Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Паренек, высунувшись в приоткрытое окно, медленно прочитал:
— Сергею Филимоновичу Петракову от скорбящих...
— Это же Филимоныч! — ахнула старушка, вновь украдкой перекрестившись.
— Хто? — не расслышал её глуховатый сосед-старик. — Хто помер-то, а, Таисия?
— Филимоныч — сторож колхозный, помер! — прокричала ему в ухо бабка.
— Филимоныч? — пререспросил старичок. — Это Петраков, что ли?
— Он, царствие ему небесное! — кивнула старушка, вновь осенив себя "крестом".
— Таисья! — вновь недовольно прошипел старичок. — На людях же! Сколько раз говорить!
— Ох, батюшки, это я от переживаний... — Старушка закрыла нижнюю часть лица уголком завязанного под подбородком черного платка. — Ить я его перед самым отъездом видела — бодренький такой, как обычно... И на тебе — двух недель не прошло... Упокой, Господи, его душу, хороший был человек! — едва слышно добавила она.
— Слышь, Таисья, — проскрипел старичок, — а я и не знал, что у Филимоныча наград без счета...
— А где бы тебе, старому, знать? Ведь он их, сколь в Нахаловке ни жил, ни разу не надел. Даже на девятое...
— Точно! — согласился старичок. — Он ведь не наш, не Нахаловский.
— Он ить сюда уже пенсионером переехал, — наморщив лоб, вспомнила старушка, — сестра у него здеся, да и родня... Как приехал — так сразу в пастухи подался. А лет десять назад в сторожа перевелся. А чем до этого занимался — никто не знает.
— Твоя правда, — немного подумав, согласился старичок. — И ведь какое дело — от вопросов о прошлом всегда грамотно увиливал...
— Смотри, смотри — несут! — Бабка толкнула старичка локтем и прилипла к окну.
Когда траурная процессия "иссякла", автобус продолжил свой путь. Миновав еще пару перекрестков и железнодорожный переезд, "Лиаз" остановился у маленького деревянного здания поселкового автовокзала, утопающего в зелени.
— Приехали! — крикнул водитель автобуса, распахивая дверь с помощью специального рычага.
Пассажиры, нагрузившись всевозможными сумками, чемоданами, авоськами и тюками, потянулись к выходу. Светловолосый паренек терпеливо дожидался, не вставая с места, пока схлынет основная масса народу, забившая узкий проход между сиденьями. Когда проход освободился, парень встал, сдернул с подставки большую спортивную сумку неожиданно ярко-оранжевого цвета с иностранной надписью "Adidas" крупными буквами вдоль всего "борта". Закинув сумку на плечо, светловолосый парень, немного покачиваясь и широко расставляя ноги, направился к выходу. Спрыгнув с высокой подножки, паренек остановился и огляделся по сторонам.
— А ведь словно вчера уехал, — произнес он едва слышно, — ничего и не изменилось... Хотя... Вокзал, мне казалось, побольше был... А может, просто казалось.
Парень махнул рукой и вразвалочку зашагал по центральной улице поселка. Возле здания заводской столовой толпились работяги в промасленных спецовках.
— Эй, Леньчик! Погоди! — Из толпы выбрался невысокий чернявый паренек.
— Олежа! Ты? — узнал бывшего одноклассника Леньчик. — Сколько лет не виделись? Здорова чувак!
Парни пожали друг другу руки, а затем оценивающе оглядели друг друга.
— Да лет пять, как не виделись, — ответил Олег. — А ты, Ленька, сильно схуднул, — заметил он. — Я ведь тебя и не сразу признал — все глядел: ты, не ты?
— А ты, Олежа, почти и не изменился, — произнес Леньчик. — На заводе сейчас?
— Да, токарем пристроился, — кивнул Олег. — А ты, говорят, морячил?
— Да и сейчас продолжаю, просто в отпуск приехал.
— И какой у вас, у "морских" отпуск? — поинтересовался одноклассник.
— Месяцев семь-восемь, я точно не помню, — пожал плечами Леньчик.
— Сколько?! Восемь?! — изумился Олег. — Мне бы так отдохнуть!
— Так я больше года с судна на берег не сходил, — немного "охладил" Олега Леньчик. — Хотя был у меня на БМРТешке приятель, так тот вообще лет пять на берегу не был...
— Ленька, слушай, — засуетился Олег, поглядывая на часы, — давай вечером состыкуемся, поговорим, отметим... А мне сейчас на смену бежать надо!
— Конечно, не вопрос, беги, — Леньчик хлопнул бывшего одноклассника по плечу. — Я тут еще долго буду.
— Давай тогда, до встречи! — попрощался Олег, крепко пожав протянутую Леньчиком руку.
Олег присоединился к толпе работяг, медленно втягивающихся на территорию завода через проходную. Леньчик махнул ему на прощание рукой и, не торопясь, пошел дальше. Оставив за спиной серые заводские корпуса, паренек вышел на площадь. За прошедшие годы центральная площадь не претерпела сколько-нибудь существенных изменений: памятник героям войны, трибуна райкомовского президиума, стела с красной звездой — всё осталось на своих местах. Все так же тянулись ввысь голубые ели возле дома культуры, все так же гадили на его белоснежные колонны неистребимые ласточки, все так же продолжающие строить свои гнезда под самым портиком, украшенным красным знаменем с профилем бессмертного Ильича. Стоявшая напротив дома культуры школа, в которой Леньчик просидел "от звонка до звонка", тоже не изменилась, разве что лиственницы, растущие у его крыльца стали толще и массивнее, чем он их помнил.
"Надо бы зайти как-нибудь, — подумал Леньчик, — учителей навестить. Зря, что ли, они с нами десять лет бились?"
Покинув площадь, Леньчик свернул с центральной улицы, прошел мимо кинотеатра, в котором, судя по афише, крутили французскую комедию "Четыре мушкетера". Со стороны центральной площади, взвизгнув на повороте резиной", выскочил милицейский "козлик". Отчаянно сигналя, он догнал Леньчика и лихо затормозил буквально в двух метрах от остолбеневшего парня. Водительская дверь распахнулась, и на улицу выскочил молодой сержантик.
— Леньчик, братуха! — завопил он во всю глотку, кидаясь парню на шею.
— Кучерявый, ты? — признал в милиционере старинного приятеля Леньчик, бросая сумку на землю, обнимая и крепко хлопая друга ладонями по спине.
— Я, Леньчик, я! Только от кучерей моих ничего не осталось! — Андрей сдернул фуражку и провел рукой по коротко стриженным каштановым волосам. — Да и ты тоже, смотрю, в своих морях, кое-чего подрастерял: теперь тебя-то и Пухликом назвать язык не поворачивается.
— А ты повкалывай с мое...
— Так я тогда вовсе в шкилета превращусь, — хохотнул Кучерявый. — Ты надолго в родные пенаты залетел, мореман, ты, недоделанный?
— Хватит, чтобы водки попить и былое вспомнить! — подмигнул другу Леньчик.
— Тогда так: я сегодня на сутках, а вот завтра, как отосплюсь, беру Алика за ноздри и посидим где-нибудь... Надеюсь, не против?
— Как пионер — всегдаготов!
— Тогда до встречи, братуха! А то мой старшой, — понизив голос добавил он, — на мне взглядом дыру протрет. Все, бывай! — Андрюха ткнул Леньчика кулаком и забрался в машину.
Протяжно погудев сигналом и поморгав фарами, козлик развернулся и, обдав парня едким выхлопом, скрылся за поворотом.
— Никогда бы не подумал, что Кучерявый в ментовку работать пойдет, — удивленно хмыкнул Леньчик, вынимая из кармана пачку "Мальборо".
Закурив, он подобрал сумку с асфальта и неспешно продолжил свой путь к дому родителей.
* * *
— Ну, пацаны, за встречу! — громко провозгласил Андрей, звонко "чокаясь" наполненной водкой рюмкой с приятелями.
Друзья собрались, как и предлагал Андрей, вечером следующего дня. Немного посовещавшись, они решили не таскаться по злачным местам, а с комфортом расположиться на свежем воздухе в беседке, укромно спрятавшейся в тенистом ухоженном садике бабушки Крепыша. За минувшие годы Алик возмужал еще больше: раздался в плечах, накачал крепкие мускулы, да и ростом он превзошел своих старых приятелей чуть не на полторы головы.
— Ну, Ал, ты ваще закабанел! — впервые встретившись с Крепышом после долгой разлуки, изумленно присвистнул Леньчик, оценив величину могучего бицепса Алика. — Из спортзала, наверное, не вылезаешь?
— Да ну, некогда по спортзалам бегать, — опроверг предположение Леньчика Алик. — За день так по полям намотаешься — вечером пластом! Ну, разве что иногда турничком по вечерам балуюсь, благо во дворе стоит...
— Постой, а поля-то здесь причем? Ты кем работаешь-то? — полюбопытствовал Леньчик.
— В Малиновском совхозе агрономом, — не стал скрывать Алик, пластая охотничьим ножом в большую миску огурцы и помидоры. — До сих пор жалею, что с вами во Владик поступать не поехал... Эх, морячил бы сейчас тоже и по полгода бы в отпуске парился! — мечтательно произнес он, щедро посыпав нарезанные овощи солью.
— А толку-то, что я поехал? — возразил Кучерявый, ловко нарезая тоненькими ломтика пласт домашнего сала. — Поступить-то поступил, только с первого курса вышибли, а дальше армия — и здравствуй родная мусарня! Так что Леньчик из нас самым счастливым оказался, хоть со мной на вышку и не поступил...
— А почему это я самый счастливый? — удивился Леньчик. — Думаете, в морях медом намазано?
— А то! — "с подковыркой" произнес Кучерявый. — Да на тебе джинсы надеты на три... нет, на четыре моих зарплаты! Кроссовки, футболка, — продолжал загибать пальцы Андрюха, — все "маде ин не наше"! И куришь ни какой-нибудь там "БулгарТабак", а вон — "Мальборо"...
— Пацаны, да это просто повезло мне, что последний рейс с заходом в Японию был... Сложилось так: паренек знакомый подтянул — на соседних шконках в шмоньке кемарили...
— Где кемарили? — не понял Алик.
— В шмоньке, — повторил Леньчик. — Так наши мореходку меж собой зовут, — пояснил он. — ШМО — школа морского обучения, а попросту — шмонька.
— Теперь понятно. — Алик вновь наполнил опустевшие рюмки, — еще по одной дерябнем, а то пока бабуля картоху доварит — водка тоже закипит! Чтоб не последнюю! — Тост, произнесенный Крепышом, не блистал оригинальностью, но друзья его с удовольствием подхватили:
— Чтобы не последнюю!
Парни выпили, похрустели свежими огурцами и квашеной капустой, принесенной из погреба заботливой бабушкой Алика.
— Так чё там дальше-то было? С загранкой? — с набитым ртом произнес Крепыш.
— А, так вот, — продолжил Леньчик, — встретил я его случайно. А у них на судне матрос заболел. Списали его, а замены нет. А им завтра в рейс. А у меня как раз все "корки" на руках, и визирование, и паспорт моряка — все у меня в ажуре... До сих пор поверить не могу, что все срослось! Не бывает так: прям, как в сказке!
— Везучий, ты, жучара! — завистливо произнес Андрюха. — Где был-то? Рассказывай! Мы люди простые, в заграницах не были!
— В Осаке был, в Ниигате, в Нагасаки заходили на пару дней...
— Нагасаки? — переспросил Андрей. — Это где америкосы ядерной бомбой жахнули?
— Угу, там, — кивнул Леньчик. — Только они уже все давным-давно отстроили.
— А еще, кроме Японии, где был? — поинтересовался Алик, разливая еще по одной.
— А тебе что, мало? — возмутился Кучерявый. — Мы-то с тобой, похоже, так и помрем, никуда не выезжая...
— Я еще в Сингапуре был, — признался Леньчик. — Мы там на ремонте стояли. Кстати, это я там шмутками втарился — в Японии дороже.
— Везет дуракам! — шутливо воскликнул Андрюха.
— Сам такой! — И не подумал обижаться Леньчик. — Эх, пацаны, знали бы вы, как дома здорово! Просто... Просто у меня даже слов нет...
— Короче, похватали рюмки! — скомандовал Алик. — За это надо выпить! За родину, пацаны!
— Точно Леньчик сказал: в гостях хорошо, а дома — лучше!
— Мальчики, мальчики! — на дорожке, ведущей к беседке, появилась бабушка Алика, держа на вытянутых руках парящую кастрюлю с картошкой. — Подождите горяченькое!
— Бабуль! — укоризненно протянул Алик. — Ну чего ты сама? Крикнула — я бы принес!
— Точно, Марья Гавриловна, — подключился Леньчик, — не надо за нами ухаживать — мы уже большие мальчики и сами справимся.
— Эх, мальчишки — мальчики! — добродушно улыбнулась бабушка, пристраивая кастрюльку на краешек стола. — Поймите же, если мне не за кем станет ухаживать, значит — помирать пора...
— Бабуль, ну ты чего? Рано тебе еще о смерти думать! — Алик шутливо погрозил старушке пальцем.
— Вот и не мешай: мне такая забота в радость! Я вам еще баньку растопила — Алька еще с вечера воды накачал и дрова приготовил. Минут через сорок можете первого парку отведать.
— Марья Гавриловна, да вы прямо золото! — обрадовался Леньчик. — Года два как в нормальную баню не ходил!
— Только закусывайте хорошо, ребятки, — уходя, посоветовала старушка. — А лучше б вообще её, проклятую не пили! — ворчливо добавила она.
— Бабуль, у нас все под контролем! — заверил её Алик. — Мы по чуть-чуть. Правда, пацаны? Ну, давайте, что ли, под горячее?
— Слышь, бродяги, — произнес Леньчик, когда приятели выпили-закусили, — я тут, когда к поселку подъезжал, на похороны наткнулся...
— Знаем, — отзвался Кучерявый, — Филимоныча вчера выносили. Я бы тоже на похороны сходил... Но ты же сам видел — в наряде был.
— И я в тот день по полям совхозным мотался... — признался Алик. — Нехорошо получилось: мы Филимонычу вроде как обязаны были...
— Это ты про черепушку колывановскую вспомнил? — улыбнулся Леньчик. — Вот покуролесили!
— Да уж, по шпанюковству натворили делов, — согласился Алик. — И взбрело же в башку, могилу разрыть? Спасибо Филимонычу, что в ментуру нас не сдал.
— Пацаны, а помните колечко, которое мы в могиле нашли? — спросил Леньчик.
— А то! — согласно кивнул Алик.
— И я помню, — поддержал его Андрей. — У нас же с этим колечком игра интересная была: будто бы с его помощью мертвецов видеть можно.
— Точно-точно, была такая игра! — припомнил Алик. — Мы тогда представляли, что покойную Лукьяниху видим, и еще старика какого-то, который типа за её душой приходил. А ты, Андрон, свистел будто бы тебе в зеркале упырь с кладбища, ну, тот, чью черепушку мы откопали, являлся...
— Погодите, чуваки! — возмутился Леньчик. — Какие игры? Вы о чем? Все именно так и было!
— Да-а-а, — Алик даже закашлялся от изумления, — Кучерявый, Леньчику больше не наливай!
— Ты чего, братуха? — толкнул Пухлика в бок, Андрюха. — Какие колдуны-упыри-кольца? Уж на что я в детстве в бабкины сказки верил...
— Ладно, Андрюха, это Леньчик нас разыграть решил! — довольно заржал Алик. — Лучше давайте Филимоныча помянем — жаль старикана, номальным мужиком был.
* * *
— Ох, чё ж я маленький не сдох?! — стонал Кучерявый, держась руками за голову, в которой маленький молотобоец хреначил неслабой такой кувалдой по темечку. Болезненная пульсация усиливалась, стоило только шевельнуться. Вчерашнее затянувшееся "по чуть-чуть" незаметно для приятелей трансформировалось "в дупель". И этот самый "дупель", превратившийся в свою очередь в жуткий утренний отходняк, стал для Андрюхи настоящим кошмаром. И все бы ничего, если бы было можно отлежать в кровати, да отпиться капустным или огуречным рассолом — так нет же: вместо запланированного выходного Андрея срочно вызвали на работу.
Глава 5
Пгт. Нахаловка
1980 г.
Старенький "Лиаз", громко взвизгнув тормозами, резко затормозил на перекрестке. Голова плотного светловолосого и короткостриженного парня, дремавшего на пассажирском сиденье, мотнулась на расслабленной шее и крепко врезалась в оконное стекло.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |