Правильные вещи

— Он болен! Вы не знали об этом? — язвительно поинтересовалась королева. — Я полагала, что вы более ответственны.

Адель сощурила глаза и обдала Левия полным презрения взглядом.

— Вы губите моего мужа, — добавила она. — Все началось с чумы... Вашей чумы.

Рильен похолодел. Не отрываясь, он смотрел на нечитаемое выражение, застывшее на лице Левия, и не мог заставить себя сказать хоть слово. Мейр медленно повернулся к нему, и в его глазах забрезжило понимание.

— Простуда, да? — неестественно ровным тоном поинтересовался он, и Рильена затрясло. — И ты мне ничего не сказал?

— Левий... — предостерегающе произнес Рильен, только сейчас вспомнив, что они были не одни. Советники тщательно отводили глаза, делая вид, что не обращают внимания на разыгравшуюся перед ними сцену, но в то же время жадно прислушивались к происходящему. Мейр вздрогнул. Он оглядел собравшихся ничего не выражающим взглядом и, развернувшись, молча вышел из обеденного зала.

— Милорд, вам надо лечь, — донеслось до Рильена, который все еще смотрел на закрывшуюся за Левием дверь, и он повернулся к жене. Та в испуге отпрянула под его взглядом. — Милорд...

— Извините меня, миледи, — едва сдерживаясь, чтобы не заорать на испортившую все женщину, процедил он. — Мне действительно лучше лечь. Эрен!

Капитан моментально очутился рядом и подставил плечо, помогая ему подняться. С другой стороны его обхватил Бриан, и они втроем покинули зал, провожаемые многочисленными выразительными взглядами.

— Допекло королеву, — краем уха услышал Рильен, когда они проходили мимо столов, и его буквально бросило в жар. — Нелегко терпеть под носом такое...

Король попытался оглянуться, чтобы увидеть говорившего, но Эрен, словно угадав это намерение, решительно потащил его дальше, не давая смотреть по сторонам.

Добравшись до спальни, Рильен буквально рухнул на кровать. Было трудно дышать, грудь пронизывали горячие волны боли. Он механически выпил предложенное Эреном питье и тут же провалился в глубокий сон.

Ему снился кошмар. Он находился посреди огромной толпы, все вокруг смеялись, показывая на него, и от жгучего стыда было некуда спрятаться. Он пытался закрыть лицо руками, пытаясь создать иллюзорную хрупкую защиту, но смех только усилился, подстегнутый его беспомощностью.

— Тише, тише. Это просто сон.

Мягкий успокаивающий голос развеял темноту, и Рильен распахнул глаза, хватая ртом воздух, будто рыба, вытащенная из воды. Левий, склонившись над ним, отер с его лба выступившие капли пота и отложил полотенце в сторону.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он. Рильен прислушался к себе и с удовлетворением отметил, что больше не чувствует боли.

— Хорошо, — искренне ответил он, и Левий недоверчиво прищурился. — Правда, хорошо.

— Ну-ну, — покачал головой тот, очевидно, не слишком убежденный. Рильен закусил губу.

— Левий, — как можно более спокойно начал он. — Я знаю, ты злишься. Но я не хотел тебя пугать. Это... я привык. А у нас было не так много времени, чтобы тратить его на бессмысленные переживания.

— Ты должен был мне сказать, — с нажимом ответил мейр. В его голосе не слышалось злости, и Рильен воспрянул духом. — Тебе не кажется, что я имел право знать?

— Я не хотел портить нашу встречу, — признался король и чуть приподнялся на локтях. Левий моментально подсунул ему под спину подушку и придержал за плечо, помогая сесть. — Это было глупо и нечестно, знаю. Но я полагал, что так будет лучше.

— Ночью у тебя был жар, — помолчав, сообщил ему Левий. Рильен кивнул, ничуть не удивленный услышанным. — Слабость, сильный сухой кашель, резкая боль, так? Как долго это продолжается?

— Это началось через год после Гарвея, — честно признался Рильен. — Я попал под дождь, сильно промок, но не придал этому значения — мне не часто приходилось простужаться, тем более из-за такой ерунды. Но в тот раз я слег с воспалением легких. Лекари, осматривавшие меня, сказали, что это последствия чумы. Мои легкие... медленно отмирают. С этим ничего нельзя сделать, разве что только притормозить процесс. Я не хотел тебе об этом говорить, но Адель... мне очень жаль, что тебе пришлось узнать об этом так.

Лицо Левия стало непроницаемым. Он с отсутствующим видом смотрел куда-то в сторону, осмысливая информацию, и Рильен не знал, что думать. Хотелось обнять, растормошить, заставить скинуть эту неживую маску, но руки словно налились неподъемной тяжестью, и он с замиранием сердца ждал ответа.

— Сколько? — не поворачиваясь, спросил Левий. По его подбородку скатилась капля крови из насквозь прокушенной губы, и он резким движением стер ее тыльной стороной ладони.

— Лет десять при должной аккуратности, — правильно понял его вопрос Рильен. Мейр наконец посмотрел на него, и от его взгляда королю сделалось жутко.

— Десять лет... — повторил он. — Риль... когда тебе это сказали?

Рильен машинально облизал пересохшие губы. Отвечать не хотелось: правда была слишком болезненна, а солгать под этим пронизывающим насквозь взглядом он бы сейчас просто не смог. Левий терпеливо ждал, и отмалчиваться больше не было никакой возможности.

— Сразу после первого приступа, — выдавил из себя король. Наступившая тишина навалилась удушливой тяжестью, и он внезапно почувствовал колоссальную слабость. — Левий... все не так плохо. Лекари иногда ошибаются...

— Ошибаются, — снова повторил Левий, и создалось впечатление, что мысленно он отсутствует в комнате. Его взгляд стал совершенно пустым. Рильен осторожно тронул его за руку, привлекая внимание. — И когда ты собирался мне об этом сказать?

— Я не знаю, — сознался Рильен. — Я все надеялся, что этого разговора удастся избежать. Я и так причинил тебе столько боли. Месяц в яме, смерть твоего отца... мне не хотелось взваливать на тебя еще и это...

— Ты не должен был решать за меня, — медленно произнес Левий, и выражение его лица стало немного мягче. — Ты ничего и никогда на меня не взваливал, я сам принимал решения. И я был честен с тобой!

— Да? — нехорошо прищурился Рильен. — Даже когда говорил мне, что отец ничего тебе не сделает за подписание договора?

Левий заметно растерялся. Он в замешательстве приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, и Рильн воспользовался его заминкой, чтобы порывисто притянуть к себе и поцеловать.

— Не думай об этом, — горячечно зашептал он прямо в губы Левия. — Просто давай жить, как жили раньше. Забудь все, что я сказал, в сущности, это ведь не имеет значения! Смерть ждет каждого из нас, но если все время думать о ней, то будешь умирать многократно. А я хочу жить!

— Ты такой дурак, — вздохнул Левий и мягко обнял его за плечи. — Этого не должно было случиться. Только не с тобой. Если бы я мог оживить Шахра, я бы убил его еще раз, на этот раз собственноручно.

Рильен не ответил. В голосе Левия звенела неприкрытая ярость, и король крепче обнял любовника, пытаясь успокоить. Он хотел бы сказать что-нибудь ободряющее и правильное, но нужных слов не находилось, поэтому он просто молчал, чувствуя, как постепенно расслабляются под его руками напряженные мышцы.

К вечеру Рильен почувствовал себя значительно лучше. Левий буквально не отходил от него, выгнав из комнаты Эрена, но возмущаться подобным вопиющим нарушением приличий уже не было ни сил, ни желания. Рильен буквально смаковал каждую минуту этого краткого периода затишья, прекрасно понимая, что ему придется говорить с Адель, и этот разговор не будет ни легким, ни приятным. Ситуация накалилась до предела, и любой выход из нее грозил серьезными потерями. Рильен решил не откладывать дело в долгий ящик.

Адель он нашел в ее спальне. Королева выглядела воплощением оскорбленного достоинства, и это заставило Рильена поморщиться от нахлынувшего раздражения.

— Зачем вы это сделали? — без предисловий поинтересовался он. Женщина вспыхнула от негодования.

— Сделала что? Я всего лишь сказала правду! Этот человек погубит вас, как вы не видите этого?! Он разрушает вашу репутацию, здоровье... он коварен и опасен!

— Вы не понимаете, о чем говорите, — процедил Рильен, пораженный злостью, прозвучавшей в словах жены. — И я бы попросил вас проявлять больше уважения к нашему гостю.

— А вы? — насмешливо вскинув бровь, поинтересовалась она. — Вы проявляете уважение ко мне? Или это в порядке вещей, что я слышу вслед смешки и пошлости? Надо мной потешаются, как над рогатой женой какого-нибудь провинциального барона, падкого на смазливых крестьянок! Вы покрыли позором не только себя, но и меня. С чего мне проявлять уважение?

Рильен замер, не зная, что сказать в ответ. Адель, воодушевленная его молчанием, стиснула кулачки и заговорила с удвоенным пылом.

— И знайте, я не смирюсь! Я королева и ваша жена, поэтому я требую, чтобы вы избавили меня от этого стыда! Мейр слишком долго злоупотреблял нашим гостеприимством, пора ему и честь знать. И вы должны дать мне слово, что подобные визиты никогда более не повторятся. Сохраните хоть те крохи, что остались от достоинства Ортога!

Рильен молча смотрел на упрямо вскинувшую голову жену. Ее глаза сверкали, кисти были крепко сжаты в кулак, а на лице отражалось все испытываемое ей праведное негодование. Перед глазами медленно протекали все события последнего месяца. Томительное ожидание, долгожданная встреча, безумные ночи и наполненные радостью дни.

"А еще ухмылки и соленые шутки, — услужливо напомнила память. — Кем я стану в глазах людей, которые видят лишь внешнюю мишуру? Что наговорят Бриану? У него не должно быть повода стыдиться своего отца..."

То решение, которое исподволь вызревало внутри уже несколько дней, наконец оформилось и приобрело четкость. Внутри заледенело, застыло неподвижной глыбой что-то важное, жизненно необходимое как воздух.

"Один раз, Эрен... один раз в жизни я могу поступить так, как хочу?" — вспомнилось ему, и растянувшая губы улыбка стала подобна оскалу. Что ж, он использовал свой шанс и не жалел об этом: ведь ему удалось спасти Левия. И пусть сейчас он снова терял его, разница была существенна. В душе неожиданно воцарилось полнейшее спокойствие. Рильен в упор посмотрел на жену.

— Мейр уедет послезавтра, миледи, — ледяным тоном сказал он.

Глава 13.

Едва Рильен появился на пороге, Левий сразу по его лицу понял, что не услышит ничего хорошего. Король выглядел собранным и предельно серьезным, будто готовился к какому-то отчаянному поступку.

— Тебе нужно уехать, — без обиняков заявил он. Левий согласно кивнул, ничуть не удивленный.

— Мои люди почти готовы, — ответил он. — Я как раз хотел тебе сказать. Что ж, это было славное время.

Мейр принужденно рассмеялся, хотя не испытывал и тени веселья.

— Вернемся к старой доброй голубиной почте, — с вымученной улыбкой попытался пошутить он. Рильен болезненно поморщился. — Что?

— Не будет больше никакой почты, — очень тихо сказал король, и Левий почувствовал, как внутри все оборвалось. Рильен говорил спокойно, уверенно, безжизненным тоном чеканя слова, и от этого становилось ясно — он принял решение и не передумает. — Если мы продолжим переписываться, то я не выдержу и снова захочу тебя увидеть. И все повторится. Мы не прошли проверку, Левий, мы не можем сдерживаться и мыслить разумно рядом друг с другом. Нам слишком сносит голову, и так не может продолжаться.

— Ты хочешь разорвать все? — ровным тоном поинтересовался Левий, стараясь ни единым мускулом не выдать переполнявших его эмоций. Рильен кивнул, но было видно, как не легко далось ему это простое движение. — Никаких писем, никаких встреч? Никакого будущего?

— У нас нет будущего! — неожиданно резко ответил Рильен, и Левий наконец смог поймать его взгляд, в котором бушевала буря. От того, что это решение не было для короля простым, стало немного легче. — Мы уже получили все, что могли взять — излишек нас просто погубит. Не будем жадничать, Левий. Надо быть благодарными за то, что у нас было и не требовать большего. Я не могу позволить сплетням бросить тень на Адель и Бриана.

— Ах вот оно что! — догадался Левий, чувствуя, как непроизвольно сжимаются кулаки. — Ты говорил с Адель! Что наплела эта...

— Левий! — Рильен предостерегающе вскинул руку, и мейр замолчал, кусая губы от злости. — Она права. У нас обоих есть обязательства и репутация, которая должна оставаться незапятнанной. Поэтому нужно сделать вид, что ничего не было. Все забыть... я уничтожу старые письма, и тебе стоит сделать тоже самое. Скажи, что сделаешь это! Ты ведь все понимаешь...

— Я... понимаю, — с трудом ответил Левий. — Значит, никаких писем, никаких встреч. Как скажешь.

— Перестань, — сквозь зубы процедил Рильен. — Перестань говорить так, будто я предаю тебя. Мне не легче, я не хотел, чтобы все вышло так! Но мы сами позволили этому выйти из-под контроля, а теперь расплачиваемся. Оба.

Сказать было нечего. Некстати вспомнился утренний разговор, и Левию стало мучительно стыдно за свою злость, направленную на человека, который ее не заслуживал. Рильен, словно почувствовав его замешательство, сделал то, что и всегда: решительно шагнул вперед и поцеловал, жадно, требовательно, как будто в последний раз. Хотя, почему как будто?

— Что ты делаешь? — срывающимся голосом спросил Левий, чувствуя, как откликается на этот поцелуй его тело. И стиснул зубы, услышав в ответ короткое:

— Прощаюсь...

Безумие, страсть, горячность отступили куда-то на задворки сознания, уступив место неторопливой нежности. Они изучали друг друга, словно в первый раз, а на самом деле просто запоминая, накрепко отпечатывая в памяти терпкость чужих губ, солоноватость кожи, пульсирующую тяжесть внизу живота, уверенную бережность прикосновений. И сама мысль о том, что это должно было окончиться, становилась невыносимой, поэтому они медлили, как могли, изо всех сил оттягивая неизбежное.

Потом они просто лежали рядом, не прикасаясь друг к другу, словно бы проведя незримую черту, отсекавшую прошлое. Молча, думая каждый о чем-то своем, но, в сущности, об одном и том же. И мучительно тяжело оказалось встать, заговорить о незначащих пустяках, запретив себе даже мысленно пересекать установленную границу, которая раз и навсегда развела их по разные края пропасти. И Левий отчетливо понимал, что ничего не может с этим сделать.

Прощались церемонно и сухо, словно чужие, произнося полные официоза слова, пустые и неискренние. Адель торжествующе улыбалась, и Рильен был бесконечно благодарен Левию за то, что тот вел себя с ней предельно вежливо. Самому же ему безумно хотелось скрыться куда-нибудь подальше от посторонних глаз, чтобы наконец избавиться от неестественной маски радушия и спокойствия, которую он уже с трудом удерживал на лице. Судьба в лице Эрена оказалась милостива к нему: капитан вслух заметил, что Его Величеству требуется отдых, и его поддержал Левий, быстро свернувший мучительную для обоих церемонию. За отъездом мейра Рильен наблюдал уже из окна собственной спальни.

Прежде чем забраться в экипаж, Левий поднял голову и, найдя взглядом нужное окно, улыбнулся: светло и искренне, а затем, махнув рукой Нейлу, скрылся в карете. Процессия медленно тронулась, увозя его прочь, и Рильен, не выдержав, задернул штору.