Фазовое превращение

Ален грустно улыбнулся своему отражению и пошел завтракать. Чайник был еще теплым, значит, Каору ушел недавно. Ален включил плитку, полуприсел на краешек стола, опираясь на крышку ладонями, и задумчиво уставился на зарождающийся над носиком завиток пара.

Каору дал ему немало материала для размышлений. Стало быть, капитан хотел, чтобы Ален узнал о его задании. Оправдывается за что-то? Нет, не Каору. Предположить подобное Ален был должен, следуя учебным методикам, но Каору так действовать бы не стал. Предупреждает Алена? Значит, каким-то образом задание и его касается, так? Ладно... пропустим пару звеньев... здесь что-то затевается? И ему необходимо об этом знать именно потому, что он тоже тут живет? Не исключено, что это самый вероятный расклад. Как обостряются мыслительные способности, когда хочешь избежать иных мыслей, с ума сойти!

Ален заварил щепотку коры с лепестками, добавил подсластителя. Хотел забраться на подоконник, но одумался: вдруг кто-нибудь понял уже, что он сидит там только во время отлучек капитана. А затевается нечто... связанное с колонистами. О них Каору часто говорил, даже без вопросов Алена. И знал слишком много для инопланетника. С одной стороны, это логично: профессия обязывает, с другой, не самая интересная тема, значит, изучал ее специально.

Ален прихватил кружку и пошел к компьютеру. Ломать голову лучше под какой-нибудь график или хоть простейшие уравнения. Или пасьянс включить, чтобы систематизировать мысли.

Через час с небольшим была готова более менее стройная схема. Он критически ее осмотрел, присвистнул и решил ждать Каору. Слишком неожиданным получился результат, велика вероятность того, что Ален забрел не туда. Хотя, вот именно о таком имело смысл пытаться его предупредить. Теперь еще не начать бы думать, что предупреждать нужно всех в поселке. Ален понимал, что остальные Каору не интересуют, но понимать и соглашаться — вещи разные.

День прошел быстро. Ален уже научился уходить в работу с головой, когда Каору мотался по своим делам. Странно, чем же он занимался вне учебы, когда жил один? Даже вспомнить не получается, словно его жизнь действительно началась только с появлением капитана Хидэо.

Вечером Ален оторвался от планшета, перепроверил задания, отправил их куратору курса и посмотрел на часы. Почти полночь. Значит, к Али идти поздно и придется доедать дикого. Может быть, все же поохотиться завтра? Недалеко, на опушке? Норные везде водятся. Неизвестно, когда вернется Каору, а кормить его чем-то придется. Брать у Хоткевича каждый вечер две порции и вторую съедать самому с утра?

Уфф, интересно, чем думал Каору, когда просил Алена прикрыть его? В поселке такого размера это нереально. Или Каору нужно было, чтобы он вел себя, словно ничего не случилось? Ален тихонько зарычал. Почему капитану постоянно кажется, что он общается с равным по уму?!

... и Алену это не льстит? Не заставляет чувствовать себя значительнее? И делать все возможное, чтобы такому мнению соответствовать хоть отчасти? Он поднялся из-за стола, почти с разбега прыгнул на кровать, поморщился от боли, потянулся, распрямляя затекшие мышцы, и засмеялся.

Каору-у. Не может хотя бы не пытаться манипулировать? Наверное, полагалось разозлиться на него за такие выходки, но... не хотелось. Не то, чтобы Алена устраивало быть ведомым даже в мелочах. Скорее, наоборот, совсем не устраивало, но Каору он был готов простить. Каору все-таки действовал в интересах Алена... И в них тоже. Да и никогда не навязывал решения напрямую, всегда оставался выбор... насколько иллюзорный — иной разговор, пока Ален не был к нему готов. И это был Каору, какие еще нужны аргументы?

После ужина Ален заглянул в свою комнату, помялся на пороге и отправился в спальню Каору. Глупость, разумеется, зато заснул он почти сразу. Стоило только обнять подушку.

Следующий день прошел так же. Разве что, Ален сходил поужинать к Али. Послушал хвалебные оды Каору, замаскированные под праведный гнев в адрес спецслужб, громко пожаловался, что у капитана обострились старые травмы, съел изумительно вкусную отбивную, выслушал новую сплетню о них с Каору. Не утихли, оказывается, местные фольклористы, только замаскировались. Что не удивительно, такую чушь собственным именем никто не подпишет. Ален, оказывается, сын деспотичных родителей и аварию себе он подстроил нарочно, чтобы попасть в больницу и беспрепятственно встречаться с давним любовником. Да, кто бы это не сочинил, к армии он не имеет никакого отношения.

Проще тогда сбежать вдвоем. Галактика большая, а возможности Каору позволяют сделать Алену любые документы. Но, видимо, народу больше нравится так. Не запретишь. Только авария... Что Каору имеет против Джейка? И ведь неудобно уже спрашивать.

На третий день Ален поймал пару норных, заморозил тушки и начал беспокоиться. Так долго Каору еще ни разу не отсутствовал. Номер личного комма он Алену оставил, но связь была заблокирована. Это Алена не тревожило, потому что было абсолютно логичным, но, чтобы заснуть, потребовалось залезть в запасы спиртного. Ален опустошил примерно на треть початую бутылку и вырубился на диванчике в холле, нежно прижимая ее к груди.

Разбудило его прикосновение к щеке, потом к затылку. Ален широко распахнул глаза, испуганно глядя перед собой. Когда взгляд удалось сфокусировать, он сдавленно вскрикнул и бросился на шею капитану, опрокидывая его назад.

Каору тихо смеялся, привычно взлохмачивал волосы Алена, поглаживал его по плечам, по спине, запрещал только прижиматься к себе. Этот факт не сразу дошел до ошалевшего от радости Алена. А когда он все же понял, то отпрянул он Каору, встревожено всматриваясь в странно блестевшие глаза.

— Что с тобой?

— Все в порядке. — Каору улыбнулся и поднялся на ноги. Теперь Ален заметил, что привычной легкости в движениях Каору не было. — Устал до полусмерти и задело чуток. А так, все хорошо. Сейчас приму душ и будет вообще замечательно.

— Задело?! — Ален больше ничего не услышал. — Где? Как?

В ответ Каору молча стянул куртку, расстегнул ремень брюк, вытащил рубашку и сам скептически присмотрелся к лоскуту ткани, кое-как перетягивающему талию. Повязка промокла от крови насквозь. Ален облизал моментально пересохшие губы. Конечно, Каору не производил впечатления умирающего, но кое-что Алену о том, как натаскивают спецкорпус, известно было. Капитану могло быть сколь угодно плохо, но внешне это не проявится, пока не упадет.

— Сумеешь помочь? — поинтересовался Каору, осторожно потянув за ткань и тут же отложив экзекуцию.

— Да, — кивнул Ален.

Каору бросил на него неуверенный взгляд, но тоже кивнул.

— Пойдем тогда в ванную, что ли. А то пол потом мыть не хочется.

Слегка намочив бинты, Каору отодрал их и попытался выгнуться так, чтобы изучить раны. Ален, как раз появившийся с аптечкой, толкнул его на скамеечку для белья и заставил откинуться назад.

— Я сам, — коротко сказал Ален, вынимая из кейса маленький сканер. — Я действительно умею. И в обморок не упаду.

— В этом я и не сомневаюсь, — вздохнул Каору. — Зрелище просто... малоаппетитное.

— Ничего, я не голоден. — Ален мимолетно улыбнулся и вывел на экран результаты сканирования.

Это был ожог. Причем кислотный. Очень высокая концентрация какой-то промышленной дряни, оставившая длинную борозду как раз поперек старых шрамов. По краям кожа даже немного обуглилась.

Ален достал таблетки антидота и обезболивающего, сунул их в руку Каору и подождал, пока тот запьет водой из-под крана. Потом продезинфицировал рану, смешал на планшетке несколько видов мази, аккуратно нанес на разъеденную кожу и наложил матовую пленку фиксатора.

За всю процедуру Каору не дернулся ни разу, но, когда Ален убрал медикаменты, с облегчением прижался лбом к умывальнику.

— Спасибо, — улыбнулся он, повернув голову.

— Не за что. — Ален улыбнулся в ответ. Понадеялся, что не криво.

— Как это? А забота? — капитан возмутился едва не искренне. — Пленка не промокает?

Ален нахмурился и полез опять в аптечку за коробкой.

— Нет. А ты решил все же вымыться?

— Ален... даже если тебя не смущает запах пота, смыть масло, реактивы и еще неизвестно что — это просто разумно. Если беспокоишься, можешь помочь.

Каору окончательно разделся и полез в душевую кабинку. Ален проводил его взглядом, сглотнул и подумал, что, пожалуй, он лучше подождет здесь. Во избежание недоразумений. Да и вредно Каору сейчас.

Вредно. Ален стоял, прислонившись к двери, и напоминал себе об этом. Пытка неизвестностью, нервотрепка, ранение Каору, — все это очень странно в нем отзывалось. Только что его трясло от напряжения, теперь же он дрожит от возбуждения и ничего не может с этим поделать. Так было неправильно, не должен он хотеть измученного капитана, но объяснить это телу оказалось невозможным. Ален покраснел опять и порадовался, что на нем просторные домашние штаны.

И тут же сообразил, что никакой одежды Каору, кроме грязной, в ванной нет. Он метнулся в комнату, отыскал на полке чистую пижаму и ненавязчиво повесил ее на вешалку рядом с сушкой.

Каору, пока стоял под струями воздуха, косился на комплект с едва заметной усмешкой, но надел без вопросов. А Ален, усмиряя головокружение, думал, какое счастливое было время, когда на него нагота Каору не действовала так, как теперь полоска кожи под разлетающимися полами пижамной рубашки.

— Ты голоден? — спросил он, чтобы не молчать.

— Н-нет. — подумав, Каору отрицательно помотал головой. — А вот отвара выпью с удовольствием.

— Сейчас сделаю, — вызвался Ален и бросился к двери.

— Подожди. — Каору поймал его за рукав. — Вместе пойдем. Ты же видел, рана пустяковая. Неприятно, но от этого никто не умирал.

— Каору, ты пойми, если я не уйду, то... — он вырвался и опустил голову, зло шмыгая носом.

— А зачем тогда уходить? — в голосе Каору слышалось неподдельное любопытство. — Я же, вроде как, здесь. Или... — теперь он улыбался. — Ты опять смущаешься?

— Я... — да, Ален смущался, и это доставало его куда больше, чем могло показаться со стороны. — Насколько бы несерьезными не были твои раны, тебе неполезна пока... активная деятельность.

— Насколько я могу судить по твоему поведению, ты вовсе не активности от меня хочешь, не так ли? — Каору подошел ближе, приподнял его лицо за подбородок, провел пальцем по губам. — Я тоже по тебе очень соскучился, Ален.

Ален сходил с ума от податливой покорности Каору. Он не думал никогда, что сильный мужчина, выгибающийся от малейшего прикосновения — настолько одуряющее зрелище. Сильный, уверенный... нежный. Такой нежный, что Ален едва верил, что это возможно. Он осторожно, едва дотрагиваясь до кожи, целовал Каору, спускался все ниже, замирал от собственной смелости, подбадриваемый хриплыми стонами капитана. На миг задумался, нужно ли ему спрашивать разрешения, потом озорно улыбнулся и потянул вниз тонкую ткань.

Все это было... странным. Они оба были одного пола, казалось бы, все знакомо, видено сотни раз, но... Ален с любопытством провел подушечкой пальца по всей длине. Каору со свистом втянул воздух и подался вперед, к его распахнутой ладони.

— Ал-лен-н. — выдохнул он кое-как. — Да, еще.

И снова пьянящей волной ударило: обладание, не ради власти, ради удовольствия Каору и его, Алена, кайфа от этого удовольствия. Он наклонился, обвел языком, аккуратно прикусил, втянул глубже. Изучал, прикидывал, как нравится ему самому, присматривался к реакциям Каору. Ласкал тело капитана там, где мог дотянуться, все увереннее, откровеннее, так, что Каору уже не мог говорить, совсем. Лишь смотрел иногда на Алена горячо и умоляюще.

Ален понял, что осталось совсем недолго, когда Каору с силой, почти разрывая, вцепился в покрывало. Хотел из хулиганства остановиться, но не стал, потом наиграется... ведь сможет, правда? И пожалел только, что не может сейчас увидеть лицо капитана.

Ален не успел толком облизать губы, когда Каору рывком подтянул его к себе, жадно впился в его рот, яростно целуя, и довел до разрядки едва не одним прикосновением. А потом, не отрывая взгляда от затуманившихся глаз Алена, аккуратно собрал его семя губами со своей ладони.

— Вкусно, — поддразнил Каору.

Ален начал было опускать голову, но передумал.

— Аналогично, — голос прозвучал хрипло, и Ален откашлялся.

— Я рад, — просто ответил Каору, обнимая его.

Ален устроился поудобнее и натянул на них обоих одеяло.

— Не разочарован? — помолчав, спросил он.

— Идиот, — сладко зевнув, ответил Каору. — Я и мечтать не мог о таком приятном завершении дня.

— А-а... можно спросить? — решился Ален.

— Спросить можно всегда, — Каору философски дернул плечом.

— Не думаю, что ты скажешь, где ты пропадал эти дни, — совсем тихо возразил Ален.

— Не скажу, — кивнул Каору. — Но спросить можно, а ответить я не обещал.

— Ты... дал мне понять, что скоро тут будет жарко, только для того, чтобы я вовремя уехал? — помолчав, осведомился Ален.

— Тебя это обижает? Даже, когда ты знаешь, что это не моя прихоть?

— Я... буду обузой, да...

— Ален... даже если ты лучший солдат, виденный мною за годы службы... — Каору осекся, выругался вполголоса и с силой притиснул его лицо к своей груди. — Ты — курсант военной академии, ты знаешь, как правительство нередко решает проблемы. И что остается потом в зоне конфликта. Я мог бы просто взять с тебя слово, что ты исчезнешь отсюда по первому моему приказу, но я не хочу так с тобой поступать. Если тебе не жаль себя, меня пожалей.

Ален вывернулся из-под напряженной ладони и уставился на Каору широко распахнутыми глазами. С такой позиции он ситуацию не рассматривал. Мысль, что кому-то до него есть дело, была... нова и настолько непривычна, что Ален не смог сразу определить, приятна ли она.

— Каору. — начал он, на ходу сочиняя продолжение. — А это уже актуально или пока ждет?

— Сколько тебе осталось до завершения лечения?

— Чуть меньше недели, — Ален мысленно подсчитал. — Ну да, восемь дней.

— Тогда терпит. — Каору закрыл глаза.

Ален удивленно посмотрел на него, а потом вдруг сообразил и сам: восемь дней. До разлуки. Наверное, навсегда, так? Каору не местный. Если он выживет в этой заварушке, он вернется или домой или на базу и... забудет об Алене?

Он приподнялся, пристально, до рези в глазах, всмотрелся в замкнуто-невозмутимое лицо. Забудет? Снова стало тяжело дышать, но он справился с приступом, не привлекая внимания Каору.

Забудет. Разумеется. Только почему же тогда... Ален ни разу не задумывался о том, что вообще может быть. Плыл по течению, млел рядом с Каору, переживал за него, из-за него, но так и не подумал, что все это ненадолго. А ведь как раз о таких вещах думать и положено. Ну ладно, не положено, но естественно. Он же, как всегда, отличился.

И, самое занятное, он и сейчас был не в состоянии ничего сообразить. Даже представить не мог, как это: Каору нет с ним. Вот нет и все. Словно не было никогда. Не услышать мягкий, спокойный голос, не увидеть так странно действующую на него улыбку, не прижаться, как сейчас. Никогда. Насколько быстро он привык.