Настоятельно рекомендуем тебе закончить среднюю школу, поступить в технический ВУЗ, пройти полный курс обучения и получить диплом о высшем образовании. После чего мы будем рады принять молодого специалиста в твоём лице, чтобы ты мог трудиться во славу советской науки и техники".

Несмотря на вежливый тон этого письма, общий смысл был весьма прозрачен: Парень, хватит нам надоедать, займись своими школьными делами.

* * *

Екатерина Канунникова, секретарь директора НИИ-35, в это предновогоднее утро занималась разбором почты. Да и было той почты всего пять писем, одно приглашение на научную конференцию — это к директору, три письма о поставках оборудования — это к снабженцам, и одно письмо вне категорий. Впрочем, подобное уже было с месяц или немного больше тому назад, Катя его опознала по смешному названию станции на обратном адресе. Тогда оно было переслано из ЦК партии, и она передала его парторгу, значит и это нужно передать туда же. Сказано, сделано.

Разобравшись с почтой, она отпечатала на пишущей машинке несколько страниц текста для директора, и с чувством выполненного на сегодня долга отправилась на обед. Однако, вернувшись с обеда, обнаружила у себя на столе то самое письмо со смешным названием станции, очевидно, парторг счёл необходимым передать его руководителю института. Пожав плечиками, Катя взяла письмо и постучала директору: Михаил Георгиевич, вам ещё одно письмо.

До конца предпраздничного рабочего дня оставалось совсем немного времени, когда директор вызвал своего секретаря: Катя, передай письмо в лабораторию Красилова, это по его части.

Собственно, это поручение было для Катерины в этом году предпоследним рабочим деянием, а последним — отправка письма парторга по тому же смешному адресу.

До вручённого ему в последние часы прошлого года секретаршей директора письма руки у Александра Викторовича Красилова дошли только второго января. Внимательно прочтя письмо, начальник лаборатории надолго задумался, и прочёл его повторно. Снова задумался, и пригласил к себе свою бывшую дипломницу Московского химико-технологического института и соавтора научных статей, Мадоян.

— Сусанна Гукасовна, прочтите это, пожалуйста, и расскажите, что вы об этом думаете.

На мгновение удивлённо подняв брови от столь церемонного обращения старшего коллеги, Мадоян взяла исписанные летящим, но аккуратным почерком, несколько тетрадных листов бумаги, и на полчаса выпала из реальности.

— Александр Викторович, это набросок статьи? Откуда он взялся, и кто его написал? К тому же, здесь не всё. Есть ссылка на три основные проблемы создания интегральных схем, но сами проблемы не сформулированы, да и рисунки начинаются с четвёртого номера.

— Это письмо принесла 31 декабря Катерина, тогда у меня не было времени его читать. Написал его, очевидно, отправитель письма. То, что оно лишь часть большего текста понятно хотя бы из написанного мелкими буквами в уголочке первого листа слова "продолжение".

— Извините, не обратила внимания. Статья интересная, но речь в ней идёт исключительно о кремниевых полупроводниках, о германии ни слова. Может быть, в недостающей части?

— Может быть. Пожалуй, я сам этим займусь.

— Александр Викторович, я с вами.

— Хорошо. Что вы думаете об этом тексте?

— Мне кажется, что описана довольно далёкая перспектива, сильно опережающая не только наш, но и мировой уровень. Высказан целый ряд новых идей, но оценивать точнее без остальной части текста я бы не хотела.

— В целом согласен с вами, — Красилов взялся за ручку двери приёмной, — подождёте здесь или войдёте со мной?

— С вами.

Секретарь была на месте, за штурвалом печатной машинки, отвлеклась на посетителей, только допечатав текущее предложение.

— Здравствуйте, Катерина.

— Здрасте.

— Вы 31-го передали мне письмо, но в нём только продолжение статьи. Где первое письмо, с началом?

— Оно было давно, полтора месяца назад, я сразу передала его Мордвинову.

— Что с ним было дальше?

— Ничего. А, нет, вспомнила, я отправляла потом ответ по обратному адресу.

— Спасибо, — визитёры переглянулись и отправились к парторгу.

— Пётр Трофимович, где первое письмо из станции Чу? — сразу после приветствия приступил к существу дела Красилов.

— У меня, я его недавно перечитал, чтобы написать ответ. Строго говоря, оно пришло не из Чу, а из Центрального Комитета нашей партии, его переслали мне для ответа.

— Катерина сказала, что она отправила ваш ответ полтора месяца назад.

— Было такое, это второй ответ.

— Могу я получить первое письмо?

— Можете прочесть в моём присутствии, там всего чтения минут на пять.

— Ладно, хотя и непонятно.

Александр Викторович ознакомился с адресованным Хрущёву посланием и ничего не понял. Нет, оно было коротким и понятным, но речь в нём шла об артелях, технологических укладах и лишь вскользь о транзисторах и вычислительных машинах. Этот текст не мог быть началом прочтённого сегодня письма.

— Пётр Трофимович, — это не то письмо, должно быть ещё одно.

— Есть такое, получил два дня назад.

— Передайте его, пожалуйста, мне.

— Это письмо для меня, я не уверен, что вы должны быть с ним ознакомлены.

— Значит ли это, что на нём написано "предназначено для партийной организации НИИ-35"?

— Нет, оно адресовано руководителю института. Хорошо, я не против его вам передать с санкции директора.

В итоге, через полчаса письмо с началом, как они считали научной статьи, было на руках Красилова и Мадоян. Оба учёных внимательно его прочли, вернулись к ранее прочтённому продолжению и снова его изучили.

— Ну, так что, Сусанна, повторяю вопрос: что вы об этом думаете?

— Думаю, что это не научная статья, а скорее план исследований с предположительными результатами. Кстати, о германии есть всего несколько слов, как о менее перспективном, чем кремний материале. Как невероятно быстро развиваются события в этой области. Не так уж много времени прошло со времён "Кристаллического триода", а по сравнению с тем, что здесь написано, та наша с вами статья выглядит полной архаикой. Совсем недавно изготовление отдельного транзистора представляло собой серьёзную проблему, здесь же речь идёт о многих тысячах на одном кристалле. Как химик-технолог скажу, что ничего принципиально невозможного в предложенных технологиях не вижу. Да, там описаны запредельные требования к чистоте вещества, разная степень легирования слоёв в одной интегральной схеме, высокие температуры и вакуумные камеры, но, повторю, в принципе ничего невозможного нет.

— В общем, согласен. Что касается слишком высоких требований к химической чистоте материалов, то, судя по изложенному, она необходима для размеров электронных компонентов порядка десяти микрон и меньше. Полагаю, что для технологий на порядок грубее эти требования существенно снизятся. Не менее сложной мне представляется проблема с оборудованием. Не уверен, что где-нибудь у нас или в развитых капиталистических странах подобное выпускается. Если вдруг мы примем эту программу исследований, то потребуется не только серьёзное финансирование, а и мощная государственная поддержка в целом. Но если этот проект удастся реализовать, то перспективы видятся грандиозные. В этом случае даже то первое письмо, которое начинается словами "Вам пишет ученик 9б класса", не выглядит смешным прожектёрством.

— Да, наверное. Александр Викторович, вы знаете, что значит термин "технологический уклад"?

— Нет. Вернее, теперь из контекста того письма приблизительно представляю, что он значит.

— Интересно, а как Пётр Трофимович написал ответ, или он знает смысл этих слов?

— Вряд ли, наверняка советовался с экономистами.

— А насчёт транзисторов и ЭВМ?

— Тоже с кем-нибудь посоветовался, или подобрал подходящее решение партии и правительства.

— А вообще, как вы думаете, кто написал эти письма и откуда он взял эту информацию?

— Вижу только два варианта, или у нас из какого-нибудь секретного п/я 123456, или работа внешней разведки. Причём первый вариант малореален, слишком странный способ доведения сведений до нас.

— А для разведки разве не слишком странный?

— Сусанна, вы хорошо разбираетесь в работе разведок?

— Совсем не разбираюсь.

— Вот и я тоже. К тому же, это не обязательно кадровые разведчики. Сочувствующие первому в мире социалистическому государству есть и в США, и они тоже могут каким-нибудь способом передать важную с их точки зрения информацию. К тому же, изложенная в этих письмах информация местами носит "рваный" характер, некоторые аспекты описаны довольно подробно, некоторые затронуты вскользь, и явно предполагают предварительные исследования.

— Однако, Пётр Трофимович написал по адресу школьника ответ, и даже, кажется, не один.

— Пётр Трофимович это Пётр Трофимович, я не удивлюсь, если он на полном серьёзе считает, что эти письма написал девятиклассник. На самом деле, вполне возможно, что и адреса этого не существует. Нам сейчас нужно принять по-настоящему важные решения, одно из них — проводить общее собрание лаборатории, чтобы довести до сведения всех сотрудников эту информацию, или пока держать её в секрете и начать работу с руководством. Теперь непонятно, нужно ли бороться за приоритет, стремиться создать первую в мире простенькую интегральную схему или не тратить на это время и усилия, а бросить все силы на задел для будущего.

* * *

Второе полученное из научно-исследовательского института письмо не ввергло меня в уныние, но заставило задуматься, что я делаю не так. Кроме того, мне было непонятно такое отношение учёных к предложенным мною решениям проблем по созданию интегральных микросхем. Из книги я знаю, что интегральные микросхемы ещё никем не созданы, значит, моя информация не может быть устаревшей. Жаль, конечно, что по нескольким причинам я не могу просто приехать в Москву и лично явиться в этот НИИ. Наверное, предложенные мною решения недостаточно убедительны, а их перспективы неясны, и, возможно, поможет дальнейшее развитие идеи.

То есть, есть смысл попытаться разработать конструкцию всей электронно-вычислительной машины созданной на базе кремниевых микросхем. Тем более, что информации по этой конструкции, пусть и разрозненной, в книге довольно много. Для начала нужно будет описать все необходимые микросхемы: арифметико-логическое устройство со своей системой команд, оперативную и долговременную память, порты для связи с внешними устройствами. А уж если у меня будет система команд, то ничто не мешает составить язык программирования высокого уровня, так он называется в книге.

Разумеется, это очень большой и трудоёмкий план, но он в целом понятен и понятна последовательность действий, осталось начать и закончить.

После каникул я неожиданно столкнулся с небольшой, но неприятной "внутренней" проблемой. Тёмным январским вечером, как это время от времени случалось, к нам зашёл дядя Ваня, посидеть с нашей семьёй за одним столом, выпить чаю, пообщаться с мамой, мной и Шуриком. Чайник был на горячей печи, так что можно было почти сразу приступить к ритуалу.

— Ну что, Надя, опять твой пророк оказался прав.

— Ты о чём?

— Весной прошлого года, когда он предсказал ликвидацию артелей, предсказал и разрешение чеченцам и ингушам вернуться на Кавказ. Так вот, указом Верховного Совета от 9 января этого года им это разрешили, — дядя Ваня перевёл взгляд на меня. — Колись, Глеб, что там ещё в верховной власти замыслили?

Я собрался ответить, что в последнее время они со мной не советовались, но тут как раз и случилась эта небольшая внутренняя проблема. У меня в памяти было твёрдо зафиксировано, что репатриацию чеченцев и ингушей разрешили в 1956 году, а сейчас поступила точная информация, что это произошло в 1957.

— Глеб, что с тобой? — привела меня в себя тормошащая за плечо мама.

— Всё нормально, немного задумался, — эти несколько секунд выпадения из реальности я "утрамбовывал" в памяти новую информацию, которая противоречила прежней, и выдал заготовленный ответ. — Верховные власти последнее время со мной не советовались.

При этом подумал про себя, этот гипноз, оказывается, не совсем безобидная штука. Также выяснилось, что гипнотизёр может ошибаться. Вариант, что это мои действия привели к изменению реальности, является очевидно несостоятельным, потому как никаких действий, хотя бы и косвенно могущих повлиять на эти события я не предпринимал хотя бы из-за того, что просто не мог.

Дядя Ваня достал из кармана кулёк с карамельками и мы начали чаепитие. Пробыл он у нас, как и обычно, около получаса, спросил про наши с Шуриком успехи в школе. Мама с гордостью рассказала, что я написал два письма Никите Сергеевичу Хрущёву, и даже получил ответы.

— Так вот где, Глеб, у тебя находится информатор. Тогда твои предсказания понятны, не можешь попросить его отыграть назад с артелями? — пошутил дядя Ваня.

— Уже попросил. Ответ отрицательный, в смысле, в нём ни слова об артелях. Правда, ответил мне не сам Хрущёв, а из какого-то института.

— Жаль, похоже, это надолго, возможно, навсегда.

— Дядь Вань, навсегда — это слишком долго.

— Опять предсказание? А точнее можешь сказать?

— Это не предсказание, а пожелание.

— Ну, ладно, засиделся я у вас, пора и честь знать.

После ухода соломенного родственника я начал ворошить в памяти описанные в книге грядущие события. До 1964 года их было не очень много, а с точными датами так и вовсе почти не было. Выделялась дата полёта первого человека в космос, 12 апреля 1961 года, были известны его имя и фамилия, Юрий Гагарин. Кроме того, упоминались побывавшие в космосе собаки, Белка и Стрелка, но точной даты их полёта не было. Понятно лишь, что они должны были совершить свой полёт до человека. Полагаю, что незадолго до человека, не думаю, что разрыв во времени между успешным полётом животных и нашего космонавта составит целых четыре года.

Получается, что на этот, 1957 год, никаких предсказаний в книге нет, и что бы я ни делал, конфликт внутри моей головы исключён.

Глава 12.

После обсуждения доводов pro et contra авторы "Кристаллического триода" приняли решение обратиться к директору института. Быстро выяснилось, что беседа на эту тему не была для него неожиданной. Более того, ознакомившись с первой половиной письма и узнав, что секретарь партийной организации вёл переписку, Михаил Георгиевич попросил секретаршу пригласить того в кабинет.

— Здрасте, Пётр Трофимович.

-Здравствуй, Катя.

— Михаил Георгиевич просит вас подойти к нему в кабинет и взять с собой переписку с Глебом Ильиным.

— Мои ответы тоже?

— Да, всё.

Бормоча про себя, и дался же им этот пацан, парторг достал из стального шкафа первое полученное из Чу письмо и оба свои, написанные под копирку, ответа.

— Присаживайтесь, — директор взял принесённые парторгом письма и приступил к чтению, благо, почерк у того был разборчивым.

Много времени это у него не заняло, и минут через пять он обратился к главе парторганизации института: Пётр Трофимович, вы ответили отправителю письма, что транзисторы бесперспективное дело, почему вы так решили?