Он зашел в дом и остановился в дверях гостиной. Я сделала шаг навстречу. Кирилл больше не злился, открыто и спокойно на меня смотрел. Время идет, каждая минута делает отведенный нам промежуток времени короче! Я сделала еще один небольшой шаг. Его губы приоткрылись, очертив четче скулы. Еще шаг. Его глаза загорелись и тогда меня как будто потянули на аркане. Я оказалась в его объятиях и мгновенно утонула в притягательном тепле и запахе. Не помню, как дотащила его до дивана. Помню тяжелое дыхание на ухо, когда я развернула его, толкнула на диван и тут же оказалась сверху. Мои руки почти грубо проникли ему под футболку и скользнули по его животу к груди. Это было потрясающее чувство, знать, что это теплое сокровище — целиком и полностью мое. Пусть даже так ненадолго... Голая кожа спины загорелась от его ладоней. Он целовал меня так сильно, так медленно, что последние мысли покинули голову — остались только ощущения. Я так к нему льнула, что не сразу поняла, когда именно он остановился. Тряхнув головой в попытке восстановить хоть какую-нибудь ясность мыслей, вопросительно смотрю на него.

— Ты раньше... — неуверенно начал Кирилл.

— Нет, — я покачала головой. — Боюсь ты единственный, к кому меня настолько тянет.

Вот так просто мне далось объяснение, которое я всегда считала чрезвычайно сложным.

Он вздохнул и осторожно убрал от себя мои руки.

— Нам не стоит этого делать, — совершено неожиданно сказал.

Вот уж нет! Останавливаться я не желала. Ни за что!

— Я не хочу, чтобы ведьма добралась до тебя раньше меня! — сказала я, пытаясь вырваться. Не очень-то получалось, он крепко держал за руки, почти не давая двигаться.

— У нас осталось всего несколько дней, — привела я следующий довод.

Он молча продолжал сжимать мои запястья.

— Пожалуйста, — попросила я.

В его глазах что-то дрогнуло и Кирилл заговорил. Я не сразу смогла услышать и понять о чем речь.

— Нам не стоит этого делать, — быстро повторял, как будто пытался убедить самого себя. — Ведьма оперирует только твоим жизненным опытом, исходя из которого у нее возникают желания. Чем сильнее она чего-то хочет, тем больше усилий прилагает при попытке получить желаемое. Если мы сейчас не остановимся и тебе понравиться, а я даже думать не хочу, что может быть иначе, она будет гораздо лучше знать, чего хочет. Тебе будет намного сложнее ее затормозить. Послушай меня, пожалуйста! Послушай... Если ты сейчас не остановишься, я тоже не сдержусь.

Он отпустил мои руки и вцепился в обшивку дивана. Его слова медленно оседали внутри и в конце концов призвали к порядку — в них было до безобразия много рационального. И еще, я же обещала во всем его слушаться. Медленно и аккуратно расправив руками свою футболку, я встала.

"Надо приготовить ужин", — пришла в голову спасительная мысль и даже получилось развернуться и направиться в сторону к кухни.

— Только не думай, — остановилась в дверях, — что потом ты так легко отделаешься! — я говорила не поворачиваясь, только и услышала, как за моей спиной он фыркает.

— Наивная... — тихо сказал мне вслед Кирилл.

Наутро после завтрака мы организовали круглый стол. Сперва пытались устроиться во дворе, но Кирилл сказал, я слишком сильно отвлекаюсь. Еще бы, сложно не отвлечься, когда вокруг столько солнца, ветра и травы. И небо такое изысканно-притягательно голубое.

Так что пришлось сидеть прямо на кухне. А там открытые окна. Вообще я обычно довольно внимательна, когда нужно, но тут меня прямо будто подменили — Кирилл что-то говорил и мне очень нравилось смотреть, как двигаются его губы. Они у него такие мягкие, вот они перестали шевелиться и растянулись в улыбке. Перед моими глазами что-то пронеслось. Ладонь. Он махал у меня перед носом рукой.

— Ты слышишь? — раздался в голове голос Кирилла. Он с трудом сдерживал улыбку.

— Вижу, уже слышишь, — утвердительно кивнул, — тебе трудно сосредоточиться?

Трудно ли мне? Смотря на чем, я очень легко могла сосредоточиться на его лице. Я вздрогнула — ладонь снова пронеслась перед глазами.

Пришлось собраться.

— Да.

— Если будешь внимательно слушать, вечером отведу тебя на реку купаться, — пообещал Кирилл.

Купаться! Как здорово! Ради подобной награды можно и постараться.

— Ты меня слушаешь? — уточнил Кирилл.

Я быстро кивнула.

— Расскажи подробней, что произошло в пятницу, — предложил он.

В пятницу, в пятницу... Это когда танцы были.

— Ну, мне было весело. Я встретилась с Настей, мы болтали, смеялись. Хотелось отправиться туда, где много народу, хотелось танцевать. В общем, веселиться.

— Ты не заметила, когда появилась ведьма?

Я покачала головой. Даже приблизительно не представляю.

— Нельзя что ли чтобы было весело? — поморщилась.

— Почему нельзя? — удивился Кирилл, — это очень хорошо, что тебе весело. Но ты должна улавливать, когда сила выходит из под контроля и угрожает окружающим. А до тех пор веселись на здоровье.

— И как мне это понимать? — поинтересовалась я.

— Не знаю, — подумав, ответил Кирилл, — попробуй так — возникает у тебя какое-то желание, дай ему оценку.

Вопросительно смотрю на него.

— Оцени насколько твое желание нормально, — терпеливо поясняет.

— По каким критериям? — уточнила я. Не помню, чтоб передо мной маячили границы понятий что хорошо, что плохо.

— Ну, например, представь, чтобы бы я сказал, — пожал плечами Кирилл и я уставилась на него в изумлении. Так просто... А ведь и правда должно сработать, потому что он единственный о ком я в таком состоянии помню, а его мнение для меня, пожалуй, единственный доступный критерий добра и зла.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила я.

— Я и не знаю. Но надо же что-то делать.

— Ладно, предположим, получиться. Что дальше?

— Если ты поймешь, что хочешь чего то, чего я бы не одобрил, пытайся остановиться.

— Как?

— Вот этого я не знаю, — растерянно ответил Кирилл и принялся неосознанно водить пальцами по столу. Одна из его привычек, пока неразгаданных. Растерянность? Неуверенность? Смущение?

— В общем, план действий такой, — подытожила я. — Когда мне слишком весело или я злюсь, каждое желание отдавать на твоей рассмотрение и если тебе оно не нравиться, останавливаться?

— Примерно так, — согласился Кирилл.

Я вспомнила вчерашний вечер. Потом вспомнила ту ночь, когда ведьма вырвалась и шла к Кириллу. Очень интересно!

— А если оно тебе... нравиться? — невинно улыбаясь, спросила я. Он насторожился, пытаясь разгадать, в чем подвох.

— Давай начистоту, — предлагаю я, — если она ввалиться к тебе среди ночи и начнет приставать, а словами ты ее не остановишь, ты сможешь... устоять?

Он нервно и коротко засмеялся.

— Не знаю, — честно ответил Кирилл.

— То есть передо мной ты можешь устоять, а перед ней нет? — вдруг рассердилась я и вскочила со стула, грозно впиваясь в него возмущённым взглядом.

— Она — это тоже ты, — успокаивающим голосом заговорил Кирилл.

Не в силах смириться с подобными словами, я стала нервно расхаживать вокруг него кругами. Он следил за моим передвижением одними глазами, не поворачивая головы, но его спина напряглась.

Я злюсь, пришла в мою голову мысль. Почему? У меня чего-то нету, с обидой поняла я! Нету... Кирилла. Я оглянулась и, прищурившись, внимательно принялась его рассматривать. Он замер. Я скользнула к нему одним быстрым плавным движением. Вон оно! Закричал взволнованный голос в моей голове. Я поймала ведьму за руку, прямо на горячем. Я почувствовала, что это уже не я, не мои желания! Ну, желания может и мои, но в чужом исполнении. Победа была настолько неожиданной, что все мгновенно прошло, злость отступила, сменилась нежностью. Я шумно вздохнула, рука лежала на плече Кирилла и он был как статуя, твердый и недвижимый. Разве что теплый.

— Она ушла, — радостно сообщила я, устраиваясь прямо на его коленях и он тут же судорожно вцепился обеими руками в мое платье. Интересно, как это происшествие выглядело со стороны, если так сильно на него повлияло?

— Скажи, когда я такая... ты меня боишься? — вдруг задаю вопрос.

Он фыркнул, его руки расслабились, теперь не столько обнимая, сколько просто удобно устроившись за спиной.

— Она — это ты, — упрямо повторил Кирилл.

Намного позже, когда я готовила ужин, жутко, просто до зубного скрежета захотелось музыки. Взвесив свое желание, как мы и договаривались, я решила, что Кирилл не будет против подобного развлечения. Осталось выяснить, где музыку взять. На кухне нашлось небольшое радио, но никакой подходящей станции поймать не удалось. В тщательно осмотренной гостиной не обнаружилось ничего, кроме телевизора. Я поднялась на чердак, в моей комнате точно ничего нет, я заглянула к Кириллу — он все еще спал. Уже три часа. Я нерешительно топталась на пороге, не зная, что делать, будить его не хотелось.

— Заходи уже, — Кирилл не шевелился, только глаза приоткрыл. Этого вполне достаточно, я тут же очутилась рядом, прижимаясь щекой к его спине и рассказывая, что я искала музыку, а ее нет. Он не знает случайно, почему ее нет?

— Сейчас что-нибудь придумаем, — сонным голосом обещает Кирилл. Я вдыхаю еще раз его запах и спешу вниз. Мясо почти готово — я помню, что Кирилл ест его в огромных количествах.

Вскоре он спускается сверху с ноутбуком подмышкой.

— В машине колонки лежат, звук не самый лучший, но что есть, — говорит и мне этого вполне достаточно.

— Давай заказывай, что хочешь слушать, я скачаю, — Кирилл устраивается за столом.

— Пелагея, Руслана, Юта, Сурганова, Мельница, — на одном дыхании перечисляю я.

— Ты что, мужененавистница? — рассеяно интересуется Кирилл, щелкая мышкой.

— Люблю красивые женские голоса, — пожимаю плечами.

— Хм, вообще какая-то логика в этом есть, — в голосе Кирилла просыпается интерес, — сильный женский вокал тоже в какой-то степени энергия.

— Так что, тебе все сразу? — уточняет он.

— И быстрее, — добавляю я.

К ужину у меня есть музыка. В общем-то у меня теперь есть абсолютно все, что только можно желать. Мы сидим во дворе в шезлонгах, скоро будет закат, солнце уже начинает скатываться в клубок, оставляя за собой печаль, не горькую, а легкую-легкую, как вкус корицы. Ветер на закате замирает, это как-то связано, но я пока не чувствую, как.

— О чем ты думаешь? — спрашивает Кирилл, не поворачивая головы. Я иногда очень четко понимаю, что он в данный момент чувствует, вот как сейчас — ему легко и спокойно.

— А как ты жил до того как мы встретились? — у него ведь была совсем другая жизнь, не такая как у меня. Хочется знать все до единой мелочи.

— Хм... — тянет он. — Так и жил. Учился, работал, путешествовал одно время.

— С девушками встречался, — недовольно добавляю я.

— А то как же, конечно встречался, — невозмутимо отвечает Кирилл и во мне вспыхивает ревность, хочется как-то данный ответ прокомментировать, но удается сдержаться. Не стоит лишний раз злить свою ведьму. Она и так уже слишком близко, я теперь знаю, как это приходит — пузырьки по всему телу и есть сила. Упрямо смотрю вперед, не говоря ни слова.

— Я вообще пользуюсь спросом у девушек, — спокойно продолжает Кирилл, — они вокруг меня так и увиваются!

Приходиться вцепиться в кресло обеими руками. Если он сейчас не замолчит, я его, пожалуй, поколочу. Свирепо поворачиваюсь к Кириллу и вижу, что он широко улыбается. Да он же просто дразнится!

— За тобой очень интересно наблюдать, — говорит Кирилл, — твоя реакция мне чрезвычайно льстит.

— Лучше молчи, — предупреждаю, а в ответ только смех.

— Да-а-а, — тянет Кирилл, — одно знаю точно, мне жилось гора-аздо скучнее.

И снова смеется. Закат, окрашенный смехом Кирилла и приправленный корицей, отпечатывается во мне как клеймо. Мы еще долго молча сидим на улице и даже стремление купаться не способно перевесить желания просто сидеть в этой волшебной тишине.

Следующий день прошел безупречно. После завтрака мы ходили купаться на реку, встретили множество людей и совсем от них не отличались. Я ни разу не разозлилась, да и с чего бы? Что может быть лучше такого отдыха? Мы купались, а потом валялись на покрывале в тени, читая книжки. Я в очередной раз перечитывала "Сто лет одиночества" Маркеса, а Кирилл изучал какую-то книгу с названием нечто вроде "Вечная философия", я заглянула ему через плечо ради интереса, но там сам черт ногу сломит. Под жарким солнцем в такие вещи лень вникать, по крайней мере, мне. У нас с собой были чай и бутерброды, так что целый день прошел в бесполезном, но очень приятном занятии — полном безделье. Домой мы отправились только когда жара начала спадать.

Когда мы держась за руки открыли калитку, то пришлось перед ней остановится, потому что никто не хотел заходить первым. Я подталкивала Кирилла и говорила что он, как настоящий джентльмен должен пойти проверить, не забрело ли на участок диких опасных животных, а он отвечал, что и сам их боится и лучше пусть первая иду я! Так, толкаясь у входа, мы не сразу заметили, что под навесом от солнца сидит Борис Сергеевич. Он наблюдал за нами с большим удовольствием, и надо же, даже широко улыбался.

Ну, тут уж пришлось бросить выделываться и отправляться на кухню. Борис Сергеевич привез готовую еду из какого-то ресторана, чему я жутко обрадовалась — готовить было лень. Он остался с нами ужинать, они говорили о каких-то неприятностях с Сухинскими, что-то считали, потом Кирилл подписывал какие-то бумаги. Мне было неудобно вникать в разговор, он вроде как меня не касался, поэтому я выставила колонки в окно и ушла на улицу, чтобы никому не мешать.

Как уехал Борис Сергеевич я не помню. Только музыка вдруг остановилась, несмотря на то, что я создала длиннющий плейлист часа на четыре.

— Послушай, я тебе Татьяну Анциферову скачал, — донесся голос Кирилла из окна и сразу же полилась песня. Я ее помнила из детства, из какого-то старого фильма.

Мир без любимого... солнце без тепла... птица без крыла

Рай без любимого... горы без вершин... песня без души.

Да, в моей ситуации песня приняла гораздо больший смысл, чем когда я ее слушала раньше. Она даже немного ранила. Вроде ничего грустного, прекрасная музыка и нежный голос. И мир, такой же, как меня окружает. Но только одно уточнение — и все, пустота... Вскоре я могу оказаться в таком мире, и только по своей вине. Песня проиграла несколько раз подряд, а потом наступила тишина.

— Отличный стимул, спасибо, — сказала я через несколько минут после того, как она закончилась.

Кирилл не ответил. Я оглянулась — он так и стоял у окна.

На следующее утро я проснулась под яблонями. Свернувшись клубком, лежала прямо на траве в одной ночной сорочке. Поднявшись, принялась удивленно оглядываться. Кирилл сидел на земле неподалеку, темные круги под глазами, задумчиво покусывает травинку.

— Давно я? — киваю на примятую траву.

— Часов с трех,— устало говорит Кирилл.

— А ты?

— Одновременно.

Похоже, он меня караулил. А я даже не помню, как здесь оказалась.