Джентльмен

Драко кивнул:

— Признаю, не знал. Но у меня один вопрос — мне никогда не говорили про одарённость, и никто не мерил, как ты про это узнал? Или выдумал?

— Что ты, нет. Существует три метода определения врождённого уровня таланта. Сложный ритуал крови, который ныне забыт и запретен. Практический метод — это сравнить себя в освоении и силе заклинания с стабильным уровнем — то есть маглорождённым волшебником, или просто чувствовать. Но для этого нужно обладать врождённым даром психокинетики. Из всех известных мне людей, таким обладают только трое — Дамблдор, Волдеморт и я.

Драко важно покивал:

— Я уточню. Хм...

— Да что вы его слушаете, — несколько визгливо сказал кто-то. По всей видимости, обиделся кто-то. Из радикалов, — мальчишка просто врёт!

— Мистер... не знаю как вас там. В этой гостиной нет окон, но специально для вас я сделаю.

Сказ о том, как Гарри выбросил Тео в окно поезда — гулял по студентам как байка. Наравне с другими байками, например о том, что Уизли взорвали унитаз под Дамблдором, и что Пивз подглядывает за девочками в душевой.

— Тогда почему об этом не рассказывают? — спросил кто-то, по виду курса третьего...

— Дело в конфликте. Итак, где-то в период нулевого года возник волшебник, его звали иисус, и он решил собрать маглов в форму религии. В те стародавние времена волшебство среди маглов было широко известно, и сам факт существования чудес — не был для маглов чем-то из ряда вон выходящим. Скорее просто редкая диковинка — волшебники избегали маглов, но не чурались. Маглы отвечали тем же. Иисус создал религию, точнее, он представился не как волшебник, а как сын божий, и утверждал, что его способности — от бога. Это неправда, конечно, но факт есть факт — у него появилось много последователей.

— Мы все знаем, что такое христианство, — сказал кто-то из слушавших, которых становилось больше.

— Не спеши, я ещё не договорил. И случилось так, что новая волна вымирания была сильной — она накрыла весь некогда античный мир — рим, грецию, и прочий мир. Через несколько веков, когда волна вымирания дошла до своей самой высшей точки, когда волшебный мир ослаб настолько, насколько возможно и ему нужно было возрождаться из пепла, как фениксу — не без помощи, как я уже упоминал, маглорождённых, иерархи церкви — такие как Папа Римский, магловские владыки, создали сговор. Уничтожить волшебников вообще, на корню. Их пугали способности волшебников, пугали их "шутки", и поведение — тогда волшебники не чурались и убить пару-тройку сотен маглов, чисто ради забавы. Статута, министерства, суда — не существовало. Каждый сам за себя, вот мерзавцы и сделали волшебникам недобрую славу. Маглы не могли убить волшебника — меч против палочки, стрела против магического щита? Нет, — я покачал головой, — они изучили детально, как происходит вымирание и возрождение волшебного общества, и распространили свою фанатичную идеологию среди всех. Маглорождённые, воспитанные церковью, могли либо быть признанными чудотворцами — если магловские церковные власти хотели их врождённые способности использовать, либо уничтожались прежде, чем до них доберутся волшебники. Многие, обнаружившие в себе такие силы — попросту боялись их и сторонились, старались чтобы никто не узнал, что они не просто маглы, а волшебники — и поэтому волшебное общество лишилось самого главного, что могло его спасти — маглорождённых. С пятого по одиннадцатый века — маглорождённых было очень мало, и волшебники практически впали в ничтожность — выродились, ослабли. Погибли сотни древних родов, которые вели свою историю тысячи лет, утеряны были тысячи и тысячи античных заклинаний и знания о магии, на которых существовал Круг и Совет — древние общества волшебников. Это всё породило жест крайнего отчаяния у четырёх великих волшебников того времени — они создали Хогвартс. Чтобы они могли сами вычислять и сами воспитывать маглорождённых, обучать будущих волшебников — и не дать магловским церковникам запудрить им мозги. Так был создан Хогвартс, как место последнего пристанища и последняя надежда волшебников не выродиться, а наоборот, улучшить свою породу, стать многочисленными и сильными. Аналогичные пристанища были созданы сначала в нынешней болгарии — Дурмстранг, а потом и во Франции — в Шармбатоне.

Волшебники победили — вычисляя маглорождённых заранее, забирая их ещё младенцами из семей, они воспитывали их сами, тысячи маглорождённых волшебников были спасены от церкви и сделали то, ради чего в природе вообще существуют маглорождённые — влились в наше общество, породив здоровое, и магически более сильное потомство, чем было до этого. Церковь проиграла, не сумев заставить волшебный мир вымереть и сама начала вымирать, слабеть. И последней точкой в этой войне стал статут секретности — принятый как мирный договор между Церковью и Волшебным миром — волшебники не вмешиваются в дела маглов, а маглы обязались прекратить всякую охоту на ведьм и дискриминацию волшебников. Пакт между маглами и волшебниками о сосуществовании был заключён и с тех пор, как вы знаете, и магловский, и волшебный мир — стали развиваться невиданными темпами, каждый по-своему. Поэтому соблюдение статута очень важно для нашего существования вообще.

Я наверное не учёл одного — прожил я много жизней, но только в нескольких из них я всерьёз учился говорить. И сейчас неосознанно играл интонациями, как профессиональный рассказчик или диктор, и поэтому вокруг меня собралось пол факультета. Целая толпа жадных слушателей, которые грели уши и толкались, выигрывая себе места получше. Однако, гомон стих. Блин, да что ж наш мыш летучий любит подходить со спины? То, что это он — я не сомневался — такое столпотворение в гостиной не пройдёт без внимания.

— Мистер... Поттер, — голос у него холодный и звонкий, — похоже наличие вокруг толпы радует вас? — он говорил с угрожающей интонацией.

— Это безразлично, сэр. Я отвечал на вопрос мистера Малфоя о роли маглорождённых волшебников в волшебном обществе, только и всего. И раз уж разговор зашёл про это — грех не упомянуть столь интересные исторические факты.

— Между прочим, завтрак уже начался. Так что все вон, — прикрикнул он на студентов, которые толпой ломанулись прочь из гостиной.

Со снейпом не связывались чужие, а тем паче — свои. Потому что если до чужих он не мог дотянуться, то своих мог дрючить только так. На публике он за своих слизеринцев, а на деле только так им шеи мылит. Правда, не афишируется это. Снейп, сложив руки на груди, стоял напротив меня, словно статуя. Он вперил в меня взгляд своих чёрных пристальных глаз.

— Сэр? — я несколько непонимающе спросил, выгнув бровь в точной копии его жеста.

— Ничего, Поттер. Наш преподаватель истории — призрак, так что студенты охочи до интересного рассказчика исторических фактов, которые должны быть общеизвестны.

Э... я не понял, он меня похвалил? Снейп? Меня?

Наверное что-то большое в запретном лесу сдохло.

— Вас первый урок не касается, так что будьте добры, потратить данное время с пользой и за чтением книг, но я жду вас на уроке зельеварения, сразу после обеда. И настоятельно не рекомендую опаздывать или выкидывать ещё что-нибудь. Вы меня поняли, Поттер?

— Конечно, сэр, — вежливо склонил я голову, — я буду ждать вашего урока. Если мои сведения верны, то на первом уроке мы будем варить простейшее зелье от прыщей?

— Для вас оно может быть сложным, Поттер.

— Не спорю, сэр. Тем не менее, я взял на себя непередаваемую наглость и смелость, и попробовал варку некоторых зелий, прежде чем приехал в Хогвартс. Не скажу, что у меня получается идеальный образец, который достоин продажи в аптеке, но вполне пригодный к употреблению.

— Вот значит как? — Снейп нахмурился, — варка зелий без контроля со стороны взрослого волшебника — запрещена.

— Точнее — не рекомендуется, — поправил я.

— Верно, — отмахнулся он, — и как вы готовили зелье?

— О, я внёс пару корректив в рецепт, руководствуясь своими предположениями и ощущениями, сэр. Мне кажется, что это ускорило варку и усилило эффект. Я бы хотел узнать ваше мнение, как компетентного человека, о данных изменениях.

— Иди за мной, сваришь зелье, — махнул рукой Снейп, — а я посмотрю.

— Но...

— Быстрее, Поттер!

Что ж, не стоило наверное снейпу этого говорить. Когда дело касается зелий — он одержим не хуже чем Флитвик. И может даже перебороть свою неприязнь к моей фамилии, лишь бы увидеть что-то интересное. Только сейчас я подумал, что было бы очень неплохо записать процесс варки на камеру, чтобы оставить подробную видеоинструкцию. Пошарив в своей сумке, я нашёл смартфон, который не так давно забрал из мраморной палаты. К нынешним сетям мобильной связи он не прицепляется — хотя если я правильно помню — уже через несколько лет должна заработать система связи, к которой может прицепиться этот смартфон и работать как обычный мобильник. Но мне нужна была камера. Таковая нашлась — обычная ручная видеокамера, с откидным дисплейчиком, и штатив для неё. Что ж, обойдусь этой камерой. Запишу подробное видео.

Один из плюсов моей популярности и удобства — это умение телекинезом держать вокруг себя объекты. В том числе фото и видеокамеры, колдофотоаппараты и прочее. Колдофотоаппарат я пока не буду использовать — плёнка и проявочное зелье довольно дорогие, звук не передаёт, а мне нужно полноценное цифровое видео...

* * *

* * *

_______

Всё было относительно неплохо разобрано, за исключением разве что мусорной зоны, куда скидывался весь хлам, который я просто собирал из чувства плюшкинизма. Это было очень необычное место, более всего напоминавшее Выручай-Комнату в её хранилищном исполнении. Я забрался и обо что-то пребольно стукнулся ногой, хотел в отместку пнуть это что-то, но всё же поостерёгся — на полу валялась немецкик пикхельм эпохи вильгельма. Куча хлама самых разных эпох, видов, типов и назначений, была несортированной, и на эту сортировку нужно было тратить время, много времени, а оно было не всегда. Здесь были куски римского доспеха, у стены валялся камзол, на разных вещах лежал большой паровозный свисток, а из под завалов вверх торчали ноги античной статуи. В кирзовых сапогах.

Пролетев в своей попугайчатой форме мимо этого хлама, я направился к старым знакомым отсортированным зонам.

Моей законной "добычей" сегодня стали две видеокамеры, микрофон на клипсе, и ещё горстка электроники различного назначения. Причина, по которой я вернулся в Мраморный Зал была проста как ситцевые трусы — я снял на видео подробный процесс создания зелья по моей методике — получилось очень неплохо, хотя и слишком любительски. Тем не менее, установив на штатив камеру, установив на штатив светильник с лампой накаливания, я всё подробно снял.

Использование, кстати, лампы именно накаливания волшебниками — это классика. Просто светодиодные и прочие — боялись электромагнитных колебаний, а лампа накаливания спокойно переживала почти любую магию, кроме разве что очень мощных электрозаклинаний, и работала как надо. Только иногда чуть ярче или тусклее становилась, индицируя тем самым то, как влияет применение магии на электрический ток...

* * *

Гермиона Грейнджер повалилась на кровать, подпрыгнула на пружинах матраса — он был старый, по магловским меркам — по волшебным же — это пружинное чудо середины двадцатого века было почти новым, и отпружинила, так что юбка задралась, и она чуть не свалилась на пол. Хорошо что её мелькнувшие колготки и труселя с сердечками видела только Дафна Гринграсс и Панси Паркинсон. Они были непохожи друг на друга — Дафна — элегантная, блондинка, и вообще, при взгляде на неё, создавалось ощущение, что именно такие девочки и считаются красивыми. Лицо Паркинсон было чуть более плоским, из-за специфического носа и глаз, из-за чего её сравнивали с мопсом, хотя она была не страшна, а скорее необычна.

Гринграсс хихикнула. Грейнджер поправила юбку и стягивая с себя школьную форму, оделась в пижаму. Это была подаренная Поттером пижамка — в Хогвартсе было холодно, о чём естественно забыла упомянуть Макгонагалл, когда приглашала Гермиону, а маглы пижамы носили нечасто. Поэтому Гермиона не имела таковой — узнав про её проблему из оговорок Гринграсс за завтраком, Гарри остановил девушку и вручил ей свёрток. Развернув его, Гермиона несколько минут разглядывала это чудо — зелёная пижама, в форме животного. Если точнее — то капюшон пижамы в виде головы змеи, с весёлыми такими глазками и торчащим словно чёлка, красным раздвоенным язычком из ткани. Гермиона надела эту пижамку, чем вызвала медленно нарастающее охреневание у Гринграсс и Паркинсон. Их можно понять — в волшебном мире всё очень старомодное и классическое, а такое... Гермиона покрутилась перед кроватью, осмотрела себя со всех сторон в маленькое зеркало и запрыгнула снова на кровать. Достала из сумки ещё один маленький подарок Гарри Поттера и открыла его. Это был видеоплеер. Нечто вроде маленького ноутбука — с экраном, только без привычной клавиатуры. И умел он в основном только проигрывать видео. Гермиона не знала точно, как это работает — таких тонких экранов ей ещё видеть не приходилось, но не став вообще задумываться об этом, она включила плеер. Заранее в нём было заложено много-много файлов. Среди которых множество самых разных фильмов и сериалов. И надо же было ей попасть именно на "сейлор мун".

Через полчаса на кровати уже сидели все три, лёжа вповалку и смотря на десятидюймовый экранчик. Гринграсс легла рядом, Паркинсон под боком... Гермиона не совсем понимала, что настоящих девочек-волшебниц так тянет к выдуманным, но не стала об этом думать. Заснули они уже ближе к трём часам, когда сил не оставалось дальше смотреть...

Впрочем, всё было понятно — в волшебном мире были книги, колдорадио, и... и... всё, собственно. Журналы не в счёт. Про телевидение, а тем паче аниме — тут не слышали, поэтому все трое крепко подсели на аниме...

* * *

*

Совы влетели в большой зал — это обычное дело. Я даже глаз на них не поднял — обед же всё-таки. Передо мной книга. Так и получалось, что все студенты Хогвартса видели меня если не на уроках — то постоянно читающим что-то. По правде говоря — да, я очень много читал. В Хогвартсе собрана самая обширная магическая библиотека современности — такой нет даже у американцев. Со средних веков и до наших дней, основатели поставили себе цель собрать все магические книги, гримуары, свитки, все оставшиеся после римского периода знания, которые сумели уцелеть. Собрать вообще всё, чтобы разрозненность не стала причиной угасания общества.

Хогвартс это библиотека, и рядом, при библиотеке — школа. Вовсе не наоборот! Здесь хранилось столько книг, что и тысячи жизней мне бы не хватило, чтобы это всё прочитать — поэтому я не умничал, не своевольничал, не воротил нос, а читал. Запоем. Гермиона сегодня приплелась в большой зал не жива не мертва, и тут же попросила у меня кофе.

— Где я тебе его возьму.

— У тебя же всё есть.

— Не всё, но многое. Вот конкретно кофе... — я задумался, — подожди секунду.

Похлопал себя по карманам и нашёл в одном из них — отозвался. Это была обычная стеклянная банка кофе "нескафе", купленная в супермаркете. Гермиона взяла её, попросила кипяток — я вскипятил ей воды заклинанием, и сыпанув туда на глаз из банки кофе, размешала ручкой вилки и выпила. Крепкий. Жутко крепкий. Я смотрел на это с любопытством и некоторым офигеванием.