В омут твоих глаз

— Странно это.

— Согласен, но сейчас это единственная возможность.

— Тогда не упускай её.

— Что я и делаю, — Антон ускорил шаг, заметив нужную маршрутку, подъезжающую к остановке, и поторопил Аню, дёрнув за руку.

Устроившись в конце салона, ребята продолжали перешёптываться. Тимошин объяснял девушке, как именно ей себя вести на глазах его деда, а она кивала головой, запоминая.

Поцеловав подругу в щёку, блондин вышел через пару остановок и быстро пошёл по аллее в сторону дома, в котором жил не так давно.

Ярика с Артёмом он заметил сразу, ещё издалека. Мартинов подталкивал качели, на которых восседал ребёнок.

— Привет! — Антон протянул руку.

— Привет, — Ярик пожал широкую ладонь.

— Папа! — мальчик заёрзал на качелях, которые тут же остановил Тимошин, загребая Артёма на руки.

— Привет, мужик! Соскучился?

— Да.

— Я тоже скучал.

Ярослав отошёл немного в сторону и наблюдал за тем, как Тимошин тискает ребёнка, кружит и подбрасывает на руках, а мальчик заливисто смеётся и цепляется за шею парня.

Он завидовал этому человеку, но зависть не колола иголками, как часто бывает, она затягивала. Хотелось дотянуться до Антона, узнать его и понять, что в нём такого особенного, растопившего сердце ледяного принца.

Мартинов побаивался его. Нет, он не боялся его физического превосходства, тут было другое. В блондине ощущался такой стержень, который ничем не сломишь, сколько не пытайся. Да, они с Глебом стоили друг друга, как бы обидно не было признавать это.

— Скажи, — Ярик приблизился, — ведь ты заберёшь его у меня?

Студент поставил ребёнка на землю и обернулся:

— Заберу.

И это прозвучало так спокойно и уверенно, что не оставляло никаких сомнений.

— Я знал это, — Ярослав грустно улыбнулся и поправил растрёпанные вытравленные волосы. — Сколько у меня времени?

— Не знаю. Не всё зависит от меня.

— А если бы от тебя?

— Тогда не было бы ни секунды.

— Вот как...

— Скажи, зачем ты помогаешь мне, если это причиняет тебе боль?

— А ты бы отпустил его, если бы он любил кого-то другого?

— Я бы не сдался.

— Мы разные, Антон. Я хочу видеть его искреннюю улыбку, а не натянутую маску.

— Глупо.

— Любовь глупа.

— Кто вбил в твою голову всю эту романтическую дурь? — Тимошин присел на корточки рядом с сыном, увлечённым валяющимися на земле ветками.

— Сам не знаю, — Мартинов пожал плечами.

— Не понимаю я тебя.

— Я и сам себя иногда не понимаю.

— А что будет с тобой потом?

— Когда он оставит меня? А ничего не будет. Я привык любить его на расстоянии.

— Твоё самопожертвование не вызывает ничего, кроме жалости.

— Может быть.

— Тёмка, у тебя же руки ледяные! — Антон сжал маленькие ладошки.

— Ой, загулялись мы, — Ярик засуетился. — Пойдём с нами, кофе выпьешь?

— А Глеб?

— Он раньше одиннадцати не вернётся.

— Пошли.

Тимошину было как-то не по себе, когда они вошли в квартиру. Но, стоило ему вдохнуть полной грудью запах родных стен, на душе стало тепло и уютно.

Мартинов крутился возле плиты, нацепив фартук.

— Ужинать будешь?

— А что у нас на ужин? — блондин откинулся на спинку стула, чем воспользовался Артём, забравшись и устроившись на его коленях.

— Картошка с грибами. Могу ещё в холодильнике порыться.

— Нет, этого достаточно.

— Я сейчас разогрею, подожди немного.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что я пришёл домой, где меня ждёт заботливая жёнушка, — Антон засмеялся, поглаживая ребёнка по волосам.

— И не надейся, я за тебя не пойду! — Ярослав улыбнулся.

— Ты разбиваешь мне сердце! А я так надеялся, так надеялся! — студент театрально закатил глаза.

— Не видать тебе моих пирожков и задницы!

— Ты ещё и пирожки печёшь? Я требую пересмотра дела!

Мартинов искренне смеялся. В эту минуту Антон не был пугающим, он казался каким-то домашним. Обычный парень, весёлый, заводной.

Атмосфера стала лёгкой и даже приятной.

Посмотрев на пустующий стул Глеба, Ярик подумал о том, что его не хватает для полноты картины. Только ему самому здесь не место. Он, как лишний кусок в мозаике, примешавшийся из другой коробки.

— У кого-то картошка горит! — блондин хохотнул над тем, как изменилось выражение лица Ярослава.

— Успел! — парень выключил конфорку и загремел посудой.

— А я думал, что получу на ужин угольки.

— Язва ты!

— Гастрит.

— Что?

— Ничего, — Тимошин прикрыл глаза, вспоминая свои перепалки с Савкиным. Счастливое было время.

— Вот, — Ярослав подвинул к Антону тарелку и поставил рядом небольшую порцию для Артёма, но ребёнок позарился на отцовское.

— Как всегда, — первокурсник улыбнулся, объясняя Мартинову поведение мальчика: — Ему так больше нравится.

В итоге, они умяли обе порции, пока Ярик вяло ковырялся вилкой в своей.

— Чай?

— Кофе.

— Хорошо, — собрав пустую посуду, белобрысый поставил на плиту чайник и полез в шкаф, доставая оттуда банку растворимой бурды.

— Ой, я сам сварю, — Тимошин поморщился и, ссадив Артёма с колен, поднялся. — Не люблю эту дрянь.

— Ладно, — Ярослав устроился на стуле, поджав одну ногу под себя, и с интересом наблюдал за тем, как блондин достаёт ручную кофемолку и, найдя зёрна, перемалывает их.

Ссыпав порошок в турку и залив водой, Антон встал у плиты, чтобы не проворонить свой бодрящий напиток.

— Ловко ты.

— Это всё, что я умею, — студент обернулся, смеясь. — Могу ещё яичницей отравить.

— Как же вы питались?

— Глеб готовил.

— Он редко делает это, — Мартинов снова помрачнел.

— Эй, — Тимошин подошёл к парню и неуверенно провёл ладонью по его волосам, — реши, чего ты всё-таки хочешь.

Вздрогнув от прикосновения, Ярик замялся, но быстро собрал себя в кучу и выдавил:

— Я решил. Тем более я понимаю, что не соперник тебе.

— Когда ты так говоришь, я себя свиньёй чувствую.

— Извини.

— Проехали, — блондин вернулся к плите. — Я никогда не пойму тебя.

Выпив кофе, Антон искупал Тёму и отнёс его в спальню. Сидя у небольшой кроватки, которую они вместе с Савкиным выбирали для ребёнка, он тихо читал сказки, пока мальчик не засопел.

Поцеловав спящего сына, Тимошин вышел из комнаты и столкнулся с Мартиновым, выползшим из душа в пушистом длинном халате.

— Я пойду. Спасибо тебе.

— Ты приходи ещё, ладно?

— Странный ты, — блондин сжал узкую ладонь, а потом, игриво улыбнувшись, резко потянулся вперёд и, склонившись, чмокнул парня в губы. — Спасибо.

— Ну, это... — Ярик смутился, замямлив невнятно и вызывая у студента хохот.

— Ты смешной.

— А чего ты... это...

— Пока, — похлопав белобрысого по плечу, Антон вышел из квартиры и побежал вниз по ступенькам, проигнорировав лифт.

Что это было? Искренний порыв благодарности. Этот тощий недопарень с манерами барышни и кучей тараканов в голове смог удивить его и немного открылся с более приятной стороны.

Может, не всё так плохо? А если он действительно любит так самоотверженно? Тимошину было не понять подобных чувств. Да, он сам отступил, чтобы у Глеба не было неприятностей. Но он ни за что не сдался бы и не отдал его кому-то другому. Только не по доброй воле, разве что, как сейчас, под натиском обстоятельств. Но он ещё может успеть на следующий поезд.

Глава 15

Можно было сколько угодно врать самому себе, что всё в порядке, но истина бы не изменилась — жизнь превратилась в какой-то наигранный фарс, в выдуманную и постановочную идиллию.

Глеб стоял перед дверью своей квартиры и знал, что, стоит ему переступить порог, он получит приветственный домашний поцелуй в щёку, тарелку горячего ужина, расслабляющий массаж и сексуальную разрядку. И всё это вместо такого родного: "Где ты шлялся, баран? Я жрать хочу!", вместо горячего шёпота на ухо: "Хочешь меня? Тогда сначала отсоси.", вместо перебранок за столом и отчаянных битв за одеяло. Несомненно, Ярослав пытался создать домашний уют, и его попытки не были вымученными, наоборот, они были столь искренними и естественными, что стоило только радоваться. А где радость? Размеренная жизнь, серая, сухая и скучная.

Зайдя в квартиру и прикрыв за собой дверь, Савкин прислушался, удивлённый тишиной. Раздевшись, он прошёл в спальню и обнаружил Мартинова, работающим за компьютером.

— Привет.

— Ой, привет! — Ярик снял наушники, заметив шатена, и улыбнулся. — Извини, проект делал, я сейчас накрою на стол.

— Сиди, я сам. Тебе к сессии?

— Да, заданий много, вот и приходится делать заранее, чтобы не пролететь.

— Не отвлекайся.

Глеб вышел из комнаты и заглянул в детскую, где мирно сопел Артём, подложив руку под пухлую щёчку. Парень удивился тому, что Ярослав забыл выключить светильник, это было впервые. Такое было свойственно Антону в минуты рассеянности, как и лежащая в кресле раскрытая книга с загнутым кончиком страницы. Савкин машинально перевернул несколько листов и нахмурился. Паранойя.

Убрав книгу на полку и выключив свет, он тихо прикрыл за собой дверь и пошёл на кухню.

Вторым потрясением стала пустая сковородка, ведь он так надеялся побаловать желудок горячей картошкой с грибами. Неужели Ярик, страдающий отсутствием аппетита, умял за день всё? Вздохнув, Глеб порылся в холодильнике и достал макароны с котлетами.

У плиты он замер, пристально разглядывая остатки кофе в турке. Мартинов и кофе? С его помешанностью на белизне зубов? Бред какой-то. Тряхнув головой, шатен поставил ужин греться и сел за стол, задумчиво уставившись перед собой. Определённо, это паранойя. Подумаешь, забыл Ярослав свет погасить и загнул страницу в книге. С кем не бывает? Ну, решил кофе выпить. Лишь бы не отравился, потому что он его совершенно не умел варить. Самоубеждение. Просто он везде видит следы Тимошина. Глупая память, не дающая выбросить его из головы.

Поужинав, Савкин вымыл посуду и устроил десятиминутный релакс под душем.

Когда он зашёл в спальню, Мартинов покосился на него, оценив обнажённое тело с болтающимся на поясе полотенцем, и вернулся к работе.

— Ты собираешься спать? — шатен потянулся и плюхнулся на кровать.

— Чуть позже.

— Иди ко мне.

— Не сегодня, извини.

Глеб приподнялся на локте и приоткрыл рот от удивления: Ярик отказал ему? Ярик? Серьёзно?

— Как знаешь.

— Спокойной ночи.

— Не пей кофе, он вредный.

Ярослав вздрогнул и пробормотал неразборчиво:

— Попробовать решил. Ну, как и думал, гадость.

— Тем более. Спокойной ночи.

— Угу.

Мартинов просидел за компьютером примерно полчаса, пока не убедился, что Савкин спит. Проект уже давно был закончен, но весомой причины отказываться от секса он не нашёл, поэтому приврал. Глупо, наверное, было лишать себя единственного, что он может получить от шатена, но именно сегодня не хотелось. Возможно, вечер с Антоном так повлиял на это решение. Как-то противно стало от самого себя, мерзко и неприятно.

Скинув халат, Ярослав нырнул под одеяло и приткнулся под бок Савкину. Тепло, спокойно, только неправильно почему-то. Странные ощущения.

Поворочавшись, белобрысый всё же уснул, так и не поняв, что Глеб умело притворялся.

Студент обнял одной рукой тощее тело и задумчиво посмотрел в тёмный потолок. Что происходит? И сколько ещё он будет врать самому себе?

* * *

— Поздно уже, — Александр Игоревич кашлянул, косясь на Валеева, сидящего на полу перед телевизором и обнимающего его дочь.

— Саш, пусть Максим переночует в спальне Никиты, — Инга внесла свою лепту, за что получила благодарный взгляд от Маши.

— А не рановато?

— Сами сказали, что поздно, товарищ майор, — рыжик широко улыбнулся и поднялся, протянув руку девушке и помогая ей встать.— Спасибо, я с радостью приму это предложение, тем более, мы с принцессой хотели один фильм посмотреть и никак не могли найти время.

— Ей завтра в школу! — Кленов нахмурился, но супруга шикнула на него.

— Я принесу вам чай и бутерброды.

— Спасибо, мамуль.

— Развлекайтесь.

— В разумных пределах! — мужчина погрозил Максу кулаком.

— У нас с вами могут быть разные представления о разумности.

— Вот наглец! — глава семейства заворчал в спину удаляющимся ребятам.

— Не бубни, как старый пень, Саш, — Инга погладила мужа по седеющим волосам.

— Он взрослый парень, а ей всего семнадцать!

— Ей уже семнадцать! Вспомни себя в их годы.

— Поэтому и волнуюсь!

— Кобель! — женщина засмеялась и шутливо потянула Кленова за ухо.

— Дорогая, всё в прошлом!

— Смотри мне!

___

Устроившись в большом мягком кресле, Макс посадил Машу к себе на колени и с интересом уставился в монитор компьютера, положив подбородок на плечо девушки.

— Можно? — Инга тихо постучала и заглянула в двери.

— Конечно, ма, — смутившаяся Кленова попыталась сползти на пол, но рыжик и не думал отпускать её, крепче обняв за талию.

— Мы спать пойдём, сами потом отнесёте посуду на кухню, — женщина поставила поднос на журнальный столик и подкатила его к ребятам. — Максим, я постелила тебе в комнате Никиты. Если понадобится, конечно, — подмигнув, она быстро вышла, плотно закрыв за собой дверь.

— О чём она? — Маша хлопнула ресницами.

— Расслабься, принцесса, у тебя мировая мама, — Валеев засмеялся и, потянув школьницу на себя, прижал спиной к своей груди.

Пожав худыми плечами, девушка вернулась к просмотру фильма и вздрогнула от вида распотрошённого тела на мониторе. И почему они решили смотреть ужастик?

— Максим?

— М?

— То, что ты сказал вчера... ну...

— Принцесса, посмотри на меня, — рыжик развернул девушку к себе, вынудив её упереться коленями в кресло по обе стороны от его бёдер. — Это не шутки, глупышка, я люблю тебя.

— Э... и я...

— Что?

— Тоже...

— Ну? — Валеев выжидающе смотрел в серые глаза.

— Люблю тебя, — Кленова произнесла это на резком выдохе и попыталась отвернуться, чтобы скрыть пылающие щёки, но Макс, обхватив ладонями её лицо, приблизился и прошептал в самые губы:

— Это всегда сложно произнести, если не врёшь. Лгать проще, — мимолётно коснувшись её губ своими, он отстранился и улыбнулся. — Храбрая девочка.

— Я не ребёнок!

— Боюсь, если ты продолжишь так ёрзать на мне, то точно перестанешь им быть в определённом значении.

— В смысле? — Маша замерла.

Глядя на удивлённую школьницу, Валеев не выдержал и засмеялся, утыкаясь носом в её плечо. Всё-таки она была такой чистой и неиспорченной, что порой убивала своей наивностью в некоторых вопросах.

Когда до Кленовой дошёл истинный смысл слов парня, она ещё больше вспыхнула, молясь в глубине души, чтобы в полумраке румянец не был так заметен.

Глубоко вздохнув, девушка едва слышно прошептала:

— А если я хочу?

— Чего? — рыжик веселился.

— Ты знаешь!

— А ты скажи это.

— Не могу.

— Куда ты так торопишься? У нас впереди ещё много времени, принцесса.

— Но ведь ты мужчина, тебе же нужно!

— Дурочка, ты думаешь, мне нужно только твоё тело? — Валеев усмехнулся. — Ты нужна мне вся, полностью, без остатка. Всему своё время.