— Господин, вы меня слышите? — кто — то издалека кричал, а может шептал, я не мог разобрать в темноте, окружавшей меня. Я хотел повернуть голову к тому кто со мной говорил и обнаружил, что не могу открыть глаза. Поднёс руки к лицу и они нащупали, что — то мокрое и липкое. Тыльной стороной кисти руки я протёр или попытался протереть глаза, но только ещё более размазал по лицу это липкое.

— Да это же кровь, внезапно догадался я и двумя пальцами раздвинул веки. Сильно защипало, но я успел увидеть розовый свет вокруг меня. Слава богу, я хоть вижу, облегчённо подумал я и опять всё вокруг потемнело.

В следующий раз я очнулся в более благоприятной обстановке. Ещё не открывая глаз, я почувствовал, что лежу в мягкой постели на спине, укрытый гладким, вроде атласа, одеялом, а руки мои лежат поверх его. Мне было хорошо, уютно и под ладонями ощущалась мягкая, приятная на ощупь поверхность. Ещё в детстве, когда я болел, я помню свои касания покрывала, которым меня одевали и, если поверхность была грубой, мне становилось хуже. И наоборот, при гладкой поверхности , я выздоравливал гораздо быстрее. Я открыл глаза. Спокойно, без напряжения. Надо мной, довольно высоко был балдахин, разукрашенный цветами голубого и розового цвета, а также райскими птицами. Это что — то вроде павлинов с хвостами, формой напоминающие лиру. Было тихо. Ну абсолютно. Ведь когда просыпаешься в своей квартире или доме, всегда что — то слышно. Или проезжающие мимо автомобили, или звон посуды на кухне. А тут вообще ничего. Странно. Я ещё полежал, выжидая, что кто — то войдёт и расскажет мне, что случилось со мной. И почему я здесь, а не дома. Никого. Тогда я решил покашлять. Кхе — кхе. И дверь открылась, как будто там стояли и подслушивали. Вошла медсестра. Да-а-а. Это было что — то невообразимое. С лицом самой прекрасной кинозвезды, с фигурой супермодели, а халатик был короткий и чуть — чуть прикрывал это самое. Наверно, я попал в страну воплощённых желаний. Она присела ко мне на краешек кровати, при этом её длинные загорелые ноги открылись во всю их длину и сказала, нет не сказала, а пролепетала,

— Как мы себя чувствуем, больной? — её прелестные губки приоткрылись, обнажив два ряда великолепных, сверкающих белизной ровных зубов.

— Сначала было неплохо, но как вас увидел, стало хуже. Сердце забилось и руки задрожали.

— Ах вы, баловник, — она покачала передо мной своим прелестным пальчиком и не менее прекрасным бюстом. Я почувствовал себя совсем плохо. И чтобы отвлечься от грешных мыслей, спросил её,

— Как вас зовут, сестричка?

— Магдалена.

— А фамилия, конечно, Нойнэр?

— У нас нет фамилий. У биороботов фамилий не бывает. Но мы предпочитаем, чтобы нас называли искусственные люди, а ещё лучше просто по имени.

— Ух, перевёл я дух. Предупреждать надо. а так и в грех можно впасть. Ну ладно, тогда скажи мне прелестное дитя, куда я попал. Страна какая здесь?

— Это ваша страна, господин и мы все ждём, как вы её сами назовёте.

И тут я понял, что попал в страну, которую сам и выдумал, когда ездил на велосипеде по своей улице. То есть, когда меня, по всей видимости сбила автомашина, я непроизвольно пожелал оказаться здесь, что и последовало незамедлительно.

— Так что же выходит, что здесь живут или вернее находятся одни искусственные люди? А натуральные люди, рождённые от людей, здесь есть?

— Нет, к сожалению, когда вы создали наш мир, то об этом вы не подумали. Но не беспокойтесь, нам хорошо и так. Мы рады служить вам в любое время и выполнять любые ваши желания, — и она кокетливо улыбнулась мне.

Да, подумал я, вот я влип. Выходит здесь нет ни одного нормального человека, с которым можно поговорить по делу. Все будут угождать мне, но ничего путного предложить не смогут.

— А как моё здоровье сейчас? Меня вылечили, а то я кажется получил травмы?

— Да, вы получили очень тяжёлые повреждения, но у нас медицина просто делает чудеса и сейчас вам ничего не грозит.

— А сколько времени я был, э-э-э, скажем так, без чувств.

— Вы находились в хирургической машине десять дней.

— Однако. То-то я смотрю, что у меня живот впал. Наверно, это от голода. Нельзя ли мне закусить, что бог пошлёт.

— Всё к вашим услугам. Так как вы уже совсем здоровы, я хотела бы пригласить вас в столовую. Я встал, чтобы последовать за ней, но оказалось, что я гол как сокОл.

— А где моя одежда?

— Та одежда в которой вы прибыли сюда, господин, пришла в негодность и поэтому вам приготовили одежду, которую вы любите. И она открыла дверки шкафа, который сразу и не заметишь. В нём на плечиках висели разного вида джинсы, все с фирменными лейблами, джинсовые же рубашки и футболки х/б разной расцветки и с различными картинками, и надписями. Внизу стояли несколько пар отличных кроссовок фирм Adidas, Nike и Puma.

— Да, сервис у вас тут на высоте.

— Это всё у вас, господин. Мы все живём только для вас.

Я быстро оделся, не надо и говорить, что всё было впору, и пошёл со своей провожатой в столовую, где уже был накрыт большой стол. Нет, он был огромный!

— Это что же, всё мне?

— Да, господин. Мы, искусственные люди, принимаем энергию от солнца и от энергетических установок.

-Но я же всё не съем. Куда вы всё, что останется подеваете?

— Не беспокойтесь, господин, в конвертере всё превратится в энергию. Здесь ничего не пропадает зря.

— Но откуда вы знаете все эти вещи, они ведь далеко опережают действительность, ту, которая там откуда я появился.

— Вы так много всего прочитали, господин, что из ваших мыслей можно построить не только наш мир, но и ещё многое другое. Только закажите и всё будет исполнено. Ну ладно, не буду морочить голову ни себе ни людям разной высшей материей, лучше пойду -ка я обедать. О! Чего там только не было. Скорее всего было всё. Я не буду перечислять все блюда, чтобы не вызвать у читателя выделение желудочного сока, это ведь очень вредно, когда он выделяется без еды. Так что поверьте мне на слово. Это было довольно долго. Я не ел. Я пробовал. И всё равно объелся. На мою жалобу, что я переел, моя прекрасная роботэсса успокоила меня, что когда я выйду из столовой всё наладится само собой. И не стоит беспокоиться. Так и произошло. Когда я вышел из столовой в парк, по своим размерам и красоте который можно сравнить разве что с Версальским парком во Франции, то моё внутреннее состояние пришло в полный порядок, но состояние насыщения при этом сохранилось

— А где мой велосипед,— спросил я свою спутницу, когда мы прогуливались по тенистым аллеям парка.

— К сожалению, от него мало что сохранилось, но пусть господин не беспокоится, уже сделана отличная копия вашего металлического спутника. К нам подвели мой велосипед, вернее его копию, но, конечно, копия была несравненно лучше чем прототип.

— Ну ладно, спасибо, всё было замечательно, но мне пора домой, а то мама беспокоится небось. А Магдалена грустно сказала,

— Какой вы счастливый, господин, у вас есть мама. И глазки её заблестели. А я сел на велосипед, разогнался прямо здесь в аллее парка, и представив свою улицу, пронёсся через заволновавшуюся массу воздуха перед собой. Моя улица. Улица Ипподромная. Я затормозил перед своим новым забором у свесившихся веток вишни, сорвал уже красную ягоду, кислая ещё и дёрнул за верёвочку.

Я шёл по дорожке и смотрел на почти спелые вишни, на кусты помидор " Штамповка" с уже слегка побуревшими плодами и, конечно, на окна , надеясь увидеть в них своих родителей. Окна были тёмные, но был день и свет не зажигали, потому и не видно никого. Зашёл на террасу и надавил на дверь. Открыто. Значит кто — то есть дома. Захожу и вижу картину "Не ждали".

— Ну вот и я, маманя и папаня. Немного задержался. Я подошёл к ним и обнял их обоих сразу. На глазах мамы слёзы, отец кусает губы, видно, что сдерживается, чтобы тоже не заплакать.

— А мы уже тебя и не ждали, думали, что ты погиб. Люди видели, как тебя сшибла машина, а вот куда ты потом делся, никто не знал. Думали, что шофёр тебя увёз и спрятал. А он говорил, что не видел тебя вообще. Но его всё равно в милицию забрали и он там до сих пор сидит.

— Вот и пусть посидит, на красный свет попёр, скотина, вот и сбил меня.

— А где же ты был, сынок. И вроде живой и здоровый.

— Это я сейчас живой и даже здоровый, а был довольно таки помятый. Две недели меня лечили самые лучшие врачи и вылечили.

— В какой же больнице ты лежал и почему нам ничего не сообщили.

— Давай, маманя, сообрази чайку и я вам всё расскажу. Потом мы сидели, пили чай и я рассказывал им "сказки". Рассказал, что нашёл щель в пространстве и там, в другой стране меня и лечили. Я видел, что они мне не верили и чтобы подкрепить свои слова, пошёл в сарай и достал спрятанные там деньги и драгоценные камни. Взял пачку пятёрок и несколько разноцветных камешков. Положил перед ними на стол и сказал,

— Вот, это вам мой подарок. Заработал в чужой стране и теперь нам с вами хватит надолго. Но я одно у вас прошу. Никому не разбалтывайте всё, что я вам рассказал и ещё расскажу. И поведал, почему я попал под машину. Рассказал про секретаря, как он не захотел выслушать меня и , как отнесутся к нам люди из властных органов, если они расскажут им о моих путешествиях в другие измерения.

— Короче, замучают вас, а вы им ничего не докажите. А я уйду в другие страны и меня не поймают. Вспомни, папа, как ты сам всю жизнь ругался с тупыми начальниками, как они тормозили твоё продвижение по службе. А уж чтобы получить такие сведения они не перед чем не остановятся.

— И одёжа на тебе новая, поди дорогая, — заметила мама.

— Да, мама, это всё от тех добрых людей из другой страны, до которой не дойдёшь и не доедешь. И за сведения о той далёкой и не достижимой для них стране, с нас кожу с живых снимут. Хотите верьте, а хотите не верьте. Мы ещё посидели за столом, а потом я пошёл во двор покурить. Сел на скамеечку в саду и задумался. Как я в прошлой жизни, в эти годы, жил и не о чём не задумывался. Потому что не выходил из общей колеи, а сейчас постепенно становлюсь изгоем, слишком нестандартен. И что мне делать дальше. Но выход пока не прорисовывался.

* Глава пятая *

Третий день не хожу на работу. Забил. На фиг нужно корячиться за гроши, да ещё слушать всякие бредни от разных придурков, возомнивших себя непогрешимыми властителями человеческих душ. Конечно, жалко Виктора Викторовича, ему все мозги вынесут эти недоумки от рода человеческого. Никак не успокоятся, не хотят понять, что скрывается в глубине души у человека, хотят добить его индивидуальность, не понимая сколько теряют из-за своей глупости. Сижу на верхней ступеньке террасы, курю и смотрю как дождь моросит и лужи пузырятся от настойчивых капель, с силой бьющих по их поверхности. По всем приметам это надолго. О таком дожде говорят — облажной. Уже наступил август и скоро вернётся из армии друг Витя. Надо дождаться его и там будем решать, что дальше делать с моим, нет теперь уже общим даром. Он мне писал из армии, что с ним тоже, что — то происходит. Не прошло стало быть даром его перемещение по мирам. Конечно, в письме всё не расскажешь, да и нельзя писать лишнее, а то недремлющее око особого отдела мигом возьмёт тебя на крючок. В эти годы, я помню вовсю письма просматривали, да ещё деньги тырили из писем, которые родители пересылали своим чадам на гульку. А нечего! Пущай все тяготы испытывают и лишения воинской службы. Не Америка чай!

Когда наступил вечер, со мной очень серьёзно решил поговорить отец. Как всегда он велел сесть мне за его стол и начал складывать газеты, которые он до этого читал и даже кое что подчёркивал.

— Александр, — начал он, — я должен очень серьёзно с тобой поговорить.

— Вот, вот — так я и думал, прямо слово в слово, — мысленно усмехнулся я. А сейчас будет говорить, что нельзя болтаться без дела и, если я не хочу учиться, то надо выбрать работу по себе и стать полезным для общества.

— Ты долго ещё будешь болтаться без дела? Если не хочешь работать на заводе свёрл, то увольняйся и поступай на другой завод, их в городе много. Нельзя быть тунеядцем, это очень нехорошо. Надо хоть как — то приносить пользу стране. Мой отец очень любил всех поучать, наверно, это приносило ему моральное удовлетворение, да и в своих глазах он как бы возвышался над обычными людьми.

— Так я же вам дал денег, там месяца на три с лихвой хватит. А пока я позанимаюсь своими делами.

— Ну какие у тебя могут быть дела, ты ведь ещё можно сказать мальчишка. И то, что ты нам наплёл, я в это не верю. Такого не может быть.

— Ну да, такого не может быть, потому что не может быть никогда. Так ведь вы рассуждаете. А что если я тебя проведу в другой мир, как ты тогда заговоришь?

— Опять ты за своё. Мне кажется это ненормальным.

Ну всё точно так я и описывал Виктору, когда не велел ему говорить о наших путешествиях в другие миры. Короче, бессмысленно с ним спорить. Если уж он не верит своему сыну, тогда что говорить про остальных людей. И я клятвенно заверил отца, что выкину дурь из головы и в ближайшее время устроюсь на работу в самый нужный для отчизны завод, чтобы приносить пользу советским людям.

Отец подозрительно посмотрел на меня, не смеюсь ли я над его патриотическими чувствами, но не заметил на моём лице издёвки и успокоился.

Конечно, ни на какую работу устраиваться я не пошёл. Но родителей успокоил и слинял из дома. Сегодня я решил не тратить силы на езду на велосипеде, а вывел свою "Яву" и поехал в сторону Газзавода к своему порталу. Мы тогда с Виктором не исследовали обратную сторону портала и я решил посмотреть, что же там скрывается. С ветерком я домчался до поворота к Черноречье, притормозил и осмотрелся вокруг. Никого. Это хорошо. И я уже потихоньку подъехал к порталу. Для начала решил заглянуть в Америку. Узнать, как там дела. Заглянул. На первый взгляд всё также как и в прошлый раз. Тихо шелестит листва на деревьях, но на газонах и улицах стало много прошлогодней сухой травы и старой опавшей листвы. Началось запустенье. Посмотрел на небо. Кораблей пришельцев не видно, они или улетели с Земли, или осваивают другие районы планеты. Решил не ходить в город. Интересного там немного. Лучше займусь другой стороной портала. Стоп. Вспомнил об оружейном магазине. Мало ли что я увижу в новом мире, надо на всякий случай захватить ружьецо побольше, всё равно ведь на мотоцикле — не на горбу тащить. И пошёл по улицам бывшего американского города Чаттаннуга, загребая своими кроссовками сухую листву. Никого живого так и не увидел. Вот и "GUN SHOP" c открытой дверью, как мы её и оставили. У входа намело прошлогодней листвы и другого мусора, вроде и нет никого, а мусор всё равно накапливается. С некоторым трудом, но распахнул дверь в магазин. Подошёл к прилавку, на нём уже пыли довольно много. А ведь прошёл всего год, а что потом будет. Стал осматривать оружие. Ассортимент всё тот же. Решил выбрать китайскую подделку АКМС с откидным прикладом. Подвигал затвором, мало ли что, может смазка застыла, но нет всё работает нормально. Захватил пару магазинов, однако тяжёлые. Всё — таки 7,62 это вам не мелкашка какая-нибуть. Поискал изоленту и нашедши, примотал магазины друг к другу и сразу вставил их на место. Передёрнул скобу затвора и поставил на предохранитель. Пусть будет всё готово. На всякий пожарный.