Возьмите нас в стаю

Часть II. Партнерство

Тим Крюков и Джек кровью доказали свое право на равных принятьучастие в Проекте. Теперь задача Тима — достойно представитьЗемлю и решить, чью сторону примет человечество в большой войне,которая готовится в населенной части Галактики, и на каких условиях.Как союз с любой силой, так и полная изоляция могут оказатьсяодинаково гибельными.То, что обнаружили Алекс Флинт и его партнерша Кора в бездонномокеане Тусканора, возможно, даст Земле преимущество в переговорах...вот только с кем?

Глава 18

Можно ли назвать кошмаром сон, которого не боишься?Алекс Флинт частенько просыпался от неприятных снов, отмахивался изасыпал снова. Он говорил себе: ничего удивительного, что я это вижу.Гамак мой подвешен над бездной, поэтому и во сне я постояннопогружаюсь в туман, сперва нестрашный, бело-голубой, когда надголовой качается солнце, словно в люльке. Потом туман голубеет,синеет, солнце пропадает. Не различить уже, где верх, где низ, иАлекса захлестывает паника, знакомая каждому начинающему ныряльщику.Казалось бы, много лет назад он с ней покончил...Синева вокруг темнеет, чернеет, и теперь уже ясно, где верх -там, где светло. Но наверх всплыть не получается, потому что яростноепритяжение планеты, стиснувшее в жидкое ядро тонны "тяжелой"воды и раскаленных металлов, теперь захватило Алекса и тянет, тянет,словно черная дыра...В этот момент Алекс обычно просыпался, переворачивался на другой боки засыпал снова. У него были крепкие нервы.Сейчас он проснулся и понял, что, похоже, больше не заснет. Край солнца слабо золотился над горизонтом: стоял предвосходныйсумрак. Сквозь раздвинутую перегородку, похожую на традиционныеяпонские перегородки-седзи, было видно, как порционно светлеет воздухнад океаном. Сам океан лежал дальше сколько хватало глаз, безграниц, гладкий, как зеркало.Полнейший, невероятный штиль. Редкий случай.Алекс вылез из гамака, аккуратно обошел квадратную дыру в полу, вкоторой плескалась вода — это вместо туалета, там живут такиеспециальные рыбы, которые все едят — и выглянул наружу, намостки.Утро. Солнечное утро. И уже немножко припекает — день даже наводе будет жаркий. А они ведь собирались сегодня на сушу. Хонда точносказала: к нам приплыл примечательный остров, поедем в гости кзнаменитому писателю. Не было печали.Алекс опустился на колени и похлопал по воде. Звук был совсем тихий,но Кора явилась почти сразу: она спала обычно недалеко. Приучила себяспать одновременно с Алексом: без него ей было скучно."Привет", — просвистел он.Кора тоже с энтузиазмом поздоровалась."Сегодня вода отличная! Поплывем далеко?""Нет, не поплывем. Большая женщина тащит меня на сушу"."Суша — хорошо для двуногих". (Интонациявопроса-сомнения)."Сегодня плохо. Сегодня хочу остаться"."Оставайся!""Нельзя"."Нельзя" — интересное слово. Вот в дельфиньихдиалектах его нет совсем. У касаток есть, но оно имеет оттенок"нехорошо для семьи"."Для меня хорошо", — ответила Кора.Вместо ответа Алекс скинул футболку и нырнул, как был, в шортах.Вода приятно освежила со сна, руки покрылись мурашками. Мощнымигребками он поплыл вперед, подальше от мостков. Кора плыла рядом,время от времени касаясь Алекса носом или боком. "Ты плавай одна сегодня, — просвистел ей Алекс. -Плавай одна, но возвращайся до вечера. Сегодня хорошая погода"."Я всегда одна", — уныло ответила Кора.Уныния не было в ответе, но Алекс ощущал его всем телом. Коре былоскучно. Она оказалась совсем одна, без сородичей, и даже целый океан,свободный от хищников, полный рыбы и куда более чистый, чем на Земле,ее не радовал. С дельфинами она так и не ладила с самого начала.Дельфины и касатки вообще редко ладят."Скоро пришлют еще", — пообещал Алекс."Лучше меня домой, к маме".Алекс похлопал подругу по боку. Он говорил, что прибрежных касатокнужно переправлять сразу материнскими семьями. Кто-то его послушал?Нет. Типично."Все будет хорошо, Кора", — сказал он. Кора издала согласный свист.Касатки не умели долго грустить. Это выгодно отличало их от людей. Ибездны под ногами они тоже не боялись. Алекс подумал, что без Коры онбы тут долго не протянул.Конечно, с другой стороны, без Коры он бы ни за что сюда и неотправился. Кому бы был нужен цетолог и ныряльщик на других планетах,если бы не Тусканор и его обитатели?И, опять же, если бы не Кора, Флинт ни за что бы не согласился.

* * *

Хонда Мэй, несмотря на свой солидный чин в дипломатической службе исолидные же пятьдесят с гаком лет, частенько вела себя совершеннонесолидно. При первой же встрече она радостно объявила Алексу, чтоедва ли не единственная причина, за которую можно любить тусканорцев(самоназвание тлилили, код TLL), — они не носят одежды и непридают ей никакого значения. А значит, и люди могут одеваться или неодеваться как им нравится.Алексу это пришлось не по вкусу. Сам он был за формальности. Одежда -очень хороший повод дать людям понять, что они собрались тут непросто в море поплавать и фотоаппаратом пощелкать, а работать.Поэтому в своей команде он всегда настаивал, чтобы в море на каждомбыл неопреновый костюм с логотипом, даже на тех, кто не погружается,а в лаборатории — чтобы под халат надевали не шорты сфутболкой, а хотя бы джинсы и рубашку.Еще он считал непрофессиональным указывать начальству, поэтому тогдасказал Хонде "да, мэм" и понял, что зря вез с Земли тривыходных костюма и смокинг. (Как оказалось позже, не зря: давая приемы в посольстве не длятлилилей, а для других инопланетян, Хонда настаивала на полномпараде, вплоть до белого галстука).Вот и сейчас она решительно правила катером в потрепанных штанах,закатанных до колена, босиком и в "матросской" футболке всинюю и белую полоску. Голова у нее была по-пиратски замотана белымплатком. Сам Алекс не мог заставить себя так небрежно одеваться на официальноймиссии, поэтому был в своих полувыходных голубых брюках, снежно-белойрубашке и такой же шляпе. Правда, тоже без ботинок: он намеревалсянадеть туфли на суше.День выдался действительно замечательный. Их катерок "Стремительный"бежал резво, почти не подскакивая на гребнях волн: поверхностьВеликого Океана была спокойна, как не всякий пруд. Под тонким водянымшелком разносились в сторону от лодки местные медузки и что-то вродеводяных червей — разноцветные и полупрозрачные (кстати,довольно вкусные). — Прошу вас напомнить, чем этот писатель знаменит, -проговорил Алекс, придерживая шляпу и стараясь перекричать мотор. -Ваша записка была ужасающе короткой.— Он правозащитник! — крикнула Хонда в ответ. — Заправа меньшинств.— Каких?— Гендерных!— Я думал, у тлилилей один пол, — удивился Алекс.— Вот именно, — подмигнула ему Хонда.Берег показался скоро. Их "Дипломатический плот", какназывала его Хонда, дрейфовал всего в нескольких милях от крупногоплавучего острова; другие острова, те, которые не старались держать вопределенном квадранте, иногда тоже подплывали близко. Как вот этот,маленький. Алекс его еще не осматривал, — что, собственно, онтам не видел, — а вот Хонда уже успела смотаться пару днейназад. Она вообще гоняла их катерок и в хвост, и в гриву, -этого требовали дела, в большинство которых Алекс посвящен не был.Алекс подумал, что цетологу, конечно, удобно жить посреди моря, нопро других этого не скажешь. Им, конечно, было бы проще устроитьпосольство на одном из больших, относительно стационарных островов.Но тлилили не разрешали ночевать на своей земле чужакам, дажепредставителям других рас из Галактического Содружества. Однакочужаков на Тусканоре жило немало: и торговцы, и специалисты, иученые, и просто туристы. Они строили для себя плавучие города изметалла и пластика с помощью местных. С другой стороны, на Тусканоре вся земля была плавучей, так чтобольшой разницы Алекс не видел. Для тлилилей, однако, эта разницазначила немало: сами они на "неживую" землю старались неступать, клеймили любые строения уродливыми и неэргономичными.Что ж, в одном тлилили были, пожалуй, правы: их "живая земля"отличалась дивной красотой. Флинт знал о биологии кораллов самыйминимум, только то, что интересовало его в свете повадок некоторыхдельфинов, которые кормятся у коралловых рифов. Но даже его первыйраз проняло. Остров не "показался на горизонте" — холмы и уступысамых причудливых ажурных форм, которые не могла бы сформироватьветровая эрозия за тысячелетия, практически выныривали из воды подсамым носом катера. На Тусканоре почти нет гор, и уж точно нет гор вземном понимании; берега плоские, как заплаты. Хонда уверенной рукой провела катерок в почти незаметный проход междуфиолетовыми фигурными пиками метров пять высотой каждый, в маленькуюбухту, где к самой воде подступали высокие алые цветы, похожие намаки.Пики коралловых конструкций, что поднимались из воды или "земли"творениями неведомого скульптора, не только сами по себе были разныхцветов: их еще и покрывал густой мох, в основном, голубой инежно-зеленый, перевивали лианы, усыпанные синими и белыми цветами, икое-где в отверстиях, образованных переплетением жил, сверкали,словно драгоценные камни, гнезда маленьких животных-блестянок.Хонда и Алекс вышли из лодки, и Хонда нацелилась тащить ее на берег.— Я помогу, — Алекс взялся за бортик.— Вон какие на вас брюки, запачкаете еще, — довольнонасмешливо заметила Хонда.Алекс проигнорировал ее и дернул лодку на себя; Хонда взялась сдругой стороны. Сначала Флинт считал, что игнорировать посла, да ещечрезвычайного и полномочного, невежливо. Потом понял, что если Хондуне игнорировать, работать с ней невозможно. По крайней мере, ему,Алексу Флинту. Большинству людей в посольстве она нравилась инравился ее неформальный стиль руководства. Флинт этого не понимал.Привязывать лодку или включать сигнализацию они не стали: не то чтобыТусканор не знал краж, но местные могут коснуться металлической лодкитолько ради спасения жизни, и то не факт. А инопланетяне знают, чтовсе транспортные средства пронумерованы и снабжены маячками -далеко не уведешь.Земля под ногами слегка пружинила: они шагали по мягким косамкаких-то растений, очень похожих на вереск. Никаких тропинок: местныеходят, раздвигая стебли, и мало приминают почву. Флинт малодушнопожалел, что все-таки надел туфли; Хонда вон шлепала себе босиком игоря не знала. Но брюки без туфель смотрелись бы совершенно нелепо.По крайней мере, шляпа в такой безветренный день не грозиласьулететь.В этой части острова Флинт никогда не был, поэтому, шагая за Хондой,во все глаза смотрел по сторонам. Тут было совершенно пустынно: полеалых цветов сменилось низкорослым темно-зеленым кустарником снежно-розовыми то ли цветами, то ли листьями альтернативной формы. Вкустарнике паслись желтые животные размером с крупную собаку,которых, как знал Алекс, тлилили доили.Никаких построек, ни культовых, ни жилых, ни инфраструктурных.Последнее Флинта не удивляла: тлилили предпочитали держать всю своюинфраструктуру под водой, они с Корой уже не раз на нее натыкались. Авот отсутствие домов казалось странным. Не под деревом же они будутвстречаться со знаменитым писателем? Впрочем, и деревьев не видно.Типичный луговой биоценоз с поправкой на инопланетное происхождение.Из-за небольшой возвышенности рельефа, что-то вроде пологого холма,вдруг вынырнул дом. Это была типичная хижина тлилилей: одноэтажная, сплоской крышей, с раздвижными дверями-седзи, постоянно открытыми всемветрам, и без окон. Вот только стоял он далеко от воды. Тлилили,конечно, строили и селения, и даже города в глубине суши, однакообычно они протягивали к ним каналы, которые соединялись с океаном.И еще более нетипично...— Она же сделана из дерева! — Флинт с удивлениемпосмотрел на Хонду. — Или из пластика?— И дерево, и пластик, — Хонда, кивнула, явно наслаждаясьего растерянностью. — Я же говорю, интересный тип.Да уж, интересный! Тлилили свои дома растили из тех же кораллов, чтосоставляли их острова; такой дом очень легко было поддерживать иремонтировать на протяжении столетий. Порой в одной и той же хижинетысячелетиями жили люди, иногда даже одна и та же семья.Древесину они, конечно, использовали в отделке, но оченьэпизодически: тлилили то ли по религиозным, то ли еще по какимсоображениям действительно старались не взаимодействовать с умершейорганикой. В какой-то статье Алексу попалось что-то на тему страхасмерти, возведенного в абсолют у целой цивилизации, но он раздраженнопрокрутил этот кусок, отыскивая желанные сведения о морской фауне.— Глупое существо! — раздался вдруг оглушительный рев изхижины. — Какого (незнакомое слово) ты приготовил мне эту(незнакомое слово)?! Пусть твои жабры вывернутся наизнанку, пустьтебе всю жизнь плавать в этой отвратительной бурде, которую тыпредлагаешь мне употребить! Пусть твои пальцы искривятся ипревратятся в лапы хоггоша, а твоя задница пусть разрастется так,чтобы выталкивать твою никчемную тушу на поверхность при каждомпогружении!— Ага! — воскликнула Хонда. — Кажется, он в хорошемнастроении, — она хлопнула Алекса по плечу. — Нетушуйтесь, заодно язык подучите.

* * *

Кора уносилась все дальше и дальше от плавучего острова. Она былаобижена.Да, еще как, она была обижена на Флинта, который позвал ее на этупланету, обещая ей королевское обращение, чистый океан и много местадля нее, ее родичей и их будущих потомков.И что же?Океан был чистый, конечно. Полный незнакомых запахов, незнакомыхзвуков и форм, непонятных течений, но чистый. И никто в этом океанеКоре не угрожал: она тут была самой сильной. Нет, были, конечно, этинеприятные дельфины, от которых приходилось отпугивать хоггошей, ноничего.Однако родичей ее тут тоже не было, а с кем же заводить потомство,если нет родичей? Непонятно!И мама ее осталась на Земле.Правда, мама решила, что Кора должна лететь. "Люди умные, -сказала она. — Некоторые плохие. Но Флинт хороший. Делай, какон говорит".Кора, конечно, знала, что Флинт хороший, об этом мама могла ей и ненапоминать. Но еще она знала, что немного умнее мамы. И потомуначинала догадываться, что Флинт тоже решал не все. Многое зависелоне от Флинта, а от других людей, с которыми Флинт не состоял вродстве и даже не был знаком. А люди — это вам не касатки. Онивредят друг другу, случается, даже ранят и убивают.Но это не отменяло тот факт, что Флинт уговорил ее прилететь сюда, ипоказал ей этот замечательный океан без границ и мелей, на которыетебя могло ненароком вынести, и острова, которые плавали, и существ,почти всех из которых можно было есть (кроме тех, что водятся наглубине, но Кора не особенно любила нырять на глубину), и сталпроводить с ней меньше времени, и теперь Кора была одна — безсвоей стаи и без Флинта.Вот например, зачем сегодня Флинт поехал с этой беловолосой женщиной,Хондой? Он ей ничего не обещал. А Коре — обещал. Она не былаего родней. А Кора — была, они ведь приняли Флинта в стаю. УХонды были другие люди — целое посольство людей. А у Коры небыло никого, кроме Флинта. Так вот и провел бы день не с Хондой, а сКорой.Но она знает, как отомстить. Была же эта подводная земля, которую онинедавно засекли с Флинтом эхолокацией на большой глубине. Была, и онивсе думали ее исследовать, и посмотреть, что там такое, и Флинтобещал, что они сделают это вместе. И она видела, что емудействительно интересно. Правда, он говорил, что нужно еще позватьдельфинов — на взгляд Коры, это было совершенно лишнее.Ну вот теперь Кора исследует ее сама. Без дельфинов. И без Флинта,это уж точно!Она неслась у самой поверхности воды, выныривая, чтобы подышать,чаще, чем нужно, и пела, и все, что она пела, было правдой, истановилось правдой, пока она пела. Она пела о том, какое яркоесолнце, высокое небо, сколько воды и еды вокруг, но что никто невозвращает ее песню, никто не зовет ее настоящим именем -потому что даже Флинт не знает, как петь правильно, и даже он не могее имя правильно произнести.Но тут песня сама сложилась в то, что Кора может обогнуть планету ипоймать эту песню с другого конца — и тогда она услышит своеимя, отраженное от волн. Тогда стало немного полегче.Полная решимости, Кора набрала побольше воздуха и нырнула, чтобы уйтиглубоко и разведать неведомую землю, ждущую ее.