Локон в медальоне: Флибустьерское море

Уже в середине следующей недели фрегат покачивался на своем якорном месте с обтянутым такелажем, для предохранения от сырости промазанным тиром. Обновленный 'Роялист' нес четыре ряда прямых парусов на фок— и грот-мачтах, крюйсель, крюйс-брамсель и косую бизань, стаксель, фор-стеньги-стаксель, кливер и бом-кливер крепились на бушприте и утлегаре. Дополнительно можно было поднять лиселя, грот-стаксель, грот-стеньги-стаксель и апсель.

— Хороший корабль, надежный и, судя по всему, весьма проворный, — Моррис поднялся на палубу вместе с квартирмейстером. Они прибыли, чтобы от лица команды 'Дельфина' подписать общий договор, заключаемый на время нового рейса.

— Одновременно красивый и смертоносный, — я пригласил гостей спуститься в командирский салон. — Надеюсь, вы не откажетесь отужинать со мной?

Салатовый, поднимающий настроение, тон обшивки каюты удачно дополняло не лишенное контраста сочетание с чугуном 12-фунтовых орудий. Для создания уюта их задрапировали тканью. Свежий воздух, пропитанный запахами морской соли и горячей смолы, вливался сквозь распахнутые настежь, изящно скошенные кормовые окна. В каюте, где проходил совет, было несколько тесновато из-за большого количества собравшихся людей, да и рослый, широкоплечий Пейн, едва не касался головой бимсов.

Деловые хлопоты закончились ближе к четырем часам пополудни. Стол был накрыт подкрахмаленной белой скатертью, сверкала серебряная посуда. Мы приступили к соответствующему обстановке ужину, на корабле он всегда начинался значительно раньше, чем на суше.

За маринованной в остром ароматном соусе курицей, приготовленной на углях с гарниром из риса и овощей, последовала скумбрия с луком и перцем. Натертая специями и зажаренная в остром масле до хрустящего состояния, она была очень вкусна. Несмотря на зной, кроме свежевыжатых соков из экзотических фруктов, пили темный ром, как в чистом виде, так и смешивая его с крепким кофе или сдабривая пряностями.

Мало-помалу наступили сумерки. Поднятый для нового тоста стакан имел уже столько предшественников, что мной овладело чувство эйфории.

— За нас! Ибо никто не позаботится о нашем благополучии!

— Черт возьми! За успех рейда! — энергично поддержал меня Моррис и выпил залпом.

Все наполнили пустые стаканы, разговоры продолжились вновь. Привлекая общее внимание, я постучал по бутылке массивным черенком ножа.

— Нынешняя численность экипажа 'Роялиста' недостаточна для выхода в море, но я уверен, что смогу завербовать необходимое количество людей. Полагаю, следует в кратчайший срок закончить оснащение кораблей, мы не вправе задерживаться далее. Итак, джентльмены, время пришло!

Мои слова вызвали бурю восторга со стороны Мельхерба. Эйб принял командование пинком 'Кестрел' и опасался, что львиную долю экипажа я захвачу с собой на фрегат.

— Тут не о чем говорить! Нас мало, значит, на долю каждого придется больше. Этот поход сделает всех богачами, — отозвался Моррис.

Весь следующий день наши корабли заглатывали в свои трюмы боезапас, провиант, бочки со свежей водой и прочее снаряжение. Джентльмены, согласно требованию сэра Френсиса Дрейка 'тянуть и тащить вместе с матросами', работали до седьмого пота.

* * *

Баронет сэр Томас Модифорд, генерал-губернатор Его Королевского Величества на Ямайке и смежных островах, вице-адмирал Его Высочества герцога Йоркского в американских морях.

Капитану Ричарду Грэму, эсквайру, командиру фрегата 'Роялист' в 450 тонн или около того. Приветствие.

Кавалер ордена Сантьяго Франсиско Давила Орехон-и-Гастон, капитан-генерал и губернатор острова Куба, предоставляет патенты для враждебных против нас действий. В то время он собирает силы, его люди совершили набег на Каймановы острова. Жители, кто попался испанцам на глаза, убиты или пленены, сожжено около двадцати домов, захвачены кеч и три больших шлюпа, уничтожены все рыбацкие лодки.

Во исполнение доверия оказанного мне Его Королевским Величеством, в силу прав и власти, полученных от Его Высочества герцога Йоркского, лорда-адмирала Англии. Вручаю вам полномочия, содержащиеся в Королевской комиссии, для предотвращения этих и других злонамеренных замыслов.

Испытывая полную уверенность в вашей храбрости и верности, приказываю:

Приложить все старания и со всей возможной поспешностью собрать единое соединение. Полностью обеспечить его людьми, снаряжением, провизией и вооружением.

При первом же случае, как только позволят ветер и погода, выйти в море для защиты нашего острова, торговых и иных судов возле него.

В дополнение к сему:

Не щадить усилий к захвату или потоплению вражеских кораблей и судов, а также уничтожения складов и магазинов, построенных для их обеспечения. Вы должны принять к сведению и сообщить вашим экипажам, что действуете по старому доброму правилу: 'нет добычи — нет платы'. Следовательно, полученные трофеи будут разделены между ними в соответствии с обычным порядком.

Вы также должны выяснить, как обходились с нашими пленными. Если была дана пощада тем, кто попал в руки врага, поступить точно так же или даже лучше, ибо наш обычай превосходит их в цивилизованности и гуманности. Что касается тех вещей, что не были мной предусмотрены и предвидены, подобные случаи оставляю на ваши благоразумие и умение вести людей за собой.

Желаю вам успеха и, тем самым, счастья этому острову.

Я по-прежнему ваш верный друг и слуга.

Ставлю подпись и печать 11 февраля, в 20-й год правления нашего суверенного короля Карла II в году 1668-м.

Т. Модифорд

Постскриптум. В связи с настоятельными просьбами с моей стороны и инструкции Его Величества, лорды Адмиралтейства, предоставили мне право выдать ограниченное число комиссий. Прибегая к крайним мерам, военным действиям против испанцев на море, несмотря на отмену каперских свидетельств, в экстренных случаях и с согласия Совета Ямайки

Всю ночь пролежал, не сомкнув глаз, преследуемый мыслями о том, ради чего я, в конце концов, живу? Прежним мне не стать, но идти вперед лучше, чем смотреть в свое прошлое. Мир ждет, награда стоит того. То, что совершили Дрейк и Кавендиш, Гренвилл и Мингс, смогу и я.

Прекрасным воскресным утром 12 февраля над водой раздавались прощальные крики толпившихся у причалов жителей и экипажей на судах в гавани. Впереди нас ждали богатства Испании. Наполняя паруса, береговой бриз развевал флаги с крестом Святого Георгия, когда один за другим корабли покидали Порт-Ройал.

— Да, маловата эскадра, чтобы бросать вызов Испании, — брюзгливо заметил владелец купеческого шлюпа.

— Ждет ли их смерть или победа и слава, черти пусть подождут! — усмехнулся его шкипер.

* * *

Веракрус, конец февраля 1668 года, на борту галеона 'Сан-Франциско де Падуя'.

В бессоннице дона Агустино де Диустеги были виноваты более одиннадцати миллионов песо. Капитан-генерал мысленно анализировал все, что может случиться, если путь возглавляемого им флота Новой Испании не окажется гладким.

В колонии посылали муку, масло, уксус и вино, все прочее приходилось покупать за границей, где весьма ценили золотые дублоны и серебряные пиастры. Огромные богатства, получаемые из-за океана, стали ключом к могуществу метрополии, позволяя ей оплачивать армию и торговлю.

Но что хорошего в затонувшем сокровище? Дон Агустин в достаточной мере осознавал масштаб финансовых потерь, выраженных в сотнях тонн золота и серебра. Испанские галеоны и моряки лежали на дне от побережья Америки и до самого Кадиса в окружении многих миллионов песо.

Несравненно меньшая опасность, чем ураганы, проносящиеся над Атлантикой, Карибским морем и Мексиканским заливом, заключалась в трех сильнейших мировых державах. Изо дня в день они стремились получить то, что Испанская империя построила с таким большим трудом и усилиями.

Мысль о новом Блейке не давала де Диустеги покоя, несмотря на эскорт Армады Океана, встречающий флот Индий у Азорских островов. Он попытался от нее избавиться, но предположение это уже достаточно глубоко укоренилось в его сознании, вызывая беспокойство. Среди белого населения вице-королевства, в порту Веракрус всегда можно найти людей, готовых предоставить врагу важную информацию за хорошие деньги.

— Мне нужно отдохнуть, — пробормотал дон Агустин. — Пересечь океан никогда не было легко, а сколько долгих месяцев предстоит про то Бог весть...

Флот покидал Веракрус 12 марта, на три недели позже намеченного срока. Совет капитанов решил оплывать с началом новолуния, все надеясь, что это обеспечит благоприятную погоду. Сил хранения для такого внушительного конвоя было маловато, поскольку галеон де Уидобро стал жертвой превосходящих сил англичан. К тому же орудийные палубы боевых кораблей, снижая боеготовность, завалили грузы и личное имущество членов экипажа.

Это утро действительно выдалось безоблачным и ясным, легкий юго-восточный ветер поднимал слабую волну. На судах читали молитвы: 'Патер Ностер' и 'Аве Мария'.

— У нас есть союзник, самый великий из всех: c нами Бог, все Его святые и ангелы на нашей стороне. Аминь, — закончил капитан-генерал, отдав последние указания. Весь, состоящий из двадцати одного вымпела, флот начал поднимать якоря и ставить паруса. Корабли торжественно проходили мимо форта Сан-Хуан-де-Улуа, что на островке к норд-осту от города, отделенного проливом шириной более полумили, в открытое море.

* * *

Суббота, 18 февраля, на борту фрегата 'Роялист'.

Наш рейд стал предметом активных обсуждений и сплетен, о нем много говорили в каждой таверне. В общем, секрет был выболтан попугаю, а длинная и кровавая история утечек информации изобиловала неприятными примерами.

Основной вопрос заключался в выборе маршрута: идти вокруг южного побережья Кубы, как сообщалось губернатору, либо обогнуть остров вдоль восточной его стороны. Как бы то ни было, впереди лежал Наветренный пролив, разделяющий Кубу и Эспаньолу. Свое название он получил благодаря северо-восточному пассату, что держится здесь почти круглый год.

Мы вышли из Порт-Ройала, сразу же, как только была набрана команда, но на шестые сутки едва подбираемся к тремстам пройденным милям. На высоте мыса Сент-Николас, северо-западной оконечности Эспаньолы, продолжаем двигаться против ветра переменными галсами.

Наконец, в ночь с 19 на 20 февраля, миновали Наветренный пролив, Моррис ведет корабли вдоль северо-восточного побережья Кубы. Погодные условия хорошие, но наша маленькая эскадра соблюдает крайнюю осторожность, следуя Старым Багамским проливом. Он тянется на сто двадцать миль и представляет собой крайне сложную навигационную задачу из-за сильных приливно-отливных течений с различных направлений.

Понедельник, 27-е. Прошли Старый Багамский и двигаемся проливом Николас. Слабый восточный ветер, волнение один балл, безоблачно, видимость пятнадцать миль. Обсервованное место 23®03′ северной широты и 79®20′ западной долготы.

В вечерних сумерках у банки Кей-Сал, на подходах к Гаване, отправленный вперед 'Кестрел' захватил маленький рыбацкий шлюп, водоизмещением не более тринадцати тонн. Пленники сообщили о задержке прибытия галеонов на несколько недель, что вызвало всеобщее сожаление.

Вторник, 28-е. Утром мы вместе с Моррисом решили направиться к острову Ки-Уэст, где планируем бросить якорь и дождаться 'флота сокровищ'. Находится он в 129 милях к юго-западу от полуострова Флорида и 106 милях к северо-северо-востоку от Гаваны.

Ки-Уэст крайний в архипелаге Флорида-Кис, образующем дугу в западном направлении, вдоль пролива, соединяющего Мексиканский залив с Атлантикой. Из-за своего стратегического значения, этот остров, имеющий надежный запас пресной воды, в XIX веке получит название 'Гибралтар Запада'.

Четверг, 1 марта. Брамсельный северо-восточный ветер, волнение пять баллов, видимость более 5 миль. Широта 24®38′ N. Счислимая долгота 81®47′ W.

Якорная стоянка в глубоководной бухте на западной оконечности необитаемого острова Ки-Уэст оказалась удобна и безопасна. При резком ухудшении погоды это будет имееть немаловажное значение. В 1898 году именно отсюда отплыл с роковым визитом в Гавану броненосный крейсер 'Мэн'. Здесь главные силы американского флота, под командой адмирала Сэмпсона базировались для блокады Кубы, в ясную погоду даже видно ее побережье.

На Ки Уэст мы провели неделю, пополнили запасы пресной воды, ловили рыбу, морских черепах, а их было великое множество, и приводили в порядок свои корабли. Я сидел под высокой, стройной кокосовой пальмой, покрытой кольцами от опавших листьев и смотрел, как садящееся в воду солнце золотит мачты, окрашивая горизонт алым. Остров представлял собой настоящий райский уголок, в разное время тут жили Эрнест Хемингуэй, Теннесси Уильямс, Дуайт Эйзенхауэр.

Пятница, 9 марта. Наша маленькая эскадра покинула этот гостеприимный берег. Уже на следующий день вблизи семи бесплодных, песчаных островков архипелага Драй-Тортугас, в 70 милях к западу от Ки Уэст, заметили парус.

Трехмачтовая баркалона 'Хесус Назарянин' с водоизмещением около 35 тонн была захвачена, когда направлялась в Гавану с грузом муки. По словам ее шкипера, армада Новой Испании до конца февраля все еще оставалась в порту Веракрус, ожидая подходящей погоды для выхода в море. Вероятная опасность попасть в сильный шторм беспокоила капитанов гораздо больше угрозы нападения корсаров.

Суббота, 24 марта. Северо-западный ветер и без того свежий усилился, затянувшие горизонт тучи постепенно расползались по всему небу. В течение двух недель корабли крейсировали по традиционному маршруту испанских судов. Избегая встречных ветров, они вначале поднимались на север, а уже затем направлялись в Гавану. До сегодняшнего дня галеоны так и не появились.

— Ночь будет бурной! — заметил я.

— Сильные шквалы? — живо спросил боцман. — Они обычны в это время года.

— Возможно, что-то большее, мистер Хендрикс. Погода явно портится.

В тот день никто не знал, что холодный арктический антициклон, с высокой скоростью перемещавшийся через весь континент на юго-восток, внезапно вторгся в Мексиканский залив.

* * *

Воскресенье, 25 марта, на борту галеона 'Сан-Франциско де Падуя'.

Сезон ураганов в этих широтах длится с июня по октябрь. Первые недели плавания проходили спокойно, но уже почти осуществившейся надежде успешно достичь Кубы не суждено было сбыться. Тринадцатый день пути, в соответствии с испанским поверьем '13-го не женись, не поднимайся на борт и не выходи из дома', стал фатальным для флота де Диустеги.

К рассвету, еще до утренней молитвы погода резко ухудшилась. В одиннадцать часов разразился настолько жестокий шторм, что разбросанные на довольно большом пространстве суда потеряли друг друга из виду. 'Норзер' обрушился на армаду всей своей яростью. Огромные волны лишали небольшие торговые навио способности маневрировать. Ветер гнал их, перегруженных и утративших управляемость, к коралловым рифам и отмелям семи островков, называемых Драй-Тортугас.

Люди окружили священников и молились: одни о спасении души, другие -сохранении груза. Время уже перевалило за полночь, когда зашаталась и обрушилась на палубу фок-мачта 'Нуэстры Сеньоры де ла Консепсион'. За ней с громким треском переломилась и грот-мачта, делая судно совершенно беспомощным — его быстро сносило на мель. Отданный якорь просто пополз, вспахивая верхний слой песка. 'Нуэстра Сеньора де ла Консепсион' с силой ударилась о рифы и в трюме, до отказа забитом грузом, открылась большая течь.