Само....ик....Самогон!

— Добавление к проектам, — внёс свой вклад Второй. — Надо чтобы в составе проекта был том, называемый проект организации строительства. В этом разделе надо сделать так, чтобы нормативные сроки строительства были заведомо невыполнимые. Это обязательно приведёт к срыву графика производства работ, что фатально отразится в отношениях подрядчика с заказчиком, вплоть до санкций и судов. Обязательно надо учесть в этом разделе временные здания и сооружения и затраты на их возведение, но к титульным эти здания и сооружения должны не относить. Вот смеху будет, когда в смете есть такая статья затрат, а платить по ней нельзя ибо нарушение законодательства. Ещё можно усложнить жизнь подрядчику тем, чтобы обязать его делать проект производства работ за свой счёт, причём он этот проект должен будет умудриться сделать в течение недели после подписания контракта. Иначе санкции, ага. А так как у них сейчас уже нет толковых строительных организаций с грамотными руководителями, то, конечно, они или проигнорируют это мероприятие или сделают с большими ошибками. Вообще, что касается проекта надо сделать так, чтобы было много дурацких разделов, но мало крайне необходимых. Обязательно надо внедрить раздел по экологии. Хорошо бы ещё чтобы этот раздел проверяли не только эксперты, но и специалисты, например, министерства природных ресурсов. Это всё время. Ещё обязательно надо прилепить раздел по МЧС, а как же без него. Ещё отдельный раздел по ресурсосбережению. И вообще, чем больше будет проверяющих организаций, тем лучше. Тогда объект вообще невозможно будет сдать в эксплуатацию. Аборигены будут годами сдавать объект. Само собой надо максимально запутать вопрос с техническим присоединением. И вишенка на торте, это государственный строительный надзор. Надо сделать так, чтобы у этой организации был просто вал документов.

— Да, — закивал головой Четвёртый. — При этом будет разгул коррупционной составляющей. Предлагаю сразу же начать разрабатывать схемы криминального обогащения за счёт бюджета. Это всякого рода схемы "распила" бюджета, ага.

— Мы ещё упустили небольшой, но очень противный момент, — добавил я. — Надо чтобы перед проектированием смета на проектно-изыскательские работы также прошла государственную экспертизу. Это хорошая потеря времени и нервов. Кроме этого чтобы сборники расценок на проектно-изыскательские работы были максимально невнятные. Если учесть, что чиновники будут постоянно забывать выделять средства на эти цели, то аборигены потеряют уйму времени, пока всё согласуют. Кроме того надо постараться разорить изыскательские организации и избавиться от хороших специалистов в области инженерных изысканий. Ещё есть мысль сделать график производства работ обязательным приложением к контракту, но так как его будут делать горе-специалисты, то могут быть интересные хохмы, например, выполнение благоустройства и озеленения территории запланировать в зимнее время. Вот смеху будет.

Первый строчил в своём альбоме. Мы молчали.

— Вам не жалко аборигенов, — улыбаясь, спросил он, оторвавшись от своей писанины.

Мы дружно завертели головами, показывая, что совершенно не жалко.

— Ладно, коллеги, мне их тоже совершенно не жалко, — мы дружно захохотали. — Предлагаю взять наши предложения за основу, но вас прошу обдумать и внести ещё штук по пять предложений к основному проекту. Думаю, что после того, как мы заставим этих доверчивых аборигенов принять такие законы, то их строительную отрасль можно будет хоронить. Конечно, она у них в какой-то форме останется, но они будут тратить денег раз в десять-двадцать больше, если захотят что-то построить более-менее толковое. Самое интересное, что аборигены даже не поймут, что наделали. Так, что коллеги, прошу вас подумать по усложнению жизни аборигенам в плане, например, реставрации объектов их культурного наследия. Надо сделать так, чтоб у них было множество руин, которых у них уже сейчас множество. Это заслуга коллег из культуры. А как объекты культурного наследия реставрировать, чтоб у аборигенов не было ни понимания, ни денег, ни планов. Пусть живут с руинами. Ещё надо озаботиться проблемой удорожания ремонтов существующих основных фондов. Надо, чтобы ремонты были как можно дороже. И надо аборигенов постоянно держать в тонусе в плане постоянного ожидания каких-нибудь пакостей от властей, типа замены счётчиков, что ли. Особенно мне понравился тезис о том, что надо продвигать во власть дураков и криминал. Это же замечательно, коллеги. Так, что коллеги мы поработали славно, жду ещё убийственных предложений. За работу коллеги, за работу.

Помещение опять подёрнулось пеленой, краски потускнели и я очнулся на своём диване. Нет, мля, с пьянкой надо завязывать. Это же надо, что только не привидится с перепоя. Да, но какое чёткое это видение было, я помню каждое слово Первого, Второго и Четвёртого. Что говорил я на том совещании, тоже помню. Это же надо, поучаствовал в совещании на тему "Как технично нагадить собственному государству на сотни миллиардов рублей". Такое только в кошмарном сне может привидится. Я очень далёк от строительства, но, думаю, что наши власти до такого, как предлагал я на совещании и мои коллеги-вредители, никогда не додумаются. Ведь это, какие колоссальные денежные потери, потери ресурсов и времени. Нет, наши власти не такие, они на такую самоубийственную дурость никогда не пойдут. Всё это мне просто привиделось в пьяном сне.

Мне стало стыдно: пока Ленка решает наши дела у себя в городе, пока Кузьма, в поте лица, выполняет мои распоряжения на юге, я пью горькую до полного изумления. Я посмотрел на вылизывающегося Анчара: может на него всё это непотребство свалить и объявить ему порицание, почему не удержал хозяина от предосудительных действий. Всё, решено, больше ни-ни. Исключая, конечно, дегустацию нового напитка. Да, слаб человек и весь погряз в грехах тяжких. Пойти покушать, что ли как следует.

— Анчар, хватит облизывать свою шубу, — объявил я коту. — Пойдём, поедим, что нам бог послал.

Сегодня бог нам послал квашеную капусту с растительным маслом и другие разносолы. К этим разносолам добавился копчёный окорок с вчерашним хлебом. Коту молоко и кусок колбасы.

— Давай лопай. И смотри, чтобы не пронесло, — подколол я кота. — А то оконфузишься перед кошками, ха-ха.

Начались в колхозе будни: поставил в печь тесто, кормил курей, работал по хозяйству. И много думал над новым рецептом самогона: в конце концов, самогонщик я или где. Сегодня ночью я наметил добавить в свежий напиток присадку Љ 199, которая походила на мазь какого-то психоделического оттенка, но которая имела очень сильный запах, похожий на вьетнамскую звёздочку, только позаковыристей. Браги у меня оставалась очень мало, так как я её отдал деду Матвею, но этой браги уже нет в природе из-за диверсии его невестки. Ладно, горевать не будем. Последний раз на хуторе в этом году сделаю новый напиток, а потом уедем на юг, зашифруемся там, и буду заниматься алхимией уже в тишине и покое. День прошёл в постоянных заботах, а ночь — это время для волшебного таинства. Привычно аккуратно подготовив место работы, при этом все поверхности в лаборатории протерев спиртом до блеска, я приступил к таинству самогоноварения. У нас с дедом это был целый ритуал, и не мне его нарушать. При этом в душе поднималась волна какого-то благоговения, настроение улучшалось, появлялся кураж. Нет, положительно это моя специальность — гнать самогон и делать фантастические зелья. Сегодня весь нормальный выход был около двух литров. Ничего, для эксперимента этого вполне хватит. Лишь бы эта присадка произвела эффект, а не превратила бы напиток в непонятную субстанцию. В специальном подземном складе у меня уже хранилось штук пятьдесят банок с непонятными веществами. Всё руки не доходят, чтобы заняться химическими исследованиями, что это собственно такое. Но, я был совершенно уверен, что свойства этих материалов будут не менее фантастические, чем мой самогон.

Для сегодняшнего эксперимента я отлил свежий, ещё горячий самогон в литровую банку и смело кинул в жидкость присадку в количестве со спичечную головку. Сегодня жидкость стала весело бурлить, ничего себе реакция. Процесс бурления продолжался минут пять, потом бурление постепенно прекратилось, а жидкость окрасилась в красивый светло-травяной цвет с резким экзотическим запахом. Я с умным видом смотрел на процесс, потом достал серебряную ложку и начал крутить двенадцать раз, всё по науке. У нас как в аптеке. Естественно, с жидкостью произошла трансформация: она стала насыщенного лимонного цвета с терпким ароматом, присущим виноградным усикам. Сегодня я не спешил с дегустацией: сначала разобрал аппарат, промыл все детали и ёмкости, спрятал аппарат в секретное подполье. Теперь у меня была научная дилемма: пить или не пить. Вот в чём вопрос? Решил, что надо всё-таки пить, несмотря на осуждающие взгляды Анчара. Ну, и принял грамм пятьдесят, не выходя из кухни. Сегодня приход наступил гораздо быстрей. Воздух подёрнулся дымкой, потом эта дымка резко сгустилась, и я провалился в новое пространство. Новое пространство представляло собой комнату, в которой за столом сидел мужик средних лет. Он что-то писал на листе бумаги. Комната была освещена только настольной электрической лампой. Ага, в цивилизацию попал. Мужик оторвался от своего занятия и внимательно посмотрел на меня. В его мудрых усталых глазах испуга не было, было некоторое удивление. Хоть я и был очень далёк от литературы, но штук тридцать фотографий и картин разных писателей и поэтов за свою жизнь видел. Фото этого дядьки я тоже видел. Передо мной сидел Иосиф Бродский.

— Здравствуйте, — неловко произнёс я, видя, что у человека нет испуга, а вполне адекватная реакция.

Ещё я быстро огляделся и оглядел себя: сегодня моё тело не издавало чёрного облака. Я был покрыт какой-то светящейся зеленоватой плёнкой.

— Здравствуйте, — вежливо ответил хозяин. — Кто вы, если не секрет. Обычно, таким образом, из ниоткуда появлялся Галактион Герасимович. Вы от него?

Хозяину я ответил, что хожу я сам по себе; что никакого Галактиона Герасимовича я не знаю; что зовут меня Савелий Петрович, можно просто Петрович.

Я не знал, сколько продержится на мне зелёное сияние и когда меня выбросит в своё пространство, поэтому, не нарушая сложившуюся традицию, осмотрелся в поиске какой-нибудь ёмкости, чтобы налить в неё мой самогон из фляжки. Но таковой в комнате не обнаружилось, поэтому я просто поставил фляжку перед носом хозяина. Ладно, не обеднею. Себе ещё куплю фляжек.

Хозяин улыбнулся и сказал:

— Знаете, я могу вам подарить только свои стихи. Скажите, вы из какого времени будете?

Я сказал, что с 2000 года.

— Ещё, значит, двадцать лет, — задумался хозяин. — Что ж, есть у меня стихи, которые я написал в 1970 году, но они могут очень помочь вам.....

С этими словами он взял лист бумаги и стал быстро писать.

— Вот, Савелий Петрович, — Бродский передал мне исписанный лист бумаги. — Обратите внимание особенно на первую строчку и последнее слово.

Как только я взял бумагу, то пространство начало покрываться рябью. Я только успел попрощаться с хозяином, как меня выбросило в своё пространство. Анчар никуда не уходил, ждал моего возвращения. Меня встретило радостное громкое мяу.

В руках я держал бумагу, на которой рукой Иосифа Бродского были написаны стихи.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?

За дверью бессмысленно всё, особенно — возглас счастья.

Только в уборную — и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.

Потому что пространство сделано из коридора

и кончается счётчиком. А если войдёт живая

милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.

Что интересней на свете стены и стула?

Зачем выходить оттуда, куда вернёшься вечером

таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, осанову

в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.

В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.

Ты написал много букв; ещё одна будет лишней.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.

Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,

слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся

шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Я конечно из любопытства прочитал текст, полюбовался росписью поэта, но ничего не понял. Никакой из меня поэт и литератор. В кругах, в которых я вращался, за вершину культуры шли только матерные частушки. Не относить же к культуре обсценную лексику. Был, вот как сейчас, помню один знакомый лейтенант, который тоже писал стихи о любви и о томлении тела при Луне. Душевные стихи были: что, правда, то, правда, но если из них мат вырезать, то ничего и не поймёшь о чём там написано, вот такая трагедия разума.

Пожав плечами, я сложил листок в несколько раз и положил его в бумажник к наличным деньгам. Пусть лежит, может, когда пригодится.

— Кузьма, да не гони ты так, — сделал я замечания своему шофёру. — Тише едешь целее будешь.

Кузьма повиновался и сбавил скорость. Вот любит человек быструю езду. Несмотря на свой зверский вид, техникой он управлял виртуозно. Да и механик был от бога. Но увлекался.

Мы уже проехали практически половину пути до нашей цели. Кузьма со своей сестрой присмотрели и купили-таки усадьбу в Геленджике. Дом стоял далековато от моря, но в тихом месте. Плюсом ещё было то, что к нему прилагался приличный огороженный участок земли. Но минусом то, что Кузьма с сестрой потратили на этот дом практически все мои честно награбленные деньги. К тому же на участке ещё не все строения были доведены до ума, а это ещё затраты. Но я всё равно похвалил Кузьму за рвение. Старался мужик. Проявил ответственность, а это надо поощрять.

Два дня мы провели за консервацией наших жилищ на хуторе и в подготовке к поездке. Мне надо было решить с погрузкой моего сверхценного добра: архива, всей алхимии, самогонного аппарата. Все предметы пришлось тщательно заворачивать в мягкое и компактно складировать в сундуки и ящики. Больше всего я переживал за архив. Чтобы сохранить тексты, я даже в городе купил цифровой фотоаппарат, и часть текстов отправилось в память этого аппарата, но не всё. Я знал, что уже есть замечательные аппараты, называемые сканами, с помощью которых можно перевести тексты в электронный вид. Обязательно себе такое чудо куплю и сохраню архив в электронном виде.

Наконец мы выехали из хутора. Кузьма за шофера, я на пассажирском месте, между нами восседал Анчар. Кот согласился ехать с нами. Он решил, что нас надо держать под наблюдением, а то натворим чего. Вот так и ехали, не спеша и ведя интеллектуальные разговоры. Кузьма привёз мне фотографии нашей будущей резиденции: это был полутороэтажный дом. Весьма просторный. Газ к нему был подведён, и не только на первый этаж, где была просторная кухня. Я решил, что первый этаж это будет пространство обитания Кузьмы, а себе я беру весь второй этаж для занятий алхимией. Так что у меня на втором этаже будет лаборатория, склады, душевая. На участке как-нибудь когда-нибудь достроим гараж и флигель, пока не к спеху.