— Охотно, Михаил Николаевич! Присаживайтесь, господин Завойко. Распоряжение относительно вас по инстанции получено, бумаги я уже подготовил. Извольте ознакомиться и подписать!

По мере чтения документов Георгий Степанович всё более багровел, но молча дочитал бумаги и, зябко передёрнув плечами, подписал. Дежурный спрятал "приговор" в сейф и ласково улыбнувшись, простился с нами.

— И что казни сии египетские должны означать, господин капитан второго ранга? — Спросил меня лейтенант после того, как покинули мы сей невзрачный особняк.

— Сейчас увидите, господин лейтенант, — утешил я его и повёл в дощатый эллинг куда уже с утра перегнали "членистоногих" для послепоходного ремонта.

В эллинге было многолюдно. Все офицеры как основных, так и подменных экипажей собрались у стола стоявшего прямо на пирсе, и тыкая пальцами в чертежи разбирали работы на первоочередные и менее срочные. Матросы и рабочие суетились на субмаринах, создавая некоторую сутолоку. Глаза Завойко широко раскрылись и он, сам себе не веря, рассматривал потрёпанные штормами, покрытые кое-где ржавчинкою под облезлой краской наши кораблики.

— Господа офицеры! — подал команду заметивший меня Трубецкой.

— Здравия желаю господа! Нашего полку прибыло. Рекомендую вам нового товарища — командир подводной лодки "Дельфин" лейтенант Завойко Георгий Степанович...

Георгий Степанович! Ау!

— Что это?.. Невозможно.. Откуда?.. Здравия желаю, господа! — поздоровался, наконец, с офицерами медленно выходящий из ступора Завойко. Знакомые всё лица! А вас, господа на флоте-то вовсе потеряли! А вы вот где обретаетесь, оказывается!

— Так расскажет ли мне кто-нибудь, что это за монстры у вас, господа, откуда? Кто сделал? Ведь никто про подобное слыхом не слыхивал! Холландовские видел во Владивостоке, лягушатники... да и немцы тоже и не мечтают о чём-либо подобном. Адмиралтейство подводные лодки презирает и потому не строит... А больше и некому. Неужели в России сподобились?! Огромные-то какие! Не томите господа, рассказывайте!

— Наши это лодки, Георгий Степанович! Нашлись в России способные люди... Значит, желаете ознакомиться, Георгий Степанович? Милости прошу! Лёвушка, сделайте одолжение! Устройте господину лейтенанту ознакомительную экскурсию на вчерашний день! Да! Господа офицеры, прошу не счесть за труд, загляните к господину Банальных за допуском по объекту "Килька". Обсуждать день завтрашний и делать заметки разрешаю. Но! Исключительно в отведённом для этого мосье Банальных помещении. Там же найдёте документацию по объекту. Выносить что-либо из помещения — запрещаю! Впрочем, с режимом вас Банальных ознакомит всенепременно. Под роспись! Свои впечатления прошу представить в виде предложений. Особое внимание прошу проявить к удобству обслуживания и ремонта механизмов. Георгий Степанович, думаю, вам это тоже будет интересно! И ещё! Предупредите экипажи, что база охраняется секретами и казачьими разъездами, коим по случаю начала военных действий отдан приказ при пересечении забора стрелять без предупреждения. Все свободны!

Феншоу с Завойко поднялись на "Краба", а я знакомился с графиком ремонтных работ и помечал приоритетные. После того как график был согласован с исполнителями и утверждён мною, пришла пора заняться, наконец, моей задумкой с кислородом.

Переговорив с начальником пристрелочной торпедной станции, распорядился доставить со склада один из старых, снятых с лодок после океанского перехода, тринклер-генераторов, компрессор и баллоны ВВД. На пальцах растолковав Демченко, что я хочу получить в итоге, отправил того командовать обустройством "кислородного завода".

Пока же из головы не выходит одна вполне сумасшедшая идейка. Если передавать мощность не на гребные валы, а на гидронасос то, используя для вращения винтов гидравлические двигатели, простые и потому надёжные, вынесенные за прочный корпус, можно избавиться от этих самых гребных, проходящих через прочный корпус, валов и связанных с ними уплотнений и прочей головной боли. А если же использовать высокочастотные, до 800 герц, электродвигатели, то резко уменьшаться их габариты а, следовательно, их масса. Да если ещё приводы рулей сделать гидравлическими! Освободившийся объём пригодиться для других целей.

Пустого места в лодке быть не может!

Нет! Вот закончится война и подамся я к Налётову на верфи! Но не буду загадывать, ибо неисповедимы пути начальства...

1.03.1904г.

09ч10м.

Вестовой с радиостанции примчался на пристрелочную станцию, как собаками гонимый.

— Ваше... вашескбродие! Срочная! Из Артура!

— Ну, что там стряслось? Нога сдался? Или Артур японцы взяли?

— Вот вашескбродие!

Вытер руки ветошью и взял радиограмму, подписанную ВК Михаилом. "... по поступившей информации японская эскадра в составе... под командованием контр-адмирала Камимуры... имея целью подвергнуть город Владивосток обстрелу корабельной артиллерии. Вашему отряду надлежит воспрепятствовать... Ориентировочное время подхода вражеской эскадры к острову Аскольд с 1 по 3 марта сего года...".

Изрядно! И как, интересно, мы Камимуру уговорим отказаться от такого увлекательного занятия? Аскольд! По-иному сейчас к Владику и не подойдешь, лёд не даст. И как раз недавно ледокол "Дельфина" проводил, разломал ледок-то. А кто-то дал знать желтопузикам, не иначе... Мин бы у Аскольда насовать, обычных налетовских, да успеем ли? Самое печальное — механизмы лодок частично разобраны для ремонта. Единственная лодка вполне готовая к выходу, это — "Дельфин". Хода до Аскольда ему три часа всего. Как Завойко давеча сетовал: "срывают ордена..."? Ну, вот ему случай — лучше не бывает. Или грудь в крестах или голова... ...однако отправлять "Дельфинчика" в бой одного? Или самому с ними пойти? Всё ж опыт у меня... Или же пусть помаячит Георгий Степанович на виду у Камимуры и нырнёт от греха. Авось, тот испугается да и уйдёт?

— Найди-ка мне братец, лейтенанта Завойко с "Дельфина" да скажи, чтоб в штаб шёл.

Придя в штаб, приказал срочно сворачивать ремонт и за сутки привести лодки в пригодное к походу состояние. Работы не прекращать ни на минуту. Подошедшему Завойко дал ознакомиться с радиограммой.

— А вы, Георгий Степанович, сетовали, что воевать не придётся. А тут вам сразу, сколько хочешь неприятеля — бей не хочу. Но вы там геройства не являйте особо. Пугните японца торпедами, да видом своим и ныряйте сразу с глаз. Если кто подвернётся под выстрел, топите понятно. А на рожон не лезьте! Прочный корпус, он не настолько прочный, снаряда самого паршивенького не выдержит. А там глядишь, членистоногие подоспеют, кучей и батьку бить не страшно. А то могу и с вами сходить?

— Не доверяете, господин кавторанг!

— Всё! Решено, с вами иду. И не в недоверии дело. Я от беспокойства тут сдохну. Да и опыт подводного плавания, Георгий Степанович, у меня несколько побольше вашего будет, не находите? Глядишь, что доброго и присоветую. Считайте, что с инспекцией иду как, между прочим, и положено уставом при утверждении командира в должности. Всё. Готовьтесь к выходу. Через два часа мы должны быть в море. Выполнять!

09ч00м.

В море вышли уже через сорок минут, поскольку даже топливо в канистрах было загружено. Закрепили в аппаратах две торпеды образца 1898 года и от стенки отошли, вышли из бухты Врангеля и дали полный ход. Погода — с ума сойти! Первое тепло весеннее чувствуется, ветер слабый, небо — голубее и не бывает, ни облачка. Моё дело пассажирское, сидеть в сторонке, под ногами у команды не путаясь. На 9 узлах добрались к Аскольду за три с половиною часа и сразу увидели стоящие на якорях крейсера "Касаги" и "Иошино" в двух кабельтовых друг от друга.

Опоздали! Не стали нас японцы дожидаться! А где ж остальные? У Владика?! Пальбой по городу развлекаются?! Едва заметив "собачек" Завойко, отдал команду на погружение. После чего, пользуясь перископом, нанёс на карту место крейсеров. Три мили до дистанции выстрела прошли по счислению на трёх узлах.

13ч30м.

— Намерен атаковать ближайшего противника! — доложил Завойко.

— Вот так вот сразу и атаковать? Они, что — убегают? А давайте-ка схемочку набросаем для начала, Георгий Степанович. А то с бухты-барахты и сразу стрелять — не годится! Как полагаете, где наиболее удобное место, чтобы прицельно отстреляться сразу по обоим "собачкам"? Стоят они на якорях уступом и сразу не снимутся. Сколько-то минут у вас будет, чтобы лодку перенацелить. И кто из них кто определились уже?

Подумав с полминуты Завойко уверенно пометил на карте точку.

— Если выйдем сюда, то крейсера окажутся без малого в створе. До "Касаги", ближнего к нам от точки всего 2 кабельтова. И три с половиной до "Иошино". Тогда так! Атакую дальнего от нас, пока торпеда до него добежит, перенацеливаю лодку и атакую "Касаги".

Немного подумав, добавил:

— Атаки они не ожидают и торпеду если и заметят, то не сразу, а это выигрыш времени и почти одновременное попадание торпед в обе цели.

— Ну и умничка, ну и действуйте! Только спокойно, без суеты. Дистанция — по ветру доплюнуть можно. По сидячей утке на такой дистанции промазать — грех неотмолимый, только по горячке возможный. Топи их всех, командир! И не забудь нырнуть да гони к ним полным ходом, как отстреляешься. Уж палить они начнут — мама не горюй! Сдуру и попасть могут.

Недолгое время спустя "Дельфин" занял исходную позицию. Для верности подняв перископ на пяток секунд и взяв пеленги, лейтенант удостоверился в точности выхода на цель и выстрелил торпедой правого борта. Тут же, отдав команду двигаться малым ходом, задал рулевому новый курс. И через несколько секунд выстрелил левую торпеду уже по "Касаги".

— Чего ждёшь? Полюбоваться захотелось?! Ныряй, пока не накрыли!

— Полный вперёд, погрузиться на 20 саженей!

Ход у уайтхедовских старушек всего-то 25 узлов и до "Иошино" добиралась она 48 секунд и добравшись, подорвалась в районе кормового мостика. Детонации огнеприпасов это не вызвало, но гребные валы повредить могло вполне. А через десять секунд рванула вторая торпеда под первой трубой "Касаги". Тут уж наповал. После первого попадания не прошло и минуты, как в нашем направлении полетели снаряды, однако "Дельфин" ушёл в глубину уже на 10 саженей и продолжал погружаться, приближаясь на пяти узлах к обречённым крейсерам.

(Бронепалубный крейсер II ранга "Касаги", Япония, 1898 г. Водоизмещение 4760 т, мощность 15 000 л. с., скорость хода 22,5 узла. Длина наибольшая 124 м, ширина 14,6 м, среднее углубление 7.5 м. Дальность плавания 4000 миль. Бронирование: палуба 114 мм, боевая рубка 76 мм. 2 — 203-мм,. 10 — 119-мм, 12 — 75-мм, 6 — 2,5-фунтовых пушек, 4 торпедных аппарата.

Бронепалубный крейсер II ранга "Иошино" Водоизмещение 4216 т, скорость хода 22,5 узла, Вооружение: 4-152-мм, 8 — 119-мм и 22 — 47-мм орудий.)

Команда в двенадцать глоток вопила "Ура командиру", но дело делала. Завойко шутливо раскланивался и цвёл, аки майская роза. Нет в "Дельфине" отсеков, все тут на виду!

Наши опасения, что обмерзание аппаратов может помешать выстрелу, к счастью не оправдались. Сильно обмёрзнуть они не успели, и пребывание под водой совершенно избавило аппараты от тонкой корочки льда. Погрузившись на 16 саженей, Завойко изменил курс, направив лодку в сторону солнца и сбавив ход. Разрывы восьми— и шестидюймовых снарядов в опасной близости от лодки придали мыслям его правильное направление. Через час подвсплыв на перископную глубину, Георгий Степанович приподнял перископ и оглядел горизонт.

— Полюбуйтесь, Михаил Николаевич! Красота-то какая! Приутопли голубчики мои. "Иошино" корму в воде вовсе спрятал, даже ретирадку на поверхности не видно, а "Касаги" на борт улёгся, крен на глаз градусов 35, того гляди перевернётся. Нет, не уйти им уже отсюда. Никоим образом их господин Камимура не выручит теперь.

— Давайте-ка ещё на пару миль мористее отойдём да попробуем с Владивостоком связаться. Радиостанция у вас — хлам искровой, понятно. Но за 30 миль может и осилит. Кстати — примите поздравления! Вы у нас теперь четвёртый офицер подплава с опытом боевой стрельбы самодвижущимися минами. И на сегодняшний день первый по тоннажу, обошли и меня и Черкасова. 8976 тонн водоизмещения на вас запишем. За мною — "Касуга", она — 8170 тонн. За Черкасовым — "Ниссин" — 8384 тонны. Да Ризнич сухогруз утопил на 1186 тонн. А еще на тётку Фортуну обижались, Георгий Степанович. Да вы чемпион теперь у нас. Гоша, вы любите молочных поросят? Фунтиков так, на 150-200? Вот на базу придем, угощаю команду двумя поросятами. За крейсер — по поросёнку!

Тут уж на радостях проорали "Ура" и мне. Кое-кого из экипажа "Дельфина" я помнил по прежней службе в Питере. Только я раскланиваться не стал, а погрозил шалунам пальцем.

Владивосток сообщил нам, что после взрывов и стрельбы, раздавшихся со стороны Аскольда, Камимура, успев сделать всего два залпа, обстрел города прекратил и повел эскадру через льды прямо на юг. Может кто и борт пропорет во льду-то... Тоже хоть и маленькая, но радость. Владивостокские телеграфисты перехватили полученную Камимурой радиограмму и перевели на русский язык её, как паническое сообщение с "Иошино" об отражении атаки русских подводных лодок и своей героической гибели в морских пучинах. Банзай!

Я же в свою очередь доложил Рейценштейну обстановку у острова Аскольд и потребовал отправить туда ВОК, для принуждения японцев к сдаче и захвату крейсеров. Перехватить эскадру Камимуры на "Дельфине" мы никак не поспевали, да и что мы безоруженые теперь могли бы ему сделать? Внешним видом попугать? Он и так сердешный перепугался, что "собачек" бросил на произвол судьбы. "Попытаться-то мы конечно обязаны, но на "Дельфинчике" моём увы, не только шумопеленгатора маломальского нет, но даже и с гальюном... Трудно на "Дельфинчике" блюсти офицерское достоинство и пребывать высокоблагородием" — грустно раздумывал я сидя на поганой фляге со спущенными штанами!

Пройдя на полном ходу вдоль кромки ледяного поля, уже далеко на юге заметили мы удаляющиеся дымы японской эскадры. Доложив о том во Владивосток повернули обратно к о.Аскольд. Вскоре туда же прибыли крейсера ВОК и разыгралась целая баталия. "Россия" подошла левым бортом вплотную к корме "Касаги", и высадила абордажную команду. Японцы встретили десант огнём винтовок, и сдаваться в плен не спешили. Сильный крен на правый борт не позволил им использовать артиллерию и их сопротивление быстро подавили огнём пулемётов. К "Иошино", до миделя залитому водой, также с кормы приблизился "Громобой" и на короткой дистанции одним выстрелом заткнул второй каземат левого борта ещё пытавшийся отстреливаться. Так же высадив абордажников на японца и с мостика поддержав их действия пулемётным огнём.

Даже самим пустить крейсера на дно не оказалось у самураев возможности, поскольку всё нужное для этого было отрезано затопившей корабли водой. Немного погодя на мачтах упали японские флаги. И всё было кончено. Понаблюдав за попытками взять трофеи на буксир, и безуспешно попытавшись связаться с базой чтобы дать "дробь" на выход заградителям, я приказал возвращаться в бухту Врангель. И уже в темноте мы снова ошвартовались у пирса.