* * *
И тут, посередь всего этого, господом богом благословлённого, вековыми традициями освящённого, дедами-прадедами заповеданного... — я со своим кривошипом.
Типа как на бабушкином "Зингере" был. Да ещё и маховик поставил. Из толстой дубовой плахи в метр диаметром.
Её, конечно, раскрутить — дашь ума. Но потом... скорость держит, только педаль покачивай. То-то вокруг моих точильщиков, у которых станки точильные по такому же принципу построены, народ толпами собирается — невидаль невиданная. Да ещё и жужжит...
— Ваня... Ты это что сделал?
Аким очнулся, вынырнул из своей "пучины сокрушённости" и соблаговолил оценить прелестные продукты моего токарного промысла.
— Древки для стрел. Вот эта — из ясеня, эта — из берёзы. Я вот думаю: а дубовые делать? И по длине... может длиннее?
Я же помню: английские луки били ярдовыми стрелами, а у меня — аршинные.
Аким смотрел на меня с крайним удивлением. Потом потряс головой и, вдруг вернувшимся "командным" голосом, приказал Охриму, держащему перед нами большую корзину наконечников:
— Высыпай всё на пол. Так понятнее будет.
Что-то дед на глазах оживает. К чему бы это? Нет, я, конечно за него рад, но...
— Вот, Ваня, глянь. Это наконечник копья.
Дед вытащил из кучи железок одну, в пол-локтя длиной.
Ну, вижу. Перо, лопасти, втулка. Во втулке дырка — туда гвоздик забивают. Форма... такие называют ланцетовидными. В Скандинавии, например, такие наконечники появились в конце меровингского времени, у викингов — основной тип боевого копья.
— Артёмий твой правильно сказал: на Руси только наконечник копья делается из оцела. Потому как только копьём и колют, и режут, и рубят, и бьют. И по нему — тако же.
Дед явно обрёл уверенность в себе, перешёл в менторский тон. Повторяет повествовательную интонацию Артёмия. Кстати, Артёмий слушает внимательно. Да и остальные не кривятся, смотрят уважительно.
— Копьё наше меняется. Вот для пешца наконечник. Лавровым листочком. Видишь — здеся ещё и лезвия наварены. Можно резать, будто косой. Или рубить навроде топора. А вот эта дура здоровенная — рогатина боевая. Самое большое из русских копий. Два фунта тянет. Обычные-то наконечники — полфунта-фунт. Лет полтораста как в обиход пошла. Чисто наша, русская забава.
— Я слыхал — с рогатиной на медведя ходят?
— Можно и на медведя. И на иного какого большого зверя. Только, вишь ты, к такому наконечнику и древко — оглобля. По лесу с бревном тихо ходить — тяжко. А зверь-то чуткий — услышит человека и уходит, на удар не подпускает. Зверь — от человека идёт, а человек — к человеку. Тут ты его и поддеваешь. Не человека — коня его. Ему на скаку и отвернуть не можно. Только поперечину надо на древко крепить. А то поганый коня не пожалеет, на рогатину насадит. А сам — саблей до копейщика дотянется. Без поперечины пеший конного — не удержит. Самое милое дело так конные толпы встречать. Пятку древка в землю втыкаешь — они и надеваются. Только обязательно воткнуть надо — на руке не удержать. Медведя в лесу и по-другому взять можно, а степняки, когда валом идут... У ляхов, к примеру, тоже медведей много. А такое копьё — нашим словом называют. Такими рогатинами Ярослав Хромец печенегов в Киеве побил. На том месте ныне Киевская София стоит. Против печенегов рогатина — хорошо помогала. А вот против лучных половцев... Их хоть каким копьём... не подходят на удар поганые. Ещё ныне на Святой Руси делают пики. Глянь.
Вижу. Перо четырёхгранным стержнем, воронкообразная тулья. Стоп. Но ведь пики появились на Руси только в 17 веке? А сейчас же 12... А как же...?
— Ты вон, торка своего спроси: у них на Роси других-то копий и нет. Ихнее, конных бойцов, оружие. Вся Степь такими... "иголками" друг в друга тычется. Но я не об том. Втулку на копейном наконечнике видишь? Прежде, в начале Руси, лет двести, а то и все триста тому, и на стрелы такие наконечники делали. Есть тут у меня один такой... ага. Видишь: тот же лист, та же втулка. Как копьё, только маленький.
— Э-э... Аким, а чего во втулку чопик деревянный забит? Это, типа, только для детей научению, ненастоящий?
— Всем ты, Ваня, хорош. Одним плох: старых людей — не слушаешь, совета доброго — не спрашиваешь, всё сам поперёд всех сделать норовишь. А мозгов-то и не хватает.
Что-то такое дед в моих делах разглядел, что аж лучиться от превосходства. От превосходства своих знаний и опыта над моими... молотилкой со свалкой. Поучает. Сивый мерин.
Нет, я не прав — учиться полезно. Хотя и обидно.
— И на что ж не хватило моих мозгов в этот раз?
— А на то! На Святой Руси нет втульчатых наконечников для стрел! Понял? Нету! И эти твои точёные... палочки... Только в заду ковырять!
Оп-па!
Факеншит!
Не увидел разницу между черенком и втулкой!
Идиот! Кретин! Дурак слепой!
Всё равно, что бабу с мужиком в постели перепутать...
Ой-ёй-ёй...
Так уелбантуриться... на ровном месте... некомпетентность полная, лопоухость — абсолютная!
Стыдно-то как...
Ведь видел же! И у Могутки видел, когда гусей-лебедей стреляли, и у Чарджи, когда в самом начале "пауков" пугали... Видел же! Но — не понял. Не заметил, не обратил внимания, в руки не взял, сам себе под нос не сунул... "Видят, но не разумеют" — сколько раз над местными прикалывался! А это — про меня сказано!
Не осмыслил увиденную реальность — погнал по стереотипу. Как оказалось — ложному.
Когда чего-то не знаешь — можно узнать. Можно спросить, научиться, разобраться. А вот когда думаешь, что знаешь — и мысли спросить не возникает. Сначала, после "вляпа", я чётко понимал, что ничего в этом мире не знаю. Постоянно присматривался к каждому делу окружающих. Всему учился: как за столом сидеть, как ложку держать, как в дом входить... А вот стал боярским сыном, возомнил о себе... Ванька-просветитель, "светочь мудрости", "источник знания"... "А мозгов-то и не хватает".
Ведь мог же спросить сначала! Хоть у воинов моих, хоть у охотников... Да просто — задуматься, самого себя проверить... Так ляпнуться...
Весь набранный за сегодня авторитет с мечами-ножиками, с захватом щитом, с блочным луком... Коню под хвост. Или мамонту — у коня для моих ляпов под хвостом места не хватит.
Э-эх... И чего ж теперь...? Как же мне из позора-то...? "Лютый Зверь", "эксперт по сложным системам"... Дур-р-рень безмозглый!
Я уныло перебирал сваленные в кучу железки, а Аким, излучая бесконечное превосходство над наглой бестолочью в моём лице, позволяя себе от этого удовольствия даже некоторую благостность и к дураку снисхождение, поучал и проповедовал.
— Ты, Ванька, смотри внимательнее. У нас уже лет сто, как половцы пришли первый раз к Киеву, все наконечники с черенками. Внимательней смотри! Дитятко... неразумное. Тута тоже своя наука: вот черенок со стопорным кольцом, а вот по кольцу этому ещё и узор вырезан. Вот чисто круглый черенок, а вот снизу — круглый, а выше кольца — квадратный. И так быстро на Руси стрелы поменялись, что в старые наконечники, которые со втулкой, лучники переходники ставили — вот тот самый чопик деревянный. Чтобы на него, как на сделанный черенок, древко надеть. Древко — на черенок надевают, а не наконечник — на древко. Запомнил? Для чего ж ты тогда свои деревяшки точил? Впустую время перевёл. Эхе-хе, молодой-зелёный... Одно слово — недоросль... Понял аль нет?
Уши у меня горели. Я уныло ими кивал. В такт поучению и ума-разума вставлению.
* * *
Но ведь я ж не сам придумал! Я же про это читал, в кино смотрел! Дубовые стрелы... мастера-стрелочники... вывешивать в темноте, сушить три года... Это ж все знают!
И чётко не хотят вспоминать эпитеты из русских былин, сказок, песен... Там стрелы — "лёгкие", "камышовые", "тростниковые"...
Князь Гвидон:
"Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил".
"Тросточку" — не "палочку"!
Герой "Охоты на пиранью" делает свою стрелу почти по "Царю Салтану" — камышинка, набитая камушками. Что, в нехоженой тайге прямой сухой палки не найти?!
Стрелы 21 века... из полимеров-карбонов... Так ведь тоже трубчатые! Камышинкой.
Поэма Пушкина — не доказательство, казачьи песни с "лёгкими татарскими стрелами" — не аргумент.
Но вот же: черенковые наконечники! И куда ты этот черенок вставишь?! Кроме тростинки?
В какой-то момент на "Святой Руси" довольно быстро, раз остались наконечники с "переходниками", произошло полная замена типа боеприпаса — стрел.
Ещё одна странность: монголы Чингисхана использовали стрелы разных типов, включая тяжёлые деревянные. А вот их потомки — ногайские и крымские татары перешли на лёгкие. Монголы в боях с германцами и поляками пробивали своими стрелами латника насквозь, если он не закрывался щитом. Ещё хунну воевали за Алашань ради хорошей древесины. Но крымчаки использовали против русской бронной конницы лёгкие стрелы.
Похоже, они унаследовали тип "камышовой" стрелы от половцев. Именно такими стрелами веет ветер на русские дружины в "Слове о полку".
Смысл в использовании лёгких стрел есть: увеличивается дальнобойность. Если древко трубчатое — продольная прочность обеспечивается. Проще — втыкается оно.
Последний случай использования конных лучников в реальном бою — Лейпцигская "Битва народов" в 1813 году. Французы сначала, ещё в России, радостно смеялись и называли башкир — "купидонами". Но очень скоро смеяться перестали: оно ж... втыкается!
Знаменитые английские лучники, отправляясь во Францию, тащили с собой по два колчана: с лёгкими и с тяжёлыми стрелами.
Для точности: в ходу есть и деревянные стрелы. Берётся сухое полено, откалывается чурбачок, стругается, выглаживается. Есть специальные струги. Получается палочка примерно 80 см длиной и 8-10 мм диаметром. А теперь ей в торец, чётко по оси надо вбить штырь-черешок 4-5 мм диаметром и 20-60 мм длиной. Что будет если вбивать толстый гвоздь в сухую доску по волокну? — Расколется. Ты строгал-выглаживал... и выкинул.
Можно поковырять шилом. Такой диаметр на такою глубину? — Можно. Сколько из заготовок не переживут такую операцию? А стрелку надо сотни стрел.
Для того, чтобы хоть что-то не посыпалось — черешки делают заострёнными, типа шила. Увы, верхняя часть — обычного диаметра. Тут и трещит. Дальше начинается лепёж: подклеить треснувший торец древка, обмотать сухожилиями...
Опять плохо. Разница между боевыми и охотничьими стрелами: боевую — цель может из себя выдернуть, охотничью — редко. Отсюда разница в прочности крепления наконечника к древку. Англичане, вставив древко во втулку, заливали во втулку воск или жир. Раненый дёрнул — древко в руке, а наконечник в ране. Вбитые или примотанные черешковые — сидят куда прочнее, вытащить стрелу целиком — куда легче.
Часть черешков — цилиндрические или слабо конические. Их не вбить, а только вставить. В трубку. Которая на "Святой Руси" только одна растёт — камыш. Одеревеневшие части растений нарезают и сушат. В часть трубок с тыльной стороны вставляют костяное ушко с прорезью для тетивы.
Монголы шли в бой с двумя колчанами, а на войну — с двумя сотнями. Англичане на кампанию заготавливали 200-600 стрел на стрелка. Но это уже было дело не стрелка, а обеспечивающих подразделений.
Итого: все народы делают древки стрел из того материала, который у них под рукой. Или того, который считают лучшим для этого дела. Волжские булгары, например, продают берёзовые заготовки древков в Самарканд — там считают такие лучшими.
Есть три типа стрел, которые делаются деревянными: там, где нет камыша или тростника; охотничьи — их надо мало, а времени на изготовление много; парадные — аналогично.
Акиму, сотнику стрелков, нужно было к каждому бою обеспечить две-четыре тысячи стрел. Понятно, что ему смотреть на игры с подстругиванием и шилом его бойцов было некогда.
Подозреваю, что всеобщая "деревянность" стрел в общественном сознании 21 в. — от англичан, от их описаний их лучников. У которых — втулка. Стереотип столь общий, что захватывает и профессиональных археологов. Типа: "стрелы были деревянные и камышовые". И дальше только про дерево. Понятно: трубка, в отличие от палки, под слоем земли не живёт — находок нет, говорить не о чем.
* * *
Мда, уел меня Аким. Умыл и пристыдил. Самое противное — сам виноват. Винить некого — исключительно собственный идиотизм. И чего теперь делать? Даже выдирать волосы на себе в знак скорби... неоткуда.
Можно повелеть по-господски: "а пусть они все..." перейдут на втульчатые наконечники. И меня пошлют. Как бы красиво я не вытачивал свои палочки.
Я перебирал железки, вываленные на пол моей мастерской перед Акимом. Ползал, так сказать, пристыжено на брюхе перед батюшкой родименьким. Как и положено отроку малосмысленному пред родителем добрым.
Факеншит! Хватит тотально-философского самоедства! Переходим к конкретике. Конкретно — смотреть, конкретно — думать. В чём конкретно я тут ковыряюсь?
Никогда не задумывался над разнообразием наконечников стрел на "Святой Руси".
— Аким Яныч, а это что?
— Этот-то, пирамидкой? Бронебойная стрела. Редкая штука. У нас-то цельные брони — редкость. Вот этот наконечник, шилом — полезнее. Вот он-то в кольчужное колечко и пробивает.
Я выкладывал рядок из наконечников стрел. Старые — листовидные, более поздние — ромбовидные... Плоские, трёх— и четырёх-пёрые. Видно, как со временем опускалась короткая диагональ ромба-наконечника. Дальше пошли треугольные. Широкие плоские треугольные срезни. Угол — очень тупой, грани — очень острые. Я, почему-то, был уверен, что срезни — полумесяцем...
На других, вытянутых узеньким треугольником наконечниках, на нижних вершинах — выступающие назад кончики.
— Это — "шип" называется. А скажи-ка ты мне, дитятко плешивое, почему на стреле шип есть, а на копье — нет?
— Ну...
— Потому, Ванюша, что копьё должно из человека выскочить легко. Уколол — отскочил. А стрела наоборот. Попала — застряла. Копьё — на весь бой, стрела — на один раз. Хотя для дурня... вроде некоторых лысых... все наконечники похожи. Но по делу-то они вовсе разные! Поэтому копьё делают из оцела да в три слоя. А из всех наконечников стрел — только бронебойные делаются оцельными. Вот они бывают калёными. Все остальные — просто железо. Наклёпывают их, конечно. А так-то стрелы из самого худого, из кричного железа делают. Хотя, для высокородных, даже и позолотой покрывают.
— Э-э-э, Аким Янович, а чего это тут шип вперёд направлен? Загнулся, прижали при перевозке?
— Не, Ванятка. Смотри. Вот стрела летит. Вот попала она в супротивника и по плечики вошла. Тело там, брони... Что дальше будет?
— Шип, который вперёд торчит, остановит стрелу.
— Ага. С этой стороны. А с другой-то стороны — шип назад направлен. С другой-то стороны стрела так в тело и пойдёт.
— Так она в теле повернётся! Вокруг шипа, который вперёд смотрит!
— Точно! И гранью своей — мышцы, или ещё что там попадёт — разрежет.
Не фига себе! Аналог пули со смещённым центром тяжести?! В "Святой Руси"?!
