Второй шанс. Книга первая

Мы отошли к одному из углов участка, в который, похоже, сваливался весь ненужный хлам, вроде использованной автомобильной резины и досок от старых построек, после чего Дима осмотрелся. Тут нас практически не было видно. К слову, я даже немного удивился тому, что Дима захотел унизить меня не прилюдно, как полагается, а вот так — скрытно, спрятавшись практически ото всех.

— За базар отвечать будешь? — начал оппонент.

— За какой? — я решил включить дурачка.

— Ты же базарил, что набьёшь мне морду?

— Я такого не говорил, — как ни в чём ни бывало, ответил я.

— Ты чё, за базар не отвечаешь? Фуфломёт что ли?

— Как-как? — я приложил ладонь к уху, отыгрывая крайнее непонимание.

— Ты чё, падла? — разгонялся Фурса.

— Это, видимо, ты за базаром не следишь, — уверенно парировал я. — Прежде, чем обвинять меня в том, что я не говорил, надо, наверное, подумать немножко? Или тебе этого не дано? — Я взглянул на собеседника, пытаясь найти в его взгляде хотя бы долю понимания, но так и не нашёл там ничего, кроме тупорылого неразумения. — Я не говорил, что набью тебе морду. Я просто сказал, что ты можешь лишиться пары зубов. Понимаешь разницу.

Тупой взгляд продолжал сверлить меня.

— Ты чё, за дебила меня держишь? — наконец сообразил Фурса.

— И такого я тоже не говорил, — снова парировал я.

— А как тебе такое?

Вот насчёт "такого" скажу честно — такого я точно не ожидал. Точнее — ожидал, но не так рано и не так неожиданно. И, если быть более конкретным, под "таким" Фурса подразумевал резкий замах кулака и его не менее резкое приземление на моей левой скуле.

От удара я пошатнулся, но до сих пор остался стоять на месте. Мозг оживился, подключая к делу все свои резервы: так, что можно сделать в этой ситуации? Замахнуться в ответ? И что? Моя атака наверняка уже ожидается, поэтому запросто будет парирована, а следом я, скорее всего, получу второй удар. И после второго я уже вряд ли останусь на ногах, потому что дури у этого парня явно не занимать — ещё чуть-чуть и он сломал бы мне кость.

Я простоял так секунду, затем ещё одну, поднял руку к щеке, чтобы потрогать место удара. Нет, мне совершенно не было интересно, что сейчас твориться на моей щеке и на сколько большая там шишка. Я просто тянул время, чтобы придумать хоть что-то. Но ничего лучше, чем ответный удар я так и не придумал. Именно поэтому, уже спустя несколько секунд, моя левая рука отошла назад для замаха, после чего я заметил, как Дима готовиться отражать удар. Но останавливаться я не собирался: замахнулся, ударил, упёрся в локоть противника, быстро подключил вторую руку и совершил неплохой удар по почке снизу. Не знаю, кем был Влад до моего прихода, но он явно дружил с физической культурой, так как я, будь я тогда в своём теле и на своём месте, не смог бы нанести удар такой силы, от которого Дима аж загнулся на несколько секунд.

— Вот же ш! — последнее, что я слышал от противника перед тем, как получить по лицу снова.

Во второй раз, как и предполагалось, я упал. Лежал на земле и смотрел, как Дима присаживается сверху, хватает меня за шиворот одно рукой и снова бьёт второй. Удар, ещё удар, третий, четвёртый. На шестом я потерял счёт.

Очнулся уже в доме. На диване. С кучей ваты в носу и пакетом льда сверху.

— Очухался, — услышал я голос Ники.

Открыл глаза. Вокруг меня стояло не меньше двадцати человек. Все окружили меня, словно какой-нибудь дорогой экспонат.

— Ну ты даешь, новенький, — прозвучало из толпы.

— Что случилось? — решил спросить я.

Нет, я, конечно, понимал, что случилось — избили, отключился, очнулся, хорошо, что нет гипса, — но вот что случилось за то время, пока я был без сознания...

— Что-что, — сказал один из пацанов, — ты так сильно разозлил Фурсу, что он чуть не прикончил тебя голыми руками.

— Никто ещё не дерзил ему так сильно, — перебил Глеб, сидевший рядом. — Когда мы добежали до вас и принялись снимать с тебя Диму, я думал, что тебе уже хана.

— Серьёзно? — ответил я. — Пфф, ну уж нет, от меня так просто не отделаетесь. — Попытался приподняться, но тут же понял, что подобные геройства в ближайшее время недоступны. Болело абсолютно всё — начиная с ног и туловища, заканчивая очумевшим от произошедшего мозгом. — Ай! — воскликнул я, пытаясь совершить хоть какой-нибудь движение.

— Не двигайся, — посоветовал Глеб, — мы когда до тебя добежали, Дима уже избивал тебя ногами. Прилетело куда только.

— Заметно, — постанывая произнёс я.

Да уж, ну и денёк, конечно. Чуть не погиб, блин! А ведь думал, что до такого дойти не может. Кажется, стоит усмирить свой пыл и в следующий раз совершать более обдуманные поступки. И, чёрт возьми! Почему никто не предупредил, что боль в этой реальности такая... настоящая?

Но, с другой стороны, я теперь точно не трус. Единственный, кто осмелился надерзить Фурсе так сильно? А что, неплохое погоняло. Как будто — вождь "белое ухо". Только меня теперь все будут звать: новенький "осмелившийся надерзить Фурсе". Неплохо. Неплохо, для начала.

Глава 6.

К родителям меня не повезли по моей же просьбе. После случившегося Глеб взял на себя смелость забрать меня к себе. Так или иначе, пара дней на размышления у меня имелось. А поразмышлять было над чем. Для начала — что сказать родителям, когда вернусь домой в таком вот виде? Мать в любом случае будет в шоке. А вот если отталкиваться от отца... с отцом уже можно как-то порешать этот вопрос. Думаю, он не будет зол на сына, который заявит, что пытался защитить честь дамы. Хотя... чёрт его знает, что будет на самом деле. Я до сих пор не могу до конца понять этого человека, что взял на себя смелость зваться моим отцом.

Короче, к Глебу мы приехали на такси. Таксист не задавал лишних вопросов и это было хорошо. На этаж поднялись кое-как — Глебу буквально пришлось меня тащить. После того, как он проделал все приготовления ко сну — уложил меня на кровать, расстелил себе на полу, умылся, и наконец улёгся сам, — он сообщил:

— Завтра в школе что-нибудь придумаю. Постараюсь как-нибудь тебя прикрыть. А ты пока отдыхай. Утром оставлю тебе покушать рядом с кроватью. Как проснёшься, обязательно поешь. А потом снова спать. Тебе сейчас нужен покой.

— Я вот думаю, — прокряхтел я с кровати, — может всё-таки скорую вызвать?

— Может и вызвать, — сказал Глеб, глядя в потолок.

— Ладно, — перебил я всё ещё кряхтящим голосом, — если завтра лучше не станет, тогда и вызовем.

Действительно, чего паниковать раньше времени. Может всё обойдётся.

Но не обошлось....

Ночью я проснулся от ужасной боли, пронзившей меня в области живота. Казалось, что меня проткнули каким-нибудь острым лезвием. Казалось, что всё внутри перемешалось — будто кишечник начал жить собственной жизнью, разделившись на части и прекратив выполнять свою основную функцию, из-за чего остановилось пищеварение, и, следовательно, это вызвало дикую боль, от которой было невозможно сбежать.

Сначала я застонал. Но когда сознание вышло из режима сна, я закричал. За кричал так сильно, что от крика наверняка должны были проснуться соседи. Как минимум, я надеялся, что от крика проснётся Глеб. Проснётся и примет какие-нибудь меры — даст таблеточку или же хотя бы вызовет ту же скорую, которую мы, по собственной глупости, не вызвали вечером, решив, что за ночь всё пройдёт. Какие же глупые дети! Ладно Глеб. Но я-то! Тридцатидвухлетний мужик, неспособный трезво оценить ситуацию и постоянно откладывающий всё на потом. И к чему тебя привели все эти твои откладывания?! К предсмертным крикам? Вот ведь идиот!

Я закричал снова. Но никто не просыпался. В комнате всё ещё стояла кромешная тьма. Тогда я не думал, что что-то идёт не так — было не до этого. Мне было некогда разглядывать застывшего на месте Глеба, который, как оказалось позже, даже не дышал. В тот момент я был занят более важными вещами — пытался не сдохнуть от ужасной колики в животе.

А потом я услышал голос. Было подумал, что это проснулся Глеб. Но, спустя ещё несколько секунд до меня дошло, что никакой это не Глеб.

— Да тише ты, мать твою! Сам виноват! — говорил приближающийся из коридора голос. — Говорил же: сначала освойся, а уже потом предпринимай какие-то серьёзные меры! Ну и на хрен ты на него нарвался? — спросил голос уже в непосредственной близости. — Поднимайся! — прозвучало в приказном тоне.

В голове пронёсся вопрос: в смысле, блин, поднимайся? Я тут вообще-то умираю!

Вслух я лишь ответил:

— Не могу!

Не ответил, а, скорее, прокряхтел, словно какой-нибудь восьмидесятилетний старичок, погибающий от старости.

— Придурок, — донеслось в ответ.

И тут я понял. Мозг включился, и я понял, что единственный, кто мог прийти за мной, это Марк.

— Вставай, — повторил он.

— Не могу, — повторил я.

— И что прикажешь? Тащить тебя на руках?

Я промолчал. Настроения для шуток не было совсем. Да и ругаться я тоже вряд ли мог. Поэтому единственное, что я выдавил тогда из себя, было:

— Ты как тут оказался?

— Как я тут оказался?! — недовольно взорвался Марк. — Пришёл, блин, твою задницу спасать! Вот как!

— Где Глеб? — прокряхтел я, пытаясь повертеть головой. Или это вовсе не я пытался ею повертеть. Возможно, это было что-от вроде предсмертных конвульсий. Но тогда мне было совершенно не до этого.

— Спит твой Глеб! Боги поставили реальность на паузу, как только поняли, что ты долго не протянешь.

— Ну так вылечи меня, — попытался было приказать я, но вместо приказа у меня вышла какая-то жалкая просьба.

— Ну меня для этого и отправили! Только, если ты думаешь, что я тебя вылечу, то спешу огорчить — не вылечу. Я не доктор.

— Но ты же волшебник, — хрипящим голосом и сквозь стоны произнёс я, — проходишь сквозь стены и всё такое. Что, вылечить не можешь?

— Не могу! Ты, видимо, сильно ошибаешься, раз думаешь, что я могу что угодно. Что угодно могут боги, а я заперт в определённых рамках.

— Твою мать! — выругался я от очередного приступа, схватившись рукой за живот так, будто это могло помочь. — Давай уже быстрее! Делай, что должен! Не можешь вылечить — позови тех, кто может!

Мрак завертелся в поисках чего-то.

— Чёрт! Есть тут хоть что-то похожее на носилки?!

— И как ты собрался нести меня в одиночку? — тихо спросил я, отворачиваясь на другой бок.

— Умно...

Дальше я отключился. Очевидно, без сознания я пробыл достаточно долго. А когда уже открыл глаза, оказалось, что я лежу в какой-то больнице. Только вот от больницы тут была только больничная койка — современная койка с обширным функционалом, вроде поднимания и опускания головы, ног, и так далее. Справа от меня стояла прикроватная тумбочка с разными фруктами, передо мной, на стене, как и полагается какой-нибудь вип палате, висел широкоформатный тонкий телевизор, а слева в кресле спал Марк.

— Эй! — попытался окликнуть я его, но Марк продолжал спать.

Боли больше не было. Приподнял покрывало и увидел, что вся область ниже груди и выше пояса обмотана бинтами. Попытался приподняться — не вышло. Нет, было не больно — было, скорее, неприятно. Как только я попытался двинуться, в области живота что-то зашевелилось. Сложилось стойкое ощущение того, что меня разрезали, после чего провели какие-то махинации внутри, затем зашили и положили сюда — ждать, пока всё не срастётся. А если я вдруг решу резко подняться или пошевелиться, то несросшиеся части могут и разорваться ненароком.

Поэтому дальше я принял решение не совершать необдуманных поступков и дождаться Марка. Закрыв глаза и попытавшись расслабиться, я смог уснуть. Проснулся только тогда, когда сам Марк пытался разбудить меня, слабо толкая в плечо.

— Эй, — почти шёпотом произнёс он. — Эй, просыпайся, бандит.

Я приоткрыл глаза и увидел подкатившегося на стуле Марка, наклонившегося в мою сторону.

— Проснулся наконец, — воодушевлённо сказал он.

— Это ты наконец проснулся, — пытаясь разлепить слипшиеся глаза, ответил я. — Я проснулся раньше, просто решил тебя не тревожить, — ответил я, как бы шутя. Ведь было очевидно, что разбудить Марка я мог только голосом — добраться до него и растолкать, возможности у меня не было.

— Ну что, как состояние? — поинтересовался помощник.

— Лучше, чем ночью, — проинформировал я. — Кстати, где это мы?

Марк посмотрел на комнату, после чего сказал:

— Это тайное мировое сообщество.

— Как-как?

— Что-то вроде иллюминатов твоей прежней реальности. Эти люди знают то, чего не знают все остальные. Они верят в существование магии, потому что видели её собственными глазами.

— А под магией ты подразумеваешь... — давая возможность договорить Марку, остановился я.

— Подразумеваю моё умение проходить сквозь стены. Но это сейчас я могу только проходить сквозь стены и совершать ещё несколько небольших фокусов. Во времена средневековья, например, я состоял при дворе могущественных королей, помогая тем разными предсказаниями.

— Это как?

— Боги, то бишь создатели реальности, могут видеть, как пройдёт тот или иной отрезок времени и чем он вообще закончится. Течение времени в созданной ими реальности не представляет собой чёткую прямую с ровным графиком событий — оно представляет из себя прямую, на которой есть определённые отрезки, в рамках которых мы можем действовать. Это то, что называется четвёртым измерением. Если ты видишь эту комнату всего лишь в трёх пространственных измерениях, то боги наблюдать за ней и в четвёртом — временном.

— Что за внезапный выплеск информации? — поинтересовался я.

— А ты разве не хочешь знать, как работает реальность, в которой ты живёшь? Я подумал, раз уж речь зашла про тайные сообщества, то почему бы и не рассказать тебе побольше.

— Логично, — согласился я.

— Так вот, — продолжил Марк. — Если ты видишь эту комнату только здесь и сейчас, то боги видят её в любом отрезке времени, который ты проживаешь или уже прожил. Если трудно понять, то просто представь себе модельку авто — это то, что видишь ты. А теперь представь себе пятьдесят моделек авто, выставленных в ряд и идентичных друг другу. Но вот только на одной из них, дальше по ряду, открыта дверь, на другой скол на капоте, а на третьей другая краска на крыле. И если открытая дверь на последующих машинках закрывается и открывается снова, то вот сколы и краска уже не меняются. Потому что это уже константа. Это то, что можно исправить только вмешательством в четвёртое измерение. Нет, конечно, краску можно исправить — подогнать под нужный цвет. Скол тоже можно замазать. Но вот следы... Следы от содеянного уже не исчезнут. И эти следы исправляются именно вмешательством в четвёртое измерение.

— Получается, — вроде как, сообразил я, — что, предсказывая будущее королям, ты вмешивался в четвёртое измерение.

— Верно. Вмешивался и вёл историю в том направлении, в котором это было нужно мне. И не всегда мои предсказания вели к хорошим результатам.

— Круто-круто, — как бы без особого удивления ответил я. Две недели в виртуальной реальности, наедине с суперумным ИИ, достаточно для того, чтобы перестать удивляться таким вещам, как внедрение в четвёртое измерение. — А что насчёт тайного сообщества-то?