Последний барсук

— Аслан, мне нужна твоя помощь.

— Чем могу, брат...

— Хочу поехать в Москву и попытаться склонить Сауле к женитьбе классическими методами. Поможешь?

— Спрашиваешь! — радостно выдал Уступов. — Конечно, всем, чем могу, помогу. Что конкретно от меня нужно?

— Для начала адрес и телефон твоей сестры.

* * *

Спустя двое суток белая Тойота Марк 2 припарковалась в московском дворе неподалеку от станции метро Водный стадион. С правой стороны расположился двор школы со спортплощадкой. Слева стояла бежевая пятиэтажка, знававшая лучшие времена.

Иванов сильно волновался. Зная номер подъезда, этаж и квартиру проживания Сауле, он боялся прийти к ней домой.

Вот как можно приличному человеку завалиться в гости без предупреждения? Допустим, придёт он, позвонит в звонок, Сауле откроет дверь, а он такой: 'Здрасти, я с тобой в одной деревне жил и в одной школе учился. Вот, принимай гостя'.

Это в прошлой жизни они жили вместе, а сейчас, по сути, малознакомые люди. Даже при том, что Ване многое известно о его супруге, она-то его помнит исключительно в качестве одноклассника.

И всё же формальный повод для визита имелся. Ваня заранее позаботился об этом вместе с Асланом, который страстно желал сестре счастливой семейной жизни. А счастье обрусевший казах видел в обеспеченном муже для сестры. На все Барсуки таких мужчин можно пересчитать по пальцам одной руки, но холостой и самый обеспеченный из них один лишь Иванов.

Дрогнувшей рукой достав сотовый телефон, Ваня нашел номер телефона Уступовой и замер, глядя на экран. Он никак не мог решиться на звонок. Через десять секунд экран погас, а он всё так и сидел с зажатой в потной ладони трубкой.

Набрав полную грудь воздуха, словно перед прыжком в прорубь, он вновь разблокировал телефон и нажал на кнопку вызова.

Длинные гудки пришлось слушать долго, но в итоге приятный и до боли знакомый женский голос ответил:

— Алло, я слушаю.

— Сауле, доброе утро. Это Иван Иванов из Барсуков.

— Эм... — растерянно протянула она. — Иван? Одноклассник, что ли?

— Рад, что ты узнала. Я по делам в столицу приехал. Меня Аслан попросил для тебя гостинцев из дома передать. Я сейчас стою у подъезда твоего дома на Водном стадионе. Ты дома?

— Да, пока я дома, — собранным голосом ответила она. — Поднимайся на третий этаж. Квартира шестьдесят девять. Код домофона ноль-три-два-семь.

— Скоро буду.

Поднявшись по лестнице на площадку третьего этажа, он обнаружил, что дверь в шестьдесят девятую квартиру приоткрыта. На пороге стояла она — молодая и очаровательная, но немного хмурая Сауле. Она была одета по-домашнему в чёрные бриджи и тёмно-синий топик. На ногах красовались пушистые коричневые тапки в виде плюшевых медвежат.

— Доброе утро, Сауле. Прекрасно выглядишь. Это тебе.

Девушка, изумлённо приподняв брови, приняла из рук одноклассника роскошный букет пионов.

— Пионы? — удивлённо прокомментировала она. — Мои любимые цветы... Как ты узнал?

— Угадал, — лукаво блеснул глазами Иванов.

Сложно не угадать любимые цветы девушки, с которой прожил бок о бок тридцать лет.

Уступова продолжала стоять на пороге, перегородив дверной проём.

— К-хм... Так что просил передать брат?

— Вот, — вручил ей пакет Иван. — Там мясная продукция из хозяйства Аслана. А это от меня, — протянул он тортик.

Девушке пришлось зайти в прихожую и положить на тумбочку букет и пакет с вкусняшками от брата. Затем она вернулась к гостю и взяла тортик, после чего сказала:

— Спасибо, до свидания.

Иван изрядно удивился. Не такой встречи он ожидал. Как минимум это неприлично и не по-русски, и даже не по-казахски. Издалека приезжает знакомый с презентами, а его культурно посылают нахрен.

— Что, даже чаю не предложишь? Всё же я всю ночь ехал из Челябинска.

Живая мимика дала гостю понять, что ему не рады. Сауле настолько откровенно выразила досаду, плотно сжав губы, опустив их уголки и сведя вместе брови, что Иванову стало неуютно. В иной ситуации он бы обиделся, развернулся и больше с таким неблагодарным человеком никогда не общался. Но не сделал этого, поскольку шёл к своей супруге, нацеленный на повторное знакомство с желанием вновь создать семейную ячейку.

Секунды три продержалась досада на лице Уступовой, после чего морщинки разгладились, и она нехотя произнесла:

— Ну, проходи. Но только на чай! А то знаю я таких... Сначала дайте чаю попить, потом переночевать негде.

Слова Сауле резали душу похлеще катаны. Они ввинчивались в уши Ивана подобно здоровенным саморезам. Он был шокирован, не ожидая настолько резко неприязненного отношения, словно к бомжу, ковыряющемуся в помойном баке.

— Йогурт мне в душу да ради смазки, — пряча обиду за шутливым тоном, продолжил он. — Сауле, кто тебя покусал? Я помню тебя доброй и отзывчивой девушкой. Или это Москва так влияет на людей?

За спиной Уступовой показалась любопытная симпатичная мордашка блондинки в шортиках и футболке. За ней в коридор выглянула брюнетка в спортивных штанах и широкой клетчатой рубашке. Они с любопытством грели уши, поглядывая на соседку по квартире.

— Зато я в Москве живу, а не в Зажопинске! — вспыльчиво высказалась Уступова. — Так ты чай будешь?

Ване хотелось вежливо отказаться от чая. Ещё больше хотелось покрыть высокопочтенную 'супругу' матом и указать на недопустимость такой манеры беседы. Но он, вежливо улыбаясь, сказал другое:

— Спасибо, высокопочтенная, не откажусь. Ещё, если будет дозволено, я воспользуюсь уборной. На ночёвку, так и быть, не напрашиваюсь. А то мы, барсуковские, в своём Зажопинске брезгуем стеснять бедных дам, которым приходится ютиться друг у друга на головах.

Сауле сложила губы куриной гузкой и демонстративно скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что гостю тут не рады. Но в туалет Ване сходить разрешила и молча включила чайник.

Когда он из санузла вышел на кухню, там стояла гнетущая тишина. Соседки предпочли закрыться у себя в комнате, не мешая Уступовой принимать гостя.

— Сауле, серьезно, ты чего такая недовольная? Мы десять лет со школы не виделись. Я тебя вроде никогда не обижал, плохого ничего не говорил, даже, как волчок, за бочок не кусал.

— Да вы достали! — взорвалась она.

— Мы?! — изумленно приподнял брови Иванов. — Кто такие 'мы'?

— ВЫ! Вы все! — с нажимом ответила она. — После того, как я стала известной, всякий шапочный знакомый норовит чего-то от меня получить!

— И что же я хочу получить от тебя, кроме обычного для нашего человека гостеприимства? — прорезалась ирония у Ивана.

— Не знаю, но вам всем что-то надо...

— Да уж, наверное, ты права.

— Так значит, я права? — хищно оскалилась и как-то недобро обрадовалась Уступова.

— Права, Сауле. Мне тоже от тебя кое-что было нужно...

— Вот! — радостно вздернула она вверх указательный палец правой руки. — Я же говорила! И что ты хочешь?

— Хотел... Я хотел пригласить тебя куда-нибудь, например, в итальянский ресторан. Вспомнить юность, поговорить по душам и просто пообщаться, как старым добрым знакомым.

— Что?! — опешила она.

Выдвинув табурет, девушка села на него и с недоумением уставилась на гостя.

— Видишь ли, Сауле, так сложилось, что когда-то ты мне нравилась. Долгие девять лет после возвращения из армии я жил с мыслью, что неплохо бы признаться тебе в своих тёплых чувствах. Но всё опасался сделать что-то не так, начать общение не с того.

Девушка слушала откровения Ивана с вежливым интересом. Он спокойно продолжал:

— Посмотрим правде в глаза: в детстве и в подростковом возрасте мы мало общались друг с другом. В моей голове сохранился совершенно иной образ Сауле Уступовой. Нежной, доброй и отзывчивой девушки. Веселой, немного саркастичной и ироничной, при этом гостеприимной и заботливой.

На самом деле он описывал свою супругу, какой её помнил, а не школьницу, с которой толком не общался.

— Откровенно говоря, высокопочтенная, я увидел совершенно другого человека. Но смею надеяться, что ошибся. У всех случается плохое настроение. Если ты сейчас не желаешь меня видеть, мы могли бы увидеться позже, сходить в приятное место.

— Нет, спасибо, — отмерла Уступова. — Я поняла... Ты ко мне клеишься!

— Можно и так сказать. Разве ты против?

— Против! — резко заявила она. — У меня есть молодой человек. Он москвич. Я не хочу общаться с каким-то там деревенским парнем! Понятно?

У Ивана слова девушки отзывались кровавыми ранами на душе. Она даже не представляла, насколько сильно его убивает. В уголках глаз защипало, но он сдержал слёзы, потому что мужчины не плачут. Так учил его приёмный отец, ставший ближе родного, о котором он ничего не слышал. Он учил быть мужчиной, а не тряпкой.

С каждым мгновением пребывания в обществе этой Сауле, она ему всё меньше нравилась. Это была не та милая и добрая девушка, нежная и заботливая жена. Перед ним сидела высокомерная и меркантильная стерва.

Он не понимал, как так могло получиться? Ведь всего три с половиной года разделяло их знакомство в этой и другой жизни. Разве способен человек, попав в иные условия, за столь короткий срок так кардинально измениться? Или это таким образом на людей влияет окружение и слава?

— Прости, что?! — нашёл в себе силы прямо посмотреть на девушку Ваня.

— Я говорю, что у меня есть парень! Я не собираюсь встречаться с каким-то барсуковским зачуханом. Так понятней?

— Это я зачухан?! — опешил Иван.

Он придирчиво изучил свою внешность. Одежда новая и чистая, не мятая, пусть и не нарядная. Но не во фраке же ему стоило приходить? Как минимум это не привычная для него повседневная роба, которая вся в масле и пятнах смазки. Очень даже приличные синие джинсы от Левайс, глаженая голубая рубашка и дорогой тёмно-синий свитер двойной вязки из бутика от бренда, который предпочитает не выставлять напоказ огромный шильдик, а ставит в нижнем левом углу небольшой и неприметный значок. Проведя рукой по подбородку, он не обнаружил щетины. Голова чистая, волосы причесаны.

Он не мог понять, что не так? Упакован на тысячу долларов и не воняет. Ведь на самом деле он не ехал всю ночь, а прибыл в столицу поздно вечером. Ночь же он провел в гостинице и перед поездкой сюда привёл себя в полный порядок: помылся, побрился, почистил зубы и надел новые шмотки.

— Да! — запальчиво продолжила Уступова, тем самым добив Ивана.

Он медленно отставил в сторону бокал и начал подниматься из-за стола.

— Спасибо этому дому за хлеб-соль, — сдерживая клокочущую в груди ярость и жуткую обиду, вежливо кивнул он. — Как бы солоно тут ни встречали, — всё же прорезался у него сарказм, — пора и честь знать. Мир этому дому. Счастья хозяевам. Был рад увидеться, высокопочтенная, но мне пора вернуться в свой хлев на пятьдесят соток земли, с десятком квартир в Челябинске и зачуханскими акциями Майкрософт, чтобы продолжить влачить жалкую жизнь рантье...

Резкими размашистыми шагами он направился прочь с кухни. Обуваясь под ироничным взглядом Уступовой, он с горькой иронией, которую скрывал под резким сарказмом, продолжил:

— Вы в Москве совсем зажрались, если наряд за штуку баксов считаете зачуханским, йогуртом вам по губам, высокопочтенная! Честь имею!

Он быстро покинул квартиру под любопытными взорами соседок, которые не сдержали интереса и выглянули в коридор. Уступова провожала его недоуменным взглядом.

Блондинка выдала брюнетке своё экспертное мнение:

— Совсем Сауле зажралась! Мужик в левайсах, в туфлях от Балдини и в свитере от Хуго Босс подарил ей букет цветов на треть моей зарплаты... Если он для неё зачухан, то кто для неё нормальный?

— Не, а чё, нормально! — сыронизировала брюнетка. — Снимать комнату за десять штук, а от нормального мужика нос воротить... Хоть бы нас с ним познакомила. Я от такого парня не отказалась бы. Пусть в Челябе, но чуваки с десятью хатами и акциями Майкрософт на дороге не валяются... Эй, Сауле, дай номер этого парня!

У Сауле от пересуд соседок заалели уши. Она резко ответила им:

— Идите в жо...

* * *

На ходу запахивая куртку, Иван порывистыми шагами спускался с лестницы, переступая через одну ступеньку. На душе скребли кошки. Ему было мучительно больно и стыдно за несдержанность. Казалось, что одномоментно мир рухнул в пропасть. Второй раз за новую жизнь Ивану хотелось напиться и забыться.

Но он был рад, что не сказал всего, что думает. Например, его подмывало поделиться с Сауле самым сокровенным, рассказать ей о том, что он словно в фильме 'Квантовый скачок' оказался в прошлом. А в будущем, которое не наступило, они с Сауле были женаты и счастливы в браке. Что у них было много детей и внуков. Но не сказал, сдержался, чему неимоверно радовался. Неприятный опыт с шалавой Барановой научил его ни с кем не делиться столь важной информацией.

Морозный воздух слегка отрезвил его. Ваня поспешил застегнуть куртку и надеть шапку. Февраль нынче выдался холодным, а порывистый ветер добавлял неприятных ощущений.

Словно подыгрывая его настроению, небо заволокло свинцовыми тучами. С него вот-вот готов был сорваться снег.

При взгляде на тяжёлые небеса, низко нависшие над головой, желание напиться и забыться усилилось.

Несмотря на непогоду и холод, на лавочке у подъезда сидела старушка. Почему она не боялась застудиться, известно ей одной. Но для Вани она стала путеводной звездой к месту продажи алкоголя.

— Глубокоуважаемая, я дико извиняюсь, но меня впервые занесло в эту часть Москвы. Будете ли вы столь любезны подсказать, где можно найти ближайший продуктовый магазин?

Старушка оживилась и уделила Иванову толику интереса.

— Вам следует пройти дальше по дороге через двор. За мусорными баками, которые стоят напротив часовни, повернёте направо и пройдёте прямо. Вон в той девятиэтажке, — показала она пальцем на северо-запад, — есть магазин.

— Выражаю вам почтение, глубокоуважаемая. Вы меня весьма выручили. Успехов и здоровья вам. Берегите себя и своих близких.

— Не за что, — расплылась радостная улыбка на лице старушки. — Вы из Ленинграда, что ли? Уж больно вежливый молодой человек.

— Нет, высокопочтенная. Из Челябинска. Вежливость определяется не местом жительства, а воспитанием и отношением к окружающим. Ещё раз спасибо.

Ваня сел в машину и проехал по дворам по указанному маршруту. Он собирался купить алкоголя, снять гостиницу и напиться до поросячьего визга. Один, чтобы никому не сболтнуть лишнего и не наделать глупостей, которые легко совершить в его нестабильном эмоциональном состоянии.

С торца девятиэтажного дома приютился небольшой магазинчик, о чём уведомляла вывеска над входной дверью. Припарковавшись, Ваня зашёл внутрь.

Магазин не впечатлял своими размерами. Вероятнее всего, он был переделан из однокомнатной квартиры. Единственная комната превратилась в торговое помещение. Кухня наверняка используется в качестве склада. Большая часть пространства занята полками и прилавками. Для посетителей оставался небольшой пятачок, на котором могли встать три-четыре человека.