— Потому, что у наших союзников сейчас сложилось совершенно другое мнение: вооружения, на голову превосходящие их собственные, у нас имеются, мы свободно ими овладели и используем с максимальной эффективностью. Без потерь справляясь со сложнейшими задачами. О наших проблемах с кадрами они не знают! Америка может поддержать Черчилля, если будет чувствовать себя в полной безопасности. Если показать им, что мы вполне можем работать по их территории, то они будут принимать гораздо более взвешенные решения.

— А не случится так, что наоборот, они ещё больше испугаются и прекратят оказывать нам помощь?

— В течение 41-42 года мы получили по Ленд-лизу вооружений на целую армию, и сейчас в пути находятся два крупных конвоя. Даже если Роял флиит их бросит, мы в состоянии защитить конвои. У нас в том районе 4 борта Пе-12. Разведку Лофотенских островов мы провели. Аэродромы противника нанесены на карту, и могут быть атакованы в любое время. Двух 16-тонных машин вполне хватит. Если что, перебросим туда ещё и Пе-8м. А два Пе-12р обеспечат уничтожение любых лодок, как немецких, так и английских. Но, необходимо послать кого-то на Пе-12 в Америку, минуя Англию.

Сталин заглянул в блокнот, закрыл его.

— Да, завтра в Казани заканчивает испытания шестая машина. Обратите внимание, товарищ Букреев, что, обещанных Вами 10-12 машин в месяц, завод не производит. Пять машин ушло в брак!

— Это неизбежно, товарищ Сталин. Требуется время, для того, чтобы рабочие научились производить операции без брака. А ОТК научился корректно производить контроль изделий. Вернусь, займусь этим вопросом.

— Нет, товарищ Букреев, Вам, пока, предоставляется отпуск по семейным обстоятельствам. Получите у товарища Берия допуск на объекты 'РДС'. Вы мне обещали кое-что. Кроме того, командование Военно-Морским флотом, по итогам двух операций, ходатайствует о присвоении Вам звания контр-адмирал. Соответствующий приказ я подписал. Поздравляю, товарищ контр-адмирал. Коллектив 22 авиазавода, КБ Петлякова и Вы, лично, представлены к Сталинской Премии этого года за создание, строительство и успешные испытания нового стратегического бомбардировщика. Вы, непосредственно, включены отдельно, так как принимали активное участие в создании и испытаниях изделия 3М-14 двух модификаций. Так как Вы не были включены в состав лауреатов по этой тематике, ГКО СССР принял решение провести Вашу кандидатуру отдельно по обеим тематикам.

'Мда! Мой 'скверный характер' списан за ненадобностью!'

— Служу Советскому Союзу, товарищ Верховный!

— Займитесь тем, о чём я Вас просил. Возьмите заводской самолёт. Если посчитаете, что 'объекту' требуется отдых и смена обстановки, сейчас свободна Госдача номер 2 в Ялте.

'Ого, вот это почести! Что там Светлана замутила?'

Заехал в кадры ВМФ, оттуда позвонил на завод, потом в ателье при Военторге, подобрал форму. Заводской Пе-8 сейчас на Севере, повёз какие-то запчасти в Оленью, будет завтра на Центральном. Я заехал на Лубянку, получил пропуска на пять объектов, уточнил, где находится Светлана. Подал заявку на перелёт. Надо где-то переночевать, решил поехать на Печатников, ключи у меня есть. Тут давно никого не было. На подоконнике много пыли, вода в собачьих мисках высохла полностью. Лето в этом году жаркое. Открыл окна проветрить комнаты. Немного свежести не помешает. Позвонил дежурному, сообщил, где нахожусь, и лег спать, хотя спать не особенно хотелось. Немного поворочавшись, всё-таки, уснул. Разбудил меня звонок: Поскрёбышев.

— Вы где?

— На Печатников.

— За Вами сейчас вышлют машину. — и повесил трубку.

Через 15 минут внизу послышался шум машины. Едва я вошёл в приёмную, Александр Николаевич сделал подгоняющий жест рукой. Вошёл, доложился.

— Хорошо, что не успели улететь! Пришло сообщение от капитана парохода 'Донбасс' Павлова, что англичане открытым текстом подали команду силам сопровождения оставить конвой, конвою рассредоточиться. Немедленно на Центральный, и в Оленью. Четыре машины дополнительно вылетели туда. Промедление смерти подобно! Действуйте. Вот Ваши полномочия. Конвой сейчас прикрывает единственный американский тральщик. Указания Ракову мы дали, но поручаем проводку этих двух конвоев Вам. Это ответ английской стороны на наш отказ передать технологии.

— Кто-нибудь в США вылетел?

— Да, полчаса назад, после согласования с Вашингтоном и Гарриманом, вылетел Нарком Молотов. Гарриман находится в том же самолёте.

— Разрешите идти?

— Вылетайте немедленно, товарищ Букреев. Действуйте продуманно, но решительно.

Машина ждала у дворца, через 10 минут я был у прогревающего моторы Пе-8. Мне дали куртку, меховые штаны, которые я одел уже в полёте. Прошёл в радиорубку и дал РДО Ракову, передал приказание Сталина и попросил выйти на связь с 42089. Через 10 минут получил расшифрованный ответ. За это время составил РДО для судов конвоя, в котором написал: 'Конвой PC14 переходит охрану сопровождение Северного флота СССР тчк Командование конвоем принял контр тире адмирал Букреев тчк Все распоряжения приказы командира конвоя капитана 1 ранга Шеффилда считать утратившими силу тчк Распоряжения британского адмиралтейства адмирала Фрейзера исполнению не подлежат тчк Выражаю благодарность командиру тральщика 'Портсмут' приказываю дтчк собрать конвой ордер тчк до поступления особых указаний следовать генеральным курсом 31 тчк Соблюдать радиомолчание тчк Не открывать огонь четырёхмоторным самолётам красными звёздами крыльях тчк Пределах прямой видимости этих самолётов связь 16 канал тчк Контр тире адмирал Букреев тчк GWU тчк'.

Ракову передал: немедленно нанести удар по трём аэродромом: Анденес, Лекнес и Будё. Раков передал, что две машины уже давно ушли к Лекнесу и Анденесу, сейчас вышлет 'тройку' с 4 тоннами для попутного удара по Будё. 'Единичка' подходит к конвою, имеет топлива на 10 часов патрулирования. Пойдёт на малой высоте и попробует помочь 'Портсмуту' собрать конвой.

Почти рассвело, полярный день начинает идти к концу, но ночи ещё короткие. Чуть в стороне от ВПП стоят четыре не закамуфлированные машины. Там идёт покраска. Иду в штаб. Раков, с красными от бессонницы глазами, протягивает руку.

— Рад видеть, Алексей Николаевич! — и, после того, как я снял куртку, — Поздравляю, товарищ контр-адмирал!

— Спасибо! Радиограмму передали?

— Да! Только не поняли, всё на английском.

— Там всего три наших судна: один танкер и два сухогруза. Ничего, радисты английский знают. Новые 'пешки' когда будут готовы?

— 'Пятерка' — через час, её уже закончили два часа назад. Сейчас начнут вешать боеприпасы.

— Сколько ракет на позиции?

— 65. Из них...

— Не надо спецификаций, я их знаю, новых не поступало?

— Идёт литерный.

— Нам понадобится много стокилограммовок. Основная цель — аэродромы противника. Все чётные снаряжать ими. Что по Анденесу и Лекнесу?

— Удар нанесли. Машины ещё в воздухе. 'Тройка' отбомбилась по Будё, но за результат не ручается. На площадках машин не было.

В этот момент принесли РДО с 'Единички': веду воздушный бой 9 'юнкерсами' тчк обнаружил завесу 200 км северо восток зпт работаю тчк требуется досрочная смена тчк Водопьянов

— Давайте я схожу! — предложил Раков.

— Нет, Василий Иванович, сейчас спать, пойдёте на 'шестёрке', через четыре часа на Будё. Идите спать.

Постепенно картина вырисовалась. Мне позвонил Кучеров, сообщил, что в Североморске в штабе 'Север' RF появилось полное непонимание ситуации: есть нормальные офицеры, которые с первых дней на Северном флоте. Они в полном недоумении. Есть ребята, которые хитро улыбаются, но у Степана Григорьевича есть схема расположения сил и средств английского флота на 17 часов вчера.

Вспомнил, что забыл закрыть окна в квартире, поэтому запросил по ВЧ Громову.

— Она отдыхает, просила не беспокоить.

— Передайте ей, что оставил открытыми окна в квартире на Печатников...

— Я соединяю, есть указания.

Спустя некоторое время послышался голос Светланы, сонный и недовольный:

— Слушаю, Громова!

Я повторил сообщение.

— Ты где?

— Улетел на Карельский фронт из Москвы, не думал, что это будет так срочно. Поэтому окна оставил открытыми.

— Сам знает, где ты?

— Конечно.

— Где собаки?

— В Казани.

— Хорошо, что позвонил. Извини, спать хочу. Увидимся! — и повесила трубку.

А я, на 'пятёрке', вылетел в район конвоя. Надо успокоить людей и посмотреть всё на месте, что происходит. Судя по тому, что говорил Сталин, он очень обеспокоен случившимся, и он не очень верит в успех дела. По ходу движения выполнили пуск по какой-то цели. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Навстречу, на высоте 13000, возвращается 'единичка'. РДО с неё: 'Израсходовано 8 ракет, 80% имеющегося боезапаса к пушкам. Сбито шесть 'юнкерсов-88'. Над конвоем 'тройка', девяти судов нет, ушли на Север. Г-м Водопьянов.' Связались с Мазуруком, отбивает атаку двух девяток 'Юнкерсов', просил ускорить движение, по возможности. Из Оленьего сообщили, что три машины пошли бомбить аэродромы на Лофотенах. Штурман произвёл ещё один пуск ракеты.

— Куда стреляем?

— Вот сюда, товарищ контр-адмирал. Судя по величине отметки: подводная лодка.

— Да, 'Тигрис', Ройал Флиит.

— Их просили, сегодня, выйти из зоны действия и с пути следования конвоя, товарищ адмирал. Имею чёткие указания.

— Действуй, но экономь боеприпасы. Мы вряд ли здесь будем идти с конвоем.

Подходим к конвою. Он уже напоминает конвой: идут тремя колоннами, в ордере 31 вымпел. На одном из судов пожар, но двигатель работает, к нему подошел тральщик, пытается помочь. Флаг — британский. Запросил его по УКВ

— The minesweeper near firing vessel, answer to zero fifth!

— Низ Мэйджестриз шип 'Айршир', лефтэнент Грэдвелл. Энд ю?

— Гуд джоб, лефтэнент. Ай эм реа адмирал Букреев, Ностерн флиит, коммандер оф зис конвой.

— Йес, сё!

— Увэр из зе Ю Эс Эс 'Портсмут'?

— Ин зе хеад оф ордер, сё!

— Зеро Фифс то 'Портсмут'! Лефтэнент Рэдмоунт хеа! — видимо Редмоунт намолчался, вопросы от него посыпались, как из ведра. Пришлось оборвать его.

— Куда пошли суда, вышедшие из ордера?

— На север, ближе ко льдам.

— Сколько?

— Девять.

— 'Айршир' и 'Портсмут', доложите, сколько у Вас топлива?

У 'Айршира' топлива оказалось больше.

— Вам выйти из ордера и следовать курсом 15. Мы пошли искать суда.

С судов увидели, как у нас запустились зафлюгированные крайние двигатели.

Сбежавшие суда были обнаружены в Гренландском море. Они не знали, что посёлки на Шпицбергене ещё весной были уничтожены немцами. Пришлось 'уговаривать' их стрельбой из пушек поперёк курса. После этого, восемь судов легли на курс сближения с конвоем. Одно судно мы так и не обнаружили. Вернувшись к конвою, увидели самолёт Водопьянова, который успел пополнить боезапас, дозаправиться и вернуться. Отпустили Мазурука, разошлись по обе стороны от конвоя.

В конце следующего дня со стороны Мурманска подошли четыре эсминца: 'Гремящий', 'Громкий', 'Грозный' и 'Урицкий'. Тут же встали под борт танкера 'Краснодар'. Оставив одну машину над ордером, сам пошёл к конвою РС-15. Тот ещё не вошёл в зону действия немецкой авиации, и четырём американским эсминцам удавалось сохранять дисциплину в строю. Одно судно было торпедировано вчера. Где-то бродит недобитая немецкая лодка. Степанов начал описывать круги над конвоем, а я переговаривался с американцами. Новость, что во время 'смены караула' мы потеряли только два судна, и одно было повреждено, было встречено радостными щелчками радиостанций и, иногда, не совсем трезвыми голосами 'торгашей'. У людей появилась надежда. А после запуска ракеты по немецкой лодке, всплывшей за кормой конвоя, чтобы обогнать его, и полученного подтверждения, что в 30-милях от места залпа подобрали несколько немецких подводников, у людей была уже не надежда, а уверенность в том, что они дойдут до Мурманска и Архангельска. Американцы продолжали охранять конвой, несмотря на то, что британский флот ушёл. Небольшой конвойный авианосец выпускал 'даунтлессы' и 'авенджеры', которые вели воздушную разведку и боролись с подводными лодками противника, хотя и не так эффективно, как наши 'пешки'. Крупных кораблей противника уже не было. Густой дым из труб многочисленных кораблей конвоя высоко поднимался в небо. Конвой шёл к Медвежьему, несмотря на то, что англичане ушли.

Фотографии, полученные после бомбардировки Будё и Лекнеса, показывали, что 5-му воздушному флоту нанесен огромный урон. Норвегия страна горная, аэродромы тут на вес золота. За всё время проведения операций на Северном флоте, мы бомбили только Хаммерфест, и то, не в полную силу: сотками из носового люка ракетоносца. Сейчас, после прибытия пятой новой машины, у нас, наконец-то, полнокровная эскадрилья. Бомбежки велись с большой высоты, где наши самолёты были недосягаемы как для зениток, так и для истребителей противника. Безнаказанно борта подходили к любому аэродрому и разгружали на него 16 тонн бомб каждый. Основательно пробежавшись по всему норвежскому побережью, мы практически уничтожили всю немецкую авиацию на Севере, за исключением нескольких истребительных штаффелей, находившихся в Карелии и на юге Норвегии. Активность 'птенцов Геринга' быстро сошла на нет.

'Кризис Ленд-лиза' кончился: прилёт Молотова и Гарримана в Вашингтон поставил жирную точку на потугах Великобритании. В своё время американцы отказали нам в поставках тяжёлых бомбардировщиков. Мы сделали свои, гораздо большей дальности, гораздо большей грузоподъёмности, и обладающих непревзойдённой точностью нанесения ударов. Как по площадным, так и по точечным целям. Мы вывели из строя четыре крупнейших корабля Гитлера, не потеряв ни одного самолёта, ни одного человека. Два из них: захвачены и ремонтируются в Молотовске. А ещё один, 'Петропавловск', бывший 'Лютцов', в Кронштадте прошёл ходовые испытания и вошёл в состав Балтфлота. Адмирал Фрейзер вышел обратно из Скапа-Флоу, и начал патрулирование в своей зоне ответственности. На шестой день РС-15 прошёл Медвежий и вошёл в нашу зону ответственности.

Операция подходила к концу. Тем неожиданней прозвучало по телефону предложение Головко и Фролова поддержать наступление на Петсамо и Киркенес. Мы нанесли три удара: по аэродрому Луостари, по Лиинахамари и самой Печенге. Фронт, с 41 года замерший на реке Западная Лица, был прорван при помощи огнемётных тяжёлых танков и в течение суток переместился к реке Титовка. Затем 126 стрелковый корпус обошёл немцев и ворвался в Луостари, соединился с 99 корпусом и овладел Петсамо, старинной русской Печенгой. Двадцатый армейский корпус генерала Ван дер Хоопа оказался в окружении под полуостровом Рыбачий. Портовые сооружения в Лиинахамари, и береговые батареи немцев, были уничтожены с воздуха, затем Северный флот выбросил там морской десант и в два дня зачистил посёлок от немцев. Ван дер Хооп не сдавался, немцы оказывали отчаянное сопротивление, но наше наступление на Никель и Киркинес успешно продолжалось. В этот момент, 20 сентября, мы получили приказ перебазироваться в Пушкин. Голованов передал, чтобы перелёт осуществлялся днём, обещал хорошую погоду. Маршрут должен был пролегать над территорией Финляндии. Нанести дневной удар по порту Хельсинки и железнодорожной станции в центре города.