Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях

Елена Помазуева

Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях.

Сказка для взрослых.

— И поцеловал он ее в уста сахарные, взял на руки, сел на коня и поскакал, — медовым голосом закончила рассказ моя бабушка.

Именно это место мне больше всего нравилось: "Поцеловал в уста сахарные". При этих словах невольно открывала рот и мечтательно смотрела в окно за спиной у бабули.

— Ай! — вскрикнула я, потому что Матвейка дернул за косу. — Бабушка, меня Матвейка дергает! — нажаловалась на обидчика.

— Ах, ты ж, баловник! — сказала бабушка, и старая клюка взлетела над русой головой обидчика и бумс по затылку.

— Бабуль, больно же! — возмутился парень.

— Не задирай Веселинку, — отозвалась бабушка, глядя на свою прялку.

— Бабуль, а можно нам тарелку посмотреть? Там сейчас новости с последних боев будут передавать, может, батю покажут? — басовитым голосом спросил Святослав.

— Еще чего! — возмутилась бабушка, — смотреть, как мужики друг другу носы разбивают!

— Не мужики, а богатыри, — пробурчал Святослав.

Он у нас старший вместе со Святополком, близнецы. Все мои братья рождались парами близнецов, только мы с Матвейкой двойня. Так что братьев у меня ровно семь. И все старшие, даже мой Матвейка на несколько минут меня старше.

Отец очень гордится сыновьями, богатыри ему на смену. А бабушка меня ждала. Мама моя давно приняла силу своей бабушки и стала природной ведьмой, а мне бабушка свою передаст. Поэтому ее мальчишки не интересовали, она считала, что женщины в роду главная сила, ее стержень, крепость.

Ведьмы в нашем роду все природные, женщины сразу же рождались с талантом. Никогда ученых не было. Слышала от своей бабушки, что можно выучиться на ведьму. Вот тогда они называются учеными. Да только талант их идет не из души, не из природы, а от ума да заклинаний, потому ворожба у них злая получается. То мор напустят, то сглаз накликают. Бегут к природным ведьмам люди за помощью.

— Бабуль, а как мог богатырь, держа свою невесту на руках, на коня взобраться? — хитро подмигнув остальным братьям, спросил Доброслав.

— Вырастишь — поймешь, — сообщила ему бабушка ни сколько не сбитая его вопросом с толку.

— Хозяйка, деткам спать пора, — подал голос домовичок Тимоша, который весь бабушкин рассказ смотрел на нее влюбленными глазами.

Бабушку мою он боготворил, поле того как она в заброшенной и почти сгнившей землянке отбила его от летучих мышей, которые облюбовали землянку себе под жилье. А отважный домовичок продолжал сражаться за жилье своих давно потерянных хозяев.

Бабушка тогда провела ритуал со всеми заклинаниями и необходимыми травами, чтобы Тимошка мог перебраться в лапоть своей спасительницы и переехать жить в наш шумный дом.

Домом его назвать трудно, скорее небольшое поместье. Отец наш богатырь Ярослав, состоит на службе у самого Светобога. Так что у нас часто собиралась его дружина, а им где-то ночевать нужно после трудов ратных. Братья подрастали, тренировались с ними, в дружину к отцу собирались. Потому что служить Светобогу самое почетное.

Ворчливая банница встретила меня в предбаннике, но высказывать вслух свое недовольство не решилась, помня, как я ее в прошлый раз в кадушку с лягушками посадила, причем на расстоянии. Сама не ожидала от себя, да довела своим ворчанием. Мол, хожу, мешаю, пар весь забираю, и когда меня такую непутевую замуж только возьмут. На последнем я не выдержала и, приподняв банницу вверх тормашками, шлепнула в кадушку, лягушки тоже были возмущенны этим соседством. Но вредную бабу это охладило.

Распустила светло-русою косу, ленту аккуратно свернула и положила на стол, платье, вышитое мной оберегами на здоровье и удачу, сняла и положила на лавку. Банница приглядит за вещами. Братья по малолетству озорничали, утаскивали одежду мою, но бабушка строго-настрого приказала баннице за вещами следить.

В бане было жарко, воздух был сухой. Подошла к бадье с холодной водой и заглянула. Мое отражение показало красивую девушку с яркими зелеными глазами, пушистыми и длинными ресницами, да и фигурка у меня была что надо.

— Тьфу! Срамота! Любуется она. Замуж дурынде давно пора. Уже два года женихи порог обколотили весь, а она нос воротит, — возмутилась банница и быстро спряталась за дверью, чтобы еще чего с ней не сделала.

Околотили, это правда. И в двери с цветами и в окно лезут. А браться счет ведут — у кого отбитых женихов больше. Лидером в этих играх Матвейка ходит, он всегда рядом держится, ему женихов больше достается.

Братья мылись после меня с шумом, смехом, гоготом. Потом бежали к речке и фыркаясь, плескались, играли в догонялки.

— Ну что, внученька, готова к завтрашнему дню? — с улыбкой спросила бабушка, входя в мою светелку.

— Готова, бабушка, — улыбнулась ей в ответ.

— Вот ты и выросла, — все так же довольно улыбалась бабушка. — Завтра тебе будет восемнадцать, а на закате передам свою силу.

— Бабушка, а как же ты без силы останешься? — задала в очередной раз все тот же вопрос.

Меня, правда, заботило это. Бабушка стольким людям помогла, а я справлюсь ли? Меня мучили сомнения, но бабушка успокаивала и утешала, что все придет с опытом и все у меня получиться.

Утро началось с поздравления за семейным столом, как всегда это было. Мамочка вручила новое, расшитое шелковое платье. Отец подарил к нему сапожки. Братья в основном ленточки, бантики, намекая на то, что в куклы еще не прекратила играть. Настоящий подарок братья припасли, как оказалось, на конюшне. Там меня ждал белогривый, красный конь. И главное счастье в этом подарке было то, что он был не объезжен!

Укротить лошадь может сильный наездник. А дикая лошадь символизирует саму природу. По поверью, укротить дикую лошадь — значит приручить саму природу, найти к ней подход, прикоснуться к источнику жизни.

Щеки тут же загорелись, от возбуждения я даже стала приплясывать почти так же, как сам красный конь.

— Мам, пап, — посмотрела на них умоляюще.

— Езжай, дочка, — разрешил отец и приобнял за плечи, открывшую рот маму, которая хотела что-то сказать.

Вбежала в дом, наверх в свою светелку, скинула платье, натянула штаны, рубашку, сапожки, что отец подарил. Ведь знал, что пригодятся. И кубарем скатилась вниз.

В загоне, кроме моего красавчика, никого больше не было. Братья похахатывали в сторонке, как бы говоря, сама хотела — вот подарок бери, пользуйся. А то, что он без обертки, да с ногами и с норовом необъезженным, это уж как именинница хотела, они не причем.

Открыла широкую воротину, держа в руке мытую и слегка потертую морковку, чтобы дух шел сильнее, направилась к Огоньку, как мысленно окрестила коня.

Тот внимательно посмотрел на меня карим глазом, всхрапнул, запрядал ушами. Переминаясь с ноги на ногу, незаметно стал отходить от меня. Я же потихоньку старалась подойти к нему, подсовывая поближе к его носу пахнущую морковку.

Все же конь понял, что не представляю для него опасности и потянул губами с моих ладоней лакомство. Я же спокойно положила на его шею руку, кожа под ней вздрогнула. Уверенно стала гладить, успокаивать и приговаривать слова заговора на послушание.

— Ты пройди испуг, стань мне конь другом друг. Я беречь тебя, лелеять буду, век тебя я не забуду. Светобог нам в помощь будет, все невзгоды позабудем, — приговаривала напевно.

Потом медленно подняла руку к волосам, сняла серебряную шпильку, незаметно для коня проткнула себе ладонь, зажала, чтобы кровь быстро не лилась. Поднесла шпильку к его груди и быстрым движением проткнула кожу и тут же приложила свою кровоточащую ладонь.

— Друзья навечно! — громко сказала коню, успев смешать нашу кровь.

Конь отпрыгнул стремительно и понесся по кругу загона, возмущенно ржа в мою сторону. Но я уже знала, что скоро он успокоиться и подойдет сам. Заклинание сработало, так как надо.

Огонек успокоился и подошел, ткнулся в ладонь мордой.

— Прости, друг, — с улыбкой сказала ему и забормотала заклинание на исцеление себя и его.

Конь совсем успокоился, ощущение боли пропало. Я взяла удила, перекинула ему на шею и, как он был, без седла, взлетела на него. Огонек всхрапнул и помчался по песку загона, с радостным ржанием оповещая, что наша пара конь-наездник состоялась.

— Я говорил! — услышала довольный голос Матвея.

Он знает меня лучше других братьев. Хотя разница у нас не сильно большая, но все же мы самые младшие и часто играли вдвоем. Старшие все бороться, да соревновать любили, а мы больше в догонялки, да по лесу ходить предпочитали. Матвейка видел как во мне колдовские чары пробуждались и крепли. Как росла сила ведьмы. Бабушка очень заботилась, чтобы мой талант все время совершенствовался, и давала нам задания.

Чаще всего мы находили место и созерцали природу, погружаясь в окружающее. Самое тяжелое для меня было остановить внутренний диалог. А вот Матвейке это было легче. Когда мысли переставали скакать в голове, наступала такая ясность, ощущения расширялись, и я начинала чувствовать травинку, листик, шишку на елке. Дальше задания шли сложнее — нужно был почувствовать воду, а потом и до птиц дошли.

Вот и сейчас я остановила внутренний диалог и, пока конь подо мной привыкал к моему присутствию у себя на спине, настраивалась на своего нового красного друга. Я почувствовала его дыхание, как бьется сердце, появилось движение сильных мышц и желание, огромное желание мчаться на свободе, по полю на встречу прохладному ветру.

— Огонек, полетели, — сказала ему мысленно.

Красный конь взлетел над оградой и пустился в сторону простора полей, куда направляла моя маленькая ручка. Огонек стелился над высокими травами. Одуряющий аромат проснувшегося осеннего поля, солнце сверкало в каплях росы на ростках. Красный конь летел как стрела, радуясь бешенной скачке, его сердце билось быстро, но спокойно.

Вихрь россы взлетал после нас, создавая радугу над полем. В легкие врывался прохладный воздух. Мы с Огоньком понимали друг друга, мы были как один организм. Нам хотелось лететь и лететь в бешенной скачке над полем.

Немного уняв эту жажду скачки, повернули к дому. Братья ждали перед загоном, отец удерживал маму, которая уже собиралась выезжать на мои поиски.

Мы гордо прогарцевали мимо них. Я встряхивала своей русой косой, Огонек горделиво выгибал шею и махал своим белым хвостом, всем своим видом показывая, как он счастлив иметь такого друга у себя в наездниках.

— Веселинка, как ты это сделала? — восхищенно спросил Добролюб.

— Очень просто. Мы друзья, — ласково провела ладонью по шее гордого красного коня.

— Я не о том, что ты его объездила — мотнул головой Добролюб. — Он стал ... он стал — брат не мог подобрать слова.

— Волшебным он стал. Эка невидаль, — засмеялся Матвей.

Только сейчас обратила внимание, что конь теперь не просто красный, он сверкал, переливался золотыми искорками. В нем бродила моя колдовская сила. Копыта стали высекать искры, которые осыпались россыпью драгоценных камней.

— Матвейка! — позвала брата, — У меня для тебя подарок тоже необычный, — улыбнулась ему.

Красного коня передала братьям и вернулась в терем, в своей светелке из сундука достала меч зачарованный. Я его для Матвейки зачаровала. Его вор не украдет, ворога накажет, от другого меча не сломается, хозяина убережет. В рукоять вставила изумруд, в цвет глаз брата, вот этот камень защищает владельца меча.

Ножны и сам меч мне отец помог подобрать, а зачаровывала подарок сама в лесу, на опушке леса, у ведьминого круга. Круг тот давний, старый много поколений ведьм на нем заклинало, а потому силы в нем немерено.

Матвей сразу понял ценность подарка, он мое колдовство всегда сразу видел. Глаза блеснули от восхищения.

— Спасибо, сестрица, — обнял он меня.

Сбежала я от своих братьев, которые стали рассматривать оружие Матвея и пробовать его в деле. Каждому хотелось мечом махнуть, да в паре биться. Так утренняя трапеза перешла в вечерние ратные споры между братьями.

Бежала к подружкам своим Беренике и Ягушке. Девчонки ждали меня на полянке, радостно обняли меня и мы закружились в хороводе, песню запели. Этим летом нам всем троим восемнадцать исполнилось.

Береника уже давно в свою силу вошла, пела свои зачарованные песни над речкой у ивы и сводила парочки.

Ягушка тоже свою силу получила от бабушки этим летом, но только не всегда могла ей управлять и вспыхивала иногда, или поджигала чего ненароком. Огонь в ней жил живой, тоже от природы даденный.

Подружки одели венок из цветов мне на голову, мы со смехом побежали к речке купаться, пока еще теплая. Одежда полетела на кусты, сапожки туда же. Мы со смехом, распустив косы, поплыли среди кувшинок.

Русалки выглянули, улыбнулись, помахали нам рукой, мне прокричали поздравления и обратно нырнули в глубину.

Накупавшись вышли на берег, а одежды-то нет! Уж мы искали, искали.

— Веселинка! Это все твои братцы-озорники удумали! — возмущалась Ягушка, которой очень приглянулся Доброслав.

И ведь не путает его с Добролюбом, хотя они на одно лицо и одежду одинаковую одевают. Спросила как раз ее: "Как она их различает?" говорит: "Сердцем" и засмущалась сильно. Ну мне колдунье можно было больше не говорить. Все понятно сразу же стало. Да только Ягушке ни о каких мужьях думать нельзя пока в крепость своего дара не войдет. Вот и старается девушка поскорей Ягой стать.

— Не было их тут, — потянула носом воздух, — Тут другой дух. Не сказочный.

Береника тут же в воду вернулась.

— Не гоже людям на Беренику смотреть, — ее беловолосая с зелеными прядями ушла под воду.

Береники людям не показываются, только нашептать могут, когда те у воды сидят да вопросы задают.

— А кто ж тогда? — удивилась Ягушка.

— Не знаю, может, заблудился кто? — предположила я. — Эй! Кто здесь? Зачем забрал нашу одежду?

А вечер все клонился к закату, солнышко над прудом совсем низко висит, кувшинки в розовый цвет покрасило.

Молчание нам ответом, да только ветки у кустов шелохнулись, я приметливая, увидела.

— Вижу тебя, выходи, не бойся. Если в беду попал ты, поможем. Если совета ищешь, подскажем. Что хочешь ты? — звонким голосом спрашиваю пришлого.

Снова тишина мне ответом.

— Веселинка, не нравиться мне это, полетела я отсюда, — сказала Ягушка, обломила ветку, села на нее боком и взлетела в небо, на прощание помахав мне рукой.

— Выходи, а то сейчас в прах развею! — пригрозила пришлому.

Кусты раздвинулись, и на полянку перед прудом вышел добрый молодец. Очи у него карие были, а вот искорка в них веселья украшала золотым. А может это просто солнце своими лучами озарило его.

Сам статен, почти как мои братья, только старше их. Не старый, в самом возрасте. Волосы локонами лежат. На плечах плащ развивается, на поясе меч весит.

— Ай, да красна девица! — восхитился молодец на меня.

Стоя перед ним вся в лучах заходящего солнца. Протянула руку к нему:

— Платье отдай! — приказала ему.

Ишь, выставился на меня! Что я ему писанка что ли? Подошла к нему, платье рукой потянула. А он рукой обнял, к себе прижал и поцеловал, да так жарко! Я со всего размаха рукой его приложила. Меня еще никто не целовал, а этот ....

— Ты как посмел? — возмутилась на него.

Молодец лежит на песке и улыбается. А что? У меня семь братьев, да все богатыри. Я с детства драться умею. Что мне там какой-то молодец?

— Такая красота! — сказал он мне снизу, а сам так на песке и лежит.

— Вставай, песок холодный, потом лечи еще тебя, — сказала ему и руку протянула для помощи.

Он руку взял, а потом дернул на себя, и упала прямо на него. Его глаза стали так близко, искорки сверкают в глазах. Он перевернул меня на песок, а сам сверху оказался.

— Красавица, зовут тебя как? — воркующе спросил молодец.

— Да кто ты такой?! — возмутилась на него.

Махнула руками, отлетел молодец на край поляны, об дерево ударился и сел на песок с краю полянки.

Накинула платье на себя, и быстро убежала в лес, домой нужно было возвращаться, бабушка уже ждет. Скоро обряд будет.

Вернулась в терем и все суетилась, никак не могла забыть поцелуя молодца и глаза его карие все время передо мной стояли. Наваждение какое-то.

Ночью мы стояли у ведьминого круга. Меня бабушка поставила в центр. Вокруг разложила амулеты, из порошка перетертых трав нарисовала символы жизни на камнях ведьминого круга. Стояла с распущенными волосами, которые были моим единственным одеянием сейчас. Все было готово. Можно начинать.

Бабушка забормотала заклинание, призывая в свидетели духов земли, неба, воды, огня. Всю живую и неживую природу.

Легкий ветерок пробежался по моим волосам, играя с прядями. Улыбнулась старому другу, часто к нему обращалась за помощью, знали хорошо мы друг друга.

Легкий дождик брызнул в лицо, улыбнулась еще одной, хорошей знакомой — воде.

Земля под ногами загудела, говоря, что тоже слушает слова ведьмы.

Последним пришел огонь, он был серьезным, не веселился на этом обряде. Огнем вспыхнули знаки жизни на ведьмином круге.

Амулеты зажглись своим светом, ведьмин круг зажил своей жизнью. Камни стали вращаться, земля загудела, ветер стал мчаться вместе с камнями, дождь повис каплями внутри. Горевшие знаки жизни слились в единый огненный поток.

Бабушка произносила фразы на старом языке, призывая все силы природы влиться в меня. Открылась сердцем этим потокам и почувствовала мир вокруг себя. Я стала ветром, потом дождем, потом землей и полыхала огнем. Все четыре стихии попеременно побывали во мне. А потом обрушались сразу на меня, заставив согнуться под их силой, но теперь могла управлять ими. Выпрямилась и посмотрела на бабушку, она улыбалась.

Я сама произнесла следующее заклинание подчинения стихий и вмиг круг остановился. Дождь упал на землю, напоив ее, ветер утих, ласково коснувшись руки на прощанье, земля успокоилась, огонь мирно горел в символах жизни.

Подошла к бабушке. Она протянула мне амулет на цепочке и одела на шею. Это была сова с зелеными глазами. Каждое перышко было сделано отдельно и казалось что птица живая. Глаза совы из изумрудов блестели колдовским светом.

— Твой амулет, никогда не снимай его. — сказала бабушка с улыбкой.

Спать я легла с улыбкой на губах. Мне снились карие глаза с золотистой смешинкой.

Утро началось неожиданно, на меня закапал дождь, причем в моей светелке и с потолка прямо в постель. Подскочила на кровати и в недоумении уставилась вверх. Дождь был не большой в самый раз чтобы промокнуть. Брр, встряхнулась, встала и побежала в ванну — дождь за мной. Я из светелки — дождь опять за мной.

— Бааабууушкааа! — закричала на весь терем.

Братья выскочили из своих комнат и глазами хлопают, а я как не нормальная бегаю по комнатам, а меня дождик сверху поливает.

Бабушка подбежала, улыбнулась.

— Это, Веселинка, ведьмина сила в тебе пытается ужиться. Привыкнешь к ней, и все будет хорошо, — она улыбается, а мне уже холодно стало.

Только подумала, что согреться хочу, как вокруг меня огонь вспыхнул. Стою полыхаю.

— Пожар! — басом заорал Владимир.

— Пожар! — тут же весело его поддержал Матвей, довольный, что можно опять в забаве поучаствовать.

Братья среагировали сразу — терем-то деревянный. Сбегали вниз, принесли ведра с дождевой водой и залили весь мой пожар. Опять мокрая.

— Что же это такое? — жалобно посмотрела на бабушку.

— Ветром подуй, обсохнешь, — посоветовала бабушка, продолжая улыбаться.

Ветром так ветром. Его вызывать умею. Закрыла глаза, и ветерок тут же прилетел, распахнул при этом входную дверь, снес цветы в горшках на лестнице, растрепал кудри братьям и почти сорвал с меня одежду, так старался высушить.

— А что это было? — несколько рассеяно спросил Добролюб.

— Это наша Веселинка силу свою ведьменскую пробует, — весело сообщил Матвей. Ему все развлечение.

— А может она ее в каком-нибудь другом месте пробовать будет? Еще терем спалит, — недовольно буркнул Святополк.

— Веселинка, айда на конюшню! — тут же отозвался Матвейка. — Конюшня сгорит — не жалко.

— Не-не-не! — встали стеной братья за своих любимых богатырских коней.

Я надулась и обиделась, тут же терем зашатался, земля под ним стала возмущаться.

— Веселина, кончай баловать! — грозно сказала мама, подходя к нам.

— Мамочка, я же специально, — от обиды плакать хотелось.

— Забавушка, доченька, ты себя вспомни. Как ты отцов овин сожгла и с землей сровняла, когда тушить пыталась. А уж про пожарную башню вообще молчу, — смеялась бабушка.

— Вот и молчи, — теперь мама надулась.

Она у меня красавица, молодая совсем, а две косы и стан тонкий вообще ее девушкой делают. А глаза у меня ее, такие же зеленые.

— А что там с башней? — тут же встрял Матвейка.

— Да ничего особенного, — отмахнулась мама.

— Доченька, она так забавно потом смотрелась, — посмеивалась бабушка, разжигая наше любопытство. Мама махнула рукой — рассказывай.

— Мама ваша разнесла случайно пожарную башню по камушку, а чтобы скрыть это собрала ее, только вверх тормашками. И стояла башня на коньке собственной крыши. Да долго так стояла, даже от ветра не шаталась. Даже сломать не могли ее, так Забава старалась собрать башню, крепко сделала, — смеялась бабушка.

— И что же, долго так стояла? — полюбопытствовал Матвейка.

— Пока Забавушка силой не смогла управлять. Сама разобрала ее снова по камушку, а потом аккуратно обратно сложила. Она и сейчас стоит, крепко сделано, — махнула рукой в сторону окна бабушка. Парни тут же побежали к окну смотреть на такую диковинку, сожалея, что не видели башню перевертыш.

— Веселинка, ты на улице постарайся больше быть, там проще со стихиями свыкнуться, — посоветовала мама.

Мне вручили сумку с едой и отправили в лес, от жилья подальше. Шла по тропинке, сердито топая ногами, взбивая пыль и труху сухой травы. Ветерок услужливо стал поддувать мне, чтобы размести тропинку, извинялся за устроенное в доме.

Решила, что могу к подружкам пойти, заслужила пожаловаться на несправедливость родственников. Пришла к месту нашего сбора, к пруду, присела на песочек. А подружек все нет и нет. Грустно стало, подошла к воде.

— Береника! — позвала подружку.

Береника вынырнула, сообщила, что молодых русалок обучает и очень занята. Про Ягушу сказала, что у той занятия. Совсем расстроилась.

Иду по лесу, на деревья смотрю, яблочко кушаю. Что же мне с моей силой делать? Как к ней привыкнуть. Решила начать с простого, то есть с ветра, и он тут же с готовностью ткнулся в руку.

Перебираю пальцами потоки, ласкаю ветер, он довольный, готов услужить. Собираю в ладошку и запускаю в небо. Ветер летит и сбивает огромную птицу, которая с криками возмущения падает вниз прямо ко мне под ноги.

— Что ж за жизнь такая, — возмущается Гамаюн, лежа на спине.

— Ой, простите, я нечаянно! — присаживаюсь к птице.

— Нечаянно она! За нечаянно бью отчаянно! — фыркает сбитый мной Гамаюн.

— А вы? Вы же не женщина! — удивленно восклицаю.

— Заметила? — усмехнулся Гамаюн, — подняться помоги.

Помогла Гамаюну встать на лапы.

— А как же так? Гамаюн все женщины, — озадачена выше меры.

-Ага, ну да! Как же все! Ага! Тетеха, ты хоть подумай, как Гамаюны плодиться будут, если все женщины? — усмехнулся ... птиц?

— Ой, не подумала, — вспыхнула и засмущалась от такого намека.

— Не подумала она, — Гамаюн, важно переваливаясь на толстых лапах, пошел по тропинке. — И что встала? — обернулся он на меня.

— А что? Мы куда-то идем? — удивилась, потому что до этого момента вообще не представляла, что мне куда-то нужно идти.

— Ну, если я к тебе прилетел, значит это для чего-то, — важно поднял одно перо в крыле как палец Гамаюн.

— Да? — тут же заинтересовалась, — А куда мы идем? — подбежала догонять отошедшую от меня птицу.

— Пока прямо, — важно сообщили мне, — у тебя, что в сумке?

— Еда, — недоуменно сообщила ему. — А вы кушать хотите? — догадалась.

— Не откажусь, — сообщил мне довольный Гамаюн.

На полянке нашли пенек, достала узелок с едой и развязала его. Аромат домашней еды потянулся по воздуху.

— Курочка, — протянул довольный Гамаюн, — обожаю домашнюю еду. Сама готовила? — он ловко оторвал ножку у жаренной птицы и клювом отхватывал кусочки, отправляя себе в рот.

— Нет, бабушка, — ответила, с интересом наблюдая это поедание птицы. — А как же вы можете курицу есть? — поинтересовалась у него.

— А что такого? — не отвлекаясь от процесса спросил Гамаюн.

— Ну как же? Ты птица, курица птица, — пояснила ему, увлеченно наблюдая как в горле прожорливого Гамаюна уже исчезли пол курицы.

— Курица домашняя, а я хищник, — спокойно пояснили мне.

— Так что ты тут делаешь в лесу? — полюбопытствовал Гамаюн, наевшись.

— Гуляю, — буркнула ему.

Что я всякому встречному Гамаюну буду рассказывать, что чуть дом не развалила?

— Гуляешь? Одна? В лесу? — помолчал. — Выгнали. — Сделал свой вывод.

— Выгнали, — со вздохом согласилась с ним, печально глядя на зелень деревьев вокруг нас.

— Ну и ладно! Подумаешь! Меня вон тоже ... ммм ... попросили прогуляться, — посмотрел на небо Гамаюн.

— А тебя почему? — удивилась такому повороту событий.

— Понимаешь в чем дело. Гамаюн — птица вещая, — растягивая слова, начал он говорить.

— Так это всем известно. — Согласилась с ним.

— Ну, вот у меня не очень это получается, — как смял он концовку своей фразы.

— Что не очень получается? — переспросила его.

— Вещать не очень получается, — проворчал Гамаюн. — Вот сама посуди. Предсказал одной бабе, что она пацана родит, а она двух девок родила. Так по всем признакам было видно — будет пацан, а она возьми и роди девок! Ну и еще там пара моментов была, — нахохлился забавно Гамаюн, — так что ж меня за это в зад клевать нужно было? Чего этим женщинам надо? Пусть сами вещают, если недовольны. А у меня специальность другая, я по-другому отрабатываю свое предназначение.

— Это как? — тут же спросила его.

— Ты девка или муж есть? — спросил меня Гамаюн.

— Колдунья я, — с гордостью сообщила ему.

— И что? — удивился он.

— Вчера только силу получила, — пояснила ему.

— Аааа, тогда понятно, — протянул Гамаюн.

— Так что за специальность у тебя? — напомнила, что не ответил мне.

— Специфическая такая, без нее женщинам никак. Замуж выйдешь — узнаешь, — многозначительно сообщил Гамаюн.

— Я вроде не собираюсь замуж, — пожала плечами.

— Все вы так говорите, — важно возвестил мне Гамаюн, — а как встретишь своего добро-молодца так фьюить! И улетела в мужнин терем.

— Мне бы сначала со своей силой совладать, — обреченно вздохнула, и ветер снес верхушки деревьев передо мной.

— Крак! — втянул голову в плечи Гамаюн.

— Вот видишь? — горестно махнула рукой и волна побежала по земле, вскидывая деревья и травы.

-Ты это, слышь, колдунья, успокойся. Чего нервничаешь так? Или с парнем своим поругалась? — любопытствовал Гамаюн.

— Нет у меня парня, — тряхнула головой, отчего косы огнем полыхнули.

— Так таки и нету? — прищурился на меня Гамаюн, — А я ведь вижу — есть! Ты к нему, что ли сбежала?

— Ты что?! — возмутилась, — нет у меня никого! Мне вечером силу бабушка передала, а утром вот такое началось. — Обидно так стало, и заморосил мелкий дождик вокруг.

— Сила, значит, твоя гуляет. А я все думаю, как ты меня сбить могла? — улыбнулся довольный Гамаюн.

— Ты уж прости, случайно вышло, — покаянно сказала ему.

— Случайно ничего не бывает, — важно сообщил Гамаюн, — Я вещун, такие вещи точно знаю.

— Ты же говорил, что вещать не очень получается, — спросила его.

— Это я по мелочам не попадаю. А так, когда что-то глобальное надо предсказать, так это всегда получается, важно приосанился Гамаюн.

— Мальчика с девочкой перепутать — это мелочи? — рассмеялась на его слова.

— Конечно, — уверенно кивнул Гамаюн, — будет ли война, кто победит на ратных соревнования, какие ставки будут — это я могу. А ребенка — это женское дело предсказывать.

— А за что, говоришь, тебя попросили прогуляться? — подозрительно спросила его.

— Да ни за что! Представляешь, на последних ратных боях я все ставки предсказал правильно. Сижу, прибыль свою подсчитываю и вдруг из неоткуда появляется какой-то князь и положил пятерых богатырей! А я его в расчет не брал. Там ведь теория вероятности чисел есть. Их просчитываешь, потом переставляешь. И все! А этот не посчитанный появился. Это не моя вина. Ну, в общем, прибыль мою отобрали и полетать предложили, — Сказал Гамаюн, почесывая свою филейную часть птичьей туши.

— Что ж за князь такой? — спросила Гамаюна, вспоминая, что братья как раз хотели эти бои по тарелочке посмотреть, да бабушка не разрешила.

— Не знаю я, пришлый какой-то, случайно в сказку попал, — нахохлился Гамаюн, теперь почесывая второй ушибленный филей с другой стороны.

— Ты же говорил — случайностей не бывает, — напомнила птице.

— Не бывает. А этот неожиданно на поле появился, и сразу же махать кулачищами направо и налево, не разбирая кого бьет. Я к нему потом подходил, — снова почесал второй филей, — пытался с ним договориться о компенсации за утраченную прибыль, вместе работать предлагал, — угрюмо сказал Гамаюн.

— А он что?

— Отказал, — проворчал Гамаюн.

Сидели мы пригорюнившиеся у пенечка с половинкой курицы. Вздохнули мы одновременно, отчего земля волной пошла, подкидывая деревья, и ветер снес еще макушки дальше.

— Да что ж за лес такой?! — услышали возмущенный мужской возглас со стороны осыпавшихся веток.

Мы с Гамаюном насторожились. Голос показался знакомым и мне и ему, переглянусь. Оба, не сговариваясь, стали потихонечку отползать к краю полны, в надежде, что нас не заметят. Курицу Гамаюн прихватил с собой в клюве. Успели спрятаться в кустах на краю поляны как раз перед тем, как владелец голоса вышел на нее.

— Он! — вместе прошептали мы с Гамаюном.

Знакомый мне молодец стоял у нашего пенька и оглядывался, видимо, прикидывал в какую сторону направиться.

— Ты его знаешь? — опять одновременно спросили друг у друга.

— Ты первый говори, — ткнула птицу в бок.

— А чего это я? Сама небось на него глаз положила, а теперь по кустам прячется, — проворчал недовольный Гамаюн.

— Ты хоть думай иногда! — чуть громче на него прошипела, — Если бы положила, зачем по кустам пряталась? — постучала ему по лбу. Звук получился хороший такой, звонкий.

— Значит, колдонуть на него успела, — предположил следующее.

— Он что ли тебя полетать попросил? — кивнула в сторону молодца на поляне.

— Он, — проворчал Гамаюн.

— И кто это у нас тут? — раздался мужской голос, и кусты над нашими головами раздвинулись.

Мы вжали головы в плечи.

— Может, ты его развеешь? — с надеждой шепотом спросил Гамаюн.

— Пробовала, — так же шепотом ответила ему.

— Ах, так это ты! — меня потащили за косы из кустов.

— Мамочка, — пискнула, перебирая ногами, стараясь успеть за своей головой.

Гамаюн важно вышел из кустов с видом боевого петуха.

— Ты пошто девку за косы таскаешь? — грозно спросил Гамаюн и стал лапами землю рыть, ну точно, как наш петух в курятнике, перед тем как напасть.

— Она меня знаешь, как приложила! — я запрокинула голову и увидела лицо молодца.

— Это я? — удивилась своей тяжелой руке.

— Ты хочешь сказать, что князю какая-то девчонка фонарь в пол лица могла поставить? Да скажи кому — засмеют! — категорично завил Гамаюн.

— Она не девчонка, она колдунья! — уже не так уверенно сказал князь.

— Так она же не колдовством тебе фонарь поставила, — покачал головой Гамаюн.

— Нечего было целоваться лезть! — с обидой высказала князю, отбирая свои косы.

Вот братцы тоже первым делом за них хватаются. Как только чуть пошутишь над ними немного, так сразу же косам достается.

— А ты из воды голая вышла! — нашел оправдание!

— А ты мое платье стащил! — поднялась на ноги, ткнула в грудь князя пальцем.

— А ты вся светилась на солнце! — стал отступать от меня князь.

— И что, сразу целоваться лезть?! — продолжала тыкать в него пальцем, а мышцы там как железные, даже пальцу больно.

— Первая семейная ссора, так мило, — смахнул слезу под глазом пером крыла Гамаюн.

— Еще чего! — развернулись к нему одновременно.

— Нужен мне этот вор моего платья! — возмутилась тут же.

— Еще колдуньи мне в жены не хватало! — не остался в долгу князь.

— А куда вы теперь денетесь? — развел в стороны крылья довольный Гамаюн.

— Что значит — куда денемся? — переспросил князь, я же просто стояла с открытым ртом.

— А то и значит, — гордо выпрямился перед нами Гамаюн, — Вижу я ваше будущее!

— Не верь ему, — дернула за рукав князя, — не может он вещать, не получается у него.

— Может тебя еще раз полетать отправить? — стал закатывать рукава князь.

— Не надо, я сам, — гордо прошел в сторону Гамаюн и взлетел на ветку дерева, где присел нахохлившись.

Мы проводили взглядом вещую птицу и посмотрели друг на друга. В глазах князя по-прежнему были золотые искорки смеха, ему явно нравилась вся эта ситуация.

— Князь, давай я тебя полечу, — провела пальчиками по ушибленному месту.

— Как зовут тебя? — он перехватил мою руку и поцеловал ладошку.

— Веселинка, — ответила, смутившись, и забрала свою руку.

— Ну что ж, лечи, колдунья, — весело сказал князь и присел на пенек.

Он смотрел на меня своими смеющимися карими глазами и мешал сосредоточиться. Все же справилась с собой, остановила внутренний диалог и стала шептать тихо-тихо заклинание на исцеление, водя руками у его лица.

Князь не обращал внимания на мелькающие перед ним ладони, он не сводил взгляда с меня. Зорко осматривал лицо, волосы, фигуру. Но я уже не отвлекалась, привычное дело заставляло сконцентрироваться на лечении.

— Все, князь, осталось умыться ключевой водицей, — стряхнула с рук остатки болезни в землю.

Земля все принимает. Провела ладонями по его лицу и снова ощутила поцелуй на ладошках.

— Князь! — возмутилась, — Прекрати!

— А вот и вторая ссора! — радостно возвестил Гамаюн.

Повернулась к птице и его сдуло ветром с ветки.

— Вот-вот, милые бранятся, а Гамаюн пострадавший, — почесывая ушибленный бок, встал на лапы Гамаюн.

— Говоришь, умыться надо? Где тут у вас ключевая вода? — спросил князь, рассматривая Гамаюна.

— Провожу, — согласилась с князем. Надо все доделать, тогда даже следа не останется от синяка вокруг глаза.

Пошла по тропинке, князь за мной, даже спиной чувствовала его оценивающий взгляд. Совсем не прилично он вел себя. Гамаюн, переваливаясь, шел следом за нами, оставляя свои тылы от князя подальше.

Ключ бил недалеко. Лес знала хорошо. Здесь жила, выросла, каждое дереве мне знакомо.

Князь умылся, локоны намокли и завились еще сильнее. Протянула ему тонкое полотенце.

— Спасибо, Веселинка, — с улыбкой принялся вытираться князь.

— А может ты голодный? — неожиданно вспомнила о гостеприимстве.

— Очень! Уже который день здесь хожу, никак домой попасть не могу. Куда это я попал? — спросил довольный князь, поглядывая, как раскладываю на траве снедь, что бабушка мне с собой выдала.

— Как куда? В сказку, — удивилась его вопросу.

— Так прям и в сказку? — усмехнулся довольный князь.

— Да, в самую настоящую сказку, — подтвердила ему.

— Как же я мог попасть сюда? — удивился князь.

— Известно как, перенесся к нам сквозь грань между миром и сказкой, — пояснила ему.

Князь молча ел, задумчиво глядя на ключ у своих ног.

— А в мир мне теперь как попасть? — решительно спросил он и поднял на меня свои карие глаза.

— Грань эту найти нужно и обратно перейти, — ответила ему, а внутри что-то было против того, чтобы князь уходил из сказки.

— Помочь можете? Мне надо как можно скорее в мир возвращаться, — совершенно серьезно сказал князь.

— Там что-то случилось? — встревожено спросила его.

— Чернобог стал людей похищать и деревеньки жечь. Я только к нему подобрался, как здесь в сказке оказался, — стукнул кулаком по коленке князь.

— Чернобог? — воскликнули мы вместе с Гамаюном.

— Ох, батюшки, что делается! — расстроилась совсем.

— Дружина перед Чернобогом осталась без меня. Я ж думал, что с его войском воюю, — расстроено сказал князь. — Веселина, ты же колдунья! Помоги, люди же гибнут! Дружина моя, не знаю, выжила ли!

И взгляд у него совсем другим стал. Серьезный и просящий одновременно.

— Помогу, конечно, помогу, князь, — кивнула ему.

— Помирились, — вздохнул Гамаюн. — Ну, значит мне пора, девочки мои там без меня заскучали.

— Подскажи хоть, где грань искать? — успела спросить птицу, пока он разбег для полета набирал.

— А ты не знаешь, что ли? — остановился Гамаюн на взлете.

— Не приходилось как-то, — пожала плечами.

— Тогда сейчас пойдете по тропинке, а за дубом повернете направо, упретесь в избушку, — стал говорить Гамаюн.

— Так там Ягуша живет! Нет там никакой грани, — остановила его.

— Ты с Ягой дружешь? — удивился Гамаюн.

— Конечно, с Ягушей и Береникой, — подтвердила ему.

— У Яги спросишь, где грань найти, она знает, — сказал Гамаюн, влетел и исчез высоко в небе, оставив нас с князем одних.

— Пошли? — повернулась к нему.

Тропинка точно привела к подружкиному порогу. Ягуша как раз закончила занятия и радостно кинулась ко мне шею, обнимая.

— А это что за добрый молодец? — спросила Ягуша, с интересом рассматривая князя.

— Это? Это ... — замялась, вспомнив, что не знаю имени князя. — Ягуша, это князь ...

— Игорь, — подсказал он.

— Князь Игорь, он мирской, в сказку к нам попал случайно. Теперь нужно помочь обратно грань перейти, там Чернобог лютует, — попросила Ягушу.

— Мирской, — принюхалась Ягуша к нему, — а может мне на супчик пойдет? Что таким добром раскидываться?

— Ягушенька, мы серьезно. Там Чернобог лютует, люди гибнут, — умоляюще посмотрела на подружку.

— Так он не пристает к тебе? Ты не поэтому от него избавиться хочешь? — удивилась Ягуша.

— Нет, что ты, родненькая, помочь ему нужно. Дружина перед Чернобогом без князя осталась, — продолжала убеждать подружку.

— Ладно уж, помогу, — помолчав, решилась Ягуша, — Заходите.

Ягуша отошла от двери, пропуская нас в дом. Князь спокойно прошел за мной.

— Не пристаю? — тихо шепнул мне ухо, воспользовавшись тем, что пришлось ему наклониться, когда входил низенькую дверь.

Шикнула на него, он улыбнулся в ответ.

Ягуша убрала заслонку с печи и стала растапливать. Дров напихала, свечу в руки взяла, поднесла к дровам и подула на огонек, тот перескочил в печку и побежал, зажигая дерево.

— Ну что молодец, садись! — весело сказала Ягуша, подавая здоровенную жаровню тому под ноги.

— Это что же ты меня в печь засунешь? — удивился князь.

— А как же! И ты в мир уйдешь, и мне на похлебку останется, — сообщила ему довольная Ягуша.

— Ягушенька, подруженька, не пугай князя, — попросила ее.

— Садись, садись, не сомневайся, — улыбаясь сказала подружка.

Князь с решимостью ведомого на костер, сел на жаровню, ноги в коленях согнул, чтобы поместиться. Ягуша метелку свою взяла и стала кружиться вкруг себя, заметая вокруг себя. Вихрь поднялся, а подружка приговаривает:

— Грань отройся, в мир пусти, мыслей добрых принести, в мире том полно беды, вымести их все следы.

Огонь вспыхнул в печи еще сильней. Пламя загудело. Жаровня приподнялась над полом. Князь обернулся на меня, протянул руку попрощаться, я в ответ тоже протянула, пожала ее. Не успела отпустить руку князя, как жаровня резко кинулась в пламя, а Игорь от неожиданности сжал кисть сильнее. Меня вместе с князем утянуло в печь.

— Веселинкаааа! — понеслось нам в след.

Мы летели сквозь гудящий огонь, князь, поняв, что случилось, держал крепко, чтобы не потерять меня.

Потом пламя резко закончилось, и свет ударил по глазам, я резко вскинула руку, чтобы прикрыться и потеряла руку князя. Падение было долгим и медленным, приземлилась на ноги. Огляделась. Лес, похожий на сказочный, ничего не обычного не заметно. А вот воздух другой, дымом пахнет, волшебства не чувствовалось.

Что же теперь делать? В какую сторону направиться? Решила идти в сторону реки, оттуда шел легкий запах влаги, может русалку встречу, расспрошу, как домой вернуться.

Пробиралась между кустами. Платье за все веточки старательно цеплялось, ветки деревьев в косы старались впиться. Не приветливый лес какой-то, не то что дома в сказке. Каждый кустик и веточка тебе радуется. А здесь, как будто специально старались задержать меня, не пустить. Не спокойно стало на душе, тревожно. Птицы не щебечут, даже вороны не каркают и сороки не трещат.

Речка меня тоже поразила. Добралась к ней поцарапанная, в порванном платье, растрепанная. Тина тянулась по воде на сколько хватало глаз. Не было привычных мне кувшинок, коряги торчали из воды.

— Речные девы, подружки мои, придите к колдунье скажите проблемы свои. — проговорила тихо, опустив руку в воду.

Видела как слова вибрируют и уходя на дно, но ответа не было. Я повторяла и повторяла заклинание, но только тишина вокруг и рябь от моих слов.

Вода вспучилась, зловонный пузырь лопнул, обдав меня зеленой жижей. Над поверхностью воды показалась голова болотника. Сам весь зеленый, лицо в наростах и взгляд недовольный.

— Ты чего орешь тут? — прохрипел мне простуженным горлом хозяин этой речушки.

— Так не ору дяденька, — улыбнулась и стала вытираться тем полотенцем, что князь вытирался, а запах его остался.

— Не боишься меня? — удивился болотник.

— Не боюсь дяденька, — убрала полотенце обратно в сумку.

— А что так? — немного повеселен болотник.

— Ведьма я, — не задумываясь, ответила и тут же пожалела.

— Ведьма!!! — заорал не своим голосом болотник, выпрыгнул из воды вверх и со всего размаху шлепнулся обратно в зеленую жижу, окатив при этом меня с ног до головы.

— Что это вы дяденька так ведьм не любите? — обиделась на него.

— С чего мне их любить? Ты посмотри до чего лес довели, а мою речьку? — и тут болотник расплакался.

Вот самыми, что ни на есть, зелеными слезами плакал, да так жалостливо, как ребенок с подвываниями.

— На меня твой плач не подействует, — предупредила его на всякий случай, чтобы не старался.

— Так не специально плачу, — рыдал болотник, — ведьмы загубили весь лес. Люди ни по грибы, ни по ягоды, ни за дровами теперь не ходят. Русалок ведьмы извели, а речку остановили. Видишь, какая стала? — развел руками в стороны болотник. И столько горя в его словах было.

— Дяденька, а я не знаю куда идти. Мне бы домой попасть, — посмотрела на него умоляюще.

— Живешь где? — тут же спросил болотник.

— В сказке, — вздохнула, понимая все трудности связанные с возвратом домой.

— Где-Где? — удивился болотник, — В сказке? Ишь, ты. — Замолчал надолго, потом спросил, — Ведьма у вас там такая была Мирослава, знаешь ее?

— Бабушка моя, — закивала в ответ.

— Так ты Веселина! — хлопнул болотник себя по бокам руками, отчего брызги зеленой жижи опят окатили меня.

— Дядечка, помоги домой вернуться, — попросила его.

— Так как же внучке самой Мирославы не помочь, — засуетился болотник, — только трудное это дело. Сейчас леса стали не проходимые, опасные, если не лихой человек, так хищник напасть может. Ты иди в город наш сначала, к князю, он тебе дружинников даст в охрану, а потом уже к грани пойдешь. Здесь не далеко, да только сама не дойдешь.

— Не хочу я к князю вашему идти, — надулась, — сама дойду. Говори куда идти.

— Все равно через город идти надо. С той стороны города заброшенная избушка Яги стоит вот в ней грань проходит. — Сказал болотник. — А князь наш добрый, девицу не обидит.

— Не обидит, как же! — буркнула себе под нос, но болотник услышал.

— Встречалась с князем нашим? — тут же спросил.

— Встречалась в сказке, он к нам случайно попал. Ему помогла из сказки выйти, а сама к вам попала, — вздохнула, все это время пытаясь отряхнуть зелень с платья и волос.

— Так сильно не понравился? — хитро прищурился болотник.

— А ты его знаешь? — спросила его, стараясь уйти от темы.

— Знаю конечно. Он с Чернобогом сейчас сражается, ведьм ученых вывести старается, леса восстанавливает, деревни. Все для людей делает. Да мало сил у него. — Огорченно вздохнул болотник, отчего пошла рябь по поверхности воды. — И помочь ему никто не хочет, бьется один над всем этим наш князюшка.

— У него дружина есть, — неуверенно сказала болотнику.

— Дружина есть. Да мало там богатырей. Из селян набрал себе войско. А какие из них вояки? И ведьмы со всех сторон мутят. Трудно князюшке, — и так пригорюнился болотник, слезу пустил.

Если б не знала всю игру болотников на жалость людскую, обязательно бы поверила.

— Говори, зачем тебе нужно, чтобы я князю помогла, — твердо спросила болотника.

— Точно внучка Мирославы! — радостно воскликнул болотник. — Понимаешь, Веселинушка, князь наш совсем одинешенек, нет ему жены верной. Вот ты бы подошла ему. А мне в мире жить хочется, и речка, чтобы чистая была.

— И ты туда же! — в негодовании всплеснула руками, — Гамаюн нас сватает друг другу, теперь ты вот!

— Эта которая из девочек судьбу тебе с князем предсказала? — поинтересовался болотник.

— Не которая, а который. Мужчина Гамаюн с узкой специализаций у них там, — ответила ему.

Болотник забулькал от смеха и ушел под воду, оттуда только пузыри всплывали долго, никак просмеяться не мог.

— Этот может, — сообщил мне болотник, наконец, всплыв на поверхность. — Он вообще вестник любви, много детей родилось от него .... Эээ ... От его предсказаний, — продолжал смеяться болотник.

— Разве это плохо? — удивилась его смеху.

— Ну это смотря в какой ситуации. Ты с ним, Веселинушка, поосторожнее, в смысле с его предсказаниями, — поправился болотник.

— Так он сам сказал, что как вещун не очень, — пожала плечами на его предупреждение.

— Да вещун он никакой! — махнул рукой болотник, — Правильно ты сказала -узкая специализация у него.

— Куда идти, дяденька? — перевела разговор на более нужную тему.

— Вот тебе сучок, — болотник достал из-под воды небольшую коряжку, — положи на ладонь, он направление покажет. Да только показывать сможет только, если мокрым будет, поливать не забывай. Приведет тебя сучок к князю, а потом когда соберешься к грани идти попроси его: "Будь путеводным к ..." и назовешь место, куда идти надо.

— Благодарствую тебе дяденька, — низко поклонилась болотнику.

— Передавай привет Мирославе, — на прощание попросил болотник.

Эх, торопилась, не спросила как же они с бабушкой познакомились. Бабушку потом расспрошу.

Сучок показывал прямо, ему все равно было дерево передо мной или ров с грязью или топь не проходимая. Он только указывал направление, хорошо хоть подстраивался после того как я сворачивала с нужного курса и выводил обратно на непроходимую дорогу.

А вокруг было не проходимо, жутко, как будто лес доживает последние дни свои. Сухие деревья, поваленные стволы все время встречались. Зверей не видно было. белки не скакали, лисы не пробегали, зайцы из норок своих не выглядывали, птицы молчали. Почти мертвый лес, не было жизни в нем, не было радости.

Когда уже совсем сумерки наступили, расступился лес, выпустил из своих не гостеприимных объятий, не скошенное поле, а за ним дорога виднелась. Сучок показывал точно не нее. Прошла сквозь не сжатую пшеницу, осыпая семена в землю, вышла на дрогу. А на ней следов от телег нет, совсем заброшенный уголок здесь был.

Присела у обочины, достала из сумки, что осталось покушать, и задумалась. Болотник говорил к князю идти, чтобы охрану дал. Да вот не хотелось мне снова с князем встречаться. Вспомнился нахальный поцелуй и как в избе у Ягушки спросил: "Не приставал?". Ох не хотелось мне с ним снова встречаться.

Перекусив, пошла по дроге, тут уж сучок не нужен был, дорога шла прямо, никуда не сворачивая, убрала своего помощника в сумку.

Стены города показались уже затемно, высокие ворота, обитые кованным железом заперты, не зайдешь. Что же мне под стеной города ночевать?

Походила, побродила вокруг и вспомнила. У меня сила есть теперь ведьменская. Как же за весь путь ни разу про нее не вспомнила?

Дождем здесь не поможешь, огнем тоже, не подкоп же под стены вести. А ветер? Как можно ветер попросить помочь? Позвала ветер, тот доверчиво в ладонь ткнулся. Собрала его рукой в ладошку, направила в землю, ветер уперся в землю и стал поднимать над городской стеной. Приземлил ветер меня мягко, встала прямо. Погладила помощника, пропустила его меж пальцев, поблагодарила. И на мою голову сверху одели мешок.

— Пустите! Я к князю иду! — стала брыкаться.

Руки на спине закрутили, мешок привязали.

— С ним встретишься, не беспокойся, — раздались мужские голоса и смех такой не хороший, что замерла сразу же. — Князь наш ведьм очень любит.

— Ну да, сначала любит, а потом на костер отправляет, — заржали мужики.

Поволокли меня по лестнице вниз. Спускались долго, мужчины все шуточками перебрасывались. Толкнули куда-то, руки отпустили, лязгнула дверь за моей спиной.

Подняла руки, мешок сняла, огляделась. Подземелье.

"Подкоп надо было рыть" — мстительно подумала.

Хотя подкоп никогда не поздно сделать. Улыбнулась, потерла ладони друг о друга и приложила их к стене темницы. Мысленно позвала помощницу, она отозвалась дрожью. С кончиков пальцев отправила заклинание, чтоб разверзлась земля передо мной, и открылся проход за стены города.

Загудела земля, зашаталась башня, стали камни опадать к ногам из кладки. Затрещала земля за ними и стала расходиться в стороны, открывая проход к воздуху, за стены города.

— Ведьма! Стой! — раздалось за моей спиной.

Открылась дверь и охрана ввалилась в тесную камеру.

— Я же говорил, ее рук дело! — торжествующе заорал сухонький старичок в шлеме на ушах.

— Дяденька, за что ж вы так на меня? Я же ничего дурного не делала, к князю шла за помощью. А вы! — махнула рукой на них, их ветром посметало с ног и придавило камнями из кладки.

Шагнула в проход и пошла среди сырой земли, из которой корни торчали со всех сторон. За мной земля тут же закрывала проход, корни сплетались обратно, срастались. Так что пришлось поторопиться.

Воздух ударил пьяным и сладким ароматом свободы и свежести. Правильно решила к князю не идти. Переночую в лесу, от меня не убудет. Все равно в подземелье тоже пол земляной был.

Послышался стук копыт, меня искали. Я как заяц прыгнула в кусты и пустилась в заросли подальше от этого не гостеприимного города.

Погоня пронеслась мимо, меня не заметили. Спокойно осмотрелась, прошлась немного вокруг, выбирая место посуше. Свернула сумку под голову и легла на сухие листья, что собрала вокруг. Птица сна прилетела сразу, накрыв своими крыльями и подарив яркие картинки.

Утром проснулась от того, что меня ласково поглаживали, перебирая волосы, а голова уютно лежала на чьих-то коленях.

— Бабушка, я спать хочу, — не открывая глаз, сказала.

— Тогда отнесу тебя в кроватку, там будешь досыпать свои сны, — раздался голос князя надо мной.

Подскочила в момент, как не спала. Князь сидел на траве и улыбался.

— Ты как меня нашел? — распахнула на него глаза.

— Ты не далеко ушла. Перепугала мою охрану, — золотые смешинки в глазах князя так и плясали.

— Они меня в темницу кинули, и мешок на голову одели, — обиженно сказала ему, стараясь привести косу в порядок после сна.

В волосах набилась трава и ветки во время вчерашнего пути.

— Так ты же не через ворота зашла, а ночью на стену взлетела. Приказ у нас по всему княжеству строгий: ведьм отлавливать и в темницу бросать, потому как ... — тут он вздохнул и не стал договаривать, а в глазах такое горе отобразилось.

— Что ж ты, князь, всех ведьм без разбора в темницы бросаешь? Ведьмы разные бывают, — ласково сказала ему, — не печалься так, будет тебе помощь.

— Уж не ты ли будешь помогать? — улыбнулся снова князь.

— Я. А еще братьев позову. Чернобога надо наказать и разобраться с учеными ведьмами. — Совершенно серьезно сказала ему.

— Так что, спасительница моя, пошли в мой терем? — весело спросил князь и руку подал, чтобы помочь.

— Э, нет, в терем твой не пойду, — тут же отказалась и руку убрала.

— В темнице быть не хочешь в терем ко мне не пойдешь. Где же ты жить собралась, пока помогать будешь? Здесь на травке? — весело спросил князь, показывая рукой на землю.

— Мне бы к пожилой женщине на постой, я ей по хозяйству могу помогать, — предложила ему.

— Есть у меня на примете такая. Покажу, где жить будешь, — тут же согласился князь.

На коня посадил перед собой, взял уздечку в руки и осторожно тронулся с места, дружинники следом за нами.

В город теперь въехала через главные ворота, в объятиях, можно сказать, князя, который, поддерживал меня с обеих сторон. Люди выбегали на улицы, перешептывались, глазели на нас, провожали. Дети бежали впереди нас, что-то выкрикивая. К концу нашего пути собралась порядочная толпа, от которой очень ясно было слышно: "Невесту привез".

— Князь, скажи им, что я не невеста тебе, — повернулась на моего спутника.

А тот улыбнулся и легко поцеловал меня, вместо ответа. Народ радостно стал выкрикивать поздравления.

— Ты что творишь? — зашипела на него. — Я тебе не невеста.

— Будешь, — спокойно сказал мне, наклоняясь к моему уху князь.

— Не буду! — отрезала ему.

— Тогда сразу женой, — тут же согласился князь.

— Князь, да ты в своем уме? — снова повернулась, но уже аккуратнее, чтобы снова под поцелуй не попасть.— Не буду я тебе женой!

— Посмотрим, — примирительно произнес князь и остановил коня.

Приехали мы к порогу терема. Князь легко соскочил на землю и подставил руки для меня.

— Я сама, — гордо произнесла ему и стала слазить, зацепилась ногой за стремя и полетела вниз.

Князь поймал меня на руки и, не смотря на мое сопротивление, прижал сильней к себе и стал подниматься по лестнице под громкие и восторженные крики толпы. Так на руках князя меня внесли в его терем, хотя там тоже не отпустили на пол.

Встретила нас пожилая женщина, очень похожая на князя, точнее он на нее. С такими же карими глазами, с такими золотистыми искорками.

— Невесту привез сынок? — ласково спросила женщина.

— Нет, жену, — ответил довольный князь.

— Пусти, — забилась в его руках.

— Как зовут тебя красавица? Игорь, отпусти девушку, — подошла к нам женщина.

— Веселина, — ответила ей, уже стоя на полу и поправляя на себе платье.

— Пойдем со мной, Веселина, — женщина взяла меня за руку и повела из горницы.

Я вздохнула с облегчением, мы были на женской половине терема, это было видно сразу. Обереги на здоровье хозяйки дома, хранительницы очага. Вышитые рушники на защиту и ограждение от аспидов.

Домовихи выглядывали из углов, бросая быстрые взгляды на меня, и прятались обратно. Домовята перебегали из горницы в горницу, разглядывая меня и переговариваясь. Один раз поймала цветочный горшок, который эти озорники зацепили, заболтавшись между собой. Я им подмигнула и тихо, пока не увидела хозяйка дома, поставила на место. Радостные мордашки домовят говорили, что мы подружимся. Домовой не показывался. Может, считал, что не велика птица для его внимания, а может, сама новость моего появления не интересовала.

Терем мне понравился, волшебства в нем не было, но обитатели жили в нем добрые и отзывчивые. Встречные женщины улыбались нам на встречу и кланялись в пояс, приветствуя хозяйку и меня. Я отвечала таким же вежливым поклоном, хозяйка улыбалась, каждую называла по имени и кивала, здороваясь. Понравилось мне здесь.

Светелка, куда меня привели, была просторная, кровать, комод, два стула. На окнах занавески кружевные, на подоконнике цветы, на полу коврик шерстяной плетеный. Оберег птица Матери Сва расправила крылья под потолком. Как только мы зашли, Матерь Сва повернулась на нас, покачиваясь, она просто парила в воздухе. А вот это уже волшебство, самое настоящее. Очень сильная колдунья сделала этот оберег.

— Садись, Веселина, — сказала женщина и присела на один из стульев

Присела на второй, продолжая оглядываться и осматриваться. Домовята, увидев серьезное лицо хозяйки дома, исчезли и больше не показывались.

— Расскажи, кто ты? Откуда? Почему мой сын тебя выбрал? — мягким голосом спросила княгиня.

— Я ведьма, зовут Веселина, живу в сказке с мамой, папой, бабушкой и семью братьями. Почему князь Игорь меня выбрал не знаю. Я ему своего согласия не давала, — гордо вскинула носик при последних словах.

— Поторопился сынок. Вижу, девушка ты с характером, — улыбнулась последним моим словам княгиня. — Зовут меня Ярина, я мать князя Игоря. Где вы познакомились? Что-то он не рассказывал, что встретил девушку, которую хочет взять в жены.

— В сказке познакомились. Князь Игорь попросил помочь ему пройти грань, а меня случайно в печь вместе с ним занесло, — Со вздохом рассказала княгине Ярине.

— Говоришь, ведьма ты? — спросила княгиня.

— Ведьма. У нас в семье все женщины природные ведьмы. И мама моя силу от бабушки получила, и я недавно от своей. — Подтвердила ее слова.

— Игорь знает, что ты ведьма? — спокойно спросила Ярина.

— Знает. В сказке видел мою силу, — кивнула в ответ.

— Не любит ведьм Игорь, — покачала головой Ярина.

— Знаю все. И про Чернобога и про ученых ведьм, что порчу навели на княжество, — грустно сказала княгине. — Обещала помочь вашему сыну. Братьев позову в помощь.

— Ой, деточка, где тебе с Чернобогом тягаться, — всплеснула руками княгиня. — Женское ли дело воевать? Твое дело в светелке жениха или мужа дожидаться.

— Ведьма я! — гордо вскинула носик, — Не могу дома отсиживаться, когда мир рушится.

— Женщина ты. Тебе с детьми сидеть нужно, — твердо завила мне княгиня.

— Какими еще детьми? — удивилась ее словам.

— Как каким? Вашим с Игорем. Не зря же он назвал своей женой тебя. — В голосе послышался металл у мягкой до этого княгини.

Не зря, ой не зря домовята попрятались, как только увидели серьезное лицо княгини. До меня только сейчас стало доходить понимание положения в которое я попала. Посмотрела на Матерь Сва, она была спокойна, значит, беда мне не грозила здесь.

— До детей еще не скоро в любом случае! — так же твердо сообщила ей.

— Ничего я подожду, — тут же согласила княгиня. — Но и тебе рисковать вашими детьми не позволю! — снова зазвучавший металл в голосе заставил меня озадачиться.

— Что вы имеете в виду? — решила уточнить.

— Игорь не стал бы называть тебя своей женой, если бы ты не ждала ребенка, — сказала мне Ярина и уверенно встала, не ожидая от меня подтверждения или отрицания этого факта — Из терема ни ногой! Тебя охранять будут!

Княгиня вышла из светелки, закрыв за собой дверь на ключ, из связки, что весела у нее на поясе. Проводила ее вытаращенными глазами, даже ресницами хлопать забыла от удивления.

Матерь Сва спокойно покачивалась под потолком, по ее разумению все было в порядке. Шумно появились домовихи с домовятами.

— Ой, матушки, а у на младенчик скоро будет. Счастье-то какое! — переговаривались они, оценивающе разглядывая мое недоуменную фигуру, сидящую на стуле.

— Хозяйка, срок тебе когда? — обернулась ко мне одна из домових.

— Не будет никакого младенчика! — в сердцах воскликнула я.

— Ой, матушка! Ты что же это удумала? Не смей! Светобог не простит тебе такого! Нельзя дитя жизни лишать! — заохали, запричитали домовихи, а домовята пригорюнились, как будто их лишили лучшего друга по забавам.

— Вы чего причитаете?! — возмутилась на них. — Не жду я ребенка. И за князя вашего не пойду! Слышите? Не люб он мне! Ведьма я!

Они отпрянули от меня, Матерь Сва безмятежно качалась в воздухе, ей все было ведомо.

— Хозяйка, а что ж тогда князюшка тебя женой назвал? — робко спросила одна из домових.

— Вот у него и спросите! — отрезала им.

— Не, суров князь, не привечает нас. Не пойдем к нему, — тут же замотали головами домовихи.

— Матушки, помогите! — обратилась к ним. — Я князю помощь обещала, от Чернобога мир спасти, братьев богатырей привести на помощь. А вот княгиня Ярина здесь заперла. Не хочу за князя замуж. Неужто вы не поможете княжеству своему?

Домовихи стали переглядываться, шушукаться, домовята тут же скрылись.

— Говоришь, помочь хочешь против Чернобога князю нашему? — раздался скрипучий бас домового.

— Хочу, батюшка домовой, — встала и низко поклонилась хозяину терема.

Все в его власти здесь. Сохранить запасы, семью, замки от лихого люда уберечь, мир в семье и лад тоже ему подвластен.

— Ведьма ты? Природная? — прищурился домовой на меня.

— Природная, батюшка домовой, из сказки я, — подтвердила ему.

— Сколько живу, первый раз вижу в этом тереме природную ведьму, — задумчиво сказал домовой.

А тут же подумала, значит, были тут ученые ведьмы? Но промолчала, сейчас домовой судьбу решал мою. Вопросы потом задать можно будет, когда домовой для себя решит, что не причиню вреда этому дому. Конечно, с моей силой я сама могу уйти от сюда, из подземелья не сложнее было, но не хотелось бы рушить терем ради того, чтобы доказывать свою правоту.

— Поможем, — кивнул домовой и повернулся к своим домовихам. — Ведьме помогать во всем, природная она. Что скажет, все делаете. У природных ведьм сердце доброе, зла не сделает.

Домовой степенно растворился в воздухе, не утруждая себя прохождением сквозь стены. Домовихи шушукались и подпихивали друг друга.

— Хозяйка, чем помочь можем? — поклонились они.

— Искупаться мне, а то в лесу ночевать пришлось, — сказала им с улыбкой, зная, что нет ничего лучше, чем попросить домових сделать то, что они умеют.

— Так мы сейчас, хозяюшка, — засуетились тут же домовихи и скрылись из светелки.

Наступил тишина, даже не привычно стало как-то. Матерь Сва спокойно покачивалась, она все знала, ее ничего не беспокоило. А меня беспокоила вся эта ситуация.

Собралась домой — попала в руки к князю, хотела помочь ему — заперли в светелке. Что ж за судьба такая. Вспомнились глаза князя, его губы и дух захватило. Отвлекли домовихи, которые шумно вернулись в светелку с водой и купелью для купания. Суета вокруг меня длилась не долго, погрузилась в горячую воду и закрыла глаза от удовольствия.

— Веселина, — проговорил голос князя от дверей.

— Сгинь, окаянный! — швырнула в него мокрое полотенце, которым как раз мылась перед этим.

— Не подумаю, — зашел князь в светелку и дверь за собой на ключ закрыл.

Оглянулась, домовихи шустро убегали из светелки, нет мне помощи и поддержки. Вспомнила, они жутко боялись князя.

Потянула на себя еще одно полотенце, не сводила с него внимательного взгляда.

— Ты как сюда вошел? — подозрительно спросила Игоря.

— У матери ключ взял. Я же тебе муж, ты же не захотела быть невестой, — улыбнулся он мне.

— А была бы невестой? — спросила его.

— Ключ не дала бы. — Князь был доволен такой ситуаций и просто лучился счастьем.

— Я на жену тоже не соглашалась, — возразила ему.

— Мать и народ признал в тебе мою жену. Так что ... — он развел руками.

— Жена говоришь? — мстительно прищурилась, — Тогда раздевайся! — приказала ему.

— Что? — опешил князь.

— Если я тебе жена, значит, ты мне муж? — сладко улыбнулась ему, скрывая хищную улыбку. — Раздевайся и ко мне, купаться вместе будет , — промурлыкала ему.

Глаза князя полыхнули огнем, он быстро разделся, срывая с себя одежду. Остался обнаженным. Наклонила голову, с прищуром оценивая его. Семеро братьев давно приучили к своей наготе, все погодки, росли вместе, так что голый князь не испугал меня, скорее разбудил какое-то другое чувство, которое постаралась загнать подальше, в предвкушении мщения его нахальству.

Князь залез ко мне в воду и опустился на дно, протянула ему холщевую ткань.

— Спинку помой, — повернулась к нему спиной и посмотрела на Матерь Сва.

Птица пришла в движение, волшебство работало. Князь сначала неуверенными движениями, а потом, немного освоившись, стал спокойно мыть меня.

— С волосами поможешь? — проворковала ему, в прищуре наблюдая за Матерью Сва.

Князь с готовностью расплел мокрую косу и принялся намыливать и перебирать локоны. Приятно так было, что я закрыла глаза и мне показалось, что я дома, в свой бане, и моет мне волосы наша банница. Замурлыкала привычную песенку.

Легкий поцелуй в висок, потом за подбородок повернул лицо к себе и впился губами, руки стиснули грудь, прижимая к себе. Дыхание у меня закончилось, настолько был долгим поцелуй, руки волновали, в груди зажегся огонь и расползался по телу зажигая и ослабляя одновременно.

Руки князя прошлись по моему телу, словно исследуя новую территорию, возвращались и уже уверенно себя вели, как будто тут их законное место. Я не сопротивлялась, мне было приятно и интересно. Ощущения были новыми и необычными, а еще была уверена в Матери Сва, волшебство работало.

Князь потянул и пересадил лицом к себе. Волосы его, как тогда у ручья, намокли и вились прядями, глаза уже не искрились, а сверкали золотыми искорками, казалось, скоро полыхнет пламя. И оно полыхнуло у него и у меня. Я приникла к его губам не в силах оторваться от него. Игорь поглаживал поясницу, прижимая к себе все теснее, заставляя дышать глубже. В остывающей воде мне становилось все жарче. Обняла его ногами, так казалось удобней, Игорь подхватил меня и приподнял, стараясь посадить удобнее.

В этот момент Матерь Сва слетела к нам и тюкнула сначала князя по темечку, а потом меня. Мы оба ойкнули и стали тереть макушки, морщась от боли. С меня пыл сразу сошел, удар птицы пришелся вовремя, потому что в этот момент просто забыла, что я ведьма и у меня сила не улеглась.

Князь зло посмотрел на птицу, которая несколькими взмахами крыльев вернулась обратно под потолок.

— Вот так, князь, — сказала довольная, — Матерь Сва говорит, что не жена я тебе.

— Что она понимает птица деревянная? — прошипел на нее князь обиженно.

Матерь Сва наклонила голову и курлыкнула, князь тут же замолчал.

— Она что, понимает? — удивленно спросил меня.

— Понимает, она же волшебная, — подтвердила ему, — так что князь, чтобы там не решил народ или твоя мама, свадебного обряда не было, Светобог не соединял нас, не жена я тебе и даже не невеста.

— Будешь! — решительно сказал князь и поднялся из купели.

Прямо на мокрое тело накинул рубанку тонкого полотна, натянул штаны, остальное взял в руки. Открыл дверь ключом и вышел, громко хлопнув дверью.

— Хозяйка, так что, обряда не было? — тут же раздался любопытный вопрос от домових, которые вылезли из стены.

— Не было, — тряхнула головой. — Я вам все время твержу, а вы меня не слушаете.

— И невестой тебя не называл? — недоумевали домовихи.

— Даже к моим родителям не ходил! — припечатала им.

Домовихи заохали, заахали, стали переговариваться, загудели, зашумели.

— Не правильно это! — выдали они свой вердикт.

— Вот и так считаю, — кивнула им.

— Так что младенчика не будет? — раздался жалобный голосок довенки.

На нее зашикали, зацокали, но на меня домовихи смотрели с вопросом в глазах.

— Тетушки домовихи, кроме поцелуя, который князь у меня украл, не было ничего, — домовихи одобрительно загудели.

— Поторопился князюшка, видать совсем душой присох, раз на такую подлость пошел, что женой при всем народе назвал. Мы уж грешным делом подумали: дело ж молодое, добровольное, с кем не бывает, — домовихи только сильнее стали улыбаться и глаза совсем светом добрым засеяли.

— Как мне из-под опеки княгини Ярины выйти? — задумчиво спросила вслух сама себя.

Встала из купели и стала одевать свою грязную одежду, другой-то нет.

— С княгиней мы тебе поможем. Домовой сказал, чтобы мы тебя слушались, — закивали усердно домовихи.

— Тетушки домовихи, можете мне платье почистить? — попросила их.

-Конечно, Веселинушка, — тут же подскочили они и радостно сняли с меня платье, опять оставив меня раздетой.

Домовихи подхватили купель и дружно, переговариваясь, вышли из светелки.

Пришлось лечь в постель, не стоять же голой по середине комнаты?

Только прилегла, как снова дверь открылась и вошла княгиня Ярина. Натянула покрывало по самый нос, внимательно наблюдая за женщиной, она явно была сердита.

— Почему Игорь вышел от тебя злой? — задала вопрос в лоб княгиня.

— Потому что понял, что был не прав, — пожала плечами под покрывалом и пробубнила там свои слова.

— Ты жена ему, почему муж твой вышел злым от тебя? — негодовала княгиня.

— С чего вы решили, что я ему жена? — возмутилась тут же.

— Игорь сказал, значит так и есть! — припечатала меня княгиня.

— Не правда! Не было у нас обряда, Светобог не соединял нас. Игорь даже у моих родителей не был, — пробубнила все так же под покрывало.

— Тогда почему он тебя своей женой назвал? — повернулась ко мне княгиня и руки на груди сложила.

— У него спросите, — обижено сказала ей. — Я своего согласия даже на невесту не давала.

Княгиня отвернулась и подошла к окну, молчала долго, потом повернулась и сказала:

— Раз мой сын назвал тебя своей женой, значит, так тому и быть! И не важно почему он так поступил. Обряд будет и как можно скорее. Это решено, так и будет! — решительно сказала княгиня и вышла из светелки.

— Ушла! — раздался довольный голос домових.

— Хозяюшка, вот платье твое, одевайся, — ласковыми голосами стали говорить домовихи.

— Тетушки домовихи, мне в обряд никак нельзя. У меня сила еще не улеглась. Мы ведьмы из-за этого только после двадцати замуж выходим, а мне всего восемнадцать, — жалостно на них посмотрела.

— Ох ти! Князь два года ждать точно не будет! Бежать тебе надо, дома отсидишься, — сообща решили домовихи.

— А с Чернобогом бороться? — задала им вопрос.

— Да что мужиков мало? — возмутились домовихи.

— Веселина, — неожиданно раздался хриплый голос домового, — Тебе в сказку вернуться надо и Светлобогу о наших мирских делах рассказать.

Домовихи враз примолкшие, как только заговорил домовой, после его слов тут же стали соглашаться с его словами.

— Вывести тебя из терема у нас не получиться, — поохав и поговорив между собой, решили домовихи, — надо ждать случая подходящего.

Случай не заставил себя долго ждать. В дверь через час постучали и вошли две мастерицы. В руках у них были ленты для замеров, в руках корзинки со всякой мелочевкой для рукоделия.

— Нас княгиня послала, чтобы мы венчальное платье к утру сшили. — улыбаясь, но в тоже время очень серьезно сказали мастерицы.

— Венчальное? А почему к утру? — переспросила их.

— Так на рассвете обряд будет, — сообщили мне улыбчивые мастерицы.

Оглянулась на домових, те понятливо закивали. Мол, все устроим в лучшем виде и исчезли опять. Теперь я была в распоряжении мастериц.

Ленточки для замеров мелькали перед глазами, мастерицы работали быстро, но не суетились. Все у них было на подхвате. Единственное, что удивляло — меня не спрашивали ни о фасоне платья, ни о цвете ткани, ни о вышивке.

Обычно вышивка делалась очень долго, потому что ведьмы вплетали заклинания в свое мастерство. Обереги на невесту, жениха от злых глаз и чар. Пожелания здоровья и детей семье и благополучия. А сейчас такая спешка, никто о вышивке не говорит.

Мастерицы, не задавая лишних вопросов, быстро сняли мерки, и вышли из светелки. Меня оставили одну. Матерь Сва безмятежно покачивалась под потолком.

Чуть позже за мной пришла девушка, пригласила на трапезу. Проводили в большую горницу, где был накрыт стол. Тарелок было не много, не как у нас в доме, когда собиралась вся семья. Ароматы дразнили, блюда притягивали взгляд.

Княгиня Ярина стояла у окна и задумчиво смотрела в него.

— Веселина, присаживайся, — мягко сказала она, повернувшись ко мне.

Присела на лавку, что стояла вдоль стены, княгиня рядом. Руки она сложила на коленях, весь ее вид беспокойным и напряженным.

— Что-то случилось? — спросила ее, тоже начиная невольно волноваться.

— Игорь, — вздохнула княгиня, — он, как от тебя вышел, вскочил на коня и до сих пор не вернулся. Боюсь за него, никого из дружинников с собой не взял.

— Я могу узнать, где он, — улыбнулась ей, с облегчением подумав, что вот тут могу ее успокоить.

— Как? — удивилась княгиня, а в глазах появилась надежда.

Подошла к столу и выбрала средних размеров тарелку, с блюда взяла небольшое яблочко.

— Катись, катись, яблочко да по тарелочке, покажи мне мир вокруг, князя Игоря, мой друг, — дотронулась пальчиком до яблочка, и оно сначала закружилось на месте, а потом покатилось по тарелочке.

Рисунок на дне тарелки пропал, а показался князь Игорь. Княгиня подошла к столу и заглянула мне через плечо. Князь Игорь огромным топором рубил древний дуб. Мы смотрели на полуобнаженного мужчину, который уже весь блестел от пота, но не останавливался.

Посмотрела на княгиню, она улыбалась, в ее взгляде была гордость за сына.

— Довела мужика, — улыбнулась мне Ярина, — не скоро вернется. Давай трапезничать.

Княгиня присела к столу, я положила руку на тарелку и увидела, как князь обернулся, будто почувствовал, что на него смотрят. Рисунок проступил снова, и это стала была обычная тарелка.

Князь ворвался в горницу, едва мы успели приступить к еде. Ложка от неожиданности так и замерла перед ртом.

— Игорь, умойся и садись к столу, — строго сказала княгиня, как маленькому нашкодившему ребенку.

Князь послушно вышел и вернулся уже умытый и одетый во все свежее, опять влажные кудри вились вокруг лица. Невольно сглотнула при воспоминании о том, когда последний раз видела его с такими кудрями, а румянец запылал на щеках.

В этот раз Игорь зашел спокойно. И хотя взгляд от тарелки не поднимала, чувствовала, что он меня рассматривает.

— Игорь, садись. Не смущай Веселину, завтра, все завтра, — с улыбкой мягко сказала княгиня.

Игорь сел напротив меня, через стол. Ел он степенно, с аппетитом и очень изящно, что сразу же бросалось в глаза. Моих братьев бабушка всегда за столом гоняла, чтобы они вели себя прилично, а те все норовили то пальцем залезть, то рукавом в тарелку.

— Мне показалось, ты меня позвала, — сказал князь через некоторое время, обращаясь ко мне.

— Ой, у меня же пироги на плите, не досмотрят домовихи и сгорят! — воскликнула княгиня и быстро пошла к двери.

Если бы я не знала домових с их серьезным отношением ко всякой домашней работе, поверила. А так лишь проводила ее недоуменным взглядом. Подняла глаза на Игоря.

— Князь, я своего согласия не давала, — твердо сказала ему, и взгляд не отвела, — Ты даже не спрашивал моих родителей!

— Веселина, мой народ уже считает тебя моей женой. Обряд формальность, — Игорь замолчал. Я не отвечала, продолжая буравить меня взглядом, — Ты не боишься, что скажут о тебе люди? — подначил меня он.

— Я ведьма! — гордо вскинула носик, — Свою судьбу выбираю сама! И живу в сказке.

— Веселина, запала ты мне в душу, — проговорил князь тем самым голосом, от которого заставил забыться тогда в купели. Все внутри затрепетало и устремилось ему на встречу.

Тряхнула головой.

— Князь, я обещала тебе помочь против Чернобога, а не замуж за тебя выходить! — твердо произнесла ему.

Игорь протянул руки через стол и накрыл мои серьезно сжатые кулачки.

— Неужто, не люб я тебе? — а голос такой, обволакивающий.

Замотала головой, боясь, произнесли хоть слово.

Игорь встал, следила за ним настороженным взглядом, подошел ко мне.

— Веселинушка, люба ты мне. Ой, как люба. Не ради забавы назвал своей женой, хочу чтобы ты была ею в моей жизни, — он протянул ко мне обе руки, позволяя сделать выбор — оттолкнуть его или дать все права на себя.

— Князь, ведьма я, природная ведьма. Сила мне дадена была только два дня как. Гуляет во мне ведьменская сила, еще долго гулять будет. Не могу я замуж идти, пока сила не уляжется, пропадет мой дар тогда, — теперь я вручила ему свою судьбу и поставила перед выбором.

Выбор для него та же проверка была. О чем думает князь? О себе и своих желаниях? Или ему интересно мое стремление? В себе была уверена. Даже то, что князь во мне разбудил и начинало расти, не собьет с пути ведьмы. А вот князю насколько нужно прислушиваться к тому, что дорого мне?

Князь нахмурился и смотрел внимательно на меня, оценивал — шучу или правду говорю. Демонстративно ресницами моргнула, чтоб не сомневался.

— Веселина, — потянул меня за руку, прижал к себе. — Не могу от тебя от оказаться. Буду ждать, пока сила в тебе не уляжется, — решительно произнес князь и еще сильней стиснул в своих руках. — Но завтра обряд будет! — оторвал от себя прибалдевшую меня от такого натиска, — Чтобы знал, моя ты жена. А с остальным разберемся, — снова к груди прижал. — Долго ждать придеться?

— Два года, — пискнула ему, потому что дыхания от его крепких объятий мне просто не осталось.

— Сколько??? — поразился князь, отстранив от себя, заглянул в мои глаза.

— Два года, князь, — подтвердила ему, — отпусти. Я помогу тебе с Чернобогом, а потом буду в сказке жить. А ты тут, забудешь меня.

А у самой сердечко сжалось, дождется ли? Князь молчал, смотрел в окно и молчал.

— Стоишь ты того, чтобы подождать, — решился князь, — но обряд завтра будет.

Вот чего заладил? Обряд, обряд. Мне-то что? Сбегу с обряда и всех делов. А он пусть подумает еще хорошенечко. Кивнула в ответ, пусть спит спокойно, все равно меня до рассвета из терема никто не выпустит.

Князь наклонился к моим губам и поцеловал. Его губы были горячими, но большего он не позволил. Прижался губами к моим и отпустил с явным сожалением.

Рассвет здесь был не такой как в сказке. У нас петушки на каждой крыше красиво свою песнь выводили и заливались трелями, встречая солнышко. Медные флюгеры пели не хуже настоящих петухов, на которых накладывали тишину, чтобы не могли кукарекать, когда им вздумается. Медные флюгеры в сказки были почти часами. Они каждое утро, не смотря на время года в одно время поднимали нас. Потом отсчитывали положенные часы и замирали до следующего утра.

Здесь же меня подняли петушиные крики задолго до рассвета. Без гармонии, не согласованно, птицы кукарекали и горлопанили, кто во что горазд.

Тяжело встала с кровати, диссонанс нестройных петушиных криков резал слух. Вот буду тут княгиней, на всех петухов наложу тишину — мстительно подумала и улыбнулась своим мыслям.

Засуетились чернавки, не поднимая глаз, заскользили в светелку, даже не реагируя на мои вопросы и просьбы. Строго тут у них.

Не было привычных обрядовых песен, подружек. Все было скоро, молча и как то не радостно. Утешала лишь одна мысль — скоро сбегу.

Привели меня девушки из терема. Кто из них кто мне было не ведомо, что несколько пугало и настораживало. Обычно невесту к обряду сопровождают родные и подружки невесты с обручальными песнями. Было такое чувство, что свадебный обряд, всю его красоту и многообразие просто крадут. Настроение от этого портилось стремительно. Все было не так.

Не было обережной вышивки на моем платье. Оно, конечно, было самого тончайшего сукна, но моего не любимого бежевого цвета, который просто не шел к цвету моего лица. Не было родных, чтобы пожелать мне счастья, не было подружек, чтобы умильно поплакать над моей судьбой.

Зато был князь, который встретил меня сверкающими золотыми искорками глазами, и княгиня с улыбкой, за которой скрывалась властность. Рядом стоял вохв, старенький, слепенький и уже явно давно ушедший на покой, но не смог отказать княгине.

Ведьмин круг был запечатан, это увидела сразу же. Они собирались с беспомощным старцем и запечатанным кругом просить Светобога соединить нас?

Подошла к ругу, присела и провела по нему рукой. Сила в нем есть, только кто-то запечатал его, чтобы не могли силой этой воспользоваться. Посмотрела на князя — знает ли об этом? Нет князь далек от волшебства, княгиня могла иметь какие-то знания ведьмы от рода, да растеряла их давно. Наверное, рано замуж выдали ее, если была своя сила от природы, давно растеряла. Не видят они.

Сейчас не буду пробуждать ведьмин круг, сначала надо разобраться, почему его запечатали.

Оглянулась, волхв затянул традиционную венчальную. На жития и благости. Оглянулась, лошади приготовленные моими домовятами стояли привязанные у дерева. Они суетились у остальных, старательно путая сбрую. Самим же потом в порядок приводить.

Мне показали, каким конем можно воспользоваться и быстро исчезли, закончив шкодить. Вильки стали выглядывать из цветов, предчувствуя скорую забаву. Фейки трепыхали крылышками, разбрасывая пыльцу вокруг, которая осыпала нас. Пыльца эта волшебная, показывает, какие мысли и чувства человек на самом деле испытывает.

Волхв, например, явно старался угодить княгине и как можно скорее все закончить. Княгиня преследовала явный расчет. Князь, вот тут сердечко сжалось, любовь. Страсти там тоже было много, но основное все равно любовь.

Сделала несколько шагов в сторону лошадей, никто не возмущается. Еще несколько шагов, тишина. Все внимание на волхва и князя, который с серьезным видом смотрит в ведьмин круг и ждет оттуда явление Светобога. Я же тихими перебежками между лошадьми, вскочила на лошадь, прижалась к луке седла и ткнула ее голыми пятками. Кобылица тихо тронулась в указанном направлении. Никто на нас не глянул. Волхв потрясал ручонками, призывая Светобога на ведьмином кругу. Окружающие недоуменно стали поглядывать то на круг, то на волхва.

Прячась за крупами лошадей, на своей лошадке тихо потрусила в сторону леса, стараясь быстрым топотом не привлекать внимания.

— Князь! Невеста! — раздался крик одного из помощников.

Вот тут я припустила свою лошадку. Домовятки пошутили знатно, перепутали сбрую, распустили подпруги, так что даже кто решился сесть, сваливался вместе с седлами. Князь сдернул отстегнутое седло, взлетел на спину своего могучего коня и стрелой помчался за мной.

Обернулась на него и подула с ладошки, могучий ветер не смог сбить тяжелого коня с всадником. Опустила руку ладонью вниз, прося помощи у земли. Волна побежала на встречу князю. Конь легко перепрыгнул. Тряхнула косами — стена огня выросла позади меня. Конь князя остановился перед ней, отказываясь скакать дальше.

Я на своей лошадке нырнула в лес, и деревья прикрыли своей листвой, стоило лишь попросить их о помощи. Теперь любую погоню остановят, не пустят за нами.

Достала их своей сумки, что привязали к луке седла домовята, сучок, что болотник мне подарил, положила на ладонь и теперь припустила лошадку в нужном направлении.

Заброшенная избушка Яги показалась в скорее. Надо торопиться, если князь знает о ней, то вскоре будет здесь. Вбежала внутрь. Все разгромлено, но печь осталась целой. Накидала обломков мебели внутрь и подожгла своим огнем. Печь загудела, хорошая тяга. Теперь надо слова заветные вспомнить. Как там Ягушенька говорила?

— Грань отройся, в мир пусти, мыслей добрых принести, в мире том полно беды, вымести их все следы.

Но это в мир нам тогда нужно было, теперь в сказку обратно нужно.

— Грань откройся в сказку мне, рассказать мне о беде.

Огонь загудел, на пороге послышались быстрые шаги. Я подошла к печке и протянула руки в огонь и прыгнула внутрь. За подол платья ухватили чьи-то руки.

Яркая вспышка заставила зажмуриться, потом меня завертело, закружило. Почувствовала, как платье трещит под чьей-то тяжестью, наклонилась к ногам, протянула руки и так с закрытыми глазами притянула к себе и прижала, чтобы не потерять случайного попутчика. В ответ меня тоже крепко стиснули.

Падение было медленным, но все равно упали и покатились по склону. Раскрыв глаза, увидела перед собой карие глаза с золотыми искорками, а вокруг все вертелось. Катиться перестали в конце склона.

— А я говорил, что вы будете вместе! — радостно сообщил всей округе Гамаюн.

Князь лежал на мне и мы обнимали друг друга. Причем платье от падения задралось и Игорь как раз оказался между моих ног.

— Веселина! Что это значит?! — услышала грозный голос отца.

— Пап, это Игорь, — все, что нашлась сказать.

Князь стал подниматься, стараясь не придавить меня сильнее. Подскочила, одергивая платье на себе. Отец был не один, вокруг стояли все мои братья и дружина отца. Так что наше эффектное падение видели все.

— А это тот самый князь, который пять твоих дружинников положил, Ярослав, — тут же дополнил информацию Гамаюн.

— Князь Игорь, — сказал князь и расправил плечи перед неравным по количеству соперником. Невольно залюбовалась его уверенной фигурой.

— Богатырь Ярослав, — подошел к нам отец и протянул руку для пожатия, — Веселина в терем!

Оглянулась, оказывается, мы приземлились на поле для ратных тренировок. Обернулась еще раз на Игоря, тот был спокоен. Быстро направилась к терему.

Там меня встретила встревоженная бабушка, мама была занята у ведьминого круга. Бабушка сразу же стала набирать купель и одновременно расспрашивать. С кухни доносился ароматный запах. Утро оказалось без трапезы, а сейчас есть очень хотелось.

Бабушке я рассказала все как было и про Гамаюна и про князя с Чернобогом и про то что меня замуж за этого князя хотели сегодня насильно отдать. Бабушка слушала молча и очень внимательно, лишь задавая вопросы, чтобы что-то уточнить. Очень обрадовалась привету от болотника и огорчилась о делах мирских.

За столом собрались все. Даже князь Игорь успел где-то умыться, опять влажные локоны велись, заставляя снова вспомнить поцелуи в купели. Щеки горели огнем, что не укрылось от внимательных глаз моей бабушки. Братьям и отцу нашего падения было достаточно, чтобы бросать на князя острые взгляды.

Ели молча, решив оставить все разговоры на потом.

После трапезы, отец с братья позвали Игоря на разговор. Не было их очень долго, потом прибежал Тимошка круглыми глазами:

— Веселинка, ты замуж вышла? — чем добил меня окончательно.

— Тимошка, не мели ерунды, — спокойно сказала бабушка.

— Так князь сказал, — попытался оправдаться Тимошка.

— Так, Веселинушка, пора нам этот мужской разговор разбавить, — бабушка пошла в сторону горницы, где были отец с братьями.

Отец и братья сидели не довольные, лишь князь весь светился. Встал к нам на встречу, подошел и коснулся моих губ губами. Отчего встала столбом на месте.

— Веселина, теперь твои родные знают, что ты жена мне, — сообщал мне князь.

— Нет!

— Врешь!

Воскликнули мы одновременно с бабушкой.

— Что значит — нет? Веселина, рассказывай как все было! — хлопнул себя по коленке отец.

Рассказала, как после купания князь платье мое спрятал, а потом поцеловал насильно. Как в миру, при всем честном народе, назвал женой, не спрашивая моего согласия. Лица парней светлели и кулаки зачесались. А вот лицо князя при моем рассказе темнело.

— Значит так, князь? — спросил отец. — Дочь мою думал обманов в жены взять.

— Я же в жены, а не на потеху. Люба она мне, больше жизни люба. — Угрюмо сказал князь, понимая, что здесь к моему слову прислушиваются.

— Что же нам с тобой делать? — отец задумчиво потер подбородок рукой, а в глазах увидела смешинки. Ой, что-то задумал он.

— Проучить надо князя! — подскочил Добролюб, самый миролюбивый из братьев.

— Проучить, — тут же высказали общую мысль остальные.

— Что скажешь, князь? Ответишь перед сынами моими за свой обман? — спросил отец, старательно скрывая улыбку.

— Отвечу! — решительно сказал князь.

А я снова залюбовалась его гордым видом. Такому не только княжеством командовать, ему можно весь мир доверить.

— Пошли на ратное поле тогда, — сказал Святополк, поднимаясь.

Парни стали выходить, внимательно рассматривая нас с князем, я так и осталась стоять рядом с ним после неожиданного поцелуя. Последним выходил Матвейка, он дернул меня за руку, потащил за собой.

— Никто твоего князя не обидит, мы же видим, что люб он тебе, — тихо прошептал на ухо.

— С чего вы взяли? — возмутилась и руку вырвала.

— Ты на себя в зеркало посмотри, — хохотнул Матвейка.

Невольно обернулась на большое зеркало в горнице. Щеки пылали, а глаза сверкали.

— Так это ведьменская сила во мне играет, — пожала плечами.

— Ага, сила. Ну мы так и поняли, зачем ты собралась на Чернобога идти вместе с князем. Чтоб силу значит на Чернобоге проверить, — хохотнул Матвейка и ушел вслед за братьями.

Князь подошел ко мне и положил руки на плечи.

— Прости, Веселина, — сказал он самым серьезным тоном, — Я думал только о себе, не слушал твои возражения. Если прогонишь — уйду.

— Не прогоню, — неожиданно для себя сказала и убежала в светелку.

Из окошка слышались удары мечей, выкрики парней. По звукам ничего кровожадного там не происходило, но все равно волновалась. Когда звуки стихли, почти не спеша спустилась в низ, и успела увидеть как братья, довольно улыбаясь, шли и переговаривались с Игорем. Остановилась на пороге, они направились в баню.

— Веселина, помогай стол накрывать! — раздалось с кухни.

Мама с бабушкой уже суетились над кушанием. Привычно стала хлопотать по кухне, помогая им. Домових у нас не было, сами справлялись, не смотр на то, что частыми были гости дружинника отца. Просто мы очень любили все готовить. Столы всегда накрывали богатыми.

Наши прогулки по лесу с Матвейкой тоже давали свои плоды: грибы, ягоды. Все это так же подавалось на стол.

Мама меня не расспрашивала ни о чем. Некогда было, да бабушка наверняка, все рассказала, от этого становилось еще неудобнее, хотя вины за собой никакой не чувствовала. Не рассказала бабушке только, как мы с Игорем в купели купались. Не смогла признаться, что чувства испытала в тот момент мне незнакомые, но очень сильные. Не могла признаться не только бабушке, но и себе, что тянусь душой к князю, пробегая мимо окон, выглядываю его.

Мужчины выбежали из бани и бегом направились к нашей речке. С уханьем и хохотом ныряли. Отошла от окна. Братьев голыми сколько раз видела, вот так же плескались сколько раз. А вот князя увидеть боялась, хотя очень хотелось.

— Василина! — позвала мама, когда я была на кухне у печки. — отнеси Игорю чистую рубаху и штаны, — протянула одежду.

— Хорошо, мам, — с готовностью схватила одежду и побежала в его светелку. Уже знала, где его поселили.

— Игорь, я тебе одежду чистую принесла! — радостно сообщала, открыв резко дверь.

Князь стоял рядом с дверью, и я почти воткнулась в его обнаженную грудь, подняла на него глаза и не смогла отвести. В глазах снова зажглись золотые искорки и это был не смех, в них светилась нежность, обожание и ... любовь.

— Веселинушка, — прошептал князь и закрыл за моей спиной дверь.

От звука вздрогнула и стала отступать к двери, выставив одежду в руке перед собой, как щит, а второй нащупывая ручку на двери.

— Веселинушка, не бойся меня. Я буду ждать столько, сколько скажешь, — в глазах появилась грусть, но ни одного шага в мою сторону не сделал. — Только скажи, ждать? Люб я тебе?

— Люб. Жди, — дернула за ручку и выскочила из светелки. Одежда осталась у меня в руках.

Стояла и старалась унять бешено скачущее сердечко.

— Давай одежу, отнесу ужо, — произнес Тимошка.

Я припустила бежать, хотелось дыхнуть воздуха, сердце бешено колотилось. Сбежала по лестнице и на улицу.

— Веселина, куда? Вечерять садимся! — понеслось в след от Матвейки.

Бежала по знакомой тропинке, собирая подолом платья пыльцу с поздних цветов и трав. Вильки возмущенно вспархивали и махали своими кулачками мне в след, потом начинали хихикать. Этот смех прожал меня всю дорогу до пруда.

Остановилась на полянке, где первый раз увидела князя, и не смогла подойти к пруду позвать подружку. Сейчас тоже был вечер, как тогда, и солнышко садилось над прудом.

— Ну, куда убежала, глупенькая? — спросил Матвейка, положив руки мне на плечи. — Стол накрыт, а ты тут, — ласково проговорил брат.

— Матвейка, я ... — повернулась к нему и не могла сказать ни слова.

— Знаю, Веселинушка. По твоим глазам все поняли. Люб он тебе. — Улыбнулся брат и обнял.

Так мы вдвоем шли по тропинки, фейки хихикали вслед. Некоторые подлетали, сыпали на меня пыльцу и хихикали сильнее.

— Кыш! — прикрикнул на них Матвейка, — Устроили тут!

Перед домом он стряхнул с меня пыльцу и поддел под нос пальцем.

— Выше нос сестрица. Ты же ведьма у нас, пусть и влюбленная, — весело сказал брат.

— Что так заметно? — испугалась его словам.

— Заметно, так что веди себя как обычно, — подтолкнул меня к дверям.

Вздохнула, вошла. Все уже собрались за столом, но есть не начинали, ждали нас.

— Вернул беглянку? — спокойно спросил отец, — Садитесь, а то голодные мы, хорошо поборолись. Да, князь?

— Хорошо, — согласился Игорь, он оказался рядом со мной.

Вот почему-то мне показалось, что это проделки Матвейки, посадить нас рядом. А мне так неудобно было, даже глаз боялась от тарелки поднять.

— Веселина, подай хлеба, — попросил Матвейка.

Потянулась за тарелкой с хлебом, накрытым салфеточкой и подала брату.

— И мне, — попросил князь. Повернулась к нему и случайно наши руки встретились, салфетка вспыхнула огнем.

— Веселина! — воскликнули все почти одновременно.

Только князь подхватил горящую тряпицу, похлопал ее между рук своих и погасил пламя. Я перепугалась больше всех остальных, того что так отчетливо показала свои чувства.

Князь после этого оттер пальцы салфеткой, забрал всю тарелку с хлебом из моих рук и поставил на стол.

— Спасибо, — тихо сказала Игорю и посмотрела на него, встретилась с ним взглядом и косы вспыхнули огнем.

— Веселинушка, может, успокоишься и водички попьешь? — ласково спросила бабушка, передавая мне кувшин, который стол рядом с ней.

— Водички бы, — проговорила пересохшим горлом, и на меня пролился дождь.

— Ты только не волнуйся, — поднялся Матвейка и положил мне руки на плечи, — еще не хватало землетрясение устроить и терем разрушить.

Сам же веселился от души.

— Вот еще! — гордо вскинула носик и, резко поведя плечами, сбросила его руки.

Парня ветром сдуло.

— Не улеглась сила, — задумчиво произнесла мама.

— И долго она укладываться будет? — спокойно спросил князь, отряхивая капли воды с одежды.

— Так это у кого как. В нашем роду всегда долго. Моя сила два года приживалась, у Забавушки полтора, но она активно стала в ведьмином круге тогда работать. Людям помогать и ратникам, целительствовала долго, вот сила быстрей привыкла к ней. — Спокойно рассказала бабушка, то, что мы в нашей семье все знали.

— Получается, что чем чаше Веселина силой будет пользоваться, то быстрей примет ее? — сделал вывод Игорь.

— Получается так, — вздохнула бабушка. Она-то знала, что я решилась идти на Чернобога.

— Ярослав Владимирович, отпустите Веселину на борьбу с Чернобогом, — попросил Игорь, встав со стула и отвесив низкий поклон отцу.

— Веселинку? Да она даже мечом махать толком не умеет! — тут же встрял ушибленный Матвей.

— Она мне как ведьма поможет, — так же серьезно сказал Игорь.

— Расскажи, князь, что случилось в миру, — посуровел отец.

Князь рассказывал о беде случившейся над миром. Фразы были сухие, без витеиватых изысков, но говорил очень складно, доходчиво и показал всю суть проблемы.

Чернобог стал людей губить и земли их себе забирать. Потом заключил договор с учеными ведьмами и те стали землю портить. Леса стали заброшенными, не проходимыми. Колодцы стали с тухлой водой, крестьяне, что не умерли, покидают свои деревни. Перестали сажать и убирать урожай. Хлеба в княжестве не хватает, голодно совсем. Князь поначалу просто вешал ведьм, считая, что так избавиться от заразы, рассаженной ими, но лучше не стало. Ведьмы запечатали ведьмины круги и люди стали болеть, потому что Светобог не может прийти к страждующим и помочь силой света своего.

Тогда князь собрал дружину, набрал из крестьян всех желающих, обучил насколько смог и отправился к Чернобогу в бой. Тот вышел на ратное поле и пошел навстречу Игорю, вот тогда князь первый раз в сказку попадал, да сразу же на ратные бои. Ведь он думал, что перед ним ратники Чернобога, не дождались сигнала к началу битвы и накинулись на его дружину.

— Ты прости, Ярослав Владимирович, что напал на твоих дружинников. — Закончил свой рассказ Игорь.

Я во все глаза смотрела на князя. Все мне в нем нравилось: и как говорит, и стоит перед братьями, как отцу прямо в глаза смотрит, как душой болеет за княжество свое, за простой люд, за землю печалиться.

Братья и отец слушали молча, не перебивали, лица были суровые. Мама с тревогой смотрела то на меня, то на князя. Бабушка с печалью подперла кулачком щеку и вздыхала при рассказе о новых бесчинствам, что творятся в миру.

— Совсем Чернобог не думает, что делает. Неужто надеется, что Светобог ничего не узнает? — после паузы сказал отец.

— Отец, дозволь нам с князем на Чернобога пойти, опять же Веселинку если что прикроем и присмотрим, — сказал Святополк.

Матвейка поймал мой взгляд и подмигнул за спиной князя. Отец долго молчал.

— Добро, идете все вместе, Веселинку берете с собой. Оберегать и слушаться во всем, сила ей дадена, а потому ей лучше знать и ведать. — Решил отец. — Сам я к Светобогу пойду, расскажу о делах Чернобога.

Разговор пошел так, что мое участие не обсуждалось, это подразумевалось как-то само собой. Князь сел обратно за стол. Общий разговор отвлек меня от Игоря и смогла спокойно перекусить. На князя снова засмотрелась, как за столом себя ведет, как кушает, благородство чувствовалось в каждом его жесте.

Когда ужин закончился парни с увлечением стали обсуждать подробности похода на Чарнобога. Взяли в оборот Игоря и расспрашивали все, что только можно. О количестве войска противника, о ведьмах ученых, об оружии. Иногда перескакивали с темы на тему.

Я помогала маме с бабушкой убирать посуду и прислушивалась к разговору, мне тоже было все интересно.

— Иди, — отпустила бабушка, — сами управимся.

Но не стала подходить к парням, которые с жаром стали спорить об оружии, которое надо было брать с собой в поход. Решила проведать своего Огонька, застоялся он без меня. Хотя Матвейка и братья наверняка не забывали выгуливать его, но ведь не пустит к себе конь волшебный.

Огонек встретил меня радостным ржанием и по красной шерсти пробежали искорки. Радовались мы с ним вдвоем встречи друг другу.

Неслись мы с ним по ночному полю, Огонек скакал так, что казалось не касается травы копытами. Я выпустила клокочущую во мне силу ведьменскую. Вихрь огня тянулся шлейфом за нами. Мой красный конь не испугался, лишь радостно заржал и понес дальше, разминая застоявшиеся мышцы.

Когда Огонек сбавил ход, остановилась и соскочила с коня. Отошла немного от него и пустила огонь вверх, добавила ветер, и пламя затанцевало в ночном небе. Это был пара. Мужчина кружил девушку, держа ее за руки. Перехватив за талию, подкидывал вверх над собой и снова ловил. Огненные фигуры осыпались искрами при соприкосновении друг к другу.

Они танцевали сами, я не управляла ими, просто позволила своей силе быть свободной, выпустила любовь и теперь наблюдала ее танец на фоне звездного неба.

Опустила руку к земле и позвала свою помощницу. По земле сначала пробежала дрожь, потом волна, а потом из земли стали проклевываться зеленые ростки, они быстро поднимались, набирая силу. Подняла обе руки и с неба пролился дождь орошая новые побеги. Отблески от танцующей пары заискрились в каплях дождя, окрашивая их в огненные краски. Над лугом разнесся аромат мокрых трав и благоухающих цветов.

Ветерок подхватил лепестки и закружил вокруг танцующих. Огненный вихрь и вихрь цветов над лугом заставили меня забыть обо всем на свете. Я смотрела и не могла оторваться. Пара замерла, и мужчина поцеловал девушку, они слились общим пламенем, рассыпались искрами, которые упали в землю. Лепестки медленно оседали вниз, дождик прекратился. Лишь легкий ветерок обдувал мои разгоряченные щеки. Выпустив свою ведьменскую силу, мне стало легче, но жар от чувства не перестал переполнять мою душу.

Огонек ткнулся мне в плечо, обняла коня за морду. Потом мы летели обратно к дому. Уставшие, но довольные.

У конюшни меня встретил Матвейка, забрал повод Огонька, помог спрыгнуть.

— Ты где была? Князь испереживался совсем. Хватал коней, хотел скакать, искать тебя. Только когда увидели танцующие фигуры в небе, поняли, что это ты. Красиво у тебя получилось, — Матвейка улыбался.

— На лугу была. Раз видели, что спрашиваешь? — ответила ему недовольно, потому что не хотела, чтобы видели этот танец моего чувства.

— Ну и присох к тебе князь. И пяти мину не может без тебя, — хохотнул Матвейка. — Пришлось выдать ему коня, чтоб мог тоже пар свой выпустить.

— И вы его отпустили? — ужаснулась. — Одного? Он опять заблудиться.

— За ним Гамаюн полетел. Уж больно хотел о чем-то с князем поговорить. — Отмахнулся Матвейка.

Брат забрал Огонька и повел в конюшню. Довольный конь шел, всхрапывая и махая хвостом.

В светелки легла в постель и, несмотря на усталость, никак не могла уснуть. Вспоминались глаза князя, его руки, его легкий поцелуй при всех. Теплое чувство, робкая надежда на счастье, стали потихоньку расти во мне. С этими чувствами незаметно уснула.

Утром разбудил шум на поле для тренировок. Братья снова бились на мечах и в рукопашную. Выглянув в окно, увидела, что князь вместе с ними. Отца не было. Мама ночью должна была улететь. Так что нужно было торопиться, чтобы бабушке помочь.

Накрыв на стол, побежала звать братьев.

— Веселинка! Полей! — раздался голос Матвея от колодца.

Побежала туда и натолкнулась на Игоря, который обнял меня тут же.

— Пусти! — запротестовала сразу.

Отпустил, оглянулась, нет никого вокруг, у колодца одни стоим.

— Утра доброго, Веселинушка. Успел соскучиться по тебе, — улыбнулся князь.

— И тебе доброго, Игорь, — ответила ему, а глаз так и не могу отвести.

Опять эти кудри и искорки в глазах. А князь сделал шаг ко мне, потом еще один, еще. И наше дыхание уже переплелось в одно. Сердце бьется в груди, которая совсем рядом с его.

Игорь наклонился и его губы коснулись моих.

— Князь, ты бы активнее что ли. Так свадьбы с тобой не дождешься, — раздался голос Гамаюна.

Махнула рукой на голос и птица со звонки звуком шлепнулась в колодец. Князь обхватил меня и прижался сильнее губами. Нежный и долгий поцелуй, это то, о чем я мечтала ночью засыпая.

— Я дождусь. Буду ждать, сколько скажешь, — оторвавшись от моих губ, но, не отпуская из своих объятий, проговорил Игорь.

— Они целуются, а я весь мокрый, — раздался недовольный голос Гамаюна.

— Нас к столу ждут, — проговорила Игорю.

— Почему ты так сопротивляешься быть моей женой? — спросил Игорь.

— Веселинка, ты совсем мужика довела, — Гамаюн снова полетел в колодец.

— Потому что не была невестой, — смотрела на него во все глаза.

— Но и невестой ты отказываешься быть! — в сердцах воскликнул Игорь.

— Ты не спрашивал о моем согласии, — попыталась вырваться из его рук.

— Князь, ты что, правда, не мог, как все нормальные мужики, просто спросить? — задал вопрос Гамаюн вылазия из колодца.

— Веселина, будешь ли ты мне невестой и женой? — серьезно спросил князь.

— Ну, кто так спрашивает? — отряхнулся Гамаюн. — Никогда, не просил что ли?

— Никогда, — ответил Игорь, от чего на сердце потеплело.

— Надо: "Согласишься ли стать моей невестой и женой?" — с поучающим тоном сообщил Гамаюн.

— Веселина, согласна стать моей невестой и женой? — повторил Игорь, глядя мне прямо в глаза.

— Да, согласна, — ответила ему.

— А я что говорил? — с победным видом проорал Гамаюн на весь двор.

Вокруг нас тут же собрались все мои братья и еще несколько дружинников.

— Так, мои хорошие, с каждого по серебрушке за проигрыш! — победно заключил Гамаюн.

— Чтоооо? — повернулась к Гамаюну.

— А что? — стал отступать он подальше от меня, так как раз сейчас начала наступать на него, сжимая кулаки, и земля затряслась под ногами. — Я на тебе сейчас очень неплохо заработал. Этому кудрявому невесту помог уговорить, а с остальных выигрыш свой заберу.

Огонь метнулся сам за птицей. Гамаюн пытался убежать, улететь, спрятаться за людей, но огонь преследовал его совершенно самостоятельно. Нагоняя и подпаливая зад, отчего птица стала дымиться.

— Караул! — орал Гамаюн на весь двор, — Поджаривают! Люди добрые, спасите вещую птицу!

Поймал вещую птицу князь, отчего мой огонь тут же потух.

— Князюшка, спаситель ты мой! Как ты с этой окаянной жить собираешься? Она живую душу чуть не погубила! — обнимал мокрыми крыльями Гамаюн князя. — Душегубица! — повернулся к хвосту и стал усердно дуть, сбивая тлеющий огонь.

— Об этом он вчера с тобой разговаривал? — встала руки в боки.

Князь с Гамаюном переглянулись.

— Так вот тебе мое слово, князь! Не невеста я тебе и никогда не соглашусь на это! А о женитьбе вообще можешь забыть! — развернулась и ушла с гордо поднятым носиком.

— А я что говорил! — воскликнул Матвейка, — Гамаюн, ты проиграл, так что гони каждому по серебрушке!

— Матвеюшка, родненький, да где я тебе столько денег-то возьму. У меня расчеты все были верные. — Заохал тут Гамаюн.

— Работать не пробовал? — грозно повернулся к нему Святополк.

— Пробовал, не получается, — так горестно вздохнул Гамаюн.

— Предлагаю тебе работу. Пойдешь с нами в поход против Чернобога, вещуном работать будешь. За каждое не правильное вещание, перо долой! — поставил его перед фактом Святополк.

— Как же это? Люди добрые! — растерялась птица на руках Игоря, — Князюшка, ты же своего друга в обиду не дашь? — и прижался к широкой мужской груди.

— Будешь новый вид — лысый Гамаюн, — погладил по голове птицу Игорь.

Последние слова развесели окружающих, но возмутили Гамаюна.

— И ты туда же?! Я же для тебя старался! Невесту строптивую добыл! А ты меня ощипать вздумал? Эта подпалить хотела, ты ощипать! Эх! — горестно вздохнул Гамаюн и улетел из рук князя.

— Что б в походе был! — грозно понеслось в след обиженной птице.

Князь стоял печальный, провожая вещуна в полете.

— Не печалься, князь, начнешь все сначала. Веселинка добрая, простит со временем, — сказал Матвей, хлопнув Игоря по плечу.

Я же стояла за широкой спиной Доброслава, иногда выглядывая и слушая весь разговор. Стала тихо отступать к терему, стараясь сдержать смех после представления ощипанного Гамаюна. Споткнулась о лежащие на земле грабли, шлепнулась на землю и стукнула от досады по пыли ладошкой.

Земляная волна стала расходиться по кругу от меня, не оставляя сомнений кто виновник в этом безобразии. Лошади, почувствовав что земля уходит из-под ног, заржали и кинулись в рассыпную. Волна побежала дальше, совершенно не заботясь о сотворенном. Дошла до терема встряхнула его от самого основания до крыши с петушком на крыше, и тот захлебнулся криком от испуга.

И вот казалось бы, птица металлическая, чего ей пугаться? Так нет же орала похлеще Гамаюна в перспективе остаться поджаренным курчонком. Заткнуться ей помогли лишь комья грязи, которыми с удовольствием братья стали бросать в птицу.

От второго испуга птица замолчала, но начала громко, с металлическим звуком икать.

— Веселина, да сделай ты что-нибудь! — в который раз обращались ко мне братья по очереди.

Металлический петушок уже второй час икал без перерывов, отчего все братья готовы были придушить сначала птицу, потом меня.

— Что я могу, — разводила недоуменно руками, — Тишину на него наложить не могу, он же не живой. Огнем спалить вы мне не дали.

— Ты еще терем подпали! — воскликнули три брата одновременно.

— Водой пробовали, не помогло, ветром тоже не сдуешь его, — печально перечисляла.

— А трясти терем еще раз не позволим! — заявили мне все в один голос.

Развела руками еще раз.

— Снимите эту птицу кто-нибудь, — простонал Матвейка, у которого был музыкальный слух, и он остро реагировал на металлическое икание.

— А давайте, я на ветре к нему поднимусь? — С готовностью предложила братьям.

— Не смей! — тут же в один голос прикрикнули братья. Обижено пожала плечами.

— Я поднимусь. Веревка есть? — поднялся князь и вышел из горницы.

— Мужик, — уважительно произнес Владимир.

— А расшибется? — испугано спросила их.

— А тебе-то что? Ты ж не хочешь быть у него в невестах? — подмигнул Матвейка.

Надулась на его подковырки. Думает маленькая? Сейчас же побегу останавливать князя и обещать выйти за него замуж? Вот еще!

Князь сам нашел веревку во дворе, прицелился и метким броском затянул удавку на ногах икающего петушка. Тот икнул еще раз и сбился с ритма.

По бревенчатой стене князь стал подниматься, держась руками за пенькову веревку. Ловко у него получалось до того момента, пока не нужно было перебираться на крышу. Крыша с навесом над стеной. Уж князь и так пробовал и эдак перехватиться. Братья советы давали, как лучше ухватиться.

Пару раз чуть не сорвался Игорь, заставляя в страхе закрывать глаза и прижимать руки к груди.

— Ну что ты так боишься? — весело сказал Матвейка. — Подумаешь, упадет и поотрывает кое-что из ненужного.

Косы вспыхнули на него от негодования. Ветерок услужливо ткнулся в ладонь, направила к земле, оттолкнулась и взлетела к Игорю. От неожиданности князь чуть веревку не выронил из рук. Подхватила его и помогла перехватиться за крышу, после чего подставила плечо, помогая удерживать равновесие. Игорь перехватился и залез на крышу.

— Веселина! Ну-ка живо на землю! — услышала бабушкин голос.

Пришлось спускаться.

— Ты чего балуешь с ветром? — строго спросила бабушка.

— Игорю помогала. Там петушок икает, — махнула рукой в сторону крыши, не зная как оправдаться в сотворенном.

— Что там с ним случилось? Стоило отлучиться и сразу же, что делается! — заохала бабушка.

— Игорь полез петушка снимать, потому что он икает, — объяснила бабушке.

— Твоя работа? — беззлобно покосилась на меня бабушка.

— Моя, — со вздохом ответила ей.

Пока мы с ней разговаривали, Игорь добрался до птицы, сел на крышу верхом и старался оторвать икающего петушка. К нему подлетел просохший Гамаюн и уселся рядом, внимательно разглядывая весь процесс отдирания птицы от шеста.

— Парни кто поставит на то, что князь отдерет птицу? — громко спросил Гамаюн.

В сердцах послала такой заряд с ветром, что свалила с крыши всех троих: Гамаюна, петушка вместе с шестом и Игоря, который воткнулся головой в почти мягкий небольшой стожок сена для дворовой птицы. Обитатели нашего птичника очень уважали этот стожок и регулярно его посещали, оставляя на нем свои отметины. Теперь из него торчали ноги Игоря, который вошел в сено по пояс. Ноги сложись, и исчезли полностью в сене.

— Или убился, или покалечился. — Приземлился рядом со мной Гамаюн, — Он же с тобой так до свадьбы не доживет, — поцокал языком в клюве.

— Ребята, вытаскивайте князя оттуда, — распорядилась бабушка.

Эти слова позволили немного прийти в себя, побежала к несчастному Игорю. Братья уже вытаскивали князя.

— Как ты его! Хорошо вошел, твердо! — похвалил меня Гамаюн, — Сомневаюсь, правда, что он после этого на тебе жениться. — Проводил он князя, подскакивая и заглядывая тому в лицо.

— Он и так на Веселине не женится, — раздался голос моего отца.

Братья уже занесли князя в дом. Во дворе замерли после таких слов мы с бабушкой, Матвейка, Доброслав, Добролюб и Гамаюн.

С неба спустились богатырские кони, вокруг них было бело-голубое сияние, что говорило о том, что они не простые, а из конюшен Светлобога. Эти кони могли в его небесные палаты подниматься.

— Почему? — спросила бабушка, и голос у нее был очень серьезный.

— Светлобог видел, как вчера Веселина силу свою показала. В походе против Чернобога разрешил ей участвовать, а на мирского князя благословения не дал. Велел после похода Веселине к нему явиться и показать свою силу, потом решать будет, — отец был суров.

Молчание было ему ответом. Даже Гамаюн призадумался.

— Задумал что-то Светлобог, — Задумчиво произнесла бабушка.

— Нам не понять задумок Светлобога, — согласился отец, — пойдемте в терем. А ты, птица вещая, отцепись от Веселинки. — повернулся к Гамаюну.

— Ярослав Владимирович, я ж только помочь, — заискивающим голосом проговорил Гамаюн и стал отступать.

— Не нравиться мне, что Светлобог стал в дела сердечные вмешиваться, — прошептал мне на ухо Матвейка, придержав за руку. — Сходи к подружкам, расспроси, может, слышали чего.

Согласно кивнула. Беренику с Ягушенькой давно не видела, соскучилась. Побежала в лес на нашу заветную полянку. Позвала подружек, те прилетели и выслушали новости о походе и о запрете Светлобога, призадумались.

— Кажется мне, что нашел он тебе жениха на свой вкус, — задумчиво сказала Береника.

— Ой, ну что ты такое говоришь?! — всплеснула руками Ягушенька, — ты только подумай, когда это Светлобог запрещал кому-то жениться в сказке? В миру бывало, а здесь всегда соединял браки. Наверное, Светлобог что-то про князя твоего против имеет, — строго сказала подружка.

Мы призадумались. Так и эдак крутили, получается права Ягушенька.

— А который князь-то? Не тот ли, которого я в мир отправляла, а ты за ним улетела? — прищурилась Ягушенька.

Щеки сами вспыхнули.

— Тот, — кивнула, а глаза от земли не отрывались.

— А что там у вас было? Что таким румянцем залилась? Рассказывай подружкам, — ласково сказала Ягушенька.

Так они из меня и выспросили и про платье и про то, что женой при народе назвал, что обряд хотел, не спрося моего согласия, провести.

— Шустрый какой! — Высказалась Ягушенька. — А давай я на него порчу наведу, — предложила она.

— Не надо, не такой он и плохой. Да и я его приложила недавно, — вздохнула.

Пришлось рассказать об икающем петушке.

— Вот тебе перышко, Веселинка, — сказала Ягушенька и вытащила из косы вплетеное перо, — когда понадоблюсь, просто сожги его, и я появлюсь. Через огонь к тебе приду.

— Я тебе тоже дам капельку, — Береника протянула травинку, на которой переливалась капелька, — стряхнешь ее в землю или воду и я появлюсь на зов твой.

Дома встретили рассказами, как они князя удерживали от моих поисков. Сначала думали прибить хочет, но потом разобрались, что у него на фоне удара головой беспокойство за меня усилилось. Будто привиделось ему что-то пока без памяти был. Теперь боится меня отпускать.

Поднялась к князю в светелку, Игорь лежал с синяками под глазами, присела рядом.

— Давай-ка я тебя полечу от синяков. А то совсем не хорошо. В прошлый раз с синяком был, а сейчас уже два и все от меня, — вздохнула.

-Веселинушка, посиди со мной, — попросил Игорь и взял мою руку.

— Посижу. Только сначала полечу, а тебе поспать надо. Завтра в мир возвращаемся. Светобог обещал помочь всех разом переправить, чтобы с печкой по дороге не растеряться, — сказала ему и стала водить ладонями перед лицом, проговаривая заклинания на исцеление.

Игорь уснул под мое бормотание, для него сон полезнее всего сейчас. К утру синяков почти не было видно, а после того как умылся ключевой водой, так и вообще прошли.

Утром собрались все на поле для ратных тренировок. Приготовили своих коней и держали в поводу. Ждали, когда отец даст добро переходить грань между сказкой и миром. Он смотрел на небо, ожидая знака от Светобога.

Братья возбужденно переговаривались, поправляли перевязи мечей. Бабушка стояла рядом со мной и поправляла косы.

— Амулет у тебя не простой. Дотронешься до глаз совы и скажешь: "Лети птица", тут же совой обернешься. Не снимай его и менять его на что нельзя. Кто бы не просил, кто бы не уговаривал, — тихо говорила бабушка.

Гамаюн не радостно топтался вокруг ног коней и задирался на дворовую птицу. Петух был в два раза меньше, но свой куриный гарем не собирался отдавать какому-то залетному. Петя набычил хохолок, распушил хвост и с громким воинственным криком атаковал Гамаюна под ногами коней, внеся суету и суматоху вокруг. Вещун был счастлив, наконец-то драка состоялась, а не просто ему перья подпалили.

В это время с неба опустился бело-голубой огонь, открыв проход в мир. Братья и я вскочили на коней. Святополк поймал Гамаюна за ногу в очередном заходе на петуха и поскакал к проходу в грани. Мы устремились следом. Передо мной мелькнуло серьезное лицо отца, бабушка махала рукой.

Проход прошел спокойно по сравнению с нашими переходами через печь, где мы то летели, то падали. Яркая вспышка света все же ударила по глазам. Проморгавшись, огляделись.

— Князь, где мы? Веди в свой город, — повернулся к Игорю Святополк.

Мы были в подлеске. Даже я его узнала. Светобог нас перенес очень близко к городу. В этом подлеске князь меня нашел, когда ночевала тут. Вон и башни виднелись. Все дымом заволокло.

— Город там, — но князь не торопился, внимательно рассматривая стены своего владения.

— Князь, что-то не так? — поинтересовался Владимир.

— Дым. Или чума приключилась и нам туда нельзя идти, или на город напали и все пожгли, — задумчиво сказал князь.

— Тогда нам надо торопиться, — тронул коня Добролюб.

— Не торопись. Князь прав. Если город уже сожгли, мы не поможем, а если чума, то нам туда хода нет. Как узнать? — обратился к князю Святополк.

— А Гамаюн на что? — ткнул в притихшую птицу Добролав.

— Правильно. Слетай и посмотри что произошло, — встряхнул возмущающегося Гамаюна.

— А что сразу слетай? Тут что кроме меня никто узнать не может? — пытался привести в порядок встрепанные перья Гамаюн.

— Еще можешь повещать, что там случилось, — миролюбиво предложил ему Святополк.

— Лучше слетаю, — проворчал Гамаюн, расправил крылья и взлетел в сторону города.

Видно было, как сквозь дым птица кружит, высматривает, спускается и поднимается.

— Сгорел город. На улицах полно раненых. Не чума. — Гамаюн был серьезен.

— Поторопимся братья, — тут вскочил на коня Святополк и посадил птицу на круп.

Небольшим отрядом, во главе с князем, мы очень быстро достигли города. Ворота были заперты. Значит, враг пришел сверху.

Стучал в ворота князь, звал свою охрану, никто не отозвался.

— Веселина, сшибай ворота, — распорядился Святополк.

Спешилась с Огонька, позвала ветер и с силой отправила в ворота, они прогнулись под таким натиском, но выстояли. Позвала свою помощницу. Земля вздрогнула и раскрылась перед нами проходом под воротами.

— Только быстро, — махнула братьям рукой, пропуская их вперед.

Братья спешились по земляному разлому стали проходить в город. Своего Огонька отдала Матвейке. Зашла последняя в проход и замля стала закрываться за мной, заставляя поторапливаться. Корни переплетались и заново срастались.

Город ужасал своим местом побоища. Кругом были погибшие, а раненных было мало, но при первом же взгляде было видно, что шансов у них выжить мало.

— Братцы, берите раненных сколько можете унести и в терем к князю, — распорядилась тут же. — Игорь показывай дорогу.

— Все время прямо, — махнул рукой вдоль бревенчатых домов.

Сам же Игорь, как и братья, занимался раненными.

Некоторые были в сознании и при виде князя у них наворачивались слезы.

— Князюшка, ты вернулся, не бросил нас, — шептали некоторые.

— Кто вас, дяденька? — слезы стояли в глазах, тяжело было смотреть на раненных.

— Волкодлаки. Они с Чернобогом пришли. Много еще всякой нечести было, те дома поджигали. Ночь была, многие погорели, а кто на улице был, тех волкодлаки драли. — прерываясь рассказал раненный.

Терем князя хоть и погорел в некоторых местах, в но был цел. Домовята, увидев нас, побежали рассказывать. Так что, когда мы подъехали к порогу, помощники уже протягивали руки и принимали раненных.

Княгиня Ярина тоже выбежала на порог и первым делом обняла Игоря, потом меня стиснула и тихо прошептала на ухо: "Хорошо, что он с тобой был. Жив остался". А в глазах благодарность и печаль, но лицо тут же стало серьезным и строгим. Она быстро принимала решения и распоряжалась, успевала быть везде и всюду.

Мне выделили в помощь всех целителей, каких смогли найти. Они и сами были пострадавшие, но за работу хватались и мне помогали. Я же, как заведенная, бормотала заклинания и накладывала стягивающие повязки. Раны в основном были рваные, но и ожогов хватало. Очень пригодился бы ведьмин круг, чтобы Светобог мог помогать нам в целительстве. Но сейчас было не до него. Раненых все приносили и приносили. А сначала казалось мало кто выжил. Радовало, что многим удалось спастись.

Вечером, пробегая мимо незакрытой двери в горницу, услышала, как ругаются Игорь и Ярина.

— Почему ты не взял ее в жены? Она тебе пара и ведьма. Ваш брак был бы удачным! — ругала сына мать.

Я замерла на месте, не в силах сделать ни одного шага дальше.

— Я не люблю ее! Не нужна она мне! — грозно ответил Игорь матери.

— Что значит любовь для князя? Меня выдали замуж, чтобы княжества наши процветали. Князья не могут думать о чувствах, они должны думать о народе, — бушевала потенциальная свекровь.

— Не могу жить с нелюбимой! Вот мой сказ! — отрезал Игорь.

— Игорь, одумайся! Люди гибнут, княжество гибнет. Мир рушиться, а он не может жениться на красивой девушке, только потому что не любит ее! — возмущалась свекровь.

— Нет, мама. Теперь не могу я на ней жениться! — сказал Игорь и пошел к двери.

Я же быстро побежала вперед и спряталась. Сердце отчаянно билось. Так значит, не любит.

Все это время старалась не попадаться князю на глаза, благо занята была сильно. Но иногда на глаза наворачивались слезы. Люди успокаивали и утешали меня: "Не плачь дочка, я выживу". Кивала головой, смахивала слезу и шла к следующему.

Матвейка поймал меня в очередной переход между горницами.

— Ты когда последний раз ела? — строго спросил он.

— Не помню. Но точно знаю, что ела, — ответила устало ему.

— Знаю, что ела. Я сам тебя вчера кормил. А спала когда? — не отпускал меня.

— Спала когда-то. Пусти мне бежать пора, — вырвала руку у него.

— Сейчас ты идешь есть и спать, — перехватил брат меня через плечо и понес вверх по лестнице.

— Матвейка, меня люди ждут! — стучала ему по спине кулачками.

— Закончились твои раненные, а тех, что ты лечила, другие справят. Живо есть и спать! Завтра в поход на Чернобога идем. И так уже три дня тут задержались, — проговорил Матвейка, толкнул дверь ногой и зашел в светелку.

Меня поставил на пол , я тут же стала пятиться обратно за дверь. В светелке на стуле с задумчивым видом сидел Игорь.

— Принес, выясняй с ней сам, почему она от тебя бегает. Мне все равно не скажет, — произнес Матвейка, толкнул меня в спину, что я полетела и попала точно в руки Игоря.

Сам же братец спокойно вышел за дверь и повернул в замке ключ.

— Веселинушка, покушай, — ласково проговорил Игорь и отпустил меня, встал со стула и убрал белую салфетку, накрывавшую приготовленную еду.

— Не хочу, ты иди. Я спать лягу. Завтра поход у нас, — отошла от Игоря.

— Так не пойдет. Молока попей и ложись. Дверь все равно закрыта, — с этими словами он налил молока и подал мне.

Молоко было парное, ароматное, он еще ложку меда свежего положил. Сладко было, вкусно, так что выпила все что налил. Аппетит проснулся, взяла еще хлеба свежего и стала маленькими кусочками кушать, старательно глядя в пол.

— Веселинушка, что с тобой? Почему не говоришь со мной? Не смотришь на меня? — спросил Игорь. Лишь вздохнула в ответ.

А что сказать? Слышала, что ты меня не любишь, жениться не хочешь, оттого страдаю? Нам и так Светобог благословления не дал. Выкинуть нужно из сердца любовь свою, вот работой себя упахала, чтобы мыслей никаких не было.

— Устала я князь. Ты иди. Мне отдохнуть надо, — повела рукой в сторону двери, она распахнулась.

— Прогоняешь, значит. Что ж я не то сделал? Чем обидел тебя? — так печально спросил Игорь, что слезы на глаза навернулись.

— Она твой разговор с Яриной слышала, — высунулась домовиха и тут же спряталась обратно в стенку.

Даже не было сил кулаком ей погрозить.

— Какой разговор? — удивился Игорь, подошел к двери и закрыл ее.

— Тот, где ты жениться отказывался, — сообщила та же домовиха и снова спряталась.

— Жениться? — удивился Игорь, — Ты слышала весь разговор? — строго спросил он, сложив руки на груди.

— Не надо, очень тебя прошу, не начинай заново, — и чувствую как во мне стал огонь закипать. Одно дело случайно услышать, а другое дело сейчас он мне в лицо скажет, что не любит и жениться не хочет. Косы вспыхнули, и пламя стало разрастаться, заставляя Игоря отступать.

— Веселина, что ты делаешь? — в недоумении спросил Игорь, — Нам поговорить надо!

Его одежда стала дымиться.

— Веселина, успокойся! Что за несносная девчонка! — воскликнул Игорь и стал сбивать с одежды пламя.

Дотронулась до амулета на груди, нашла изумрудные глаза совы

— Лети птица, — прошептала и обернувшись совой, вылетела в окно, распахнув его.

— Веселина! — понеслось мне в след.

Оглянулась, огонь в горнице погас.

— Матвей! — кричал в окно Игорь, — это Веселина полетела, держи ее!

Брат вскочил на коня и поскакал за мной. Я же старалась приноровиться к новому способу передвижения. Не ноги несли меня — крылья.

Над головой замахали огромные крылья.

— Можно с вами познакомиться, зеленоглазая совушка? Вы так элегантно машите крыльями, мы с вами раньше не встречались? — шарахнулась в сторону от испуга.

Земля стремительно стала приближаться, я же никак не могла выровняться, чтобы не шмякнуться на землю. Под меня поднырнули крылья, и я оказалась на спине Гамаюна.

— Что ж ты такая пугливая? — недовольно пробурчал Гамаюн. — Сбежала чего? Или нам пора махать крыльями из города?

— Угур, — сказала вместо слов.

— Еще и говорить не можешь. Плохо, — Развернулся Гамаюн к городу.

На встречу скакал Матвейка. Слетела с Гамаюна и пала в руки к брату.

— Будь человеком, — сказал Матвей и приложил руку к груди.

Тут же оказалась у него в седле.

— Зачем сбежала? Игорь себе места не находит. Вон смотри, скачет, — махнул за спину брат.

— Матвейка, не оставляй меня одну с ним, прошу тебя, — жалобно попросила брата.

— Да что у вас случилось? Подумаешь, Светлобог благословления не дал, ты, что слушаться его будешь? — встряхнул меня брат.

— Что значит, Светобог не дал благословления? — спросил подъехавший Игорь.

— Не оставляй меня с ним, — тихо прошептала я брату.

Матвейка внимательно посмотрел в глаза и кивну: "Хорошо".

— Светобог сказал, что не даст благословления на ваш брак, — жестко произнес брат, прижал меня к себе и повернул коня к городу.

— Это как? — опешил князь.— Он же не вмешивается в такие дела.

— Не знаю, что у него за планы. — ответил ему Матвейка.

— Это он, наверное, про Ольру узнал, — тихо сказал Игорь. — Матвей! Дай мне с Веселиной поговорить! — тут же потребовал князь.

— Не хочет она с тобой говорить. Дай ей немного успокоиться и отдохнуть, — брат закрывал меня руками от князя, за что была ему благодарна.

Утром проснулась еще затемно, петухи в этом городе теперь молчали.

— Веселина, — услышала голос Игоря, — нам надо поговорить.

— Ты что тут делаешь? — возмутилась и натянула повыше одеяло.

— Ждал когда проснешься — просто сказал Игорь. — Веселина, разговор шел не о тебе. Мы с княгиней говорили не о тебе. Мать хотела женить меня на княжне Ольре. Она ученая ведьма, как ты говоришь. Она любила меня еще с детства. Мы росли вместе. Но я отказался, что-то отталкивало меня в ней. Что-то темное в ней было. Когда пришло время засылать сватов, я отказался. Мать тогда закрыла меня в подвале и не выпускала, и каждый день рассказывала, что нужно думать о благе княжеств. Что нам нужны наследники, наш союз необходим. Спустя два месяца согласился. Мать может быть убедительной. — Усмехнулся. — Назначен был обряд, ведьмин круг открылся и Светобог был готов произнести свою волю. В этот момент я отказался. Громко и четко, чтобы слышали все гости и родные, произнес свою волю — я не женюсь на Ольре. Светобог тоже это слышал.

Игорь замолчал, в полумраке почти не было видно его лица. Лишь бледный овал обозначал его местонахождение. Он тяжело вздохнул, но продолжил.

— Нет большего оскорбления для девушки, чем отказ жениха жениться перед всеми, да еще перед ведьминым кругом. Ольра тогда выдержала этот отказ, который был для нее ударом, но не простила. Я раньше подозревал, что это ее рук дело — портить княжество, в день нападения на город не осталось никакого сомнения. Ольра объединилась с Чернобогом в войне против меня. Мать в тот разговор еще раз просила передумать и жениться на Ольре. Та обещала, что прекратятся все напасти. Но я отказался. — Здесь Игорь замолчал.

— Почему? Княгиня права, здесь не идет разговор о чувствах, уже о спасении самого княжества. — Спокойно сказала ему, хотя в душе все клокотало.

Ох, с каким бы удовольствием придушила бы эту Ольру. Это же надо столько народу погубить из-за безответной любви. А я? Я бы что? Не стала бы принуждать — это точно. А если уж отказал мне жених, мстить тоже не стала бы. Ушла бы молча. Обливаясь слезами, но ушла. А людей губить, да потом еще условия ставить: если не жениться, будет дальше губить! Ой, какая черная душа там скрывается! Правильно ее Игорь рассмотрел, темная у нее душа.

— Потому, что люба мне ты, Веселинушка, — сказал в ответ Игорь. — Очень люба. Нет мне жизни без тебя. Да и не хочу жить без тебя. А вот почему Светобог отказал в благословлении, не могу понять. Неужели узнал, что из-за моего отказа Ольра мир губит? И его воля, чтобы женился на ней?

— А ты женишься на ней? — спросила и замерла в ожидании ответа.

— Нет, никогда! — решительно поднялся Игорь и пересел ко мне на кровать. — Ты мне нужна. Твои глаза, твои губы. Я хочу слышать твой голос, как ты смеешься, как зовешь меня по имени.

— Игорь, — тихо сказала.

— Да, — наклонился ко мне и поцеловал.

Очень нежно и так вдохновенно, что дыхание пропало. Подняла руки и запустила пальцы в его волосы, получая такое удовольствие от прикосновения к кудрям. Игорь оторвался от меня и в полумраке восхода внимательно посмотрел в мои глаза.

— Я тону в твоих зеленых глазах. Я хочу, чтобы ты стала мне женой, только тебя хочу и буду ждать, — он снова прикоснулся губами к моим.

Теперь это был жадный поцелуй, он как будто пил меня, старался проникнуть сквозь мои губы. Послушалась его и приоткрыла губы на встречу. Волна новых ощущений обрушилась на меня. Поцелуй стал жарким и откровенным.

Игорь разорвал поцелуй, снова заглянул в глаза.

— Нам пора, любая моя, — с улыбкой, которую уже очень хорошо стало видно в раннем солнышке, сказал князь.

Мне не хотелось отпускать его от себя. С ним было хорошо и спокойно, жарко и очень волнительно.

— Хватит целоваться. Отпусти парня, — ворвался Матвейка в наш узкий мирок. — Пора выезжать. Пошли князь.

Они вышли, а я сладко потянулась. На губах все еще чувствовался поцелуй Игоря. Домовихи выпорхнули из стен и засуетились.

— Хозяйка, поторапливаться надо. Ярина строга, не любит опозданий. Ох, и свекровь тебе достанется! — заохали домовихи.

— Может, я не пойду за Игоря, — с улыбкой ответила, довольная утренним разговором.

Все разъяснилось, любит меня по-прежнему. А с Ольрой этой ведьмой ученой разберусь сама, лично.

Огонек стелился по траве, почти не наступая на землю. Здесь искорок колдовства не было видно. Мы скакали в паре с Игорем. Он почти все время был в пол оборота ко мне. И его улыбка заставляла улыбаться в ответ. Настроение было радостное, как будто не на войну идем.

Братья тоже веселились и подсмеивались друг над другом. Гамаюн скакал на крупе коня Святополка, забавно покрикивая на ухабах.

Переход занял три дня. Вокруг пугающая разруха не прекращалась на сколько хватало глаз. Иногда уцелевшие жители встречали наш отряд, старались чем-то накормить, но у самих было мало чего. Князь отказывался и денег оставлял, чтобы на еду до весны хватило.

Люди смотрели на нас с надеждой, провожая отряд. Мой красный конь привлекал всеобщее внимание. Даже Гамаюн как-то пытался пересесть к нему на круп, да Огонек не дал. Он признавал только меня как седока.

Ночевали чаше в поле или в полеске, Игорь лично ставил для меня шатер и провожал ко сну. Прощались всегда долго, не в силах расстаться друг с другом. Поцелуя, объятия, снова поцелуи, жаркие слова, признания. Все было как в какой-то сказке. Конечно я жила в сказке, но сейчас душа просто пела от счастья. Мне хотелось выпустить на свободу свои стихии, как в прошлый раз. Но помнила, что уже близко царство Чернобога. Хватит того, что Светлобог увидел мою силу.

А ведьмина сила росла, клокотала во мне, часто помогая в походе. Костер запалить или деревья для плотов повалять. Все шло на пользу и в дело.

Нечисть по дороге не встречалась, но и степовые прятались, полевики не показывались. Даже болотники на зов не выходили. Чем ближе приближалось царство Чернобога, тем меньше было волшебства на земле.

Переночевали последний раз в пустом поле, а утром перед нами открылась расщелина, уходящая глубоко вниз. Не было у нее дна. Даже камушек бросали, а ответа не услышали. Было предложение Гамаюна бросить для проверки, так он всех своими рассказами замучил о похождениях к курочкам, но он уперся, не пожелав стать частью эксперимента. Заявив, что это издевательство над живой природой, тем более сказочной, тем более в одном экземпляре живущей да еще с узкой специализаций. Аргументов наворотил столько, что братья сдались.

— Я могу на ветре спуститься, — робко предложила, заглядывая вниз.

— Нет! — воскликнули одновременно Игорь и Матвей.

— Взлетать вверх разрешаете, а что страшного вниз спуститься? — пожала плечами, хотя озноб от холода, поднимающегося снизу, пробрал до костей.

— Веселина, мы не сомневаемся в твоем умении, мы опасаемся того, что может тебе встретиться внизу. А ты там окажешься одна. И потом, как мы спустимся? — Примирительно произнес Матвейка.

Задумалась. Действительно, вот спущусь, а братья как? Нужно придумать как всем спуститься. Тогда пришла интересная идея.

— Я сейчас спускаюсь с кем-нибудь из вас, а потом делаю спуск по земле для остальных, — предложила братьям.

Они задумались и одобрили. Впрочем, другого варианта пока ни у кого не было.

Игорь шагнул ко мне и обнял.

— Я буду с тобой. Одну никуда не отпущу, — заискрились его глаза.

Позвала услужливый ветерок, он ласково ткнулся в руку, потом стал набирать силу, чтобы нас двоих спустить вниз.

Ветер стал сильным и могучим, завывая вокруг нас, мы же с Игорем смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Ветер кружил вокруг нас, цепляясь и держась за стены этого разлома. Спуск был долгим, но нас это не смущало, было хорошо оказаться вдвоем и держать друг друга в объятиях.

Неожиданный толчок под ногами сообщил, что у этой бездны все же есть дно. Ветер утих и мы с сожалением оглянулись вокруг. Наш головокружительный спуск закончился. Разомкнули руки, вокруг было темно.

Почувствовала пламя в себе, направила в ладошку и огонь вспыхнул, освещая пространство.

Это была огромная земляная пещера, с потолка которой с тихим шелестом обсыпалась земля. Здесь не было летучих мышей или других обитателей подобных мест. Только корни растений выглядывали и тут же прятались, завидев мой огонь. Они были живыми. Что-то мне подсказывало, что если бы не мой огонь, они уже давно оплели нас. Нельзя было оставлять Игоря без огня здесь. С тревогой посмотрела на князя.

— Игорь, смотри, корни живые. Нужно придумать как оставить тебе огонь, — оглядываясь в поисках подходящего источника для факела.

Игорь тут же скинул с себя плащ обмотал его вокруг своей деревянной палицы, выдернул один из шевелящихся корней, тот тут же обвил его руку.

— Нет, не меня, вот сюда иди, — проговорил спокойно Игорь и, отцепив один из шевелящихся концов корня, примотал к палице. Корень тут же обвил палицу, намертво прикрепив ткань.

Поднесла свой огонь к импровизированному факелу. Вспыхнувшее пламя осветило лучше, чем мой небольшой огонек в ладшке.

— Торопись, этого на долго не хватит, — спокойно подтолкнул Игорь к разлому.

Подняла голову вверх, неба не было видно, настолько было далеко до него. Позвала свою помощницу и почувствовала такой мощный отклик, что пещера задрожала и земля стала обваливаться в пещере.

Поблагодарила землю за отзыв и попросила быть спокойнее. Я понимала, что здесь, в ее самой глубине, была сама суть моей помощницы, поэтому она отозвалась так сильно.

Мне нужен был спуск для отряда. Объяснила земле, что мне нужно и земля снова задрожала, но уже спокойнее. Она перестраивала стены разлома под удобный спуск. Я поднималась рядом вдоль ступенек, ветерок поднимал меня.

Свет факела вскоре пропал в глубине бездны и сердце сжалось от разлуки с Игорем. Он ведь остался там совсем один. Стала торопиться еще сильнее. Перестройка для спуска пошла почти волшебно быстро. Я летела и почти не успевала. Земля поняла, что нужно торопиться.

На верху меня встретили встревоженные братья и веселый Гамаюн. Этого ничего не могло расстроить.

— Готовьте много факелов и торопитесь. У Игоря факел быстро прогорит, — проговорила им быстро и стала откручивать сумки с седел. Лошадей решили оставить наверху. Вниз их никак не спустить.

Братья торопились, переговариваясь только по делу, отвязывали сумки от седел. Гамаюн поглядывал вниз и с недовольным видом что-то бурчал себе под нос.

— Вот что мы там забыли? Свистнули и Чернобог сам вылетел. Чего к нему в гости идти? Нас же не приглашал никто. А не званный гость это похуже нашей Веселины после скандала с Игорем. — За что получил пинка ветром и не очень плавно полетел кубарем в разлом.

Возмущенные крики и клекот долго доносились из темноты.

Братья стали спускаться по ступенькам, которые уже были готовы. Схватила в охапку Святополка и стала спускаться с ним на ветре. Теперь спуск был быстрее, путь указывал возмущенный говор Гамаюна. Вскоре показался свет факела Игоря. Он уже почти догорел, но свет еще был. Отпустила брата и Святополк быстро стал зажигать следующий факел.

Пожав руки с Игорем, снова принялась за подъем. Встретила отряд, обняла следующего брата и на ветре стала спускаться. Так мы собрались внизу гораздо быстрее.

Гамаюн притих и с тревогой оглядывался по сторонам, прижимаясь к ноге Игоря.

Когда все были в сборе Гамаюн первый высказал общую мысль:

— Выходов отсюда только два: или с победой наверх или сразу в чертоги Светобога.

— Меня Ягушенька ждет, поэтому предпочитаю с чертогами повременить, — сказал Доброслав.

Эти слова нас взбодрили, даже живые корни не смущали нас. Проходов было три.

— Гамаюн, вещай! — повернулся к птице Святополк. — Теперь все от тебя зависит. Говори в какой проход идти.

— А какие расчеты? Какова вероятность правильного ответа? — тут же взбодрился Гамаюн.

— Один к трем. Неправильный ответ — одно перо. Ставки ты знаешь. — С улыбкой ответил ему Святополк.

— Сразу перо. Тут холодно без перьев ходить, — проворчал Гамаюн.

— Хорошо расплатишься на поверхности. — Покладисто согласился Святополк.

Гамаюн потоптался у проходов, понюхал, вытянув клюв.

— Веселина, — позвал он, — иди сюда.

Подошла к нему заинтересовано.

— Огонь свой давай, — распорядился Гамаюн.

Огонек вспыхнул на ладошке.

— Теперь подходи к проходу и смотрим. — Вид у Гамаюна был азартный и заинтересованный, чем заразил и меня.

Огонек светил, не меняя своего положения.

— Следующий, — распорядился Гамаюн.

Пошли к следующему проходу. Огонек чуть шелохнулся, но снова замер.

— Следующий, — снова сказал Гамаюн.

У третьего прохода огонек стал стелиться вдоль ладошки.

— Сюда, — уверенно произнес Гамаюн. — Если есть сквозняк, значит, есть куда идти.

Братья одобрили такой подход. Весь отряд направился в зияющую черноту.

Извилистый коридор то расширялся, то сужался. Иногда потолок прохода возвышался, а то падал на уровне груди. Гамаюн старательно держался рядом со Святополком. Корни стали попадаться все меньше. Зато стала появляться живность. Кто это был рассмотреть не удавалось, огоньки вспыхивающих глаз в свете факелов, явно говорили, что это живые существа. Гамаюн боязливо вздрагивал, но принюхивался и с загадочным видом прошептал мне: "Мыши".

Черный проход неожиданно закончился обрывом и ярким светом, который просто ослепил нас после полнейшей тьмы. Немного привыкнув к освещению, мы с удивлением стали рассматривать долину в ярких живописных красках, которая растилась внизу.

Мы находились настолько высоко над ней, что облака, которые плавали у нас под ногами, просто закрывали долину.

Свет лился сверху, был не понятен его источник, но он был не слабее солнечного.

— Интересно, а Чернобог все подати уплатил за этот мир. Что-то мне, кажется, здесь укрывательством доходов пахнет. — Подозрительно проговорил Гамаюн. — Версия такая — я здесь главный и у нас податная инспекция, — с этими словами он достал откуда-то пенсне и одел его на клюв, что смотрелось бы солидно, если бы не то, что глаза в окуляры не попадали. — Мы прибыли изыскать излишки и отобрать их мою пользу. В смысле в пользу казны.

— Какой казны? — переспросил Матвей.

— Да какая разница? Потом поделим поровну. Вам пятьдесят процентов и мне пятьдесят. У князя свое княжество есть ему не надо денег. — Отмахнулся довольный Гамаюн.

— И почему нам пополам с тобой? — заинтересовался такими расценками Матвей.

— Потому что вы одна семья. А я один одинешенек. Никто корочки хлеба не подаст, — жалобно заголосил Гамаюн, и так это забавно смотрелось с его пенсне.

— Гамаюн, а сам ты, когда подати платил в последний раз? — строго повернулся к нему Святополк.

— Так, а я что? Доходов у меня нет, сплошные убытки и разорение, — горестно вздохнул Гамаюн, — Но здесь. Чувствую, здесь меня ждет удача. — Он даже принюхался в сторону долины.

— У Чернобога? — переспросил Матвей у Гамаюна.

— Мне у него казну проверить надо, потому что порядок должен быть! — важно поднял перо на крыле вместо указательного пальца.

— Тогда что? Полетели птичка! — весело подкинул Гамаюна Матвей в долину и тот, перекувыркнувшись в воздухе, стал парить над облаками.

Откуда-то из облаков вынырнули Драконы и, выпуская пламя, стали охоться на Гамаюна. Тот увернулся от нескольких атак и вернулся к нам.

— А знаете, Чернобог хорошо защищает свою казну. Я лучше с Веселиной буду, она только на мой хвост покушалась, а эти целиком зажарить хотели. — Сообщил Гамаюн, изрядно подпаленный, но не побежденный. — Наши Змеи Горынычи гораздо веселее будут.

Драконы покружив, снова исчезли в облаках, как будто их здесь и не было.

— Как будем спускаться? — спросил Матвей.

— Веселину не отпущу, — решительно сказал Игорь.

Пока мы раздумывали и предлагали всевозможные и невозможные варианты спуска. Драконы снова взвились над облаками, подлетели к нам. На спинах двух из них были ведьмы. Красивые женщины, старше меня, сидели уверено на спинах драконов, длинные черные волосы развивались на ветру. Обнаженные ноги обнимали шеи драконов. Грудь прикрывала перевязь с оружием.

Братья засмотрелись, ведьмы тоже рассматривали наш отряд.

— Из мира пришли? — строго спросили ведьмы.

— Из сказки, — вышла вперед.

— Ведьма из сказки? — удивилась одна из них. — Что так все плохо в сказке стало?

— Мы к Чернобогу, — строго ответила ей.

Они переглянулись, видимо указаний на счет отряда из сказки не было.

— Хорошо, подождите, — Решили они.

Драконы нырнули снова в облака.

— Ух, какие строгие, темпераментные ведьмочки попались, — произнес довольный Гамаюн.

— Рано радуешься, еще не известно с каким решением они вернуться, — произнес задумчиво Святополк.

— Мы же воевать шли с Чернобогом. Или нет? Так чего нам бояться? — воинственно спросил Доброслав.

— Воевать, — задумчиво произнес Святополк. — Как мы против его драконов воевать будем?

— Веселинка на что? — задорно произнес Матвейка, подмигивая мне. — Она одна терем Чернобога разнесет, лучше всех армий.

Я обижено надулась, помощница моя тут же отозвалась легким возмущением. Дрожание прошлось по черному проходу и отозвалось в долине. Высокие здания зашатались.

— Ничего себе! А еще так можешь? — восхищенно спросил Гамаюн.

— Ну чего тебе? — обижено повернулась на него.

Земля снова задрожала уже сильнее. Высокие терема ощутимо зашатало.

— А я что говорил? Надо было одну Веселинку сюда запускать, она бы им устроила темную! — восхищенно проговорил Гамаюн, перевешиваясь через край и заглядывая вниз.

Слезы навернулись на глаза и я, чтобы спрятать их, отвернулась.

Ливень пролился на долину, затапливая все внизу.

Сразу несколько драконов взвились из облаков к нам, подлетели поближе и пыхнули пламенем.

— Веселина, пли! — тут же заорал Гамаюн, быстро прячась за мою спину.

Косы вспыхнули, огонь пробежался по рукам к ладоням, повернула их в сторону драконов и стала поливать их своим пламенем. Те, попадая под мой огонь, пытались сопротивляться или увернуться. Но обида на несправедливость меня только подпитывала, и я щедро поливала их.

Новые драконы взлетали на замену погибших и снова попадали в мой обстрел. Атака драконов захлебнулась под моим огнем.

Позвала ветерок, он послушно ткнулся в руку. Направила его вниз и разогнала облака, чтобы посмотреть, что твориться в долине. А там была паника. Нежить металась, голосила, жаренные драконы достались самым смелым.

Чернобог появился неожиданно. Он взлетел сразу перед моими ногами. Огромные черные крылья махали за его спиной, позволяя зависнуть передо мной. Черная кожаная одежда обтягивала его тело, подчеркивая его худобу, обрисовывая каждый мускл. Вместо глаз были провалы в которых светилось пламя. Он был страшен, но не ужасен. Он был страшен своей внутренней силой, мощью.

— Сильная ведьма, — голос был лаковым и слова он произносил напевно. — С чем пожаловала?

— Справедливости ищу, — твердо сказала ему.

— У меня? Здесь? — он расхохотался от души.

— Денег требуй, а то разнесем всю его долину, — подсказал Гамаюн из-за моей спины.

— Чернобог, прекрати разорять мир людской! — потребовала у самого всесильного в подземном мире.

— Почему? — совершенно серьезно спросил Чернобог, сложив руки на груди.

— Иначе ... иначе ... — начала я и не смогла сходу придумать угрозы.

— А что стоим на пороге? — доброжелательно спросил Чернобог. — Прошу в гости, — сделал пригласительный жест рукой.

— Как? — удивилась его предложению.

— Тебя лично доставлю, остальных мои ведьмы перенесут, — произнеся это, Чернобог быстрым движением обхватил меня вокруг талии и стал резко падать вниз.

— Веселина, — раздался голос Игоря.

Обернувшись, увидела, как братья держат князя на краю пропасти. Они подтягивали его обратно.

Чернобог закончил стремительный спуск мягким приземлением. Не отпустив меня из своих рук, он, почти не касаясь земли, быстро прошел в черный терем, по лестнице выше. Открыл дверь и зашел огромную горницу.

Меня отпустил и отошел в сторону, позволив оглянуться. Стены были обиты темной тканью, окна закрыты занавесками, на полу лежала черная шкура огромного зверя. В камине пылал огонь. Половину комнаты занимала огромная кровать.

— Теперь давай познакомимся, — доброжелательно произнес Чернобог. — Присаживайся.

Вокруг не было лавок или стульев. Приглашающий жест хозяина показал варианты на шкуру перед камином или кровать.

— Я постою, — ответила ему, чувствуя себя чрезвычайно неудобно.

— Как хочешь, — Чернобог махнул рукой и из стены вышло кресло. Жуткого вида, из костей животных, обтянутое шкурами.

Хозяин удобно устроился, оставив меня стоять по середине комнаты.

— Так кто ты ведьма? — спросил Чернобог закидывая ногу на ногу и усаживаясь поудобнее.

— Веселина из сказки, — не видела смысла этого скрывать.

— Природная ведьма, — сделал вывод Чернобог. — И ты пришла ко мне в надежде уговорить прекратить земли мирские разорять, — Улыбка была приветливая, но почему-то от нее пробила дрожь.

— Да, — кивнула ему. Понимая всю тщетность такой попытки.

— У тебя есть, что предложить мне? — заинтересовался Чернобог.

— Мы шли воевать с тобой, а не торговаться! — с гордостью сообщила ему.

— Глупо, — разочарованно сказал Чернобог. — Я думал ты умнее. Ты не сможешь со мной справиться, даже со своими богатырями.

Косы от негодования вспыхнули и огонь побежал по рукам. Чернобог с интересом смотрел на это, потом щелкнул пальцами и огонь погас. Метнула в него порыв ветра, он поймал его ладонью. Топнула ножкой, земля загудела и терем закачался. Чернобог погладил ладонью по подлокотнику кресла и тряска прекратилась. От обиды пролился дождь, он засмеялся и дождь замер льдом.

— Все? — весело спросил Чернобог. — Теперь ты видишь, что ты по силе не равна мне.

Я досадливо кусала губы, пытаясь быстро найти решение, но ничего в голову не приходило.

— Так вот, Веселина, у меня есть для тебя предложение. Ты становишься мне женой, а я прекращаю разорять мир. — Он был более чем доволен.

Стояла оглушенная, не в силах собрать мысли. Мне за Чернобога замуж? А как же Игорь? А как же мои надежды быть с любимым мужем? Как же сказка? Мои родители, что они на это скажут? А как же мир? Как же ни в чем не повинные люди?

— Что ж ты молчишь? Скажи свое решение, — вся эта ситуация Чернобога забавляла.

— Я не могу, — выдавила из себя.

— Из-за князя Игоря? Так он на Ольре своей женится. Не честно соблазнять девицу, а перед ведьминым кругом отказываться от брака. Тебе так не кажется? — вкрадчиво проговорил Чернобог.

— Я тебе не верю! — крикнула ему, а у самой сердце разорвалось на части от такой новости.

— Почему? — удивился Чернобог.

— Ты бесчестный! — сообщила ему.

— Это сплетни, — махнул рукой он.

— Он не захотел на ней жениться, потому что у нее душа темная, — сказала, а сама была очень не уверена в своих словах.

Конечно, тогда князю поверила с первого же слова, но кто знает, какая она правда?

— А у него? У мирского князя, который хватал всех ведьм без разбору, сначала тащил их к себе в опочивальню, а потом отправлял на костер. У такого князя душа светлая? — Чернобог был доволен.

— Зачем? Зачем он это делал? — удивилась на такие слова.

— Ведьма ему в жены нужна была, думал, защитится от Ольры и мести ее, — все так же мягко говорил Чернобог. — Как только понимал, что ведьма уступает по силе Ольре, так на костер отправлял. Те, что успели, ко мне сбежали.

— А ты не разорял земли мирские? — спросила его.

— Разорял, — тут же согласился Чернобог.

— Зачем? Зачем губить души людские? — возмутилась его простым признанием.

— Счеты у меня со Светлобогом. Должен мне он кое-что, а отдавать не хочет, — пожал плечами Чернобог. — Впрочем, это политика.

Молча опустилась на шкуру перед камином. Ноги от таких новостей не держали. Чернобог тоже молчал, давая мне возможность обдумать. В голове был полный сумбур. Я думала об истории князя, о людях, о рушащемся мире там наверху. О сказке, где жили и не знали обо всем этом.

Торопливый стук в дверь прервал размышления.

— Ваше Темнейшество! — закричали с той стороны дверей.

Чернобог махнул рукой, дверь открылась.

— Ваше Темнейшество! Там птица бешеная, требует, чтобы его доставили к Вам по великому и секретному делу, — проговорил упырь.

— Веди, — лениво проговорил Чернобог.

За дверью раздались звуки борьбы и изрядно встрепанный в комнату ввалился задом наперед Гамаюн. Он шипел, клокотал и старался клюнуть нечисть, при этом старательно берег свой хвост.

— Ты кто такой? — осмотрел Гамаюна Чернобог, который был преимущественно задом к нему.

— Ах, Ваше Темнейшество! — тут же повернулся на голос Гамаюн, косясь на открытую дверь, — Скажите своим нелюдям, чтобы не трогали посла в Вашем государстве.

— Чей же ты посол? — Чернобог забавлялся.

— Как это чей? Светлобога разуется, — Пафосно поклонился Гамаюн.

— С чем же он тебя послал? — спросил Чернобог.

— С посланием, чтобы вы Ваше Темнейшество приняли мою кандидатуру к рассмотрению на пост великого податного инспектора об укрывании налогов. — Важно сообщил Гамаюн и стал прохаживаться по комнате.

— Податного? — удивился Чернобог, — Это кому же я должен платить в государстве, в котором я хозяин?

— Пусть не вы, пусть вам, — примирительно согласился Гамаюн, — а я присмотрю, каждую копеечку сберегу.

Строгое пенсне на клюве старательно выполняло вид солидности, но ужасно не шло к хитрым глазам Гамаюна.

— Знаешь ли ты, что случилось с предыдущим податным инспектором, которые проворовался? Его медленно изжарили на костре. Вкусный получился, у меня повар хороший, — улыбаясь и очень мягко сообщил Чернобог.

— Веселина, я не понял, ты чего тут расселась? Ты видишь? Нам тут не рады. Поднимаешься и быстренько на выход! Извините, Ваше Темнейшество, за беспокойство, мы зайдем в следующий раз, — Гамаюн усердно подталкивал меня к выходу.

Нерешительно перешагнула порог.

— Стоять! — холодно произнес Чернобог.

— А ведь почти ушли! — простонал Гамаюн, — Ты, что не могла идти быстрее? Откормилась на сытых харчах, ноги еле волочит. Ваше Темнейшество, мы же все выяснили. В инспекторы я не гожусь, Веселина толстуха, каких свет не видывал, — Тут от возмущения аж поперхнулась. — А дорога обратно долгая, чем раньше выйдем, тем быстрее уйдем.

— Ты мне не нужен. А вот Веселина, думаю, здесь задержится. Не так ли? — спросил меня Чернобог.

— Да что ей здесь делать, этой неумехе? Косы отрастила, а мозгов как у курицы, — Гамаюн старательно прикрывал меня крыльями и хвостом, — Беги, пока я ему зубы заговариваю, — прошептал Гамаюн в мою сторону.

— Ты действительно думаешь, что ей удастся убежать? — с искренним интересом спросил Чернобог.

— Конечно. Я же птица вещая, мне будущее ведомо, — вот последние слова меня насторожили.

— И что же говорит тебе будущее? — продолжал заинтересовано расспрашивать Чернобог.

— А то, что сейчас Веселина, эта курица недоделанная, возьмет и стрельнет вон в ту закорючку на потолке. Веселина, пли! — громко скомандовал Гамаюн, и я непроизвольно выстрелила стрелой огня в указанную закорючку.

Закорючка отвалилась и веревка к ней привязанная упала. Люстра из костей и рогов соскочила вниз и обхватила Чернобога в его кресле, накрепко зажав в своих раскоряках.

— А теперь бежим! — радостно возвестил Гамаюн и побежал, помогая себе крыльями.

Мы мчались по переходам лестниц, в твердой уверенности, что выбираемся наружу. На очередном повороте меня поймали сильные руки.

— Мамочка! — заголосила я.

— Вот это вряд ли, — сообщил мне Чернобог.

— Мнааа, — философски протянул Гамаюн, — не повезло нам с побегом. — Его усиленно пыталась скрутить нечисть.

Гамаюн прицельно клевался и бил когтями не хуже нашего петуха. Пыталась помочь ему, да кольцо рук Чернобога как будто всех моих помощников не пускало. Сила билась во мне, а выйти за круг не могла. Гамаюна все же скрутили и уволокли.

— Теперь с тобой, — ласково проговорил Чернобог.

Легко вспорхнул, как будто и не держал меня в своих руках и полетел вдоль переходов своего терема. Оказались в другой горнице, больше прежней. Здесь уже был стол и лавки, присесть можно было.

— Где мои братья? — нахмурилась на него.

— О них позаботились, не переживай, — сообщил Чернобог, присаживаясь за стол.

— Как о Гамаюне? — хмуро спросила его.

— Зато теперь они все вместе, не придется в догонялки по всему терему бегать, — улыбнулся Чернобог. — Так что скажешь на мое предложение? Или участь братьев тебя так же не интересует, как и людей в миру, — усмехнулся он.

— Интересует, — хмуро сказала и насупилась.

— Значит, согласна? — вкрадчиво спросил Чернобог.

— Нет! — резко ответила ему.

— Что ж тебе мешает принять мое предложение? С князем разобрались, что-то еще?

— Не могу я выйти за тебя замуж. Ты Чернобог, а я ведьма природная, — мне казалось этих причин вполне достаточно.

— И что? — искренне удивился Чернобог. — В миру ты все равно жить не сможешь. Князь твой никогда свое княжество не бросит, даже ради тебя. У тебя еще жених на примете есть? Может, Светлобог тебя в жены позвал? — спросил довольный своей догадкой Чернобог.

— Нет, что ты! — в каком-то священном ужасе махнула на него рукой.

— Смотри какая! — восхитился Чернобог, — Я ей не подхожу, и Светлобог тоже не подходит. А давай-ка, у него самого спросим, — Он мне подмигнул.

Чернобог достал тарелочку с яблочком, и показалось изображение терема расписного. Все было в ярких красках и светилось солнечным светом. Подошел Светлобог. Он был со светлыми кудрями, голубыми глазами и улыбающимся лицом. Весь светился радостью и доброжелательностью.

— Ну что братец, получил я твой подарочек. Остался недоволен. Не хочет Веселина за меня замуж идти, — подмигнул мне, — Говорит, что сам Светлобог жениться обещал.

— Не правда! Я такого не говорила! — возмущенно подскочила с лавки и кинулась к тарелочке. — Светлобог, не верьте ему, не было мной сказано таких слов!

— Веселина, не переживай, братец шутит. Он вообще любит пошутить и подразнить. Выйди, нам поговорить нужно, — спокойно сказал Светлобог, а глаза блеснули льдинками.

— Она никуда не пойдет, — Чернобог перехватил меня вокруг талии и демонстративно прижал к себе. — Потом бегай опять по всему терему за ней, а у меня нежить нервная, живых людей только в еду употребляет. Так что будем при ней разговаривать.

Светлобог помрачнел, но кивнул.

— Слушаю.

— Ты мне обещал подарочек прислать, а вот ведьмочка против, не хочет замуж за меня идти, — сообщил, улыбаясь, Чернобог, при этом поглаживая меня по спине.

Я дергалась, стараясь сбросить его руку.

— Рано ей, у нее сила не улеглась, — хмуро сообщил Светлобог.

— А зачем прислал? Мне сырой товар не нужен, — тут же отпустил меня Чернобог, не проявляя ко мне интереса.

— Чтобы воевала с тобой, сила в ней окрепнет и своей станет, — немного посветлел Светлобог, после того, как меня отпустили.

— Значит, ты все же воевать решил! — резко сказал Чернобог.

Черные крылья распахнулись, ноздри раздулись, и он стал с шумом дышать, в глазах полыхнуло зеленью. Жутко стало.

— Не хочешь договориться по-хорошему. Значит война! — торжественно произнес Чернобог и поднялся.

Меня метнуло ветром.

— Прочь пошла, ведьма, — он перешагнул через мои ноги и вышел. — Общий сбор! Мы идем в мир с войной!

Заголосило, загоготало, завыло все вокруг звериным воем.

— Чернобог! Чернобог! — Кинулась вслед ему. — Да постой же! — повисла у него на руке.

Он развернулся ко мне и даже слова не сказал, лишь поднял бровь.

— Оставь мир, не мучь людей, — умоляюще смотрела не него. — Вы с братом что-то не поделили, а люди не причем.

Он сбросил меня со своей руки и пошел к своему воинству из нечисти, которое радостно подскакивало и подвывало. Черные крылья мелькнули в лестничном проеме и пропали.

— Веселина, — шепотом позвал меня голос.

Обернулась, на меня смотрел потрепанный домой. Старенький, худенький, весь в лохмотьях. Ахнула, глядя на него.

— Дяденька, как же вы так? — всплеснула руками.

— Да что я, привычный. А вот тебе тикать надо. Братьев твоих ведьмы обрабатывают. Князю не вырваться, за него Ольра взялась. Он сейчас у нее в комнате, опоила ведьма. — Сокрушенно произнес домовой.

— Как же ты тут оказался, дяденька? — так жалко мне стало горемыку.

— В тереме домовничаю. Один я тут, токмо нашему хозяину не нужный. — горестно произнес домовой, — потому хирею. А тебе Веселина помогу, укажу ход наверх в мир людской.

— А как же братья? — спросила его.

— Братьев не так просто забрать. Ведьмам они приглянулись своей богатырской силой. Вот они стараются богатырей сейчас покрепше к себе привязать, женить на себе, — пояснил домовой.

— Как это женить? — возмутилась на такую несправедливость, — Да я! Да им! Ох, дядечка, что я им сейчас устрою! Показывай, где они! — и ножкой топнула.

Терем загудел, помощница моя отозвалась, загудела, возмущаясь вместе со мной.

— Сильна, — одобрительно произнес домовой, — Ну что ж пойдем, показывать буду. Только чем им ты сможешь помочь ума не приложу, — покачал сокрушенно домовой.

— Дяденька, а звать-то вас как? — побежала за маленьким домовым, который шустро шел по терему.

— Ефимом кликали, когда еще помнили, что я тут живу, — повернулся ко мне домовой и улыбнулся.

И улыбка у него такая теплая и радостная был, что сразу на сердце веселее стало.

— Вот здесь, значит, один из твоих братьев, — шепотом сказал домовой. Просунул голову сквозь дверь, — нету ведьмы, один.

Толкнула дверь воздухом, открыла. В горнице кружил аромат приворотных трав, сизый дым клубился под потолком, увидев меня, стал съеживаться и втягиваться в маленькую бутылочку на окне. Подошла к ней и принюхалась. Да это же дух Дурман, вот от меня и спрятался.

Не стала долго думать, произнесла простое заклинание: "изыди вон", и дух развеялся в воздухе весь без остатка.

На кровати лежал Святослав, раздетый до пояса. Травы приворотные лежали на столике рядом.

— Хворь-тоска, присуха уйди из брата, — опалила огнем травы и тело брата.

Он сделал вдох и открыл глаза. Мутный взгляд постепенно стал становиться осмысленным. Святослав огляделся по сторонам и подскочил на кровати.

— Веселина? — удивился брат и посмотрел на свои руки. На них были повязаны красные ленты.

— Сними. Это для подчинения воли ведьма одела, — спокойно сказала ему и протянула одежду, чтобы он мог одеться.

— Веселина, да ты молодец. Приворот самой сильной ведьмы сняла, с остальными легче справимся. — Весело сказал домовой.

— Что здесь было? — спросил Святослав.

— Ведьмы вас приворотом и духом Дурманом подчинили себе. Пойдем остальных освобождать, — потянула его за руку на выход.

— Чернобог где? — спросил Святослав, старательно тряся головой, как будто старался последние остатки Дурмана вытрясти.

— Войной пошел на мир людской, — угрюмо сообщила ему.

— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Святослав.

— В порядке, — отмахнулась, — Я Чернобогу не приглянулась, — хихикнула.

Мы вышли из горницы и пошли дальше за домовым. По очереди заходили в горницы и по обстоятельствам, если там были ведьмы Святослав их скручивал, я принималась за снятие ворожбы.

Когда все братья были в сборе и знали все новости, озадачились, как же князя вызволить из плена Ольры. А ведь еще Гамаюна надо было найти. Домовой сказал, что его в клетке заперли и в подвал спустили.

Решили разделиться, Святослав пошел вызволять Гамаюна, я с Матвеем и Доброславом отправилась искать князя.

Домовой торопливо шел по терему, опасливо озираясь по сторонам.

— Здесь горницы Ольры, ее подручные на войну не ушли, служат ей. — Шепотом сказал Ефим.

Мы вошли в горницу Ольры. Она была там, князь лежал на кровати и смотрел на то, что делала Ольра. Ведьма ворожила, это не было приворотом или подчинением, она делала порчу, причем на все следующие поколения тоже, в корень загоняла черноту. Сильна был Ольра.

— Ведьма, стой! — крикнула ей.

Ольра замерла на месте, прервав заклинание.

— Кто ты? — хрипло спросила Ольра, взгляд у нее был мутным.

— Ведьма природная, — ответила ей и вошла в круг, очерченный на полу.

Посмотрела символы, все стихии задействовала Ольра, крепко проклясть хотела.

— Что тебе нужно?! — взревела Ольра.

— Ты не переживай так я сейчас князя заберу и уйду. А вот это и это мы уберем и тут подотрем, -мило улыбаясь, затерла ножкой символы смерти и болезни в круге рядом с землей.

— Веселина, уходи. Я заслужил это — произнес князь.

— Веселина! — подскочила ко мне, пришедшая в себя от моей наглости Ольра.

— А что, слышала обо мне? — удивилась на ее реакцию.

— Слышшшшала, — прошипела Ольра и кинулась на меня. В руках у нее сверкнул ритуальный кинжал, которым она собиралась порезать себя, чтобы брызнуть капли крови для закрепления заклинания.

Успела схватить ее за запястье и мы начали бороться. Глаза ее полыхали такой же зеленью,— как у Чернобога.

— Матвей не подходи! — крикнула брату, который кинулся на помощь, — Займись князем. С этой я справлюсь, улыбнулась противнице, от чего та взвыла в негодовании.

Мы толкались, пихались и лягались ногами. Ольра размахивала кинжалом, я уворачивалась, старалась перехватить ее руку или выбить кинжал из руки.

— Матвей, уходите из горницы! — сказала брату, увидев, что он развязал князя.

— А ты? — остановились все.

— Я сама с ней справлюсь. А так вас ненароком не зашибу, — последний довод оказался решающим, братья вышли из горницы и забрали с собой, упирающегося Игоря.

Теперь я был свободна в своих действиях. Позвала ветерок и шарахнула Ольру об стену, приподняла и снова туда же.

— Ты! -Медленно встала на ноги Ольра. — Ненавижу! Отобрала у меня моего Игоря.

— Не отбирала. Он сам не захотел на тебе жениться, — спокойно пожала плечами.

Косы вспыхнули, огонь пробежался по рукам и когда я уже собиралась запустить в Ольру, вбежала ее нечисть.

— Он все рано женился бы. Мы были предназначены друг другу с детства! — с торжеством сообщила мне Ольра.

Нечисть стала наступать со всех сторон. Где же братья? Неужели нечисть повязала их? За дверью послышались звуки борьбы. Значит, бьются братья и мне отступать некуда. Продолжала раскидывать воздухом нечисть и поливать их огнем. Земля тряслась и содрогалась от моего возмущения. Терем трясло, пол ходил ходуном под ногами, усложняя и мне и нечисти задачу.

Ольра исчезла, лишь гады нападали и старались захватить меня. Братья, перебив нечисть за дверью, ворвались в горницу. Быстро перебили оглушенных и подпаленных, подбежали ко мне. Я же тяжело дыша, переводила взгляд с одного на другого.

— Ольра где? — просила их.

— Улетела, хотела Игоря прихватить, да он успел ее мечом ударить. Теперь ее можно найти по кровавому следу, что она оставила, — произнес Матвей, ощупывая меня.

— В порядке все со мной, — отмахнулась от него.

Князь стоял в стороне, не решаясь подойти. Я тоже не торопилась к нему. Очень хотелось сначала разобраться, что здесь правда, а что ложь.

Матвей взял командование на себя и мы вышли из горницы. По оставшемуся следу от Ольры мы пришли в покои Чернобога с его огромной кроватью и черной шкурой. Следы заканчивались в камине.

— Через дымоход ушла, — сообщил Ефим.

— В мир пошла, Чернобогу теперь расскажет. Надо торопиться, — сказала братьям.

Они согласно кивнули.

— Ефим, веди к Гамаюну, пора уходить отсюда, — попросила домового.

Тот согласно кивнул. В подвал спустились быстро. Святослав положил нечисть и теперь высвобождал Гамаюна из железной клетки.

— Веселинушка, спасительница моя пришла, — завопил Гамаюн. — Что же это делается на белом свете? Вещую птицу в клетку сажать. Как же я теперь вещать буду? — причитал он дальше.

— Веселина, ты можешь на него тишину наложить? — повернулся к нам Святослав.

— Это я, конечно, могу, но он тогда на всю жизнь замолчит, — задумчиво потерла подбородок.

— Навсегда не надо! — тут же встрепенулся Гамаюн, — Я помолчу, просто помолчу, — И сделал жест, как будто на клюв повесил замок и закрыл его.

Братья стали колотить по клетке, такой гул пошел по подземелью. Пришлось прекратить. Косы вспыхнули огонь спустился в ладонь, направила на решетку. Она тут же раскалилась и покраснела. Братья мечами стали гнуть прутья.

Гамаюн, зажимая себе клюв крыльями, стал перескакивать с лапы на лапу.

— Ай-яй-яй-яй! — завопил он, обретя свободу. — Знал, что ничего хорошего от этой ведьмы не увижу! У, злыдня! — заскочил на руки к Матвею и дул на лапы, — чуть живьем не зажарила. Надо было тебе к Чернобогу в жены идти, одна у вас хватка. Не даром он тебя за всякий места щупал, приценивался.

— За какие места? — тут же вышел вперед, молчавший все это время Игорь.

— А ты вообще молчи! — повернулся к нему Гамаюн, — Видел я, как вы с Ольрой .... Ну разговаривали, в общем. Тесно, так сказать, общались.

Повернулась к Игорю, он смотрел прямо мне в глаза и взгляд не отводил, а в них такая решимость.

— Веселина, нам поговорить надо, — решительно шагнул ко мне.

— Говори. У меня от братьев секретов нет, — нахмурилась. Не нравилась мне эта история.

— Веселина, Ольра сама на него накинулась и соблазнить пыталась, — тихо произнес Ефим в звенящей тишине.

— Правда? — повернулась к Игорю.

Не потому что не было веры словам домового, от Игоря хотела это услышать.

— Правда, — поле паузы сказал князь.

— Может, вы потом разберетесь, кто-то кого обнимал и в каких местах щупал? Нам выбираться надо. Если воинство Чернобога вернется, не уйдем отсюда. — Резонно заметил Гамаюн.

Домовой снова повел на выход. Привел нас к Черной речке, которая брала исток здесь у Чернобога и мертвыми водами выбивалась фонтаном на поверхности. Решительно подошла к ее водам. Достала капельку, что подарила Береника, встряхнула ее на Черную речку и вода стала прозрачной и чистой.

— За мной! — сказала братьям у себя за спиной и решительно прыгнула в речку.

Вода гостеприимно подхватила меня в свои объятия, укрыла с головой и понесла по течению, моя помощницы вода и земля сейчас согласно прокладывали мне путь в мир, а так же несли в своих водах братьев, князя и Гамаюна, который предусмотрительно в воде клюв не открывал.

Вода мотала нас в темном земляном туннеле, но земля старалась заранее проложить такой путь, чтобы не побить нас, я чувствовала все ее движения.

Впереди забрезжил просвет. Остановилась у стены туннеля, пропуская братьев и князя с Гамаюном вперед. Когда их пронесло вперед, и я тогда отпустила выступ.

Вынырнула из воды и вдохнула сладкий воздух. Меня подхватили сильные руки и подняли над водой, потом подняли в воздух и меня куда-то понесли высоко к небесам.

Обернувшись, увидела довольного Чернобога, огромные крылья несли к провалу в земле. Ухнулись мы туда, аж сердце зашлось. Темень была хоть глаз коли, но Чернобог прекрасно здесь ориентировался и вскоре опять показалась светлая долина перед нами.

Стремительный полет на черных крыльях закончился в его комнате с большой кроватью. Только тут Чернобог отпустил меня.

— Что же ты меня покинула? Только я за порог, а ты бежать? Мы с тобой ничего не выяснили, не поговорили, — Довольный Чернобог подталкивал меня к кровати.

— Ты же сказал, что в жены тебе не гожусь, — отпихивалась от его толчков.

— В жены не годишься, а вот в любовницы подойдешь, еще шире улыбнулся мне Чернобог.

— Не-не-не. Мне нельзя, — сообщила ему.

— Ты про силу свою? Так она мне не интересна. Ждать не хочется, а сам сильнее тебя. Ты давай раздевайся и в кроватку. Не хочешь же ты, чтобы насилие применял, — послушный мне ветерок скрутил запястья и поднял над головой, а вот сейчас своим другом совсем не управляла.

Потерла кисти рук друг о друга и пришла идея.

— Так ты, значит, плохой мальчик и любишь связывать? — с прищуром спросила Чернобога.

— А что? — тут же встрепенулся он.

— А самого когда-нибудь привязывали? — загадочно на него посмотрела.

— Не приводилось, — заинтересовано ответил Чернобог.

— Могу устроить, — улыбнулась ему.

— Давай, — тут же согласился Чернобог и отпустил меня.

— Раздевайся! — приказала ему.

Чернобог сложил крылья и медленно снял кожаную рубашку, обтягивающую его тело и руки, потом высокие сапоги, оставшись в штанах.

— Штаны тоже снимай, я девушка не опытная, а вдруг чего зацеплю, поврежу ненароком, — на самом серьезе сообщила ему.

Чернобог замялся, отвернулся и снял штаны, засветив мне голой попой. Так хотелось ему розог всыпать, как бывало отец нам с Матвейкой за проказы выписывал. Повернулся, и чем меня пугать вздумал? У моих братьев мужские дела побогаче выглядят, богатыри все таки, а этот так сморчек старческий.

Улегся довольный Чернобог в кровать, а я принялась колдовать. С силой моей справиться может, а вот что он может сделать с колдовским заклинанием? Стала шептать и призывать мою помощницу. С тихим скрипом, сквозь пол стали пробираться корни деревьев и заползать на кровать, оплетая ножки.

— Ручки подставляй, — сказала Чернобогу, когда он повернулся на плетушиеся корни.

С готовностью подставил, надеясь на свою силу. Корни оплели запястья и замерли. Вот теперь колдовское заклинание.

— Корень трава, иссохни твоя краса. Стань камнем точеным, железом упругим, держи крепко, лютуй, а не отпускай. — Дотронулась всеми четырьмя силами до корней, и они превратились в каменное железо.

— Пращевайте, дяденька, — сказала Чернобогу, поклонилась ему, достала перышко, подаренное Ягушенькой, и подожгла от камина.

Загудел огонь, зашумел и меня затянуло в него.

— Веселина, стой злыдня! — донеслось мне в след.

Выпрыгнула я у печки Ягушеньки, напугав подружку от неожиданности.

— Веселинка! — угадав меня, обрадовалась подружка и давай меня обнимать, целовать в щеки. — Как же? Откуда?

— От Чернобога сбежала, — сказала ей правду.

— Ой, мамки, няньки! Бегом сюда! Грань перекрывать срочно. Веселина от Чернобога сбежала. Сейчас он за ней пожалует, — закричала подружка, стуча метелкой по полу.

Тут же кубарем из-под пола выкатились домовихи, домовухи, домовятки и принялись в хоровод строиться.

— Грань закройся навсегда, отведи нас от беды. Не откроешь никогда, сколько времени не жди! — выкрикнули они одновременно и огонь полыхнул в печи и потух.

Я смотрела на черное, пустое жерло печки. От нее даже тепла не было.

— Ягушенька, там же братья мои остались, в миру, и Гамаюн, — про князя умолчала.

— Доброслав тоже с ними? — уточнила Ягушенька, нисколько не сомневаясь в ответе.

— Все там, а меня нет, чтобы помочь им, — на глаза слезы навернулись.

— Беги к отцу, пусть Светлобогу расскажет, он поможет, — после долгого раздумья сказала Ягушенька. — Здесь грань никогда больше не вспыхнет, — С печалью погладила рукой подружка свою печку.

Отца дома не было, меня встретила бабушка и мама, заглянувшая по какому-то делу домой. Я упала в руки бабушки и расплакалась. Рассказала про все что случилось. Про нападение на город Игоря, про требование княжны Ольры, про спуск к Чернобогу и разговор с ним, где он очернил Игоря. На этом месте мама с бабушкой переглянулись, но ничего не сказали. Потом рассказала как Чернобог с братом своим Светлобогом общался, как братьев от приворотов спасала. Про битву с Ольрой и ее побегом на верх, в мир. Про побег из царства Чернобога и похищения меня. И снова побег из его покоев в дом Ягушеньки. При известии, что грань закрыта навсегда бабушка заохала, мама помрачнела лицом.

— Большая потеря закрытие грани, — проговорила мама, качая головой.

— Что делать-то теперь? Надо же обратно в мир возвращаться. От Чернобога мир не очистили, — всхлипывал я.

— Мама, а ты заметила, что Веселина плачет, а дождя вокруг нет, — неожиданно сказала мама и улыбнулась.

— Заметила, Забавушка. Смиряется сила ведьминская с новой хозяйкой, — продолжила гладить меня по голове бабушка.

— А с Веселиной мы поступим так. Я возьму ее с собой и отвезу к Светлобогу. Долго добираться придется, но все равно быстрее будет, чем отца дожидаться, — после размышлений решила мама.

— Хорошее дело, — согласилась бабушка.

— Так как же? На чем же? — захлопала глазами на них.

— На метле моей и полетим, — сообщила мама. — Ты сейчас отдыхай, а с утра полетим.

-Бабушка, как ты думаешь, Чернобог правду про Игоря сказал? — спрашивала уже в постели, искупавшись в бане и расчесав волосы.

Бабушка как обычно перед сном ко мне заглянула.

— Трудно сказать. Совсем напраслину Чернобог говорить не станет, а вот что в его словах правда, а что ложь ... тебе с Игорем поговорить надо. Сесть вдвоем и спокойно поговорить. — Сказала бабушка.

— Говорили мы с ним, говорит, что не хотел жениться на Ольре, и княгиня Ярина его в подвале держала, чтобы согласился. — Ответила бабушке.

— И что, не веришь ему? — переспросила она.

— Вроде верю. Но понимаешь, появляются какие-то подробности, о которых Игорь не сказал и начинаю сомневаться. Вот почему тогда не сказал? И сколько он еще не сказал? Ведь ведьм он вешал. Понимаю, что вроде мир от ворожбы ведьменской спасал. Видела в какое запустение мир пришел, но тут же Чернобог говорит, что каждую перед этим к себе в опочивальню водил. Не могу я у него про такое спрашивать. Где правда? Вот домовой Ефим сказал, что Ольра сама к Игорю приставала в тереме Чернобога, а когда спросила об этом Игоря, то ответил не сразу. Не знаю, что и думать. — Покачала головой.

— Домовому верить можно. Домовой не соврет, — уверенно произнесла бабушка.

— Домовой Ефим? — высунул голову наш домовенок Тимошка. — Так он при Чернобоге давно служит, ему приходиться по службе врать, иначе не выживет.

— Вот подишь ты! — всплеснула руками бабушка. — Что делается?

— И мне не понятно, — согласилась с ней.

— Он тебе любый? — спросила бабушка.

— Любый, но, как представлю, сколько он ведьм к себе в опочивальню водил, а потом их же вешал. Бабушка, ведь у него душа светлая, не мог таких злодейств делать. — Почти с отчаянием сказала.

— А если делал, все равно любым будет? — задала вопрос бабушка.

— Ой, не знаю, бабушка, — заплакала снова, — не смогу Игоря с такой черной душой любить.

— Понятно. Все равно поговорить придется, если хочешь все понять. — Твердо произнесла бабушка. — А теперь спать.

Позвала дрему, та вылезла из сундучка на столике, присела на бабушкино место и стала напевать, сон тут же прилетел и накрыл своими крыльями.

— Ну чего, ничего, моя хорошая, потерпи, недолго осталось, — уговаривала свою метлу мама, поглаживая черенок.

Но метла недовольно пыхтела и норовила сбросить меня, пристроившуюся ближе к хвосту. Метла у мамы норовистая попалась, чуть что не по ее, сразу капризничать. Мама ее все утро уговаривала и объясняла, как важно и необходимо нам лететь к Светлобогу.

Вроде характер такой у метлы получился из-за того что прутик капризной ветлы попался, вот он все портит. Я держалась изо всех сил за черенок, чтобы вредная метла меня не скинула. А та, из-за того, что не получалось задуманное, злилась еще сильнее.

Когда подлетели к море-океану, метла все же сделала два резких поворота сбросила меня. А под ногами бушующая вода, скалы у берега. Коснулась амулета на груди.

— Лети птица! — крикнула и обратилась совой.

— Лети, Веселина на солнце, оно приведет тебя! — крикнула мне мама.

Кивнула головой и полетела. Ветер над морем почти ураганный так и сносит в сторону скал. Все боролась и боролась с ветром, но сил уже не хватало. В какой-то момент мелькнула тень огромной хищной птицы. Все, думаю, пришел мой последний час.

Сокол хищно стал кружить вокруг меня, примериваясь. Я собрала последние силы и стала взмывать в небо, в надежде перелететь скалы и приземлиться там. Человеку сокол не опасен.

Сокол подлетел близко и раскрыл крылья, укрыв от огромной волны, которая взметнулась и готова была накрыть меня полностью. Птица приняла удар на свое тело и выстояла, на меня же обрушились лишь брызги.

Мокрые перья и крылья вмиг отяжелели, затрудняя подъем. Теперь мне просто необходимо добраться до земли и обсохнуть. Сокол держался рядом и по-прежнему раскрывал крылья за моей спиной, отгораживая от набегающих водопадов брызг и высоких волн.

Резко оборвался подъем и гладкая площадка, поросшая мелкой травой, распростерлась под птичьими лапами.

— Стань человеком,— мысленно сказала себе и снова стала собой.

Сокол смотрел на меня то одним боком, то другим. На мне была мокрая одежда, нужно было обсохнуть. Недалеко был подлесок, набрала хвороста и сложила в костер. Косы вспыхнули и огонь привычно пробежался по рукам, спустился на ветки и зажег хворост.

Вечернее солнце красиво садилось в море. ярко розовая дорожка бежала от далекого горизонта до самого берега и ей было все равно, что море было не спокойно и о скалистый берег бьются яростные волны. Чего же бушует море-океан? Чем недовольно?

Друг ветерок ласково пробежался по одежде, подсушивая, залез в волос и расплел мокрую косу, заставив светлые локоны взлетать и опускаться на спину.

Я стояла на краю скалистого обрыва, вдыхала соленый аромат волн, ловила порывы ветра и любовалась закатом над морем. Сокол был рядом и поглядывал то на солнце, то на меня.

Костер за спиной разгорелся и требовал своей очередной порции хвороста. Пришлось оторваться и пойти снова в подлесок. Нужно запастись столько чтобы до утра хватило и на лежанку. Надеюсь, завтра море будет спокойней и мне удастся долететь до Светобога.

Вернувшись застала сокола за разглядыванием моря. Он внимательно смотрел на волны и возмущался если какая особо большая волна доставала его.

— Отойди, если не нравиться, — засмеялась на его возмущение.

Подошла к птице и протянула руку, сокол внимательно посмотрел на нее, но погладить позволил. Я провела по перьям, слегка влажноватым и ветерком подсушила их. Сокол довольно зажмурился. Встала на ноги и сокол обратился юношей.

— Ой, мамочки! Ты кто? — отпрыгнула от неожиданности.

— Ярил, — поклонился он представляясь.

— Ты откуда здесь взялся? — хлопала на него глазами и прижимала руки к груди, стараясь унять испуганное сердце.

— Я на службе у Светобога, охраняю границы. — Спокойно сообщил Ярил.

— А почему сразу человеком не стал? — все еще пыталась прийти в себя.

— На тебя смотрел, пытался понять кто ты, откуда взялась и что тебе нужно в чертогах Светлобога. Служба такая, — просто сказал Ярил.

— Фух, напугал, а я Веселина, — махнула на него рукой и присела к костру.

Солнце уже спряталось и т воды потянуло сыростью. Осень, теплую одежду с собой не захватила. Думала мама довезет меня к Светлобогу еще засветло. Вздохнула, теперь вот до рассвета тут придется ночевать.

— Замерзла? — и мои плечи накрыла теплая вейка.

— А ты как же? — повернулась на парня.

Он стоял за моей спиной в одной рубахе, которая полоскалась на ветру, в широком вороте виднелась загорелая кожа.

Длинные пшеничные волосы были собраны в хвост на затылке и открывали широкое улыбающееся, открытое лицо. Чистый взгляд зеленых глаз смотрел на меня спокойно и дружелюбно. Широкие плечи, высокий рост и ладная фигура четко вырисовывались на фоне закатного неба, которое еще хранило последние краски солнца и не торопилось их стирать, позволяя хоть немного полюбоваться ими.

— Привычный. Да и костер ты зажгла, — он присел на подстеленный хворост рядом со мной, касаясь плечом.

Из сумки, что висела у него на боку, достал отрезанный ломоть хлеба с копченным кусочком мяса.

— Мой ужин, — пояснил Ярил, — разломил пополам хлеб, протянул мясо.

— А как же? — держала в руке цельный кусок.

— Оставишь, — отмахнулся Ярил.

Мы молча жевали, глядя на пламя костра.

— Зачем в чертоги Светобога собралась? — спросил Ярил, спустя какое-то время.

— За помощью, — вздохнула тяжело.

Рассказ получился короче, чем был для мамы и бабушки. Опустила подробности отношений с Игорем, не к чему постореннему о них знать. Об остальном все рассказала.

Ярил слушал внимательно, не перебивал, лишь изредка вопросы задавал. Лицо серьезное стало, когда рассказывала о разговоре с Чернобогом. Последний не стала пересказывать, просто сказала, что в очередной раз сбежала через грань.

— Завтра море уляжется, помогу тебе добраться до Чертогов Светлобога, — повернулся ко мне Ярил, — А теперь ложись спать. У меня служба, я за тобой присмотрю.

Обернулся соколом и взмыл в черное небо. Темный силуэт птицы мелькал среди огромных звезд, что мерцали на ночном небе. Месяц приветливо достал дудочку и стал тихо наигрывать печальную мелодию, ветерок разносил ее обрывками далеко-далеко. Травы подхватывали некоторые звуки и передавали дальше, обрывая мелодию.

Вокруг было пустынно и одиноко. Ни зайчика, ни лисички. Здесь не лес, живность редко выбегает. А море ворочалось, как огромный зверь, с рычанием терло свою чешущуюся спину о скалы.

Птица сна прилетела и расправила крылья надо мной. Свернувшись калачиком в теплой вейке Ярила, уснула. Снилось мне, что заботливые руки переложили меня к себе на грудь, и так было намного удобнее теплее.

Утром проснулась от вкусного аромата, который заполнил все пространство вокруг. На вертеле запекалось мясо, рядом сидел Ярил. Он улыбался своим мыслям и подкидывал хворост в огонь.

Теперь при свете дня я его лучше рассмотрела. Не старше моего Святополка, скорее ровесники. Не богатырь, братья намного крупнее, но сила в этом парне чувствовалась огромная. Ощущение было такое, что сила ему подвластна. Уж не колдун ли?

— Вставать пора, — тихо позвал Ярил, не глядя на меня.

— Доброго тебе дня, — поздоровалась, он повернулся ко мне, и встретилась с зеленым взглядом парня. Ух, как прожигает.

И не холодный и не злой взгляд, а прям жгется.

— На сегодня служба закончена моя, могу проводить, — сказал Ярил, а взгляд не отводит.

— Спасибо, — просто ответила ему.

Старалась хоть руками пригладить непослушные волосы, за ночь сбившиеся в колтун.

— Позволь я, — увидев мои старания сказал Ярил.

— Так как же? — терзала бывшую косу руками.

Ярил направил ветерок в мои волосы, ветерок распутал длинные локоны и переплел в косу. Так просто и быстро получилось, что я только рот открыла от удивления.

— Как же это? — через некоторое время смогла произнести.

— Это не сложно, научишься, — улыбнулся доброй улыбкой Ярил.

— Ты колдун? — спросила его.

— Да, колдун, мне сила подвластна, — кивнул Ярил.

— А я только учусь с силой справляться, — вздохнула и поднялась.

— Справишься и станешь очень сильной ведьмой. Я вижу твой потенциал. Будешь равной Светлобогу .... Или Чернобогу, — после паузы добавил Ярил.

Поперхнулась от таких слов и испуганно на парня посмотрела, он подмигнул, мол, не бойся, прорвемся.

— Еще свататься будут, — с хитрым видом произнес Ярил.

— Светлобог и Чернобог, — сообщил довольный Ярил.

— Сватался уже один, — буркнула ему.

— Кто ж такой? — тут же спросил Ярил.

— Чернобог вон замуж звал, потом просто звал, — хохотнула от того как его к кровати привязала и сбежала.

— И все? Неужто, только один отважился? — весело выпытывал Ярил, заливая костер.

— Ну что ты! У меня братья счет вели женихам, что они отваживали, — так же смеялась в ответ.

— А неужто, никто за это время не присох в душе? — сказано было весело, а мне вдруг грустно стало.

Промолчала, что сказать, если уже сама не знаешь?

— Значит запал тебе в душу кто-то. Кто ж такой? Богатырь, наверное? — все так же весело спросил Ярил.

— Князь Игорь, — угрюмо сказала ему.

Решилась, все равно видимся первый и последний раз, может, скажет или объяснит что.

— Из мира? — удивился Ярил. — Где ж ты его нашла?

— Он к нам в сказку попал, — вздохнула.

— И что же? Так люб тебе? — уже с участием спросил парень и присел рядом.

Столько в нем было доброты и понимания, что не выдержала и рассказала все-все. И про платье и про поцелуй украденный и про купание общее и про княгиню Ярину, про Ольру. Выплескивала в этом рассказе все эмоции свои и получала в ответ только понимание, не было в Яриле осуждения или обвинения меня в чем-то.

Высказавшись, на душе стало легче. Как будто камень с души свалился. Ярил молчал, долго молчал.

— Чем же тебя успокоить? — задумчиво произнес Ярил. — У князя твоего душа светлая, это ты правильно определила. Но вот поступков темных много он совершил, так ведь не в сказке живет, в миру. Если тебе придется жить в миру, ты поймешь это.

— Светлобог не дал благословления на наш брак. — Сказала ему, глядя прямо в зеленые глаза, которые были чистые и ясные, ни разу в них капля сомнения не промелькнула.

— Не дал, — кивнул Ярил, — Он правильно рассудил. Жить в миру со своей силой ты не сможешь, князь свое княжество не покинет. Только что там Светлобог себе думает это одно, а что вы с Игорем решите это другое.

— Это что же против Светлобога идти? — изумилась на его слова.

— А против себя идти лучше? — улыбнулся Ярил. — Пора нам, пока погода тихая.

А вот погода оказалась обманчиво тихая. Чуть отлетев от берега нас начало трепать. Мои крылья не справлялись, как ни старался сокол прикрыть своими. Пришлось снова завернуть к берегу.

Я с тоской смотрела на море со скалистого обрыва. В миру Чернобог беснуется, губит души людские, а я никак не могу попасть к Светлобогу.

Ярил подошел со спины, снова накинул вейку на плечи.

— Замерзла совсем, — ласково проговорил парень.

— Не замерзла, мне страшно, что помочь не могу братьям и князю. Люди там гибнут, — всхлипывая, проговорила ему.

И тут ливанул дождь. Сила вырвалась на свободу, и дождь хлестал по голой земле, спрятаться негде было. Море вздыбилось, волны почти самого верха достигали и с яростью бились о скалы.

Ярил повернул меня к себе и стал вытирать слезы и дождь с щек. Прижал к себе и старался успокоить. Его тепло немного успокоило, но при мысли, что братья остались без помощи, слезы хлынули с новой силой. Теперь уже и гроза с громом прогремела над нашими головами.

— Ух, какая сила в тебе гуляет! — с восхищением сказал Ярил. — Надо где-то спрятаться от твоей непогоды, — улыбнулся мне.

Обняв за плечи, он повел меня в сторону подлеска. Вскоре идти вдвоем становилось все труднее, Ярил отпустил меня, оставив на мне свою вейку. Невдалеке показалась избушка.

— Здесь иногда пережидаем непогоду, — пояснил мне Ярил.

Избушка была небольшая, но с печкой. В ней были стол, лавки, посуда, а еще узкая кровать. Вода стояла в деревянных бадейках.

Пока оглядывалась по сторонам, Ярил снял с меня свою вейку и вышел на улицу, вернулся с охапкой хвороста, положил в печь и зажег легко огнем с руки.

— Раздевайся, сушиться будем, — спокойно сказал Ярил и снял с себя рубашку, оставшись в одних легких штанах.

— Я лучше ветром, — тут же отозвалась ему.

— Тогда уж лучше я, — засмеялся Ярил.

Ветерок ласково коснулся щек и запутался в моих мокрых волосах, расплетая мокрую косу. Потом спустился на плечи и, обвивая со всех сторон, обнимал и ласкал, подсушивал. Было очень приятно и казалось, вовсе не ветер меня обнимает и ласкает, а руки парня. От этого было волнительно и очень неловко.

Ярил стоял рядом, его загорелая грудь спокойно дышала перед моими глазами. Отчего же такое странное чувство, что это его руки меня обнимают, если они спокойно согнуты в локтях и только ладони поворачиваются, направляя ветерок?

Подняла на него глаза и встретилась с чистым взглядом зеленых глаз. Жгут, ой, как жгут эти глаза, прямо прожигают насквозь, заставляя загораться от этого взгляда.

— Вот и все, — спокойно сказал Ярил, опуская руки.

А мне уже так не хватало этого теплого и ласкового прикосновения, тоскливо стало от такой случайной потери. На улице опять громыхнула гроза и дождь ударил с новой силой по земле, по крыше, по деревьям, срывая красоту желтых, еще пока зеленых и красных листьев, покрывая ими мокрую землю. Дождь втаптывал своими каплями упавшую листву, заставляя навсегда остаться в том месте, где оказалась.

Барабанная дробь капель о стекло заставила вздрогнуть и обернуться на окно, показалось, что кто-то постучал.

— Здесь нет никого, — успокоил Ярил. — Только мы. Что ж ты так расстроилась? — ласково и озадачено спросил парень. Неужто, по своему Игорю так тоскуешь?

— Холодно, — поежилась, не признаваться же в том, что хотелось снова ощутить как его ветерок меня обнимает.

— Сейчас печь прогреет избушку, будет теплее, — сказал Ярил и отошел в другой угол избушки, порылся и достал холщевое полотенце, стал вытираться.

А ведь даже не подумала, что он меня обогрел, а сам еще мокрый был. Как же я так могла на себе зациклиться? О братьях думаю, об Игоре думаю, а вот о парне, что столько сейчас для меня сделал, не подумала.

— Здесь есть из чего ужин приготовить? — опомнилась и встрепенулась, став заботливой. Нужно как-то отблагодарить помощника.

— Есть, — кивнул Ярил.

Как то так само собой получалось, что мне все время хотелось видеть его, чтобы он был рядом. А еще сильнее хотелось снова почувствовать его тепло. Даже об Игоре на какое-то время забыла.

Суетясь по избушке, котелки, крупа, соль и кусочек мяса, что выдал мне Ярил, все время бросала на него взгляды, он вел себя спокойно, заботливо, как мои братья. Помогал, подавал, за котелком присматривал, и все время тепло улыбался.

Непогода за окном не утихала, в избушке становилось тепло. После ужина стало совсем хорошо, глаза сами закрывались, в сон клонило.

— Непогода разыгралась, — посмотрев в окно, сказал Ярил, — ну что, давай спать укладываться.

Он указал на узкую кровать. Посмотрела на него, и он кивнул.

— Ложись, я на печке спать буду.

Разобрал для меня постель, укрыл одеялом, потушил лучины. В избушке сразу стало темно, только огонь из печи освещал небольшой участок пола рядом. Ярил устроился на печке и мирно задышал там. Я же пыталась разобраться в себе и в том, что происходит.

Нравился мне Ярил, в этом пришлось признаться. Нравилось тепло его рук, сила, что исходила от него. Хотелось быть с ним рядом, но душа тянулась к Игорю. Болела за него, как он там, справляется ли? Вспомнились голубые глаза князя, влажные кудри, купанье наше совместное и сердце зашлось в тоске по нему.

Птица сна долго не прилетала, повернулась на бок к стенке и почувствовала, как кто-то присел рядом на кровать. Обернулась, рядом сидел Ярил, тихая улыбка скользнула по губам.

— Ну что ты ворочаешься? — проговорил он и положил руку на мое плечо.

Приятное тепло от его руки стало согревать и разбегаться по телу, согревая и душу.

— Все о своем князе беспокоишься? — тон был тихий и добрый.

Вроде тепло стало, а на глаза опять слезы навернулись. Дождь застучал в окно с удвоенной силой.

— Ты нас так затопишь, — тихо засмеялся Ярил, — ох, ведьмочка ты моя неугомонная, иди сюда, — потянул за руку и обнял меня крепко, немного спокойней стало, — так вроде лучше, — сказал парень, прислушиваясь к дождю за окном. — Что же мне с тобой делать?

Вопрос вроде задал себе, а я уже готова была сказать: "Не отпускай, держи меня в своих руках, мне так теплее и надежнее".

— Ложись со мной, не боишься? — в голосе улыбка была.

— А надо? — в тон ему спросила.

— Не надо, — успокоил тут же Ярил.

Уютно устроилась на теплой печи, повернувшись спиной к парню. Еще ни разу не приходилось мне спать в одной кровати с мужчиной. Было волнительно, стеснительно и очень приятно. Ярил укрыл меня и спокойно устроился рядом.

А утром проснулась в его объятиях, голова удобно лежала на груди и вдруг вспомнила это приятное состояние. Тогда ночью у костра, думала, что приснилось мне это, а ведь я спала тогда так же.

По крыше лупил дождь, не прекращая. В окно сыпал каплями. Здесь же было тепло и уютно. Даже неловкости не было, наверное из-за того, что Ярил спал. Потихоньку освободилась и пошла печь растапливать и завтрак готовить.

Ярил спустился с печи, поглядел в окно и покачал головой.

— Это не я, — сказала вместо приветствия.

— Доброго дня, Веселина. Знаю, что не ты. Здесь осенью часто непогода бушует. Мне на службу пора, — присел к столу и молча стал завтракать.

Задумчивый парень, серьезный, глаза в тарелку опустил, и слова не говорит. Сильные руки лежали на столе и взгляд притягивали.

— Веселина, одна ты не доберешься до Чертогов Светлобога. Служба моя закончится вечером. Ждать меня будешь? — поднял свои зеленые глаза на меня Ярил. Так вот о чем он так долго думал.

— Буду, конечно. Куда в такую непогоду лететь? — кивнула ему.

— Можно поискать судно, но в такую непогоду это очень рискованно, — глаза прожигали меня.

Вот что за взгляд такой? Вроде смотрит покойно, а проникает внутрь, как будто жгет.

Сокол взлетел в мокрое небо, провожала взглядом его, стоя на крыльце. Улетел птица и как будто унесла весь мой покой. Снова вернулось волнение и переживание. Не выдержав, взяла тарелочку и яблочко, прошептала заклинание и стала смотреть на Игоря.

Князь сидел задумчивый и печальный в своем доме. Вот княгиня Ярина рядом, домовихи суетятся, на стол накрывают. Братья за столом сидят.

— Веселина дома, не печалься так, князь, — раздался голос Святополка.

— Дома, — как эхо отозвался Игорь.

— Ох, как она тебя присушила, — горестно вздохнула Ярина.

— Жизни мне без нее нет! — стукнул кулаком по столу Игорь.

— Тише, батюшка, тише. Нету и нету, чего ж посуду-то бить? — засуетились домовихи под его руками, собирая осколки.

Братья молчали, лица были хмурые, один Матвейка улыбался, ему все было нипочем.

— Что так переживать? В сказке она у себя дома, там ей никакой Чернобог не страшен. Если что Светлобог всегда защитит и отец там. — Все же попытался успокоить Матвейка Игоря.

— Когда рядом мне спокойно, что могу видеть ее, слышать. А сейчас сердце разрывается! — Игорь вскочил и быстро вышел из горницы, оставив всех за столом.

Долгое молчание повисло. Никто после таких слов не решался слова сказать.

— Ох, и ведьма попалась моему Игорю, — с какой-то горечью произнесла Ярина.

— Жаль парня, — согласился Матвейка. — Только тут ведьменские способности ни при чем. Не она его околдовала, а он ее, — сказал Матвей Ярине, на что та поджала губы и покачала головой.

— Игоря покажи, — сказала тарелочке.

Игорь под таким же дождем, которых хлестал у меня за окном, махал топором и рубил вековую сосну. Отмахав ее, толкнул в ствол, сосна с диким скрежетом и лопающимся звуком ломающихся веток, ухнула на мокрую землю, вметнув с себя фонтан брызг. Игорь принялся за следующую. Положила руку на тарелочку, и он обернулся, казалось, он снова меня почувствовал.

— Веселина! — закричал князь и кинулся в мою сторону. Изображение пропало.

Дверь открылась и зашел Ярил. Весь мокрый, вода ручьями стекала на пол.

— Ой, батюшки! — всплеснула руками и подбежала к нему.

Стала стаскивать с него мокрую рубашку, парень улыбался.

— Как же ты так? — причитала, схватила холщевое полотенце и стала оттирать его.

— Веселина, заботливая ты моя, — рассмеялся Ярил, — я сам могу.

Отобрал полотенце из моих рук и стал растираться сам.

— Голодный? — засуетилась с едой.

— Очень, — тут же отозвался Ярил.

Он присел на лавку и смотрел как я суечусь.

— Приятно на тебя смотреть, Веселина, — сказал с улыбкой Ярил, — вот так я свою жену и представляю. Она меня встречает, хлопочет по хозяйству, а рядом детишки бегают, ручонки ко мне тянут, чтобы что-то показать или просто на колени залезть.

От его слов даже замерла на месте. Он в точности мою мечту описал. Я тоже так представляла себе семейную жизнь. Муж со службы и тепло в доме.

На улице сквозь тучи выглянуло солнышко, пронизав насквозь все капельки дождя, заискрив и засверкав. Вокруг стало радостно и нарядно от отраженного многократно солнечного света. Мы с Ярилом смотрели в окно и не могли оторваться от такой красоты. Хрустальный мир вокруг сверкал всеми цветами радуги, переливался.

— А ведь это знак, — пробормотал Ярил тихо.

У меня дух захватило. Знаки просто так никогда не появляются. Всегда со смыслом, всегда в нужное время, чтобы подсказать колдуну, какой выбор сделать, какой дорогой идти.

Мы переглянулись с парнем и оба смутились, поняв, что подумали одно и тоже. В эту ночь мы спали порознь. Ярил ушел спать первым, я же еще похлопотала, убирая посуду, и тоже отправилась спать. А какой тут сон, когда закрыв глаза, передо мной сразу же хрустальный мир засверкал? Я слышала, как он ворочился там на печке.

Птица сна расправила надо мной крылья, сжалившись над запутавшейся мной в своих мыслях.

Утром проснулась рано и увидела, что Ярил сидит у окна, задумчиво встречая зарю. Рассвет и правда был прекрасен. Вчерашний дождь закончился, и красное солнце отражалось в мокрых листьях, тех, что удалось удержаться на деревьях.

— Доброго дня, Ярил. А ты что так сидишь? Рано проснулся? — встала, потягиваясь с кровати.

— Я не ложился, — отозвался парень.

— Что ж ты так? — удивилась на него.

— Все думал о вчерашнем знаке. Веселина, присядь рядом, — попросил Ярил.

— И что надумал? — интересно же стало.

— Выходи за меня замуж, — просто сказал Ярил, — знаки эти просто так не появляются. А ты мне в душу запала, нравишься своим характером и добротой с какой к людям относишься.

Я резко поднялась, он удержал за руку.

— Знаю я, помню, что про князя говорила. Не спеши с ответом, подумай, — он поднялся, и снова встретилась с его зелеными глазами, теперь не просто жгли меня, в них полыхал костер.

Он наклонился и поцеловал меня, прижимая и не отпуская, хотя старалась оттолкнуть его. Ярил не отпускал, пока не успокоилась в его руках. Только после этого оторвался от меня. В глазах его бушевало зеленое пламя.

— Подумай, любить тебя буду всем сердцем, всем пламенем своей души и силы. По силе мы равны, — он слегка удерживал меня в своих руках. В любой момент я могла отойти от него.

— У меня сила не уложилась, мне все равно замуж рано, — улыбнулась ему. Вот он это знает и должен понимать.

— Знаю, ждать буду.

В это время луч солнца проскользнул в окошко и ослепил меня, закрыла глаза и тут же почувствовала жаркие губы Ярила на своих. Он совсем не так целовал как Игорь. От его поцелуя просто таяла, не в силах удержаться на ногах. Ярил прижал меня к себе, удержал. Развязал ворот платья моего и стал жадными поцелуями спускаться по шее вниз. Потом еще ниже, дыхание перехватило от внезапного напора парня.

— Веселина, что здесь происходит? — вопрос отца заставил вернуться в реальность.

Открыла глаза, нет, не почудилось, на пороге избушки стоял отец, за его спиной виднелись лица дружинников.

Ярил обернулся и закрыл меня спиной. Быстро стала отправлять платье на себе.

— Ярослав, доброго дня, — вежливо поздоровался Ярил.

— И тебе доброго, Ярил. Что здесь происходит? — голос отца не предвещал ничего хорошего.

— Я просил Веселину стать моей женой, — все так же просто сказал Ярил.

— Ярил, выйди, — грозно сказал отец.

Парень на меня обернулся, затем вышел из избушки, дружинники окружили его, дверь за ними закрылась. Отец прошел ко мне, взял за руку.

— Доброго дня, Веселинушка. Садись, рассказывай, что у тебя произошло. Что тут с Ярилом случилось, — тон у отца был строгий, но все же с добротой.

Он у меня замечательный и полностью мне доверяет. Присела на лавку и стала рассказывать, как сокол помог мне на берег взлететь и обернулся парнем. А потом как в избушку эту привел, и пришлось здесь непогоду пережидать.

— Папочка, ты не думай, Ярил очень прилично себя вел, лишнего не позволял себе, — заглядывала в глаза отцу.

— Верю, Веселинушка, рассказывай, с чего он вдруг в мужья стал набиваться, — кивнул на мои слова отец.

— Вчера, он после службы вернулся, а я ужин на стол ставила. Ярил сказал, что так себе семейную жизнь представляет — он со службы, а жена ужин подает, детки к нему на коленки лезут. Понимаешь, папочка, я ведь тоже так о семейной жизни мечтала. А тут знак случился колдовской. Солнце после этих слов вышло и осветило все капельки дождя, мир словно хрустальным стал. Ярил после этого ночь не спал, все думал об этом знаке. А утром позвал замуж, — закончила рассказ.

— Знак колдовской, — задумчиво произнес отец. Он понимал насколько это серьезно. — А сама что думаешь?

— Не знаю. Я ведь Игоря люблю. Только столько о нем всего узнала, как он жил в миру, что сердце плачет от его черных дел. — Со вздохом произнесла.

— Запуталась ты, Веселинушка, — отец ласково погладил меня по голове, — Пойдем к Светлобогу. Расскажешь ему все, послушаем, он многое знает, может, посоветует что. А нет, так успокоишься и поймешь, к кому твое сердце повернется.

На душе стало легче, отец понял меня — это главное. Мы вышли из избушки. Ярил стоял в окружении дружинников отца, ясный взгляд зеленых глаз встревожено посмотрел на меня и, увидев мою улыбку, успокоился, улыбнувшись в ответ.

— Согласна? — спросил он то ли меня, то ли отца.

— Ох, и шустрый ты, Ярил! — усмехнулся отец. — Что ж тебе везет на таких шустрых, Веселина? — Повернулся ко мне, а в глазах смешинки бегали, не смотря на грозный вид, который он принял, выходя на улицу.

Богатырские кони стояли в сторонке, важно фыркая в еще мокрую траву после дождя. Они понимали свою значимость и их все мелкие людские проблемы не волновали. У них была служба, они ее несли достойно.

— По коням, отправляемся к Светлобогу! — приказал отец.

— Я с вами! — тут крикнул Ярил.

— Что ж можешь и с нами, можешь сам добраться. Дорогу ты знаешь, — хмуро посмотрел на парня отец.

— Я с вами, — угрюмо посмотрел на него Ярил.

— Добро! — кивнул отец.

Меня он посадил на своего коня. Ярил обернулся соколом и сел на перчатку одному из дружинников, тот погладил птицу, Ярил фыркнул. А мне разрешал, улыбнулась воспоминаниям.

Кони пошли с места в галоп и взмыли над морем-океаном, которое пыталось поймать нас своими брызгами, потому что волны до такой высоты не доставали.

Путь был долгим, кони неслись по небу быстро и все равно добирались долго. Впереди что-то засверкало и заискрилось на солнце прямо по середине воды. Насколько хватало взгляда, кругом была только глубокая синева моря-океана.

Хрустальные чертоги Светлобога переливались на солнце, дробя на мельчайшие цветные зайчики солнечные лучи. Брызги света отражались от граней Чертога и рассыпались вокруг, переливаясь и создавая фантастическое видение и синие над морем. Хрустальный дворец был над водой, даже самые высокие волны не доставали его дна.

— Красота какая! — восхищенно произнесла я, открыв рот от удивления.

— Ты права, Веселина, каждый раз, видя Чертоги Светлобога, удивляюсь и любуюсь этой красотой, — улыбаясь, сказал отец.

Богатырские кони сами знали дорогу. Они легко опустились на хрустальный пол, и послышался многократно отраженный звук цокота копыт. Молодые дружинники выбежали и подхватили под узцы коней. Отец легко спрыгнул сам и помог слезть мне. Под ногами, сквозь хрусталь плескались волны, дробясь в гранях. Пол был абсолютно ровным, зато снаружи он был причудливым рельефом, что и давало необычный вид морской воде.

Отец взял меня за руку и повел к двери, я же удивленно оглядывалась и рассматривала все, что окружало меня. Огромный двор с выходом из конюшни, куда отводила наших коней. Дружинников отца, которых всех знала в лицо и по именам, а так же молодых дружинников, которые только-только начали службу и с любопытством поглядывали на нас с отцом.

Полупрозрачные коридоры, огромные стекла, буйная зелень, которая росла везде. Сады, раскинувшиеся на огромных террасах — все это поражало мое воображение и оставляло открытым рот от удивления и восхищения.

Отец внезапно остановился, и мне пришлось посмотреть вперед, а не по сторонам. Мы были на очередной террасе, зелень вьющихся растений оплетала ее всю. На полу стояли огромные деревянные кадки, в которых цвели потрясающие цветы, своим ароматом пьянящие и дразнящие нос от непривычных запахов. Чихнула, потом еще и потерла нос. Неожиданный и веселый смех заставил смутиться.

Светлобог был именно таким, каким я его представляла по описаниям отца и мельком видела по тарелочке у Чернобога. Льняные кудри ниже плеч, голубые глаза и улыбающееся лицо. Добродушный смех смутил, но не обидел.

Одет был не так, как обычно богатыри одеваются. Рубашка голубая облегала его тело, штаны, заправленные в бежевые сапоги, подчеркивали ноги. Весь он был веселый и молодой. Поймала себя на желании прикоснуться к нему и проверить — действительно ли он из плоти и крови?

— Веселина, приятно видеть тебя, — мягко проговорил Светлобог и протянул обе руки мне на встречу.

Подошла и подала руки, вот потрогала, живой. И руки теплые, приятные. Пальцы сжали мои в пожатии. Заглянула в глаза — чистые, светлые, лучистые, согревают душу, как будто в самую суть твою заглядывают.

— А вы Светлобог, — сообщила ему факт для меня новый.

Он снова рассмеялся своим переливчатым смехом.

— Я знаю. Ярослав, мы поговорим с твоей дочерью, можешь идти, — перевел взгляд на отца и, как будто солнышко лучик свой отвернуло в сторону.

Отец молча поклонился и вышел с террасы.

— Кушать что-нибудь хочешь? — гостеприимно спросил Светлобог.

— Хочу, — согласилась.

Ведь правда, как утром проснулась, маковой росинки во рту не было. Сначала разговор с Ярилом, потом путь долгий.

Светлобог полуобнял меня за талию таким простым жестом, что казалось так и надо, и повел в глубь террасы. Там стоял накрытый стол. Яства были в основном фрукты и овощи, но все так аппетитно выглядело, что сразу же присела, не дожидаясь приглашения.

Светлобог присел чуть в стороне, я же принялась за яства. Вкусно было очень. Не знаю, кто у Светлобога готовит, но готовит он просто замечательно. Хозяин хлебосольно предлагал мне попробовать все разное, наливал сбитеня, улыбался на мой аппетит.

— Расскажи, что привело ко мне, — снова улыбнулся Светлобог.

Причем так открыто, что только один раз вдохнула и, казалось, так на одном дыхании все и выложила. Про Чернобога, про мир, про ученых ведьм и про Игоря. Про наш поход и чем все закончилось. Что пришлось в грань уходить прямо из покоев Чернобога и, что Ягушенька грань закрыла.

— А теперь, Светлобог, получается, что без твоей помощи никак мне в мир не попасть, — со вздохом закончила свой грустный рассказ.

Светлобог молчал, хотя на губах его была улыбка, в глазах была грусть. Он поднялся и отошел к перилам на террасе. Долго молчал и смотрел на море-океан под своими Чертогами. Я уже измаялась, начала ерзать на удобном стуле, тарелки переставлять, бокалы. Сбитень весь выпила и чувствую, он уже наружу проситься начинает.

Решилась. Встала и не очень уверенно стала подходить к Светлобогу. Его спина смотрела на меня молча, не очень поощряя к общению. Подошла, помялась.

— Светлобог, — тихо позвала и для надежности рукой дотронулась.

Он обернулся тут же, резко, отчего я отпрянула в сторону, споткнулась об кадку и, махая руками, как птица в полете, стала падать назад. Светлобог подхватил и прижал к себе. Его синие глаза оказались близко и я замерла от неожиданности. Так мы и были какое-то время в полунаклоне. Я назад прогнувшись, он вперед, поддерживая и удерживая меня за спину.

Первым опомнился Светлобог и выпрямился, поставив меня на пол ровно.

— Ты что-то хотела? — спокойно спросил Светлобог.

— Я? — удивилась на его вопрос. Я что-то хотела?

— Да, ты позвала меня, — постарался напомнить Светлобог мне.

— Не помню, — пыталась собраться с мыслями.

— Тогда ты мне ответь. Почему тебе пришлось так срочно из покоев Чернобога бежать? — спросил Светлобог и глаза таким добром светились, что не ответить просто не могла.

— Он меня в полюбовницы хотел взять, — выдохнула свою тайну, про которую даже бабушке не сказала.

— Вот как! — Светлобог изволил гневаться.

Если я видела гнев Чернобога и мне это показалось страшным, то здесь мне стало страшным вдвойне. За спиной с треском раскрылись огромные, белые крылья, даже перья разлетелись от движения. Ноздри раздулись и от благожелательности не осталось и следа, волосы взметнулись, в глазах полыхнули бело-синие молнии.

— Ой, мамочки, — пискнула и спряталась за ту самую кадку, о которую споткнулась, присела.

Не очень соображала, что гнев Светлобога был направлен не на меня, а брата своего Чернобога.

— В полюбовницы?! — прогремел голос над всем Чертогом.

— Вот кто меня за язык тянул? — в сердцах сказала сама себе и постучала по лбу.

— Выходи, — строго сказал Светлобог.

— Неа, — мотнула отрицательно головой. Ну, страшно же.

— Выходи, Веселина, — постарался смягчить свой тон Светлобог.

— Ругаться будешь? — выглянула из-за кадки.

Светлобог снова звонко расхохотался. Подошел ко мне и взял за руку, вытащил из-за моего укрытия. Притянул к себе.

— Ну, что ты! Это я на брата рассерчал. Тебя ругать не за что, — он наклонился и губами коснулся лба.

Скосила глазами в место поцелуя. "Век теперь мыться не буду" — подумала на это.

— Ох, и ребенок же ты. Какой же ты ребенок, — Светлобог обнял меня, прижал голову к груди.

"Что ж теперь совсем не мыться?" — пронеслось в голове.

— И не вздумай не мыться теперь. Мне чистенькие ведьмочки нравятся, — как будто услышал мои мысли Светлобог и, отпустив, пальцем слегка коснулся носа.

— Так буду, буду мыться, — тут же поклялась ему в вечной чистоте своей, чем вызвала новый приступ веселого, звонкого смеха.

Что ж я за глупости творю? Как что скажу — так какую-то глупость. Смутилась и покраснела.

— Красивая ты, Веселина, и краснеешь когда, тоже очень очаровательно, — с улыбкой сказал Светлобог.

Тут я вспыхнула еще сильнее, косы загорелись огнем.

— Ох, как сила гуляет, — восхитился Светлобог и провел рукой над огнем, который тут же потух.

— Я не хотела, не специально, — подняла на него жалостливые глаза.

— Знаю, не расстраивайся так, — доброжелательный тон успокоил. — Давай присядем, и ты мне расскажешь, что там у тебя с женихом.

— С которым? — невольно уточнила.

— Ух, уже не один? — добродушно удивился Светлобог.

Белые крылья развернулись за спиной, заставив заворожено посмотреть на их движения, потом медленно сложились за спиной. Оставив после себя аромат ванили, сладкого запаха из детства.

— Не один, — кивнула, продолжая улыбаться после зрелища с крыльями.

— Очень интересно. Рассказывай, — и такой тон был располагающий.

— Князь Игорь сватался, — покосилась на Светлобога, но он промолчал. — А сегодня Ярил в жены позвал.

— Ярил? — удивился Светлобог, — Где же ты с ним встретилась?

— Он меня своими крыльями прикрыл, когда хотела море-океан перелететь. А потом от непогоды в избушке укрыл. А вчера ... — замолчала.

— Что ж такое случилось вчера? — снова доброжелательный тон подвиг к откровенности.

— Знак был колдовской. Он со службы вернулся, а я на стол накрывала. Ярил рассказал, что всегда о такой семейной жизни мечтал. Вот тут солнышко выглянуло, и мир засветился, хрустальным стал, — снова вспомнила красоту и дыхание перехватило.

— Правильно он рассудил. Знак был колдовской. А ты что же думаешь? — спросил Светлобог.

— А я ... а мне Игорь любый, — сказала и замерла, ожидая реакции на мои слова.

— Ведьма, вот что значит ведьма, сердцем думает, — тепло улыбнулся Светлобог.

— А разве можно как то иначе думать? — удивилась на его слова.

— По разному можно. Вот можно холодным разумом, это как мой брат Чернобог. Он, как только узнал, что сила в тебе не улеглась, сразу же отказался на тебе жениться. Или князь твой. Он от Ольры своей разумом отказался. Ведьма любила его, сильно любила. Сколько молитв она принесла, чтобы соединил их судьбы. А князь Игорь только красоту ее внешнюю видел, а в душу не хотел заглядывать. — Печально сказал Светлобог.

— Так что получается, прав был Чернобог, что Игорь соблазнил ее и перед ведьминым кругом бросил?

— Прав. Так и было. Не любил он ведьму, но против сердца своего не пошел. Разумом принял решение, — кивнул мне Светлобог.

— Так, значит, права Ольра была, когда злость на него стала держать? — скорее утверждала, чем спрашивала.

— Как сказать. Душа у Ольры и правда черная. Думаю из-за этого князь не смог полюбить ее, — грустно сказал Светлобог.

— А остальных ведьм он тоже .... ? — не досказала свой вопрос.

— Вот любопытная, — рассмеялся Светлобог. — Одну ведьму он привел к себе, но та стала на него порчи наводить, ее Ольра подослала. Вот после этого князь осерчал совсем на ведьм, в каждой подругу Ольры видел.

— Зачем же их вешать-то? — возмутилась на князя.

— Веселина, ты в сказке живешь, здесь все другое, — улыбнулся Светлобог, — в миру многие темные поступки кажутся правильными. Князю княжество спасать надо было. Земли ведьмы ученые проклинали, воду портили, люди гибли. Его в миру понять можно. Это здесь в сказке нам кажется, что всегда надо поговорить и договориться.

Молчала, пытаясь понять все. Вроде все тоже говорит Светлобог, что и раньше знала, но как-то по-другому это все стало выглядеть.

— А почему ты ... — повернулась к Светлобогу.

— Не дал благословения? — понятливо кинул он, — потому что сила тебе дана не малая. Больше, чем бабушке твоей. С такой силой в миру трудно жить будет, точнее не возможно. Опять же князь твой сомнения внушал. Что он в душе держит? В миру часто люди темнеют душой. Конечно, с тобой он так и останется светлым, но времени до того, как твоя сила уляжется еще много пройдет. Поэтому сказал, чтобы ты пришла ко мне после похода. Вот ты и пришла, — снова добродушно улыбнулся Светлобог. — Покажись, чему научилась?

Захлопала на него глазами. А что ж я такого научилась? Дождь вызывать, когда плакать хочется, так залью сейчас все тут? Или в земле проходы прокладывать, так здесь даже земли нет. Ветерок — вот что могу показать.

Позвала друга своего, ткнулся он приветливо в ладонь мою и закружились с ним в танце на террасе. Взлетели и полетели между пахнущих цветов и растений. Полет набирал обороты и в какой-то момент зацепила ветку особо длинного растения и полетела вниз, прямо в руки Светлобога.

— С ветром справилась, — улыбнулся добродушно Светлобог. — Что еще можешь?

Позвала свою помощницу, загудела земля глубоко под морем-океаном, вспенилась вода, пошла волна большая, стараясь дотянуться до хрустальных Чертогов.

Веселый смех Светлобога остановил меня.

— Ох, Веселина, да ты так весь мир с ног на голову поставишь. Огонь покажешь? — в глазах плескались смешинки.

Косы вспыхнули и огонь пробежался по рукам, остановился в ладошках. Куда ж его девать? Я же никогда огонь просто так не вызывала. А Светлобог смотрел на меня с улыбкой, ждал, как я справлюсь. Тряхнула руками, огонь во все стороны брызнул, поджигая все, до чего касался. Кадки вспыхнули, цветы загорелись, одно пламя сожгло полностью одежу на Светлобоге. Стоит он передо мной голый и в бежевых сапогах.

Ну, то, что мужчина видный, и я в нем интерес своей магией вызвала, это было сразу заметно. Нагота Светлобога нисколько не смутила, он весело расхохотался, раскрыл крылья и прикрылся. Оглянусь мы вокруг. Цветы горят, от некоторых дым пошел, обволакивая нас вокруг.

— Это же ... — только и успела сказать, как чихнула на запах, а потом вдохнула дым от дурман травы.

— Что? — повернулся ко мне Светлобог и тоже чихнул, после чего сделал огромный вдох.

— Дурман трава, — засмеялась довольная этим фактом.

А мне вообще хорошо стало, вдруг показалось, что жизнь прекрасна и проблем никаких нет. Игорь со своей Ольрой разобраться не может? Подумаешь! Сейчас я ей косы накручу! Ярил жениться захотел? Ха! Да кто он такой? Ишь, знак колдовской увидел и сразу же в жены? Так! Где он? Пойду-ка с ним разбираться.

— Стой, ты куда? — перехватили меня руки Светлобога.

— Мне тут одно дело решить надо, — решительно вырывалась из крепких рук.

— Какое еще дело? — Светлобог держал крепко, дым от дурман травы проникал все глубже внутрь.

Становилось все веселее и веселее на душе.

— Ну, вот сам посуди, — повернулась в кольце рук к Светлобогу и стала для достоверности пальцем в грудь тыкать. — Вот с чего Ярилу меня в жены брать? Ой, смешно, не могу, — упала на голую грудь мужчины, закатываясь веселым смехом и заставляя его смеяться вместе со мной, — Знак колдовской, ну, смешно же! — я уже всхлипывала от смеха.

Мы стояли в обнимку и смеялись, что есть силы в дурман траве.

— Не, не ходи за Ярила. И за Игоря своего не ходи, — поддерживал меня Светлобог.

— А за кого ж тогда? За братца твоего Чернобога? — глаза щипало от дыма и слезы катились по щекам. Утирала их кулачком.

— И за брата не ходи. За меня выходи, — внес новое предложение Светлобог.

— Снова здорова! За тебя-то почему? — весело было до умопомрачения.

Светлобог оторвал мое лицо от своей груди и поцеловал.

— Вот почему, — так же глупо смеясь, ответил Светлобог.

— Так-то оно конечно, — кивнула ему довольная, — вкусно получилось, от тебя ванилью пахнет. Но мне вот этому Ярилу надо хвостик его растрепать!

Вырвалась из его рук и решительным, но очень не твердым шагом направилась с террасы.

— Так выйдешь за меня замуж? — понеслось мне в след от Светлобога.

— Выйду, — отмахнулась от него, — сейчас Ярилу кое-что скажу и сразу же выйду!

В след понесся веселый, заливистый смех Светлобога. Я же, громко стуча каблучками сапожек по хрустальному полу, шла по коридору. Надоело идти.

— Ярииииил!!!!! — заорала на все Чертоги.

Хрусталь от моего голоса зазвенел и мелкие детали со звонким звуком осыпались на пол. Прошлась, крошка похрустела под сапогами, мне так понравилось.

— Ярииииил! — закричала снова, вкладывая как можно больше воздуха в легкие.

Крошка снова посыпалась, потом стена пошла трещинками. Я с исследовательским любопытством ткнула пальчиком. Стена рассыпалась, соленый воздух ударил мне в лицо, от свежего глотка стало немного легче, дурман трава начала вылетать из легких. Подошла к краю и стала дышать как можно чаше, стараясь очиститься от проглоченного дыма.

Послышались торопливые шаги за моей спиной.

— Веселина, что случилось? — раздался голос за моей спиной.

Обернулась, передо мной стоял Ярил. Видимо он умывался, потому что был одет только в одни портки, а на загорелой груди виднелись капельки воды. Засмотрелась, как сползает одна набухшая капля. Протянула пальчик и поймала ее себе.

— Ты меня звала. Что случилось? — спросил Ярил.

Подняла на него глаза силясь припомнить, что за дело у меня к нему было.

— А точно! — воскликнула ему довольная, — Ты же жениться на мне хотел! — и ткнула ладонью в его грудь на радостях, что вспомнила.

Он устоял, а я от того что толкнула его, не удержалась на нетвердых ногах и стала падать назад прямо в проем. Замахала руками и успела схватиться за то что попалось под руку — пояс портков Ярила.

Пролетая мимо него вниз, успела спустить с него портки и полюбоваться на парня во всей красе. "Везет мне сегодня на голых мужиков!" — была последняя глупая мысль, потому что дальше надо было уже думать о своем спасении.

Ярил кинулся следом за мной. Оба с фонтаном брызг вошли в воду. Все произошло настолько быстро, что не успела даже своего друга ветра позвать. Парень подплыл ко мне и помог вынырнуть из воды.

Отфыркиваясь и отплевываясь, всплыла над водой и затрясла головой.

— Ты как? — встревожено спросил Ярил.

— Ой, что я натворила, — сокрушенно сказала, глядя на дыру в стене.

— Не переживай, Светлобог заделает, — попытался утешить меня Ярил.

— Светлобог, — простонала и с бульканьем ушла под воду.

Лучше сразу утопиться. Сначала раздела его, потом пожар устроила, дурман трава эта еще! И стену у Чертогов разнесла. Но было что-то еще, что тренькало в голове где-то на периферии и не давало совсем утопнуть, пока не вспомню.

— Веселина! — вытащил меня за волосы Ярил, — что случилось?

— Ярил, давай потом, мне и так стыдно, — снова пыталась забулькать, но нам не дали.

Почувствовала под ногами что-то твердое, рядом всплыл плавник. Взвизгнула и заскочила на Ярила, совершенно игнорировав тот факт, что Ярил тоже в воде, а не стоит на земле. Ушли под воду оба, но не далеко. Нас стремительно что-то стало выталкивать.

Рыба-кит своим хвостом поднимала к проему в стене. То есть голого Ярила и меня висящую на нем и обхватившую его ногами вокруг его бедер.

— Веселина!

— Веселина!

Раздалось с двух сторон. Один голос был моего отца, второй ... вспомнила, я же Светлобогу замуж обещала выйти.

Упала головой на мокрое плечо парня, боялась обернуться и поднять глаза хоть на кого-нибудь из них.

— Ну как, хвостик растрепала? — весело спросил Светлобог.

— Почему ты висишь на мокром Яриле? — спросил отец одновременно со Светлобогом.

Ага, то, что он мокрый, рассмотрел, а то, что он голый еще нет. Значит, есть шанс избежать наказания. Тихонечко сползаю вниз, ставлю ноги на пол, и платье мое за что-то цепляется. Протягиваю руку и пытаюсь поправить. Ярил меня к себе прижал и не отпускает.

— Пусти, — прошипела ему.

— Не пущу, — так же шипит он мне и краснеет до корней волос.

— Пусти, — пытаюсь отодрать себя от него.

— Ты с меня портки сняла, — тихо говорит он мне.

— И что? Отец голых мужиков много раз видел, — шепчу ему и озираюсь на отца за спиной.

— Веселина, — чуть досадливо говорит парень. — Постой немного, дай успокоиться.

— Держи, — снял со своих плеч рубаху Светлобог и протянул парню, — прикроешься.

— Хоть ты понял, — облегченно сказал Ярил.

— Да понял я, понял, — веселился Светлобог.

Парень чуть отстранился и быстро прикрылся рубахой, развернулся спиной ко мне и отцу и быстрым шагом ушел в другом направлении.

— Веселина, ты, что такая озадаченная? — улыбнулся Светлобог.

— А чего он? — кивнула в сторону уходящего парня.

— Он? — повернулся вслед Ярилу, — засмущался.

— Может быть, мне кто-то объяснит, что здесь происходит? — все еще грозно спросил отец.

— Веселина согласилась выйти за меня замуж, — повернул, озадаченную и вспыхнувшую в сей же момент, меня к отцу Светлобог и обнял за плечи.

— Как это замуж? — опешил отец.

Я стояла и заливалась краской, меняя цвет от нежно розового до буро свекольного.

— Как обычно замуж выходят? — засмеялся Светлобог и вот тут я почувствовала, что рука на моем плече и правда мужская.

А я ведь с ним с голым обнималась и целовалась еще!

— Ой, мамочка! — простонала я.

— Так он же не согласиться, — выдал нам отец все еще в полном недоумении.

— Кто может не согласиться на наш брак? — удивился Светлобог.

Мне тоже стало интересно.

— Князь Игорь. Он же своего согласия не даст, — развел руками отец.

— Так я не на Игоре жениться буду, — фыркнул мне в плечо Светлобог, уткнулся лбом и стал покатываться от смеха, заставляя и меня нервно хихикать.

Вроде дурман травы мы с ним вдвоем только надышались, а такое ощущение, что отец тоже этого дыма нюхал.

— Рано ей замуж. Сила не улеглась, — пытался осознать ситуацию отец.

— Скоро уляжется. Сейчас опять в мир попадет и научиться с силой управляться. — Все еще пофыркивая сказал Светлобог.

— Это я все понял. А Игорь как же? — снова пытался понять отец.

— Не буду на Игоре жениться, только на Веселине, — постарался говорить серьезно Светлобог. — Сейчас она обсохнет и отправлю мир. Ты как, готова? — повернул хихикающую меня к себе.

— Готова, — кивнула, вытирая невольные слезы от смеха.

Светлобог прижался губами, заставив замереть от неожиданности, а взгляд отца сверлил спину. Отпустил.

— Тогда иди с отцом. Ярослав, ты с дружинниками тоже собирайся, — уже серьезно сказал Светлобог.

— Я тоже с ними пойду, — раздался запыхавшийся голос Ярила, который быстрым шагом возвращался к нам, заправляя рубашку на ходу.

— Что ж иди, — согласился Светлобог. — Хороший разведчик и колдун не помешает.

Отец потянул меня за руку, заставив отойти от мужчин, которые претендовали стать моим мужем. Ситуация прямо скажем неловкая.

— Ярослав, вы с Веселиной идите, я займусь стеной. Твоя работа? — весело улыбнулся Светлобог мне.

— Моя, — сокрушенно сказала ему.

— Чем же ты ее так? — скидывал осколки хрусталя в воду ногой Светлобог.

— Вроде ничем. — Пожала плечами. — Крикнула, она трещинками пошла, потом дотронулась — она осыпалась.

— Крикнула? — удивился на меня Светлобог. — Ну ладно, идите. Стеной пока займусь.

Отец потянул меня за руку и повел в сторону, Ярил пошел за нами.

— Веселина, тебе помочь с волосами? — спокойно спросил Ярил, как будто это всегда входило в его обязанности.

— Научи лучше, — искоса посмотрела на отца. Тот промолчал.

— Хорошо, научу, — согласился Ярил и взял мою ладошку, пожал и оставил у себя.

Отец покосился на наши руки, нахмурился, но промолчал. Пришли мы в горницу. Стены здесь были не хрустальными, а обычными, но очень нарядными, расписными. Оглянулась по сторонам. Кровать, стол, стулья рядом. Молча посмотрела на отца.

— Моя горница. Отдыхаю тут, ночую, если домой не возвращаюсь, — сказал отец и отошел от нас.

Мы с Ярилом так и остались стоять по середине, держась за руки. Я от неожиданности, а Ярил даже не знаю почему.

— Ну что ж учи, — сказал отец и сел на один из стульев.

— Учи, — эхом отозвалась, перевела взгляд на Ярила и замерла под зеленым пламенем его глаз. Огонь в них полыхал, не хуже настоящего, только цвета зеленого.

Засмотрелась на него, а он тоже взгляда не отводит. Чувствую, как меня ветерок стал обнимать. А может и не ветерок это был?

— Кхм, — раздалось рядом, и я вернулась в реальность. — Ярил, учи уже.

Ярил кивнул и пропало очарование зеленого пламени. Поднял ладони и запустил ветерок в косы мои. Он пробежался в мокрых локонах и расплел спутанные волосы.

— Теперь сама, — проговорил Ярил. Кивнула.

Позвала друга своего, он весело ткнулся в ладошку и хотел сначала пошалить, но встречный ветер от Ярила не позволил ему. Мой обижено надулся и стал дуть мне под рукав за шиворот. Платье сразу просохло, но в волосы он отказывался залазить.

Тогда Ярил резко тряхнул ладонью и его ветер залез под платье следом за моим. И вот эти оба устроили догонялки под тканью. Я же от такой щекотки захохотала, стала их прихлопывать поверх платья, пытаясь разогнать их оттуда. Отчего те лишь ускорились, закружили меня и закрутили на мне платье. Ярил хлопнул в ладоши, наши ветры кинулись в стороны, платье на мне порвалось и опало на пол, а ветры в своей безумной беготне, получив свободу, подхватили мои волосы, закружили меня над полом, кинули на Ярила и закрутили нас вместе моими косами.

— Вот и поучились, — раздался голос отца.

— Папа, это не я. Это все ветры! — я почти плакала от обиды.

— Только не плачь! — успел крикнуть Ярил, но было поздно.

В комнате громыхнула молния и нас окатил дождь, теперь мы с Ярилом оба были мокрые и привязанные друг к другу.

— И гроза у них, — раздалось из отрываемых дверей.

Светлобог с интересом осмотрел нашу мокрую композицию. Меня полностью голой, примотанной моими же косами к Ярилу.

— Интересно. И чем вы тут занимались? — строго спросил Светлобог.

Я завозилась, пытаясь освободиться из плена перепутанных локонов на нас. За что меня Ярил к себе крепче прижал.

— Не ерзай так, — зашипел мне парень.

Повернулась на его лицо и замерла. Зеленое пламя полыхало в глазах, завораживая и заставляя сердце замирать от такого взгляда. Невольно приоткрыла губы и получила жаркий поцелуй от Ярила. Руки его и так меня обнимали.

В горнице снова полыхнула молния и ветром нас раскидало в разные стороны с Ярилом. Снова Светлобог снял с себя рубашку и в этот раз протянул мне. Тут же быстро натянула, чувствуя себя не удобно под взглядами трех мужчин, причем, если вспомнить, что один из них мой отец, так вообще жутко стало и мороз по коже пробрал.

В этот раз рубаха у Светлобога была наша обычная, богатырская, поэтому даже попу прикрывала, но оставила все остальное на виду. Платья у меня другого с собой не было, и я с досадой посмотрела на голые коленки.

— Так чем вы тут занимались? — уже спокойно спросил Светлобог, не отводя взгляда от тех же коленок.

— Учились они, — за нас ответил Ярил, видя что от смущения мы не торопимся говорить.

— Чему же так надо было учиться, что быть примотанной к парню? — спросил меня Светлобог, переводя взгляд на лицо. А глаза потемнели как-то нехорошо.

"Вот солнышко и пропало" — взгрустнулось мне сразу же

— Ветерок не стал слушаться, — попыталась оправдаться. — Он хороший, а сегодня пошалить хотел, а ветер Ярила его остановил. Мой обиделся. — Вздохнула. Как не крути, все равно виноватая оказалась.

— Тогда сделаем так, — задумчиво сказала Светлобог, — буду сам тебя учить, а то ты мне все Чертоги разнесешь. Пошли со мной.

Светлобог протянул руку, посмотрела на отца, он кивнул, и я робко положила ладошку в руку Светлобога. Ярил проводил меня зелеными глазами к выходу, но промолчал.

— Мне бы штанишки какие или платье, — посмотрела на свои голые коленки. Сапожки-то на мне остались.

— Дам тебе штаны. Платьев, извини, нет у меня. Не ношу, — улыбнулся Светлобог, ведя меня за руку.

Зашли мы в большую горницу. Огляделась, показалось, что как раз ее видела тогда в тарелочке у Чернобога. Ну точно, вот и она на столе стоит. Светлобог вышел и вернулся со штанами, потом оставил меня одеться. Когда уже поправила всю одежду на себе, вернулся и присел к столу.

— Веселина, с каким помощником тебе меньше всего получается справляться? — спокойно спросил Светлобог, положив руки на стол.

Задумалась. С ветерком мы вроде хорошо дружим. С помощницей моей землей тоже легко договариваемся.

— С огнем не всегда знаю, что делать и с водой. Все время, как плачу дождь идет, — вздохнула.

— Понятно, — кивнул Светлобог. — Тогда пойдем на террасу.

— Там где пожар был? — ахнула.

— Туда, — улыбнулся Светлобог. — Не переживай, дурман траву уже потушил давно, нет там дыма.

— Вдруг еще что подожгу? — спросила неуверенно.

— Там уже ничего не осталось, — успокоил Светлобог и направился к дверям.

— Совсем? — ахнула и рот от удивления ладошкой прикрыла.

Светлобог повернулся ко мне и с улыбкой отвел руку от губ.

— Чертоги остались, — произнес он, а взгляда от губ не отводил.

Поднял мою ладошку и поднес к губам, поцеловал. От неожиданности аж рот открыла и глаза на него распахнула.

— Вот что ты за ребенок? — немного со смехом произнес Светлобог. Потом коснулся пальцами до губы, провел легко и прикрыл их.

— И вовсе не ребенок, — надула губки.

— Я так и понял, — улыбнулся Светлобог.

На террасе действительно было пусто. Сгоревшие горшки были убраны и буйства зелени уже не было. Ароматы цветов перебивали запах гари. Я подозрительно принюхалась, стараясь распознать заранее запах дурман травы, но его уже не было.

— Ну что ж давай учиться, — остановился Светлобог. — Что у тебя с водой?

— Когда плачу всегда дождь идет, — грустно вздохнула и огляделась еще раз.

— Еще когда получается с водой? — Кивнул Светлобог.

— Больше не пробовала, — развела руками.

— Иди сюда, — подошел к перилам и позвал меня с собой. — Вот смотри, там тоже вода. Позови ее к себе.

Посмотрела внимательно вниз. Как же ее позвать? Если как ветерок? Протянула руку и попросила воду подняться — молчит, не отзывается. Протянула вторую руку и даже пальчиками поманила, опять молчит.

— Не получается, — обижено надулась и повернулась к Светлобогу.

— Давай вместе, — подошел он ко мне со спины и положил свои руки на мои. — Теперь смотри и постарайся почувствовать, как это делается.

По моим рукам пробежала волна, как холодный ручек и потянулась вниз к морской воде. Вода снизу взметнулась небольшим вихрем, быстро поднялась и ткнулась в ладошки, нежно щекоча.

— Ой, щекотно! — восхитилась я.

— Понравилось? — тихо проговорил мне Светлобог на ухо.

— Очень! Еще! — тут же восхитилась.

— Пробуй сама, — так на ухо сказал Светлобог, и меня снова обдало запахом ванили.

— Ага! — азартно согласилась.

Еще раз зову воду, не получается.

— Не отзывается, — пожаловалась и обернулась на мужчину позади меня.

Глаза потемневшие и смотрят на мои губы. Опять пронеслось воспоминание о его поцелуе, поежилась.

— Давай опять вместе, запоминай. Это почти так же, как с огнем, направляй, просто направляй поток, — все еще на ухо щекотно проговорил Светлобог.

Снова пробежал прохладный ручеек, глаза закрыла, стараясь запомнить ощущение, и вода ткнулась ко мне в ладошки.

— Получилось! — восхищенно проговорила Светлобогу и обернулась.

Губы мои попали в плен. Меня целовали нежно и обволакивающе.

— Веселина, ты очень сладкая, — прошептал мне рядом с губами Светлобог.

— Не ... — остальное сказать не успела, меня снова поцеловали, но теперь уже более требовательно, сминая губы и прижимая к себе. — Надо, — договорила то, что собиралась сказать, когда меня отпустили.

— Надо, ты права, — темный взгляд удивительно сияющих глаз просто завораживал.

Снова поцелуй, в котором я просто растворилась и отдалась полностью на власть Светлобога.

— И больше не позволяй никому себя целовать! — требовательно произнес мужчина.

Я же пыталась отдышаться от такого поцелуя. Тут же мелькнула мысль об Игоре. Как так, что же происходит? Почему?

Попыталась отойти, да куда отходить, позади перила террасы. По рукам неожиданно побежал прохладный ручеек, вода взметнулась над морем, и целый водопад обрушился на нас. Опять стою мокрая и в объятьях мужчины.

Веселая капель зазвенела по хрустальному полу, стекая с нашей одежды.

— Вот и научилась, — весело расхохотался Светлобог.

— Научилась, — угрюмо рассматривала мокрые косы. Ведь только-только их высушила.

— Огонь, — сказал Светлобог и отступил от меня. — Показывай.

Косы привычно вспыхнули, покосилась на одежду Светлобога, не хотелось опять подпалить его. Он улыбался, кивком поощряя меня на действие. Ну, хорошо, сейчас сделаю. Огонь пробежался по рукам сконцентрировавшись в ладошках.

— Бросай его мне, — подстаил ладони Светлобог.

А ну это я могу, кивнула и послала в его ладони огонь.

— ААААЙ! — закричал Светлобог и я увидела что руки у него горят, причем горят по-настоящему.

— Мамочка! — закричала и кинулась к нему.

Прохладный ручеек пробежался по моим рукам, еще одна лавина с мора окатила нас. Огонь мы погасили.

— Ну, Веселина! — почти с восхищением произнес Светлобог, разглядывая свои обожженные руки.

— Ой, мамочка, как же так? — запричитала тут же.

— Не реви! — успел крикнуть Светлобог, но ледяной дождь окатил нас в третий раз за эти несколько минут.

— Что же теперь делать? — рассматривала его руки, боясь дотронуться.

— Лечи, — весело произнес Светлобог.

— Нет у меня здесь моих мазей, и трав нет, — растерянно произнесла ему.

— Что ж ты за ведьма такая, что не может вылечить без трав, — поддел меня Светлобог.

— Нормальная, — буркнула ему.

Сама задумалась, вспомнила про заговоры от ожогов и начала нашептывать. По выражению глаз Светлобога поняла, что боль сняла, но ожоги так и остались.

— Ведьменскую силу выпусти, суть свою и лечи. Не заговорами, — подсказал Светлобог.

Вспомнила как бабушка учила. Вдохнула поглубже, и остановила внутренний диалог, настраиваясь на Светлобога. Положила ладошки ему на грудь и закрыла глаза. Я почувствовала, как бьется его сердце, стала дышать с ним в унисон. Почувствовала его мышцы. Руками спустилась на ожоги, уже полностью перестроившись и стала водить ладонями, испуская силу из ладоней.

Выражение лица Светлобога не видела, мне уже было не важно. Смотрела лишь на раны и водила над ними ладошками. Вскоре ожоги стали затягиваться, добавила заклинание на выздоровление и процесс ускорился.

— Вот и все, — спокойно сказал Светлобог и тряхнул целыми кистями рук, они были полностью исцелены. — Ты молодец, справилась.

Подняла на него глаза и задержала взгляд.

— Вот они зеленые глаза ведьмы, — тут же улыбнулся Светлобог. — Огонь в них горит. Скоро сила уляжется в тебе. Ты будешь очень сильной ведьмой. Не место тебе в миру, бояться тебя будут там. Люди всегда бояться того, кто сильнее их.

— Игорь тоже сильнее многих, — возразила ему, возвращаясь в свое обычное настроение.

— Игорь обычный человек. А сильнее лишь физически, нет в нем колдовской силы. А в тебе и колдовская и ведьменская сила. — Светобог смотрел на меня восхищенно.

Мне было приятно, чувствую щеки мои стали розоветь от таких слов. Глаза сами потупились в пол. Он поднес свои пальцы к подбородку и снова поцеловал. Вкус ванили теперь для меня навсегда будет ассоциироваться с его поцелуями.

— Вкусно, — невольно произнесла, когда он меня отпустил.

— Твои губы тоже очень сладкие, они манят сначала внешне, к ним хочется прикоснуться. Но после первого же поцелуя, твои губы захватывают в плен, и хочется их целовать снова и снова.

Стало неловко от его слов, попыталась освободиться из его рук, теперь уже исцеленных мною же.

— Веселина, в миру, когда будете уничтожать нечисть, твоя сила быстро уляжется. Такая практика очень сильно поможет тебе. После этого мы с тобой поженимся. — Он снова пытался поцеловать меня, но я выгнулась назад, стараясь избежать этого.

На мокром полу ноги поскользнулись, сделала подножку, и мы упали на хрустальный, мокрый пол. Светлобог больно приложился на меня сверху. Дыхание перехватило от неожиданности. Закашлялась.

— Веселина! — Светлобог попытался быстро подскочить, но его нога снова подскользнулась и он точно плюхнулся между моих ног, лицом точно приземлился на моей груди.

— Я так понимаю, что занятия прошли успешно, — грозно произнес отец над нашими головами.

— Папочка, это случайность! — забилась под Светлобогом, — Да уйди же ты! — зашипела него.

До Светлобога тоже дошло, что вид у нас оказался очень компрометирующий. Он быстро встал на ноги и протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Стала вставать и теперь уже мо нога на мокром хрустале подскользнулась и шлепнулась на пол, утягивая за собой своего спасителя. При этом еще очень больно ударилась головой, гул пошел такой низкий, глубокий.

— Да что ж за день такой? — простонала, оттолкнула Светлобога, перевернулась на бок и стала вставать сама, больше ни на кого не надеясь.

Отец взял меня за руку и повел обратно в свою горницу.

— Садись, давай поговорим. Объясни мне, что здесь происходит? — сел на другой стул Отец и внимательно стал на меня смотреть.

— Пап, — жалостно посмотрела на отца, — я уже сама ничего не понимаю. Ярил жениться хочет, Светлобог тоже замуж зовет.

— А ты что? — спросил отец.

— А я опять вся мокрая. — Чуть не плача, сказала ему. — Что ж за день сегодня такой?

Встала со стула и позвала друга ветерка своего, он ткнулся в ладошку и стал спокойно обвивать меня, подсушивать одежду. Залетел в волосы и расплел косы, пробежался по локонам, высушил их.

Отец с интересом смотрел на все это и улыбался.

— Научилась, — улыбнулся мне отец.

— С ветерком мы давно друзья и с землей ладим. Светлобог учил с водой обращаться, — кивнула отцу. Мне самой было очень приятно, что мои умения начинают расти.

— А с огнем что? — заинтересовано спросил отец.

— Я же Светлобогу руки сожгла, — захныкала.

— Как так?! — воскликнул донельзя удивленный отец.

— Потом вылечила. Светлобог опять же помог, снова показал, как своей ведьменской силой пользоваться. Конечно, бабушка учила, но вот сегодня полностью в нее погрузилась и вылечила ожоги, — я почти гордилась собой и была очень благодарна Светлобогу за учение.

— Учение — это хорошо, но Веселина, что-то слишком много мужчин вокруг тебя ошивается. Игорь твой в серьез хочет жениться. — Покачал головой отец.

— Знаю, пап. Он мне самой любый. — Вздохнула.

— А что ж ты тогда нагишом перед другими мужчинами шастаешь? — нахмурил брови отец.

— Ну, я же не специально! Ты же сам все видел, — от обиды слезы покатились из глаз.

— Дождя нам здесь не хватало, — поежился отец, потому что обрызгало небольшим дождиком.

— Я сейчас, — обрадовалась.

По рукам пробежался уже знакомый мне прохладный ручеек и спустился к ладошкам. Капли с пола стали собираться вместе, поднялись к рукам и я замерла. А дальше? Девать куда? Оглянулась на дверь, ветерок с готовностью подлетел, распахнул, собранную воду метнула в коридор и попала точно в лицо Светлобогу, который как раз появился в проеме в сухой и чистой одежде.

— Научил на свою голову, — отозвался Светлобог, разглядывая веселую капель на полу.

Быстро метнулась за спину отца и присела там, тот согнул локти и ладони положил на пояс, увеличивая площадь закрывания меня.

— Выходи, — позвал меня Светлобог.

— Неа, — отозвалась из безопасного места.

— Выходи поговорить надо, — голос мягкий, а боязно, просто жуть.

Это же надо самому Светлобогу водой в лицо заехать. По всем приметам выходило, что я ему отказ дала от замужества. Ну не чтобы совсем, просто, когда приходят свататься, а потенциальная невеста выплескивает в лицо потенциальному жениху воду, то, как бы говорит — остынь, красавчик.

И вот теперь я вылила, считай ведро воды, в лицо Светлобогу. Такое ни один мужчина спокойно пережить не может, поэтому сначала сваты идут, потом родственники, потом дружки жениха, а уж потом сам жених, чтобы в доме было столько гостей, чтобы невеста при всем желании не могла доплеснуть до него.

— Светлобог, оставил бы ты Веселинку, — мягко попросил отец, — Любит она Игоря.

В наступившей тишине было лишь слышно, как капает вода с одежды Светлобога на хрустальный пол.

— Веселина, выйди, действительно поговорить нужно, — серьезным тоном сказал Светлобог.

Поднялась на ноги, но из-за спины отца не вышла. С испугом смотрю в ясные голубые глаза Светлобога, он серьезен. Обиду от меня с водой проглотил, но вид у него не внушал ничего хорошего.

— Принес тебе амулет, на случай если вдруг возникнет необходимость снова через грань уйти, — Светлобог протянул мне браслет.

На свадебный не похож, рисунки другие. Пламя сверкало на серебре, как живое. При малейшем движении вспыхивало и переливалось.

— Бери, — повторил мне Светлобог, потому что я так и не решилась выйти из-за стула отца.

— Давай, — встал отец и забрал браслет, понял, как я испугалась.

Светлобог усмехнулся.

— Не бойся, Веселина, обиды не держу, — значит, тоже понял. — Но благословления на брак с Игорем не даю, слишком велика сила в тебе, не сможешь в миру с ней жить. Ярил, думаю, сам в походе определиться с чувствами, — тут Светлобог улыбнулся неожиданно.

Отец обернулся ко мне и протянул браслет, взяла в руки. Пламя переливалось в нем.

— Одевай, — кивнул мне.

Просунула ладошку и браслет сжался по размеру на руке.

— Здесь пламени хватит, чтобы перейти грань, так что не обязательно вблизи огня быть, — пояснил Светлобог, и на его лице снова заиграла привычная теплая улыбка. — А теперь пора, — повернулся к выходу.

— Я сейчас, только косы заплету, — тут же отозвалась.

— Я сам, — снова повернулся ко мне Светлобог и направил на меня свой ветер.

Локоны взметнулись и заплелись в косы, так туго, что невольно ойкнула. Подняла глаза на Светлобога, тот улыбнулся — отмстил за отказ. Не удержалась и показала ему язык, как обычно обидчику Матвейке, и меня тут же дернули за косы.

Так возмутилась, что косы сами вспыхнули огнем, и пламя полетело в Светлобога. Мокрая одежда не сгорела, но задымилась.

— Веселина! — окрикнул меня отец.

— А чего он меня за косы дергает? — обижено надула губки.

— Ребенок, — развел руками отец.

— Вижу. Ничего вырастит наша колдунья. — Улыбнулся Светлобог и закашлялся от дыма, потому что стал по одежде хлопать, чтобы прекратить тление.

— А можно я? Я могу, — с готовностью кинулась на помощь Светлобогу.

— Не надо! — остановил меня жестом, — Тренируйся лучше на ... — и показал жестом себе за спину.

— Ну что отправляемся? — раздался голос Ярила за спиной Светлобога.

— Все в сборе и косы заплели, — улыбался довольный Светлобог, — идемте, отправлю через грань.

Беловато-голубое свечение спокойно обволокло всех нас и понесло по воздуху. Как и в прошлый раз грань мы прошли спокойно, а вот яркая вспышка света, хоть и была ожидаема, все равно резанула по глазам и на какое-то время потеряла ориентацию полета, сбилась и закрыла глаза.

Меня подхватили сильные руки, не позволив приземлиться на землю, губы накрыли поцелуем.

— Очень рад нашему знакомству, — произнес незнакомый мужской голос рядом с моими губами.

Вздрогнула от неожиданности и распахнула глаза. Передо мной был неизвестный мне мужчина. Такой чернявый, глаза тоже черные как угольки смотрели на меня и довольно улыбались как я уже убедилась приятные и нежные губы незнакомца.

— Вы кто? — опешила от такого знакомства.

— Змей Горыныч! — радостно сообщил мне мужчина и снова потянулся ко мне губами.

— А ну-ка поставь ее на место! — раздалось сразу с двух сторон.

Один голос был Ярила, а вот от второго вздрогнула вся в ожидании увидеть его владельца. Игорь.

— Еще чего! — тут же возразил Змей Горыныч. — Она сама мне в руки упала так что теперь моя будет!

— Она моя невеста! — крикнул Ярил

— Она моя жена! — крикнул Игорь.

— Так, парни, погодите. Змеюшка, верни мне мою дочку, — спокойно проговорил Отец, распихивая претендентов на мою руку, сердце и так далее.

— Ярослав, дружище! — Змей опустил меня на землю и протянул руку отцу для пожатия. — Точно твоя дочь?

— Точно-точно! Не сомневайся! — улыбнулся своему приятелю отец.

О нем часто слышали рассказы, об их вылазках в кабачок и чем все это заканчивалось для кабачка, русалок. Береники в те дни вообще боялись на берег выходить, потому, как если отец просто веселился, то вот Змею Горынычу обязательно нужно было на какой-нибудь жениться, а потом покатать в свадебном путешествии, как он это называл. То есть, выглядело это так, Змей Горыныч оборачивался в трехголового, сажал несчастную жертву своих забав на шею и устраивал показательные выступления, часто путая небо с землей.

Мама в те дни разгоняла шумную парочку своей метлой, а несчастную очередную невесту отпаивала успокоительным несколько дней. Русалкам доставалось больше всех, из-за своей чешуи они просто соскальзывали и падали вниз, хорошо, если Горыныч помнил о седоке на своей шее и летал над водоемами, но часто душа требовала развернутого полета и ловили русалок в сочок сердобольные Ягушеньки, уже знающие, чем все эти полеты могут закончиться. Так и ходил наш Змей Горыныч не женатый.

— Хорошааа! — протянул Горыныч, заставив прокрутиться меня вокруг себя. — Все! Решено! Беру! Ярослав, спасибо тебе за такую красавицу, удружил, — снова вцепился обеими руками в руку отца, тем самым дав мне свободу. Чем не замедлила воспользоваться и сделала несколько шагов назад, стараясь отступить от этого темпераментного чернявого мужчины.

Как то он мне не таким красавчиком представлялся по рассказам, или я была ребенком еще? Об этом думать было некогда, со спины меня прижали чьи-то руки и заставили остановиться.

— Эй, парень! — раздался голос Гамаюна, — Ты чего чужую невесту руками трогаешь?

Важная птица, набычившись, переваливаясь на толстых лапах, вышагивала мне на встречу.

— Она моя невеста! — отрезал Ярил, именно его руки меня обняли.

— Тут, между прочим, очередь! — возвестил Гамаюн на весь собравшийся отряд.

— Какая еще очередь? — возмутился Ярил.

— А такая! — раздался свистящий звук откуда-то сбоку и Ярил за моей спиной покачнулся.

Обернувшись увидела Игоря, который как раз убирал кулак после удара, а Ярил летел на землю.

— Здравствуй, Веселинушка! — с улыбкой произнес Игорь и сграбастал меня в свои руки. — Горыныч, ты опоздал, это моя жена.

— Что?! — возмутилась на Игоря, — Опять жена? Не жена я тебе! И слова не давала!

Топнула ногой, попала каблуком Игорю по ноге, тот охнул от боли, отпустил тут же меня. Я же бегом побежала к отцу и спряталась от всех за его спиной.

— Ух, какая! Ярослав, мне такая, точно подойдет, — тут же обрадовался Горыныч.

— Змеюшка, умерь свой темперамент. Веселинке едва восемнадцать исполнилось, рано ей замуж, — улыбаясь старому другу, сказал отец.

— Ой, ладно. Подрастет, а пока в тереме у меня поживет, мы с ней в карты играть будем. Веселина в дурачка умеешь? — уже ко мне обратился Горыныч.

— Что ж ты ей в карты предлагаешь играть? — осуждающе покачал головой отец, а сам все никак не мог избавиться от улыбки.

— Не в куклы же ей предлагать? Во-первых, я не умею, во-вторых, детки пойдут еще наиграется, — сообщил довольный Горыныч.

— Какие детки?! — взревел тут Игорь.

— Известно какие, с хвостиком. Я же Горыныч, значит, и детки у нас с Веселиной получатся хвостатые, — радостно сообщил темпераментный чернявый мужчина.

— Вот и женись на хвостатых русалках! — Игорь разошелся не на шутку. И, сжимая кулаки, стал подходить к старому отцову другу.

— Князь, а ты его это так взъерепенился? — обратил внимание на него Горыныч. — Проморгал красавицу — смирись! Они когда с неба падали, как тефтельки, я самую сладенькую поймал.

На слове "сладенькая" Игорь не выдержал и кинулся с кулаками на Горыныча.

— Ух, ты! Смотри, как умеет! — приговаривал Горыныч и уклонялся от ударов рассерженного Игоря. — Ты гляди, как горазд кулаки распускать.

Пока Горыныч отступал и уклонялся, мужчины подтянулись к месту драки, с любопытством поглядывая на соперников.

— Кто ставит на Игоря? — тут же послышался голос Гамаюна. — Не стесняйтесь, предлагайте ставки. Честную расплату гарантирую после победы одного из драчунов.

Я попыталась достать Гамаюна и дать ее пинка, но тот уворачивался и при этом успевал предлагать делать ставки.

— Горыныч, ты себя покажи. Так сказать товар лицом, чтоб зрители оценили, а то ставки какие-то вяленькие сегодня. — Горлопанил Гамаюн.

Ряды зрителей уплотнились, мне уже не видно стало за спинами богатырей соперников, а Гамаюн стал мне не доступен, потому что находился внутри круга, но вот его комментарии слышались очень хорошо.

— Пап, останови их! — затрясла отца, — Ну что они?

— Так пусть подурачатся. Выпустят пар. Горыныч давно кулаками не махал, — улыбался довольный отец.

— А у нас третий претендент прорывается сквозь ряды и тоже желает принять участие в турнире. Делаем, делаем ставки! Кто ставит на Ярила? Активнее, активнее! — горлопанил довольный Гамаюн.

— Еще и Ярил там! — в отчаянии всплеснула руками.

— Не переживай ты так, доченька, помнут немного друг другу бока и успокоятся. Горыныч не обидит твоих парней, — сказал мне довольный отец и пошел тоже ставить ставки.

Надулась и отошла в сторону. Сердито ногой пинала камушки под ногами и шла от драчунов подальше.

Радостное ржание заставило поднять голову и встретиться с взглядом моего Огонька. Так обрадовалась! Кинулась к нему бегом и повисла шее. Ласковое фырканье было мне ответом, я же причитала о том, как рада снова встретиться.

Морда коня тыкалась мне в руки, ноздри раздувались. До меня дошло что от меня еще пахнет ванилью Светлобога, вот, значит, почему Змей Горыныч меня сладенькой назвал. Так смешно стало.

— Огонек, полетели? — спросила его довольная нашей встречей.

Конь с готовностью подставил свою спину. Ухватилась за уздечку и запрыгнула на красного коня.

— Эй, а ну не трожь чужого коника! — раздалось со мной рядом.

Оглянулась на голос, на полянке стоял паренек лет семи. И такой у него был серьезный вид. Пастушок, догадалась. Смотри, какой ответственный, не побоялся взрослого окрикнуть.

— Мой он, Огонек, — ласково погладила красного коня по шеи и увидела, как немного загрустили глаза мальчишки.

— Веселина, значит, ты вернулась, — со вздохом произнес паренек.

— Вернулась, — кивнула ему. — А что загрустил?

— Подружились мы с Огоньком. Он иногда меня катал, — паренек погладил коня по шее, и Огонек радостно фыркнул ему в макушку.

— Он же никого к себе не подпускает, — удивилась на слова парня.

— Не знаю, меня все лошади любят, — пожал плечами паренек.

Присмотрелась к нему внимательно, так это же постий. Ну правильно, постия все лошади любят, он их холит, выгуливает. Его зовут, если лошади заблудились или от табуна отстали. Постий находит и лошадку в дом возвращает.

— А конь у тебя волшебный, — ласково провел рукой по крупу постий и искорки колдовства стали видны.

— Волшебный, — согласилась с ним. — Хочешь с нами покататься? — предложила пареньку.

— Нет, я тут подожду. Ты же на нем далеко собралась. Вернешься, я вас встречу, — постий присел на траву, и подпер щеку кулачком.

— Полетели, Огонек! — ткнула слегка пятками в бока своего красного коня. Тот не заставил себя долго ждать и взял сразу в карьер.

Редкий лесок закончился, и мы понеслись по широким лугам, срывая запоздалые пушинки с травы, пыльцу с луговых цветов. Огонек почти не касался копытами земли, он парил над ней, стелился. Вокруг был почти сказочный лес.

Осень вовсю буйствовала на просторах края. Лес обтекал луга, окрашивая границы в нарядные краски. Ярко красный, все оттенки желтого, от золотистого до почти коричневого, иногда пробивалась зелень елей, разбавляя безумство осени. Солнце подчеркивало нарядность и красоту, заставляя любоваться и невольно щуриться на яркую раскраску деревьев.

Из леса шел сладковатый запах опавших листьев, которые плотным ковром уже стали застилать землю и согревать ее своими тонкими, разнообразными формами. Эта удивительная особенность природы, ее продуманность, что даже в увядании, гибели давать жизнь и согревать остальных, отдавая всего себя.

Лес манил, притягивал взгляд, и я невольно стала забирать поводья в его сторону. Огонек ворвался в стену деревьев, которые тут же расступились перед нами, давая возможность вблизи насладиться своим роскошным одеянием.

Невольно задержали шаг и уже медленно, оглядываясь на красоту, нас окружавшую, стали углубляться в лес. Огонек шел шагом, приглушенно стучали копыта по листовому ковру. То тут то там перебегали боровички, хитро поблескивая глазками из-под своих коричневых шляпок.

— Ты кто и что тут делаешь? — раздался скрипучий голос, и мы с Огоньком замерли от неожиданности.

Обернувшись, увидела Рода, хозяина леса. Его добродушные глаза смотрели на нас слегка подслеповато, но я нисколько не сомневалась, что он прекрасно все обо мне и Огоньке знает. Недаром боровички кружились вокруг, давно рассказали Роду все, что увидели.

— Здравствуй, дядюшка Род, я Веселина, ведьма из сказки, — спрыгнула на землю и низко поклонилась хозяину леса.

— Природная, значит, ведьма, — довольно улыбнулся Род, — то-то от тебя добротой пахнет.

Я улыбнулась, вспомнив, что пропиталась ванилью от Светлобога. Наверное, еще долго этот запах не выветрится.

— Сюда зачем пожаловала? — спросил Род, а боровички закружились вокруг моих ног и отбегали обратно к хозяину.

— Случайно. Мы с Огоньком проехаться хотели. Скакали по лугам, где простор. А лес, дядюшка Род, очень уж красивый, притянул к себе красотой своей, — повела рукой, показывая вокруг.

Красота вокруг была потрясающая. Багрянец на деревьях был насыщенным, бархатным, тяжелым. А вот золото наоборот давало воздушности деревьям. Сороки от любопытства перепрыгивали с ветки на ветку, осыпая листья. Кружащийся листопад указывал весь их путь.

— Дааа, красота, — вздохнул хозяин леса.— Но привело тебя сюда другое. Отчего бежала? Что пыталась развеять?

— Дядюшка Род, все-то ты знаешь, — улыбнулась ему.

— Вижу тревогу в душе твоей. Рассказывай, — голос хоть и был скрипучим, но очень добрым.

Повела рассказ из далека. Про ведьм ученых, которые леса, луга портили. Про Чернобога не дающего простым людям житья. Про князя Игоря, болеющего за свое княжество и как он на битву со злом вышел, да в сказку попал. О нашей встречи неожиданной и поцелуе, решивший за мое сердечко. А потом рассказ пошел путанный. Рассказывала и удивлялась, сколько событий за такой короткий срок успели со мной случиться. Как побывала у Чернобога под землей, у Светлобога в его хрустальных Чертогах. О Яриле и его знаке колдовском. А на последок и про Змея Горыныча с его дракой. Получается за несколько дней на мне хотели жениться пять кандидатов и каждый был уверен в своей правоте. Спасибо хоть Чернобог оказался честным парнем и лишь в полюбовницы позвал, хотя изначально тоже жениться собирался.

— Любая девушка гордилась бы, что на ее сердце столько кандидатов, а ты тоскуешь, — улыбнулся доброй улыбкой Род и подслеповатые глаза его потерялись в мудрых морщинках вокруг глаз.

— Дядюшка Род, я бы может и радовалась, так они же драку устроили. Вот прямо сейчас дерутся, — со слезами на глазах сказала, и стал накрапывать моросящий дождик.

— Теплый осенний дождь — это хорошо, — заскрипел глубоким вдохом хозяин леса, — Грибочки расти начнут, ягодки быстрее нальются силой и вкусом. — Еще вдох, — Твой дождик?

— Мой, — сокрушенно кивнула и утерла шмыгающий нос.

— Так что ж ты расстроилась? Смотри, как на благо он пошел, — снова улыбнулся хозяин леса, узловатой кистью приголубив довольных боровичков. — Растут детки у грибочков и новые нарождаются.

От моросящего дождика сначала запахло прибитой пылью, потом легкой сыростью. А потом вовсю стали слышны осенние запахи, обостряясь и заставляя вдыхать этот лесной аромат всей грудью.

— Благодать-то какая, — произнес довольный хозяин леса.

Оглянулась, боровички повеселели и стали открывать листочки, под которыми прятались их детки — маленькие грибочки. Те, поймав первые капельки, встряхивались и протягивали свои малюсенькие шляпки, стараясь впитать в себя как можно больше влаги. Переводя взгляд с одной семейки на другую, видела, как радовались и постепенно прибавляли в росте малыши. Боровички деловито сновали между семейками и наводили порядок среди густо растущей детворы.

Листья намокли и засверкали отполированным глянцем, стали выглядеть еще наряднее и блестящими. Птицы перестали беспорядочно скакать по веткам и отряхивались от мелкой водяной сыпи. Сороки примолкли, не смотря на их шумную природную болтливость.

— Хочу сделать тебе подарок за такую благость моему лесу, — проскрипел добродушно улыбающийся Род.

— Да что вы, дядюшка! — отмахнулась от него. — Какая еще благодарность?

— Хорошая ты девушка скромная, — одобрил хозяин леса, — не кичишься своими способностями. Потому вдвойне заслуживаешь того, что я тебе подарю.

Своей узловатой рукой хозяин леса отломил маленькую щепочку от косматой бороды. Провел пальцами по ней, и щепочка вспыхнула розовым пламенем и померкла. Теперь это была булавка для волос. Очень нарядная и красивая, с неброским орнаментом в виде дерева. Приглядевшись распознала в нем хозяина леса. Подняла глаза на Рода. Он согласно кивнул на немой вопрос.

— Да заговоренная. Воткни в прическу и носи постоянно, — произнес скрипучий голос.

Тут же послушалась и воткнула в косы свои, как милое и неприметное украшение, и посмотрела на хозяина леса в ожидании. Нельзя у дарителя расспрашивать про волшебные подарки, тогда чистота и искренность намерения может пропасть. Даритель сам расскажет, но обычно просто говорили, что делать или не делать, чтобы волшебство сохранить.

— Вот ты запуталась которому из женихов верить. Эта булавка поможет тебе разобраться. Все твои женихи видели в тебе красивую ведьму, но у природных ведьм есть одна особенность — они дарят свет своего сердца всему, что их окружает и дают им то, что они хотят. Возможно, что Игорь искал любви и сердце твое откликнулось и подарило ему то, что он искал. Чернобог искал хорошую ведьмочку, чтобы наказала его за дела темные и тоже откликнулась. Ярил хотел найти себе жену ведьму и чтобы не ошибиться знак попросил, ты ему отозвалась в полной мере. Светлобог искал себе спутницу по силе равной себе. А Змей Горыныч, — тут хозяин леса улыбнулся, — наверняка искал себе с кем ему еще почудить. На все желания твое доброе сердце ведьмы, усиленное силой колдовской отзывалось в полной мере и каждый видел в тебе своей идеал.

— Так что же мне делать? — в недоумении спросила я.

— Эта булавка поможет тебе разобраться в своей сердце. Покажет как к каждому из этих женихов ты сама относишься. Не сила твоя ведьменская, которая будет стремиться угодить и помочь ближнему своему. А именно ты. Кого любишь, кого ненавидишь, к кому другом готова стать, а кто просто тебе дорог. Носи ее не снимая. — Ответил мне добродушный хозяин леса.

Я задумалась. Хорошо говорит, правильно. Чувствовала в себе потребность сделать счастливым всех живых в сказке и в миру. Переполняющая любовь моего сердца плескалась наружу и готова была обогреть каждого. Хоть князь он, хоть постий. Готова коня своего волшебного была уступить, лишь бы хорошо мальчику было и все равно, что дух он постий или человек, живет он в сказке или в миру. Прав был мудрый хозяин леса.

— А понять ты это сможешь через поцелуй, — вывели меня из задумчивости слова Рода.

— Как это? Опять с ними со всеми целоваться? И как я смогу понять? — нарушила молчаливый запрет на расспросы о волшебных подарках. Так неожиданными для меня оказались слова хозяина леса.

Хриплый смех стал мне ответом, вот тогда поняла, что спросила лишнее. Раз сказал пойму, значит, пойму. Или понимай, как знаешь. Почесала в затылке озадачено.

— Ничего, разберешься, — отсмеявшись, произнес хозяин леса. — Скачи обратно в лагерь, ночь скоро. Правильно решила, надо Чернобога приструнить.

— Как же ты свой лес сберег? — все же спросила напоследок.

— Так моя сила гораздо больше любой ученой ведьмы. Им сначала меня надо было уничтожить, чтобы мой лес погубить. А ты поможешь остальным лесам, и сила моя возрастет, — добродушные подслеповатые глаза хозяина леса смотрели на нас с Огоньком.

Я вскочила на своего красного волшебного коня, еще раз поклонилась низко и стукнула пятками в бока своего друга, давая понять, что нам уже пора.

— Ой, а как же я лагерь найду? — вот только теперь озадачилась этим вопросом.

— Постий твоего коня позовет, так что доверься ему, — был мне ответ, — Доброй силы тебе ведьма, — проскрипел вслед мне хозяин леса.

— Долгих дней тебе, дядюшка Род, — отозвалась ему.

— Вот и сейчас ты мне сказала те слова, что так хотело услышать мое старое, больное сердце. — Скрипуче засмеялся хозяин леса Род. — Настоящая природная ведьма!

Стройный топот копыт моего Огонька по мокрой листве был красив и напоминал ритмичную мелодию. Выбравшись из бурлящего тяжелыми ароматами леса, попали на знакомый луг. По нему был виден наш путь — сбитая пыльца, чуть примятые высокие травы, и маленькие пушинки поздних, отцветающих соцветий указывали нам путь.

Твердой рукой направила приплясывающего красного коня по проторенному уже пути в обратную сторону. Огонек припустил, отпустила поводья, полностью доверившись своему другу. Я была уверена в том, что Род хозяин леса сказал мне о потийе. Потий призовет своего друга, и мы с дороги не собьемся даже в темную туманную ночь.

Красный конь радостно летел уверенным галопом, радуясь такой возможности самому выбирать путь. Я же была в задумчивости и на легком ходу Огонька могла отпустить свои мысли поразмышлять. Вокруг собирались сумерки, первые, робкие звезды чиркали огнивом, зажигая свой участок небосклона, торопя своих соседей скорее проснуться и осветить заблудшим путникам все стороны света и волю Светобога. В основном этим пользовались жрецы, чтобы дать советы своим правителям. Поэтому добропорядочным звездам необходимо было присутствовать каждой на своем месте.

То, что я приближалась к лагерю, скорее догадалась, потому что на звездном небосклоне, который так красиво раскинулся над нами, были всполохи огня, не понятного для меня происхождения.

Точнее сказать я поперву была в недоумении, что такое может носиться по небу и полыхать пламенем? Противник напал и попалил весь лагерь? Драконы напали и забыли выключить свой фитиль? Огненные орудия задрали вверх и палят? Праздник? Отражают атаку? В общем вопросов пронеслась масса и было непонятно, что происходит над тем местом, где расположился лагерь добровольцев борьбы со злом.

Такого даже я предположить не могла, ровно до того момента, когда пьяные песни не донеслись до меня из темной тени, плюющейся огнем. Горыныч снова напился и кого-то катал на себе, при этом горланил не только он в три пасти, но так же седоки его в разнобой старались переорать своего летуна.

Прислушавшись внимательней, узнала бас отца и еще двоих. Но это могло быть эхо, которое раскатывалось над лагерем, а так же всей округой, возвещая торжество медовухи над разумом.

Огонек настороженно стал прядать ушами и поглядывать на Горыныча в звездных небесах. Неуверенный полет над лагерем стал снижаться и до меня донесся нестройный хор, выводящий:

И налево наша рать, и направо наша рать

Хорошо с перепоя мечом помахать.

И налево наша рать, и направо наша рать

Хорошо с перепою булавою помахать.

Горыныч явно заметил меня на Огоньке и начал резкое снижение, совершенно забыв о своих седоках. Отчего те лишь стали веселее присвистывать в такт залихватской мелодии. Лапы вскопали землю перед конем, отчего Огонек встал на дыбы и заржал, отказываясь уходить с места. Обе морды встретились нос к носу, причем не понятно было, у кого огня из ноздрей вылетало больше.

— А у Веселинки еще один жених есть! Смотри, какой красный! — воскликнул довольный Горыныч.

— О! А Горынычу больше не наливать, — спрыгнул отец со своего друга.

— Это еще почему? Я трезвый! Мы еще в баню собирались, — икнул Горыныч.

— Так мы из бани, — хлопнул Горыныча по шее Игорь и тоже слез на землю, сильно покачиваясь.

— Точно, мылись, — подтвердил еще один шатающийся жених с шеи Горыныча.

— Вы там, что все вместе и пьяные? — удивилась на них.

— Тихо вы! — повернулся к парням отец, — Говорил же тихо надо, а то Веселинка увидит. У нее наследственность, знаешь какая?! Ого-го! Даже если метлы нет, как у Забавы, такой разгоняй устроит, что долго потом вспоминать будем.

— И красный у нее есть, — подытожил слова отца Горыныч и плюхнулся на попу. — А он что трезвый? — прищурил один глаз на всех трех головах. — Что-то отбивается от коллектива. Мужики, напоить коня!

Я вернусь домой на закате дня,

Обниму жену, напою коня,

Обниму жену, напою коня.

Нестройных хор подхватил дальше. Меня сняли с Огонька, забрали упирающегося красного коня и повели в одному Горынычу известное место. Огонек фыркал, но против двух богатырей и Горыныча ничего сделать не мог.

— Куда вы его поволокли? — встревожилась за судьбу друга.

— Да не волнуйся ты так, Веселина, — хлопнул меня по плечу Ярил, — сейчас мы его доведем до нужной кондиции и вернем тебе. А то отбивается, понимаешь, твой конь от коллектива.

— Вы что тут с ума посходили?! Вы что здесь устроили?! — заорала на них, отчего мужчины остановились, Лишь Горыныч шел впереди всех и вытягивал слова песни дальше.

— А вы чего встали? — дернул за повод коня Горыныч, — Я что один должен всю песню петь? А ну подтягивай!

— Змеюшка, тут это ... Веселина шибко недовольна, что мы ее коня споить решили, — ответил ему отец.

— А пусть себе! — отмахнулся Горыныч. — Мужикам головы закружила, морды вон пошли друг другу чистить, а ей мало. Парни, я вам что сказал? Не обращать на нее внимания. Пусть подумает и поумнеет, — многозначительно постучал себя по лбу средней головы Горыныч. — Напою коня-ааа! — заорал дальше Змей.

— Что значит — поумнеет? — встала руки в боки.

— Ой, Змеюшка, ты потише. Она мне так Забаву напоминает, — протянул в сторону друга отец.

— Ярослав. Я дело мужикам говорю — не обращать на нее внимания, чтоб Веселина твоя одумалась и поняла, что на ней одной свет не сошелся. Парни, за мной! На Веселину не смотреть! Напою коня-ааа!

— Дядечка, отдайте коника, — встрял неизвестно откуда взявшийся потий.

— О! Потий! Держи коника. А этой ведьме не давай, она конику тоже жизни не даст, — икнул Горыныч, повернулся к моим женихам с отцом, — Запевай! И налево наша рать, и направо наша рать!

— Хорошо с перепою мечом помахать! — подхватил дружный, но пьяный хор.

Долго еще слышался присвист после припева, и залихватские слова песни указывали путь, по которому удалялась веселая компания.

Несколько секунд стояла в недоумении, пытаясь понять, что это сейчас было. С неба раздался свистяще — падающий звук, невольно сделала шаг в сторону и вовремя. На то самое место, где только что стояла, упал Гамаюн. Он лежал неподвижно, уткнувшись лицом, если можно так сказать про птиц, в землю.

— Батюшки! — воскликнула и присела к нему, дотронулась рукой, — Насмерть расшибся!

— И тебе не хворать, — раздалось из земли.

— Тьфу ты! Еще скажи, что ты тоже вместе с моими женихами напился, — возмутилась на Гамаюна и перевернула на спину.

— Ик! А чем я хуже? В женихи не напрашиваюсь, но вот выпить не дурак. — Гамаюн лежал на спине, раскинув крылья, и не делал попытки встать.

— Гамаюн, а чего они напились? — посмотрела в сторону удалившейся пьяной компании.

— Так после драки Горыныч всех в баню повел, чтоб синяки залечить, а там подружил твоих женихов, медовухи им, как мировую налил, — все так же чуть дыша, сказал Гамаюн.

— Ну, какая баня после драки? Нужно же холодные компрессы на синяки делать! — осуждающе проговорила.

— С наружи тоже натирались. Ты не боись, Горыныч по медицинской части большой мастер. Фух! — выдохнул Гамаюн.

— Я и вижу. А ты зачем пил? — уже строго спросила Гамаюна.

— А я что должен был от коллектива отбиваться? Я еще ставок на том, кто сколько сможет выпить много выиграл, — сел довольный Гамаюн. — Почему все так кружиться? Это ты так закружила все?

— Все летун, долетался! — строго возвестила ему.

— Это как? — повернулся ко мне Гамаюн.

— Лишаю тебя летных прав! — сообщила ему.

— Как это? Ты права не имеешь! — возмутился шатающийся Гамаюн, сидя на земле.

— Имею-имею! Полет в пьяном виде запрещен по закону! Лишение летных прав на два года! — грозно вынесла вердикт.

— Как на два года?! — подпрыгнул Гамаюн на месте. — А как же я передвигаться буду? У меня же дело боевое и задание секретное! Командир, может, договоримся? — сделал невинную мордочку Гамаюн. — Тебе сколько? Я же на драке заработал, могу поделиться.

— Мне нужна информация, — сделала встречное предложение.

— Все, что скажешь, Веселинушка, — тут же согласился Гамаюн.

— Сначала расскажи, как Горыныч богатырей напоил, — попросила его.

— Как обычно. Парни твои начали морды себе молотить, потом на Горыныча кинулись. Тому давно хотелось подраться с кем-нибудь, лапы чесались. Свалку знатную устроил. Ярослав еле растащил их.

— Зачем?

— Как это зачем? Там же половина зрителей уже участвовала, болельщики активные пались. Как только поняли, что их кандидат, на которого они поставили, проигрывает, так сразу же на подмогу кинулись. А у тех уже свои болельщики образовались. Там уже командный дух такой витал! Это ты правильно сделала, что уехала, потому что благородным ведьмам такие слова слышать незачем. — Гамаюн сделал паузу.

— А дальше что?

— Так что дальше? Ярослав дружинников своих позвал и разнимать стал. Девочки налево, мальчики направо. Фух! Водички бы ключевой, — жалобно посмотрел на меня Гамаюн.

— Какие девочки — мальчики? Пить надо меньше! — отрезала ему на счет ключевой водицы.

— Это ты, конечно, верно говоришь — пить надо меньше. Но раз уж случилось ... Веселинушка, ты же добрая ведьма, не дашь несчастному Гамаюну от жажды умереть? — и голос такой жалостливый.

— Не дам. Вставай и пойдем, — потянула рассевшегося Гамаюна на земле.

— Куда? — стал сопротивляться Гамаюн.

— К ключу, ты же пить хотел. Но можешь тут остаться. Я продолжения жду, — ответила ему.

— А, ну если к ключу, тогда пошли, — с трудом оторвал свою тушку от земли Гамаюн.

— Ты мне про девочек — мальчиков рассказывал, — напомнила ему.

— Это я образно. Я же мастер художественного слова, — стукнул себя в грудь шатающийся Гамаюн. — Отсортировал, говорю, Ярослав команды по колеру. Женихов, значит, отдельно со Змеем определил, остальных по группам поддержки, чтоб синяки друг другу мазали.

— Так там что весь лагерь медовухой лечился? — ужаснулась на такие слова.

— Знамо дело. Потому что медовуха после драки — это первое дело! Так Горыныч сказал, а он знаток в медицине. Кто ж ему не поверит, если он коктейль смешал, пламенем на него дыхнул, тот и загорелся — чистый спирт, а спирт понятие медицинское! — поднял перо, как палец Гамаюн.

— Водички хлебни, пациент, — сказала ему, потому что как раз подошли к ключу.

— Брр, холодная! — встрепенулся Гамаюн.

— Так ключевая, — пояснила ему очевидное.

Гамаюн наклонился и медленными глотками пил, открывая клюв. Куда в него столько вошло, было не понятно.

— Что там дальше было? — спросила напившегося Гамаюна.

— В баню пошли, спиртовой компресс делать. Твои-то волками друг на друга смотрят, не довольны, что помять друг друга не дали им толком. Горыныч посмотрел на такое дело и налил им медовухи для внутреннего компресса, чтобы внутренние органы, значит, залечить, как главный по медицине выразился. Осоловели слегка, потом первый парок приняли от банника, расслабились. Вот тут Горыныч им и поведал, что закружила ты им головы, а сама не знаешь, чего хочешь. Я ж Веселинушка, ты же знаешь, токмо за тебя. Но перечить Горынычу, да еще после медовухи огнем подправленной, себе во вред. Вот видишь? Даже перышки опалило слегка.

— Тогда пил зачем? — осуждающе снова спросила его.

— Чтоб от коллектива не отрываться, потому что мне в нем еще жить и работать! А Горыныч, этот хиппи волосатый: "Коктейль! Коктейль!".

— Что еще Горыныч им говорил? — свела брови вместе от негодования.

— Так разное, — начал осторожничать Гамаюн. — Что женщины все наперекор делают, ну что чем меньше мы их это, тогда они нас.

— Чего вас? — не поняла намеков странных.

— Это совсем сейчас не важно! — заверил меня Гамаюн.

— А что важно? — допытывалась от него.

— А то, что Игорь твой сказал, что к тебе Чернобог приставал недвусмысленно. А Ярослав, между прочим папенька твой, что Светлобог шаловливыми ручонками обнимать изволил. Было?! — грозно спросил Гамаюн.

— Что было? — чуть опешила от его натиска.

— Я говорю, со Светлобогом у тебя было? — подозрительно прищурился Гамаюн на меня.

— Замуж звал, — кивнула ему.

— И этот туда же! — всплеснул крыльями, как руками, Гамаюн. — Вот прав был Горыныч! Тысячу раз прав! Закружила мужиков Веселина!

— Сами они, я к ним с добрым сердцем, а они ... — махнула рукой от отчаяния.

— Так самой-то кто люб? — сочувственно спросил Гамаюн и ладошку мою перышками погладил.

— Понимаешь, тут такое дело. Встретила сегодня Рода, хозяина леса, — Рассказала ему весь наш разговор и про подарок тоже рассказала.

— И? — многозначительно спросил Гамаюн. — Чем тебе эта шпилька помочь может?

— Тем, что подскажет, кто мне на самом деле любый, — вздохнула с отчаянием.

— А что ж ты вздыхаешь так тяжко? Значит скоро честным пиром да за свадебку! — потер довольный Гамаюн крыльями.

— А понять я это смогу только поцеловав их, — остудила его пыл.

— Вот те на! — озадачился Гамаюн. — Так ни один к тебе теперь на пушечный выстрел не подойдет! Ты хоть представляешь, как их Горыныч натаскал? Они ж теперь от тебя шарахаться начнут, как от чумной, лишь только протрезвеют.

— А к пьяным? — робко спросила его.

— А к пьяным тебя Горыныч не допустит! — отрезал Гамаюн, — Он знаешь какой Змей? Горыныч! Вот! Так что ходить тебе девка в девках до самой старости, — вот тут он глупо захихикал и получил по своей опаленной в перышках голове. — Она еще и дерется! Слушай, а зачем тебе все эти мужики? Выходи за меня, смотри какой я красавец, — Гамаюн поднялся, распушил все свои перышки и стал передо мной гоголем вышагивать. То одним боком повернется, то другим.

— Это ты перед своими курочками так вышагивай, — рассмеялась над ним.

— И то верно! Что мне с тебя толков? — с осуждением посмотрел на меня Гамаюн.

— Что же мне теперь делать? — озадачилась я.

— Так что надо их как-то по одиночки поймать! И насильно зацеловать! Но смотри, чтобы никто другой не видел! А то потом выскажут они тебе все, что думают, ну или Горыныч сказал. — Предложил Гамаюн.

— Гамаюша, а ты поможешь мне? — попросила его.

— От чего же не помочь? Думаю, ставки один к пяти в самый раз будут, — прищурился на меня Гамаюн.

— ЧТООО?! — взревела на него.

— А что-что? Тебе судьбу устраивать надо, а мне малых деток кормить. Много их у меня по белу свету раскидано, — печально заголосил Гамаюн.

— Даже не думай! В пыль сотру! — пригрозила ему.

— Конечно-конечно! Ни чего такого. Все сверх секретно. Твоих десять процентов, — тут же согласился Гамаюн.

— Да я тебя! — сжала кулаки и стала наступать на него.

— Двадцать! — выкрикнул Гамаюн и стал отступать. — Сорок! Но это уже грабеж!

— Ты хоть понимаешь, что тут моя судьба решается? — сквозь зубы прошипела на него.

— Веселина, тебе судьба, а мне прибыль и я готов честно с тобой поделить награб ... в смысле заработанным, — отступал Гамаюн.

— Если ты кому-нибудь хоть слово про это скажешь! — шипела на него дальше.

— Ты мне так весь маркетинг испортишь! Как я буду ставки предлагать без информации? — пытался оправдаться Гамаюн и отходил задом наперед.

— Запрещаю! Слышишь? Запрещаю делать ставки! — орала на него.

— Что ж ты так орешь? — простонал Гамаюн, хватаясь за больную голову, заставив меня замолчать.

Осуждающе смотрела на него исподлобья.

— Ну хорошо, не буду никому говорить. Но знаешь, каких ставок лишимся? Помогу я тебе, конечно. С кого начнем? — опять с азартом спросил Гамаюн.

— С Игоря! — тут же решалась.

— С князя, так с князя. Мне он тоже кажется верной кандидатурой. Правильно, нужно брать этого жеребца за эти ... как их? ... ага за рога. Вот! — согласно кивнул Гамаюн.

— Ты мне, пожалуйста, без намеков! — пригрозила ему.

— Какие намеки? Что ты! Я же образно, — развел крыльями в стороны и приподнял свои щуплые плечи Гамаюн.

Хотя видно было, что Гамаюн надулся и подсчитывает убытки от ставок.

— Что там у тебя за секретное дело? — перевела разговор на более насущную информацию острый мозг Гамаюна.

— Да к Чернобогу слетать надо было, — отмахнулся крылом от меня как надоедливой осенней мухи, сказал Гамаюн.

— Зачем? На разведку? — серьезно спросила его.

— Считай на разведку, — пояснил, все еще задумчиво подсчитывающий убытки, Гамаюн.

— Объясняй толком! — потребовала от него.

— Да что там толком? Нужно слетать к Чернобогу, поговорить, предъявить требования и заодно сделать облет войска, подсчитать артиллерию, драконом, ведьм. Про тебя расспросить — это уже здание женихи твои выдали. В общем, задание не шуточное и секретное, — сообщил Гамаюн.

— Когда тебе вылетать нужно?

— Вчера, — отмахнулся Гамаюн, — но потом завертелось, закружилось с этой баней.

— Понятно. Гамаюн, я лечу с тобой! — решительно поднялась.

— Ты что же прям сейчас собралась? — ужаснулся Гамаюн.

— А когда еще? Ты тут прохлаждаешься, а там может ворог уже наступает? — грозно посмотрела на птица.

— Ну что ты, Веселинушка? Ну, какой ворог? Спят все, — пытался успокоить меня Гамаюн. — И мне бы отоспаться, а то голова еще кружится.

Задумалась. С таким провожатым неизвестно куда залетишь, может и верно, надо сначала в лагерь вернуться, вещи для полета собрать.

— Ладно, — согласилась с ним, — вернемся сейчас в лагерь, а потом, на рассвете полетим.

— Вот и ладненько, — обрадовался Гамаюн, семеня за мной.

Лагерь предстал передо мной в разгроме. Не знала бы о лечении синяков медовухой, точно бы на нападение подумала. Горыныча не было видно и слышно, как и всей компании женихов. Очень мне интересно было Игоря увидеть и хоть с ним свой личный вопрос решить, но как не выглядывала в спящих князя, опознание личности не удалось провести. Я даже порадовалась, что когда они утром оживут, меня тут не будет.

Подтолкнула к палатке отца Гамаюна, которую опознала по штандарту, смело шагнула в проем и тут же загремела на пол. Оказалось, кто-то очень уютно устроился прямо на пороге палатки, то ли преграждая выход из нее, толи наоборот, как меня, ворога не пустить до спящих.

Подо мной что-то заворочилось и заурчало.

— Мама! — тихо пискнула от неожиданности.

Меня лизнули в ответ и сграбастали огромные лапищи.

— Спать! Утром на Чернобога идем, — сообщил мне Горыныч.

Стала трепыхаться, стараясь вырваться из лап Горыныча, меня лизнули еще раз шершавым языком. Горыныч заурчал и положил одну из голов мне на плечо — не вырвешься.

— Что за! — наткнулся на нашу композицию: "Горыныч обнимает ведьму" Гамаюн.

— Меня тут Горыныч поймал, — шепотом сообщила птицу.

— Так что ж ты теряешься? — тихо прошептал Гамаюн. — Быстро его целуй и побежали, пока никто не проснулся.

— Издеваешься? Он в своем Змеином виде! — пнула наглого Гамаюна ногой.

Он раскудахтался недовольно, но попытался помочь вырваться. Пощекотал ноздри, от чего Горыныч громко вдохнул и выдал пламя прямо мне на волосы.

— Ты что творишь? — зашипела на Гамаюна.

— А что? Думал, чихнет. Откуда я знал, сколько в нем запаса этого огненного коктейля? — оправдывался Гамаюн, крыльями сбивая с волос огонь.

Вспомнила про воду, прохладный ручеек пробежался по рукам, поднялся вверх и загасил огонь. Запах паленого заполнил палатку.

— Пчхи! Пчхи! — тут же зачихал Гамаюн.

— Тише ты, сейчас всех поднимешь! — прошептала ему.

— И что? Пусть поднимаются, тебе помогут, — продолжал чихать дальше Гамаюн.

— Ну да, а я в обнимку с Горынычем. Ты хоть подумал, что Игорь скажет? — прошептала ему.

— А Игорь скажет, что прав был Горыныч, — раздался надо мной голос Игоря.

— В чем прав? — пыхтела под тяжелой головой Горыныча.

— Когда говорил, что он тебе больше всех понравился, — пробурчал недовольный Игорь.

— Он тяжелее — это факт! Да вытащите меня из его лап! — уже громче возмутилась.

Игорь в потемках нащупал голову Горыныча и приподнял, я быстро выскользнула из-под нее. Но Горыныч был не согласен с моей потерей, потому облапил Игоря и прижал к себе все с теми же словами:

— Спать! Завтра на Чернобога идем, — и захрапел в три головы.

— Бежим! — диким шепотом прошипела Гамаюну.

Тот, сообразив в чем дело, быстро побежал за мной, оставив Игоря в лапах у друга. С ним он не пропадет, зато оба выспятся.

Выскочив из палатки, мы оглянулись, погони не было, огнем никто не плевал.

— Интересно, Игорь твое предложение про поцелуй слышал? — в задумчивости спросила Гамаюна, тихим шагом удаляясь от предполагаемого места ночевки, которое оказалось слишком гостеприимным.

— Даже если и слышал, ты себе представляешь сколько они выпили? Скажешь, что померещилось ему все. И что с Горынычем целоваться собиралась... — пожал плечами Гамаюн.

— Я не собиралась, это ты предложил, — возмутилась на него.

— Ты уж прям такие подробности помнишь! — отмахнулся Гамаюн. — Поспать нам не дали, — зевнул во весь клюв. — Так что полетели тогда? — продолжил.

— Полетели, — вздохнула.

Тоже рассчитывала поспать нормально. А то, как рано проснулась в избушке с Ярилом, с тех пор все время что-то случается, а спать некогда. Сколько же этот день событий случилось? И знак колдовской, и в Чертогах Светлобога была, и руки ему спалила, и замуж отказалась за него выйти, и драка из-за меня была, с Родом побеседовала. Все это за один день! Ну и жизнь пошла.

Раньше день лениво катился, мы с Матвейкой в лес убегали по грибы, по ягоды. Бабушкины задания выполняли, силу ведьменскую растили. А теперь что? Каждый день не знаешь где начнешь и где закончишь. За такими рассуждениями, молча шла за Гамаюном, не обращая внимания на дорогу.

Очнулась, когда оказались на берегу речки. Оглянулась, ночь кругом, звезды в воде мерцают не хуже своих близняшек небесных, и луна отражается, прихорашивается. Ей еще всю ночь любоваться на себя в воде, как в зеркале.

— Красота! — выдохнула, оглядывая полноводную реку.

— Так то да, только это ... мне тут по надобности надо отлучиться, — смущенно сообщил Гамаюн, — перестарался я с этой ключевой водицей. Ты меня здесь подожди, а я сейчас вернусь. Потом полетим. Вон там за рекой лагерь Чернобога стоит. Его хоть не видно, но он точно там, — последние слова доносились уже из кустиков, в которые удалился Гамаюн.

Отвернулась от него, чтобы не смущать, на речку смотреть стала. Луна светит, каждая подробность видна и все такое таинственное, загадочное, волшебное. Позади кусты зашуршали.

— Оправился? — не поворачивая спросила Гамаюна.

В ответ тишина, но почему-то не было тревожно или боязно. Наш лагерь рядом, чего ж бояться. Правда, все борцы со злом спали крепко, но все равно не страшно.

— Веселина, — позвал позади меня мужской голос, от которого так сердце быстро-быстро застучало, что даже выпрыгнуть готово было.

— Как же тебя Горыныч отпустил? Или поменял на кого? — Шутливо спросила Игоря через плечо.

— Отпустил, — коротко ответил Игорь и сделав два шага ко мне оказался очень близко.

Чувствовала его дыхание рядом с собой. И вовсе не запах медовухи был от него, а такой родной запах. Игорь положил руки на плечи, тепло сразу стало. Как же я соскучилась по нему.

— Так что я тебе скажу, Веселина, — послышался голос Гамаюна из кустов. Потом пауза, — мне тут еще разочек отлучиться надо. А вы целуйтесь, целуйтесь, я вам больше не помешаю. А там глядишь, девки, мальчики пойдут.

Шорох кустов доложил, что болтливый Гамаюн скрылся из нашего поля зрения. Но то что он не будет подглядывать гарантии не было, но нас это уже не смущало.

Игорь сжал ладонями плечи мои и прислонил к себе, обхватил руками, обнял.

— Как же ты сладко пахнешь, — шумно вдыхал он запах волос.

Побоялась сказать ему, что это из-за Светлобога так пахну, да только это стало уже совсем не важно. Игорь убрал волосы с шеи и стал медленно целовать кожу, спускаясь ниже. Руки сжимали и прижимали к себе все сильнее.

— Сладкая ты моя, — прошептал Игорь и от его голоса мурашки пробежали.

Он говорил что-то еще жарким шепотом, от которого кружилась голова, и мысли разбегались в разные стороны. Губы горели и просились, чтобы их поцеловали. Игорь развернул к себе и горящим взглядом посмотрел в мои глаза и твердо произнес:

— Веселина, будешь моей женой? — и голос такой с хрипотцой, низкий.

— Да, — выдохнула ответ.

— Да целуй ты ее уже! — раздался голос Гамаюна из кустов.

Оглянулись на голос, Игорь подхватил меня на руки и побежал прочь с полянки.

— Э! Так не честно! Мы так не договаривались! — Понеслось нам в след. Тихо засмеялась на слова Гамаюна и положила голову на плечо Игоря.

Игорь пробежал сквозь лес, подбежал к обрыву над рекой, прыгнул вперед и полетел, за спиной Игоря распахнулись черные крылья. Я долго смотрела на это красоту, до моего сознания никак не доходила мысль, откуда у Игоря могут быть крылья?

Мы приземлились на другом берегу реки и вот тогда я вспомнила эти крылья и этот полет мне был знаком.

— Чернобог! — выдохнула наконец свою догадку.

— Да это я, — ответил Чернобог, все еще оставаясь Игорем. — И ты согласилась быть моей женой, — улыбнулись мне губы, минуту назад такие желанные и такие ненавистные сейчас.

— Не за тебя соглашалась идти! — рассердилась и топнула ножкой, земля загудела возмущенно. Моя помощница была, так же как и я, недовольная обманом.

— Неважно. Имен не произносилось, а слово ты дала под открытым небом и все лесные и водяные жители слышали твое согласие, — улыбаясь сообщил Чернобог.

Я кусала губы, не зная, что возразить, свидетели и правда были в тот момент. Водяные плескались в реке, боровички перебегали между деревьями, даже леший агукал невдалеке. Все слышали, что согласилась быть женой. Вопрос был по форме задан, ответила прямо и никаких других трактований нет моему ответу.

— Ну вот и молодец, все сама поняла, — продолжал улыбаться Чернобог губами Игоря. — А теперь отправляемся к ведьминому кругу, брак заключать, — и поволок меня за собой.

— А как же батюшка мой? — спросила в его спину.

— Спит он, крепко спит. Банщик хмеля им щедро подсыпал. Думал, атаковать вас буду, пока отсыпаетесь, да увидел тебя на берегу и решил сначала жениться, а уж потом в атаку идти, — просветил меня Чернобог.

— Светлобог добро не даст! — вспомнила еще один аргумент.

— Мне его доброго не надобно, чтобы жениться. Моей силы даже больше чем у него, так что возразить он не сможет, — мы уже шли быстрым шагом по вражескому лагерю.

Нечисть торопилась выбежать на встречу своему повелителю и во все глаза таращилась на меня. Ведьмы кудлатые выскакивали и махали метлами перед порогом, наводили чистоту, в надежде, что повелитель именно ее выберет для проведения ритуала. Но Чернобог шел дальше, пока не остановился перед Ольрой. Кто бы сомневался, что он именно ее выберет.

А Ольра подурнела. Лицо из розовощекого стало серым, круги вокруг глаз залегли, сами глаза выцвели, изо рта желтоватое дыхание вырывается, волосы косматыми стали, как будто она их в жизни не чесала.

— Что это с ней? — тихо спросила Чернобога.

— В полюбовники себе нечисть взяла от тоски по Игорю, с тех пор все дурнеет и дурнеет, — отмахнулся Чернобог.

— А если за тебя замуж выйду, тоже дурнеть начну? — ужаснулась такой перспективе.

— Я не нечисть, — оскорбился Чернобог в образе Игоря.

— Да? — удивилась на его слова.

— Да! — отрезал Чернобог.

— А кто ты? — уже с любопытством подпрыгивала за ним.

— С чего вдруг столько вопросов? — удивился Чернобог.

— Так замуж за тебя иду, интересно кто ты и что ты. Вот ежели ты не нечисть, тогда кто? — вцепилась двумя руками в рукав Чернобога, чтобы не отстать и все услышать.

— Чернобог я! И этим все сказано! — отрезал он.

— Ничего не сказано! — дернула за рукав и заставила остановиться. — Я тебя совсем не знаю. Вот Светлобог, от него хоть ванилью пахнет и вкусный он, когда целуется. А ты?

— Что я? — опешил от такого натиска Чернобог.

— Ты вкусный, когда целуешь? — спросила с задним подходом. А то вдруг он и правда моя судьба, а я тут выбрыкиваюсь?

— Слушай, Веселина, я знаю что ли? Сам себя не целовал ни разу, — усмехнулся Чернобог.

— Так давай я попробую, а потом тебе скажу, — с готовностью подступила к нему.

— Погоди, обряд проведем, а там и до поцелуев и до другого прочего дойдем, — пообещал мне Чернобог и снова дернул меня за собой.

— Я так не согласная! Что ты меня все время дергаешь? Игорь этот к кругу волок, не спрашивая. Ты теперь вот. Что я вам телочка на привязи? — возмущалась за спиной Чернобога, мотыляясь на его руке.

— Я спросил, — сказал мне через плечо Чернобог.

— Так ты же, как Игорь спросил! — опровергла его слова. — Так что это не считается! Люди добрые! — заголосила на весь лагерь, — То есть Нечисть недобрая! Что же это деется? Волокут девицу, не спросясь к ведьминому кругу!

-Ты чего возмущаешься? — повернулся Чернобог и остановился.

— Как это чего? Вот давай тебя женим без твоего согласия, и я тогда посмотрю, как ты будешь возмущаться! — ответила ему, вырвала руку и отвернулась, надув губки.

— Эх, чего захотела! Женить меня без моего согласия! Что я тебе несмышленыш какой? — Возмутился Чернобог.

— А я? — повернулась к нему и встала руки в боки.

— Что ты? Ты девка, тебе положено замуж выходить, тебя особо спрашивать не будут, — возразил мне Чернобог.

— Я ведьма! И могу выходить замуж только за того, кого выберу! — стала наступать на него.

— А я Чернобог и могу жениться на той, кого выбрал! — начал потихоньку отступать он от меня.

— Выбрал он! Да ты меня даже не знаешь! Может, я храплю во сне или характер у меня вредный? А ты с моей мамой знаком?! — на последнем вопросе я уже орала на него. — Да она тебя своей метлой воспитает как порядочного зятя!

— Но-но-но! — возмутился Чернобог, — что значит метлой воспитает?

— А то и значит! Теща твоя будущая ведьма природная! И метла ей досталась строгая. Будешь у них по струнке ходить. — Сообщила будущему супругу. — А то выбрал он, — передразнила его.

— Брр! Ты мне совсем голову закружила. Все! Тещу на порог не пущу! А сейчас быстро к ведьменному кругу, а то от такого скандала только целоваться сильнее захотелось, — сверкнул Чернобог на меня глазами Игоря.

— И что же тебя останавливает? — провокационно спросила его.

— Хочу чтобы все было по правилам. Ольра! Круг приготовила? — крикнул Чернобог бледной ведьме.

— Приготовила, — отозвалась безрадостно Ольра.

А мне ее жаль стало. Связалась с нечистью, сама скоро на вампира будет похожа. А ведь красивая была, румяная, живая. Задумалась о ее судьбе и вдруг какая-то звездочка где-то в глубине блеснула.

— Ольра! — крикнула ведьме. Та обернулась.

— А девичник? Ты же понимаешь, что невесту нужно опеть песнями, благословляющими на брак? Иначе будут супруги не счастливы, — сказала ей и та кивнула.

Безрадостно, но в глазах огонек зажегся. Видно, давно праздника не было у Чернобога.

— Чернобог, — решительно сказала Ольра, — невесту опеть песнями нужно обязательно! Иначе не сойдется ведьмин круг.

— Что значит, не сойдется? — возмутился мой жених.

— Благословляют подружки невесту и их песни будят стихии, а если не будет этого, то круг будет не полным. Не сойдется круг! — Ольра, решила сократить объяснения, потому что Чернобог в образе Игоря стоял с таким глупым выражением лица, что мы обе невольно улыбнулись.

— Ладно, пойте свои песни, — согласился Чернобог под нашим натиском.

Он ушел, оставив нас вдвоем. Мы с Ольрой стояли друг против друга и внимательно рассматривали соперницу.

— Зачем тебе отсрочка понадобилась? — первая спросила Ольра, — Он же все равно на тебе жениться. Войско твое его не одолеет, Светлобог, брат его, тоже справиться не сможет.

— А ты почему помочь решила? — спросила ее вместо ответа.

— Скучно тут. Нет у нечисти фантазии. В миру гораздо веселее жить было, — погрустнела сразу Ольра.

— А давай не девичник, а шабаш устроим? — подмигнула ей. — Остальные девчонки тоже, наверное, заскучали?

— Еще как! — Глаза у Ольры загорелись.

— Метлу для меня найдешь? — улыбнулась ей.

— Найду, — Ольра взяла меня за руку и повела за собой. — Ты на нечисть внимания не обращай, они на внешность противные, а так ничего, притерпеться можно. Зато хозяина своего слушаются с одного слова.

Остальных ведьм мы нашли в палатке. Они со скучающим видом смотрели в тарелочку и старались угадать, кто из нечисти чем занят. Занятие, видимо, им давно надоело и они отгадывали от скуки.

— Девочки, у нас шабаш. Точнее официальная версия девичник, на котором мы опеваем Веселену перед свадьбой с Чернобогом, — сообщила подружкам Ольра.

— Что так скоропостижно решил жениться Чернобог? — поинтересовались оживившиеся ведьмы.

— Пока Веселину между женихами и путешествиями между миром и сказкой поймал. Понял, что ее так и придется ловить постоянно, — рассмеялась Ольра.

— Это точно, мотает меня что-то из мира в сказку да в хрустальные Чертоги занесло к Светлобогу. — Кивнула им. — Самой все эти перемещения надоели давно. Отдохнуть бы, посидеть с подружками да песни попеть.

— Шабаш когда? — поинтересовались ведьмы.

— Так прям сейчас. Еле-еле у Чернобога отсрочку выпросили. Пришлось наплести, что круг не замкнется, если невесту песнями не опеть, — хихикала Ольра.

— Ну вы даете. А если Чернобог прознает? — поразились ведьмы.

— И что? Шабаш устроим, полетаем и женим их. Вы главное с Веселины глаз не спускайте, тогда все получиться, — глаза у Ольры уже горели азартом.

Ведьмы метлы разобрали, цветами, веночками их украсили. В волосы ромашек понавтыкали, косы распустили. Песни грустные затянули:

— И куда уходишь ты наша подруженька? На кого ты нас покидаешь? — сами от смеха давятся, но лица серьезные, на глазах слезы, их можно не сдерживать, будто переживают о моей судьбе.

В такой печальной процессии мы вышли из лагеря и направились к ведьминому кругу. Еще издали стало видно, что сила в нем гуляет, активный круг. Правду сказала Ольра — все готово было к нашему обряду.

Но сейчас у него другое предназначение — сейчас мы устраивали настоящий шабаш, будем развлекаться. А ведьмы развлекаться умеют.

Первым делом встали в круг вокруг ритуальных камней спиной к кругу, взялись за метлы друг друга и круг замкнулся. Теперь никто нашему шабашу помешать не сможет. Ни Чернобог, ни Светлобог, никакая нечисть, никакой человек не сможет пройти в ведьмин круг, пока ведьмы сами его не разомкнут. Камни вспыхнули, и стихии в круге закипели.

Ветер закружился по кругу, точно по камням. Огонь взревел пламенем в середине камней. Вода собралась грозовыми облаками над нами и накрыла ведьм полностью. Земля загудела и камни закружились по кругу на встречу ветру.

— Ух, какая сила собралась, — произнесла Ольра. — Хороша Веселина. Теперь развлечемся!

Скинули одежду с себя и сели верхом на метлы. Те с готовностью взлетели стремительно в небо. Луна с удивлением осветила наши силуэты на фоне звездного неба.

Оглянулась вниз на ведьмин круг — сила кипела и бурлила там, гроза и молнии громыхали. Вокруг замкнутого круга толпилась нечисть, Чернобог в образе Игоря бегал вокруг и пытался проникнуть внутрь. Так было забавно, что расхохоталась от всей души. Ветер подхватил мой смех и понес его дальше. Ведьмы подхватили мой порыв и тоже весело смеялись.

Полет был опьяняющим, метла слушалась каждого моего движения. Вот тогда решилась попробовать все повороты и стремительные падения, которые мамина метла отказывалась делать. Ведьмы меня поддержали. И мы с веселым гиканьем и криками стали кувыркаться и маневрировать в воздухе.

— Девчонки! — закричала ведьмам. — Пошалим?

Услышав согласный вопль от всех двенадцати ведьм, мы устремились к нашему лагерю. Пьяные борцы со злом еще пытались только разодрать глаза, когда мы стремительно пронеслись на поляной, где были разбиты палатки.

Громко кричали и улюлюкали, заставляя богатырей выскакивать из палаток и хвататься за оружие.

— Ой, какие мальчики! — радостно воскликнули ведьмы, соскучившиеся по живым, нормальным мужчинам в чертогах Чернобога, где основными жильцами была нечисть.

— Пошалим? — снова спросила их.

Ведьмы меня поняли и ускорились. Разгоняясь издалека в крутящемся движении, девчонки влетали в толпу богатырей и на высокой скорости пролетали между ними, отчего одежда просто слетала с мужчин, оставляя их абсолютно голыми.

Еще хмельным богатырям было трудно понять, что такое происходит, и они попросту бросались за оружием и оглядывались в поисках противника, игнорируя тот факт, что сами остаются раздетыми, чем доставляли не поддельную радость от шалости ведьмам.

Вскоре под нами было собрано все войско из богатырей в своем естественном виде.

— Ай, лепота! — выдохнули ведьмы все одновременно.

Я же с хитрым прищуром рассматривала своих потенциальных женихов — Игоря, Ярила и Горыныча, которые, как выбежали из палатки вместе, так и стояли втроем рядышком. Было на что посмотреть и что сравнить.

Самое интересное на шабаше, что мы всех хорошо видим, но нас не видит никто. А потому можно шалить безнаказанно. Один недостаток есть, мы не можем ни до кого дотрагиваться, тогда круг разомкнется и нас всех обратно к ведьминому кругу вернет.

Поэтому оставалось лишь хихикая летать между голых мужиков и шаловливо на них поглядывать.

Насмотревшись в волю и обсудив тихим шепотом все достоинства и недостатки естественного состояния богатырей, согласно друг другу кивнули и полетели на речку пугать водяных.

Жаль русалок не встретили, они обычно с нами всегда на шабаше в воде с водяными в догонялки играют, причем с невинным видом возмущаются на наши проделки, но всегда под игрывают.

Водяные из столетия в столетие никак не могут понять, как оказываются в этих догонялках всегда в проигрыше, запутанными в рыбацкие сети, из которых русалки их долго распутывают, при этом, не забывая что-то для себя попросить или уговорить сделать. Русалкам наши догонялки нравились не меньше нашего, особенно концовка по выпутыванию из сети.

В этот раз мы справились без русалок. Водяные давно не участвовали в догонялках и от неожиданности в самом начале растерялись, но потом собрались. Нам пришлось изрядно погонять их, однако, победа осталась за ведьмами.

— Рассвет, — сказала одна из ведьм.

Да, нужно было возвращаться к Чернобогу. А мне еще успеть поцеловать его перед обрядом. Не зря, ой не зря мне такую булавку Род подарил, знал, что делает. Вот на Чернобоге очень хотелось ее опробовать.

— Девочки, мне надо Чернобога до обряда поцеловать. Поможете? — попросила своих новых подружек.

Они переглянулись, понимая, что я что-то задумала и запросто может оказаться, что после такой задумки обряда может не быть. Однако, веселый шабаш и та сила, что получили они за эту ночь, придали им силы и смелости.

— Поможем, — решилась Ольра. — Но до этого ты никуда, — погрозила мне пальчиком раскрасневшаяся и снова красивая ведьма.

В каждой из ведьм после шабаша начинает с новой силой течь природная сила, которую они растрачивают на свои ведьменские дела или вот, как Ольра, связавшись с нечистью. Чем сильнее ведьмы встают в круг, тем сильнее природная сила бурлит в круге и тем сильнее подпитывает самих ведьм.

— Конечно, мне самой интересно! — согласилась с ней.

— Тогда возвращаемся. Время почти вышло, — повернула свою метлу к лагерю Чернобога Ольра.

Теперь мы не торопились, лишь поглядывали с сожалением на зарю, которая предвещала, что солнышко скоро поднимется над землей.

В круге по-прежнему гуляла стихия и ее явно прибавилось. Ведьмы опустились на землю, одели одежды, накинули на уставшие метла цветочки в растрепанные волосы повтыкали ромашки, встали снова в круг, взявшись за метлу.

Круг разомкнулся и перед нашими глазами предстала любопытная, но уже уставшая биться о ведьмин круг нечисть и весь в ярости Чернобог, причем в своем естественном виде и даже с крылышками.

— А вот и твой суженный подруженька ты наша, — заголосили ведьмы печальными и уставшими голосами, теперь старательно скрывая зевки за словами, выводя последние гласные в словах. — Пришел забрать тебя — нашу радость. — на этом издевательство над слухом своим и Чернобоговым решили закончить.

— Суженный! — воскликнула довольная я и кинулась к нему в объятья.

От неожиданности Чернобог меня подхватил, не устоял и шлепнулся плашмя на траву, я же оказалась сверху, явно в доминирующей позиции.

"Все теперь ты попался!" — мысленно сказала себе и потянулась губами к его.

— Чернобоооооог! Богатыри мирские напали на лагерь! — заорали над моим ухом.

Крылатый подопытный резво подскочил на ноги, и я покатилась по траве в сторону.

— Вот ведь! — в сердцах сказала. Девчонки сочувственно поставили меня на ноги.

— Да, в этот раз не получилось, — сокрушенно признали ведьмы. — Вот чего бы этим богатырям на пару минут позже не появиться? Так интересно, чем все это закончиться! — раздавалось вокруг меня.

— Утро только. С чего это богатыри решили в атаку идти? — недоуменно расспрашивал Чернобог посланную нечисть с такой новостью.

— Не знаем, хозяин, но они все голые и с оружием. Орут: "Отдайте Веселину, это ее проделки", — рассказал посыльный.

Ведьмы по-тихому стали оттирать меня за свои спины, как будто я там всегда стояла и вообще никакого тут места не занимала.

— Веселина! — притворно мягко повернулся в сторону, где я только что стояла, и уже не было. — Где она? — строго нахмурил брови Чернобог на ведьм.

— Тут она, — отозвались дружно подружки, и у каждой была своя версия, куда мне срочно понадобилось отлучиться, буквально на секундочку.

Варианты были от примерить свадебный венок до кустиков по нужде. При выборочном голосовании победил венок в кустиках.

— У вас же девичник был, — подозрительно спросил Чернобог.

— Был, девичник, — тут же дружно закивали подружки.

— И что вы там делали, кроме того, что круг замкнули и туда пройти не возможно было? — продолжал пытать Чернобог.

— Это наше сугубо женское дело. Так болтали обо все про все, — уклончиво сообщали ведьмы по очереди.

— С богатырями-то что делать? — стал переминаться с одной косматой ноги на другую посыльная нечисть.

— Что-что? А ну-ка, ведьмочки, займитесь богатырями, — приглашающим жестом произнес Чернобог.

— С превеликим удовольствием! — тут же отозвались мои подружки и бегом побежали в сторону голых богатырей, оставив меня одну перед Чернобогом.

— Думаешь, они справятся? — обеспокоенно спросила Чернобога, — там же все-таки армия, а девчонок всего двенадцать.

— Не справятся, так мешать не буду, дурацких предлогов на всю ночь больше не придумают, — с загадочным видом стал подступать ко мне Чернобог.

Стала с опаской отходить от него назад, ногами уперлась в камни ведьменного круга.

— Вот и славно. Жених здесь, невеста здесь, ведьмин круг активный, сила в нем есть. Ну что ж начнем обряд, — произнес Чернобог и замкнул круг.

— А ты решительный, — похвалила Чернобога и решила не отставать от будущего супруга. — У меня к тебе предложение.

— Что за предложение? — повернулся ко мне Чернобог, — Опять девичник? Или еще какие песни ритуальные? Или танцы с голыми богатырями у нас сегодня в программе?

— Вот, значит, какого мнения о своей будущей супруге! — потом подумала и спросила, — Неужели отпустишь с богатырями прощальный танец станцевать?

— Ага, мечтай! — отрезал Чернобог.

— Вот скажи, супруг мой будущий, вдруг мы с тобой не подходим друг другу? — спросила Чернобога.

— Как это? — решил уточнить жених.

— Как-как? Ну как не подходят мужчина и женщина? — спросила слегка раздраженно его непонятливости.

— Ты на что это намекаешь? — с претензией спросил Чернобог, прикрывая свое самое дорогое место, что есть у мужчины, то есть сердце.

— На то, что вот мы сейчас с тобой обряд проведем, а сами не попробуем ни разу. Потом окажется "бац"! — махнула резко рукой между нами, от чего Чернобог отпрянул.

— Чего "бац"? — ошарашено спросил он, наблюдая за моей жестикуляцией.

— И не подходим, — развела руки в стороны.

— И что ты предлагаешь? — уже озадачился Чернобог.

— Как это что? Все надо опробовать до обряда, — внесла свое предложение.

— Все? Прямо тут? — посмотрел на ведьмин круг Чернобог.

— Ну, ты же круг замкнул? Так чего тянуть? Нам тут никто не помешает. — Кивнула жениху решительно.

— Ты же вроде против была? — подозрительно посмотрел на меня Чернобог.

— Ну как против? Конечно против, ты же моего согласия не спрашивал? Не спрашивал, так перед фактом поставил. А теперь спросил. Ну, то, что ты спросил в чужом обличье, это я тебе еще припомню. А сейчас меня главный вопрос интересует — подходим мы с тобой друг другу или нет? — и решительно шагнула к жениху.

— Ты что-то задумала, — так же синхронно отошел от меня Чернобог. — Помню я твои игры в постели с привязыванием. — Он продолжал отступать от решительно двигавшейся навстречу к нему меня.

— Да что я там задумала, ты главное не бойся, тебе больно не будет. Я раз и все! — схватила его за грудки, чтоб больше не сбегал.

— Веселина! Ты меня пугаешь! Ни разу в жизни ничего не боялся, а теперь боюсь, — отрывал мои руки от себя Чернобог. Я же старалась притянуть его к своим губам изо всех своих девичьих сил.

— Помогите! — заорал Чернобог, — На мою мужскую честь ведьма покушается! — Чернобог перепутал и шагнул в центр круга.

Пламя с готовностью вспыхнуло, и круг пришел в движение. Божественная сущность Чернобога активировала ведьмин круг для обряда.

— Я не хочу! — заорал Чернобог.

— Ну чего ты сопротивляешься, глупенький? Я же потихонечку, раз и все, даже сильно приставать не буду, — протянула к нему обе руки, стараясь вытащить его из круга.

— Не подходи ко мне, ведьма! — отбивался от меня Чернобог.

— Да что ж за жизнь такая? Сама просишь, а тебе отказывают, — расстроилась совсем. — Эти наслушались Горыныча, теперь вот ты! — села на теплые камни пригорюнилась. — Вылазь уже, чего греешься? Или жар старых костей не ломит? — повернулась сочувственно к жениху.

— Чего это старых? — обиделся Чернобог.

— Ну, чай тебе не шешнадцать! — покосилась на него.

— Ну, это смотря с какой стороны считать, — уклончиво произнес жених.

— Да с какой не считай, ты уже давно на свете жил, когда я только родилась, так что все равно не молоденький. Тебе здоровье беречь надо, а ты, то на войну собрался, то на молодой ведьме жениться. Не бережешь себя совсем, — с легкой укоризной выговорила ему.

— Рано ты меня в старики записала, — обиделся Чернобог.

Сидим мы с ним на камешках ведьминого круга и мило так беседуем.

— Так что, Чернобог? Неужто так и не поцелуешь меня? — уже без всякой надежды спросила.

— Так ты поцеловаться хотела? — с облегчением спросил Чернобог.

— Ну да, а ты что подумал? — посмотрела на него.

— Ну что я там себе подумал, боюсь не только вслух говорить, а и про себя вспоминать! — отшатнулся от меня Чернобог.

— Снова здорова! Он думает, а я отвечай за его мысли! — всплеснула руками. — Ты мне толком скажи, целовать меня будешь?

— Только поцеловаться? — подозрительно спросил Чернобог.

— Клянусь! — торжественно сказала ему. — Ни на какие другие твои ценности покушаться не буду!

— А если подойдем друг другу, — радостно улыбнулся Чернобог.

— Тогда женимся прямо тут, — кивнула ему.

Чего уж мелочиться. Девичник славный вышел, если еще и жених не подкачает, так вообще лепота будет. В один день все решу. А родителей тогда перед фактом поставим.

Чернобог резво подскочил с камней, галантно подал руку и притянул к себе.

— Ну, смотри, Веселина! Зацелую! — игриво сказал мне Чернобог.

Ух, и поцеловал же! Точнее сказать не один раз целовал, а много и долго. Я прямо таяла под его губами. Губы уже горели от таких поцелуев, но, как только отпустит ненадолго, чтобы дать мне дух перевести, так снова целоваться охота, снова тянулась к нему в ожидании поцелуев и на носочки приподнималась. Чернобог улыбался и навстречу наклонялся, посмеивался и снова жарко целовал.

— И долго нам еще на них смотреть? — произнес недовольный голос рядом с нами.

От этого голоса вздрогнула, оторвалась губами от Чернобога и спряталась за его спину, не решаясь выглянуть, щеки полыхали огнем.

— А вот и наши голые богатыри пожаловали! — радостно сказал Чернобог и вдруг поперхнулся.

У меня как-то тоже в горле все засвербело! Закашлялись мы одновременно, стоя спиной друг к другу. Внутри все свербит, во рту такой вкус появился, как будто гадости какой наелась.

— Веселина! Ведьма! Твои все это проделки! — повернулся ко мне Чернобог.

Мы как глянули друг на друга, ко рту ладошки синхронно прижали и бегом в разные стороны в кустики, продышаться. Доцеловались, называется. Вот так булавка! Вот так дядюшка Род! Так никакой отворот не действует, чтобы настолько сразу! И без всяких сомнений.

Стою, дышу и поражаюсь однозначности действия булавки.

— Ну, как? — раздался любопытный голос Гамаюна, и кусты раздвинулись, пропуская его.

— Лучше не спрашивай, — отмахнулась от него.

— Значит, ставки повысились. Теперь один к четырем пойдут, — произнес в пол голоса Гамаюн. — Интересно, кто же это такой?

— Ты все же разболтал? — грозно повернулась к нему.

— У меня свой кодекс чести! — гордо возвестил Гамаюн. — Я своих не сдаю.

— А мне вот, что интересно, — задумчиво сказала, разглядывая кустик напротив, — это что же после каждого поцелуя будет такая реакция? Вот так дурнить будет?

— Сильно дурнило? — сочувственно спросил Гамаюн.

— Не то слово! — покачала головой.

— Ну, так не надо было с Чернобогом так стараться, может легче бы обошлось, — посочувствовал Гамаюн.

— Может ты и прав, — в задумчивости согласилась с ним.

Мы постояли немного молча. Я старалась восстановить дыхание, Гамаюн, видимо, подсчитывал ставки.

— Гамаюн, а что с отцом остальные женихи тоже пожаловали? — спросила товарища.

— Нет, твои от ведьм отбиваются. А что боишься целоваться не захотят, после того как увидели тебя с Чернобогом? — хихикнул Гамаюн.

— Боюсь не захотят после того, как увидят, что дурнило нас обоих, — со вздохом произнесла.

— Ты в следующий раз так сильно не старайся, — посоветовал Гамаюн.

— А чего богатыри голые примчались? — кивнула головой в сторону поляны с ведьминым кругом, где остались богатыри.

— Это я их поднял на лагерь идти. — Гордо сообщил Гамаюн. — Как увидел водяных в сетях, сразу понял, что ведьмы богатырей раздели. Шабаш устраивали? — хихикал дальше.

— Ага, засиделись девчонки у Чернобога, скучно было. Вот мы девичник придумали, пошалили чуток, — улыбнулась ему.

— Что думаешь делать? Кого следующего целовать будешь? — спросил деловито Гамаюн, пробираясь из кустиков за мной на поляну.

— Погоди чуток, дай отдышаться, — укоризненно произнесла ему и замерла как вкопанная.

Передо мной стояли Горыныч, Ярил и Игорь во всей своей естественной мужской красе в касках, в сапогах на босу ногу, с мечами и с круглыми щитами. Картина Васнецова "Три богатыря" — только смотреть и любоваться.

— А вы чего это голые и с щитами? — кивнула им в район пупков.

Парни быстро прикрылись щитами и переглянулись.

— А разве это не твоя работа? — подозрительно спросил Горыныч.

— Да что ты родненький! — с улыбкой стала подходить к Горынычу, решив одним днем двух женихов выбить, как в тире. — Я девушка смирная, покладистая, — подступала к нему с доброй улыбкой, плотоядно поглядывая на губы Горыныча и облизываясь, проглатывая только что опустившую дурноту.

— Веселина, а ну стой! — выставил перед собой щит Горыныч, — Ты девка справная, но мы с парнями решили заключить крепкий мужской союз!

— Как это? — опешила я и остановилась.

— Очень просто! Никаких женщин до конца войны над Чернобогом! Только наша крепкая мужская дружба! — тут же поддержал Чернобога Игорь.

— Сговорились, за моей спиной сговорились, — обвинила их.

— Зато как ставки теперь поднять можно! — мечтательно проговорил Гамаюн.

— Это какие ставки? — подозрительно спросил Ярил, удачно поймав Гамаюна за шею, чтобы тот не мог сбежать.

— Обычные, — прохрипел полузадушенный птиц, — кто из вас ... кхе-кхе ... кто из вас ...

— Отпусти птицу, не мучай, — Попросил Горыныч.

— Пусть сначала скажет, о чем они там с Веселиной в кустах шептались и какие ставки наш друг тут устраивает, — решительно сжал горло Гамаюну Ярил.

— Кто из вас на Веселине захочет первым жениться, — прохрипел задушенный Гамаюн. — Потому что Чернобог отпал в четверть финале ставок.

— Кстати, где Чернобог? — обернулся Горыныч в сторону бурлящей толпы голых богатырей.

— Ой, вы уж там сами на него посмотрите, я тут посижу лучше, — позеленела снова при воспоминании о Чернобоге. Видимо, Гамаюн прав, перестаралась с поцелуями.

— А с чего это мы жениться должны хотеть? Вроде война над Чернобогом только началась, — подозрительно спросил Игорь.

— Веселина применила к нему секретное оружие, он еще долго в себя прийти не сможет, — хохотнул Гамаюн, а я, прикрыв ладошкой рот, кинулась обратно в кустики.

— Держи отвар, — сочувственно протянула мне Ольра.

— Спасибо. — Стала пить и вроде легче стало.

— Слушай, а чем ты так Чернобога приложила, что он заперся в своих Чертогах и никого к себе не пускает и на войну отказывается идти?

— Поцеловала его, — проворчала недовольно.

Вот знала бы, ни в жизнь не стала целоваться. А ведь мне еще с четырьмя надо определиться. Может, повезет и следующий моей судьбой окажется?

— Ольра, ты мне поможешь с богатырями? — отодвинула решительно пустую кружку.

— Опять целоваться собралась? Хочешь все войско из боеготовности вывести? — усмехнулась Ольра.

— Не со всеми же, — отмахнулась от ее инсинуаций.

— Так с Игорем, думаю, сама управишься, — воткнула шпильку Ольра.

— Не справлюсь, — вздохнула. — Они с Горынычем мужской тройной союз до конца войны заключили.

— Это как так? — удивилась ведьма.

— Никаких женщин до конца войны с Чернобогом, — пояснила ей.

— Ну, у нас сейчас временное перемирие в связи с экстренной болезнью главнокомандующего. Так что, очень даже, вполне можно.

— Хорошая мысль! — тут же подхватил Гамаюн, который сидел рядом, чтобы не пропустить ничего важного, связанное со ставками на поцелуи. — Я пошел.

— Куда? — спросили обе одновременно.

— Надо кого-нибудь из женихов заловить и привести, — пояснил Гамаюн, — Веселина, ты готова?

— Заботливый какой, — восхитилась им.

— Конечно! Мне нужно чтобы все ставки прошли, а не сорвались с твоей неожиданной болезнью, — проинформировал Гамаюн и важно вышел из палатки.

— Так зачем тебе с ними целоваться, если вон что получается? — спросила Ольра.

— Тут такое дело... — начала рассказывать Ольре.

Ведьма сочувственно кивала, потом выслушала про Рода и заулыбалась.

— Получается, что если ты поцелуешь Игоря, а он не твоя судьба, то он потом от тебя всю жизнь прятаться будет, как Чернобог? — спросила довольная Ольра.

— Получается, — вздохнула.

— Ну, тогда точно приведу князя к тебе. Жди! — и быстрым шагом вышла из палатки в поисках князя.

Оставшись одна в палатке, стала прислушиваться. Лагерь жил своей жизнью. После того, как Чернобог красиво ушел в полет прямо из кольца голых богатырей, окруживших его, воители добра стали искать виновницу их ночного недосыпа.

Хорошо, что Гамаюн отвлек их внимание от меня на то, что девице непотребно смотреть на голых мужиков да еще в таком количестве. Ему на подмогу пришли все трое женихов, поддержавших мнение гордой птицы, пристыдив и успокоив. Опять же пообещали, что сами со мной разберутся, как только они все оденутся, тем более, что их грозный мужской вид напугал Чернобога, что уж говорить о невинной стыдливой девице. Отец тут же поддержал женихов, отдавая четкие команды.

Нечисть в рассыпную разбежалась из лагеря врага, трусливо оставив все на усмотрение дружинников. С тех пор богатыри были в непонятках. Победили они или это временное отступление? Ведьмы прибились к дружинникам. Говорят, что у многих стали складываться удачные варианты замужества, по крайней мере, уже три богатыря приходили к отцу и спрашивали дозволения жениться.

Ольра пришла с отваром, как только узнала от Гамаюна о моем нездоровье. Всего-то день прошел, как главнокомандующий сил тьмы свалился с непонятным "насморком", а такие изменения произошли в стане врагов. Но богатыри, даже после драки, на которой очень хорошо разжился Гамаюн, только раззадорились и надеялись на продолжение войны с Чернобогом.

Лагерь кипел своей походной жизнью. Слышалось ржание лошадей, переругивание богатырей, кудахтающий говорок Гамаюна слышался иногда.

От отвара действительно полегчало, встала, решив размять ноги по палатке. Отец поставил мне отдельную, в которой, правда, очень часто бывал Гамаюн, старался не пропустить момент поцелуя по его словам.

С каждой минутой становилось все лучше, я была благодарна Ольре за помощь. Даже аппетит стал просыпаться. Уже собираясь выйти из палатки, услышала приближающийся шум голосов, в одном узнала Говоруна, второй тоже был знаком. Они оживленно переговаривались и вдруг неожиданно замолчали перед самой палаткой, впрочем, я тоже стояла на выходе, собираясь выйти и найти чего перекусить.

— И что мы тут делаем? — протянул Ярил.

— А вот меня этот вопрос тоже интересует, — произнес с вызовом Игорь.

Мамочки! Гамаюн и Ольра привели сразу двоих! Прижала руки к груди, стараясь унять бешено колотящееся сердце.

— Так, парни, спокойно, мы все вместе пришли узнать как здоровье нашей Веселины. Правильно я говорю, Ольра? — раздался голос Гамаюна.

— Правильно, — тут же поддакнула Ольра.

— Значит, тогда так. Мы с Ярилом заходим первыми и справляемся о здоровье, потом вы с Игорем, — решительно заявил Гамаюн.

— Почему это вы первыми? — возмутилась Ольра.

— Потому что, — отрезал Гамаюн.

— Минуточку! — оскорбилась Ольра, — Мы пришли первыми и зайдем первыми.

— Это мы пришли первыми, а вы из-за угла вывернули! — возразил ей Гамаюн.

— Может, мне кто-то объяснит, что здесь происходит? — громко перебил эту перепалку Игорь.

— Я бы тоже хотел узнать, почему мы не можем зайти вместе в палатку, чтобы узнать о самочувствии Веселины.

— Потому что! — в один голос громко сказали Ольра и Гамаюн.

— Мы идем первыми! — тут же сказал Гамаюн и пола двери заколыхалась.

— Не пущу! — выкрикнула Ольра и загородила проем.

— Ольра, лучше уйди с дороги, — пригрозил Гамаюн.

— А то что? — с вызовом спросила Ольра, за что была наказана.

Птичий крик нападающего Гамаюна всколыхнул всю округу, послышался удар и началась драка прямо за пологом палатки. Гамаюн нападал на Ольру, та успешно сопротивлялась. Ярил и Игорь, судя по возгласам пытались растащить дерущуюся парочку. Они кричали и пытались урезонить разбушевавшихся, но Ольра, ведомая жаждой получить Игоря, и Гамаюн, желающий нагреть себе еще ставок в этом споре, не хотели успокаиваться. Выходить в такой ситуации из палатке, казалось, смертоубийством.

— А что это вы тут делаете? — голос Горыныча внушил надежду на то, что вся эта передряга закончится.

Но я ошибалась.

— А вот еще один! — раздалось от Ольры и Гамаюна.

Причем интонация у обоих была разная, если Гамаюн радостно, видимо в чаянии ставок, то Ольра как раз очень даже безрадостно, понимая, что ее радужные планы могут накрыться.

— Так что за свалка? — уточнил Горыныч.

— Это они решают кому из нас первому в палатку зайти к Веселине, — учтиво произнес Ярил.

Кто его просил говорить? Подняла глаза к потолку палатки и от удивления аж рот открыла. Под потолком сидят два домовичка и по тарелочке коротко передают, что происходит за палаткой. Один голову наружу высунул, а второй шепотом, чтоб никто не слышал, в тарелку все передает.

Так вот у кого Гамаюн все свои ставки разместил, поэтому ни один из людей не в курсе, что происходит. "Ну, делец!" — восхитилась на него.

Драка тем временем прекратилась из-за вмешательства третьей заинтересованной стороны — как сообщил домовичек по тарелочке. Причем с той стороны ему еще ставок предлагали на драку между Ольрой и Гамаюном поставить, но Горыныч слишком рано пришел.

— Как здоровье Веселины? — строгим голосом спросил Горыныч.

— Легче, — сказала Ольра.

— Очень слаба, переживаем за нее. — Тут же перебил ее Гамаюн.

— Но слаба, это да, — тут же подхватила Ольра.

— Просила вот Ярила привести, говорит попрощаться, вдруг больше не увижу, — горестным голосом поведал Гамаюн.

— Не правда! — тут же возразила Ольра. — Игоря просила привести!

— Ярила! — настаивал Гамаюн.

— Игоря! — продолжала скандалить Ольра.

Они долго препирались и, судя по колышащемуся пологу двери, пихались основательно.

— Я пойду! — прервал их Горыныч.

Шмыгнула быстро к кровати и притворилась больной, что в принципе было не трудно. Достаточно вспомнить Чернобога и зеленела в один момент, только травки действовали, и больше в кустики не тянуло, как раньше.

Полог открылся и на пороге показался жгучий брюнет собственной персоной, глаза черные огнем горят, ну просто картинка — взгляд от него не оторвать.

— Доброго здоровьечка, Веселинушка. Как себя чувствуешь? — мягким голосом спросил Горыныч. — Твои говорят полегчало тебе?

— Полегчало, дяденька Горыныч, — тоненьким голосочком проговорила ему.

— Чем же тебя так скрутило? — сочувственно спросил мужчина в полном расцвете сил.

— Ягодок или грибочков отведала, наверное, пока по лесу бродила во время драки, — желудок недовольно заворчал, требуя удовлетворения своих потребностей. И ему было все равно — грибочков или ягодок. Причем подозреваю, от хорошо прожаренного ящера тоже не отказался бы.

— Ты же ведьма, как так могла ошибиться? — удивился Горыныч. Все-то он знает, так просто не проведешь.

— Сумерки уже были, — тихим голосом сообщила ему.

— Дяденька Горыныч, а вы мне лоб пощупайте? Жара нет? — жалобно попросила его.

— Ну, какой я тебе дяденька? — с мягкой укоризной произнес этот признанный жгучий ловелас.

Горыныч присел рядышком и руку положил на лоб. Ресничками на него хлопаю.

— Ну как же, вы такой строгий. С моим папенькой дружбу водите, — о подробностях дружбы умолчим.

— Так, то служба, — важно произнес Горыныч. — Нет у тебя жара. — Сообщил результаты ощупывания лба.

— А вы губами попробуйте, вдруг ошиблись, — и ресничками так хлоп-хлоп, нужно пользоваться моментом. Когда еще будет возможность с Горынычем поцеловаться? На это надо было отдельные ставки ставить.

Домовята, кажется, поняли свой промах и стали вовсю что-то шептать в тарелочку.

Горыныч заколебался, видимо, прикидывал в уме насчет их крепкого мужского союза до конца войны с Чернобогом. А вот об этом не будем, не хорошо как-то зеленеть перед тем, как тебя целовать собираются. Потому лишь слабенько улыбнулась и еще раз взмахнула невинно ресничками.

Горыныч решился. Наклонился ко лбу и прислонился губами, чуть задержался и стал отстраняться. Быстро подняла руку над его шей, придержала и перехватила его губы своими. И вот что интересно, не смотря на свой крепкий мужской союз, Горыныч не отказал себе в удовольствии померить температуру более подробно на моих губах.

То, что этот жгучий брюнет еще тот любитель женщин — это я давно знала, но то, что он еще и умело целуется! Об этом история почему-то умалчивала, хотя его нужно был занести в скрижали на первое место мастеров поцелуя. Это сколько же нужно было русалок поцеловать, чтобы суметь зажигать девушку с первого же поцелуя.

Вот целует Горыныч меня, и чувствую — хочу за него замуж! В смысле совсем хочу. Чтоб каждый день меня так целовали и не только утром, как сейчас, но и в обед и вечером перед сном тоже так хочу!

Слышу, домовята от азарта почти в голос говорить начали, я им кулак за спиной Горыныча показала и случайно хватку ослабила. Знойный брюнет тут же от меня отшатнулся и испугано посмотрел на меня.

— Ты чего, Веселина? — спросил он в недоумении.

— А что? — снова ресничками хлоп-хлоп. — Вы же мне температуру меряете.

— Ну да. Температуру, — несколько растеряно произнес Горыныч. — Нет у тебя жара. — Вынес свой диагноз местный медик.

— Это же хорошо! — радостно сказала ему и старательно к себе стала прислушиваться.

Что там у меня внутри? Опять пора подрываться и в кустики бежать? Домовята под потолком замерли в ожидании, переводя взгляд с одного на другого.

В кустики бежать не потребовалось, отвар Ольры надежно действовал, во рту лишь образовался уже знакомый вкус гадости.

А вот Горыныч сначала с удивлением стал прислушиваться к ощущениям внутри себя, потом почмокал языком во рту, после чего кинул на мен перепуганный взгляд и кинулся на выход из палатки.

Домовята тут же стали быстро говорить в тарелочку:

— Третья заинтересованная сторона покинула претендентку, отпав в четверть финале. Ставки повышаются на один к трем. Делаем ставки, — деловым тоном произнесли в тарелочку.

— Как там Веселина? — понеслось в след убегающему Горынычу.

— Заразная! — донеслось уже почти на окраине лагеря. Быстро, однако, Горыныч бегает.

— Так что заходим? — спросил Гамаюн за пологом двери.

На что была полная тишина ему ответом.

— Может, лучше в следующий раз, — вежливо сказал Ярил, — раз уж Веселине не очень хорошо.

— Ой, ну что вы старого ящера слушаете? Перепил с вечера ваш товарищ, вот его и понесло в кустики, — уговаривал Гамаюн свою жертву.

— Только мы с Игорем заходим следующими, — встряла тут же Ольра.

— Что-то не нравиться мне с какой настойчивостью ты меня к Веселине ведешь, — произнес подозрительно Игорь. — Вы что задумали?

— Что я могу задумать? Или вот эта птица с куриными мозгами? — старалась спросить Ольра как можно невиннее.

— Это кто тут с куриными мозгами? — взъерепенился Гамаюн, — сама курица!

Домовята оживились и выглянули за палатку, скандал нарастал, видимо ставки на драку вернулись. Послышались негромкие удары и хлопанье крыльев. Подскочила с кровати и кинулась к пологу двери, чтобы прервать это безобразие, уже откинула тяжелую ткань и тут земля содрогнулась.

Качнуло основательно, на ногах остались стоять лишь те, что успели за что-то схватиться. Ольра лежала на животе, по ней прыгал довольный Гамаюн. Игорь с Ярилом обнимались у березки, рядом с которой стояла моя палатка.

Несколько секунд затишья и воздух накрыл громкий звук улюлюканья, свиста и топота множества ног. Выглянула из палатки и увидела как полянку, на которой стоял наш небольшой лагерь разорвал провал в земле, в который с гиканьем и улюлюканьем прыгала нечисть, разбежавшаяся буквально недавно при скоропостижном насморке своего главнокомандующего.

— Победил! Победил! — орал, ничего не замечающий, Гамаюн.

— Слезь ты с меня индюк недожаренный! — стала подниматься Ольра и стряхнула с себя Гамаюна.

Богатыри внимательно смотрели за нечистью, Ольра тоже внимательно рассматривала провал в земле.

— Я Гамаюн! — сообщил довольный птиц.

— Вот и я о том же, — невпопад ответила ему Ольра, поднимаясь с земли. — Чернобог призвал их. — Кивнула мне ведьма. Значит война. Он всегда так делает.

— Война, — согласилась с ней.

— Тревога! — в один голос заорали Ярил с Игорем, в миг забыв обо мне и своих матримониальных планах.

Оба жениха стремительно побежали к палатке моего отца, сообщать новости.

— А ты? Тебя Чернобог не зовет? — с интересом повернулась к Ольре.

— Зов слышу, — с интересом прислушалась к себе ведьма, — Но нет никакого желания идти по нему.

Мы внимательно смотрели на нечисть, прыгающую в разлом. Казалось ей не будет конца и края, но вот потом стал спадать и закончился. Как только в разлом прыгнул последний вампир, земля с судорогой захлопнулась, поглотив в себе всю нечисть.

Присела и положила ладонь на землю, она гудела. Слышались отдаленные голоса и возгласы. Моя помощница судорожно вздрагивала. Чернобог был в гневе, я бы даже сказала в ярости.

— Он мне нужен! И я его получу! Пришло мое время! — донеслось ко мне через мою помощницу.

О чем Чернобог говорил? Подняла глаза на Ольру, она не слышала слов Чернобога, значит, помощница мне только донесла слова Чернобога.

— Ольра, что нужно Чернобогу? Почему он войной на мир идет? Ведь мирские князья ничего ему не должны? Зачем он мир губит? Людей? — поднялась и спросила Ольру.

— У него со Светлобогом счеты, — передернула плечами Ольра. — Что-то братец ему не дает, что, как Чернобог считает, принадлежит ему по праву.

— А мир тогда причем? — продолжала расспрашивать ведьму.

— Мир ... ну так Чернобог старается заставить Светлобога отдать то, что ему нужно, — ответила Ольра.

— А что ему нужно? Может попросить Светлобога отдать? — спросила снова.

— Не поняла я толком. Какая-то штука, что миром управляет. Вроде теперь очередь Чернобога ею владеть, а Светлобог упирается, — неуверенно сказала Ольра.

Разговор у нас с ней как-то шел не очень эмоционально, потому что наблюдали мы за приготовлениями всего лагеря. Новость о начале войны с Чернобог по лагерю распространилась с быстротой молнии. Богатыри обвешивались оружием, седлали лошадей. Десятники бегали между дружинниками и сотниками, проверяя и докладываясь. Гамаюн, взлетевший на ветку дерева, со скучающим видом за всем этим наблюдал. Его скуку я понимала, ставки на моих поцелуях его интересовали гораздо больше, чем война с Чернобогом, на которой только поставить было не на что.

— Гамаюн! — раздался грозный окрик Святополка.

Отчего птиц от неожиданности крыльями захлопал и удержал равновесие.

— Что? — недовольно повернулся Гамаюн на брата.

— Слазь. Пришло время тебе вещуном поработать. — Дождался пока Гамаюн неохотно потопчется на ветке, расправит крылья и слетит в замедленном полете на землю. — Нам нужно знать в каком городе Чернобог нападет. Куда отправляться.

— А вы без меня никак не управитесь? — с надеждой спросил Гамаюн.

— Не хотелось бы ездить по пепелищам и считать погибших, — угрюмо ответил Святополк и нахмурился.

Посмотрела на Ольру, она недовольно свела брови, ей тоже не нравилась война с Чернобогом. Все же не такая у нее черная душа, как говорил Светлобог.

— Веселина, — мягко пропел Гамаюн, подскакивая ко мне, — тебе там Чернобог ничего такого не говорил? Ну когда целоваться с тобой собирался. Ну там пойду войной на Каржечь или там Тамрюну? — с надеждой посмотрел на меня Гамаюн.

Только хмуро посмотрела на него. От отвара Ольры мне, конечно, спокойно обо всем вспоминалось, но не сейчас и не перед войной, когда будут гибнуть люди. Успокаивало только одно, не мой поцелуй тому виной будет. Все же война Чернобогом была задумана давно еще, и причина совсем другая. Интересно, конечно, узнать, что за штука такая, что брат должен отдать, а не отдает, а Чернобогу дать власть над миром. В этом вопросе, конечно, была на стороне Светлобога, незачем отдавать власть над миром Чернобогу.

— Ты Веселену-то не трожь! Она не вещунья. Сам вещай, куда отряды отправлять? — строго спросил Святополк.

Гамаюн стал прохаживаться, поглядывая на небо и на нас.

— Так вот, голос мой вещательный говорит, что разведку надо заслать, чтоб осмотреть с высоты птичьего полета. Как только разлом, значит, образуется так сразу же в лагерь. А дружина как раз успеет к нападению подоспеть, — Сообщил Гамаюн.

— Ты что такое плетешь?! — возмутился брат. — Какую еще разведку? Ты дело говори — куда Чернобог свой первый удар направит? Вещай! Слышишь, что говорю? — схватил грозно на шею птицу Святополк.

— Вообще-то я как вещун не очень, — болтаясь в здоровенной ручище брата, сознался Гамаюн.

— Ой, да на Игорев город скорей всего пойдет, — махнула рукой Ольра. — Сколько уж раз с него начинал.

— Так что там разорять? Разве что терем остался почти целым, так то заслуга домовых, — ответила ей и поймала краем взгляда довольные мордашки домовят, выглянувших после таких слов из палатки.

— Игорь самый упертый из князей, вот Чернобог забавляется, начиная с его княжества, — пояснила Ольра.

— А твое не трогает? — спросила у нее.

— Зачем? Я и так на его стороне все это время была, — спокойно ответила ведьма.

— А теперь? Почему теперь осталась? — расспрашивала ее.

— Не знаю, не влечет за собой зов Чернобога. Ты видела? Ни одна из ведьм в разлом не ушла, все здесь остались, — кивнула головой на землю Ольра.

— Странное это. Раньше уходили, а сейчас не хотите, — удивилась такому обстоятельству.

— Ведьмин круг, похоже, так сделал. — Задумчиво произнесла Ольра.

— Как сделал? — удивилась на ее слова.

— Когда ведьмин круг замыкается, то сила ведьм объединяется, перемешивается. Твоя сила была самая активная и мощная. видимо, мы получили часть твоей светлой силы, — рассуждала Ольра.

— Наверное, ты права, — задумчиво произнесла я.

— Так что с моим предложением отправить Веселину на разведку? — вмешался в наши рассуждения Гамаюн.

Аж поперхнулась от такого предложения.

— Ты что придумал? На какую еще разведку? — возмутилась на его слова.

— С Горынычем, — с готовностью ответил Гамаюн. — Вы на пару сделаете облет и вернетесь. Горыныч в себя пришел, я смотрел. Ты тоже оклемалась, так что, как боевая летательная единица, очень даже готовы.

— Нет, вы слышали? — всплеснула руками я.

— А что? Идея-то неплоха, — неожиданно поддержал брат.

— И ты туда же? Не полечу на Горыныче! — не буду же я ему объяснять по какой причине мы не можем друг на друга смотреть!

— Горыныч, миленький, что ж ты так выкручиваешь все эти сальто? — упавшим голосом спрашивала своего летуна под собой, стараясь остановить движение еды в желудке.

— Миленький, значит? А как целоваться с булавкой в волосах — так, Горыныч, добро пожаловать? — полыхнул огнем на очередной мертвой петле ящер.

— Кто тебе сказал? — успела удивиться перед тем, как в глазах потемнело.

— Кто-кто! Сам давно знаю про булавку такую. Давно живу, — буркнул Горыныч и сбавил обороты на заходе в крутой вираж.

Посадка была мягкой если не считать нескольких лихих подскоков лапами Горыныча по земле, и повторенные мною эти же движения на хребте ящера.

— Что там у нас на обед? — сладко потянулся Горыныч, усевшись на попу.

Одна голова разжигала хворост, вторая нахально залезла в мой рюкзачок.

— Не брала с собой ничего, — растерялась немного.

Мы же не сбирались весь день летать, только пару кружочков сделать. Так нет же, Горынычу приспичило меня наказать за последствия поцелуя, вот и выделывал на небе все фигуры высшего пилотажа, от бочки до мертвой петли с изрыганием пламени.

— Уууу! — протянул Горыныч, — А еще женихов себе выбирает. Что ж ты мужчину и покормить не догадалась?

— Так мы с тобой определились, не жених ты мне, — буркнула недовольно.

— Какая разница за кого ты выйдешь замуж? Оно завсегда есть будет хотеть! — припечатал меня Горыныч.

Обижено надулась на него. Чуть не угробил в своих фигурах, а еще учит жизни, сам-то не женат до сих пор!

— Не дуйся сейчас принесу чего-нибудь пожевать.

Сказал Горыныч и поднялся на лапы. Важно переливаясь пошел в сторону реденького леса.

— Горыныч! — позвала его.

— Что? — обернулась одна голова.

— Ты заметный сильно! — крикнула вдогонку.

— А, забыл! — хлопнул себя по лбу Горыныч.

После чего встал на четвереньки, хвост опустил к земле, и пополз по-пластунски. Это ж надо было догадаться в ящерном виде так спрятаться!

— Горыныч! — снова позвала его.

— Чего еще? — недовольно обернулся на меня.

— Тебя все равно очень хорошо видно! — уже не сдерживая смех, сообщила ему.

— А, забыл! — подскочил на ноги и обернулся жгучим брюнетом, с которым несколько часов назад очень сладко целовалась.

Брюнет махнул рукой на прощание и исчез в лесочке. Костерок требовал своих постоянных жертв, тем более, что сучья вокруг были сырыми и в основном давали дым, а не огонь. Вся в суете, в поисках веток для костра, бегала по круге, совершенно не заметив сколько времени прошло после ухода Горыныча на охоту.

Очнулась от этого заколдованного бега по кругу, когда споткнулась о какой-то корень и с размаху влетела лбом в сухое дерево. Неожиданно остановилась и огляделась. Мелькнула шапка полевого.

Ах, ты ж! Закрутил, нечистый! И как попалась на ворожбу полевого?

— Выходи, полевой! — строго приказала озорнику.

Тот не мог ослушаться ведьмы, вышел, тяжело и виновато вздыхая. Шапчонка из соломы, одежа вся в дырках, поношенная, зеленая из травы сплетенная.

— Что удумал? А если бы загонял? — строго спросила его, поставив руки в боки.

— Так не загонял, ведьмушка, — жалобно сказала полевой.

— Так если б не упала, загонял бы, точно загонял, — сердито топнула ножкой.

— Так упала же, — хитро хихикнул полевой.

— Из-за тебя еще и упала! — всплеснула руками. — Ведь теперь шишка на лбу будет! — потерла ушибленное место.

— А что тебе? Замуж все равно не выходить, — сказал полевой и испугано ладошкой рот прикрыл.

— Как это не выходить? — поразилась таким словам.

— Ведьмушка, так я так сболтнул, не подумавши, — полевой быстро побежал меж сухих трав в сторону поля. — Прощай, Веселинааааа! — донеслось до меня.

Вот те раз! Это как это мне замуж не выходить? То пять женихов сразу. Сейчас пусть минус два, а теперь вообще не выходить. Что ж такое делается?

Растерянно стала оглядываться по сторонам в поисках ответа или хотя бы какого-то намека на оный. Отдаленный шум ломаемого кустарника привлек внимание.

Атаман всегда идет вперед,

Атаман всех за собой ведет,

Атаман не ведает обман,

Все равно летит как ураган!

Донеслась до меня песня Горыныча, свистом он себе помогал между строк. Интересно и где он так уже успел пообедать?

Красавец брюнет показался в обнимку с маленьким щупленьким лешим, который едва доходил Горынычу до подмышки, оба веселые и довольные после обед и принятой медовухи.

— Веселина! Ай да с нами песни петь! — крикнул сытый и довольный Горыныч, на что мой живот возмущенно заурчал.

Жду его с добычей, а он нашел себе товарища и откушать уже изволил. Встала руки в боки и мне уже стало все равно кто передо мной знойный брюнет Горыныч или леший плюгавенький, сейчас всем будет очень хорошо, а мне в особенности!

— Видал какая! — с гордостью сказал Горыныч, подталкивая вперед щупленького лешего. — Я же тебе говорил, жена у тебя Руся будет знатная. И красота, и характер! — перечислял мои достоинства Горыныч.

— Какая еще жена?! — снова возмутилась на брюнета.

— Законная, — припечатал меня Горыныч, а леший стоял и довольно улыбался, глядя на меня. — Мы сейчас тебя за Русю замуж выдадим и все твои проблемы тут же решим, — подмигнул мне Горыныч. — Руся, целуй невесту! — толкнул ко мне лешего Горыныч, а сам мне подмигивает.

— Не буду я с ним целоваться! — возмутилась, отступая, как то весь боевой дух немного растеряв под таким напором от двух мужчин.

— Поздно, — сообщил мне довольный Горыныч, — Я тебя просватал и вот тебе жених.

Активные подталкивания Змеем в спину лешего привели к тому, что я отступала по полянке, не смотря под ноги. Громкий шлепок на попу оказался довольно болезненным. Горыныч с готовностью подлетел ко мне, поднимая и шепотом засипел мне в ухо:

— Поцелуй ты его, Веселинка. Он мне такого самогону налил, просто жуть! На болотных гнилушках настоянный. Это ж надо было так не уважить старого боевого товарища! — горячий аромат самогона говорил сам за себя. От такого амбре в голове закружилось.

— Сам его целуй, от тебя так пахнет, любого уложит наповал, — прошипела в ответ.

— Вот, ведьма, — ответил Горыныч. — Имей ввиду, я уже выкуп за тебя от лешего получил.

— Верни сейчас же! — ткнула в него кулаком.

Это же надо так было подставить меня! Мне оставшихся трех женихов хватит, чтобы с лешим целоваться.

— Так не могу, — радостно улыбнулся окосевший неудавшийся жених, — я его выпил.

— Кого выпил? — не поняла его.

— Самогон. Выкупом за тебя был самогон, причем на болотных гнилушках настоянный, — просвещал о моей цене дальше Горыныч.

— Самогон?! На гнилушках?! — возмутилась.

Не то, чтобы ценила себя сказочно, но и такая цена выкупа меня не устраивала. Наверняка Гамаюн запросил бы дороже.

— Ну-ка, веди сюда этого жениха! — приказала Горынычу.

Тот с готовностью подбежал к лешему и, упершись в спину руками, смущенному жениху стал, толкать его ко мне. Щупленький леший был ниже моего плеча. Коричневая кожа на лице давно сморщилась и превратилась в сплошные морщины. Сколько же ему лет? Глазки невинно на меня хлопали. Руки висели низко, почти до колен.

Леший робко переступал, всем своим видом выказывая робость от такой ситуации. С каждым шагом жениха ко мне, решительности целовать его было все меньше и меньше. Как-то неожиданно подумалось, что вдруг булавка сработает на то, что леший моя судьба, или наоборот вообще не сработает, а я потом мучайся всю жизнь.

— Горыныч, — робко позвала свата, — А может я лучше Ярила или Игоря сначала поцелую. Их хотя бы знаю, а этого лешего первый раз вижу.

— Нет, Веселина. Тут честные торговые отношения. Цена заплачена, выпита, так что будь добра расплачивайся, — Решительно возразил Горыныч и последним усилием толкнул ко мне жениха.

Леший робко улыбался и смотрел на меня снизу вверх, ожидая своей участи.

— Неужто так жениться охота? — спросила его.

Жених робко кивнул, все так же не произнеся ни слова.

— Ладно, — решилась, закрыла глаза и ткнулась в лешего.

Ощущение было такое, как будто с корой дерева поцеловалась. Открыла глаза и замерла, внимательно глядя на потенциального жениха. Леший отошел на пару шагов, Горыныч с нескрываемым любопытством переводил взгляд с одного на другого.

И вот началось странное. То что появился знакомый гадостный вкус во рту меня обрадовало, но то, что стало происходить с лешим, заставило открыть рот от изумления.

Леший сначала скривился от такого же вкуса во рту, потом из глаз потекли слезы, он своей крючковатой ручкой стал растирать влагу по щекам. В тех местах, где слезы касались кожи, стала слетать коричневая корка, потом дальше больше. Леший стал с удивлением смотреть, как с него сползала застаревшая, загрубевшая, как кора дерева кожа, а на ее месте оставалась обычная розовая и молодая.

Вскоре волосы стали менять свой цвет, из всклочено седых стали черными и волнистыми. Глаза приобрели насыщенный карий цвет, осанка расправилась и леший явно вырос в росте. Теперь передо мной стоял мужчина средних лет, приятной наружности с удивленной и обаятельной улыбкой во все тридцать два зуба.

— Веселина! Ты что наделала? — закричал на меня Горыныч и стал с себя быстро снимать рубаху, чтобы прикрыть обнаженного мужчину передо мной.

— Я ничего не делала, — ошарашено сказала ему.

— Ты же нас лучшего лешего лишила! Кто теперь в лесу хозяйничать будет! — Горыныч был сердит. — Я тебя просил его проучить, а не возвращать ему молодость.

Ворчал Горыныч долго, вертел бывшего лешего перед собой и осматривал со всех сторон.

— Ну, все! — вынес вердикт, — Так тебе, Руся, и придется снова молодым ходить.

— Спасибо, Веселинушка, — низко поклонился мне безштанный бывший леший. — Исполнила ты мою самую заветную мечту.

— Тааак, — протянул Горыныч, — Ты значит еще желания исполнять можешь? — повернулся ко мне Горыныч. А почему тогда я ничего не получил в виде компенсации за твой поцелуй? — возмутился Змей.

— Не знаю, может, позже что-то будет? — робко предположила.

— Позже? Подождем, — кивнул Горыныч. — Так, Руся, ну-ка марш отседова! Нечего перед незамужней девицей без штанов разгуливать! — скомандовал Горыныч.

Довольный молодой леший еще раз низко мне поклонился и бегом отправился в свои владения, улюлюкая и подпрыгивая.

— Все, Веселина, ты попала, — задумчиво произнес Горыныч.

— В каком смысле? — удивилась на его слова, только, что вздохнув с облегчением на то, что так удачно избавилась от еще одного потенциального жениха.

— Руся, теперь расскажет о твоей способности омолаживать и исполнять заветные желания. Представляешь, как быстро работает лесная почта? Теперь жди, к тебе целоваться полезет вся наличная честь и нечисть, — обрадовал меня Горыныч такой новостью.

— Ой, мамочки! — прошептала в ужасе и прикрыла рот ладошкой.

— А теперь, бежим! — полушепотом сказал Горыныч, прислушиваясь к чему-то.

— Стань птицей! — сказала я, ухватившись за амулет на груди.

Крылья подняли в небо.

— Вот глупая птица! — выдохнул рядом со мной пламя Горыныч. — Зачем обратилась? Я на что?

Повернула на него голову и заухала возмущенно.

— Берегись! — дыхнул еще раз Горыныч.

Повернула голову обратно и точно носом вписалась в макушку высокой ели, и полетела кубарем вниз. Колючие лапы затормозили падение, однако, посадка была жесткой. Горыныч остался в небесах, потому что сесть ему ящером было негде, а повторять мой кульбит в человеческом виде среди колючих лап не торопился.

— Стань человеком, — прогукала себе.

Огляделась, вокруг трава примята, земля вскопана, как бы ноги не переломать. Что ж тут такое было, если здесь не ступала нога ни одного человека? Присмотрелась внимательно к следам. Нет, здесь не люди ходили. Вот копыта, но не коровы и козы. А вот отпечаток куриных и утиных ног, только размеров больших. Нечисть! Здесь была нечисть и много!

Разлом, здесь недавно был разлом и нечисть отсюда пошла в наступление!.

— Горыныч! — закричала Змею как можно громче и задрав голову к небу.

— Что там у тебя? — раздалось сверху и мелькнуло чешуйчатое брюхо над головой.

— Разлом, здесь был разлом. Нечисть выходила! — кричала ему.

Наверху полыхнуло, Горыныч понял, что я имела ввиду. Теперь нужно присмотреться в какую сторону направилась армия Чернобога.

Все следы вели в одну сторону, направилась туда же. Лес был густым, почти не проходимым, но нечисть основательно все подмяла, продираясь точно зная направление.

— Горыныч! Ты меня видишь? — закричала вверх.

— Вижу! — отозвался Горыныч.

— Куда они направились? — предполагая, что Горынычу сверху видна та сторона, в которую я направлялась по следам.

— О, Светлобог! — проревел Горыныч, чем заставил меня подпрыгнуть от ожидания худшего.

— Ну?! — закричала ему.

— Чернобог грань открыл, нечисть в сказку ушла! — Горыныч стал удаляться.

Мне ничего не оставалось, кроме как продолжить свой путь пешком. Горыныч улетел, да при всем желании он бы не смог здесь сделать посадку, чтобы забрать меня.

Ушли через грань в сказку — это новость ужаснула. Сказочные жители, хотя и знали о войне с Чернобогом, все же не были готовы к ней. Все предполагали, что Чернобог только в миру будет воевать.

Что же за штука такая, которую Светлобог не отдает брату и которая дает власть над миром? Что задумал Чернобог? Зачем ему власть такая? Голова кипела от таких мыслей, ноги сами собой старались идти быстрее.

Спотыкалась на неровной земле, падала, поднималась, снова почти бежала. Потом вспомнила — у меня же браслет есть, который мне дал Светлобог. Он тогда сказал, что даже источника огня мне не нужно, чтобы перейти грань.

Остановилась, стараясь восстановить дыхание. Нажала на браслет, пламя закипело сильнее внутри, вспыхнуло, вырвалось на свободу и охватило меня. Привычно закрыла глаза, зная, что при переходе белый свет всегда ослепляет.

Открыв глаза, увидела, что стою в горнице Светлобога. Его самого не было. где же его теперь в Чертогах искать. Кричать не решилась, вспомнив, как в прошлый раз хрустальная стена рассыпалась. Вышла и пошла по длинному коридору, невольно любуясь красотой стен, отстукивая каблучками каждый свой шаг.

Знакомая терраса показалась почти сразу. Светлобог был занят высадкой растений в кадки. Красивый светловолосый мужчина с любовью разговаривал с каждым саженцем, убеждая его, что здесь, на новом месте, ему будет удобно и спокойно, что он, Светлобог, будет его холить и лелеять и никаким больше ведьмам, пусть даже и природным, спалить их не даст.

На этих словах щеки вспыхнули и было горячее желание сбежать отсюда как можно дальше.

— Веселина! — обернувшись позвал меня Светлобог, — ты же больше не будешь обижать растения, — его теплая улыбка смягчила слова, от которых хотелось провалиться сквозь хрустальный пол.

— Не буду! — от всего сердца пообещала ему.

— Вот и хорошо, — кивнул Светлобог и, повернув ладонь вниз, собрал капли воды на полу, затем направил их через перила террасы в море-океан. — Что случилось? Ты же не просто так перешла грань, чтобы пообещать мне о растениях?

— Армия Чернобога вышла из разлома и перешла грань в сказку! — почти выкрикнула ему.

— Вот как, — задумчиво протянул Светлобог. — Решился братец.

— Что ж ты стоишь-то? — возмутилась на его спокойствие.

— А что ты мне предлагаешь? — улыбнулся Светлобог моей горячности.

— Сказку спасать надо. Нечисть сейчас в сказке! Никто не знает о нападении! — мысли скакали, стараясь придумать хоть какое-то решение.

— Надо, надо спасать сказку, — Согласился Светлобог. — Но наскоком тут дело не решишь. Почти все дружинники в миру. Надо их отзывать. А Чернобогом займусь теперь лично, — в последних словах столько металла прозвучало, что хрустальный звон, осыпаемых стен вокруг оглушил.

Кадки с только что посаженными цветами покатились в море-океан. Я проводила их жалобным взглядом. Хоть не моя вина была в их гибели, а жаль их было.

Мелькнул хвост рыбы-кит за перилами террасы и несколько кадок, из которых лилась грязная вода, шлепнулись обратно на хрустальный пол и так засыпанный осколками от стен, окатив нас фонтаном грязной воды.

— Можно уже примету делать, — засмеялся Светлобог, — Веселина в чертогах — на террасе разгром.

— Сказка! — топнула ножкой в сердцах. Нашел время смеяться.

— Ты со мной? — подмигнул Светлобог.

— Конечно! — тут же отозвалась.

Светлобог решительно шагнул ко мне, обнял руками. Крылья за его спиной распахнулись, обдав воздухом, и мы взлетели над Хрустальными Чертогами.

Весь полет с интересом смотрела на губы Светлобога. Так хотелось снова попробовать выяснить про "мое — не мое", но чувство самосохранения подсказывало, хотя бы переждать полет через море-океан.

С середины, наверное, пути Светлобог начал коситься на мое нахальное разглядывание, потом стал ерзать, перекладывать в своих руках по удобнее, пару раз чуть не уронив.

— Веселина, перестань так на меня смотреть, — строго сказал Светлобог.

— Как так? — оторвала взгляд от его губ и подняла глаза чуть выше.

— Именно так, как будто ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, — ответил Светлобог.

— И ничего я так не смотрю, — отвела глаза в сторону. — Ой, смотри!

На самом краю скалистого берега собрались сказочные жители. Они увидели нас и стали призывно махать. Светлобог спустился с небес и сказочные жители замерли в таком же почтении, как и я раньше, когда только слышала о нем.

— Светлобог, беда случилась! — почтительно сказали вокруг, не решаясь поднимать панику рядом с ним.

Всем казалось, вот Светлобог пришел и сразу всем бедам конец. Нечисть разгонит, Чернобога обратно в подземные Чертоги закроет и сразу в сказке будет все по-прежнему.

— Знаю, Веселина сообщила, — мягко улыбнулся всем сразу и каждому в отдельности Светлобог.

Стояла рядом с ним и удивлялась. Ведь знаю его всего-то ничего, а того трепета перед ним не испытываю, как в первую нашу встречу. И Чернобога не боюсь, даже улыбаюсь при воспоминании о нем. Вот как жизнь-то поворачивается иногда.

— Веселина! — раздался мамин голос.

— Мамочка! — радостно откликнулась, ища глазами ее в толпе.

Мы обнялись, метла радостно постукивала черенком рядом.

— Бабушка где? — спросила маму, после того как перестали обниматься.

— В тереме осталась. Сказала: "не отдам на растерзание хоть Чернобогу, хоть какой другой нечисти". Я ей обещала новый, если что построить. Не захотела. Так что бабушка собрала всех домовых и закрылась в тереме. — Мамочка рассказывала и улыбалась. — Выросла как ты, девочка моя.

— Вроде давно выросла, — улыбнулась ей в ответ.

— Сила твоя выросла и взрослой становишься. В дали от дома ты быстрее самостоятельней делаешься. Хорошая моя, как там Игорь? Поговорили? — мамочка совершенно не обращала внимания на то, что вокруг толпился сказочный люд и прислушивался к нашему разговору.

— Мамочка, давай не здесь, — попросила ее.

— А что так? Что-то случилось? — встревожилась мама.

— Много чего с нашей последней встречи, — ответила ей и невольно оглянулась на Светлобога.

Он стоял рядом, улыбался окружающим, что-то говорил, успокаивал и очень внимательно прислушивался к нашему разговору.

Мама перехватила наши взгляды и приподняла одну бровь в немом вопросе.

— И много я пропустила в твоей жизни? — спросила она многозначительно.

— Много, мамочка, — согласно кивнула ей.

Во время позднего ужина я рассказала маме все, что произошло за эти несколько дней. Старательно подбирала слова, стараясь обойти скользкие моменты. Но про предложение Светлобога пришлось рассказать и про то, как отказала ему, плеснув воды, отец все равно все видел, так что скрыть не получилось бы. Мамочка лишь головой покачала на эти новости.

Про Ярила рассказала и знак колдовской. Вот тут мама стала серьезной. Ведьмы очень хорошо понимают, что такие знаки просто так не появляются.

При упоминании Горыныча, мамочка разулыбалась и веселилась от души, слушая рассказ, как он напоил моих женихов и подговорил держаться от меня подальше. Причем была с ним абсолютна согласна.

О Чернобоге рассказывала с опаской, не зная как мама на него прореагирует. Но мамочка отнеслась спокойно, выслушав о действии булавки от Рода.

— Правильно хозяин леса рассудил. Не выпутаешься ты сама без волшебства, слишком сильна любовь в тебе к миру, ко всему живому. Мудрый старый Род, — произнесла последние слова с улыбкой. — Чернобог, кого еще успела поцеловать?

— Горыныча, — сказала и затаилась в ожидании ответа.

— Ух ты! И как? — стала заранее посмеиваться мама.

— Не он, — коротко ответила и мотнула головой.

— А Горыныч, что сказал? — веселилась мама.

— Горыныч на себе покатал, — буркнула ей.

Звонкий заливистый смех спугнул пташек с веток за окном.

— Ах, озорник! Молодец, Горыныч! — хохотала мама, вытирая слезы.

— Как это молодец? Он из меня чуть всю душу на изнанку не вывернул, — возмутилась на ее реакцию.

— Веселина, ты только никому. Ладно? Горыныч эту булавку придумал, — мама снова засмеялась, больше не в силах произнести ни слова.

— Как это Горыныч? Ее же мне Род дал, — опешила я.

— Понимаешь, — старалась успокоиться мама и все еще всхлипывала от смеха. — Горыныч никак не мог себе жену выбрать. С какой русалкой познакомиться, сразу готов жениться. Ведьмы его тогда озадачили: "Вот женишься на первой встречной и будешь всю жизнь мучиться. А жизнь у Горыныча доооолгая". Озадачился тогда Змеюшка наш и к Роду советоваться пошел. Долго они думали своими умными головами. Вместе придумали булавку эту. — Мама старалась подавить смех, чтобы рассказать дальше. -Так вот представь, наш Горыныч, какую русалку целует, так все у него это вот таким боком выходило. А перецеловал он их много тогда. Страсть как жениться охота было.

— А что он все русалок целовал? Другие ему не нравятся? — спросила сквозь смех.

— Тоже тогда спрашивала. "Нравятся они мне за хвосты" — произнесла мама голосом, похожим на Горыныча и жестом рук показала большую грудь.

— Значит осталось тебе с двумя определиться, -успокоившись проговорила мама.

— Почему с двумя? С тремя, — протянула я и махнула в сторону окошка, где стоял Светлобог, отвечая на всевозможные вопросы, уже несколько минут, не имея возможности войти в избушку, где мы трапезничали с мамой.

— Светлобог? — повернулась к окну мама и снова покачала головой.

— Что? — задала ей вопрос.

— Не думаю, что ты будешь с ним счастлива. Ты живая и веселая душой. Да еще совсем ребенок, но повзрослеешь, вырастишь и сила твоя уляжется. А Светлобог ... понимаешь, он ... он как бы сказать ... для него нужна даже не жена, а скорее такая же богиня как он сам. Чтобы сила в ней была немереная и мудрость и за мир болела душой, но в тоже время ко всем относилась немного отстраненно, как он сам.

— Мам, он не такой, — улыбнулась на его слова. — Он добрый, да, отзывчивый, да, но он живой. Очень живой и очень одинокий из-за своей силы и приходиться ему жить с этим одному. Мне иногда кажется они с братом самые близкие друг другу существа на земле, и оба одиноки из-за того что не могут жить вместе.

— Ты совсем не знаешь Светлобога, — покачала головой мама.

— Может быть, я знаю его всего несколько дней. Но он мне показал себя с другой стороны. С той с которой люди его не знают. Он живой и настоящий. — С улыбкой смотрела на красивого мужчину за окном, на его обаятельную улыбку.

— Он тебе люб? — спросила прямо мама.

— Не знаю, но думаю, он никогда меня не обидит. И если он моя судьба, то буду с ним жить. — На эти слова Светлобог повернулся и внимательно посмотрел в окно.

По спине пробежался холодок, было такое чувство, что он слышал мои слова. Но ведь это невозможно? Светлобог, подняв руку, прекратил все разговоры и вопросы и вошел в избушку.

— Накормите? — с мягкой улыбкой спросил мужчина.

— Конечно! — тут же вскочила я с готовностью.

Сама вот только недавно голодная была, так что как можно не накормить голодного. Мама лишь вздохнула мне вслед.

Утро выдалось пасмурным. Дружина была в миру. Сказочный люд, совсем не воинственный, топтался рядом со Светлобогом, который взял мою ладошку в свою еще в избушке утром, и не отпускал весь путь.

На равнине перед нами раскинулся лагерь Чернобога. Нечисть разгуливала по окрестностям. Страшно было смотреть, как они обезображивают леса вокруг, совершенно не заботясь о последствиях. Вытаптывают траву своими копытами, вырываю корни из-под земли.

Сказочный люд тяжело вздыхал и переводил взгляд со Светлобога и меня на лагерь, ожидая наших действий.

— Оставайтесь здесь, — повернулся к окружающим, — Веселина, пойдем.

Мы пошли, мама осталась за спиной. Ее подружки ведьмы приготовили метлы, ожидая нападения. В общем, сказочный люд, хоть и безобидный, но волшебной силой все обладают в той или иной степени. Так что постоять за себя, да все вместе, могут.

Светлобог так и не отпускал мою ладошку, чуть сжав ее для придания уверенности. В лагери нас заметили, и суета усилилась или даже скорее упорядочилась. Нечисть стала готовиться к нападению или отражению атаки.

Палатка Чернобога была заметна издалека, она отличалась своими размерами, и красивым темно синим цветом с черным султаном на шесте. Светлобог уверенным шагом направился туда. Нечисть испуганно отшатывалась в стороны.

Чернобог встретил нас за столом.

— Трапезничать будешь? — с улыбкой спросил хозяин, но заметив меня, тут же спал с лица.

— Спасибо, но мы уже завтракали, — вежливо отказался Светлобог.

— Хорошо, я тоже закончил, — тут же проговорил Чернобог и отодвинул от себя подальше миски с ароматными блюдами.

Светлобог наконец-то отпустил мою руку и подошел к Чернобогу, братья обнялись. И, как мне показалось, искренне были рады друг друга видеть.

— Веселина, подойди поздоровайся, — позвал обернувшись, Светлобог.

Мне-то что? На меня отвар Ольры хорошо подействовал, а вот Чернобог выдержал стоически мое приближение.

— Доброго дня, Чернобог, — поклонилась ему и не стала ближе подходить, жалея чувства мужчины.

— Тебе тоже доброго, — он старался смотреть мне через плечо.

— Зачем в сказку пожаловал? — серьезно спросил Светлобог без улыбки и столько металла послышалось в голосе его, что я невольно повернулась к нему, убедиться, что это не Чернобог сказал.

— Ты сам знаешь зачем, — спокойно и даже устало произнес Чернобог. -Пришло мое время, передавай Родовик.

— Нет! — отрезал Светлобог.

— Ты же знаешь, что нарушаешь равновесие. — Печально сказал Чернобог.

— Я не отдам тебе Родовик! — так же жестко сказал Светлобог.

— Ну что же, придется самому забирать, — развел руками Чернобог.

— Вспомни, что ты натворил в прошлый раз, — зло сказал сквозь зубы Светлобог, — Сколько времени пришлось потратить на то, чтобы восстановить мир и сказку до сегодняшнего состояния?

— Молодой был! — отмахнулся Чернобог, — Покуражиться хотелось. Но равновесия нарушать нельзя. Сам знаешь.

— Знаю, — угрюмо согласился Светлобог, — Но Родовик не отдам.

— Ты хоть подумал, чем грозит то, что ты не отдашь мне его? — спокойно спросил Чернобог, а Светлобог отвел глаза в сторону. — Вооот, — тяжело протянул, — Знаешь, все знаешь.

— Знаю, — так же угрюмо сказал Светлобог, — но тебе тоже не хочу отдавать.

— Вот упрямый. Да я сам не хочу этим Родовиком владеть, замучился тогда его остерегать и беречь. Сколько мороки с ним было. А терял сколько раз! — Чернобог закатил глаза.

— Помню, — невольно захихикал Светлобог, — когда мы его с тобой в саду искали.

— Ну, искали, — буркнул Чернобог, а потом тоже прыснул от смеха.

Они хохотали весело и не могли остановиться, я тоже невольно улыбалась, глядя на них. Смотрела и не могла понять, как они такие разные, и так могут быть друг на друга быть похожи?

— Нашли? — с любопытством спросила их.

— Нашли, — кивнул Светлобог, вытирая слезы на глазах. — Понимаешь, он Родовик на шее на веревочки носил, все боялся, что кто-то из нечисти украдет или сам потеряет. А тут в сад пошел с ... ну не важно, просто пошел и задремал.

— Вина, тогда чуть-чуть выпил, вот на солнышке и закемарил с устатку, — подтвердил Чернобог. — А когда проснулся — шнурок развязался, Родовика нет. Сначала тряхнул нечисть, потом ... ну не важно, потом сам все облазил на четвереньках. Пропал Родовик и все тут.

— Меня позвал, — продолжил Светлобог и, не выдержав, опять засмеялся, — Я прилетел, давай вместе с ним на карачках в траве искать. Ощупали тогда весь сад.

— И что? — поддалась вперед в ожидании места, куда завалился неизвестный мне Родовик.

— И нет! — радостно сообщили мне братья хором.

— Так где он был? — подталкивала их, ожидая сюрприза.

— А Чернобог, его в свои штаны спрятал, на тесемочку привязал, чтоб не потерять, а после вина забыл совсем. У него, понимаешь, там такая дырочка по середине, очень удобно.

— Да все ничего, ну ты пойми, Веселина, он же мне все время мешался в поисках. Я же его в штанах туда-сюда гонял, перекладывал, чтоб удобней было.

— Ага, и кряхтел как старый дед, жалуясь, что ответственность на него взвалили, а он теперь отдувайся, — хохотал Светлобог, — мне бы догадаться, да так зол был на него, что не обратил внимания.

— Было дело, — улыбаясь проговорил Чернобог.

— А что это такое Родовик? — первый раз об этом услышала, никто и никогда при мне не упоминал о нем.

— Родовик оберегает нить жизни. Дает связь между прошлым нынешним и будущем. Через него проходят нити судеб всех существ. Людей, сказочных жителей, нечисти, абсолютно всех. Раз в тысячу лет Родовик передается от брата к брату, чтобы сохранялось равновесие. Сейчас подошло мое время им владеть, — при последних словах Чернобог скривился.

— Так может не передавать его? Ты вот не хочешь его хранить, Светлобог отдавать не хочет, — предложила им.

— Да нельзя! Я же ему объясняю, да и сам он знает все. Жизнь остановится тогда. Знаешь как качели качаются из стороны в стороны. Слева на право, получается движение, жизнь. А останови качели и жизнь прекратиться, так и тут. — пояснил Чернобог.

— Светлобог, правда? — повернулась к нему и распахнула глаза от удивления.

— Правда. Так жили до нас наши предки, передавали друг другу Родовик. Но сейчас я хочу оставить его у себя, — упрямо заявил Светлобог.

— А как же жизнь? — от удивления аж рот открыла.

— Есть у меня одна идея, — уклончиво проговорил Светлобог.

— Не сработает, — стал похихикивать Чернобог.

— Что не сработает? — повернулась к нему.

— Его идея с тобой не сработает, — радостно оскалился Чернобог.

— Какая еще идея? — повернулась к Светлобогу, тот опустил глаза вниз и молчал.

— Он думает, что если вы будете с ним муж и жена, то вашей силы хватит чтобы поддержать Родовик и жизнь не остановиться, — совершенно серьезно сказал Чернобог, но в глазах плясали бесенята.

Мы с ним поняли о чем он говорил, все в ту булавку упиралось. Так вот почему Светлобог не давал мне разрешения на брак с Игорем, вот зачем ему нужна была такая сильная ведьма рядом. От таких мыслей я на несколько минут выпала из их разговора. Все перебирала в голове, переставляла местами.

Получается, вытащи я булавку из волос и стань женой Светлобога, то мы сможем вдвоем поддержать Родовик, жизнь не остановиться, и не нужно будет передавать Чернобогу то, что тот и так не очень хочет оберегать.

С другой стороны, так до конца своей жизни и не узнаю, кто моя судьба, и не известно буду ли счастлива в браке со Светлобогом, все же мама права, я не достаточно хорошо знаю его. Последние события убрали из меня всяческую почтительность к его божественному происхождению, а осталось лишь приятное впечатление от знакомства с ним и чувство неловкости от ситуаций, в которые с ним попадала.

Получается выбор передо мной стоит — или мое счастье и Родовик будет у Чернобога, а там понятно какое владение им будет, или неизвестность в браке со Светлобогом, но всем миру, в сказке и в подземном мире останется так, как оно есть сейчас.

— Хватит упираться! — уже кричал Чернобог на брата. -Ты думаешь мне эта головная боль нужна? Я замечательно тысячу лет без нее прожил и готов еще столько же прожить, но так нужно, отец нас так учил.

— Учил, но он так же говорил, что если будет перевес волшебных сил на какой-либо стороне, то Родовик может там остаться! — кричал на брата в ответ Светлобог.

— Веселина не перевес! Ничего у тебя с ней не получиться! — кричал в ответ Чернобог. -Да скажи ты ему! — повернулся ко мне Чернобог и как раз до моего сознания дошли эти слова.

— Что сказать? — пыталась понять, что от меня хотят.

— Правильно, ничего не говори, просто поцелуй его, — пихнул меня Чернобог к брату.

Светлобог поймал меня у своей груди и обнял руками, как будто защищая от брата, подняла на него глаза. Встретившись с ним взглядом, долго смотрела, пытаясь хоть на что-нибудь решиться. Светлобог внимательно наблюдал за мной, не делая попытки принять решение за меня.

— Не буду я его целовать, — сделала шаг назад и меня легко отпустили.

— Почему? — удивился Чернобог.

— Потому что, — отрезала ему.

Пока я многозначительным взглядом прожигала Чернобога, Светлобог отошел в сторону и отвернулся, сложив руки на груди. Весь его вид говорил, что он в глубокой задумчивости.

— Слушай, Веселина, как ты с последствиями справилась, — прошептал Чернобог так, чтобы брат его не услышал и внимательно следя за тем.

— У Ольры хороший отвар есть. Помогло с первого раза, — так же прошептала ему.

Очень уж не хотелось, чтобы Светлобог узнал про булавку в волосах. Пока никакого решения не приняла, но и отказываться от своего счастья не очень хотелось. Надо все же с Игорем для начала определиться, тогда уж решусь на что-нибудь.

Чернобог понятливо кивнул на мое предложение об Ольре, мы с ним, как два заговорщика, объяснялись только полуфразами, понятными нам обоим.

— Веселина, пойдем, — повернулся Светлобог, было видно, что решение он принял.

— Что решил? — с интересом спросил Чернобог.

— Не отдам, — жестко ответил Светлобог, протянул мне руку.

Чернобог развел руками, улыбаясь во все тридцать два зуба. Светлобог приобнял меня, так и вывел из палатки.

Получается, раз Светлобог решил не отдавать Родовик, значит, рассчитывает, что замуж за него выйду? Посмотрела внимательно на своего спутника. Он решительно шагал рядом со мной, не обращая на беснующуюся рядом нечисть. Да уж, он принял решение, даже не спросив моего желания, вот это мне совсем не понравилось.

Неожиданно перед нами опустился на землю Чернобог, прилетев на своих чурных крыльях.

— Завтра в полдень на том поле будем биться, — грозно сказал Чернобог брату.

Вот теперь было видно, что он совсем не шутил и сдаваться не собирается. Светлобог кивнул, не отпуская меня ни на пол шага. Впрочем, такая предосторожность была понятна. Укради меня Чернобог и не на что тогда Светлобогу рассчитывать будет. Чернобог взмахнул крыльями и улетел, не попрощавшись.

Все так же держась за руки, мы вернулись к ожидающим нас сказочным жителям. В их глазах были невысказанные вопросы. Светлобог всем мягко улыбался и говорил тихо, успокаивал, но руки моей не отпускал.

Мама подошла ко мне, но и даже тогда Светлобог не отпустил моей руки. На это она лишь покачала головой. Вежливо со всеми попрощавшись, Светлобог обнял меня и взлетел над морем-океаном. Все это время всему сказочному люду дарил улыбки и ласковые слова, мне же не сказал ни слова.

Вернувшись в Хрустальные Чертоги, Светлобог первым делом отвел меня в свою горницу и попросил подождать. Оставшись одна, в задумчивости уставилась в окно. Что будет завтра? Чем битва завершиться? Волновалась я за Светлобога, вроде прав он и не прав, как же рассудить?

Вернулся Светлобог с ларцом в руках, с интересом посмотрела на него.

— Это и есть Родовик, — сказал Светлобог, отрывая крышку ларца.

Родовик был круглой формы, как до этого говорили братья, по середине дырочка, в самом центре. Вокруг все было испещрено рунами. Светлобог аккуратно держал Родовик на ладони, позволяя полюбоваться на него. Не понятно только было, из какого материала был сделан.

— В нем заключены нити всех существ на земле. От муравья до нас братом. Сохраняя и оберегая Родовик, мы следим за течением жизни, благословляем им на браки, даем имена при рождении. — сказал Светлобог улыбаясь.

Я любовалась на Родовик, который переливался и иногда в гранях рун вспыхивали искорки пламени. Было такое ощущение, что он живой, живет своей жизнью. Протянула руку и почувствовала биение под ладонью, как будто сердце бьется. А потом послышался шепот, посмотрела на Светлобога.

— Он говорит, — кивнул мне, — не всегда, но иногда отвечает на вопросы или дает советы.

— А что он сейчас говорит? — так интересно стало.

— Это только ты услышать можешь, — ответил Светлобог.

Прислушалась, шепот был почти не слышным. Я протянула руки к Родовику, и Светлобог с готовностью отдал его мне, поднесла к уху.

— Твоя сила — любовь, — донеслось до меня.

— Твоя сила — любовь. Это как понять? — спросила у Светлобога.

— Тут, Веселина, тебе самой решать, — развел руками он.

Вернула обратно Родовик в руки Светлобога, слегка озадаченная его словами.

— Еще есть один момент, правда косвенный, но который потом начинает перерастать в снежный ком. Тот, кто благословляет браки, новорожденных, постепенно становиться тем, кому начинают поклоняться. В прошлый раз мир рухнул с легкой руки моего брата в войну между княжествами. Вокруг наступила нищета, голод. Нечисть свободно разгуливала между людьми. Сами люди стали повадками походить на нечисть. Долго пришлось мне тогда восстанавливать мир, людей жалко было, — грустно закончил Светлобог.

— А сейчас не жалко? Что в миру Чернобог делает? Как мир разоряет? — я была возмущена.

— Жалко, Веселинушка, но не хочу я возвращения того, что было при правлении брата. Вся моя надежда на тебя. Видел твою колдовскую и ведьменскую силу. Сильна, скоро твоя сила уляжется и тогда ты сама увидишь это. Вместе мы удержим Родовик. — Светлобог замолчал, позволяя осознать его слова и подумать. — Прошу, Веселина, будь моей женой.

— Ты же не любишь меня, — ответила ему, глядя прямо в глаза.

— Ты мне очень нравишься и, думаю, со временем будет любовь между нами, — мягко проговорил Светлобог. — Я не тороплю тебя, подумай. Здесь ведь не только наша с тобой жизнь зависит, но мир, сказка и подземный мир.

Светлобог был серьезен, однако, мягкая улыбка скрашивала его слова. Очень хотелось поддаться на его уговоры и согласиться. Очень хотелось согласиться. Сделала шаг к нему, потом второй, Светлобог раскрыл объятья. Подошла к нему, подняла голову в ожидании поцелуя. Светлобог наклонился ко мне.

— Согласна? — спросил он с улыбкой, а в глазах беспокойство.

Я промолчала, ожидая, что он поцелует меня и тогда все быстро и просто решиться, хотя все же хотелось с Игорем сначала выяснить вопрос. Светлобог поцеловал меня в кончик носа.

— Вижу, не готова ты дать ответ, — произнес он, и на меня знакомо пахнуло ванилью.

Утро было хмурое, как будто сама природа переживала за исход боя между братьями. Моросящий дождик, что прошелся на заре, освежил воздух и подарил тягучесть. Втягивался он воздух с трудом. Утренняя прохлада овевала и иногда мурашки пробегали по телу.

Светлобог взял меня с собой на битву с братом. Перенес на своих крыльях и по-прежнему не выпускал мою ладошку из своей руки. Сказочный люд остался на берегу, переживая и благословляя Светлобога на битву.

Я осталась на краю поля, кутаясь в шерстяную накидку, что дала мне мама. Светлобог был в своих сверкающих доспехах, белые крылья были распахнуты, что придавало ему величественности и подчеркивало его божественное происхождение.

Чернобог показался из своего лагеря вовремя. Черные доспехи блестели, распахнутые черные крылья за спиной помахивали, как будто их хозяин их разминал.

Братья были вооружены одинаково: мечи в обоих руках, кинжалы за пазухой, шлемы на головах.

— Здорово братец! — радостно приветствовал Чернобог. — Давно мы с тобой в бою не встречались.

— И тебе здравия. Да давно не встречались, — голос Светлобога был спокоен, он точно знал, что идет сражаться за правое дело.

— Веселину зачем сюда привел? — весело подмигнул мне Чернобог.

— Чтобы твоя нечисть не могла до нее добраться, пока я здесь с тобой буду биться, — спокойно ответил Светлобог.

— Да неужели ты думаешь, что я так мог поступить? — захохотал Чернобог.

— Ты уже так поступил, — спокойно ответил ему Светлобог.

— Ладно-ладно, сдаюсь. Мне нужно забрать этот Родовик, так что украсть у тебя Веселину было просто необходимо. — Улыбаясь согласился Чернобог.

Теперь мне стала понятна такая забота обо мне Светлобога. Действительно, укради меня Чернобог, у Светлобога не будет повода за Родовик цепляться.

Обменявшись рукопожатием, братья разошлись на несколько шагов и скрестили мечи. Лязгнул металл, оружие скрестилось, битва началась. Братья бились молча, каждый был уверен в своей правоте и потому выкладывался во всю. Выпад шел за выпадом. Один нападал второй отражал и тут же переходил в атаку. Скорость была такая, что я едва успевала следить за ними.

В какой-то момент крылья взмахнули, и братья взлетели в серое небо, лязг мечей донесся оттуда. Теперь две фигуры: черная и белая летали в верху и искры от ударов сыпались вниз.

Мое сердце билось так же быстро, как и их мечи, пропуская удары, если возникала пауза. Стояла, прижав руки к груди, часто дыша.

Как же было страшно. Братья сталкивались, слышались удары доспехов друг о друга. Крылья бешено молотили по воздуху.

Когда на меня упали первые капли, не обратила внимания, подумав, что снова начался дождь. Гроза полыхнула над братьями и гром оглушил. Земля под ногами загудела. Казалось, что вся земля, весь мир переживает за исход битвы. Поднялся бешенный ветер, он стал сильно бить в лицо, капли продолжали капать на лицо. Поднесла руку и вытерла влагу и вот тут увидела, что капли были красными. Не знаю чья была эта кровь, но братья бились насмерть.

Битва лишь наращивала обороты и становилась яростнее. Светлобог явно теснил брата, которому приходилось почти все время отступать и отлетать в сторону.

Резкий выброс кинжала я скорее почувствовала, чем увидела и вскрикнула от неожиданности. Светлобог согнулся и полетел кубарем вниз. Чернобог устремился вслед за ним, поймал на руки и добил мечом.

Со всех ног кинулась к ним. Чернобог стоял над братом, его меч был воткнут в тело, ярко алая кровь фонтаном лилась из раны.

— Светлобог! — упала перед ним на колени.

— Ты проиграл! — грозно сказал Чернобог.

— Нет! — одними губами сказал Светлобог.

— Упрямый, как я, — усмехнулся Чернобог. — Ты проиграл, Родовик мой.

Светлобог устало закрыл глаза. С каждой каплей крови из него уходили силы. Чернобог поднял брата на руки, повернулся ко мне:

— Веселина, подходи ко мне, и полетели все вместе в Хрустальные Чертоги. У нас мало времени. — Светлобог уже был в забытьи.

Крепко ухватилась руками за Чернобога, черные крылья взмахнули над нами. Перелет дался тяжело. Путь был не близким.

В Чертогах Чернобог шагал уверенно. Он положил брата на кровать в его горнице.

— Спасай его, — повернулся ко мне Чернобог.

— Ты хочешь чтобы он жил? — удивилась на него.

— Конечно хочу! Наши жизни связаны, мы с ним единое целое, — отмахнулся от меня Чернобог. — Да делай уже что-нибудь!

Встряхнулась после таких слов, засуетилась. Нужно было все подготовить, обработать рану и начать лечить. Все же не зря меня тогда Светлобог заставил лечить его, направил мою ведьменскую силу.

Руки все делали машинально, Чернобог был на подхвате, выполнял все, что говорила ему. Вдвоем все приготовления были быстро закончены. Когда он потянул меч из тела брата, я быстро стала затыкать рану, чтобы остановить кровотечение, одновременно останавливая свой внутренний диалог и настраиваясь на Светлобога. Вскоре я чувствовала каждую клеточку, ощущала его дыхание.

Теперь я уже не видела перед собой Светлобога или Чернобога, теперь я в молчаливом знании выпустила силу из ладоней и стала водить ими над раной, добавляя заклинания на выздоровление. Через некоторое время почувствовала как кровь перестала вытекать из раны и потихонечку стали стягиваться края.

Я вкладывала и вкладывала силы в рану, стараясь закрыть ее. Сила легко вытекала из ладоней. Когда почувствовала, что моя сила закончилась, позвала свою помощницу землю, и она отозвалась. Сила земли стала передаваться мне. Потом позвала ветерок, воду и огонь. Сил явно прибавилось, заклинания помогали сращиванию тканей.

Не знаю сколько это продолжалось, кажется потерялась во времени, поэтому, когда раздался тихий голос Светлобога, вздрогнула от неожиданности.

— Веселина, — прошептал он.

— Да, — отозвалась ему.

— Ты очень сильная ведьма, — проговорил он и снова закрыл глаза.

— Он прав, ты сделала невероятное. В тебе очень много силы, — Услышала голос Чернобога.

— Это не моя сила. Мне помогли силы земли, ветра, воды и огня, — ответила ему.

— Значит, сила в тебе уложилась, ты можешь ею управлять. Теперь ты очень сильная ведьма, — сказал мне с улыбкой Чернобог.

— Уложилась? — удивилась я.

— Да, улеглась твоя сила, — снова подтвердил Чернобог.

Перевела взгляд на Светлобога. Он был бледен, но, казалось, спал, а не в забытьи. От раны на груди ничего не осталось. Теперь ему нужно только восстанавливаться.

— Родовик я заберу. Сейчас я в мир, хочу с Ольрой поговорить, могу тебя подбросить к твоему Игорю, — сказал Чернобог.

— А как же Светлобог? Как же я его тут одного оставлю? — повернулась к нему.

— У него своих ведьм полно, они его не бросят, — заверил меня Чернобог.

Он подошел к постели брата, присел на край. Чернобог долго смотрел на бледное лицо, потом ладонью провел по щеке.

— До встречи брат, — проговорил он тихо, чтобы не разбудить.

Мы вышли из горницы и тихо пошли по хрустальному коридору. Чернобог шел впереди, указывая дорогу. На террасе подхватил меня на руки, взмахнул крыльями и взлетел над морем-океаном.

Я была немного ошарашена таким поворотом событий. То что Светлобог проиграл в битве, был ранен и я его вылечила. Все это произошло настолько быстро, что в голове все это укладывалось с трудом. Тем более слова Чернобога о том, что моя сила уложилась. Это получается, что я могу выходить замуж? А булавка по-прежнему у меня в волосах и могу выбрать себе мужа по свое судьбе?

Родовик Чернобог забрал, выиграв бой у Светлобога. Теперь его время править миром. Как теперь будут складываться судьбы людей, сказочных жителей, подземной нечисти?

Было о чем подумать. Куда мы летим и в какую сторону я почти не замечала. Оглянулась лишь тогда, когда почувствовала твердую почву под ногами.

Лес, вечер, поздняя осень, темно. Чернобог стоял рядом и тоже смотрел вокруг.

— В лагерь к богатырям не пойду. Думаю, ты сама все расскажешь. Тебе туда, — Чернобог махнул рукой направление. — До встречи, Веселина, может, на свадьбу позовешь. — Улыбнулся он мне на прощание. -Ах, да! Благословляю! — махнул он ларцом прямо перед моим носом, чуть не посадив мне сливу.

Он расхохотался на мою обиженную мордашку, взмахнул крыльями и взлетел в чернеющее небо. Тучи закрывали небосклон, как бы предвещая темное правление Чернобога. Ни луна, ни звезды не вышли сегодня поприветствовать нового правителя мира.

Оставшись одна, направилась в ту сторону, куда указал Чернобог. По запаху дыма, там точно располагался лагерь. Дружинники, охранявшие лагерь пропустили меня беспрепятственно и очень обрадовались, увидев меня.

Отец не спал в своей палатке, настроение у него было сумрачное.

— Веселина! — казалось, мое появление единственная радость для него за последнее время. Только новости принесла не веселые.

Рассказывала долго и обстоятельно, лицо отца было серьезное, он понимал, чем грозит правление Чернобога, как трудно теперь нам всем придется. Потом он расспрашивал о самой битве, рассказала все, что смогла вспомнить и все что увидела.

Битва была честной, так ее увидела я. Светлобог сражался и даже теснил брата, но один удар решил весь исход. Отец с серьезным лицом выслушал мои сбивчивые объяснения, но все же поверил, что Чернобог не жульничал. В любом случае Светлобог сейчас идет на поправку, Чернобог по праву владеет Родовиком. Дружина отца может возвращаться в сказку. Остальные вопросы решили оставить до завтра.

Утренняя побудка в лагере, что может быть хуже? Только если тебя обольют ледяной водой. На дыбы от такой побудки встают все, даже волосы на голове. Вроде мне вставать не надо, но сначала военный рожок на зорьке, потом шум и гам военного лагеря не оставили мне возможности отоспаться за сегодняшнюю ночь, что провели мы с отцом в печальных разговорах.

Накрылась с головой одеялом, отца в палатке не было, могу еще поспать. Но мне не дали.

— Веселина! — радостно ворвался в палатку голос Гамаюна, — мы возвращаемся домой! Война закончилась! Эх, жаль не догадался ставки на исход войны брать. — Досадовал птиц.

— И чем же все закончилось? — буркнула ему из-под одеяла.

— Мы победили! — радостно возвестил Гамаюн.

— Да? — искренне удивилась я, вылазия из-под одеяла.

— Конечно! Чернобог бился со Светлобогом, жаль я не видел! Потом приструнил этого нечистого и отправил в подземный мир свои дни доживать.

— Это кто тебе такое сказал? — изумилась на его слова.

— Ярослав, он говорил от лица Светлобога, изъявлял его волю. Был он сегодня с утра в Чертогах светлого. — Гамаюн важно расхаживал по палатке.

А я думала: "Надо будет с отцом поговорить об этом".

— Гамаюн, — в пол голоса позвала его.

— Что? — радостно вспорхнул ко мне на край кровати птиц.

— А вот мне сила улеглась, — сказала ему. — Теперь могу замуж выходить.

— Да ты что! — радостно возвестил Гамаюн. — Ну, теперь мы с тобой развернемся! Только давай мы с тобой с Ярила начнем. — внес свое бизнес предложение птиц.

— Почему с него? — деловито спросила.

— Потому что про Игоря я тебе с самого начала напророчил, что быть вам вместе. А так надо ставки поддержать. Ты не покинешь отца многочисленных деток? — и пустил жалостливую слезу.

Вот как он умудряется сделать так, что из серьезного дела — решения моей судьбы — устроить балаган?

— Ты сам говорил, что как вещун, ты не очень — прищурилась на него.

— Ну, ты хватила! Как я могу вещать, куда Чернобог войска свои высадит? А вот то, что между вас с Игорем любовь пробежала, это же я видел! — пафосно заявил Гамаюн.

— Кто пробежала? — прикинулась непонятливой.

— Ой, ну вилька пролетела и осыпала вас пыльцой своей. Так та засверкала сразу же и все истинные чувства показала. Там и вещать-то осталось после этого чуть-чуть, — хмыкнул довольный Гамаюн.

— Жулик! — кинула в него подушку, радостно хохоча.

Вильки, они такие, не от мира сего. Хоть живут в сказке, но никто им не указ. Пыльца волшебная на их крылышках. Осыплет вилька ею и сразу видно, какие чувства человек испытывает.

— Так что на Ярила согласна? — хохотал вместе со мной Гамаюн.

— Согласна, — кивнула ему. — Интересно же!

Очень меня колдовской знак волновал. Вильки, конечно, никогда не врут, но и знак за пазуху не засунешь. Был, ведь был, сама видела. Так что с Ярилом надо разобраться.

— Зови! — решилась я.

Гамаюн радостно выпорхнул из палатки. А я вдруг озадачилась. За последнее время себя толком в порядок некогда было привести, все время что-то случалось. Кинулась к своему рюкзачку, нашла махонькое зеркальце и давай космы чесать, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.

Огляделась во, что одета. Ой, Светлобог, ты наш пресветлый! Я понимаю, что с тем же Светлобогом у нас брак намечался дипломатический, если, конечно, не он моя судьба. Вот ведь как все сложно. Хотя, после того, как дядюшка Род объяснил, да и Родовик тогда сказал: "Твоя сила — любовь", получается, что надо искать силу в любви или наоборот?

Ой, голова запуталась.

— Веселина! — позвал радостный голос Гамаюна.

— Да! — озадаченно откликнулась ему, все еще рассуждая, что имел ввиду Родовик.

Гамаюн появился в палатке первым и следом за ним явился Ярил, слегка смущенный. Надо думать, перед ним девица в одной нательной рубашке шнырает. Быстро прикинулась растением и прикрылась покрывалом, под которым спала.

— Ну что ты, Гамаюн, не предупреждаешь, что с мужчиной заходишь, -укоризненно сказала ему, покачав головой.

Раздалось странное кашляние с кудахтанием вперемешку.

— А то, что я мужского пола, тебя раньше не смущало? — прокашлявшись, произнес Гамаюн.

— Ты нет, а вот Ярил, — и захлопала ресничками на него, от чего парень совсем остолбенел.

Гамаюн понятливо кивнул.

— Так ты права, но тут военный лагерь. В любой момент ворог может нагрянуть, так что не до церемоний. — Важно сообщил мне Гамаюн — А мы все же по-дружески заскочили, узнать, как дела, где была, что в мире делается. Правильно я говорю? — повернулся к Ярилу Гамаюн.

— Угу, — кивнул Ярил.

Глазки сверкают, я тоже по нему соскучилась, интересный же парень, а в последнее время не поговорить по душам.

— Так присаживайся, — засуетился Гамаюн.

Только мы присели, как Гамаюн тут же подскочил.

— Совсем забыл, мне ж к Ярославу нужно по одному важному делу, уточнить срочно! — последние слова мы уже услышали за палаткой.

— Как ты, Веселина? — улыбаясь спросил Ярил.

— Ничего, — кивнула ему. — Жива-здорова. Вы тут как с Горынычем? Не буянили больше?

— Горыныч с такими вестями тогда прилетел, что Чернобог в сказку через грань ушел, не до баловства было. — Ярил улыбался и в зеленых глазах было столько теплоты.

Стало так интересно узнать: судьба или не судьба. Невольно перевела взгляд на его губы и чуть задержала дыхание, а когда выдохнула, зеленые глаза оказались очень рядом.

— Веселинушка, — прошептал Ярил и поцелуй заставил забыть, что мы в военном лагере и что в палатку в любой момент может кто-то войти.

Мягкие губы ласкали и звали ответить ему. Руки Ярила привлекли к себе, прижали, заставляя грудь почувствовать, как бьется сердце парня. Его губы мягко заскользили по шее, спускаясь ниже. Никто до него себе такого не позволял. Чуть приоткрыла глаза и увидела домовят, которые сначала оживленно вели передачу по тарелочке, потом выглянули за ткань палатки и стали махать мне руками.

Руки, губы Ярила заставили закрыть глаза и больше отвлекаться ни на кого больше. Жаркое дыхание обдало меня, и невольно откинулась назад, почувствовав, как мужское тело вдавило в кровать.

— Веселина, как ты себя чувствуешь? — раздался голос Игоря.

Распахнула глаза и остолбенела. Стоит Игорь с ним рядом отец, а на мне лежит Ярил и недвусмысленно продолжает целовать.

— Игорь, ты опоздал. Веселина моя невеста, — поднял голову на вошедших Ярил, даже не потрудившись оправдаться или замять ситуацию.

В глазах отца было осуждение, в глазах Игоря боль, отчаяние и злость. Ярил медленно поднялся, причем вел себя совершенно спокойно. Игорь резко развернулся и вышел из палатке. Пола двери тихо упала за его спиной, а мне показалось, что громко хлопнула дверь.

— Ярил, выйди, пожалуйста, мне с Веселиной поговорить надо, — спокойно произнес отец.

— Ярослав, ты знаешь, что я давно хочу жениться на твоей дочери. Мое слово осталось верным, — сказал Ярил и вышел из палатки.

Села на кровати в замешательстве. Ничего постыдного мы не делали, но чувствовала себя крайне неловко. Отец подошел к кровати и присел.

— Так что произошло? — спокойно спросил он.

— Ничего, — опустила глаза.

Действительно ничего, знакомого гадостного вкуса во рту не было, а вот голова все еще кружилась от таких поцелуев.

— Ярила выбрала? — спросил отец.

Молчала долго, соображая, потом кивнула. Видимо, Ярил моя судьба, так булавка подсказала.

— Что Игорю скажешь? — согласился с моим решением отец.

Пожала плечами. Люб он мне был, странные отношения, однако, у нас с ним сложились. Ольра эта между нами все время крутится. Сам он с Ольрой ведет странно. Наверное, Ярил — правильное решение?

— Ну как поцеловались? — радостно влетел в палатку Гамаюн. — А, Ярослав, ты тоже тут. Ну так что? — нисколько не смутился птиц.

Домовята тихо шептали в тарелочку весь разговор, стараясь не попадаться на глаза.

— Ярила Веселина выбрала, — произнес отец.

— Да? — сильно удивился Гамаюн и тут же подлетел к кровати, усаживаясь между нами — А подробности? — тут он повернулся ко мне.

Я как раз стала отодвигаться, чтобы дать ему место присесть, переложила ладонь на подушку и обо что-то укололась.

— Ой! — вскрикнула от неожиданности.

— Что там? — тут же стал заглядывать через меня Гамаюн.

— Булавка моя, — ответила удивленная.

На подушке лежала булавка от Рода.

— Видимо она выпала из волос, — рассматривала ее в руках.

Гамаюн кинул быстрый взгляд на домовят и те, сообразив, что произошло тут же шустро стали что-то шептать в тарелочку.

— Что за булавка? — взял в руки ее отец.

Я рассказала про встречу в лесу с Родом и про булавку, про ее действие и про Чернобога с Горынычем тоже рассказала.

— Вот значит, как эта булавка Горынычу отозвалась, — это было первое, что сказал отец. — Поэтому ты с каждым женихом стараешься поцеловаться? — с понимаем произнес он.

Кивнула, конечно, хочется понять, не ошибиться.

— Получается, Ярила ты поцеловала без булавки? — спросил отец.

— Получается, — вздохнула.

— Веселина, вот что ты за чудо природы? Такое простое дело, как поцеловать парня и провалила. У меня ставки горят, в смысле душа горит за тебя от переживания, — кудахтал вокруг меня Гамаюн. — Булавку в волосы! — начал командовать крылатый друг, забирая булавку у отца и втыкая ее мне в волосы. — И марш на выход!

— Куда? — оторопела от такого наскока.

— Целоваться! Куда еще? — Гамаюн толкал меня в мягкое место к двери палатки своими крылья, не забывая еще и лбом упираться, когда я чуть замедляла шаг.

— Пап? — вопросительно повернулась к отцу.

— Сама заварила эту кашу — сама расхлебывай, — развел руками отец.

И тут помощи никакой. Вздохнула и вышла из палатки. Гамаюн обогнал меня и уверенным шагом пошел через лагерь, поворачивая голову во все стороны. Пришлось идти за ним.

— Ты кого высматриваешь? — спросила Гамаюна, потому что Ярила заприметила в другой стороне.

— Игоря. Раз уж ты Ярила проморгала, оставим его на потом. — Решительно заявил Гамаюн.

Кружили мы не долго, по дороге здороваясь с встречными дружинниками. Гамаюн важно вышагивал передо мной и вел только одному ему известной дорогой. Вышли на крутой берег реки, на другом берегу которой раньше был лагерь Чернобога. Сейчас там было пусто, нечисть ушла отсюда в разлом по зову своего хозяина.

Игорь стоял с Ольрой, они держались за руки и смотрели в глаза друг другу. Мы с Гамаюном остановились как вкопанные.

— Веселина, ты тут пока подожди, я схожу, послушаю, о чем они там говорят, — Гамаюн с этими словами шмыгнув в кусты.

Оставаться на открытой поляне казалось неудобно, а прятаться за деревьями, будто подслушиваю. Замешкалась, оступилась, и колючая ветка ели вцепилась мне в волосы, которые благодаря утреннему визиту не успела заплести в косу.

От моих попыток выпутать локоны из иголок, наоборот только сильнее запутывалась. Хитрая белка наблюдала за моими попытками, быстрыми движениями соскользнула вниз по ветке, подскочила к моим волосам и вытащила булавку из волос, после чего ускакала вверх.

— Ты чего стоишь тут? — спросил Гамаюн.

— Запуталась, — раздраженно сообщила ему.

— Давай помогу.

Общими усилиями почти закончили выпутывать меня, когда рядом послышался голос Игоря.

— Что тут случилось? — недовольно спросил он.

— Это мы, князь, к тебе шли, да вот в ветке волосы запутались. Наша Веселина какое-то несчастье ходячее, — сообщил Гамаюн, тут же прекратив мне помогать.

— Давай помогу, — сказал Игорь и подошел ко мне.

Очень близко подошел, боялась глаза на него поднять. Сначала он меня с Ярилом в кровати увидел, потом он с Ольрой стоял. О чем они хоть говорили? Покосилась на Гамаюна, чтобы хоть как-то отвести взгляд от мускулистой груди Игоря, которую очень хорошо было видно в распахнутом вороте шелковой рубашки. На шее висел оберег, раньше его не было.

Гамаюн мне подмигнул: "Мол, все в порядке". Игорь за моей спиной распутывал волосы, а мне так хотелось дотронуться до его груди. Подняла на него глаза и встретилась взглядом с карими с золотыми искорками глазами.

Именно в этот момент Гамаюн клюнул меня в мягкое место, отскочила от неожиданности и попала точно в руки Игоря. Мы смотрели друг на друга, и говорить ничего не хотелось.

— Если ты его сейчас не поцелуешь, я тебя клюну, — прошипел у моих ног Гамаюн.

Пнула его удачно ногой, попала, вздохнула и попыталась сделать шаг назад. Сильные руки не пустили.

— Гамаюн, дай нам поговорить, — властно сказал Игорь, не отводя взгляда от меня.

— Так как же? — удивился птиц.

— Иди, — попросила крылатого.

— Хорошо, но если что, я тут недалеко, — с намеком произнес Гамаюн.

Мы стояли и смотрели друг на друга, казалось понимали друг друга без слов, смешивая дыхания.

— Ты хотел поговорить? — сглотнув, спросила Игоря.

— Хотел, — ответил он, но было видно, что мысли его сейчас совсем о другом.

— О чем? — спросила и прикусила язычок, чтоб не продолжить: "с Ольрой говорили?".

— О нас, — Игорь внимательно смотрел в мои глаза.

— О нас? — переспросила.

— Веселина, ты хочешь быть моей женой? — Игорь спросил серьезно, и было видно, что его очень волнует ответ на этот вопрос.

Что же делать? Как ему ответить? Булавки-то нету. Я так привыкла на нее рассчитывать, что совсем перестала прислушиваться к себе. Может, это не правильно? Может нужно послушать собственное сердце? Что оно говорит? А сердце пело, пело рядом с Игорем.

— Игорь, о чем вы с Ольрой говорили? — решилась спросить, потому что такая неизвестность только убивала.

Отношения у них с Ольрой странные. Точнее то, что Ольра любит Игоря, было видно сразу. А вот сам Игорь? Может, просто новая ведьма вскружила ему голову, и он лишь на время отвлекся?

— Прощались, — так просто он об этом сказал, что поверила сразу.

— Прощались-прощались, сам слышал, — раздалось из кустов.

— Ольра, отпустила меня. Она приходила сказать, что прощает все обиды, просила простить ее за то, что сделала. — Спокойно произнес Игорь.

— Это ее оберег? — дотронулась рукой.

— Ее, Ольра дала мне его, пообещав прийти на помощь, если вдруг случиться беда, — ну что ж обычный оберег от ведьмы. Потом внимательней его рассмотрю.

Игорь положил свою руку поверх моей, что лежала на груди.

— Что скажешь, Веселина? Ты хочешь быть моей женой? Я спрашиваю тебя, а не требую и не прошу, мне важно знать, — он смотрел очень внимательно на меня.

— Почему тебе важно знать?

— Ярил, — при этом имени ясно услышала, как зубы его скрипнули.

И вот как ему объяснить утреннюю сцену? Игорь ревнует, это понятно. Застань я его с Ольрой в такой ситуации, наверное, вообще никогда его к себе не подпустила. А он ...

— А мне белку срочно поймать надо! — зло сказала ему. — Гамаюн! — повернулась к кустам, — быстро белку лови!

— Какую еще белку? — раздалось недовольное из-за кустов.

— Она мою булавку стащила, пока я выпутывалась из елки.

— Как это? — всполошился Гамаюн сильнее моего.

— Что за булавка? — удивленно спросил Игорь.

— Потом объясню, — отмахнулась от него.

Гамаюн вспорхнул вокруг дерева, у которого мы стояли.

— Вот она! — раздалось радостное сверху.

Белка действительно сидела почти на самом верху, но отсюда разглядеть есть ли у нее булавка или нет, мы не могли.

— Она булавку в лапах держит? — прокричала Гамаюну.

— Нет, она просто сидит и на меня таращится, — донеслось сверху.

— Да что за булавка? — в нетерпении спросил Игорь.

— Мне очень нужна эта булавка, — повернулась к нему.

Больше он не спрашивал. Прямо как был, в шелковой рубашке, бархатном камзоле и штанах, Игорь полез на несчастную елку в поисках дупла или места, куда могла белка спрятать мою булавку.

Залазил он сноровисто, иголки сыпались вниз, иногда слался звук ломающихся веток под ногами Игоря. Однако, добрался до белки, которая с интересом наблюдала за его перемещением.

— Ну? — спросила его снизу в нетерпении.

— Нет у нее ничего, — прокричал оттуда Игорь.

— А я что говорил! — обижено прокомментировал Гамаюн.

— Дупло надо искать! — сообщила им.

Игорь стал, спускаясь, ощупывать ствол со всех сторон. Гамаюну, летающему вокруг, ветки-то мешают посмотреть.

— Нашел дупло! — радостно сообщил мне Игорь.

Выдохнула с облегчением.

— Шарь там, шарь, — давал указания Гамаюн.

— Ай, — раздалось сверху негромкое.

— Нашел! — тут же прокомментировал Гамаюн.

— Она? — спросил Игорь, держа в своих руках булавку и внимательно ее рассматривая.

— Она, — радостно закивала, протянула к ней ручки.

— А теперь рассказывай, зачем она тебе, — убрал булавку от меня Игорь.

— Мне сложно рассказать, проще показать, — сообщила ему.

Быстрым движением выхватила булавку из пальцев Игоря, заткнула себе в волосы и подставила губы для поцелуя, закрыв глаза.

И ничего не случилось. Вот просто ничего. Я стояла с закрытыми глазами и, как дурочка, вытянув губки бантиком. А Игорь не целовал меня! Открыла один глаз, потом второй. Игорь стоял передо мной, сложив руки на груди, и хмурился.

— Что? — спросила его.

— Объясняй что это за булавка, — строго произнес Игорь.

— А тебе не нравиться? — невинно захлопала на него ресничками.

— Я спросил тебя — хочешь ли ты быть моей женой, и тебе срочно понадобилась эта булавка, вместо ответа на простой вопрос. Что это за булавка? — Игорь был непреклонен.

— А давай так, ты меня поцелуешь сейчас, а я тебе потом, когда-нибудь со временем все-все расскажу, — сложила руки на груди в умоляющем жесте.

— Не пойдет. Сейчас говори. — Поставил меня перед фактом Игорь.

Вздохнула, пришлось говорить, но я так завуалировано все это преподнесла, не касаясь темы с Чернобогом и Горынычем, что сама собой осталась довольна.

— Если я правильно понял, то эта булавка при поцелуе помогает тебе понять какие чувства ты испытаешь, — уточнил Игорь.

— Правильно понял, — закивала ему.

— А Ярил? — строго спросил он меня.

— Выпала, — со вздохом развела руками.

— И после поцелуя ты мне ответишь? — уточнил Игорь.

— Отвечу, — тут же кивнула, соглашаясь.

Игорь подошел ко мне и заглянул снова в глаза. Золотые искорки в карих, таких родных глазах сверкали, манили, притягивали.

— Ох, Веселина, что же ты со мной делаешь? — тихо произнес Игорь и приник своими губами к моим.

Его поцелуй был не такой как с другими. Вкус был сладким, мягкие, но настойчивые губы не отпускали, даря свою жажду поцелуя и забирая от меня в ответ.

Когда поцелуй прервали, мы едва могли дышать, нам просто не хватало воздуха.

— И что? — спросил Игорь.

— Да, — радостно ответила ему.

— Что да? — переспросил Игорь.

— Ты и есть моя судьба, — мне было радостно на душе, хотелось влететь и летать под облаками.

— Но ведь ничего не произошло, — с сомнением сказал Игорь.

— Как это ничего? — рассмеялась от счастья. — Нам же хорошо сейчас?

— А Ярил? — упрямо продолжал гнуть свое Игорь.

— А что Ярил? — казалось, ничего не может испортить моего хорошего настроения.

— Ты с ним тоже целовалась, и тебе было с ним хорошо, — лицо Игоря помрачнело.

— Ну, что ты такое говоришь! — воскликнула ему, — У меня булавка из волос выпала, поэтому не было никакой реакции.

— Какая может быть реакция на поцелуй?

— Ну что ж ты не веришь? Пойдем, проверим, я тебе покажу, что есть разница! — схватила его за руку и почти бегом отправилась в сторону лагеря.

Гамаюн заинтересовано побежал за нами по тропинке. Что было удивительно, так это то, что он все это время просто молчал, не комментировал ни разу. http://samlib.ru/editors/p/pomazuewa_e_a/