Это было мощное движение, которым обладал священный меч Сафарлисия, доступное один раз в день.
Это была усиленная версия священного удара паладина.
Это был самый сильный удар, который мог нанести паладин, владеющий этим мечом.
Ее инстинкты говорили ей, что лучше не делать этого. Однако, если бы она не победила Виджара немедленно, другие двое полулюдей убили бы больше людей.
"Я… хочу защитить желание госпожи Калки!"
— !
Она закричала бессвязно, проигнорировав её инстинкты, и мысленно послала команду святому мечу. И в то же время, она влила свой святой удар в меч и сделала им движение.
Святой меч озарился божественным сиянием, а свет вытянулся в два раза длиннее длины лезвия.
Этот свет был тем более ослепительным, чем более злым было существо, и ему становилось труднее уклоняться или защищаться. Для глаз же Ремедиос этот свет не мешал обзору.
Ремедиос подняла свой святой меч к небу и обрушила вниз.
Так как Ремедиос потеряла опору, предсказать направление атаки было легко и Виджар был готов принять удар топором и отбросить её. Однако…
После очередного бессловесного выкрика, Ремедиос продолжила давить на топор противника мечом, заставляя оружие врага опускаться.
Она не намеревалась полагаться на грубую силу, продавливая лезвие вперед к цели.
Причиной происходящему было сияние на мече, сошедшее с клинка в месте столкновения с топором и продолжавшее свой путь от туда к телу Виджара.
Эта была самая мощная способность святого меча Сафарлисия.
Эта была святая волна, которая игнорировала защиту и броню противника.
Тяжелые доспехи, шкуры и чешуя не имели никакого значения для него. Так как он мог игнорировать магическое оружие, его нельзя было остановить оружием или щитами, что могло бы стать завершающим шагом в этой схватке.
Конечно, если бы никто не решился столкнуться с этим ударом, и был достаточно проворным, чтобы избежать его, то они бы не пострадали от волны света. Однако, здесь не было никакого способа, чтобы уклониться от этого удара, со всей скоростью Ремедиос, в то время, пока он был ослеплен светом её клинка.
Когда святая волна света пронеслась, подобно ветру, святое сияние на мече тоже исчезло.
Однако, глаза Ремедиос стали широкими.
Она точно поразила своего соперника, но, Виджар не был похож на того, кто сильно пострадал.
— Хм, что это было? Какое странное движение…, но это совсем не больно. Это только для вида? Хотя, должен признать, смотрелось действительно захватывающе…
Ремедиос была потрясена.
"Этот парень—он не сторонник зла! "
Этот умение было более эффективно против злых существ. Но с другой стороны, по целям, не относящихся ко злу, она наносила незначительный урон. Это означало, что она была бесполезна против добрых людей. Другими словами, тот факт, что она причинила боль Виджару, означал, что он не был добрым, но это также, говорит о том что он, конечно, не был абсолютно злым.
"Он заставил людей страдать! Он вторгся в нашу страну! Как может кто—то, наподобие него, не быть злым?!"
— Хехехе. Хорошо, это было завораживающее представление, достопочтенный Виджар. Вы действительно не пострадали?”
Халиша сузил свои глаза, задавая вопрос Виджару.
— Это было так ярко… блики все еще танцуют в глазах.
Насрения ворчала со стороны.
Она допустила ошибку, в конце концов, ей не стоило использовать эту технику на Виджаре.
Виджар размял ноги, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, прежде чем пожать плечами. В то время, пока он это делал, могло показаться, что он беззащитен, но Ремедиос не могла найти брешь в его защите.
— …Ослепляющий свет? Ну, я не слишком понимаю, что сейчас произошло, но ничего существенного, верно?
— Виджар, я в некотором замешательстве. Только представьте, вы остались невредимыми после такой атаки…. Я, возможно, недооценил вас.
— Хах! Вы все—таки признали это! Хахаха! Хорошо, человек. Ты довольно неплохо выстоял против меня. Если ты сдашься, я убью тебя безболезненно. Как насчет этого?
— Не надо этих глупых шуток! Мы ещё не закончили!
Ремедиос подняла святой меч и крикнула на трёх полулюдей.
Ремедиос всё ещё могла биться, как она и сказала. Она положила руку на её раны для использования своих лечебных способностей. Её боли исчезли, а вместо них ощущалось тепло.
"Множество техник паладинов не сработают на нем, так как он не злой… но, поскольку те двое были ослеплены святой волной, я приберегу это для них."
Всё, что ей оставалось — сражаться с Виджаром, как воин.
— Хеехеехе. Отлично, тогда, мы оставляем её на вас, уважаемый Виджар. Мы будем охотиться на людей в тылу.
— Что?! Вы подонки!!!
Все паладины, которых она могла позвать, были уже мертвы. Ополченцы были неспособны остановить их.
— Как—будто я позволю вам сделать это!
Ремедиос отступила назад и заняла позицию, готовясь столкнуть одновременно с тремя полулюдьми.
— Кажется, вы готовы сразиться с нами тремя, но Виджар сказал, что обо всём позаботится.
— Хехехе. Наша цель — уничтожить всех людей в городе по мере необходимости, а не служить твоими оппонентами. Почтенная Насрения, могу ли я рассчитывать, что ты разберёшься с этим сбродом позади своей силой?
— О да…
Сгустки магической энергии находились в трёх из четырёх рук Насрении. Один был льдом, другой — огнём, и третий — электричеством.
— Чёрт!
Ремедиос рванула к женщине получеловеку…
— Я тебе только что сказал! Твой противник — я!
…И, услышав рёв, блокировала замахнувшийся на неё боевой топор, но была далеко отброшена.
В этот момент, Ремедиос поняла, что она не может справиться с Насренией, сражаясь с Виджаром в то же время. Хотя она могла прыгнуть прямо в сторону Насрении, защищаясь против её атак, она бы открылась для Виджара.
"Что значит, ты считаешь это невозможным… Я не приму этого! Не быть способным сделать что—либо — лишь оправдание!"
Стоны ополченцев играли на эмоциях Ремедиос.
Эти люди не бежали перед лицом ужаса потому, что они верили в неё. Она не могла показать им свою позорную сторону.
Она не могла отказаться от идеалов Калки — создать страну, в которой никто не будет плакать.
— Ополченцы! Отступайте!
Дав эту команду, Ремедиос подготовила себя.
"Я не умру от одного попадания. Я прорвусь к этой женщине получеловеку, активировав [Крепость]!"
Виджар засмеялся, глядя на рывок Ремедиос. Казалось, он что—то неверно понял.
— Хо. Похоже, ты определилась. Правильно! Сражайся со мной всем, чем можешь! Дай мне битву, достойную легенды! [Объявление Решительного Столкновения]!"
— Что?
Виджар взревел, и в этом была особая сила. Ноги Ремедиос, которые должны были нести её к Насрении, рванули к Виджару, как будто она потеряла контроль над ними. Не только её ноги — её меч, её разум, её взгляд, она не могла отвести ничего из этого от Виджара.
— [Огненный Шар]
Заклинание третьего уровня пролетело тело Ремедиос в направлении ополченцев. Заклинание, которое могла выдержать Ремедиос, но не ополченцы — для них оно будет фатальным —
— [Стена Скелета]!
Огненный шар столкнулся с гротескно выглядящей стеной из костей, выросшей прямо перед ополченцами, и испарился.
Кто—то вскрикнул в удивлении.
Изначально, потому что они понятия не имели, что только что случилось. Однако, вскоре это изменилось. Они увидели, как что—то спускалось, незатронутое гравитацией, и опустилось сверху пугающей стены скелетов.
Эта личность не была объята сильными эмоциями битвы, и говорила с мягким тоном, совершенно неуместным с её окружением.
— Хотя это достаточно часто происходит на поле боя, схватку три—на—одного немного тяжело смотреть. Не будете против, если я присоединюсь?
Владельцем этого голоса была нежить.
Все в городе признавали его. Он был личностью, изначально отказавшейся сражаться для сохранения своей маны.
Это был Король—Заклинатель Аинз Оал Гоун.
Оооооооох! Потрясающий крик раздался с той стороны стены.
Ремедиос крепче сжала свою руку с мечом.
— Что, что это такое, кто это такой?
— …По внешнему виду, я думаю это Старший Лич. Значит, существовали виды без кожи. Однако… может всего лишь Старший Лич остановить мои заклинания? Или это из—за его накидки? Она выглядит довольно внушительно. Или нет, возможно потому, что его призыватель обладает огромной силой?
Ремедиос не понимала слов полулюдей. Она услышала их, но не поняла их смысл. Это было потому, что она подавляла свою вспыхнувшую ненависть. Она даже не подозревала, что стоит беззащитной перед Виджаром.
"Иииииии!!! Почему он показался?! Почему они подбадривают его?! Почему?!Почему?!! Почему?!!! Эта грязная нежить?!!!"
Какой—то уголок разума Ремедиос оставался спокойным, чтобы заметить, что помогать кому—то в беде — это естественно. Однако, её неспособность простить мирных жителей за то, что они приветствовали нежить, превысила все. Они могли видеть трупы паладинов, которые пожертвовали собой ради защиты мирных жителей.
"Вы поддерживаете не тех, кто, сражаясь, полег за вас, а того, кто пришел поздно!"
Она так рассердилась, что хотела снять шлем и битья головой об землю.
Ремедиос изо всех сил пыталась удержать гнев в своем сердце, и она обратилась к нежити, находящейся на стене.
— Почему ты пришел сюда?
Король—Заклинатель остановился, как будто он был заморожен. Красные огни в его пустых глазницах повернулись к Ремедиос.
— Почему?… Почему я пришел?… Чтобы помочь вам, нет?
— Я вижу.
Почему он не пришел раньше? Он ждал, пока паладины не умрут? Или это его план блеснуть перед людьми.
Она хотела накричать на него, но…
— Тогда я оставлю это тебе, — она не могла заставить себя спросить о нем что—нибудь, и она не хотела говорить "убери стену".
— Хм?
— Я сказала, что оставлю это тебе! — бессознательно закричав, Ремедиос попыталась подавить растущие эмоции в себе, — И… уберите эту стену. Вы не можете?
— …Разумеется, в этом нет проблемы.
В одно мгновение стена под ногами Короля—Заклинателя исчезла. Король—Заклинатель не упал, вероятно потому, что использовал заклинание [Полет].
Ремедиос повернулась спиной к Виджару. Ей было все равно, убьет ли он её ударом в спину. Случись такое, она могла бы посмеяться над Королем—Заклинателем, что он не защитил её.
Отказавшись от безысходности, Ремедиос вернулась обратно к ополченцам. В каком—то смысле ей было немного обидно, что полулюди не напали на неё сзади.
В глазах ополченцев был намек на страх. Неужели её лицо было таким ужасным?
— Мы позволим Королю—Заклинателю справиться здесь! Идем, поможем другим людям!
Выслушав приказы Ремедиос, ополченцы посмотрели друг на друга, и они казались смущенными.
— Вы не подчиняетесь приказам?!
После того, как Ремедиос посмотрела на него, один из ополченцев тихо спросил:
— Ах, нет. Но… Король—Заклинатель, сам…
— Король—Заклинатель силен! Разве это не так?! В таком случае, это не будет проблемой для него! Идем!
Ремедиос вывела ополченцев на другое поле боя. Они неоднократно оглядывались на Короля—Заклинателя, когда уходили.
Аинз кинул взгляд на пустое место, где еще недавно стояли люди, и забормотал себе под нос.
— Чё?… Эта сука, она просто бросила все это на меня одного.
Столь нелепый поворот событий заставил Аинза раскрыть свою истинную природу.
Обычно, в таких случаях разве не происходит сцены вроде “о, давайте бороться вместе”? Или "спасибо, что пришли, мы оставим их всех тебе"?
По крайней мере, она могла бы проявить вежливость, мы могли бы перекинуться несколькими фразами в духе “вы с этим справитесь?" и так далее… И даже ни слова благодарности после спасения? Какого черта?
Разочарование выросло в его сердце. Однако, оно не достигло уровня истинного гнева, поэтому не было подавлено. Это было похоже на крошечное пламя возмущения, кипящее внутри него.
Это напоминало ситуацию, когда кто—то напортачил и заставил вас работать сверхурочно, а сам в это время сослался бы на неотложные дела и просто ушел.
Нет…
Пожалуй, моя злоба даже еще больше. Например, если бы я пошел домой играть в ИГГДРАСИЛЬ … и у гильдии уже были планы, и опоздание вызвало бы проблемы для всех. Это случалось и раньше, и тогда все простили меня…
Вспыхнувшее маленькое пламя разошлось до уровня пожара, после чего оказалось насильно потушено.
— Хм… пусть мой гнев и подавлен, я все еще недоволен. Это первый раз, когда со мной так грубо обращаются.
Ранее она уже кричала “заткнись” на него, но тогда ситуация отличалась. Во—первых, они согласились с тем, что Аинз может не участвовать в этой битве, но Аинз все же бросился в бой. Конечно, любой, кто имел представление о здравом смысле, принял бы другой, более уважительный тон, обращаясь к нему.
Все, кого Аинз встречал до сих пор, были хотя бы минимально вежливыми.
Вот почему произошедшее сейчас казалось Аинзу странным.
После охлаждения головы и поиска по его воспоминаниям, Сузуки Сатору вспомнил, что встречал таких людей, как Ремедиос, несколько раз раньше.
Тем не менее, ничто из этого не утешало его.
Аинз обратил свой всё ещё разгневанный взгляд на трех полулюдей.
Конечно, это была не совсем их вина.
Аинз понимал, что он просто переносил свой гнев это на них.
Ожидалось, что отношения Ремедиус к Аинзу кардинально поменяются после спасения её в последний момент от смертельной опасности; в таком случае, она должна была извиниться за прошлые упреки в адрес Аинза и приложить все силы для оказания ему поддержки в будущем.
Именно поэтому Аинз наблюдал за Ремедиос с воздуха с активированным [Совершенным Необнаружением] все это время, а затем вмешался, чтобы помочь ей, когда она оказалась в беде.
Но в конце концов, все сложилось вот так.
Он не мог понять, почему она отреагировала подобным образом.
Если бы план отдела висел на гране срыва к концу месяца, а в это время кто—то внезапно восполнил недостачу по плану, разве не были бы все благодарны ему? Особенно, если бы этот человек уже давно закончил свою работу и специально ради них вернулся из отпуска.
Аинз ранее наблюдал за полем боя сверху, и он понимал текущую ситуацию. Было гораздо больше опасных мест, чем это. Он даже знал, что девушка, которая все это время пристально наблюдала за ним, пребывала в опасности.
Тем не менее, он решил присустововать именно здесь, потому что хотел оказать услугу самому высокопоставленному человеку, и он рассудил, что капитан паладинского корпуса Святого Королевства был здесь самым высокопоставленным человеком.
