Яблоки на снегу

Вечером, придя домой, Юрий заглянул к соседу и предупредил его, что закинул от его имени заявку на проведение выставки в соответствующий отдел Министерства культуры.

— С чего это ты? — удивленно посмотрев на Юрия, спросил художник.

— Да, так. По случаю. Если не в курсе — я сменил работу, и недавно босс поручил мне помочь одному художнику... вот и вспомнил про тебя, — ответил Юрий.

— Видно, твой босс — большая шишка, раз в министерстве прислушиваются к его рекомендациям.

— Ну, насколько большая — я этого пока не знаю, но то, что он очень информирован, — это бесспорно. А, как ты знаешь, информация — это большая сила в нашем обществе, — говоря это, он улыбнулся, вспоминая, какая именно информация проходила через его руки. — Так что не удивляйся, если придет приглашение на организацию выставки.

— Спасибо тебе и твоему боссу, если что — буду должен...

За эти месяцы близняшки подтянули свой уровень в новой для них области до весьма и весьма приемлемого. Как я и предполагал — они оказались весьма талантливыми особами.

Одновременно, они разработали систему обслуживания в столовой для институтского персонала, максимально компьютеризировав весь процесс. Так как все сотрудники института имели рабочие места, так или иначе связанные с компьютерами, то удалось минимизировать временные затраты на всех уровнях.

Процесс обеда стал выглядеть следующим образом.

В предыдущий день, каждый сотрудник выбирал блюда для своего завтрашнего обеда в соответствующей программе. Предлагалось три вида 'первого', три вида гарнира на 'второе', четыре-пять видов 'второго' и для любящих запивать — несколько видов 'третьего'.

Оказывается, даже на количество блюд в столовой существовали обязательные к выполнению требования. От сдобы, на первое время, отказались.

После выбора, сотрудник получал номер своего заказа. Соответственно, на утро следующего дня, кухня знала, чего и сколько ей нужно готовить. Для неожиданных клиентов или прошляпивших заказ предлагался комплексный обед, но уже без выбора. Код такого обеда вывешивался на входе. Специально для этого организовали отдельный служебный вход. Придя в столовую, сотрудник вводил на терминале код своего обеда, при помощи банковской карточки оплачивал его и становился в очередь. Как понимаете, очередь, при такой организации, должна была двигаться весьма быстро, что потом и подтвердилось на практике. Затем шла раздача. Это были двенадцать ячеек, где стояли уже сформированные обеды. Над каждой ячейкой высвечивался код. Дальше, надеюсь, объяснять не надо.

Саму раздачу спрятали за ширмой — видеостеной. Со стороны зала, на которой проецировалась игра 'Жизнь'. Начальные комбинации близняшки подобрали такие чтобы процесс вырождения был длительным, красочным и циклическим с долгим временем цикла. Эта игра (Конвея) одновременно проста, изящна и очень интересна. Клетки размножаются, гибнут, создают множество узоров и комбинаций. Возникающие конгломераты могут двигаться, взрываться, пульсировать, а некоторые порождают виды бесконечного звездного неба. Очень зрелищно.

Вечером этот экран становился цветомузыкальным. И не просто в общепринятом виде, а тоже с изюминкой. Напротив, была организована небольшая сцена, где будет живая музыка. Сцена была отгорожена невысокой декоративной оградкой. Музыкантов подобрал Искин и обещал, что не пожалею. Сказал — будем делать сенсацию. И тут же ввернул анекдот:

' — Билл, а чего это певец так раскачивается, когда поет?

— Джон, в движущуюся цель труднее попасть!'

Так как требование организации обедов было обязательным для выполнения, шеф-повар создал, можно сказать, две кухни. Немного накладно, но оправдано. Еще, по требованию шеф-повара, пришлось выкопать и соорудить незапланированный проектом винный погреб.

Об этом Анатолий договорился с прорабом, профинансировав его молчание и дополнительный фронт работ наличкой. Вход замаскировали. Со временем, конечно, это всплывет. Но, как говорят, проблемы будем решать по мере поступления.

Еще близняшки, можно сказать, почти изнасиловали меня (в моральном плане, конечно) и заставили заняться проектом 'Общение с предками', продавив для первого опыта общение со своим дедушкой, натащив его фотографий и воспоминаний бабушки.

Искин и от себя еще добавил, прошерстив бабушкину память на предмет дополнительной информации о дедушке. Он утверждал, что мы помним почти все, что происходило с нами в жизни, просто неактуальная информация откладывается в дальние закутки нашей памяти. Причем помним не только то, что произошло именно в нашей жизни, но и кое-что и не из нашей. Типа, из поколения в поколение передается вся информация о произошедшем с матерью и отцом до момента зачатия. Такие вот дела...

Худо-бедно, но мы, наконец, дожили до момента вывешивания на нашем кафе плаката: 'Мы открылись!'

Глава 7

Режим столовой для сотрудников института устаканился за неделю.

Все оказались довольными, даже руководство. Где они там хвастались — не знаю, но к нам заглядывали не только из профильного министерства, но из некоторых других, типа — перенимать опыт. Всем этим делегатам мы всучили скидочные сертификаты на посещение кафе в послеобеденное и вечернее время.

Режим работы кафе, как и предполагалось, складывался постепенно.

Рекламную компанию мы проводили, но по желанию Анатолия неагрессивную. Он полагал, что народный телеграф — это более эффективный способ, чем лезущая во все дырки реклама, вызывающая иногда отторжение, а отнюдь не интерес.

Первые две недели были посвящены Парижу. Днем на первом этаже периодически играл аккордеонист, выдавая французские мелодии. Вечером добавлялись скрипка и саксофон.

Но самой главной фишкой было то, что именно посетители видели в окнах, сидя на выездных столиках первого этажа, террасе второго и панорамной крыше третьего.

Самый настоящий, 'живой' Париж! Причем с такой достоверностью, что просто дух захватывало. Особенно всех впечатляли здоровенные бинокли для обозрения, которые стояли на третьем этаже. Ну, знаете, такие — бросаешь монетку и можешь посмотреть все поближе. Они усиливали эффект достоверности до недосягаемых высот.

Само собой, появились посетители -'синхронизаторы'. Рассматривая Париж у нас, они лезли в Интернет и сопоставляли увиденное с действительностью. Совпадение с реальностью приводило их в полный восторг.

Не подвел и наш шеф-повар. Французское меню соответствовало не только в названиях, но и во вкусовых качествах, а для некоторых гурманов — и в ценах.

Тут сыграл свою роль и наш подпольный 'винный погреб'. Некоторые посетители, желая показать свою толи крутость, толи осведомленность в теме, 'выеживались' и требовали истинно французского вина. Правда, такая осведомленность влетала им в копеечку. Для понта меню у нас было на двух языках, соответственно, на русском и французском.

В первое воскресенье мы подкинули жару в темы для обсуждения. Мы не знали, правда, как это аукнется, но совместно с нашими музыкантами 'выступили' виртуальные Мирей Матье, Патрисия Каас и Шарль Азнавур.

Искин создал настолько достоверные их 3D-модели, что и с полуметра нельзя было понять, что это — иллюзия. Тем более, что это были не плоские изображения и не примитивные 3D, а очень и очень реалистичные изображения. Их можно было рассматривать с разных ракурсов и видеть все, что положено видеть именно с этого ракурса.

Сцена у нас была выдвинута в зал, но занимала не всю ширину. По обе ее стороны стояло по столику, попасть за которые можно было, только заплатив дополнительную денежку. Она изначально была полутораметровым прозрачным барьером, а экраном служила очень причудливая форма, позволяющая создавать весьма эффектное, очень реалистичное и, при этом, движущееся 3D-изображение.

Ко всему прочему артисты не просто пели, а могли перекинуться парой осмысленных фраз с посетителями, естественно, с теми, кто знал французский.

Не обошлось и без вынужденных модернизаций. Всех посетителей, которые заказывали столики на улице, просили за ограждение не залазить. Предупреждали, что это, якобы, сбивает настройку аппаратуры. Но...

В четверг на первой неделе, за одним из столиков расположились два молодых обалдуя — явно из когорты 'серебряной' молодежи (до 'золотой' они явно не дотягивали).

Так вот — один из них, впечатлившись реалистичностью увиденного, решил пощупать эту реалистичность руками — и сиганул за ограждение.

А Искин, зараза, решил подыграть!

Мимо камер в Париже, как раз, шел пожилой парижанин с собачкой. Так Искин взял и навел на него и его собаку морок, и они, естественно, шуганулись в сторону. Со стороны это смотрелось, как будто парижанин увидел нашего обалдуя и обогнул его.

— Ты видел? Ты видел?! — заорал тот, обращаясь к своему товарищу, сидящему за столиком и снимающему на телефон происходящее. — Он же от меня шарахнулся! Это как?!

В это время подоспели официанты и затащили нарушителя назад за ограждение, пригрозив штрафом, если он сбил настройку аппаратуры. А тот только ошалело твердил: 'А вы видели ?! Нет, вы видели?!'

Так что пришлось заказать закаленные стекла, размером сто сорок на сто сорок сантиметров, и, вмуровав железные столбики в землю, прочно закрепить их между собой, организовав, таким образом, прозрачную преграду, которую, просто так, не перескочишь.

Но на этом инцидент не закончился и поимел неожиданное продолжение.

Эти олухи выложили заснятое в Интернет. Искин не препятствовал. Решил, что это будет хорошей рекламой. Очеловечивается, чертяка!

Дальше кто-то, имеющий знакомого в Париже, попросил найти того пожилого персонажа с собачкой и выяснить, что было на самом деле. То, что картинка создается на основе реальных сьемок с веб-камер, мы в нескольких презентациях озвучили еще до открытия кафе.

Так вот, этот знакомый, кроме выполнения этого поручения, по своей инициативе, нашел записи по этой улице с других камер наблюдения. Вырезки показывали, что наш персонаж, действительно что-то обходил, хотя на картинках с камер было пусто. При опросе парижанин толком ничего не сказал. Типа, не особо запомнил, но был уверен, что ему все-таки что-то помешало идти прямо.

В Инете поднялся шум. Большинство обвиняло приславшего ролики в создании 'фейковых' новостей. Тот обозвал неверующих что они сами 'фейки' и прислал официальное подтверждение от каких-то секьюрити (одна из камер принадлежала их конторе).

Посетителей действительно прибавилось. Все норовили посидеть за уличными столиками. Чтобы как-то остудить накал страстей, я ввел наценку при заказе с этих столиков. Помогло. Но не особо.

Это — про первый этаж. На втором были свои завлекалки.

С одной стороны, был еще неработающий кабинет общения с предками, а с другой — столик 'За чашкой кофе со знаменитостью'.

Со среды там обосновался Пьер Ришар, в возрасте примерно лет пятидесяти пяти. Его часть столика располагалась за стеклом. Рядом с Ришаром сидел реальный переводчик, которого просили периодически выходить из-за стекла, якобы, по каким-то надобностям, для усиления реалистичности.Бедный переводчик первое время был в полном обалдении, но держался стойко.

Естественно, за 'посидеть и поговорить' нужно было заплатить, и знаете, не смотря на цены, желающих было хоть отбавляй. Хотя о том, что разговор будет вестись с искусственно созданным образом, а не реальным человеком, мы тоже сообщали.

Создать достоверный образ Искину было довольно просто, так как в Интернете крутилась уйма кинокартин с Пьером Ришаром в главной роли, и куча интервью, да и 'товарищ' был еще жив, так что...

Мы понимали, что какая-то реакция будет, поэтому и в случае с певцами, и с Пьером Ришаром подстраховались, чуть-чуть исказив образы. При внимательном исследовании, это можно будет доказать — типа, театральная постановка. Да и на оплату возможных претензий загодя зарезервировали кое-какие денежки.

Третий этаж давал панораму с Башни Монпарнас, но не с крыши, как в натуре, а немного пониже. Для повышения достоверности, на третий этаж нельзя было попасть по лестнице, а только лифтом. Лифт имитировал подъем на этаж, примерно, сороковой, а не шестидесятый, как в натуре. Попадая туда, народ шалел от открывающихся видов. Как я уже упоминал, стоящие там бинокли еще больше увеличивали достоверность.

Только и можно было услышать:

— А ведь — точно все! Я ж там был — знаю!

А вот во вторую пятницу случилось поистине эпохальное событие для нашего кафе.

Я спокойно сидел на своем рабочем месте и тупо прикидывал, как выполнить очередное гениальное требование нашего институтского руководства, как заголосил мой мобильник. Остальных я тоже загрузил, так что Вера и близняшки корпели вместе со мной аки пчелки.

— Алло... — отстраненно ответил я, так как обдумывал очередной вариант мягкого слития дурной работы.

То, что услышал, сдуло мою отстраненность в миг.

— Это администратор. Тут к нам Пьер Ришар рвется, — выдала мне трубка.

— Кто!? — от удивления я чуть не упал со стула.

— Пьер Ришар. Его переводчик говорит, что тот желает пообщаться... с самим собой, — продолжала удивлять меня трубка.

— Точно — он? Ему сейчас за восемьдесят пять, — в надежде на то, что это розыгрыш, спросил я.

— Точно-точно. Старичок, примерно нужных лет — за восемьдесят, ну и не узнать трудно, — доложил администратор.

— Ладно. Задержите его минут на пять. Сводите на 'улицу' и спросите, как он оценивает достоверность увиденного, а я сейчас буду, — бросил я в трубку и, подымаясь, наткнулся на взгляды близняшек. Огромные от удивления глаза с одновременным требованием во взгляде.

— Хорошо. Пошли. Будем знакомиться с Пьером Ришаром, — сразу сдался я, так как понял, что если не возьму их сейчас с собой, то обида будет на всю оставшуюся жизнь. Те, выскочив из-за столов, изобразили какой-то дикий танец, сопровождаемый восторженными воплями.

— Вера, если хочешь, можешь пойти с нами. Там у нас есть служебный столик, вот за ним вы все и расположитесь. Но просьба — без приглашения не лезть. И не беспокойтесь, я обязательно познакомлю вас с Пьером Ришаром, если это действительно он, — обращаясь к ней, я одновременно проинструктировал их всех.

Они умотали из комнаты даже раньше меня. Я тоже двинулся по направлению к кафе и, при этом, связался с Искином:

'Ну, и кто это у нас там? Можешь проверить?'

'Давно проверил. Это — действительно Пьер Ришар и твои мысли о том, что он приехал предъявить претензии, не соответствуют действительности. Им действительно движет любопытство. Иначе у порога стоял бы не он, а его адвокаты, — тут же отозвался Искин. — Он очень любопытный по жизни. В шестнадцатом году, когда был в Москве, то не отказался прокатиться по закрытому ночному метро. Делясь впечатлениями, сказал, что московская подземка порадовала его не только отсутствием рекламы, но и напомнила ему самый настоящий музей. 'Во Франции такого нет. Там обычное народное метро', — заявил он тогда.

Пару минут шли 'молча'. Потом Искин вдруг предложил: