| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Солженицын не подлец!
— Конечно, нет. Всего лишь предатель, трус, дезертир и доказанный лагерный стукач. Такой порядочный, что пробы негде ставить...
— Он борец с Системой, не смей!!!
— И поэтому три раза в КПСС пытался вступить? Не смешите. Приспособленец и дерьмо, лизавшее жопу дорогому Никите Сергеевичу лично, а тот и млел от счастья. А когда попёрли Хрущика кукурузного — то и свинку отлучили от кормушки, и тут-то свинья как прозреет, как прозреет... Номинант на ленинскую премию Солженицын как борец с коммунизмом — это диагноз. Вот такие в России "диссиденты" — честная одна Новодворская, да и та больная на всю голову.
— Да вам-то какое до этого дело? — в отчаянии заломил руки режиссёр. — При чём мы тут к той Войне? Нафиг вам нужна эта Победа? Зачем вам память о ней? Забудьте!
— Но... но... — у Вэнди не находилось слов.
— Так я и думал. Нечем крыть! — оскалился Михалков. — Охрана, взять их! Разберёмся по-честному, как двенадцать разгневанных мужчин с двумя детьми!
Кольцо охранников готово было сомкнуться. Вэнди закрыла глаза; Баттерс ободряюще сжал ей руку.
— Нас окружают замечательные люди, — заметила Вэнди почти не дрожащим голосом. — Но даже в окружении мы не сдадимся!
— Не бойся, — шепнул ей Баттерс. — Я в мужских банях видал и не такое... Ничего, Эрик нас выручит!
— Не надейся, — зло прошипела Вэнди. — Он наверняка считает этого жирного лжеца своим кумиром!
— Ошибаешься, — голос Картмана был невероятно сух. — Всем стоять! А ну, сдали назад!
— Ещё один ребёнок, — разозлился режиссёр. — Эдак мне охраны не хватит всех скрутить! Слетаются, как мухи на мёд.
— На мёд слетаются пчёлы. А мухи слетаются на говно, — Картман чеканил фразы резко и отрывисто. — А когда кто-то начинает на Победу гнать, то всем ясно, что этот человек на мёд явно не тянет.
— Ещё один! Ну нафиг она вам нужна, Победа? Вы-то к ней каким боком? Вы, что ли, побеждали? Я лично — не побеждал.
— Для вменяемых людей это просто форма речи. Она означает, что мы не открещиваемся и не отпихиваемся от Победы и считаем её одним из величайших подвигов в истории человечества, а все, кто хотят эту Победу как-нибудь обосрать, могут идти нахер. Естественно, никто не считает, что победил конкретно он.
— Ну и что! Поверят-то мне и моим фильмам! Лет через 20 про эту вашу победу никто и не вспомнит! Я так вижу — и все будут видеть так же!
— Ну ты и говнюк... — громко прошептал Картман. — А ещё мудак, засранец, пидор, тварь е...нутая, падла тупая...
— Я не говнюк! Я действительно верю, что всё так и было!
— Значит, ты тупой говнюк. А ещё тупой мудак, тупой засранец, тупой пидор, тупая тварь е...нутая, тупая падла... очень тупая!!!
— Ах, вот как? А что вы на это скажете? — режиссёр откашлялся, вынул из кармана бумажку и с выражением начал читать. — Мои фильмы страсть как хороши! Вот "Цирюльник" — в нём всё так, как было! В нём такое за Россию шило, и такая широта души, и такая мощь драматургии — что твоё сердечко бьётся гулко, ты рыдаешь по французской булке... то есть — по потерянной России!
— Хорошо-о... — принял вызов Картман. — "Утомлённых солнцем" лучше нет! Смотрит потрясённая Европа, как из самолета гадит жопа, как стреляет в жопу пистолет и оттуда брызжет прямо в зал небывалый сплав говна и крови, и съезжают на затылок брови даже тех, кто Терренса и Филлипа видал.
— Ах, так? Это мне напоминает карибский кризис!
— Чем же?
— Тем, что вы смеете мешать, мешать самому дорогому, что у нас есть — демократии!
— Мешаем... убивать вашу страну? — тихо поинтересовалась Вэнди.
— Не... — презрительно протянул режиссёр. — На страну мне, в общем-то, пофиг. Вы мешаете мне убивать русский народ.
— Но почему?!
— Почему??? Потому что этот народ мешает мне, носителю совсем иных ценностей, жить! Просто самим фактом своего существования. Дурной пример, знаете ли... я тут приучаю-приучаю потребителя к помоям, а они, мерзавцы, завтра к звёздам полетят? А вы потакаете им, ведёте тут коммунистическую пропаганду!
— Ну да, — пожала плечами Вэнди. — Что в этом плохого?
— Да ведь я жил при коммунизме, и мне не понравилось! Там меня заставляли тяжело работать — вручную развязывать верёвки на тортах!!! (это подлинная жалоба Михалкова на своё трудное детство, — прим.Водяного.)
— Человек, заявляющий, что он жил при коммунизме, является или пришельцем из будущего, или идиотом с медицинской точки зрения, — констатировала Вэнди. — Вероятность, что вы пришелец — практически равна нулю, а вот вероятность, что вы идиот — фактически равна 100%.
— Кстати, о процентах, — режиссёра осенила идея. — А вы ж налог с носителей информации не заплатили! Давайте-давайте, гоните 1% мне, и только мне!
— А почему только вам?
— Ну как же — если собирают несколько человек, то нифига непонятно, кто из них украл. А так буду только я!!!
— Но у нас нет носителей информации! — крикнул Баттерс.
— А головы? — пошевелил усами Михалков. — Думаю, ваши родители не откажутся заплатить мне 1% за ваши головы... А то вы нелегально сохранили фрагменты моего гениального фильма в памяти! Да вы пираты! Пираты Карибского кризиса! Охрана, взять их! Почему вы копаетесь? Я третий раз уже приказываю! Раньше у вас таких проблем не было!
— Да боязно им, — объяснил переводчик. — Это в России вы, барин, можете творить что угодно с кем угодно, и ничего вам за это не будет. А они — всё-таки граждане США...
— Здесь мне тоже ничего не будет, — задрал нос режиссёр. — Пока я старательно поливаю великое прошлое своей страны говном, то я нужен Америке, а значит мне всё сойдёт с рук — пусть я даже детей начну насиловать... Кстати, это идея... Взять их!!!
— Предлагаете решить всё в поединке? — обратился Картман к охранникам. — Толковый план. Тогда выбирайте: пистолеты или кулаки?
Охранники переглянулись и убедились в своём численном превосходстве.
— Кулаки! — ехидно воскликнул переводчик.
— Отлично, тогда мы выбираем пистолеты. Стоять!!! — в руке Картмана тускло блеснул пистолет ТТ. — Первому, кто сунется — пущу пулю в бошку. А вторую пулю — пущу в вашего главаря.
— В меня не раз стреляли, но мозг не задели ни разу! — воскликнул Михалков.
— Это потому, что они стреляли в голову, — зло прищурился Картман. — А я выстрелю в другое место. Прямо в то место, которым ты думаешь.
— Ты выстрелишь мне в задницу? — побледнел режиссёр. — Какая жестокость!
— А если попросить ваших милых охранников прикрыть нас? — предложил трясущийся переводчик. — Разве это не благородно — защитить нас своими телами?
Охранники забеспокоились, без всякого восторга уставившись на переводчика.
— Не прикроют! Я этих сволочей знаю! Специально таких набирал, — уныло сказал режиссёр, с ненавистью глядя на пистолет в руке подростка.
— Будь у вас короткоствол, всё бы сложилось иначе, — оскалился Картман. — И вообще, вооружённый человек — вежливый человек. Поэтому выметайтесь отсюда к такой-то грёбаной долбаной тётушке!
— А почему не матери? — шёпотом удивился Баттерс.
— Так обиднее, — тихонько пояснил Картман и громко добавил: — Проваливайте!
— Но вы не можете так со мной поступить! — театрально всплеснул руками режиссёр.
— А скажи-ка мне, братец, — Эрик ткнул Баттерса локтем в бок. — В чём сила, брат?
— Сила в мышцах! — уверенно отчеканил Баттерс.
— А я уверена, что сила в Правде, — тихо произнесла Вэнди.
— А ты что скажешь? — взор Картмана упёрся в Михалкова.— В чём сила? В высоком посте папаши? В попиле бабла? Или в лизании задницы власть предержащим?
— Нет! — режиссёр дрожал. — Сила в короткостволе! У кого он есть — тот и силён!
— А я думаю, что Сила в Люке Скайвокере, — добавил переводчик. — И в других джедаях.
— Вы все неправы! — торжественно провозгласил Картман. — Потому что сила — в Ньютонах! Вы даже физики не знаете! Вы настолько тупые, что даже на конкурсе тупиц заняли бы последнее место!
— Но я всего лишь хотел победить в конкурсе фильмов! Стать первым! Что в этом плохого? — пожаловался режиссёр.
— Есть только один конкурс, на котором ты безоговорочно займёшь первое место. Это межгалактический конкурс СБГВ. Просто выйди на улицу, глянь вверх и крикни, что хочешь на конкурс СБГВ — и за тобой прилетят.
— Конкурс СБГВ, то есть конкурс СверхБоГоВ, — поражённо прошептал Михалков. — Да, пора мне играть не всякую мелочь вроде императоров, а кого-то серьёзного; пора послать эту жалкую планетку подальше — и переходить на межгалактический уровень. О слава, я иду к тебе!
— Эрик, а что такое СБГВ? — тихо спросил Баттерс.
— Это конкурс на Самого Большого Говнюка Вселенной, — ответил Картман. — Я не сомневаюсь, что этот тип победит. Причём с хоро-о-о-шим отрывом...
Шалтай-Михалков сидел на стене,
Среди кремлёвских зубцов,
Снимал он задницу всю в говне
В стиле придворных певцов!
И был у Барина классовый враг,
Зрителем звали его,
Шалтай говорил, что зритель дурак -
Не ценит его мастерство.
Шалтай-Михалков был богат, как Крез,
И толще с каждым из дней,
И Каннскую пальму — полный пиздец!
Решил он сделать своей.
Всё ближе Канны, карманы полней,
Барин к награде готов,
Но с каждым днём грустней и мрачней
Зритель — чей враг Михалков.
"Я видел тебя на пирах и в борьбе,
Прими же слово моё —
Каннская ветвь не годится тебе,
Прошу, откажись от неё!"
Шалтай-Михалков покачал головой:
"Об этом и думать не смей!
"Хотя я снимаю полнейший отстой —
Всё равно она будет моей!
Лишь стоит подать мне тайный знак,
И вздрогнет земли покров,
И сотрясёт её тяжкий шаг
Танковых парусов!
Стоит лишь только мне засвистать
В два пальца железной руки —
И ринется в битву штрафбата рать,
Лопат заточив черенки!"...
Сидел Михалков на кремлёвской стене
В тени крепостного зубца,
Снимал он задницу всю в говне
Но не показал до конца.
И бродит слух по полям и лесам,
Во всех сторонах земли,
Что на стену Барин взобрался сам —
А упасть ему помогли!
Картман опустил руку с намертво зажатым оружием. Как ни странно, бегство противников не принесло ему облегчения — он выглядел словно придавленным незримой тяжестью.
— Душно здесь, — хрипло прошептал он.
— Идём! — Вэнди подхватила его под руку и поволокла к выходу. — Сейчас придём на берег пруда, там хорошо, там пахнет хвоей и шумит ветер в кронах деревьев... А ты, Баттерс, гони в Амбар.
— Да, и купи для меня кое-что, — Картман вручил другу 10 баксов и зашептал на ухо.
— А что мне делать, когда я попаду в Амбар? — спохватился Баттерс.
— Баттерс, у тебя в голове пусто, как в бюджете Греции! — вздохнула Вэнди. — Естественно, там надо не квасить, а взять и притащить пацанов к пруду.
— А почему притащить, а не привести?
— Баттерс, тебе мозги вместо аппендикса удалили? Потому что они там бухают напропалую и занимаются содомским грехом...
— Саддамским грехом? То есть они тоже не любят Америку, как Саддам Хусейн?
— Баттерс, ты напоминаешь мне коттедж во Флориде.
— Такой же богатый и ухоженный?
— Нет, тоже крышу часто сносит.
* * *
— Ну всё, крантец Картману, — Кайл довольно потёр руки. — Тут с его мамашей полгорода перебывало, и скорее всего его папашей станет кто-то другой!
— Кстати, побывало всего полгорода только потому, что вторую половину составляют женщины.
— А вот Рэнди так и не сподобился.
— Да он жены боится, — пояснил Стэн, приоткрывая один глаз.
— Я боюсь? — возмутился невовремя проснувшийся Рэнди. — Да я хожу по дому, как тигр!
— На четырёх лапах и бесшумно?
— Да, — сник Рэнди. — Семейная жизнь — такое дело... Вам не понять!
— Я понимаю, — заплетающимся языком произнёс Стэн.
— Да откуда тебе это понять? У тебя даже кока-кола на губах не обсохла!
— Он понимает! — вступился Кайл. — У него подруга — стерва ещё та! Пилит его всё время. Мол, вынеси мусор! Смой за собой в туалете! Исполни супружеский долг... без моего участия!
— Ничего себе, блин! — возмутился Рэнди. — Запомни, сынок, что я тебе скажу: хочешь быть счастливым в браке — никогда не женись!!!
— Да и вообще, — поддержал его Клайд. — Как говорится, лучше с любовью заниматься трудом, чем с трудом заниматься любовью. Ведь сколько на свете интересных занятий! Например, в бейсбол сыграть с командой "Денвер Бронкос"... кстати, вот и они.
— Блин, среди них истинный папаша Картмана. Нужно их отвлечь!
— Как отвлечь команду "Денвер Бронкос" от красивой женщины?
— С помощью доступной женщины!
— А как отвлечь команду "Денвер Бронкос" от красивой и доступной женщины?
— Нужно бросить им мяч!
— О! У меня как раз есть мяч! — обрадовался Рэнди и швырнул его в толпу.
— Кайл, ты куда?
— Блин, это же был баскетбольный мяч!
— Ну всё, сейчас они отдерут Кайла, как гориллы негра!
— А-а-а!
— Э, Токен, ты чего?
— Обиделся, что ли?
— Ну прости, что пробудил в тебе неприятные воспоминания, — покаялся Стэн.
— Ну, и что будем делать?
— Предлагаю первым делом вылечить Рэнди от алкоголизма. Лечить будем методами нетрадиционной...
— Ориентации? — радостно встрял мистер Гаррисон.
— Нет, медицины! Используем иглоукалывания!
— Я не дам подсадить моего папу на иглу! — возразил Стэн.
— Извините, пожалуйста, — послышался робкий голосок Баттерса. — Я тут парней ищу... Мне нужны мальчики примерно моего возраста...
— Так ты из наших? — обрадовался мистер Гаррисон. — Тоже любишь всё делать — хе-хе — через задницу?
— Нет, я не учитель, — простодушно ответил Баттерс. — Мне просто пацаны нужны...
— Так я и говорю, что ты из педиков — наших славных тружеников тыла!
— Не! — отказался Баттерс. — Мне бы, конечно, хотелось, чтобы все нормальные пацаны повернулись ко мне лицом, но не такой ценой!
— О, да это же Баттерс! — расплылся в улыбке Стэн. — Как там дела?
— Там всё прекрасно, — отрапортовал Баттерс. — Мы нашли способ вернуться. Идёмте к пруду! Хотя стоп, у меня есть ещё одно поручение!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
