По краю огня

Лавиния утешала подругу, хотя и ей было что помнить. Не только Карлос Д"Освальдо был хранителем. Маркиза Д"Алваро называли так же. И в отличие от своего соседа, домой он вернулся той же ночью — с лицом, залитым кровью, без сознания, тяжело контуженный в голову. Лавиния не любила мужа, но при виде его неподвижного тела, что внесли в дом на одеяле четверо мрачных бойцов, едва не лишилась чувств. Она решила, что он погиб. И вдруг поняла, что совсем этого не хочет. Тот человек, за которого она вышла замуж, холодный, злой и бесчувственный, которого она боялась до дрожи, давно растаял в прошлом. Этот был другой. Может быть, совсем не такой, о каком она когда-то мечтала, но Лавиния не хотела его терять. Она привыкла к нему. Его спокойный голос, когда он, перед тем, как отправиться на заставу, сказал ей: "Не в первый раз, отобьемся", вселил в нее уверенность — что бы ни случилось, им с Алонсо бояться нечего, их есть кому защитить. Что, если теперь станет некому?..

Маркизу Д"Алваро повезло. Обошлось контузией, но целые сутки, до тех пор, пока он не пришел в себя, Лавиния не отходила от его постели. Алонсо приносили ей на кормление и уносили, ела она сама тоже в спальне его сиятельства, роняя ложку и бросаясь к кровати всякий раз, стоило мужу пошевелиться, и спала там же, в большом старом кресле у камина. Ей было страшно. Она не хотела опять остаться одна — нет, только не теперь, когда всё, наконец, наладилось, когда у нее появилась семья, когда они двое вроде бы стали ближе друг к другу. Не теперь, когда за окном война. Не теперь — и никогда!..

А уж особенно не после того, что было прошлой ночью. Маркиза Д"Алваро, задумчиво крутя в пальцах ложку, прикрыла глаза. Она снова вспомнила объятия мужа и тихонько вздохнула. Рядом с ним было тепло. И спокойно. Конечно, это не любовь, но всё же... Лавиния, подняв голову, взглянула на сына, что тянулся за погремушкой в руках у няни, потом обвела глазами просторную комнату с цветущими ирисами на стенах, и ее короткие темные брови нахмурились. Этот старый скрипящий дом был её домом. А этот сердито сопящий малыш и тот, кто подарил его ей, — они были её семьей. О которой Лавиния еще год назад и мечтать не смела. И всё это может забрать у нее война!

Сквозь туман за окном пробился тонкий и бледный солнечный луч. Он скользнул по портьере, по балдахину над кроватью и пощекотал опущенные ресницы маркизы. Та, словно очнувшись, подняла голову. "Записка, — подумала она. — Ему принесли записку, и он спешно уехал... У нас всё в порядке, значит, опять что-то случилось — там, на западе. Неужели что-то серьёзное?"

Глава VII

Диверсия в Рыбачьей долине, унесшая жизни больше дюжины генералов Данзара и основательно проредившая его офицерский корпус, сыграла Геону на руку — и пусть Волчьи холмы она ожидаемо не спасла, не будь ее, всё кончилось бы куда как хуже...

Первыми в атаку той ночью пошли два данзарских пехотных полка. С флангов их прикрывали маги, сверху — драконы, но у Геона было время подготовиться. А еще у него была конница и рассредоточенные по холмам скрытые огневые точки, где ждали своего часа другие маги, уже не в черных мундирах, но в серых: север запаздывал к началу, однако боевиков из центральных лагерей страны на запад перебросить всё же успели. Кроме того, Геон однозначно выигрывал в кавалерии — от шести тысяч всадников, пришедших во время оно к западному побережью и составлявших весь кавалерийский корпус севера, осталось четыре, но два уцелевших тяжелых эскадрона лагеря Динсмор закрыли брешь. Пехоту Данзара встретили на подступе. Его бомбардиры пока не могли сражаться — зато полсотни геонских, в кольце своих штурмовиков, все как один поднялись в воздух, живым куполом укрыв холмы. Метель бушевала, но она была на руку не только Данзару: под шквальным ветром драконы уставали быстрее, а почти полное отсутствие видимости затрудняло не только оборону, но и атаку... Однако ближе к земле неприятель двигался ходко, даже несмотря на устойчивость позиций Геона и его конницу — увы, стотысячная армия пехотинцев крыла оба тяжелых эскадрона влегкую. Передовой ударный полк в конечном итоге проделал брешь в защите Геона — после чего, не теряя темпа, маршем двинулся вглубь холмов. След в след за ним выступили еще два полка под защитой магов. С неба их страховали драконы. Враг прорывался вглубь, за холмы, за поросшую лесом равнину — к переправе, чтобы отрезать обороняющимся пути к отступлению. И он неминуемо задавил бы числом, но как раз в тот момент, когда передовой полк уже был на подступах к лесу, а два других взбирались на Волчьи холмы, оставив позади выжженную долину Клевера, наступление застопорилось. Данзарским командирам, штурмующим высоту, пришла весть из тыла. Штаб командования был уничтожен. Лишенные руководства, с оборванными каналами связи — резервные точки в поместье де Ласси выжег огонь — пехотные части начали терять темп, а вместе с ними сдала назад и поддержка с воздуха. Поднялась неразбериха. Приказы не поступали, штаб молчал, стратегия наступления опасно зашаталась — и Геон не преминул этим воспользоваться. Огневые точки на холмах, которые неприятель планировал уничтожить силами идущих вслед за ударным полком войсками, оказались в тылу первой волны и обратили это себе на пользу. Вычленить их и обезвредить Данзар не успел, тем самым позволив отрезать свои передовые части от основных — с предсказуемо неутешительным финалом. Данзарский пехотный кулак, спустившись с холмов на равнину, тут же был взят в клещи со всех сторон: остатки кавалерийского корпуса севера, отведенные в тыл, зашли с флангов, следом за ними из леса в лоб врагу ударил "девятый вал" боевых магов королевского корпуса, а сзади накрыло отступление. Геон оставлял Волчьи холмы. Однако всё это время держался он за них не напрасно — отступить сразу, под первой волной, значило растерять больше половины своих позиций, и отсрочка, усиленная диверсией, дала западу возможность по крайней мере остаться при своих.

Лагеря севера не успели соединиться с основной армией у долины Клевера, но получили возможность как следует закрепиться на берегу реки, отделявшей перевал от равнины, взять под контроль переправу и выслать в помощь отступающим штурмовое крыло под командованием генерала Элларда. Его драконы, слившись с небесным щитом над равниной, отшвырнули воздушное сопровождение армии Данзара и прикрыли отход кавалерии и пехотных частей, заодно основательно проредив вражеские. Армия Геона, сдав холмы, откатилась по равнине к лесу. Потом к переправе. Нападение захлебнулось, так и не достигнув поставленной цели, — щит запада был отброшен, но не разбит. А перевал заняли свежие войска северных лагерей Геона, усиленные пехотой, конницей и драконами запада. В десятом часу утра, когда Данзар всё же восстановил сообщение с Рыбачьей долиной, момент был уже безвозвратно упущен: войска Геона, благополучно миновав переправу, стеной встали на другом берегу реки. Штурм захлебнулся. И пусть Волчьи холмы вместе с равниной и лесом достались врагу, дорога на Хелвинд ему была закрыта. А переправа, как перевал за ней, так и остались под контролем Геона.

До лагеря Райленд новость дошла уже после того, как обе армии встали друг против друга по берегам реки. Командующим сообщили сразу. Прочие же — солдаты, младший офицерский состав и кадеты, которых лагерь принял под крыло, узнали об исходе боя на Волчьих холмах только за полдень — и без особых подробностей. Разве что кадету Стрэттону, всегда отличавшемуся умением где угодно разжиться слухами, повезло больше остальных.

— Армию мы сохранили, но перспективы у наших так себе, — сказал он друзьям после обеда, когда весь третий курс собрался в загоне. Занятия, несмотря на смену диспозиции, никто не отменял, но до начала урока по летному делу была еще четверть часа, и кадеты пока не торопились в строй, небольшими группами рассредоточившись по манежу.

— "Так себе" — это еще мягко сказано, — хмурясь, обронил Энрике. — Река — не преграда для магов, а их у Данзара без счета. Не говоря уж о бомбардирах...

Кадет Стрэттон раздумчиво качнул головой:

— Маги есть и у нас. Прижмет — подтянут еще. А данзарское пополнение шло к побережью без малого три недели, им нужно прийти в себя, прежде чем думать о наступлении.

— А бомбардиры? — придержав гарцующего штурмовика, спросил Клифф Вэдсуорт. — Их вправду так много, Реджи?

— Вдвое больше, чем у нас, — и это я еще лагеря севера посчитал.

— Демоны!..

Рональд де Ласси, сжимая в ладони повод, передернул плечами. Он ничего не сказал, но товарищи, переглянувшись, опустили глаза. Рыбачья долина, которую Геон не смог защитить, дала врагу стол и кров. В поместье же де Ласси вражеское командование устроило штаб, и это известие Рональд воспринял как надругательство над самым святым. С тем, что долина перешла под контроль неприятеля, молодой человек кое-как свыкся, но даже мысль о том, что в его родном доме теперь хозяйничают красные мундиры, заставляла его в бессильной ярости сжимать кулаки. Как наяву, каждую ночь ему грезились знакомые комнаты, полные чужих людей, истоптанный грязными сапогами пол, вспоротые штыками перины... Захватчики! В его доме! "Лучше б сожгли, — в отчаянии думал Рональд. — Всё, в мелкий пепел!"

И вот его желание исполнилось. Только легче от этого не стало. Да, конечно, главное, что родные живы и в безопасности, под надежной защитой крепостных стен Хелвинда, но... Это был его родной дом. Рональд любил его всем сердцем. А теперь вместо семейного очага осталось лишь обугленное пепелище.

— Держись, Рон, — негромко сказал Энрике. — Что поделать, значит, так было нужно. А данзарским ублюдкам это еще зачтется.

Де Ласси мрачно кивнул и отвернулся к своему дракону, делая вид, что проверяет крепления упряжи. "Конечно, зачтется, — подумал он. — Знать бы, когда!"

— И к чему было отсылать третий курс из Даккарая? — сквозь сжатые зубы просвистел он, не глядя на товарищей. — Мы ведь уже готовые офицеры! Кому от этого стало лучше?

— Нам же и стало, — спокойно отозвался Реджинальд Стрэттон. Рональд, вздрогнув как от пощечины, резко обернулся в его сторону.

— Нам?! Опомнись, Морковка! Да я бы...

— ...отдал жизнь за родительский кров, не сходя с крыльца, — невозмутимо закончил за него Стрэттон. — И почил бы где-нибудь в выгребной яме с чувством исполненного долга — на радость семье, надо полагать?..

— Право слово, Реджи, — нахмурился Клифф, видя, как побледнел де Ласси. — Придержи лошадей! Рона можно понять — его дом...

— Иди речь о моем собственном, я бы сказал то же самое, — отрезал Стрэттон. — В сражении побеждает не сердце, но опыт, которого у нас нет. Погибнуть героем — дело нехитрое, ты выжить попробуй и вернуть своё.

— Реджи!

— Да пусть его, Клифф, — безнадежно махнув рукой, сказал Энрике. — А ты, Рон, не принимай близко к сердцу. Или Морковку не знаешь?..

Кадет Стрэттон уязвленно вздернул подбородок. А кадет де Ласси, покрепче затянув подпругу, взлетел в седло.

— Знаю, — сказал он, не глядя на товарищей. После чего ткнул пятками в бока своего дракона и поворотил его в сторону.

— Может, ты и прав, Реджи, — помолчав, с осуждением в голосе заметил Вэдсуорт, — но утешитель из тебя — оторви да брось!

Кадет Д"Освальдо согласно хмыкнул.

— А я и не утешал, — сухо ответил Реджинальд, по примеру товарища сунув ногу в стремя. — Я сказал, как есть. И не моя вина, если кому это глаза колет...

Он оседлал штурмовика, поколебался, глядя в спину де Ласси, и, тронув поводья, все-таки двинулся в противоположную сторону.

В Даккарае всё было иначе. И многие его кадеты, особенно второкурсники, теперь лишь мечтательно вздыхали, вспоминая школьные будни: да, в лагере Райленд у них стало больше свободы, но и обязанностей прибыло. А если учесть, что от учёбы их никто не освобождал, выходило совсем не сахарно.

Девушек-кадетов, разумеется, это касалось тоже. Первые две недели их не отправляли в ночные дозоры, ограничиваясь дежурствами по кухне и в лазарете, но праздник вот-вот готовился кончиться. Кроме того, отдельных комнат, как в школе, у них больше не было. Им выделили половину женской казармы (даже в военном лагере, как выяснилось, она была только одна), где койки стояли ровными рядами одна к одной, и на былую — по мнению Орнеллы, тоже весьма условную — приватность им больше рассчитывать не приходилось. Теперь они с утра до вечера были на виду друг у друга. И если та же Кайя, что выросла на заставе, особенных неудобств в этом не видела, а Сельвии, наоборот, такая сплоченность даже пришлась по душе, то Кассандра с Орнеллой к исчезновению личного пространства привыкали с трудом. "Одна радость, — говорила кадет Д"Элтар Клиффорду Вэдсуорту, — Миранда осталась в столице. Еще только ее нам под боком недоставало! Орнелла говорит, что болезнь свою она выдумала, — мол, больно удачно ее лихорадка свалила под крышей родного дома, но мне, если честно, без разницы. Чем дальше — тем лучше!" Клифф, пряча улыбку, кивал. Он догадывался, что младшая дочь герцога эль Виатора среди соучениц любовью не пользовалась, и не сомневался, что герцогиня эль Тэйтана в своих подозрениях права. Реджинальд Стрэттон говорил то же самое. "Герцог эль Виатор в опале, но семьи его она не коснулась. И на младшую дочь у него были большие планы — а тут, как на грех, война. Я буду не я, если в самом скором времени прелестная Миранда не выскочит замуж и не осчастливит супруга наследником, — посмеиваясь, предрекал он. — Молодость и красота — товар скоропортящийся. Особенно на передовой". Звучало это цинично, однако выглядело куда правдоподобнее внезапного "приступа лихорадки"...

Вечером восьмого февраля, по пути из столовой к казармам, Кассандра и Клифф завернули в драконий ангар. Кормили в лагере Райленд не в пример лучше Даккарая, и кадетам было чем порадовать своих подопечных: Яру сегодня досталось крупное яблоко. Дракону, пусть даже разведчику, оно было на один укус, так что Кассандра нарезала фрукт на крупные дольки и отдала их Клиффорду. Она еще днем заметила, что дракон бережет левую лапу, но рассмотреть ее толком Яр, конечно, не дал — зато под яблоко с ним можно было делать всё, что душе угодно.

— Ты растяни на подольше, Клифф, — попросила она. — Понять надо, звать фельдшера или он просто занозу поймал... Как полетали сегодня?

Кадет Вэдсуорт, дразня облизывающегося дракона, провел перед его мордой яблочной долькой.

— Да как обычно, — ответил он. — Без снега в лицо — уже хорошо! Только Рон, кажется, всерьез на Реджи обиделся — и, как на грех, их нынче друг против друга на отражение атаки поставили. Как не сцепились, в толк не возьму!

— А из-за чего обиделся-то?

Кассандра, втихую подобравшись к левой лапе своего подопечного, аккуратно сомкнула пальцы на плюсне его левой лапы. Яр недовольно заворчал — но, тут же отвлекшись на яблоко, захрустел первой сочной долькой. Клифф достал вторую. И, приманивая ею взгляд разведчика, рассказал Кассандре об утренней размолвке своих друзей. Девушка неодобрительно качнула головой.

— Вот же сухарь! — высказалась она в адрес рыжего.