Эротические похождения пенсионера

* Глава первая. *

Я очнулся от того, что на моё лицо села большая сизая муха и надоедливо, суетливо елозила, пытаясь залезть в ноздрю. Сильно зачесалось и я чихнул.

Открыв глаза я обнаружил, что лежу около садовой скамейки на дорожке и рядом валяется мой сотовый телефон ,,Nokia,, с вакуумными наушниками,

а также недокуренная сигарета, которая дымилась показывая, что лежу я тут недавно.

В книгах о попаданцах обычно описывается как долго и недоверчиво они осознают своё переселение в другой мир, я же сразу просёк, что нахожусь во дворе своего старого родного дома. Мы его продали в 1994 году, а новые владельцы его снесли и построили более современное жилище. А тут всё было по старому. Всё было узнаваемо и знакомо до сентиментальной рези в глазах, ведь прожил я здесь более тридцати лет. Там, в 2016 году, была поздняя осень, начало ноября. Уже выпадал снег, но растаял и вокруг было сыро и холодно, а тут уже начало лета. Тепло от высоко стоящего солнца приятно грело и я ещё долго сидел на нашей старой скамейке, наслаждаясь таким внезапным переменам.

Наши старые ранетки уже отцвели и теперь маленькие плоды будут набирать свою массу, но всё равно будут маленькими и не сладкими. Где только отец их нашёл. В дальнейшем мы пересадим сюда сливы. Вот они будут хороши. Косточки будут отделяемые и мякоть будет очень вкусная.

Старые ворота перекосились, их сколотил мой отец из ящиков и я их позже снесу и поставлю новые.

Слева увидел водопроводную колонку, ещё мною не переделанную. Она имела колодец и настолько узкий, что отец, когда лез туда переключать кран на зимний режим, обвязывал себя верёвкой, чтобы мы тащили его наверх, а то ноги не могли толком согнуться — так было узко. Мне он эту операцию не доверял, думая, что я не дорос до понимания такой сложной, по его мнению, работы.

Осмотрев двор вокруг и убедившись, что ничто не изменилось с тех самых пор, когда мы здесь жили, я оглядел себя.

Я был одет в свои старые джинсы орского производства, футболку затрапезного вида и галоши или калоши, кому как нравится. В них я обычно ходил по двору, когда была непогода или просто чтобы не искать кроссовки. В своё время мы улучшили дорожки, смешав печную золу с землёй и утрамбовав их. Вода после дождей не стала застаиваться и быстро уходила в землю.

Тут до меня дошло, что надо поднять телефон и спрятать его от чужих глаз, ведь в это время, а по моим прикидкам были 70-е годы, их ещё не было и, как говорится, даже не предвиделись. Кстати я снова курил сигареты "Родопи" с фильтром. В те времена очень популярны были болгарские сигареты. Они ещё не потеряли своего качества, как в более поздние года и советские люди массово их употребляли.

Там, в своём времени я бросил это вредное дело, когда у меня началась аритмия и этим продлил своё существование. А здесь я курю и мне это пока нравится. Ну ладно к этому вопросу вернёмся позже, ну а пока надо узнать — какой же сейчас год, то что теперь лето я уже понял.

И, тут до меня дошло, боже мой, я теперь никогда не увижу свою любимую жену Галюшу. Меня аж в пот прошибло, как она там будет без меня теперь жить. Она ведь привыкла, что я хожу по магазинам и часто готовлю обед, потому что ей и так хватает работы. Тут и уборка квартиры, и пригляд за внучкой Сашенькой, ведь она так часто простужается, а её родителям надо работать, вот они и просят бабулю посидеть с внучкой. А посидеть, это только так говорится, а на самом деле с ней надо целый день играть и ухаживать за ней. Вот такая у нас внучка.

Ну ладно, об этом потом поразмыслим, а сейчас надо идти в дом провентилировать обстановку. Иду по дорожке и чувствую, что ноги не болят и походка моя уверенная и лёгкая. Да и дышится легко и в голове нет шума, который в последние годы так мне мешал. Хорошо-то как. Поднимаюсь по ступенькам на террасу, открытая у нас терраса, не застеклённая, скриплю дверью в сени и открываю, обитую дерматином дверь на кухню.

Ну вот.

На кухне моя бабуля, что то делает у своего стола. Живая, значит 1974 год ещё не наступил, ведь она умерла в январе 1974 года. Сразу задаю ей вопрос на засыпку,

— Бабуль, а какой сёдня день?

— Так ведь суббота, внучек.

— Ну это понятно, а месяц то какой?

— Ты что, думаешь я из ума выжила, что ли?

— Да нет, это у меня с памятью, что то не так. Ну так, какой?

— Июнь.

— Год то какой?

— Ты, часом не заболел, внучек?

У меня начинает кончаться терпение.

— Да не заболел, не заболел, просто забыл. Ну так ты скажешь или мне у мамани спросить?.

— 1972-й, доволен?

— Ну вот, слава богу, а то так много слов на простой вопрос.

Вот такая у меня бабушка, просто так к ней на хромой козе не подъедешь, особый подход нужен.

Прохожу в зал и вспоминаю, что на стенке, нет, на стене, а то в наше время стенкой называется мебель, должен висеть отрывной календарь, который называется ,,численник,,.

Смотрю.

17 июня 1972 год, суббота.

Все буквы хорошо видны и без очков.

И чего я бабке голову морочил, надо было просто молча пройти в зал и посмотреть самому. Впредь наука, меньше болтать, больше думать. Ни матери, ни отца дома нет. Смылись куда-то, что удивительно. Они так редко вдвоём куда-то ходили. Отцу всё некогда, всегда в работе. Захожу в свою комнатушку. Всё как и прежде, кровать моя старенькая, сундук маманин ещё более древний, и на нём стоят радиола ,,Рекорд,, и магнитофонная приставка "Нота-М".

Смотрю и смеюсь — какая древность.

Конечно и в то время, нет, теперь уже в это время есть приличная аппаратура, но стоит она бешеные деньги. Я помню в прежней жизни ходил к Юрке Назаркину-это мой школьный товарищ, скорее даже знакомый, слушать диски, так у него была аппаратура японская и стоила несколько тысяч рублей. Он специально устроился проводником поезда, чтобы привозить дефицитные товары — книги, диски фирменные, джинсы и прочее, и на этом очень неплохо зарабатывал, спекулируя ими.

Ну а пока надо свой сотовый телефон выключить, чтобы аккумулятор не разряжался, а потом что — нибудь придумаю, как его заряжать. Посоветуюсь с электриками. И спрятать так, чтобы ни одна живая душа не смогла его найти. Зачем мне лишние хлопоты.

Подошёл к комоду в зале, где стояло зеркало в виде сердца остриём вверх, полюбовался на свою давно не виданную, юную физиономию. Да, заиметь снова 23 года совсем не плохо.

По сравнению с той старой физиономией это просто ,,Ален Делон,,

Несколько полноват, конечно, если оценивать по канонам мужской красоты, но мы это быстро исправим. Раньше я ленился бегать и на турнике подтягиваться, но теперь всю дурь из себя выбью. Родителям ничего говорить не буду во избежание ненужных расспросов и недоверия.

Мать не поймёт, а папаша ещё в психушку упечёт. Он у меня майор милиции и ,,ну очень серьёзный товарищ,,. И СССР спасать бесполезно, итог тот же. Хотя в книгах о попаданцах почти все попавшие в прошлое сразу начинали думать, как уберечь страну от развала. Продавали своё имущество, если денег не было, и ехали в Москву на встречу с Берией или Сталиным, а которые попадали в более позднее время, соответственно с Хрущёвым, Брежневым или Машеровым. К остальным, практически не обращались, наверно, совсем гнилые были. Хрущёва обычно старались замочить. Как правило страну спасали люди обыкновенные, я бы сказал — рядовые, а то я не припомню в роли спасателей олигархов. Наверно им и так хорошо живётся и попадать в прошлое им не охота. А у меня всё проще и в то же время сложнее.

Задача номер один — подготовиться к встрече с Галюшей, когда она приедет в Оренбург в 1976 году по распределению из Воронежа, где она учится сейчас в Технологическом институте. К этому времени я должен стать сильным, мускулистым, да и деньжат надо заработать побольше. Так что надо думать и работать, а не вспоминать былые возможности как другие попаданцы, они ведь почти все из спецназа или менеджеры по продаже, или как ещё их называют-манагеры, а то и из уголовного розыска. Короче, не нам чета.

Да ещё на работу ведь надо ходить. Как не странно, но в книгах я ещё ни разу не встречал попаданца — рабочего. И вообще на заводах они появляются только с целью грабежа, то есть за бесплатно чего-нибудь набрать или, чтобы им сделали что-нибудь. Сами-то они делать ничего не могут. Как же — ,,интеллектуалы,,, мать их так и этак, а тоже спасать родину собрались.

Кстати, я помню в книгах о попаданцах упоминались разные как их называли рояли, плюшки, бонусы в способностях тех героев, так что интересно, на меня это распространяется или нет?

Поживём, увидим.

И я завалился спать.

Сморило от переживаний.

Когда я проснулся был уже вечер. Пришли мои родители и мы сели ужинать. Я старался делать вид, что ничего не случилось и всё по прежнему. Сказав родителям, что я пошёл гулять, я вышел на улицу.

Ну и куда пойдём?

Во! К Витьку.

Виктор Тепляшин был моим, пожалуй, самым старым другом. Он был на год младше меня и познакомились мы в библиотеке им. Кольцова, где в читальном зале проводили много времени. Плохо, когда ничего нельзя говорить даже близким людям. Даже если до этого тебя считали нормальным человеком, то сейчас если я резко начну им рассказывать о своём перемещении из будущего 2016 года, психушки мне не миновать. Конечно, можно показать им сотовый с песнями, озвученными книгами и фотографиями из будущего, но мне-то от этого какая польза. Спасать СССР от развала я не собираюсь. Ведь они же его и развалили. Партийные боссы! Мало им было власти, захотелось ещё и денег огромных. А я приду к ним такой весь из себя умный. Вот ум один и останется.

Кстати, Витёк ведь инженер-электрик и к тому же не болтун. Но сейчас он ещё заканчивает учёбу в Политехническом институте. Наверное диплом пишет. Вот пойду и поговорю с ним. Так сказать прощупаю обстановку и настроение моего друга. Жил он от меня недалеко и я добрался до его дома на Красноармейской за 10 минут. На моё счастье Виктор оказался дома и, как я и думал, писал дипломную работу.

— Извини, я не вовремя, — сказал я.

— Что ты, Сашок, ты всегда вовремя, даже тогда, когда и не вовремя.

Вот так поприветствовали мы друг друга.

— Всё пишешь, — осведомился я у Виктора.

— Да, как Пушкин, а может даже хуже, — как всегда съюморил Витя.

Мы посмеялись и я предложил,

— Не желаешь прошвырнуться, заодно и покалякаем о делах наших скорбных.

— Прямо так уж и скорбных, — слегка удивился мой друг.

Тут до меня дошло, что фильм ,, Место встречи изменить нельзя,, ещё не вышел на экраны телевизоров и он просто не слышал этой крылатой фразы.

— Вот и об этом тоже надо поговорить, сказал я.

— Ну, ты прямо заинтриговал меня,— слегка удивлённо ответил Виктор и стал собираться.

— Мам, мы пошли, прогуляемся, громко сказал он тёте Нине, его маме и мы вышли на улицу.

— Пошли в сторону моря, там народу поменьше, а дело довольно-таки секретное, не для чужих ушей.

Это у нас поговорка была такая. На Урал, значит в сторону моря. Наверно, все люди мечтают жить у моря и, желательно, у тёплого.

— А мои уши подходят значит,— опять пошутил Витя.

— Да, твои подходят, уж в этом — то я уверен,— сказал я и, когда мы вышли в поля, вытащил свой многострадальный телефон.

Наверняка люди, жившие в семьдесят втором году, все помнят, что тогда происходило.

Но этим не ограничатся, а расскажут о том, как видели "Гамлета" на Таганке с Высоцким, фильм 'А зори здесь тихие', хоккейную суперсерию СССР — Канада, слушали песню "Эти глаза напротив". Читали в "Правде" о суде над Анджелой Дэвис, про которую уже давно все забыли, смотрели Олимпийские игры в Мюнхене, в которых 'участвовали' не только спортсмены, но и террористы, узнавали о скандале с Евтушенко ...

Анекдот помните? Нет? Тогда слушайте:

Бывшему президенту США Картеру снится сон, что он сидит на XXXII съезде КПСС, а с трибуны оратор говорит: ...в этом году с хорошими результатами завершили уборочную хлеборобы Кубанщины, Херсонщины, Алабамщины и Техащины...'

Читатели ждали страницу юмора '12 стульев' в 'Литературной газете', телезрители предвкушали 'Кабачок 13 стульев'. В восемь вечера давали, как всегда, 'Спокойной ночи, малыши!', в девять всегда — программу 'Время', которая начиналась с кадров советских вождей, чаще с самого главного — тогда еще бодрого и энергичного Леонида Ильича Брежнева. Потом — трудовые успехи, вести с полей, сообщения из братских стран.

...Был застой, но советские люди об этом не знали. Все было замечательно, только лето семьдесят второго выдалось просто убийственным — два месяца страна стонала и изнывала от невыносимой жары.

Вот об этом и многом другом и предстояло мне рассказать другу Вите, так сказать, сделать его своим доверенным лицом.

* Глава вторая * 

Я вытащил из кармана сотовый телефон и показал его Виктору.

— Вот из за этого и весь сыр — бор. Как ты думаешь, что это такое?

Виктор не стал хватать его руками, а спокойно спросил,

— Похоже на калькулятор. Не угадал? Ну тогда чем ты решил меня удивить?

— Вот поэтому-то я и решил показать этот предмет именно тебе. Другой бы стал вырывать его из рук и мог нечаянно повредить его, а ты отнёсся к его появлению довольно спокойно.

— Ну, а чего мне волноваться, я думаю, что ты всё равно ведь расскажешь мне об этом

— Да, конечно, ты как всегда прав. Так вот, это карманный телефон. По нему можно связываться с другими абонентами не только в самом городе, но и по всей стране и даже с заграницей. Но для этого нужна информационная сеть для коммутации всех телефонов. А вот её — то у нас и нет.

— И где же она,— спросил Виктор,— за границей?

— Нет, Витя, нет. Она в будущем.

— В смысле, как в будущем? Её сделают в будущем?

— Нет. Её уже сделали, но в будущем.

Витя стал поглядывать на меня с недоумением.

— Что-то я не врубаюсь. Ты о чём говоришь?

— Ладно. Не буду больше тебя мучить. Этот телефон, а он ещё называется сотовый телефон изготовлен в 2009 году. У меня он уже семь лет. То есть я жил в 2016 году. А сюда попал сегодня из того сознания в это сознание и я постучал себя по голове.

У Вити глаза стали округляться прямо "на глазах",извините за тавталогию.

— Но этого не может быть.

— Почему же не может быть, не потому ли, что до этого не было ни разу? Так вот, одной расстроенной девушке как-то сказали, что всё случается в первый раз. Да, дорогой друг, моё сознание перенеслось в последний момент моей жизни, я так полагаю, в моё же сознание, но в 1972-й год. Ты же знаешь, что я всегда увлекался фантастикой. Так эта литература в 21-м веке получила очень большое распространение и, в частности фантастика о попаданцах. Я столько прочитал её и она в моём сознании настолько укоренилась, что когда я откинул копыта, в почти буквальном смысле, то непроизвольно стал попаданцем и оказался здесь, в своём прошлом.

— Ну, хорошо, сказал Виктор, но ведь это ты не можешь доказать, ведь твой, э...э...как его, сотовый телефон не работает и представляет из себя как бы муляж.

— А вот и нет, Витёк, дорогой ты мой, у этого, так сказать, муляжа есть ещё много разных замечательных функций для которых не надо сети, а именно — магнитофон, аудиоплейер, видеоплейер, фотоаппарат, видеокамера, календарь, будильник, диктофон и даже игры, которые можно наблюдать на экране. Это тот же компьютер, только маленький.

— А что такое компьютер?

— Ну вот, приехали. Теперь мне надо объяснять тебе основы информатики, кибернетики. производства жидкокристаллических экранов и многого другого, о котором я и понятия не имею. Я ведь не специалист в этих науках, я просто пользуюсь этой техникой. Я отработал на заводе свёрл 35 лет до его закрытия, а потом ещё работал на ,,Гидропрессе,, и ,,Машзаводе,, шлифовщиком, наладчиком станков с ЧПУ и даже фрезеровщиком.

— Кстати это очень легко проверить. По сути я, только недавно прибывший из армии, очень мало должен уметь. Но я ведь могу. И объяснить это не возможно, а только поверить или проверить.

— Да, Сашок, я начинаю верить. Твой разговор уже не тот, что был раньше. Тебе просто на ум бы не пришло говорить о таких понятиях. Ну хорошо, давай сядем вот под тот кустик и ты мне покажешь то, что хотел показать.

И я показал. Сказать, что Виктор был потрясён, значит не сказать ничего. Он стоял на ушах. И даже вгорячах сморозил глупость.

— Сашок, это же переворот в науке. Его надо показать учёным.

— Ну вот, так я и знал. Ещё один доброхот нашёлся. А ты хоть представляешь, что потом с нами будет? Меня будут как мышку препарировать и всеми доступными методами добывать из меня информацию о грядущих событиях, а тебя как ненужного свидетеля скорее всего уберут.

— Куда уберут?

— Не куда, а как. Скорее всего пристрелят.

— Нет, мне такой вариант не подходит.

— Ну вот, значит надо помалкивать и стараться извлечь из этого телефончика максимум пользы и прежде всего для себя.

— А моё будущее какое, безоблачное или не очень?

— За твоё будущее можешь не волноваться, оно получше многих других, сынок у тебя будет замечательный. Но большего сказать не могу, а то ты можешь изменить своё будущее своими знаниями. Моё же будущее мне придётся изменить, так как там осталась моя жена, которую я очень люблю и через четыре года она приедет в Оренбург по распределению и удержаться от вторичного знакомства и терпеть восемь лет одиночества я просто не смогу. Вот поэтому — то мы должны хранить тайну и никто не должен узнать о ней.

— А пока надо решить одну маленькую проблему. Аккумулятор садится и его надо подзаряжать. Надо сделать зарядное устройство с 220 вольт и выходом на 5 — 7 вольт и током примерно 250 миллиампер. Вот тут я без тебя не обойдусь. В электричестве я профан.

— Ладно, займёмся, а пока пойдём искупаемся. коли мы уже здесь.

— Да, но по очереди. а то ещё сопрут изделие номер 001.

И мы пошли купаться.

Накупавшись и нанырявшись, мы отправились по домам.

Мы шли по придорожной траве, которая мягко пружинила под нашими ногами, а на самой дороге лежала жёлтая пыль толщиной в три — четыре пальца. Сколько себя помню все 60 — е и 70 — е годы были жаркими и пыльными и, что интересно, дождь был тёплый. Мы бегали под дождём, радовались жизни и никогда не простужались. Зато потом, когда объявили о ,,глобальном потеплении,, стоило попасть под дождь и простуда была гарантирована.

Мы шли, а Виктор спрашивал меня о будущем. Он занимался боксом и поэтому его прежде всего интересовали достижения наших боксёров.

— Саш, а вот скоро будут олимпийские игры в Мюнхене, как там наши боксёры выступят?

Я рассмеялся.

— Ты думаешь, что я в преддверии переноса сюда, в 1972 год специально проштудировал всю спортивную литературу? Нет, Витя, не думал я об этом серьёзно, хотя в мечтах иногда забегал в разные темы. Но, насколько я помню, наши возьмут одну или две золотые медали и одну из них Лемешев.

— Слава?

— Возможно. Не помню я его имени.

— А ещё кто?

— Я же говорю, не помню. Это только в фантастических романах попаданцы всё помнят и учат всех подряд как жить.

— Так у нас тоже как бы фантастика получилась.

— Возможно и у меня проявятся какие нибудь способности, но пока я что — то не особенно их замечаю.

— Вот о хоккеистах я помню хорошо. Мне в то время очень хоккей нравился. Особенно ЦСКА. Я помню практически весь их состав. И супер серия была в то время, то есть сейчас, очень интересная.

— Так ведь они же профессионалы. Вряд ли наши их обыграют.

— А наши хоккеисты разве не профи. Они только числятся где — то на работе, а на самом деле только игрой и занимаются. Так что и обыграют и проиграют, разные матчи будут. Не буду рассказывать, а то неинтересно будет смотреть. Если бы здесь можно было бы в тотализатор сыграть, то можно много деньжат выиграть, но увы. Был в СССР такой спортпрогноз, но в каких годах я не знаю.

— Ну, а про футболистов помнишь? Кто в этом году чемпионом станет?

— Ты знаешь, я этим делом не очень увлекался, но помню, что смутные года были в начале 70 — х и чемпионами становились совсем дурные команды типа ,,Заря,, Ворошиловград. В наше время этот город опять назвали Луганском.

— А почему?

— Что, почему?

— Почему переименовали?

— Ха, тут вообще история очень интересная. Ведь СССР распался.

— Как это, распался?

— А вот так.

В каждой республике были свои начальники, которые не хотели подчиняться Москве, а хотели сами быть самыми главными. Ну вот и допрыгались. У них ведь были такие мысли, что Москва им очень мало даёт, но много забирает и если они будут самостоятельными, то будут они купаться в золоте. Но не получилось. Стали они жить совсем хреново и в этом, как ни странно, обвинили Россию. Все стали усиленно строить капитализм. То есть, кто стоял у руля власти , стал президентом. Кто был директором предприятия, стал хозяином, главой акционерного общества. Ну а кто работал в цехах, в отделах разных технических, тот за редким исключением не получил ничего. Вот и многие республики остались у разбитого корыта. Ведь раньше — то была интеграция, а теперь дезинтеграция. Начались волнения и даже войны.

Особенно всех перепрыгала Украина.

Они всегда утверждали, что Украина всю Россию кормит и когда отделившись убедилась, что не так — то и хорошо жить одним, стала обвинять Россию, что она ограбила их при разделе.

Поднялся национализм, бандеровщина, хотели запретить русский язык. Одураченная молодёжь прыгала на площадях и орала, — Кто не скачет, тот москаль. Представляешь, какая пропагандистская машина была задействована.

Окраины, которые ближе к России стали возмущаться и решили не подчиняться Киевским властям. Украинские власти захотели силой навести порядок в Донбассе, Луганской области и в Крыму, где тоже были недовольны русские, которые были основной массой населения.

В Крыму провели голосование — референдум — за отделение от Украины и так как Крым был автономной республикой, то они определили свою самостоятельность, а поскольку киевские власти не дали бы им жизни , то они присоединились к России.

Киев объявил Россию агрессором.

Тут и америкосы подсуетились и стали давать им подачки, и настраивать против России.

В Донбассе объявили независимость и образовали две республики ДНР и ЛНР. Донецкая и луганская республики. И вот они, не подумав, что они просто области в составе Украины, попросились в состав России. Наши не могли их принять, потому что не по закону. По международному. Но всё равно началась гражданская война. Киев бросил на Донбасс свою армию и добровольческие соединения, которые косили под нацистов и даже имели знамёна и эмблемы как у фашистов второй мировой войны.

Наши стали помогать жителям ДНР и ЛНР продовольствием и другими товарами и, конечно оружием, хотя официально об этом не говорилось. В 2016 году до войны дело не дошло, но напряжённость была не малая. Короче, Витя, хохлы оказались ещё теми тварями. И соц. лагерь развалился. Пригрели мы на своей груди змей. А то всё — братушки, братушки. А они все перебежали в НАТО. Вот такие дела, Витёк.

Мы ещё долго шли молча, а потом Виктор повернулся ко мне и сказал,

— Ну как же так. Такая огромная страна и, на тебе, развалилась. Неужто наши руководители не смогли это предвидеть.

— Не бери в голову, Витёк. Они об этом не только не думали, а даже и не хотели думать. Их всё устраивало. Власть есть, спецраспределители снабжали их дефицитной жратвой и шмотками, а как живут люди, там внизу, им было всё равно.

— Какие ещё распределители?

— А ты, что думаешь секретарь горкома пойдёт вместе с тобой в очереди стоять за колбасой?

— Ну, не знаю. Как — то всё дико выглядит. Как будто под одеялом жрать, а другие слушают и слюни глотают.

— А вот они привыкли и на наши слюни им наплевать. ,,Мы будем жить при коммунизме,, вот и ждите, ха-ха-ха. А они уже там и давно, кстати. Так что думай о себе , Витя, а страна пусть живёт как жила. Всё равно от нас ничего не зависит.

Незаметно мы дошли до дома Виктора.

— Ну ладно, увидимся ещё, — попрощался я с другом,

— Пока подбери детали для зарядника, а там продолжим наш разговор. И не забудь. Н-и-к-о-му!

— Да понял я. Не беспокойся.

На том и расстались.

* Глава третья *

На улице уже стемнело и я пошёл домой.

Я шёл и всей грудью вдыхал свежий вечерний воздух. В полисадниках у домов росли вишнёвые деревья, а на нашей улице напротив моего родного дома шелестели листьями берёзы. Открыл калитку и зашёл во двор. Мои отец с матерью сидели в саду на лавочке и ждали меня. Им осталось жить на свете ещё тридцать лет. Отцу, правда, поменьше. Он только что пошёл на пенсию, но ещё работал, а мама была домохозяйкой и на пенсию не рассчитывала, а только на добавку к отцовой. Тогда ещё не придумали социальных пенсий.

— Ну что, намылся в Урале? — спросил папаша,— Что-то ты поздно на речку ходил.

— Ничего не поздно. Считай только с дороги. Неплохо и освежиться.

Они конечно не поняли истинного смысла моих слов, но ничего не сказали.

Я подошёл к водопроводной колонке, открыл воду и с наслаждением напился чистой и прохладной форштадтской воды. Я её всю жизнь вспоминал, какая она была вкусная и вот опять выпало мне счастье насладиться ею. В моём будущем из-под крана пили только самоубийцы.

— Пойдём, сына, покормлю тебя, а то небось проголодался? — сказала маманя и хотя я отнекивался, всё равно пошла на кухню кормить своего загулявшего сынка.

А сынок накушался и прошёл в свою келью, которая находилась сбоку от печки.

Включил радиолу и приставку магнитофонную ,,Нота,, приготовился слушать ,,шедевры советского рока,,.

И зазвучала бессмертная песня советской молодёжи ,,Наш адрес — Советский Союз,,

Песня, конечно хорошая по тем временам, но качество оставляло желать лучшего.

Конечно, если записываешь с приёмника, о каком качестве может быть речь.

— Ты, это, потише играй, а то соседи будут жаловаться,— сказал, подойдя, отец.

— А что, у нас соседи завелись?

— А куда же они денутся, где были там и есть.

— Ты об этих, которые дворами соседствуют? А я было подумал, что у нас в доме завелись. Ладно, папочка, я буду тих как мышка. Вот куплю себе наушники и вы мой шум больше не услышите.

На этом и порешили.

А сам думаю, что в прошлой жизни я слишком увлекался записью музыки низкого качества, покупкой книг, которые в будущем будут лежать мёртвым грузом у меня на полках. Я-то их прочитаю, а вот сынок не очень-то любил их листать, предпочитая им гулянки с друзьями или учёбу в институте. Ну да ладно, главное, что он вырос приличным человеком. Не знаю будет ли он в этой жизни, но будем стараться. Много времени я потратил раньше на общение с Вовкой Долгих. Мы познакомились на заводе свёрл, когда я приехал из армии и опять устроился туда на работу. Вроде бы мы подружились, но был какой — то мутный осадок в душе, как бы предчувствие. Сколько времени я затратил на записи для него, сначала музыки для его гулянок, а потом аудиокниг, когда он ушёл из семьи и ему было скучно. А может и не ушёл, а его ,,ушли,, за то, что не хотел он помогать жене по дому, да и просто быть хозяином в доме. Завёл себе комнатушку около лифта и пил там пиво, да книжки читал — вечно грязные и рваные. И книги я ему давал читать скрепя сердце. Он их перегибал и пачкал. Книги теряли товарный вид и обменять их на другие уже было сложно. Потом, ближе к пенсии, увидев как он опускается, я отдавал ему свою хорошую одежду, которая становилась мне мала или одежду сына и он хоть выглядел более или менее прилично. Всю жизнь меня и тяготил, но и привлекал долг перед другими людьми и друзьями, в частности. Вздохнёшь и подумаешь, ну куда деваться — надо. А в конце концов Вовка Долгих пренебрёг моими интересами и тем самым вычеркнул себя из моей жизни. Ну бог с ним. Есть у меня друг Витя, который никогда у меня ничего не требовал и довольствовался тем, что я просто есть на белом свете, и хватит. Остальные пусть будут попутчики.

Всё больше меня волновала мысль, а не в параллельный ли мир я угодил. Как — то не могу я понять. Были люди и исчезли. Куда они могли исчезнуть и почему. Неужели только из — за того, что я там умер, а может и не умер, а раздвоился. И не слишком ли много чести для меня, что из-за одного меня погиб целый мир? Надо будет просмотреть учебники истории, а вдруг какие нибудь даты не совпадут. Всё может быть.

Я думал, думал и незаметно заснул.

А ночью я не проснулся, но сон мне приснился...

Первый раз я мастурбировал лет в 13 — когда впервые в жизни посмотрел порнофильм, старательно спрятанный моими родителями и так же старательно найденный мной. Это была какая-то дешёвая порнуха, где я увидел, как мужик, сидя перед раздвинутыми ногами тёлки, отчаянно наяривал рукой по своему члену.... Моё детское любопытство взяло верх над рассказами родителей, что всё подобное — только для взрослых. Рука как-то сама собой потянулась к шортам... Помню первое ощущение от вставшего, наверное, тогда впервые моего хуя — это был такой маленький отросток (а чего вы хотели в 13-то лет?) на совершенно безволосом лобке. Я осторожно провёл рукой по нему, медленно освобождая розовую головку моего 'мистера Бина'(как я его прозвал впоследствии). Вверх-вниз, вверх, вниз, вверх-вниз....... Всё быстрее и быстрее... Кончил (правда, тогда я ещё и не знал, как это называется) буквально через 3 минуты — а белые непрозрачные капельки (вот именно, что капельки...) я собрал пальцами и лизнул языком, как это сделала та самая тётка в фильме... Сам взрыв мне понравился неимоверно, а вот вкус спермы показался отвратительным... С тех пор я онанировал, представляя себе всего лишь груди маминых подружек, такое количество раз, сколько наверное, мальчики моего возраста и физически не смогли бы... В то время мы с классом каждую неделю ходили в бассейн... А что такое бассейн? Это раздевалка для мальчиков и девочек раздельно. И вот после раздевалки все идут в душ — там снимают трусы и надевают плавки. Раньше внимания на это я не обращал абсолютно, но в тот раз как-то так получилось (видимо все другие кабинки были заняты), что мой одноклассник зашёл ко мне под душ, снял свои белые трусы и повернулся ко мне лицом (или концом?) — на его лобке уже начали пробиваться волоски.... Сразу я этому не придал значения, а между тем, он как-то так повернулся, что случайно задел своим пенисом мою опущенную руку... Вот тогда я возбудился по-настоящему.... Но всё закончилось, я пришёл домой и вспомнил это прикосновение, мой хуёк вскочил в штанах и я тут же, прямо в коридоре упал на пол, быстро расстегнул ширинку, приспустил трусики и начал отчаянно дрочить.... О, как тогда я кончил.... Сперма взметнулась вверх, заливая мне лицо и даже попав на зеркало. В ближайшую неделю мне надоело просто мастурбировать и я, наслушавшись в школе рассказов про пидорасов и в какие места их ебут, однажды, лёжа на кровати раздетым и доставляя себе удовольствие правой рукой, левой скользнул между ног, немножко раздвинул свои булочки, аккуратно нащупал дырочку.... И вставил туда свой указательный палец. Сначала он вошёл хорошо, но потом, сократившись, моё анальное отверстие не захотело принимать посторонние предметы. Тогда я освободил руку, пошёл обмазал палец растительным маслом, и снова лёг на кровать, приподнимая и раздвигая свои ноги. Уже более умелым движением руки я пихнул себе в жопу свой палец и затолкал его настолько, насколько это было возможным. Ощущение, испытанное мной, было похоже на то, когда я, очень желая в туалет по-большому, лежал и онанировал — внутри всё болит, но приятно... Впоследствии я частенько засовывал себе в задницу то песочные часы (точнее их стеклянную часть), то тонкие огурцы, а то и просто пальцы. Ещё я сосал сам у себя — хотя полноценным минетом это назвать было нельзя — поскольку, даже изогнувшись, как это не сделают многие атлеты, я мог достать лишь краешек головки своего члена. Но тогда мне и этого было достаточно. Но несмотря на всё это мне продолжали нравится только девушки — я не становился геем. В 14 лет мы с родителями пошли к их подруге. Получилось так, что мы остались ночевать у неё. За нехваткой спальных мест меня положили в кровать с сыном этой самой подруги, которому было лет 8, в отдельной комнате. И вот промаявшись в кровати до тех пор пока точно не убедился, что пацан заснул, я осторожно откинул одеяло. Он лежал спиной ко мне, поджав под себя ноги, что дало мне возможность осторожно положить свою руку на его попку и почувствовать через тоненькие трусики мягкую детскую кожу. Пацан спал крепко. Тогда я аккуратно начал спускать его трусики. Спустил насколько это было возможно, чтобы сильно не беспокоить его. В то время как левой рукой я потихоньку сжимал и мял свой хуй, правой рукой осторожно залез ему под трусики. Двигаясь вниз, потихоньку раздвигал ему его мягкие булочки... Нащупав пальцем его девственную дырочку в попе я начал легонечко поглаживать её — то по часовой стрелке, то против. Почему то его залупа не сокращалась, оставаясь всё такой же гостеприимной ко входу в неё чего-нибудь... Мои пальцы были влажными от пота, так что их не пришлось обмазывать слюнями, чтобы засунуть их в дырку этого пацана. Я легонечко просунул свой средний палец в анал. Погрузив его туда лишь сантиметра на два, продолжить начатое я не смог — пацан встрепенулся и начал переворачиваться. Я, естественно, быстро убрал руку и замер.... Но нет, перевернувшись на спину, пацанёнок снова захрапел. 'Ну что ж, потрогаем писю юнца', — подумал я. Уже особо не опасаясь, что он проснётся, я стянул ему трусы до колен и уставился на его детский орган (хорошо, уличные фонари довольно неплохо освещали комнату) — его длина была сантиметров пять, не больше. Я, уже стоя на коленях перед ним, прикоснулся к его письке... О да, это именно то ощущение, которое я испытал тогда в бассейне... Я начал откровенно мять эту плоть. У меня в руках его членчик ожил и начал возбуждаться. Но даже в стоячем состоянии по размерам он походил на мой мизинец. Я так же, как это делал и себе, стал дрочить ему... Затем опустил голову и начал целовать его письку — это был мой первый поцелуй мужского члена. Я целовал, облизывал, заглатывал его, целовал его яички, оголял губами головку и вылизывал её так тщательно, что она сильно покраснела... И тут я уже кончил сам, особо не прибегая к помощи своей руки. Я ещё немного поласкал его, поцеловал соски пацана и вскоре заснул... Следующие два года прошли без особых изменений в моей личной жизни — я всё так же онанировал, представляя то голых девушек, то тот вечер, когда я первый раз отсосал у пацана... Летом, после окончания 10-го класса, мы с моим другом поехали жить к нему на дачу. Жили мы в отдельной комнате на втором этаже. Всё прикалывались на пошлые темы, смотрели порножурналы, а по ночам, как выяснилось впоследствии, вдвоём 'гоняли лысого'. Так одной из ночей, когда на даче кроме нас не было никого, мы решили укладываться спать. Естественно, мы друг друга не стеснялись — всё-таки пацаны, но раздевались всегда в темноте. А в тот раз почему-то свет мы не выключили. Ну и ладно... Пока я ходил вниз, он разделся до трусов и чего-то там, сидя на диване читал (а диваны там стояли друг напротив друга). Я поднялся и говорю: — Чего читаешь? — Да вот, нашёл какие-то древние газеты, на посмотри...— и кинул их на противоположный диван. Я сел, взял в руки одну какую-то газетку и случайно поднял глаза. Дальше содержимое статьи меня мало интересовало... Он сидел в семейных трусах, широко раздвинув ноги, так что было видно его колбасу... У меня в штанах тут же вскочил... Как-то перетерпел этот момент, разделся и лёг в свою постель. Он тоже лёг. Мы ещё немного поболтали и замолкли — пора спать. И когда он, вроде, заснул я стащил с себя трусы и начал отчаянно дрочить... Кончил быстро... На следующий день всё практически повторилось. Снова вечер, диваны, он напротив меня с расставленными ногами, его хуй... Еле дотерпев до ночи, я тихо встал подошёл к его дивану, прислушался — действительно ли он спит... Вроде, спит... Осторожно откинул одеяло, и ещё более осторожно положил руку ему между ног... Чувствовался мягкий пенис моего друга, я немного начал теребить его, но тут неожиданно он открыл глаза и заявил: — Ты чего?... — Э...Да я так.... Просто.... Ладно, я пошёл... Доплёлся до своего дивана и отвернулся к стенке. Как вдруг моё одеяло поднялось и он лёг рядом со мной... — Слушай, может хватит? Я же прекрасно вижу и слышу как ты по ночам дрочишь... — А сам-то... — Да и сам...Короче, ты же до сих пор девственник? Ну у тебя с бабами было? У меня нет.. — И у меня... Он в наглую полез в мои трусы, схватил мой член и начал теребить его... — Давай просто отсосём друг у друга.... Не успел я согласиться, как он уже прильнул ртом к моему, уже вставшему, хую. Я сел, а он спустился на пол и начал водить губами, оголяя головку... Я почти кончил, когда он вдруг остановился и сказал: — Теперь твоя очередь.... — Но я ж это... ещё не кончил... — Потом... Я сполз на пол, а он сел на диван и широко раздвинул ноги. У него был большой, очень большой, волосатый член. Я, не зная, что делать, обхватил его правой рукой, спустил кожицу, охранявшую головку, и запихал всё это себе в рот. Там я облизывал, гладил языком эту его плоть... Вытащил, наконец, его изо рта и язычком раздвинул дырочку в члене — тут он застонал.... — Ну... ещё, ещё... Я начал подрачивать его фаллос, с каждой секундой убыстряя темп... — Ну... я уже... почти кончаю..., — едва не прокричал он. Теперь я немного сжал его хуй у самой головки, как это делал себе, чтобы отдалить секунду вулкана... Но он уже, видимо, не мог сдерживать себя и в моё лицо полетели капли его соков... Он несколько раз дёрнулся и расплылся в блаженной улыбке. А я собрал пальцами сперму со своего лица, обмазал ею его членчик и быстро слизал всё это языком, но глотать не стал, а приподнялся, открыл рот и высунул язык, так чтобы он мог увидеть всё, что на нём было. Тогда он приблизился ко мне и откровенно поцеловал меня, вылизывая мой рот изнутри своим языком, и, наконец, проглотил все свои выделения. Пришла моя очередь кончать.... Я в наглую развернул его так, чтобы его жопа была передо мной. Ему пришлось встать коленями на пол. Он сам, не дожидаясь моей просьбы, раздвинул руками свои булки. Я увидел его заднюю дырку, которая так и просила: 'Трахни меня!'. Что я и сделал... Я смочил свой член слюнями и аккуратно приставил головку ко входу в его жопу. Пропихнул его немного, взялся руками за его ягодицы и постепенно начал совершать ритмичные движения, углубляясь всё дальше и дальше... Ебал я его минут пять, а он в это время стонал, кричал, дрочил свой хуй.... И, наконец, я почувствовал, как моя сперма приближается к выходу... И кончил ему прямо в его розовую задницу, вскрикнув при этом... Вытащил свой хуёк и дал ему его тщательно вылизать. Последние капли он слизывал с уже упавшего моего члена... Мы сладко поцеловались в губы, благодаря друг друга за доставленное удовольствие, и легли голыми в одну постель... А утром лишь хитро улыбались, зная, что сегодняшней ночью всё повториться.... Так мы и провели всё лето...

Когда я проснулся, то был весь мокрый от пота. И подумал: — Не дай бог такое в жизни.

На следующий день было воскресенье.

Моя комнатушка выходила окном к соседям на северную сторону. Окно было рифлёное и через него ничего не было видно. Взошедшее солнце меня не беспокоило и я проспал аж до одиннадцати часов. Да, хорошо иметь молодое тело. В своей прежней жизни я уже давно забыл, когда вставал или по крайней мере просыпался позже семи часов. А тут нА тебе — БОНУС!

Ничего не болело и я наслаждался покоем и сознанием того, что не надо больше делать себе уколы и глотать таблетки от аритмии сердца.

Конечно, всё это замечательно, но пора вставать и приниматься за дела.

Раньше я очень любил откладывать неприятные дела на потом и поэтому многое так и не совершил, что хотел, а хотел я много. Хотел быть сильным и ловким, но получилось только одно. За счёт массы силы у меня было достаточно, но вот ловкости... Увы. Чего не было, того не было. Помню даже был у меня случай.

Когда я служил в армии, однажды я повздорил с одним солдатиком, не помню уже из — за чего и он меня ударил. И отскочил.

Я погнался за ним, но куда там — он оказался очень уж очень шустрым. Так и ходил вокруг меня кругами, пока я не отказался от мести ему за причинённое оскорбление действием. И вот теперь надо мне совершенствовать свою физическую форму.

Я оделся в свой простенький спортивный костюмчик, состоящий из трико, довольно подержанного вида, футболки, в которой я гулял по двору и полукеды, так как кроссовок и в помине не было,а одни выходные я не хочу портить. Надо потом по магазинам и барахолкам походить, может чего найду, но не уверен, потому что в эти времена со шмотками было туговато.

Раньше, в той жизни, я бы постеснялся в таком виде выходить на улицу, а теперь мне было всё по фигу.

И я побежал.

В одной, ранее прочитанной книге писали, что подселённое сознание излечивало тело, вот и посмотрим, как моё молодое тело отнесётся к моим экспериментам.

Раньше я быстро уставал. Как будет теперь?

Я бежал по улицам, не торопясь и стараясь дышать носом.По улице Степана Разина спустился в пойму реки Урал и побежал, обвеваемый прохладным ветерком, в сторону Крутояра. На заросших густой травой и мелким кустарником берегах этого озерца сидели и стояли рыбаки с удочками, и ждали поклёва. Я никогда особенно не страдал любовью к этому времяпровождению и, которое некоторые ещё называют спортом, но иногда за компанию ездил с друзьями на рыбалку вместе с ними, но не рыбачил, а баловался водочкой под ушицу, Конечно тоже за компанию. И они с радостью взваливали на меня миссию повара и посудомойки, на что я не возражал.

Раньше я бы уже давно выдохся и стоял бы согнувшись, упираясь руками в передние части бёдер и тяжело дышал бы. А сейчас я бежал не быстро, но уверенно и дорожка исчезала подо мной. И вот уже показался лесной массив Дубков. Однако. Надо передохнуть на всякий случай, а то как бы не перестараться с непривычки. Я шёл мимо зарослей деревьев вдоль дороги и, кстати, мимо меня ещё не проехала ни одна автомашина. ,,Жигули,, стали выпускать только два года назад и до нашего города ещё не дошло достаточное количество автомашин, чтобы повысилась интенсивность движения по городу, а уж за городом тем более.

Эх, часы — то я не взял! Интересно было бы засечь время за которое я сюда добежал. Ну да ладно, на первый раз хватит, надо поворачивать домой.

Когда я появился во дворе дома, мама, которая возилась с грядками помидор, аж ахнула.

— Сынок, ты где пропадал? И весь мокрый, хоть выжимай. Так ведь не долго и заболеть и обед уже простыл.

— Ничего, маманя, всё будет хорошо, а обед я могу и сам разогреть, — успокоил я её.

И подумал — всё у нас будет хорошо.

* Глава четвёртая *.

В понедельник утром я отправился на работу.

Там, в прежней жизни, я уже семь лет как был на пенсии и теперь мне предстояло вспомнить всё, что мне надо будет делать на работе, а также вспомнить где мой шкаф в раздевалке, где моё рабочее место и ящик с инструментом. Почему-то ближайшая оперативная память моего молодого тела моему сознанию не передалась. Ну ничего, выкручусь как — нибуть. Я шёл по ещё пустой от пешеходов улице и волновался как мальчишка. Как-то сложатся мои отношения с товарищами по работе.

Я в своём времени отработал на Инструментальном заводе тридцать шесть лет, знал его как говорится от и до. Всё мне было знакомо и люди, и цеха, и даже заводские собаки Тузик и Булька.

Когда на территорию завода въезжала машина они бежали за ней, лаяли и пытались укусить за колёса. Но когда приезжал я, то они садились в ряд и ждали, когда я начну их гладить и угощать. А сейчас пока нет ни моих собачек, ни машины.

С этими собаками была целая история. Сначала появился Тузик. Как-то раз я вышел во двор завода покурить и увидел, что псина электрика Юрки Лошманова гоняется за симпатичной гладкошёрстной собачкой жёлтого цвета, а я не переваривал Юркиного пса Бима, который был с бельмом и к тому же был злой. Я отогнал его, взяв новую собаку под своё покровительство. Назвал его Тузик. С тех пор он признал меня за хозяина и я его кормил и ласкал. Бывало присядешь около ворот в цех, а он подбежит и смотрит на меня с обожанием. Его гладишь, а он балдеет. А потом родилась Булька. У нас в цеху вечно жила какая — нибуть собака. Она приносила щенят. И её дочки тоже. И вот однажды родились несколько щенят. Двое были неплохие и их разобрали по домам. Один был инвалид — ноги волочились и его утопили. И осталась ещё одна собачонка. Вроде и не больная, но и живости особой не проявляла. Никто её не хотел забирать и она сидела под батареями отопления одна — одинёшенька, и была грустная — грустная. Пожалел я её и забрал к себе на участок. У меня была дощатая будка для отдыха и вот там я её и расположил. Откормил щенка, отмыл её в туалете, а тогда у нас ещё была горячая вода и стала она очень даже симпатичная. Назвал её Булькой, потому что настоящие собачьи клички ей как — то не подходили. У нас в то время на заводе основали колбасный цех. Там разделывали туши, а кости с остатками мяса бросали в мусорные баки. Я выбирал, что получше и кормил Бульку и Тузика. Так мы и жили. Когда я приходил на работу, то на улице меня встречал Тузик и провожал до рабочего места, а потом бежал по своим делам. А Булька ждала меня около нашей будки и, когда замечала моё появление, срывалась с места и с проскальзыванием, как автомашина, бежала мне навстречу. Как она радовалась, не описать. И так было до тех пор пока не закрыли наш завод. Бандитам, которые владели заводом, стало не выгодно производить свёрла и они решили отдать территорию завода в аренду под торговые площади и просто получать плату ничего не делая. Раздали взятки чиновникам и завод закрыли, а всех людей поувольняли. Это было или, вернее, будет в 2005 году. С тех пор я своих собачек видел редко, а потом они погибли. Но не будем о грустном. Их нет и ещё долго не будет.

Да, но зато есть связка ключей в кармане и вот по ним — то я и узнаю свои шкафы и ящики.

Обрадованный пришедшей ко мне в голову идеей, я зашагал уверенней и скоро по тогда ещё Челябинской улице подошёл к проходной завода.

Вытащив из кармана пропуск, я поздоровался с бабусями в окошке проходной, показал им свой пропуск и прошёл на территорию моего завода. Да, именно моего, а не хозяйского, как в будущем. Я шёл и здоровался со всеми, мало — мальски знакомыми людьми, а они мне кивали, говорили ,,привет,,, а один даже остановился и стал расспрашивать о том, как мы отдохнули на турбазе.

Это был Васька Самохин — токарь то ли с пятого, то ли с шестого участка. Он потом спился и умер от передозировки водки, короче, перепил.

— Не был я там, дома дела были, — ответил я ему и двинулся дальше в свой второй цех. Передо мной шли ещё люди и я, следуя за ними поднялся на второй этаж в мужскую раздевалку. Женская тоже была там же, но дальше. Зайдя в помещение, я вынул ключи и стал обходить шкафы по периметру. Меня окликнул знакомый шлифовщик, мой первый наставник дядя Саша Саталкин.

— Ты, что Санёк, заблудился?

— Да, нет. В пятницу тут вроде одну записочку выронил. Может она ещё здесь где — нибудь.

— Ну ищи, ищи, — и он вышел из раздевалки.

А я стал подбирать ключи к замкам. И подобрал. Ну вот! Полдела сделано. То же самое я проделал и в цеху. Просмотрел набор инструментов, вроде всё было на месте.

Проверил на бумажке точность микрометра. Нормально. Осталось понять на каких станках я должен работать. Закурил и пошёл в закуток.

Буду ждать, когда все подойдут к своим станкам, а какой останется тот и мой, вернее мои, потому что у каждого были два станка.

Один для черновой шлифовки свёрл, а другой для чистовой. Дождался.

Вот пришёл Щуплов, не помню как его зовут. Затем подтянулся Ромка Уразов. А Вовка Долгих подошёл к своим станкам, на которых он обычно шлифовал специальные, длинные свёрла.

И наконец пришёл Бобряшов, тоже не помню как его звали. Остались только мои станки. Тут уж не ошибусь. Значит будем шестёрки шлифовать.

И работа началась. Конечно, работа была простейшая. Засыпал, пустил, померил, поправил размер и вперёд. Можно курить или как Щуплов, который уже доску шахматную приготовил, играть в шахматы. Но сегодня меня не заманят играть, потому что мне надо всё вспомнить и потом я им покажу как надо работать. Они сейчас работают в полсилы, потому что по другому не умеют, а у меня-то опыт о-го-го!

Стоп, говорю я себе. А не дурак ли я. Что это я так развоевался. Я зачем здесь появился? Социализм строить? ,,В отдельно взятой стране,,. Ну начну я показывать чудеса производительности и что? Чего я этим добьюсь. А добьюсь лишь того, что порежут нам расценки и будем мы пахать больше, но за ту же зарплату. И народ против себя восстановлю. А мне это надо? Нет. Я хочу, чтобы ко мне хорошо относились и на этом мне надо создавать свой капитал. И духовный и материальный.

 Незаметно пролетела неделя. Я обнаружил, что когда человек молод и не прочь лишний раз развлечься, неделя тянется очень долго, а вот пожилым людям, которым дорог каждый прожитый день, неделя, даже тяжёлого труда, проходит как одно мгновение. У меня, представителя смешанного возраста, неделя прошла нормально. На заводе я спокойно выполнял порученную работу, а в свободное время занимался физическими упражнениями. В 70-е годы залов фитнесса не было и в помине, и каждый следил за своей физической формой как мог. И я после работы бегал как в первый раз до начала Дубков и там на вольном воздухе проделывал упражнения на растяжку и укрепления мышц. Я ощущал приятную усталость мышц и думал, вот он бонус. Никогда раньше не было у меня такой радости физической нагрузки и я нагружал и нагружал своё, дважды моё, тело такой сладкой силой.

  А дома я ходил в летний душ под тёплую, нагретую солнцем воду и мылся, мылся, с удовольствием растираясь мочалкой. Так и жил я до субботы. А в субботу пошёл к Виктору.

Что-то он мне приготовил, какой "сюрприз"?

— Ну, здравствуй, дорогой друг, — приветствовал я его, когда он открыл дверь.

— Тебя можно поздравить! — пожимая его руку, спросил я.

— Да, Сань, получил диплом, — обрадовал он меня, — Заходи, обмывать будем. И я , конечно, зашёл и обмыл вместе с Витей его пятилетний труд. Виктор как всегда запасся жигулёвским бутылочным пивом и золотистой копчёной рыбой — лещ. Водку он не любил и это пронёс по всей жизни. Мы пили пиво из гранёных стаканов, наслаждались вкуснейшей копчёной рыбой и не спеша говорили о том и о сём.

— Ну, как там в будущем, насчёт выпить и закусить, — спросил он, улыбаясь, — не голодаете, в диких дебрях капитализма.

— Ты знаешь, полки конечно забиты разной снедью. Но выбрать, как и сейчас почти нечего. Казалось бы парадокс? Но нет, всё объяснимо. Всеми производителями, я говорю о владельцах производств, овладела жажда наживы. Когда распался СССР, то в 1992 году отпустили цены. На всё. Объясняли — закон рыночных отношений. Мол, будут поднимать цены до тех пор, пока не наступит как бы равновесие. Ведь все у нас привыкли, что на полках в магазинах пусто, ну или залежалый товар, а под прилавком лежит,,дифсыт,, как говаривал Райкин Аркадий. Так вот торгаши ломанулись закупать дефицитные товары за границей. Они стали называться ,.челноками,., то есть сновали туда — сюда. Купят на рубль — продадут на десять. Вот так началась у нас капиталистическая жизнь. Ну конечно, бандиты там всякие развелись, бывшие спортсмены в основном. А людям куда деваться. Покупают. Дорвались до какого — никакого изобилия. А потом посмотрели, денег — то нет. Не хватает на эти дефициты. Цены выросли, а зарплата — то нет или выросла, но недостаточно. Вот тут — то и наступило равновесие. Люди подойдут, возьмут чуть — чуть и отвал. Товаров стало много, а покупателей мало. Вернее покупателей — то много, но все куда — то идут мимо. Ищут чтоб и дёшево, и сердито. Но увы. За редким случаем не находят.

— Ну, давай ещё выпьем, твоего дефицитного пивка, — пошутил я. — А то в горле пересохло от разговора. Мы чокнулись гранёными стаканами.

— И, что же все так и ходили мимо товара, — теперь улыбнулся Витя.

— Нет. Я же сказал. В конце концов всё пришло в равновесие. — ответил я. — Но равновесие стало странным, каким -то. Все хотели фирменную одежду. Пожалуйста, получите. Но поддельную, но зато дёшево. А настоящая тоже есть, но дорого. Колбасу дешёвую, пожалуйста. Но пополам с хвостами, жилами и молотыми костями, и даже шкурой. Конечно, с плохой шкурой. Хорошую — то продать можно и тоже дорого. То, что мы помнили из социалистического вчера — колбаса ,,Любительская,,, ,,Краковская,, тоже есть, но такая пакостная, что и есть её не охота. Я первое время ходил, искал настоящую колбасу, но потом бросил. Бесполезно. Насовали в них разных ароматических добавок, консервантов, чтобы эта гниль дольше не портилась и продают как настоящую. И приходится ходить на рынок, у частников покупать. У них иногда неплохой товар бывает. А иногда тоже можно купить какую — нибуть гадость.

— Вот так мы и жили, дорогой друг, Витя. Так что не торопись в будущее. Ничего хорошего там нет. Кроме нас с тобой.

— Ну, а как обстоят наши дела по изготовлению зарядника для изделия номер 001?

— Нормальные у нас с тобой дела. Виктор подошёл к письменному, видавшему виды, столу и выдвинул верхний ящик.

— А вот и он, наш маленький, так сказать, артефакт. И он показал маленькую коробочку с выходящими из неё проводами, с одной стороны оканчивающимися электрической вилкой.

— Если бы ты захватил с собой телефон, то мы бы сейчас это испытали.

— Так вот он. Ты забыл какой он компактный?

— Замечательно. И он взяв сотовый в руки, снял с него крышку и подсоединил провода к контактам.

— Крышка пока не будет закрываться, надо будет сделать вырезы под провода. И он включил вилку в розетку. Зелёный огонёк на экране стал мигать.

— Ура! Заработало. Радостно воскликнул я. Ну, теперь можно включать плеера, не боясь, что телефон окончательно разрядится. И включил музыку.

Вы, конечно, помните советскую музыку семидесятых. За редким исключением, это были монологи с весьма посредственным музыкальным сопровождением. Сейчас же зазвучала песня Иона Суручану ,,Незабудка,,. Виктор непроизвольно стал притоптывать ногой и кивать в такт музыке.

Мы с тобою встретились посредине лета,

Были голубыми небо и цветы.

Я скажу спасибо случаю за это,

Что передо мною появилась ты.

Я своё смущенье приукрасил шуткой,

И ещё подумал про себя тайком,

Что тебя назвал бы только незабудкой

Голубым и нежным солнечным цветком.

Незабудка, незабудка, иногда одна минутка,

Иногда одна минутка значит больше чем года.

Незабудка, незабудка, в сказке я живу как будто,

И тебя я, незабудка, не забуду никогда.

— Да, весёленькая музыка,— сказал Виктор, когда закончилась песня. И когда её сочинили?

— Где — то в начале будущего века. Я помню, её ещё на телепередаче ,,Песня года,, исполняли. Так что, если её предложить современным певцам, то на этом можно очень прилично заработать.

— Но, ведь это плагиатом называется.

— И кто, интересно, это нам предъяву сделает? Добрынин? Так он ещё совсем молодой и песен своих знаменитых пока ещё не написал, а то что и написал пока так ерунда, мелочь. Его расцвет творчества будет где-то в конце 80-х годов. И, кстати, в фантастике о попаданцах каждый второй на этом деньги делает. Так что я не оригинален.

— А кто это у нас, Добрынин?

— Это будущий знаменитый певец и композитор, но у него песен так много, что одной может поделиться безболезненно. Так что не будем думать о нарушении авторских прав. Тем более, что в СССР нет ещё такого закона, который защищал бы права сочинителей. Всем владеет государство. Но с этими делами надо ехать в Москву. Кто оставался у себя дома, так и прозябали в провинциях и никто их не знал и денег они не заработали. Как в будущем говорили, все деньги в Москве. Так что не будем торопиться, может ещё какие бонусы проявятся.

— В смысле?

— В смысле повышения возможностей моего организма. Ведь выносливость уже у меня здорово возросла. Раньше такого никогда не было, что бы я мог так далеко бегать. Надо нам с тобой ещё велосипеды купить и поездить по окрестностям, может что — нибуть интересное увидим.

— Да что интересное можно увидеть в наших степях.

— Мало ли что, глядишь какой — нибуть портал заметим.

— А это что за штука?

— О, это очень штука замечательная. В фантастических книгах описывают как через них можно попасть и в прошлое, и в параллельные миры, а может даже в будущее. Вот представь себе, увидим мы с тобой в степи или в лесу пятно диаметром метра три и оно колышется, и переливается как в фильме ,,Звёздные врата,,...

— Фильм тоже из будущего?

— Да, извини, я иногда забываю, что ты не оттуда. Это голливудский фильм, кстати очень интересный, там открыли проход на другую планету. Вот так и мы пройдём через это пятно в пространстве и попадём куда — нибуть, где нам будет хорошо, а если плохо, то можно туда и не лезть.

— А как же мы узнаем, что там творится?

— Ну, это уж методом проб и ошибок. Никто там объявление не вывесит.

— А с чего ты взял, что мы можем увидеть этот, как ты называешь портал? Сколько лет его никто не видел, а тут сразу раз и увидели.

— Понимаешь, Витя, эти порталы обычно видят те люди, которых молния шарахнула или вот как я попал в другое время, ну или нужны особые способности, которые неизвестно когда проявятся в нужном месте и в нужном времени.

— А оно вообще — то нам нужно?

— А чёрт его знает, что там окажется. Вдруг и пригодится. Может там золотые россыпи обнаружим. Неплохо ведь пару сундуков золотишка иметь на жизнь.

На том и порешили. Здесь, в этом времени, промтоварные магазины в выходные не работали и мы договорились пойти покупать спортивные велосипеды на следующей неделе.

* Рассказ второй * * В иных мирах *

* Глава первая *

И вот настал день, когда мы приехали домой на новеньких спортивных велосипедах ,,Турист,,. О том как мы добирались домой, можно написать, при желании, целый рассказ, но я не буду злоупотреблять вашим вниманием и поэтому ограничусь небольшой юмореской. Дело в том, что я до этого ни разу не ездил самостоятельно на вЕлике, как мы называли этот вид транспорта в детстве. В семье не было велосипеда, а попросить у приятелей научить меня ездить на нём, я стыдился. Так и остался я необученный. И теперь, когда мы с Виктором уже купили свои велики, я ему признался, что не ездил ни разу на велосипеде.

Конечно, Витя покатился со смеху, но отсмеявшись, сказал:

— Ничего страшного, Сашок. С твоими талантами научиться этому несложно.

И, действительно, общими усилиями мы преодолели нашу проблему, буквально за полчаса. После чего Витя поехал впереди, а я проследовал за ним. Добрались, практически без трудностей. Условились, что завтра, после работы я заеду за ним и мы двинем на разведку пространства, ну и времени, если попадётся.

На работу я поехал на своём новом приобретении и не потому что далеко, а просто захотелось ощутить новые впечатления от езды на двухколёсном чуде. Ведь спортивно — туристический велосипед это вам не простой семейный, а лёгкий на ходу и, что главное, скоростной. Приятно ощущать свежий ветер в лицо, когда на улице уже с утра +25, а что ещё днём будет — бррр! Поставил велосипед недалеко от своего рабочего места и целый день нет — нет, да поглядывал на него. Он радовал мой взгляд и вселял предвкушения будущих путешествий. Конечно, сразу нашлись любители покататься, но я всем отказал, мотивируя тем, что на заводе валяется много стружки и можно легко проколоть шины. Наконец рабочий день закончился и я поехал домой. Наскоро пообедав, я поехал к своему другу. Он уже меня ждал и проверял свой велосипед.

— Ну что, всё в порядке, — спросил я его, поздоровавшись с ним.

— Готов к труду и обороне?

— Всё нормально, Санёк. Сейчас закреплю фляжку и поедем. Только сейчас я вспомнил, что о воде я не подумал.

— Ничего тут на двоих хватит, — успокоил меня Витя. Мы попрощались с мамой Виктора и поехали. Спустившись по Уральской, уже скоро мы были у Крутояра. Рыбаков сегодня не было — в жару рыба не клевала. А нам было не жарко. Ветерок хорошо нас освежал и мы ехали по горячему асфальту, оставляя следы протектора велосипедных шин. Когда мы въехали в лес, стало прохладнее и даже стала чувствоваться влажность от близости реки Урал. Мы ехали, то и дело обгоняя друг друга. Так и добрались до берега, где благополучно застряли в глубоком пляжном песке.

-Сейчас искупаемся, а уж потом поедем дальше, в сторону Учхоза.

На том и порешили. Вода была тёплая и мы с удовольствием стали плавать на тот берег и обратно. Я смотрел как мой товарищ показывал своё умение плавать различными стилями и немного завидовал. Я обычно плавал только кролем, да и то не классическим, а так сказать, народным. Потом мы обсушились, напились и поехали дальше. По высокому берегу Урала мы ехали с опаской. Тропинка была узкая и кое — где соседствовала с обрывом. Виктору это было нипочём, а я, откровенно говоря, немного мандражировал. Я вообще с детства немного побаивался высоты, но всегда старался преодолеть в себе эту боязнь, как бы пацаны не заметили, дразниться ведь будут, а для настоящих пацанов это позор. Но тут было другое дело, Виктора я не стеснялся, ведь друг никогда не бросит в беде и зазря не будет смеяться над твоими слабостями, а скорее поможет. И поэтому там где я был не уверен, слазил с велосипеда и преодолевал препятствие пешком. Долго ли, коротко ли, но до Учхоза мы добрались. Учхоз так назывался потому, что был подсобным хозяйством у Сельхозинститута. Мы выехали на берег Урала и увидели замечательное зрелище. От берега откололся большой кусок земли и образовал целый остров. Он отделялся проливом метра в три шириной и чтобы туда попасть надо было раздеваться. А там на острове был кустарник, создающий приличную тень, а также прозрачные затоны, где плескалась рыба большая и маленькая, как в сказке. А ещё... Сначала я не поверил своим глазам. Там был портал. А что вы хотите — фантастика! Тем временем небо затянули тучи и на горизонте кое — где вспыхивали молнии.

— Ну вот, приехали,— поглядывая на темнеющее на глазах небо, сказал Виктор.

— И укрыться — то негде, если только под деревьями. Я с интересом поглядел на него.

— А ты ничего не замечаешь на островке, а Витя?

— Кусты, да песок. Больше там ничего нет. Я торжествующе воскликнул:

— Витя, там же портал. И он куда — нибуть ведёт. Давай там дождь переждём.

— Нет там ничего. Во всяком случае я там ничего не вижу.

— Я же рассказывал тебе, что не все люди могут это видеть. Так и здесь. Я ведь из другого времени, вот я и вижу. Давай попробуем, может там ничего страшного нет и мы там пересидим грозу.

— Ну давай, только я туда первый не полезу. Боязно как — то.

— Понятное дело. Я и сам боюсь, но и попробовать хочется. И мы перешли на остров.

Островок был довольно таки большой, метров пятнадцать в длину и около семи метров в ширину. Я читал в книгах как надо работать с порталами и поэтому сказал Виктору, чтобы он ничего не трогал и вообще держался за мной. Нашёл у кустиков довольно длинную сухую ветку и подошёл к порталу. Он был прямоугольной формы и внутри его двигались спиралевидные волны голубого цвета. Концом ветки я дотронулся до края портала. Ветка прошла сквозь плоскость портала и осталась целой и то же произошло с другим краем прямоугольника.

— Нам повезло, Витя, обрадовал я его, — а то ведь бывает, что края могут быть очень острыми и в миг отрежут всё, что к ним прикоснётся. Поэтому с ними надо быть очень осторожными.

Теперь я попробовал середину портала. Ветка углубилась внутрь волнообразной поверхности и вернулась обратно целой. Поверхность ветки была на вид сухой и на запах ничем не отличалась от обычного дерева.

— Ну вот, теперь попробую прикоснуться своим пальцем, которого не так жалко. А жалко, конечно всех. Но что делать — надо. Как говорится — охота, пуще неволи. И я сделал свой, пожалуй, самый рискованный поступок за всю свою жизнь.

Гром не грянул и мой мизинец с левой руки остался целым.

— Ура! Новая победа идей Мао Цзе дуна,— пошутил я и облегчённо вздохнул. И на всякий случай подвигал пальцем и даже понюхал его. Вроде всё в нём было нормально. Живой.

— Как говорится, вперёд, киргизы,— отчаянно крикнул я и сунул свою голову в волнистую поверхность портала, закрыв глаза. Сунул и сразу отскочил назад. Живой, слава богу. Вытер пот со лба, обильно выступивший у меня и взглянул на Виктора. Видно было невооружённым взглядом, что и он был взволнован этим событием.

Постоял, пережидая когда успокоится отчаянно бившееся сердце.

— Что, Витя, рискнём? Стой пока здесь, а я попробую пройти туда.

И я сделал свой первый шаг в другой мир... Там был берег моря.

Зеленоватые волны неспешно накатывались на пляж, покрытый очень жёлтым песком с небольшой примесью галечника. Воздух был свеж и пахнул йодом. Недалеко, в метрах тридцати росли пальмы. Я оглянулся назад. Портал был на месте и я шагнул обратно.

Я увидел как радостно заулыбался мой друг и бросился ко мне. Мы обнялись и похлопали друг друга по спинам.

— Витя, там море,— воскликнул я радуясь, что всё началось так удачно.

— И, кстати, сколько времени прошло с тех пор как я туда прошёл? — спросил я его.

— Да, немного, минут пять, наверно.

-Это хорошо, значит время практически совпадает. Ну что, рискнёшь тоже туда сходить?

-А что я рыжий? Конечно пойду. И он двинулся к порталу.

— Погоди. Когда пройдёшь, не ходи никуда. Посмотри, а потом развернись и обратно. Надо осваиваться помаленьку. Понял?

— Понял. И шагнул вперёд. И исчез.

Прошло минут пять. Виктора не было. Ещё минут пять прошло. Его не было. Я стал беспокоиться. Спрятал велосипеды в кусты и вошёл в портал. И чуть не столкнулся с Виктором.

— Ну что такое? — взволнованно вскричал Виктор,— я хотел идти обратно, а он исчез, этот как его, портал. Знаешь как я перепугался? Что случилось?

— Я сам напугался, когда ты задержался. Очевидно, я активировал портал, а когда ты прошёл в него, он постепенно стал принимать нейтральное положение. Ведь ты его увидел когда в него проходил?

— Да, увидел. Как бы я в него прошёл бы, если бы его не видел. Теперь надо вдвоём проходить, а то так и сгину в чужих краях.

— Не боись, я тебя не брошу. Просто не продумали всё. В следующий раз надо взять с собой больше воды и еды, чтобы подольше здесь побыть. Ну как искупаться в море не желаешь?

— А что ты думаешь, зря я что ли сюда попал. Сейчас и искупаюсь. И он пошёл навстречу зелени волн.

— Ты смотри там, поосторожнее, — крикнул я ему вслед, но Виктор только помахал рукой и не оглядываясь, оставляя глубокие следы в жёлтом морском песке, двинулся к воде.

— Попробуй сначала воду, а то может туда нельзя. Вдруг это и не вода вовсе. Витя наклонился над тем, что так было похоже на наше земное море и сунул туда свой палец. Затем понюхал и даже попробовал его на вкус.

— Всё нормально, Сань, это морская вода. И зашлёпал по отмели. Он всё больше погружался в воду и, наконец, поплыл.

— Тёплая, — прокричал он и нырнул. У меня всё захолодело внутри.

— Вот, оторвяга,— подумал я и облегчённо выдохнул, когда он вынырнул. Когда он подошёл весь мокрый и покрытый прозрачными капельками воды, я сказал,

— Витя, ох и натерпелся я страха. А тебе неужели было не страшно?

— Да я как подумал, что буду первым из землян, кто плавал в этом море. так и решился. И теперь мы имеем полное право дать имя этому морю, да и планете тоже.

— А почему ты уверен, что это не Земля.

— Вкус у воды всё таки не тот. Какие — то есть примеси.

— А вдруг она ядовитая?

— Да нет. Я чувствую, что всё нормально. Во всяком случае мне так кажется. А первое впечатление обычно самое верное. Ну а море я предлагаю назвать ,,Тёплое,, к тому же оно созвучно с моей фамилией.

— Отлично, Витя, — ну а планета пусть будет Александрия, в честь меня, как первооткрывателя, ну и моей внучки Саши, которая надеюсь там жива и здорова или ещё будет здесь.

— Ну вот мы и решили все организационные вопросы и теперь нам пора домой.

— Разумно мыслите, Виктор Алексеевич, так и сделаем, а сейчас взгляни, портал видишь?

— Нет, не вижу.

— Значит моя гипотеза верна и теперь будем только вместе проходить. Мы ещё постояли, подышали свежим морским воздухом и пошли в свой мир. А дождь так и не собрался и гроза прошла стороной. Мы сели на велосипеды и поехали по домам, переживать свои приключения.

* Глава вторая *

Прошло несколько дней. Я ходил на работу, занимался домашними делами и, конечно, каждый день после рабочего дня бегал по своему маршруту, укреплял своё здоровье и, соответственно, мышечную систему. Чувствовал, что сила прибавлялась, как говорится, не по дням, а по часам. Виктор поехал на практику в Уральск и я не рисковал ездить один к нашему порталу, а говорить ещё кому — нибудь о нём, я остерегался, зная по прочитанным книгам, как быстро можно попасть на развод бандитам, а что ещё хуже к ребятам из КГБ. Это был бы конец моим планам. И я молчал о своих делах и с родителями и с товарищами по работе. Договорился на работе и привёз приличные доски для ремонта ворот и забора. За неделю сколотил их и теперь готовился расширять колодец водопроводной колонки. В той жизни мне здорово помогал Виктор, но сейчас его не было рядом и приходилось делать всё самому. Немного помог отец. На помощь брата я не рассчитывал, он думал только о себе и к тому же учился в Самаре, сейчас Куйбышеве, в аспирантуре. Кстати, как я помню в книгах о попаданцах, они никогда не занимались домашним хозяйством, только и думали как помочь государству не развалиться или продать подороже чужие песенки, а ещё раздобыть оружия. Банки пограбить тоже были не дураки. Обедали они в основном в ресторанах, ну и разные там шашлыки — башлыки, это уж само собой. Я по сравнению с ними бедный родственник, но куда деваться — это моя жизнь и придумывать сложности себе я не собирался. Так прошёл месяц. И вот, наконец, приехал Виктор. Когда мы встретились, он рассказал о том как он там в Уральске, а потом в Гурьеве ходил в пешие походы до самого моря. И, кстати, заметил, что действительно вода в нашем Тёплом море отличается от воды в Каспийском море, а также поделился своими замечаниями насчёт того пребывания в Александрии.

— Знаешь, Сашок, а ведь после своего пребывания в том мире, я заметил, что моё здоровье заметно улучшилось и загорать я стал как — то интенсивнее.

— Точно, я тоже заметил такие же изменения в себе. Но я думал, что это от того, что я бегаю каждый день, но если разобраться, то раньше я ведь тоже не сидел в тёмной комнате, а такого загара и прилива сил не было никогда.

Я, конечно, не сказал Виктору, что после этих событий член у меня стоял как деревянный.

Мы ещё поговорили о наших впечатлениях, а потом я показал Виктору, что я сделал в его отсутствие. А сделал я, естественно на работе, два ножа из рессорной стали, закалённые до звона, но не хрупкие ( они были подвергнуты цементации ) и к тому же зачернённые, чтобы ночью не сверкали. На каждом ноже была насечка в виде пилы. А также два копья из алюминиевой трубы, которая соединялась с лезвием посредством байонетного соединения, то есть были разборными. И в таком состоянии были длиной около шестидесяти сантиметров.

— Ну вот, теперь я буду Виктор Чингачгукович, гроза александрийских дикарей и зверей. О — го — го — го! И Витя затряс копьём над головой, как верзила из фильма ,,Операция Ы и другие приключения Шурика,,

— И вот ещё что я подумал, Витя. Мы ведь проходили в портал с одной стороны, а у него, как ты понимаешь, сторон две. Было бы очень интересно взглянуть, что там находится с другого направления. Может там совсем другой мир или наш, но в другом времени. Вариантов может быть неисчислимое множество. И ещё. В тот раз я совсем забыл, что за порталом может быть любая среда и даже глубины океана, а может даже космическое пространство. Поэтому при открывании портала нам надо на всякий случай находиться не прямо перед порталом, а желательно сбоку. Почему? А потому что если там будет среда с другим давлением, то нас может размазать в блин, если там будет глубина океана или же втянуть туда, если там среда с маленьким давлением или вообще с отсутствием давления, если там космическое пространство.

— Да, Александр Алексеевич, на вас пребывание в другом мире явно подействовало благоприятно. Такие глубокомысленные выводы делают честь даже академикам, не говоря уж о простых смертных.

— Шутки шутками, а то о чём я сказал, может нам здорово повредить и поэтому надо отнестись к нашим путешествиям очень серьёзно.

А ночью мне опять приснился сон.

В один прекрасный день у меня появилась девушка... Мы гуляли, целовались, обнимались. Мы были еще относительно молоды и поэтому я еще не представлял что я с этой девушкой пересплю. И не переспал кстати. Мы встречались, гуляли.. длилось это несколько месяцев... Любимым местом встречи вечерами была площадка возле школы — было много деревьев, скамейки.. вообщем-то вечером там было очень даже уютно и интимно. Мы долго целовались и она сделала первый шаг — она полезла рукой мне в штаны. За сиськи я ее уже до этого трогал Но это все таки другое дело. И вот она полезла. И... у меня не встал. совсем. Она старалась, пыталась его как-то растормошить... Минет она не делала, хотя может это помогло бы... Но тогда мы были молоды и девушка не могла себе позволить это в первый раз. Вообщем-то у у нее не получилось — вернее у меня не получилось. Хотя до этого, когда я ее трогал, когда мы целовались у меня стоял как деревянный столб и я на 100% уверен что она чувствовала это, потому что мы постоянно прижимались друг к другу и через штаны она его щупала. Но, когда дело дошло до самого главного... я оплошал. В тот вечер я проводил ее домой и больше мы не встречались. Я знаю что для нее в ее возрасте это был удар. Она реально решила что это ее проблема, что она какая-то неправильная и что она меня не возбуждает. Я пытался ей потом объяснить что это моя проблема.. Надеюсь что она поняла. Мы больше не общались. И да.. Всё время что мы встречались я вечерами в ванной дрочил. Я пришёл в тот вечер домой и подрачил раза 2 подряд. Вру.. Только сейчас вспомнил. Я подрачил между гаражами недалеко от ее дома. Просто я был в шоке. Я реально не понимал почему так. И я принялся дрочить.. я испугался что я стал импотентом. И начал дрочить в первом тёмном месте. Благополучно кончив на землю я поплёлся домой. Дома я подрачил еще раз.. Чтобы окончательно убедиться что в принципе он работает. И все равно был в недоумении. Мне кажется тот вечер отложил отпечаток на всю мою дальнейшую половую жизнь.. Хотя скорее всего отпечаток отложило вся дрочка которая была до этого. После нее было еще несколько девушек, с которыми я встречался достаточно долго и на моё счастье они хранили девственность для мужа ) Я мог спокойно дрочить и не думать о сексе. В то время появился интернет — я устроился работать в интернет кафе администратором и получил практически неограниченный доступ к порно. Правда это был модем 33.6, но это тогда было чудо. Каждый раз когда никого не было я дрочил. Вечером встречался с девушками, а потом приходил домой и дрочил... В один прекрасный день в интернет кафе пришла клиентка — очаровательная девушка... высокая, стройная, красивая невероятно.. + она брюнетка и носит очки.. Страсть как люблю очкастых Это был как луч света в темном царстве. Она приходила несколько раз... Как-то она попросила моей помощи и мы разговорились и она начала приходить чаще и чаще. В итоге она все свободное время проводила со мной. Мы обнимались, целовались и через какое-то время я решил что время пришло. Мне тогда было 18 и никакой своей квартиры у меня не было — дома были родители, брат. Туда я ее привести не решался. Я снял квартиру на сутки и пригласил ее — она прекрасно понимала зачем и тоже этого хотела. Я решил что должна быть романтика — это свечи, вино ) Всё как полагается. Мы искупались, попили вина, начали целоваться и пошли в комнату. И... у меня не встал. Я реально расстроился. Я сел на край кровати и начал думать. А она.. она такая молодец. Она не обиделась, не расстроилась и даже не промолчала. Она реально поняла меня и заверила что никакой проблемы нет — она меня реально растормошила и отвлекла от гнусных мыслей. Я проводил ее домой. Я думал что на этом всё.. Но нет, она пришла на следующий день и на следующий и в один день мы попробовали еще раз и у нас всё получилось, хотя с каким-то фальстартом, но потом у меня встал и была бурная ночь. Оказалось что в постели я вроде как тоже очень ничего )). Мы прожили 3 года. За 3 года было может несколько фальстартов, но в принципе всё было хорошо. Но я дрочил всё время... Между свиданиями, после свиданий.. я всё время дрочил. Вобщем-то так было всегда.. Первый раз с девушкой у меня никогда не получался... Да и второй раз не всегда.. И третий раз не всегда. Но, на моё счастье, девушки попадались понимающие и не требовали и не обижались. На второй третий раз у меня обычно получалось и после этого проблемы были, но были крайне редко. Была девушка у меня, с которой у меня получилось в первый же раз и никаких проблем никогда не было... Она офигительная, настоящая рыжая — что для меня было необычно, с класной фигуркой и очень страстная и в том что у меня не было проблем только ее заслуга — она делала всё так, как будто меня знала всего изнутри. Она делала всё как мне нравится и плюс она восхищалась мной и мне это очень нравилось, как только дело доходило до секса она постоянно произносила моё имя и стонала и я видел что это не имитация — она реально жаркая. Меня это дико возбуждало и секс у нас с ней всегда был отличный. Мы прожили вместе месяца 3.. Это единичный случай. Со всеми остальными всегда были проблемы. Вернусь к женщине, которая сняла меня в клубе. Да сняла, да привела к себе домой... Но. Ей пришлось долго и упорно делать мне минет, чтобы у меня встал... потом я ее потрахал немного и у меня упал. На моё счастье она уже успела кончить и поэтому не сильно обиделась. Выпроводила меня.. Я ушёл неудовлетворённый и опять весь в расстроенных чувствах. Сколько я помню, ни с одной девушкой у меня не бывало более одного раза за ночь — потрахались разок и баиньки. Меня просто не хватало на второй раз, потому что обычно этот первый раз был уже после утренней или дневной или обеих дрочек. Кроме того я мало сплю и много работаю — поэтому силы всегда заканчиваются раньше чем нужно — это меня угнетает. Как я и говорил — на моё счастье, все девушки оказались понимающими и не убегали после первого фальстарта. Кстати и поэтому я всегда дорожил отношениями — даже если девушка мне уже не особо нравится, я всё равно поддерживаю отношения только потому что у меня с ней есть секс. Я уходил от девушки всегда только к другой. Я заводил отношения на стороне, какое-то время встречался и с одной и с другой и как только со второй у меня доходило до секса, я уходил от первой. Правда познакомиться с девушкой бывало проблемой потому что я боялся что у меня не получится с ней секс и я буду сильно переживать. Этот первый раз когда у меня не получалось с новой девушкой — это всегда для меня катастрофа. Я переживаю, не могу ни работать ни отвлечься, я всё время думаю о том что со мной.. Почему-то никогда с дрочкой не связывал — я дрочил после этого для того чтобы убедиться, что я не импотент. На глупость свою я иногда дрочил незадолго до секса... и естественно с сексом нефига не получалось. После дрочки меня всегда мучают какие-то угрызения совести и стыд за то что сделал. Я здоровый, нормальный, полноценный мужчина. Но я дрочу. Как какой-то вонючий школьник-задрот. Я представляю себя со стороны во время дрочки... Какое жалкое зрелище... сидит такой здоровый мужчина перед монитором с расстёгнутой ширинкой или вообще со спущенными штанами.. таращится в монитор на какую-то порнуху и дрочит. Противно. Я мерзкий вонючий задрот. Долбанный онанист. Я всегда успокаивал себя мыслью о том, что в принципе дрочат все мужчины. Друзья как-то признавались что тоже иногда дрочат и меня это успокаивало. Значит все дрочат. Значит это нормально. Только я не понимал что есть большая разница между "иногда" и "каждый день". Я признаюсь... что уж терять мне. Терять нечего. Я не просто дрочу. Иногда я реально занимаюсь с собой сексом. У меня есть (вернее был) фаллоимитатор и я... блин.. Это трудно. Но я признаюсь... я с ним трахался.. Я думал что я БИ.. Но мужчины меня не возбуждают... Возбуждают меня только девушки... просто это был наверно какой-то дополнительный стимулятор... Потому что если я представляю что это сделает со мной другой мужчина... меня тошнит от такого. Но от фаллоимитатора не тошнило. удалить весь последний абзац? не удалю... уж если выворачиваться наружу то полностью. Скажите что я пидор... наверно будете правы.. но блин.. такой я есть и я не гей.. возможно где-то что-то прорывается наружу.. может у меня много женских гормонов.. не знаю... Но мужчины меня не возбуждают.. я много раз пытался проверить, пытался понять — может я действительно педик и может уж надо это признать.. Я много раз пытался смотреть гей-порно.. не получается, не возбуждает... вызывает только отвращение. Реально отвращение. Для меня это дико и противно.. но.. вот вообщем-то так... И вот так я и жил до последнего месяца... Дрочка была или просто дрочкой или с игрушкой... Когда теперь я представляю себя со стороны в таком виде меня реально тошнит... мне противно и стыдно... Мне ужасно противно от того что я делал. Блин... сказал что вывернусь до конца, но хотел закончить на этом... всё таки скажу до конца... В детстве, пока был худым и гибким... я ... блин.. это реально сложно говорить... я.. я делал сам себе минет... на столько на сколько хватало растяжки.. тьфу... блин... Никто не знает кто я?

В ближайшую субботу мы отправились к порталу полностью экипировавшись. Набрали с собой еды и питья, предупредили родителей о том,что мы можем задержаться, якобы на рыбалке и, наконец прибыли на место. Погода была тихая, белые облака медленно скользили по небу. После дороги мы слегка искупнулись, Витя, конечно искупался по своему, то есть пересёк реку туда — сюда несколько раз, потом слегка закусили и, наконец, спрятав велосипеды в кустах и вооружившись, прошли в уже наш собственный мир Александрии. Сегодня погода там немного изменилась. Дул свежий ветерок и море накатывалось на берег довольно таки большими волнами. И поэтому мы решили пока не купаться, а сходить на разведку в сторону пальмовой рощицы. Дорога туда была из песчаного наста и нам можно было бы и на велосипедах ехать, но мы решили сначала прогуляться пешком, чтобы руки были свободны и готовы к любым неожиданностям. Мы шли и крутили головами во все стороны. По мере приближения к деревьям стал, всё явственнее слышаться шум пальмовых листьев, а также какое — то попискивание. И когда мы подошли ещё ближе, то мы увидели первых живых обитателей нашей планеты. Одни из них нападали, а другие защищались. Они были похожи на кошек, но на двух ногах. Нападали чёрные, а отбивались белые. Ростом они были нам где — то по пояс. Четверо на двоих. Нам показалось это несправедливым и мы, не сговариваясь, бросились на помощь тем кто был в меньшинстве. Как нам пригодилось наше новое оружие. Мы сбросили рюкзаки и, взяв ножи в левые руки, а копья в правые, бросились на помощь белым кошколюдям. К счастью, мы не успели никого убить, потому что чёрные увидев нас, бросились наутёк, в ужасе крича или скорее исходя мявом, довольно пронзительным. А белые закрыли глаза и тряслись, думая наверно, что мы их съедим сейчас. Я подошёл к ним и пощёлкал языком, потому что мой голос по сравнению с их писком, звучал бы слишком уж угрожающе. Они открыли сначала один, а потом оба глаза и, увидев, что мы не собираемся их жрать, опустились на колени и склонившись, подползли к нам и стали лизать нам ноги. Языки у них были красные и длинные, как и у наших кошек. Мы погладили их по головам и они стали кланяться нам в ноги и что — говорить по своему, по кошачьи. С огромным удивлением я понял, что начал различать их речь и понимать о чём они говорят. Вот это Бонус! Я оглянулся к Виктору и спросил:

— Ты понял о чём они говорят?

— Откуда. Мяучат что — то по своему, а что не понятно.

— Вся хохма в том, что я понимаю их язык. Это, наверно, дар ниспосланный свыше теми, кто перекинул меня в ваше время.

— Ни хрена себе. И что же они щебечут?

— А мяучат они о том, что боги, посланные Великим Мау, спасли их от людоедов и они на век наши верные рабы. Так что нам с тобой подфартило стать богами, да ещё у нас теперь есть верные слуги из местного контингента. И они к тому же, приглашают нас к себе в семью для отдания нам всевозможных почестей и, конечно, для угощения.

— А они не нами ли будут угощаться?

— Нет, судя по их разговору, они очень довольны, что обрели таких всемогущих покровителей и хотят, что бы наша милость распространилась на всю их семью. У них, очевидно, семейно — родовые отношения. Так что, давай сходим, посмотрим, что там за стойбище.

И мы, собрав свои пожитки, пошли вслед за своими ,,слугами,,. Один кошак остался с нами, а другой вприпрыжку побежал предупредить своих соплеменников о их чудесном спасении и прибытии высокопоставленных гостей. Нас встретил сам вождь.

Не буду долго распространяться об этом великом событии, скажу только, что вождя звали Мурр Четвёртый и он тоже был очень рад нашему появлению. Повели нас на пир, но всё что было разложено на постеленных на землю циновках, были сырые птицы и мелкие животные типа сурков и тоже сырые. Я спросил вождя, нет ли чего — нибуть вегетарианского, а то у нас сейчас пост, на что последовал ответ, что мол вегетарианского не держим-с. Но зато было молоко, сказали, что птичье. Мы напились и откланялись. Просили приходить ещё. Наш ответ был — всенепременно!

Мы решили вернуться в свой мир на Землю и там отдохнуть перед следующим броском в чужие миры. Портал прошли благополучно. Велосипеды были на месте. Мы сели и с удовольствием закусили тем, что захватили с собой. Благословенные семидесятые годы. Такие замечательные годы брежневского застоя. Мы вытащили из рюкзаков колбасу краковскую, настоящую, с выпирающими бугорками сала. Жёсткую и очень вкусную. Хлеб, кирпичик, по тринадцать копеек первого сорта и белый круглый по двадцать шесть копеек. Сыр голландский с дырочками, пахучий. А ещё сало копчёное толстое с прожилками мяса. А то в моё время как только не издевались над этим продуктом. Кормили свиней на мясо и сало было тонкое и конечно без всяких прослоек. Его прессовали в несколько слоёв и получали толстое сало с несколькими шкурками. Это был тихий ужас. Но сейчас совсем другое дело. Мы покушали. И всё это запили хлебным домашним квасом. Ядрёным и шипучим. Вот это я понимаю пир, а то предлагают какую — то хрень собачью. А кстати, там собаки разумные не водятся, случайно. Что они едят? Тоже наверно не то, что надо. Потом мы пошли купаться в наш родной Урал. Как хорошо поплавать ни о чём не думая и ничего не опасаясь. Красота! Но всему приходит конец. Мы опять собрались и на этот раз не стали прятать ножи и копья в рюкзаки. Ножи на поясах в ножнах, копья в руках. Мы встали по бокам портала и я прикоснулся к его поверхности. Ничего страшного не произошло и я сунул туда голову. Когда я открыл глаза, мне опять пришлось зажмурится, так ярко там сверкало. Я отпрянул обратно и стал с закрытыми глазами восстанавливать картину увиденного. Сверкали на поверхности той местности многие отражения местного солнца. Но полную картину я так и не восстановил.

— У тебя же есть камера в телефоне, — напомнил мне Виктор.

— Действительно, как я мог забыть об этом. И голову нечего было совать в портал, когда это же можно было сделать с помощью сотового телефона. Я вытащил свой сотик и просунул в портал, и стал водить его по всем сторонам. Когда мы рассмотрели пейзаж, который отобразился на экране телефона, то аж ахнули. Кругом сверкали белые, красные, жёлтые и ещё разные другие отблески разных камешков.

— Да это ведь, россыпи, залежи разных драгоценных камней. Неужто всё это лежит просто так и никто их не охраняет. Надо ещё посмотреть внимательно и я опять засунул камеру в голубую поверхность портала. С минуту, наверно, я набирал информацию. Потом мы рассматривали видео и выяснили, что никакой охраны нет и можно свободно заходить в тот мир. Чем мы безотлагательно и занялись. Воздух там был пригоден для дыхания. но очень сух. Такой сухой, что через несколько минут пребывания там у нас запершило в горле и пришлось срочно пить воду из фляжки.

-Так, Витя, надо набрать образцы разного цвета и размера и сдёргивать отсюда. Что — то мне эта атмосфера не очень нравится.

И мы стали собирать камешки, так похожие на наши земные алмазы, рубины и прочие изумруды. Собирали разных размеров от пяти до тридцати миллиметров в диаметре. Они, конечно, были не идеально круглые. Были всякие, даже прямоугольные. Но нам любые сойдут и даже лучше если камни будут помельче. Реализовать будет легче. Наконец, мы набили пустые кармашки рюкзаков и пошли обратно к себе домой. Перед уходом мы встали и ещё оглядели окрестности. Перед нами расстилалась слегка холмистая местность без признаков какой — либо растительности. Атмосфера была довольно пыльная и даль не просматривалась. Короче, жить здесь было нельзя. Или можно, но в противогазах, а то от пыли задохнёшься и мы перешли портал.

Боже, как хорошо — то у нас. Мы бросили рюкзаки и оружие, сели, прислонившись к небольшому песчаному холмику и никак не могли надышаться. Потом оглядели себя. Мы были покрыты с ног до головы мельчайшей пылью, которая сверкала и переливалась всеми цветами радуги.

— Надо срочно мыться и стирать всю одежду, а то представляешь как на нас будут смотреть, — сказал Виктор. Я согласился и мы принялись за дело. Вокруг никого не было и стояла тишина, только на берегу в деревьях щебетали птички. Мы разделись догола и стали приводить себя в порядок. Прополоскали горло речной водой и промыли глаза и уши, короче, все естественные отверстия. Как говорится во избежание, а не ради. Потом развесили одежду и пошли купаться и загорать. Хорошее место мы себе выбрали. За весь день рядом так никто и не появился. От нечего делать стали рассматривать свои сокровища. Промытые речной водой, они засверкали ещё ярче и даже не огранённые, я так думаю, представляли собой немалую ценность.

— Надо будет несколько самых мелких показать ювелиру. Узнать сколько они стоят и если нам это подойдёт, продать. Денежки нам не повредят, — предложил я Виктору.

— Но, только там, где нас не знают или могут увидеть. И лучше в другом городе, — поосторожничал Витя. На этом и решили. Будем думать — где и когда.

Когда мы уходили с острова и поднялись на высокий берег, Виктор заметил, что хорошо мы поступили, не взяв велосипеды в новый мир.

— И почему же? — поинтересовался я.

— Да потому, что накрылись бы они медным тазом. Алмазная пыль пролезла бы в подшипники и во все трущиеся части, и пока мы доехали бы, всё пришло в негодность. Всё пришлось бы менять. Да проще выкинуть. Так что нам там больше делать нечего.

И мы поехали домой. Когда мы доехали до его дома, я предложил Виктору съездить сегодня вечером на поезде в Куйбышев. Там город побольше и ювелиров тоже не меньше. Сбагрим товар, а следующим вечером уже будем дома. Виктор подумал и согласился. Договорились встретиться в девять вечера на остановке седьмого троллейбуса на Туркестанской улице. Дома я отобрал самые мелкие и невзрачные камешки разных минералов и уложил их в спичечный коробок. На всякий случай залепил его изолентой. Можно было отправляться в путь. Родителям пришлось опять соврать, что мы с Виктором едем на турбазу, отдыхать. Без труда мы купили билеты в плацкартный вагон до Куйбышева и в одиннадцать вечера отправились в свой вояж. Сразу вспомнилась французская певица Дезирель с её песней Вояж, вояж. Жаль, что я не могу её проиграть в вагоне, а то было бы здорово.

Утром, часов в шесть мы уже были на вокзале Куйбышева и автобусом отправились в центр города. Спросив у проходящей мимо тётки, где здесь ломбард, мы направились в том направлении куда она показала.

— А почему ты спросил ломбард, а не ювелира? — спросил меня Виктор.

— А потому, что обычному советскому человеку ювелиры практически не нужны. Они обходятся часовщиками и ломбардом. У них нет такого товара чтобы показать ювелиру, а вот в ломбард они частенько заходят, чтобы заложить до получки колечко или серьги. А мы идём в ломбард, чтобы спросить где нам найти ювелира. Им они должны быть известны.

Наконец мы подошли к ломбарду. Контора представляла собой закуток в основном магазине. Народа у прилавка не было и я , постучав в окошечко, спросил у конторщика, не принимают ли они на комиссию ювелирные изделия

— А что у вас?

— Да вот у меня тут есть изумруд, правда неогранёный. Хотел бы его продать.

— Вообще — то мы не покупаем, а берём в залог под выданную сумму денег. Но я мог бы посмотреть. Он у вас с собой?

— Да, вот, пожалуйста. И я протянул ему небольшой изумруд, но не просто бесформенный камешек, а правильный кристалл. Приёмщик взял камень и, вставив в глазницу лупу, стал рассматривать камешек. А я тем временем рассматривал интерьер ломбарда. Помещение было маленькое и спрятать здесь ещё людей было не реально. Так что засады тут можно было не ожидать. Тем временем приёмщик просмотрел изумруд и поглядел на меня.

— А у вас есть ещё такие?

— А что один вас не устраивает,— ответил я вопросом на вопрос.

— Нас всё устраивает, но если бы их было много, то разговор был бы гораздо плодотворнее. А из — за одного камня даже и не удобно торговаться.

— И всё же сколько бы вы дали за такой изумруд?

— Что — то около ста рублей.

— Это несерьёзно. Камень ярко — зелёного цвета, чистой воды и почти правильной формы. Так что не меньше трёхсот рублей, если ещё учитывать ваш гешефт.

— Вы, я вижу, специалист?

— Меня проинструктировали, так что в этих пределах я разбираюсь.

— Если была бы кучка побольше, то мог бы состояться разговор.

— На какую сумму вас устраивает сделка?

— Тысяч на десять, пятнадцать. Есть у вас товар на такую сумму?

— Если деньги будут сегодня, то будет. И в течении трёх — четырёх часов. И учтите, что этот изумруд не самый дорогой камень, что есть у нас.

— Вы хотите сказать, что у вас есть и другие камни, например, алмазы?

— Если договоримся, то будут.

— Хорошо. Через три часа я буду располагать такой суммой.

— Будем считать, что договорились, но учтите — только три часа. Переноса срока не будет и следующих вояжей за деньгами тоже. Давайте, — и я протянул руку за изумрудом.

— Хорошо. Но как я понял документов у вас при себе нет?

— Если бы у меня были документы, то сумма сделки возросла бы втрое.

— Всё понял. Приходите через три часа.

— И пожалуйста без глупостей. Я не хочу быть невежливым, но подобная глупость может стать последней. Если же мы разойдёмся довольные друг другом, то наши встречи смогут продолжиться и не раз.

Мы гуляли по городу, кушали мороженное и пирожки с ливером. Я периодически проверялся около телефонов автоматов и витрин магазинов. Иногда мы заходили за углы зданий и во дворы, а потом резко возвращались обратно. Слежки не было. Во всяком случае я её не смог обнаружить. И, наконец, мы подошли к помещению ломбарда. Прошло три часа. Приёмщик и покупатель в одном лице был уже на месте.

— Ну что, — спросил он,— принесли?

— Как и вы, — ответил я, -Какой суммой вы располагаете?

— Как и договорились. Пятнадцать тысяч. Давайте товар.

— А вы деньги. Вот ваши камни. Здесь немного больше, чем я обещал, но я думаю, что вы меня извините.

Я пересчитал деньги, а он просмотрел камни и я видел как он был удивлён нашей щедростью.

— С вами можно иметь дело. Надеюсь в следующий раз, если конечно он будет, вы опять посетите только меня.

— Мы не против. Всего вам хорошего.

И мы расстались. Надеюсь надолго. Опять мы шли по улицам и проверялись. Затем вскочили в трамвай, перед этим пропустив два предыдущих, и наконец добрались до вокзала. Билетами мы озаботились заранее и, когда на перроне не осталось никого, вскочили в вагон, к тому же не в свой. Немного поругавшись с проводницей, мы прошли в своё купе. На этот раз мы ехали в купе, а то как же — с деньгами же. С нами ехали две девушки, довольно симпатичные. Так с шутками и прибаутками мы и доехали до дома в Оренбург. Когда, уже к вечеру мы приехали на семёрке на свою общую улицу Туркестанскую, был уже вечер. Витя проводил меня до дома и попрощавшись. сказал,

— С деньгами потом будем разбираться, а то уже поздно и я не рискую. Завтра вечером встретимся. И мы пожали друг другу руки.

* Глава третья *

На другой день работа у меня не шла на ум, голова была забита другим. Наше с Виктором предприятие стало давать доход. Кое как выполнив сменное задание, я еле дождался конца рабочего дня и поехал на своём железном коне домой. Наскоро перекусив, а есть я и в самом деле не очень хотел, потому что в нашей заводской столовой неплохо кормили, я отбил атаку мамы, а потом и отца, которые были не очень довольны моими частыми отлучками, к тому же папуля мой мне не двусмысленно намекнул, а не связался ли я с дурной компанией, на что я стал убедительно доказывать ему, что Виктор очень замечательный товарищ, к тому же закончивший институт и, по определению, уже как человек с высшим образованием не может быть плохим, я отделил половину нашего хабара и, наконец, поехал, а к кому уже понятно. С непривычки рюкзачок был очень лёгкий и я не ехал, а можно сказать рассекал. И вскоре добрался, так сказать, до родового поместья моего боевого друга Виктора. Домик, где жила семья Виктора, был небольшой, примерно такой же как и у нас. Но я уже надеялся, что вскоре мы сможем гораздо расширить свои владения, тем более я ведь отлично знал, что и где будет в будущем строиться и, соответственно, сноситься. Витя уже ждал меня.

— Ну, здравствуй, мой соратник, — приветствовал я его, чем вызвал его улыбку и, соответственно, ответную реплику.

— Ну как наши закрома, не прохудились ли? — со смехом осведомился он, приглашая меня пройти в свою комнату. Комната у него была побольше моей и в ней умещались не только кровать, как у меня, но и стол и даже шкаф, который соединял в себе и шифоньер и книжные полки.

Я развязал тесёмку на рюкзаке и вынул свёрток с его долей. Виктор не стал изображать из себя благородно — доверчивого аристократа и, развернув газету стал пересчитывать пачки ассигнаций. Их оказалось, как я и ожидал десять штук: пять пачек червонцев и пять пятёрками. Пока он пересчитывал денежки, а что тут позорного, денежки счёт любят, да и в нашей дружбе не должно быть никаких неясностей, я стал просматривать его библиотеку. Конечно, в наше время книг у него будет побольше, да и тематика многообразней. К тому же мы с ним стали ходить на книжную барахолку где — то в 1978 году и тогда книг у него существенно прибавилось, но теперь, я думаю барахолка нам не понадобится. Мы и так всё, что надо сможем купить. Тут оживился Витя.

— Всё правильно. Я в этом и не сомневался. Какая будет следующая операция?

Я не выдержал и расхохотался.

Ты, Витя, прямо как Планше, который получил деньги от Д,Артаньяна и загорелся предвкушением новых доходов и приключений. Будут нам и приключения и доходы, всё будет. Главное чтобы не зарываться, обдумывать наши дальнейшие шаги и, главное что? Вот именно, помалкивать. За свои шестьдесят семь лет я неоднократно убеждался, что людей губит не пиво и даже не вода, а торопливость, болтливость и жадность. Но мы ведь с тобой не такие? Сколько я тебя знаю в этих грехах ты замечен не был.

— А причём здесь пиво и вода?

— Да это из советской кинокомедии, которая ещё не вышла, там один торгаш воду доливал в пиво, вот его и закрыли в тюрьму. А там у него была песенка, что губит людей не пиво, губит людей вода.

— У нас все так делают и ничего, никого не садят.

— Так это кинокомедия, там ведь всё приукрашивают. Давай лучше решим, что дальше будем делать.

— А что тут думать, надо реализовывать наши камешки. Как говорится — куй железо. пока горячо.

— Ты ещё скажи, куй железо, не отходя от кассы. Этот — то фильм уже вышел?

— Да, уже давно. Ну так как насчёт камешков?

— Что, дом новый хочешь купить? Не торопись. Торопливость нужна только при ловле блох. Вот слушай сюда. Мы продали пятьдесят разных драгоценных камней. Так? Так. Как ты думаешь, это много или мало?

— Ну не знаю. По моему для страны это пустяк.

— Да, ты прав. Для страны это пустяк. Но для граждан нашей страны это вовсе не пустяк. Знаешь ли ты, что в свободную продажу поступают только отходы производства бриллиантов, а хорошие алмазы и прочие изумруды, в основном, идут на экспорт. Добывающая промышленность СССР заключила, естественно, через министерство, договора с иностранными компаниями, типа ,,Дэ Бирс,, на огранку и реализацию драгоценных камней, а наши люди у которых есть деньги, ну ты понимаешь у кого они есть, банкуют крохами и, если мы будем то и дело лезть на этот чёрный рынок, то нас вычислят и, в лучшем случае, отберут, а в худшим случае, заставят рассказать о наших порталах и будем мы ишачить на них бесплатно, под страхом смерти. А ведь у нас хорошие камешки, не какой — нибуть мусор. Продали мы самые мелкие и далеко не все. А представляешь, что будет, если мы выбросим на рынок камни побольше и получше? Это будет большая заваруха. Богатенькие воры будут землю рыть, чтобы найти тех кто обладает такими сокровищами. И поэтому нам сейчас надо затаиться и заняться другим видом деятельности. А проще говоря найти другой портал и, соответственно, новый товар.

— Что и говорить, перспектива не радужная,— почесал репу мой слушатель. И что мы будем делать теперь, купаться в океане — море? Где нам другие порталы можно найти? Эти — то случайно попались тебе на глаза.

— Не надо отчаиваться, на первое время деньжата у нас есть, да и на второе тоже. А порталы... Как эти нашлись, так и другие найдём. Сейчас главное, не швыряться деньгами и жить скромно как и раньше. Конечно, рублей на двести — триста можно себя побаловать, но много тратить не надо. Ты завтра свободен? Прекрасно. Вот и поедем, может ещё чего найдём. Кто ищет, тот и находит.

— А почему завтра, вот сейчас и поедем. Только возьму с собой водички и перекусить немного и поедем, и помчимся.

— Ну тогда бери и на мою долю, мало ли что может приключиться. А запас карман не тянет.

Что мы и сделали. Но решили сегодня ехать в другую сторону, а именно по направлению к Газзаводу. Мы ехали через весь город и надо сказать, что дорога была хреновая и только когда мы выехали на проспект братьев Коростелёвых, вздохнули свободно. Эта дорога вела прямиком в Холодные Ключи, где и располагался тот самый Газоперерабатывающий завод. Сюда частенько приезжали разные делегации и потому дорогу поддерживали в приличном состоянии. Мы проехали по мосту через реку Сакмара, где остановились и осмотрелись. Лето сейчас жаркое и речка здорово обмелела. Ничего интересного я не увидел и мы поехали дальше. Наш путь проходил в лесу, ну или в густой посадке и было сыро и прохладно. Но скоро лафа кончилась и мы выехали на шоссе, которое было проложено по степи. Запахло полынью и разными степными травами. Становилось жарко и не только от лучей солнца, но и от того, что начался тягУн и довольно длинный. Мы доехали до Холодных Ключей так ничего не увидев и свернули налево в сторону Черноречья. И вот тут — то... Как мне нравится это волшебное слово. И вдруг... Да что тут тянуть кота за хвост. Я его увидел! Ну просто смешно. Это какие — то зАлежи порталов. Довольно далеко от основной дороги, этак в метрах пятистах я заметил проблеск сиреневого света. Я крикнул Виктору, а он уехал от меня метров на сто и, когда он вернулся мы пошли пешком в ту сторону. Трава была высокая и сухая. Кроссовки и нижнюю часть брюк облепили мелкие колючки. Б-ррр. Это очень неприятно, потом замучаешься их отдирать. Так мы и шли, приближаясь к заветной цели. С собой у нас из оружия был только нож Виктора, я же не собирался сегодня выезжать на охоту за ,,привидениями,,. Впереди показались два небольших холмика и между ними как раз и светился портал, надеюсь не в преисподнюю.

Мы оставили велосипеды в ближайшей ложбинке, чтобы их не было видно с дороги и направились к порталу. Посоветовав Виктору, чтобы он встал с другой стороны портала и не касался его, проследив чтобы он встал подальше от края, поднял лежащую рядом сухую травинку, довольно толстую и сунул её в синеву портала. Ничего не произошло, её было видно всю. Портал не работал. Вот это номер! Я постоял, подумал и додумался. Мне надо было активизировать его своим прикосновением, а то я привык, что тот портал открывался при моём приближении. Его надо было включить только один раз, а потом он уже узнаёт ,,хозяина,,. Так и здесь. Я прикоснулся его поверхности мизинцем и он засветился ярче, но на всякий случай я ещё провёл веткой по краю портала. И ветку срезало как бритвой! Крикнув Виктору, чтобы он не подходил к порталу, я попробовал движениями рук раздвинуть портал в ширину и он медленно, но стал расширяться. Добившись ширины около трёх метров и, сделав из овала круг, я сказал Виктору, чтобы он встал сзади меня. Вынул свой телефон и, включив функцию видео, сунул его в портал и начал водить туда — сюда. Когда по моему мнению записано было достаточно, я его вытащил и мы с Виктором стали рассматривать запись. На экране просматривались улицы города. Там было лето, судя по зелени деревьев. Дома были типа коттеджей и отстояли друг от друга на небольшом расстоянии. Людей не было видно и звуки не прослушивались.

— Ну что, друг мой, вот тебе и приключение. Готов идти навстречу неожиданностям и возможным опасностям?

— Я уже на всё готов. Привычка — вторая натура. И мы шагнули в неизвестность.

Было тихо. Небольшой ветерок шевелил листву деревьев, но пыль не поднимал, не хватало сил. Дома выглядели вполне прилично, стояли отдельно друг от друга и перед ними были разбиты газоны. Перед ними у дороги на столбиках висели почтовые ящики.

— Прямо как Америке, — сказал Виктор. Я видел фильмы и там была та же картина. Надо зайти в какой — нибуть дом и спросить, что у них тут происходит. Ты же у нас полиглотом стал. Мы подошли к ближайшему коттеджу и позвонили. Нет ответа. Ещё позвонили. То же самое. И тут я обратил внимание на табличку на столбе у дома. Там было написано по английски

Mulberry street. Chattanooga. Tennessee. Я вспомнил, была ещё такая песенка в шестидесятых годах ,,Чаттаннуга Чуча,,. Из кинофильма ,,Серенада Солнечной долины,,.

— Вот это нас занесло. Это же США. Штат Теннеси. Город Чаттаннуга. Улица Шелковичная. И никого нет. Война здесь что — ли была? А где же трупы? Странно.

— Может применили какое — нибуть биологическое оружие. И кто? Неужели наши... Надо найти газеты, почитать новости. Заодно узнаем какой здесь год. Виктор сходил к почтовому ящику и вытащил несколько газет и рекламные проспекты. Во всю первую страницу было напечатано, что к Земле приближается огромный космический корабль и он не земной. И дата: 4 мая 2019 года. Вот это номер, Как вовремя мы попали сюда. И даже не просто попали, а ПОПАЛИ. Вот так с большой буквы. Меня аж заколдобило. Так ведь в жизни не бывает, но потом я вспомнил, что и сам я попал в наш мир по фантастически и успокоился.

Мы уже уверенней зашли в дом. Там никого не было. В большой комнате работал телевизор и экран светился синим цветом. Значит совсем недавно люди исчезли, коли ещё бытовая техника работает и есть электроэнергия. Если бы мы зашли сюда. в этот мир, пораньше то тоже могли бы угодить в трупы или как эти исчезнуть бесследно. Я взял пульт, который лежал на полу и понажимал каналы. Каналы не работали.

— Всё ясно. Американцам пришёл большой северный лис, а короче пиз...песец. А может и нашим тоже. Кстати, надо послушать радио на FM.

Я вытащил телефон и включил радио, пощёлкал разные частоты, молчат. Суду всё ясно. Зелёные человечки победили наших земных человечков.

— Ну так что будем делать, дорогой остаток человеческой расы? Сражаться с пришельцами смешно. Это как поляки в 1939 году, которые на танки с саблями бросались. Надо пошарить по холодильникам, может, что пожрать осталось у несчастных пиндосов.

Пошарили. Одни полуфабрикаты, которые надо разогревать в микроволновке. Для предков объясняю, это такая духовка, но в отличие от обычной вредная для здоровья. В шкафу нашли ружьё — вертикалку двуствольную. Решили не брать , больно много места занимает. Я уржался.

— Ты что, Санёк, помешался с горя?

— Было бы с чего. Просто я вспомнил как в фантастических книгах, особенно у Поселягина, главный герой столько оружия себе в рюкзак насовывал, что и лошадь бы не увезла, а он по двадцать километров вышагивал и ему хоть бы что. Короче, не нам чета.

Решили пока взять с собой на всякий случай, а перед порталом где — нибуть припрятать и собой домой не брать. Как бы чего не вышло. Прошлись по улицам. Везде было тихо и даже собак и кошек не слышно и не видно. Очевидно пришельцы всю живность своими смертоносными лучами выжгли в расчёте на заселение. И наконец нашли оружейный магазинчик. Это был отдельный домик с вывеской: gun shop, что и означало оружейный магазин. Дверь была открыта и даже табличка показывала, что шоп открыт. Значит всё случилось внезапно. Мы зашли и Виктор даже присвистнул, так его поразил большой выбор оружия. Чего тут только не было. И пистолеты, и винтовки, и даже автоматы М — 16, но наверно гражданский вариант для одиночной стрельбы. Мы много оружия просмотрели, но взяли с собой только по пистолету Глок 17 с девятимиллиметровым патроном. А ружьё поставили в угол. Обойдёмся и без него. Потом зашли в забегаловку, которая гордо звалась ,,ресторан,,. Выпили баночного пива и закусили чипсами. Виктору эта жратва очень понравилась и не удивительно. Мы тоже первое время пили баночное пиво с чипсами, но потом поняли, что лучше всего наше пиво с воблой. Когда вышли из Р Е С Т О Р А Н А, нас обуяла жадность и мы вернулись в оружейку и взяли себе ещё по одному пистолету, но на сей раз 5.6 миллиметровый Магнум RMR30 с глушителем и на этом свою страсть успокоили.

Рюкзаки наши заметно потяжелели. Решили, что всё, хватит, и захватив по дороге ещё баночного пива с чипсами, потопали к порталу. Когда мы вышли на свою сторону, солнце уже клонилось к закату. Тут мне в голову пришла мысль о некотором несоответствии. Если у нас день, то в Америке должна быть ночь, а там был тоже день. Парадокс? И я себя успокоил, что возможно мы попали в параллельный мир и поэтому время не совпадало. Но тогда у нас может и не быть вторжения инопланетян. Успокоенный этой идеей мы тронулись в путь. Мы не особенно торопились, потому что ехать нам нужно было под уклон, а это уже удовольствие. а не работа. Доехали мы нормально и скоро были дома. Мы попрощались и я не удержался от того чтобы лишний раз не напомнить Виктору о необходимости держать язык за зубами, это относилось и ко мне. Все мы люди, все мы человеки.

* Глава четвёртая *

Наступили спокойные деньки. Мы решили передохнуть перед следующим рывком в неизвестность. Тем более, что Виктору пришла повестка из военкомата. Ему предстояло отслужить один год после института. Придётся пока обходиться без него. Мы ещё несколько раз съездили искупаться в море Тёплом. Оно пока так и было тёплым и, кстати, кошаков мы больше не встречали. Самим к ним идти было не охота, а они наверно обитали в своих краях и сюда не забредали. Ну и бог с ними, не велика печаль. В августе мы проводили Виктора на действительную воинскую службу. Будет служить на Дальнем востоке.

И стал я погуливать один. К девушкам у меня душа не лежала, потому что скоро должна приехать в Оренбург моя Галина Петровна. А так как она к женщинам относилась довольно враждебно, я решил не дразнить гусей, всё равно ведь проговорюсь, и обходиться чисто мужскими забавами, то есть спорт, рыбалка и книги. Хотя я довольно смутно представлял какие книги мне надо почитать, так как всё, что было интересного в эти времена, я в своё время уже прочитал и выбор у меня стал довольно скудный. В предвкушении близкой осени, а там и зимы, я стал более часто ездить на велосипеде, стараясь выбирать маршруты каждый раз новые, хотя это было нелегко, ведь сторон света всего четыре, как и дорог из города. Одна дорога вела в аэропорт и дальше в Каменку, другая вела через реку Урал в Южный посёлок и дальше или в Нижнюю Павловку, или на Беляевку. Третья дорога, это та, которая вела к Газоперерабатывающему заводу. Там мы уже побывали и хотя у портала были две стороны, я решил не рисковать и одному не лезть туда. И, наконец, четвёртая дорога вела через Кушкули в сторону Самары или как её сейчас называют Куйбышев. Вот по этим дорогам я и стал ездить, наращивая свою силу и технику езды на велосипеде, а то Витя меня здорово обгонял и меня это угнетало. Да и дома дела находились. Пока я решил обходится малозатратными работами, а то ведь папаша, как бывший мент вполне мог заподозрить меня в неблаговидных делах. Мол, откуда деньги, Зин? И чтобы я ему не ответил, всё равно это его бы не успокоило, Вот такой он человек. По его мнению честные люди все должны быть бедными, как он. А он был действительно, на редкость честен и неподкупен. Как говорится, в наше время таких уже нет, а скоро совсем не будет. Вот и решил я между спортивными занятиями, потихоньку таскать с работы лесоматериалы и ремонтировать свой дом и всё поместье, если можно так выразится. Конечно пришлось на работе раздать много бутылок водки или пузырей, как тогда говорили. Но дома все были уверены, что за отличную работу меня премируют. Как в фильме ,,Офицеры,, красными революционными шароварами. А то, что всё это мне привозили на тракторе, в прицепе, это тоже ,,шаровары,,. Так потихоньку — полегоньку, но дом свой я преобразил кардинально. И папаша мне по мере сил помогал и был уверен, что всё это как — бы премия за хорошую работу. Была у меня мечта, раньше ещё до переноса, вырыть большой подвал для игры в бильярд и вообще как бы схрон. И вход туда сделать из дома, из моей будущей комнаты, ну где сейчас бабуля живёт. И тут сыграли свою роль пузыри. Буквально за август был вырыт подвал, обложен тёсом и накрыт бетонными плитами. Электрики провели свет, а жестянщик, тоже мой ну очень большой друг, смонтировал вентиляцию. Я ведь знал, что наш дом сносить не будут и, несмотря на робкие потуги и намёки родителей, что мол, а вдруг нас сносить будут, а как же мы и так далее по списку, я делал своё дело и когда провёл в дом воду, а потом и газ, родители успокоились и стали жить — поживать и мне не мешать. Уже наступила осень и на велосипеде стало ездить не уютно. Мне пришлось купить, естественно, на барахолке, а у нас её называли — толчок, мотоцикл ,,Ява,,. Они были тогда в большой моде, что даже девушки с большой охотой катались с обладателями ,,Яв,, до ближайшего чепыжника. С вытекающими последствиями. Конечно, не скрою, были и мне подобные предложения, но я был непоколебим, уф, ну и словечко чёрт побери. Кстати, права на мотоцикл я тоже, ну вы понимаете, за пузыри, но теперь коньячные. Вот так мы и жили.

И вот однажды, я на своём верном мустанге по имени ,,Ява,, решил прошвырнуться в сторону Кушкулей и так далее, ну как выйдет. К тому времени я приобрёл себе хорошую кожаную куртку и сделал подмышечную кобуру для ,,Магнума,,. На всякий случай. И вот я поехал по улицам Степана Разина, Челябинской, мимо своего родного завода, мимо Машзавода и въезжаю в зачатки Степного посёлка, всё город закончился. Дальше железная дорога и чистое поле. Мчусь, свистит ветер уже довольно прохладный, но шлем и большие очки надёжно защищают меня от холода. Проезжаю Кушкули и опять простор со всех сторон охватывает меня своим свежим дыханием. К прохладе прибавляется влажная свежесть. Приближаюсь к реке Сакмара, а за ней Татарская Каргала. Но доехать до неё видно была не судьба. Когда я проезжал лесной массив вдоль реки Сакмара боковым зрением заметил свечение на небольшой поляне. Съехав с дороги, медленно подъехал к поляне. Особого восторга я не ощутил когда увидел ещё один портал. Наверно, привыкать стал. Заглушил мотоцикл и подошёл к порталу.

На этот раз он имел треугольную форму углом вверх. Разнообразна природа в своём творчестве. Ну что же, коли пришёл то надо попробовать, а что же там внутри.

Но исполнить моё намерение мне не дали. На поляну с треском и дымом въехали двое ,,рокеров,, в деревенском исполнении. Здоровые деревенские дебилы, по другому и не назовёшь, слезли со своих пыльных мопедов, наверно по полям рассекали, и качая своими плечами, подошли ко мне.

— Ну ты, козёл, ты что на наше место припёрся? — грозно спросил меня тот, который был поплюгавее. Я их особо не опасался, но то что они держали в руках арматурины, мне очень не понравилось.

— Короче, мужик, оставляй свою тачку и вали отсюда на всех парах, а то плохо тебе будет,— и он стал красочно описывать как мне будет плохо и что они со мной сотворят, если я начну артачится. Он подошёл ко мне и толкнул меня в грудь своей железкой. У меня в висках застучал пульс и я уже с трудом владел собой.

— А может это вы отсюда смоетесь пока не поздно? — сказал я с трудом сдерживаясь, чтобы не врезать ему по сопатке. Но они не приняли моего в высшей степени благородного предложения. Они завизжали, что — то не очень вразумительное и бросились на меня. Я отскочил в сторону и рывком выхватил свой ,,Магнум,,. Они проскочили сквозь портал, я ведь не успел его активизировать, затем развернулись и приготовились метнуть в меня свои обрезки арматуры. Я не стал ждать, когда они сделают из меня заготовку для шашлыка и два раза выстрелил. Конечно, выстрелов я не услышал, были только хлёсткие щелчки, но дырки во лбу моих партнёров они сделали не хуже, чем их громкие собратья. Вернее во лбу дырка была только у одного противника, а вот у другого не стало одного глаза. И повалились они прямо в портал.

— Непорядок, — подумал я, они так хозяевами портала станут, и поскорее вытащил их за ноги из бледной синевы моего портала. Затем активизировал портал и закинул их тушки в пока неизвестную местность. Туда же последовали и их ,,мопэды,,. Затем вытащил сотовый телефон и просунул его сквозь уже засиневшую поверхность треугольного портала. Через минутку я просмотрел запись и она мне не очень понравилась. Моих бывших врагов уже терзали какие — то хищные твари, похожие на наших земных мокриц, но с более развитыми ротовыми жвалами или хелицерами, не знаю как правильно их обозвать. И размерами они были с крупную собаку. Нет, сказал я мысленно, такой хоккей нам не нужен и отошёл от портала подальше, свет стал бледнее. В фантастических книжках о попаданцах обычно аффтары описывают, как они роют могилу для поверженных врагов подручными приспособлениями, а конкретнее, ножом. И, что главное, им некогда, надо идти дальше совершать геройские подвиги, а они корячатся, роют в поте лица своего яму и, наконец, успокоившись, идут спасать Родину, к тому же, часто даже и не свою. У меня же всё проще, как говорится, с глаз долой — из сердца вон. И чтобы не тратить зря время зашёл с другой стороны портала. Проделал свои манипуляции и увидел на экране телефона картинку о которой мечтал бы каждый фантастический попаданец. Там шёл бой.

Наши против не наших. Наших представляли солдаты без погон, но с петлицами на воротниках и на одном я явственно разглядел треугольники. Почти не у кого не было оружия, наверно в пылу схватки все патроны были расстреляны и они дрались короткими лопатками и касками, но зато у их оппонентов на головах были каски и они были похожи на гитлеровские или фашистские, кому как нравится, короче, стальные каски вермахта и в руках у них были карабины с примкнутыми штыками. Нашим не хватало только маршала Ворошилова, который бы вёл их в бой, ну и самого продвинутого менеджера всех времён Лаврентия Палыча.

— Я сказал себе, что — то мне с хоккеем сегодня не везёт. Прошёл в портал и несколькими выстрелами уложил всех не наших, а затем ушёл обратно к себе. Не стоило задерживаться, а то ещё нквдэшники очухаются и будут приставать ко мне. Я вернулся в свой мир и отошёл от портала подальше. И когда портал побледнел , облегчённо вздохнул и пошёл к своей прекрасной,,Яве,,

На другой день завод облетела новость. К нам прибывает делегация из ГДР. Все очень обрадовались и с энтузиазмом стали драить свои, почти совсем старые и грязные станки. А некоторые даже с обожанием вспоминали, какие хорошие мамы у наших начальников. И вот настал долгожданный миг. Приехали! И тут обнаружилось, что переводчик, которого хотел выделить КГБ, не пришёл по очень уважительной причине. Конечно, некоторые немецкие товарищи когда — то разговаривали по-русски, но это было уже лет двадцать пять назад, когда они были в плену у наших гостеприимных предков и они почти всё забыли, и тем более на производственные темы... Ну короче, полная жо... труба. И тут взяла верх моя глупость или тщеславие, уж не знаю, что больше. А может просто неохота было станки мыть, но выйдя во двор завода покурить и, разговорившись с одним знакомым инженером, который и поведал мне об отсутствии переводчика, я обмолвился, сам того не желая, что я здорово шарю по дойчу. Мол и чего там сложного, учатся, учатся и ничего — то не знают. Короче, через полчаса ко мне подошёл начальник цеха и велел идти в завком. Я было заикнулся, а как же станки, мол , не мыты останутся, на что он махнул рукой и ещё раз повторил своё приказание. Ну ладно, так значит, ну я и пошёл. Когда я вошёл в кабинет завкома, то председатель спросил меня,

— А что, правда, что ты по немецки, умеешь разговаривать?

— Да, понимаю, учил в своё время.

— А, так ты в школе учил. Ну нам такого не надо.

— Не только. Я вообще — то Фауста в оригинале читал. А про себя ещё добавил — и крестиком вышивать умею.

— Ну, тогда скажи чего — нибуть по немецки.

— Могу стихи рассказать. И я рассказал ему стишок, который учил ещё в школе.

— Ротэ Фанэ, фройе Лойтэ.

— Блазорхестер гэйт форбай.

— Унзер Файертаг ист хойтэ.

— Хойтэ ист дер Эрстэ Май!

Председатель завкома малость обалдел. Для него это было непостижимо. Работяга по немецки стихи шпарит.

— А с немцами можешь поговорить по ихнему?

— Да, легко. А что больно надо?

— Очень надо. Выручай.

— А мне день по среднему оплатят? Вырвалось у меня непроизвольно. Как же, я ведь живу на одну зарплату.

— Всё будет, нормально. И оплатят и ещё отгул получишь. И я пошёл переодеваться.

Когда я пришёл в контору, секретарь директора показала мне пальцем, что мол там они, давай иди. И вновь стала печатать свои бумаги. Я открыл дверь, затем другую и, спросив разрешения, зашёл в кабинет. За столом у Геннадия Николаевича Кибирева, директора завода, сидели четверо пожилых людей и две молодые женщины. Делегация. Я поздоровался с директором по русски и с членами делегации по немецки. — -Халло Либэ Геноссиннэн унд геноссэн. Их вурдэ гебэтэн, цу хельфэн мит дер юберзетцунг. Альзо вердэ их мит Инэн цузамменарбайтэн. И так далее. В дальнейшем повествую по русски.

Я с ними был до самого вечера. Переводил беседы с руководством инструментального завода и с партийным бюро завода. Они оказались из Лейпцига и тоже с инструментального завода, но специализация у них была несколько другая. Мы пообедали в заводской столовой. И хотя у нас и так кормили неплохо, но на сей раз немецкой делегации закатили прямо-таки пир на весь мир. Один пожилой немец спросил меня,

— А что у вас всегда так обедают?

— У нас обеды проходят немного попроще, но очень сытно и дёшево. А сейчас из уважения к вам позволили немного лишнего. Так что не надо думать, что вам пускают пыль в глаза.

На самом деле, конечно им хотели приврать о нашем благополучии, но так как я искренне уважал нашего директора, он был хороший человек и даже на работу ходил пешком из самого центра города, хотя его коллеги разъезжали на ,,Волгах,, то я сказал немцам так, чтобы они нас не презирали, а наоборот были нам благодарны за хорошую встречу.

А вечером к нам на завод приехал товарищ из КГБ.

Меня вызвали в партбюро, хотя я и был беспартийный. И этот дорогой товарищ из компетентных органов сразу начал на меня наезжать.

— Тебе кто разрешил болтать с иностранцами о наших порядках. Ты знаешь, что тебе за это может быть?

— Он у вас член партии? — обратился этот хлыщ к секретарю партбюро.

— Нет, он ещё комсомолец и к тому же передовик производства, а также старший сержант запаса. Служил в оперативной разведке — ОСНАЗ. И почему вы думаете, что он, как говорите, болтал не по делу. Вы что , сами слышали или вам передали те кто немецкий язык понимает? Тогда почему вы своего переводчика не прислали? Или он был, но шифровался, чтобы потом вам передать какие мы враги, затесавшиеся в ряды нашей родной коммунистической партии? И вообще мы, члены партийного бюро хотели бы услышать о том, что же он сказал такого крамольного.

Смотрю, товарищ из внутренних органов как-бы стушевался. Он, наверно, привык, что его сразу станут все поддерживать и развивать линию обвинения, но увы здесь его номер не прошёл. Мои товарищи знали, что я зря не болтаю и решили поддержать меня, а не этого идиота.

Товарищ просто не знал, что сказать, у него не было слов. Давно его так не позорили. И тут я решил сказать пару слов

— Товарищи, а что тут зря болтать, ведь наши друзья из дружественной страны, строящей социализм ещё не уехали. Просто надо позвать их сюда и они разъяснят товарищу из КГБ то, что я им сказал. И пусть переведёт разговор тот их друг, что доложил о моём вопиющим проступке.

— Все зашумели, — правильно. И пусть расскажут, ведь они наши товарищи по социалистическому лагерю.

Но вызывать никого не стали. Кэгэбэшник понял, что дело принимает нежелательный для него оборот и решил замять разгорающийся скандал. Он сказал, что должен сам разобраться с ложной информацией и стал собирать свои бумаги.

Я вдогонку сказал ему, чтобы завтра они присылали своего переводчика, а то мне некогда, надо зарабатывать деньги с налогов которых содержат таких как он.

Когда он ушёл, как говорится не солоно хлебавши, все бросились меня поздравлять с маленькой, но такой нужной для страны победой.

— Не дадим повторить тридцать седьмой год. Мы не пыль под их сапогами. И все дружно запели ,,Интернационал,,.

А потом я проснулся. Мы хорошо с немцами приложились к коньячку и я просто не пошёл домой, и спал в раздевалке на скамейке. А жаль, такой сюжет пропал.

Но сон мне всё же приснился.

Как будто мама пришла домой раньше времени и с удивлением обнаружила в своей супружеской постели постороннюю женщину. Та не просто перепутала квартиру и легла спать в чужой кровати. Нет, она лежала, задрав ноги к потолку, а меж её ног расположился папа и наяривал заблудившуюся даму так, что только брызги летели. Мама не стала поднимать шум, не устроила скандал с битьём тарелок и прочей посуды, просто забрала меня и уехала в другой город. Будучи отличным специалистом, проблем с трудоустройством не имела. Правда с жильём не всё ладно вышло, но и это, как потом оказалось, получилось очень даже замечательно. Правду говорят, что всё, что ни делается, всё к лучшему. Не совсем согласен с этим, тем не менее наше новое жильё в будущем доставило нам много прекрасных моментов. Поселили нас в коммунальной квартире, в которой уже жили три одиноких женщины. Поселили с перспективой получения отдельного жилья. И стали мы жить в любви и дружбе, почти как в фильме "Покровские ворота." Женщины, живущие в этой коммуналке, приняли нас как родных. Они до нас жили практически одной семьёй. Так что мы вписались в женский коллектив, будто тут родились и выросли. Правда Светлана, одна из женщин, при первой же встрече, всплеснув руками, затараторила — Ой! Какой хорошенький! Молоденький! Так бы и затискала! Тётя Таня, степенная женщина, заворчала — Как же, затискала. Меж ног своих затискала бы. Лена, ты смотри, эта шалава вмиг совратит пацана. Ей хоть кобель дворовой, лишь бы дрючить её мог. Мама махнула рукой — Большенький уже, сам разберётся. Как бы он её на замучал. А Света (просившая никогда не называть её тётей, пусть и возрастом едва ли не вдвое старше меня) отбрехалась от наездов тёти Тани — Ой, можно подумать, ты всю жизнь держала ноги плотно сжатыми. Скажи честно, трусы-то промокли, как такую шарлотку сладкую увидела. Что, не хочешь заполучить его меж своих ляжек? — И ничего не промокло. Нечему промокать. Лена, мы тут одни бабы, так твоего хлопчика не шокирует, что мы дома вольно ходим? Всё же мужик, хоть и тощенький. Ты его не кормишь, что ли? Так мы подкормим. Тётя Нина, ещё одна жиличка, предложила — Бабоньки, а давайте сегодня за новоселье вечеринку устроим. Вы как? Все были за. Так мы и влились в коллектив. И потекла простая коммунальная жизнь. Первое стеснение от присутствия представителя мужского пола быстро схлынуло и короткое стремление задрапировать себя кусками ткани, пряча в них телеса, довольно упитанные, прошло. Теперь женщины стеснялись меня не больше, чем друг друга. Будто специально демонстрировали свои прелести, доводя меня до состояния белого каления. Бедный туалет принимал меня по несколько раз в день. И как я не натёр на руке мозоли, до сих пор не понимаю. Однажды ночью, когда я, понадеявшись на крепкий сон мамы, уставшей на работе, стянув с себя трусы надрачивал член, не дающий мне заснуть, мама тихонечко проговорила — Сын, то, что ты делаешь, нормальное явление и не стоит этого стесняться. Да, не первый день за тобой наблюдаю. И всё же это ненормально. Лучше этим заниматься на пару с женщиной. Как вспыхнуло моё лицо. В комнате стало светло, как днём. Ну, может и не как днём, но как утром точно. А мама, встав со своей кровати подошла к моей, присела на край. — Сын, я помогу тебе. Да что я вру тебе и себе? У меня давно не было мужчины. Я понимаю, что это неправильно, грешно. Но я так же понимаю, что эти сучки похотливые совратят тебя не сегодня, так завтра. И я хочу быть первой. Сынок, не суди меня строго. Подрастёшь — поймёшь, что твоя мама не блядь. А сейчас просто подвинься, лежи и не шевелись. Я всё сделаю сама. Мама сняла ночнушку и осталась совершенно голой. Она никогда не надевала на ночь трусики, так что и раздеваться особо не пришлось. Легла рядом на бок, повернула меня лицом к себе. — Руки убери, дай маме подержаться. Господи! Да как же я не заметила, как быстро ты вырос! Когда-то я целовала твою писю, брала её в рот. А сейчас, наверное, и не влезет. Повернула меня на спину, погладила напряжённый член и поцеловала головку. Я замер. Не успев отойти от щекотливой ситуации, когда мама увидела, как я онанирую, попал в новую. Я рос на улице. Уличное образование не идёт ни в какое сравнение с официальной программой школьного образования. Те предметы, которым учит улица, в школе не преподают. На улице мы узнавали всё, что от нас скрывали взрослые. Степень полученных знаний зависела от авторитета и знаний самого преподавателя. Были мифы, сродни тем, что, якобы, дрюкнешь девчонку в попу и она на всю жизнь твоя. Пробовал. Ничего подобного. Была у нас Машка Перенкова, которая давала пацанам за какие-то услуги. Мне, например, давала за то, что я таскал воду в бочки из колодца. Мать заставляла её, она просила меня и расплачивалась натурой. Мне не тяжело, ей хорошо, а уж как мне приятно — словами не выскажешь. А вот в другую дырку не давала никому, утверждая, что будет беречь для мужа. Правда кто-то из парней не удержался и засунул не туда, когда она стояла раком. Накрылась её целка. Да она особо и не горевала о потере. Был ещё один миф о девочках, сосущих у парней. Называли их всяко разно, не всегда приятными словами, но каждый стремился засунуть свой член девочкам в рот. Мне до этого дня пробовать такое не довелось. Где-то, кто-то, кому-то...Всё на уровне ОБС — одна баба сказала. В конкретном случае один пацан сказал. А кто проверит? А за навет спрашивали строго. Так что не пробовал, а тут мама. Мама сосала с упоением. Изредка отрывалась, гладила член, переползала чуть повыше и целовала меня в губы. Вновь сползала и продолжала сосать. Напряжение достигло пика и я понял, что вот прямо сейчас я кончу. И кончу маме в рот. Такого конфуза просто не переживу. И так зажался насколько мог, да ещё и это. Потом хоть в окно прыгай. Так у нас первый этаж. Разбиться не разобьёшься, а народ позабавишь, когда будешь орать, зашибив задницу. Ну не головой же вниз прыгать. Вдруг шею свернёшь. Чувствуя кульминацию, попробовал оторвать мамину голову от себя. Она затрясла головой, что-то промычала сунув мне под нос кулак, яростно задвигала головой. Вцепившись в её волосы, выгнувшись и почти встав на мостик, задёргался, изливаясь маме в рот. И затих, сгорая от стыда. Одно дело спустить в кулак, или в Машкину задницу, и совершенно иное — спустить в маму. И не прост в маму, а маме в рот. А мама глотала сгустки спермы, облизывала головку, выдавливала рукой из члена последние капли и слизывала их. Закончив, села на колени передо мной. — Ну и что тут у нас творится? Лёнечка мой совсем засмущался? Или сын теперь будет с отвращением смотреть на мать? Как же — хуесоска. — И так называли подобных девочек. Девочек. Чужих. А это мама. — Дурак ты, сын. Это высшее доверие женщины по отношению к мужчине. Вот скажи, ты станешь тянуть в рот что-то противное, всякую пакость? Нет. А почему женщина должна разевать рот, если ей противно? Теперь я жду от тебя вопрос, как я на такое решилась. И просто, и сложно. Ты думаешь, что прийти сегодня к тебе было спонтанным решением? Так просто матери решиться лечь со своим сыном? Я столько дум передумала. Сын, Лёнечка, мне, как любой женщине, мужчина нужен хотя бы для здоровья. Мы с бабами столько переговорили, столько мозолей на языках натёрли, что...Это они посоветовали мне не маяться дурью, не искать приключений на стороне, да ещё в нашем городишке, что хуже деревни, а отдаться сыну. Они меня поддерживают. — Мама засмеялась. — Ты знаешь, они устроили тотализатор: кого из них первую ты разложишь. Сын, тебе кто-то из них нравится? — Ма, они же старые. — А я? — А ты мама. — Ах ты, поросёнок, как ловко с темы соскочил. И за это сейчас ты будешь наказан. — Как? — Сын, скажи, а маму поцеловать там, — она показала где находится это там, — сможешь? Если тебе противно, то лучше не надо. Когда делаешь это по принуждению, то лучше не делать совсем. Пацаны во дворе называли мужиков, которые целуют женщин там, куда показала мама, пиздолизами. И пусть. Кто узнает, что я целовал маму там? И кто мне запретит целовать маму там? И вообще, это моя мама и я делаю с ней что хочу. Точнее, что она позволит. Вот бы она позволила вставить член туда, где я буду целовать. А мама смотрит ожидающе, спрашивает — Ну, сын, что решил? — Мам, но я ведь не умею. Вдруг что не так и тебе не понравится. Мама с облегчением рассмеялась — Лёнечка, сынок, научу я тебя, всему научу. Ты ещё таким любовником станешь — бабы штабелями будут вокруг тебя валяться. Ложись на спину и расслабься. Я скажу, что нужно делать. — Посмотрела на мой член, уже восстановивший свою работоспособность. — У тебе хорошая регенерация. Сын, не торопи события. Сегодня ты попробуешь маму везде. Расслабленно лежу на спине, а мама присела над моим лицом, развела рукой половые губки и подсказывает, что нужно поцеловать, что полизать и как лучше это сделать. Мамина писюня оказалась очень вкусной и приятной и очень ароматной. Слегка кисленькая, будто чай с лимоном. Век бы такой чай пил и не напивался. Из неё вытекал какой-то сок и я слизывал его. Мама крутила попой, то садилась мне на лицо, перекрывая дыхание, то поднимала зад, давая вдохнуть. В какой-то момент мамуля быстро развернулась и теперь перед моими глазами оказались полушария её попы с морщинистым анусом светло-коричневого цвета, раскрытая писюля с розовыми лепестками малых губ, истекающая соком. И эта пися медленно опустилась мне на лицо. Руками поправил мамину попу, чтобы мне было удобнее слизывать вкуснейший сок. Вкуснее в жизни ничего не пробовал. И почувствовал, мне же не видно, что мамин ротик вновь втянул в себя напряжённый ствол, губы сомкнулись на головке, язык заскользил по ней, лаская. Удвоил, утроил старания. Теперь мой язык то порхал меж губок, то врывался грубо, будто грабитель врывается в чужую квартиру. Даже не грабитель, а отряд ОМОНа. Мамуля уже подсказала, что маленькая пипочка в капюшончике — самая что ни на есть чувствительная часть писюни. И я сосал эту пипочку, втягивая её губами, лизал мягким языком, сделав его лопаткой. Облизывал место вокруг больших губ и вновь возвращался к малым, к клитору, к этой восхитительно отзывчивой кнопочке. Это было что-то вроде кнопки включения телевизора. Прикоснулся, лизнул — чик! — включено. И мама изгибается в сладких муках. Не знаю почему, только вот захотелось лизнуть анус. Может быть я прирождённый пиздолиз? Нет, жополиз. Мама сжала анус, превратившийся в морщинистое, в виде звёздочки собрание кожистых складок. Расслабила. Простонала — Палец! Палец сунь! В непонятках я замер. Куда его совать? Мама подсказала — В попу, в попу всунь. И расслабленная попа приняла в себя палец, насадилась на него до самого упора. Мама задвигала задом, застонала и я почуял, как колечко ануса крепко обнимает палец, то сжимая его, то расслабляясь и отпуская объятия. Через некоторое время мама, полежав на мне, приподнялась и поползла вперёд. Господи, неужели это наяву, а не снится? Мама, придерживая член рукой, поводила им меж губ, потёрла головкой вход от попы до клитора и медленно опустилась, сев плотно, до самых бёдер, упёрлась в них ягодицами. Посидев так некоторое время, задвигалась, то привставая, то опускаясь, насаживалась на член и стеночки её влагалища нежно и трепетно обнимали головку, весь ствол, скользя по нему то принимали его, то медленно выпускали на волю. Мама слегка наклонилась и мне было хорошо видно, как член растянул малые губы, как скользит меж ними, то погружаясь, то выходя. Долго терпеть такие муки невозможно. Застонав, начал помогать маме, поддавая задом. Она задвигалась быстрее, ещё быстрее. Пацаны говорили про такое, что строчит, как на швейной машинке. Теперь я точно знаю, что говорили они это с чужих слов, ни разу не попробовав это с женщиной. В лучшем случае пробовали со своим верным другом — правой рукой. В головке росло напряжение. Знакомое чувство, указывающее на то, что сейчас произойдёт извержение вулкана. Мама простонала — Подержись немного, не кончай, ещё чуток. Не кончаааа...Аааййй!...Мммм! Упала мне на ноги. И мне хорошо было видно, как вход во влагалище сокращается, как малые губы обнимают член. И я прекрасно чувствовал, как стенки влагалища трепетали, выдавливая из него капли спермы. Лежим рядом. Уставшие, потные, но счастливые и довольные друг другом. Мама водит пальчиком по груди, спрашивает — Сын, только правду: где ты всему этому научился? С кем? Только не ври мне. — Ма, честное слово — ни с кем. — Не может быть. Твой отец научился этому года через три после свадьбы. Не знаю, почему, но после того, как мы с мамой почти одновременно кончили, после того, как моя сперма заполнила её влагалище, мне стало легко и свободно. Куда-то исчезла скованность, стеснительность. Теперь я держал себя с мамой, как любовник держится с любовницей. Я смело гладил мамины вкусные выпуклости, целовал соски, отвлекая маму от разговора. И она, будто шаловливая девчонка, шлёпала меня по слишком смелым рукам, отвечала на поцелуи, в ответ на ласки её писи, ласкала мою. — Ма, клянусь, что до тебя у меня не было ни одной женщины. Почти ни одной. — А кто она, эта почти? — Машка Перенкова. — Господи, сын, ты ебал...ээээ....сын, ты её в попу? О Машке ходили легенды. И не знали о ней лишь те, кто был полностью глух и слеп. — Маааа... — Засранец. И я облизывала твою письку. Оторву! Мама принялась тянуть и крутить член, будто правда хотела его оторвать. — Ма, не надо! А то... — А то что? Мама заинтересовано смотрит на сына. Что за отговорку он придумает — Мам, встанет. — Правда? Так это же замечательно. Ну-ка, ну-ка, приласкаем этого любителя задниц. Может ты ещё и мамину попку захочешь попробовать? — А можно? Мама замерла от такого хамства, оторопела, быстро взяла себя в руки — Сын, всё сразу в одну ночь? А много не будет? Харя не треснет? — Ма, а харя при чём? — Точно, не при чём. — Задумалась на минутку. — Ааа, была не была. Грешить, так до конца. Точнее, попой на конец. Только, Лёнечка, если скажу прекратить, сразу стоп. — Как скажешь, мам. — Я сейчас. Нужно хорошо смазать. Это сейчас в любой аптеке, да почти в любом чипке можно найти необходимое для смазки специализированное средство. А в те времена вазелин был наше всё. Им смягчали руки, мазали обветренные губы, смазывали лицо от обморожения. Пригодился он и для смазки попы. Мама сама, не доверяя, смазала задний проход, смазала головку и лишь убедившись в том, что смазки достаточно, встала на четвереньки и позволила ввести в попу член. Медленно, буквально по сантиметру вдавливал в мамину попу вначале головку, потом в попе скрылся и сам ствол. Мама помогала, надвигаясь попой на член. Коснувшись ягодицами лобка, замерла. — Не двигайся! Я сама. Сама, так сама. Маму нужно слушать, тогда будешь вкусно есть, мягко спать, сладко пить.

Как приятно лежать на мягком женском теле, будучи полностью опустошённым. Излишки спермы не давят на уши, не затуманивают глаза. Яичками можно звенеть, как в колокольчик, до того они пусты. Всё, всё, что копил столько времени, всё отдал маме. И она, переполненная спермой со всех сторон, лежит подо мной, сытая и довольная. Ей даже лень шевелиться. Только физиология требует своё. Мама пошевелила попой, вздохнула — Лежала бы и лежала. Так приятно чувствовать на себе тяжесть мужчины, его тепло. Ладно, свинёнок, слазь. Делано возмутился — Почему свинёнок? — А кто маму изгваздал со всех сторон? Мало было туда, так ещё и зад под завязку заполнил. И откуда у тебя столько спермы? Не поделишься секретом? Мама шутит. Интересно, почему мне вдруг стало так легко и просто общаться с мамой после того, за что я должен был бы испытывать стыд и раскаевание. Напротив, произошедшее как-то сблизило нас. Не стало запретных тем, не стало того, что называют стыдом, часто вкладывая в это понятие пуританство, заставляющее стыдливо прятать то, что естественно для человека. Почему ты, если хочешь кушать, говоришь об этом прямо, а если тебе приспичило посетить туалет, стесняешься сказать, при этом что мужчины, что женщины не особо стесняются справить нужду в самых неподходящих местах. Или, когда прижмёт, налёт шелухи стыдливости куда-то исчезает? Конечно, ходить в мокрых трусах не совсем в кайф. Те же отношения мужчины и женщины. Зачем прятать свои чувства и желания за водопадом слов, призванных обозначить то, что можно сказать парой-тройкой фраз. Почему я должен стесняться своих желаний целовать тело любимой женщины, каковой стала мама? Почему я не могу целовать её попу, если мне это нравится? Что постыдного в том, что я покрываю поцелуями эти прекрасные полушария, эти волнующие меня изгибы тела, эти холмы с бархатистой кожей, напоминающей кожуру персика? Мама не говорит, что она "грязная", что попу целовать не принято, что...Да мама просто наслаждается ласками, которые ей дарит её же сын, теперь её любовник, её мужчина, на которого она заявила права. Сколько не лежи, сколько не терпи, но проза жизни заставляет подскакивать и стрелой мчаться туда, куда даже королям принято ходить своими ногами. То же самое касается и королев. И мы пошли, нет, мы побежали, стараясь на расплескать по пути содержимое мочевых пузырей. Это в сказках о прекрасных принцессах не акцентируют внимание на таких вещах. Как же, принцесса же. В животе бабочки. Зато в голове тараканы. Мама сказала — Всё, вставай, иначе сейчас описаем постель и будем спать на мокром. Не маленькие, пелёнку не подстелешь. — А когда я потянулся за трусами, добавила. — Брось. Куда на грязную задницу чистую одежду? Так иди. Я заметил, что в общем коридоре нам могут встретиться соседки. Ночь, конечно, но мало ли что. Мама рассмеялась — Сын, ну и глупый же ты у меня. Да они кипятком писают от желания увидеть тебя полостью голым. Они на кухне фантазируют, представляя твой размер. Точнее, размер твоего члена. Они давно бы изнасиловали тебя всем скопом и по отдельности, если бы я не запретила им делать это, заявив на тебя право первой ночи. Да, да, и не смотри таким взглядом. Можешь считать меня падшей женщиной, кем угодно, но я ни капли не сожалею о произошедшем. И мне плевать на то, что кто-то по этому поводу скажет. Ты осуждаешь меня? — Ма, ты моя мама. Ты моя самая любимая женщина. Ма, ты первая женщина, с которой я...Ну, мам, не пытай меня. У меня и слов-то таких нет, чтобы рассказать, что вот здесь творится. И я постучал себя по голове. Мама смеётся — Слова со временем найдутся. Будешь развешивать лапшу на уши бабам, затаскивая их в постель. Всё, побежали, а то у меня сейчас потечёт. В коридоре мы не встретили никого. В туалете мама села на унитаз, посидела, подтёрлась и рассмотрела бумажку. — Крови нет, значит всё нормально. Саднит слегка, так это пройдёт. Дефлорация прошла успешно. — Ма, это ты про что сейчас сказала? — Ты не знаешь, что такое дефлорация? Э-эх, темнота! Ещё и мой сын. Стыдобушка ты моя. Дефлорация — нарушение девственной плевы. Проще говоря, это ломание целки. Так понятно? — Угу. — Соглашаясь, потряс головой. — Ма, а там откуда целка? Мама, стоя в ванне и намыливая низ живота, писю, попу, бёдра в пятнах засохшей спермы, смеётся. — Ну, в заду целки точно нет. Это в переносном смысле. Ты первый мужчина, который попробовал меня с этой стороны. Так что гордись. И не смотри на меня таким сальными глазами. И успокой своего дружка. Я ещё в ванне раком тебе не давала. Может быть в будущем, но не сейчас. Лежим с мамой, прижимаясь друг к другу. Непередаваемое ощущение близости, тепла любимого тела. Волосы пахнут ромашкой, чем-то ещё. И от тела исходит восхитительный запах, кружит голову, возбуждает. — Всё, сын, всё. Возьми себя в руки. Я тоже хочу. Только не хочу пресыщения. Чтобы почувствовать вкус, нужно быть слегка голодным. Переешь — и самое вкусное лакомство не в радость. Давай будем спать. Мне с утра на смену. Это ты у нас каникулярный тунеядец. Да, сын, вот что я тебе хочу сказать, о чём предупредить... Я навострил уши. Когда мама говорит таким тоном, нужно слушать очень внимательно.

Проснулся. Ну и кино.

* Рассказ третий * * Монстры атакуют *

* Глава первая *

Всё возвращается на круги своя. Закончилась и моя эпопея по работе переводчиком с иностранцами. Они уехали к себе в ГДР, а я вернулся в цех и продолжил работать на своём месте, шлифовщиком. Мне дали, как и было обещано три дня отгулов с сохранением заработной платы, чем я был несказанно доволен. Конечно, скорее свободными от работы днями, чем оплатой. Я постарался использовать эти, неожиданные для меня дни отдыха, чтобы поездить в окрестностях Оренбурга в поисках новых порталов и приключений. Подходил к концу октябрь. Дома всю работу я закончил и теперь мог заниматься только своими проблемами, если их можно так назвать. Уже вовсю ощущалось близкое приближение зимы. В городе уже облетали жёлтые листья, прибавляя работу дворникам. А в лесах деревья как — бы открыли художественную выставку многообразия цвета в своих ещё пышных кронах. Я в основном старался ездить по рощам, посадкам и тем лесам, которыми наградила природа нашу степную сторону. Там было меньше ветра, да и сменяющие друг друга картины полян, лесных дорог и лугов больше радовали мой взор, чем однообразные степи. Я ехал по дорогам, поглядывая по сторонам, и попутно думая о своём.

Сейчас, когда не было со мной моего друга Виктора, я занялся историей нашего рода. Мои предки по матери были оренбургские казаки, а по отцу из пензенской губернии и были крестьяне. Так что мы, к сожалению, не из благородных аристократов. Конечно, можно было и приврать с три короба. Но большого удовлетворения мне бы вряд ли это принесло. И я просто решил докопаться кто были и откуда произошли мои деды и прадеды. Я обошёл всех своих родственников, расспросил их о том, что они знают о наших предках, скопировал старые, потрескавшиеся фотографии. И теперь вечерами рассматривал эти фото и читал те записи, которые я сделал, слушая родственников.

Моя бабушка Мария Порфирьевна была родом из станицы Пречистинка, Саракташского района нашей Оренбургской области и её выдали замуж за Павла Яковлевича Ещеулова из той же станицы. Так вот бабушка всегда говорила, что они жили хорошо. Муж её Павел ловил рыбу, а она вязала пуховые платки и потом они ездили в Оренбург продавать наловленное и навязанное. Тем и жили. Да, и жили они хорошо. Какие же у них были потребности, чтобы с таких мизерных по нашим меркам доходов жить хорошо. И что по их мнению хорошо. Долго мне не давала покоя эта мысль.

И ещё я думал какими бонусами меня наградила судьба, а может боги или другие высшие силы. Я перенёсся в своё прошлое, а я уже убедился, что именно в своё, а не в параллельное или вертикальное. Проверив исторические даты, я убедился, время и история сходятся. Затем я получил способность видеть и открывать межмировые порталы и, наконец, моё здоровье стало гораздо лучше, чем в прошлой жизни. Я стал быстрее, ловчее и сильнее меня прежнего. Одного только не хватало мне для полного счастья. Не смог я ещё ни разу попасть в прошлое, которое я смог бы изменить своими действиями, кроме того случая, когда я открыл портал на войну с гитлеровской Германией. Но туда мне идти категорически не хотелось. СССР и так победил, а если то был не наш мир и не наше прошлое, а параллельный мир, то зачем нам туда лезть и устанавливать свои порядки. Пусть живут как хотят. Мы не американцы, чтобы силой насаждать свою демократию. И в конце концов, что я мог предложить местным командармам и комиссарам. Только то, что они победят когда — нибуть, да они и так в это верят и загнобят любого кто начнёт в этом сомневаться. Я не военный теоретик, не конструктор нового оружия, и даже не помню конкретных дат генеральных сражений, побед и поражений.

Так думал я под ровный рокот двигателя моей ,,Явы,, проезжая по дорогам моего родного мира. Вспомнились книги Роджера Желязны о Янтарном королевстве и принце Корвине, который силой своей мысли превращал окружающие пространства в те, в которые он хотел попасть. Я подумал коли уж попал под раздачу разных привилегий и всяческих бонусов, то почему бы мне не получить ещё одно свойство моего организма. Ведь хорошо было бы попутешествовать по разным странам, а также по придуманным для себя разным королевствам, где я буду, конечно , самый главный и любимый. А пока я вспомнил своих дедов и прадедов и так мне захотелось попасть в края юности моих предков, что аж голова заболела и дорога впереди меня затуманилась.

Я еле успел затормозить. Я был на обрыве. Нельзя сказать, что обрыв был очень высокий, но и низким его тоже нельзя было назвать. Короче, если бы мы с ,,Явой,, сверзились туда, нам бы не поздоровилось. Я заглушил двигатель и слез с мотоцикла. Снял шлем и очки и стал вытирать платком вспотевшее от волнения лицо. Под обрывом за деревьями была видна река и было видно, что там рыбаки ловили рыбу. Ловили они сетью и я подумал, вот нарвался на браконьеров. Слышно было как они кричали друг другу, помогая вытащить сеть с рыбинами, которые блестели на солнце своей чешуёй. Да, именно рыбинами. Они были по локоть, не меньше. И на какой же реке есть такая рыба, подумал я. Тут мимо пробежал пацан. Я окрикнул его.

— Слушай, пацан, а что это здесь за река?

— Так ведь Урал, дяденька. И сразу задал свой вопрос.

— А это что такое, дяденька? — и показал своим довольно грязным пальцем на мотоцикл. Он был босиком, но зато в старой фуражке с синем околышем и тоже грязной. Козырёк был треснут.

— Это лисапед с мотором, — пошутил я, но к моему удивлению он закивал головой, давая понять, что всё понял.

— А скажи — ка мне, где тут у вас ближайшая деревня или село, — спросил я его.

— Деревня у мужиков, а у нас станица.

— Ну и какая же у вас станица, не Вёшенская, случайно, — опять пошутил я.

— Нет, у нас станица прозывается Пречистинка.

Тут и сел старик. Так кажется описал неожиданность Твардовский. Я ни как не ожидал, что моё мысленно произнесённое желание, а скорее даже не желание, а так — мечта, будет услышано каким — то высшим существом и тут же будет претворёно в жизнь. Так ведь и в бога поверишь и побежишь молиться в ближайшую синагогу или церковь, что ближе.

— А скажи — ка малец, не знаешь ли ты, какой сейчас год от рождества Христова.

— А как же знаю, я ведь уже в церковно — приходской школе учусь. Сейчас у нас на дворе 1913 — й год. Вот.

— Ага. Вот это номер. Ведь это самое настоящее попаданчество. Классическое.

Я отпустил мальчонку и он резво побежал вниз к реке, и видно было как он говорил что — то какому — то казаку, а это были именно они, как я понял, показывая на меня рукой. Ну вот, подумал я, сейчас начнётся расследование. И оно не замедлило быть. Ко мне шёл казак , довольно молодой, в шароварах с синими лампасами, в расхристанной рубашке, но в фуражке.

— Кто таков? — с ходу спросил он у меня, — и что тут делаешь.

— Вообще — то сначала надо самому представиться, а уж потом допрашивать незнакомого человека.

— Да, меня тут все знают.

— Но я — то не знаю вас. И тем более мне не велено вступать в лишние разговоры с неизвестными личностями. Так я жду, любезный.

— Вахмистр Абоимов. А теперь позвольте узнать ваше имя и чин, ежели он имеется.

— Наконец — то я добился от вас членораздельной речи. Я есаул Зайцев. Нахожусь на задании по испытанию новой техники. А сюда заехал, что бы навестить своих родственников и, в частности, Порфирия Ефимовича Зайцева. Кстати, он сейчас в станице?

— Так это. Где ж ему быть, ваше благородие. Хозяйством должон заниматься. Так что завсегда. Вот.

Вижу совсем стушевался мой дальний родственник. А тут он ещё и спрашивает.

— А в каких войсках соизволите состоять, а то я вижу лампасы у вас белые, незнакомые. А я как раз был в спортивных брюках с белыми пришитыми полосами в виде лампасов.

— А это, дружище, секретные Специальные войска, которые подчиняются самому государю императору. И больше знать о них ничего нельзя. А сейчас проводи — ка меня, братец, к моему родственнику, а то я ни разу его не видел, вот и приехал познакомиться. И он пошёл впереди меня показывать дорогу, а я вёл под узцы своего верного коня. До станицы было недалеко, метров этак двести и я решил не заводить мотоцикл, чтобы не пугать местных жителей. Когда мы подошли к окраине станицы, в лицо пахнуло запахами обычной русской деревни — конским навозом, коровяком и прелым сеном или соломой. Около плетней всё это богатство было навалено в большие кучи. И над ними и вокруг мерцали целые облака мошкары. Подошли ко двору, мой Вергилий заорал, что было силы

— Порфиша, тут к тебе пришли. Встречай гостей.

Из неказистого дома во двор вышел бородатый казак средних лет, в котором я сразу узнал своего прадеда по матери Порфирия Ефимович Зайцева. Фотография не соврала и он был точь в точь такой же как и на фото.

— Что — то не признаю, мил человек. Из каких вы будете? Не из Студенцов ли?

— Нет , Порфирий Ефимович, не из Студенцов. Из столицы я, из самого Санкт — Петербурга. Вот приехал в Оренбург и решил навестить родственников. Я есаул Зайцев Александр Алексеевич, ваш дальний родственник уж не знаю по какой линии, но родня. Бабушка мне говорила, что её бабушка из Пречистинки.

— И как же её звали?

— Слава богу, она ещё жива и надеюсь ещё долго будет здравствовать нам на радость. Вижу как туго вращаются у прадеда винтики в мозгах и так ничего и не придумав, что ему сказать, он пригласил меня в горницу. Я не стал развивать тему касающуюся имени моей бабушки, прошёл через двор, выбирая где дерьма животного происхождения было поменьше и, стараясь не наступить на бегающих вокруг кур, поставил мотоцикл в сарай, сказав, чтобы к нему никто не прикасался и прошёл в дом. Трижды перекрестился на образа, не забыв двоеперстие, мои родственники были старообрядцами, и прошёл к столу. А за столом сидели мои двоюродные бабушки, ещё очень молодые. Я узнал в них Анастасию, Матрёну и на руках у прабабки Татьяны сидела моя двоюродная бабушка Татьяна, ещё совсем маленькая. Да, русскими красавицами тут и не пахнет. Деревня, она и есть деревня. С детских лет приучают их к тяжёлому крестьянскому труду и они очень быстро старятся. И никаких тебе кремов увлажняющих и сохраняющих кожу лица и рук. Я вспомнил слова моей бабушки Марии Порфирьевны о том, что они жили хорошо и подумал, а как же жить плохо, если это считается хорошо. Комната была практически пустая. Иконы в красном углу, стол, покрытый простенькой скатёркою, гнутые стулья и табуреты и сундук с кроватью. Стены обмазаны глиной и побелены. По нашим, даже 1972 года меркам, бедность была ещё та, но судя по количеству живности во дворе, от голода они не страдали. Очевидно, что степень благосостояния у них измерялся тем, что если не голодны, значит живут хорошо.

— Я поздоровался с женщинами и стал перечислять всех, кто тут присутствовал. А Мария где же, спросил я у Порфирия.

— Тяжёлая она, за печкой лежит, отдыхает после работы.

— Дочка у неё будет. Берегите её и Павлу накажите, чтоб тоже берёг.

— Дык откудова же вы знаете про всё это.

— Мне многое открыто, намекнул я ему, но распространятся об этом не стал. Поговорили о погоде, о видах на урожай. Ещё спросил меня Порфирий о том, что не будет ли войны. На что я ответил, что война будет обязательно и очень скоро. В следующим году. Но об этом нельзя распространять слухи, а то можно и погореть на этом, а лучше сделать побольше запасов, чтобы хватило на длительное время. И помалкивать. И ещё немного поболтав о том и о сём я откланялся. Практически, разговаривать было не о чем. Увидел родственников и слава богу. Вспомнил, что не сфотографировался с ними, подумал, ну и ладно. Только лишние разговоры будут. Вывел свою ,,Яву,, на дорогу и включил зажигание. Трах — тах — тах. Все стали креститься. А я по газам и был таков. И снова я еду, и снова ветер в лицо. Начинаю вспоминать место откуда я попал сюда и передо мною воздух покрылся рябью. Через мгновение я уже мчусь по асфальтированной современной дороге. И вот еду я и думаю, как — то не так прошло моё посещение прошлого нашей семьи. Ничего там не изменил в лучшую сторону, не поддержал материально, чтобы они стали жить более цивилизованно. И сам же себя поправил, а ведь если изменить социальный статус нашего рода, то мать моя может и не познакомиться с моим отцом, и я могу просто не появиться на свет. Так что с этой благотворительностью надо быть очень осторожным. И не только с тем, что касается моей семьи.

Так что же случилось с моим перемещением в прошлое моей жизни. Откуда взялись мои новые способности обнаруживать и проходить порталы в другие миры и времена. И эта почти комическая история с неожиданном приобретением знания иностранных языков. Кто объяснит мне всё это. И надо ли. Всё это я постараюсь выяснить в дальнейшем повествовании.

* Глава вторая *

Мягкие, зелёные листья

ласково гладили моё лицо,

одуряюще пахло мятой

и мне не хотелось открывать глаза

так мне было хорошо, но почему

я знаю, что они зелёные

ведь я ещё не открыл глаза

и не могу их видеть,

и тут я всё вспомнил!

Сколько раз я повторял себе, читал нотации Виктору, осторожность и ещё раз осторожность, но всё — таки попался и так глупо, что самому противно.

С тех пор как я побывал в гостях у своего прадеда прошло несколько недель. Всё шло своим чередом и ничего не предвещало беды. Потихоньку работал и занимался бегом и растяжками. Ощущал довольно большие успехи. Свободно садился на шпагат. Уже выпал снег и я стал бегать на лыжах. Проходил за раз по десять километров и это не слишком меня обременяло.

И вот однажды после работы я как всегда собрался покататься на лыжах. Прошлый раз, когда я шёл на лыжах по берегу Урала, я встретил Володю Прибыткова, он учился с моим братом и я его хорошо знал, а с ним были ещё двое форштадтских ребят, тоже мне знакомых, но так, я бы сказал — смутно. Они уговорили меня поездить на лыжах вместе. Ну я и согласился. А так как я не хотел чтобы они увидели мой сотовый телефон, я оставил его дома. И вот мы пошли в "суровый и дальний поход".

Ничего не предвещало беды и мы ехали по чистому полю, иногда, поднимаясь, а затем спускаясь с горок. Мы отошли от города уже километров на восемь и я хотел было предложить Володе пуститься в обратный путь, когда резко усилился ветер и начал лететь в лицо колючий снег. Не люблю я экстремальные ситуации. Всегда стараюсь предугадать, поберечься и не попадать в неловкие положения. А тут — на тебе!

Пурга! Кто читал "Капитанскую дочку" А. С. Пушкина, тот представляет что такое оренбургская пурга, да ещё с сильным ветром. Короче, кошмар. А в это время мы были в районе нашего первого портала. Урал уже замёрз и покрылся уже довольно толстым слоем снега. Мы собрались в тесную группу, чтобы не потеряться и просто не знали, что делать. И я тоже думал. Если бы я поехал один, то так далеко я бы конечно не забрался и вовремя вернулся домой до начала пурги. Но, к сожалению, мы имеем то, что имеем. Если бы я был один, то вопрос не стоял бы передо мной так остро. Я зашёл бы в свой портал и в тепле переждал непогоду. Но нас четверо и к тому же двоих я знаю не очень хорошо.

Что делать! И телефон я не взял с собой. Как узнать, что сейчас творится там , по ту сторону портала. А если там всё нормально, то как доверить свою самую страшную тайну, непроверенным людям. Тем самым я могу подвергнуть смертельной опасности и себя и свою семью. Но и оставить в беде своих попутчиков я тоже не могу. Оказывается у меня есть совесть и она не даёт мне спокойно дать погибнуть моему хорошему знакомому и его друзьям. И я решился.

— Володя, — обратился я к приятелю, — как ты думаешь, мы сумеем по такой погоде дойти до дома?

— Трудно сказать, — жмурясь от колючего снежного ветра, прокричал Володя. Если останется такая видимость, то возможно и не дойдём. Не видно куда идти.

— Понятно, — сказал я тихо себе и уже громко Володе.

— Снимайте лыжи и идите за мной. Буду нас спасать.

— Куда? — увёртываясь от слепящего ветра, крикнул Володя.

— Идите за мной, если хотите жить. И я махнул рукой, приглашая последовать за мной. Мы прошли несколько метров до портала, который был еле виден из — за снежной бури и я снял с руки перчатку. Поверхность портала засинела, когда я коснулся её рукой. Просунув голову в синеву, я увидел знакомую картину. Александрия. И, слава богу никого нет. Я обернулся к попутчикам. Они ещё не сняли лыжи. Я повторил им своё распоряжение.

— Быстро снимайте лыжи и лезьте сюда, если жить хотите. На этот раз они вняли моему голосу и стали снимать лыжи. В портал они идти не то боялись, не то не могли понять, как это идти в стену. Я хватал их за плечи и проталкивал в портал. С трудом, но затолкал их всех и прошёл сам. Тишина резко опустилась на нас.

А потом я услышал.

— Ну, ни хрена себе. Вот это да. Это что же, мы на том свете, что ли. Тишину нарушили высокие оценки нового для них мира. Они не могли поверить своим глазам.

А я тем временем разделся до трусов, температура воздуха была градусов 26 по Цельсию, и направился к морю. Я ведь ещё не купался в нём. А друзья всё стояли и вертели головами во все стороны.

— Ну и чего стоим. Кого ждём. Раздевайтесь и купаться быстрее, а то вода остынет. Отпустил я шуточку моим друзьям по несчастью.

— Теперь торопиться некуда. Пока пурга не закончится будем здесь отдыхать.

— А где мы? — наконец спросил Володя Прибытков.

— На другой планете. Здесь всегда лето. И вообще, давайте с вопросами потом. Я купаться хочу.

Шум прибоя накатывал своим шипением и затихал, и опять накатывал. И я побежал, а потом пошлёпал, а ещё потом поплыл в тёплом лоне моей собственной планеты. Вкус морской воды действительно отличался от той черноморской, которую я пробовал девятнадцать лет вперёд. И, кажется, плотность у неё была побольше, чем у земной морской воды, уж больно легко я плыл особенно не напрягаясь. А когда я нырнул, набрав в лёгкие побольше воздуха, то до дна добрался с некоторым трудом. Меня прямо выталкивало наверх, но я успел разглядеть подводные растения розового, фиолетового и голубого цветов. Почти полная радуга колыхаясь, переливалась подо мной. Рыб я не заметил, но на дне рассмотрел, как между камнями покрытыми бурым наростом, ползали ракообразные синеватого цвета и они смотрели на меня своими выпуклыми глазами красного цвета. И когда появилась небольшая рыбка жёлтого цвета, этот рак, будем его так называть, резко дёрнул хвостом и мгновенно переместился навстречу этой несчастной. Рыбка исчезла, очевидно в пасти рака. Вот поэтому — то и рыбок тут не видно. Ладно, что рак небольшого размера, а то я мог оказаться на месте его жертвы. Когда я вынырнул и посмотрел в сторону берега, то заметил, что мои друзья так и не разделись, а стоят там же где и были и о чём — то разговаривают, активно жестикулируя руками. Я направился к ним.

— Ну что, в чём проблема? Почему не раздеваетесь, ведь здесь тепло, море рядом, купайтесь, загорайте, коли выпал случай.

— Ты нам объясни, что с нами теперь будет, ведь вход — то пропал. Как мы обратно попадём, — стал разоряться тот, кто поменьше, звали его Рамазан, — завёл нас и бросил, а сам бултыхаешься и не думаешь ни о чём, а мы тут волноваться должны.

— Слушай, Рамазан, зря ты думаешь, что я такой уж глупый человек. Я ведь вам сказал, что всё объясню. Просто немного надо потерпеть. Я ведь на вас не кричал, что вы меня заманили в пургу, а наоборот стал думать, как спасти всех нас. Вот и спас. Что, здесь разве хуже, чем там на ветру и в стуже? По моему здесь намного лучше. Еды с собой не взяли? Так вон пальмы кокосовые растут. Можно орехов нарвать и наесться мякоти, и молока напиться. Так что не всё так плохо, как ты думаешь. А насчёт входа тоже не волнуйся. Главное то, что я — то его вижу и значит домой мы всегда попадём если, конечно, я тут копыта не отброшу. А вот об этом нам вместе надо позаботиться.

— Ну вот, мы ещё о нём должны заботиться. Тут не знаешь о чём думать. а он о себе беспокоится.

— Ты, Рамазан, переставил всё с ног на голову. Если ты так беспокоишься о себе, я хоть сейчас могу тебя отправить обратно. Хочешь? Пожалуйста. И я подошёл к порталу и коснулся его рукой.

— Теперь видишь выход? Можешь идти. Но за последствия будешь отвечать сам. Я высунул голову в наш мир и увидел сплошную пелену снега. который сразу залепил мне всё лицо. Повернувшись в сторону моих друзей, я стёр с лица снег и сказал, обратившись к Рамазану,

— Ну что, пойдёшь или тебе просто захотелось поговорить? Видя, что он заколебался, я предложил ему,

— Подойди, посмотри, что там творится. И когда он подошёл, я слегка ему помог просунуть голову в портал. Он сразу отпрянул и, стирая с лица снег, сказал,

— Ну и погодка. Надо переждать. Здесь лучше.

Мы подошли к пальмам и сели в относительном тенёчке. И я начал свой рассказ. Не стал рассказывать откуда я, а просто сказал, что у меня неожиданно появилась способность видеть переход в другой мир. Мол другие не видят, а я вот такой счастливчик и вижу. Сказал, что об этом я никому не рассказывал, потому что боюсь, что этим могут воспользоваться нехорошие люди и заставить меня на них горбатиться. Волей случая так получилось, что теперь они тоже узнали об этом мире и я надеюсь, что они никому не расскажут об этом.

— И как ты узнаешь о том, что мы ни с кем не поделимся твоим секретом? — поинтересовался третий друг по имени Вова, будем так его называть. Ведь дело — то прибыльное. Это ж курорт под боком. Можно заработать очень приличные деньги.

— Короче, ты уже решил меня сдать с потрохами. Ведь для того, чтобы организовать здесь курорт, нужны большие средства, которых у тебя, конечно, пока нет. Но они есть у государства и поэтому ты уже определил мне роль швейцара около этой двери, так? А себе какую должность ты хочешь? Иуды? Ты ещё отсюда не вышел, чтобы строить такие планы.

Тут вмешался Володя Прибытков.

— Не надо ссориться, ребята. Мы должны радоваться, что спаслись от гибели. С пургой не шутят и нам здорово повезло, что Александр поехал с нами, ведь если бы его не было, мы бы всё равно поехали сюда и, так и так, попали бы в беду. И мы должны быть ему благодарны, что до сих пор живы и здоровы. А насчёт того, чтобы никому не говорить про эту планету, это и обсуждать не надо. Это не наша тайна и мы можем только надеяться, что Александр в дальнейшем ещё нас сюда приведёт.

— Но это не может быть тайной одного человека, надо, чтобы об этом узнала вся страна, — опять полез в з... наш друг Вова. Я начал раздражаться.

— Слушай, друг ситный, а ты не думаешь, что ты можешь и не выйти отсюда. Зачем мне лишние хлопоты с тобой. Оставлю тебя здесь и наслаждайся курортом сколько угодно. Как, подходит тебе такой вариант?

— Это как же ты сможешь меня тут оставить. Мои друзья не допустят такого.

— Если они захотят остаться с тобой, то тогда, конечно, но я думаю, что из — за одного говнюка они не стану портить свою жизнь. Так ведь Володя, спросил я у Прибыткова. На что он стал долго объяснять этому недоумку, что тот не прав и это не наше дело, и не стоит так уж заморачиваться и лезть не в свои дела. В конце концов мне надоело слушать эти бредни и я пошёл купаться.

— Эй, кончайте диспут и лучше идите искупайтесь в настоящем море, пока есть возможность, — крикнул я друзьям. Да, не дай нам бог таких друзей, подумал я. Хлебну я ещё с ними горя. И нырнул в пучину вод. Пучина была тёплая и ласково приняла меня в свои объятья. Я долго плавал и думал, что не знаю придётся ли ещё мне испытать эти наслаждения. Короче, испортили мне настроение капитально. Не делай никому добра, чтобы не пришлось жалеть об этом. Это не вам, это я себе. Когда я вылез на берег, мне здорово захотелось есть. Спросил, есть ли у кого ножик. Они испуганно посмотрели на меня.

— Да, не бойтесь. Орехов нарезать, есть уже охота. Ни у кого ножа не было. Вот номер, идут в лыжный поход и даже ножа не берут с собой. Что же делать? И тут я вспомнил, что с обратной стороны портала, где мы набрали драгоценных камней, я видел длинные и острые осколки изумрудов. Они вообще очень часто бывают в виде длинных параллелопипедов. Вот такой я и видел, и к тому же расщеплённый. Я оделся и сказав, что сейчас вернусь, нырнул в портал. Они даже не успели мне возразить. В лицо стегануло ветром, сбило дыхание. Я сделал три шага влево, повернулся и прошёл ещё пару шагов, а затем опять повернулся и прошёл ещё, и протянул руку. Засинело. Вперёд, сказал я себе и очутился в сверкающем миру. Вспомнил, где я видел тот изумруд и пошёл в том напрвлении. Хоть здесь повезло. Я нашёл его сразу, взял его и пошёл обратно. Когда я вернулся, то увидел красные лица моих ,,друзей,, — пара уже ставить кавычки вокруг этого слова, они кричали друг на друга и преуспевал в этом весёлом деле, конечно, Вова. Будем называть его Вова прим. Увидев меня они замолчали и, удивлённо стали смотреть на изумруд, в моей замёрзшей руке.

— Извините, что прервал вашу задушевную беседу. Вот принёс что — то вроде ножика. И раздевшись, пошёл обмыть свою добычу в воде. Когда я вернулся, все забыв о своём споре, стали тянуть свои руки к изумруду, желая рассмотреть его. Да, подумал я, до Виктора вам далеко. Дал им посмотреть камень, а затем пошёл к пальмам. Натряс я кокосов целую кучу, еле увернувшись от града ударов. Затем взял один, продырявил его и напился кокосового молока. Оно оказалось вовсе не молоком, а обычной водой со слабым сладковатом вкусом кокоса. Я разломал орех и стал выгрызать его мякоть. Ничего, голодному пойдёт. Сделал себе ещё парочку орехов и предложил заняться этим и моим друганам. Они стали резать и ломать орехи, больше косясь на ,,ножик,, чем на орехи. Наконец все наелись. Друзья наконец разделись, жарко, наверно, стало от работы и пошли ополоснуться. Ну, слава богу, успокоились. А я пошёл в травку, прилёг около кустика мяты и , вдыхая нежный запах, заснул.

Стихи мои из мяты и полыни,

Полны степной прохлады и теплЫни.

Полынь горькА, а мята горе лечит;

Игра в тепло и в холод — в чЁт и нЕчет.

* Николай Асеев *

Мне снилось, что Галюша гладит меня по щеке и рука была нежная, и пахла чем — то восхитительным, что не хотелось просыпаться... Но, увы, говорят — надо. И я проснулся, вылез из под куста мяты и пошёл к своим попутчикам, к друзьям поневоле. А они всё рассматривали ярко — зелёный изумруд, который стоил так много, что и представить было сложно, не только им, но и мне. Я подошёл к порталу, активизировал его и просунул голову в синеву. Там было тихо. Смеркалось. Всё покрылось толстым слоем белого — белого снега. Ну всё можно и домой. Я подошёл к друзьям, забрал у них изумруд и, подойдя поближе к берегу моря, размахнулся и закинул его подальше в воду. Сзади послышался недовольный ропот. Я подошёл и сказал,

— Да не вводи меня во искушение, аминь. Всё, братцы, идём домой. Всё забудьте, ничего не было. Ибо гнев господен неизбежен и неумолим. И мы пошли. Дома было много шума, но всё проходит когда — нибуть.

* Глава третья *

Да, всё проходит когда — нибуть, вот и зима прошла. С того злополучного дня я не ездил больше на лыжах с той гоп — компанией. А к Володе Прибыткову я заходил домой. Его предки тоже были родом из станицы Пречистинка и, поэтому я относился к нему чуть ли не по родственному. Его мама знала моих родственников по материнской линии и мы долго разговаривали о них. А Володе я объяснил ситуацию с порталом и попросил, чтобы он предупредил своих друзей, что если они начнут болтать о своём попадании на другую планету и не попадут при этом в психушку, то я займусь ими лично и ничего хорошего от нашей встречи они иметь не будут. Кстати, он спросил меня, а где это я раздобыл тогда изумруд, на что я ему заморочил голову, что изумруд я нашёл на дне моря и припрятал его на всякий случай там за порталом, не уточняя место. И пригласил его иногда посещать ту планету за порталом, но разумеется больше без его компании. А его маме я подарил на прощание пару небольших рубинов ромбовидных и два изумруда кубического вида на серьги, сказав, что это я нашёл на приисках, когда был в Сибири. Конечно, взяв с неё слово не говорить о моём участии в этом подарке. Когда Володя пошёл меня провожать, я ещё раз сказал ему, чтобы он чётко предупредил своих друзей, чтобы они держали языки за зубами, а то проживут они счастливо, но очень недолго. И попрощался, пригласив его заходить. В середине апреля установились погожие деньки и я опять стал ездить на велосипеде. Теперь, когда я куда — нибуть ездил, я всегда поглядывал не только по сторонам, но и взад, специально для этого приделав на руль зеркало заднего вида. Не без основания полагая, что мои ,,друзья,, установят за мной слежку, может быть и не сами, продав меня или бандитам, или ,,компетентным органам,,. Но пока всё было нормально и я ничего не замечал. Я ездил и думал, как древний философ о природе вещей, конечно, образно выражаясь. Мне надо развивать те способности, что я получил при переносе в 1972 год. Особенно ,, синдром Амбера,,, так я назвал способность силой воображения менять местность вокруг себя и, переходя при этом в другую реальность. И тогда я в любой момент, даже не доезжая до портала, могу перейти в любое место, какое мне понравится. И, к тому же укрыть там своих родных и друзей, от любых попыток шантажа ими меня. И я решил посвятить своё свободное время интенсивным тренировкам по переходу в созданную мною реальность. Прежде всего надо решить для себя какую реальность мне надо представить. Прежде всего там должно быть тепло, но не жарко. Нужно, чтобы там отсутствовали болезни и, соответственно, болезнетворные микроорганизмы. Надо, чтобы местное население, как же без него, мы ведь не Робинзоны Крузо, были настроены к нам дружественно и даже больше. Никаких оппозиций от местного населения я не потерплю, тем более что я собираюсь создать для народа сытую и счастливую жизнь. Народ должен быть мононационален и религия у него должна быть одна — Я.

Сказано, сделано. Прежде всего надо выбрать место перехода в иную реальность. Сначала я хотел, чтобы это было где — нибуть на загородным шоссе, но потом, подумав понял, что до него ещё надо добраться и надо переход сделать поблизости от дома. Всё равно ведь никто туда не попадёт, даже случайно. От моего дома до перекрёстка со следующей улицей Красногорской было метров пятьдесят и мне надо уместить свой переход в другую реальность в этот отрезок. Потому, что справа был тупик и на машине там не проедешь, так что путь один налево. И вот там меня может ждать засада. Но я не должен доехать до неё, переход будет совершён раньше. Прямо перед засадой или перекрытой улицей. И я стал тренироваться. Выбрав время, когда на улице никого не было, я разгонялся на велосипеде, представляя как должна измениться перспектива улицы передо мною, но не совершал переход, а гасил его в сознании. И так постепенно вырисовывалась картина перехода. Дома наши одноэтажные, простенькие стали превращаться в что-то подобное фэнтезийным домам с минимумом в два этажа, а вдоль дороги росли фруктовые деревья, все в цвету. По улицам и площадям гуляли жители, небольшие благообразные люди с добрыми лицами. Все улицы сходились к большой круглой площади, в центре которого высился сказочной красоты дворец, где будет жить моя семья.

И так я проигрывал мысленно много раз, пока моё видение не утвердилось твёрдо в сознании. Теперь я был уверен, что в крайнем случае смогу обезопасить себя, семью и лучших друзей.

Но всё это потом, а сейчас мне пора идти на работу. Хорошо попаданцам из других фантастических книг. Им не надо ходить работать, они или в вечном отпуске или крутые бизнесмены и заодно грабители банков. Им наплевать на свою прежнюю жизнь и страну, с оставшимися друзьями, которым обычно грозит глобальная катастрофа. Купят участок земли и начинают свозить туда всякое барахло и купленное, и ворованное для отправки в параллельный, запасной мир, в прошлое своё и чужое. А мне нельзя воровать и грабить, не так воспитан. Не поймут меня и проклянут. Вот и изгиляйся как хочешь, чтобы всем было хорошо, а это, ох как трудно.

Итак я пошёл на работу. Давно я ничего не писал об этой стороне своей жизни. А ведь в ней было много чего интересного. После того как я поразил всех своим знанием немецкого языка, ко мне стал приставать секретарь партийной организации завода. Он настойчиво делал мне предложения вступить в ряды КПСС. Я как мог отнекивался, говорил о своей неготовности быть коммунистом, на что получал один и тот же ответ. Кто, если не ты. Короче, проходу не давал. В конце концов пришлось поговорить с ним на чистоту. Я постучал в дверь на которой была табличка ПАРТБЮРО.

— Разрешите, Андрей Николаевич? — спросил я входя.

— А, Саша, входи, входи. Ну что, решился наконец?

— Андрей Николаевич, прежде чем написать заявление с просьбой о приёме меня в ряды КПСС, я хотел бы поговорить с вами, как говорится, по душам.

— О, интересно, интересно. И о чём же ты хочешь поговорить?

— Я бы хотел узнать у вас, Андрей Николаевич, вот вы давно на партийной работе. В вашей практике были случаи, чтобы рабочий сам приходил к вам с просьбой о приёме его в партию?

— Конечно, сколько угодно.

— И у нас на заводе тоже?

— Да и у нас на заводе рабочие сами приходят и просят, чтобы их приняли в партию.

— И вы могли бы назвать хотя бы одну фамилию?

— Слушай, ты к чему это ведёшь свой разговор. Какой — то допрос устроил. Ты хочешь вступать в партию или нет?

— Откровенно говоря, нет. Хотя бы потому, что вы не хотите поговорить со мной по душам. Сразу начинаете подозревать меня в чём — то. Даже не хотите назвать хотя бы одного добровольца. Наверно, думаете, что я спрошу у него как он вступил в КПСС?

— Так ты может быть против нашей партии?

— Ну вот, вы ещё припишите мне левый уклонизм, троцкизм и прочие грехи, а я просто хочу поговорить с вами по душам. Но вижу, что я зря пришёл к вам с этой надеждой.

— Нет, почему же, я готов поговорить. Что же ты хотел узнать такого , что неизвестно широким массам трудящихся?

— Ну, так как вы не хотите мне рассказать о массовых просьбах вступить в ряды, то хотя бы скажите, вот те люди, которые вступили и написали в заявлении, что они хотят строить светлое будущее в рядах КПСС, они, что резко улучшились, стали по две нормы выполнять или также как и раньше сидят в курилке и курят, чтобы время быстрее прошло?

— Что — то я не пойму, тебе кто — то подсказал так себя вести и говорить всякую ерунду? Я сомневаюсь, что ты сам дошёл до таких мыслей. Ты нехорошо начинаешь свою взрослую жизнь. Всё, уходи. Я не желаю больше разговаривать с тобой.

И тут у меня вырвалось, — а вы не хотите узнать, что будет с вами и партией в будущем?

— Что, ещё один прорицатель выискался?. Вон отсюда. Чтобы ноги твоей здесь больше не было.

Вот ведь, дурак. Даже разобраться не хочет в чём тут дело. И я пошёл. Зря я затеял этот разговор. Он слишком верующий в правильность политики и теорию, этой уже гибнущей партии. А вы, попаданцы ещё хотите помочь СССР не развалиться. Чухня это всё. Никто не стал бы вас слушать, ни Сталин, ни Берия, ни даже Брежнев. Подвал и пытки ваш удел. Ещё не знаю, что тут про меня станут говорить и хорошо, если просто наплюют на молодого оболтуса.

Я вышел из здания заводоуправления очень расстроенный. Не так я хотел поговорить с этим придурком. Какой идиот направил его на эту работу. Здесь нужно терпение и рассудительность, а не амбиции карьериста. Я сел на скамеечку под вишнёвым деревом не далеко от проходной и закурил сигарету. На душе было довольно противно. Я посмотрел на свою руку, державшую сигарету и увидел, что она дрожала. Это надо же как довели человека. Боец идеологического фронта, язви его в дышло. Работать резко расхотелось и я пошёл к начальнику цеха. Он был спокойный человек, возрастом как мой отец и всегда относился ко мне, я бы сказал по — отечески.

— Виктор Викторович, я сейчас ходил к секретарю партбюро, хотел поговорить с ним по душам, а он наорал на меня и прогнал, когда я задал ему неудобные для него вопросы. Короче, я весь на взводе и работать сегодня не могу. Виктор Викторович не стал расспрашивать меня о подробностях, он понял всё и разрешил мне уйти пораньше. И ещё сказал,

— Ты ещё очень молодой и в жизни у тебя будет много всякого, так что постарайся не принимать всё близко к сердцу, а то до пенсии не доживёшь. И махнул рукой, иди мол, пока отпускают.

Облегчённо вздохнув, ну хоть одно доброе слово, я переоделся, взял велосипед и пошёл к проходной. Уже подходя, увидел секретаря партбюро, который направился на выход.

— Докладывать пошёл, — подумал я , глядя на его мрачную физиономию. Настроение, которое уже вроде улучшилось, опять упало на ноль. Не обращая больше на него внимания, я вышел на улицу и по тротуару поехал в сторону дома. Когда я переезжал дорогу, а машин вроде не было, внезапно почувствовал, что на меня надвигается, что — то большое. Оглянулся налево, почувствовал, что я потерял опору под собой и в голове вспыхнул красный свет, который тут же сменился на тьму.

И снился мне сон.

Мне было 18 лет. К сожалению, друзей на тот момент не было в деревне, поэтому я просто шел медленным шагом по деревенской улице. Внезапно я услышал, как меня позвали по имени. Это была Ольга Андреевна. Женщина 36 лет с потрясающей грудью третьего размера, красивым личиком и коротко стриженными, каштанового цвета, волосами. Надо отметить, что попка у нее была весьма упругой, в джинсах это было особенно заметно. Познакомились мы с ней, когда моя бабушка заходила к ней за семенами и прихватила меня вместе с собой. С тех пор всегда, проходя мимо Ольги Андреевны, мне приходилось помогать ей по хозяйству. Даже когда родственники были у нее в гостях. Зато после меня постоянно садили за стол и угощали различными блюдами. На сей раз она была одна: — Саша, здравствуй, чего не заходишь, не здороваешься? Я улыбнулся в ответ, поздоровался и зашел на участок. Ольга Андреевна начала рассказывать, что у нее произошло в последнее время, попутно нагружая меня легкими поручениями: то лопату подать, то принести ведро и т.д. Да еще и попросила баню растопить. Все-таки, суббота как никак. Прошло около двух часов, которые я не заметил. Я уже собрался уходить, как меня позвали на ужин. Я не стал отказываться. Мы зашли в уютный и весьма обширный домик. Ольга Андреевна накрыла на стол и мы уселись. — Саш, как дела у тебя в личной жизни? Нашел девушку? — спросила она. Ну вот начинается... — Нет, да я и не старался искать. Сейчас у меня проблема одна: поступление в университет. — Ну... я думаю одно другому не мешает... — ответила Ольга с каким-то намеком, при этом проведя пальцами по моей руке. Я сглотнул. — Ты доедай! Не люблю когда остаются остатки еды, ты же знаешь! Она встала и пошла в комнату. Я доел и отнес тарелки в раковину. — Спасибо Ольга Андреевна! — громко произнес я так, чтобы она услышала. — Я наверное пойду. Она вышла из комнаты в чулках, очень коротенькой юбочке, а сверху был лишь неприличный бюстгальтер, показывающий всю красоту ее груди. Мой член невольно напрягся. — Куда же ты собрался? Мне нужна помощь в еще одном деле... — сказала Ольга Андреевна, проведя своими пальчиками по своим молочным железам. Я сглотнул и мой член возбудился еще больше. — Каким? — пропищал я. Она подошла ко мне и начала снимать штаны. Я начал сопротивляться, потому что на тот момент я считал что это не правильно. Порно рассказы бесплатно и без регистрации — Не сопротивляйся милый... я так долго терпела... целых 2 года. Я хочу лишь посмотреть на 'него'. — пролепетала Ольга стащила мои штаны. Теперь я стоял перед ней в одних трусах и майке. Она заметила мой член, стоящий в боевом положении, прикусила нижнюю губу и одним движением скинула с себя бюстгальтер, она встала, прижала меня к стене и впилась в мои губы. Меня как будто шоком ударило, я возбудился до предела. Ольга целовала меня в губы, проникая своим языком мне в рот, одной рукой удерживая меня, хотя я уже почти не сопротивлялся, а другой стянула с меня трусы до колен. Член высвободился и стоял колом. Ольга нежно взяла его рукой и начала дрочить... — Тебе нравится..? — прошептала она... — Да... — с выдохом ответил я и начал трогать ее шикарную и упругую грудь. Но долго она не позволила этого делать. Она села на колени и медленно взяла мой член в рот. Ооо... как это было приятно. Она начала сосать его все быстрее и быстрее. Я гладил рукой по ее мягким волосам. И тут я почувствовал, что вот-вот кончу... я остановил ее. Ольга вынула член из рта и начала надрачивать. — Я хочу чтоб ты кончил мне на сиськи! На сиськи... я никогда не думал о том, какая может быть развратная Ольга Андреевна... Но меня это возбудило еще больше, и я с охами начал кончать ей на грудь. Изливался я долго, так как это был мой первый раз. Ольга Андреевна взяла полотенце и вытерла сперму с груди. — Пойдем! — приказала она. Я последовал за ней в комнату. Ольга легла на широкую двуспальную кровать, сняв при этом юбку. Теперь она была в одних чулках и черных стрингах. — Я хочу, чтоб ты доставил мне удовольствие! Сейчас! — приказала она. И тут у меня как будто переключатель сработал. Я понял, что хочу ее. Я хочу ее трахнуть. Я подошел к ней и начал целовать ее в губы, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Сначала я дошел до груди. Одну я ласкал языком, нежно посасывая, другую я старался нежно мять рукой. Мой член снова начинал вставать. Ольга Андреевна начала тихо постанывать. Я спустился ниже и развязал стринги. И тут передо мной раскрылись женские прелести. Я долго смотрел на выбритую дырочку Ольги Андреевны. Она была мокрой, а половые губы были набухшими. Я прислонился к влагалищу и начал водить в нем языком. Ольга ахнула и начала стонать громче. Я гулял языком по ее дырочке, временами нежно покусывая и обсасывая ее набухшие половые губы. Ольга вцепилась ногтями в кровать и ахала еще больше. Мой член снова стоял по стойке смирно. Я встал над Ольгой Андреевной и раздвинул ее аппетитные ножки. — Погоди, сначала защита. В тумбочке. Там! — указала он пальцем в сторону от кровати. Я открыл тумбу и увидел там пачку презервативов. 'Ну нефига себе! Она все предусмотрела!'. Я взял один презерватив и подошел к ней. Она тихо стонала, засунув два пальца себе в рот, а правой рукой слегка лаская свой клитор. Я надел презерватив. И вновь раздвинул ее ноги. — Войди в меня... Я так хочу его почувствовать в себе... я хочу... чтоб ты трахнул меня... — тихо простонала Ольга. Я медленно стал входить внутрь ее дырочки. Она тяжко вздыхала и охала. Когда я ввел свой член до предела, Ольга Андреевна тихо вскрикнула. Я по неволе начал тихо стонать... это было непередаваемое ощущение... оказаться внутри нее... а ее сексуальное тело и вздохи... Я начал медленно водить членом взад и вперед. Она застонала: — Да... трахни меня... трахни меня... быстрее... трахай меня быстрее!!! Скажи что я твоя шлюшка, которая заслуживает хороший порки! Да! Да! Да! Скажи это!!! Я снова почувствовал что внутри меня что то щелкнуло... Я стал быстрее трахать ее, ускоряя темп. — Ооо... да! Я хочу тебя трахать! Моя шлюха! Да! я буду ебать тебя за твое непристойное поведение! Кричи громче! Ольга Андреевна стала стонать громко. Я трахал ее быстро, ухватившись за ляжки, при этом сиськи ритмично дергались в такт движения моего члена. Я почувствовал что вот вот кончу. Опять. — Давай! Кончи меня! Да! Аааа! Аааа..! — закричала Ольга и в этот момент я усилил свой темп и начал громко стонать и кончать в нее. Оля стонала вместе со мной, а я трахал ее до тех пор, пока полностью не излился. Тут я аккуратно вынул свой член вместе с резинкой заполненной спермой. Оля взяла резинку, перевязала и отбросила на пол. — Это еще не все! — сказала она. — Ложись на кровать. Она встала и подошла к той самой тумбе чтобы взять еще один презерватив. Я лежал и смотрел на ее попку. Она была прелестной и достаточно упругой. Оля подошла ко мне. — Ты знаком с позой 69? — Я... неет. — промямлил я. — Сейчас покажу. — ответила Оля нежно. Она перекинула ногу через меня и села на корточки так, что передо мной находилась ее красота. Ее заветная дырочка, которая все также была влажной. Оля взяла мой упавший член и начала сосать медленно, лаская языком мою головку... я тяжко вздохнул и тихо начал постанывать. Вновь мой член начал подниматься. Я понял суть позы 69. Обхватив руками ягодицы Оли, я приблизил ее влагалище ко рту и начал ласкать его языком. проникая внутрь, облизывая ее клитор, я слышал как она стонала с моим членом во рту. Я никогда в жизни не испытывал такого райского наслаждения. Мой член уже стоял колом. Оля перестала сосать и вынула его из-за рта с громким чмоканьем. Я почувствовал как она надевает презерватив губами... О да... это было что-то с чем-то... я был возбужден до предела. Ольга встала и развернулась ко мне лицом присела на корточки так, что влагалище и мой член были в нескольким сантиметрах друг от друга. — Хочешь войти в меня? — спросила она, нежно водя моим членом по половым губам. — Да. Я хочу тебя! Очень! — я напрягся. Это было невыносимо. Я хотел проникнуть в нее, но не мог. Оля еще немного поводила и... села. Она села на мой член. Я чуть было не кончил от удовольствия, а она громко ахнула. Обхватив ногами мои ноги, она начала 'объезжать' мой член. Я в свою очередь стал гладить ее грудь... они были мягкими... а соски были набухшими и твердыми. — Да! О да! Да! Еще! Еще! А-аааа! — кричала почти в полный голос Оля, прыгая на моем члене... я охал от удовольствия и слышал хлюпанье. — Да! Давай детка! Трахай! Трахай меня! — уже начал немного рычать я. Ольга с замедлением остановилась, посидел немного, отдышалась, привстала чтобы вынуть мою палку из ее пещерки и встала раком. — Давай! Теперь твоя очередь работать! Трахни меня раком! — простонала она. Я встал на колени и медленно ввел в нее член. Она вновь ахнула. — Трахни меня! Шлепни меня по заднице! Давай! — прокричала она. Я начал с силой трахать ее в вагину так, что по комнате раздавались шлепки. Через несколько минут я шлепнул ее по ягодице и проорал: — Да! Моя Непослушная шлюшка! Кричи громче! Покажи мне как тебе приятно! Оля закричала от удовольствия. Ее задница покраснела, а влагалище набухло еще больше. — А-ааа! Дааа... Да... Я сейчас кончу... О да! А-аааа... — начала постанывать она, но я не сбавлял темп, я продолжал быстро и с силой трахать ее. Я чувствовал небольшую боль, но в то же время, я чувствовал силы и не останавливался... Оля громко застонала, загудела и начала дрожать. Мой член почувствовал внутри как сокращаются мышцы ее дырочки. О... она кончила... Женщина кончила от меня... Я приостановился, дав ей насладится моментом. Я чувствовал такое блаженство, такое удовольствие. Но мой член был напряжен и все еще стоял колом. Оля высвободилась из под меня и тут же увалила на кровать. Не успел я опомниться как он взяла мой член в рот и начала интенсивно сосать причмокивая. Я был на седьмом небе от удовольствия. Она все еще слегка дрожала, но продолжала то обсасывать мой член как конфету на палочке, то облизывать языком головку и ствол. Я начал гладить ее по влагалищу пальцами. Слегка углубляясь внутрь и делая круговые движения. Оля вновь начала постанывать. Я почувствовал что вот-вот кончу. И застонал громче. Тогда Оля вынула мой член из-за рта и сняла резинку. Затем она обхватила губами мой возбужденный ствол и продолжила сосать. Я заохал еще громче, так как чувствовал что вот-вот кончу. Оля резко вынула член и направила его себе на грудь. Я начал извергаться семенем с громкими стонам ей на грудь, а Оля в этот момент надрачивала мой член рукой. После окончания, она вновь взяла в рот мой ствол и хорошенько облизала его. — Это было... — начал было я. Но Оля жестом приказала замолчать. — Пошли в баню. Она уже готова. Я покорно пошел за ней. Мы попарились, я попытался сделать Оле массаж, но у меня не особо вышло, хотя она это отрицала. Я позвонил родным и сказал что останусь у Ольги Андреевны, так как она никак не хотела меня отпускать. И после этого я устало повалился на кровать. Проснулся я поздно, ближе к обеду. На кухне стояла Оля в одних лишь трусиках и готовила, ну, в нашем случае завтрак. Я подошел к ней. — Доброе утро, Саш. — кокетливо улыбалась она. — Кушать хочешь? — Да, я очень голодный. — проговорил я с намеком. Оля улыбнулась. Я подошел сзади и обнял ее за талию, а руками полез в трусы. — Саш... Ну завтрак же остынет. — с легким сопротивлением проговорила она. Я стянул быстро стянул трусы, отодвинул маленькую ленточку на стрингах, скрывающую заветную дырочку и резко вошел в Олю. Она вскрикнула. — Ооо... какой ты ненасытный. Давай, войди в меня! Я вся горю. — простонала Оля. Я нагнул ее раком. Оля облокотилась на столешницу руками и сексуально выставила свою попку на меня. Я начал ее трахать, ускоряя темп и держась руками за ее ягодицы. Оля застонала от удовольствия. Немного погодя я прекратил ее трахать и попросил сесть на стол. Она покорно послушалась и я начал ласкать ее клитор языком. Оля громко заохала от удовольствия. Я водил языком по ее влагалищу проникая внутрь и возвращаясь обратно. Затем я вставил в нее свой член, обнял за талию и начал быстро трахать ее. — Да малыш! Трахай меня! Трахай меня сильнее! Обследуй мою дырочку полностью! Почувствуй как она вся горит! — громко простонала Оля. Эти слова возбудили меня еще больше и я почувствовал что вот-вот кончу. Я резко вынул член из влагалища и надрачивая начал кончать Оле на живот, громко охая. Оля вытерла сперму с живота и обняв меня страстно поцеловала в губы, проникая языком в мой рот. Я ответил взаимностью. Позже мы оделись, поели и я направился домой. С тех пор я стал чаще заходить к Ольге Андреевне, чтобы помочь ей по 'хозяйству'. Ну вы поняли.

* Глава четвёртая *

— Господин, вы меня слышите? — кто — то издалека кричал, а может шептал, я не мог разобрать в темноте, окружавшей меня. Я хотел повернуть голову к тому кто со мной говорил и обнаружил, что не могу открыть глаза. Поднёс руки к лицу и они нащупали, что — то мокрое и липкое. Тыльной стороной кисти руки я протёр или попытался протереть глаза, но только ещё более размазал по лицу это липкое.

— Да это же кровь, внезапно догадался я и двумя пальцами раздвинул веки. Сильно защипало, но я успел увидеть розовый свет вокруг меня. Слава богу, я хоть вижу, облегчённо подумал я и опять всё вокруг потемнело.

В следующий раз я очнулся в более благоприятной обстановке. Ещё не открывая глаз, я почувствовал, что лежу в мягкой постели на спине, укрытый гладким, вроде атласа, одеялом, а руки мои лежат поверх его. Мне было хорошо, уютно и под ладонями ощущалась мягкая, приятная на ощупь поверхность. Ещё в детстве, когда я болел, я помню свои касания покрывала, которым меня одевали и, если поверхность была грубой, мне становилось хуже. И наоборот, при гладкой поверхности , я выздоравливал гораздо быстрее. Я открыл глаза. Спокойно, без напряжения. Надо мной, довольно высоко был балдахин, разукрашенный цветами голубого и розового цвета, а также райскими птицами. Это что — то вроде павлинов с хвостами, формой напоминающие лиру. Было тихо. Ну абсолютно. Ведь когда просыпаешься в своей квартире или доме, всегда что — то слышно. Или проезжающие мимо автомобили, или звон посуды на кухне. А тут вообще ничего. Странно. Я ещё полежал, выжидая, что кто — то войдёт и расскажет мне, что случилось со мной. И почему я здесь, а не дома. Никого. Тогда я решил покашлять. Кхе — кхе. И дверь открылась, как будто там стояли и подслушивали. Вошла медсестра. Да-а-а. Это было что — то невообразимое. С лицом самой прекрасной кинозвезды, с фигурой супермодели, а халатик был короткий и чуть — чуть прикрывал это самое. Наверно, я попал в страну воплощённых желаний. Она присела ко мне на краешек кровати, при этом её длинные загорелые ноги открылись во всю их длину и сказала, нет не сказала, а пролепетала,

— Как мы себя чувствуем, больной? — её прелестные губки приоткрылись, обнажив два ряда великолепных, сверкающих белизной ровных зубов.

— Сначала было неплохо, но как вас увидел, стало хуже. Сердце забилось и руки задрожали.

— Ах вы, баловник, — она покачала передо мной своим прелестным пальчиком и не менее прекрасным бюстом. Я почувствовал себя совсем плохо. И чтобы отвлечься от грешных мыслей, спросил её,

— Как вас зовут, сестричка?

— Магдалена.

— А фамилия, конечно, Нойнэр?

— У нас нет фамилий. У биороботов фамилий не бывает. Но мы предпочитаем, чтобы нас называли искусственные люди, а ещё лучше просто по имени.

— Ух, перевёл я дух. Предупреждать надо. а так и в грех можно впасть. Ну ладно, тогда скажи мне прелестное дитя, куда я попал. Страна какая здесь?

— Это ваша страна, господин и мы все ждём, как вы её сами назовёте.

И тут я понял, что попал в страну, которую сам и выдумал, когда ездил на велосипеде по своей улице. То есть, когда меня, по всей видимости сбила автомашина, я непроизвольно пожелал оказаться здесь, что и последовало незамедлительно.

— Так что же выходит, что здесь живут или вернее находятся одни искусственные люди? А натуральные люди, рождённые от людей, здесь есть?

— Нет, к сожалению, когда вы создали наш мир, то об этом вы не подумали. Но не беспокойтесь, нам хорошо и так. Мы рады служить вам в любое время и выполнять любые ваши желания, — и она кокетливо улыбнулась мне.

Да, подумал я, вот я влип. Выходит здесь нет ни одного нормального человека, с которым можно поговорить по делу. Все будут угождать мне, но ничего путного предложить не смогут.

— А как моё здоровье сейчас? Меня вылечили, а то я кажется получил травмы?

— Да, вы получили очень тяжёлые повреждения, но у нас медицина просто делает чудеса и сейчас вам ничего не грозит.

— А сколько времени я был, э-э-э, скажем так, без чувств.

— Вы находились в хирургической машине десять дней.

— Однако. То-то я смотрю, что у меня живот впал. Наверно, это от голода. Нельзя ли мне закусить, что бог пошлёт.

— Всё к вашим услугам. Так как вы уже совсем здоровы, я хотела бы пригласить вас в столовую. Я встал, чтобы последовать за ней, но оказалось, что я гол как сокОл.

— А где моя одежда?

— Та одежда в которой вы прибыли сюда, господин, пришла в негодность и поэтому вам приготовили одежду, которую вы любите. И она открыла дверки шкафа, который сразу и не заметишь. В нём на плечиках висели разного вида джинсы, все с фирменными лейблами, джинсовые же рубашки и футболки х/б разной расцветки и с различными картинками, и надписями. Внизу стояли несколько пар отличных кроссовок фирм Adidas, Nike и Puma.

— Да, сервис у вас тут на высоте.

— Это всё у вас, господин. Мы все живём только для вас.

Я быстро оделся, не надо и говорить, что всё было впору, и пошёл со своей провожатой в столовую, где уже был накрыт большой стол. Нет, он был огромный!

— Это что же, всё мне?

— Да, господин. Мы, искусственные люди, принимаем энергию от солнца и от энергетических установок.

-Но я же всё не съем. Куда вы всё, что останется подеваете?

— Не беспокойтесь, господин, в конвертере всё превратится в энергию. Здесь ничего не пропадает зря.

— Но откуда вы знаете все эти вещи, они ведь далеко опережают действительность, ту, которая там откуда я появился.

— Вы так много всего прочитали, господин, что из ваших мыслей можно построить не только наш мир, но и ещё многое другое. Только закажите и всё будет исполнено. Ну ладно, не буду морочить голову ни себе ни людям разной высшей материей, лучше пойду -ка я обедать. О! Чего там только не было. Скорее всего было всё. Я не буду перечислять все блюда, чтобы не вызвать у читателя выделение желудочного сока, это ведь очень вредно, когда он выделяется без еды. Так что поверьте мне на слово. Это было довольно долго. Я не ел. Я пробовал. И всё равно объелся. На мою жалобу, что я переел, моя прекрасная роботэсса успокоила меня, что когда я выйду из столовой всё наладится само собой. И не стоит беспокоиться. Так и произошло. Когда я вышел из столовой в парк, по своим размерам и красоте который можно сравнить разве что с Версальским парком во Франции, то моё внутреннее состояние пришло в полный порядок, но состояние насыщения при этом сохранилось

— А где мой велосипед,— спросил я свою спутницу, когда мы прогуливались по тенистым аллеям парка.

— К сожалению, от него мало что сохранилось, но пусть господин не беспокоится, уже сделана отличная копия вашего металлического спутника. К нам подвели мой велосипед, вернее его копию, но, конечно, копия была несравненно лучше чем прототип.

— Ну ладно, спасибо, всё было замечательно, но мне пора домой, а то мама беспокоится небось. А Магдалена грустно сказала,

— Какой вы счастливый, господин, у вас есть мама. И глазки её заблестели. А я сел на велосипед, разогнался прямо здесь в аллее парка, и представив свою улицу, пронёсся через заволновавшуюся массу воздуха перед собой. Моя улица. Улица Ипподромная. Я затормозил перед своим новым забором у свесившихся веток вишни, сорвал уже красную ягоду, кислая ещё и дёрнул за верёвочку.

Я шёл по дорожке и смотрел на почти спелые вишни, на кусты помидор " Штамповка" с уже слегка побуревшими плодами и, конечно, на окна , надеясь увидеть в них своих родителей. Окна были тёмные, но был день и свет не зажигали, потому и не видно никого. Зашёл на террасу и надавил на дверь. Открыто. Значит кто — то есть дома. Захожу и вижу картину "Не ждали".

— Ну вот и я, маманя и папаня. Немного задержался. Я подошёл к ним и обнял их обоих сразу. На глазах мамы слёзы, отец кусает губы, видно, что сдерживается, чтобы тоже не заплакать.

— А мы уже тебя и не ждали, думали, что ты погиб. Люди видели, как тебя сшибла машина, а вот куда ты потом делся, никто не знал. Думали, что шофёр тебя увёз и спрятал. А он говорил, что не видел тебя вообще. Но его всё равно в милицию забрали и он там до сих пор сидит.

— Вот и пусть посидит, на красный свет попёр, скотина, вот и сбил меня.

— А где же ты был, сынок. И вроде живой и здоровый.

— Это я сейчас живой и даже здоровый, а был довольно таки помятый. Две недели меня лечили самые лучшие врачи и вылечили.

— В какой же больнице ты лежал и почему нам ничего не сообщили.

— Давай, маманя, сообрази чайку и я вам всё расскажу. Потом мы сидели, пили чай и я рассказывал им "сказки". Рассказал, что нашёл щель в пространстве и там, в другой стране меня и лечили. Я видел, что они мне не верили и чтобы подкрепить свои слова, пошёл в сарай и достал спрятанные там деньги и драгоценные камни. Взял пачку пятёрок и несколько разноцветных камешков. Положил перед ними на стол и сказал,

— Вот, это вам мой подарок. Заработал в чужой стране и теперь нам с вами хватит надолго. Но я одно у вас прошу. Никому не разбалтывайте всё, что я вам рассказал и ещё расскажу. И поведал, почему я попал под машину. Рассказал про секретаря, как он не захотел выслушать меня и , как отнесутся к нам люди из властных органов, если они расскажут им о моих путешествиях в другие измерения.

— Короче, замучают вас, а вы им ничего не докажите. А я уйду в другие страны и меня не поймают. Вспомни, папа, как ты сам всю жизнь ругался с тупыми начальниками, как они тормозили твоё продвижение по службе. А уж чтобы получить такие сведения они не перед чем не остановятся.

— И одёжа на тебе новая, поди дорогая, — заметила мама.

— Да, мама, это всё от тех добрых людей из другой страны, до которой не дойдёшь и не доедешь. И за сведения о той далёкой и не достижимой для них стране, с нас кожу с живых снимут. Хотите верьте, а хотите не верьте. Мы ещё посидели за столом, а потом я пошёл во двор покурить. Сел на скамеечку в саду и задумался. Как я в прошлой жизни, в эти годы, жил и не о чём не задумывался. Потому что не выходил из общей колеи, а сейчас постепенно становлюсь изгоем, слишком нестандартен. И что мне делать дальше. Но выход пока не прорисовывался.

* Глава пятая *

Третий день не хожу на работу. Забил. На фиг нужно корячиться за гроши, да ещё слушать всякие бредни от разных придурков, возомнивших себя непогрешимыми властителями человеческих душ. Конечно, жалко Виктора Викторовича, ему все мозги вынесут эти недоумки от рода человеческого. Никак не успокоятся, не хотят понять, что скрывается в глубине души у человека, хотят добить его индивидуальность, не понимая сколько теряют из-за своей глупости. Сижу на верхней ступеньке террасы, курю и смотрю как дождь моросит и лужи пузырятся от настойчивых капель, с силой бьющих по их поверхности. По всем приметам это надолго. О таком дожде говорят — облажной. Уже наступил август и скоро вернётся из армии друг Витя. Надо дождаться его и там будем решать, что дальше делать с моим, нет теперь уже общим даром. Он мне писал из армии, что с ним тоже, что — то происходит. Не прошло стало быть даром его перемещение по мирам. Конечно, в письме всё не расскажешь, да и нельзя писать лишнее, а то недремлющее око особого отдела мигом возьмёт тебя на крючок. В эти годы, я помню вовсю письма просматривали, да ещё деньги тырили из писем, которые родители пересылали своим чадам на гульку. А нечего! Пущай все тяготы испытывают и лишения воинской службы. Не Америка чай!

Когда наступил вечер, со мной очень серьёзно решил поговорить отец. Как всегда он велел сесть мне за его стол и начал складывать газеты, которые он до этого читал и даже кое что подчёркивал.

— Александр, — начал он, — я должен очень серьёзно с тобой поговорить.

— Вот, вот — так я и думал, прямо слово в слово, — мысленно усмехнулся я. А сейчас будет говорить, что нельзя болтаться без дела и, если я не хочу учиться, то надо выбрать работу по себе и стать полезным для общества.

— Ты долго ещё будешь болтаться без дела? Если не хочешь работать на заводе свёрл, то увольняйся и поступай на другой завод, их в городе много. Нельзя быть тунеядцем, это очень нехорошо. Надо хоть как — то приносить пользу стране. Мой отец очень любил всех поучать, наверно, это приносило ему моральное удовлетворение, да и в своих глазах он как бы возвышался над обычными людьми.

— Так я же вам дал денег, там месяца на три с лихвой хватит. А пока я позанимаюсь своими делами.

— Ну какие у тебя могут быть дела, ты ведь ещё можно сказать мальчишка. И то, что ты нам наплёл, я в это не верю. Такого не может быть.

— Ну да, такого не может быть, потому что не может быть никогда. Так ведь вы рассуждаете. А что если я тебя проведу в другой мир, как ты тогда заговоришь?

— Опять ты за своё. Мне кажется это ненормальным.

Ну всё точно так я и описывал Виктору, когда не велел ему говорить о наших путешествиях в другие миры. Короче, бессмысленно с ним спорить. Если уж он не верит своему сыну, тогда что говорить про остальных людей. И я клятвенно заверил отца, что выкину дурь из головы и в ближайшее время устроюсь на работу в самый нужный для отчизны завод, чтобы приносить пользу советским людям.

Отец подозрительно посмотрел на меня, не смеюсь ли я над его патриотическими чувствами, но не заметил на моём лице издёвки и успокоился.

Конечно, ни на какую работу устраиваться я не пошёл. Но родителей успокоил и слинял из дома. Сегодня я решил не тратить силы на езду на велосипеде, а вывел свою "Яву" и поехал в сторону Газзавода к своему порталу. Мы тогда с Виктором не исследовали обратную сторону портала и я решил посмотреть, что же там скрывается. С ветерком я домчался до поворота к Черноречье, притормозил и осмотрелся вокруг. Никого. Это хорошо. И я уже потихоньку подъехал к порталу. Для начала решил заглянуть в Америку. Узнать, как там дела. Заглянул. На первый взгляд всё также как и в прошлый раз. Тихо шелестит листва на деревьях, но на газонах и улицах стало много прошлогодней сухой травы и старой опавшей листвы. Началось запустенье. Посмотрел на небо. Кораблей пришельцев не видно, они или улетели с Земли, или осваивают другие районы планеты. Решил не ходить в город. Интересного там немного. Лучше займусь другой стороной портала. Стоп. Вспомнил об оружейном магазине. Мало ли что я увижу в новом мире, надо на всякий случай захватить ружьецо побольше, всё равно ведь на мотоцикле — не на горбу тащить. И пошёл по улицам бывшего американского города Чаттаннуга, загребая своими кроссовками сухую листву. Никого живого так и не увидел. Вот и "GUN SHOP" c открытой дверью, как мы её и оставили. У входа намело прошлогодней листвы и другого мусора, вроде и нет никого, а мусор всё равно накапливается. С некоторым трудом, но распахнул дверь в магазин. Подошёл к прилавку, на нём уже пыли довольно много. А ведь прошёл всего год, а что потом будет. Стал осматривать оружие. Ассортимент всё тот же. Решил выбрать китайскую подделку АКМС с откидным прикладом. Подвигал затвором, мало ли что, может смазка застыла, но нет всё работает нормально. Захватил пару магазинов, однако тяжёлые. Всё — таки 7,62 это вам не мелкашка какая-нибуть. Поискал изоленту и нашедши, примотал магазины друг к другу и сразу вставил их на место. Передёрнул скобу затвора и поставил на предохранитель. Пусть будет всё готово. На всякий пожарный.

И только собрался выходить , как за окном что — то мелькнуло. Меня сразу бросило в жар и руки стали влажными. Но зато во рту пересохло.

Я тихо, на цыпочках подошёл к окну. Встал слева от окна и снял автомат с предохранителя. Подумал ещё, что стреляет он одиночными. За окном никого не было видно. Немного подождал и пошёл к выходу. Дверь была застеклённая, но в решётке и сквозь её всё было видно. Тихо подошёл и приоткрыл дверь. Палец держу на спуске. Подхожу к внешней двери, прислушиваюсь. За дверью тихо. Решился, рывком открыл дверь и выбрал люфт у спуска. Никого. Посмотрел налево, а потом сразу направо. На дорожке лежит куча спрессованной листвы, наверно, с крыши слетела. Она — то и мелькнула за окном. Сразу полегчало на душе. Всё, хорош тут гулять, нужно идти в свою норку. По дороге зашёл в забегаловку и взял баночного пива, уж больно во рту пересохло со страха. Открыл одну, попробовал, а ничего — пойдёт, ещё не испортилось. С наслаждением напился, прихватил ещё упаковку и пошёл к порталу. Когда я вышел из портала, солнце всё также было высоко над горизонтом и вокруг было тихо. Небольшие холмы хорошо закрывали портал от дороги и меня было не заметно. Я посидел ещё немного, выпил ещё баночку пивка. Стало ещё лучше. Ну что, пойдём, посмотрим другую сторону портала, сказал я себе, вынул из кармана телефон и сунул его в голубую поверхность портала. Поводил кругообразно и, вынув его к себе, стал просматривать запись. На экране была самая обыкновенная степь. И она, на первый взгляд, ни чем не отличалась от нашей оренбургской степи.

— Ну, с богом,— подумал я и, взяв автомат прошёл в портал.

А здесь прохладнее, градусов пятнадцать тепла. Ну что же теперь, всё равно надо посмотреть, что там интересного! Идти было очень легко, явно вес стал меньше. Я слегка подпрыгнул и улетел вверх на целый метр. Вот это да. Здесь и звери, если они есть, наверно, огромные и прыгают далеко. Надо быть настороже. Я прошёл ещё немного и вверху, что — то мелькнуло. Я поднял голову вверх и увидел как на меня пикирует огромная птица с крыльями метров в шесть шириной. Но это всё я подумал потом, а сейчас я упал на спину и передвинув предохранитель, открыл огонь по напавшей на меня живности. Пол-магазина выпустил, не меньше, но птичку ухлопал. Она упала в метрах пяти сзади меня и уже не трепыхалась. Я огляделся по сторонам, нет ли ещё какого любителя комиссарского тела и подошел к падшему монстру. А что это был монстр тут и спору нет. Крылья были покрыты серыми перьями, но тело было похоже скорее на какую — нибуть гарпию или другую представительницу народных сказок. Без тошноты не взглянешь. Короче, описывать не буду, а то ещё блевану нечаянно.

Лучше сами посмотрите. А ближе она ещё страшнее. Короче, как трофей мне такое ни к чему. Пусть валяется, может кто и сожрёт. А я решил ещё прогуляться по новому, такому "гостеприимному" миру. Что — то я расхрабрился сегодня. Надо ловить момент. И я пошёл его ловить.

Вот ведь картина маслом, вышел из степи и вошёл в ту же степь. Вокруг меня неизменные атрибуты оренбургских степей: полынь, которая благоухает, ковыль стелюшийся по ветру, ну и конечно одуванчики, уже осыпающиеся и устремившиеся в полёт своими семенами. Да и ещё цикорий, ну и много других трав , которые я видел и раньше, но названия не помню, а может и не знаю. И вот иду я, дышу полной грудью, нет грудь у меня не полная, это просто так говорится, смотрю во все стороны и дошёл, наконец, до обрыва. Оказывается, что стою я на краю большого плато, а внизу, в метрах двухстах, видны и лес и река, довольно большая, и живность разная разгуливает и кушает травку и друг друга, наверно. Высоты я немного побаиваюсь и совсем на край не стал подходить, мало ли что, а вдруг земля осыпится подо мной и загремлю я под панфары, как говаривал артист Новиков в фильме "Тени исчезают в полдень". И так вот обошёл я почти всё плато, не упуская из вида портал, а то вдруг потеряю, как тогда домой возвращаться. Это только неопытные люди думают, что заблудиться можно только в тайге. В степи можно не хуже потеряться, местность очень однообразная и примет почти не имеется. Был у меня один случай. Это уже в будущем. Поехал я в поле нарвать кукурузы. Велосипед поставил в ряды, но недалеко, чтобы не потерять, и всё равно забыл , где он находится. Слишком однообразный пейзаж. Так еле нашёл, пришлось вспоминать с самого начала свой путь, а то уж отчаиваться стал. А тут всё гораздо серьёзнее. Людей внизу я не заметил, но это не значит, что их вообще нет. Да и хватит на сегодня развлечений. Вот вернётся Виктор из армии и мы ещё придём в этот мир.

Возникла проблема. Куда спрятать автомат АКМС. Домой везти нельзя, в американский мир отвезти не хочется. Туда слишком часто заходить не рекомендуется, можно нарваться на инопланетян. Здесь оставить опасно, а вдруг местный народец появится или эти гарпии разумными окажутся. В конце концов решил разобрать и уложить в рюкзак, который вожу всегда с собой. Потом найду укромное местечко и пристрою.

Но оказалось, что разбирать автомат было рановато, потому что на горизонте показалась явно подмога моему бывшему оппоненту. И подмога довольно существенная. Со стороны обрыва в мою сторону летело штук пять гарпиеподобных существ, но в отличие от первой или первого их представителя, не знаю как его звали, эти монстры уже издалека начали швырять в меня разными предметами, то-ли палками, то-ли копьями. Естественно, мне это очень не понравилось. Мне пришлось опять открыть огонь по нападавшим и пожалеть, что "автомат" не стреляет очередями, надо будет утрясти этот вопрос. Израсходовав первый магазин, я быстренько вставил другой и продолжил свою стрельбу, в то же время отступая в сторону портала. И когда я уже был у самого портала, в меня всё таки попали копьём или палкой в ногу. Слава богу она не воткнулась, а только ударилась, но всё равно это было неприятно и даже больно. К этому времени от монстров остался последний их представитель, которого я успешно укокошил, но и патроны тоже закончились и вместо выстрела я услышал только щелчок. А я уже стал втягиваться в эти разборки и даже появился какой-то азарт, и поэтому надо срочно смываться отсюда, а то можно потерять бдительность и попасть впросак. Я огляделся вокруг, причём быстро, и не увидев больше нападающих, всё-таки подошёл поближе к убитому монстру, чтобы осмотреть его. Видок был ещё тот. По сравнению с самым первым монстром, которого я прибил, этот был гораздо круче. Тут и клыки грязные, и рога острые, и нос в виде пятака, чем — то он был похож на Порошенко. Но я не стал звать его по имени отчеству, а просто плюнул на эту противную морду, и тут хохлы достали, повернулся и ушёл через портал.

* Глава шестая *

Вот и наступил долгожданный день. Отслужив в Советской армии, домой вернулся мой друг Виктор. Сегодня вечером иду отмечать приезд служивого. Кстати, времени у меня теперь много и мы сможем с Виктором хорошо погулять по нашим заповедным местам. С работы я уволился, конечно было жаль нашего старшего мастера Виктора Викторовича, но я ему популярно объяснил обстановку, что мне стало неуютно работать, ощущая на себе неприязненные взгляды партийного начальника, а он что-то зачастил в цеха, наверно, агитирует рабочих вступать в КПСС. Виктор Викторович сказал, что пройдёт немного времени и этого дурака переведут куда-нибудь на повышение и тогда, мол , приходи опять к нам, на нашу работу. На что я не забыл пустить шуточку, что так скоро у власти соберутся одни дураки. Виктор Викторович погрозил мне пальцем, затем пожал руку и мы дружески расстались.

Когда я пришёл к Виктору там уже были его друзья по школе и институту Володя Белов, Боря Ильин и ещё несколько человек. Витя представил меня тем кого я не знал ещё тогда, но, конечно, знал в будущем. Но, естественно, я не стал это афишировать. Мы весело болтали о разных вещах и постепенно пришло время расставаться. И когда мы с Виктором остались одни, мы сели на скамеечку перед домом и я стал рассказывать о своих путешествиях и новоприобретённых возможностях.

— Ты знаешь, — сказал после моего рассказа Виктор, — мне иногда кажется, что я во сне, так всё это невероятно при всей обыденности нашей жизни. Если бы я сам там не побывал, то никогда не поверил в существование параллельных миров. Это сколько же их открылось нам?

— Ну вот, считай сам. Первый мир Александрия, с Тёплым морем и кошколюдями. Второй мир сокровищница драгоценных камней. Третий мир американский, мир будущего в городе Чаттаннуга. Ну ты там уже побывал. И в твоё отсутствие, я открыл ещё несколько миров. Во первых, дикий мир, где моих рокеров слопали и с другой стороны портала мир Великой отечественной войны, где в то время шёл бой. Затем на другой стороне от американского, мир степного плато, где я пострелял кучку летающих монстров и, где внизу от плато я видел целый мир с лесами и реками, а также дикими травоядными животными. Ну и, наконец, созданный моим воображением мир биороботов, где меня вылечили от полученных травм и, где можно вообще поправлять здоровье в медицинских капсулах. Кроме этого мы заметили, что при переходах через портал здоровье тоже становится лучше, и если бы мы были постарше, я уверен, что и разные морщины бы разглаживались и вообще бы мы молодели. Но так как мы и так очень молоды, то мы пока не можем в этом убедиться. Да, кстати, о чём ты намекал мне в письмах издалека. Вспомнилась песня Алексея Глызина, которая так и называлась "Письма издалека".

— А я думал, что ты и не спросишь об этом,— усмехнулся Виктор.— А это очень интересная история.

— Как ты уже знаешь, служил я в спортивной роте во Владике. Ну мы там бегали, прыгали и, естественно, я там занимался своим боксом. Поначалу уставал страшно. Распорядок непривычный, да и пища, далёкая от идеальной, всё это не располагало к хорошему отдыху. Я постоянно мечтал очутиться на необитаемом острове, подальше от армейской суеты, где и уединиться-то нельзя, даже в сортире. И вот однажды, я находился в наряде караульным. Нас периодически посылали в наряды, кого в столовую, а кого в караул, ну как и у вас, когда ты служил в армии. И вот я нагруженный карабином, штыком и подсумками с патронами, да ещё и фляжка с водой на поясе. Если бы ты знал, как она меня выручила. И вот хожу я по своему маршруту. Скукотище! От нечего делать вспоминаю, как мы в море купались и пиво баночное пили. И тут замечаю я, что в дальнем углу двора, который я охранял, что— то мелькнуло или блеснуло. Я даже немного испугался, как же — происшествие! Снял с плеча карабин, на всякий случай и потихоньку двинулся к тому месту. И чем ближе я подходил, тем более я успокаивался. Нет, не человек это. Это что— то было похоже на телеэкран, но не серый или голубой, как у нас говорят, а он переливался всеми цветами радуги. Ну мы же с тобой уже "специалисты" в этих делах и поэтому я сразу смекнул, чем это может оказаться. Подошёл и как ты учил, подобрав палку, ткнул ею в этот экран. И так тыкал и этак, палка осталась целой. И тогда я набрался решимости и мизинцем левой руки, а она у меня тоже не главная, попробовал этот артефакт на вшивость. И он, этот экран, как бы провалился и на месте экрана оказалась дыра и там что — то было видно. Пригляделся я и понял, что это как бы окно в другое место, а может и в другой мир. Посмотрел на часы, до смены караула оставался ещё целый час, значит можно заняться с этим телевизором. Окошечко было довольно маловато и голова моя туда бы не пролезла и я, помня как ты это делал, стал как бы делать пассы, раздвигая периметр окна. И он стал раздвигаться. Высшие силы приняли меня в свою компанию. Там, за окном был лес. И не просто лес, а Л Е С! Огромные деревья высотой , наверно, в полкилометра и охватом метров в десять. На земле чисто, подлеска нет вообще. Только листья, утрамбованные временем. Я просунул голову и понюхал воздух этого мира. Пахло хвоей и прелой листвой. И тишина. Ветер был, но там в высоте, где были кроны этих гигантских супердеревьев. Я пролез в окно, а оно уже было больше похоже на дверь, и сделал несколько шагов вперёд, глядя на пейзаж расстилающийся передо мной. Потом, спохватившись, оглянулся, но двери в наш мир уже не было. Схлопнулось. Прямо перед моим лицом. Ну, думаю, вот я влип. Хотел присесть и обдумать случившееся, но некуда было и я сел прямо на лиственный наст по восточному скрестив ноги и, положив карабин на колени.

Есть большая разница между тем, когда ты можешь в любой момент прекратить свои приключения и вернуться к прежней жизни, и, когда идти некуда, а вернее идти-то можно хоть куда, но только не туда где ты привык жить и, где ты можешь поесть и отдохнуть по человечески, а не как дикий зверь под кустиком. Конечно, была надежда, что окошечко вернётся ко мне и я смогу пролезть обратно, но когда это произойдёт, одному богу известно, пока решил я прогуляться и посмотреть достопримечательности этого мира, если они, конечно, имеются. Но прежде я решил обозначить место перехода и прочертил штыком круг около места моего десанта. Веток вокруг меня не валялось, лес был на редкость чист и я решил сделать заметку на коре ближайшего дерева, но оказалось, что коры на нём нет и я вырезал на нём свои инициалы ВАТ. Куда идти было всё равно, так как солнце было скрыто кронами деревьев, а прочих примет я не заметил. И я решил идти от своих инициалов, чтобы возвращаться к ним лицом. И двинулся в путь. От дерева до другого было метров сто, но они были сами по себе настолько толсты, что это расстояние казалось ничтожным и кроны деревьев касались друг друга, там вверху. Шёл я долго, так как моя фляжка почти опустела, а лес всё не кончался. Увидев бесперспективность моего странствия, я решил повернуть назад, а вдруг моё спасительное окошко уже опять появилось и я смогу вернуться к своей такой теперь долгожданной и я бы сказал вожделенной военной службе. Предчувствие меня не обмануло и я немного поплутав , увидел наконец свою дверку в рай. Я уже не думал о том, что меня будут ругать за оставление поста и, неизвестно ещё как накажут, я хотел домой. Но когда я пролез обратно на свою сторону, я ничего нового не увидел, никто меня не искал и время оказалось тем же, что и было до моей самоволки. Через час меня сменили и я, наконец, смог наесться и напиться вволю, что даже перловая каша, называемая в армии "кирза" показалась мне верхом кулинарного искусства. А уж о нарах в караулке я и не говорю — просто кайф. Больше я туда не ходил, а зачем? Ничего интересного там не было, да ещё был большой риск засветиться, а о последствиях мы с тобой знаем. Конечно, была у меня мысль передвинуть окно в другое место, но всегда мне кто-нибудь мешал и я оставил эту затею на будущие времена.

— Ну, а здесь ты его ещё не искал? Может где-то поблизости скрывается этот портальчик.

— Сашок, мы ведь тоже не пальцем деланы и кое что соображаем. Первым делом, как только я приехал домой, я стал оглядывать все закоулки и дома, и во дворе. И нашёл. Тут он мой маленький. Пришёл за мной как собачонка на верёвочке. В сарае спрятался, в дальнем уголке. Хочешь посмотреть?

— Ещё бы не хотеть. Давай показывай своё хозяйство.

— Сейчас уже поздно. Давай только взглянем, а уж осваивать будем завтра.

На том и закончили свою беседу. Потом пошли в сарайчик и я увидел разноцветное чудо. Кстати, мама Виктора окно это не видела. Ну и ладненько. Меньше будет разговоров. Витя на правах хозяина активизировал окно и я увидел как провалилось изображение цветных разводов и в окне появилось изображение улиц какого-то города, но явно не Оренбурга.

— Всё, — сказал Виктор,— на сегодня хватит, заниматься исследованиями надо на трезвую голову, а сейчас пойдём баиньки. И мы отправились отдыхать после трудного и насыщенного событиями дня.

На другой день плотно позавтракав и забив до отказа рюкзак, я поехал на мотоцикле к Виктору. Открыв калитку, я завёл "Яву" во двор и поздоровался с вышедшими меня встречать Виктором и его мамой. Конечно, не обошлось без охов и вздохов от тёти Нины по поводу моего красивого мотоцикла. Но что поделаешь у каждого свои причуды. Потом тётя Нина пошла на работу, она работала рентгенологом в больнице, а мы перекурив, вообще-то курил я, а Виктор старательно старался не вдыхать дым исторгаемый моими лёгкими.

— Ты когда курить бросишь? Это ведь очень вредно,— сказал наконец Виктор, когда ему надоело нюхать дым сигарет с ментолом. Конечно, сигареты были без ментола, это я просто вспомнил песню, под которую мы танцевали с нашими дамами на праздничных вечерах на заводе в будущем, которое теперь может и не наступить.

— А что мне волноваться. Это раньше в будущем я бросил курить потому, что у меня появилась аритмия сердца, а теперь у нас есть целый медицинский центр, которого нет нигде в мире и там в момент нас смогут реставрировать и вернуть здоровье.

Ну вот, накурившись и наговорившись мы пошли в сарай, что бы начать исследовать содержимое нашего окна в другой мир, а может и не в другой, а в наш мир, только в другой точке нашей планеты.

— Слушай, Витя, как у тебя с языками обстоит дело. Не пробовал слушать и разговаривать на других языках?

— Да я об этом как-то и не думал. Ну давай попробуем. Включай свой телефон, там у тебя записаны песни на иностранных языках, вот и узнаем, понимаю я их или нет. Что мы и сделали. Я включил песню группы "Axel Rudi Pell" " Hallelujah" и Виктор, немного подумав, перевёл её текст на русский язык.

— Слава нашим покровителям. Их животворящая десница распростёрлась и над тобой, улыбаясь провозгласил я. Мы принесли из дома пару стульев, сели перед порталом и стали рассуждать. Если просто пройти туда, погулять и вернуться, то толку будет мало. Надо сначала попробовать двигаться в пространстве при помощи этого окна и вот когда найдём что-нибудь интересное, тогда и будем делать прохождение. И мы стали тренироваться в перемещении окна в разных направлениях и с разной скоростью. Вскоре мы убедились, что двигаемся по Земле. Это хорошо, а то мне не очень охота опять начинать разборки с разными инопланетными тварями. Тут я вспомнил рассказ А и С. Абрамовых "Новый Аладдин" и пересказал его Виктору. Ему идея понравилась и мы стали искать ближайший город. Им оказался Дамаск в Сирийской Арабской Республике.

— А мы удачно здесь оказались,— сказал я Виктору. В октябре тут начнутся военные действия. Сирия и Египет нападут на Израиль и получат по мордам. Начнётся неразбериха, а вернее бардак. Так что надо пошарить по магазинам, может что-нибудь полезное увидим. Стали двигать портал по улицам Дамаска. Надо сказать город был, конечно, очень богатый по сравнению с нашими советскими городами. У нас ведь как. Скучные улицы, только во время праздников украшаемые плакатами и флагами, бедные магазины с очередями ругающихся между собой людьми. Как обычно — Вы тут не стояли, в одни руки много не давайте, а ещё в шляпе, ну и как апофеоз всему этому бардаку — сам дурак!

И вот двигаем мы портал по улицам, смотрим по сторонам. а прохождение пока не создаём, а то от запахов с ума сойдёшь, везде ведь жарят и варят разные шашлыки, люля-кебаб и прочие нам малоизвестные яства.

Наконец увидели богатый магазин или очень большую лавку с вывеской "متجر المجوهرات" Я попросил Виктора перевести эти каракули в виде тренировки и он перевёл — Ювелирный магазин.

— Ладно, сгодится на первый раз. И мы повели окно по разным отделам этого магазина. Украшений было видимо-невидимо. Но у нас у самих этого добра было полно, так что мы ограничились несколькими богато сделанными колье с бриллиантами и сапфирами и ценой в несколько сотен тысяч долларов, а также набрали горсточку перстней с красиво огранёнными изумрудами и рубинами. Короче уподобились обычным попаданцам, которые очень любили пограбить. Закрыли проходимость и стали искать, где есть, что пожрать. Ну этого было навалом. Перетащили к себе в сарайчик и лепёшек разных свежих с узорами, и шашлыков с люлями-кебабами, да и овощными салатами не побрезговали, а уж о фруктах я и не говорю. Короче, всем хватит, да ещё останется. И уже заканчивая наш вояж, вспомнили про изысканные восточные вина, которыми благополучно и затарились. Дальше описывать не буду. Там сплошной ням-ням и хрум-хрум.

Когда мы наелись и напились, и я сел на лавочку покурить, мне на ум пришло воспоминание из будущего. А ведь мама Виктора в будущем здорово болела белокровием. Неплохо бы её подлечить. И я сказал об этом Виктору. Он это предложение одобрил, но сказал,

— А как же мы туда доберёмся? У нас ведь нет туда портала.

— И не надо. Соберёмся вместе, возьмёмся на всякий случай за руки и я представлю то место. И всё. Мы уже там. Если хочешь, то можно потренироваться. И мы стали тренироваться.

Когда мы появились в парке, Виктор устал вертеть головой, разглядывая всю эту красоту. Ну а когда мы подошли к моему дворцу и навстречу нам вышли прекрасные девушки, Виктор потерял дар речи и у него, по-моему началась тахикардия. Во всяком случае, могу поклясться, что слышал учащённый пульс его сердца.

— О, господин Александр, как мы рады вас видеть живым и здоровым, да ещё с не менее прекрасным спутником. Чем мы можем вам помочь в ваших делах и заботах.

— Да вот решил навестить свой прекрасный город и заодно известить вас, что теперь он будет иметь название Виктория. Это в честь моего друга Виктора и моей внучки Виктории. А также договориться о дне, когда я смогу привезти сюда маму моего друга на излечение. На это моё высказывание поднялся шум и крики, славящие всех подряд и меня и Виктора, и его маму, и город Виктория. Короче все пришли в конце концов к общему мнению, что маму можно вылечить в любое удобное для нас время, а нас они рады видеть всегда и даже постоянно. А сейчас они нас поведут на массаж, освежающий и оздоровляющий, на что мы само собой сразу и согласились, особенно Виктор, которому всё это представление очень понравилось, судя по его виду. Я отозвал Виктора в сторонку и сказал ему, что все эти замечательные девушки не люди, а искусственные биологические создания и они не имеют того, что всегда привлекает в женщинах мужчин. То есть репродуктивных органов и поэтому он может расслабиться и получать удовольствия от массажа, купания, а затем ещё и от замечательной еды и пития. Он немного был разочарован, но быстро понял, что получать удовольствия можно и так.

И мы окунулись в море удовольствий, которыми нас прямо засыпали, загладили и залили. А потом ещё и очень замечательный обед, хотя Виктор и думал, что ему не полезет, ведь только недавно пообедали у него дома, на что я ответил ему, что здесь всё можно съесть и потом тяжести не почувствуешь. Вот такие они мастерицы.

Когда мы вернулись домой, Виктор, устало улыбаясь сказал мне, а всё таки зря ты не сделал их живыми.

И приснился ему сон.

Это было совершенно обыкновенное летнее утро. Я шел на работу и смотрел на свое отражение в витринах. На меня смотрел низкорослый, тощий и даже некрасивый парень 22 лет. От осознания того, что этим парнем был я, у меня как обычно слегка испортилось настроение. Вообще я предпочитал не смотреть в зеркала, чтобы лишний раз не видеть, какой я урод. С этими мрачными мыслями я пришел на свою работу. Пыльной мою работу назвать было нельзя. Я работал кадровиком в отделе кадров довольно крупной и респектабельной компании и занимался подбором нового персонала. Спустя несколько минут после начала трудового дня ко мне в кабинет вошла главный бухгалтер. — Доброе утро, Саша! У меня к тебе есть одно дело. Моя помощница собирается скоро увольняться и мне нужна новая помощница бухгалтера на ее замену. — мило проворковала довольно симпатичная, но полноватая женщина 35 лет. — Доброе утро, Евгения Петровна! — поприветствовал я главного бухгалтера нашей компании. — Алина увольняется? Печальное известие. — Да, очень печальное известие. Сколько я сил потратила на ее обучение! И как только я ее выучила и подготовила к стабильной работе, она решила уйти от меня! Вот же неблагодарная! — начала неистовствовать Евгения Петровна. — Видимо, оклада в размере 25 тысяч рублей недостаточно для данной должности... — слегка пошутил я. — Достаточно! В общем, твое дело найти для меня новую помощницу! Желательно, чтобы она не была тупой пробкой! — произнесла главный бухгалтер и вышла из кабинета. На самом деле новость о том, что мне предстоит искать новую сотрудницу для компании воодушевила меня. Многим кадровикам, конечно, могло бы не понравится то, что им придется делать лишние телодвижения, но для меня это было любимым занятием. Я испытывал большое удовольствие, когда получал письма и резюме от соискателей работы. Мне нравилось, что зачастую взрослые и намного более успешные люди, чем я, вынуждены были пресмыкаться передо мной, чтобы получить работу, которая была им так нужна. Я создал вакансию помощника бухгалтера на одном из сайтов, предназначенных для поиска работы, и, потирая ладони от предвкушения, с улыбкой на лице стал ждать откликов от потенциальных работников. Через некоторое время отклики, включавшие в себя резюме и сопроводительные письма, посыпались на меня, как из рога изобилия. Я сразу же отсеял все резюме мужчин, так как Евгения Петровна не любила работать с ними, а также я исключил все резюме, в которых мне не нравились фотографии девушек. Это уже была только моя причуда. Я любил приглашать на собеседования только симпатичных девушек, чтобы получить удовольствие от общения с ними и поглумиться над ними. Среди оставшихся анкет были девушки-бухгалтеры как с образованием, так и без образования, как с опытом работы, так и без опыта. Многие из них были весьма красивы, некоторые даже сексуальны. Особенно меня привлекли 2 резюме. Первое резюме принадлежало блондинке с губами, щедро накачанными ботэксом, а второе резюме принадлежало красивой смуглой девушке со слегка кудрявыми, черными как уголь волосами. Ее звали Армине Манукян и ей было 22 года, так же как и мне. Она совсем недавно закончила университет по специальности 'Бухгалтерский учет' и хотела устроиться на свою первую работу. По ее внешности и фамилии я догадался, что она имеет армянское происхождение. Девушки этой национальности всегда меня привлекали своей красотой и экзотической внешностью и я решил остановится на этой кандидатуре. Собеседование с армянками я еще не проводил и у меня имелся интерес сделать это. Я позвонил Армине и назначил ей собеседование на утро завтрашнего дня. Голос армянки мне очень понравился, он был мягким, с придыханием. Обычно в службе 'Секс по телефону' работают девушки именно с таким голосом. Также у Армине был небольшой армянский акцент, что тоже добавляло пикантности. На следующий день я рвался на работу с большим желанием и, придя в свой кабинет, считал секунды до того момента, когда армянка-бухгалтер наконец-то пришла на собеседование. Она постучала в дверь моего кабинета. — Войдите! — уверенно отреагировал я на стук в дверь. — Привет. Меня зовут Армине Манукян. У меня на сегодня назначено собеседование. Я пришла по адресу? — слегка покраснев спросила у меня армянка. — Да, все верно. Привет. Проходи в кабинет, присаживайся в кресло. Пока Армине осуществляла действия, которые я ей порекомендовал сделать, я хорошенько рассмотрел ее. Это была невысокая молодая девушка. Ее рост был, примерно, 160 сантиметров. Она была одета в черные туфли на 10-сантиметровом каблуке, ноги были обтянуты в нейлон, на бедрах красовалась черная обтягивающая юбка до середины бедра, а грудь прикрывала белая блузка. Она имела не длинные, но и не слишком короткие ноги с внушительными в обхвате сочными ляжками. Ее бедра были широкими, а задница впечатляла своим размером. Благодаря нескольким расстегнутым на ее блузке пуговицам также было понятно, что у нее большая, объемная грудь. Спадающие на плечи черные кудри, большие кареглазые глаза, пухлые губы и восхитительный армянский нос с небольшой горбинкой прекрасно дополняли впечатляющий, сексуальный образ Армине. — Ты опоздала. — пристыдил я свою собеседницу. — Очень прошу меня извинить... Я попала в пробку... Так неудобно получилось... — ответила мне армянка и покраснела. — Нужно всегда иметь ввиду, что можно попасть в пробку и поэтому нужно выходить из дома пораньше. — продолжал я унижать Армине. — Да, да... Благодарю за полезный совет, Александр. — смущенно ответила мне дипломированный бухгалтер. — Итак, вчера я изучил твое резюме. Ты недавно закончила ВУЗ, но у тебя совершенно нет опыта работы. Не сказал бы, что это плюс для тебя. — Да, опыта работы у меня нет, я просто физически еще не успела получить его, так как совсем недавно закончила учиться! — пыталась парировать мои упреки Армине. — Хорошо. Покажи свой диплом. Я хочу посмотреть твои оценки. — Оценки? Но я слышала, что сейчас работодатели не смотрят на оценки. Для работодателей главное, чтобы была корочка... — удивленно заявила мне армянка. — Кто-то не смотрит, а кто-то смотрит. Конкретно я всегда смотрю. — сказал я Армине и рассмеялся ей в лицо. Армине достала из своей сумочки диплом синего цвета и протянула его мне. В дипломе я обнаружил, что Армине практически по всем предметам имеет оценку '3'. Видимо, в университете она била баклуши и надеялась, что е е все равно чудесным образом возьмут на хорошую работу. — Одни тройки! Даже по профильным предметам! Просто ужас! Если честно, я не вижу смысла продолжать нашу беседу. Нашу компанию интересуют только настоящие профессионалы, а не троечники без опыта! — с этими словами я отдал диплом обратно в смуглые руки девушки, которые стали дрожать. Довольный тем, как первоклассно я опустил мою собеседницу, я почувствовал как накатывает сексуальное напряжение и набухает мой член. Это были очень приятные ощущения. Армине же сидела, наклонив голову вниз, и практически плакала. Этот вид возбудил меня еще больше. Мой член стоял колом и в голову пришла странная, но очень привлекательная мысль. Часто на сайтах, посвященных порно, я смотрел видеоролики о сексе между коллегами на работе, прямо в офисе. Мне захотелось попробовать сделать то же самое. — Успокойся, Армине... Есть один вариант. Я могу похлопотать за тебя перед главным бухгалтером и порекомендовать тебя, но тебе нужно будет также оказать мне услугу. — Какую услугу? — успокаиваясь и вытирая слезы спросила у меня армянская красавица. — Ты должна сделать мне приятно, если ты понимаешь, о чем я. — подмигнул я ей и ухмыльнулся. Догадавшись спустя несколько секунд, о чем я говорю, Армине опять скривила лицо и пустила слезы. Через некоторое время она снова успокоилась и на ее лице читалось, что она практически согласна меня ублажить. — Но, Александр, у меня есть муж... От этих слов я почувствовал сильное сексуальное возбуждение. Оттрахать сексуальную армянку было моей мечтой, а насадить на свой член замужнюю армянку было за гранью всех желаний! — Ничего страшного! Все, что здесь произойдет, останется между нами! — Правда? Ты ничего ему не расскажешь? Пообещай мне! — Обещаю. Я ничего не расскажу твоему мужу о тебе! Я встал из-за стола и расстегивая ремень на брюках, подошел к Армине вплотную. Достав свой эрегированный член, я сначала дал армянке потрогать его рукой. Трение бархатной кожи ее руки по моему члену вызвало у меня очень приятные эмоции. — Тебе нравится мой член, сучка? — Да... Очень нравится, Александр... После этих слов я приказал Армине встать с кресла и сесть передо мной на колени, что она сделала незамедлительно. Я взял Армине за подбородок, приоткрыв ее рот, и стал водить головкой своего члена по ее сахарным губам. — Оближи его... — потребовал я от армянской красотки. Армине высунула язык и стала лизать мой член, как кошка. Я запрокинул голову назад от удовольствия. — Да-а-а. Хорошая девочка... — похвалил я армянку, гладя ее голову по волосам. — А теперь оближи мои яйца. Армине опустила голову чуть ниже и стала старательно вылизывать мои яйца. Я чувствовал как мои шары катаются по ее языку. — Да-а-а, сучка! Молодец... Проделывая все эти манипуляции Армине, кажется, стала сама возбуждаться и проявив инициативу, заглотила ствол моего члена в свой глубокий рот. Она старательно начищала мой кол, то ускоряя темп, то замедляясь. По ее щекам стали течь ее слюни, а она сама стала постанывать. Видимо, армянка окончательно забыла по какой причине мой ствол оказался у нее во рту и стала получать наслаждение. — Как же хорошо ты сосешь! Ты явно знаешь в этом толк! — хвалил я новоиспеченную выпускницу московского университета. — Я очень рада, что тебе нравится. — ответила мне Армине, на несколько секунд прекратив сосать, а затем снова продолжила, параллельно издавая стоны наслаждения. — Отлично... Теперь я хочу тебя трахнуть, снимай свою юбку и блузку! — приказал я армянке-бухгалтеру. Армине расстегнула пуговицы на своей блузке и стянула ее с себя, обнажив свою большую прекрасную грудь, поддерживаемую белым кружевным бюстгалтером. Следом она стянула с себя юбку, демонстрируя мне белые стринги с полупрозрачной сеточкой спереди. Через эту сеточку была видна ее интимная стрижка. Она представляла из себя узкую вертикальную полоску черных волос, идущую вверх от ее половых губ. Не выдержав, я силой развернул ее к себе спиной и увидел ее шикарные ягодицы, которые были большими, мясистыми и упругими. Несколько раз шлепнув ее по заднице, я решил снять с нее бюстгалтер и полюбоваться ее сиськами. Я расстегнул застежку ее бюстгалтера и снял его. Наружу выпрыгнули большие, сочные сиськи с розовыми сосками. Упругая форма ее груди была так хороша, что я не смог удержаться и припав к ее груди, стал облизывать ее соски. Армине же в это время запрокинула голову назад и стонала, получая удовольствие. Насладившись сочными сиськами армянки, я надавил на ее спину и нагнул ее вниз, а Армине уперлась руками в стол. Армянка стояла передо мной раком, в черных туфлях на каблуках, в черных чулках с черными полосами вдоль задних сторон ног, с выкатившейся в мою сторону широкой и большой задницей. Помассировав пальцами ее вагину я с размаху вогнал в нее свой болт. — О-о-о-о-о-о!!! — простонала Армине. Я принялся остервенело трахать армянку сзади. Звук шлепков был очень громким и разносился эхом по всему кабинету. Армине же начала подмахивать своей задницей на встречу мне. — О-о-о-о-о-о, да-а-а — вот бы муж меня так трахал! — О-о-о!!! Получив большое удовольствие от такого сравнения, я стал еще быстрее сношать армянскую красотку. — Да-а-а, да-а-а, вот так!!! О-о-о!!! — кричала в экстазе молодая армянка. Вытащив член из узкой вагины Армине, я сел на кресло и сказал ей сесть на меня сверху и попрыгать на мне. Армине села своей вагиной на мой член сверху, спиной ко мне и принялась яростно прыгать. Крупные сиськи армянки прыгали вверх-вниз, а я держа ее за талию, помогал ей делать приседания. Почувствовав, что сейчас я кончу, я сказал Армине прекратить фрикции и вновь встать передо мной на колени. Мастурбируя член перед лицом армянки я смотрел как ее глаза жадно смотрят на меня и как дразня меня, извивается язык в ее открытом рту. — О-о-о, кончаю! Глотай, сладкая! Струи спермы ударили Армине в рот, а также забрызгали ее красивое смуглое личико. — Тебе понравилось трахать меня, Александр? Как тебе мои профессиональные навыки? — спросила меня армянка, облизывая и глотая мою сперму. — Твои навыки просто потрясающие! Жаль будет терять такого специалиста! Тебе непременно нужно устроится к нам на работу. Нам нужны такие люди.

* Рассказ четвёртый * * Экспроприация. Политбюро под контролем *

* Глава первая *

После того как мы вылечили маму Виктора от неизлечимой болезни, доверие к нам с её стороны возросло в стократ и мы могли теперь свободно собираться в доме Виктора для проведения своих "мероприятий". К сожалению мои родители, в смысле отец, так и не могли поверить в мои путешествия в другие миры и думали, что я связался с дурной компанией. Ну что же буду ждать когда им станет плохо и тогда, я думаю они согласятся полечиться в нашем медицинском центре в Виктории.

Как-то раз я гулял по улице Туркестанской. Гуляньем я называю поход по магазинам, а их на этой улице было в эти годы аж целых два. Продовольственный "Волна " и книжный магазин с названием очень оригинальным "Книжный мир". Я очень люблю ходить в книжные магазины. Бродить между книжных полок, выискивая мне одному известную книгу, ту самую, которая должна занять мои вечера и погрузить в мир грёз. И тут встретил я своего друга Володю Прибыткова. Он шёл по улице, как всегда подтянутый и целеустремлённый, не смотря по сторонам и не замечая никого. Но я его заметил и окликнул. Мы похлопали друг друга по спинам и стали разговаривать.

— Ну, как у тебя дела, чем занимаешься? — поинтересовался я у него.

— Да как, вот работаю потихоньку, — ответил Володя. И рассказал, что теперь он работает в ИТУ, а когда я спросил, а что же это за зверь такой, он и поведал мне, что это, попросту говоря, тюрьма. То есть Исправительно — трудовое учреждение. И работает, а вернее служит в оперативной группе. Это когда кто-нибудь из зеков сбежит, то их группа их ловит. И, когда узнал, что я пока нигде не работаю, пригласил меня к себе на работу, а вернее на службу. И так как он офицер, то мог бы за меня похлопотать.

— Так ты, что же меня в вертухаи решил определить? — спросил я его, смеясь.— Нет, Вова я до такой степени обнищания ещё не дожил и как нибуть перебьюсь пока без этой весьма уважаемой профессии.

— А что, работа как работа, — немного обиделся Володя.— Бывает и похуже.

Я его успокоил, что всё нормально и ничего плохого я не имел в виду. Просто я недавно уволился с работы и пока ещё занимаюсь своими делами, и поступать на новую работу ещё не собираюсь. И поинтересовался, а что это он не заглядывает ко мне, а то бы прокатились бы в одно известное место отдохнуть.

— Откровенно говоря, не хочу навязываться. Ты ведь популярно объяснил, что об этом не надо распространяться, вот я и помалкиваю и друзей своих я предупредил, чтобы они молчали как рыба в лёд, а то мол сами понимаете, хреново придётся.

— Володя, тебя я знаю давно и к тому же наши предки земляки, так что можешь не стесняться и беспокоить меня ежели что. Так вот я его успокоил и мы расстались, дружески пожав друг другу руки. Прошло недели две. Я уж и забыл о нашей встрече, как однажды мама, которая ковырялась в нашем садике, стукнула мне в окошко в комнату, где я стал жить после кончины бабушки и сказала, что ко мне пришли. Я вышел во двор и увидел, у калитки стоит Володя Прибытков, не решаясь пройти в дом.

— Ну ты что, как не родной,— пошутил я, здороваясь с ним.

— Александр, у меня к тебе есть дело, очень серьёзное и даже приватное.

— Ты меня сразу напугал,— хохотнул я, предложил ему пройти в дом и там поговорить в тихой обстановке.

И, когда мы сели за стол и выпили по бокалу красного сирийского вина, Володя рассказал о своём неотложном деле. Из их колонии сбежал особо опасный рецидивист и, что главное из барака усиленного режима, а оттуда сбежать практически не возможно. При этом он убил троих охранников. И вот уже вторую неделю они никак не могут его разыскать, чтобы вернуть на место. И вот он пришёл ко мне, чтобы узнать, нет ли у меня возможности помочь ему в этом деле.

— Именно мне, потому что я никому не сказал о тебе и помочь я прошу только мне и больше никому. К тому же нет необходимости его задерживать живым, он сгодится в любом виде. И он показал его фото и данные его биографии, а также предположения, где он может быть после побега.

— Конечно, если бы у нас было много людей, то можно было их разослать во все места, но тут получилась накладка, отсутствуют два сотрудника и вызвать их на работу сейчас нереально. Вот я и пришёл к тебе, может ты сможешь чем нибуть помочь, так сказать по дружески. Глядишь, может ты и сможешь организовать какой нибуть проход в одно из мест, где он может прятаться.

— Знаешь, Володя, у меня лично такой возможности нет, но у одного моего друга такая возможность может и сыскаться. При условии, что о нём никто не узнает. Также как и обо мне. Почему я обговариваю такие условия, я скажу. У нас, Володя, такие начальники, что им дай только повод, только возможность, и они не слезут с тебя никогда. Так и будут использовать пока кто нибуть не издохнет, или мы, или они. И видя, что Володя хочет что-то возразить, я жестом прекратил дискуссию.

— Или так, или никак. Это окончательно. Я не хочу ни с кем воевать. А если они узнают о нас, нам придётся их ликвидировать.

— Хорошо. Я согласен. Вряд ли я пришёл бы к тебе с таким вопросом, но у нас получилась безвыходная ситуация, начальство грозит нам большими неприятностями, если мы его не обезвредим своими силами, без привлечения дополнительных силовых структур.

И мы пошли к Виктору. Он был дома и сразу пригласил нас за стол угоститься вином, мы не отказались, потому что я моргнул Володе, что так надо. Мы выпили по стаканчику гранёному и я перешёл к делу. Я описал нашу проблему, пообещал, что Володя как хороший друг об этом ни гу гу и предложил Виктору помочь нашему товарищу, надеясь в дальнейшем привлечь его к нашим экспедициям. Я видел как Виктору не охота связываться с этим делом, его аж корёжило от плохих предчувствий, но идя мне навстречу, он отбросил свои нехорошие предположения и, наконец, согласился помочь Володе и соответственно и мне.

Просмотрели по карте все возможные места, где может скрываться беглец и Виктор активизировал пространственное окно. Я поглядел на Володю, как он, открыв рот наблюдал за действиями Виктора, усмехнулся про себя, нам-то это уже стало привычным и тоже стал смотреть как мелькают в окне разные пейзажи и сельские, и городские, и даже интерьеры домов и квартир. Да, Виктор не терял зря время и движения его рук были уверенные и точные. Внезапно он повернул мелькание картин назад.

— Я, кажется, его засёк.— произнёс Виктор возбуждённо. И действительно, в какой-то квартире, бывшей в предполагаемом списке, мы увидели его, нашего дорогого и ужасного преступника.

— Ну, Володя, дело за тобой,— сказал я и протянул ему свой пистолет с глушителем.— Мой Магнум жаждет крови, несколько театрально произнёс я. Дёрни за верёвочку, она и откроется.

Володя не стал строить из себя сомневающегося интеллигента и нажал на спуск. Беглец как сидел на диване перед телевизором, так и остался сидеть, а в стене сарая образовалась лишняя дырочка.

— Тьфу ты чёрт,— чертыхнулся Виктор,— забыл прохождение включить.— Давай ещё разок, стрельни,— сказал он Володе. Володя последовал его совету и ещё раз нажал на спусковой крючок. На этот раз у нашего визави образовалась дырка в голове. И ещё, на всякий случай, Володя выстрелил в него и у того, уже упавшего с дивана, появилось ещё одно отверстие в голове, но с другой стороны. Кровь толчками выливалась из ран, заливая расстеленный на полу коврик. Мы посмотрели табличку на доме, улицу. Город мы уже знали, видели на карте.

— Ну, ребята, спасибо вам. Я ваш вечный должник.— Пожал нам руки Володя.

— Не должник, а товарищ и член нашего общества,— торжественно объявил я.— Надеюсь, что ты со временем, участвуя в наших экспедициях, тоже получишь дополнительные возможности или как говорят — бонусы. Мы пошли обмывать успешное завершение нашего дела и не заметили, что из незакрытого пространственного окна в сарайчик скользнула какая-то тень.

* Глава вторая *

Когда я появился в 1972 году, мой отец только что пошёл на пенсию в звании майор милиции. В последние годы он служил комендантом спецкомендатуры МВД. Для тех кто не знает скажу, что спецкомендатура , это учреждение, которое размещает на жительство и наблюдает за поведением условно освобождённых из мест лишения свободы. Надо сказать, что он был строг, но справедлив и зря своих подопечных не дёргал. Но всё равно некоторые затаили на него злобу, считая его причиной своих бед и несчастий. Ну что же, на чужой роток не накинешь платок, как гласит народная мудрость. И ещё, языком болтай, а рукам воли не давай. Так бы и жили они, каждый сам по себе. Но нет.

Ещё в прошлой жизни, в молодости, я не раз видел как отец на улице дрался с разными мужиками, как он потом объяснял нарушителями общественного порядка. И с одним и сразу с двумя, и всегда выходил победителем в схватках, после чего тащил их в отделение для выяснения. Я по молодости лет в эти разборки не вмешивался, слаб был, да и боялся ещё. Сообщал всё матери, а она уж его ругала, что всё это до добра не доведёт. И вот сейчас иду я по улице Володарского, мимо центрального рынка, в просторечье называемым Зелёным базаром и вижу, что в парке напротив рынка собралась толпа, активно, что-то обсуждающая. Я подошёл ближе и, приподнявшись на носках, заглянул внутрь толпы. Там мой отец, что-то очень возбуждённо говорил каким-то невзрачным с виду двум мужикам, что так нельзя себя вести и, что они должны пройти с ним в отделение милиции для составления протокола. На что те гогоча, отвечали ему в нецензурном изложении, куда ему следует пойти, кто он такой , и что они с ним сделают. Мне не понравилось как и куда двигалось событие и я, расталкивая толпу руками и локтями, пролез внутрь арены. Увидев меня отец воодушевился и в приказном порядке велел мне, хватать и не пущать нарушителей социалистической законности. На что я прореагировал несколько своеобразно и, подойдя к тому мужику, который уж очень громко выражал свою индивидуальность, просто и без размаха пнул его носком правой ноги по яйцам. Он сложился пополам и стал падать на меня, ухватив свои причиндалы в обе руки. Я не удержался и ещё раз пнул его, на этот раз по мордасам. Больше он кричать не стал. Его друган, видя такой исход сражения, решил покинуть ристалище досрочно и уже намылился бежать, но я его остановил окриком,

— Ту куда, дорогой, а кто протокол будет подписывать?— на что он не прореагировал и, молча пытался покинуть наше общество. Пришлось его притормозить ударом по шее и, когда я приволок его к его приятелю и уложил рядом, то вытащил у них ремни из штанов и крепко связал им руки. На ноги не хватило материала. И вот здесь толпа, сначала замолчавшая при моём появлении, начала взрываться отдельными криками,

— Это жестоко. Так нельзя поступать работникам советской милиции. И прочими умными замечаниями. На что я прореагировал следующими словами,

— Это кто там такой умный, выходи, я сейчас тебе объясню содержание кодекса строителя коммунизма и заодно и уголовный кодекс, где есть статья о неоказании помощи работникам милиции при нападении вооружённых бандитов. И я вытащил у них из карманов перочинные ножики. А что, сойдут за финки. Тут толпа поскучнела и стала очень быстро расходиться, если не сказать круче.

— Ну что, сынок, надо их в отдел тащить,— подошёл отец.

— Нет, папаня, ты иди в милицию и пусть они сами отвозят этот хлам, а мне тяжёлое врачи не велели носить после аварии. У меня ещё здоровье слабое.

— Да уж, я это заметил,— сказал папа не без иронии, но в ментовку пошёл, а я закурил и стал прохаживаться вокруг тел в одиночестве, так как никого из толпы не осталось. Не захотели они изучать уголовный кодекс РСФСР. Когда приехал газик с милиционерами, то мне пришлось тоже проследовать с ними для дачи свидетельских показаний. В результате оказалось, что отцовы партнёры по инциденту оказались его подопечными из общаги спецкомендатуры, которые подпив слегка, решили объяснить коменданту какой он нехороший, и как они его презирают. А мне старший наряда сделал выговор, что я слишком сильно их избил и, что так можно и превысить статью о необходимой обороне. На что я заметил, что я никогда до этого не дрался и поэтому не рассчитал своей силы. А старшой поиграл бровями и что-то пробормотал про себя, вроде — Ну, ни х.. себе, мальчонка. И я пошёл дальше гулять, думая про себя, что я действительно не дерусь, да и зачем, когда лучше пулю в лоб и трындец.

Если кто из вас, дорогие читатели, жили в те времена, то они помнят, что даже на главных улицах славного города Оренбурга днём можно было посетить в целях развлечения только кинотеатры, музей краеведческий, парки, где можно было покачаться на качелях, ну и ресторан, если у вас есть деньги в количестве 10 — 15 рублей и есть желание выпить и закусить, конечно, довольно скудно. К тому же надо иметь в виду, что главных улиц была одна, Советская. Кажется, что все города Советского Союза вышли из одной книги "12 стульев", в том или ином масштабе. И вот погуляв вволю по главным улицам, я задумался — куда бы пойти ещё погулять. Если только в книжный магазин "Когиз", посмотреть на книги, которые уже читал раз десять, потому что новых книг в продаже не было, их присваивали продавцы и начальники продавцов, а также начальники начальников, а также хорошие знакомые этих, несомненно очень порядочных, советских людей, а именно мясники, обычно татарской национальности, модные врачи, обычно еврейской национальности, портные, тоже из этой группы населения, ну и, конечно, партийные и советские работники. Всё, на этом элита заканчивалась. Остальной советский народ, должен только ударно работать и ходить в кино и библиотеки, повышая свой интеллектуальный уровень. И решил я всё таки пойти к Виктору и развлечься обсуждением наших предстоящих путешествий. Ну и выпить хорошего вина, а не того болгарского с осадком, что продавали в гастрономе. На моё счастье Виктор был дома, он только что вернулся с велопрогулки и сейчас плескался во дворе, смывая с себя пыль дальних дорог.

— А, Сашок, заходи и будь как дома, но не забывай, что в гостях. Сейчас я домоюсь и пойдём побеседуем, а ты пока покури. Надо сказать, что из последнего турне по Сирии, мы вернулись не только с багажом впечатлений и еды, но и с блоком хороших сигарет "KAMEL", которые я переложил в пачку от "Opal", которые ходили в анекдотах — у тебя опять опал?, но которые не расстреливали знакомые, не престижные они были. И вот я сижу на лавочке и курю, а мысли в голове как пчёлы роем летают и каждая мысль старается опередить другую. Готовятся, так сказать к бенефису.

И вот, наконец, Виктор закончил своё омовение и пригласил меня в апартаменты, где мы уселись за стол и пригубили уже знакомое вино.

— Вижу у тебя какое-то новое предложение,-начал разговор Виктор,-давай, излагай, я весь внимание. И я начал рассказывать о том, что пришло мне в голову сегодня, после моего приключения с хулиганами и последующим гулянием по широким проспектам нашего города.

— Гулял я сегодня по городу, смотрел на жизненную активность горожан, наблюдал как работает сфера обслуживания, вспоминал свою всю прожитую жизнь и пришёл к выводу — как не абстрагируйся от внешней жизни, как не старайся не замечать все недостатки общества вокруг нас, но всё-таки придётся что-то менять. Как говорится — скучно, девушки. Ну ладно, мы с тобой можем развлекаться сколько угодно, путешествовать по другим мирам, наслаждаться всем, чем только мы можем пожелать и даже воевать с разными монстрами и инопланетянами. Но как подумаешь, как скучно и бедно живут наши родственники, друзья и просто живущие рядом советские люди, то становится не по себе и даже немного стыдно. Я, конечно, против того чтобы заниматься просто благотворительностью, это развращает людей, порождает иждивенчество, но ведь и никакого выбора у них нет, делай, что велят и всё. Вот я и предлагаю немного подстегнуть наших слишком успокоенных руководителей к действиям, которые бы немного изменили общество и сделали бы его более живым, но не криминальном. Я как-то читал в одной книге, конечно, фантастической, но там были очень здравые мысли как обустроить жизнь в России, да и в других республиках, так там писали, что надо первым делам изменить жизнь чиновникам. Нельзя допускать, чтобы любой чинуша мог творить, что угодно, занимать должность по блату и даже по наследству. Каждый должен всей своей жизнью отвечать за всё , что он сделает или натворит. И, конечно, мы сами ничего не сможем изменить, но пусть меняют те кто сейчас у власти, пусть даже по принуждению, если не захотят по хорошему. И вот это мы с тобой можем сделать.

— Это что же, в тебе партийное прошлое проснулось и заговорило?-усмехнулся, Виктор.— Что тебе не живётся спокойно. Занимайся спортом, кушай вкусно и пей сладко. И жди свою невесту или жену, уж не знаю как правильно назвать её. А то вот сейчас изменишь исторический материализм и она не приедет к тебе, в твои объятия. И что тогда ты будешь делать?

— Ну и язва ты, Витя. Все лучшие порывы души моей хочешь испортить. Да куда она от меня денется. Сама не приедет, так я за ней поеду и привезу. Тем более, что мне это сделать пара пустяков, конечно, с твоей помощью. Главное чтобы она свой институт закончила, а то я её знаю, потом укорять будет, что из-за меня не получила высшего образования. Хотя не в этом смысл жизни. Не в этом.

— Так как же ты представляешь механизм изменения работы чиновничьего аппарата?

— Каждый руководитель аппарата власти должен быть предупреждён, что за любые его прегрешения он будет наказан. И составляется перечень наказаний от увольнения как самого незначительного наказания и до бессрочной каторги как максимального наказания, а в промежутке там и конфискация имущества, и заключение на разные сроки. А также перечень поощрений за хорошую государственную службу. Варианты там могут быть всякие. И тогда не каждый будет рваться на руководящую работу, а только самые толковые и учёные люди. И вот всё это будет изложено на бумаге и положено на стол перед самим товарищем Брежневым Леонидом Ильичом. И, соответственно, с предупреждением, что за игнорирование сего документа будут проведены показательные казни чиновников особо запятнавших себя воровством, взяточничеством, покрытием преступников разного рода, а также негосударственных руководителей таких как, директора предприятий, магазинов и прочих торговых и сервисных организаций. И тогда пусть попробуют поворовать. Будет себе дороже. А средствам массовой информации будет предписано принимать от граждан жалобы на плохое руководство тех или иных чиновников, естественно, за подписью и принесённых самолично.

— А ты не думаешь, что по этой бумаге нас с тобой вычислят и нам будет очень плохо?

— А для чего у нас есть Виктория, с её техникой. Там можно напечатать любую бумагу и никто и никогда следов не сыщет.

— И где мы его найдём, Москва, Кремль?

— Ну зачем, адресок мне известен ещё с будущих времён, в смысле ещё с той жизни. Он тогда жил на Кутузовском проспекте, дом 26, квартира 91, пятый подъезд, пятый этаж. Это сейчас всё засекречивают, а в 2000-х годах всё стало известно. Так что давай сейчас смотаемся в Викторию, продиктуем нашу декларацию и заодно пообедаем. Ты ведь ещё не ел?

Я взял Виктора за руку, представил парк около моего дворца и мы плавно переместились в другой мир, мир, который я выдумал для себя и моих друзей. Это как будто едешь на эскалаторе и в конце пути переступаешь на другой этаж. Мы по аллее подошли к дворцовой площади, где нас обступили радостные девушки в своих откровенных нарядах. И мы пошли составлять письмо Генеральному секретарю КПСС. Это заняло у нас где-то часа три, после чего письмо было отпечатано в чём-то похожем на принтер. Ох и красиво было отпечатано, просто залюбуешься.

— А попроще нельзя было сделать,-спросил я у ближайшей девушки, на что последовал ответ, что для нас всё должно быть прекрасным. Да, их не исправишь уже, надо принимать всё как есть. Я распорядился поместить бумаги в пластиковый пакет и заклеить, чтобы случайно не оставить свои отпечатки. И мы пошли обедать, что бог послал. А он сегодня послал... и дальше по "12 стульям".

* Глава третья *

И стали мы с Виктором тренироваться, чтобы не ошибиться адресом. Через пространственное окно мы смотрели, как Брежнев работает в кремлёвском кабинете, а он не любил там бывать слишком часто, говорил, что у него до хрена помощников, вот и пусть отрабатывают свой хлеб. Так что в основном он проводил время или в своей квартире или на даче в Заречье. Значит в кремлёвском кабинете подсунуть ему наше письмо нельзя, обнаружат его помощники и о нём сразу будет известно всему политбюро. А это ни к чему. На даче Леонид Ильич практически не работал, а развлекался с своими близкими. Любил играть в домино с женой и охранниками. Так что и на даче ему некогда разбираться с нашим посланием. Значит только дома. И мы стали подсматривать его домашнюю жизнь. Он с женой Викторией Петровной. Однажды он сидел в своём кабинете и курил свои любимые сигареты "Новость", кстати, сигареты мне не понравились, ну и просматривал письма. Вот тут-то мы и подкинули ему свою корреспонденцию. Пакет был довольно объёмистый и он звучно шлёпнулся на стол прямо перед Брежневым, да так, что он даже малость перепугался. Он вместо того чтобы посмотреть письмо, стал вертеть головой во все стороны, но само собой так ничего не увидел. Охранник обычно был рядом в кремлёвском кабинете, а тут его не было. Леонид Ильич не стал вызывать охрану, так как в это время он ещё хорошо соображал и, поразмыслив, понял, что если бы ему хотели причинить вред, то никто не помешал бы это сделать. И к тому же в пакете сверху на бумагах лежала записка, с извинениями и уверениями, что ему ничего не угрожает. И он успокоился и вскрыл пакет.

На другой день в Заречье приехали несколько членов Политбюро ЦК КПСС, а именно — Ю. В. Андропов, А. А. Гречко, А. А. Громыко и М. А. Суслов. Л. И. Брежнев, после того как все прибывшие расположились за большим столом, доложил о полученном послании, а также о том как оно прибыло. Когда все услышали о том, что СССР развалится в 1991 году, если не будут приняты соответственные меры, то все одновременно стали возмущаться и говорить, что этого не может быть и, что СССР силён как никогда и не допустит такого неправдоподобного исхода. На что Леонид Ильич заметил, что в послании написано, что в случае непринятия мер по искоренению коррупции, то автор или авторы письма нанесут превентивный удар по главным виновникам криминализации власти в СССР и в первую очередь будет уничтожен министр МВД СССР Щёлоков Н. А. несмотря на то, что он является личным другом Л. И. Брежнева.

— Но откуда известно, что он главный виновник?— подал голос М. А. Суслов.

— Я же всё зачитал и тут ясно указаны неопровержимые доказательства, в которые можно, конечно не верить, но это только усложнит дело и завтра, если не будет снят с поста, а также не отдан под суд с имеющимися доказательствами Николай Щёлоков, то мы будем виновниками его смерти.

— В наших силах его так запрятать, что никто его не найдёт, хоть перероют всю землю в стране, — заметил Ю. В. Андропов,— и это при том, что я критически отношусь к его деятельности на посту министра МВД.

Мы с Виктором больше не стали слушать этот спор, направленность которого явно прослеживалась не в сторону исправления недостатков, а даже наоборот в желании спрятать концы в воду.

— Ладно, — сказал я, — подождём пару дней и если они ничего не предпримут положительного, то тогда уж мы нанесём первый и надеюсь, последний предупредительный выстрел.

На следующий день в газетах и на радио ничего неожиданного мы не услышали и не прочитали. Не произошло этого и в последующие дни. Дальше ждать было бессмысленно и мы приступили к действиям. Найти министра МВД Щёлокова было парой пустяков, достаточно было послушать его домочадцев. К его исчезновению отнеслись довольно небрежно. Поместили его на авиабазе Кубинка и вот 30. 06. 1973 года мы направили своё окно в сторону его убежища. Как раз проходили полёты МиГ-25. Они в паре с грохотом проносились над аэродромом. Щёлоков стоял у окна и с интересом смотрел на полёты. В это время один из самолётов резко клюнул носом и беспорядочно крутясь, стал падать в сторону жилгородка обслуживающего подразделения. Взрыв был очень сильный и части самолёта разлетелись во все стороны. В этот момент Виктор сделал проходимость пространственного окна и я, тщательно прицелившись, выстрелил из Магнума с глушителем. На фоне шума авиакатастрофы, никто даже не заметил, что Щёлоков покачнувшись и цепляясь за подоконник, осел на пол. На полу возле его головы растеклась тёмно-вишнёвая лужа крови. Приговор был исполнен и нам осталось только ждать, как отреагирует на это Брежнев и его коллеги по политбюро.

* Глава четвёртая *

Через месяц в центральных газетах появились решения Политбюро ЦК КПСС о мерах по преодолению коррупции в советских, административных и общественных органах Советского Союза. Ну что же, будем надеяться, что руководство страны взялось за ум, а то нам некогда за ними постоянно следить, у нас и своих дел хватает.

И вот тут Виктор не согласился о мной.

— Как же мы можем бросить это дело на самотёк, если нам даже пришлось приговорить одного из них к смерти. Да они только из-за этого и согласились на проведение реформ, чтобы мы больше никого не расстреляли. И если в течение некоторого времени о нас не будет слышно, то они всё забросят и жизнь пойдёт по старому сценарию.

— Витя, мы расписали как им жить и, что делать на тридцать лет вперёд. Вот и пусть занимаются. А если мы будем их всё время контролировать, то и у нас не будет времени на личную жизнь, и у них совершенно отпадёт желание заниматься государственной деятельностью. Ведь под дулом пистолета не создашь шедевр. А мы, если уж они совсем не туда направят свои усилия, ещё разик их предупредим, но не часто. Кстати, а ты работать что, не собираешься?

— Почему, меня распределили на Газдобычу и я скоро иду туда устраиваться. График работы мне нравится, два через два. Так что у нас будет время погулять по разным мирам. А ты, так и будешь сидеть дома? А то айда со мной работать Новые места, новые впечатления.

— В той жизни ты тоже приглашал меня к себе работать, но я тогда не согласился, больно далеко, мол, ездить, а сейчас я ещё подумаю, может и соглашусь, если не найду чего-нибудь получше. В смысле, чтобы работать поменьше и времени свободного было побольше. А то по прошлой жизни я помню, сколько не работай, а благодарности не заработаешь, если в струю не попадёшь.

Но как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Как-то вечером пришёл ко мне Володя Прибытков. Я даже вспомнил мультфильм про собаку и волка,— Что, опять? Но вслух не сказал, а только рассмеялся.

— Что во мне такого смешного,— слегка даже обиделся Володя.

— Не обращай внимания, на меня иногда находит. Что-нибудь вспомню смешное из своей жизни, вот и смеюсь. А в тебе ничего смешного нет, всё очень серьёзно. Ну ладно, рассказывай, что у тебя случилось.

— Да вот, связался я с вами и теперь даже не знаю радоваться мне или горевать. После того как мы побывали в другом мире, да около окошка я повертелся, у меня стали появляться разные то-ли свойства, то-ли болезнь какая-то. Короче, смотрю я на человека и вижу его прошлое. Вся его жизнь как бы проходит перед моими глазами и даже не перед глазами, а прямо в голове возникают картинки и даже фильмы из жизни этого человека. Я уже столько гадости всякой узнал о своих сослуживцах, что уж не знаю, что мне делать. То-ли идти к психиатру, то-ли в КГБ. И решил сначала с тобой посоветоваться.

— Вот и правильно, а то если бы ты пошёл туда сдаваться, то тебе пришлось бы не сладко. Заперли бы они тебя за толстые двери и пахал бы ты на них, пока совсем не свихнулся от их экспериментов. Так вот. У всех нас, кто побывал в других мирах, да не раз, что-нибудь да развилось необычное. Не буду болтать о разных способностях, но только скажу, что и у тебя они проявились, и теперь их надо использовать себе на пользу. Это самый лучший вариант. И тебе будет от этого лучше и твоей семье хорошо. А стоит только проболтаться и возникнут у тебя, да и у нас кучи проблем. И есть тут один большой плюс. Вот мы набрали в потустороннем мире разные алмазы, да изумруды, а ведь их ещё продать надо, а при помощи твоих способностей мы сможем узнать кто есть вор и где он спрятал наворованное. И забрать эти деньги себе и даже помочь нуждающимся.

— А как же мы воров найдём?

— Володя, тебе ли надо объяснять где искать?. У тебя на зоне кто сидят?. В основном воры. Вот и посмотри на них. Многое сможешь узнать. А вообще , если на воле искать, то директоров магазинов и прочих полно везде. Только успевай их чистить.

— Нет, такое дело не пойдёт, я не собираюсь грабить квартиры.

— А ты, что же думаешь, они всё ворованное в квартирах хранят? Нет, для этого они находят более надёжные укрытия. И вот про эти-то места мы и узнаем из их воспоминаний.

— Слушай, Александр, ты ведь младше меня на два года, а мне приходится прислушиваться к твоим советам, что-то не сходится здесь, тебе не кажется?

И я решил рассказать ему всё как есть. И про то, что я из 2016 года, и про то как я нахожу и открываю порталы. Чем дольше длился мой рассказ, тем шире раскрывались его глаза и в конце повествования мой слушатель только и смог произнести,

— Ну не хрена же себе! Да, с такими возможностями и работать некогда. Так и будешь шастать по мирам, да по другим странам. А как здорово мы можем повлиять на международную обстановку. Ведь эти суки-американцы только и затевают конфликты по всему миру. А мы можем их здорово урезонить.

— А это тебе надо! Я ведь тебе уже сказал, что я попал сюда из 2016 года. Ничего серьёзного за эти годы не произошло. Сплошные локальные войны, а если мы впряжёмся в эти разборки, то ещё неизвестно к чему это приведёт. Так что, не буди лихо пока оно тихо. Нам надо будет сделать только одно. В 1979 году в моей истории СССР введёт свои войска в Афганистан для поддержки прокоммунистического режима власти и здорово на этом погорит. Все западные страны на нас ополчатся и начнут вводить против СССР различные санкции. Будут бойкотировать Олимпийские игры в Москве в 1980 году. Уже это одно плохо, но мы ведь ещё и потеряем только убитыми на этой войне около 15 тысяч солдат и офицеров и никого за это даже не накажут. А мы можем наказать этих сволочей и обязательно сделаем им козу. Ты же читал в газетах постановление о борьбе с коррупцией?

— Да, читал и был очень удивлён. Вроде никогда не говорили, что у нас имеется в стране коррупция и вдруг оказалось, что с ней надо бороться. И министр МВД Щёлоков как-то внезапно помер.

— Он не помер. Его приговорили к смерти и привели приговор в исполнение.

— А откуда ты об этом узнал? Вроде бы нигде...

— Вот мы его и грохнули и тем самым подстегнули там наверху к реформам. А то они совсем перестали мышей ловить. Только и занимались тем, что на охоту ездить, да коньяки жрать. И я рассказал Володе, как развалили в будущем СССР и кто в этом виноват.

— Мы долго ещё сидели, пили вино и я курил свой Кэмел. А потом Володя сказал, вставая и протягивая мне руку,

— Вы всё правильно сделали. И я с вами в этой борьбе. Можете мной полностью располагать.

— Ну до 79 года ещё не скоро, так что займись пока ворами. Надо их попотрошить. И, кстати, кончай это твоё Александр. Я для тебя Саша, Саня, Сашок, Санёк. Не люблю я эту официальщину.

* Глава пятая *

Итак Виктор устроился на работу в Газпромдобычу дежурным инженером электриком и стал ходить или вернее ездить на смены. Это где-то за Нижней Павловки. И как-то раз я поехал вместе с ним на их автобусе посмотреть как он там устроился и заодно пошарить вокруг насчёт новых порталов. Взял с собой рюкзак с запасом еды, бинокль, нож и пистолет Магнум с глушителем. Получилось не так уж и тяжело. Ехали мы довольно долго, около часа. Местность вокруг была пустынная, только иногда за посадкой мелькали небольшие поселения. Близилась осень и посадки деревьев уже стали постепенно окрашиваться в жёлтый цвет. Это всегда так бывает, когда деревьев мало. Холодный ветер быстро помогает им сбросить самые старые листья и подвялить молодые. Когда мы подъехали к зданию конторы газдобычи, я попрощался с Виктором и сказал, что если ничего не найду, то домой поедем вместе и помахав ему напоследок рукой, двинулся в поле, в сторону реки Урал. До реки было километра четыре и я шёл не спеша, с удовольствием вдыхая утренний прохладный воздух. Пахло мокрой скошенной травой и, почему-то силосом. Наверно силосная яма была недалеко. Я закурил сигарету "Мальборо" и шёл по просёлочной дороге наблюдая, как муравьи красные и крупные, что-то деловито тащат к себе в норки. Сигареты Кэмел у меня закончились и пришлось напрячь Витю, чтобы смотаться за кордон и набрать новую партию зелья. Попались сигареты Мальборо, вот их и набрали. А чё, тоже неплохие. Мне сойдут. Я шёл и на душе у меня было спокойно и безмятежно. Раньше, в другой жизни, я иногда думал, доживу ли я до пенсии, потому что и здоровье пошаливало и думы тревожные мешали спокойной жизни, а вдруг война будет. А теперь я знаю, что на нашу жизнь никто из империалистов не покушается и здоровья хватит надолго. Да и сама пенсия меня теперь мало волнует. Ведь раньше мы думали, что если не будешь работать, то и пенсии не будет, а оказалось, что будет социальная пенсия и она не на много меньше обычной пенсии по старости. Представляю усмешки моих знакомых торгашей, которые не работали, а только ездили по городам скупать дефицитные товары для перепродажи.

Так шёл я и думал о разном. До реки Урал уже оставалось немного, уже явственно в воздухе ощущалась свежесть, да и деревья вдоль реки были всё ближе и ближе, как я внезапно заметил в тени прибрежных деревьев, что-то блеснувшее и сразу исчезнувшее. Я двинулся дальше и вновь проблеск повторился. Что за чёрт, подумал я. Может быть кто-то зеркало на меня направляет. Да вряд ли, утро ведь, кому это надо. И я пошёл дальше к неожиданному феномену. Когда я подошёл к рощице на берегу реки я увидел портал.

Всё таки портал, но какой-то странный. Он мигал через определённое время. И был розового цвета. Я решил засечь время и получилось, мигает он через одну минуту три раза подряд, затем через две минуты три раза подряд и опять через одну минуту три раза. Обычного человека это обстоятельство ввело бы в ступор, если бы даже он смог увидеть это мигание, но не меня. Я ведь служил в армии радиотелеграфистом. И сразу понял-это SOS, призыв о помощи. Кому-то там в зазеркалье плохо и он взывает к нам, к людям с просьбой о помощи. Я тут же полез в рюкзак за телефоном и обмер, телефона не было. Наверно, дома оставил? Или потерял? Не может быть такого. Просто я отвык вставать так рано и второпях забыл его в шкафу, где он хранился. Ну что же попробуем обойтись без него.

Я коснулся зеркала портала пальцем и подождал с минуту. Он перестал мигать. Вытащив из рюкзака свой пистолет, я осторожно сунул в портал голову. И сразу перед глазами как бы взорвался сноп искр и потом всё погасло.

Шум. В ушах шумит. В голове шумит. Больно. Всё болит. Тело ломит. Я что, на сквозняке лежу, что-ли?. Кто там пооткрывал все окна. Холодно ведь. Темно. Что, сейчас ночь? Глаза не открываются. Что, опять под машину попал? Стоп. Я же в портал полез. Вот, блядь. Это же меня по башке шарахнули. Хочу пальцами открыть глаз. Рука не поднимается. О-па-на... Руки-то связаны. Сзади связаны. Шевельнуть ногой. Нет. Тоже связаны. Упаковали по полной. Лицом упёрся во что-то мокрое и холодное. Наверно, в землю сырую и неприятную. Ждать, кто-нибудь должен подойти. Как дурак попался. Не всё коту масленица. Привык разгуливать по порталам как у себя дома. Заманили.

— Хрук-хрук. Идут. По мою душу.

— Хватит придуряться, ведь слышишь всё. Кто-то хватает меня за волосы и тянет вверх. Непроизвольно глаза открываются. Чёрт, лучше бы не видеть. Какая гадость. Орк, ну настоящий орк!

— Наконец-то попался хоть один. Теперь ты нам расскажешь, как пройти в эту пещеру. Пора вас в стойло поставить.

Меня приподняли и прислонили спиной к основанию каменной горы. Справа, в метрах десяти был виден портал. Да, не добраться. Сидя, стал рассматривать похитителя. Лёжа он казался побольше, а так было видно. что росточком он метра полтора. Но широкий и корявый как пень с необрубленными ветвями.

Тут подошёл ещё один, наверно, начальник первого. Этот был ещё противнее и голос у него был хриплый и оглушающий.

— Ты что с ним возишься. Тащи его в подвал, на дыбе всё расскажет. Да смотри не убей, а то когда ещё другой попадётся. Его подручный схватил меня за ногу и поволок. Моя голова со стуком двинулась вслед за телом. Вот, сволочь, всю голову разобьёт.

— Ты что, дубина, делаешь. Ты же ему башку оторвёшь,— вскричал начальник и пнул своего подчинённого в зад. Тот даже не покачнулся. Но приказание исполнил и, бросив меня на землю, перехватился за руки. Стало ещё больнее. Тут и дыбы уже не надо, сейчас руки вывернет. Но по мнению главного орка это уже было гораздо правильнее и он только молча пошёл за нами.

Меня волокли довольно долго и я снова потерял сознание, а когда очнулся с меня стекали целые ручьи воды. Вода была холодная и вонючая как нашатырь. Не знаю от чего я пришёл в себя, то-ли от холода, а то-ли от вони. Скорее и от того и от другого вместе. Я лежал на грязном глиняном полу лицом вниз и старался приподнять его, чтобы не нахлебаться мокрой и вонючей грязи. Наконец подручный палача, а может он и есть палач, развязал мне руки, чтобы снова привязать к подобию креста. Ноги уже были развязаны. Они не боялись, что я могу убежать, дверь то была закрыта. Да и хил я был по сравнению с ними. Начальник палача молча стоял в глубине подвала, наверно готовился к допросу. Но я не собирался ждать, когда с меня начнут сдирать кожу. Собрав все силы, я оттолкнул своего палача в сторону его начальника и прыгнул в сторону, представив дворцовую площадь Виктории. Вспыхнул свет и я отключился, в который уже раз, но теперь с чувством облегчения.

Опять я провалялся в медицинской капсуле дня три. Постепенно здоровье восстанавливалось и я уже стал было собираться "выписываться", но вовремя вспомнил. И позвал свою самую доверенную роботэссу Магдалену.

— Слушай, Магги, а кто у нас тут самый умелый механик?

— Самый лучший механик, мой повелитель, это тот кто сделал тогда ваш велосипед и зовут его Вулкан.

— Он, что с Олимпа сюда спустился? Там кажется такой бог проживал.

— Наш господин, как всегда шутит,— улыбнулась Магдалена.— Местный он, наш. Позвать его?

— Да, милая, позови и пусть захватит с собой компьютер.

Вскоре пришёл симпатичный биоробот Вулкан и я стал объяснять ему свою задумку. Надо мне этим оркам отомстить и к тому же здорово отомстить. И я поставил задачу Механику сделать, и как можно скорее, оружие возмездия, а именно усовершенствованный автомат АК-74, но с увеличенной ёмкостью магазина и патроны, чтобы были с урановыми пулями. И показал ему в компьютере как это можно сотворить. И механик пошёл работать, пообещав к моменту моей выписки, сделать мой заказ. Если кто не понял, откуда мол у них оказался компьютер, то могу напомнить, что первый раз я попал сюда со своим сотовым телефоном. А что такое сотовый телефон, как не миникомпьютер. Вот изучив его и создали настоящий компьютер и работал он даже лучше, чем китайские поделки в будущем. Даже операционную систему создали свою и назвали её ВиктОра. Пока я чертил и рисовал схему изготовления автомата, ни разу не было сбоев и зависаний и, что интересно, был доступ к информации из будущего. Надо будет спросить потом, как это им удалось и нельзя ли подключить такую функцию моему телефону. И вот настала минута прощания. Мне принесли новую одежду, так как старая была вся изорвана и механик принёс уже изготовленный автомат АК-74С с четырьмя магазинами. Доложили, что в магазин входит 100 патронов. Я поблагодарил моих друзей и подданных и пошёл, представив место у входа в портал. Следующим шагом я был уже там. Хоть и прошло несколько дней, но мой рюкзак и пистолет так и валялись около портала. Глухое оказалось место. Ну да, я ведь тогда свернул с дороги и прошёл метров триста до портала, так что здесь не ходят посторонние. Я сунул свой потерянный было уж пистолет за пояс и взял на изготовку автомат. Активизировав портал, я сразу же выпустил в розовое зеркало очередь с десяток патронов и прошёл в чужой мир. Часовой с другой стороны всё-таки был, но сплыл. Сейчас он представлял из себя несколько окровавленных кусков мяса. Да, урановые пули это не так себе. На звук выстрелов выбежали из-за холма несколько новых орков и, не дожидаясь, когда они приблизятся я открыл огонь. Я сделал три выстрела, особенно не целясь, три трупа упали на траву. Вот это механик. Он мне сотворил самонаводящиеся пули. Ну мне теперь сам чёрт не брат. И я пошёл вперёд, стреляя на ходу во всех, снова и снова прибывающих врагов. У меня создалось впечатление, что пули пробивали сразу по несколько орков, раздирая их на куски. Ещё магазин не закончился, а передо мной уже была навалена целая куча врагов. Но орки тоже сообразили, что даже навалом они успеха не добьются и стали издали закидывать меня камнями и чем-то вроде копий. Мне пришлось встать за ближайшее дерево и оттуда вести стрельбу по наседавшим врагам. Вскоре трупов стало столько, что оркам не надо было искать укрытия от моих выстрелов и они просто стоя за кучей частей своих соплеменников, старались попасть в меня чем-нибудь. К их сожалению, а к моему счастью военные знания у них отсутствовали напрочь, и я уже по инерции стрелял и стрелял уже одиночными, а пули всё находили и находили новые цели. И вот, наконец, орки закончились. Стало так тихо, что я услышал щебетание птиц на дереве, под которым я прятался от гнева бестолковых чудовищ. Ну вот, кажется пора и домой. Я собрал свои магазины, в которых закончились патроны, а их было три и пошёл на выход. Посмотрел на часы, которыми меня снабдили в Виктории и увидел, что прошло всего двадцать минут с тех пор как я начал свой "Blitzkrieg". От трудов праведных захотелось есть и я развязал рюкзак. Хлеб, конечно уже подсох, но остальное было вполне съедобным. Я подкрепился и мне пришла мысль заглянуть в портал с другой стороны, всё равно уж я здесь. Надеюсь там-то меня не стерегут подлые враги, но потом я вдруг вспомнил. SOS. Кто же сделал так, чтобы портал сигналил об опасности. Я собрал свои вещи и пошёл обратно. Там пока ничего не изменилось. Так же валялись кучи поверженных врагов и так же пели птицы, как бы радуясь, что зла в этом мире стало меньше. Я прошёл за холм и услышал какие-то стуки и крики. Когда я подошёл ближе то увидел, что дверь в той стороне холма трясётся от ударов изнутри. Понятно. Орки держали там рабов или запас еды. Я открыл дверь и оттуда с радостными криками вывалилась толпа оборванных людей. И они все кричали не по нашему. Что-то хотели у меня спросить, но я их не понимал сначала, но потом заработал мой бонус и я стал различать знакомые слова. Оказалось, что это жители этого мира и их захватили варвары. У них тут разные страны и их страна граничит с областью заселённой дикими существами, которые иногда нападают на них. Вот и их захватили и хотели со временем съесть, но, благодаря мне, они теперь свободны и постараются больше не попасть в плен к этим зверям. А, когда я их спросил, почему сигналил портал, то они со скорбью ответили мне, у них был очень учёный человек, который и сделал это устройство, но его уже давно орки съели и теперь никто не сможет оживить ворота в другие миры и даже видеть их никто не может больше. Ну и слава богу, обрадовался я, а то набегут к нам разные завоеватели и будет нам нехорошо. Я развязал свой рюкзак и отдал им весь остаток своих съестных запасов и они пошли в сторону своего дома, а я своего. И, когда я перешёл в свой мир, то я вспомнил, что хотел заглянуть в обратную сторону портала и я, надеясь, что мне больше не прилетит по голове, заглянул...

Там была Москва. Столица нашей родины. И глядя на проезжавшие мимо меня автомашины, я с уверенностью могу сказать, что это Москва будущего. Да, где-то 2000-е годы. Портал находился недалеко от входа в парк, но на его территории. Напротив через дорогу находилось здание администрации президента.

Я узнал его по разным снимкам и по Яндекс картам, которые не раз разглядывал в прежние времена. Удачно я попал. Узнать ещё какой год сейчас в этой России. Ну ничего, узнаем. Повезло нам несказанно. Это же сколько дел мы сможем здесь провернуть. Обалдеть можно. Но потом, а сейчас домой. Но сначала заскочим к Виктору.

И вот я появился во дворе Виктора с рюкзаком и автоматом в руке. Стучу в окошко и там появляется удивлённая Витина мордуленция. Он кивает мне, заходи, мол, дружише. Ну и зайду, я не гордый.

— Ты куда пропал опять. Я тебя ждал, ждал. Три автобуса пропустил. А ты так и не появился. Потом к тебе домой заходил, там тоже не знают, где ты можешь быть. Заходил и к Володе Прибыткову, еле нашёл его домик, всех соседей переполошил. Опять облом. Так что искать негде, ты ведь можешь и в Викторию угодить. Вот такие дела.

— Всё правильно ты сделал, молодец. А в Виктории я тоже был, но не сразу. И я рассказал Виктору о своих похождениях.

Когда я закончил говорить, Виктор посмотрел на моё оружие сказал,

— Да, здорово ты прибарахлился. Посмотреть можно?

— Можно, только осторожно. Там пули урановые. И держать их в руках не рекомендуется. Облучиться можно. А так корпус магазинов хорошо защищает от радиации.

— И здорово лупит?

— Я же говорю, этих орков на части рвали, да ещё одной пулей по два, три орка за один раз.

— Ни хрена себе ружьецо. Так можно и с инопланетянами повоевать.

— Дойдёт и до них дело. Вот сделают нам ещё парочку таких автоматов, подключим к этому делу ещё и Вовку Прибыткова и пойдём воевать. Не ради того чтобы их уничтожать, нас для этого маловато будет, а ради добычи новых технологий. А сейчас, главное для нас освоить дорогу в Москву запортальную.

Я не ставлю за жизнь ни гроша

Коли в ней не пойму ни шиша,

Ветки мне исцарапали грудь

Ведь вслепую я двинулся в путь.

Я свободу ни в грош не ценю

Я скорее себя оженю,

Я забыл всё, не вижу ни зги

Потому что проснулся другим.

* Глава шестая *

Я проснулся на рассвете совсем другим человеком. Вчера, когда я пришёл домой, а вернее перешёл со двора Виктора в свой дворик, я наткнулся на сидящих на лавочке своих родителей. Сказать, что они были в шоке, это ничего не сказать. Мама сразу заплакала и стала вытирать слёзы столовым полотенцем, а отец сразу начал качать права,

— Сколько раз..., да когда же это..., ты думаешь...,вся его речь была однообразна и смысл был один, сиди и не рыпайся, а то..., ну вы понимаете. И я решил взять козу за рога,

— Папа с мамой, мне всё давно понятно, что вы желаете для меня только добра и ничего больше. А я вот как раз хочу, чтобы этого ничего больше, было побольше. Или я должен просидеть дома всю жизнь, как в прошлой жизни и ничего не воплотить из своих мечтаний.

— Что ты опять болтаешь,— снова взвился отец,— тебя точно надо проверить у психиатра. Ты уже несколько лет заговариваешься.

Я взмахом руки остановил его словоблудие и сказал,

— Ну ладно, мне с вами всё ясно. Вижу, что вас не убедили мои доказательства в том, что я вас не обманываю. Так вот, чтобы больше не было этих бесполезных споров, я сейчас положу на место свои вещи,— я показал на рюкзак и оружие, на которое они смотрели с ужасом,— закрою дом и мы отправимся на мою планету, которую я сам создал, своим воображением.

Когда я подошёл к ним и обняв их за плечи, произнёс,

— Ну, что, мои неверующие ФОМЫ, поехали? Мама только и успела произнести,— Сынок, ку... А мы уже перенеслись в парк на Викторию.

Это всё происходило как в кинокомедии. Только что они были тёмным вечером на своём дворе и вдруг очутились тёплым летним днём, а скорее даже утром, в прекрасном парке с зелёными пушистыми деревьями и экзотическими пальмами. Под ногами пружинила дорожка, сделанная неизвестно из какого материала и она вела к высокому и красивому дому, а скорее дворцу. Мои дорогие родители вертели во все стороны головами и, не веря своим глазам, всё повторяли,

— Да как же это, да где же мы...

— Ну вот, а вы не верили. Вот это и есть моя планета, та которую я сам и создал. И всё, что здесь есть предназначено для нас и моих лучших друзей. Сейчас нас встретят и проводят в оздоровительные покои, вы помоетесь с помощью наших помощниц и получите первый заряд здоровья и омоложения, а потом мы покушаем и поговорим о жизни.

Тут появились мои прекрасные девушки-роботэссы со своими улыбками и повели нас в лечебницу. А потом мы сидели за большим накрытым столом, кушали очень вкусные блюда и говорили, говорили, говорили.

Через пару часов, когда мы наевшиеся и наговорившиеся встали из-за стола, то отец, который помолодел лет на десять наконец произнёс,

— Ты уж прости нас, старых дураков, что мы тебе не верили, но уж больно чудно это всё. И то, что ты старше нас по годам и то, что ты сумел создать целую планету и побывать в других мирах. Теперь от нас тебе не будет никаких беспокойств.

— Во первых, не старых дураков, а молодых, а во вторых, вы ещё помолодеете и проживёте теперь ещё лет сто. И я надеюсь, что мы с папой ещё повоюем с разными инопланетными пришельцами и прочей гадостью.

— А что ты думал, майор милиции это тебе не хухры-мухры, а старый вояка, ещё японцев бивший в хвост и в гриву.

— Нет папа, ты теперь молодой вояка! Мы все весело рассмеялись и пошли гулять, и любоваться достопримечательностями теперь уже нашей планеты.

* * *

*

Итак я проснулся. По всему телу разливалась приятная нега, сказывалось вчерашнее оздоровление и, наконец, прояснение наших отношений с моими родителями. С кухни неслись запахи свежеиспечённых блинов. Маманя постаралась. На неё тоже благоприятно повлияло лечение на Виктории. Отец тоже уже встал и бегал по двору, совершая ежеутреннюю гимнастику. По радио передавали последние известия. Снова разоблачили какого-то крупного подпольного цеховика-миллионера. Теперь их не расстреливали, как при Хрущёве, а посылали в зону организовывать передовое производство. Следуя нашим указаниям, политбюро объявило гласность и граждане СССР впервые за много лет стали слышать правду о том, что происходит в стране. Журналисты и корреспонденты стали выходить на улицы и на производства и расспрашивать простых людей о том как они живут, и что надо поменять в нашей жизни.

— Слава богу, может всё наладится и нам больше не придётся никого наказывать.— подумал я и пошёл чистить зубы, а то мама уже стала звать на завтрак.

Сегодня была суббота и я решил навестить нашего друга Володю Прибыткова. Когда я пришёл к нему, он как раз собирался совершить велопрогулку, ну и уговорил меня поехать вместе с ним. Я сходил за велосипедом, захватил рюкзак с обычным набором, то есть с водой, продуктовым пайком, пистолетом и телефоном и мы поехали .Решили заехать за Виктором. На наше счастье он был дома, но на работу ему надо было ехать в 5 часов вечера. Мы посмотрели на часы, было 11 часов утра. Успеем, решили мы и не торопясь поехали на Урал. Утро было замечательное. Прохладный ветерок освежал наши тела и мы просто наслаждались самим процессом езды. Решили далеко не ездить и остановились на третьем пляже. Это следующий пляж после форштадтского, некоторые ещё называют его студенческим. Народа было мало и мы раздевшись бросились в воду. Вода была чистая и прохладная. Такой она бывает по утрам, а потом мутнеет и уже приятности становится меньше. Мы вышли на берег и уселись на мелкий галечник. Я закурил свои сигареты Мальборо.

-Ты всё покуриваешь,-как бы констатировал мою нехорошую привычку Володя.— Так вот и наживёшь себе рак лёгких. Мы с Витей рассмеялись.

— Ничего страшного, всё можно вылечить.— переглянулись мы с Виктором.

— Я ничего смешного в этом не вижу, вот когда заболеешь, то не до смеха будет. И Володя строго посмотрел на меня. Тогда я сказал Володе,

— А ты сам-то ничем не болеешь, что так сильно переживаешь за меня. А то могу помочь.

— Да я-то ничего, у меня всё нормально, а вот за родителей беспокоюсь. У отца рак лёгких, вот поэтому-то я и предупреждаю тебя. Да и мать прибаливает. Так что забот хватает.

— Этой беде помочь не сложно, хорошо что ты вспомнил об этом вовремя. Вот приедем домой и поможем твоим родителям. Есть у нас такая возможность.

— Ты что, смеёшься? Над такими вещами не шутят.

— Да ты что, разве можно так шутить. Это истинная правда. И я рассказал ему, что знаю такое место, где лечат и не такое. И мы договорились после поездки заняться его проблемой.

Итак мы проводили Виктора на работу и поехали к Володе домой. На его отца было страшно смотреть. Он так кашлял, что казалось, что вот-вот и его внутренности вылетят наружу. Мать тоже сидела печальная и промокала слёзы кончиком головного платка. Я поздоровался с ними и с оттенком сочувствия сказал,

— Ну хватит слёзы лить. Пора идти лечиться. Они с недоумением уставились на меня, что мол он несёт, малахольный.

— Нам и так плохо, а ты ещё чушь какую-то несёшь. Какое лечение, от нас все доктора отказались, вон отца умирать домой отправили. Я не стал их больше слушать и сказал Володе,

— Подведи маму к отцу поближе и сам рядом встань. И возьмитесь крепко за руки. На мои слова, Володя начал было что-то возражать, но я слушать его не стал и подтолкнул его вместе с матерью к отцовской кровати. И ещё раз приказал,

— Беритесь за руки, крепче, ещё крепче! И тоже ухватился своими руками за Володю и его отца. Крибле-крабле-бумс. Сверкнул свет и мы оказались на дворцовой площади Виктории. И снова удивлённые глаза и возгласы,

— Куда же мы попали. И девушки бегут навстречу нам. Я поворачиваюсь к больным и говорю им, что сейчас их отведут на лечение. И Володе,

— А ты не желаешь тоже профилактику пройти? И на отрицательное мотание головой, говорю,

— Тогда идём домой, нам надо кое-что обсудить. Всё равно их тут с неделю будут лечить, а нам тут делать нечего. И мы перенеслись во двор его дома. Володя начал было опять спрашивать у меня, а что мол там всё нормально будет. Да всё нормально, говорю, давай лучше расскажи как дела у твоих воров.

И вот что он рассказал.( От первого лица )

После нашего с Александром разговора, я стал больше прохаживаться по зоне, захаживал и в промзону, и даже в ШИЗО, а уж в отряды то и дело. Взял за правило такую тактику, Подхожу к начальнику отряда, спрашиваю как дела, кто тут у них сидит по экономическим преступлениям, статьи 170-180 Ук РФ. Затем подхожу и начинаю разговор, как они тут поживают, а тем временем снимаю информацию. Конечно, в основном ничего конкретного я не уловил, но в паре случаев, что-то похожее на нужную информацию проскользнуло в их мыслях. Я запомнил этих заключённых и при случае ещё подошёл к ним. У одного так ничего и не существенного не выявил, а вот у другого...

Этот зека на воле работал в Главке Министерства торговли и вот он, подтолкнутый моим посылом, нечаянно как бы вспомнил про себя как ему приносили в конвертах взятки. Все деньги, нажитые неправедным путём он отдавал жене, а он с ней ещё в школе вместе учился, короче, не разлей вода и та уже пристраивала их куда надо. И поэтому на допросах он как бы почти и не врал, что денег у него нет, а на вопросы о жене отвечал, что не знает о её делах и знать не хочет. И стал я подводить его к мыслям о том, как хорошо сейчас на даче отдохнуть бы, как там жена хлопочет, и у него стали возникать образы его жены и дачи, как я понял о которой и знать никто не знает. И купили они её готовую и на чужое имя. И всё это находится под Москвой, около города Пушкино. Или даже на его окраине и даже адрес узнал у него ул. Красноармейская 3. И вот там, скорее всего и хранится всё его нажитое неправедным путём, потому что в его положении сберегательные книжки заводить крайне неосторожно и даже не умно. Вот только как туда добраться и как проникнуть на территорию этой, как я понимаю дачки, пока не знаю.

И тут вступил в разговор я.

— А вот об этом ты можешь не беспокоиться. Ты же не забыл как мы с твоими родителями перескочили аж на другую планету, а может и в другое измерение. Вот так точно и на твою дачу перескочим. А там побеседуем с хозяйкой и из её мыслей ты узнаешь где деньги лежат. А время это много не займёт, это как будто прогуляться вышли. Главное с ней поговорить и навести её на мысль куда она запрятала денежки и когда она уйдёт куда-нибудь, тут-то мы эти авуары и изымем. К процессу подключим Виктора и сквозь его окошечко мы всё и увидим.

И вот в скором времени собрались мы в доме у Виктора. Мама его после лечения поздоровела и опять работала у себя в больнице, так что место для нашей встречи было свободно. Никто никуда не торопился. Я пока не нашёл место работы по сердцу, у Виктора два дня отдыха, а Володя, после того как его мама и папа вылечились и вернулись домой, вообще был счастлив ни о чём не беспокоился. И вообще отпуск взял, заслуженный и даже очередной. Теперь уж мы не стали прятаться в сарае, а расположились в комнате Виктора, накрыли стол и натащили из ресторана, столичного кстати, всяческой закуски и пива с вином. Водку мы с друзьями вообще перестали употреблять. Вредно для здоровья её пить. Вот мы и закусили и запили всё это хорошим пивом и прекрасным вином, а уж потом взялись за дело.

Виктор активизировал межпространственное окно в режиме наблюдения и стал наводить его на город Пушкино Московской области. И между делом рассказал, в его сарае завёлся чёрный кот и как-то раз, когда он открыл окно в поисках чего нибуть покушать вкусненького, так этот котяра метнулся и запрыгнул в окно раскрытое для перегрузки продуктов оттуда-сюда. И был таков. Теперь он где-то гуляет в арабских эмиратах. И вот Виктор отыскал нужный нам адрес. Мы увидели двухэтажный дом, окружённый двухметровым забором. Во дворе вдоль забора росли высоченные корабельные сосны. Затем Виктор провёл окно во двор этой дачи. Размерами двор был соток двадцать. Видать по всему хозяйка очень любила цветы, потому что весь двор был засажен цветами разных сортов. Клумбы были повсюду и разных форм. Хозяйка понимала толк в дизайне, если только это не работа садовника. Мы двинулись дальше и, наконец, мы увидели саму владелицу этого чуда архитектуры. Женщина уже не первой молодости, скорее второй, то есть за сорок лет где-то, но ухожена она была отлично. Экстерьер у неё был первый сорт. Она лежала на застеклённой веранде на диване, конечно, кожаном и читала книгу. Приглядевшись, я прочитал название "Консуэло" писательницы Жорж Санд. Ну ничего, вкус неплохой. Тут высказал своё мнение Виктор,

— А ничего себе бабец, свеженькая ещё.

— Витя, мы здесь не за тем,— прекратил я высказывания Виктора.— У тебя всё ещё впереди. А нам надо дело делать. Все чувства потом. И предложил Володе приложить свои способности,

— Давай, Володя, выпотроши все её потаённые знания о экономике в одной отдельно взятой даче. И замолчал, давая место для Володиных изысканий. И он стал пялиться на это произведение человеческого искусства. Долго смотрел он на неё, минут десять, во время чего женщина лежала, читала, а потом закрыла глаза и с первого взгляда как будто уснула, но книгу продолжала держать в руках. Тут Володя вздохнул и сообщил нам,

— Всё, ребята. Выложила она мне место зарытого клада. В подвале дома, в левом дальнем углу прикопана шкатулка, а может ящик, не разобрал.

— Ну, что пока всё, домой, тьфу, что это я болтаю, мы ведь и так дома. Закрываем?

— А что, подвал далеко от этого дивана?— поинтересовался я.

— На той стороне дома. Отсюда метров тридцать будет.

— Витя, тащи лопату. Сейчас и выкопаем, чего тянуть. Ещё неизвестно, что дальше будет. Как говорится — куй железо, не отходя от кассы. Виктор было поднялся, но я остановил его,

— Погоди, я схожу, а то настройка собьётся, а вы подводите окно к месту раскопок.

Когда я вернулся с лопатой, место для работы было уже подготовлено. Они закидали угол подвала всякой рухлядью и нам пришлось разбирать эти завалы. Наконец, место освободилось и я, как носитель лопаты приступил к работе. Сразу стал копать яму метр на метр и на втором слое ощутил препятствие. Когда я очистил яму от лишней земли, показалась крышка ящика, обычного армейского ящика для оружия. Подковырнув его с боков, вытащили ящик наружу из ямы. Хотели уж тащить к нам в комнату, но Виктор сказал, чтобы веником смели землю, а то натащим в комнату грязи. Вот ведь, аккуратист хренов. Тут может миллионы, а он про грязь. Ну да ладно, землю и пыль смели, не забыв забрать лопату и веник. Перетащили ящик сразу в сарай, а то Виктор заругает ещё, что грязи нанесли в дом. Ладно, шутка! Не сердись Витя, я не со зла, а так любя. И вот настала торжественная минута. Апофеоз, так сказать. Когда мы открыли крышку, то увидели промасленную жёлтую бумагу, которая укрывала остальную часть клада. Стали срывать её, надрезав с одной стороны. Сорвали. Нам открылся вид металлического ящика стального серого цвета. Сверху ручек не было и мы стали ломать боковые стенки деревянного ящика. Сломали. Обнаружились две складные ручки, тоже армейского образца. И, взяв за эти ручки, мы водрузили ящик на стол, стоящий посреди сарая. Теперь надо понять, как этот ящик открывается. Осмотрев его мы увидели замочную скважину, сверху у самой крышки.

— Ну и как нам его открыть,— почесав затылок, спросил я не знаю у кого. Все были в непонятках. Домушников среди нас не было.

— Придётся механика сюда вести с Виктории, он всё может.

— А это долго?— спросил Володя.

— Нет, только валенки зашнурую и схожу,— пошутил я.— Сейчас сбегаю, пацаны.

И сбегал. Нашёл механика Вулкана и он, захватив с собой инструменты, перешёл вместе со мной в сарай и буквально за пять минут вскрыл наш ящик. Когда я перевёл его назад на Викторию, я сказал ему, чтобы он сделал ещё три автомата АК-74С и патронов с урановыми пулями побольше. И вернулся обратно в сарай к ребятам. Они уже открыли крышку ящика и с интересом смотрели внутрь.

-Что у вас ребята в рюкзаках? Песни или что-нибудь покрепче?— пошутил я, раздвигая их и проходя к ящику. Да, не удивительно, что они зависли тут, как компьютеры.

То, что мы с Виктором принесли с планеты самоцветов, меркло перед тем, что было в этом зелёном армейском ящике. Вот представьте. Ящик размером пятьдесят на сто сантиметров был аккуратно забит сторублёвыми банкнотами, а когда мы сняли рядов пять, то дальше обнаружились, также аккуратно уложенные пачки долларов разного достоинства. А после этих рядов плотно теснились картонные коробочки в которых, как оказалось были аккуратно уложенные перстни с явно драгоценными камнями, разные, но все красивые ожерелья и колье из золота и платины, золотые же портсигары, а также мужские печатки, тоже из золота и платины. И отдельно, в специальном ящичке золотые царские червонцы, выпущенные в 1894 году по поводу коронации Николая II на российский престол.

Все выпучили глаза и смотрели на всё это и друг на друга, и молчали. А когда к нам вернулась речь, я тихо сказал,

— Ну что, ребята надо это обмыть. И мы обмыли это событие раз и два, и даже три дня подряд, да так что Виктору пришлось отпрашиваться с работы в понедельник, а мы с Володей были свободные люди и отпрашиваться нам не надо было. А ещё потом у нас состоялось собрание.

* Глава седьмая *

Через некоторое время, когда я зашёл к Виктору домой, я застал его в компании его однокурсников, Вовки Белова и Вовки Геращенко. Они сидели за столом и пили пиво, как я заметил — Жигулёвское. Я ещё подумал, что Витя молодец, не афиширует свои возможности по добыче дефицитного пойла.

— Не помешаю, спросил я их, поздоровавшись.

— Садись с нами, Сашок, ты как раз во время. Видишь пивка раздобыли. Наливай себе, небось давно пива-то не пил.

— Да уж и забыл, какое оно на вкус. Всё водка, да водка. Отвык, знаешь.

— Вот и вспоминай, пока есть возможность,— чуть не смеясь, балдел Витёк. Ты ведь уже встречался с моими друзьями, значит знакомить вас не требуется. Мы вот обсуждаем возможную поездку на Грушинский фестиваль. Не хочешь с нами?.

— Нет, я свои песенки люблю петь, а чужие меня как-то не вдохновляют.

Тут встрял Геращенко,

— А ты что же, песни сочиняешь?

— Да пробую иногда. Говорят вроде получается. И тут Витины друзья стали громко просить, чтобы я что-нибудь исполнил из своего репертуара.

Я не стал долго ломаться, взял гитару и сбацал, якобы из своего.

Весна опять пришла и лучики тепла,

Доверчиво глядят в моё окно

Опять защемит грудь и в душу влезет грусть

По памяти пойдёт со мной.

Пойдёт разворошит и вместе согрешит

С той девочкой что так давно любил.

С той девочкой ушла, с той девочкой пришла

Забыть её не хватит сил

Владимирский централ — ветер северный

Этапом из Твери — зла немерено

Лежит на сердце тяжкий груз

Владимирский централ — ветер северный

Когда я банковал — жизнь разменяна

Но не очко обычно губит.

А к одиннадцати туз.

Там под окном зэка, проталина тонка,

И всё ж то не долга моя весна.

Я радуюсь что здесь, хоть это-то но есть,

Как мне твоя любовь нужна.

Владимирский централ — ветер северный

Этапом из Твери — зла немерено

Лежит на сердце тяжкий груз

Владимирский централ — ветер северный

Когда я банковал — жизнь разменяна

Но не очко обычно губит.

А к одиннадцати туз.

Владимирский централ — ветер северный

Этапом из Твери — зла немерено

Лежит на сердце тяжкий груз

Владимирский централ — ветер северный

Когда я банковал — жизнь разменяна

Но не очко обычно губит.

А к одиннадцати туз. ( Песня Михаила Круга )

Вижу народ пробрало, а я налил себе пивка и стал пить мелкими глотками. Чую, не отстанут. А надо сказать, когда меня сбила машина и я попал на Викторию в реанимацию, мне наверно и горло повреждённое подлечили, и мой голос стал смахивать на голос Михаила Круга пополам с голосом Михаила Муромова. И точно, стали настаивать, чтобы я ещё что-нибудь спел из своего. Меня долго не пришлось упрашивать и я запел песню "Вальс-бостон"

На ковре из жёлтых листьев

В платьице простом

Из подаренного ветром крепдешина

Танцевала в подворотне осень вальс-бостон.

Отлетал тёплый день,

И хрипло пел саксофон.

И со всей округи люди приходили к нам,

И со всех окрестных крыш слетались птицы,

Танцовщице золотой захлопав крыльями...

Как давно, как давно звучала музыка там.

Как часто вижу я сон,

Мой удивительный сон,

В котором осень нам танцует вальс-бостон.

Там листья падают вниз,

Пластинки крутится диск:

"Не уходи, побудь со мной, ты мой каприз".

Как часто вижу я сон,

Мой удивительный сон,

В котором осень нам танцует вальс-бостон.

Опьянев от наслажденья,

О годах забыв,

Старый дом, давно влюблённый в свою юность,

Всеми стенами качался, окна отворив,

И всем тем, кто в нём жил,

Он это чудо дарил.

А когда затихли звуки в сумраке ночном —

Всё имеет свой конец, своё начало, —

Загрустив, всплакнула осень маленьким дождём...

Ах, как жаль этот вальс, как хорошо было в нём.

Как часто вижу я сон,

Мой удивительный сон,

В котором осень нам танцует вальс-бостон.

Там листья падают вниз,

Пластинки крутится диск:

"Не уходи, побудь со мной, ты мой каприз".

Как часто вижу я сон,

Мой удивительный сон,

В котором осень нам танцует вальс-бостон. ( Песня А.Розенбаума )

Все пацаны "стояли на ушах". Моя песня их так завела, что они стали притоптывать ногами в такт музыки. И вот здесь снова возник Вова Геращенко.

— Не верю я, что это ты сочинил. Ты слишком мелок для таких замечательных песен. Вот не верю и всё тут. И он даже покраснел от злости. Наверно, от того, что не он сочинил эти песни. Его стали было урезонивать Виктор и Володя, но куда там,

— Вы для меня не авторитеты в музыке, я в ней побольше вашего разбираюсь.

— Ты, что же, хочешь сказать, что я спёр эти песни?. Тогда скажи у кого. А то ведь можно и схлопотать за такое.

— Что, от тебя что ли. Да я тебя...

Он не успел договорить, а я уже со всей дури врезал ему по роже. Хряк! Нокаут. Счёт пошёл.

Все бросились брызгать на него водой, а я стал допивать своё пиво.

Надо отдать должное Виктору, он хоть и понял, что песни из будущего, но виду не подал, и стал успокаивать Геращенко, чтобы он не расстраивался и успокоился, потому что сам напросился, нечего было показывать свою неуживчивую натуру. Вот ведь специалист хренов. В результате чего Геращенко послал всех и ушёл, хлопнув напоследок дверью. А я взял гитару и запел.

Уезжаешь ты.

Не сказав прощальных слов.

Уезжаешь ты.

Вот и кончилась любовь.

Уезжаешь ты.

Может быть и навсегда.

Уезжаешь ты.

Вот и все мои слова.

Пять минут и все пройдет.

И застынет в сердце лед

Все в слезах твои глаза.

Ты опять одна.

Поезд на Ленинград.

Нас разлучит с тобою.

Глаза свои закрою.

Я не смирюсь с судьбою.

Поезд на Ленинград.

Опять наступит встреча.

Опять зажгутся свечи.

И дивный будет вечер.

Поезд на Ленинград. ( Технология. Поезд на Ленинград )

— Да, испортил вечер, гад. Ну да ладно, всё что ни делается, всё к лучшему. Мы тут с Виктором говорили о тебе, обратился я к Володе Белову. У нас есть кое-какие изменения в жизни и мы хотели бы, чтобы ты присоединился к нашей компании. Я слышал от Виктора, что ты прохладно относишься к фантастике, но дело в том, что то о чём мы решили тебе рассказать, очень похоже на фантастику. Но в отличие от книжной фантастики у нас есть доказательства правдивости того , что ты можешь узнать. При условии, конечно, что ты сохранишь всё в тайне. Потому что от этого может зависеть наша жизнь. Так как , ты даёшь слово, что никому не расскажешь нашу историю?

Виктор подтолкнул его в плечо, мол, давай соглашайся, дело стоящее. И Володя согласился.

— Ну, тогда, поехали, сказал я и взял их за руки. И мы перенеслись на наш островок на Урале. Конечно, вид у Володи был ошарашенный.

— Где мы,— спросил он у Виктора.

— Мы на Урале. Вон вода течёт, можно искупаться. Вот песочек, можно позагорать. Как тебе такой расклад, нравится?

— Не то слово. Нравится и даже очень. Так что давай колись. В чём здесь фокус.

— А дело в том, что фокуса тут нет никакого. Всё по правде. И он начал рассказывать, что с нами приключилось. Говорил он долго, а я ему поддакивал. А когда закончил, то я подвёл черту под нашим разговором.

— Ты ведь друг Виктора, ещё с первого класса и я друг его, примерно с тех же лет, потому нам и хочется, чтобы ты был с нами. Плюсов тебе от этого будет немерено, а минус только один — молчание. Ты не должен об этом говорить никому. Если твои ближайшие родственники больны, то мы их вылечим, о тебе и слов нет, будешь здоров, как коров. Шутка! Ну что, согласен? И Володя согласился.

И провели мы его по порталам, которые есть на островке. Мы, конечно, искупались в море в Александрии, полюбовались её прекрасными пейзажами, а потом зашли и на планету самоцветов, где Володя взял сувенир в виде большого алмаза и вернулись в дом к Виктору. Теперь уже мы не стали допивать наше отечественное пиво, а Виктор натащил через окно из лучших парижских ресторанов еды и питья, которых не бывает на столах даже членов Политбюро и подпольных миллионеров СССР.

Завёл разговор о портале в Москву. Конечно, все очень заинтересовались возможностью попасть в будущее. Как же, ведь это не только столица, но и столица будущей России, а также масса интересных, не виданных ещё ими в нынешнем СССР, развлечений и новых товаров, которые ещё не скоро появятся у нас в это время.

— А на какие шиши мы там гулять будем, там небось и деньги другие?— спросил Володя Белов. На что Виктор вытащил из-под кровати ящик, добытый нами в Пушкино, открыл его и, взяв оттуда пачку долларов, показал её Вовке. ( Впредь будем именовать Белова Вовкой, а Прибыткова Володей, для краткости ). Вот наш пропуск в цивилизацию потребления. Там за баксы, доллары так называют в будущем, можно купить, что угодно и товары, и услуги. И разменять их нет никаких проблем. На каждом углу разменные пункты или автоматы.

— А как мы туда попадём,— заинтересовался Вовка.

— Ничего сложного, перенесёмся к порталу, а там спокойно перейдём через портал в Москву будущего, не знаю только какой там год, но то, что 21 век, это точно.— объяснил я ему. Но только надо одеться по моде будущего времени, чтобы не казаться провинциалами и поменьше головой вертеть во все стороны. Местная гопотА сразу раскусят, что мы в первый раз в Москве и могут докопаться с целью грабежа, да и отлупить они лохов любят.

— А кто это гопотА и лохи.— снова спросил Вовка.

— Объясняю, гопотА-это местные бандюганы мелкие, а лохи-это будем мы, если поддадимся этим бандюганам.

— А, что их там так много, бандитов?

Их везде хватает и там, и здесь. Главное вести себя уверенно и даже по хозяйски, но деньгами не швыряться и не показывать, что их у нас много. Понял?

— Понял.

— Ну тогда сейчас поедем или пойдём, или перенесёмся, как вам лучше нравится на Викторию, где нас приоденут по столичному, но без лишнего шика.

— А что это за Виктория?

— Всё увидишь в своё время, а сейчас хватит вопросов и перейдём к делу.

Через пару часов мы были одеты и обуты, как и положено в 21 веке. И ещё через несколько минут уже стояли у портала.

— Должен тебе сказать, Вова, что те, которые ходят через портал, обычно приобретают новые возможности организма, такие как знание многих иностранных языков, когда с ними начинают на них разговаривать, чтение мыслей на расстоянии и даже телепортацию. Это то, при помощи чего, мы сюда перенеслись. Ну что, погнали. Все закивали мне в ответ. И я сунул свой сотовый в зеркало портала.

На экране телефона был тот же парк и вокруг никого не было, время было дневное, светило солнце и я скомандовал ребятам, чтобы быстрее проходили в портал. Всё, мы в Москве.

Мы оказались в тенистом парке, недалеко от нас была чугунная кованая ограда высотой, где-то с метр, через которую при желании можно было легко перелезть, но я предупредил ребят, чтобы они не нарушали общих правил, чтобы не привлекать к себе внимание. А напротив через дорогу было видно здание администрации президента.

— Сейчас пойдём налево и выйдем на улицу, там посмотрим её название, а там видно будет, что делать. И скоро мы вышли к большой стоянке автомобилей, а слева был киоск с пивом, сигаретами и соками. И ещё стояли платные сортиры. Но это всё удовольствие было только за рубли, надо было искать обменный пункт. Улица называлась Лубянский проезд.

— О, да мы в центре города,-стал комментировать я нашу прогулку. Надо перейти на другую сторону улицы, там магазинов полно. Перешли, вернее перебежали, уж больно медленно ехали машины. Скоро нашли обменный пункт и обменяли три тысячи долларов на рубли. Получили сто восемьдесят тысяч рублей. Ну вот, теперь можно и погулять. Прежде всего решили купить сотовые телефоны для каждого члена нашей разведывательной группы. Недалеко была Евросеть. Там и прибарахлились. Решили покупать всем одинаковые телефоны. Купили четыре штуки NOKIA 515 за 13 тысяч рублей каждый, ну и наушники вакуумные.

По чеку узнали, что сегодня в Москве 8 августа 2015 года. Ага, я ещё в это время живой и в Оренбурге, но об этом потом. Я предложил купить каждому настольные компьютеры или ноутбуки, кому что понравится. Ищем магазины. Зашли в промтоварный магазин и купили рюкзачки для покупок. Спустились в метро и поехали на площадь Киевского вокзала в магазин Техносила. Язык до Киева доведёт, говорили, но сейчас нам в Киев не охота, там фашисты. В Техносиле купили четыре ноутбука Asus по 25 тысяч рублей каждый и на долю Володи Прибыткова, конечно. Осталось у нас ещё около тридцати тысяч. На них накупили всяких мелочей на подарки родным и, нагруженные рюкзаками, перенеслись в Ильинский сквер, так назывался наш парк, откуда мы вышли на улицы Москвы. Портал был на месте и народа мало, так что нам никто не помешал уйти домой. Потом ещё прыжок и мы у Виктора во дворе. Всё, теперь надо перекусить и по домам.

* Рассказ пятый * * Атака на тот свет. Война с монстрами. *

* Глава первая.*

Итак наша группа теперь в полном составе. Д"Артаньян и три мушкетёра. На месяц все засели по домам, изучают сотовые телефоны и ноутбуки. Пришлось нам с Виктором ещё раз смотаться в Москву 2015 года и набрать дисков и флешек с записями различных программ, а также фильмов и книг. Так что оторвать ребят от экранов компов просто не реально. Я тоже нарасхват, то одному, то другому моему другу требуется совет, как использовать те или иные компьютерные программы. Это я там был лузер, а здесь главный специалист по электронике, и как бы системный администратор. Так бы мы и развлекались, если бы мне не пришла повестка из военкомата. Меня призывали на переподготовку в Тоцкие лагеря, аж на три месяца, с целью сделать из нас офицеров запаса для службы в военное время.

Шёл 1974 год. До приезда моей будущей жены оставалось два года.

Конечно, не охота мне служить, а куда деваться. Идти откупаться как-то стрёмно, не те сейчас порядки, а вдруг не поймут и зачислят в Корейки. А мне лишнее внимание ни к чему. Посоветовался с ребятами и все решили, что ехать надо и не потому, что надо, в патриотическом смысле, а просто интересно, а вдруг я чего-нибудь нового надыбаю. Ладно, пацан решил — пацан сделал.

И вот ранним летним утром мы, а это человек сорок разномастной публики и к тому же полупьяной, в смысле того, что половина контингента была трезвая, а другая половина была в сиську пьяная, погрузились в поезд Оренбург-Бузулук. Сопровождающие нас офицеры и прапорщики хоть и были недовольны своей миссией, но делали вид, что держат всё под контролем, периодически выходили в народ и ласково предупреждали пьяных идиотов, что надо вести себя потише, что скоро приедем и надо потерпеть и не хулиганить. И так мы ехали несколько часов и, хотя расстояние было не большое, а даже совсем наоборот, всё это удовольствие продолжалось довольно долго. Так что всем успело надоесть, к тому же поезд часто останавливался, что ещё удлиняло наше путешествие, к радости алкашей, которые на каждой остановке бегали за бухлом. И вот они бегали, бегали и в одно прекрасное время у них закончились деньги. Тут они стали ко всем приставать с целью занять у них деньжат, конечно уверяя, что отдадут-как только, так сразу. Некоторые с недовольной гримасой давали им немного своих кровных, во избежание скандала, а другие испуганно уверяли, что нет у них денег и никогда не было, и они даже не знают, что это такое. А надо сказать, что с нами ехал, тоже на переподготовку, брат нашего мастера с завода свёрл Миши Камалова, а звали его Назиль. Пьянь он был горькая, как говорится-клейма ставить негде. Миша часто ходил защищать его, когда на завкоме братца в очередной раз выгоняли с завода по статье за пьянку. А потом приходил в цех и я видел, как Миша идёт, махает руками и чего-то бормочет. Да, с таким родственником не заживёшься на белом свете, да и дочка Римма у него была наркоманка и, может быть от этого в скором времени Миша умер. Весь завод плакал на его похоронах. Уж больно хороший человек он был. Плакал и я. А сейчас смотрел я на пьяную рожу Назиля с пеной вокруг рта, с бессмысленным взглядом в никуда и думал, нет ничего я не думал, а просто в душе у меня было погано и было охота его придушить прямо здесь, на месте. Но нельзя. Как же, условности современной жизни. Тут подошли представители нашей пьяной гоп-компании с целью перехватить денег с отдачей в будущем. Я не стал строить из себя несчастного бедняка, а просто вытащил из карманчика на груди пятьдесят рублей и отдал им с напутственной речью,

— Когда будут, тогда и отдадите.

Вся компания в восторге от такой невиданной щедрости, ломанулась за порцией нового спиртного и вскоре за стенкой стали раздаваться восторженные крики страждущих от недопития собутыльников. Пришли и за мной с приглашением разделить их трапезу, и хоть мне было довольно противно, пришлось пойти выпить с ними для дальнейшего взаимопонимания. Пошёл было и Назиль, но я мягко так, не навязчиво, подтолкнул его к полке и приказал: Спать!. И он улёгся, чтобы сначала уснуть, а потом всё облевать вокруг себя, так что обратно в это купе я уже не вернулся. Противно, знаете ли. Но с теми будущими сослуживцами, которые ещё могли стоять на ногах или хотя бы сидеть, мне пришлось выпить, условно на брудершафт, то есть, чтобы уважали. И сказать, что я пью лишь один раз, потому наливайте полный стакан и всё на этом, чем вызвал одобрительный шум местного народца. Мне налили полный до краёв стакан с ободком водки и я, выдохнув, потихоньку выдул его, вызвав восхищённые взоры моего нового общества, надеюсь не надолго. После чего, вспомнив фильм "Судьба человека", я занюхал водку корочкой хлеба и закурил "Мальборо", при этом раздав в протянутые руки полпачки невиданных для обычного советского обывателя сигарет с фильтром, и к тому же с иностранными надписями. Большинство, прежде чем закурить, сощурясь рассматривали, что же там было написано, а уж потом закуривали и с наслаждением выпускали ароматный несоветский дым. Самый главный любитель выпить даже поинтересовался, откуда мол, такая роскошь. На что был дан короткий, но всё объясняющий ответ: Стреляли... Дальнейших вопросов не последовало. Да и что спросишь, когда все смотрели наш советский боевик-блокбастер "Белое солнце пустыни", как сказали бы в моё время и знали, что ответа не последует.

И вот, наконец, наш поезд "дружбы" подъехал к станции Тоцк-2, где нас пригласили на выход с вещами, а некоторых подталкивали в спину и в другие части многострадальных тел, а ещё некоторых вообще выносили чуть ли не на руках. А моего однозаводчанина Назиля Камалова так пнули в зад сапогом, что он чуть было не растянулся на перроне, потому что руками его хватать никто не рискнул, уж больно он был облёванный. Вот такие стали смелые наши сопровождающие, как же территория-то их. Их и правила. Кое как нас построили и повели на посадку в автобус. Пазик был маловат для всей компании и нам пришлось здорово потесниться. Но всё равно все влезли и мы поехали. Дорога шла сначала по пустынной местности, но затем началось лесонасаждение явно искусственного происхождения и когда, через полчаса мы прибыли в военный городок, нас уже встречали старый прапорщик, на вид старшина роты и майор средних лет, начальник наших курсов. И начались суматошные одевания, переодевания, а потом поход в столовую, в которую можно было бы и не ходить, так как все или почти все ещё не протрезвились толком и жрать не хотели. Ели только те, кто в поезде не пил и вёл скромную тихую жизнь. Я тоже не очень хотел есть то, что нам предложили. А в меню сегодня было аж три блюда, правда на плохо вымытых мисках из алюминия ( их срочники мыли и были они какие-то заморённые, невыспавшиеся и к тому же на них всё время кричали местные офицеры и прапорщики ). Так вот нам предложили, на первое — суп, жидкий и какого-то серого цвета, который почти все, понюхав отставили в сторону, на второе — кирза, то есть перловая каша с кусочком нутряного жира и к тому же он был жёлтый, наверно со старой полудохлой коровы, и на третье чай, а может он был компотом или даже киселём. Это была загадка не подлежащая разгадке. Короче, есть было нечего. Я не особенно беспокоился по этому поводу, ну вы понимаете, что мне только за угол зайти и всё будет в ажуре, а вот остальные мои сослуживцы были в траурном настроении. А самые смелые и не обременённые скромностью стали стучать ложками по столам и скандировать: Еду давай! Е-д-у д-а-в-а-й. Местные столовские начальники стали призывать не шуметь и обещать, что на ужин всё будет в порядке, а также уверять, что и эта еда замечательная и её можно прекрасно есть. Опять активная часть нашего общества стала кричать что-то типа: Сами жрите. В конце концов пришёл какой-то майор и начал чихвостить и в хвост и в гриву местное руководство. И повернувшись к нам объявил, что сейчас нам выдадут сухой паёк, а уж завтра, а он об этом уж позаботится, всё будет в порядке. И верно, выдали. Согрели воду, заварили чай и так скромно провели вечер. А я пошёл как бы в сортир и перенёсся к себе домой. Мама обрадовалась и стала накрывать на стол, она уже ничему не удивлялась, после того как ей вернули здоровье и даже кусочек молодости, а папа, немного подумав, решил ничего не говорить. А действительно, ну что тут скажешь. Я же, раздевшись, пошёл в душ купаться, а после, свеженький как огурчик, сел за стол кушать, то, чем мама меня решила угостить. Потом, наевшись, сел за компьютер, посмотреть чего нам не хватает и пропечатать всё это в соответствующую папочку. А маме дал задание пришить подворотничок и лямки там где надо, чтобы не выглядеть салабоном. А потом подремал пару часиков перед дальней дорогой.

Когда я возник за сортиром, слава богу, рядом никого не было. Но когда прошёл мимо дома отдохновения, то услышал характерные звуки и такие громкие, что я аж вздрогнул. Наверно, кто-то в столовой поел их жратвы. И основательно.

В казарме играла музыка. Кто-то молотил по настроенной в унисон гитаре и извлекая довольно интересные звуки, пел разухабистую песню. Вокруг него скучились слушатели, в которых я узнал вагонных выпивох. Увидев меня один из них, высокий симпатичный парень закричал, подзывая рукой,

— Во, Санёк, иди сюда. Тут Витя отжигает. Со смеха помереть можно. Ты смотри, моё имя уже запомнили. Наверно в вагоне я представлялся.

— Ты куда задевался, мы тут ещё сгоношились. Смотрим, а тебя нет.

— Да так. Решил погулять, местную красоту природы поглядеть.

— Ну и как природа, красивая?

— Да нету её тут. Природы-то. Пустыня с островами мусора. А из мусора больше всего впечатляет навоз. Много здесь его.

Все грохнули смехом и стали наперебой рассказывать о своих впечатлениях. Тут меня спросили, пою ли я песни под гитару и я дал утвердительный ответ. Все стали приставать чтобы я спел что-нибудь. Я взял гитару и спел песню о радиохулиганах

От Москвы до Бреста нет такого места,

Где не выходили мы в эфир.

От Москвы к востоку до Владивостока

Вечером вещали из квартир.

Есть нам вспомнить повод про антенный провод,

Про триод, пентод и микрофон.

Как мы колдовали , пальцы обжигали,

Как у нас играл магнитофон.

Были, как родные, наши позывные.

Как мы свято верили в успех !

Как мы ежечасно несли культуру в массы,

Как звучать мечтали громче всех.

Музыка играла, только лишь бывало

Слышали соседей громкий стон

У них в узорах странных шли волны на экранах,

Как привет от наших средних волн !

Мы рушили законы, ловили нас мильтоны,

Но мы не терялись никогда!

Нам лампы разбивали, нам схемы рассыпали,

Новые мы делали всегда

С грустью мы заметим, то что нашим детям

Мамонтами кажемся порой

Кто-нибудь когда-то, вспомнит нас, ребята,

Кто-нибудь помянет нас с тобой! ( Юрий Востров )

Все стали хлопать в ладоши, чтобы я ещё спел, но я отказался, сказав, что поздно уже. А любители авторских песен всё не успокаивались и ещё играли и пели. А я умылся и пошёл баиньки.

— Рота, подъём!— Я дёрнулся и проснулся.

— Какого чёрта. Какой идиот кричит ни свет, ни заря. Я не успел додумать свои мысленные вопросы к неизвестному корреспонденту, как услышал гулкий удар в дверь нашей казармы, кто-то кинул сапог в дневального и тот еле успел закрыться дверью.

— Как всё знакомо и повторяемо,— пробормотал я и стал натягивать сапоги на голые ноги, чтобы пойти в умывальную чистить зубы. Да, зубы надо чистить, а то неизвестно, что будет дальше и я могу снова потерять все зубы к пенсии. Я зевнул так, что аж челюсти щёлкнули, отвык я уже так рано вставать. Ну да ладно, потерпим немного.

После завтрака, майор не обманул и завтрак у нас уже был более или менее сносный, хотя до идеала было далеко, нас повели в учебный корпус, а по сути такую же казарму вид сбоку. Там нам целых два часа вешали лапшу на наши помытые уши, что мы находимся в окружении империалистических государств, которые хотят захватить и поработить и тд и тп и пр...

— Может хватит, а то курить хочется.-крикнул, но довольно не громко кто-то сзади меня. Лектор почему-то уставился на меня,

— Скажите, старший сержант, вам что моя лекция не нравится?-обратился он явно ко мне. Я посмотрел по сторонам, рядом со мной старших сержантов не наблюдалось.

— Да, да. Я к вам обращаюсь, старший сержант. Кстати как ваша фамилия?

— Я помню как моя фамилия, а вот вашу не знаю. Вы ведь, когда начали свою, так сказать лекцию, не представились, а мы ведь коллектив, хотя и невольный.

— Я старший лейтенант Сурков. И снова кто-то сзади произнёс, "Сурок". Все стали хихикать в кулак, чтобы не заржать во всю глотку.

Старлей стал краснеть.

— Так я услышу наконец вашу фамилию?

— Огурцов,-ответил я и ожидая, что все засмеются, прислушался, но все молчали, кроме Назиля Камалова, который стал подозрительно сморкаться в носовой платок. До меня дошло, что просто мою фамилию ещё не знают.

— Замечательно, товарищ Огурцов, я надеюсь, что вам объяснят как надо вести себя на лекции по международному положению. Я не садясь спросил его,

— А в чём дело, товарищ, какие у вас претензии ко мне, что я совершил такого губительного для своей будущей жизни, которая только начинается. Лектор опять покраснел.

— Это же вы крикнули, что курить захотели, прервав мою лекцию.

— Не кричал я ничего, вот рядом сидящие товарищи могут это подтвердить, не так ли, товарищи, обратился я к соседям. Они тут же зашумели,

— Не кричал он ничего, не было этого, напраслину вешаете начальник. Старлей покраснел ещё больше.

— Вы, что из меня дурака делаете? Вам это так не пройдёт. И стал собирать свои книжки. Кто-то вдогонку ему громко сказал,

— Да ты и так дурак, что ещё с тобой делать. Он резко обернулся и опять уставился на меня.

— Ну что, это опять я сказал? Да у вас что-то со слухом неладно, а ведь служить ещё вам ох как долго, товарищ старший лейтенант Сурков. Весь зал заржал и старлей выскочил за дверь.

— Бедная страна, которую защищают такие идиоты.— сказал я и пошёл курить в курилку.

После обеда, к нам в казарму зашёл майор и спросил у старшины из наших, которому временно поручили быть старшим в нашей роте,

— А скажите старшина, кто у вас Огурцов? На что старшина вытащил тетрадь и, поглядев в неё, сказал,

— У нас такого нет, товарищ майор. Майор недоумённо скривил лицо и сказал,

— А мне вот старший лейтенант Сурков, все захихикали,а майор поглядел по сторонам, доложил, что он сорвал политзанятия.

— Извините, товарищ майор, но если такого у нас нет, то и сорвать занятия он не мог. А насчёт товарища старшего лейтенанта я могу доложить, что он был какой-то странный, постоянно краснел и говорил что-то непонятное. Случайно, он не заболел?. А то ведь жалко, такой молодой и на тебе.

Майор постоял. подумал и вышел, сказав,— Отдыхайте, товарищи.

Больше, того старшего лейтенанта мы не видели у себя. А служба продолжалась, одно плохо, нет — нет, да кто-нибудь скажет мне, ну что товарищ Огурцов, всё не накурились?

* Глава вторая.*

И потянулись однообразные дни нашей службы. Это наше пребывание в рядах славной советской армии никак нельзя было назвать учёбой.

Мы копали траншеи под телефонную линию, как говорится отсюда и до вечера. Скучали на утомительных и бессодержательных занятиях, смысл которых, по-моему не знали и сами "преподаватели". Всем уже давно надоело их подначивать и мы откровенно дремали на уроках. Меня ни с того, ни с сего, вдруг назначили политинформатором нашей роты "партизан", так нас называли местные жители. А они то и дело появлялись в нашем расположении, чтобы, соблазнив выпивкой, нанять кого-нибудь убирать навоз со своего двора. Некоторые соглашались, но только один раз, уж больно прижимистые оказались местные кулаки. За работу давали бутылку самогона настолько плохого, что сивухой пёрло от этих работников на километр. Однажды я сидел в курилке и само собой курил, что ещё там делать и ко мне подвалил такой вот наниматель,

— Слушай, мужик, заработать хочешь?— с наигранной жизнерадостностью обратился он ко мне. Ну мы это всё уже не раз проходили в прошлой жизни и я ему ответил,

— Мужики в поле пашут.

— Так я и не прошу тебя пахать,-не сообразил местный обыватель.

— Да знаю, чего тебе надобно, говно перелопачивать, так ведь?— ответил я глупому нэпману.

— Не говно, а навоз надо погрузить, возьмёшься?— сделал мне он предложение, от которого так нелегко отказаться. Мне было лень ругаться и я ответил ему,

— Ладно, работа прекрасная, я как раз являюсь классным специалистом в этой области применения полученных знаний. Ящик водки и пойдём.

Он наконец понял, что над ним смеются и, плюнув в сторону, ушёл ловить другого любителя дармовой выпивки. А сегодня командир роты предложил мне провести политинформацию в нашем подразделении и даже объявил тему "Радио в современной войне". Я аж присвистнул от удивления,

— Но ведь это очень короткая лекция получится.

— Почему?-не понял майор,— что, образования не хватает? А у меня вот отмечено, что ты был начальником радиостанции.

— Тут должность не при чём. Что такое современная война. Это война с применением ядерного и термоядерного оружия. Такие войны начинаются внезапно и при атомных взрывах возникает такая радиация, что все включённые радиостанции перегорают мгновенно, а те, которые будут включены после окончания массовых взрывов, не смогут работать из-за наведённого в атмосфере радиоактивного фона. После чего радиостанции выбрасываются в ближайшую свалку и в дело вступают телефонисты с их проводной связью.

— Да, действительно. Я как-то об этом не подумал. Но у меня в методичке написана такая тема и даже указаны ссылки на соответственную литературу.

— К сожалению, другого варианта предложить не могу.

— Тогда на другую тему можно провести беседу.

— Товарищ майор, я ведь не политработник и не хочу ломать голову из-за отсутствия темы, если она не политическая. У вас ведь есть политработники, вот и пусть отрабатывают свою зарплату. А я с гражданки и увлекался там только чтением фантастики и не только советской, не в смысле идеологии, а по месту написания, но и зарубежной. И уверяю вас за рубежом вообще не упоминают Советский Союз и правильность политики КПСС. У них своих тем и забот хватает. И неплохо, кстати, пишут. Вот на эту тему я могу говорить долго и компетентно.

— Боюсь, что за такую тему меня по головке не погладят. На том мы и расстались.

А на следующей неделе начались учения. Как всегда показательные для группы высокопоставленных генералов и партийных руководителей и про меня благополучно забыли.

То, что мы радисты и радиотелеграфисты, всем начальникам оказалось пофигу и нас на учения определили в пехоту с соответственным вооружением. Мне лично выдали снайперскую винтовку с пятью патронами. Моим ближайшим друзьям Александру Аляеву и Виктору Жирнову по автомату с рожком патронов. И велели ни в коем случае не поворачивать оружие в сторону соседей по цепи наступающих, а то сами понимаете. Мы шли по обширной равнине, изображая наступление, когда слева от нас в километрах пяти показался гриб "атомного взрыва". Это сапёры на несколько бочек с керосином положили огромные авиационные шины и подожгли. Было здорово. А после я взглянул вперёд и увидел в метрах двадцати, как возник портал. Он был огромен и красив своей непередаваемой гаммой красок. Раздалась команда ротного "Вперёд" и мы побежали. Я оказался немного впереди моих товарищей и, очевидно, активизировал портал. Вокруг сразу потемнело и на небе показались ... две луны.

Слава Богу, дышалось легко и воздух был прохладен. Пахло незнакомыми травами, которыми заросла почва вокруг меня. Или нас. Сзади послышались голоса. Я оглянулся и увидел своих друзей по роте Аляева и Жирнова. Они держали в руках автоматы прикладом вниз и удивлённо смотрели на неожиданный пейзаж.

— Санёк, а куда это мы попали?-спросил меня Саша Аляев, обычно весёлый и громкогласный, он сейчас говорил тихо, словно боясь, что его услышат враги.

— Да, интересно. Что-то мне подсказывает, что мы вляпались по самое не могу.— поддержал его Витя Жирнов.

— Я так понимаю, что это другая планета, ответил я, показывая на две луны в небе.— Наверно, когда рванул взрыв, случилось землетрясение и образовался проход в другое измерение. Ну мы и влупились сюда со всей дури.

— А как же мы вернёмся обратно?— опять спросил Аляев.

— Ты ещё скажи, что сегодня в тюрьме макароны на обед,— усмехнулся я.— В кой-то веки выпало приключение, а ты уже обратно захотел. Наслаждайся. Ты один из миллионов попал на другую планету. Гордись. Теперь тебе будет, что рассказать своим детям и внукам.

— Ага, если обратно попадём,— опять поддержал дружка Виктор.

Прежде всего, надо оглядеться,— сказал я и начал оглядываться вокруг себя. Мои друзья по несчастью тоже с некоторым удивлением смешанным со страхом, стали вертеть головами во все стороны.

Кругом простиралась заросшая сочной, очень зелёной травой равнина с небольшими холмами, на одном из которых высился огромный портал какого-то чудного вида. Обычно портал представляет из себя овальный или другого геометрического вида фигуру с неясно выраженными краями, а этот больше походил на зеркало в оправе из жёлтого материала. В темном небе с золотыми зарницами и редкими облаками величественно плыли два спутника планеты, а может и не спутники, кто их разберёт сразу. Температура воздуха была приемлемая, градусов около двадцати по Цельсию. Осталось только спросить, как пройти в библиотеку. Только у кого?

— Ну и что, вы заметили интересного?-спросил я у ребят. Они пожали плечами и скривили рты в недоумении,

— Две луны и все новости. Больше ничего интересного. Из чего я понял, что портал они не видят. Хорошо. Впрочем, хорошего ничего и нет, пока, во всяком случае.

— Ну что, пойдём, прогуляемся? Может и заметим чего,— предложил я и они согласились, кивнув в ответ. Потихоньку мы побрели в сторону от портала в надежде найти чего-то, что привлечёт наше внимание. И шли мы минут пятнадцать, когда в дали послышался животный рык.

— Оружие к бою!-скомандовал я и послышались щелчки переключаемых предохранителей и передёргиваемых затворов. Я сделал то же, что и мои попутчики.

— Надо на холм забраться, там безопасней и видать лучше,— предложил я и мы быстро побежали на ближайшую возвышенность. Когда, забравшись на верх невысокого холмика, но с довольно крутыми склонами, мы огляделись, то мы увидели, что в нашу сторону бежит стадо явно травоядных животных, величиной и видом похожих на антилоп, но рогов у них было по три. И всё по три и только ног было шесть. За ними бежали местные хищники тоже с шестью ногами, но и с таким набором они бежали очень резво, показывая по три огромных клыка и подняв длинные хвосты и всё это бежало в нашу сторону.

— Стреляем по хищникам одиночными и берегите патроны,— отдал я команду и прицелившись выстрелил в первого зверя. Он рухнул как подкошенный и закувыркался, дёргаясь в конвульсиях. Если кто слышал как стреляет снайперская винтовка, то поймёт и наше состояние и то, как испугались эти животные оглушающего звука выстрела, особенно если прозвучал он на этой планете в первый раз. Они как будто наткнулись на невидимую преграду и отхлынули назад, сбивая с ног преследующих их хищников. Мои товарищи тоже сделали по выстрелу и две антилопы рухнули на траву. А потом мы стояли и смотрели как удаляющее стадо, растоптав тех кто хотел их съесть, пропадало в темноте бескрайней равнины.

— Вот это да, — облегчённо проговорил Аляев, его поддержал Жирнов и они оба уселись на траву, чтобы успокоить напряжённые руки, да и всё остальное, наверно. Присел и я.

— Что дальше будем делать,-задал, как ему казалось риторический вопрос Виктор и был даже удивлён когда я, помолчав сказал,

— Да что, деревьев здесь я не вижу, костёр разжечь не из чего, а сырое мясо я пока не ем, не научился ещё. Надо искать дорогу домой.

— И где он, наш дом? Хоть направление знаешь?— а то я не знаю, даже приблизительно,-взгрустнул Саша Аляев.

— Да,— как всегда согласился с ним Виктор Жирнов.

Я прекрасно видел портал, он блистал своей красотой на много километров вдаль, так что заблудиться было не возможно, но я для вида помотал головой по сторонами, как бы неуверенно сказал,

— Мне кажется, что мы пришли с той стороны, и показал в сторону портала.— Но надо с собой захватить одну козу, а то ведь никто не поверит нам, что мы были в другом мире и посадят за дезертирство с оружием. Все согласились с моими доводами и мы, взяв ноги одну антилопу, пошли в сторону портала. Когда подошли почти к самому зеркалу, я как будто вспоминая где может быть дверь на Землю стал смотреть во все стороны, а ребятам предложил,

— Ну вроде это здесь, берите козу и пойдём дальше. И когда они обернулись, чтобы вместе ухватиться за тушу, я коснулся портала и он стал прозрачным, и в нём показалось то место откуда мы ввалились в этот мир.

— Быстрее, за мной!-закричал я и бросился, конечно потихоньку, чтобы не опередить намного моих друзей, вперёд. Они побежали за мной, чуть не сбив меня с ног. Ну вот мы и дома. Когда мы отошли на десяток шагов, портал поблёк и для несведущих стал не видим. Там нас и нашли вскоре, вместе с козой инопланетной. Уж пялились они на это чудовище самозабвенно. А что, первое на Земле инопланетное существо. Конечно, всех солдат сразу разогнали и остались с нами только офицеры. На земле прошло шесть часов, а у нас в том мире только два. Наше отсутствие обнаружили лишь тогда, когда было велено сдавать оружие. При сверке документации обнаружилась нехватка двух автоматов и снайперской винтовки. А до того про нас и не вспомнили. Подняли всю роту и они несколько часов прочёсывали местность, где были учения. Никого не нашли. Тогда доложили на верх начальству тоцких лагерей. Нам потом рассказали, что мат стоял до небес. Приехали те генералы, которые присутствовали на учениях и все слышали как они ругали местных майоров и полковников. У всех были рожи красные, наверно их выдернули из-за стола. А что им ещё делать. Поглядели на войнушку и давай водку жрать. Очень достойное занятие для наших генералов. Нас допрашивали часа три каждого. Надоело до жути. Наконец мы не выдержали и заявили тем кто нас допрашивал, что пока мы не пообедаем, больше не скажем ни слова. Один мудак сначала взъерепенился, мол всё потом, а мы добавили — и курить нам охота, а то у нас всё отобрали как у заключённых. В конце концов нас отвели в столовую, офицерскую кстати, и там в полном одиночестве нам дали пообедать остатками генеральской закуски. Да, неплохо их на войне кормят, не то что нас. Тут и колбаса копчёная и сыр голландский, и даже буженина. И запили это всё богатство компотом и не нашим солдатским, а ихнем настоящим, с сухофруктами. И наконец, когда всё то, что мы рассказали пошло по третьему кругу, нас отпустили отдыхать, но не в общую казарму, а в отдельную палатку с тремя кроватями и с часовым снаружи. Отрубились практически сразу. А что вы хотите, столько впечатлений и переживаний, тут не на троих, на роту солдат хватит и ещё останется. А с утра всё началось сначала. Антилопу нашу ещё в первый день засунули в холодильник, который в столовой есть, большой такой. Через два дня понаехали из Москвы разные доценты с кандидатами, чтобы на месте рассмотреть наше чудо-юдо. Опять нас всех троих повезли на место происшествия. Я себя хвалил, что ничего ребятам не рассказал о том, как действительно мы попали в мир иной, а то бы они точно раскололись. Уж больно надоедливо к нам отнеслись, а где-то даже и грубо. Недаром в народе есть поговорка — бей своих, чтобы чужие боялись. Не знаю как там насчёт чужих, а вот своих так запугали, что до сих пор к начальникам у нас относятся как к завоевателям, да и они к народу относятся как поверженному врагу, презрительно и жестоко. И вот привезли нас туда откуда мы исчезли. Я стал специально вставать так, чтобы не приближаться слишком близко к порталу. Так мы и маневрировали часа три, а толку не было. В конце концов нас оставили в покое, так как ничего нового услышать от нас они не смогли, взяли с нас подписку о неразглашении, пригрозив жуткими карами, и отправили по домам, не заходя в роту, чтобы не болтали лишнего. И мы под конвоем кэгэбэшников поехали домой. Отслужили. А звания младший лейтенант нам всё-таки присвоили.

* Глава третья *

Итак вместо трёх месяцев я отслужил полтора месяца. Когда я заявился домой, то родители были очень обрадованы моей неожиданной амнистией. Слава Богу, здоровье у них было на высоте и на вид они ещё больше помолодели. Мы, конечно, хорошо отметили нашу встречу, тем более, что те люди, которые побывали в медицинском центре на Виктории, приобретали ценное свойство. Они теперь могли пить сколько угодно и не пьянеть, а быть слегка навеселе. Организм сам перерабатывал излишки алкоголя в нужные для человека микроэлементы. И вот за столом отец вспомнил, что ко мне приходил Вовка Долгих с просьбой начальника цеха зайти к нему, когда у меня будет свободное время. И я понял, что секретарю заводскому, мягко выражаясь, пришёл толстый полярный лис. Чему я был обрадован до такой степени, что даже поднял тост за то, чтобы они сдохли. И отец подтвердил, что кто нас обидит, тот три дня не проживёт. И вот так, болтая всякую чушь мы и просидели весь вечер.

А на другой день, утром, я сел на свой мотоцикл "Ява" и через пять минут был у ворот родного завода. Ворота передо мной открыли даже без сигнала, потому что охрана меня знала и всегда пропускала без всяких вопросов. Виктор Викторович был у себя и встретил меня широкой улыбкой, также лёгким сотрясением всего моего тела, на что я с радостью отреагировал своим рукопожатием.

— Ну что, Саша, я же говорил, что он не засидится у нас на заводе, так оно и случилось. Прислали, правда, другого, но ты теперь знаешь, что от него можно ожидать и во второй раз не ошибёшься.

— Да уж. Теперь меня туда калачом не заманишь. Так вот мы и обменивались друг с другом любезностями. А потом перешли к делу.

— Ну что, пойдёшь на своё место работать?-спросил меня начальник цеха.

На что я ответил со смущённой улыбкой,

— Вы знаете, Виктор Викторович, откровенно говоря, та работа на которой я уже побывал, для меня стала довольно примитивна и я хотел бы чего-нибудь посложнее. Освоить чего-нибудь новое, ещё ни кем не пробованное. Есть у нас на заводе такие процессы, которые мало кто из наших работников и не только рабочих, но и инженеров знают, а тем более запустили в производство? Вот там я хочу применить свои силы и знания.

— Ого, как ты замахнулся. А свои силы не переоцениваешь? Потом назад не захочешь вернуться?

— Нет, вы главное назовите, что надо освоить. С какими-нибудь трудностями столкнулись наши специалисты?

— Ну что же, есть у нас такая работа. Прислали к нам новую линию и называется она винтовой прокат, для изготовления свёрл диаметром от четырёх и до двенадцати миллиметров. Слышал о таком?

— Не только слышал, но и видел, и довольно близко. Можно сказать своими руками щупал.

— Где же ты мог видеть такое, у нас в стране только на московском заводе "Фрезер" успели внедрить такую линию, да и находится она пока в стадии освоения.

— Ах, Виктор Викторович, где меня только не носило. Знали бы, удивились, но это не мой секрет и я говорить об этом не могу.

— Ну, хорошо, тогда пойдём посмотрим, узнаешь ли ты то, что должен, по твоим словам, знать. И мы пошли в цех.

В цеху, как всегда стоял сизоватый туман и сквозь него полосами пробивались солнечные лучи. Пахло горелым металлом и выхлопными газами от проезжавших иногда по центральной дороге погрузчиков, которые возили готовую продукцию на склад. Пол, покрытый металлическими плитами, блестел от пролитого машинного масла, а местами был посыпан опилками для впитывания его для последующей уборки. И мы с начальником цеха пробирались среди этого минного поля, рискуя поскользнуться и растянуться как корова на льду. Я поглядел на Виктора Викторовича,

— А что, уборщиков не хватает весь этот мусор убрать?

— Да вот, как отец Камалова умер, никак не можем найти работящего человека, приходится всё время гонять их из курилки. Мы, наконец, вышли из помещения цеха во двор и направились к двухэтажному дому на территории завода, где в будущем мы работали на станках "Gefra", а сейчас на первом этаже расположили комплекс винтового проката. Открыв дверь, мы зашли в полутёмное помещение. Там пахло паром, маслом от работающих шлифовальных станков и потрескиванием электрических разрядов в шкафах ТВЧ. Иногда раздавались резкие удары схлопывающихся электрических пускателей.

— Ну и местечко вы выбрали для винтового проката,-сказал я идущему рядом начальнику цеха.— Не будут здесь нормально работать винтовые станы.

— Это почему же не будут, они уже работают, но пока ещё не в полную силу, но всё ещё впереди.

— Хорошо, давайте посмотрим. И я стал объяснять Виктору Викторовичу почему не будет толку от этого размещения станков.

— Во первых, заготовки надо после кипячения в растворе для обезжиривания, протирать сухим нетканым материалом, а вы тряпками протираете. А после они лежат и впитывают масляные пары от шлифовальных станков. Всё скученно и мешает друг другу. Вон, слышите как хлопают свёрла на шлифовальных станках, а это значит, что станки неправильно настроены и скоро линейки шлифовальные выйдут из строя. Кто там работает, небось Борька Богданов. Он когда вмажет, всегда станки ломает. Затем, смотрите. Около винтовых станов стоят вёдра с браком. Понимаете, вёдра! Это как же надо уродовать станы, чтобы наделать столько брака.

— Так они говорят, что много брака при настройке образуется.

— Врут, всё врут. Просто они не смотрят за работой станов, наверно, чаю много пьют. И настраивают плохо. Вот отсюда и брак.

Тут вмешался наладчик и стал доказывать, что настраивают станы они по всем правилам, просто сегменты плохие поступают.

— Так не берите плохие, пусть хорошие делают.

— Так ведь с нас план требуют, вот и приходится брать, что дают.

— Вон ваш план и показал на вёдра с браком. На настройку положено десяток заготовок портить и всё.

— Саша, ты не прав, у нас наладчик с высшем образованием и дело своё знает,— встал на защиту своего хозяйства начальник цеха.

— Знать и уметь, вещи разные.

И я предложил дать мне неделю для наведения порядка на этом участке. Виктор Викторович подумал, подумал и согласился.

На другой день я взялся за дело. Сначала я решил отделить промывку заготовок в отдельную комнату. Пришлось потратить на перестановку баков и стола полдня и потом ещё и подключить. Позвал Женьку Морозкова, на мой взгляд лучшего электрика и он за полчаса всё сделал в лучшем виде. Агрегат заработал и заготовки стали кипятиться. От баков повалил пар, но я прикрыл баки крышками и стало легче дышать.

В другой комнате я решил разместить два шлифовальных станка. На это ушёл целый рабочий день. Станки были тяжёлые и пришлось применить катки, чтобы их поставить на новые места и подключить. И только на следующий день стал их настраивать. Я был удивлён, как они вообще могли работать. Свёрла из загрузочной ёмкости не заходили на шлифовку, а прямо падали на линейки и вскоре их разбивали. Настроил, чтобы дно загрузки и верх линейки были на одной линии. Сразу звук от станка стал тише, работа закипела. В эту же комнату поставили станки для обрезки прибылей, то есть лишней длины полученного сверла на винтовом стане.

И только на третий день я взялся за винтовые станы. Первым делом на складе обратился к Таисии Георгиевне Сердюковой с просьбой допустить меня до полок с инструментом, чтобы самому выбрать сегменты для винтового стана. И, конечно, набрал всё, что мне было надо. А то возьмут, что дадут и успокоятся. Снял со станов старые сегменты и установил по щупам новые. И канавочные и затыловочные. Проверил трубочную спираль для захода и нагрева заготовок и заменил толкатели. которые уже давно стёрлись. И, конечно, пригласил Морозкова Евгения, чтобы он правильно отрегулировал ток и напряжение ТВЧ. И, только после этого стал настраивать на размер. При этом в брак ушло штук пять заготовок. И работа пошла. В конце недели пришла контролёр ОТК на проверку и списание брака и была сильно удивлена, что бракованные свёрла не закрывали даже дно ведра. Она привыкла, что брака целые вёдра. Виктор Викторович был очень доволен, что теперь стало меньше брака и станки заработали как положено. И поинтересовался, когда же я выйду на работу наладчиком. После моей интересной жизни, мне уже не особенно хотелось опять работать в этом шуме и грязи, и я сказал, что пока у меня неоконченные дела, а вот потом я приду и буду работать на заводе не покладая сил и в поте лица своего. И пошёл вершить великие дела. А заработанные мной деньги поручил перечислить в фонд мира.

После такой тяжёлой работы я отдыхал три дня. Ездил на Урал купаться и загорать, а также смотался на Викторию и забрал уже сделанные автоматы с урановыми патронами. Впереди была экспедиция в Америку будущего. Надо пощупать за вымя этих инопланетных захватчиков.

* * *

*

И вот мы собрались все четверо у Виктора дома. Сразу начались шутки, что пора покупать новый дом повместительней, а то скоро мы не будем помещаться всей компанией, да и дамы могут появиться у нас.

— Ну, с дамами не больно-то соберёшься по нашим делам. Они уж слишком любят поболтать. Так что пока давайте обходиться без них,— замахал рукой Володя Прибытков. А Вовка Белов так вообще у меня стал спрашивать,

— Санёк, а у тебя жена болтливая была?

— Да, не очень. Скорее я был в нашей семье самый говорливый. Так что ей приходилось меня укорачивать, а то я так разойдусь иногда, что уже и лишнее начинаю болтать. Это я здесь немного приутих, а жену я развлекал постоянно. Да и повода помалкивать тогда не было. И я надеюсь, что скоро она опять будет меня перевоспитывать. Но перейдём к делу.

И я рассказал друзьям, почему нам необходимо пощипать инопланетян.

— Как вы знаете, в том параллельном мире, где на Землю напали инопланетные захватчики, был 2019 год. В этот год мне исполнится 70 лет, Володе 72, а вам по 69. И заканчивать свою жизнь нам будет довольно рано, тем более, что нам как путешественникам по другим мирам, отпущено высшими силами и здоровье и разные сверхспособности. Поэтому будет очень неприятно помирать в расцвете сил и лет, да и наши близкие, я надеюсь тоже смогут почерпнуть из этого же родника немало полезного. Вот и приходится нам позаботиться и о себе и о других. Я проконсультируюсь у специалистов в Виктории, как нам сделать защиту от лучей уничтожающих живую материю, ведь в Америке, когда мы там были, не осталось даже крыс, а они самые живучие из земных животных. Вот поэтому нам и необходимо найти этих зелёных человечков, и допросить их с пристрастием о их науке и технике, чтобы потом представить эти сведения земным учёным, которые и будут создавать защиту для всего человечества. Конечно, вы можете сказать, что не факт то, что они нападут и в нашем мире, но возможность такая имеется и поэтому мы не можем не заняться этой проблемой. Оружие нам создали очень хорошее и с ним мы должны если не победить, то хотя бы предотвратить гибель людей. Вот как-то так, друзья мои.

Все долго и горячо обсуждали мои предложения, но в конце концов согласились со мной. И мы начали готовиться к операции. А я перенёсся в Викторию и стал обсуждать с мастерами какую защиту можно придумать от оружия инопланетян. Они подумали и решили, что защиту сделать можно, но для этого нужно время. Две недели. Я про себя аж усмехнулся, как долго!

И пока они придумывали как создать для нас защиту, мы решили Вовку Белова потаскать по разным порталам, чтобы спровоцировать у него возникновение сверхспособностей, а то что-то у него этот процесс слишком медленно развивался. И первым делом мы направились на Викторию, чтобы в медицинском центре оздоровить и его и наше здоровье, а то ещё неизвестно, когда нам опять удастся вырваться сюда всем вместе. Как самый здоровый, я освободился раньше других и решил сходить к учёным мастерам, поинтересоваться о ходе работы над защитой от инопланетного излучения. Пока нового по этой задаче не было, но параллельно они создали генератор именно тех лучей, которые уничтожают живую материю. Я поинтересовался, можно ли увидеть его в действии. На что был утвердительный ответ. И мы прошли на полигон. Генератор представлял собой небольшой аппарат, похожий на кухонную электрическую зажигалку, но немного побольше в размере. Принесли в клетках пару крыс и поставили метрах в двадцати от меня. Сняв с приборчика переднюю крышку, учёный направил на одну из крыс переднюю часть излучателя и нажал на рычажок. Крыса исчезла в вспышке голубоватого пламени, но при этом клетка не пострадала и была холодной на ощупь. Я тоже попробовал излучатель в действии и результат был такой же. Мне пообещали, что ко времени готовности защиты от излучения, сделают и сами излучатели, но более похожие на боевое оружие. Само собой, что я объяснил им для чего нам необходимы эти приборы и меня горячо поддержали. К концу испытаний мои друзья, поздоровевшие и даже, по-моему, помолодевшие, хотя куда им ещё молодеть, были готовы к дальнейшим приключениям, чем мы и занялись.

Теперь мы направились к порталу, где на меня напали крылатые монстры-гарпии. По дороге мы перенеслись во двор к Виктору и забрали свои автоматы и магазины с урановыми патронами. Кстати, к этому времени мы снабдили сарай новыми дверями и стенами из полимерных материалов, по прочности не уступающих стали. Для особо придирчивых упоминаю, потолок тоже сделали очень крепкий. Ну и приволокли крепкий и просторный сейф. Всё это хозяйство мы раздобыли в Москве будущего в специализированном магазине за наши баксы и, к тому же нам всё и смонтировали на месте. Конечно, пришлось задурить им мозги и хорошо угостить очень крепкими напитками, так что специалисты не помнили, ни где они были, ни как они туда попали. А снаружи сарай как был развалюхой, так и остался. Для непрошеных гостей.

И вот мы у портала, который вёл в страну летающих монстров. Ребята после оздоровляющих процедур, были весёлые и готовые к подвигам. Я поводил телефоном за зеркалом портала и посмотрел на запись.

— Тихо, там. Никого рядом нет. Можно идти. И все гуськом двинулись в чужой мир, а я как всегда сзади. Опять степь. да степь кругом. От моих агрессоров остались рожки да ножки, а если проще, то только мослы, да и те разбросанные. Видать живность попировала тут и не раз.

— Ребята, смотрите вокруг и не забывайте на небо поглядывать.— скомандовал я и мы двинулись по двое в разные стороны. Мы шли и наслаждались запахом степных трав. Ковыль стегал по нашим армейским ботинкам-берцам. Мы раздобыли заграничные берцы и они были лёгкие и очень крепкие. Так и дошли до обрыва.

— Гляди,— стал показывать рукой Володя Прибытков,-там что-то творится.

Я взглянул и аж оторопел. Война. Ну прямо война шла между летающими существами. Отсюда не разберёшь кто там — монстры или другие, не такие противные и кровожадные. Пришлось достать из рюкзака бинокль. И когда я посмотрел в него, то увидел, монстры дерутся с крылатыми женщинами, довольно симпатичными. Во всяком случае, мне так показалось на первый взгляд. Я передал бинокль Володе.

— Ух ты, какие красотки. А эти-то наседают, так могут и победить их. И помочь нечем. Уж больно далеко.

— Ты погоди помогать, как бы не пришлось и от тех, и от этих защищаться. — остудил я его пыл. — Лучше пойдём к нашим, вместе легче отбиваться. И мы бегом двинулись навстречу с товарищами. Эх, а про рации-то я позабыл. К следующему разу надо обязательно их раздобыть. Где-то на полпути мы услышали автоматные очереди. На наших уже напали. Только зря очередями лупят, пули-то самонаводящиеся. Но когда мы подбежали к своим друзьям, то я понял почему они стреляют очередями. Туча. Целая туча монстров летела на нас. Пришлось и нам с Володей вступить в бой. Виктор встал на одно колено и прищурив один глаз, непрерывно стрелял вверх по наступающим гадам. А Вовка уже заменил один магазин и, отступая в сторону портала, стрелял и кричал,

— Отходим, а то патронов не хватит. Там ещё летят.

И мы стреляя и меняя на ходу магазины, стали отступать к порталу. И вовремя. С той стороны, откуда мы прибежали появились новые противники. Нам некогда было смотреть, кто они монстры или амазонки, мы боялись оступиться и упасть. Наконец, мы добрались до портала и я активировал его. В последний раз мы выпустили очередь и спиной вперёд провалились в свой мир. Ух ты, аж вспотели. Разминка ещё та.

— Может мы поторопились уходить,-сказал отдышавшись Володя,— а то может амазонки подоспели и мы бы вместе и покрошили этих монстров.

— Володя, я понимаю твои устремления, благородство там и прочая лабуда,— заметил на его высказывание я,— но ты не учитываешь того, что ещё неизвестно кто из них хуже. Внешность это только полдела. Да и в плен попадать я больше не хочу. Как говорится, плавали-знаем. Это только в книгах герои попадают в плен, их там мучают и тут подбегают неизвестные благодетели и освобождают их к всеобщему ликованию. В жизни совсем не так и даже наоборот. Ты хочешь чтобы тебя мучили? Я, лично, уже не хочу и вам не желаю этого. И вообще, вы не забыли для чего мы здесь оказались? Оживить у Вовки сверхспособности, а то у всех уже есть кое что, а Вова пока обделён плюшками и страдает. И конечная цель у нас не помогать разным иномирянам, рискуя своей жизнью, а спасти свою планету и себя от нашествия инопланетян в 2019 году. И пока нам не сделали излучатели и защиту от этого излучения мы должны себя подкачать разными способностями и не думать о постороннем. Ну что, Вова, не чувствуешь в себе чего-нибудь необычного?

— Нет, Саня, пока не чувствую.

— Ну что же, как говорил Юрий Никулин-будем искать. Но сначала надо перекусить и отдохнуть от ратных дел.

* * *

*

Рассказывает Владимир Белов.

В это утро я встал на удивление легко и даже не стал как обычно потягиваться и позёвывать. Всё тело было как бы налито силой и, казалось, что мне достаточно немного подпрыгнуть и я смогу взлететь над кроватью к самому потолку. Бац! Вот это да. Я и на самом деле взлетел и влупился макушкой в наш побеленный мелом потолок. Да так, что с потолка посыпалась побелка, а из моих глаз искры. Я поднял руки ладонями вверх и отжался от потолка. Какая-то сила прижимала меня к самому верху комнаты. Я решил расслабиться и медленно стал опускаться на пол. Не зря значит меня потаскали по разным порталам. Я как бы заразился сверхспособностью. И она у меня оказалась весьма экзотичной, вот ребята удивятся. Но надо потренироваться пока я дома, а то унесёт меня куда-нибудь в небеса. А утром народа везде до фига, могут и увидеть. Не зря ведь наш командир Александр предупреждал нас, чтобы мы были осторожны и побольше помалкивали. Я сейчас ясно почувствовал, что со мной будет, если меня раскроют соответственные органы. Б-рр. Что-то не хочется с ними встречаться. Так что пока не научусь владеть своим телом, буду оставаться здесь. Часа три я вертелся как уж на сковородке, но к обеду всё таки научился свободно ходить не подпрыгивая и наступать на землю всей стопой. И пошёл к Виктору. Там уже собралась вся наша компания.

— Ну как, Вовик,— обратился ко мне Саша,— готов к труду и обороне? Куда мы сегодня тебя проведём?

— Наверно, туда где народа поменьше,— хитро улыбаясь сказал я.

— Неужто что-то проявилось?— Не томи, рассказывай. И я рассказал всё, что я почувствовал с самого утра.

* * *

*

Когда я услышал, чем овладел наш друг Вова, я почувствовал даже гордость за то, что это я стал причиной таких изменений в жизни моих друзей. А если всё это останется у нас на генетическом уровне, то страшно подумать, что ожидает наших потомков. Это же совершенно новая ветвь человечества. Но надо посмотреть как летает Вова и мы взялись за руки, чтобы перенестись на наш островок на Урале. Когда мы прошли через портал на планету Александрия, там было тихое летнее утро. Солнце только недавно встало из-за горизонта и в воздухе чувствовалась прохлада. Тяжёлое оружие мы сюда решили не брать, ограничились пистолетами. Вряд ли кто сумеет на нас напасть здесь, тем более, что нас теперь четверо. Мы разделись и приготовились к представлению. Вовка Белов не стал разбегаться, как я ожидал, а прямо с места стал подниматься вверх, на лету поворачиваясь, как бы ввинчиваясь в воздух. Затем резко ускорился и вот он уже еле различим в утренней дымке местной атмосферы. А вскоре мы потеряли его из виду.

— Да, с такой скоростью его никакие гарпии не догонят. Это же первоклассный разведчик теперь у нас будет,— с удовлетворением заметил Володя Прибытков. Тут мне в голову пришла мысль.

— А скажи, Володя, твои форштадтские друзья давно тебе встречались? А то вдруг у них тоже что-нибудь проявилось и как бы они не наделали дел разных противоправных.Ещё заметут их, а там и до нас могут добраться.

— Давненько я их не видел, надо будет как-то их навестить. А то в самом деле, мало ли что может случиться.

На этих словах мы замолчали, потому что мимо нас с шелестом пронёсся наш самый первый на свете летающий человек. Наш Ариэль советского образца. Мы не успели повернуться вслед за ним, как он уже исчез и только затухающий звук от его пролёта остался в воздухе.

— А надолго ли его хватит,— почесал в затылке Виктор,— ведь тратится уйма энергии. И как бы подтверждая его слова, тут же прилетел наш живой самолёт. Он здорово запыхался, но не вспотел, а наоборот замёрз.

— Проголодался я что-то, да и чайку неплохо бы попить,— проговорил Вова, потирая себя по плечам. И мы все пошли к порталу, чтобы уже в нашем мире Виктор мог угостить нас сытной едой и питьём из лучших ресторанов Земли. На островке мы расстелили скатерть, которую Виктор уже где-то нашёл в своём окне и стали раскладывать различную снедь. Вовка Белов стал с жадностью поглощать еду и запивать её горячим чаем. Наконец он наелся и напился, да и мы ему помогли, и он начал рассказывать свои впечатления от полёта.

— Нет, ребята, так дело не пойдёт. Надо мне утепляться, а то так не долго и простудиться. Да и на голову какой-то шлем надо придумать, а то я воздухом захлёбывался. А так, конечно, всё замечательно. Ощущения непередаваемые. Особенно когда на малой скорости летишь и под тобой проплывают красивые пейзажи. Да и море хорошо видно до больших глубин. Красиво, ничего не скажешь.

— Комбинезончик мы тебе соорудим, тут проблем не будет, да и шлем с запасом кислорода надо будет сделать. У нас в Виктории и не то могут сделать. Главное, чтобы ты не прокололся в обычной жизни. А то это дело больно уж заманчивое.

На следующий день я перенёсся вместе с Вовой в Викторию и там сняли с него мерку для изготовления лёгкого скафандра с системой жизнеобеспечения. Заодно я поинтересовался как идут дела по защите от лучей смерти. И мне сказали, что вот-вот и всё будет готово. Мастера заверили, дня через три и защита с излучателями, и скафандр для нашего лётчика будут готовы в лучшем виде. И мы отбыли на Землю к своим друзьям и семьям.

А дома меня ждал сюрприз. Приходил Володя Прибытков и просил срочно прийти к нему домой. Естественно, что я постарался побыстрее навестить его. Наверно, что-то случилось.

Володя был дома и ждал меня с явным нетерпением. С первого на него взгляда я понял, что он здорово взволнован и хочет сообщить мне нечто необычное.

— Такие дела значит. Был я у Зиновьева Владимира, поговорил с ним о том и о сём, а сам между тем прощупал его мысли и ближайшую прожитую жизнь. И вот что я обнаружил. Решили они с Рамазаном нас сдать. И никуда-нибуть, а прямо в КГБ. Да фактически и не нас, а вот засела им в голову идея, что курорт, где они тогда были, должен принадлежать всему народу. А то, что при этом мы пострадаем, им как-то в башку не пришло. И договорились они пойти сдавать нас завтра. Оба.

— А способности какие-нибудь у них проявились или нет?

— Нет, этого я не прочитал. Может потом будет, а пока нет.

— Значит, завтра. Ну ладно. Ты, надеюсь, понимаешь, что у нас главная задача спасти Землю от инопланетного нашествия?

— Да, я это очень хорошо понимаю, и все действия по обеспечению безопасности нашей миссии поддерживаю.

— Хорошо. Ликвидацию я беру на себя.

— А может и я пойду с тобой?

— Не надо мельтешить, Володя, одному мне удобней, тем более, что я могу возникнуть практически в любом месте, так что алиби мне будет обеспечено, а ты будешь в это время на работе.

— Я вообще-то в отпуске.

— Ничего, придумай какой-нибудь предлог. Хотя бы что путёвку на турбазу пришёл просить.

На том и договорились. И на другое утро я возник за спинами двух благодетелей за чужой счёт. Они шли оживлённо переговариваясь, наверно строили планы своего участия в проекте открытия санатория для советского народа. Я шаркнул ногой по асфальту и они оба сразу обернулись. Увидев меня, они сразу переменились в лицах, наверно почувствовали что-то неладное.

— Привет,— сказал я,— решили погулять по утру? Дело хорошее, только рано слишком. Контора в девять часов открывается, а сейчас ещё восьми нет. Рановато.

Они хотели мне что-то объяснить, но я прервал их желание оправдаться и напоследок им сказал.

— Я же вас предупредил, чтобы вы помалкивали и тогда будет вам хорошая жизнь, а вы всё-таки решили меня отдать на опыты, но получится наоборот. На опыты пойдёте вы. И вытащил свой "Магнум" с глушителем. Вокруг никого не было и шум упавших тел никого не встревожил, даже голубей.

Конечно, оставлять их здесь было просто глупо. Начнётся расследование и, чем чёрт не шутит, а ведь могут и на нас выйти. Поэтому я взялся за их руки и представил местность у портала, где на меня напали деревенские рокеры, недоделанные. Прошелестело пространство и мы уже на поляне у портала. Слава богу, никого рядом не оказалось. Я активировал портал и по одному забросил тела несчастных заговорщиков внутрь. Царство им небесное.

Одно дело закончил, теперь надо готовиться к походу на инопланетян.

И вот настал день, когда мы все четверо собрались вместе, чтобы перенестись на Викторию для того чтобы вооружиться для борьбы с инопланетянами.

* Глава четвёртая *

Скорее это было утро, нежели день. Мы как всегда собрались у Виктора дома, вернее во дворе дома. Была суббота и мама Виктора отдыхала и посматривала на нас в окно. Она уже давно привыкла к нашим выкрутасам и ни чему не удивлялась. С тех пор когда она выздоровела от лейкемии, она ко всем нам относилась как к собственным детям и всегда проявляла о нас не только заботу, но и беспокойство за нашу жизнь. Вот и сейчас, видя, что мы стали группироваться, чтобы перенестись на Викторию, она помахала нам рукой и негромко сказала,

— Вы уж там поосторожней, ребятки.

Прошелестело пространство и мы оказались на аллее в парке, недалеко от моего дворца. В воздухе упоительно запахло хвоей и свежескошенной травой. Дорожки в аллеях парка были ещё влажны от утренней поливки. Навстречу нам вышли красавицы в белых облегающих халатиках. Они с тревогой стали спрашивать,

— Что случилось, господин Александр? Чем мы можем вам помочь?

— Всё хорошо, мои красавицы. Сегодня мы пришли к мастерам. Они заулыбались и проводили нас в мастерские. Нас уже встречали мастера во главе с Вулканом. За последнее время они здорово отстроились и вместо тесноватых мастерских перед нами высились павильоны, достойные ВДНХ. Нас проводили в выставочный павильон, где мы увидели приборы и механизмы, которые сотворили мастера, руководствуясь моими воспоминаниями из будущего, а также сведения почерпнутые из интернета, который они скопировали с компьютеров будущего. Да, время они явно не теряли. Вот что значит, моё детище. Они как бы чувствуют, что мне может пригодиться и творят именно то, что надо. Я только хотел поговорить с ними о средствах связи, а они уже лежат готовые на столе.

— На каких частотах они работают? — спросил я у мастера, который руководил работой по их созданию и услышал ответ. который удовлетворил бы любого потребителя.

— Эти приёмопередатчики работают в частотах FM, но в таком диапазоне, в каком не работают не только сейчас, но даже и в обозримом будущем. Так что опасность подслушивания исключена полностью. На это возразить нам было нечего и мы остались довольны.

— Ну, а где же излучатели и защита от них? — спросил я у Вулкана.

— Всё здесь, господин, — ответил мастер и повёл в другой конец павильона.

То, что мы увидели, поразило меня до глубины души. Я даже не удержался от смеха, так мне это и понравилось, и рассмешило.

— Да это же шлем Дарта Вейдера.

Все удивлённо посмотрели на меня, явно не понимая над чем я ухахатываюсь.

— В будущем снимут серию фильмов о звёздных войнах и один из главных действующих лиц и будет Дарт Вейдер. Мозг в шлеме и механическом теле. Очень злобный тип.

Тут вмешался Вулкан и стал рассказывать, какой многофункциональный этот шлем. К нему не нужен плащ, потому что от шлема вниз распространяется силовое поле полностью защищающее от всех видов излучений. Также он полностью автономен и имеет запас воздуха на несколько суток. Так что никакая отравленная атмосфера не страшна человеку носящему это чудо техники. Также на несколько дней можно обойтись без продуктов питания, шлем сам подкармливает хозяина. а также выводит продукты распада из организма. Затем перешли к излучателям. Сделаны они были в виде пистолета с небольшим раструбом на стволе. Отверстия в стволе не было. Там была линза из материала похожего на хрусталь.

— Ну что, пойдём испытывать ваше чудо техники? — спросил я у Вулкана. Он пригласил пройти за ним жестом руки. Опять многострадальные крысы были принесены в клетках. Затем одну клетку с крысой накрыли шлемом и мне протянули излучатель. Я прицелился и нажал на спуск. Всё осталось как и было, но когда один из мастеров подошёл к шлему и поднял его, то в клетке никого не было. Крыса исчезла без следа. То же самое произошло и с остальными животными, когда мои друзья испытали свои излучатели.

— Что-то я не понял,— сказал я. — Крысы должны были остаться невредимыми, а они пропали. Что-то не сходится, а дорогой Вулкан?

Вулкан непонимающе поморгал глазами, а потом опомнился и вскричал,

— Я же забыл их активизировать. Их положили на стенд выключенными, а когда я увидел вас, то от радости встречи с вами всё забыл. Сейчас всё исправим. И он что-то подкрутил в шлемах.

— Ну вот, теперь всё нормально.

Мы опять расстреляли шлемы с крысами. На этот раз крысы остались все живы. А Вулкан заверил нас, что теперь шлемы не смогут выключиться, а заряда у них хватит на несколько лет.

Я подумал, что-то с Вулканом не то. Может он стал очеловечиваться, так глядишь и мои медсёстры станут настоящими девушками. Вот кое кому радость-то будет. А что, с этими саморазвивающимися роботами всё может случиться.

Затем нам показали усовершенствованные автоматы с урановыми зарядами. Патроны стали ещё мельче и в магазин их стало входить уже не сто, а пятьсот штук. А убойная сила стала ещё сильнее. Теперь, когда нас будет защищать силовое поле, не стало большой нужды уменьшать радиацию от разрыва урановой пули и они смогут пробивать даже танковую лобовую броню, а от их разрыва внутри, танк будет разлетаться на куски. И как завершение показа специалист по электронике показал нам усовершенствованный ноутбук, у которого вместо экрана при включении возникало голографическое изображение, регулируемое по размеру до квадратного метра. К тому же информация в ноутбук поступала из разных лет, вплоть до 2016 года, того года откуда я попал сюда.

И когда всё это нам погрузили в специальную тележку, мы поблагодарили мастеров и перенеслись во двор к Виктору. Всё теперь было готово к разведывательно-диверсионной операции в Америке 2019 года.

* Глава пятая *

На другой день я проснулся чуть ли не с рассветом. Теперь, когда у меня снова дома компьютер, да ещё с интернетом из будущего, утром долго не спалось. Как и прежде в 2016 году хотелось поскорее окунуться в мир новостей. Ещё даже не умывшись, я включил свой новый комп. На ноутбук он уже стал не похож. Теперь это пластиковый тёмно-коричневый ящичек, более похожий на ДВД проигрыватель. Передо мной развернулся голографический экран, на котором открылась страница Яндекса.

Я увидел главные новости на тот час — там в будущем.

Новости в Оренбурге 7 февраля, вторник 17:

Райкин объяснил свою фразу о 'некрофильском государстве'

Тимошенко заявила, что Трамп 'четко понимает' ситуацию на Украине

Строители начали установку арочных сводов Керченского моста

Неизвестные отобрали у безработного москвича десять миллионов рублей

Белый дом опубликовал список замалчиваемых в СМИ терактов

USD ЦБ 59,19 EUR ЦБ 63,24 НЕФТЬ 55,60

У меня зачесались глаза и захотелось заплакать. Всё же это моё время. Как-то они там живут, мои родные. Ну ничего, всё равно мы встретимся, не сейчас, так в будущем. Ладно, не будем о грустном. Так, какие же новости в Оренбурге.

Чушь какая-то. Даже не хочу об этом говорить. История повторяется. Когда я в школе вступал в комсомол, меня спросили, читаю ли я газеты. А когда я ответил утвердительно, спросили ещё, а какие, местные или центральные. Ну я по простоте своей и говорю, конечно центральные. А почему, спрашивают. Так там интереснее, говорю. Так один старый придурок доскрёбся до этого и предложил не принимать меня в ряды, так сказать. Еле его уговорили. Так всё продолжается и сейчас и в будущем. Кто умеет хорошо освещать события, все в Москву, а остальные остаются в провинции и в местных газетах скучно и нудно пишут о посевной и надоях. Вот и я скатился туда же.

И тут мне в голову пришла хорошая мысль. Я могу узнать живой я там или нет. Просто надо войти в социальные сети и если в ближайшее время я выходил в сеть, то это означает, что я жив и здоров. Набираю в Яндексе адрес — мой мир. Требуется логин и пароль. Не помню, как назло. Без этого в мой мир не войти. В одноклассниках такая же картина. На лбу уже выступает испарина. У меня все пароли были записаны в блокноте и я их не запоминал. Знать бы раньше, выучил бы обязательно. В фейсбуке та же история. Стоп, себе думаю, а ведь в ютубе пароль не нужен для того чтобы просто что-нибудь посмотреть. А я ведь выкладывал там сделанные мной аудиокниги. Дай бог памяти. Делаю запрос аудиокниги, которую туда поместила моя жена. Проскочило. Вот она книжечка. По ней выхожу на автора странички. Последняя аудиокнига была помещена неделю назад по времени будущего мира. Значит жена жива и здорова. Аудиокнига называется...,,Попаданец и его друзья,,. Ничего себе. А ведь она никогда не писала и даже относилась к этому как к безделице. А тут на тебе. Значит за неё выложил аудиокнигу я сам. И книгу я там написал о себе же. Вспомнил ещё одну книгу на другой странице. Запрашиваю. Вот она, родимая. Выложена три дня назад по тому времени. Всё ясно. Я жив. Насчёт здоровья не знаю, но то что я существую, это точно. Значит моё сознание в момент переноса раздвоилось. Это радует.

Выключил компьютер и побежал на утреннюю разминку, как всегда в Дубки. Скоро на войну, а пока надо надышаться родного оренбургского воздуха. Вспоминаю, как в первый раз в этом времени побежал утром заниматься гимнастикой в старом спортивном костюмчике. И вот теперь бегу в Адидасах, за границей взятых через окно Виктора. А что, попаданцы все так поступают. Что надо, то и берут. Для них закон не писан. Так ведь, товарищ Поселягин? Твои попаданцы тоже Родину защищают, а потому и грабят, и воруют, и стреляют всех подряд. А я только кого надо. Как у Фредерика Пола в рассказе ,, Я — это другое дело,,

Опять я отвлёкся. Пока думал о разном, успел добежать до озера Крутояр. А машин-то прибавилось. Так и шныряют мимо меня, обдают горячим воздухом нагретого двигателя. В основном Москвичи и Копейки. Народ богатеет понемногу. Значит не зря мы реформы замутили. Пусть принудительно, но главное, чтобы на пользу было.

Народец так и стоит на бережку, а рыбы как не было, так и нет. Здесь только после половодья можно чего-нибудь наловить и ведь все знают, но всё равно стоят и ждут. Охота — пуще неволи.

Бегу дальше. Вон уже и деревья показались. Дубки. Родина пионерских лагерей. Мой сынок Максим тоже здесь отдыхал летом, в будущем, конечно. А мы нигде не отдыхали. Наш отдых был везде куда добежим, пока мама домой не позовёт.

Воздух стал прохладнее. Начинается пойма реки Урал. Как и в будущем лес замусорен сухими ветвями и прошлогодней травой. А ещё говорят при советской власти порядка больше было. Конечно, у обкомовской дачи всё прибрано и даже деревья побелены, в остальном — трава не расти. Надо будет потом заняться нашими ,,руководителями,, а то так и будет всё в мусоре.

Всё, надоело бежать. Пора искупаться. Переношусь к себе на островок. Тихо здесь. Вокруг вода журчит на перекатах. Пескари уткнулись головами в песок, чего-то выискивая. Раздеваюсь и разбежавшись ныряю в воду. Хорошо. Родина. Загребая воду резкими движениями, плыву на другой берег и сразу обратно. Выхожу на горячий песок, руками смахивая с себя воду и бросаюсь на берег загорать. Лежу, пока не надоедает. Сажусь, и в открытые глаза наплывает темень. Перегрелся. Пора домой.

С шелестом переношусь к себе во двор. Мама тяпкой рыхлит помидоры. Что интересно, колорадского жука совсем нет, а вот в нашем будущем времени его было полно и не только на картошке, но и на помидорах и даже на баклажанах. Американцы помогли. Они нам всегда помогают, на тебе боже, что нам не гоже. А вот себе не смогли помочь, инопланетяне оказались посильнее ,,элитной нации,, Земли. Ну ничего, мы разберёмся и с зелёными человечками, и с тем, что осталось от америкосов-пиндосов. Прохожу к себе и по рации связываюсь с Виктором. Как всегда выключено. Ладно, подождём. Ложусь на свой диван и закрываю глаза. Незаметно засыпаю.

,,Я иду сквозь чащобу леса и тяжело дышу. На мне тяжёлый рюкзак и сверху на нём ещё и автомат. За мной слышны тяжёлые шаги и треск сучьев. Я знаю, что нам ещё идти долго, но это необходимо, чтобы опередить духов, которые идут к реке, чтобы набрать воды. Мы должны прийти первыми, иначе враги отравят воду и нам конец. И вот мы выходим на крутой берег горной реки и на другом берегу видим их, наших врагов, в рваной одежде, в чалмах и с длинными винтовками. Мы рассыпаемся вдоль обрыва и стреляем, стреляем...,,

Я проснулся от зуммера радиостанции и весь в поту схватил трубку,

— Аллё! Слушаю.

— Это я, Виктор. Ты что, спал, что ли. Что звонил?

— Завтра выходим? У тебя ничего не изменилось?

— Нет, всё нормально. Парням я уже звонил, они готовы.

— Хорошо. Завтра в девять собираемся, как всегда у тебя. Конец связи.

Спал я урывками. Опять снилась всякая чушь. Конечно, все сны не запоминаются, но один всё же мне врезался в память. Будто я служу в казачьих войсках и при мне шашка. И нападают на меня чеченцы. Я от них убегаю и по одному, который ближе, рублю шашкой наотмашь.

Но всё когда-нибудь кончается. Проснулся я поздно. Позавтракал яичницей, которую приготовила мама и быстро собравшись, переместился к Виктору. Там уже были все. Не обошлось без подковырок, что мол командор, сачкуешь? Стали собираться. Первым делом проверили чтобы не забыть средства связи. Рации все взяли. Это на дальние дистанции, а поблизости можно связываться через шлемы. У них много функций оказалось. Даже был индикатор опасности. Если будет угроза зажжётся красный огонёк, а когда всё нормально, то зелёный. И, конечно, проверили новые автоматы и излучатели. Еду и воду с собой не стали брать, пусть шлем нас угощает. И вот мы тронулись в путь, вернее перенеслись к порталу, ведущему в Америку 2019 года. Как всегда проверил сотовым телефоном обстановку там, за границей нашего мира. Вроде всё как всегда, то есть всё тихо, замусорено и никого живого. Короче, нормально. Всё, пошли.

* Рассказ шестой * * Война миров *

* Глава первая.*

Когда мы прошли портал, я распорядился всем надеть шлемы, чтобы узнать, а не грозит ли нам опасность. Но перед глазами на прозрачном дисплее сверху светился зелёный огонёк. Всё нормально. Непосредственная опасность нам не угрожает. Да, защиту нам сделали замечательную. Это вам не противогаз, в котором душно и сыро. Теперь нам не страшна будет любая непогода. Шлем создаёт вокруг человека микроклимат и нам всегда будет комфортно и свежий воздух будет наполнять наши лёгкие и придавать силу и бодрость. И мы пошли искать себе приличное помещение для организации своего штаба. Не на улице же нам жить. Прошли несколько улиц, загребая своими ботинками целые кучи сухих листьев. Сухих. Вот уже несколько раз мы побывали в здешней Америке и не разу при нас не было дождя или просто непогоды. Наверно инопланетяне что-то сделали с климатом на Земле, может им излишки воды просто вредны для их самочувствия. Тогда мы как Элли в Изумрудном городе, просто побрызгаим на этих пришельцев и они растают. Хорошо бы, но вряд ли. Так мы и шли поднимая пыль, пока на одной из улиц не увидели очень даже неплохой особнячок высотой в три этажа и вокруг него был недурственный такой парк. Двери, как и везде, были не закрыты и мы спокойно зашли во внутрь дома. Здесь, очевидно, жил какой-нибудь деловой американец и свой дом использовал не только для проживания, но и для офиса. Мы сложили своё оружие в угол комнаты и пошли обследовать, что где лежит. Конечно, всё было покрыто пылью, но нам она как-то не мешала. Шлем защищал и от неё тоже. И что главное, он очень мало весил и казалось, что на голове ничего не было. Это хорошо, меньше будем уставать. Виктору, как главному снабженцу, сразу повезло и он в полуподвальном помещении обнаружил очень даже замечательный холодильник с автономной энергетической установкой. Хоть мы и могли долго ничего не есть, но ведь многолетняя привычка давала себя знать и мы сразу как бы захотели чего-нибудь пожевать. Пошарили мы в закромах и вытащили на свет божий неплохую ветчину, галеты в вакуумной упаковке и разные фруктовые консервы или попросту компот. Очистили от пыли стол и стулья и сели обедать, а может и ужинать, не знаю как дальше дела пойдут. Шлемы пришлось пока снять, но положили их так, чтобы огонёк опасности был хорошо виден. На всякий случай.

Когда мы отвели душу на почве кулинарии, я предложил Володе Белову проявить свои способности и покружить над городом в качестве разведчика. Мало ли, а вдруг чего-нибудь обнаружит интересного. Он кроме шлема был одет ещё в свой лётный комбинезон и ему не были страшны ни пули, ни излучение. Вышли его проводить и полюбовались как он с места ввинтился в воздух и стремительно стал удаляться. Ну ничего, связь теперь у нас есть и если что, то он сообщит. А пока я пошёл посмотреть внутренность этого домика. Нашёл библиотеку. Ну думаю, сейчас пороюсь в книжках, теперь ведь иностранные языки нам не помеха. Но вышел облом. Вместо книжек сплошная деловая документация. Конечно, папочки красиво оформленные, но всё-таки папочки и читать мне там нечего. У америкосов книги читают, наверно, только те кто их пишет, а остальные пьют пиво и американский футбол смотрят. Хорошо, что я захватил с собой компьютер, который мне сделали мастера с Виктории. Сдвинул со стола банки и склянки и открыл свой комп. Сразу раскрылся голографический экран и в комнате стало сразу светлее. Хорошо, что батареи у моего компьютера рассчитаны на год непрерывной работы, о то были бы проблемы. Ребята пододвинулись поближе, чтобы тоже посмотреть, что дальше будет. А я включил кнопочку для поиска интернета. Заморгал зелёненький индикатор. Он всегда так моргает пока не найдёт какой нибудь-интернет. И, что главное, ему всё равно какой. То ли Дом.ру, то ли Ростелеком, да и тут скорее всего найдёт что-нибудь. Главное чтобы что-то было. И вот он моргает и моргает, а толку пока нет и я хотел было включить какой-нибудь фильм посмотреть от нечего делать, как он моргать перестал и на экране появилось изображение.

— Ух ты,— невольно вырвалось у нас одновременно.

Вот они, голубчики, инопланетяне проклятые.

— Ну и страшные же вы, братцы,— с омерзением произнёс Володя Прибытков.

У нас было такое впечатление, что эти уроды смотрят на нас. Но, слава богу, это была просто иллюзия. Они общались между собой и на нас не обращали внимания, вернее они нас и не видели совсем. Ну правильно, в телестудии ведь зрителей не видят, вот и нас тоже никто не видел и даже не подозревал о нашем присутствии.

— Ну что, Володя, ты мысли их можешь прочитать,— спросил я у Володи Прибыткова.

— Да, откуда, они же далеко. Вот если бы кого из них поймать, тогда можно будет попробовать. Да ещё не известно, что они собой представляют, а то вдруг у них сила мысли сильнее нашего, так не долго и пропасть. Попадём под их влияние и будем у них рабами или ещё хуже.

— А что хуже ещё?

— Съедят нас или на опыты отправят. Если они уже всех землян уничтожили, то нас они могут и не убивать, а в зоопарк посадить в клетку и палками в нас тыкать для развлечения.

— Так что напрашивается один выход. Пока нас они не убили, нам надо узнать про их слабые места и убить их всех, предварительно выкачав информацию.

— Вот именно.

На этом наш высокоинтеллектуальный разговор был прерван прилётом нашего разведчика Володи Белова. В этот раз он даже не запыхался. Снял шлем и стал рассказывать свои впечатления.

— Весь город облетал, но ничего нового не заметил. Людей и животных на улицах нет. Кое-где есть следы пожаров. Там была большая скученность жилья, наверно негры там жили, вот они и сгорели. Беднота, что о них скажешь. Наверно печки разожгли и потушить не успели. Кирдык пришёл.

— Ладно. Пора заняться делом,— обратился я к Виктору.

— Настраивай своё окно и начинай сканировать местность вокруг нас. Кругами и постепенно расширяя их. Может и наткнёмся на зелёных.

Виктор уселся за стол и активировал перед собой своё межпространственное окно. Его радужная поверхность сменилась на матовую, а затем на экране появилось изображение города, где мы сейчас находились. Потом картинка стала как-бы подниматься над городом и описывать круги. Замелькали улицы, площади и зелёные зоны и, наконец, мы увидели как видео вылетело за пределы этого города. Так, наматывая многие километры, мы всё удалялись и удалялись от центра.

Пока Виктор работал, я стал изучать возможности моего боевого шлема. Постепенно обнаруживались всё новые и новые функции. На дисплее, который располагался вверху экрана, были несколько как-бы кнопочек, но управлялись они не прикосновением пальцев, как обычно, а голосом. Каждая имела своё название: первая слева — питание, это когда нужно было дополнительно прибавить силы, вторая — левитация, при включении которой, можно было парить невысоко над поверхностью земли или водной поверхностью, третья — невидимость, при включении которой, я мог стал прозрачным для практически всех видов излучения, четвёртая — силовой захват. И последняя кнопочка — кокон, обеспечивающая даже выход в открытый космос.

Мои научные изыскания были прерваны громким вскриком Виктора,

— Я кого-то засёк!

Все бросились к экрану смотреть, что же там произошло. А там мы увидели как по степи или как говорят в Америке по саванне, бежал и довольно резво, какой-то не то зверь, не то разумное существо. Оно не было похоже на тех инопланетян, которых мы увидели по интернету. Но тоже видок у него был явно не земного происхождения.

Над ним в высоте кружились то-ли птицы, то-ли летательные аппараты. Вокруг беглеца пыль стояла столбом, очевидно, что он бежал очень быстро, явно от кого-то скрываясь.

— Неплохо бы нам захватить его и узнать, что там происходит и почему он так торопится. Может он от этих пришельцев убежал и поэтому сможет стать нам хотя бы временным союзником.

— Витя. подведи окошко поближе к этому бедолаге, а я захвачу его силовым полем моего шлема. И я надел шлем. Когда беглец оказался совсем близко у окна, Виктор создал проход и я отдал приказ шлему захватить это существо. После чего я протащил его сквозь пространственное окошечко к нам в комнату. Я немного ослабил силовое поле, но до конца не снял его, а то мало ли, что может произойти.

— Ну вот,— обратился я к Володе Прибыткову,— теперь настала твоя очередь. Ты у нас самый главный мыслечитатель, впрочем пока и единственный. Давай попробуй узнать кто он такой, откуда и почему он так резво улепётывал, ну и от кого.

Володя уставился своим немигающим взглядом на нашего пленника и стал сканировать его мысли, если они у него были, конечно. Продолжалось это довольно долго и я даже с беспокойством стал поглядывать на нашего друга, не попал ли он в зависимость от нашего гостя. Но, слава богу, всё обошлось и Володя, наконец, отвёл свой взгляд от инопланетянина.

— Всё с ним ясно,— сказал он после того, как промочил пересохшее горло несколькими глотками фруктового сока.

— Этот типчик был у инопланетян пленником, но они его использовали как дармовую рабсилу. А до этого он жил на другой планете и у себя был как бы люмпеном, то есть мелким воришкой. Он даже был рад, что его захватили эти инопланетяне, которые частично уничтожили его планету. И так бы всё и продолжалось, но его хозяева обнаружили, что он и у них продолжает поворовывать и решили пустить его на мясо. Они жрут всё подряд и животных и растительную пищу, а также и своих пленников по мере их ненадобности. Ну вот он и решил дать дёру от своих благодетелей. А те выслали в погоню за ним свои беспилотники, но мы его перехватили прямо перед тем как его собирались уже, так сказать, арестовать. Кстати общаются все эти инопланетяне не словами, а образами и картинами и к тому же приправленными запахами и различными видами оттенков цвета. Так что общаться с ними довольно сложно.

— Ты ещё его спроси, что собираются делать его хозяева, после того как уничтожат нашу планету?

Володя опять уставился на бывшего пленника инопланетян и ещё долго сверлил его взглядом. И когда он закончил беседовать с ним, то выражение его лица было грустным, грустным.

— Короче, ребята, планету нашу они уже практически уничтожили. В смысле её фауну и животную и разумную. Они очищают планеты с кислородными атмосферами для заселения своей расой и их союзников. У них там жуткое перенаселение и они хотят расселиться где только возможно. Насчёт параллельных пространств он ничего не знает, но это не значит, что захватчики об этом тоже ничего не знают. Так что для большего знания надо захватить самих пришельцев. А от этого мы вряд ли добьёмся ещё чего-нибудь.

— Понятно,— сказал я и повёл инопланетянина на улицу, а там ещё раз испытал свой излучатель. Он не подвёл и на этот раз.

Когда я вернулся в дом, Виктор уже настраивал своё ноу-хау, как говорил один мой начальник, который очень любил ввернуть мудрёные словечки в разговорах с представителями разных проверяющих организаций. Зная, что это дело довольно долгое, я включил свой компьютер, чтобы получить дополнительную информацию о инопланетных захватчиках.

Включил!

И мой умный компьютер сразу наткнулся на видео с инопланетянами. На их физиономиях лишённых всяческих эмоций, на наш земной взгляд, что-то появилось меняющееся и я бы сказал корёжащее их унылые лица. Наверно они были очень возбуждены. К сожалению, видеосъёмка не захватывала окрестности вокруг инопланетян и мы не могли определить их месторасположение. Приходилось ждать, когда Виктор наткнётся на их базу своим пространственным окном.

А Виктор всё водил и водил своим окном по спирали, всё расширяя и расширяя круги. Боже мой, что же они наделали, эти скоты инопланетные. Видать, что об экологии они понятия не имеют. Уничтожив всю фауну земную, а сюда входят и птицы и насекомые, они нарушили гармонию в природе Земли и теперь постепенно все растительные виды тоже будут вымирать, так как уже никто не будет опылять цветы и разносить семена по поверхности планеты.

А тем временем Виктор дошёл до Европы, так и не обнаружив базы агрессоров. Там тоже было пустынно и только ветер шевелил кроны деревьев и гнал кучи старой листвы по дорогам и улицам заброшенных городов. Может это и неприлично, злорадствовать, но мне так и хочется во весь голос крикнуть Европе,

— Ну, что достукались, придурки. Не тем делом занимались вы, когда во всю гнобили нашу Россию. За своей злобой не заметили вы, как профукали свои ухоженные города и деревни. Не тем вы занимались, не тем.

Между тем мы приближались к территории тамошней России. Прибавилось пустынных пространств, но также лесов и степей. И ещё прибавилось пыли. Она прямо-таки клубилась на дорогах и открытых пространствах. Иногда даже сквозь неё ничего не видно было. И тут до меня дошло.

— Ребята, мы их обнаружили. Они как раз в это время уничтожают нашу Россию. Хоть это и параллельный мир, но всё равно это наша родина. Сейчас мы оденем защитные шлемы и пролезем в окно, а затем будем убивать зелёных гадов.

Все зашевелились и стали собираться, а Виктор начал раздвигать границы своего пространственного перехода. Через несколько минут мы уже оказались на территории Российской Федерации, где-то в районе Смоленска.

Мы всей группой полетели на небольшой высоте в сторону наибольшей запылённости. Но экране перед моим взором было видно всё отлично.

* Глава вторая *

Так мы передвигались довольно долго, пока не надоело тащиться и мы мысленно врубили увеличение скорости. И, наконец, мы заметили как из пыли стали прорисовываться какие-то огромные механизмы, которые на высоте порядка 200 метров неторопливо летели над поверхностью земли и делали своё чёрное дело.

И тут мне пришла в голову мысль от которой я аж весь похолодел, а потом взмок.

— Ё-моё. Ребята, а вам не кажется, что против России и тут плетут заговор западные страны?

— И в чём это проявляется? — спросил Вова Белов.

— А в том, что все страны на западе стоят себе как стояли. Чистенькие и ухоженные и никакой тебе пыли, а у здешней России всё перелопачено, пыль столбом. Явно эту территорию хотят смести с лица Земли.

 Аннотация:

И вот однажды решил я навестить себя в прошлой жизни.

________________________________________

++++

* Возвращение попаданца в 2017 год *

Как вы может быть помните, в прошлом году со мной случился странный случай. Как обычно пошёл я утречком по магазинам на предмет покупки чего-нибудь покушать. Есть у нас такая необычная привычка — иногда покушать. А так как ноги мои так и побаливали, двигался я к своей цели по частям, от скамейки до скамейки. Слава богу, их у нас во дворе и рядом с ним наставили изрядно. И вот, когда я уже совсем дошёл до вожделенного ,,Магнита,,, решил я ещё разок отдохнуть на скамейке рядом с магазином. Вот там-то меня и накрыло.

Нагнулся я, чтобы растереть свои заболевшие ноги, да и грохнулся наземь, потеряв сознание. Последнее, что я успел заметить это то, что как будто раздвоился я и улетела моя вторая часть, а может и первая, неизвестно куда. Только вспышка была в голове и только. Понятно, что я не умер тогда, коли сейчас об этом пишу, а только потерял сознание. А когда я очнулся, то понял, что лежу я около скамейки и сотового телефона, который я перед этим включил, чтобы послушать ,,Вести ФМ,, со мной уже не было. А ведь рядом и до моего обморока, так и после никого не было. Огорчился я, жена заругает, но делать нечего. Закупил я продукты и пошёл домой, благо жена моя ушла сидеть с внучкой и у меня было время, чтобы подготовиться к встрече. И вот когда вечером пришла моя супруга, поведал я ей о своём горе. Не стала меня укорять моя жёнушка, а только сказала,

— Не горюй, папочка. Купи себе новый, а то ведь знаю я тебя, скучно тебе будет без твоих книг.

Удивился я немного, да и успокоился. Купил себе такой же телефончик и стали мы жить по прежнему, тихо и мирно.

И мы стали жить как прежде. По вечерам садились у компьютера и слушали хорошую музыку. Так и сегодня. Сидим мы и слушаем " Осенний вальс" Шопена,

https://www.youtube.com/watch?v=uH6jY_cKmZM

как вдруг в дверь постучали. Удивился я очень. Звонок я сделал себе так, чтобы можно было его отключать, а то ходят тут разные коробейники и предлагают всякий залежалый товар, короче, хотят нас обмануть. А если уж стучат, значит это сосед наш Артур решил нас побеспокоить, наверно случилось что-то необычное. И я пошёл открывать дверь.

Открываю я дверь, точно Артур.

— Что случилось?— спрашиваю.

— Да вот к вам пришли, а у вас звонок отключён. И показывает мне на стоящего перед дверью на лестничной площадке человека.

Смотрю я на него и вижу, что это совсем незнакомый молодой парень. Здоровый как лось. Повыше меня ростом и накаченный не меньше, чем Артур.

— Вам кого,— спрашиваю я его.

Засмеялся он как-то знакомо и говорит,

— Да вас мне и надобно, Александр свет Алексеевич. Что, неужто не узнаёшь младшого брата?

Хотел было я возмутиться, мол какой ещё брат. У меня ведь не было никогда младшего брата, да осёкся.

Ко мне пришло понимание, что это я и есть. Только молодой. Так сказать — alter ego или по нашему — второе Я. Это и есть та моя часть, что отделилась от меня во время моего обморока на скамейке.

— Санёк, ты ли это? Вот никак не ожидал.

— Узнал всё-таки. Ну слава богу. И достаёт из кармана своей кожаной куртки сотовый телефон ,,Nokia,, А это тоже узнаёшь? И засмеялся, по-хорошему так засмеялся, знакомо — знакомо.

— Ну заходи,— сказал я ему и посторонился, чтобы пропустить его в квартиру, натолкнувшись на соседа нашего Артура, только сейчас вспомнив о нём.

— Это свои, Артур, родственник мой приехал. Потом расскажу тебе.

Улыбнулся тот и пошёл к себе, а мы, соответственно к себе. В нашу двухкомнатную квартиру.

— Значит всё-таки она есть — потусторонняя жизнь,— сказал я своему двойнику, когда мы зашли в переднюю и пообнимались, как два давно не видевшихся друга.

— Ну я бы не сказал, что потусторонняя, скорее параллельный мир, но настолько похожий на этот, что и не различишь по началу.

— А потом, что же начинаются различия?

— Да, ведь само моё присутствие вносит разные новые темы. Ну что же ты держишь меня в прихожей, пошли представишь меня Галюше. Ведь она меня молодого и не видела раньше. Вернее нас с тобой.

И мы зашли в комнату, где моя жена смотрела телевизор и вязала шерстяные носки для младшей нашей внучки.

— Галечка, погляди кто к нам пришёл, — сказал я заходя в комнату. Был бы хвост, я бы ещё и помахал им, но, увы, его как всегда не оказалось на месте.

Тут ещё и мой прототип или потомок, а может и предок, тут чёрт ногу сломит, вставил свои три копейки.

— Здравствуйте, Галина Петровна, не узнаёте?

Посмотрела жена моя на нас и не очень ласково произнесла:

— А что, должна была узнать? Вы даже и не представились вроде.

Мы переглянулись и я виновато стал объяснять своей благоверной, кто это и почему он здесь и как он здесь оказался, а потом попросил своего двойника показать ей сотовый телефон, так загадочно у меня пропавший. И только когда она увидела мой сотовый телефон, мои записи аудиокниг, а также фотографии, которые я в своё время самолично туда закачал, а также новые фото из 1972 года, на которых были запечатлены мои друзья и родители, только тогда она наконец расслабилась и пригласила нас на кухню пить чай с пряниками и конфетами.

Мы долго сидели за столом и слушали рассказ меня молодого. Пересказывать не вижу смысла, всё в первой книге предельно ясно изложено. И вот когда мы наговорились и напились чаю, то наш визави и говорит,

— Смотрю я на вас и вижу, что вы не помолодели с тех пор когда я был тут. А даже наоборот.

— Вот об этом можно было бы и не говорить. Не корректно это как-то,— заметила моя жена.

— Да вы не обижайтесь,— с какой-то даже нежностью ответил ей гость.— Просто у вас теперь появилась возможность очень неплохо поправить своё здоровье и даже помолодеть.

— Это как же возможно такое стало. Я всегда думала, что такое может быть только в сказках. Молодильные яблоки и всё такое прочее.

— К вашему счастью, да и к моему тоже, теперь это стало возможным и в обычной жизни. Хотя, конечно, обычная жизнь эта будет только для нас, а для других она останется как и раньше сказкой.

— И за что нам такая честь выпала?

— Это не честь, а мой долг перед вами. Вы были моей семьёй, да и сейчас я от вас, как от семьи, не отказываюсь.

— Но как ты сюда-то попал, в свою прежнюю жизнь, — очень озабоченно спросила моя жена.

— Ну, жизнь-то здесь скорее ваша, чем моя. Моё здесь было время раньше , а жизнь моя теперь там, откуда я прибыл.

Пришлось моему молодому двойнику изложить свою версию событий, а то ведь от моей жены отвязаться не так просто и при этом не обидеть её.

Рассказывает молодой Александр.

После того как наша команда разобралась с зелёными монстрами, мы взяли тайм-аут. Решили просто отдохнуть и ни о чём серьёзном не думать. И вот как-то раз валяюсь я на песочке вместе с друзьями на нашем курорте в Александрии, время от времени попивая прохладный лимонад, который нам заботливо приготовили наши подружки, которых мы перенесли сюда с Виктории. Казалось бы, что ещё надо человеку, но нет, не даёт мне покоя одна и та же мысль.

С тех пор как я умудрился навестить своих предков в станице Пречистинка в 1913 году, нет-нет да и возникнет у меня идея, что так ведь можно и в будущее попасть. Неплохо бы увидеть свою семью. Как они там без меня поживают, а может быть и я там живой ещё. Ведь всякое может быть. Вдруг я не умер, а просто раздвоился или даже попал всё же в параллельный мир. Ладно, думаю я себе, вот вернусь домой и попробую. Может и получится. Опять же очень интересно, как там мои товарищи, помнят-ли они о своём новом прошлом или его там у них и не было. Думаю я обо всём об этом и в душе моей нарастает нетерпение, хочется поскорее приступить к осуществлению своего замысла. И вот наконец моим друзьям тоже надоело загорать и все начали собираться домой.

Сначала я перенёс подружек к ним домой в Викторию, а уж затем вместе со всеми отправился к Виктору на нашу ,,Базу,,. Нас как обычно радушно встретила тётя Нина. Засуетилась, стала предлагать немудрёную домашнюю снедь, поужинать. Но где там, все быстро разбежались по домам. После нашего боевого вояжа им ещё не надоело быть дома и наслаждаться домашним покоем. Пошёл домой и я. Папа и мама были дома и с нетерпением поглядывали на меня, надеясь на новые рассказы о моём путешествии в иной мир. Вот тут то я им и поведал о своих планах навестить свою семью и товарищей в будущем. Надо сказать, что они уже привыкли к моим выходкам и поэтому восприняли мои слова спокойно. А что им волноваться. Я часто внезапно исчезал и также возвращался. И всегда оказывался здоров и жизнерадостен. Ведь я не всё рассказывал, что случалось со мной в иных мирах. Зачем их расстраивать лишний раз. Вот и сейчас.

— А ты сможешь вернуться обратно? Ведь это уже не твой мир, если твой оригинал остался там, — с тревогой спросила меня мама.

— А как тебя жена встретит, ведь ты не тот уже старичок будешь, а вовсе даже молодой и красивый. Гораздо красивее, чем был в прошлой жизни. И не забудь извиниться за меня, за мои старческие и эгоистические поступки. Я ведь вовсе не одобряю того, как вела я себя в той жизни. Это было ужасно. Я ей так благодарна, что она вытерпела все безобразия, чинимые моей предшественницей. С тех пор как мы с отцом подлечились и даже стали моложе, я и чувствовать стала по другому. Стала добрее к людям и не только к своим родным, но и к чужим тоже.

Я слушал маму и на глазах у меня наворачивались слёзы. Я, конечно, отлично всё помнил. И как моя жена согласилась жить со свекровью, когда та стала немощной и не смогла жить одна в старом доме. И как она ухаживала за ней несколько месяцев, отмывала её, кормила и лечила. И как та отдохнув и подлечившись, стала настраивать сына против его любимой жены.

— Ладно, маманя, не переживай. Я всё понимаю и постараюсь, чтобы о тебе моя будущая жена стала отзываться хорошо. Передам ей от тебя привет и извинения. И всё станет лучше чем было. И я стал пробовать пробиться в своё бывшее будущее. Сначала я представил то место около магазина ,,Магнит,, откуда я попал в этот мир, но ничего не произошло.

Тогда я пошарил по карманам и проверил, чтобы у меня были только те предметы с которыми я был тогда. То есть телефон и наушники.

Опять облом. В следующий раз я загрузился по полной, взял и телефон и ноутбук, и пару пачек долларов, на всякий пожарный случай. Затем вывел свою ,,Яву,, из гаража на улицу, устроился поудобней и дал газу. Поехал я в сторону Степного посёлка, где буду жить в будущем. И когда выехал на свободную трассу за Машзаводом, то прибавил скорости и стал представлять улицу Родимцева в своём родном времени. Справа заправка, а слева торговый комплекс ,,Территория,,.

И тут воздух передо мной подёрнулся рябью и я прорвался в своё время. Слава богу, на улице машин было мало и я ни с кем не встретился. Здесь был вечер и явно ощущалась осень. Во всяком случае листья с деревьев уже опали. Я свернул на Брестскую и поехал в сторону своего дома. Во дворе, как всегда, стоянки были забиты, но для моей ,,Явы,, было местечко прямо напротив нашего подъезда. Кстати, со времени моего исчезновения во дворе сделали ремонт и расширили места для стоянок автомобилей. Я установил мотоцикл на подножку и, держа шлем в руке, пошёл в к подъезду

Рассказывает Галина Петровна.

Быстро пролетело лето и снова повеял студёный ветер. Стало не охота выходить на улицу по всяким мелочам. Мы с мужем сидели дома и слушали музыку Шопена. Этим ненастным дням очень подходит ,,Осенний вальс,,. https://youtu.be/uH6jY_cKmZM По выходным мы стараемся побыть дома вместе, а то в остальные дни мне приходится идти к сыну, домовничать и заниматься с внучкой Сашенькой, для которой хоть и раздобыли место в детском саду недалеко от места жительства, но всё равно частенько приходится оставлять её дома, потому что она часто болеет, а родители её должны работать. Сейчас на одну зарплату не проживёшь. Вот и играем мы с внучкой в разные детские забавы. Что только не сделаешь, лишь бы Сашенька не плакала и была довольна. А ведь годы берут своё и с каждым днём здоровья не прибавляется, а даже наоборот. И муж мой Александр тоже в последнее время стал прибаливать, а ведь какой орёл был. Что только он не делал, чтобы семья не знала никаких лишений. И ведь годы почти всё время были трудные. То перестройка, которая оказалась самой настоящей переломкой. Всё сломали, что было построено в годы социалистического строя, а нового не построили. А затем начался бандитский передел собственности на средства производства, и предприятия стали закрываться. Некоторые от невыносимых условий в которых они оказались, а другие, захваченные бандитами стали превращаться в торговые комплексы. И многие люди оказались на улице. Мы с мужем, слава богу, работали и сумели сына и вырастить, и выучить.

И вот сейчас мы на пенсии. Муж мой помогает мне по хозяйству и, когда я прихожу домой, на столе я нахожу и супчик, и котлетки с гарниром. И он ещё успевает в интернете своём полазать и накачать кучу фантастики от которой он тащится, как он выражается. Любимая тема у него попаданцы. Это про тех, кто попали каким-то образом в другие миры или в другое время. И вот он стал самые интересные книги озвучивать и записывать в сотовый телефон. Теперь, когда он идёт в магазин за продуктами, ему уже не надо торопиться. Всё его богатство при нём. А ноги у него всё больше и больше стали болеть. И вот он от скамейки до скамейки добирается до магазина и при этом ещё фантастику свою слушает.

А недавно с ним приключился чудной случай. Добрался он как обычно до ,,Магнита,,и присел на скамейку отдохнуть. Вдруг заболели у него ноги и он нагнулся, чтобы растереть их, может лучше станет. Но не стало, а потемнело у него в глазах и искры посыпались. Стал он падать вперёд и в этот момент увидел как отлетела от него как бы душа, но не умер он, а только потерял сознание. Когда он очнулся и поднялся на ноги, то оказалось, что его сотовый телефон с записями исчез, как будто его и не было, и, что интересно, вместе с наушниками. А ведь рядом никого не было, как до потери сознания, так и после того как он очнулся. Когда вечером он мне всё это пересказал, успокоила я его и сказала, чтобы он купил новый телефон и не расстраивался. Не велика потеря.

https://my.mail.ru/mail/galinavoronina52/video/13/1194.html

И стали мы жить дальше. Проходили дни и ночи и ничего не менялось в нашей жизни. Как и прежде я просыпалась утром рано и, собравшись, ехала как ,,на работу,, к своей внучке. А моему мужу прибавилась ещё одна забота, ходить в поликлинику к врачу, уж больно стали донимать его ноги. Давно наступила осень, а лечение не помогало ему и ноги болели всё сильнее и сильнее. Он уже перестал надеяться на местных неврологов, сходил к заведующей поликлиникой и добился направления на обследование в главную поликлинику нашего района. Прошёл рентгенографию и собрался уже проходить компьютерную томографию, как однажды вечером в нашу дверь постучали.

Мы обычно вечером выключали и телефон и звонок, который Александр переделал в своё время так, чтобы его можно было выключать, вытащив вилку из розетки. Кому надо из друзей и родственников пообщаться с нами, то они могли позвонить по сотовому телефону. А тут стучали в железную дверь. Это могли быть только соседи, с которыми мы были в очень хороших отношениях, и муж пошёл открывать двери. Точно. Это был наш сосед Артур. Он тоже был уже на пенсии, а до того служил в ОМОНе и поэтому мы не особо опасались приходу незваных гостей, потому что Артур был довольно крут и с разными бродягами разбирался на раз, два.

— Извини, Сань, тут к вам пришли, а у вас видно звонок не работает,— улыбаясь как обычно сказал сосед и показал на пришедшего.

Муж посмотрел на гостя и, кажется, не признал его.

— Вам кого,— спросил он у того человека.

В голосе Александра я учуяла оттенок тревоги.

— Что, неужели не узнаёшь. Я хоть и немного изменился, но думаю меня узнать всё же можно,— ответил ночной пришелец.

Александр вгляделся повнимательней и вдруг ахнул.

— Не может быть, Санёк, это ты, что ли. Неужели это всё таки произошло.

Молодой парень, здоровый не меньше чем Артур в молодости, но больше похожий на моего мужа, улыбаясь воскликнул,

— Однако, здравствуй мой друг. Это действительно произошло. Может пригласишь в дом, а то как-то неудобно в дверях разговаривать.

Рассказывает Александр Алексеевич.

Я сперва не узнал пришедшего и было уж подумал, что это как обычно торгаши ходят по домам и навязывают всем свой залежалый товар, но потом пригляделся и ахнул.

Это был я, только молодой и очень здоровый, как лось. Я таким в молодости не был. Не хватало мне терпения, чтобы таким стать.

Я повернулся к Артуру и кивнув ему, сказал.

— Всё нормально. Племянник это мой. В гости приехал.

Я пропустил дорогого гостя и закрыл дверь. Жена Галюша сидела у себя в комнате и смотрела очередную серию ,,Гречанки,,.

— Галюша, посмотри кто к нам пришёл,— обратился я к жене, показывая на моего молодого двойника.

Она посмотрела на нас без особого удовольствия и нехотя предложила пройти на кухню и угостить гостя чаем.

— Ты не поняла. Это же я, только молодой. Помнишь, я тебе рассказывал, что когда я потерял сознание на скамейке, то из меня улетела как бы часть меня самого. Так вот та часть это он и есть. А сейчас он вернулся домой.

— И что, он теперь будет с нами жить?— спросила она с раздражением.

Мы оба расхохотались, да так, что у меня подкосились ноги и я невольно ухватился за моего юного друга или брата, уж не знаю как его теперь называть.

— Нет, Галечка, у нас домом теперь будет весь мир. Зря ты мою книгу не почитала. Тогда ты всё бы поняла. Ладно, хватит дуться, пойдём на кухню, будем пить чай и слушать, что произошло со мной в 1972 году.

— Нет, Саня, я уже из семьдесят пятого года.

— Тем более. Эх, как плохо, что мне сейчас выпить нельзя, а то бы сбегал за коньячком, да и отметили нашу встречу.

— Ничего, скоро отметим. Будет у нас такая возможность.

И мы пошли все вместе на кухню.

— Ну, а теперь,— сказал я, когда мы уселись вокруг кухонного стола,— мой, так сказать, альтер эго, должен предъявить свои верительные грамоты. Сотовый телефон, надеюсь у тебя с собой? А то, как говорится, доверяй, но проверяй.

Молодой я, кивнул мне с улыбкой и сказал,

— Узнаю себя. Хоть и хочется поверить, но всё-таки нужны доказательства, чтобы уничтожить последние следы недоверия.

И он вытащил из заднего кармана джинсов, кстати, настоящих, фирменных, мой многострадальный телефон "Nokia". Я взял его в руки и ощутил знакомую поверхность своего родного сотового друга. Включил и пробежался по памяти. Всё было на месте. И фамилии абонентов и записи аудиокниг, а также песен и фотографии.

— Всё на месте. Даже прибавились фото моих друзей и родителей, которых у меня никогда не было.

А это, небось, Магдалена, роботэсса-медсестра.

— Она теперь не робот, а самый нормальный человек, вернее девушка. Мастера на Виктории достигли такого уровня науки и техники, что сумели создать себе человеческие тела ни в чём не уступающие нашим, а кое в чём даже превосходящие. Теперь они сами могут проходить через порталы и телепортироваться в любое место по желанию. Но я им велел не афишировать своё существование, а то сами знаете, в нашем мире всё может быть. Ведь, в основном, люди завидущие и руки у них загребущие. Увидят и тоже захотят, не останавливаясь ни перед чем. Кстати, родителей наших они настолько качественно подлечили, что они проживут ещё лет пятьдесят не меньше.

— Выходит, что они и сейчас живы, но я что-то этого не заметил.

— Воронин, ты язва! Узнаю себя в старости. Это, конечно, шутка, но должен сказать, что когда я угодил в 1972 год, пространство и время вокруг меня пошли по другому сценарию. И тот мир, где я стал жить, отпочковался от основной ветви развития и пошёл другим путём. Так что мы с вами живём не только в разном времени, но и в разных мирах. И посетить вас могу только я, уж не знаю по какой прихоти природы.

Наконец дошло дело до чая. Наш молодой я отпил глоток и даже скривился.

— Как вы пьёте эту бурду. Ни в одной стране такой чай пить не будут и даже в СССР пьют чай гораздо вкуснее чем у вас.

— Ты же сам недавно не знал другого чая. Пил этот, да нахваливал. А теперь прямо как аристократ. То ему не так и это не этак.

— А кто мешает вам самим хороший чай попробовать, да и не только чай, а кое что и получше. Заодно и ваше здоровье поправить. Можно прямо сейчас перенестись на планету Викторию и начать процесс оздоровления.

— Зачем же на ночь глядя. Давай уж завтра.

Молодой я захихикал и ответил на мои слова,

— Да какая разница. Мы всегда можем попасть в нужное время. А потом вернёмся обратно в тоже время из которого отправились. Так что решайтесь.

И мы решились. Не обошлось, конечно, без шуточек в сторону Галюши, которая никак не хотела отправляться без макияжа. Но зная сколько времени это обычно занимает, мы уговорили её ограничится подведением глаз, всё равно это всё будет стёрто, а после лечения и омоложения уже никакого макияжа не потребуется.

Мы все взялись за руки и закрыли глаза.

Через несколько секунд повеяло свежим ветерком. Когда мы с Галюшей открыли глаза, мы увидели аллею парка. Мы стояли на дорожке, а вокруг нас слегка покачиваясь от лёгкого ветра росли экзотические деревья. Тут были и пальмы с гроздьями бананов наверху, и большие кусты с плодами ананасов. И ещё многое такое, что мы видели в первый раз.

Начиналась новая жизнь.