Уникум. Книга первая. (Черновик)

Двигались мы не до моста, встали в овраге с хорошим твёрдым дном. Рядом ельник, так что я туда сделал с десяток ходок с девчатами, лапник рубили, вот так замаскировав танк, теперь тот на большой куст похож, жаль колея хорошо видна, и с земли, и с воздуха. Тут никак не замаскируешь. Сообщив девчатам что теперь на них охрана, выдал каждой часы из трофеев, специально с секундной стрелкой выбирал, им как медиком это нужно, сказал, что подарок от меня лично, трофеи. Завёл и время установил по своим, сообщив сколько каждая дежурит. Взял лопату и вырыл ямку для костра, ветки я собрал, чтобы бездымный был. Лопату оставил, это чтобы в туалет ходить. Ну и сообщив, когда меня будить, вскоре отбыл ко сну, устроившись под танком. По три часа каждой дежурить, автомат с подсумками отдал. Он лучше, чем карабин. Я под танком расстелил брезент, тюк был на правой надгусеничной полкой, оба военфельдшера забрались ко мне, и вскоре мы уснули. За два часа до рассвета. А до моста километра три сталась. Тяжёлые зенитки с той стороны, не помешают, сближаюсь, а главное высунуть башню, и прямой наводкой расстреляю один бык. Это я к чему. Ещё в академии я получил прозвище Уникум. Я ещё в тире заметил, что куда смотрю туда и попадаю из револьвера или винтовки, да и с ручным пулемётом на ты, хотя раньше дел с ними не имел. Это Глеб. Вот в прошлой жизни мне приходилось стрелять из найденного в тайниках оружия, расстреливая все патроны. Там тоже попадал куда целился, но я думал так все могут, и только на танкодроме в Кубинке, когда нам дали сделать несколько выстрелов из орудий и пушек разных танков, стало ясно что я действительно уникум. Из того же 'КВ-2' я не один раз выстрелил для ознакомления, как другие курсанты, в почти тридцать. Прямой наводкой в три километра я попадал туда куда хотел, а с коротким стволом танковой гаубицы считалось что это невозможно. Я же разрушил эту уверенность. С закрытой позиции не стрелял, смысл не видел, а прямой наводкой одни попадания. Даже не рядом, тут пропах три-пять метров и промахом-то не считается, а именно прямое накрытие, так что я был в себе уверен. Боеприпас в танке был один, осколочно-фугасная стальная гаубичная граната ОФ-530 массой сорок килограмм. Трёх попаданий в одно место должно хватить. Я надеюсь на это.

Разбудила меня Лютова, время дежурство которой было. Подёргала за ногу. Сапоги я снял, в одной форме спал, подложив шлемофон под голову. Пост у девчат был устроен довольно просто, лопатой срезал кусок, сделана сидушка на склоне оврага, чтобы голова была выше уровня оврага, и та могла осматриваться. Это чтобы нас не застали врасплох. Видимо та что-то рассмотрела и решила поднять меня. Я велел это делать. И да. Девчата мои временные подчинённые как командира танка. Пусть попутчицы, но факт, приказы отдаю я, мы так договорились. Открыв глаза, я вопросительно посмотрел на ту, разгоняя остатки сна. Времени похоже прошло немало, солнце в зените стояло. Глянув мельком на часы, определил, что одиннадцать часов дня. До подъёма ещё три. Я решил выспаться, пользуясь возможностью. Другие две девушки лежали рядом.

— Там кто-то идёт по полю, — негромко сказала та, старясь своих боевых подруг не разбудить.

— Да? — заинтересовался я. — Сейчас глянем, наверное, кто из окруженцев.

Насчёт бинокля, тут моя промашка, забыл выдать, так что взяв планшетку, она в голове лежала рядом с кобурой 'Нагана', я прихватил ремень. Опоясался, и достав из планшетки свой морской монокуляр, босиком поднявшись на склон, осторожно выглянув, стал изучать чужаков. Лютова кстати похоже только сейчас мой орден на гимнастёрке рассмотрела, удивилась. А я чувствовал как у меня раздвигаются в улыбке губы. Пусть до трёх бойцов было больше километра, я отчётливо опознал двоих. В общем, там двое танкистов несли на руках раненого. Тот перебирал ногами, помогал идти, значит в сознании. Парни из нашей сводной роты. Видимо из тех танков что были подбиты у моста. Смогли покинуть машины, и как стемнело пытались уйти. Им ведь и реку ещё нужно было пересечь, что те видимо недавно и сделали.

— Это наши парни, из нашей сборной танковой роты, — не отрываясь от оптики, сообщил я. — Видимо выжили во время атаки на мост. Один ранен. Я приведу их сюда, приготовьтесь для оказания помощи.

— Хорошо.

Из средств перевязки у нас только три немецких перевязочных пакета, нашёл в мотоцикле, и всё, инструментов кроме ножей нет, но придётся справляться с тем что есть. Так что Лютова стала готовится, будя девчат. А я, поднявшись на склон, быстрым шагом, изредка поглядывая вокруг в оптику, чтобы нас не обнаружили, направился к парням. Обнаружили те меня довольно быстро, я и двухсот метров не прошёл. Неудобно босиком гулять. Те сразу скрылись в траве, залегли, так что остановившись, я стал ожидать, и когда показалась голова, увенчанная шлемофоном, помахал рукой, показывая, что свой. Вскоре встал один и направился ко мне, вскоре опознав. Ещё бы, один из моих учеников что стал мехводом, из командиров в механики-водители, как и я. Мы встретились, обнявшись.

— Живы, — сказал сержант, фамилия кажется Золотухин. Бывший командир 'БТ'.

— Выжили. Башню нам снесло. Командование принял Кузмин, он ушёл к нашим, а я перегоняю 'КВ' следом. Подобрал девчат, два военфельдшера и сержант, медики.

— 'Двойка'?

— Она родимая. Кто с тобой?

— Младший сержант Костров, мехвод, он один из танка спасся, и башнер из моего экипажа. Снаряд как попал, сразу командира и стрелка убил, башнер ранен. Мы перевязали рубахами как могли, но всё равно рана серьёзная.

— Идём к нашим, девчата помогут, врачи всё же.

Пока мы шли к парням, что залегли, я довольно быстро ввёл того в курс дела что вчера было. Дальше я сменил одного из парней, и мы фактически донесли раненого до укрытия. Пока девчата занимались им, я отправил Кострова с фляжками к реке, воды набрать, котелки также выдал, а сам занялся подготовкой создания костра. Заодно выслушал как парни воевали. Спаслись, и это важно. Девчат под стоны башнера довольно быстро справились. Кости целы, серьёзная рана внутренней стороны бедра, почистили, промыли водой из фляги, когда воду принесли, тут по оврагу можно добраться до реки, и заштопав, нитки и иголка мои, перебинтовали. Я же, подвесив три котелка с водой, стал готовить. Одной из фляг полили на руки девчатам, чтобы те отмылись от крови. Кострову пришлось второй рейс за водой сделать. А сварили мы макароны с тушёнкой и чай, у меня была заварка. Парни сутки не ели, понемногу, но хватило всем. Я всё что было выложил, сухари тоже. В общем, сыты все, но есть больше нечего, если только чай. О том, что я задумал, танкистов уже ввёл в курс дела, те желали поучаствовать, поквитаться за погибших ребят.

— Вы остаётесь тут, — сообщил я девчатам.

Те возмутились, но я пообещал, что мы вернёмся и заберём их. Костров, что делал третий рейс, воду желательно иметь в запасе, вернул фляги хозяевам, я свою повесил на ремень, попил из котелка, и продолжил уговаривать, пока те не согласились. Дальше я предложил:

— Парни, девчата, у меня фотоаппарат есть, подарок, даже плёнка, предлагаю сделать несколько снимков. Адреса полевой почты брать не буду, лучше адреса родных дайте, им отправлю. Так надёжнее. Фото на фоне танка. Как вам предложение?

Согласны были все, пока девчат прихорашивались, поправляли форму, единственной расчёской причёски пытались создать, я достал фотоаппарат, открыл крышку и заправил плёнку. После этого устроил фотосессию. Три девушке вместе, потом с парнями, и каждого по одному на фоне танка. После этого адреса родных девчат и парней записал в блокнот. Поди знай какая у них полевая почта будет, как к нашим выйдем, куда направят. После этого я убрал фотоаппарат, всего десять снимков вышло. На двух меня запечатлели, Костров оказывается тоже на ты с фотоделом был. На одном снимке я один был, на втором меня девчата обнимали. Не просил, всё сами. Это фото те тоже попросили, на память. Больше кадры старался не тратить. Я тоже оделся, пилотку на голову, сапоги, форму поправил, должен красиво смотреться. Вообще Глеб, а теперь и я, парнем был красивым и брутальным. Помните Соломина из фильма 'Крепкий орешек'? Я не говорю, что один в один, но сходство поразительное. Убрав фотоаппарат, я полчаса учил обоих танкистов заряжать танк. Тут раздельное заряжение. Вообще экипаж у танка состоит из шести человек. Командир, наводчик, двое заряжающих, стрелок-радист и механик-водитель. Раненый боец не хотел с девчатами оставаться, так что его усадим на место командира, а когда прибудем на место я переберусь в кресло наводчика и открою огнь. Стрелять буду сам. Время пока было, я достал фару, снятую мной с 'Т-26', и мы с Костровым стали устанавливать её, благо держатель уцелел, чуть позже проверили. Горит нормально.

За час до наступления темноты, мы оставили девчат, заняв свои места, проверили связь, и запустив двигатель, я развернул танк и по своим следам направился к полевой дороге. Выехав, прибавил газу, сближаясь с мостом. Тут удобно, возвышенность, с обратным скатом, вот так выставив башню, я перебрался на место наводчика, двигатель продолжал урчать на холостых, был небольшой склон, но ручной тормоз у танка не работал, да и не было его, не предусмотрено конструкцией. Вот так прицелившись, к мосту как раз подходил поезд, я и нажал на спуск, перед этим велев танкистам открыть рот и зажать уши. Грохнуло так что я чуть не потерялся. Не помогли даже открытые люки, включая грузовой сзади башни. И что плохо, от сотрясения танк покатился кормой назад. Я же говорю, мы с обратного ската стояли. А боец на месте командира, орал:

— Есть попадание!

Это я и сам видел, пока танка катился назад и вид моста не скрылся, успел рассмотреть, как во множестве красных осколков, быки были из красного кирпича, скрылся один из двух быков. Кстати, как раз в момент прохода через мост поезда с грузовыми вагонами и цистернами топлива, и произошёл взрыв. Там на удар срабатывание замедлителя было поставлено. Жаль бетонобойного снаряда не было, с ним шансов больше. Я сомневаюсь, что даже тремя снарядами разнесу бык. Надо было по вагонам поезда стрелять. Матерясь я снова отключил шлемофон, и перебравшись на место водителя, остановил танк, долго бы тот ещё катился, и включив первую скорость стал снова подниматься, пока махина не замерла на прежнем месте.

— А-а-а! — раздался вопль нашего наблюдателя башнера, даже непонятно что в нем было больше радости или восторга. — Поезд разорвало от сотрясения. Паровоз и два вагона уходят, остальные на мосту застряли кучей, похоже от сотрясения пути разошлись!

Вернувшись на место и снова подключив шлемофон, я приник к прицелу и понял, что тот прав, передний вагон перекосило, да на него ещё следующие наткнулись, образуя свалку из двух вагонов, хотя эшелон и сбрасывал экстренно скорость, инерции всё равно хватило. Так что там нагромождение металла. А у быка в месте попадания рытвина затемнённая. По одному этому понятно, что тут и десяти снарядов не хватит, очень крепкие быки. Не знаю как тут наши танковыми снарядами собирались расстреливать их, у 'тридцатьчетвёрок' калибр куда меньше. Может бронебойными болванками? В общем, я перевёл прицел на третью из шести цистерн, и перед выстрелом сообщил:

— Выстрел.

Те зажали уши и открыли рты, как и я, и раздался грохот. Этот танк снова покатился под откос. Чёртова отдача. И посадить некого в кресло мехвода, чтобы на тормозах танк удерживал, так что пока шла перезарядка орудия я снова вернулся на место и перегнал танк на позицию. Полыхал мост знатно. Устроившись на месте наводчика, я посмотрел на результат нашей работы и сообщил:

— Баста, хватит ему. Побережём последний снаряд для другой цели.

Открыв люк, я взял фотоаппарат и наведя, благо садившееся солнце было сбоку, чуть сзади, и сделал снимок полыхающего моста и состава. Потом предложил парням сделать их фото на фоне моста. Но тут начали рваться снаряды рядом с нами, так что мы поспешили уехать. Надеюсь кадр хороший получится, с резкостью я вроде не напортачил. Чётким снимок должен быть.

До девчат километра полтора было, так что те видели, как мы работали, да и как возвращаемся. Мест было меньше чем народу, так что я распределил парней так. Золотухин на место командира, Кострова на место наводчика. Раненого на место стрелка-радиста, пусть и нет там пулемёта, но надеюсь найдём. А девчат на места заряжающих. Троих на два места. Ничего, и на пол сесть можно если что, боезапаса нет, места хватало. Так и сделали, остановились, помогли подняться девчатам и усадили их, после чего покатили дальше, вскоре выехав на трассу. Немцы успели поднять разведчик в воздух, что нас и обнаружил, а днём пока мы отдыхали что-то их не заметно было, видимо посчитали что наш танк дальше ушёл. А то что на следы внимания не обратили, так тут их много, поди знай где свежие, а где старые. Зря это они, но теперь немцы поняли свою ошибку. Тут как раз и стемнело. Фара работала штатно, мы ехали вперёд. Раненый и Костров спали, да и девчата дремали, если получалось, только мы с Золотухином бдили. Трижды замечали тёмные массы рядом. В основном грузовики были, но два раза танки встречались. С одного 'БТ-7' сняли два пулемёта, установив стрелку его аппарат. Второй в запасе. И да, повезло наткнуться на три 'тридцатьчетвёрки', судя по воронкам, попавшим под воздушный налёт, одна так на боку лежала, и со всех трёх перелили топливо. Тут кто-то и до нас сливал, но и нам хватило до половины баки наполнить. Приехали два брода, расстреляв заслоны. Потом нашли 'Т-28', целый, двух пулемётов нет, кормового и в одной из пулемётных башен. Но на вид в порядке. Мы залили бензин с той канистры что у меня была. Танк завёлся. На ходу, баки пустые, вот и бросили. Боеукладка две трети снарядов имела. Парни перешли на этот танк, все трое, а девчата расселись на свободных местах. Чуть позже удалось заправить 'Т-28' с разбитого немецкого бронетранспортёра, и тот продолжал двигаться впереди, осуществляя головной дозор. Да, лишний пулемёт воткнули в кормовую установку.

Трижды мы атаковали ночные стоянки немецких частей, девчат всё увереннее пользовались пулемётами, научившись перезаряжать их, так что те стреляли по всему что попадало в свет фар. Визжали и стреляли. Парни на своём танке тоже носились вокруг, стреляя из всех стволов. Пушки мы не использовали, только пулемёты, не знаю какие потери немцы нанесли, но паники много было. Уже когда рассвело, смертельно уставший, вы попробуйте на КВ' всю ночь за рычагами посидеть, на что у 'Т-34' тугое управление, настолько сложнее и тяжелее на 'КВ'. Так вот, я уставший сильно был, пришлось на голову остаток воды вылить, чтобы в себя прийти, мы сбили заслон у моста, перешли на ту сторону и я использовал последний фугас, уничтожив деревянный мост. Тот скрепил, пока я проезжал, качался, но всё же выдержал тушу моего танка. Золотухин перебравшись на тот берег и развернувшись, расстреливал немцев, прикрывая нас. Даже трижды из пушки выстрелил. Видимо Костров перебрался на место заряжающего, а тот на место наводчика. И вот, мы проехали ещё с километр, когда махая рукой к нам вышел командир. Советский командир в звании капитана. Там виднелись наспех вырытые стрелковые ячейки, замаскированная противотанковая пушка стояла. Свои, добрались.