Роман Романович Война родов. Последствия

— Рассказывай, — припечатал его силой и голосом Амон, от чего мужчину чуть к земле не прижало.

Дальше мы слушали сжатый рассказ о том, как разворачивались события. Амалию подловили, когда она ехала по своим рабочим делам. За ней следовала машина с охраной, но они не успели вмешаться. На повороте девушку протаранил фургон, который и был начинен взрывчаткой. Нам показали запись, как это происходило. Материал удалось получить случайно. Рядом находилось заведение, где и была установлена камера-наблюдения. Фургон врезался, произошёл взрыв, округу накрыло зелёным облаком. Охране тоже досталось, они не выжили. Яд действовал убийственно. Предположительно Амалия выжила только потому, что успела среагировать и закрыться щитом. А дальше до неё добрался яд, обнулил защиту и зажатую в машине девушку принялся терзать огонь.

Как после доклада начальник СБ ушёл живым — я не знаю. Амон внушал. От него веяло настоящей жутью. Единственное, что спасло мужика — это то, что они смогли нарыть, кто стоит за этой акцией. Все нити вели в сторону Демгорода. Один из пяти старших родов, чьих родичей перебили маги, специализировался как раз на ядовитых атаках. Почерк было невозможно не узнать.

Удар нанесли не только по нам. А по всем, кто участвовал в драке. И у остальных тоже были свои жертвы, в том числе кто-то пострадал из родных. После того, как мужчина закончил доклад, Амон прямо там же вышел на связь с остальными родами и обменялся информацией. Всё подтвердилось. Это была тупая месть, попытка ответить на то, что их клан потерял большое количество магов.

— Что дальше? — задал я вопрос, который уже сегодня звучал.

— Дальше я вернусь к дочери, — устало сказал Амон. — А завтра начнут готовить ответный удар. Надо скоординироваться с остальными. Уверен, они захотят поучаствовать.

— Понятно.

А что тут может быть непонятного. Ещё одна бойня намечается. Амон попрощался и сказал, что завтра свяжется со мной. После чего ушёл к дочери, а я остался на улице.

То, что маги обязаны ответить на это — ясно. То, что они опять будут раскачиваться, собираться, обсуждать планы и готовиться — тоже ясно и очевидно.

Только вот меня это не устраивало.

— Папа...

— Да доча, я здесь, всё хорошо, — подскочил Амон к Амалии. — Как ты себя чувствуешь?

— Бок болит. Что случилось? И где я?

— Ты не помнишь?

— Смутно. Кажется, что-то взорвалось, а потом... Дерьмо, это было больно.

— Раз ругаешься, значит идёшь на поправку, — хмыкнул мужчина.

Всю ночь он провёл в больнице с дочерью. Сына и её мать отправил домой под охраной, чтобы выспались. Те сопротивлялись, но мужчина настоял. Сегодня они его сменят, а Амону придётся заняться делами.

— А меня можно приподнять? — прохрипела дочь. — Я что, в бинтах? Дерьмо, дерьмо... я что, обгорела?! — в её голосе послышалась паника.

— Есть немного. Не переживай. Всё уже хорошо. Ты идёшь на поправку и через неделю ожоги сойдут на нет, а может и раньше.

— Ожоги... Насколько всё плохо?

— Ну... — замялся мужчина. — Причёску тебе придется сменить.

— Что? Дерьмо Пасти!

В этот момент дверь палаты открылась, вошла медсестра, помогла Амалии сменить положение, дала ей воды и какие-то лекарства, после чего ушла, оставив дочь наедине с отцом.

— Так что произошло? — взяла девушка себя в руки.

— Это была месть. За войну, — прямо ответил мужчина.

— Мда, — покачала головой Амалия, но скривилась от прострелившей её боли. — И что теперь, мы на осадном положении?

— Теперь да. Не переживай, я решу проблему.

— Не сомневаюсь, — криво улыбнулась дочь. — Так, а Эдвард знает, что я тут?! Только не говори ему!

— В смысле? — напрягся отец.

— Ну, я сейчас так ужасно выгляжу!

— Куда катится мир, — возмутился Амон и покачал головой. — Это единственное, что тебя беспокоит?

— Нет, но... У него и так сейчас проблем хватает.

— Выдохни, дочка. Он был здесь и видел тебя. А ещё он излечил тебя от яда. Ты пострадала не только от ожогов.

Амалия прикрыла глаза, сделала большой вдох и выпустила медленно воздух.

— Но, думается мне, — продолжил Амон. — Нам надо с тобой поговорить.

Мужчина уставился на дочь, прикидывая, подходящий это момент, чтобы прояснить давно назревавший вопрос или нет. Это когда всё случилось, отец не задумывался о поведении Клоза, а сейчас, когда напряжение отпустило, это бросалось в глаза. Тот без лишних слов поехал с ними, хотя не должен был. Более того, он вёл себя так, будто только так и надо. Амону даже показалось, что возрази он и попробуй не пустить парня к дочери, тот начнет пробиваться с боем. Да и сама дочка хороша. Первым делом вспомнила о нём, а не о ком-то другом.

— Ой, пап, что-то мне не хорошо, — заканючила девушка.

— И не стыдно тебе врать отцу?

— Ой совсем плохо что-то...

— Не прибедняйся. Я тоже в целительстве разбираюсь и вижу, что ты в порядке.

— Ну пап, что ты такое говоришь...

— Хватит. Насколько у вас всё серьёзно с Эдвардом?

— Я не знаю, — всё же ответила дочь.

— Это как так?

— А вот так. Как я могу что-то утверждать, учитывая... всё учитывая.

— Мда, ситуация не однозначная... — вздохнул отец. — И как тебя угораздило?

— Как-то угораздило, — фыркнула дочь. — Где он сейчас? И как воспринял случившееся?

— Переживал. Где сейчас — не знаю.

— А можешь его набрать?

— То есть, набрать Эдварда, а не мать, брата или кого-то из родственников?

— Пап! Они и так скоро будут здесь. А у меня какое-то предчувствие не хорошее.

— Какое? — напрягся Амон.

— Ты набери Эдварда, Просто набери.

Амон покачал головой, но сделал, что просили. Эдвард молчал. Сейчас одиннадцать утра, попрощались они с ним в восемь вечера.

— Не отвечает. Может спит? Последние дни вышли напряжёнными, — предположил мужчина.

— Звони ему домой, — твёрдо и напряжённо сказала дочь, как-то разом подобравшись.

— Ты уверена?

— Звони домой! — ещё более нервно бросила Амалия.

В этот раз ответили быстро. Амон выслушал от дворецкого, что господин дома не появлялся, положил трубку, после чего тоже выругался. Теперь и сам мужчина чувствовал, что происходит что-то не то.

— Он далеко, папа, — ответила дочь. — Я чувствую, что он сейчас очень далеко.

— Но живой?

— Да. Живой.

Амон не хотел в это верить, но он догадывался, где может находиться парень.

Второе название Демгорода — город пяти крепостей. Пасти здесь были старые, им больше пятисот лет, как утверждали источники. Рядом с ними ещё в давние времена построили крепости, где люди укрывались и жили. Да и от внешних врагов защищаться тоже можно было.

Пять старших родов как раз базировались в этих крепостях. Мда... Средневековье какое-то. Надо увидеть своими глазами, чтобы сделать выводы.

Приземлился самолёт в третьем часу ночи. Повезло с прямым рейсом. Как вышел из аэропорта, сразу направился к нужному мне роду. Пока летел, было время подумать. Это давалось с трудом, но... Медитации, очистка напряжения и эмоции удалось успокоить. Что отнюдь не уменьшило моей решительности.

В момент, когда я увидел Амалию, раненную и едва живую... Когда осознал, что её чуть не убили... Да как! Сожгли заживо! Во мне что-то треснуло. Плотину сорвало и меня затопил гнев. Обжигающий, горячий, требующий ответить незамедлительно. Если бы в тот момент передо мной поставили виновника — я бы его разорвал на части голыми руками.

А потом была методичная работа. Сначала яд выводил, следом подробности дела вычислял, где-то там удалось взять себя в руки, чтобы не показывать своих настоящих эмоций. Когда один остался, то поехал сразу в аэропорт и отправился... Сначала хотелось тупо перебить всех уродов и выплеснуть бурливший и разъедающий гнев внутри, но... Спасибо самолёту. Когда несколько часов летишь и ничего делать не можешь, то вольно или нет, у тебя есть время подумать.

Вот я и подумал. Признал и осознал, что да, как-то у меня слишком много эмоций поднялось. Даже заподозрил влияние Пасти, и это остудило меня ещё больше. Страшно стало, потерять себя. Ненадолго правда. Гнев нет-нет, да пробуждался вновь.

Разобравшись в себе, пришёл к выводу, что спихивать на Пасть будет опрометчиво. В другом тут причина... Сам себе удивился, потому что раньше я другим был. Но что есть теперь, то есть и пока непонятно, что с этим делать. Пока что я не могу назвать Амалию женщиной всей моей жизни. В конце концов, наш роман длится не так долго. Есть ли у меня к ней чувства? Да, в этом я не собирался врать себе. Но расстанься мы и убиваться из-за этого я точно не собираюсь, потому что дел хватает и без игр в любовь. Хотел ли я развития с ней отношения? Разумеется. Не вижу ни одной причины, почему от этого стоило бы отказаться. Семья? Тут и без личной симпатии понятно, что это выгодная для меня партия. Да и с её родом отношения вроде как за последнии дни сильно шагнули вперёд. Но пока рано об этом думать.

В прошлой жизни у меня были девушки. Не одна и не две, но семью я так и не завёл. Тридцать лет почти стукнуло, но чем я только не занимался, кроме этого. Посвящал всего себя тренировкам, получил образование, участвовал не в одном военном конфликте и думал, что у меня вся жизнь впереди. А потом это оборвалось. Но речь о другом. Раньше у меня были женщины, я к ним относился хорошо, но... В этот раз было что-то другое.

Когда Агрон чуть не убил Эрминию при битве в родовом квартале, у меня тогда сорвало тормоза, и я пошёл его убивать, не смотря ни на что. Сейчас была схожая реакция. Амалию задели и прошло совсем немного времени, а я уже топаю к домам тех, кого собираюсь убивать, не смотря ни на что.

И за всем этим стояло жгучее чувство, что тронули МОИХ. Эрминия не моя девушка уж точно, но я считаю её своей. Кем-то вроде младшей сестры. Но она моя. Это странное чувство собственности, которое я никогда до этого в себе не видел. С Амалией аналогично. Она мне точно не как сестра, а именно как возлюбленная, нас связывает секс и, надеюсь, какие-то чувства, но её я тоже считаю своей. И готов объявить войну только за то, что её посмели тронуть.

Даже тот факт, что мою землю атаковали и там тоже есть раненные, задел меня не так сильно. А тут мощная, выраженная реакция, требующая уничтожить всех, кто покусился на моё.

Причём мне было бы плевать, атакуй они меня. Да и сколько всего было за год? Взять того же Степана. Он пытался меня убить, а теперь мы с ним почти нормально общаемся, обмениваемся информацией и даже дрались вместе против общего врага. За себя я не готов сокрушать любого, а вот за девочек — готов.

Это было новой моей чертой, и я пока не знал, что с ней делать. Но конкретно сейчас не собирался с ней бороться. Более того, я собирался эту свою черту удовлетворить в полной мере и дать всем заинтересованным понять, что будет, если хоть какая-то гнида посмеет тронуть моих близких.

Глава 12. Пылающие огни

И правда, крепость. Высотную стену я увидел издалека. Да тут метров двадцать в высоту, не меньше. Ещё и тянется на сотни метров по периметру. Есть центральный вход, сейчас ночью закрытый на решётку. Ощущение, будто и правда в средневековье попал. Но через ту же решётку видно, что во дворе кроме древних построек стоит и вполне себе современный особняк.

Я окинул взглядом стену, примечая охранников, что стояли через каждые десять метров. Что-то их много. Ещё больше внутри здания. Тут под сотню человек, имеются сверхи. Магов в особняке тоже чувствую, сейчас они беззаботно спят. По большей части женщины, старики и дети. Взрослых мужчин всего несколько и они не блистают силой.

Выяснить, кто именно стоит за терактом, труда не составило. Готовились на скорую руку, допустили множество ошибок, в том числе попались на камеры в тех или иных местах. Но главный след — это ядовитая сила. Один из родов как раз специализировался на этом. Борец их фамилия. Часть из них мы перебили в той идиотской драке, когда выскочили четвёртые ранги. Тела потом опознали, сопоставили с актуальным списком этих родов и... Тогда маги подумали, что раз основной боевой состав отправился на свалку истории, то проблем ждать не стоит. У клана, что лишился главной своей силы и без этого проблем хватит.

А оно вон как повернулось. Нашлись те, кто захотел отомстить. Уверен, количество людей не просто так увеличено. Либо от других отбиваться собираются, кто их пощипать захочет, либо из Москвы удар ждут. Второе так уж точно. Должны понимать, что мы обязательно ответим. Но ждут ли они ответа прямо сейчас? В эту ночь? Может и ждут. Может и вовсе договора заключили о поддержки и всё это ловушка на нас.

Откуда же им было знать, что приду я один?

До этого дня я каждый божий день тратил на то, чтобы нарастить силу. Превращал доставшееся тело в достойного представителя моего рода из прошлой жизни. Иначе говоря, делал из себя потомственного воина. Что далось гораздо легче и быстрее, чем ожидалось. То ли благодаря моему опыту и тому, что по дорожке шёл второй раз, то ли благодаря магии, которая ускоряла любые процессы. Я сейчас и без магической подпитки превосхожу любого человека. Кости, кожа, мышцы, сухожилия, всё, что есть в организме — стало гораздо крепче и выносливее. А уж с магией... Должен признать, что я превзошёл свой уровень в прошлой жизни.

А ведь меня и тогда хватало, чтобы сеять хаос и смерть в стане врагов. Так что сегодня род Борец пожалеет, что решили развить конфликт.

С этой мыслью я шагнул к воротам и постучал, послав импульс и вырубив охранников. Разгон, ускорение и прыжок, зацепился за выступ, выбросил себя руками наверх, ещё один прыжок и оказался на стене.

Понеслась.

Глеб ворочался в постели и не мог уснуть. Домой вернулся всего несколько часов назад из этой проклятой столицы, вроде дело сделано, как надо... Но сон не идёт. Ещё гуляет по крови адреналин, напряжение отказывается уходить из тела.

А ведь ничего не предвещало беды. Старшие собрались, узнали про чрезвычайное положение в соседнем городе, да решили заявиться, укрепить свою власть. Называлось это, конечно же, иначе, но слишком давно Глеб во всём этом варился, чтобы не понимать, что к чему.

Как это случилось? Как могли погибнуть все разом? Его отец, братья, дядя. Да и другие семьи лишились своей главной опоры. Тридцать магов умерли за один вечер. Сокрушительный удар по их семьям, да и ордену тоже достанется.

Глеб не выдержал, выбрался из постели и отправился к алтарю, что стоял здесь же. Упав на колени перед статуей святого, он принялся молиться, сложив руки перед собой.

Принципы ордена требовали держать Пасти в узде, искоренять зло, приходящее из них и защищать обычный люд, вести их к чистоте и не давать погрязнуть в пороках.

Всё должно было сложиться иначе! Родичи должны были прибыть в город и укрепиться в нём. Пусть даже не получилось бы подвинуть московских, но распространение веры и влияния их ордена в такой момент, когда улицы залиты кровью — это был идеальный ход, который нельзя пропускать.

Не пропустили. И поплатились за это.