— Приветики, Твайлайт, — широко улыбнулась кондитерша. — А я тут вкусненького принесла. Хочешь кексик?
— Но... как?! — недоуменно спросила ученица принцессы Селестии, от неожиданности едва не упавшая на круп.
— Это — Пинки, — так, словно бы эта фраза все объясняла, констатировала модельер.
— Агась, — земная пони забавно шевельнула ушами. — Это — я.
— Но... — Твайлайт неуверенно покосилась на открытую дверь.
— Скоро привыкнешь, — покровительственно произнесла Рарити.
— Куда мне можно разгрузиться? — беспечно спросила розовая земная пони. — Не то что бы мне было тяжело, просто носить с собой сумки немножко неудобно, да и угощение может помяться, если не вытащить его...
— На кухню, — не дожидаясь перерыва в монологе подруги, ответила ученица принцессы Селестии.
— Оки-доки-локи! — после этих слов кондитерша ускакала вглубь библиотеки, оставляя единорожек одних.
Впрочем, не успела Твайлайт вновь открыть рот, как в дверной проем заглянула Эпплджек, взмахом правого переднего копытца поприветствовавшая подруг. На спине у нее стояли два деревянных бочонка с несколько грубоватыми изображениями зеленых яблок на боках.
— Привет, сахарок. Я тут принесла немного сидра...
* * *
Последними к дереву-библиотеке прибыли две пегаски, которые принесли с собой только свои вещи. А сразу после этого события для одной сиреневой единорожки понеслись вскачь: сперва Пинки Пай устроила марафон настольных игр, среди которых были шашки, карты, монополия и твистер, затем Рарити затащила всех в ванную, где кобылки, пихаясь и хохоча (сидр заметно бурлил в крови), забрались в ванну с горячей водой и пеной. Сложно было сказать, чего в их действиях оказалось больше: баловства или реальных попыток намылить друг другу головы, но в итоге вся шестерка, разбрасывая клубы ароматной пены и завернувшись в большие полотенца, перебралась в спальню к Твайлайт, которая так и не спрятала свою коллекцию плюшевых пони.
Следующие полчаса кобылки перекидывались подушками, хлестали друг друга полотенцами, бегали и прыгали по комнате (даже Рарити не стала исключением, чаще всего вступая в идеологическое противостояние с Эпплджек). Наконец, высохнув и порядком вымотавшись, подруги устроились на спальных мешках и стали помогать друг другу привести себя в порядок, а чтобы не было скучно, поочередно рассказывали забавные истории из жизни.
Однако ничто хорошее, как, впрочем, и плохое (что в свою очередь хорошо), не может продолжаться вечно. Пижамная вечеринка после всех игр и разговоров подошла к своему логическому завершению, и все пони, усталые, но довольные проведенным временем, разошлись по своим спальным местам и натянув пижамы, забрались под одеяла.
— Завтра утром на работу... — промурлыкала Эпплджек, устраиваясь рядом с модельершей.
— Не трави душу, — с насквозь фальшивым отчаянием в голосе попросила Рэйнбоу Дэш. — У нас в погодной команде опять недобор, а ведь послезавтра ночью запланирован ливень.
— Почему я раньше об этом не слышала? — изобразила суровый тон нежно-желтая пегаска.
— М-м-м... Я забыла предупредить? — невинно предположила радужногривая летунья.
— Не ссорьтесь, девочки, — подала голос Пинки. — Давайте лучше спа-ать... Мне кажется, нас всех ждет приятный сюрприз.
— Эй! — возмутилась ветеринар Понивиля. — Это должна была сказать я!
— Правда? — удивилась розовая земная пони. — Ну, тогда считайте, что я ничего не говорила. Сладких всем снов.
Улыбнувшись, ученица принцессы Селестии подумала, что ей очень повезло с подругами. Стоило же ей закрыть глаза, как все хорошее настроение испарилось, будто утренний туман под лучами жаркого солнца. Перед внутренним взором же снова и снова стали появляться картинки недавнего прошлого: оскаленные пасти древесных волков, которые в этот раз вгрызались в тела вставших на их пути кобылок; мантикора с окровавленными когтями, наступающая на сжавшуюся от страха единорожку; гидра, одним укусом проглотившая желтую пегаску... И тот факт, что на самом деле все было совершенно по другому, ничуть не унимал страхи, зародившиеся в душе и раз за разом накатывающие на сознание.
Тогда, в Вечнодиком лесу, она старалась держаться и не показывать истинных эмоций, ведь подругам было ничуть не легче, но они продолжали идти вперед, несмотря ни на что. Да и признаваясь себе, сиреневая единорожка по-настоящему осознала всю висевшую над ними угрозу, только когда оказалась одна у себя в библиотеке.
Теперь же хотелось свернуться в клубок и вздрагивать от каждого шороха, с тревогой коситься на каждую тень, а может быть и вовсе тихо взвыть, своими слезами увлажняя подушку. Волшебница ощущала себя маленькой и беспомощной, а еще ей было жутко стыдно и страшно признаться в этом подругам, которые...
"Что они обо мне подумают? Посчитают изнеженной слабачкой, ботаничкой, которая умеет только в своих книжках копаться".
Внезапное ощущение чьего-то прикосновения заставило распахнуть глаза и уставиться перед собой. Рог инстинктивно зажегся, разгоняя окружающую тьму и позволяя рассмотреть мордочку желтой пегаски, которая с мягкой улыбкой и заботой во взгляде склонилась над ученицей принцессы Селестии, прикрывая ее своим правым крылом.
— Это всего лишь я, — произнесла Флаттершай. — Не спится?
— Угу, — поспешно погасив рог, чтобы никто не увидел, как стыдливо потемнела ее мордашка, Твайлайт подтянула одеяло под самый подбородок. — Я...
— Тш-ш-ш, — приложив копытце к губам подруги, нежно-желтая пегаска легла рядом и укрыла волшебницу своим крылом так, будто это было второе, очень теплое и легкое одеяло. — Все хорошо. Мы рядом.
Вместо ответа Твайлайт сдавленно всхлипнула, ощущая как наружу прорываются сдерживаемые страхи и обида на себя — за то, что не смогла сдержаться, на подруг, которые заметили ее слабость, на наставницу, которой не было рядом тогда, когда она была нужна едва ли не больше, чем когда-либо прежде.
Ветеринар Понивиля ничего не говорила, просто лежала рядом и гладила библиотекаршу по гриве, а затем в ночной тишине спальни раздался ее мягкий, завораживающий голос, слова которого складывались в детскую колыбельную:
Ложкой снег мешая, ночь идет большая,
Что же ты, глупышка, не спишь?
Спят твои соседи, звездные медведи,
Спи скорей и ты, малыш.
Поплывем на льдине, как на бригантине,
По седым, суровым морям...
И всю ночь соседи, звездные медведи,
Светят дальним кораблям...
— Сладких снов, Твайлайт.
* * *
Проснувшись рано утром, фиолетовая единорожка ощутила себя свежей и отдохнувшей, пусть у нее и не получалось вспомнить, что же снилось ночью. Открыв глаза, она обнаружила, что лежит на спальном мешке, прижавшись к боку сладко сопящей нежно-желтой пегаски и уткнувшись носом ей в плечо, прикрытое тонкой тканью белой пижамы.
Поспешно отстранившись и подняв голову, Твайлайт убедилась, что другие кобылки еще спят. Пару секунд ей самой пришлось бороться с искушением вернуться к подушке и поваляться еще парочку минут, но желудок сделал выбор за свою хозяйку, огласив тишину комнаты глухим урчанием. Пришлось собирать свою волю в копытца и осторожно вылезать из-под одеяла, стараясь при этом не разбудить других пони.
Только выйдя в коридор, сиреневая единорожка облегченно вздохнула и заторопилась к уборной. Спустя еще пять минут она вошла на кухню, где обнаружилась колдующая над плитой Пинки Пай, одетая в поварской колпак и передник с цветочками.
— Утречко, Твай, — радостно поприветствовала подругу розовая земная пони, выставляя на стол тарелку с блинчиками и сметаной. — Как спалось?
— Привет, Пинки, — искренне улыбнулась в ответ ученица принцессы Селестии. — Спалось замечательно.
Вспомнив, каким именно образом наконец-то сумела уснуть, сиреневая единорожка смутилась, и сев за стол, неуверенно произнесла:
— Я должна перед вами извиниться.
— Не-а, — безмятежно отозвалась кондитерша. — Мы же друзья, а друзья должны друг о друге заботиться. А вот перед Спайком тебе действительно стоит извиниться.
— Думаешь? — удивилась Твайлайт, не до конца понимая мотивацию подруги.
— Агась, — весело кивнула розовая земная пони. — Малыш за тебя волнуется, ведь ты — его семья.
"Верно. Я — его семья" — мысленно произнесла волшебница, ощущая прилив стыда из-за того, что заставила волноваться своего маленького друга.
Еще более стыдно становилось из-за осознания, насколько наивными и нелепыми были попытки скрыть от подруг, что с ней не все в порядке. Едва не произошедшая ночная истерика, смягченная помощью нежно-желтой пегаски, была закономерным итогом всех прошедших с момента освобождения Найтмер Мун дней.
"И как у нее это так легко получилось?"
— Это — наша Флатти! — словно бы прочитав мысли ученицы принцессы Селестии и указав в потолок кухни правым передним копытцем, весомо заявила Пинки Пай. — Ой! Мне уже пора бежать на работу. Пока-пока, увидимся вечером!
Последние слова уже доносились от выхода, куда неудержимым вихрем промчалась розовая земная пони, оставив висеть в воздухе и колпак, и передник.
Перехватив элементы гардероба повара телекинезом, Твайлайт уложила вещи на соседний стул и перевела взгляд на тарелку с блинчиками. Вопреки привычке, сформировавшейся в последние дни, она ощущала себя легко и свободно, а мучавшие ее кошмары, наоборот, отступили и будто бы покрылись мутной дымкой. Она была уверена, что теперь и сама сможет спокойно засыпать в своей кроватке, а на душе было тепло от осознания, что друзья пришли на помощь и помогли, пусть их об этом и не просили.
"Действительно: друзья должны друг о друге заботиться. Что может быть проще?".
Комментарий к Часть 13
Песня взята из мультфильма про медвежонка Умку:)
На этом с последствиями возвращения Найтмер Мун можно распрощаться. Что будет дальше? Пони сами решат.
Жду отзывов.
Прошу обратить внимание на рассказы "Злая шутка", "Мрачная тень" и "Господин Органа".
========== Часть 14 ==========
На заднем дворе дерева-коттеджа, растущего неподалеку от опушки Вечнодикого леса, на сочной зеленой траве расположились две пони-пегаски: большая, с желтой шерсткой и розовой гривой, а также маленькая, красующаяся оранжевой шкуркой.
- Почувствуй магию, Скуталу: ощути, как она жаром распространяется от груди к ногам и крыльям, потоками свежего ветра либо струями спокойной воды растекается по каналам, высвобождаясь во вне и окружая тебя плотным коконом, — сидя позади оранжевой пегасочки, Флаттершай монотонным голосом вводила ее в состояние, близкое к трансу. - Расправь крылья, подними их вверх и медленно опусти вниз... Прочувствуй каждым перышком, как воздух сопротивляется твоему усилию, как он стремится оторвать тебя от земли и вознести в небеса, чтобы бросить вызов и проверить, достойна ли ты покорять бескрайние горизонты свободы. В твоих крыльях таится великая сила, размер для которой не имеет значения: важны лишь твои воля, желание и магия.
- Жеребцы часто утешают себя этими словами: "Размер не имеет значения", — хихикнула развалившаяся на подоконнике Рэйнбоу, щурящая глаза на восходящее солнце, свесив левую заднюю ногу на улицу, а правым передним копытцем подпирая голову.
- Останешься без сладкого, — пригрозила розовогривая летунья все тем же монотонным голосом, даже не повернувшись к подруге.
- Флатти плохая, — обиженно буркнула голубая пегаска, затаскивая ногу обратно на подоконник, после чего отвернулась от восходящего солнца и демонстративно загородилась левым крылом.
- У меня крылья все равно слишком маленькие, — пожаловалась Скуталу.
- У колибри крылья тоже маленькие, но это им летать не мешает, — возразила понивильский ветеринар. - И вообще — не отвлекайся, а слушай, что говорит личный тренер. Теперь вдохни поглубже, сосредоточься на ощущении магии в теле, подними крылья вверх, и на выдохе, направив силу к самым их кончикам, резко опусти вниз.
- Я попробую, — зажмурив глаза и прижав ушки к голове, крылатая маленькая кобылка сосредоточилась и напряглась всем телом.
- Делай или не делай — но не пробуй, — добавив в голос строгости, заявила Флаттершай. - Магия не терпит сомнений, но помогает уверенным в себе пони. Многие единороги творили чудеса, для которых так и не придумали заклинаний, а пегасы покоряли природные смерчи задолго до того, как ученые умы придумали меру измерения силы крыльев. Все это у них получалось только благодаря вере и силе воли, а значит, и у тебя все получится, если ты поверишь в себя, как верим в тебя я и Рэйнбоу... Рэйнбоу?!
- А? - задремавшая под монотонный монолог подруги радужногривая летунья встрепенулась и вывалилась из окна кухни, прямо на зеленую траву. - С-сено!.. Нельзя же так пугать... Что-то случилось?
- Ты же веришь в Скуталу? - пропустив мимо ушей вырвавшееся у голубой пегаски высказывание, с намеком спросила понивильский ветеринар.
- А то! - Дэш вскочила на ноги и распахнув крылья, подлетела вверх. - Скутс им всем покажет!
Жеребенок смущенно потемнела мордочкой, но ощутила, как на губах проступает улыбка, а в груди разливается тепло. На миг ей стало страшно разочаровать своих... мам? Пусть Рэйнбоу тянула скорее на взбалмошную старшую сестру, готовую поддержать любую проказу, но она старалась заботиться о своей подопечной наравне с их общей воспитательницей. Однако же прикосновение хуфа к спине, прямо между вскинувшимися вверх крыльями, и уверенные слова нежно-желтой пегаски окончательно вымели из головы все сомнения:
- Сегодня твой день.
"Да! Сегодня мой день!" — подумала про себя Скуталу.
Время словно бы замедлилось, шелест ветра в кронах деревьев затих, солнечные лучи стали не такими яркими... А в следующую секунду мир буквально взорвался красками и звуками: маленькая крылатая кобылка с хлопком опустила крылья и тут же взвизгнула, рывком уносясь вверх, разбрасывая в разные стороны пыль и выдранную от испуга траву. Радужногривая летунья тут же бросилась наперехват живого снаряда, поймав оранжевую кобылку в высшей точке полета.
- У тебя получилось, Скутс! - радостно прокричала Дэш, удерживая воспитанницу передними копытцами и волчком кружась в воздухе. - Ты взлетела!
- Я-я-я... Правда? - кобылка посмотрела вниз и счастливо рассмеялась, сбрасывая скопившееся напряжение и затаившиеся в душе страхи. - Ей! Я — лучшая!
- Не зазнавайся, — боднула пегасочку головой спортсменка, прижимая ее к своей груди и начиная планировать вниз, к мягко улыбающейся и ожидающей их понивильскому ветеринару. - Я все равно на двадцать процентов круче.
- Угу, — не стала спорить Скуталу, но после паузы в пару секунд добавила: — Это ненадолго: я еще натренируюсь.
- Посмотрим, — усмехнулась Рейнбоу, и пообещала: — Я теперь тоже буду тренироваться каждый день... Ну, или через день...
Стоило голубой и оранжевой летуньям оказаться на земле, как жеребенок подбежала к старшей кобылке, и бросившись ей на грудь, повисла, обхватив шею передними ногами. На ее мордочке в этот момент застыло настолько искреннее выражение счастья, что его можно было ощутить физически. Впервые с момента, как Скуталу поселилась в доме на краю Понивиля, ей не пришлось преодолевать себя, чтобы произнести всего два слова:
