Он уже несколько дней находился в Кронштадте и вместе с флотом готовился к смотру и вот теперь он, видя перед собой мощь и красоту кораблей пребывая в творческом возбуждении работал над будущем полотном. 'Императорский смотр Балтийского флота в июле 1855 года', вероятно так будет называться его работа, а может 'Балтийский флот на рейде Кронштадта'. Но, это потом, а сейчас он упоённо рисовал, тем более, что день обещал быть ясным.
Великий князь Константин при обходе флота видел, что император радостен и доволен, и его и без того хорошее настроение становилось всё лучше и лучше. Александр с восторгом смотрел на строй линейных кораблей, фрегатов, пароходофрегатов и как казалось рой винтовых канонерских лодок. Корабли в ответ на приветствие императора оглашали рейд залпами, правда только салютных орудий, но, большого калибра, так распорядился сам Александр и русским боевым кличем: 'Ура !!!' Салютование поддержали и форты Кронштадта.
Уже на борту флагмана Балтийского флота винтового линейного корабля 'Орёл' в адмиральском салоне в начала совещания в присутствии участников император сказал ему: 'Брат, ты, сделал даже то, что я и не думал увидеть и получить в свои руки. Балтийский флот, флот, готовый к бою! Ты, воистину, великий князь и глава флота России! И думаю пришло время показать противнику, что русский флот есть на Балтике! И он готов вступить в бой!' После этого, Александр, крепко обнял его.
Да, он, великий князь смог это сделать, хотя он понимал, что до настоящей боеспособности ещё далеко. Маневры и стрельбы в Маркизовой луже, выходы к Пулково, давали конечно результат в рост, но, хотелось конечно большего. В июле выставив впереди себя дальние дозоры, линкорами и паровыми кораблями, без канлодок дважды сходили за остров Лавенсаари, посмотрели издалека на сопки Гогланда, но, к нему не пошли. И было видно, что морской воздух ободряюще влияет на флот.
Для подготовки Свеаборга и флота, император дал ему всё. Полномочия, деньги, свою поддержку. И он обратил это в свою пользу. Все верфи, казенные и частные, Петербурга, Гельсингфорса, Або, все заводы столицы и округе работали на него. Отказ от закладки линейного корабля по типу черноморского 'Босфора' в 5 500 тонн и постройки десятков новых гребных канонерских лодок, дал опытных мастеров и сотни рабочих для приведения в порядок кораблей Балтийского флота. Работы шли днём и ночью, тем более, что с конца мая они стали белыми. Природа как бы давало дополнительное время для работы на пользу для дела. Стали использовать новые лампы, чтоб вести наиболее важные работы круглосуточно. Начиная с апреля в Петербург, нанятые в Пруссии, Германии в целом, Бельгии, Австрии, Дании, Швеции, Голландии, были и из Испании, механики, инженеры и опытные рабочие. В июне прибыли даже американцы. Среди них оказался молодой американец, Джордж Бэбкок, чьё имя сильно заинтересовало императора, когда они говорили на тему специалистов-иностранцев. Он распорядился присмотреться к нему и, если он покажет себя, заключить с ним контракт не меньше чем на пять лет. 'А ещё лучше оженить его у нас и оставить жить и работать', — сказал Александр. К нынешнему времени иностранцев в Питере, как столицу часто называл император, работало уже более пятисот человек. И во многом с их помощью были и введены в строй винтовые линейные корабли 'Орёл', 'Выборг', винтовой фрегат 'Аскольд', его из 'Марии' ещё в марте лично переименовал Александр. Всего теперь было четыре винтовых корабля в составе флота -'Орёл', 'Выборг', фрегаты 'Полкан' и 'Аскольд'. 'Да 'Архимед' сейчас был бы очень к месту', -не раз думал про себя Константин. Зато винтовые канлодки Шанца -Путилова и суда других типов на их основе верфи Петербурга, Гельсинфорса, Або выдавали как умелый пекарь пирожки. Все, именно все пароходы способные быть на ходу и нести пушки были включены в состав флота в виде канлодок, посыльных судов и даже пароходофрегатов. Как 'Волга' и Днепр', имевшие тоннаж 940 тонн и были из железа, поэтому без особых усилий были превращены в полноценные военные корабли. Благодаря им количество боеспособных колесных больших пароходофрегатов достигло двенадцати вымпелов.
Ещё в марте на Балтийский флот прибыли для прохождения службы черноморцы, адмиралы — Николай Фёдорович Метлин, Алекса́ндр Ива́нович Панфи́лов, в апреле немного оправившись от тяжелого ранения Влади́мир Ива́нович Исто́мин.
Метлин, воспитанник Лазарева, в 1841-1849 годах командовал 84-пушечным кораблём 'Гавриил'. Хороший администратор и организатор, он был особенно известен в Черноморском флоте своими судовыми расписаниями. Своей неподкупной честности обязан назначением в 1851 году обер-интендантом Черноморского флота и портов, в каковой должности он был задержан почти насильно во время Севастопольской кампании. Сам же он рвался в Севастополь.
Панфилов отчасти для балтийцев был 'свой', он начинал службу на Балтике. Затем служба свела его на корвете 'Наварин' с Нахимовым, он стал его командиром. После этого Панфилов перевёлся на менее как считалось престижный Черноморский флот. Но, это лишь показывало, что его дорога именно служба, а не престиж. Знаком об был и с великим князем Константином Николаевичем, на его 'Двенадцати апостолах', который он принял от В. А. Корнилова, генерал-адмирал в 1850 году провёл пять суток, обративший внимание на образцовый порядок, найденный им на корабле. В Синопском сражении Панфилов на 'Двенадцати апостолах' был командиром 1-й бригады 4-й флотской дивизии и за отличие в котором награждён орденом Св. Владимира 3-й степени с мечами.
Истомин, гардемарином на легендарном 'Азове' участвовал в Наваринском сражении. 'Азовом' командовал Михаил Петрович Лазарев, лейтенант Нахимов, мичман Корнилов тоже служили на нём и после этого сражения стали не только сослуживцами Истомина, но, соратниками, боевыми товарищами. Что Истомин на своём 'Париже' вновь доказал в Синопе и потом на Малаховом кургане.
Адмиралы прибыли на Балтику не одни, с усилением. С ними прибыли мастера и рабочие из Николаева и моряки черноморцы. Капитаны первого и второго рангов, капитан-лейтенанты, лейтенанты, мичмана, боцманы и матросы разных военных специальностей. Желающих было много. Какой моряк не захочет сменить окопы, хотя бы на Финский залив? Но, брали лучших. Нахимов писал ему, Константину и императору, чтоб тоже попасть на Балтику и сойтись в бою с англичанами. Но, он не мог решить это вопрос даже как генерал-адмирал, а верховный главнокомандующий, император, Нахимову отказал. Но, как он сам сказал, мягко и убедительно.
Могли черноморцы, прошедшие Синоп усилить собой Балтийский флот? Несомненно! Но, тут, вылезло вечное соперничество между флотами. Не желали балтийцы ходить под чужаками — черноморцами. Которых считали всё-таки ниже себя. Предвидя это, Александр, когда они решали вопрос о способах приведение в боеспособное состояние Балтийского флота, сказал ему прямо: 'К чёрту эту дурь, балтийцы, черноморцы! Сейчас, война!!! Одна на всех! Одна для всех! Об этом надо думать, а, не мериться у кого хер длинней. Закрой, заткни своей властью всем недовольным рты, кто не услышит, не поймёт, не захочет этого сделать ради общего дела и успехов России, гони с должностей. Будут на Каспийской и Аральской флотилиях выдрючиваться. И сделай это сам ... без меня, брат. Спрос будет с тебя'. И он это сделал. Наорал несколько раз на совещаниях, особо упрямых, спесивых снял и понизил в должностях. Вняли, подчинились. И дела на флоте пошли лучше. И он стал замечать, как на него штаб-офицеры балтийцы, да и черноморцы стали относиться по-другому, с уважением. С таким уважением, которое заслуживают делами, а, не получают в силу происхождения.
И вот 30 июля 1855 года Балтийский флот мог выйти на бой в следующем составе: два винтовых линейных корабля, два винтовых фрегата, двенадцать больших колёсных пароходофрегатов, четыре малых и более сорока винтовых и колесных канонерских лодок. Паровые корабли дополняли двенадцать ... парусных, но, линейных кораблей. Парусные фрегаты не стали приводить в порядок, линкоры были важней.
Вооружение старались привести к единообразию, винтовые корабли и большие колёсники вооружали 2-х пудовыми бомбовыми орудия, тут повезло. На Балтийском флоте их было 141 единица! На Чёрном море ... 10-ть! Вот он плюс 'столичного' флота. Винтовые линкоры заполучили по двенадцать 2-х пудовок, фрегаты по восемь на борт. Вооружали паровые корабли 68-ми фунтовыми орудиями и новинкой ... 60-ти фунтовыми Баумгарта. Самый легкий калибр из тяжелых орудий был как раз у 60-ти фунтовки, ядро 26 кг, бомба 18,16 килограмм. На большие пароходы ставили ещё 1— пудовые единороги. Их на Балтике ещё больше было — 221 единица! На Черноморском всего 20-ть! Как ни крути, а паровым судам вывозить основную тяжесть боя. При встрече с флотом противника их задача его раздразнить и организовать встречу с парусными линкорами и роем канлодок. Если супостат втянется в бой с парусниками и малышнёй, то действуя отрядами паровых кораблей их тяжелыми орудиями наносить отдельным кораблям противника повреждения, вплоть до утопления. Поэтому именно большим пароходам достались новинки — юбки для ядер и бомб, а-ля снаряд Нейслера, бомбы с ... пироксилином и нарезные единороги.
Если не удастся противника втянуть в бой с парусными линкорами и канлодками, то тем более Паровой эскадре, как стали на флоте называть винтовые корабли и пароходофрегаты, придётся вести нелёгкий поединок с лучшим флотом в мире. Вот для этого их и вооружали самыми тяжелыми орудия и придавали им самых лучших комендоров с обеих флотов. Получилось интересно, одно орудие балтийцы, другое черноморцы. Между ними возникло соревнование на стрельбах, черноморцы по началу стреляли значительно лучше своих соратников-соперников, но, балтийцы постепенно догоняли их. Император приказал между артиллеристами флотов устраивать как он интересно выразился мастер-классы и мозговые штурмы, для того, чтобы совокупить опыт обоих флотов. Он, Константин, это распространил на все направления боевой подготовки флота. И гонял в хвост и гриву за это штаб Балтийского флота. Помимо лучших расчётов паровым кораблям уходили все новинки для обеспечения максимально прицельной стрельбы. Их офицеры-артиллеристы и приданные им в усиление математики из Петербурга выдавали регулярно.
Александр хотел получить систему управления артиллерийским огнём — САУО. Или как он говорил хотя бы для начала её прообраз. Наибольший интерес из новинок вызывал у Константина дальномер и оптический прицел. Прибор, который позволял весьма точно определить дистанцию до корабля противника, причём делали это с двум дальномеров, далее производили корреляцию данных и их передавались артиллеристам. И они по ним начинали пристрелку, в ходе её вносили поправки. При накрытии или попадании начинала работать вся артиллерия на поражение. Тут кстати, Александр, вновь показал, как решать проблемы по мере их поступления. С оптикой в России было худо и даже не бедно, а совсем пусто. А для дальномеров и приборов наблюдения без неё никак. В связи с этим всех, кто умел работать со стеклом с намёком на изготовление оптики взяли круто в оборот. Мальцевы в Гусь-Хрустальном и Дятьково начали варить стекло для оптики. В Варшаве нашли "Специальный завод геодезических приборов Г. Герлах", его в 1852 году открыл немецкий инженер и предприниматель Густав Герлах, на базе фабрики открытой ещё в 1816 году инженером Юзефом Мигдальским. Герлах был срочно вызван к самому генерал-губернатору Паскевичу и озадачен им решением задачи. Созданием полноценного завода по производству различной оптики, точных приборов и механизмов. Для этого ему дали денег, поддержку властей. Кроме этого император приказал найти в Германии некого, Карла Цейса и как часто говорил император, сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться. А точнее приехать поработать в Россию и основать здесь полный цикл производства оптики всех мастей. А также искать в Европе и США производителей, которые недавно вышли на рынок и пытаются там закрепиться, борясь уже с маститыми конкурентами. И ведь нашли таких: 'Деннерт и Папе', Гамбург, с 1848 года, в том же году возник завод 'Деннерт и Папе' в Гамбурге — Альтоне, 'У.В.Э. Гурлей и КR', W.&L.E.Gurley, США, Нью-Йорк, с 1845-м, 'Отто Феннель', Кассель, с 1851 года. А пока в Европе и США скупали, не скупясь подзорные трубы, бинокли Галилея и Кеплера и заодно мастеров и подмастерьев, имеющих дело с оптикой, часовым делом и тонкой механикой в целом.
Александр предложил использовать дальномеры так. Флагманы отрядов имеют лучших дальномерщиков и артиллеристов, первые получают дистанцию, вторые делают пристрелку и добившись накрытия или попадания, получив 'установку прицела' с флагмана передают данные остальному отряду, там вносят поправки и тем самым не тратят время на свою пристрелку. Настаивал он разработке правил ведение огня отрядом и управление его огнём, манёвр палочку над 'Т', эллипс рассеивания, сосредоточение огня отряда или отдельные кораблей не только на флагмане, а, на удобной цели в данный момент боя. Для лучшего управления отрядами, эскадрой, Александр, ввёл в дело репетичный корабль.
Винтовые канлодки Шанца-Путилова, получали 2-х пудовые и 30-ти фунтовые пушки, но они были прибрежного действия, для Финского же залива канлодки вооружали тремя пудовыми единорогами. Колесные пароходы, которые по тоннажу были между ними и большими пароходами — 'Граф Вронченко', 'Тосно', 'Ильмень и 'Онега', 'граф' и 'озёра' даже имели железные корпуса, вооружались четырьмя пудовыми единорогами и 30-ти фунтовым орудием. Если учесть, что канлодки ходили отрядами в шесть вымпелов, то восемнадцать тяжелых единорогов на борт это весомый аргумент даже против пароходофрегатов, не говоря уже о 2-х пудовках. Парусным линкорам достались опять же 2-х пудовые бомбовые пушки, пудовые единороги, 48-ми и 30-ти фунтовые орудия.
— Константин, брат! Вот она, мощь империи!!! Ты её воссоздал! Посмотри, какая красота! Кто теперь смеет сказать, что у России нет флота!!! Осталось его теперь умело применить, — сказал император с довольным видом, когда они стояли и смотрели на строй кораблей на мостике 'Орла'. Который вёл за собой остальные корабли на большие манёвры. Должны были сходить главными силами до острова Сескар. Пострелять по нему и мишеням, старым судам, которые буксировали пароходы. И должны были запустить 'самоходы', парусники с поставленными парусами и закрепленным рулём без команды. Надо было догнать мишени, переманеврировать их и поразить артиллерийским огнём. Стрельбу вести планировали со средней и дальней дистанции, отдельными кораблями и отрядами. Отряды при манёврах император приказал развести между собой как можно дальше, что уменьшить вероятность опасных сближений и не приведи Господь, столкновений. Эскадра паровых кораблей, дымя десятками труб ушла на манёвры западней острова. Надеялись там встретить дозоры противника и вступить с ними в бой.
Весь день флот проводил учения, а противника так и не встретили, только наблюдали дымы на горизонте. Завтра предстоял разбор манёвров, работа над ошибками, упущениями, их исправление. Фиксирование положительных моментов, опыта, их закрепление и распространение. Наказание провинившихся и поощрение отличившихся. И уже за ужином ещё на 'Орле' император спросил его: 'Скажи, Константин, где ты хочешь быть в предстоящем сражении. В Свеаборге или с флотом?
