Красная книга. Черновик

Вернувшись в ангар таможенников, Александр неприятно удивился. Нет, с его вещами все было в порядке — никуда они не испарились и носильщик стоял рядом с ним. Но вот то, что таможенный чиновник явно вознамерился их вскрыть, не очень понравилось Литвинову.

— Что Вы себе позволяете, — 'командирским' голосом, обратил на себя внимание подошедший дипломат.

— Не мешайте работать, — никак не прореагировав на повышенный тон, ответил таможенник. За свой срок службы, он и не таких 'орлов' видел, поэтому не особо реагировал на повышенный голос, крики, а также просьбы и слезы.

— Нет, уж, не трогайте мои вещи. Вы что не видите, что они перевязаны и запечатаны дипломатическим сургучом? — отставил свои сундуки Литвинов

Ответ таможенника был непечатным, благо дамы были далеко, но ясным и точным, о том, что думает таможенник, по поводу различных хлыщей, которые водят дружбу со всякими посольскими дворниками и за малую мзду возят контрабанду. Часть из этих слов были для Литвинова в новинку, потому как они имели греческие, итальянские, а возможно, и турецкие корни.

Но как и любой офицер, тем более конник, Александр нашелся , что ему ответить, в достаточно емких по значению, но кратких по форме, словосочетаниях о ближайшем будущем чиновника, если тот не перестанет чинить препятствие.

Так как шум выходил изрядный, к месту событий поспешили начальники обоих сторон. Бюцев делал 'страшные глаза', которые, наверное, позаимствовал из арсенала мима-злодея.

— Ну что вы господин дипломат, так нервничаете — поспешил успокоить Литвинова, старший поста.-

Сейчас мы все уладим.

После этого, кивнув головой в сторону выхода, направился туда вместе со своим подчиненным.

-Александр Владимирович, не поможете мне забрать саквояж на пристани, — в свою очередь сказал своему подчиненному Евгений Карлович.

Выйдя на свежий воздух, посланник устроил натуральную взбучку своему подчиненному.

— Александр Владимирович, с чего Вам в голову взбрело, что ваш груз является дипломатически неприкосновенным? Вы что — в чужой стране? У вас есть специальный рескрипт, подписанный мной, что в ваших вещах дипломатическая почта?

Таможенник для проформы решил заглянуть в ваши вещи, работа у него такая, иначе его же начнет цыкать собственное руководство, а вы тут горло начали драть. Да теперь последний биндюжник в порту уверен, что Вы везете опиум или иную дрянь.

Вы что не знаете, о действующем циркуляре еще времен дедушки Его Императорского Величества, о том, что проверке может подлежать весь груз поданных Российской империи, включая и груз членов Императорской фамилии. Попалась одна дура... на панталончиках и кружевах.

Пойдемте уже, наши орлы уже ждут у чемоданов.

Вид у Литвинова был как у побитой собаки. Впрочем , его недавний оппонент выглядел не лучше — наверное, начальник намекнул, что дипломат может и не выдержать и вызвать на дуэль, и уже далее начальник также позволил себе в воспитательных целях 'отколоколить' по 'полному уставу'.

Начальство же, будто как ни в чем ни бывало, и даже наоборот, в еще более хорошем настроении (как же — 'поставить' подчиненному 'на вид' — милое дело), просто рассыпалось друг другу в любезностях.

— Николай Павлович, извините за недоразумение. Александр Владимировича слегка укачало, вот он немного перенервничал.

-Господин... — начал дипломат.

— Ипполинарий Матвеевич — смущенно отозвался чиновник

— Ипполинарий Матвеевич , прошу извинить меня за вспышку гнева. Поддался настроению и не сдержался. Позвольте, я открою свой багаж.

— Что вы, что вы — готов был провалиться под землю, чиновник, — не стоит беспокоиться, -я выборочно, одну— две вещи проверю, для порядка. И вы меня извините, вчера жена бебехи приготовила, и обильно ксидой смочила. Сегодня все унутренности, аж свербит. — не нашел ничего лучше, как придумать такую причину, таможенник.

— Не изволите у меня, кофеек отведать, пока процедуру закончат, что вы тут погониться будете— окончательно разрешая конфликтную ситуацию, пригласил к себе в домик начальник поста.

Бюцев показал глазами Литвинову следовать за радушным хозяином, хотя причем тут 'погонится' оба они не поняли.

— Самое хорошее с утра выпить хорошего кофия с утра — поблагодарил хозяина Евгений Карлович, отведав из кружки, свежезаваренный напиток 'по-турецки'.— Какой знатный, такой и у Елисеева не купишь,— польстил он таможеннику.

— Спасибо. Потому и нету, что контрабандный. Конфисковываем, а потом отдаем в управление -а куда дальше девается — не знаем,— развел руками чиновник.

-Вот на кофе хорошим людям и расходится,— ответил Бютцев. — А много контрабанды?

— Много. Говорят до меня меньше было. Раньше Одесса была официальным порто-франко, и торгуй себе. А как капец убрали, так побережье стало сплошным порто-франко...

— Простите, что убрали? — поинтересовался посланник

— Извините, за тридцать лет поднабрался местных словечек. Границу убрали. Капец -это пограничный столбик, — с улыбкой пояснил хозяин домика.

— Я бы еще раз хотел извиниться перед вашей Службой за свою вспыльчивость, — еще раз покаялся Литвинов.

— Да будет вам. Мищенко и жида с Привоза заткнет, если захочет, и уж поверьте, видел бы чего незаконного, с вами бы так не балакал. Это у него утренняя разминка была, как у певцов. Он у нас держит марку Педашенко.

— Кто это? — поинтересовался Александр.

— Местная легенда. На Херсонской дороге таможил. Ох и хитрый мужик был. Вот, например, нравились ему дамы в теле — так он не одной не пропустит пока ни полапает. Сделает ему начальство замечание, а он так невинно:'А ще такое... Я же щупаю — це натурально, а нэ фальшевэ'.

Неожиданная находчивость малароса не могла не вызвать смех у трех здоровых мужчин.

— И ведь, прав стервец был. Ловил он и когда наматывали на себя ткани. А один раз — когда начал щупать, думали землетрясение началось — ан нет, это головня сахара, с полпуда, точно, упала — была подвязана на веревки у одной проныры. Пелешенко, видать на узел нажал, он и развязался. Но щупал то он больше, чем находил. — закончил под смех присутствующих начальник поста.

В дверь домика осторожно просунулась голова Ипполинария Матвеевича.

— Я извиняюсь, но досмотр закончен. Как господам будет угодно, могут выдвигаться. Возницу я уже нашел. Чешет так, что ни всякий гераков догонит.

Посидев для приличия еще немного, дипломаты расстались с гостеприимным хозяином и прошли к вознице с уже сложенными в ней своими вещами.

Попрачавшись с заботливым Ипполинарием, и услышав от него очередную непонятную фразу из который слух выцепил только, что извозчик 'предупрежденный' и 'лишка не будет', Бютцев и Литвинов тронулись в Одессу.

Как оказалось, если и осматривал бдительный таможенник что-то, то это только тот злосчастный чемодан, который и был причиной конфликта. Остальной груз так и хранил печати поставленные в Тегеране, да приобрел дополнительные марки, что груз осмотрен в Одессе.

Уже позже, дома, Литвинов нашел в чемодане целый фунт прекрасного турецкого табака, который перекочевал с помощью заботливых рук таможенника из мешка незадачливого грека-контрабандиста в его скарб.

После прохождения таможенного контроля, дипломаты направились в гостиницу.

— Ну и что вас так мучает, Александр Владимирович? — поинтересовался Бютцев, будучи уже в хорошем настроении

Литвинов кратко пересказал ему утреннюю историю с Короленко.

— Да, неприятно. Однако что же вы так убиваетесь? Вашего Короленко не послали на каторгу, не подвергли денежному штрафу. Да, и раз он журналист, полезно ему будет посетить Североамериканские Штаты. Заодно и посмотрит, что губительнее — глупость наших бюрократов или жадность янки-квакеров.

А то привыкли думать, что раз здесь не рай земной, то за границей реки молочные и берега медовые.

Вот увидите понасмотрится он там как шерифы местные самосуды устраивают, и наши пенаты покажутся ему милее и роднее.

А пока что развейтесь: мы в торговой столице России. Это вам не провинциальная Москва, или застужено-заморенный светский Петербург. И даже не чопорная веселая Варшава. Это Одесса — ни на что не похожая красавица Юга .

— Кстати, голубчик — обратился он к кучеру, — вы, куда нас везете?

— Велено вести в 'Парижскую' — отозвался на козлах извозчик.

— А почему не в 'Петербургскую'? — с видом знатока, недовольно скривился посланник.

— Там сейчас не подселяют. Остановился хан Бухары и всю гостиницу занял. Еще и 'Лондонскую' снял для челяди.

-Эмир, значит в хадж поехал. — пояснил Евгений Карлович для Литвинова — А давно он в Одессе?

— Да уже неделю гафувати, — на русском с вкраплением немецкого ответил кучер и замолчал.

Минут пятнадцать дипломаты ехали молча: Бюцов о чем то размышлял, а Литвинов вовсю осматривал город.

В отличие от большинства городов Российской Империи, Одесса изначально строилась как город европейской культуры и в этом плане очень напоминала Петербург: прямые широкие улицы застроенные 4-6 этажными домами в парижском стиле, пересекаемые красивыми бульварами, мощенные мостовые, а кое-где были и тротуары. Первые этажи были отданы под многочисленные магазинчики, а по количеству рекламных вывесок и их разнообразию, смело можно было судить, что город культурный и богатый. Часто на вывесках указывалось фамилия владельца, и русских фамилий было в меньшинстве — в основном немецкие, польские, еврейские и греческие. Встречались и вывески написанные кроме как по-русски и по-французски и на немецком и арабской вязью.

На улицах, несмотря на довольно промозглую погоду, фланировало достаточно много народу. И все эти люди о чем-то беседовали — обменивались новостями и сплетнями, заводили знакомства, и да и просто судачили о произошедшем. Добавьте сюда постоянные выкрики зазывал различных контор, которые предлагали всем немедленно подстричься, или на худой конец зайди в аптеку Нахумовича и купить какие то сверх-целебные капли, ржание лошадей, выкрики мальчишек разносчиков газет с последними новостями.

Выкрик одного из них отвлек посланника от дум, и он обратился к извозчику:

— А 'Одесским листком' еще господин Навроцкий управляет?

Литвинов про себя удивился — нашли, кого спрашивать,— откуда извозчику, который и читает-то с трудом, знать кто является редактором одной из газет. Однако он был неправ — извозчики, как и дворники с цирюльниками, как известно являются самыми информированными людьми в городе, и часто извлекают выгоду из этого: дворники и куаферы просто переходя на содержание в полицейском департаменте, а извозчику, за мгновенную справку могли и гривенник добавить.

— Да, Василий Васильевич, — мгновенно ответил извозчик на вопрос Бюцова, — контора на Ланжероновской, дом 8.

— Уважаемый, а не высадите ли вы нас по этому адресу, а вещи наши отвезете в гостиницу, — продолжал удивлять попутчика, Евгений Карлович.

— Будет сделано.

До трехэтажного особняка, доехали быстро. Редакция находилась на самом верхнем этаже, который к слову был в лесах — его надстроили только в прошлом году, и с наружной стороны еще шли украшательные работы.

В приемной кабинета главного редактора было не так шумно, как в других комнатах — из-за перестука пишущих машинок, которые шумели как картечницы на поле боя,и гидромеханической печатной машины, которая тут же печатала вечерний основной выпуск, там просто невозможно было находиться.

Дверь кабинета была полуоткрыта — редактор, как опытный руководитель, по уровню гама оценивал — все ли идет хорошо: малейшее снижение шума подсказывало ему, что нужно немедленно вмешаться в процесс.

Секретарь, приняв визитку от Бюцова немедленно вошел в кабинет и передал ее редактору, сообщив, что Навроцкий просит подождать немного, и как только он быстро закончит прием посетителей , тотчас же примет.

Судя по всему, в кабинете были упорные энтузиасты своего дела, которые не имели средств, но тем более настойчиво убеждали редактора дать рекламу своего творчества.

Переговоры в кабинете было слышно, так как разговор шел уже порядочное время, и аргументы сторон повторялись не раз.

— Поймите, Василий Васильевич, — это будет сенсация мирового масштаба. За этим изобретением будет будущее. Ну что вам стоит разместить на второй странице в осьмушку страницы объявление о наборе в товарищество.

— Господин Фрейденберг, вы уже перегибаете. Объявление в осьмушку страницы, да еще на второй странице, стоит целых десять рублей и вы предлагаете мне бесплатно это сделать? Ну нет, не пойдет. Да и сыт я по горло вашими сенсациями — вон одна во дворе стоит. Кроме позора на мою седую голову, ничего не принесло. Считаю, разговор оконченным.

Несмотря на то, что Навроцкий вроде бы закончил разговор, посетители из кабинета выходить не желали, а все продолжали канючить.

— Что же, пора помочь Василию — подмигнул своему коллеге Евгений Карлович, и решительно распахнув дверь, вошел в кабинет.

-Сто лет, сто зим, милости просим в мою редакцию, — мгновенно поднявшись из-за обычного конторского стола, пошел навстречу хозяин газеты. Вопреки недавнему заявлению, Навроцкий не имел ни одного седого волоска. Это был крупный мужчина, с короткой бородой весьма представительного вида. Два же посетителя были и по виду, и наверное по занятию, двумя недавними студентами, которые вместе в ширину были меньше газетчика.

-Я прошу прощения, что вторгся в кабинет. Секретарь передал, что вы свободны, — лицо секретаря, также заглянувшего в кабинет, говорило о другом, — но вижу, что вы заняты, поэтому прошу прощения, что прервал вас.

— Нет -нет, что вы. С господином Тимченко и Фрейдербергом мы уже решили все вопросы.

Если господин Тимченко, как стоял столбом, так и продолжал стоять, то его компаньон очень быстро сориентировался.

— Так значит, как договорились, объявление на второй странице? — пятясь к двери, задал уточняющий вопрос изобретатель.

— Как только будет действующий образец, обязательно разместим, будьте уверены, а вторая или четвертая, посмотрим по выпуску — может наш город члены императорской семьи посетят, не могу же я рядом с ними ваше объявление давать,-ответил газетчик, в то время как Фрейдерберг подталкивал своего все еще молчаливого соучастника к выходу из кабинета.

Хозяин кабинета, окончательно выпроводив посетителей, и плотно закрыв дверь, в том числе от ушей любопытного секретаря, обернулся к гостям.

— Ну совершенно молодое поколение не знает приличий, — констатируя, очевидный для него факт, продолжил редактор. — Придумали какую-то белиберду, заручились письмом от канцелярии губернатора и теперь как хошь выкручивайся.

— А что изобрели то? — вступил в разговор Литвинов, — Ох, извините. Третий секретарь посольства в Персии, Литвинов Александр Владимирович!

— Василий Васильевич Навроцкий, редактор всего этого бардака, именуемого 'Одесский листок', самой уважаемой и популярной газеты города. Указанные господа,— газетчик махнул в сторону двери,— изобрели какой то аппарат, который будет показывать фотографии в движении, -'самодвижущие картинки' какие то. Баловство одно -зачем это нужно?