Однако, Александр Дмитриевич и сам не хотел со всем этим тянуть, поэтому сегодня каждый из нас должен получить по заданию. Конечно, никто действовать самостоятельно не даст, все под присмотром. Но, тем не менее, вещь крайне ответственная.
Когда меня позвали, остальные уже ушли. Наставник уже собрался куда-то уходить.
— Насчет тебя договориться не удалось. Мы ненадолго залегаем на дно со всей деятельностью, потому что кое-кто начал задавать ненужные вопросы... Но, — оборотень посмотрел на часы — У меня есть одно дело, и ты можешь там поприсутствовать. Заодно, ознакомишься с нашими методами работы.
Я лишь пожал плечами:
— Это лучше, чем сидеть здесь.
— Я тоже так думаю, — пройдя мимо, Александр Дмитриевич стукнул меня по плечу.
Ночь уже окончательно вступила в свои права. Медленно падал снег. По улицам проносились редкие машины. Успокаивающая обстановка для города. К сожалению, насладиться ей по полной не удавалось.
Под плотной курткой у наставника в кобуре лежал пистолет — удалось подсмотреть случайно, когда он полез во внутренний карман за бумажкой с нужным адресом. Неужели не доверяет своей памяти?
— Пф... — фыркнул оборотень, остановившись у входа в метро — Так и знал, что адрес перепутали. Плохо сейчас учат улицы города, плохо...
Оказалось, перепутали станцию метро, и от бесполезных метаний туда-сюда спасла только железная память Александра Дмитриевича.
Во время поездки в метро в полупустом вагоне он объяснил весь расклад:
— Пару дней назад произошла заварушка между нашими и кровососами. И был один свидетель. Через Интернет его найти не составило труда.
— И что с ним делать?
— Меня, как имеющего опыт в подобных делах, послали разобраться со всем по-тихому. Придем, поговорим, надавим. А там уже разберемся.
Последние слова совсем не воодушевили. Что будет, если мирного решения проблемы не найдется?
Местом назначения оказалась неприметная пятиэтажная хрущевка. Подъезды, разумеется, 'радовали' чистотой и уютом. По дороге наверх я все же задал мучивший меня вопрос:
— Это со всеми случайными свидетелями так приходится работать?
— Нет. Кто-то будет скрывать нашу тайну добровольно, кого-то придется подкупить. А кое-кому стереть память. Иногда наркотиками, если что-то произошло недавно, но это не такой надежный способ, ведь память может проснуться в любую минуту. В самом крайнем случае обращаемся к лугару. Они телепаты и могут стереть человеческую память. Правда, не у всех, и есть риск, что человек останется идиотом на всю жизнь. Что, впрочем, тоже решение проблемы...
Пусть я и принадлежал роду, существующему в сказках и легендах, существование телепатов в этом мире способно удивить. Вообще об этом виде нечисти известно крайне мало. Могут принимать звероформу, но их облик представляет собой обычного волка, только размерами побольше. Легко спутать с диким. Только дикие не обладают пси-способностями, как телепатия, телекинез и пирокинез...
— А память оборотня они стереть могут?
— Задокументированного случая не было, — честно ответил наставник, и от сердца немного отлегло.
На выходе из лифта, Александр Дмитриевич накинул капюшон куртки, и я последовал его примеру.
Глубокие капюшоны достаточно хорошо скрывали наши лица в хорошо освещенной комнате, но закрывали обзор. Правда, с обостренными чувствами это не страшно.
В темном подъезде никого не было, но все равно нужно вести себя как можно тише.
— Следи за тылом... — приказал оборотень, а сам присел перед старой деревянной дверью в квартиру, достав отмычку.
Как он догадался, что попадается простой замок и не железная дверь? Хотя, будь так, нашли бы другой способ. Вплоть до банального постучать.
Замок заскрежетал последний раз и поддался.
На пороге мы оба замерли. Два запаха, но дыхание слышалось одно. Значит, свидетель один. Едва не запнувшись о выступ по глупости, я закрыл дверь. Человек спал крепко. Это хорошо. Его вопли никому не нужны...
Александр Дмитриевич безошибочно нашел нужную комнату. И, уже не скрываясь, войдя, включил свет.
Худой парень в грязной мелкой майке и трусах вскочил с кровати, продирая глаза и ища на ощупь на столе неподалеку очки. Комната, впрочем, как и вся квартира, также не радовали чистотой и ремонтом. От стоявшего неприятного запаха пришлось с непривычки закрыть лицо рукой.
— Так, это он, — обратился ко мне наставник, сверяя фотографию на телефоне с ошарашенным лицом свидетеля
— Вы кто такие?!
— Закричишь еще раз, и нам придется тебя заткнуть. Сядь! Никто тебя бить и грабить не собирается.
Весь дрожа, паренек сел на кровать. Мой взгляд же скользил по комнате. Повсюду разбросаны остатки еды, одежды, тетради и другие учебные принадлежности. Похоже, что студент. Снимает квартиру. Параллельно работает, чтобы вовремя платить за жилье. Уж слишком напоминало квартиру одного знакомого, с кем учился в институте. Как же давно это было...
— Сюда никто не придет?
— Н-нет... Хозяйка квартиры приходит раз в неделю...
— Это хорошо, — оборотень прошел глубже в комнату.
Я не отставал ни на шаг, чувствуя себя, как в знаменитой сцене, когда бандиты приходят к жертве, заставая ее в неудобном положении, собираясь стребовать долг. Потому что на простое запугивание свидетеля это походило слабо.
— У меня... нет денег... — заикаясь, вновь подал голос несчастный.
Его даже стало жалко. Поменяйся с ним местами, и ничего не изменится. Также забьюсь в угол и буду дрожать.
— Ты глухой? Это плохо, потому что нам нужно поговорить. Вернее, по большей части говорить буду я, а тебе надлежит слушать. Справишься?
— Да...
— Помнишь третье февраля?
— Да...
— И что помнишь?
— В смысле? — поднял на нас непонимающий взгляд парень, а после все-таки решился надеть очки.
— В смысле, события, — наставник скрестил руки на груди, показывая, что теряет терпение.
— Вы про... про... бойню?
— Если для тебя это подходящее определение, да.
— Я почти ничего не видел... Была ночь... А они... Дрались так... Как в кино, в общем. А потом... один из низ превратился в... в... я не могу описать во что. Я смотрел лишь несколько секунд, а потом убежал, — рассказывая, он судорожно сжимал вспотевшие руки — Все...
— Отлично. Пошли отсюда, — кивнул мне Александр Дмитриевич.
Я на секунду помешкал, не сразу поняв ситуацию. Так это все? Все, что требовалось? Никаких внушений? Уколов наркотиков? Даже никакого подкупа. Наставник просто услышал спутанный рассказ и собрался уходить.
В полном непонимании я отправился следом, но в этот момент в свидетеле вдруг проснулась невиданная смелость. Вскочив, он вцепился в мою куртку стоило обернуться.
— Вы ведь такие, как они, да?! Вы ведь можете сделать меня таким?! Можете?! Пожалуйста?!
Я остолбенело смотрел на этого идиота, не заметив, как с меня слетел капюшон от его эмоциональных действий. Но в следующую секунду он отлетел в сторону от легкого толчка, распластавшись на полу.
Наставник, тем временем, вытащил пистолет, что оказался с глушителем, и, возвышаясь сверху, наставил на несчастного.
— Еще один такой фокус, и будешь лежать с пулей в голове. Хоть где-то увидим тебя поблизости, хоть где-то кто-то услышит от тебя хоть слово... Я вернусь и закончу начатое. Мы друг друга поняли?
Парень судорожно закивал, после чего оборотень хлопнул меня по плечу, и мы удалились из этой квартиры, оставив дверь нараспашку.
На мой взгляд, все вышло просто ужасно. Но наставник не выглядел злым.
— Он же ненадежен, — когда мы вышли из подъезда, я решился высказать свое мнение.
— Ничего он не скажет. Он и не пуганый два слова нормально связать не может, а уж после шока и подавно. Пусть хоть бежит в милицию заявление катать, там только посмеются.
— Но мое лицо...
— А что твое лицо? Москва немаленькая. А даже если узнает, то что с того? Я же сказал, что, в крайнем случае, завершим начатое.
Это совсем не убедило. Но кто я такой, чтобы спорить с более опытным собратом? Тем более, какая может быть альтернатива? Предложу убить, и мне прикажут нажать на курок в таком случае. Смогу ли? Не знаю.
— Главное, что ты показал себя хорошо. Молчал. И вообще действовал хладнокровно.
Ну да... Против слабого трудно действовать по другому.
— Я был не один, и по сути ничего не делал. В другой ситуации...
— Что? — усмехнулся наставник — Обратил бы его?
— Я... — на секунду его слова заставили задуматься — Нет.
— Почему же? Он тебя так сильно просил. Наши ряды же пополнятся.
— Он... Он был не справился с этой силой.
Я давно задумывался, почему не каждый, кто знает о нашем существовании, хочет вступить в наши ряды. Как оказалось, кто-то не хочет связывать свою жизнь с нами навсегда, а кому-то отказывают. Судя по рассказам, деградировать до дикого может любой. Как и сойти с ума. Как и пойти своих собратьев. Пример — те же анархисты.
— Рад, что ты это все понимаешь. Многие из нас страдали, не выучив этот урок вовремя.
Тогда я посмотрел на наставника. Похоже, настал подходящий момент для этого щекотливого вопроса. Мне не хотелось говорить плохо о собратьях, но...
— А что же Клим? Он справляется?
Александр Дмитриевич встретился со мной взглядом. Да... Похоже, мы понимали друг друга.
— Какой, по-твоему, может быть выбор? Если мы не удержим его у себя, то он пойдет к анархистам. Или просто станет одиночкой, который создает вокруг себя проблемы. Для тех и других у нас один метод борьбы.
— Я не предлагал...
— Я на это надеюсь. Ничего, с возрастом это ребячество пройдет, и тогда он станет перспективным членом нашего общества.
Всю остальную дорогу до тренировочного лагеря царило молчание.
Убежище охотников. 10 февраля. 2009 год.
Шрам.
В этот раз небольшой брифинг Мастер проводил не в своем кабинете, а в звукоизолированной комнате убежища. Кроме охотника с обожженным лицом присутствовали еще трое других мужчин, в том числе уже шедший на поправку Коготь. Рука все еще в гипсе, но ходил уже без костылей, пусть и сильно хромая.
— Вы, четверо — мои наиболее доверенные люди, — начал глава Ордена, прохаживаясь по тускло освещаемой комнате — И все, что мы будем обсуждать, не должно покинуть этих стен до самого последнего момента.
Коготь кивнул, остальные же остались бесстрастными.
— Вчера со мной связался новый глава западного Ордена.
Присутствующие переглянулись. Еще в шестидесятых-семидесятых годах прошлого века единая организация раскололась на две части. Ушедшие эмигрировали в Америку, где, по слухам, построили могущественную организацию. Но это первый контакт с ними за все прошедшие десятилетия.
— Новый? — уточнил Шрам.
— Да, Ричард Майерс. Его предшественник скончался, — в глазах старика промелькнула грусть — Но это он так говорит... В общем, нам предлагают сотрудничество.
— Что заставило их пойти на такой шаг? — скептически поинтересовался Шрам — Ни слуху ни духу столько времени...
— Собираются расширяться. Настолько успешно действуют в Америке, что готовы безвозмездно помочь нам, — Мастер точно не верил в сказанное, но пара охотников воодушевилась от этой мысли.
— Этот вопрос стоит рассмотреть... — заявил один из них.
— Я знаю, что стоит, — оборвал его глава Ордена — Но я не знаю Майерса. Не знаю, можно ли ему доверять.
— Они предлагают сразу начать сотрудничество или лишь встретиться и все обсудить? — Шрам продолжал размышлять над ситуацией.
Все это ему не нравилось. Не то что бы помощь от других людей что-то плохое, но о западном Ордене ходили настолько неприятные слухи, что колебания Мастера вполне обоснованы.
— Пока только встреча. Хотят встретиться в Москве. В убежище им нельзя, так что операцию придется долго готовить, причем в строжайшей тайне.
— А как он с вами связался? Кто-нибудь еще об этом знает? — проявил осторожность Коготь.
— Связались по защищенной частоте, давно устаревшими кодами. Некоторые из вас еще даже не родились, когда мы ими пользовались. Так что с этой стороны утечки не будет.
— В таком случае можно арендовать какое-нибудь здание на окраине города...
— Нет, — отрезал старик — Они хотят более людное место.
— Ишь ты какие... — фыркнул один из охотников.
— Будет сложно, — признал Коготь — Вряд ли Москва перестала быть пристанищем для разных тварей...
— Главное, что твари не ждут такого шага. В этом преимущество, — высказал догадку Шрам.
Глава Ордена говорил так, будто этот вопрос уже решен, поэтому перечить бесполезно. Тем более, это одна встреча не принесет вреда. Может, сотрудничество действительно окажется плодотворным, и черная полоса для организации, наконец, закончится.
— Тогда Коготь на организации, а вы трое будете в группе, что пойдет на встречу.
— Я тоже хочу пойти... — заявил уязвленный охотник.
— Твое лицо достаточно засветилось во Владимире, хорошо, что жив остался. Свободны.
Шрам уже поднялся со стула, как старик попросил его остаться:
— И еще один момент...
— Я слушаю.
— Ты будешь прикрывать их снаружи вместе с Кэтрин.
От этой новости ожог на лице охотника неприятно задергался.
— Зачем это?
— В случае подставы я должен быть уверен, что на встречу придут именно люди, а не кто-нибудь из нечисти, — объяснил Мастер — К тому же, если что-то пойдет не так, она заметит это раньше...
— Проще взять собак, — глухо процедил Шрам.
— Это приказ.
— При всем уважении, это бессмысленный приказ.
Мастер опустил голову и тяжело вздохнул:
— Хорошо... Тогда я объясню свои мотивы. Если что-то случится, мне нужна гарантия, что от нее будут отведены подозрения. Ты скажешь ей обо всем лишь в машине, когда вы уже поедете на место.
Охотник сузил глаза, глядя на главу Ордена. Его рука сжалась в кулак:
— То, что она для вас родная кровь, рано или поздно нас погубит. Но я выполню этот приказ.
Отдав честь, Шрам оставил старика в одиночестве.
Москва. 20 февраля. 2009 год.
Постепенно я втянулся в работу с собратьями. Поручения давали разнообразные. От работы курьером, патрулирования с более опытными оборотнями до разных визитов к людям, с которыми требовалось поговорить. В основном приходилось работать с так называемыми оперативниками. Их основное отличие от солдат как раз состояло в том, что они выполняли мелкие поручения, в то время как те могли сосредоточиться полностью на своей главной функции.
Предысторию многих поручений я не знал, и узнавать не собирался. Но все равно, вопреки желанию, картина постепенно складывалась. Мы не ограничивались одной лишь подделкой документ. В ход шли финансовые махинации, взятки и прочее, что помогает добиться желаемого. Связи не ограничивались милицией. Довелось посмотреть на несколько разномастных преступников, которые, впрочем, были вполне довольны сотрудничеством. Оборотни бы не отличались от простой преступной группировки, не развивайся все это в масштабах целой страны. А то и за рубежом.
