Мечты Идиота

Мои амбиции, впрочем, были вполне удовлетворены тем, что раз в пять — семь лет я поднимался на одну ступеньку вверх по служебной лестнице. Постепенно начальников, стоящих надо мной, становилось все меньше, а подчиненных — больше. Появился отдельный кабинет, который со временем только расширялся. И кресло, в котором я сидел, с годами становилось все мягче и удобнее.

Для профессионального роста или же просто для успешного продолжения работы от меня не требовалось практически ничего — ни культурного, ни интеллектуального, ни духовного развития. Даже усердия и трудолюбия для этого не нужно было — вполне достаточно было простой их имитации.

Хорошо ощущать себя внутри уютной административной системы! Неплохая зарплата, ежемесячные премии, различные бюджетные компенсации и выплаты. Районная надбавка, надбавка за стаж, надбавка за сложность. Законодательно установленные социальные гарантии — и на отпуск, и на оплату больничных листов. Профсоюзные выплаты. Перспектива государственной пенсии. Красота! Живи, да радуйся!

Хороша должность Первого Заместителя! Высок ее социальный статус. Само ее наименование поневоле внушает уважение у всякого, кому доведется ее услышать или прочитать соответствующую золоченую табличку на обитой кожей двери. Достаточно широк объем полномочий. И при этом — заметьте, минимум ответственности! Всю ответственность несет на себе мой начальник, непосредственным подчиненным которого я и являюсь.

Этот человек, мой непосредственный начальник, давно и упорно, всю жизнь свою стремился к заветному креслу. И вот все его нечеловеческие усилия оказались достойным образом вознаграждены. Ну и ладно, пусть он тешит этим свое больное самолюбие.

Что дает должность Начальника Управления? Только видимость своей значимости, видимость власти, которой у него на самом деле нет.

Во-первых, потому, что над каждым начальником найдется немало других руководителей, которые имеют полное право требовать от него исполнения своих категоричных указаний.

Во-вторых, даже на своих подчиненных он, иной раз, должного влияния оказать не может. Существуют, конечно, должностные инструкции, и внешне сохраняется видимость жесткой вертикали подчиненности. Но на практике эта вертикаль не такая уж и жесткая. Возьми любого клерка: тот — сын заслуженного деятеля, эта — жена влиятельного лица, а этот вообще устроен на работу по прямой протекции помощника Губернатора. С такими подчиненными взаимоотношения следует выстраивать весьма деликатно.

В третьих, начальник зависит лично от меня, от своего Первого Заместителя. Это я выполняю все важнейшие его поручения, я в курсе почти всех его дел. И его положение напрямую зависит от степени моей к нему лояльности. Наиболее важные вопросы начальник, конечно же, обсуждает со мной. Важные вопросы — это те, от решения которых может зависеть его персональная чиновничья судьба. Последствия которых грозят самым непосредственным образом сказаться на его личной карьере и положении. Такие моменты мой начальник тонко чувствует своим опытным бюрократическим чутьем.

У меня чутье развито не хуже, однако я не хотел бы ощущать себя в шкуре своего начальника. Нет уж, увольте, мне таких волнений не надо, мне и на своем месте неплохо. У меня чрезмерных амбиций нет, я достиг всего, чего хотел. Мое место — вот оно, тихое, уютное, надежное. Достаточно только демонстрировать свою полную лояльность к своему патрону. Чтобы у него не было и тени подозрения, что я мечу на его место и пытаюсь его "подсидеть". Втереться к нему в доверие, уверить в своей безграничной поддержке любых его начинаний. И он прекрасно понимает, что мне действительно выгоднее его поддерживать и всячески способствовать его укреплению. Таким образом, пока он будет в начальниках, и моя чиновничья судьба вне всяких опасений.

На своей должности я практически незаменим. Я — душа трудового коллектива. Если с начальником Управления рядовые работники общаться по душам не любят, со мной — другое дело. Со мной меньше официоза, а значит, больше человечности. Наш начальник это знает, и иногда интересуется у меня той информацией о своих подчиненных, которую он не может получить другими способами.

Ну, и что же, если я с ним этой информацией делюсь? Ему она пригодится, да и лишний раз показать перед ним свою осведомленность и подчеркнуть свою полезность никогда не помешает.

Начальник наш, впрочем, не только меня слушает, у него целая сеть "доверенных людей". И все, что происходит в коллективе, в этих стенах, так или иначе, становится ему известно. И он уделяет этому большое внимание. Это увеличивает его возможности по манипулированию людьми.

Конечно, начальника этого рано или поздно снимут, поставят нового. Такова уж чиновничья судьба. Это — только вопрос времени. И эта неизбежность, понятное дело, заставляет моего патрона слегка нервничать. Но у меня причин волноваться по этому поводу куда меньше.

Ну, допустим, снимут его — для меня это еще не беда. Я в начальники не пойду — зачем мне это надо? Стало быть, поставят кого-нибудь со стороны. А ему, как человеку новому, конечно, потребуется войти в курс текущих дел. Вряд ли он будет дрова ломать так вот прямо, с ходу. А кто ему поможет с текущими делами разобраться? Конечно, я! Ведь я по должности своей лучше всех все и всех знаю, и в этой своей функции пригожусь новому начальнику, как никто другой. Не сможет он без меня на первых порах. А потом, глядишь, сработаемся... Если, конечно, меня самого не "подсидит" кто-нибудь из подчиненных...

Да, в нашей системе народ-то все больше гниловатый. Сама административная система отбирает подобного рода людей, и воспитывает их. Люди с иными моральными устоями, честные и принципиальные, в этой системе не приживаются. По иронии судьбы долгожителями этой системы являются люди циничные. Люди, четко себе представляющие, что нужно сполна пользоваться представившимися тебе возможностями для удовлетворения своих личных потребностей за общественный счет.

Вот, говорят, коррупция в стране процветает. Сам Президент озабочен этой проблемой. А как ей не процветать? В принципе, сама административная система толкает чиновников на такие шаги. Да и сама она, эта система, если вдуматься, создана ради коррупции. И даже так называемая борьба с коррупцией способна только увеличить ее размах и масштабы.

Вот я, к примеру, взяток не беру. Мне мое место и спокойная жизнь дороже. Я рассчитываю дожить до своей пенсии и уйти на покой с легким сердцем.

Хотя бывает, конечно, благодарят люди за работу. Или просто проявляют свое ко мне уважение. Да разве это взятки? Вот приходит ко мне человек, с каким-нибудь своим проектом. Просит содействия власти. Это ведь только приветствовать можно! Ведь не тайком, не единолично, не для себя. Цели, конечно, ставят исключительно благородные, социально значимые. Обещает какое-нибудь там увеличение рабочих мест, сулит налоговые отчисления в региональный бюджет. И, конечно, на все на это ему требуется какая-нибудь там сумма бюджетных денег, желательно безвозвратно. Да ради таких достойных целей — как такому замечательному человеку не помочь?

И я, бывает, помогаю таким людям в осуществлении их проектов. И нет ничего удивительного в том, что потом эти люди снова ко мне приходят, в ножки кланяются, благодарят за проявленную заботу, различными способами. Нормальные человеческие отношения!

Все, пора приступать к исполнению своих обязанностей вплотную. На часах — без двадцати девять, и скоро Управление превратиться в огромный, кипящий работой котел. По узким коридорам здания лихо закрутятся потоки посетителей, служащих, пухлых папок и отдельных документов с визами и резолюциями.

Поднимаю трубку "вертушки" с прямым выходом на кабинет моего начальника. Он уже должен быть на месте. Однако в трубке — только длинные гудки. Начальника еще нет.

Набираю приемную. Там тоже тишина — секретаря еще нет на месте. Это более понятно — эта молодая женщина отлично знает не только свои обязанности, но и свои права, поэтому на своем рабочем месте появляется ровно без пяти минут девять.

Делать нечего, я приступаю к разбору внушительной стопки документов, скопившейся на рабочем столе за время моего отсутствия.

Поверх всех прочих документов я обнаруживаю некий документ на министерском бланке. Это очередной запрос, содержащий требование в как можно более короткие сроки представить цифровые показатели по пятидесяти разным позициям в отношении каждой из выделенных категорий предприятий, учреждений и организаций отрасли, в динамике за последние пять лет, с прогнозом изменения показателей в течение текущего года поквартально и далее, на период обозримого будущего. Дополнить эту информацию предлагается письменным отчетом об основных особенностях, тенденциях и проблемах вышеозначенных объектов и планируемых путях их решения.

Я откладываю этот документ в сторону.

Знаю я цену этим запросам. И в Министерстве, я уверен, так же отлично себе представляют, какого сорта ответ они могут на него получить. Отвлекаясь от видимой комплексности и всеобъемлемости запрашиваемой информации, она не имеет ровным счетом никакого смысла.

Скорее всего, по большей части из указанных позиций каких-либо достоверных данных собрать невозможно в принципе. Опытный бюрократ, ценящий свое рабочее время и душевное здоровье, составляя ответ на подобный запрос, дополнит очевидный недостаток в данных показателями среднепотолочного характера. Ибо он хорошо понимает, что в административной системе не так ценится качество информации, как сроки ее предоставления.

Отчет, наполненный сомнительными цифрами и характеристиками, будет направлен в Министерство, где так же будет исправлен и дополнен министерскими функционерами. Итоговый документ, снабженный неким глубокомысленным анализом, с великой торжественностью будет доставлен в кабинет министерскому чиновнику. Где и будет лежать нетронутым до самого момента своего списания в архив.

Пусть запрос этот пока полежит без движения. Потом, когда будет время, я попытаюсь вникнуть в этот документ еще раз, после чего передам его на исполнение кому-нибудь из своих подчиненных. Пусть уже он голову ломает над тем, как исполнить это объемное, но совершенно бесполезное требование. А я потом спрошу с него об исполнении со всей полагающейся строгостью.

Далее в папке бумаг я обнаруживаю некоторый объемный манускрипт, на десяти, если не более, листах, исписанных от руки, размашистым почерком. В глаза бросается фраза, подчеркнутая красным карандашом: "Государственная Дума — это такой орган Общества, в который должны входить лучшие его члены". Глубоко!

Да, есть еще граждане, уповающие на всесилие административной власти в деле поддержания и восстановления социальной справедливости. Среди них есть много умов пытливых, неизменно сталкивающихся с противоречиями между таким вот образом своих мыслей и окружающей действительностью. По этому поводу их интеллект исторгает из своих глубин свои собственные соображения, как эти досадные противоречия снять. И если размышления эти не приводят человека к простому выводу об абсурдности постулатов о мудрости правителей, человек этот ищет способы сообщить верховной власти свои соображения о понятиях социальной справедливости. О надлежащих мероприятиях, способных эти понятия возвысить и укрепить.

Смешно, конечно же, предполагать, что подобного рода эссе кто-нибудь читает. И если даже читает, то принимает всерьез. Да если бы даже принимали всерьез (что уж совсем невероятно), наивно думать, что это могло бы привести к каким-нибудь шевелениям внутри самой административной системы.

Откладываю сие глубокомысленное эпистолярное произведение, чтобы прочесть его на досуге, для поднятия настроения.

В это время звонит телефон. Приемная. Ага, мне звонит секретарь.

— Доброе утро, Максим Владимирович! — приветствует меня секретарь. — С возвращением Вас из отпуска!

— Спасибо, — отвечаю я с иронией, и тут же интересуюсь. — Лена, а где у нас Эдуард Генрихович?

— Специально звоню Вам, чтобы сообщить, что Эдуард Генрихович отбыл в срочную командировку, в Москву, и будет только в четверг. В прошлую пятницу он подписал приказ, согласно которому Вы, на период его отсутствия, исполняете его обязанности. Приказ на Вашем столе. Распишитесь, пожалуйста, что ознакомлены.

Вот это да! Такое положение дел мне совершенно не нравится. Я, понимаете ли, только из отпуска, только сел на свое рабочее место, еще не вник во все дела, а мой дорогой начальник уже меня так подставил!

Вообще-то, я и сам люблю в командировки ездить. Особенно с какими-нибудь размытыми целями. Приедешь, бывало, в район, встретишься с главой местной администрации, совершишь поездку по каким-нибудь производственным объектам. А тут уже, глядишь, и культурная программа подготовлена. И баньку уже протопили. Вот там-то, в баньке, самый задушевный разговор получается. Без всяких официальностей, а так, по существу вопроса. И расстаемся мы в полном взаимопонимании, по-дружески и по-товарищески. Вот как вопросы-то решать надо!

А тут — в командировке мой начальник! Уехал по каким-то неведомым вопросам, и оставил мне свою шкуру. Нет, быть в его шкуре мне совсем не хочется! Ведь это — дополнительная, совершенно не нужная мне ответственность, необходимость принимать какие-то решения. Одна надежда, что ничего важного за эти три дня не произойдет, либо же решение возникших вопросов можно будет отложить до приезда начальника.

— У него не было ко мне поручений перед отъездом? — спрашиваю у секретаря.

— Он просил Вас принять участие в совещании у Губернатора, сегодня, в одиннадцать часов, в Малом зале.

По спине моей бежит неприятный холодок. Недобрые предчувствия начинают охватывать мою душу — все это неспроста, жди беды!

— По какому вопросу? — интересуюсь я.

В трубке краткое молчание и какие-то неопределенные шорохи — секретарь ищет документ, чтобы процитировать первоисточник, ничего не перепутав.

Наконец, вновь раздается ее голос:

— По вопросу внесения в Законодательное Собрание края предложений о кандидатурах директоров краевых государственных унитарных предприятий.

— Спасибо, Лена! — говорю секретарю и кладу трубку.

Так, значит, совещание. У Губернатора. По всему видно, вопрос очень важный, весьма ответственный. А я ничего не знаю о затрагиваемой проблеме — вернее, знаю, что она есть, но не знаю конкретики.

Раньше, помнится, никаких проблем с вопросом назначения директоров государственных предприятий не возникало. Назначали мы этих директоров, снимали их, и никакие депутаты в этот процесс не вмешивались. А теперь — поди же ты! Мало им, что ли, своей работы — они и в этот вопрос желают свой нос засунуть! Ладно, что себе лишних хлопот добавили. А нам-то, чиновникам, зачем дополнительной работы подкинули?

Так, мне-то что теперь делать? Впрочем, известно, что — для начала надо вызвать начальника отдела по контролю за объектами государственной собственности — этот вопрос в его компетенции. Набираю номер на "вертушке".