| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вечером, перед тем как сесть за стол, Робин подошел к Гисборну и протянул ему серебряную фибулу в виде лука со стрелой.
— Благодарю за совет, сэр Гай. — буркнул он.
Ответом ему был снисходительный кивок и кривая ухмылка.
— Брат, что ты за совет Робину дал, что он с тобой побрякушками расплачивается? — спросил Арчер, уплетая мясной пирог.
— Он не расплачивался, а отдавал проигрыш. — недовольно отозвался Гисборн.
Ну никакого понятия о правилах поведения за столом у младшего братика. Мало того, что без спросу заговорил со старшим, так еще и бестактный вопрос задал.
— Клэр, а где это твои мальчишки? — спросил Гай у хозяйки, чтобы уйти от неуместного сейчас разговора.
— В монастыре остались. Там какой-то опыт проводят, результат завтра с утра должен быть.
Ну не говорить же, что один раз попробовав вести себя за столом так, как положено средневековым детям, Кларенс с Майклом находили тысячи причин, чтобы не есть за общим столом.
— Может, все-таки расскажешь, о чем вы поспорили с Робином?
Гай закатил глаза. От него точно не отстанут.
— Я сказал, что существует некий безотказный способ произвести впечатление на даму. Он не поверил. Поспорили на его фибулу против моего кинжала.
Даже при свечах стало заметно, как покраснели Клэр и Мариса.
— Какой способ? Мне этот совет тоже нужен, а то как оказалось, не на всех действуют мои приемы обольщения. — оживился Арчер, смутив уже и Гая с Робином. Ани вообще, постаралась спрятаться за блюдом с горкой жареной рыбы.
— Братишка, я тебе позже все объясню.
Робин поднялся из-за стола и приобнял Арчера за плечи, надавливая на болевые точки.
— А на верных и любящих жен этот прием почти наверняка не действует.
Он понял, что сказал что-то не то, когда в его задницу вонзились, довольно длинные коготки, сидевшей рядом Марисы.
— По-моему, жена любящей не может быть изначально, — не унимался Арчер. — Разве можно любить того, кому тебя отдали как вещь?
— Какой же ты еще ребенок, Арчер! Даром что ростом выше всех вымахал. — отозвалась Ани. — Деточка!
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
**
Робин услышал, как открылась дверь и увидел женский силуэт. Темнота особо не мешала. За годы жизни в лесу он научился видеть ночью не хуже совы.
Мариса этой способностью явно не обладала. Она постояла некоторое время бледным приведением, а затем двинулась в сторону стола, на котором маячило нечто белое. По пути умудрилась три раза споткнуться о валявшийся на полу сапог. Робин тихо хихикал в подушку. Но когда она шлепнулась на ровном месте, чертыхнулась а потом начала царапать пол, по всей видимости изображая мышь или крысу, смех стало сдерживать все труднее.
Кое-как Мариса добралась до стола и только протянула руку за своими брэ, как из-под балдахина над кроватью послышалось:
— Сюда сворачивай!
От неожиданности она аж подпрыгнула на месте, а потом без слов рванула к двери. И в четвертый (или уже пятый?) раз споткнулась о злополучный сапог.
— А чтоб тебя! — сапог полетел в сторону балдахина.
— Не быть тебе соратницей Робингуда. — послышался шепот над ухом. — Только любовницей.
— Заикой я буду с твоими выходками! — огрызнулась Мариса. — Ты почему обувь по всей комнате разбросал?
— Что-то ты не о том думаешь.
Теплые мужские губы прижались к ее полуоткрытому рту, направляя мысли в правильную сторону.
" Как хорошо, что здесь еще табак не открыли"... — мечтательно улыбнулась Мариса.
Как же приятно когда целует мужчина без запаха перегара и дешевых сигарет.
Она покорно позволила снять с себя халат и сорочку. Из тапочек вылезла сама. Робин целовал с поразительной нежностью, не давая опомниться и передумать.
Впрочем, Мариса и не собиралась передумывать.
— Ты так восхитительно пахнешь. — Робин зарылся лицом в ее распущенные волосы . — Ммм... Корица с медом. Так бы и съел.
Женское тело под его руками неожиданно напряглось:
— Только не кусайся! Можешь полизать но не больше.
Слова звучали нежно и весело, но вцепившиеся в его плечи коготки давали понять, что дама изрядно напугана.
— Тсс, милая, я понял. Буду нежен.
Легко подхватив подругу на руки, Робин в три шага преодолел расстояние до кровати и уложил ее на перину. Мариса расслабилась, предвкушая наслаждение.
Робин сдержал обещание. Она блаженствовала под прикосновениями невероятно ласковых губ и чутких рук. Просто удивительно, как пальцы исцарапанные тетивой могут дарить такие мягкие прикосновения. Когда-то Клэр сравнила такой секс с заварным белковым кремом с ванилью — вроде вкусно, но слишком приторно, и быстро надоедает. А вот Мариса ни за что бы не променяла эту невероятную сладость на предпочитаемый подругой черный шоколад с перцем. Что интересно, вне постели Мариса не любила белковый крем, а Клэр черному шоколаду предпочитала молочный.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
*
— Сэдрик, какое сегодня число? — влетела взъерошенная Клэр в кабинет управляющего.
— Пятнадцатое апреля, миледи. Завтра ожидаем приезда короля Иоанна.
— А чтоб ему... икнулось! — дама собиралась высказаться жестче, но вовремя вспомнила о том, что она — графиня и надо бы вести себя сдержаннее. — А можно короля хоть на денек отложить. У Майкла завтра День Рождения.
Сэдрик хмыкнул.
— И куда прикажите "отложить короля", как вы изволили выразиться? Мы и так его из охотничьего замка увезли. Двойника в любой момент раскрыть могут.
— Ну пусть погуляет по лесу. А двойник — если не дурак, больным скажется, чтоб меньше придворным перед глазами мелькать. Я хочу сыну хороший праздник устроить и торт испечь! А мой торт — это угощение для самых близких людей. И я не собираюсь кормить им короля, которого в глаза не видела!
Сенешаль только покачал головой. Странная ему госпожа досталась. Праздник для ребенка ставит выше визита монаршей особы! Хотя, может так и должно быть? Приезд короля семилетний мальчишка-иномирянин вряд ли примет в качестве подарка на День Рождения. А вот мамин тортик... Интересно, из чего его печь будут? Ни хорошего масла, ни какао, ни разрыхлителя для теста здесь нет. Сахар, правда имеется, но и тот почти на исходе — с востока везут.
— Хорошо, миледи, празднуйте День Рождения Майкла. Но вечером я объявлю о смерти короля Ричарда. И так — затянул. — позволил уговорить себя управляющий.
— Сэдрик!!! Ты чудо!
Леди Клэр повисла у него на шее и поцеловала в щеку.
— А когда Ричард...ну того..? Преставился? — задумчиво покрутила она перо в чернильнице.
— Шестого числа.
— Ага! А документ на передачу Вебстера Гисборну датирован пятым!
Сэдрик только кивнул, не желая углубляться в тему.
— Что вы собирались дарить сыну в своем мире? — поинтересовался он, отодвигая в сторону чернильницу, которую госпожа чуть не перевернула. — Здесь должно быть отражение.
— Копилку в виде красной круглой птички. Энгри-Бедз — если тебе это о чем-то говорит. Ну и какой в этом мире может быть аналог?
— Думаю, ястреб-перепелятник вполне подойдет для семилетнего ребенка.
— О! Сэдрик! — леди Клэр снова обняла управляющего.— Ты — лучший!
Тот в общем-то ничего не имел против. А вот Гисборн, который заглянул в кабинет в поисках невесты, явно не обрадовался.
— И как это понимать?
От ледяного тона Черного Рыцаря, а никак по другому сейчас назвать Гая язык не поворачивался, Сэдрику стало несколько не по себе. Клэр спокойно улыбнулась жениху и ответила:
— Не верь глазам своим, верь жене своей. Я на кухню.
Прежде, чем Гай успел проникнуться, она сбежала.
— Что это было? — обескураженный Гисборн повернулся к Сэдрику.
— Кажется, цитата из Святого Писания. Исход, если не ошибаюсь. Хотя может и Второзаконие.
— А перед цитатой?
— Выражение благодарности. Сообщил, что подарю Майклу на День Рождения ловчую птицу.
— И когда же это событие? — Гай понемногу успокаивался.
— Завтра.
— Что ж она мне не сказала?!
Надо же, сколько обиды в голосе! Похоже, леди сегодня получит нагоняй.
Гай поспешил на конюшню. Предстояла поездка в Вебстер. Вряд ли Клэр обрадуется, если он не сделает подарка ее сыну. Интересно, что любят семилетние мальчишки? Как Гай не старался, не мог вспомнить, что ему нравилось в детстве, кроме сладостей. Хотелось надеяться, что у мастеров его имения найдется подходящая вещичка.
Леди Клэр
Да уж! Ассортимент средневековой кухни — не фонтан! Хорошо хоть куры нестись начали. Не думала, что когда-нибудь так обрадуюсь этому событию. Сахар есть. Значит — печем бисквит. Жаль — миксера нет. Зато есть кухарки, пажи и поварята. Озадачила всех сбиванием яиц, а сама пошла со старшей кухаркой обследовать кладовку на наличие подходящего для смазывания коржей варенья.
Вот же дикое средневековье! Сливы сварили с косточками и без сахара! Яблоки вообще в рассоле каком-то — на похмелье в самый раз, а вот на торт не годятся. Земляника тоже без подсластителей, да еще и с хвостиками. Из всего — только черника с медом перемята. На ней и остановилась.
В целом, торт получился довольно экономным и красивым. Бисквитный замок был внутри промазан черничным вареньем, а поверх "оштукатурен" белковым кремом с фундаментом из орешков. На башенках красовались вафельные крыши. Ох и обжигала я пальцы, пока сворачивала горячие бисквитные блинчики в конусы! Надо будет дома повторить, когда вернусь. Только в меньшем размере. Тортик получился огромный — больше десяти килограммов. Во всяком случае, тащили его в прохладу кладовой четверо поварят.
Ну и вымоталась я! Кое-как доползла до своих комнат, ополоснулась из кувшина и завалилась спать, отметив краем мозга, что Гай не пришел. Ну и черт с ним. Закрыла дверь на засов и отключилась.
Среди ночи проснулась от дикого грохота. Кто-то ломился в дверь. Даже нет сомнения, кто бы это мог быть. Придется открывать, а то весь замок перебудит.
Гай влетел злой как черт, чуть не впечатав меня дверью в стену.
— Что случилось? — я еле успела отскочить в сторону.
— Она еще спрашивает?! Где ты была!
Ну зачем так орать? Мда уж, похоже на сегодня я выспалась.
— На кухне. Торт пекла.
Я развернулась и пошла к кровати. Может еще получится поспать. Увидит Гай, какая я усталая и не будет приставать со всякой ерундой... Ага, размечталась.
— Почему к ужину не появилась?
Добрести до кровати не удалось. Гай поймал меня и развернул лицом к себе.
— Потому что не хотела отвлекаться! Не могу же я доверить украшение торта кухарке!
— С чего это вдруг? По моему, это и есть ее работа.
Что он меня так пристально разглядывает? Я что, сурьму по щекам размазала?
Оказалось, все гораздо печальнее. Я плохо умылась. Прядь волос прилипла лицу, на котором засохло немного белкового крема.
— Что это? — Гай потер мою щеку пальцем и показал засохшую белковую пленку.
— Крем. А ты что подумал?
Подозрительный взгляд исподлобья был выразительнее всяких слов. Больше я терпеть не могла и не хотела:
— Ты ревнивый дурак! Идиот! Если я сделала свой выбор — для меня все другие мужчины перестают существовать! Не способен этого понять и оценить — проваливай ко всем чертям в преисподнюю! (Вообще-то, я его послала на три буквы, но речевой адаптер подобрал более подходящий к эпохе оборот).
Тут Гай сделал то, что в его ситуации, никак не стоило делать. Он попробовал на вкус крем, который только что снял с моей щеки.
— Ах ты мерзкая скотина! Ты мне, все-таки, не доверяешь! Вон из моей комнаты!
— Сладкое... — пробормотал Гай и сгреб меня в охапку, лишая возможности даже пошевелиться, а потом лизнул в щеку.
— Отпусти! Оставь меня в покое, дырка от задницы!
Наверное речевой адаптер сегодня перегорит. Не найдя аналога моему выражению, он заменил его самым обидным средневековым оскорблением.
Я получила по губам. Не больно, вскользь. Но от этого не менее обидно. Попытка вырваться и отомстить не удалась. Тогда я разревелась. Горько и безутешно.
— Гад ты, Гай! Мало того, что ревнуешь к каждому столбу в частоколе, так еще и дерешься!
— А нечего употреблять такие слова, которые дамам и знать не положено.
Похоже, убедившись, что его ревность безосновательна, Гисборн успокоился. Но я-то еще нет.
Незаметно высвободив руку, я нацелилась расцарапать ему физиономию. Не успела. Меня легко и осторожно отбросили на кровать.
— Подожди, — сказал Гай, отбрасывая в сторону дублет и следом снимая сорочку.
— Ты что, не понял?! Я сказала — убирайся!
С таким же успехом можно кричать на стенку. Мужчина продолжал спокойно раздеваться, пока не остался в одних брэ.
— Тихо, мышка, не пищи.
Ну как всегда! У всех людей от злости голос грубеет, а я — наоборот, срываюсь на писк. Специально стараюсь при сильном раздражении говорить ровным безразличным тоном, чтобы не было этого пи-пи-пи. А сейчас, вот... Я обиженно шмыгнула носом.
Гай улегся на кровать и положил мои руки себе на грудь.
— Здесь царапай. Не хочу, чтобы все видели следы моей глупости и твоей несдержанности.
Я честно попробовала. Так... Один розоватый шрам в палец длиной, чуть ниже левого соска... Ой! Это же почти возле сердца... Еще два круглых — наверное от стрел.. Когтей моих тут еще и не хватало! На животе — старый поперечный порез... Тьфу-ты! И царапать негде. От острого чувства жалости на глаза навернулись слезы. Нервное напряжение упорно требовало выхода. Немного подумав, я изо всей силы цапнула Гая за руку и с чистой совестью продолжила слезоразлив.
Он только вздрогнул и поинтересовался:
— Ну и почему ты плачешь?
— Тебя жалко. — вытерла лицо о волосы на груди Гая и улеглась ему на плечо.
Что-то быстро я к нему привязалась...
— А кусала тогда зачем? — мурлыкнул он мне в ухо довольным котом.
— Потому что еще злюсь. И пока не успокоюсь — ничего больше не будет.
— Почему? Тебе трудно потерпеть, пока я расслаблюсь?
Ох уж эти средневековые нравы! Придется объяснять.
— Чудовище, ты мое любимое, я же знаю, как с тобой бывает — чудесно, восхитительно, безумно-приятно. И на меньшее — не согласна. А сейчас я на тебя злюсь и удовольствия не получу. Так что или ложись спать, или позови кого-нибудь из женской прислуги. Только в свою комнату. Разврат на своих глазах я терпеть не собираюсь.
Гай резко поднялся на локте, а я скатилась на подушку.
— Ты меня прогоняешь? — навис он надо мной, как никогда напоминая раздраженного ворона. Ну и пусть сравнение с этой птицей считается оскорблением. Ведь похож!
— Пока нет. — я повернулась к Гаю спиной. — Но уйдешь — назад не пущу.
— Ни-за-что, — услышала я над ухом горячий шепот, — Слишком долго я тебя ждал, чтобы вот так просто отказаться. Только теперь тебе придется уговаривать меня заняться любовью.
— И уговорю, когда успокоюсь и высплюсь. Ты же все равно долго сопротивляться не будешь.
Тяжелый вздох Гая можно было считать признанием моей правоты. Он откинулся на подушку рядом со мной,но не обнял.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
