городе просто нет сил, способных оказать сколько-нибудь значимое сопротивление. То есть, люди-то найдутся, но это не армия.

Надежды мои, однако, остались надеждами. С расстояния в полторы сотни метров на нас обрушился ураганный огонь. Сразу появились первые раненые. Где они взяли стволы и патроны, если в городе оставалось не более сотни автоматов, и все они были в отряде Корейца? Спасала только броня, с тяжёлым вооружением у противника было туго. Начали работать снайперы, подавляя одну огневую точку за другой. Для сложных случаев были предусмотрены более радикальные меры. Ближайший танк выстрелил из пушки так, что у меня едва не вылетели барабанные перепонки. Но и огневая точка на балконе, которую успели заботливо обложить мешками, превратилась в дымное облако.

Стало легче, появилась возможность идти дальше, давить огнём всё, что сопротивляется, а потом входить в город. Противника надолго не хватило, уже через полчаса, когда все огневые точки были даже не подавлены, а уничтожены, часто вместе с домами, в которых располагались, огонь по нам прекратился. Зато в полную силу заработал громкоговоритель, предписывающий всем гражданам, которые не имеют в мозгу имплантов, выходить на эвакуацию к блокпосту, расположенному за постом ГИБДД, результата пока видно не было, но сам факт предложения эвакуации радовал.

А за очередным поворотом мы, наконец, встретили тех, ради кого сюда и пришли. Два дрона величаво и неспешно плыли вдоль улицы нам навстречу, но теперь у нас было, чем их встретить. Всё, что только могло стрелять, выстрелило, два таких несерьёзных самолётика потонули в море огня и дыма, рухнула стена позади, огонь на секунду был прекращён, а чуть позже, когда дым немного рассеялся, стало видно, что только один дрон продолжает путь, второго не было. Уже одна небольшая победа.

Были, правда, и плохие новости, по асфальту бежали уже знакомые пауки, то отставая от самого робота, то забегая вперёд. Заработали пулемёты БТРов, дрон опрокинулся и на секунду пропал из вида, а мелкая многоногая свита бросилась врассыпную, искусно лавируя между естественными укрытиями. Внезапно воскресший дрон, ускорившись, поднялся вверх, примерно на высоту третьего этажа, тем самым временно став недосягаемым для огня пулемётов. В логике стальному чудовищу не откажешь, двигаться быстрее пуль невозможно, зато можно двигаться быстрее, чем противник поворачивает ствол.

И тут случилось то, что заставило меня крепко выругаться. Дрон, поднявшийся на высоту, вывалил содержимое своего брюха. Привычные металлические шарики падали с высоты на землю. Собственно, ничего страшного, я уже убивал пауков, причём, из обычного ружья.

Вот только до земли эти шарики не долетели. Остановились в полуметре от перепаханного пулями асфальта и плавно взмыли вверх. Их было немного, восемь, или девять штук. Половину получилось смести огнём из всех стволов, а остальные добрались до нас. Оказалось, что эти механические жуки тоже умеют думать. Вместо того, чтобы атаковать пехоту, они дружно кинулись на технику. Один, жертвуя собой, влетел в ствол ближайшего танка, который через секунду с оглушительным грохотом раскрылся розочкой. Второй умудрился попасть внутрь БТРа и убил всех, кто там был.

В итоге мы отбились, но потеряли восемь человек убитыми (стальные твари подранков не оставляли) и две единицы техники, включая тяжёлый танк, который теперь можно было использовать только как повозку для пулемёта ДШК.

Через некоторое время мы огляделись. Врагов поблизости более не нашлось, ни железных, ни органических. Офицеры отдали команды, и колонна снова двинулась вперёд. Но добраться до того самого провала нам было не суждено, метров за сто до склона, когда мы уже уверовали в победу, из-за домов снова появились летающие враги, уже несколько иной конструкции. Если прежние были как шар с ногами, то эти напоминали гантель. На одном конце которой находилось подобие фонарика, свет которого был отлично виден даже днём.

На деле эти "фонарики" оказались подобием лазерных резаков, а те из них, что долетели в нашу сторону, начали ловко вскрывать нашу технику. Один БТР при этом развалился надвое. Их тоже перебили, но лишились ещё четырёх единиц, а в одном танке после вскрытия брони сдетонировал боекомплект, так что, минус экипаж.

Пока что численное превосходство и огневая мощь позволяли нам двигаться дальше, сметая врагов со своего пути, вот только запасы патронов не бесконечны, да и стволы пулемётов нагрелись до опасного предела. А фантазия у врага, как мы успели убедиться, богатая.

Впрочем, больше он ничего не стал выдумывать. Снова в атаку пошли дроны, рядом с ними шагали механической походкой киборги, стреляя на ходу, не прицельно, но часто. Продвижение остановилось, танк мог бы снести наступавших, но его тут же бы вскрыли летающие паяльники, а шквал огня пехоты не мог угнаться за танком. В итоге мы сгрудились вокруг оставшейся техники, огрызаясь огнём и ожидая, что скоро противники кончатся.

А они и не думали кончаться, в отличие от боеприпасов. Расстреляв весь боезапас, я бросил раскалённый автомат рядом с собой, сорвал с плеча ружьё и начал садить картечью по летающим железным шарам. Иногда попадал и тогда шар падал на землю, дёргая механическими ногами, либо просто взрывался в воздухе, рассыпаясь облаком искр.

Прижавшись спиной к броне, я начал засовывать патроны в магазин дробовика, в этот момент один из вражеских летунов прорвался к нам на позиции. Он завис прямо у моего носа, словно раздумывая, как поступить. Я прервал его раздумья, выстрелив в упор из пистолета. Шар взорвался, по глазам ударил яркий свет и сознание отключилось...

Глава двенадцатая

И снова я не хотел вставать. Не буду. Вот не встану, и всё. Простынь только подтяну, чтобы не мёрзнуть, и дальше лежать буду. Я тяжело болен, не моё это дело с пришельцами воевать, мне белый билет нужен. Вон, вся голова в шрамах.

И снова лежать не получилось, какая-то неведомая сила заставила меня встать. Получилось это куда легче, чем в прошлые разы. Я не стал напрягаться и просто скатился с койки. Тут же взвыл от боли, присохшая капельница так и оставалась воткнутой в руку. Матерясь сквозь зубы, я дёрнул. Катетер вышел из вены, следом потекла струйка тёмной, почти чёрной крови. Плевать, вся не вытечет, тем более, что у меня сильнейшее обезвоживание, кровь густая, так что, точно не помру. Промокнув кровь краем простыни, я дополз до стула. Так, теперь залезть.

Уже потянувшись, было, в шкаф за глюкозой, я вдруг почувствовал себя идиотом. Прямо на столе стояла початая бутылка минералки, газированная, но уже изрядно выдохшаяся. Полтора литра. Под носом.

С трудом отвертев присохшую пробку, я приложился к горлышку. Как и раньше, пришлось долго размачивать горло, но проглотить я в итоге смог. Так, некоторые погрешности игры определённо идут на пользу. Хотя, в прошлый раз демиург взял, да и добавил сложности. Подозреваю, что, если бы мы туда отправились не батальоном, а, к примеру, танковой дивизией, всё было бы точно так же. Просто, вместо летающих паяльников, появились бы огнедышащие дроны, или металлические тараканы, взрывающиеся, как вакуумные бомбы. О чём это говорит? О том, что проблемы нужно решать как-то иначе. Как?

А вот тут уже нужно думать. Первое, с чем следует определиться, что вообще нужно сделать? Подозреваю, что нужно разобраться с тем, что находится в центре. Как это сделать? Нахрапом не получится, это уже ясно. Нужна диверсионная операция. Можно даже попробовать пойти и сдаться. Мне не страшно, потом загружусь с сохранения. Точно, так и сделаю, но потом. В следующий раз.

Бутылка с минералкой опустела, пришлось-таки потянуться за глюкозой. И тут пришлось выругаться, не было ножниц. Вот просто не положили. Прихватив обе бутылки, пошёл по коридору. Как и раньше, спустился этажом ниже. Стол с инструментами был не месте. Взяв зажим, я начал ковырять крышку. Что дальше по списку?

А дальше — ординаторская. В шкафу я нашёл спортивный костюм и кроссовки. Неплохо. Можно не ходить в охотничий магазин. Кстати, да. Не пойду туда. И в продуктовый тоже не пойду. Надоело детей с собой таскать, в этот раз без меня. И Василия предупреждать не стану, его люди, ему и думать. Ствол у Ксюшиного папаши найду, а оттуда сразу на кордон. А там?

А там разговор с Лямкиным, а после уже по ситуации. Что вообще можно придумать? Взять пяток диверсантов и прогуляться по-тихому? Вряд ли получится, скорее всего, пополним армию противника. Пойти одному? Можно. Так и сделаю, попрошу у Лямкина тротил, обвяжусь с ног до головы и просто пойду в центр, а там возьму, да и подорвусь.

Странно. Мысли о суициде мне явно несвойственны, иначе бы не носил погоны столько лет, но тут, сами понимаете, случай особый. Как знать, возможно, самоподрывом решу проблему полностью. Вопрос: что тогда со мной станет? Снова проснусь здесь? Или в другом месте? Или вообще не проснусь? Плевать! Даже если и так. Всё лучше, чем каждый раз одно и то же переживать. Всё, так и сделаю. Нужно остановить колесо, мать её, сансары.

С этими мыслями я встал и решительно направился к выходу. В раздумьях успел выпить оба флакона с глюкозой и съесть печенье. Сил прибавилось, теперь самое время посетить хоромы местного олигарха. Как его там? Попов? Неважно, главное, чтобы пистолет не забыл припрятать.

Немного подумав, я решил прогуляться по больнице в поисках полезных предметов. Завёрнутый в бумагу скальпель занял своё место в кармане, вряд ли здесь найду оружие, но еда должна быть.

Поход по отделению дал мне внушительных размеров пакет с едой. В основном, правда, сладости, большей частью засохшие. Как бы то ни было, а с голоду не умру. Со спокойной душой покинул здание больницы и направился к элитному дому. Попасть внутрь труда не составит, стёкла вынесены начисто, а решёток там нет. Не нужны они, круглосуточная охрана дежурит, и всё видеокамерами утыкано. Надеюсь, мародёры уже ушли.

Доковылял минут за сорок, дважды присаживался отдыхать. Никто мне по дороге не встретился, не попытался убить или ограбить. Дом встретил меня тишиной, я подошёл к окну и, приподнявшись на носках, заглянул внутрь. Классовая ненависть в этот раз оказалась вполне умеренной, квартира была ограблена, но без большого разгрома обошлось. Мебель на месте, ничего не разбито, часть вещей осталась на месте. Лезть в окно не пришлось, дверь была не просто распахнута настежь, её сорвало с петель. Открытой была и дверь в квартиру. Попав внутрь, я осмотрелся. Полезных вещей в обозримом пространстве не наблюдалось. Плазменный телевизор в половину стены остался неповреждённым, да только какой в нём смысл? Холодильник выпотрошен полностью, кладовка тоже вывернута, гардероб пуст. Ну, и ладно, я сюда за другим зашёл.

Быстро отыскал нужную комнату и начал ковырять плинтус скальпелем. Пластик, похожий на дерево, быстро подался, между стеной и плитой паркета был миллиметровый зазор, можно при желании пальцем ковырнуть. Ну, пальцы у меня не казённые, они мне ещё пригодятся, поэтому в щель я сунул кончик скальпеля. Нажал. Сталь опасно согнулась, но выдержала, плита соскочила с места и съехала в сторону.

Так, что тут у нас? Деньги оказались на месте, золото тоже. Любопытства ради пролистал документы. Генеральная доверенность на управление активами, право собственности, долговые обязательства. Короче, бесполезная макулатура. Наконец, я схватил пластиковый футляр. отковырнул замок, открыл.

Пистолет был на месте, только уже не хромированный "Вальтер", а воронёный "Люгер Р-08", известный также, как Парабеллум. Любил Ксюшин батя атрибутику Третьего рейха. Но это хорошо, пистолет есть, патроны на месте. Никогда таким не пользовался, но справлюсь, не глупее других.

В карман пистолет не поместился, пришлось засунуть сзади за резинку штанов. Неудобно без ремня, но в спортивных штанах таковой не предусмотрен. Запасную обойму и оставшиеся восемь патронов просто положил в карман, застегнув молнию. Пора идти. Я подошёл к окну и собрался, было, выпрыгнуть, но что-то меня остановило. Пригнуться я успел за полсекунды до того, как за окном проплыла знакомая серебристая туша дрона.

Я прижался к полу, задержав дыхание. Видел он меня? Не знаю, но шевелиться пока рано. Изо всех сил напрягая слух, я пытался различить цоканье металлических ног. Ничего. Осторожно приподнявшись, выглянул одним глазом на улицу. Пронесло. Рано мне пока с дронами встречаться.

Дом я покинул не через окно. Осторожно выглянул в дверной проём подъезда. Нигде никого. Стараясь не наступать на битое стекло, быстро пошёл по улице. То есть, это так говорится, что пошёл быстро, а на деле скорость вряд ли превышала четыре километра в час. Первый день, ещё не восстановился. Ноги не слушаются, сердце бешено стучит, в лёгких слышны хрипы. Два дня на то, чтобы отлежаться, у меня есть. Жаль, что подарка для старушки не прихватил, но она добрая, с пустыми руками примет, накормит и спать уложит, а шрамированных хулиганов я и сам угомоню.

Всё же добраться без приключений не получилось. Уже на выходе меня окликнули. Молодой парень, лет двадцати, одетый, как и я, в спортивное, только, в отличие от меня, крепкий с широкой мордой и бычьей шеей. В руках он держал фомку, явно прервал мародёрство, чтобы со мной потолковать.

— Стоять! — он определённо получал удовольствие от своего превосходства, — иди сюда, доходяга. Кто такой? Какого беса сюда забрёл?

— Своей дорогой иду, — тихо ответил я, показывая направление, — туда, на кордон.

— И чего ты там забыл? — парень подошёл ближе, а из двери подъезда ближайшего дома вышел его коллега с ружьём. Отлично, вот и подарок для бабушки. — С вояками потолковать решил, так не переживай, они тебя быстро на фарш пустят, хотя какой с тебя фарш.

Парню этому в разговоре со мной не было абсолютно никакой пользы, лучше бы делом занялся, не зря ведь фомку в руках держит. Но ему было важнее выказать своё превосходство, и он продолжил прессовать приблудного доходягу.

— А ну, выворачивай карманы, — весело проговорил он, подходя ко мне вплотную, — чего наворовать успел? Давай быстрее шевелись. Ааааа...

Скальпель вошёл ему в живот легко, словно прокалывая воздушный шарик, он погружался всё глубже, пока полностью не скрылся в желудке неудачливого мародёра, а глаза его становились всё больше. Напарник его насторожился, но ружьё повернуть не успел. Когда первый упал, ствол Люгера был уже направлен, куда надо, и мне потребовалось только полсекунды, чтобы нажать на спуск. Во лбу второго мародёра образовалась кровавая дыра, после чего он благополучно рухнул назад. Я присел у лежавшего на земле раненого.

— Вот скажи мне, парень, какого чёрта ты привязался к доходяге, который просто шёл мимо? Неужели нельзя было внимания не обращать? А теперь поздно, в желудке у тебя десять сантиметров острой стали, которая уже в нескольких местах проткнула стенки. Шансов нет, от слова совсем. Медицина осталась по ту сторону кордона. Хочешь помучиться или добить тебя?

Он попытался что-то сказать, но вместо этого изо рта у него потекла кровь. Жалобно взглянув на меня, он кивнул. Я прислонил пистолет к виску. Он закрыл глаза. В этот раз пуля прошла навылет, выбив приличный кусок черепной кости, на асфальте растекалась огромная лужа крови.

Я поднял ружьё. Вертикалка. Двенадцатый калибр. При ближайшем осмотре оно оказалось ещё и незаряженным. В кармане убитого, впрочем, нашлось четыре патрона. Два с пулей, один с картечью, один с дробью номер три. Надежда Васильевна обрадуется.

Дальнейший мой путь ничто не омрачало, никто больше не попытался меня убить или ограбить. То ли ружьё на плече действовало, то ли просто в этом ауле никто не жил. Как бы то ни было, а скоро я подошёл вплотную к частному сектору, где быстро отыскал нужный дом и постучал в калитку.

Мне никто не ответил. Не случилось ли чего? Я быстро огляделся. Никого вокруг не было. Толкнул калитку, открывалась она вовнутрь. Не заперто. Открытой настежь оказалась и дверь в дом. Точно что-то не так.

Стараясь не шуметь, я прокрался в дверь. Увиденная картина позволила понять, что именно произошло. Надежда Васильевна лежала на полу. Она была в сознании, но седые волосы в крови, а на полу уже успела собраться красная лужица.

Спиной ко мне стояли двое, один был в майке, под которой хорошо видны были блатные татуировки, второй надел камуфляж, который тоже не особо срывал его уголовную сущность. Оружия у них не было, только короткие куски арматуры, сразу и оружие, и лом.

Можно было попробовать обойтись без стрельбы, но скальпель был безнадёжно утерян, а без него я мог и не справиться. Поэтому я просто достал пистолет и дважды выстрелил. В спину. Оба тела с грохотом упали на пол. Пол всё равно придётся отмывать, а вот стена испорчена основательно. Пули прошли навылет.

Прихватив полотенце, висевшее на спинке кровати, я подошёл к старушке. Промакивая кровь, которая текла из небольшой раны на темени, я поинтересовался:

— Надежда Васильевна, как же вы так подставились? Нужно было дома сидеть, пока они не уйдут. Встать сможете?

— Смогу, — слабым голосом ответила она, — а прятаться я не могла, они сразу ко мне в дом зашли. Требовали ценности. Идиоты. Были бы у меня ценности, я бы тут не жила.

— Охотно верю, — сказал я, поднимая её лёгкое тело за подмышки, — сам по дороге двух таких встретил, оба сейчас там лежат. Казалось бы, весь город в распоряжении, но нет, надо и людей потрясти, вдруг, чего выпадет.

Старушка оказалась обладательницей внушительных размеров аптечки, тарой для которой служил небольшой чемодан. Будучи отнюдь не врачом, я не знал назначения большинства лежавших тут лекарств, на перекись и бинты найти сумел. Обработав рану, я наложил повязку-чепец, хотя она и осталась недовольна, мол, присохнет, как потом отдирать. Не знаю, как. В моей реальности этого "потом" всё равно не будет. Покопавшись в таблетках, нашёл анальгетик и успокоительные, так что уже через десять минут старушка благополучно дремала.

С великим трудом я выволок трупы поочерёдно во двор. Где лучше закопать? Или не закапывать? Подвесить на ближайшем столбе в назидание остальным? Вряд ли у меня подобное получится, я их пять метров протащил с перекурами, и то уже в глазах потемнело. В огород отволоку, там и закопаю, удобрение будет. Но позже, сейчас у меня другие дела. С Лямкиным поговорю, а дальше уже начну обживаться.

Прежде, чем отправиться к блокпосту, я решил перекусить. Пакет с разного рода печеньем, конфетами, вафлями и пряниками, я умудрился не потерять, поэтому теперь, разжившись водой из колодца, я сел на лавку и начал их активно уничтожать. Прекратил только тогда, когда к горлу подступила тошнота. Тогда я немного отдышался и поднялся с лавки. Нужно идти.

Блокпост встретил меня, как и раньше, дюжиной направленных стволов и грозным окриком. Я, опять демонстрируя мирные намерения, выставил вперёд руки и начал терпеливо объяснять, что нужен мне майор Лямкин, что сам я капитан полиции Резников, и у меня есть важная информация.

Выложив всё, я перевёл дух и присел перед колючкой, закрыв глаза. Часть стволов исчезла в амбразурах, остальные продолжали пристально смотреть на меня. Ну и пусть смотрят, от меня не убудет.

Лямкин прибыл через полчаса, встал передо мной и внимательно посмотрел. Гримаса на его лице красноречиво говорила, что не похож я на капитана полиции, похож, скорее, на бомжа.

— Здравствуйте, товарищ майор, — проговорил я негромко, вставая с места, — не спрашивайте, откуда я вас знаю, не спрашивайте, откуда у меня информация, я это просто знаю.

— Вы, Антон Леонидович, плохо выглядите. Я видел ваше фото из личного дела, но с трудом вас узнал. Что случилось?

— Вы, наверное, знаете, что незадолго до всех этих событий, я получил травму головы?

— Теперь знаю.

— Так вот, — начал я объяснять — после этого меня положили в реанимацию, где я, надо полагать, благополучно впал в кому.

— Так, — он кивнул.

— Когда начались известные события, персонал и пациентов из больницы эвакуировали. Но, так уж получилось, что не всех. В числе забытых по непонятной причине оказался один отставной капитан с пробитой головой. Я благополучно пережил панику и ядерный взрыв, а после, оставаясь абсолютно беспомощным, должен был тихо и мирно умереть.

— Что же случилось? — спросил он с интересом, — почему вы остались живы?

— Этого я сказать не могу, пусть медики об этом думают. Просто организм мой передумал умирать. Я очнулся в разрушенной больнице, где всюду лежали трупы, нашёл воду и одежду, а потом вышел наружу. Увиденное меня впечатлило. После травмы я потерял память, но выводы делать мог. И боевые навыки меня не покинули. Я быстро выяснил, что произошло, раздобыл оружие, установил контакт с одной из группировок мародёров. А потом вступил в бой с дроном. Совершенно случайно я сумел его уничтожить, а обломки принёс сюда.

— Где они? — с любопытством спросил майор, оглядываясь по сторонам.

— Слушайте дальше, — вы ещё не слышали главного, я поговорил с солдатами, объяснил им суть вопроса, а для убедительности соорудил муляж самодельного взрывного устройства. Солдаты передали, куда следует, и на переговоры ко мне явились вы. Майор Лямкин.

— Лицо майора перекосила гримаса, он пожевал губами и, уже с ноткой безразличия, спросил:

— И что я сделал?

— То, что и должны были, забрали трофей, взамен выдали два автомата с патронами. А ещё сказали, что моя рожа вам знакома. Я демонстративно оставил на поверхности дрона свои отпечатки, чтобы вы могли меня вычислить. До того я не знал даже своего имени. А через день я стал свидетелем атаки киборгов на блокпост. Порядка ста штыков и четыре бронированных автомобиля. Они атаковали блокпост, были уничтожены, но смогли нанести ощутимые потери. А после к вам явился я. Вы мне объяснили, кто я такой, а потом отправили меня с отделением солдат в город на разведку. Там нам пришлось вступить в бой с дронами, всё складывалось в нашу пользу, поскольку нас поддерживали два вертолёта. Связи с ними никакой не было, но цели они видели и так. Дрон прекрасно убивается из автоматической пушки.

— И чем кончилось? — майор уже откровенно скучал.

— Кончилось тем, что один из солдат неудачно бросил гранату, она взорвалась рядом со мной, надо полагать, я умер.

— Позвольте поинтересоваться, почему вы сейчас живы, стоите передо мной, а я вас не помню?

— Потому что после этой смерти я вновь открыл глаза в той же реанимации, словно в компьютерной игре, загрузился с сохранения. Всё повторялось, за редкими исключениями. Например, в первый раз я встретил в разорённом магазине мальчика, который потом погиб. А после второго пробуждения встретил там же девочку, дочь местного бизнесмена Ксению Попову. Вам, кстати, имя ни о чём не говорит? Папа её ваше начальство не тревожил?

Он отрицательно покачал головой, но в глазах появился интерес.

— Я снова прошёл уже знакомым путём, только останки дрона вам уже не приносил, просто назвался (теперь-то я знал, как меня зовут) и предупредил об атаке на блокпост. После того, как атаку отбили, мы также пошли в город, только уже целым батальоном, при поддержке танков. Почему-то это были древние ИСы.

— Стараемся обходиться без электроники, — ответил майор, — и что было дальше?

— В городе нас встретили организованным сопротивлением, но мы, пользуясь превосходством в огневой мощи быстро подавили все огневые точки. С дронами было сложнее, но мы справлялись. Дальше стало тяжелее, вы, наверно, знаете, что при необходимости дроны вываливают десант механических пауков?

Он молча кивнул.

— Так вот, теперь появились летающие твари. Нечто, вроде гантели, со встроенным лазерным резаком, которым они вскрывали танковую броню. В этом бою меня снова убили.

— Дальше ясно, — подвёл он итог, — и чего вы хотите сейчас?

— Сейчас хочу получить автомат, патроны, тушёнку. Потом я пойду отдыхать, здесь, в частном секторе, много свободных домов. Послезавтра, когда вы отобьёте атаку киборгов на блокпост, я снова приду, и мы потолкуем. И ещё, скажите мне какой-нибудь личный секрет. Что-то такое, что я не смог бы узнать из других источников.

— Зачем???

— Когда меня убьют, я хочу, чтобы вы не смотрели на меня, как на идиота, а вы сейчас именно так на меня смотрите.

Он некоторое время смотрел на меня, потом напрягся, но благоразумие взяло верх.

— В детстве я как-то украл из школы микроскоп. Никому его не показывал, никто об этом не знает.

— И где он сейчас?

— Где-то на даче у отца.

— Отлично, в следующий раз я с этого начну разговор. А теперь, пожалуйста, дайте мне еду и оружие.

— Насчёт оружия я не уверен. Вы, по-моему, не совсем адекватны.

— Не беспокойтесь об этом, пистолет у меня уже есть, — я продемонстрировал ему Люгер, — но я, как видите, не нападаю на людей.

— Что же, сейчас вам это принесут, ждите.

— А можете мне ещё СПШ дадите?

— Зачем?

— Затем, что в прошлые разы атака киборгов обошлась вам дорого. Миномётная батарея, среагировала поздно, часть нападавших успела прорваться, были потери. Я подам сигнал, миномёты начнут стрелять ещё до того, как они повернут к вам.

— Мысль хорошая, думаю, что найдём и это.

Ждать пришлось недолго, минут через пятнадцать после того, как ушёл Лямкин, мне принесли автомат и рюкзак с магазинами, разгрузкой и несколькими банками тушёнки. Там же лежал СПШ с двумя красными ракетами.

Вот, собственно, и всё. Теперь найти подходящую избушку, сходить в баню, а потом двое суток есть и спать, набираясь сил для последнего боя.

Глава тринадцатая

Пришёл нужный день, я занял позицию на том же месте, что и в прошлый раз. Бинокля у меня теперь не было, а попросить у майора я не догадался. Впрочем, и без него всё видно.

Поначалу всё шло в полном соответствии со сценарием, четыре машины, толпа пехоты, медленно подходят последние опоздавшие, до атаки ещё минут пять. Но тут из-за ближайшего пригорка медленно выплыл дрон.

Я моментально забыл о том, что собрались ещё не все, просто схватил ракетницу и выпалил в небо, думая, что теперь часть киборгов сразу заинтересуется мной, но никто даже не обернулся. Интересно, а на позициях миномётчиков ракету видно? Даже если и видно, по моему сигналу они стрелять не начнут, нужен приказ. А его дадут?

Дали. Я с облегчением услышал завывания мин, а через миг стоявшая до поры масса людей и машин исчезла в клубах пыли, дыма и огня. Надеюсь, дрон не выживет.

Канонада продолжалась ещё минут десять, под конец, как мне показалось, ударили из чего-то более тяжелого, например, парочки гаубиц. Когда всё закончилось, я ещё немного посидел, перекусил засохшим печеньем и только после этого, надев разгрузку и закинув на плечо автомат, я отправился на встречу.

Поработали боги войны с душой, как и в прошлый раз, от нападавших не осталось и следа, кроме, разве что, нескольких обгорелых кусков металла, да редких осколков кости. Что стало с дроном, понять было невозможно, но вряд ли он уцелел, да и его мелкие детёныши, неважно, ползающие или летающие, гарантированно должны были погибнуть.

Майора я нашёл у колючки. В этот раз ограждение осталось целым, да и из солдат никто не пострадал. Разве что, контузию получили, слишком близко ложились мины.

— Вы отлично сработали, — вместо приветствия заявил майор, — враг уничтожен, потерь среди личного состава нет. Я уже начинаю думать, что зря вам не верил.

— По вопросам веры в церковь, — прервал я его похвалы, — что насчёт ещё одной просьбы?

— Какой именно?

— Четыре кило тротила, детонатор, желательно простой, двух провожатых. В идеале, огневое прикрытие организовать.

— Так что вы планируете делать?

— Планирую обвязаться взрывчаткой, а потом пойти в центр своим ходом, может быть, даже сдаться в плен, оказаться в их логове и подорвать себя к чертям.

— Хороший план, — с улыбкой оценил майор, — а что-нибудь более надёжное?

— Больше ничего не придумал, — честно признался я, — но вы не переживайте, я бессмертный, в следующий раз что-то другое попробую. Так что? Дадите взрывчатку?

— Дам, конечно, дам, — он нахмурился, — просто взрывчатку и детонатор? Или сапёров озадачить, чтобы пояс шахида сделали?

— Лучше озадачить, — сразу согласился я. Ковыряться самому не хотелось абсолютно.

— Ждите — сказал он, после чего развернулся и ушёл.

Через полчаса пришёл угрюмый прапорщик лет сорока, который всучил мне пакет с упомянутым поясом.

— Короче, смотри, — начал он объяснять, вынув своё изобретение из пакета, — заряд архимощный, не тротил, но взрыв потянет килограмм на шесть оного, снаружи поражающие элементы, подшипники и рубленая арматура, немного, но ты, как я понял, не в лучшей форме.

— Как-нибудь допру, — успокоил я его.

— Замечательно, — продолжил он, распутывая провода, — вот эта хрень — детонатор. Чтобы было удобно, пропусти провод через рукав, а вот это возьми в левую руку. Это на случай, если правой стрелять придётся. Вот эта прищепка приводит заряд в действие. Вынул чеку, сжал, она взвелась, как только отпустишь, будет взрыв. Точнее, будет не сразу, я там задержку на две секунды установил. Это на тот случай, если умирать передумаешь, тогда будет возможность снять и бросить. Далеко не бросишь, но за угол, или с крыши вполне сойдёт.

Скоро подошли двое солдат. В полной экипировке, нагруженные сверх меры боеприпасами, они объяснили, что их отправили сопровождать меня к центру. А тем временем, нам организуют огневое прикрытие с вертолётов.

Я обрадовано кивнул. Пора идти. Но оказалось, что задача ещё более упростилась. Нам подогнали армейский уазик, который быстро доставил всех троих на окраину. Здесь, как и в прошлые разы шёл бой, было не очень понятно, кто с кем воюет. Надо полагать, шрамированные против нормальных, но где чьи позиции, понять было сложно. Пытаясь обойти перестрелку, мы забрали далеко вправо, проходя по узким улицам и прячась за домами. Через некоторое время за спиной услышали стрёкот вертолётных винтов, а потом взрывы. Миротворческая миссия прибыла вовремя. Главное, чтобы парни не увлекались. Их задача — отвлечь на себя местных, чтобы дать нам прорваться, движение дальше для них чревато большими потерями. А близко к центру вся электроника откажет.

Первое время шли бодро, не встречая никого. Изредка какие-то люди перебегали дорогу, где-то хлопали двери, слышался звон стекла, но нас это напрямую не касалось. За всё время путь мы ни разу не выстрелили. Неприятности начались ближе к концу, примерно, за полкилометра до центра, навстречу нам вышли киборги, трое, но их технические усовершенствования зашли куда дальше обычного. Уже не просто импланты в мозгу. Внушительные пластины закрывали голову, кожа местами оставалась человеческой, но из-под неё торчал металл. Швы присутствовали, но было их мало, просто невозможно было спрятать такое количество металла под кожу. Глаза, однако, были живыми. Они смотрели между железным лбом и железными же скулами. Оружия в руках у них не было, вот только они и без оружия были опасны, да и намерения их оригинальностью не отличались.

Автоматы мы вскинули одновременно, непрерывный огонь в три ствола — серьёзный аргумент даже для робота. Как и следовало ожидать, убить механических тварей мы не смогли. Пули высекали искры, сдирали остатки плоти на металлическом скелете, но они продолжали идти вперёд. Один из солдат ловко метнул им под ноги РГН, после чего мы трое быстро метнулись за угол. Взрыв их тоже не убил, но дал нам время на перезарядку.

Всё же бесследно взрыв для них не прошёл, один волочил неподвижную ногу, у второго горела штанина, третий оглядывался вокруг, пытаясь что-либо разглядеть вокруг. Сделать это было трудно, ввиду отсутствия глаз.

— Глаза! — скомандовал я, но это было уже лишним, сопровождавшие меня парни были подготовлены, как минимум, не хуже. Очереди ударили по глазам. Неизвестные мастера почему-то решили оставить натуральные глаза, видимо, более чувствительные, чем сканеры роботов. Но за это нужно платить.

В итоге, слепых киборгов мы просто обошли. На слух они ориентировались плохо. Если понадобятся, можно будет ими на обратном пути заняться, но это уже без меня.

Удобный проход мы нашли, между домами стоял ряд бетонных гаражей, перекрывавший проход, но, к счастью, это были всего лишь гаражи, а не небоскрёбы, а значит, через них можно перелезть. Так мы и сделали, первым закинули меня, а следом, проявляя обезьянью ловкость, залезли оба бойца.

Вид отсюда открывался отличный, провал, который я разглядывал в позапрошлый раз, оставался на том же месте, здания внутри него стояли по-прежнему, а в самой середине поднималось марево, словно от раскалённого воздуха. Может, он и в самом деле раскалённый? Вряд ли, тогда выходящие оттуда киборги имели бы ожоги, прикрывающая их плоть оставалась человеческой, а потому была так же уязвима.

Как бы то ни было, а конец пути близок. Я тепло попрощался с парнями, которых даже не знал по имени, пожелав им благополучно добраться до блокпоста, а сам, перехватив автомат поудобнее, спрыгнул с другой стороны.

Спуск начался через десять шагов, сначала пологий, потом земля резко уходила вниз. Местами я, чтобы ускорить процесс, просто съезжал вниз на пятой точке. Оказавшись внизу и отряхнувшись, я бодро зашагал по направлению к центру. Впереди расплывающимися силуэтами шагали трое киборгов, на это раз вполне человекообразных. Откуда они взялись? Только что никого не было, и вот они уже бодро шагают в мою сторону. Телепортация? Нуль-транспортировка? Гиперпространственный лифт? Или просто люк на поверхности, из которого все трое быстро вылезли?

Гадать я не стал, вместо этого занял позицию за сохранившейся лавочкой и прицелился. Все трое были безоружны, видимо, стволы получат позже, а то и просто в рукопашную атаку пойдут, с них станется. Страх смерти им неведом. Мне, кстати, тоже.

Расстояние между нами уже сократилось до полусотни метров, промахнуться сложно, я, исходя из предыдущего опыта, прицелился в глаза тому, который шёл впереди. Это был высокий худощавый мужчина, одет прилично, если не обращать внимания на потёки крови, надо полагать, совсем недавно был офисным работником, а теперь это безмозглый кадавр с кое-как заштопанной головой.

Я надавил на спуск. Короткая очередь ударила по глазам киборга, тот опрокинулся на спину и, к моему немалому удивлению, сразу затих. Удачно. Через пару секунд опомнились остальные двое, они кинулись в мою сторону по расходящимся путям. Я, сосредоточив внимание на одном, всадил в него длинную очередь. Киборг согнулся пополам, после чего тоже упал. Минус два.

А вот с третьим не задалось. Я успел расстрелять оставшиеся патроны, но его это не впечатлило, несмотря на то, что кровь текла рекой, быстро пропитывая футболку и джинсы, он бодро бросился на меня с намерением задушить. Ну, это мы уже проходили. Как только его руки сомкнулись у меня на горле, ствол пистолета упёрся в налитый кровью глаз, он напряжения вылезавший из орбиты.

В лицо мне плеснуло кровью, но хватка на горле стала слабеть, из горла робота раздался невнятный хрип, отдалённо напоминающий человеческую речь, после чего труп, именно труп, спокойно скатился в сторону. Готово. Можно идти дальше.

Отряхивая кровь с одежды, я поднялся на ноги. Проверил исправность пояса, перезарядил оружие. Теперь медленно в сторону перехода. На границе мутного воздуха я остановился и, на всякий случай, набрал воздуха в грудь. Шаг. Другой. Ничего не почувствовал, воздух вокруг переливается, словно вода. Где тут переход?

После очередного шага левая нога ушла в пустоту, я пошатнулся, но восстановить равновесие уже не успел. Упал на колени, вот только подо мной был уже не потрескавшийся асфальт, а рифлёная металлическая поверхность. Вцепившись в автомат, я быстро огляделся, квадратное помещение, примерно, четыре на четыре метра, с металлическими стенами и потолком. Освещено тусклым голубоватым светом, источник которого не виден. Выхода тоже нет, просто гладкие стены.

Я взял взрыватель в левую руку, автомат положил цевьём на локоть. Не самый удобный способ, но выбора нет. Где выход?

Ждать пришлось недолго, в одной из стен открылся овальный проход в рост человека. При этом металлическая плита не отворилась, как дверь, не уехала в сторону, а просто растаяла в воздухе. Из прохода вышли ещё четыре киборга, которые промаршировали к центру комнаты, где благополучно исчезли. А я, тем временем, метнулся к двери. Войти получилось, но за моей спиной проход сразу же закрылся.

Увиденное обогатило меня новой информацией. Всё-таки пришельцы. Именно такой вывод я сделал, глядя на образину, которая никак не могла иметь земное происхождение. Нечто серо-зелёное, ростом в полтора метра, о двух руках и двух ногах, с огромной головой и большими глазами без зрачков, рожа напоминала лягушачью, вот только у лягушек нет пучков подвижных щупалец по краям рта, кроме того, как мне показалось, конечности этого существа совсем не имели суставов и свободно сгибались в любом месте.

Никакой одежды это существо не имело, но на теле висели какие-то квадратные приборы, соединённые между собой прозрачными проводками, похожими на леску.

Агрессии в мой адрес существо не проявило, наверное, просто не успело это сделать, поскольку я, после секундного замешательства нажал на спуск, высаживая в существо половину магазина. Инопланетная плоть легко поддалась земным пулям, во все стороны полетели клочья, и полилась ручейками ярко-синяя кровь. Какое-то время он ещё стоял на месте, ступни его, похожие на корни какого-то растения, активно извивались, пытаясь зацепиться за рифлёную поверхность пола. Я подошёл вплотную и, не боясь запачкаться, толкнул пришельца ногой, тот с размаху грохнулся на пол, а удар приклада по голове окончательно погасил его активность. Они смертны, что не может не радовать, знать бы ещё, где остальные и сколько их.

По крайней мере, из этого помещения имелся выход, позади того места, где стоял пришелец, был проход, тоже овальный, как и предыдущий. Высота его позволяла проходить не нагибаясь. Я пошел по длинному коридору, который замысловато и плавно поворачивал то вправо, то влево, постепенно опускаясь вниз. Надеюсь, получится дойти в центр логова, а там...

Домыслить мне не дали. Слева от меня распахнулась ещё одна дверь, а выпрыгнувший оттуда пришелец схватил меня за плечо. Стрелять влево было удобно, поэтому новый инопланетный монстр сразу получил свою пригоршню свинца.

Вот только мне это не помогло, нападавший не был киборгом, но на нём было надето нечто, напоминающее экзоскелет. Собственно, меня он держал не рукой, а каким-то манипулятором. Теперь же, когда сам пришелец безвольно обмяк, металлическая клешня продолжала не только удерживать меня, но и тянуть в проход, а сил у неё было определённо больше, чем у меня.

Но кое-что я сделать смог, например, перезарядить автомат, и выдернуть предохранитель из подрывной машинки, теперь сжать и держать, подозреваю, осталось недолго.

Оказавшись внутри помещения, я начал палить, даже не разбираясь, кто находится вокруг, пули попадали в стены, в двух живых пришельцев, стоявших у операционного стола, в голого человека, лежавшего на этом столе с разрезанной головой, в роботов, стоявших здесь же и, видимо, помогавших оперировать.

К сожалению, на этих последних пули никакого действия не возымели. Попадали сметённые пулями пришельцы, один из которых носил на голове нечто, вроде противогаза. Человек на столе дёрнулся и затих, часть оборудования разлетелась стеклянными брызгами. Но роботы продолжали делать своё чёрное дело. Один из них спихнул труп со стола, укладывая меня на его место. Отшвырнув бесполезный автомат (теперь меня удерживали за две руки, и сменить магазин я не мог), я вынул пистолет и попытался наводить его, двигая одним запястьем.

Выстрелить я успел четыре раза, не могу сказать, что безрезультатно, у одного робота я повредил какой-то датчик, посыпались искры, а движения самого робота сразу замедлились и стали дёргаными.

Но на этом мои успехи закончились, в правое плечо вонзилась игла и по телу начал разливаться холод. Рука бессильно разжалась, пистолет с грохотом упал на пол. Меня уже положили на стол, к голове стали приближаться манипуляторы с ножом и циркулярной пилой. Наркоз, тем временем, подобрался к голове, начисто лишив меня даже возможности моргать, не говоря уже о поворотах головы. Смертельный холод пошёл дальше, замораживая и левую руку, ещё немного, и я перестану её контролировать. Лезвие впилось в кожу головы и начало делать разрез, я это чувствовал, но боли при этом не было, сделав разрез, кожу захватили пинцетом и начали поднимать. В этот момент пальцы левой руки разжались, взрыватель щёлкнул. Два... Один... Ноль... Я ничего не почувствовал. Просто наступила темнота.

Глава четырнадцатая

Теперь я уже не сопротивлялся неизбежному. Капельницу вырвал ещё до того, как открыл глаза. Зажал локтевым сгибом скомканную простынь. Встал и на дрожащих ногах подошёл к столу. Так, чего нам тут игровой бог послал?

Минералку я не нашёл, пришлось снова пить раствор глюкозы. А в столе обнаружил початую бутылку дорогого коньяка. Неплохо, но пока пить не буду, потом, в удобном месте. Остальной маршрут был прежним. На этаж ниже, ординаторская. Теперь я стал обладателем брюк и рубашки, на вешалке нашёлся ещё и галстук, но его я надевать не стал, перебор.

Теперь за пистолетом. Нужный дом оказался на месте, но теперь разгром впечатлял, была вынесена часть стены, так что у меня не возникло необходимости лезть в окно. Часть огромной квартиры выгорела, но дальше огонь отчего-то не пошёл. К счастью, нужный угол в нужной мне комнате, оказался цел. Я быстро расковырял тайник, снова став обладателем Вальтера, теперь уже воронёного, после чего погрузился в раздумья. Как сделать так, чтобы и живым остаться и с этим абсурдным миром в противоречие не войти? Думал я долго, но потом засунул пистолет за ремень, спрыгнул на тротуар и снова отправился в больницу. Там, как мне показалось, безопаснее всего.

Найти еду труда не составило, а после долгих поисков я нашёл кабинет главного врача больницы, где и решил пока отлежаться. Тут я уселся в кресло, поставил на стол коньяк, а на пол рядом положил пакет с едой. Стаканов тут не было, но чайные кружки нашлись. Налив на два пальца коньяка, я поднёс кружку к носу и вдохнул аромат. Неплохо, совсем неплохо. Мир выглядит стопроцентно настоящим, все чувства это подтверждают, так что же не так? Почему я даже умереть не могу?

Коньяк оказался на вкус таким же, как и на запах, то есть, отличным. Закуска в виде шоколадной вафли была даже лишней, но есть нужно, иначе не смогу осуществить задуманное. Очень скоро в голове зашумело, настроение улучшилось и даже захотелось подвигов, которые, я не сомневался, меня ждут с нетерпением.

Немного пошарив по шкафам, я нашёл пачку ароматизированных свечей, которые немедленно зажёг и поставил на стол. Окно было маленьким и света давало немного, к тому же уже начало темнеть. Быстро, однако, или я совсем о времени забыл?

Как бы то ни было, а скоро я был уже сильно пьян. Хватило мне половины бутылки, и даже обильная закусь в виде разнообразных сладостей ситуацию не изменила. Сил хватило только на то, чтобы дотянуться до стола и задуть свечи. Сгореть, даже с учётом бессмертия, мне не хотелось. Оказавшись в полной темноте, я бессильно рухнул в кресло и уже через пару минут крепко спал.

Утром солнце предательски светило в глаза, пришлось отвернуться, но это не помогло, снова заснуть я не смог. Ну и чёрт с ним, раз не могу заснуть, нужно что-то делать, вчера я много всего напланировал, теперь часть этого кажется лютым бредом, но я всё равно попробую.

В запасе у меня были ещё сутки, которые я предпочёл провести здесь. Отчего-то больница не стала объектом разгрома и мародёрства, даже наркоманы не явились за содержимым сейфов, но если кто-то и придёт, здание достаточно большое, чтобы спрятаться, да и отбиться я при желании смогу, поэтому буду есть, спать и плевать в потолок, до завтра.

Подойдя к окну, я некоторое время наблюдал за окружающей территорией. Было тихо, изредка пробегали люди с мешками, где-то вдалеке послышался негромкий выстрел, однажды улицу пересёк дрон, плавно скользивший по своим делам. Идиллия.

От нечего делать разобрал пистолет, протёр все детали тряпочкой и собрал снова. Раскрыл и пролистал несколько книг с полки, ничего, что касалось бы потери памяти не нашёл, интересно, здесь психиатрическое отделение есть?

Даже если подобное отделение здесь и было, искать его мне было лень, поэтому я свернулся калачиком в необъятном кресле и снова заснул. Когда проснулся, было уже темно. Пить коньяк и зажигать свечи не стал, мне, конечно, глубоко наплевать на то, что меня могут обнаружить, при самом плохом раскладе, разве что, опять в реанимации проснусь. Вот только есть у меня подозрение, что каждая смерть не проходит бесследно, я постепенно становлюсь неадекватным. Не заточен человек под то, чтобы регулярно умирать и воскресать. Мир вокруг всё больше кажется абсурдным, выглядит, как настоящий, но на самом деле просто иллюзия.

Тут в коридоре послышались шаги. Я напрягся и достал пистолет, в длинном коридоре почти ничего не было видно, но тут из-за поворота стал виден свет, который приближался, вот светлое пятно вышло на коридор, стало возможно разглядеть человека, идущего с маленьким фонариком в руке.

— Стой! — резко сказал я, удерживая его на прицеле, — наведи фонарь на себя, иначе выстрелю.

Он не стал сопротивляться, фонарь высветил невысокого роста пожилого мужчину в белом халате не первой свежести.

— Не стреляйте, пожалуйста, — тихим голосом попросил он, — я не собирался вам навредить, просто не знал, что в больнице есть кто-то, кроме меня.

— А кто вы? — спросил я, не отводя ствола. — Врач? Из какого отделения?

— Можно сказать и так, — он невесело улыбнулся, — я из того отделения, что находится в подвале.

— Не понял, — честно признался я.

— Морг, — объяснил он, — я патологоанатом, моя фамилия Медников. Пётр Ефимович.

— Антон Резников, военный пенсионер, — отрекомендовался я, — приятно познакомиться, проходите, тут есть второе кресло. Хотя, нет. Посветите сперва себе на голову.

Он навёл луч света на коротко стриженную седую голову, шрамов не обнаружилось.

— Понимаю ваше беспокойство, но киборги, какими бы умными они ни были, просто неспособны к сложным фразам и длинным рассуждениям.

— Что касается меня, — попытался я опередить его вопросы, — то свои шрамы я получил ещё до катастрофы, можете убедиться.

— Я уже убедился, что вы человек, — спокойно сказал он, — исключительно исходя из вашего поведения и сложной речи, а шрамы, да, действительно имеют куда более давнее происхождение.

— Не могу сказать точно, — ответил я, протягивая ему кружку с коньяком, — вот, пейте, мне завтра нужна свежая голова.

— Благодарю, — отозвался он, принимая кружку.

— Так вот, — продолжил я, — было какое-то покушение, я получил травму головы и впал в кому. Потом, когда всё началось, меня, по всей видимости, забыли эвакуировать. Могло такое быть?

— Могло, — задумчиво сказал он, — но маловероятно, вы ведь в реанимации лежали?

— Да.

— Больных отсюда эвакуировали в числе первых, при этом начинали именно с тяжёлых, странно, что забыли вас. Может быть, вы были нетранспортабельны?

— Если бы всё было так плохо, вряд ли бы я смог потом очнуться, — я попытался рассуждать логически, — была травма головы, потеря памяти, но в целом я чувствую себя здоровым.

— Позвольте спросить, а откуда вы знаете своё имя?

— Мне его другие люди сказали, сам я ничего про себя не помню.

— Печально, остаётся только вам искренне посочувствовать, есть у каждого человека такие моменты в жизни, который он хотел бы забыть, но полностью потерять себя — это слишком.

— Чем планируете заняться? — я решил сменить тему.

— Сложно сказать, — он пожал плечами, — в больнице сидеть долго не получится, запасы еды уже подходят к концу. Думаю примкнуть к одной из группировок, надо полагать, что в экстремальных условиях люди, вроде меня, обладающие медицинскими познаниями, будут в цене. Хотя, не факт, что это надолго отсрочит смерть, очень может быть, что скоро здесь уже и не будет нормальных людей.

— Киборги?

— Совершенно верно, — он, наконец-то, выпил коньяк и, закусив печеньем, продолжил, — каждый день ловят людей и волокут в центр, да и сами люди начали уже вполне успешно убивать друг друга, а ведь ещё даже голод не наступил.

— Что думаете по поводу киборгов? Вы ведь врач.

— Знаете, у меня есть своё мнение, — он оживился, то ли коньяк начал действовать, то ли просто почуял любимую тему, — так уж получилось, что в мои руки попали два таких экземпляра, так я не поленился их отволочь к себе и вскрыть.

— И что показало вскрытие? — мне стало интересно.

— Вот, — он извлёк из кармана халата непонятную штуку, размером со спичечный коробок, — вот это делает человека тем самым киборгом. Всё остальное от лукавого. Можно как угодно нашпиговать тело железом, но без этого он не станет другим. Кроме того, операции они проводят просто чудовищно, даже я трупы зашиваю аккуратнее, видимо, не считают нужным.

— А что это? — спросил я, разглядывая непонятный предмет в свете фонаря, — такое чувство, что он живой.

— Причём, заметьте, это не металл, не пластмасса, не резина, не керамика, что-то другое, органика, да, но странная.

— И? — нетерпеливо спросил я, — давайте уже, выкладывайте свою теорию, мне очень интересно послушать.

Он опрокинул вторую порцию коньяка и начал рассказывать:

— Исходя из результатов вскрытия, а также личных наблюдений за киборгами и дронами, я сделал вывод, что вот это, — он указал на имплант, извлечённый из головы киборга, — и есть пришелец.

— Не понял.

— Его личность хранится здесь, а тело он может подбирать любое, или вообще обходиться без такового, уверен, что внутри у дронов стоит точно такая же штука.

— Знаете, — сказал я, немного подумав, — очень может быть, что всё именно так и обстоит, этим объясняется странное отсутствие коммуникации между разными дронами, каждый из них — отдельное существо, и ни к какой системе они не привязаны.

— И ещё, — добавил он, — есть у меня вполне обоснованная уверенность, что эти самые пришельцы в очень плохом положении.

— На чём основано? — с интересом спросил я, разливая коньяк по кружкам.

— Сами посудите, они на единственном корабле, перемещаться по планете не могут, только вяло огрызаются на атаки людей и стремятся как можно большему количеству вставить эти чипы. Какой может быть вывод?

— Их мало. То есть, живых мало, а вот этих, — я кивнул на чип, — много.

— Именно, — воскликнул он, — то есть, мы имеем дело с чем-то, похожим на спасательный корабль, который, допустим, покинул свою гибнущую планету, увозя с собой как можно больше своих граждан, пусть и в бестелесном виде. Здесь, у нас, они пытаются снова обрести тела и быть уже людьми, пусть и специфическими.

— Или роботами, — добавил я.

— Или роботами, но, как вы понимаете, количество дронов у них ограничено, и новых они производить не могут. В итоге мы имеем группу пришельцев, стоящую на краю гибели. Людям осталось только добить их.

— Знать бы ещё, как это сделать.

— Да, их техническое превосходство сказывается, шутка ли, пережили ядерный взрыв, более того, частично ликвидировали его последствия. Вы, например, знаете, что уровень радиации в городе ненамного превышает норму, и это после ядерного взрыва? Притом, что дезактивацией территории никто не заморачивался.

— Догадываюсь, раз уж шерсть не вылезла, — я взял бутылку и налил по последней.

— Думаю, следует действовать самыми простыми средствами, что-то, вроде диверсионной группы, которая смогла бы пройти на корабль и взорвать его, пусть даже смертники. Ну, или стоит вспомнить Герберта нашего Уэллса, применить биологическое оружие, может сработать.

— Что же, — ответил я ему, — в целом, картина ясна, осталось только доработать. Я расскажу о ваших соображениях одному большому начальнику, пусть он думает, у него голова большая.

С этими словами я потушил фонарик и откинулся в кресле, спать не хотелось, но отдохнуть желательно, завтра будет трудный день.

Под утро я, кажется, всё же задремал. Когда открыл глаза, было уже светло. Спешно собрался, прихватив из вещей только пистолет с запасными патронами и обоймой.

Грузовик, обшитый стальными листами, стоял на прежнем месте, за рулём был водитель, но остальные члены группы находились снаружи. Двигатель работал. Мне удалось поймать именно тот момент, когда грузовики стояли напротив дома Васиной команды, но пассажиры в них ещё не погрузились.

Я подбежал с другой стороны, открыл дверь и запрыгнул в кабину. Водитель, молодой мужик в тельняшке, голову которого как будто прооперировали с помощью топора, не сразу на меня среагировал, точнее, не среагировал вовсе, реагировать начали другие, когда он вывалился из машины им под ноги с торчавшим из уха скальпелем.

А я уже отъезжал в сторону, пытаясь выжать из машины всё, на что она способна, броневые листы добавили массы, так что скорость я набирал медленно. Удивительно, но никто не стрелял мне вслед. Пришельцы могут быть сколь угодно умными, но вот о такой простой вещи, как возможность угона техники, они подумать забыли. Так и стояли, глядя мне вслед.

Ну и хорошо, ну и прекрасно, отдыхайте, граждане инопланетяне, ну, или идите на штурм тремя машинами, а у меня сегодня другие дела, гораздо интереснее и перспективнее. По крайней мере, мне так кажется.

Я нарочно свернул на самую узкую улицу с односторонним движением, любая дорога рано или поздно выведет из города. Скоро асфальт сменился грунтовкой, а складские помещения по сторонам сменил редкий лес. Скоро я заметил впереди знакомый забор из трёх рядов "Егозы". На всякий случай я съехал с дороги и гнал по обочине, граница всё ближе, пригнувшись к панели, я вдавил газ до пола.

Затыкать уши было бесполезно, сработало не меньше десятка мин, осколки хлестали по броневым листам, едва не сорвав их с машины, но в итоге, всё это прекратилось, а я был ещё жив. Машина, прорвав колючку и вызвав срабатывание мин, застряла брюхом на противотаранных надолбах стоявших чуть позади.

Я открыл дверь, машина уже точно никуда не поедет, а вот я вполне способен бежать. Прыгнув подальше, я побежал, но не перпендикулярно границе, а вдоль неё, в надежде не попасть под обстрел. Практика показала, что я поступил абсолютно правильно. Это были не миномёты, где-то в тылу сработала парочка АГС, тщательно выбомбившая дорогу предполагаемого нарушителя, если бы я побежал прямо, как любой на моём месте, то был бы уже трупом, но вот не судьба.

Теперь можно и вперёд, бежать было трудно, ноги не слушались, а дыхание вырывалось с хрипами, не получится из меня бегуна-марафонца. Вообще никакого бегуна не получится. Я перешёл на шаг, но и это было в тягость, прилечь бы, но потом, очень может быть, что прилягу совсем. Откуда-то сбоку раздались крики и собачий лай. Погоня. А вот хрена лысого! Меня стала разбирать злость. Я припал на колено и вскинул пистолет.

Не знаю, сколько человек было в группе захвата, но двум первым, что бежали вслед за собакой, особенно не повезло. Первую пулю получила собака, тот солдат, что держал её за поводок, умер следующим, боевые навыки не подвели, пуля вошла ровно в середину лба. А следующий успел вскинуть автомат, вот только стрелять на бегу — не самая лучшая идея, в итоге он тоже лёг рядом с остальными. А я побежал дальше.

Не побежал, понятно, похромал на подламывающихся ногах, но и это был путь к свободе. Путь в другой мир, где я смогу обойтись без войны с пришельцами и регулярного умирания. Редкие кустики скрывали меня от преследователей, которые, увидев печальную судьбу товарищей, теперь осторожничали. Впереди грунтовая дорога, а за ней достаточно густой лес, там меня и вовсе не догонят. Возможно, сейчас поднимают группы на перехват, но мы ещё посмотрим, кто на что способен. С этой мыслью я сменил обойму. Резкий оптимистический порыв придал сил, я снова побежал, вот уже дорога, вот я её пересёк, вот и спасительный лес...

В американском кино попадаются якобы смешные моменты, когда бегущий человек натыкается на прозрачную преграду. Он словно бы размазывается по ней, скорчив смешную рожу. То же самое произошло со мной. До леса оставалось метра четыре, когда я с размаху влип в прозрачную ограду. Больно ударился, разбил бровь, по лицу струйкой потекла кровь, а я медленно сполз вниз, тупо глядя на прозрачный забор.

Постепенно до меня начало доходить. Это не прозрачная преграда, не забор, за которым свобода и мирное небо. Это экран, который показывает другой мир. Того, другого мира нет вовсе, он нарисован, чтобы сбить с толку меня. А настоящий мир заканчивается вот здесь. Есть только этот проклятый город, а мир за его пределами не существует, а значит, нет и никакого Антона Резникова, капитана спецназа в отставке, имеющего жену и дочь, есть непонятно кто, находящийся непонятно где, в личном аду, например.

Но долго сидеть и убиваться мне не дали, подбежали четверо и, взяв меня на прицел автоматов, потребовали сдаться. Не знаю, кто виноват в моём нынешнем состоянии, но можно хотя бы сорвать зло на ком-то. Сжав пистолет, я встал и выпрямился.

— Вы это видите? — спросил я, постучав по картинке, изображающей внешний мир, — Видите? Мира нет, есть только картинка и этот проклятый город и вы, созданные, чтобы мучить меня.

— Бросай оружие, — спокойно повторил один, не опуская автомат.

А ведь я поначалу планировал в случае задержания вызвать Лямкина и беседовать с ним, но теперь, когда ясно стало, что людей в имеющемся куске мира точно нет, мне стало на всё наплевать. Смертью больше, смертью меньше, всё равно, всё это ненастоящее. Шансы нулевые, но мне было наплевать.

Вскинув пистолет, я резко метнулся влево, одновременно начав стрелять. Всё-таки, бывший капитан Резников имел отличную подготовку, двое упали замертво с простреленными головами, третий схватился за плечо, и только четвёртый достал меня очередью. Боли не было, я просто лежал и смотрел на вытекающую из меня кровь, действительно, откуда настоящая боль в придуманном мире. Смерть всё не приходила, пистолет ещё был зажат в руке, в нём оставалось два или три патрона. Сейчас. Стрелять в себя не хотелось, поэтому я попытался навести ствол на подходящего ко мне солдата, но выстрелить уже не успел, прогрохотала новая очередь и мир погас.

Глава пятнадцатая

Нужно вставать, не знаю, кому и зачем это нужно, но встать всё-таки пришлось. Всё по отработанной схеме, вода, одежда, еда. Теперь прогуляться до дома олигарха Попова и забрать пистолет. А потом? А потом выстрелить себе в голову и больше ни о чём не думать. Увы, опция "помереть" в этом мире недоступна.

До нужного дома доковылял быстро, разжился пистолетом, который оказался Кольтом М1911, а поскольку квартира была совсем не разграблена, нашёл ещё несколько банок с консервами. Неплохо. Куда дальше?

Быстро проглотив банку консервированного тунца, я сунул пистолет за ремень и направился на окраину, буду снова говорить с майором. На этот раз придумаем что-то ещё, может, отправимся туда уже группой, вот только найдутся ли ещё смертники, готовые лезть в логово пришельцев?

Погрузившись в раздумья, я совсем перестал смотреть по сторонам, процесс это совершенно лишний, когда в наличии бессмертие. Как оказалось, зря. Я даже ничего не услышал, только в последний момент обернулся, выхватывая пистолет, но было поздно, дрон оказался рядом. Некоторое время мы играли в гляделки, после чего клешни манипуляторов сомкнулись на моих предплечьях. Пистолет я успел сунуть за ремень, в надежде потом его использовать.

Меня на большой скорости несли к центру. Никакого укола делать не стали, видимо, посчитали, что это не требуется. Действительно, пациент молчит, не пытается сбежать, зачем раньше времени его обездвиживать. Всему своё время.

Оказавшись на месте, мы быстро влетели в точку перехода, мигнул свет и я оказался в новом помещении. Дрон исчез, но державшие меня манипуляторы остались. Теперь они принадлежали роботу, похожему на многорукого Шиву, одни руки требовались для удержания, другие — для операции. Проехав метров десять по коридору, мы оказались в операционной, той же самой, где я недавно взорвался. Здесь меня уложили на стол, специальные кандалы, сделанные из какого-то гибкого металла, быстро обвили ноги в нескольких местах, руки мне развели в стороны, а в плечо ожидаемо воткнулась игла.

Ничего нового я не испытал, всё тот же смертельный холод, расползающийся по телу. Отказала рука, потом голова, потом и всё остальное, я мог думать, хотя и очень медленно, мог даже как-то чувствовать, что происходит с телом, но боли не было, и пошевелиться не получалось.

Робот-хирург привычно разрезал кожу на голове, занятное ощущение, не больно, но жутко, хочется закричать и сблевануть, но, ни то, ни другое не доступно. Нечто, похожее на циркулярную пилу начало резать кость, тоже незабываемые ощущения, вырезали, как я понял, треугольник, теперь манипулятор поднёс к моей голове тот самый чип, который показывал мне патологоанатом. Внедрения я не почувствовал. После этого увидел металлическую пластину, которая на глазах меняла форму без видимой причины, когда она, наконец, приняла форму дыры в черепе, её вставили в нужное место, после чего кожа вернулась на место и её стали небрежно зашивать.

Внезапно заморозка тела куда-то исчезла, я вдруг понял, что меня более ничто не удерживает, просто встал и пошёл. Попав в коридор, я пошёл дальше, обошёл несколько помещений, в числе которых попалось и Хранилище, где лежали сохранённые нами миллионы собратьев, здесь же было сердце корабля, его мозг и источник энергии.

Внезапно я опомнился, мне вовсе не требовалось заходить сюда, у меня другие обязанности, это просто оставшиеся рефлексы нового тела и остатки воспоминаний. Нужно признать, что тело было странным. Дело даже не в форме, просто, всё было очень непривычным, иначе работала нервная система, совсем по-другому сокращались мышцы, придётся использовать первое время информацию из памяти носителя, как и его моторные навыки.

Я приблизился к переходу, теперь нужно отправляться на поверхность и начинать работу. Местные жители, кем бы они ни были, должны стать носителями, или, за неимением такой возможности, умереть. Перестать существовать как живой организм.

Для этой цели у меня даже было оружие, примитивная машинка местных, использующая химическую энергию. В целом даже неплохо. Вот только у других тоже есть такие машинки, а тело в операционной не укрепили защитными пластинами, так что есть большой риск его испортить. Но работать нужно, ещё много собратьев нуждается в телах, да и территорию нужно очистить.

Оказавшись на поверхности, я направился к домам, тоже довольно странные и непривычные постройки, но память нового тела говорит, что это и есть дома, где живут они. Зрение этого тела не позволяло проникать за преграды, видеть тепло и жизнь, оно вообще мало что позволяло, придётся пользоваться иными чувствами.

Когда я поднялся по склону, получилось в полной мере овладеть своим телом. Меня больше не шатало, получалось идти прямо и не спотыкаться. Проверка памяти показала почти полное её отсутствие, но меня это даже обрадовало, стёрты были воспоминания, которые мне были и не нужны. Зато остались навыки тела, в том числе, способность убивать себе подобных различными способами. Некоторые из здешних обитателей зачем-то специально этому учились.

Проходя мимо одного сильно разрушенного здания, я вдруг остановился. Оно было мне знакомо, то есть, не мне, конечно, носителю. Я заглянул внутрь, так и есть, здесь хранились приспособления для убивания. На полу лежал один из них, но, к сожалению, уже мёртвый, причём давно. Он уже не станет носителем, бесполезный кусок органики.

Применив память нового тела, я быстро нашёл то, что мне было нужно, приспособление, вроде того, что торчит у меня за поясом, но большего размера. Туда нужно вставлять внутрь специальные заряды, десять штук, нужно их найти. И снова память тела подсказала, что в кармане одежды мертвого есть нужная вещь, я вытащил связку металлических пластинок разной формы, теперь одну из них нужно вставить сюда, в отверстие на большом ящике. Потом повернуть.

Ящик открылся и я стал собирать необходимые мне заряды, класть их было некуда, поэтому пришлось взять мешок с вешалки. Набрав несколько пачек, я разорвал одну и начал вставлять их в аппарат. Из чужой памяти даже выскочило странное звуковое название ЭСКАЭС. Из разбитого стеклянного ящика я вынул ещё и заостренную металлическую пластину с приспособлением для удержания, мой носитель умел этим пользоваться. Теперь я был вооружён, можно было идти дальше. Миновав длинную вереницу домов, я увидел потенциального носителя, он нёс какой-то мешок, собираясь зайти в здание. Этот дом также был знаком. Нужно подойти.

Когда я приблизился к входу, один из них выкрикнул:

— А ну, стой! Чего припёрся?

Нужно было отвечать, так же, голосом. Используя память носителя, я проговорил:

— Нужно говорить, нужен Василий. Есть дело.

— Кто ж тебе голову так расхреначил? — спросил он.

Я не нашёл, что ответить. Из собеседника получился бы отличный носитель, но их много, увести без потерь не выйдет. Когда из одной двери вышли двое, один из которых сказал, что он и есть Василий, я начал действовать.

Длинная машина издала громкий звук и выбросила огонь и дым. Я повторил это дважды и оба они упали, быстро перепрыгнув через их тела, я начал стрелять уже в помещение, стреляли и в ответ, но я делал это точнее, им удалось попасть в меня только один раз, повредив тело сбоку. Не страшно.

Когда машинка опустела, я достал вторую, небольшого размера, она выстрелила семь раз, после чего противников уже не осталось. Точнее, не осталось вооружённых противников, ещё двое прятались за шкафом, оружия у них не было. Когда я подошёл, они, видимо, заметив, что я безоружен, бросились в атаку. Но навыки тела носителя сработали прекрасно, первый получил удар в живот той самой заточенной пластиной, скоро он умрёт, а второй, набросившийся на меня с непонятным куском металла в руках, упал на пол и получил удар по голове. Он потерял сознание, но пока был жив. Ещё один носитель.

Взяв его за одежду, я вытащил его наружу. Это было достаточно трудно сделать, носитель не отличался большими физическими возможностями. На выходе из здания я дождался своего собрата. Он был заключён в искусственную оболочку, а потому был неразговорчив. Он принял от меня будущего носителя и понёс его в сторону центра. У искусственных носителей не бывает проблем с грузоподъёмностью, они и несколько тел поднимут.

Теперь встал вопрос, куда пойти дальше? Нужно помогать находить новые тела для своих собратьев, кроме того, нам нужно найти выход с этой территории. Известно, что за пределами этих странных построек есть густонаселённые районы, там с телами проблем не будет. Кроме того, даже у этой примитивной расы имеется какая-то техника, которую мы сможем использовать.

Дальнейшие поиски не дали результатов. Я снова перезарядил машины для стрельбы, но жертвы пока не попадались. Через несколько часов бесцельных блужданий, когда тело носителя отказалось подчиняться, я вернулся в здание, где недавно убивал. Инстинкты носителя настойчиво требовали употребления органики, это был единственный способ получения энергии в этом теле. Обыскав дом, я нашёл большие запасы годных к употреблению предметов. Самым простым способом было съесть трупы убитых, но непонятные инстинкты тела говорили, что делать этого нельзя. Причину я не понял, но предпочёл не рисковать, возможно, они ядовиты.

В картонной упаковке я нашёл металлические предметы цилиндрической формы, внутри которых находилась органика, полученная, как я понял, из тканей какого-то умершего организма, она была термически обработана, что облегчало усвоение веществ. Открыть упаковку помогли рефлексы тела. Съесть удалось только три банки, вместительность пищеварительной системы оказалась небольшой, придётся ещё не раз сюда возвращаться.

Через некоторое время прибыли ещё три собрата, тела их носителей были модифицированы гораздо сильнее моего. Это и щиты в голове, защищающие не только мозг носителя, но и, что гораздо важнее, имплант, и дополнительные пути для нервных импульсов, позволяющие мышцам сокращаться быстрее и большей силой, и щиты в туловище, позволяющие выдерживать повреждения. Минусом подобных модификаций было то, что местные, чьи тела мы используем, не смогут уже принять их за своих. Слишком отчётливо выпирает металл из-под покровов тела.

— Ты хорошо всё сделал, — сказал один, — у нас теперь хватает носителей, можно попробовать вырваться отсюда, там, за границей, найдётся ещё больше носителей, мы постепенно заселим планету.

Общаться таким способом, используя закодированный звуковой сигнал, было неудобно и непривычно, вот только иначе было никак, несовершенные тела не давали ни малейшей возможности к телепатической связи.

— Как это сделать? — спросил я, — нас ведь охраняют.

— Машины местных, — уточнил он, — несколько щитов сверху и большая скорость, тогда мы окажемся близко и убьём охрану.

— Когда мы будем делать это? — мне нужно было узнать.

— Ещё дважды станет темно, здесь, будут нужные машины.

— Что нужно делать до этого?

— Ничего, быть здесь, питать носителя, давать ему отдых.

— Питание здесь есть, я думал, что проще съесть их трупы, но память носителя говорит, что делать это нельзя, почему?

— Мой носитель не говорит такого, но если есть более доступная пища, лучше принимать её, питаться кусками другого организма нецелесообразно. Без обработки они плохо усвоятся.

Скоро стало темно, мы никуда не уходили, оставались всё время на месте и почти не двигались, только иногда брали что-то из готовой пищи и ели. Один из нас даже использовал странное металлическое приспособление в виде маленького сосуда с ручкой, которым было удобно черпать пищу.

Следующий суточный цикл мы провели здесь же, отвлеклись только один раз, когда в здание зашёл ещё один потенциальный носитель. Он оказался молодой особью, назвался странным именем Денис и попытался завести разговор. Его желания сводились к питанию, тогда мы дали ему пищу, а после, под угрозой оружия, отвели к центру. Он почти не сопротивлялся, только что-то говорил, да ещё органы зрения реагировали повышенным увлажнением. Странная реакция. Теперь нас здесь больше.

Когда снова стало светло, возле этого здания появились машины. С одной стороны, они были донельзя примитивными, использовали двигатель, работающий на основе химических реакций, но защитные экраны позволяли защититься от оружия, да и как средство перевозки большого количества собратьев, оно отлично подходило.

Руководить предстоящими действиями собирался один из нас, его носитель отличался хорошими организаторскими способностями и умел хорошо использовать оружие. Постепенно нас становилось всё больше, все были с оружием, а машин прибыло четыре.

Когда подошло время, мы погрузились и двинулись в путь. Тело моего носителя было в лучшем состоянии, чем прежде. Пища дала энергию для движения, рана на боку перестала кровоточить, а я уже окончательно освоился с управлением.

Конечным пунктом нашего путешествия стала местность, находящаяся недалеко от границы нашего ареала. Местные хорошо её защищали, но мы должны прорваться. Наш руководитель некоторое время ожидал подхода дополнительных сил, после чего отдал приказ. Две наиболее тяжёлые машины, развивая большую скорость поехали к укреплению, они были быстро поражены непонятным оружием, те из нас, кто ими управлял лишились носителей и, возможно, даже погибли сами, но им удалось пробить ограждение, частично повредить укрепление и принять на себя взрывы зарядов. Ещё несколько собратьев, выскочив изнутри, бросили в укрепление что-то, что вызвало сильные взрывы.

Путь впереди был свободен, и мы побежали туда. Не все защитники укрепления были убиты взрывами, навстречу нам раздались выстрелы, но большинство их попало в тех, кто имел встроенные броневые экраны, так что особого вреда не принесли. Кроме того, начали стрелять также и мы, здесь я полностью доверился боевым навыкам носителя, попадая под обстрел, я падал на землю, а как только огонь переносили на другое место, снова вставал и бежал вперёд.

Последний такой рывок позволил мне и ещё нескольким ворваться на само укрепление. Мы сразу встретили одного из защитников. Тело его было сильно повреждено, из-под защитного приспособления на голове текла кровь, но он принялся стрелять в нас. Я в это время расстрелял все заряды и поэтому, развернув машинку для убийства другим концом, ударил его. Он упал, а я побежал дальше, столкнувшись со следующим. Тот оказался временно безоружен, его оружие требовало перезарядки, поэтому мы с ним сцепились. И снова носитель меня выручил, на редкость удачно выбранное тело. Интересными движениями рук и ног я вывел его из равновесия и уложил на землю, сам упал сверху и воткнул противопоставленные пальцы обеих рук ему в глаза. Брызнула кровь, раздался громкий крик, который было слышно даже через стрельбу, но он быстро оборвался, поскольку я всунул заостренную пластину ему в шею, вызвав этим обильный поток крови. Конечно, из него мог получиться хороший носитель, но теперь нужно было думать о другом, если мы сейчас прорвём оборону, то носителей у нас хватит на всех.

А мы её прорвали. Последние защитники укрепления были убиты, лишь один сидел в небольшой будке и что-то громко кричал в примитивное переговорное устройство.

— ...огонь на себя... — различил я его голос.

Сразу после этого кричавший был застрелен, а переговорное устройство уничтожено. Но вот дальше произошло что-то непонятное. Раздался долгий протяжный звук, а вокруг нас стали взрываться непонятные заряды. Я не успел как следует проанализировать ситуацию, память носителя также ничего не смогла подсказать, кроме того, что следует непременно покинуть опасную зону. Разумеется, сделать это я не успел, взрывная волна отбросила меня на большое расстояние. Я перестал слышать звуки и видеть одним глазом, который выпал из своего места и болтался на тонком нерве. Когда я попытался встать, но не смог, обнаружилось, что ног у меня нет, только два коротких обрубка, вокруг которых быстро растекалась кровь. Носителя у меня больше нет, главное теперь — сохранить имплант, стало как-то странно темнеть, но полноценно пережить умирание у меня не получилось, взрывы стали приближаться, один прогремел совсем рядом, а потом всё исчезло.

Глава шестнадцатая

Открыл глаза я почти сразу, простынь помогла промокнуть слёзы, а потом и кровь из руки. И снова всё сначала, покой нам только снится. Нет ли сегодня минералки? Есть, точнее, это была не минералка, а лимонад "Колокольчик", но это и неважно, жидкость, которую можно пить, всё остальное малозначащие подробности. Традиционно утолив жажду, я не нашёл печенья. Поименовав жлобами неизвестных мне кукловодов, я пошёл по коридору. Зашёл в комнату с трупом. Некоторое время тупо смотрел на него, вспоминая предыдущую инкарнацию. Фууу... Я ведь чуть людей есть не начал, хорошо, что этот мудила инопланетный тела ядовитыми посчитал. Так нельзя, ещё пара подобных приключений и я просто свихнусь, буду лежать на полу в реанимации, и пускать слюни. Хотя, откуда у меня возьмутся слюни при таком обезвоживании.

Расковырял ножницами глюкозу, рука дрогнула, порезал палец. Вот незадача, может, из окна выпрыгнуть, да заново встать? Нет. Здесь какой этаж? Четвёртый, вроде. Не факт, что убьюсь, придётся валяться с переломанными костями.

Тяжко вздыхая, я отрезал кусок простыни и замотал кровоточащий палец. После этого уже аккуратно открыл глюкозу и отпил немного. А потом задумался. Принципиально не понимаю, что теперь делать. Идти к Лямкину? Да, можно, поразить его историей про украденный микроскоп, а потом сходу, пока не опомнился, предложить атаку на корабль пришельцев. Малыми силами, и чтобы все были камикадзе, обвешанными взрывчаткой. Куда он меня пошлёт? Может, и никуда. Мир абсурдный, а значит, и поступки персонажей не всегда должны быть логичными. Да и какой это мир? Так, кусок непонятной реальности, очень похожей на настоящий мир, но не являющейся частью такового.

Из больницы я вышел нескоро. За это время я хорошо поел, выпил всё, что только смог найти, нормально оделся в тёмный спортивный костюм и кроссовки. Удивительно, но чувствовал я себя гораздо бодрее, чем в предыдущих случаях. К чему бы это? Неужто, сложность убавили? Я, кстати, скальпель забыл. Ну и чёрт с ним, обойдусь.

В дом Поповых я пришел с опаской, нет ли какого сюрприза. К моему удивлению, даже стёкла на окнах были целыми. Войдя в подъезд, я уставился на закрытую дверь. И? Что делать-то прикажете? Стёкла бить, а потом в окно? Тяжеловато будет влезать. Тут меня осенило. Стёкла целы, дом не разграблен. Значит, обитатели ещё здесь. Улыбнувшись своим мыслям, я постучал в дверь. Некоторое время было тихо, я постучал снова, и через несколько секунд за дверью раздался робкий голос:

— Кто там? — девочка, видимо, сообразила, что грабители точно стучать не станут.

— Ксения? — я постарался говорить как можно более деловым тоном, — меня зовут Антон Резников, я друг твоего отца, Сергей Константинович сумел со мной связаться и сказал забрать кое-что в квартире.

— Что именно? — не поняла она.

— Так не объясню, но это в тайнике под паркетом.

Лязгнул замок и массивная дверь, стальная внутри и деревянная снаружи, медленно отворилась. Страшная образина в виде меня, плохо видимая в глазок, девочку испугала сильно, и она попыталась дверь закрыть. К счастью, я успел поставить ногу на порог и ужом проскользнуть в квартиру.

— Кто вы? — снова спросила она испуганным голосом.

— Сказал же, Антон Резников меня зовут, — раздражённо ответил я, продвигаясь в нужную комнату.

— И вы — друг моего отца? — в её голосе прорезалась надежда.

— Я твоего отца никогда в глаза не видел, так же, как и маму, которая на Мальдивах задницу грела, когда дочка в беде оказалась. Имя знаю, про тайник знаю, а остальное не ко мне, какой я ему друг, он бизнесмен, а я — отставной офицер, — отодвинув плинтус, я начал ковырять плиту, — дай хоть ножницы, что ли.

Она протянула мне кухонный нож. Я смог поддеть крышку тайника и осмотрел содержимое. Деньги и золото передал ей, а себе взял неизменный пластиковый футляр, из которого на этот раз выпал именной ТТ, выданный за храбрость командиру полка А.С.Апановичу. Об этом мне поведала надпись на бронзовой пластинке, прикреплённой к рукояти. Вот и отечественный производитель.

— Вы это искали? — спросила она.

— Ну да, а что ещё? — ответил я, набивая обойму, — в городе опасно, с голыми руками ходить нерационально.

— А деньги?

— А деньги себе возьми, пригодятся костёр развести. Ну, или как туалетная бумага.

— И что мне делать? — убитым голосом спросила она.

— Если хочешь, пошли со мной, я тебя одной бабушке сдам, она хорошая, вот только ружья нет, подарить ей нечего будет, но, думаю, разберёмся.

— Бабушке?

— Да, бабушке, тут, на окраине живёт, очень хорошая, добрая бабушка.

— Пошли, — как-то неуверенно согласилась она.

— Если вещи есть, собери, но немного. Документы возьми и еду, если есть.

— Нету уже, всё съела.

— Ну, тем более, налегке пойдём.

И мы пошли, после прошлого раза я стал куда более осторожен, и головой крутил на триста шестьдесят градусов, повторного эксперимента уж точно не хотелось, как вспомню, так мурашки по коже. Хорошо хоть убили быстро. Но на этот раз никаких препятствий в виде дронов, киборгов или плохих людей нам не встретилось. Нет и хорошо, теперь о главном.

Надежда Васильевна оказалась на прежнем месте, работала в огороде и нас встретила приветливо. Я поздоровался, спросил о здоровье её отца, а она в ответ предложила зайти пообедать. Что характерно, старушка совсем не интересовалась тем, откуда я знаю её саму и её отца, вообще, отнеслась, как к старому знакомцу. После обеда я оставил Ксению на попечение старушки, а сам отправился к кордону.

При этом я прихватил в одном из домов табуретку, и теперь, невзирая на громкие окрики солдат, сел на неё прямо перед колючкой и начал медитировать. Что-то мне подсказывало, что не выстрелят, а если и выстрелят, невелика потеря. Наконец, вдоволь наслушавшись криков и даже пережив пару выстрелов в воздух, я открыл глаза и громко сказал:

— Мне нужен майор Лямкин, я — капитан Резников Антон Леонидович, пришёл потолковать с ним насчёт краденого микроскопа.

Убедившись, что меня услышали, я снова закрыл глаза и подключился к космосу. Только долго расслабляться мне не дали, майор прибыл так быстро, словно стоял на стрёме и ждал моего появления.

— Вы хотели со мной поговорить, — услышал я до боли знакомый голос.

— Майор, — сказал я вместо приветствия, — тебя звать-то как?

— Сергей, — спокойно ответил он.

— А меня — Антон, будем знакомы. Про микроскоп понятно?

— В целом — да.

— Тогда обойдёмся без прелюдий.

— Лучше всё-таки изложить позицию, хотя бы вкратце, но микроскоп, признаюсь, меня впечатлил.

— А тебя не впечатлил тот факт, что за кордоном ничего нет? Просто картинка внешнего мира, а самого мира нет, создать забыли.

— Антон, — сказал он добрым голосом, вкрадчиво, как психиатр больному, — вы очень наблюдательны, но думать сейчас нужно о другом. Вы меня понимаете?

И ведь на лбу написано, что всё он знает, но до последнего отыгрывает роль.

— Всё закончится тогда, когда эта инопланетная хренотень разлетится в пыль. Так?

— Совершенно верно, и тогда вас не будут волновать вопросы мироздания, совсем.

— А самому при этом нужно выжить?

— Да, только так.

— Тогда собирайте группу, человек шесть, в броне, с оружием, боеприпасов вагон, а в нагрузку какую-нибудь мощную бомбу, пусть и не ядерную. Можно такое сделать?

— Разумеется, через полчаса выходим.

Я кивнул и снова закрыл глаза. Может быть, это последний раз, может, я больше не буду просыпаться в том месте, стану, наконец, смертным, вспомню себя, жену, дочь.

От этих мыслей меня отвлекли прибывшие солдаты. Шесть человек, Лямкин седьмой, я восьмой. Мне принесли автомат и разгрузку, больше ничего и не нужно, да и сил нести что-то ещё, у меня нет.

Один из солдат, высокого роста и могучей комплекции, был почти безоружен, если не считать Стечкина на поясе, зато за плечами он нёс огромный вьюк, начинка которого не вызывала сомнений. Отлично.

Не тратя времени на разговоры, мы двинулись в сторону города, проходя мимо сельских домов, я заметил за калиткой чьё-то лицо, приглядевшись, увидел Ксению, которая с улыбкой помахала мне рукой. И тебе, девочка, всего хорошего, хоть ты и не настоящая.

До крайних домов мы дошли быстро, никто в нас не стрелял и не пытался остановить. А вот дальше начались проблемы. На первой же улице нас обстреляли, причём не киборги, а совершенно обычные люди, просто к военным отношение здесь соответствующее. Обошлось без потерь, только одному прилетело в бронежилет. Жить будет, но приятного мало.

Теперь пришлось заложить большой крюк, обходя потенциально опасные жилые кварталы. Здесь в районе складов и баз, опасность была минимальной, они никого не привлекали в качестве жилья или опорного пункта. Всё полезное, разумеется, выгребли ещё в первый день, а после этого делать здесь было нечего. Впрочем, быстро выяснилось, что дроны встречаются и здесь тоже.

Первого железного монстра увидели издалека, метров за сто, и тут же попадали в крапиву, которая в изобилии росла на обочине подъездной дороги. Так себе укрытие, но и враг не всесилен, прятаться от него можно и нужно. Глядя в просветы листвы, я всё ждал, когда он вывалит своих многоногих детёнышей на дорогу, но обошлось. Повертевшись несколько секунд на перекрёстке, он, видимо, выбрав направление, полетел в противоположную от нас сторону. Вся группа облегчённо вздохнула.

Срезая угол через заросли непонятного кустарника, мы подобрались к центру на предельное расстояние, но тут нас ждал очередной сюрприз, в виде вооружённых киборгов, стоявших цепью на нашем пути. Примерно два десятка стальных рыл с оружием в руках преградили нам путь. И это были не просто люди с имплантами в голове, тех мы покрошили бы за пять секунд, на нашем пути стояли бронированные на манер робокопа двуногие танки. Они просто стояли и смотрели по сторонам, перекрывая нам путь.

В целом, всё логично, противник ещё не потерпел поражение в битве за блокпост, а потому располагал резервом "живой" силы, который теперь бросил в охранение.

Ситуация была патовой, возможно, мы бы смогли пробиться силой, да только шума бы вышло много. Киборги слабо владеют навыками коммуникации, но такой концерт они точно не упустят. И другой путь искать поздно, справа и слева бетонные стены, о обходить далеко, да и дрон там летает.

Ситуацию спасли какие-то люди со стороны, в голову крайнего киборга справа прилетел заряд картечи. Прилетел удачно, не в металлическую заплатку, а в кость, развалив голову надвое. Внимание железных остолопов моментально переключилось на новый объект, а мы, тем временем, кинулись в образовавшийся просвет, низко пригибаясь к земле. Получилось.

Позади нас, продолжали звучать выстрелы, но сами мы без потерь пошли дальше. Собственно, мы уже пришли. Провал встретил нас тишиной и привычным колебанием воздуха. Никто не вышел из корабля, надо полагать, весь личный состав сейчас в городе шороху наводит. Ну и хорошо, ну и отлично, нам их внимание ни к чему. Сейчас вот подойдём тихонько, спустимся, заложим бомбу, куда следует, а потом... не знаю. Как подниматься наверх я понятия не имел, в прошлый раз всё само вышло, видимо, этот процесс управляется кем-то извне.

Но, что нам остаётся делать? Сейчас мы попадём внутрь и устроим там погром, после заложим мину либо взорвёмся сами вместе с пришельцами, либо найдём способ свалить оттуда. Понятно, что и первая часть миссии может провалиться, если сейчас нам навстречу выйдет один единственный дрон, от которого на открытом месте не спрячешься и не отобьёшься. В этом случае нам останется только героически умереть.

Облако расплывающегося воздуха приближалось. Ещё немного. Вот мы входим внутрь. Как и раньше, сам момент перехода никто не почувствовал, только что вокруг было открытое место, и сразу же оно сменилось металлическими стенами. Наш маленький отряд замер, ощетинившись стволами во все стороны. Некоторое время ничего не происходило, потом уже привычно отворилась дверь, и в нашу сторону протянул свои железные руки робот-хирург.

Ураганный огонь просто смёл его с дороги, всё же это был не боевой беспилотник, а просто робот, которого необязательно было изготовлять из сверхпрочных материалов. Корпус, от которого отходили многочисленные манипуляторы, так и повис в проходе, заблокировав собой дверь, а мы вошли внутрь. Это была та же самая операционная, где недавно резали меня. И здесь же находились двое пришельцев, виденных мной в позапрошлый раз. Сами они не принимали участия в операциях, просто стояли рядом и смотрели. Возможно, выдавали новые импланты. Они замерли, тупо пялясь на нас большими чёрными глазами. Не факт, кстати, что это и есть их раса, вполне могло быть, что тела эти подхвачены ими на какой-то ещё планете, а своими они встали через вживление имплантов. Как бы то ни было, а перед нами стояли враги, живые, которых нужно было убить.

Это мы и сделали с превеликим удовольствием, забыв даже о том, что стрельба в закрытом помещении — не самое безопасное занятие. Рикошеты миновали бойцов, попав только в бронежилет майора, а мне, уже по традиции, не повезло. В левое бедро влетели сразу две пули, да ещё как-то неудачно, боком, разворотив мясо и вызвав обильное кровотечение. Я взвыл и упал на пол, принявшись перетягивать бедро обрывками рубашки, оставшимися от какого-то бедолаги. Помогала плохо. Артерию не задело, но и так из-под повязки продолжала сочиться кровь.

— Идти сможешь? — спросил майор, показывая на повязку.

— Смогу, — кивнул я, — куда я денусь?

Встать получилось, сделать шаг тоже, каждое движение отдавало жуткой болью и приводило к новым ручейкам крови, стекавшим по ноге. Один из солдат, тем временем, успел как-то открыть дверь в коридор. Возможно, открылась она сама от банального фотоэлемента.

— Туда! — воскликнул я, указывая пальцем, — там их логово.

Вопросов никто не задавал, все просто побежали вперёд. Я тоже пытался бежать, но получалось плохо. Когда догнал остальных, они уже стояли в центральном зале, рассматривая стены, выложенные миллионами новых имплантов, в каждом из них хранилась личность пришельца, и каждый ждал своего тела. А в центре комнаты находилось нечто. Светящийся шар из полупрозрачного материала, диаметром два метра или около того. Энергетическая установка, сердце корабля, ядерный, а может, и не ядерный реактор.

— Сюда, — приказал Лямкин, показывая на шар, — ставь.

Солдат с миной, до того не сделавший ни одного выстрела, и только без толку державший в руке пистолет, со вздохом облегчения сбросил свою ношу, развязав ткань, он нащупал кнопки и начал устанавливать таймер.

— На сколько? — спросил он, подняв глаза.

— Пять минут, — ответил майор, каким-то обречённым голосом.

Солдат быстро нажал нужные кнопки, таймер начал отсчёт, а мы побежали обратно. То есть, это они побежали, а я, от боли и потери крови, уже почти не мог передвигаться. К счастью, солдат, чьи плечи более не оттягивал мешок с миной, подхватил меня и поволок за собой.

Коридор мы пробежали быстро, встал вопрос, что делать дальше? Дверь наружу от фотоэлемента не срабатывала. Ситуацию спас один из пришельцев. Он хотел подняться на поверхность, или просто бежал от взрыва, жабья физиономия эмоции передавала плохо.

— Хватайтесь за него — взвыл Лямкин, прыгая на зеленомордого монстра. Следом и остальные, сцепившись паровозиком, пристыковались к ним. А через секунду живая конструкция оказалась на поверхности. Несколько секунд мы стояли и пялились на врага, а он — на нас. Потом снизу ударил в ноги мощный толчок подземного взрыва, мина сработала. Произошло небольшое землетрясение, по земле пробежали синие огоньки. Кажется, всё. Вот только мне легче не становилось. Я тяжело дышал, в глазах плыло, а перед носом уже маячила осточертевшая комната реанимации.

Я поднял глаза на пришельца. Вот он, живой, стоит рядом с нами, он остался жив, а я умираю, потому и победы нет. Я взревел и, забыв о боли, кинулся на зелёного, сбивая его с ног и подминая под себя, зрение уже отказывало, а я всё бил в его морду кулаком, захлёбываясь ругательствами.

Никто не пытался меня остановить или оказать помощь. Только где-то справа прозвучал на удивление спокойный голос:

— Антон Леонидович, придите уже в себя, всё закончилось.

Эпилог

Я лежал в прозрачной капсуле, обмотанной проводами, провода опутывали и меня самого, голова была облеплена электродами, перед глазами переливались разноцветные лампочки.

Состояние моё было, мягко говоря, нервным, меня била мелкая дрожь, сердце бешено колотилось. Единственное, что бросилось в глаза — это была не реанимация. Я постепенно стал успокаиваться и начал более адекватно воспринимать окружающий мир.

Первым, кого я увидел, был майор Лямкин, почему-то в очках и белом халате. Он постепенно отсоединял провода от моего тела и собирал их в толстый пучок.

— Поздравляю вас, Антон Леонидович, вы справились.

— Справился, с чем?

— С тестированием новой системы виртуальной реальности. Вы вызвались добровольцем, за хорошую плату, естественно. Да, собственно, чего я вам рассказываю, вы ведь и сами всё помните.

Я помнил, кто я и зачем я здесь, помнил контракт, подписанный собственноручно, более того, я даже обстановку игры сам выбирал.

— Как долго я здесь пролежал?

— Трое суток с небольшим, — ответил Лямкин, вынимая капельницу из руки. — В принципе, могло быть и больше, все системы вашего тела работали исправно.

— А мозга?

— С мозгом похуже, но вы ведь сами запросили максимальный уровень сложности. Вот и пришлось выдумывать дополнительные трудности, вроде атрофии мышц и обезвоживания.

Я посмотрел на свои толстые мускулистые руки. Облегчённо вздохнул.

Когда я оделся, мы отправились на небольшую кухню пить чай. Временами меня ещё одолевали сомнения в реальности происходящего.

Чай нам принесла Ксения, точнее, её реальный аналог, работавший здесь же, была она чуть старше своего образа в игре, и с более длинными волосами. Налив три кружки, и поставив рядом вазочку с печеньем, она присела с нами и начала предъявлять претензии:

— А почему ты меня не трахнул? Там такой момент подходящий был. В бане.

— Знаешь, солнышко, — начал я ей объяснять, — во-первых, я человек женатый, во-вторых, ты ещё ребёнок, а в-третьих, состояние у меня не то было.

— Вот, не надо! — возмутилась наглая девка, — жену свою ты не помнил, я вовсе не ребёнок, мало ли чего там, в игре, сказали, мне, чтоб ты знал, девятнадцать лет уже, а состояние твоё тут ни при чём, эту функцию мы не отключали.

— Виноват, признаю, — сдался я, — а это и правда ты была?

— Нет, конечно, бот компьютерный, я только изредка управление на себя брала.

— А остальные?

— Тоже боты, а внешность сканировали, у кого попало. Надежда Васильевна вон там столы протирает. Денис — мой знакомый, его здесь нет сейчас.

— Так что с экспериментом? — спросил я, наконец.

— Результат отличный, все показатели по максимуму, пройдены все возможные варианты, более того скажу, вам удалось в игре понять, что это игра.

— А что тут непонятного? В жизни обычно умирают насовсем, а не загружаются с сохранения.

— Вы не единственный, кто участвовал в испытаниях, так вот, другие даже не догадывались.

— А блокировка памяти обязательна? — поинтересовался я.

— Нет, всё по желанию, но сложно относиться всерьёз к тому, что точно является игрой. Пусть даже эта игра неотличима от жизни. А вот если другой жизни человек не знает, относиться к игре он будет совсем иначе.

— Да, пожалуй, вы правы, — ответил я ему, и тут же перевёл разговор на более приятную тему, — а что с моей оплатой?

— Деньги уже переведены на ваш счёт, — псевдомайор улыбнулся, — даже с небольшой премией. Руководство довольно и не против продолжить сотрудничество.

— Сейчас вряд ли, возможно, позже, — ответил ему я, а сам подумал, что нужно отдохнуть, ещё пара таких испытаний и у меня просто съедет крыша.

— Всего доброго, — хором пожелали Лямкин и Ксения, когда я, одевшись, направился к выходу.

— И вам не болеть, — бросил я, не оборачиваясь.

Улица встретила меня летним теплом и ярким солнечным светом, который бил по глазам, словно молот, невзирая на солнечные очки, которые я предусмотрительно надел перед выходом. Дверь за мной закрыл улыбающийся во всю ширь своей цыганской физиономии Василий.