сказки участкового

— А то! Вы на возраст не смотрите, молодой, да ранний — серьезно подтвердил Муромцев — и вот этого ценного сотрудника руководство оторвало от других важных дел и поручило ему работать по вашему заявлению. А вы к нам с упреками. Жалобу писать собираетесь. Да еще и коллективную.

— Да я, что — пришла очередь смутиться скандальной гражданке — да какое-то там у меня дело? Салат животинка подъела, редиску пощипала? Да тьфу на них. Они ж путем и не взошли еще. Я ж не за себя, за Никитишну вон переживаю. Вот у кого горе, так горе. Кормилица то пропала! Какой день уже. Может, ее сердешной и в живых то нет. А какая скотинка то была, добрая да ласковая. А красавица какая. Растащили теперь по лесу белы косточки серые волки-и-и. Осиротела подруженька, моя-а-а.

При этих словах стоящая рядом Сидорова начала жалобно всхлипывать, шумно высморкалась в платочек, а потом и вовсе завыла в голос.

— Э нет, так дело не пойдет — возмутился "Муромец" — а ну гражданочки прекратите сейчас же сырость разводить. Почвы у нас и без того болотистые.

— А не могли бы вы рассказать, при каких собственно обстоятельствах пропало животное? — в попытке остановить этот ниагарский водопад и перевести опрос в более конструктивное русло, поинтересовался я.

— Да как — пожала плечами незадачливая козовладелица, утирая слезы — я ее, сердешную вон там, на лужайке, под заборчиком привязала к колышку, а она веревочку то возьми, да и оборви.

— Так, так — оживился наш рыжий сыщик — а веревочку то не выкинули, Тамара Никитична? Взглянуть на нее можно?

— А чего ж нельзя-то? — всплеснула руками Сидорова — кто же такую полезную в хозяйстве вещь, выбрасывать будет? Сейчас быстренько принесу.

Впрочем, поиски вещьдока вопреки оптимистичным заявлениям его обладательницы, несколько подзатянулись. Я уже успел переговорить с не собиравшейся никуда уходить соседкой и отобрать у нее объяснение для отказного материала, по ее заявлению, когда, наконец, появилась потерпевшая с искомым предметом в руках.

Повертев в руках довольно приличный кусок веревки "Муромец" нахмурился, многозначительно присвистнул и ни слова не говоря, протянул ее мне.

Мда. Что вам сказать? Тут и без всякого эксперта было понятно, ни о каком обрыве и речи быть не может. Она была перерезана, острым ножом, оставившим после себя совершенно ровный, не разлохмаченный срез.

— А скажите, Тамара Никитична — вкрадчиво поинтересовался Илья — может недруги какие-нибудь вас есть? Может, поругались, повздорили с кем недавно?

— Да какие, такие недруги? — влезла в разговор помалкивавшая до тех пор соседка — Томочка у нас добрейшей души человек. Слова плохого никому, никогда не скажет...

— А я пока вас гражданка Смирнова не спрашиваю — строгим голосом прервал ее оперативник — с вами отдельный разговор будет.

— А чего я, то? Чего я молчать должна? Да неужто Ильюшенька на меня думаешь? — затараторила, перепугавшись не на шутку, скандалистка — Да, что ты! Да разве-ж, я когда могла?

— Ну могла, не могла, это все лирика — нахмурился "Муромец" — а факты, вещь упрямая, и говорят они против вас, гражданка. Сами говорите, врагов нет ни с кем не конфликтовала, значит либо на мясо увели, что мало вероятно такого в нашем городе на моей лично памяти еще ни разу не случалось, либо помешала скотинка кому-то. А из вашего же собственноручно написанного заявления следует, что?

— Что следует? — растерянно промямлила женщина, подавленная строгими логическими построениями сыщика.

— А то, что зуб у вас на козу был. Вот и мотив для совершения преступления.

Куда Маньку дели, Зоя Гавриловна?

— Это что же получается? — слезы на лице Сидоровой высохли сами собой, она с подозрением уставилась на побледневшую и схватившуюся за сердце соседку — да неужто это ты, подруга кормилицу мою со свету сжила?