Человек без прошлого

Когда Юрий, подойдя к дверям своей каюты, собирался её открыть, его окликнули:

— Юрий Алексеевич, разрешите? Это я, Тёма! — расплывшись в улыбке доложился, выросший перед ним, будто из-под земли, радиотелеграфист 'Фортуны' Тимофей Новгородец.

Этот юноша был просто неоценимой находкой для Топалова. Владея живым умом и прекрасной памятью, он, к 16-ти годам свободно говорил на шведском, польском и немецком языках. Родом паренёк был из-под Новгорода, откуда, ещё мальчишкой, попал во служение к заезжему курляндскому купцу и судовладельцу. Последний, быстро оценил таланты мальчика и связанные с этим выгоды в будущем, выложил немалые средства на его образование. Сделав его, позже, помощником управляющего в торговых делах, да своим толмачом-писарем, в качестве кабального1. Два года назад курляндский бонза, заинтригованный удивительными событиями, творившимися по другую сторону океана, обратил своё внимания на рынки Нового Света и принял решение наладить торговлю с Тобаго, а потом и вовсе перебраться туда, так сказать, на ПМЖ. Тут деятельный курляндец, кроме торговли, построил собственную судоверфь по ремонту кораблей, а Топалов стал одним из его партнёров, причём самым выгодным и желанным.

Вскоре Юрий познакомился с Тимофеем, и природная одарённость юноши не осталась не замеченной. Топалов сразу же решил попробовать парня в качестве радиотелеграфиста и был немало поражен первыми результатами, выданными им всего после пару поверхностных занятий. Во — первых Тёма, как позже стали, по-приятельски, называть его матросы, за пару часов освоил кириллицу 21 века, а за два последующих дня научился бегло читать азбуку Морзе. Менее чем за месяц он освоил 'ключ' и радиотелеграф. Решение включить его в штат сотрудников торгового флота Русской Америки не заставило себя ждать. Правда, курляндец оказался резко против отпускать от себя смышленого паренька. Поэтому, после долгих уговоров, с недвусмысленными намеками на возникновение возможных стихийных проблем у несговорчивого купца, пришлось вывалить за пацана немалый выкуп. Так Тёма стал непросто свободным человеком, но ещё и подданным Русской Америки под фамилией Новгородец. После чего, он был зачислен в штат гражданского торгового флота на должность радиста — радиотелеграфиста.

— Вам, телеграмма! — выпалил Тимофей и протянул Топалову сложенный вдвое лист бумаги.

Юрий принял листок, развернул его и прочитал:

" Конфиденциально: Топалову Юрию Алексеевичу.

Лично в руки.

Довожу до вашего сведения информацию о неоднозначной ситуации, складывающейся, на данный момент, в местах вашего будущего пребывания. Сотрудники торгового представительства Русской Америки в г. Гамбурге сообщают о, стихийно возникающих, народных волнениях, связанных с неправильной оценкой ценовой политики нового подписанного Ганзейского торгового соглашения, подогреваемые искусственно, мелкими лавочниками, кабатчиками и ростовщиками. Протесты направлены, в основном, на местное крупное купечество, а также, в частности, на торговые палаты участников Союза Испанских Наций. Есть основание полагать об организации неизвестными лицами целенаправленных провокаций против вас и ваших людей, с целью добиться разрыва торгового союза или постараться нанести наибольший ущерб в наших с Европой отношениях. В связи с этим настоятельно прошу вас соблюдать предельную осторожность. И в случае ухудшения обстановки быть готовым незамедлительно покинуть порт Гамбурга. Прошу вас не забывать, что сохранение жизни, здоровья и личной безопасности, подданных Русской Америки, является вашей первоочередной задачей.

С уважением, К.А.М.

Управление связи г. Форт-Росс, 03.07.1673 (7181)"

"Интересно девки пляшут!" — подумал Юрий, — 'более чем ясно откуда тут ноги растут! Тем, кто состоит в Ганзейском союзе, портить отношения с нами попросту не выгодно'.

Он аккуратно сложил лист пополам и обратился к телеграфисту:

— Спасибо, Тёма! Возвращайся в рубку и передай на 'Княгиню Ольгу', господину Свечину, мою просьбу прибыть с рассветом на 'Фортуну'. А капитану де Бёргу быть готовым сняться с якоря.

— Понял вас, Юрий Алексеевич, сделаю в точности как сказали! — отрапортовал Тимофей и, немедля ни секунды, быстро зашагал обратно.

Проводив взглядом Новгородца, Юрий зашел в каюту.

Мика уже не спала, а сидела на койке, с головы до пят укутавшись в одеяло. Она вообще плохо спала в последний месяц, так тяжело переносила переход через Атлантику.

Уставившись на мужа красными от недосыпа глазами, она спросила:

— Что-то случилось, милый?

— Ничего страшного, солнышко... — сказал Юрий и, нежно приобняв её за плечи, поцеловал в белую как мел щеку, — ты вся бледная..., тебе плохо? Зря я поддался твоим уговорам и взял тебя с собой!

— Не беспокойся, милый, со мной всё в порядке, просто не могу спать, когда тебя нет рядом, — тихо пролепетала Мика, стараясь придать голосу бодрый тон.

— Ложись родная, тебе надо отдыхать...

— А ты? Я не усну без тебя!

— Мне надо отдать кое-какие распоряжения, и я весь твой! — сказал Юрий, на что Мика согласно кивнула.

Он помог ей поудобнее устроиться на койке. Поправил одеяло и снова поцеловал её в уголки алых губ. Затем осторожно поднялся, подошел к своему рабочему столу и снял трубку телефона внутренней связи. Через пару секунд, после характерного потрескивания, в трубке раздался голос Лемке:

— Мостик слушает.

— Густав Мартинович, с рассветом, с 'Ольги', прибудет шлюпка. Она доставит Владимира Свечина. Как примите его на борт, то сразу же снимайтесь с якоря и ложитесь на прежний курс. Капитан 'Ольги' де Бёрг, последует за вами. Соответствующие распоряжение он уже получил.

— Понял вас! Принять господина Свечина на борт и сниматься с якоря!

— И к завтраку, попрошу вас прибыть мою в каюту, нам троим есть что обсудить, — добавил Юрий и получив утвердительный ответ, положил трубку.

Примечание: 1) Кабальный (Кабальное холопство) — особый вид холопства в котором должник личной службой во дворе кредитора отрабатывал долг или погашал проценты на занятый капитал. В большинстве случаев оно было пожизненным.

3

На совещании в кают-компании помимо Юрия, Владимира и Лемке, был приглашён Валерио Домингес, командир неполной роты спецназа.

Маноло, на правах официанта, суетился вокруг совещательного стола, временно ставшим обеденным. Он поочерёдно брал с подноса блюда с аппетитной глазуньей и расставлял перед каждым собравшимся, затем бережно выставлял чашку с ароматным черным кофе и блюдце с аккуратно нарезанным хлебом. Так, согласившись с предложением Топалова, решили совместить приятное с полезным: помимо совещания устроить и общий завтрак.

Юрий же тем временем, не обращая на своего слугу никакого внимания, зачитал в слух полученное с Форта — Росс послание, а после спросил:

— Ну господа, сеньоры, что вы на это скажете?

— И насколько всё серьёзно? — после минутной паузы спросил Свечин.

Топалов, уже увлеченный завтраком, ответил не сразу:

— Думаю, на Тринидаде сами толком не знают истинное положение дел. Ясно будет только по прибытии в Гамбург. Полагаю, что вряд ли всё так серьёзно. Нужно учитывать тот факт, что наши тамошние представители, сами сплошь из местных горожан, а посему склонны всё преувеличивать. Но нам, на всякий случай, всё же следует выработать запасной план действий.

— Юрий Алексеевич, как считаете, кому это нужно? — спросил Лемке запивая мелкими глотками кофе кусочки глазуньи.

— Таких несогласных хватает, — ответил на его вопрос Свечин, опередив, открывшего было рот Юрия, — в первую очередь Англия и Швеция, возможно голландосы, — тут он хмыкнул, широко улыбнувшись, — 'пардонте' меня, Соединенные Провинции! Ещё Папа Римский Климент...

— Ну, коли уж взялся отвечать, то более развернуто, пожалуйста, — перебил его Юрий, — особенно о Папе Клименте. Ему то какой интерес?!

Владимир хмыкнул ещё громче, отодвинул от себя пустую тарелку и, взяв чашку с кофе, продолжил:

— Всё просто, друг мой! Он боится нашего усиления в Европе, а Голландия жаждет перенацелить все потоки товарного оборота на свои порты.

— Папа Климент жаждет с нами дружить, тем более что Священная Римская Империя фактически резидент Ганзы. Тоже самое и с Голландией, а через её порты и так немало товара с Нового Света идет, — парировал Юрий.

— Думаю, кому особенно стоит боятся нашего усиления в Европе, а в частности, в Гамбурге и в Митаве, так это королю Швеции Карлу XI, — сказал Густав, — ведь шведы, в том регионе, особенно сильны были.

— Англии, в первую очередь, — добавил Топалов, — уж, сильно мы их обидели...

— Вот тут-то позволю себе не согласиться с вами! У короля Англии, своих проблем — выше крыши. Его неугомонные поданные могут очередную революцию за бабахать, любой момент! Ему, нынче, не до нас, — сказал Свечин и с сомнением покачал головой, — он сейчас, старательно ищет с нами дружбы. Вон и посольство в Форте-Росс организовал. И главным назначил не, а бы кого, а самого герцога Йоркского, особу королевских кровей.

— Володя, я тебя умоляю! — воскликнул Юрий и развел руками, — когда бы их это останавливало! Ладно, прекращаем дискуссию, это дела политиков. А наше дело — торговля! Давайте перейдем к практическим вопросам, — он посмотрел на Домингеса, до поры не вступавшего в полемику, а лишь внимательно за ней наблюдавшим, — сеньор Валерио, по прибытии в Гамбург нужно будет усилить посты у трапов и держать роту в постоянной боевой готовности. В любой момент готовым отразить нападение, если понадобиться. Что скажете, справятся ваши ребята?

— Справятся, Юрий Алексеевич, — ответил Домингес — это их работа!

Топалов одобрительно кивнул в ответ и обратился к Лемке:

— Густав Мартинович, по прибытии в Роттердам выход на берег личному составу ограничить. Отпускать только группами и в сопровождении трех или даже четырех свободных от вахты морпехов, сеньор Валерио, я вас прошу и это взять под контроль. В Гамбурге выход на берег запретить вовсе. А канонирам нести круглосуточную вахту у орудий. Для этого их нужно будет разбить на три смены. Вряд ли в них будет нужда, но лучше перестраховаться. А в Митаве, точнее в Виндау..., — он замолчал, на несколько секунд глубоко задумавшись, потом махнул рукой и продолжил, — там будет видно! Посмотрим по ситуации. Кстати, — Юрий глазами отыскал Маноло, скромно стоявшего в стороне, у входной двери, — в Виндау мы на борт будем принимать переселенцев, порядка сотни человек, может быть и больше. А посему, Маноло, твоя задача, рассчитать продукты питания и воду с учетом количества новоприбывших и продумать их расселение на барках, — затем он снова обратился к Лемке, — Густав Мартинович, передайте соответствующие распоряжения капитану де Бёргу, и уведомите его, что до Роттердама господин Свечин будет находиться на 'Фортуне', — и далее, уже обращаясь к Владимиру, сказал, — думаю нет смысла сейчас переправлять тебя на 'Ольгу'.

— Юрий Алексеевич, ещё распоряжения какие будут? — спросил Лемке.

— Пожалуй, на данный момент, нет.

Получив отрицательный ответ, капитан 'Фортуны' встал из-за стола. Следом за ним поднялся и Домингес.

— Сеньор Хорхе, разрешите и мне удалиться, — спросил он.

— Да, конечно, я вас не задерживаю, господа, — ответил Топалов, и Лемке с Домингесом покинули кают — компанию.

Владимир Свечин остался сидеть на своём месте, а Маноло, с будничным видом, принялся собирать посуду со стола. К слову, на борту был немногочисленный штат прислуги, неплохо обученный сим тонкостям, но старик предпочитал лично сервировать обеденный стол своего хозяина, дона Хорхе, подходя к этому делу особенно ревностно и с полной серьёзностью.

Владимир сидел с задумчивым видом, наблюдая как Маноло, собравший со стола всю посуду, с подносом в руках направился к выходу. А когда последний вышел, сказал:

— Знаешь, а я с детства обожал историю! Правда, больше, всё же, историю России. А, вот, Европу средних веков представлял какой-то темной и скучной... Но, лишь стоило мне попасть сюда, чтобы понять, до смешного, простую истину. Юра, в любом мире, на какой не посмотри, ничего не меняется! Наше время отличается от этого, лишь технологическим прогрессом. А политика, как под копирку!

— Ты это о чём? — спросил Юрий, не понявший, что именно, его друг, имеет ввиду.

— Да всё о том же! Вспомни, в нашем времени, череда цветных революций, вспыхивавших то тут, то там. И ведь все прекрасно понимали, что происходит, кто за всем этим стоит и как это делается. Так и тут, всё те же коврижки, только в профиль! Явно, в Гамбурге есть своё подобие 'Независимых Коммерческих Организаций' нашего времени. За которыми кто-то стоит в тени и негласно управляет.

— Угу, например, старушка Англия...

— Может быть и Англия! Мы же с тобой понимаем, что неспроста Михалыч джентльменов этих сюда заслал. Ведь, как пить дать, это его люди!

— Да ты, как никогда, прозорлив!

— Но, как-то коряво всё, ты не находишь?!

— Что именно?

— Зачем их надо было отправлять с нами? Ведь это глупо! Проще было бы отправить каким-нибудь неприметным 'купцом'. Но не с нами! А так, он их попросту засветит! Вокруг сплошные непонятки...

Юрий шумно выдохнул и сказал:

— Вова, тебе-то не знать кто такой Михалыч? Не старайся его понять! Дыши ровно! Михалыч никогда не делает лишнего и ненужного, а тем более глупостей. Видать, так ему было нужно.

Свечин согласно кивнул головой, но тему далее развивать не стал:

— Выделяй мне каюту, коли тут оставил, — сказал он, — вот теперь, до самого Роттердама, буду мучиться и переживать, исходя ревностью.

— Отчего же?!

— Да, вот! Переживать буду, как там на 'Княгине', моя Тересочка поживает?! Не охмурят ли её твои неугомонные матросики?!

То, что Владимир Свечин, перед самым отправлением из Форта-Росса, протащил на борт одну из своих смазливых пассий, Топалов узнал лишь по прибытию в порт Понта-Делгада, острова Сан-Мигел, Азорского архипелага. И, не понаслышке зная слабость друга к прекрасному полу, ничуть этому не удивился.

— Жениться тебе надо, кобель несчастный, на свою пипетку заразу не намотал!!!— подтрунил над другом Юрий.

— Но, но! Поскромнее на поворотах! Не кобель, а благородный ценитель женской красоты, — отшутился Владимир.

Топалов беззлобно улыбнулся в ответ и, хлопнув друга по плечу, сказал:

— Пошли за мной, ценитель красоты, каюту твою покажу!

4

Роттердам встретил 'тринидадских пришельцев' более чем радушно. Едва ли не каждый горожанин, начиная от бургомистра и заканчивая простым обывателем, старался, своим присутствием, засвидетельствовать личное почтение к дорогим гостям. Этому свидетельствовало огромное столпотворение в портовой зоне города. Создавалось впечатление, будто на городской пристани собрались не только жители Роттердама, но и весь народ из ближайших селений. В связи с этим все предпринятые, перед входом в устье реки Ньиве-Маас, меры предосторожности оказались попросту излишними. Наблюдая за, излучающей радушие, живой людской массой, забившей собою, всё свободное пространство морского порта, Юрий всё больше удивлялся тому, как, всё-таки, быстро распространяются слухи в средневековом мире. Не имея никаких технических средств связи, люди умудряются распространить любую новость, со скоростью ударной волны от взорвавшегося сто мегатонного ядерного заряда. И это при том, что заранее тринидадцы никого из горожан не предупреждали о своём визите.