Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях

Ольра исчезла, лишь гады нападали и старались захватить меня. Братья, перебив нечисть за дверью, ворвались в горницу. Быстро перебили оглушенных и подпаленных, подбежали ко мне. Я же тяжело дыша, переводила взгляд с одного на другого.

— Ольра где? — просила их.

— Улетела, хотела Игоря прихватить, да он успел ее мечом ударить. Теперь ее можно найти по кровавому следу, что она оставила, — произнес Матвей, ощупывая меня.

— В порядке все со мной, — отмахнулась от него.

Князь стоял в стороне, не решаясь подойти. Я тоже не торопилась к нему. Очень хотелось сначала разобраться, что здесь правда, а что ложь.

Матвей взял командование на себя и мы вышли из горницы. По оставшемуся следу от Ольры мы пришли в покои Чернобога с его огромной кроватью и черной шкурой. Следы заканчивались в камине.

— Через дымоход ушла, — сообщил Ефим.

— В мир пошла, Чернобогу теперь расскажет. Надо торопиться, — сказала братьям.

Они согласно кивнули.

— Ефим, веди к Гамаюну, пора уходить отсюда, — попросила домового.

Тот согласно кивнул. В подвал спустились быстро. Святослав положил нечисть и теперь высвобождал Гамаюна из железной клетки.

— Веселинушка, спасительница моя пришла, — завопил Гамаюн. — Что же это делается на белом свете? Вещую птицу в клетку сажать. Как же я теперь вещать буду? — причитал он дальше.

— Веселина, ты можешь на него тишину наложить? — повернулся к нам Святослав.

— Это я, конечно, могу, но он тогда на всю жизнь замолчит, — задумчиво потерла подбородок.

— Навсегда не надо! — тут же встрепенулся Гамаюн, — Я помолчу, просто помолчу, — И сделал жест, как будто на клюв повесил замок и закрыл его.

Братья стали колотить по клетке, такой гул пошел по подземелью. Пришлось прекратить. Косы вспыхнули огонь спустился в ладонь, направила на решетку. Она тут же раскалилась и покраснела. Братья мечами стали гнуть прутья.

Гамаюн, зажимая себе клюв крыльями, стал перескакивать с лапы на лапу.

— Ай-яй-яй-яй! — завопил он, обретя свободу. — Знал, что ничего хорошего от этой ведьмы не увижу! У, злыдня! — заскочил на руки к Матвею и дул на лапы, — чуть живьем не зажарила. Надо было тебе к Чернобогу в жены идти, одна у вас хватка. Не даром он тебя за всякий места щупал, приценивался.

— За какие места? — тут же вышел вперед, молчавший все это время Игорь.

— А ты вообще молчи! — повернулся к нему Гамаюн, — Видел я, как вы с Ольрой .... Ну разговаривали, в общем. Тесно, так сказать, общались.

Повернулась к Игорю, он смотрел прямо мне в глаза и взгляд не отводил, а в них такая решимость.

— Веселина, нам поговорить надо, — решительно шагнул ко мне.

— Говори. У меня от братьев секретов нет, — нахмурилась. Не нравилась мне эта история.

— Веселина, Ольра сама на него накинулась и соблазнить пыталась, — тихо произнес Ефим в звенящей тишине.

— Правда? — повернулась к Игорю.

Не потому что не было веры словам домового, от Игоря хотела это услышать.

— Правда, — поле паузы сказал князь.

— Может, вы потом разберетесь, кто-то кого обнимал и в каких местах щупал? Нам выбираться надо. Если воинство Чернобога вернется, не уйдем отсюда. — Резонно заметил Гамаюн.

Домовой снова повел на выход. Привел нас к Черной речке, которая брала исток здесь у Чернобога и мертвыми водами выбивалась фонтаном на поверхности. Решительно подошла к ее водам. Достала капельку, что подарила Береника, встряхнула ее на Черную речку и вода стала прозрачной и чистой.

— За мной! — сказала братьям у себя за спиной и решительно прыгнула в речку.

Вода гостеприимно подхватила меня в свои объятия, укрыла с головой и понесла по течению, моя помощницы вода и земля сейчас согласно прокладывали мне путь в мир, а так же несли в своих водах братьев, князя и Гамаюна, который предусмотрительно в воде клюв не открывал.

Вода мотала нас в темном земляном туннеле, но земля старалась заранее проложить такой путь, чтобы не побить нас, я чувствовала все ее движения.

Впереди забрезжил просвет. Остановилась у стены туннеля, пропуская братьев и князя с Гамаюном вперед. Когда их пронесло вперед, и я тогда отпустила выступ.

Вынырнула из воды и вдохнула сладкий воздух. Меня подхватили сильные руки и подняли над водой, потом подняли в воздух и меня куда-то понесли высоко к небесам.

Обернувшись, увидела довольного Чернобога, огромные крылья несли к провалу в земле. Ухнулись мы туда, аж сердце зашлось. Темень была хоть глаз коли, но Чернобог прекрасно здесь ориентировался и вскоре опять показалась светлая долина перед нами.

Стремительный полет на черных крыльях закончился в его комнате с большой кроватью. Только тут Чернобог отпустил меня.

— Что же ты меня покинула? Только я за порог, а ты бежать? Мы с тобой ничего не выяснили, не поговорили, — Довольный Чернобог подталкивал меня к кровати.

— Ты же сказал, что в жены тебе не гожусь, — отпихивалась от его толчков.

— В жены не годишься, а вот в любовницы подойдешь, еще шире улыбнулся мне Чернобог.

— Не-не-не. Мне нельзя, — сообщила ему.

— Ты про силу свою? Так она мне не интересна. Ждать не хочется, а сам сильнее тебя. Ты давай раздевайся и в кроватку. Не хочешь же ты, чтобы насилие применял, — послушный мне ветерок скрутил запястья и поднял над головой, а вот сейчас своим другом совсем не управляла.

Потерла кисти рук друг о друга и пришла идея.

— Так ты, значит, плохой мальчик и любишь связывать? — с прищуром спросила Чернобога.

— А что? — тут же встрепенулся он.

— А самого когда-нибудь привязывали? — загадочно на него посмотрела.

— Не приводилось, — заинтересовано ответил Чернобог.

— Могу устроить, — улыбнулась ему.

— Давай, — тут же согласился Чернобог и отпустил меня.

— Раздевайся! — приказала ему.

Чернобог сложил крылья и медленно снял кожаную рубашку, обтягивающую его тело и руки, потом высокие сапоги, оставшись в штанах.

— Штаны тоже снимай, я девушка не опытная, а вдруг чего зацеплю, поврежу ненароком, — на самом серьезе сообщила ему.

Чернобог замялся, отвернулся и снял штаны, засветив мне голой попой. Так хотелось ему розог всыпать, как бывало отец нам с Матвейкой за проказы выписывал. Повернулся, и чем меня пугать вздумал? У моих братьев мужские дела побогаче выглядят, богатыри все таки, а этот так сморчек старческий.

Улегся довольный Чернобог в кровать, а я принялась колдовать. С силой моей справиться может, а вот что он может сделать с колдовским заклинанием? Стала шептать и призывать мою помощницу. С тихим скрипом, сквозь пол стали пробираться корни деревьев и заползать на кровать, оплетая ножки.

— Ручки подставляй, — сказала Чернобогу, когда он повернулся на плетушиеся корни.

С готовностью подставил, надеясь на свою силу. Корни оплели запястья и замерли. Вот теперь колдовское заклинание.

— Корень трава, иссохни твоя краса. Стань камнем точеным, железом упругим, держи крепко, лютуй, а не отпускай. — Дотронулась всеми четырьмя силами до корней, и они превратились в каменное железо.

— Пращевайте, дяденька, — сказала Чернобогу, поклонилась ему, достала перышко, подаренное Ягушенькой, и подожгла от камина.

Загудел огонь, зашумел и меня затянуло в него.

— Веселина, стой злыдня! — донеслось мне в след.

Выпрыгнула я у печки Ягушеньки, напугав подружку от неожиданности.

— Веселинка! — угадав меня, обрадовалась подружка и давай меня обнимать, целовать в щеки. — Как же? Откуда?

— От Чернобога сбежала, — сказала ей правду.

— Ой, мамки, няньки! Бегом сюда! Грань перекрывать срочно. Веселина от Чернобога сбежала. Сейчас он за ней пожалует, — закричала подружка, стуча метелкой по полу.

Тут же кубарем из-под пола выкатились домовихи, домовухи, домовятки и принялись в хоровод строиться.

— Грань закройся навсегда, отведи нас от беды. Не откроешь никогда, сколько времени не жди! — выкрикнули они одновременно и огонь полыхнул в печи и потух.

Я смотрела на черное, пустое жерло печки. От нее даже тепла не было.

— Ягушенька, там же братья мои остались, в миру, и Гамаюн, — про князя умолчала.

— Доброслав тоже с ними? — уточнила Ягушенька, нисколько не сомневаясь в ответе.

— Все там, а меня нет, чтобы помочь им, — на глаза слезы навернулись.

— Беги к отцу, пусть Светлобогу расскажет, он поможет, — после долгого раздумья сказала Ягушенька. — Здесь грань никогда больше не вспыхнет, — С печалью погладила рукой подружка свою печку.

Отца дома не было, меня встретила бабушка и мама, заглянувшая по какому-то делу домой. Я упала в руки бабушки и расплакалась. Рассказала про все что случилось. Про нападение на город Игоря, про требование княжны Ольры, про спуск к Чернобогу и разговор с ним, где он очернил Игоря. На этом месте мама с бабушкой переглянулись, но ничего не сказали. Потом рассказала как Чернобог с братом своим Светлобогом общался, как братьев от приворотов спасала. Про битву с Ольрой и ее побегом на верх, в мир. Про побег из царства Чернобога и похищения меня. И снова побег из его покоев в дом Ягушеньки. При известии, что грань закрыта навсегда бабушка заохала, мама помрачнела лицом.

— Большая потеря закрытие грани, — проговорила мама, качая головой.

— Что делать-то теперь? Надо же обратно в мир возвращаться. От Чернобога мир не очистили, — всхлипывал я.

— Мама, а ты заметила, что Веселина плачет, а дождя вокруг нет, — неожиданно сказала мама и улыбнулась.

— Заметила, Забавушка. Смиряется сила ведьминская с новой хозяйкой, — продолжила гладить меня по голове бабушка.

— А с Веселиной мы поступим так. Я возьму ее с собой и отвезу к Светлобогу. Долго добираться придется, но все равно быстрее будет, чем отца дожидаться, — после размышлений решила мама.

— Хорошее дело, — согласилась бабушка.

— Так как же? На чем же? — захлопала глазами на них.

— На метле моей и полетим, — сообщила мама. — Ты сейчас отдыхай, а с утра полетим.

-Бабушка, как ты думаешь, Чернобог правду про Игоря сказал? — спрашивала уже в постели, искупавшись в бане и расчесав волосы.

Бабушка как обычно перед сном ко мне заглянула.

— Трудно сказать. Совсем напраслину Чернобог говорить не станет, а вот что в его словах правда, а что ложь ... тебе с Игорем поговорить надо. Сесть вдвоем и спокойно поговорить. — Сказала бабушка.

— Говорили мы с ним, говорит, что не хотел жениться на Ольре, и княгиня Ярина его в подвале держала, чтобы согласился. — Ответила бабушке.

— И что, не веришь ему? — переспросила она.

— Вроде верю. Но понимаешь, появляются какие-то подробности, о которых Игорь не сказал и начинаю сомневаться. Вот почему тогда не сказал? И сколько он еще не сказал? Ведь ведьм он вешал. Понимаю, что вроде мир от ворожбы ведьменской спасал. Видела в какое запустение мир пришел, но тут же Чернобог говорит, что каждую перед этим к себе в опочивальню водил. Не могу я у него про такое спрашивать. Где правда? Вот домовой Ефим сказал, что Ольра сама к Игорю приставала в тереме Чернобога, а когда спросила об этом Игоря, то ответил не сразу. Не знаю, что и думать. — Покачала головой.

— Домовому верить можно. Домовой не соврет, — уверенно произнесла бабушка.

— Домовой Ефим? — высунул голову наш домовенок Тимошка. — Так он при Чернобоге давно служит, ему приходиться по службе врать, иначе не выживет.

— Вот подишь ты! — всплеснула руками бабушка. — Что делается?

— И мне не понятно, — согласилась с ней.

— Он тебе любый? — спросила бабушка.

— Любый, но, как представлю, сколько он ведьм к себе в опочивальню водил, а потом их же вешал. Бабушка, ведь у него душа светлая, не мог таких злодейств делать. — Почти с отчаянием сказала.

— А если делал, все равно любым будет? — задала вопрос бабушка.

— Ой, не знаю, бабушка, — заплакала снова, — не смогу Игоря с такой черной душой любить.

— Понятно. Все равно поговорить придется, если хочешь все понять. — Твердо произнесла бабушка. — А теперь спать.

Позвала дрему, та вылезла из сундучка на столике, присела на бабушкино место и стала напевать, сон тут же прилетел и накрыл своими крыльями.

— Ну чего, ничего, моя хорошая, потерпи, недолго осталось, — уговаривала свою метлу мама, поглаживая черенок.

Но метла недовольно пыхтела и норовила сбросить меня, пристроившуюся ближе к хвосту. Метла у мамы норовистая попалась, чуть что не по ее, сразу капризничать. Мама ее все утро уговаривала и объясняла, как важно и необходимо нам лететь к Светлобогу.

Вроде характер такой у метлы получился из-за того что прутик капризной ветлы попался, вот он все портит. Я держалась изо всех сил за черенок, чтобы вредная метла меня не скинула. А та, из-за того, что не получалось задуманное, злилась еще сильнее.

Когда подлетели к море-океану, метла все же сделала два резких поворота сбросила меня. А под ногами бушующая вода, скалы у берега. Коснулась амулета на груди.

— Лети птица! — крикнула и обратилась совой.

— Лети, Веселина на солнце, оно приведет тебя! — крикнула мне мама.

Кивнула головой и полетела. Ветер над морем почти ураганный так и сносит в сторону скал. Все боролась и боролась с ветром, но сил уже не хватало. В какой-то момент мелькнула тень огромной хищной птицы. Все, думаю, пришел мой последний час.

Сокол хищно стал кружить вокруг меня, примериваясь. Я собрала последние силы и стала взмывать в небо, в надежде перелететь скалы и приземлиться там. Человеку сокол не опасен.

Сокол подлетел близко и раскрыл крылья, укрыв от огромной волны, которая взметнулась и готова была накрыть меня полностью. Птица приняла удар на свое тело и выстояла, на меня же обрушились лишь брызги.

Мокрые перья и крылья вмиг отяжелели, затрудняя подъем. Теперь мне просто необходимо добраться до земли и обсохнуть. Сокол держался рядом и по-прежнему раскрывал крылья за моей спиной, отгораживая от набегающих водопадов брызг и высоких волн.

Резко оборвался подъем и гладкая площадка, поросшая мелкой травой, распростерлась под птичьими лапами.

— Стань человеком,— мысленно сказала себе и снова стала собой.

Сокол смотрел на меня то одним боком, то другим. На мне была мокрая одежда, нужно было обсохнуть. Недалеко был подлесок, набрала хвороста и сложила в костер. Косы вспыхнули и огонь привычно пробежался по рукам, спустился на ветки и зажег хворост.

Вечернее солнце красиво садилось в море. ярко розовая дорожка бежала от далекого горизонта до самого берега и ей было все равно, что море было не спокойно и о скалистый берег бьются яростные волны. Чего же бушует море-океан? Чем недовольно?

Друг ветерок ласково пробежался по одежде, подсушивая, залез в волос и расплел мокрую косу, заставив светлые локоны взлетать и опускаться на спину.

Я стояла на краю скалистого обрыва, вдыхала соленый аромат волн, ловила порывы ветра и любовалась закатом над морем. Сокол был рядом и поглядывал то на солнце, то на меня.

Костер за спиной разгорелся и требовал своей очередной порции хвороста. Пришлось оторваться и пойти снова в подлесок. Нужно запастись столько чтобы до утра хватило и на лежанку. Надеюсь, завтра море будет спокойней и мне удастся долететь до Светобога.