Линия силы

Правда, времени на все ушло столько, что я с тревогой посмотрел на солнце — половина дня миновала. Следовало поторопиться.

На стук в дверь в квартиру стариков долго никто не реагировал, пока я не догадался сопроводить стук голосом:

— Это я.

Мелькнул свет в дверном глазке, и створка приоткрылась. Над натянутой железной цепочкой настороженно выглянул дядя Сема в вязаной кофте и трико.

И как бы он ни пытался заглянуть в дверь только правой частью лица, я отлично видел синяк под его левым глазом.

— Бандиты приходили? — Сжалось сердце.

— Вы про это? — Потянулся тот к фингалу и болезненно поморщился. — Нет. Как-то без бандитов справились. — Скинул он цепочку со стопора и дал мне пройти внутрь.

Так и знал, что вчера они одними словами не ограничатся...

— Так мы же в казино для пользы дела заходили.

— Ой, далось нам это казино... Мы делили доли от проекта торгового центра! — С некой даже гордостью ответил дядя Сема.

— Но проекта еще нет... — Не совсем понял я.

— Проекта еще нет, а этот себе десять процентов выцыганивает! — Обвиняще ткнул дядя Сема в прихожую, откуда шаркая тапками, выбрел дядя Йося, поправляя домашний халат.

Выглядел тот хмуро и держался за живот. На скуле его наливался синим крупный синяк — видимо, куда невысокий Сема допрыгнул, туда и ударил...

— Я придумал, моя доля должна быть больше! — Сварливо заявил Йосим Геннадьевич.

— А я нашел финансирование!

— То есть, не договорились... — Мрачно вздохнул я.

— Это называется переговоры. Стороны не сошлись во взглядах, такое бывает. — Дядя Сема мягко подхватил меня за локоток и повел в комнату. — Будете чаю?

— А говорили, не поубиваете друг друга... — Укорил я его.

— Да там всего два раунда... Переговоров. Считайте, что мы практически договорились. Присаживайтесь. Йося, ставь кипяток!

— Раскомандовался... — Проворчал тот.

Но кипятильник в розетку вставил.

— Так на чем вы сошлись? — Выпрямившись на стуле, с показным равнодушием уточнил я. — Мои сорок процентов, вам соответственно по тридцать?

— Эм. Лешенька, — озадаченно переглянулись старики. — Мы решали, как свои деньги вложим ...

— Которые я вам заработаю. Значит, мои пятьдесят процентов. — Заглянул я в пустую кружку, которую что-то не торопились заполнять, хотя кипяток в кастрюльке уже вовсю исходил паром.

— Послушайте, но это же грабеж! — Всплеснул руками дядя Сема и даже отшагнул в сторону, будто с ужасом осознав, кого привел с собой.

— Иначе я никуда не иду. — Меланхолично отметил я.

— Саботаж!

— Он самый, ага. — Подтвердил я с кислой миной на лице.

— Вы выкручиваете нам руки!

— Тогда мои шестьдесят, вам по двадцать.

— Так дела не ведутся!

— Да ну? Тогда мои семьдесят процентов. — Оперся я локтями о стол и сцепил руки в замок.

Тоже мне — драться вздумали за доли, которых еще нет! Я кое как удерживался, чтобы не поднять голос и выразить все, что о них думаю. Через деньги дойдет куда лучше.

— Ну, знаете ли, молодой человек!..

— Сема, остановись, мы нищаем на глазах!!! — Взмолился Йосим Геннадьевич.

— Позвольте мне посоветовать вам, Лешенька, как старшему по возрасту — так дела вести нельзя! Вторая сторона должна чувствовать себя довольной!

— Только из уважения к вам, дядя Сема, я возьму себе не семьдесят, а шестьдесят процентов.

Тот смотрел настороженно:

— Рад, что вы уловили смысл, но процент в таком случае положено понижать гораздо сильнее...

— Еще раз подеретесь, и уважение совсем пропадет. — Постарался я изобразить тяжелый взгляд.

— Хорошо, мы усвоили, — переглянулись они. — Больше никаких драк. Но процент, уж извольте...

— Сорок, тридцать, тридцать. — Предложил я то же самое, что в первый раз.

— Договорились, — успел вставить дядя Йося, и его соседу оставалось только пыхтеть возмущенно.

Потом, махнув рукой, и тот согласился: — Идет. Так уж и быть. Сорок мне...

— Теперь вы понимаете, что без драки никак?! — Воздел руки ввысь Йосим Геннадьевич.

— Шуток он не понимает, — хмыкнул дядя Сема. — Чай мальчику налей, пока вся вода не выкипела. Тридцать, так тридцать...

— Идти надо сегодня, — приступил я к самому неприятному.

— Это еще почему? — Загремевший было посудой дядя Йося замер и обернулся.

— Объяснитесь, — поддержал его дядя Сема.

— Кира новый образ оценила. — Подступился я к сути проблемы.

— О, и как ей? — Заинтересовался парикмахер.

— Очень. — Передернул я плечами. — Настолько, что завтра могу лысым проснуться. А еще она требует, чтобы я вернул костюм и забрал все деньги.

— Вы не пытались объяснить ей ситуацию? — Уточнил Йосим Геннадьевич.

— Пытался. Чуть шилом в бедро не получил.

— Может, мы поговорим?

— Хотите шилом в бедро? — Оценивающе посмотрел я на него. — В общем, приборы готовы. Покупатели сидят-ждут по домам. Надо действовать! — Произнес я решительно.

— Поймите, мы не против, — вновь взял слово дядя Сема. — Но у нас всего одна попытка. А вы, уж извините, пока не в образе.

— А если так? — Изобразил я результат вчерашних усилий перед зеркалом, глянув на них насмешливым, полным пренебрежения и превосходства взглядом.

— Неплохо, вполне. — Признал тот. — А ну походите туда-сюда...

Я встал и сделал несколько шагов по комнате.

— М, нет. — Посмотрев на легонько качнувшего головой соседа, все же выдохнул дядя Сема. — Плечи зажаты, движения порывисты... И руки, куда-то надо деть руки — они живут у вас своей жизнью. Поймите, у нас не так много реквизита, чтобы создать нужный образ! А людей нам предстоит убедить весьма неглупых.

Йосим Геннадьевич только руками развел, соглашаясь с доводами. Зато на столе наконец-то появилась кружка с чаем.

Я прикусил губу, не торопясь вновь садиться на место. Образ, значит...

— Не обижайтесь. — По-своему понял мою реакцию дядя Йося. — Зато мы с коллегой придумали для вас чудесную личину! Младший сын барона Арранда! Редкостный негодяй ваш отец, надо сказать...

— Подождите, я сейчас. — Оборвал я его.

Быстро вбежав по лестнице, я переоделся в костюм, надел перчатки, вдел ноги в обувь — та оказалась чуть тесноватой, но, если на карете двигаться, перетерплю... И достал из тайника сотовый телефон.

Перед входом в дверь я заставил себя остановиться, отдышаться до ровного пульса, поправил прическу, чтобы та чуть налезала на глаза, и только потом с ленивой вальяжностью вошел в комнату стариков:

— Так что насчет моего папаши?

Дядя Йося и дядя Сема резко встали с мест и испуганно отшатнулись. А как поняли, кто перед ними — буквально замерли с открытыми ртами, глядя на специально включенный экран сотового телефона.

Я там даже музыку включил негромкую — думаю, не переборщил.

— Это что, мобильный телефон? — Словно все еще не веря, переспросил дядя Йося.

— Разумеется.

— И вы, имея такое богатство, работали мойщиком посуды?! — Не выдержал Семен Ааронович.

Я неопределенно пожал плечами.

— То есть, я Хейсман, он Михельсон, а вы Петров... — Пальцем тыкал он, озвучивая наши фамилии.

— Сема, не делай поспешных выводов. — Вскинул ладонь дядя Йося. — Лехаим, а, будьте добры, скажите, какая фамилия была в девичестве у вашей уважаемой матушки? — Мягко уточнил он.

— Иванова.

— Это еще ничего не значит!

— Йося, я просто-таки чувствую, что нас хотят обидеть! — С горечью добавил Семен Ааронович, звучно падая в кресло.

— Погодите-погодите, а Кира ваша — знала об этом сокровище? — Не отставал от меня Йосим Геннадьевич.

— Ну да.

— А как фамилия у Киры? — Настаивал дядя Йося.

— Так она вообще с другой планеты!

— И что? Вы полагаете, что на других планетах нет евреев?!

— А вы у нее лучше спросите, — увернулся я.

На что он посопел недовольно и отстал.

— Пейте чай, Алексей. Стынет. — Сел он на кровать, поджал губы и демонстративно посмотрел в окно.

— Так что с образом? Можно работать? — Спросил я у дяди Семы.

— Почти. Еще для образа очень, очень нужно Хеннеси, — глянул он на меня, будто ребенок на фокусника. — Что? А вдруг?!

— Нет Хеннеси. И спиртного вообще нет.

— Жаль. Но и так... Так, конечно, образ идеально завершен. — Постучал он костяшкой пальцев по подлокотнику. — С такой ценностью в руках вы выглядите крайне убедительно. М-да...

— А насчет отца моего? Вернее, отца личины? Йосим Геннадьевич, я вас тогда перебил. — Обратился я к насупившемуся старику.

Вот что его-то задело? Что я ему об этом раньше не сказал? Особенно после того, как они меня чуть не ограбили?

— Есть такой Койл Арранда в столице, магнат не из последних, но с душком. — Неохотно повернулся тот. — Говорят, занимается контрабандой с северных земель. Торговли с ними нет, это верно, но он через запад и пол континента тянет малые грузы. Наркотики, в основном, но прикрывается поставками редкого шелка. Оттого богат, даже титул себе купил, но в высший свет его не пускают. Детишки под стать папаше. За художества свои их нередко ссылают из столицы, пряча от закона. Считай, ты один из них — многочисленных, младших и бестолковых. Получил от папаши по башке, прибыл в Тесс, пару дней старался никуда не влезать... А на третий проигрался в казино, а отцу звонить боязно. Такого, как у молодежи говорят, не 'кинут', побоятся. Но и сочувствия к тебе будет ноль. А телефон — это очень хорошо для образа. Телефон явно отец подарил, и, если ты бы его на кон в казино поставил — родитель тебя своими бы руками придушил. Достоверно, я полагаю, — хмыкнул он, грустно посмотрев на устройство в моих руках.

— В общем, считаю, мы готовы. — Констатировал я, пообещав себе разобраться с настроениями дяди Йоси потом. — Можем выдвигаться.

— Подождите только десяток минут, мы перетащим кресло на чердак. — Забеспокоился дядя Сема. — Мало ли кто вломится, пока нас не будет.

— Да и потом, наверное, лучше ищите нас на крыше, — кивнул Йосим Геннадьевич. — С такими деньгами нам теперь точно попадаться нельзя.

С тем и разошлись — правда, ненадолго. Уже минут через пять за дверью моей квартиры послышалось энергичное пыхтение и легкие матерки, а потом и в дверь ко мне энергично постучались.

— Сема, я желаю его усыновить! — объявил устало сидящему в коридоре на кресле старику дядя Йося, решительно показав на меня пальцем.

— Йося, я вас прошу, доли уже поделены! Что за хамство — усыновлять богатого сиротку!

— Причем тут доли?! Я просто желаю дать ему свою фамилию. Пусть не обманывает честных людей! Тоже мне, Петров!

— Так. Вы же мимо проходили? Ну так проходите. — Дождавшись кивка, закрыл я дверь поплотнее.

— Сема, ну я же вам об этом и говорю!.. — Донеслось из-за створки.

Бардак какой-то. Сказал и почувствовал, что чувствую серьезный мандраж — аж потряхивает.

Встряхнул на ладони последние оставшиеся монеты — на карету хватит. А дальше... Дальше разберемся.