Монастырь-2: ловушка для ангела

Взгляд Фернандо чуть дрогнул, дьявол толкнулся мягкой лапой жажды в голову и тело.

— Что ж вы так далеко уехали, — чуть издевательски спросил король низким, бархатным голосом. — Давно бы... провели...

Какую же чушь про себя самого Легрэ порет! Король накрыл губы барона пока мягким поцелуем.

Кристиан ответил на поцелуй более нетерпеливо, наслаждаясь вкусом Фернандо и чуть прикрыв глаза, а когда все закончилось, сказал:

— Ну, хотелось тебя подразнить, честно говоря, — взгляд скользнул по губам короля. — Сам не понимаю, почему мне так нравится это делать. И вообще, ты в последнее время предпочитал Альваро, и мы с Луисом сделали кое-какие выводы — неправильные и скоропалительные, но тут уж ты сам виноват, извини. Мог бы хотя бы попытаться рассказать нам о своих планах. Думаешь, мы бы не поверили тебе?

Фернандо иронически посмотрел на Легрэ.

— И как ты себе это представляешь? Прийти и сказать — я тут немного буду занят в другой постели, но это для вашего же блага? В следующий раз буду поосторожнее, — король искоса взглянул на барона, тщательно пряча улыбку.

— Будь, сделай одолжение, — Кристиан улыбнулся, немного помолчал. — Мне нравится идея: отсылать мои планы врагам. А еще, я хочу тебя, Фернандо, — Легрэ порывисто поднялся на ноги и встал перед королем. — Поцелуй меня еще.

В глазах короля вспыхнул огонь. Мягкий шаг навстречу:

— Ну, раз ты просишь, — рука пробежалась по горлу мужчины, как будто изучая, вспоминая... и крепко держит, почти под подбородком, сжимая, почти до боли. Вторая рука в волосах, удерживая, фиксируя. Жаркий поцелуй, со всей накопившейся за последнее время жаждой и освобождением от страха, когда сердце умирает от мысли, что с любимыми что-то случилось.

В синих глазах Кристиана полыхнул дьявольский огонек, и вызывающая улыбка растаяла в долгом глубоком поцелуе, от которого едва не ушла земля из-под ног. Они могли бы продолжить, но темнота и холод погреба не покидали мыслей Легрэ и он, с трудом прервав поцелуй, прошептал:

— Поговори с ним.

— Поговорить? — глаза короля опасно сузились. Он отпустил Кристиана и отошел на два шага, нехорошо осматривая его с ног до головы. — Ну что ж, поговорю, только вы поиграли, я тоже хочу... поиграть... Ты мне в этом поможешь.

Фернандо обошел вокруг Легрэ, рассматривая его. Ссадины на лице, прокушенная губа. Сойдет. Потом рванул рубаху Кристиана у ворота, разрывая почти до половины. Скептически осмотрев полученный результат, король кликнул подать воды для умывания. Сметя часть блюд на пол, поставил на стол почти мгновенно принесенный серебряный таз с теплой водой. Со спокойным лицом взял со стола нож и сделал глубокий разрез на запястье. Немного пропитав льняное полотенце кровью, прополоскал руку в тазу, добившись, чтобы вода окрасилась розовым. После этого стал с безразличным видом перетягивать руку бинтом, взятым из сумки с зельями.

— Кристиан, встань туда, — Фернандо указал в угол комнаты.

— Что ты делаешь? — Легрэ дошел до угла и развернулся лицом к королю. — У меня нехорошее предчувствие.

— Нехорошее, говоришь? — Фернандо зло улыбнулся. — Что ж, посмотрим. Закрой глаза, — после того, как барон выполнил просьбу, плеснул на него вином из бокала. — На, — монарх протянул ему окровавленное полотенце, — вытри лицо и пока посиди тут. Полотенце к лицу, как будто из губы только кровь прекратила идти. Вмешиваться... — он на мгновение задумался, поджав губы и скептически рассматривая мужчину, — ладно, вмешивайся.

Оглядел комнату — стена в пятнах от разбитой бутылки, на столе и на полу валяются разгром, разбросанные пустые и полные бутылки. Вполне сойдет. Налив себе вина, он уселся в кресло, положил ноги на стол и велел привести герцога.

Что происходило это несколько часов в погребе, в который посадили Луиса, не мог знать даже дьявол, но он явился оттуда с очень странным выражением лица да еще весь измазанный чернилами, пропахший спиртным, с горящими глазами и алыми, словно от поцелуев губами. Предупредительно оставив юношу на пороге, стражи удалились, а тот теперь стоял, держась за локоть левой руки и разглядывал погром в столовой, короля и даже Легрэ, как привидений. Несколько секунд вроде как оценивал. Сделал маленький шажок вперед. Под ногой треснула разбитая бутылка. Глаза вновь переместились с короля, расположившегося в кресле на Кристиана. И потянулся к целой бутылке, коих еще было много. Отхлебнул... А затем пошел мимо в комнату, даже не закрывая двери. Начал там рыться в сундуке, который привез с собой, доставая свои зарисовки и исписанные листы.

Фернандо заинтересованно проследил за Луисом и отхлебнул еще вина. Если мальчик сейчас свалится и уснет, то придется перенести общение на завтра, если нет... Он устроился в кресле поудобнее и приготовился развлекаться.

Кристиан ничего не понимал в людях, с которыми он связал жизнь, но давно смирился с этим. Он прижал полотенце к носу и задрал голову, словно бы пытаясь остановить кровь, а потом закрыл глаза. Мысль, что Луису сейчас очень нехорошо, пробуждала желание подойти к мальчику и обнять, объяснить, что Легрэ на него не сердиться и как-то успокоить, но что-то другое удерживало и не давало сил выдать Фернандо. Сердце Легрэ разрывалось надвое и тоска точила разум.

Пока мужчина вот так сидел с полотенцем, герцог стянул сапоги и достал свои старые. Он переодевался в самые простые вещи, кинул в мешок несколько рубашек, а затем отправился обратно к дверям. И походка не выдавала, что он пьян.

— Герцог, куда это ты собрался? — Фернандо перехватил мальчика на середине комнаты, прижав к себе спиной. От мужчины разило вином.

— Туда, — ожидаемого сопротивления не последовало, только расслабленная и равнодушная обреченность. Сердце Луиса билось ровно, словно ничего не происходит.

— Ммм... — король зарылся лицом в волосы юноши. Злость и почти физическая ярость никуда не пропали, но... месяц... — Туда, это куда?

— Туда, — кивок на дверь.

— Зачем? — Фернандо прижал к себе мальчика еще крепче.

— Затем, — отозвался Луис низким голосом.

Король со вздохом повернул юношу к себе лицом и принялся рассматривать. Потом потянул вверх рубашку мальчика.

Но Луис оттолкнул Фернандо, заставляя того упасть в кресло, и пошел к двери.

Кристиан тихо и незаметно поднялся на ноги, напряженно наблюдая за своими любовниками и подмечая даже малые изменения взглядов и интонаций — и пока все было плохо.

— Герцог, — король прекратил притворяться пьяным и крепко держал юношу за шею. — Мы с бароном Моунт уже обсудили ряд вопросов, и пока я не получу ответы от вас, вы никуда отсюда не уйдете. Это понятно?

— Да. Слушаю вас.

— Отлично, — ответил король, отпуская мальчика. — Будьте добры, присядьте за стол.

Луис развернулся и отправился к столу и сел на край стула, поставив рядом свою дорожную суму, туго завязанную пеньковой веревкой.

— Барон уже высказал все свои претензии, теперь я слушаю вас, — Фернандо сел напротив.

— У меня нет претензий, ваше величество.

Кристиан стиснул зубы и засопел, смотрел на короля исподлобья, но пока молчал.

— Значит, так и будем здесь сидеть, — подвел итог продуктивному разговору монарх и вежливо спросил. — Вина?

— Нет.

— Отлично, — Фернандо перевел благосклонный взгляд на Легрэ. — Барон, надеюсь, кровотечение остановилось? Если остановилось, то приглашаю вас также присесть за стол, — король опять начал ласково смотреть на Луиса.

Тот поставил локти на стол и подпер ладонями лицо, разглядывая короля. Лишь идиоту было бы незаметно, что вся его левая рука в каких-то странных разводах.

Легрэ медленно дошел до стола и сел в кресло. Он отложил полотенце в сторону и коснулся пальцами разбитой губы, после хмуро взглянул на Луиса, словно спрашивая: "Ну, как ты?"

Взгляд юноши был словно неживым, как у куклы. Венецианское стекло сверкало чистотой. Пятнышко крови обозначилось у сгиба рукава — в области локтя.

— Простите, но раз вам больше не о чем спросить, то и мне отвечать не на что.

— Тогда снимите рубашку, — Фернандо сделал глоток из кубка.

— Идите к черту! Это моя рубашка!

— И что это меняет? — лениво поинтересовался король.

— Я не буду перед вами раздеваться.

— Герцог, вы не поняли, я не просил, я приказал, — Фернандо опять окатил ласковым взглядом мальчика.

— А я сказал — идите к черту!

— Герцог, вы же понимаете, что это бесполезно? — король разговаривал с юношей, как с несмышленышем. — И к черту я не пойду, и без рубашки вы окажетесь в конце концов. Я же не просил вас раздеться полностью — только рубашку снять. Что же вызывает у вас такой протест?

— Это с какой стати? — Пятно стало разрастаться. Луис качнулся.

— Герцог, если вы прямо сейчас не снимете рубашку сами, с вас ее снимут, — жестко откликнулся король. — Вам понятно?

— Не смейте говорить со мной в таком тоне. Вы, выхолощенный, эгоистичный тиран!

— Я согласен, только вы так и не сняли рубашку. Мне позвать охрану или вы позволите это сделать вашему вассалу?

— Вы глухой? — герцог качнулся еще раз.

— Нет, я просто тиран, как вы сами меня некоторое время назад просвещали. Барон, снимите с герцога рубашку. Только поаккуратнее, герцог опять что-то с собой сделал, — Фернандо с удовольствием отхлебнул еще вина. — Герцог, будете сопротивляться, я просто лишу вас сознания, — король нехорошо улыбнулся. — Вы же знаете, я это умею и смогу.

— Пусть только попробует, — зло прищурился Луис. — На этот раз я не шучу.

— Да какие тут шутки, Луис? — Легрэ поднялся и подошел к юноше, с тоской глядя на него и совсем тихо сказал: — Пожалуйста, не заставляй меня делать выбор.

— Барон, у вас выбора нет, только у герцога, — даже мнимая благосклонность короля начала заканчиваться. — Герцог, барон вам ничего не сделает, а я — сделаю. Что вы выбираете? — в голосе короля звенел лед.

— Сделайте. Ненавижу... — юноша вздернулся натянутой струной вверх. Он подхватил сумку и вновь направился к двери.

Фернандо вздохнул и отставил бокал. Через несколько минут они с Легрэ уложили потерявшего сознание мальчика на кровать в соседней комнате и раздели.

Левая рука Луиса была сплошь похожа на сплошную гематому, только с тем отличием, словно ее всю исклевали или птицы, или какие-то ужасные монстры. Виднелись проколы, через которые сочилась кровь, кожа была испачкана чернилами, словно попутно эти монстры еще пытались что-то нарисовать. На груди тоже беспорядочными алыми следами красовались то ли синяки, то ли раны. А сбоку в области подмышки... Кожа была разодрана по прямой, словно герцогу пытались оторвать руку.

— Это еще что такое? — ошалело спросил Легрэ, замерев от потрясения.

Фернандо аккуратно коснулся места, откуда капала кровь, и быстро вышел из комнаты. Через достаточно короткое время он вернулся с лекарем.

Тот нес с собой все возможные снадобья, чистые отрезы ткани, слуги — несколько тазов кипяченой воды. Сперва лекарь осмотрел руку, поднял взгляд на короля.

— Раны неглубокие, но он целился в вены, — сказал тихо. — И еще грязь. Чернила содержат достаточно веществ, которые способны отравить кровь.

Кристиан многозначительно переглянулся с королем.

— Что теперь?

— Ничего, — лекарь стал стирать кровь и чернила, обнажая раны, а затем достал увесистую бутыль, которую попросил Легрэ подержать. Добрался до плеча. — А вот это похоже на веревку. Вывернуть что ли пытался... — новое качание головой. — Подержите, я проверю, в порядке ли кости и суставы.

Фернандо аккуратно держал мальчика и напряженно следил за лекарем, пока тот выполнял все необходимые манипуляции. Смотрел так, как будто от его дополнительного внимания хоть что-то зависело.

Кристиан осторожно положил руку на его плечо.

— И все-таки что-то хорошее в этом есть, — сказал он. — Ты его любишь. Почему бы просто не сказать ему об этом, когда он придет в себя?

— Я уже говорил. Ничего это не изменило, — король продолжал наблюдать за лекарем.

Тот не слушал мужчин, отдав все внимание пациенту. Забрал бутыль. По спальне разнесся запах чистого спирта. Аккуратно намочив отрез ткани, стал протирать ранки, а когда дошел до плеча, повернул юношу на бок и стал обрабатывать повреждения и здесь. Далее он обработал руку отварами и настойками и покинул спальню.

Фернандо смотрел на измученного мальчика. Решение принято, но все же... Он лег на кровать рядом с Луисом, поправил его волосы и провел рукой по лицу. Все же...

Кристиан сел на край постели, нагнувшись, положил подбородок на плечо короля.

— Тогда просто скажи ему другое... Что он нужен тебе. Кто знает, вдруг до него дойдет. Хотя, — Легрэ вздохнул, — я ему говорил... не дошло.

В комнате, в которую проникал предвечерний свет чудесного летнего дня, напоминал о том, что за окном зеленеет и цветет пышный сад, который так и манил окунуться в расслабление и забыть обо всем на свете. Тихо заливалась где-то вдалеке птица, благословляя земную радость.

За бугром золотом манил мягкий песок пляжа. Ласковые волны плескались, накатывая и отступая, словно пытались зацеловать землю. И даже сюда, в дом, доносился едва уловимый шум, который манил, который звал нырнуть в голубые волны.

Луис тихо застонал. Он бы никогда не позволил себе этого в сознании. За бессонную ночь, которую он провел, пытаясь убежать, и день, проведенный в погребе, герцог долго думал. Думал над всем, что видел. Он не винил короля за его слабости, никогда бы не спросил того, почему он встречается с другим. Он и от Легрэ не ожидал, что тот увезет его столь далеко, да к тому же так жестоко разыграет, заставив думать, что Луис способен спать с кем угодно. Короткий мир, расшатанные нервы... Король, который предъявлял претензии и ворвался в комнату, когда Луис и так был на грани. Прошлая ночь должна была стать наказанием для Легрэ — глупой шалостью мальчишки, который хотел просто показать Кристиану, что шутки бывают слишком злыми... Но все вышло из-под контроля с появлением короля.

Луис никогда, ни за что не спросил бы у Фернандо про отношения с Альваро Феллучи. Он вообще бы не решился... Но напыщенность, но эта грубая жестокость, но это пренебрежительное "с тобой скучно" окончательно развеяло иллюзии юноши.

Он хотел помирить хищников своим безумством и, идя на пытки — то есть, на то, что должно было остаться шалостью, где пострадала бы лишь гордость двух пленников, понимал, что услышит нечто ужасное, но Фернандо...

В погребе, откуда герцог и приволок "ведьмовское кресло" и колодки, находились еще и перья, с заточенными остриями. А еще полукруглый серп... Как Луис поступал с собой? Он наказывал себя за любовь. Глупец... Глупец... Острия вонзались в кожу. Юноше было не больно. И тогда он увидел веревку и бросил взгляд на серп. Полчаса ушло на то, чтобы привязать себя к окну одной из деревянных полок. Отставить руку... Серп в правой сверкнул...

Луис видел в своем нынешнем кошмаре, как кромсает себя на части. Он себя ненавидел. И ненавидел, что любит... Он хотел, чтобы боль прекратилась, но даже вонзенные в кожу перья, даже веревка... даже... Герцог не желал возвращаться из забытья, в которое его ввел Фернандо. И говорить не желал.