Попадос по-советски

Отто Браун был, как ни странно, вполне доволен жизнью. Эта проклятая война, на которой в любой рощице могли подстерегать злобные русиш партизанен (про подобные нападения — в особенности на тыловые подразделения — он уже не раз слыхал), закончилась. В племени он пользуется огромным уважением (его считают практически шаманом — ведь он умеет добывать железо) у всех, включая вождя, у него есть дом, вполне нормальная работа, хорошая (и, наверное, даже любимая) жена, скоро будут сын или дочка... Ну а что вокруг индейцы и что нет привычных по Германии удобств — с этим Отто давно уж смирился... Отъявленным националистом он никогда не был. Почему же тогда пошел воевать? Так порядок есть порядок. Разве он мог поступить иначе? К счастью, ему повезло оказаться в ремонтном подразделении — поэтому в боях участвовать не довелось, чему он был несказанно рад. Не по идеологическим соображениям, разумеется — он об идеологии никогда и не задумывался. Его дело маленькое — что приказали, то и делал. Как, впрочем, и сейчас. Что приказал вождь — то он и делал. Вот и сейчас его опять вызвали к вождю — видимо, какая-то очередная работа предстоит. Вот только первые же слова вождя его буквально ошарашили:

— Собирайся в поход. Я принял решение отправить послов к советам в Киев, — начал говорить вождь, — Ты отправишься с послами переводчиком, поскольку знаешь про новых пришельцев больше всего. Нам нужно договориться с ними о союзе и торговле. Заодно, посмотришь для себя тот инструмент, про нехватку которого мне говорил.

— Но мне нельзя к русским, — удивился немец, — Они — враги моего племени... Они убьют меня.

— Забудь, что ты дойч, — отмахнулся вождь, — Теперь ты — человек моего племени. И советы не посмеют убить моего посла. Мой дальний родственник, вождь одного родственного нам племени, — не став вдаваться в подробности на счет степени родства и отношений с тем племенем, продолжил вождь, — Говорит, что советы всегда держат свое слово и не нарушают договоров. Лишь потому, зная про коварство бледнолицых, я решил говорить с ними.

Посольство покинуло стойбище через два дня. С собой они брали подарки для 'Вождя Советов' и товары на обмен. Путь от их стойбища до границы земель СССР занял больше недели — но вот спустя десять дней они наконец-то вышли к остаткам русского городка Черкассы — окруженным частоколом и минными полями небольшой станции и еще небольшому числу построек на узкой прибрежной полосе правого берега когда-то Днепра, а отныне — Миссисипи. Или 'Новоднепру', как прозвали реку в СССР.

Впрочем, еще задолго до прибытия на станции их обнаружили русские конные разведчики, сопроводившие послов прямо до станции.

— Прежде, чем вы попадете в Киев, вы должны пройти осмотр у врача и отсидеть карантин, — сразу же по прибытии на станцию предупредили послов, — Таков порядок. Мы не можем допустить проникновения болезней на земли нашего племени.

Карантинная зона представляла из себя целую улицу из выселенных прибрежных домов, огороженных заборов и разделенных на несколько участков по 3-4 дома. И они явно не пустовали. Пока их вели в отведенную для них секцию карантинной зоны, Отто смог убедиться, что народу в карантине сидело немало — то ли тоже послы, то ли торговцы какие... Но почти все — индейцы. Кое-где во дворах стояли и телеги с лошадьми, на которых те приехали... Русские явно не отсиживались в изоляции, а вовсю налаживали контакты с внешним миром...

Из карантина их выпустили уже после нового года. Пройдя осмотр у врача, который сделал заключение, что все здоровы, все они пошли на станцию, где их ожидал спецвагон еженедельного поезда Черкассы-Киев... Русские явно не собирались скатываться в первобытность... Как быстро убедился Отто Браун, у них ходили поезда, ездили газогенераторные автомобили, работали трактора... В городах было и электричество, работали заводы (во всяком случае, часть из них). Да, ни индейские племена, ни английские колонии не смогут ничего противопоставить цивилизации XX века. Воевать бесполезно. Значит, нужно во что бы то ни стола договариваться...

Захват небольшой испанской колонии прошел как по маслу. Да и что испанцы могли противопоставить более многочисленным и гораздо лучше вооруженным немецким солдатам? Ровным счет ничего... За пару недель немцы захватили практически весь будущий Техас, уничтожив физически или обратив в рабство большую часть не столь уж и многочисленного местного испанского населения. И теперь беглецами была срочно поставлена задача — максимально быстро снарядить экспедицию в Африку, на территорию будущем Капской колонии. Почему туда? Да потому, что и дураку было понятно, что в Америке свободного житья им не будет. Русские их в покое точно не оставят — достанут на любом конце материка.

Пленными испанцами вместе с частью солдат срочно строились корабли, готовились запасы всего необходимого для организации колонии. Точнее, того, что можно было найти в этих диких местах... Промышленного оборудования, например, здесь не было никакого... Инструмент кое-какой немцы притащили с собой из того, что был в ремонтных подразделениях, но станки (которых, впрочем, было очень немного) с тяжеленными станинами с собой по лесам не утащишь — разве что часть деталей с них сняли, самое необходимое. Все остальное пришлось бросать — как бросили и практически всю артиллерию и технику. Ну да ничего.... Чем-нибудь разживутся в Европе, а там уж и сами все, что нужно, создадут...

Глава 7. 'НЭП всерьез и надолго'.

— Это что, кругляк 80 из 45 стали? — потрясая в руках болванкой, буквально прорычал технолог, — ЭТО — КРУГЛЯК???

Болванка в сечении и впрямь очень мало походила на круг... Поскольку представляла из себя скорее овал 60х90.

— Да где ж я тебе другой достану? — обиженно буркнул в ответ Федор Герасимов, снабженец, — Завод в Комсомольске загружен заказами от заводов на полгода вперед! Нам согласились только вот это продать.

— Ну, конечно! Нашли кому спихнуть то, что ОТК любого завода предложит им запихнуть себе... в одно место! — уже поспокойнее пробурчал технолог, — Ладно, придумаем что-нибудь... С отливками-то что хоть?

— На чугунное литье заказ согласились на 'Большевике' принять. А вот со сталью никак. Все мощности загружены...

— Твою ж... НЭП у них, мать их, как же... Что с него толку, когда всюду госзаказами заняты? — раздосадовано хлопнув дверью, Сергей Творожников, вышел во двор.

Кооператив 'Киевтрактор' был создан вскоре после объявления о 'новой экономической политике в промышленном производстве' на основе артели по производству гужевых телег. Тогда было объявлено, что поскольку в результате случившегося переноса страна не только лишилась практически всей промышленности и экономики в целом, но еще и оказалась во враждебном феодальном окружении, когда в мире только-только зарождается капитализм, то планы по дальнейшему построению социализма и, в перспективе, коммунизма придется временно отложить, сделав отступление в сторону ленинского НЭПа.

'Киевтрактор' стал одним из первых кооперативов в городе — причем, учитывая планируемый профиль деятельности, киевский горсовет даже пообещал ему оказать всяческую помощь. Обещание это вылилось в то, что вскоре к цеху бывшей артели притащили сразу пять штук неисправных тракторов различных конструкций на базе нефтяного калильного двигателя — большетокмакский трехколесный 'Запорожец', серьезно поврежденный в ходе боевых действий, сразу три трофейных немецких танка 'Бульдог' различных модификаций и даже непонятно где найденный марксштадтский 'Карлик'. Кроме того, обещали помочь и с оборудованием — и спустя пару недель и впрямь привезли несколько полуубитых станков производства конца прошлого века. Давали явно то, с чем просто не захотели иметь дела на заводах. И если прежде весь станочный парк артели насчитывал пару токарных, один фрезерный, несколько сверлильных станков, а также механический пресс и циркулярную пилу, то теперь он почти утроился.

Вот только все это оборудование требовало серьезного ремонта и не могло быть введено в эксплуатацию в настоящий момент. Да и даже если его считать, то все равно многого не хватало. Не было шлифовального оборудования, не было нормального кузнечно-термического оборудования (примитивный кузнечный горн не в счет), не было литейного оборудования, не было... Да многого не было! Как не было и квалифицированных рабочих. Ни станочников (да и было-то их два человека), ни слесарей, ни сварщиков... Кого-то еще до переноса забрали в армию, еще нескольких, кого в армию не взяли по возрасту, вскоре после переноса распределили на заводы. Из без малого тридцати человек в артели оставалось семеро. Руководитель артели и одновременно плотник Николай Васько. Конструктор, технолог и слесарь в одном лице Сергей Творожников. Снабженец и маляр в одном лице Федор Герасимов. И еще по одному плотнику и слесарю, да нанятые уже после переноса почти семидесятилетний дед-кузнец с молотобойцем. Распределение вернувшихся из армии технических специалистов, разумеется, обошло артель стороной.

После переноса артель потихоньку делала гужевые телеги для народного хозяйства под имевшийся госзаказ — но когда потихоньку начали оживать заводы, заказы очень быстро сошли к нулю — и оказалось, что работы больше нет. Госзаказа нет, а у людей заказывать телеги нет возможности. Городские извозчики, бывшие прежде главными заказчиками, приказали долго жить. Люди передвигались по улицам города или на трамвае, оставшемся после закрытия троллейбуса и автобуса единственным видом городского общественного транспорта, или на служебном транспорте, или пешком. Да и куда было ездить? На работу да с работы на извозчике не ездят, рынки не работали, кино, театры и другие культурные места — тоже... Приезжих в городе тоже практически не было — редкие пассажирские поезда возили, по большей части, лишь командированных. Ну а у кого своя телега была — те пока это было возможно их сами старались ремонтировать. Нет заказов — нет работы, нет работы — вскоре найдут. Продовольствие по карточкам просто так не давалось. Кто не работает — тот не ест. А поскольку едят все, то работу для каждого всегда найдут. Перед артелью в полный рост встала угроза закрытия...

Тогда-то Николай Васько, прослышав про объявленный НЭП, и решил заняться малыми тракторами, первоначально дав им говорящее само за себя название 'Единоличник'. Потом, правда, его поменяли на более нейтральное 'Мустанг' — с намеком на их использование в прериях на юге... Еще до переноса он как-то слышал историю про то, как вскоре после Гражданской в полукустарных условиях — даже без чертежей! — делали трактор 'Запорожец'. И хоть на деле тракторов этих он никогда не видел, но идея показалась многообещающей... Обдумав эту идею, он и обратился в горсовет с предложением о создании производственного кооператива. А вот тут-то уже ситуация получалась интересная. С одной стороны, горсовет обещал зарождающемуся кооперативу всяческую помощь в организации производства. С другой — реального толку от этой помощи было немного! Когда председатель кооператива обратился в горсовет на счет специалистов — ответ он получил простой. Специалистов нет и взять неоткуда. Их, мол, даже на заводах не хватает!

— Не выйдет у нас ничего, похоже, — зайдя в соседнее здание конторы, обратился технолог к председателю кооператива, — Людей у нас нет, оборудования нет, материал дают — одни отходы...А к маю от нас первый трактор требуют. Не будет трактора — закроют нас к чертям собачьим...

— Ничего, выкрутимся как-нибудь, — ответил Николай, — До этого все время выкручивались — и теперь выкрутимся... Мне вот как раз из горсовета на счет людей звонили...

— И что сказали? Как прежде, людей нет и не будет?

— Да вот как раз таки нет, — усмехнулся председатель, — Предлагают съездить в броварский лагерь военнопленных и среди немцев там себе специалистов набрать... Мол, заводы их брать категорически отказываются, а вам, может быть, пойдут...

— Немцы??? — глаза у Сергея полезли на лоб, — Фашисты???

— Ну да, они самые... Среди них тоже ведь немало тех, кто на заводах работал. Ну или в армейских мастерских...

— Да на кой ляд сдались они нам??? Это ж враги, фашисты! У каждого из них руки по плечи в крови наших братьев!

— Ну, во-первых, война уже закончилась, — ответил на это председатель, — Немцы эти теперь — военнопленные. И ничего уж с этим не поделать. Тех из них, кто был в военных преступлениях замешан, уже расстреляли. А с теми, кто сейчас в лагере, нам теперь все равно придется ведь по соседству жить... А, во-вторых, — согласись, что и от пленных, работающих на производстве, толку будет побольше, чем от метущих улицы Киева от снега? Ну а там уж и свои люди появятся со временем... Для нас сейчас главное — первый год продержаться...

— Ну определенный смысл в твоих словах есть, — нехотя согласился Сергей, — Только вот не нравится мне это все же... В одном коллективе с этими работать...

Географические названия новым объектам перенесенцы давали исходя из самых соображений — но, в основном, на основе привычных им по прежней жизни названий. Так Миссисипи очень быстро была 'переименована' в Днепр — правда, в официальных документах с добавлением 'Новый'. Озеро Мичиган с ходу переименовали в Ладожское, Гурон — почему-то в Байкал, и лишь озеро Верхнее сохранило свое название и в новом мире. Переименований не избежали и реки. Так реку Арканзас по непонятным для Александра причинам назвали Кама, а основанный неподалеку от места впадения Камы в Днепр город — Нижнекамск.

Численность этого городка к тому моменту, когда сюда прибыл Александр, составляла без малого три тысячи человек. Еще столько же прибыло сюда вместе с ними. По сути, это пока был военный лагерь — с забором по периметру, пулеметными точками, рядами бараков-казарм внутри охраняемого периметра да парой складов со всем необходимым на первое время.

— Значит, товарищ Федин, вас послали сюда для организации работы МТС? — прочитав предъявленные документы, произнес комендант городка, — Это хорошо. МТС нам нужно в первую очередь создавать. Пока этим мы занимаемся, недавно как раз и посевную начали. Но каждый должен заниматься своей работой. Только вас предупредили на счет специфики предстоящей работы? У нас ведь большинство тут — единоличники!

— Я знаю, в райкоме мне говорили, — подтвердил Александр.

После демобилизации из армии в первые же дни после переноса Александр сначала работал механиком на МТС в Переяславском районе, но продолжалось это не долго. В скором времени про него вспомнили — что до войны он работал начальником МТС. После чего на партсобрании ему и поручили организацию первой МТС в Арканзасе — на новых землях СССР. Наверное, он мог бы и отказаться — все же отправляли на новые земли только добровольцев, отказываться Александру и в голову не пришло. Раз партия сказала надо — значит, надо. Ты же коммунист!

Специфика работы его, правда, не радовала. Иметь ело с единоличниками — то еще удовольствие... Слышал он, как в начале 30-х, когда еще было немало единоличников, доходило даже до драк за то, кому первому поле пахать должны! Кроме того, единоличники — это куча разбросанных по самым разным местам полей. И пашут их не подряд, как в колхозе, а в том порядке, в каком записались хозяева. В итоге вместо того, чтобы последовательно работать, трактористу приходится кататься по окрестностям, тратя впустую время, топливо и ресурс агрегатов. А еще единоличники пытаются подкупить начальников МТС чтобы их поле вне очереди вспахали. Именно в результате этого и Александр в свое время начальником МТС стал — после того как предыдущий за взятку отправился строить Беломорканал. По окончанию строительства он, правда, вернулся в родную деревню и даже снова пришел работать на МТС — простым трактористом. Впрочем, это уже была совсем другая история...